Аннотация: Социальный роман из повседневной жизни.
Слов 47 724
Страниц 82
Три Стадии
Social
Всего три стадии. Как думала Лена раньше, всего было две стадии, но этот мерзкий тип, самодовольный червяк сказал, что не две стадии, а три. Это не правда, это мерзко и возможно только при больном воображении.
Лена лежала на кровати совсем голая, прикрытая только влажным полотенцем и думала над сегодняшним разговором с мерзким червяком. На улице жара, хоть уже не такая противная как днем. Солнце зашло на другую сторону ее дома, в комнате темно, но все же жарковато. Только вода и спасает. После нее приятно, делается свежо, прибавляются силы . От очередного рабочего дня понемногу отходишь и, единственное, что достает это противная шумная стройка, без которой большой город просто не может существовать.
И еще этот мерзкий червяк...
Точно так же она лежала вчера. Кровать, влажное тело, мокрые волосы, выкрашенные в чисто черный цвет, и тоже самое полотенце, успевшее высохнуть к вечеру следующего дня. Вчера Лена была вне себя от бешенства, ярости, стыда и унижения. Думала о своих двойственных впечатлениях. Это с утра. Днем эти двойственные впечатления по необдуманно брошенной фразе мерзкого червяка превратились в две стадии человеческих взаимоотношений. Вечером ничего не изменилось, только появилось чувство нереальности происходящего, как в том анекдоте "фантастика на втором этаже". А ночью, бессонной и такой длинной, с тремя выпитыми чашками кофе, длинным разговором с подругой, причину которого Лена так и не открыла, непонятное затишье по части мозговых раздумий.
Так наступил настоящий день. Утро на удивление спокойное. Без истерики и нервного срыва. С утра зашла Катя, та самая подруга, с которой Лена разговаривала ночью. Катя появилась взволнованная, позже стала удивленная, обычным спокойным видом подруги. Лена тоже удивлялась, списав все на дикую усталость, а потому невозможность волноваться по прежнему. Все слезы выплаканы и калории истрачены. Даже на работу пошла без боязни и лишних размышлений. В самом деле вышло все как обычно, вязкая обыденность. Лишь под конец рабочего дня сыграло любопытство девушки и без лишних церемоний она начала разговор с мерзким червяком.
Получилась милая беседа, как будто вчера Лена разговаривала с другим человеком. Пятница, конец рабочего дня, и, несмотря на то, что день считается коротким, ожидание томило. Это способствовало разговору. По части бессмысленности слов мерзкий червяк был спец, с этим Лена не спорила даже в порыве гнева, как вчера. После обеда уже никакой работы и, примерно за два часа болтовни, ни о чем так не поговорили. Может мерзкий червяк думал, что девушка не хотела говорить? Лена это так и поняла. Но, в общем, в конце концов, он добрался до сути, которая вылилась в три стадии.
Сейчас Лена думала об этих его формулировках без бешенства, ярости, стыда и унижения. Без всего того, что было вчера. А вчера она была страшна.
--
Хорошо, что у меня нет его телефона, - подумала Лена, - В противном случае он бы тоже не уснул. Услышал бы какие я знаю слова и какой разносторонний у меня голос.
Да, ничего негативного от давнего настроения не осталось, наоборот проснулся интерес и приподнялось настроение. Лена даже улыбнулась.
--
Во всем есть свои положительные черты, - продолжала она размышлять, - как я похудела за последние три дня. Сейчас я похожа на Шенею Твен в лучшие годы. Не буду, наверное, больше называть его мерзким червяком, хотя оно ему идет, как в порыве гнева, так и по-доброму. Червячок к примеру. Вот что только сказать Кате? Правду или сочинить очередную любовную историю, после которой мы непременно предаемся мечтаниям, как в молодости, и все забываем? Наши мечтания о принце на белом коне. А я скажу ей, что своего принца я уже нашла, но он совсем не на белом коне, а с татуировкой через всю руку.
Лена еще долго размышляла на эту тему и в заключении сделала вывод: ее мерзкий червяк и ее подруга Катя просто ненавидят друг друга. А говорить о предложении или ультиматуме червяка (неужели это ультиматум?) нельзя ни при каких условиях.
До наступления вечера Лена окончательно пришла в себя. Встала и занималась обычной работой по дому. Это еще раз доказывает, что все не так плохо как вчера, когда все закончилось валянием в постели до утра. Телефон у кровати на тумбочке, только протяни руку и звони. Телевизор, музыкальный центр с дистанционным управлением, тоже можешь не вставать, хотя вчера было не до них.
Ее эти последние хаотические дни вылились плачевно для быта. Два ее лимона почти засохли, что неудивительно для такой жары. При застекленном балконе и прямых солнечных лучах, без доступа свежего воздуха образовался непонятный эффект. Лена думала, что подобная атмосфера, такой климат в аду. Бедные лимоны. Только кактусу все нипочем, ему достается только когда Лена слишком усердствует, поливая его каждый день. От этого другой кактус, родственник нынешнего, сгнил и отошел в мир иной.
Последнему обитателю ее быта тоже досталось. Это был кот без имени и клички, Лена называла его просто Кот. Так его называла только наедине или при других неодушевленных обитателях ее быта. При посторонних же как-то было стыдно. Ведь ее Кот живое существо, умный и любящий ее, и тем самым заслуживающий себе приличное, даже человеческое имя, но не сложилось. Этот случай произошел тоже с необдуманной подачи мерзкого червяка.
Как-то был он у девушки в гостях. Еще зимой прошлого года, в декабре, когда была эпидемия гриппа. Лена тоже подхватила инфекцию и на неделю превратилась в жалкое существо с вечно открытым ртом и забитым соплями носом. В самый пик ее страданий навестить ее решил мерзкий червяк, вообще-то звали его Червяков Максим по или реже Червяк, но пока что Лене больше нравилось самое плохое его название. Пришел он довольный и излучающий здоровье, в своем пальтишке на тощем теле, укутанный шарфом, ботинках на размер больше и вязаной шапке, которую часто носил даже в помещении. С собой принес апельсинов, бананов, два диска с новыми фильмами и пачкой журналов разной категории. Лена точно помнит дату даже сейчас 10 декабря, день зарплаты. Денег у червяка почти никогда не было, кроме как в день зарплаты, а в остальном он часто занимал у менее расточительной Лены.
Пришел, положил все на письменный столик, отдельно разместил две пачки денег, одну зарплату Лены, вторую свой долг, смотрит на девушку и иронически посмеивается. Потом походил по квартире, осмотрелся, перелистал все книги на полке, пару раз трогал горячий лоб Лены. Когда он был рядом она ощущал приятный запах свежести, вот только руки били холодные и от этого передергивало.
--
Какой ты заботливый, - с трудом сказала Лена.
--
Да нет мне просто руки хочется погреть, - как всегда Червяков был иронически настроен.
Вот тут-то он и увидел лежащего у ног девушки кота. Животное в течение недели не отходило от кровати, валялся в постели, как и больная с утра до вечера, смотрел телевизор и слушал музыку, только когда Лена читала, он спал. Дело было даже не в верности хозяйке или особом роде беспокойстве, просто это было его обычное время провождения.
Кот был еще котенком, прожил на квартире не больше месяца и при постоянной занятости хозяйки назван не был. Лена мысленно предвидела вопрос гостя: как зовут кота? И думала, что на это можно ответить. Учитывая, что Червяков уже много раз обвинял ее в отсутствии или недостатке фантазии, то если ничего не придумать последуют очередные издевательства. Но ничего не приходило на ум. Банальные Васька, Матрос или Рыжик были бы только более усугубляющими. Котенок был рыжий с былыми пятнами, в частности белые были лапки, там где мягкие подушечки. Подруга Катя называла это белыми тапочками, звучало это нормально в ее исполнении, но можно же сказать и "в гробу в белых тапках". Эти его белые тапочки были постоянно серыми из-за пристрастия кота рыться в земле, особенно где росли лимоны, здоровые бочки, где у нормальных людей растут пальмы или другая экзотика. И какое же имя можно подобрать такому экземпляру?
Но Червяков, то есть мерзкий червяк, ничего такого не спросил, хотя и удивился порядочно.
--
О, кот, - сказал он. - Кот. Настоящий кот. Пан кот. Привет пан кот.
--
Что котов никогда не видел? - спросила Лена.
--
Видел, конечно. Но то ж обычный кот, а это твой, кот Лены. А это значит более самодовольный, самодостаточный, гордый и привередливый. Обычные коты тоже этим наделены, но твой в большей степени.
--
Выдумываешь ты все, - с трудом сказала Лена, в горле был неприятный комок, делать что-то ртом неприятно, а дышать забитым носом невозможно.
--
Ты лежи, помалкивай. Такая гордая, что обязательно нужно оправдываться, даже если это трудно. Пан кот, - Червяк опять стал смотреть на кота, иронически посмеиваясь, по-детски показывая на него пальцем, - ты посмотри как он на меня смотрит с под лба. Может он меня укусить хочет? Кот, ты хочешь меня укусить? Даже не думай, оторву хвост, а из усов сделаю струны для балалайки. Шучу. - он погладил его одним пальцем по маленькой мордочке, - Я же гость, пришел в гости, знал бы, что ты здесь принес бы тебе харчей. Нет, все равно смотрит, даже не скрывая презрения и злобы.
--
Опять выдумываешь. Он всегда так смотрит.
--
Возможно, возможно. Это означает, что он всегда смотрит презрительно и злобно. Лена, а ты смотрела мультфильм про первобытных людей, где они приручали животных? Сначала собаку, коня, еще кого-то, и кота последнего.
--
Нет, не смотрела.
--
Так там кот был такой самодовольный, с таким наглым голосом. Постоянно повторял Я - Кот, Я - Кот. И звучало это типа Я - Гений, или я кот - чего надо жалкое подобие человека, мерзкий отброс общества, а Я - Кот
И Червяков подобно неизвестному мультфильму повторял смешным голосом: я - кот, я - кот, при этом странно смотрел на кота Лены, вызывая его на единоборство. С того времени рыжий кот с белыми тапочками превратился в Кота. Иногда, когда он не откликался на "Кот", Лена звала его пан-Кот, и он непременно прибегал, чувствуя уважение.
В остальном мерзкий червяк тоже оставил свой след, любил он на вещи, с которыми соприкасался в меру обстоятельств, цеплять свои ярлыки. Главный компьютер на работе, компьютер Червякова, стал Великим Озом, что это означало почти никто не знал, но все приняли как вполне обычное явление. "YAMAHA" стал росомахой, машина бухгалтера - старый красный Фиат, стал Фиат цвета Феррари, время обеда стало время танцев и веселья, как он часто говорил, отодвигая клавиатуру, только наступал час дня - а пока есть время для танцев и веселья. И это только общепринятые выражения, слова-паразиты которые ввел Червяков и которые использовал весь рабочий коллектив. К слову, рабочий коллектив у него был - уважаемые калеки, неправильное от уважаемые коллеги. А не прижившихся, как с последним, было еще больше. Лена была просто счастлива, что ее имя в интерпретации Червяка не получило широкого распространения, а называл он ее иронически Леночка. Иногда также иронически Деточка.
Это Лена вспомнила по поводу названий других предметов своего быта. По-своему он обозвал все, что попало на глаза. Кроме прижившейся клички Кот били другие, такие как: кактус - мексиканец, лимон - экзотика или мыло (как позже узнала Лена Червяков пользовался только лимонным мылом), зеркало - свет-зеркальце, новый мягкий уголок - царские хоромы, ковер в коридоре (паркетный пол закрывал не полностью потому смотрелся как-то странно) - красивый половичок, был (из старого мультфильма). И множество другого чего Лена, спустя 6 месяцев уже не помнила. Очень смешно мерзкий червяк сказал про ее коллекцию восточных статуэток. Эмоции он проявлял очень редко и то по минимуму, как ведущие новостей на телевидении. А тут посмотрел на маленькие, непонятные фигурки, вскинул руки и говорит:
--
О, боги, Лена, что это за фигня. Ты бы еще сигаретными пачками заставила вторую полку.
Восточные божества превратились в "о, боги" и было это интересно.
Лена отвлеклась от нахлынувших воспоминаний. Теперь она сидела на кухне в мягком халате, невольно замечая, что опять переходит в первую стадию. К чему это она решила помянуть минувшие дни? Да, пан Кот. Все это по поводу кота. Ему, как и другим предметам быта серьезно досталось. Случилась практически беда. Беда была с самой Леной. Девушка любила фразу неизвестной ей личности - мы в ответе за тех, кого приручаем. Не ясно про что она, может на более высоком уровне, но как она подходила для ее ситуации. Ее пан-Кот, полностью зависимое существо стал похож на смерть, худой и уставший. В квартире нет ни мышей, ни тараканов, в холодильнике только сырая картошка, в морозилке пельмени, что делает отношение к нему несправедливым. Более того, он стал избегать хозяйки, проводить время в несвойственных для него местах, Лена даже поняла, что он не хотел ей попадаться на глаза. Бедный пан-Кот. И не объяснишь же ему, что всему виной мерзкий червяк, который выводит из себя, относится к тебе как вредному ребенку, не видит в тебе достойного человека, и в довершению ко всему при этом прав.
С Котом помириться, судя по всему, не удалось. Или как это понимать - пельмени он немного покушал, совсем чуть-чуть даже для своих размеров, после чего, резко дернув хвостом, удалился? В комнате Лена его разыскала на спинке софы, обычно он спал прямо на софе, силой усадила на колени, начала гладить. Не помогло, Кот сидел, пока его гладили, но в выжидательной позе и явно желающий одиночества. Что ж сказать? Он, как и мерзкий червяк, где-то прав, неискренность всегда требует наказания, как и безответственность, необдуманность и просто виноватость.
Прав-то прав, но кто позаботится обо мне, - подумала Лена, на глаза ей наворачивались слезы, - кто подумает обо мне, кто поймет, что мне трудно. Конечно, я была не права, я сама создала свою правду, которую пыталась выдать за истину. Но... хочу исправиться, хочу еще одного шанса. Даже готова унизится. Червяков унизился, конечно, но он не создавая своей правоты, поступил правдиво. Но теперь нет шансов даже для унижения.
Лена вернулась на кухню. Кот остался в комнате, подальше от глаз (смотреть на него было грустно) и она опять успокоилась. Думала о своих же словах, как это нет шанса для унижения? Такой шанс есть всегда. Допустим, последняя капля достоинства петь серенады под окно Червякова. Просто признаться в своей неправоте, послать ему любовное письмо со стихами, признаться ему в любви, наконец. Все это бесполезно потому, что подобно тому, как бывают последние романтики на земле, бывают противоположные и Червяков последний ненавистник романтики. Есть только два пути - менее вероятное это защита нападением, а это, значит, завраться окончательно. Второе это его ультиматум. Да это именно ультиматум.
Лена думала о других способах унижения, поглядывая на безобразные погрызенные пельмени, что остались после Кота, когда позвонила Катя. Характерная мелодия, условный шифр девушек, который не давал, возможности ошибки.
Подруга была немного растеряна и не знала как начать разговор, либо предаться своему настроению накануне встречи, либо проявить сострадание на случай какой беды, вот только не понятно ей , что случилось. Бывает и такое между близкими людьми, что вовсе неудивительно. Катя вошла, положила большую пачку мороженного на полкило, посмотрела неловко на подругу, давая ей слово. Лена только улыбнулась, но и этого было достаточно для простой подруги.
--
Да, что с тобой такое, Лена? - спросила она, - у тебя что-то произошло?
--
Нет, ничего не произошло, - Лена смущенно смотрела вниз, настроение необычайно улучшилось, хотелось смеяться, но не очень это было уместно. К тому же от смеха до слез рукой подать, - немного расстроена была. Приходит иногда такое, без причины. Даже глуповато выходит, готова плакать и причины нет. Просто нужно пережить, может и поплакать...
--
Ты похудела. Я тебя вижу почти каждый день. Только последние три дня не видела и такая поразительная смена, так исхудала.
--
Это не так уж плохо, Катя. И ты, и я всегда говорим о фигуре, диете и лишних килограммах. Вот мне помогли сами обстоятельства.
--
И каким образом тебе это удалось? - спросила Люда.
Была она девушкой простой, можно сказать не звездной. С жирком на животе, в броских нарядах, любила сладкое и не любила физические упражнения. Ее прическа была старомодна, а косметика сильно вызывающей. В изысканности, женственности не конкурентка и не пара подруге. Но с другим человеком Лена вряд ли смогла найти общий язык, несмотря на американские фильмы для молодежи, где основная проблема разделение на красивых и не очень, местных звезд и изгоев, на стиляг и провинцию. Катя была противоположностью во всем, но любила Лену, как и Лена в свою очередь любила ее. Хотя часто не понимали друг друга, но с другой стороны делить тоже нечего. Люде нравились парни, которые у Лены вызывали непонятное чувство, не смех, не презрение, не безразличие, а какую-то иронию в хорошем смысле слова, они были точно такие же ненастоящие как сама Катя, в их компании, происходил массовый мороз, четкое разделение проблемы мужчины и женщины. А что думала Катя о мальчиках Лены? Первая фраза во всех случаях была: но он же... Дальше - странный, волосатый, худой, отмороженный и откровенный идиот. Про Червякова она не знала, что сказать. Эта его татуировка лишила ее дара речи. Конечно, что-то непонятное темное, от плеча до запястья очень ему шло и смотрелось естественно, Катю удивил сам факт, как она сказала позже: смотрится он то естественно, но неестественный сам факт. Какая собственно разница? Он просто коллега по работе. Работать где-то надо, жить за какие-то гроши тоже, выбирать не приходиться. Другое дело, что он делает работу более приятной, как, по крайней мере, было раньше. А Лена в свою очередь не могла понять, когда у мужчин не выбрит затылок, воняет из рта чем-то неестественный, к примеру чесноком или котлетами, нездоровое снисхождение к девушкам и сама скрытость, эта холодная война по меж половым отношениям, что было так свойственно друзьям простой девушки Кати.
--
А ты как думаешь? - Удивилась Лена, - ничего не ела и похудела. И расстройство тоже повлияло.
--
Значит, что-то произошло.
--
Произошло, Катя. Только не думай, что я что-то скрываю, просто это не совсем связано. Когда депрессия, расстройство, то все воспринимается так болезненно, любое событие кажется причиной этого расстройства. Но это не так, просто смешно.
Девушки сидели долго. Застолье приятное, они его очень любили. Отличалось оно простотою внешнею - уютностью душевною. Когда ты с близким человеком, и этот человек, следовательно, не вызывает у тебя желание красоваться, играть какую-то роль, то расслабляешься и теряешь чувство жестокой действительности с нескончаемыми проблемами. Перед Катей красоваться Лена перестала уже давно, спустя месяц знакомства. После этого подруга перестала быть завистницей или же соперницей. Иногда, даже, когда Лена задумывалась на счет женской дружбы, то приходила в ужас от двух своих подруг на работе. Они улыбались при встрече, хвалили наряды, делали комплименты, но не будучи вместе превращались в других людей, наговаривая гадости в адрес друг друга. Глупые деточки, сказал про них Червяков и был совершенно прав.
Лена немного чувствовала себя гадким утенком. Глаза были липкими от недавних слез, волосы слиплись на лбу, к концу дня уже жирные, халат сильно измят от двухдневного валяния в кровати. Хотелось бы умыться, привести себя в порядок. То есть этого жутко не хотелось, но надо бы. Нельзя приличной девушке так выглядеть, даже если ты не в мужском обществе. Но Катя ничего не замечала. Гладила ее по шее, поправляла волосы, хлопала по спине. Ее руки пухлые и мягкие, чем-то напоминают руки маленьких детей.
Потом эти ее пухлые руки открыли коробку с мороженым. Пол килограмма белого пломбира с маком. Мак это формальность, как всегда говорила Лена, но подруга все равно очень часто покупала именно этот сорт.
--
Мак это формальность, - говорила Лена о своих мыслях. Сколько раз повторяла это, он все равно безрезультатно. Все вероятно от того, что когда Люда кушает, то мало, что способна услышать, а тем более понять. Ест ложкой мороженое и кивает невпопад. Лена тоже кушает, но ложечкой поменьше, чайной. - Вкуса совсем не чувствуется, а зубах застряют маковки. Можно почувствовать только в одном случае, если пережевывать зернышки, но кто ж будет жевать мороженое?
И на этот раз повлиять по-хорошему на подругу не удалось. Только бдительность потеряла. Набирает Лена в ложечку мягкого мороженого, рассматривает его подолгу и кладет на язык, после чего выковыривает застрявший мак. Конечно, потерять бдительность можно, когда что-то скрываешь, но Лена свою скрытность оправдывала только не желанием волновать подругу. Но, в конце концов, все рассказала. Это было на душе, с этим хотелось поделиться. И еще это хотелось приукрасить для самой же себя и в конечном итоге все это представилось уже по-другому.
--
...просто с Червяковым мы тоже можно сказать поссорились, - сказала Лена. До этого она рассказывала подруге, что ее Кот на нее обижается, что он стал худым, мало кушает, избегает ее и, в общем, они поссорились.
--
Червяков это тот мальчик? Ну, такой небольшой со странностями? - спросила Люда.
--
Да тот, но не маленький. Среднего роста. Выше меня и тебя. Максим его зовут по паспорту. У него просто лицо молодое и выглядит он младше своих лет. А странности так это на первый взгляд только.
--
Ну ладно, Лена, я поняла о ком ты. Он симпатичный парень, некоторым девушкам, таким как ты, например, такой тип очень нравится. Я права?
Лена покивала.
--
И вы с ним уже были вместе? - предположила Люда.
--
Нет, не были. С чего это ты вдруг взяла?
--
А что тут такого? Вы с ним вели себя соответствующе. Скрытно, но взаимно, так сказать, взаимно скрытно, со своими мыслями на уме.
По выражениям Люды "так сказать", Лена всегда замечала неловкость подруги. Это было довольно забавно, если бы не такой повод. Еще одна показательное слово "значит" к которому подруга непременно прейдет, если разговор пойдет в том же духе.
--
Вот вы себя так вели, так сказать, секреты свои имели. Вот так, значит. И что тут такого. Я подумала вполне естественно.
--
Все совершенно верно, Катерина Ивановна. Так оно и должно быть, значит, - согласилась Лена.
Катя больше ничего не говорила. Глаза ее значительно расширились, непонятно от чего. От удивления, непонимания или же от сильного умственного размышления, этого не знала даже она сама, но именно по этой причине перестала есть морожено. Лена тоже смотрела выпученными глазами на свою чайною ложечку, молчала с минуту, потом отложила ложку в сторону и начала рассказывать.
Началось все, пожалуй, неделю назад. У других это есть не, что иное как бурный любовный роман. Отличие состояло в том, что Лена Кизякова была человеком непрактичным и скромным, как она сама сформулировала причину по которой "все не как у людей" Был он только придуманным. Бурный любовный роман получился мысленным.
Такого еще никогда не было. Червяков был просто золотым мальчиком. Сначала Лена этого не понимала, на все его разговоры только недовольно фыркала, а это еще более его веселило.
--
То есть, подожди, не так, началось это гораздо раньше, - поправилась Лена, - как он к нам пришел, так и началось. Месяцев восемь уже прошло. А неделю назад это то о чем ты говорила.
--
Червяков всегда нравился Лене Кизяковой. Нравился своим: скромным нравом, прямотой мысли, нездоровым чувством юмора, всегда обычным видом и другими менее важным чертами. Внешне, например. Его худое тельце было очень привлекательно, и удивляло одно - как он может быть таким тощим, если он столько кушает? По этому поводу еще раньше у них состоялся такой разговор.
Во время обеденного перерыва все как обычно. Червяков довольный, как сытый кот, присоединяется в кафетерии к Лене, одалживает десятку до получки и в знак признательности угощает пирожным. Лена долго отказывается, упирается.
--
Как ты можешь столько есть и не поправляться, - спрашивает Лена, все-таки согласившись на небольшой кусочек торта, посыпанного шоколадной стружкой.
--
Леночка, у каждого свои способности, - отвечает Червяков, - вот я никак у тебя с долгов не вылезу. В старости вот буду у тебя стрелять три рубля на бутылку. А насчет лишних килограммов, так есть один простой способ их лишиться. Имею ввиду приятные физические упражнения.
--
Какие это приятные физические упражнения? - спросила Лена, хотя кое-что уже ей представлялось.
--
Те самые. Кушай сколько хочешь. Только бери своего мальчика, раздевай его до гола и сгоняй лишние килограммы. Это такой способ, что некогда будет подкрепиться.
Лена ничего не ответила, только с отвращением посмотрела на пирожное, из-за которого попала в неловкое положение.
--
Скажу сразу, я этим способом не пользуюсь. Это я вообще хотел пошутить, - оправдывался он, но Лена серьезно не сердилась.
Шуточки, иронические и злые, это то без чего Червяков никак не мог прожить и секунды. А с того дня появились шуточки сексуального характера. От невинных "девушка - красавица" в любой ситуации до более откровенных "какая попка", стоило Лене одеть короткую юбку или что-то обтягивающее. Воспринималось это нормально, так как репутация у Червякова сложилась этакого скромного мальчика, с которым заигрывала даже бухгалтер Ирина Анатольевна, которой за сорок. И даже на его прикиды, как эта татуировка на всю руку (татуировка третьей степени говорил ее обладатель), изображающая то ли виноград то ли плющ, или иногда сплетенную на бороде косичку отреагировали как на детскую шалость. Хотя на самом деле все это было не совсем так. Он, как говорится, был не так прост. А именно, он никогда не смущался и говорил со всеми на равных. Даже со стариками и, что удивительно, детьми. Ставил всех на место при необходимости и, в практически женском коллективе, многие его боялись за эту прямоту.
Очень показательным (и приятным для Лены) был эпизод, когда он спрашивал у молодой секретарши Светы, почему она на него так смотрит. Этот вопрос был задан при всех и все прекрасно знали, почему Света так смотрит на Червякова. Положила глаз на него и смотрит. Другое дело, что секретарша хотела покидать взгляды, делая намеки, а не ставить себя в дурное положение. А после этого Червяков, по привычке, держал отчет перед Леной. Оправдываться у него вошло в обиход с самого начала, а Лена превратилась в невольного борца за правду.
--
Не люблю таких девушек, Лена, - говорил он, - смотрят на тебя, заводят, а потом поворот на 180 градусов, с претензиями на мое больное воображение. Многие девушки такие, с жестоким желанием быть у тебя в мыслях. Но ты не такая, - мило и глупо улыбнулся Червяков, - Может ты ко мне относишься не так хорошо, но честно, не станешь "как мартышка вдоль пруда, очком туда, очком сюда"
Лена не нашлась, что ответить. Согласится с этим смутным определением можно, так как Света зарекомендовала себя впоследствии непредсказуемой стервой, которая в скором времени ушла от них в другое место.
Шутки Червякова приобретали все более откровенный характер. Не жестокий по отношению к Лене, но откровенный. Это были уже даже не шутки, а не понятно что, какой-то философский трактат в словесной форме. Начиналось обычным замечанием девушки, которых она уже не стеснялась отпускать при нем, в чей-то адрес. Он подхватывал эти замечания и раздувал их до неприличия, по размеру и содержанию. Иногда, когда Лена сильно над этим думала, то ей становилось не по себе. Создавалось впечатление, что ее друг не замечает в ней девушку, с моральными нормами и вполне приличную. Да хотя бы не замечает просто девушку. Вел он себя с ней без церемоний, даже, наоборот, когда видел симпатичную девушку, говорил какую-то гадость, а потом вдруг вспоминал Лену и смотрел милой улыбочкой, которая говорила - это же Лена, моя лучшая подруга и умная девушка, она все понимает. По этой причине еще тогда начала зазывать его Червяком, в период первой стадии полной симпатии, ведь парни не ведут себя с девушками, как ведут себя без них. Это Лена заметила по своему младшему брату, который был приличнее ее, как она всегда думала, но при этом, в ситуациях, когда входил в кураж, становился совсем другим человеком. Позже, когда минул период романтики в понимании жизни, Лена поняла, что брат, как и все мужчины, по-настоящему именно такой. С грубыми словами в лексиконе, с желанием навязывать свою волю, оглушительным смехом (чем громче, тем круче) и иронически настроенные ко всему окружающему. Исключения могут допускаться таких случаях: в отношениях с себе подобными друзьями, при очень хорошем расположении духа, или, наоборот, при сильном угнетенном состоянии и последнее, и когда что-то сильно нужно.
Все это Лена поняла по своему братцу, но не без помощи Червякова. Эти его сексуальные шуточки, откровения, надо признать, были обоюдными как с женской стороны, так и с мужской. Когда Лена недовольно заметила о том, какие иногда мужчины, он без церемонии рассказал и то, что Лена думала, но не решалась говорить. Так что, в целом, неловкость по поводу его неджентльменского отношения, она отбросила, предпочитая об этом не думать. Даже больше - Лена превратилась в лакмусовую бумажку в этом неприличии. То есть это было так: она, Лена Кизякова, приличная девушки, а он Червяков, неприличный парень, который надеется, что она будет как-то на него влиять, оберегать от белее дурных вещей, говорить, что такое хорошо, а что такое плохо. Такая ситуация, конечно, была приятна, но она не давала права на ошибку и требовала следить за собою, потому как одно резкое слово Лены, сопровождалось впоследствии, совсем уж резким предложением Червякова. А что касается обоюдных шуточек, шуточек унисекс, как можно сказать, то это отдельный том философского трактата ее друга. Называется он "Я - Бесполый".
Сначала это была защита. Лучший друг Бесполого - был Лукашенко Сергей, курьер, редкая свинья, по мнению Лены и других особ женского пола. Человек которому Лена приписывала все негативные черты мужчин. Перечисленные выше - грубые слова в лексиконе, желанием навязывать свою волю, оглушительный смех (чем громче, тем круче) и ироническое настроение ко всему окружающему. К этому можно добавить - внешний вид вонючий, пузатый и потный, и личные "качества" безответственный, ленивый. Все это совсем уж никак не касалось Червякова, не смотря на то, что иногда он сам старался выдать себя за такого мерзкого типа, но по настоящему ничего такого не было. В минимальной форме присутствовала лень, была постоянная ирония, но она нравилась Лене, так же как грубые слова, которые произносились смачно и сознательно. А Лукашенко был в прямом отношении животное, потребитель без цели и смысла существования. Но, тем не менее, два разных мужчины очень сдружились и часто вместе пили пиво литрами.
Несмотря на то, что Червякова не касались нападки Лены, он всегда вступался за Лукашенко. И не просто становился в защиту, а старался убедить в ошибочном мнении всех кто выражал недовольство. На небритого, непричесанного и вечно уставшего Лукашенко, он говорил "настоящий мужчина должен быть пузат, вонюч и волосат".
--
А почему же ты не пользуешься этим правилом, - всегда спрашивала Лена.
--
Я далек от идеалов мужской красоты, - отвечал Червяков, - Другое дело Сережа - порнозвезда. К тому же тебя я нравлюсь именно таким.
После таких слов Лена обычно начинала говорить в его адрес глупости, всегда необоснованные. К этому подошли их отношения неделю назад. Червяков в открытую рассказывал Лене о том, как она в него влюблена, но не решается в этом признаться. Вершина наглости. После тысячи уверений, что это не правда, Лена устала и прекратила спор. Тогда поняла, что в этом парень прав.
И началось новое течение времени, новое видение ситуации. Все действия и бездействия совершались с одной целью, когда на давно ожидаемый вопрос, девушка ответит "Да". Никакой неловкости не было, так же как и романтики. Была лишь общее желание с сохранением достоинства и чести.
--
Вот так вышло, что сложились такие отношения, - заключила Лена, - выступала я в роли мамы для вредного ребенка, постоянно спрашивал "да дядя Вася" что получить одобрение на шалость. Но нормально. В другое время он был внимательный, культурный, чувствовалось уважение.
--
Так в чем проблема? - спросила Катя..
--
Проблема в том что, вместо Да, я ответила, Нет, - призналась Лена.
--
Почему же ты так сделала?
--
Думала, что это не окончательно. Знаешь, как бывает в мыльных операх: на протяжении 500 серий сюжет туда-сюда, а в конце "О, дорогой. О, дорогая". Он ничего не понял.
--
Наверное, не смотрит мыльных опер.
--
Точно не смотрит и не имеет никакого понятия о романтике. Понял это как окончательно и бесповоротно. И я превратилась для него в двух других девушек на роботе, тех которых он называет глупые деточки... Все было нормально. Пришли после работы к нему на квартиру. По дороге зашли в супермаркет возле его дома, накупили еды. Отварили эту вермишель, сделали чаю, посмотрели какую-то ерунду по телевизору. Настроение, знаешь какое? Когда сытый отдохнувший, в уюте и покое, тянет на близость. Меня сильно тянуло. Его тоже, вот он и спросил, хочу ли я полюбезничать? Прикинулась, что не понимаю, как так полюбезничать. Он долго думал, подбирал слова, махал непонятно руками, а потом просто говорит: формально хочу в тебя засунуть свой член. Как тебе такое толкование?
--
Стоило долго думать, чтобы сказать такую гадость, - ответила Катя.
--
Я тоже так думаю, - согласилась Лена, - Вот только от такого определения со мной чуть не случился оргазм. Грубо, некрасиво, но ты же не знаешь Червякова. Иначе он просто не умеет. А мне по-другому не надо. Я даже сама хотела такое услышать, и все это было произнесено в таком тоне... Тебе этого не понять, нужно притереться друг к другу, это как шутка. В общем, не важно. Дальнейшие события - черная полоса. Полностью переключился на телевизор, а потом предложил провести меня до метро. Выгнал, можно сказать. Вот и все.
Но это, конечно, было не все. Люда не спешила торопить события, молчала, ожидая продолжения.
--
Как ты понимаешь, это не все, - продолжила Лена, - не могу сказать, что он мой идеал. Червяков совсем без амбиций, просто абсолютно. Меня это бесит. Готов быть хоть дворником, готов все делать за всех без вознаграждения. На одежду свою не обращает внимания, и квартира у него обставлена не очень. Телевизор знаешь, на чем стоит? На картонной коробке, в которой продавался. Пол - голый паркет. Голый пол ладно, но в углу калачиком свернут ковер. Мог бы по случаю моего прихода немного прибраться. Так нет, сел сам на диван посередине, меня посадил с краю, где телевизор плохо видно. Даже не спросит удобно ли?
--
Свинья и самодовольный самец, - выругалась Катя.
--
Даже не знаю, - сказала Лена, подумав, что после такого выводов подруги стоит ли рассказывать о действительно некрасивом, - Просто он об этом не думает. Но он взрослый мужчина, живет в двухкомнатной квартире, работает, сам себе хозяин и нормальный человек. И мне нравиться в нем почти все. Даже его прямая ненависть романтики. Он ввел синоним на слово романтический, как педерастический, а это в смысле неполноценный или ненастоящий. Это мне тоже нравится.
В общем, решила сделать все по-новому. Знала же, что с ним вилять не нужно. По дороге к метро, к слову скажу, он объяснил, что если он мне не нравиться, то это ничего и никак не изменит прежние отношения. Я тогда немного нервничала, вела себя не естественно и ничего не ответила.
А что я? Жду принца на белом коне? Нет. Эта однокомнатная квартира, которую только и могу позволить снимать, напускная изысканность и мысли о своем высоком предназначении. Нет, правда, он намного лучше. Как он говорит о неудачах на работе - все мы в одинаковом дерьме, отсюда полное взаимопонимание и возможный безграничный прогресс. Не понятно, но, проанализировав ситуацию, с учетом допущенных ошибок, решила поговорить с ним.
--
Объясниться с ним? - спросила Катя.
--
Да просто..., - замялась Лена, - было полное взаимопонимание и объясняться незачем, а решила вернуться к былому.
--
На следующий день?
Лена не ответила, продолжив рассказ.
--
Он действительно не изменил своего отношения. Так же себя вел, так же был иронически настроен и по старому называл меня то Леночкой, то Деточкой. Только шуточки эротического характера прекратились. Перестала быть девочкой, которая в него влюбилась, но осталась просто девочкой, над которой он мог посмеяться. От этого я растерялась и поговорить на следующий день не удалось. Как и через день, и еще через день и так до конца недели. Как ему сказать? Обычно он сам начинал разговор в подобном тоне и, когда говорит о чем-то обычном не станешь же намекать на другое. Проскальзывали, иногда странные взгляды, скорее удивленные, после чего он называл меня непослушной девочкой, но только я хотела использовать ситуацию, он снова вел себя человеком, полностью довольным жизнью.
И вот случился тот день когда я все-таки вывела его на чистую воду.
--
Четверг? - предположила Катя.
--
Точно. Четверг, - согласилась подруга, - другими словами ужасным вчерашним днем. Всю неделю сама судьба не давала состояться нашему разговору. Может ему не суждено было состояться, но мне было все равно, что там судьба мне готовила - я просто с утра сказала, что у меня к нему разговор. Он насторожился, предлагал обсудить сию минуту. Вообще не любил запланированных ситуаций, которые требуют времени и предварительного обдумывания. Я настояла на своем, а позже поняла, что откладывание, действительно утомляет постоянным притягиванием внимания. Но выбирать не приходилось - компанию Червякову составлял его пивной друг Лукашенко.
После работы зашли в парк. Людей мало, а он еще потянул меня на свое любимое место, куда не заглядывают даже уборщики парка. Скамейка под старым деревом, некрашеная, низкая, вечно сырая. Мятая пачка "LM" лежала, зажатая между досками этой скамейки, уже тысячу лет. С тусклыми цветами, расплывшимися на дожде, непонятной формы, Червяков использовал ее как пепельницу. В общем, ничто не мешало. Тишина, спокойствие, он довольный в полу лежачем положении весь во внимании...
--
Я весь во внимании, - говорит Червяков, - что ты хотела?
--
Хотела сказать, что ты меня неправильно понял, - Лена решила говорить все начистоту.
--
Я тебя всегда правильно понимаю. А ты меня тем более. Я для тебя уже не представляю никакой загадки. Как это говориться ...?
--
Прочитанная книга, - подсказала девушка, подумав о том, как мало она знает своего собеседника. Никогда прежде видеть сердитым Червякова ей не доводилось. На нее в особенности. Но сейчас он сердился. А кроме нее сердиться не на кого.
--
Вот именно как прочитанная книга. Так что, Лена, я все понял. Не сержусь, но и продолжать не хочу. Нужно же соблюдать капельку уважения и понимать, что ты можешь задеть людское достоинство. Я не писанный красавец, но и не бедолага, в любом случае достоинство можно задеть любого человека.
--
Я просто хотела сказать...
--
Я же говорю, что не хочу об этом вести нашу беседу, - перебил ее Червяков, - давай лучше поговорим о чем-то предстоящем, а не о минувшем. Или погуляем по парку.
--
Скажу только одно. Я тогда говорила не то, что думала. Не то, было на самом деле. Ты мне не просто не нравишься, а наоборот. Продолжать? - спросила Лена.
--
Как хочешь. Сразу предупреждаю, это ничего не изменит, потеряем время и силы.
--
Все-таки продолжаю. Наоборот, это ты мне нравишься. И еще, ты не поверишь, но я тебя люблю.
Червяков рассматривал свою отвратительную пепельницу, не выражая своим видом абсолютно ничего. Может в глубине ему и было лестно слышать такие слова, но со временем его выражение наоборот приобрело какое-то разочарование.
--
Что ты такое говоришь? Я тебе уже как-то рассказывал по этому поводу истинное положение данного людского порока. Любви нет. На ранней стадии, когда объектом выступают молодые и зеленные, как мы с тобой, есть такой ассортимент: первое - страсть, второе - интерес, третье - заразительный пример. Главным образом первое, а второе и третье для людей, которые не имеют своего мнения. Вторая стадия - вымышленная и хаотическая, плавно переходящая в третью. Ее можно назвать жизненные трудности, это когда еще под влиянием страсти сталкиваются с трудностями, решают их вместе, думают, что эти трудности мешают продолжению их страсти, но заканчивается тем, что в совместном преодолении трудностей и заключается их любовь. И третья стадия, в которую плавно втекает вторая - привычка. Когда для новой страсти нет ни сил, ни здоровья, менять привычный уклад нет смысла. Если эта стадия начинается сильно поздно, говорят, что имеет место сильная любовь, если рано, то люди могут быть счастливы.
--
Странные представления у тебя какие-то, - только ответила Лена.
--
У каждого свои. У меня свои, у тебя свои, романтические.
--
Я тоже далеко не романтичная. Просто так получилось...
Что сказать дальше Лена не нашлась. Червяков определенно сердился, хотя для него это было не свойственно и выглядело странно. Оправданным ли это было? Конечно, нет, но Лена хотела извиняться, хотела даже унижаться, так как поведение друга не было поведением самодовольного мужчины по отношению к запавшей женщине. Это было похоже на расстройство взрослого детским поведением ребенка в серьезной ситуации.
--
Вот так вот Деточка, - сказал Червяков, наконец.
--
Что это значит? - спросила Лена, нахмурившись. Это его "деточка" звучало пошло, не так как обычно.
--
Ничего не значит. Все как прежде.
--
Но я же говорю, что раньше была не права. Сыграла во мне женская натура. Не хочу как раньше.
--
Чего же ты хочешь.
--
Поехать к тебе. Посидим, попьем кофе, посмотрим телевизор, потом по ситуации. У меня к тебе хорошее расположение, ты не вызываешь у меня обычного раздражения, как вызывают большинство самодовольных мужчин, нравиться, что относишься к девушкам на равных, без грубости или без излишней нежности, нравится твоя прямота.
--
Прямота, - повторил Червяков, - если она тебе нравиться, то попытаюсь понравиться тебе еще больше. Если ты чувствуешь ко мне хорошее расположение или, как ты сказала, не подумав, что любишь меня, то не понятно как можно вести себя подобным образом с таким человеком, с человеком, к которому ты все это ощущаешь? Как можно красоваться перед таким человеком и ставить его в униженное положение? Точнее будет ставить себя в более выгодное положение.
Лена думала, но ничего оправдательного не находилось. Так она поступала со многими мужчинами. Никто из них не жаловался. А сейчас один золотой мальчик смеет упрекать ее в общепринятых правилах. Ни одна девушка не говорит прямо, что она думает. Иногда это обоюдное вранье длится очень долго, а иногда заканчивается концом жизни мужчины. Времена, конечно, изменились, все знают, что этого женщины хотят не меньше мужчин, но по замыслу природы и здравому смыслу, мужчина должен брать на себя роль искусителя и ответственного в случае возникающих проблем.
В общем, Лена также сердилась. Да она поступила не по зову своего сердца и где-то нечестно по отношению сложившихся отношений. Червяков много раз, с гордостью и блеском в глазах, говорил, что их отношения правдивы и в них не присутствует фальшь, обязательная в отношения мужчины и женщины одного возраста. Лена, примерно с таким же задором, соглашалась и говорила Червякову, что она думает о его недостатках. О том, что: от него неприятно пахнет куревом и, если курить, то лучше легкие сигареты; что его полное игнорирование внешнего вида, в частности одежда темных цветов, не очень радует глаз; что проводить столько времени за компьютером не следует, от этого дичаешь; быть расточительным тоже плохо, тем более, если учесть, что на одежду или еду Червяков жалеет копейку отдать, а на обновление компьютера занимает у нее. Все это и многое другое Лена, с удовольствием, говорила прямо и внутри щепало от добродетели - вдруг Червяков прислушается и станет похож на человека. А в этой ситуации зазналась и поставила себя выше, сказала, что Червяков не вызывает у нее желания, не хочет она задушить в объятиях и погладить его тело. Соврала, конечно, но не совсем так. Поступила по привычке, как поступали все до нее, включительно. Общепринятое правило: парень домогается девушки, девушка довольна и согласна, но отказывается, а иногда обвиняет нахала в пошлых мыслях, парень, понимая всю формальность отказа, повторяет домогательства несколько раз и, в конечном итоге, добивается своего. Выходит это как бы между прочим, как одолжение, как уступка девушки с недовольством на лице, но происходит.
Лена сердилась. Червяков был все тот же красивый и самостоятельный. Но был такой же принципиальный и обидчивый, что было в нем и раньше, но демонстрировать ему этого не доводилось. Не лучшие его качества, по мнению Лены. В одном он был прав, Лена его не любила. Тянуло ее страшно, как может тянуть приличную девушку страсть. Но настроение испортилось, прежнее желание прояснить все, добиться взаимопонимания со счастливым концом исчезло и сейчас выглядело нелепо, как читать стихи классиков, когда у тебя на кухне подгорает яичница.
На такое угнетенное состояние ее подтолкнул сам Червяков, потому как Лена поняла одну существенную деталь - мальчик не просто на нее сердится, он хочет на нее сердиться. В глубине своих мыслей он, наверняка, придумывал что-то компрометирующее, сочинял гадости в ее адрес. Он чувствует себя обиженным и хочет обидеть сам.
--
Я была не права. Ты мне всегда нравился. А почему я так поступила сама не пойму. По привычке, наверное, по общепринятым положениям. - сделала она последнюю попытку.
--
Эти общепринятые отношения не записаны ни в одном законодательным документе. Хотя ты права. Это неписаное правило вашего брата, - сказал это, Червяков довольно оскалился.
В это время он курил, по привычке пуская дым в низ, из-за чего от его одежды несло никотином спустя много времени. Выглядел он злым. Стал непонятным и неприятным, особенно неприятны его слова, которые относили Лену ко всем обычным девушкам, злым по своему первому впечатлению.
--
Но это только первая стадия. Пусть прозвучит сильно, но назовем ее, эту стадию внешней и внутренней симпатией. Что ж нормально. Это делает мне честь. Такая девушка, которая выделяется в толпе, обращает на тебя внимание... это очень приятно. Но поступила она, наша с тобой героиня, не честно. Дала мне понять и я понял, что ты классная - на все согласная. Но нет, не согласная. Говоришь что согласная, только сейчас. Признаешься, но сути это не меняет. И что из этого следует?
--
Что? - спросила Лена.
--
Нужно наказывать, - заключил Червяков, засунув окурок в мятую пачку между досками скамейки.
--
Что значит - нужно наказывать? - возмутилась Катя. До этого она сидела, прикусив язык и даже старалась не смотреть на подругу, но сейчас над ней взяла ее настоящая сущность эмоционального, порою неуравновешенного человека, - он хоть объяснил, что значит "наказывать"?
--
О! Он объяснил. Хорошо объяснил, - сказала Лена, задумавшись. Ее глаза застыли, на лице появилась кислая улыбка.
--
Как же он это понимает?
--
Сказал, что нужно оральным способом доказывать близкому тебе человеку о своих честных намерениях.
--
Оральным способом доказывать? - переспросила Катя.
--
Именно оральным. Потом добавил, как и раньше - формально имею в виду, что засуну тебе в рот член, - Лена прикрыла лицо ладонями.
Катя подумала, что ослышалась. Спокойствие подруги удивляло. Странным было и поведение ее друга. Впечатление, которое на нее произвел этот Червяков было таким: первое, он слабохарактерный; второе, не любит проблем и напряжений; третье, показался странным так как не пытался произвести хоть какого-то благоприятного впечатления. То есть в целом нормальное впечатление чудака и далекого от реальной жизни, профана. Ожидать от него можно было чего угодно, главным образом, что он предложит Лене руку и сердце, а она, естественно ему откажет. И сейчас Катя подумала о нем как о чудаке, что в Червякова вселился бес, ведь шел как раз второй день полнолуния.
--
Может, он пошутил, - предположила Катя, - ты же говорила что это такая шутка...
--
И не сомневайся, пошутил. Он всегда шутит, но это подразумевает, что ты обязана, также шутя, исполнять эти прихоти.
--
Он больной, - Катя то ли спросила то ли сделала свое заключение.
--
Тоже не сомневайся, больной. Как и я. Взгляды у него нездоровые, но какие же они логичные и как с ними трудно спорить...
--
Ты о чем? Не собираешься ли ты поступить по указанию этого маньяка.
На этот вопрос Лена не ответила, только сказала.
--
Потом, когда я была в состоянии похожем на твое, он так спокойно, без энтузиазма и эмоций, заявил, что с каждым днем наказание будет увеличиваться. Я спросила, означает ли это что через месяц должна буду сосать каждый день? Он также спокойно покивал головой. Оскалился своей мерзкой улыбкой, закурил пуская в меня дым, добавил - есть, конечно, режим насыщения, это двадцать раз в зависимости от моего желания, не чаще одного раза в день.
--
Это какой-то дурной сон. Вот если бы мой Руслан...
Лена не стала слушать, что там дружок подруги Руслан сделал бы. Он дурак и тряпка. Ему скажи, что у него дурацкая прическа так он вправду пострижется по-другому. Прическа, действительно была дурацкая, для такого типажа лучше всего короткий ежик, не так бесит, но Лена плевать хотела на его внешний вид. Живет и работает только по двум причинам: поддержание рабочего состояния своего мобильного телефона и просмотр всех сериалов в которых главный герой - бандит, с сиплым голосом. Жалкий потребитель. А Червяков просто козел.
Когда Катя закончила рассказ о Руслане (Закончилось счастливым концом - цветами и конфетами. Никакой фантазии) спросила:
--
Сегодня, что?
--
Что ты имеешь в виду? - не поняла Лена.
--
На работу ты же ходила? Как обстановка?
--
Ходила, куда ж от нее деться? А обстановка обычная, даже сама удивилась. Червяков абсолютно не подает виду. Такой же грустный мальчик иронически настроенный. Я долго мялась, не зная как себя вести. Ведь как все закончилось вчера? Я его не била, не кричала на него. Сильно обиделась, немного плакала отвернувшись. А он ушел первый. Сказал на прощанье, чтобы долго не сидела, а то простужусь. Как понимать не знаю.
--
Издевается, унижает и еще пытается разыграть из себя джентльмена, - объяснила Катя.
--
Ему это не свойственно. Иногда, на работе, он садиться на мое место, я возмущаюсь, а он непременно заявляет - хорошая девочка, может ты еще кофе сделаешь? С него такой джентльмен, как с меня благородная девица из женского монастыря. Даже на 8 марта меня не поздравляет.
--
Ну, просто хочет заставить тебя чувствовать свою вину.
--
Этого он и не скрывает.
--
Кретин и дурак, - выругалась Катя.
--
Это еще не все. Расстались мы вчера. Я оставалась в парке на скамейке еще пол часа. Плакала, желала ему, чтобы у него сгорел компьютер, называла Мерзким Червяком даже вслух, все равно никто не слышал. Истерика в общем. Домой поехала на такси, водитель - толстый мужчина довез за пятерку и с вопросами не приставал. На людях я успокоилась, а вот дома опять стало снова грустно. Тогда и тебе звонила, ночь не спала, кота не кормила. Все перемешалось. На утро ничего не понятно. Как говорила, он не то, что не подает вида, он, в самом деле, об этом не думает. Актер с него паршивый как ни крути. По приходу, как обычно, не поздоровался, глянул с любопытством, заявил, что я хреново выгляжу.
--
Хреново выглядишь, Деточка, - в качестве приветствия говорит Мерзкий Червяк, - плохо спала?
--
Вообще не спала, - честно признается Лена.
--
А что такое?
В его голосе нет издевательства или потайного смысла и Лена растерялась. Было ли вчерашнее дурным сном? Нет. Было ли оно нормальным? Тоже нет. А сегодня все нормально. Нормальный Червяков, который скорее по инерции вызывает у нее гнев. Она сердится, но выходит это глупо, сегодня это совсем лишнее. Такой же уставший Червяков, с темными кругами под глазами, с запахом никотина, вызывает скорее жалость.
--
Жарко сильно. Раскрытой спать как-то не по себе, накроешься становиться невозможно спокойно лежать. Ворочаешься долго, когда уже и светать начинает.
--
Знакомая ситуация. Я в такой ситуации открываю двери на балкон, но на этой неделе какой-то ужас...
Червяков принялся рассказывать истории из жизни. Может эти истории не интересные и скучные, но Лена их любила. Рассказывал же на работе, когда скучно, когда поговорить не с кем и обо всем, о чем можно поговорить давно переговорили. Лена положила перед собою журнал с фотографиями женского белья, чтобы не так бросался в глаза ее интерес к рассказчику, а сама ловила каждое слово.
--
У меня начались какие-то странные мероприятия как из сериала "Совершенно секретно". Рано утром, в понедельник, собираюсь на работу. Поставил чайник, жду пока закипит, хожу по квартире, качаю руку эспандером. Вышел на балкон, а там как раз подходит странная делегация, - Червяком делает загадочный жест, означающий "что-то здесь нечисто" - Начальство. В пиджачках, с дипломатами, сытые, уверенные в себе мужики. Останавливаются посреди футбольной площадке, брюках-дудочках, в туфлях-лодочках на грязном желто-сером песке. Что-то обсуждают, указывают руками по сторонам. На этом первая серия закончилась. Пошел на работу. Погоди, не совсем так. Первая серия закончилась вечером. Подъехала машина, часу в седьмом. Привезла забор, новенький сосновый, мне на балкон запах был слышен, выкрашенный в ярко зеленный цвет. С ним два рабочих в кузове грузовика. Принялись ставить ограждение. Я курю довольный, отдохнувший и расслабленный, а они работают на что приятно посмотреть. Обгородили площадку, когда заканчивали последнюю секцию забора, выгнали детей до того игравших в футбол. Все на этом первая серия закончилась.
--
Что во второй? - вяло, спросила Лена, не поднимая глаза от журнала. Поразительно как Червяков замечает малейшие детали. Ну, кому интересно, чем занимается пара рабочих? А он представляет сюжет сериала "Совершенно секретно". Может, он стоял на своем балконе с облезлой краской и грязными окнами, и думал, что здесь будут делать раскопки потерпевшего крушение космического корабля инопланетян?
--
Вторая серия началась на следующий день, во вторник. Рано утром, как днем раньше, но подъезжает не делегация в пиджачках, а так сказать исполнительная сила. Несколько грузовиков с вагончиками, в которых живут строители во время строительства, бульдозер, который меня и разбудил, машина-кран и грузовики поменьше с бетонными плитами. Начали суетиться, размещаться на огражденной площадке, где места для них было маловато.
--
Ты расскажи, какого цвета был бульдозер, - предложила Лена.
--
Желтый, с красной мигалкой на крыше кабины, - с готовностью ответил Червяков.
Лена не выдержала и рассмеялась. Как бы ни была зла на Мерзкого Червяка, но его, порою проявляющая детская сущность, было забавна.
--
Что такое? - не понял Червяков.
--
Ничего. Ты что никогда не видел строек?
--
Видел, конечно, но странные события последовали в третьей серии. Но закончу со второй. Странность есть и здесь. Как объяснить, что я не пропустил ни одного события? Приехала вся эта техника - я ушел. Только вечером пришел, поел, полежал на диване, выхожу на балкон....вся техника в том же расположении, что и утром. Только закурил - бульдозер принялся рыть яму.
--
И мигал при этом красной мигалкой? - спросила Лена.
--
Нет, мигалка не была включена. И она скорее не красная, а также как кабина желтая, просто немного темнее. Выкопал яму 3 на 3 метра, столько же в глубину. Землю, желтую от большого содержания глины, высыпал рядом, но при этом засыпал под верхушку соседнее дерево. Представляешь? Оно же может загнить. На этом заканчивается вторая серия. И зря ты думаешь, что это простая стройка. Я сам не сильно удивлялся, но послушай только, что было дальше.
--
Ну, давай с удовольствием послушаю. Третья серия началась в среду рано утром... , - начала Лена.
--
Точно. Третья серия началась в среду рано утром. Встаю, как обычно, ничего не разбудило, все тихо и спокойно. Проверяю положение - грузовики, кран и бульдозер на своих местах, но только собираюсь отойти от окна, подъезжает непонятная громадина. Она как жук-мозг сама не может передвигать и ее волокут бульдозером на гусеницах с железной площадкой, в качестве кузова. Возле ямы установили, привезенные ранее бетонные плиты, положили их одну к одной. Получился фундамент для непонятного агрегата. Начали ставить. Шум, скрежет, рев мотора и дым выхлопных газов. В результате установили эту штуку. Получилась она на уровне моего седьмого этажа, прямо ее верхушка на уровне глаз. Похоже на кран, но нет. Простая железная конструкция в вертикальном положении. Заинтригованный иду на работу. Прихожу все как утром. Громадина стоит. Других машин нет, они еще при мне утром разъехались. Но главное тихо. Занимаюсь привычными делами - кушаю, лежу на диване, смотрю телевизор, выхожу на балкон... Что там началось. Эта конструкция как начала гудеть. В яму начала литься вода из трубы этой железной вышки. Вода мутная и желтая. Закрыл балкон, закрыл двери, все равно не помогает. Страшно гудит. Разве не странно.
--
Не очень, - призналась Лена.
--
Не важно. Это я к тому, что мне заснуть, тоже не пришлось. Жарко, шумно и вибрирует. А обычно я открываю балкон и нормально, не жарко.
Вот такой он Червяков, думала Лена. Милый мальчик, если постарается. Он приятен даже в плохом настроении. При общении ты пропитаешься таким же угнетенным состоянием, но оно очень приятно. Чувствуешь себя поэтом-страдальцем прошлого века. Как случилось однажды при непонятном обстоятельствах. В субботу или воскресенье уже не припоминалось, один из выходных. Лена забежала к Червякову с утра. Парадное в его доме закрывалось на ключ и предварительно, подходя к его окнам, она позвонила и попросила спуститься вниз, открыть ей. Мертвым голосом он сообщил, что не хочет вставать, лучше кинет ключи с балкона. Договорились. Он кинул, не высовываясь наружу и, вероятно, не глядя куда. Чуть не попал в в нее, стоящую внизу. Кое-как с железными дверьми парадного Лена справилась. В связке был полный набор ключей, перебрав их, двери от квартиры она также открыла сама. Поэтому и увидела Червякова в привычном состоянии, в обстановке своего кошмарного быта.
Червяков лежал на своем старом диване, в полу лежачем положении, согнувшись в три погибели. Ребра еще как-то выпирали, а вот живот совпадал с уровнем дивана. В остальном внешнем виде тоже был ужас. Волосы представляли форму без описания, вроде ирокеза с торчащими локонами по бокам. Жесткая щетина, которая отрастала у него по минутам, совпадала с цветом его опухших век. К этому добавить бледный вид и получался гибрид зомби и скелета.
На все вопросы, почему у него такой вид и что случилось отвечал, что обычный вид, ничего не случилось. В таком состоянии Лена не могла его оставить и, забыв о своих планах, предложила прогуляться. Вышло так, что прогуляться она не предложила, а заставила. Перед этим заставила его умыться, причесаться выпить кофе, не удалось заставить только побриться. На улицу Червяков вышел, похожим на человека, хоть смотрел только себе под ноги. Гулять они пошли в зоопарк, так как до него от дома Червякова было минут пять ходьбы со средней скоростью. Сначала все складывалось плохо. У кассы Червяков ругался из-за дорогих билетов.
--
У вас, что там живые динозавры? - спросил он у кассира.
Потом вступил в лужу, на что сказал:
--
Что самое обидное смотрю только под ноги.
И напоследок у него порвался размокший шнурок, что его расстроило больше всего. Но на этом, к счастью, черная полоса закончилась, он перестал ныть, жаловаться на жизнь и Лена от того дня получила большое удовольствие. Единственное, что не понравилось клетка с грифами. Чем их кормили не понятно, но оно сильно воняло. А Червяков как будто в первый раз их видел и разглядывал дольше других.
--
Посмотри, какие у них лысые шеи, - говорил он с восторгом, - и сутулые какие, совсем как я.
--
Пошли лучше еще раз посмотрим на жирафов, они тоже сутулые и от них не так воняет, - отвечала Лена, уткнувшись носом в прокуренную рубашку Червякова.
Лена думала, что так понравилось ей тогда? Пришла к выводу, что беззащитность Червякова. Искренний и прямой он всегда, а вот проявлял слабость не часто. Этот приступ романтики ей запомнился надолго.
А о таком настроении как накануне, лучше забыть. Лена забыла. Она думала, что в тот роковой день (прямо триллер, на самом деле неудачный день), когда была в гостях у друга, не слышала никакого шума от описанной, но все равно непонятной, машины.
--
А как же последующие события? - спросила она.
--
Последующие события? - Червяков тоже о чем-то задумался и понял девушку не сразу.
--
Что твой сериал только трех серийный?
--
Какое там. С того момента адская машина гудит день и ночь. Днем ее не так слышно, но ночью, прямо извержение вулкана. На один день выключали, правда. Утром. Я еще валялся в постели, но уже не спал. Потом наступила резко тишина. Сначала я подумал, что у меня лопнула барабанная перепонка, но потом услышал эмоциональный нецензурный разговор рабочих. Ночью, сегодня, опять включили и опять веселая и увлекательная ночь со звоном стекол. Так, что сериал не закончен и там действительно не все чисто.
Милый мерзкий червяк. Может двуликий, а может с провалами в памяти. Как бы не было, Лена была в довольно хорошем расположении духа, чтобы поговорить еще раз и окончательно расставить все точки. спрашивается зачем? Но он ведет себя так по обычному, отвечала себе Лена. После падения вниз гораздо легче подниматься вверх, появляется максимальный настрой и терпимость, а после сильного расстройства появляется черты характера о которых даже не подозреваешь. У Лены появилась вера в себя и заметно укрепилось чувство собственного достоинства.
Но поговорить не удавалось. Червяк был скользкий тип, заморочит голову, что забудешь, что хотела. В обед появился со своей привычной булочкой. Сел рядышком, ест медленно, потихоньку отщипывая крошку за крошкой. Когда ел не любил разговаривать и был всецело сконцентрирован на булке. Прямо как грозный филин наблюдает за маленьким енотом, он наблюдал за своей едой. В такие моменты Лена, по привычке, сидела напротив и не стеснялась подолгу его рассматривать. Когда он доел, Лена хотела начать разговор, но Червяков посмотрел на нее и девушка растерялась.
--
А я тебе говорил, что было до того как на футбольной площадке началась странная стройка, - спросил Червяков.
--
Нет, - смущенно ответила Лена.
--
О, это тоже отдельная история. Связана она с открытым балконом во время жары. Первый случай произошел ночью. Длился всего ничего, но я успел наложить в штаны. Ко мне в окно залетела летучая мышь. Сделала круг по балкону, пискнула и улетела. Я в это время сидел на стуле и от этой маленькой зверушки так вжался в спинку. Мерзкие они и летают как-то рывками. Неприятные особи. А второй случай, - продолжил Червяков уже в кабинете за своим столом, - это многодневная борьба с голубями. Прибилась ко мне пара голубей. Залетают на балкон, мостятся в уголочке и начинают галдеть. А у меня там ковры.
--
Ковры? - спросила Лена, думая какие ковры могут быть на балконе, если их нет в комнате.
--
Ну да ковры. Разрезал я ковер. Одну часть положил на одном балконе, другую на втором, в лоджии. А они же животные, то есть птицы, не понимают одним словом, и могут нагадить. Выгонял их много раз - без толку. Через неделю боевых действий они снесли одно яйцо. Я его выкинул, маленькое и противное, и на время их не стало. Потом опять появились. Начали приносить веточки. Нанесли приличную кучу, костер можно палить. Но, естественно у них ничего не вышло. Это ж мой дом.
--
Улетели.
--
Перебрались к соседу. У него балкон не застеклен, с ним у пернатых больше шансов - я свой закрыл и все. - Закончил Червяков.
К этому моменту его заметно разморило и он клевал носом. Заняться было нечем, все ждали конца рабочего дня, а до него не менее двух часов. Простая формальность, но начальство было требовательным. Червяков одолжил у Лены журнал и устало перелистывал странички с женскими трусиками. Порою на его лице возникала довольная усмешка и глаза оживлялись.
--
Да, Леночка. Довольно интересно. А какой ты предпочитаешь стиль? - спросил он, наконец.
--
А ты? - спросила Лена.
--
Тут такого нет, - ответил он, блестя хитрыми глазками, - а вообще потеплее, подлиннее. Или ты имеешь в виду у девушек?
--
А хотя бы и у девушек.
--
Дело в том, что мальчики этого не замечают. Им все равно. Может то что за всем этим...А в этом журнальчике все какое-то педерастическое и не возбуждающее, на худых и вялых моделях с безвкусной прической. Так, что в твоем вкусе? Прозрачное, облегающее или в красный горошек?
--
Не скажу. Не твое это дело. Нет там моего стиля, - недовольно ответила Лена.
--
А я вижу, ты здесь что-то карандашиком почеркала.
На это замечание Лена просто забрала у него журнал. Червяков прилег на своем стуле, вытянул ноги, скрестил руки на груди и уставился на Лену взглядом из-под лба, что означало недовольство.
Лена отложила журнал, потом вообще спрятала в ящик стола подальше от глаз. В кабинете никого кроме них не было, Червяков молчит и смотрит на нее, лучшего шанса начать разговор не придумать. Только как начать? Тут Лена поняла, что волнуется. Вот Червяков смотрит на нее пристальнее, и она решает не думать, а больше отдаваться инстинктам.
--
А что ты там говорил вчера о какой-то стадии, - спросила она.
--
О стадии? - спросил он, - стоит ли об этом сейчас?
--
Почему нет? Делать нечего.
--
Первая стадия, стадия безграничной симпатии. Ты же сама сказала, что я у тебя вызывал симпатию. Позволь мне называть ее безграничной, так звучит красивее.
--
Что означает первая?
--
То, что существует вторая, это же элементарно.
--
И как называется вторая?
Червяков долго не отвечал, и Лена объяснила:
--
Если первая называлась стадия симпатии, то вторая тоже должна иметь название...
--
Я понял, что ты спрашиваешь, - перебил Червяков, - я думаю. Если одним словом, то ненависти. Если раньше была симпатия, с твоего позволения, безграничная, то сейчас примерно такая же ненависть. Можно сказать, лютая ненависть. Разве не так?