Гробовых дел мастер Безенчук не всегда был гробовых дел мастером. В самом начале своей замечательной карьеры он был портным. Подвизался на шитье свадебных платьев и костюмов. Но, после выполнения одного очень дорогого заказа, ему пришлось оставить это прибыльное занятие. Явилась к мастеру милая юная дамочка и заказала платье на второй день. Она хотела розовый шифон, летящий, полупрозрачный, с бутонами роз по лифу и по подолу. Безенчук в тот вечер малость выпил. Так, всего чуть-чуть, импортной настойки. Платье почему-то оказалось черным. Невеста разругалась, заказ не оплатила, но платье взяла. Вот тут случилась странность: розы по лифу исцарапали молодой нежную грудь, а розы по подолу укололи молодого, в результате чего у того случился антонов огонь и, к исходу медового месяца, молодая жена стала молодой вдовой. А еще через пару дней каким-то странным образом загорелся тяжелый чугунный утюг в руках портного, от него вспыхнули ткани, приготовленные к крою, от них - шторы. Одним словом - прогорел бизнес мастера Безенчука.
Но мастер Безенчук не сдался. На деньги, что он успел вынести из горящей мастерской, купил осла. Пришлось, правда, долго врать пострадавшим заказчикам, что все сгорело, что деньги занял, но - отбрехался. Осла Безенчук впряг в повозку и организовал новое дело: ездил по деревням, покупал кролей живым весом, разделывал, из тушек готовил шашлыки, а шкурки выделывал и продавал - на кошек для пролетарского элемента. То есть, на шубы беличьи шли те шкурки. И пошло дело! Прибыль текла рекой в карманы расторопного бизнесмена. В маленькой крытой веранде шашлыки поглощались голодным людом в неимоверном количестве, шкурки расхватывались на "ура". Все бы хорошо, но снова - зеленый змий! Как-то, подсчитывая барыши, выпил мастер Безенчук импортной настойки. А потом отправился мясо мариновать да шкурки вымачивать. Да перепутал бочки (маркировать надо было!). А утром шашлычков спросонок нажарил, шкурки сушиться разложил, народ покормил, барыши пересчитал. К следующему утру шкурки-то загнивать стали, а народ - помирать. Долго потом вдовы за кормильцем по городу бегали. Кто с граблями, кто с ухватом, кто с вилами. Так и не поймали. Остался бедолага не у дел.
Горевал, пока не пришел к нему местный Гробовщик. Личность, надо сказать незаурядная, в городе известная, процветающая. Предложил он Безенчуку открыть погребальную контору, денег сулил. Колебался Безенчук: слава о Гробовщике ходила страшная. Говаривал народ, что тот лично проверяет состояние одной из кладбищенских аллей. Похоронены там видные и знаменитые жители города - от градоначальников до артистов, от директоров банков до поэтов-прозаиков. Гордится, будто, этой частью кладбища Гробовщик. Лично пыль с памятников стирает. Что интересно - не проходит месяца, чтобы не умер какой-нибудь вельможный горожанин или гость какой важный. Как-то даже Моцарт и Сальери заезжали, поужинали с Гробовщиком, на скрипочке и фортепьянах ему сыграли, Сальери уехал, а Моцарт остался. Третья могила слева. Или поэтесса местная - Мнеморина Мраморная. Тоже - стихи Гробовщику читала. Да такие стихи, да так читала! Плакал он, плакал, слезьми умывался! А как-то нашли ее в мансарде - повесилась! И записка была предсмертная. А вот то, что руки у покойницы связаны были, не заметила ни полиция, ни криминалисты. Так в народе шептались, тот шепоток слыхал мастер Безенчук. Но деваться горемычному не куда было, согласился.
Открыл похоронную контору "Добро пожаловать", вот тут поднялся и развернулся. По левую сторону кладбищенских ворот купил добротный домик в три комнаты с палисадником. В одной комнате гробы строгал, во второй погребальные одежды шил и прочие саваны, в третьей покойников обряжал. Там же и спал, и ел. Пригодилось ему и скорняцкое мастерство: особо знатных бальзамировал, май кап наводил; и портновское искусство: кто знал, что покойничков он обряжает в одежды без спинок? Да никто, кроме самих покойничков! А те молчаливые. Наэкономил, накопил. Но ходил всегда в старом потертом костюме без пуговиц, в протертых до дыр туфлях. А чтобы не завидовали.
Но завистники нашлись! И не просто завистники! Конкуренты! И, подозревал Безенчук- неслучайно. Зашел к нему в контору Гробовщик, выпили они настойки (импортной!), тут и ляпни гробовых дел мастер:
- Что-то месяц проходит, а ни одного знатного покойничка, господин Гробовщик, подсуетились бы, а?
Ничего гость ему не ответил, зыркнул только глазом своим черным, ушел. А через два дня двое чужаков купили домик шестикомнатный по правую сторону кладбищенских ворот и открыли похоронную контору "Нимфа". И понимал Безенчук, что "Нимфа", туды ее в качель, рази ж товар дает? Но потекли покойнички мимо широко распахнутых ворот его конторы. И таяли денежки накопленные непосильным трудом. И плакал ночами Безенчук над своей горькой судьбой. И бегал по городу в надежде опередить конкурентов, но редко успевал.
Однажды, выпив с утра настойки импортной, отправился мастер Безенчук в город. То там послушает под дверью, то там под окном постоит. "А не гикнется ли кто сегодня, - думает, - или, может, в ящик сыграет?" Мотался, мотался так, устал, зашел в таверну, снова выпил, уходить - а на стене афиша: "Цирк, цирк, цирк!"
- Ух, ты, - говорит Безенчук хозяину, - цирк приехал!
- Да, приехал, - отвечает тот, - буфетчика себе ищут, заходили тут ко мне надысь.
- А где? Я скучаю нынче.
- Да на кладбище же, как ты и не знаешь?
Подхватился тут Безенчук, побежал то мелкой рысью, то галопом, бежит, пузыри пускает, задыхается. Прибежал к воротам. Вот ведь, и правда: на центральной аллее родного кладбища раскрыл купол шапито! Отдышался Безенчук, вокруг обошел несколько раз, заходить-то боязно! А вдруг там звери дикие ходят, но - кушать хочется. Вошел. А там и ничего - не страшно, и директор - душка, с распростертыми объятиями его принял, лично в буфет провел, денег дал - велел в городе свежих закусок прикупить - ну, осетринки там, буженинки, что ль.
- Напитков-то хватает, - говорит, - а народ на представлениях поесть любит. Конфеток деткам. В общем, не скупитесь!
Раскланялся, расшаркался Безенчук, помчался к выходу, зажав в кулаке денежки, а директор в след ему кричит:
- Да, и посуды у нас маловато, прошлый буфетчик, когда в белой горячке бился, часть побил - в чертей кидал, часть поел - голоса велели!
Кивнул Безенчук, и скрылся с глаз директорских. Заскочил домой, денежки пересчитал. Ух! Встрепенулся и на рынок. Прикупил осетринки второй свежести, буженинки - третьей свежести, огурчиков подвяленных, помидорчиков загнивающих, хлебушка зацветающего. К посуде подошел, дорого! "А, выкручусь", - решил. И назад, на работу, в буфет. Заскочил домой, выгреб все стаканы, что у него были.
В буфете тщательно промыл осетринку с буженинкой, хлебушек поскреб, бутербродов настрогал. Давай искать посуду. Ан, нет! Закрыл Безенчук свой(!) буфет и отправился на разведку. Ходит, плутает. Заблудился почти. Смотрит - блюдо! Как раз для бутербродов. Красивое такое - из нержавейки. "Пахнет как-то не очень аппетитно, но его же и помыть можно!" - подумал находчивый буфетчик. Сунул блюдо под мышку и назад. А навстречу - двое, директор - душка и тип какой-то неприятный.
- А, - кричат, - так это ты!
- Я, - говорит Безенчук.
- Отдай, верни, зачем тебе она? Это гвоздь программы!
- Кто она? Какой гвоздь? - растерялся Безенчук.
- Голова, Говорящая Голова, - кричат оба.
- Какая голова? - удивляется Безенчук, - Не видел.
- Как не видел! - не верят двое, - Вот же - блюдо ее!
- Чье? - Безенчук от удивления рот раскрыл, блюдо и упало, - Я там его нашел. За углом на ящиках лежало.
Директор блюдо схватил, к груди прижал, причитает:
- Украли, украли! Это конец! Представление сорвано!
А второй успокаивает:
- Погоди, не суетись! Раз блюдо здесь, далеко унести не могли! Надо прислушаться, может и услышим что.
Безенчук попятился назад, спрятался за какие-то швабры. Присмотрелся - и не швабры это вовсе - лестница. Ну и полез наверх. А там - тарелки лежат. Начищенные, блестящие. Схватил их буфетчик и к себе - бутерброды раскладывать. Приготовился к началу представления, стаканы перемыл, закуски разложил. Прозвенел первый звонок. Решил еще по закулисью прогуляться. Выходит и видит - директор (душка) и тип противный громко спорят. Противный кричит:
- Это выгодно только одному человеку! Местному брандмейстеру! Он тискает ассистентку Факира! Представление сорвет, она из цирка уйдет, он на ней женится!
- Не может быть!- ужаснулся директор, - как низко пал человек! Где они? Я сейчас же ее уволю!
Оглянулся Безенчук, и видит, что из-за швабр выглядывает Гробовщик, слушает и гаденько ухмыляется. Пока Безенчук оглядывался, появился престранный скособоченный тип и громогласно заявил:
- На что вам старая, откопайте новую.
Тип широко взмахнул руками, обхватывая все пространство вокруг. Безенчук заметил, как вздрогнул Гробовщик. Что-то в мозгах Безенчука защекотало, засвербело. Он даже затылок почесал, а потом и лоб тоже. Пока он совершал эти сложные думательные движения, Гробовщик исчез, а скособоченный, сотворив сальто-мортале, выскочил на арену. Директор и препротивный стали заглядывать под ящики, отодвигать какие-то тюки. Безенчук в задумчивости повернулся к двери буфет и почувствовал мощный толчок в спину. Он влетел в буфет, оглянулся, наткнулся на острый колючий взгляд черных глаз:
- А что это ты тут вынюхиваешь, - злобно спросил Гробовщик, - что ходишь, что высматриваешь?
- Я тут, - заблеял испуганный Безенчук, - буфет-ствую-с... Буфет тут у меня. Не отведаете ли осетринки? Или буженинки? - вопрошал он, протягивая дрожащими руками блюда с бутербродами.
- Может, выпьете? - выбивая дробь горлышком бутылки о стакан, он налил настойку (импортную), - И я с вами.
Опрокинул в себя стакан и почувствовал - все сложилось! Все! Два и два, конечно же - пять!
- Так это вы, гражданин Гробовщик! Это вы!
Безенчук плюхнулся тощим задом на высокий табурет, украденный им возле клеток с тиграми.
- Ну, я, - ответил Гробовщик.
- Как же я сразу не догадался! Вы все время стоите на пути моего счастья! Но сейчас я вам его не отдам!
- Ты о чем это, сумасшедший? - стрельнул глазом Гробовщик и цыкнул зубом.
- Я о Голове.
Безенчук вскочил, схватил за грудки страшного и уважаемого человека и начал трясти.
- Верни Говорящую Голову, сволочь! - твердил он, - верни! В ней все мое будущее! Отдай! Я сейчас всем расскажу о твоих проделках! Все узнают, как Моцарт умер!
- Да причем я? Я ничего не знаю. Никакой головы!
- Врешь, ты за свое кладбище боишься, за свою аллейку драгоценную! Или ты возвращаешь голову, или я сейчас пойду новую вырою! Всю твою коллекцию изрою, пока Говорящую найду!
Гробовщик как-то сразу сник, потух.
- Пойдем, я отдам тебе ее.
Что в это время творилось в голове Гробовщика, не знает никто. Там было страшно, темно и сыро. Но он решился отдать малое, сохранив большое. Они вместе вышли из буфета. Стараясь не привлекать к себе внимания, подошли к вольерам с тиграми.
- Здесь, - сказал Гробовщик.
- Где здесь? - не понял Безенчук.
- Под вольерами.
Страшно было бедному буфетчику, но - полез в узкую щель между настилом и вольером.
- Ничего нет! - прокричал он.
- Как нет? - изумился, - Я же сам, совсем недавно!
Гробовщик полез следом. Под вольерами действительно ничего не было. Когда они вылезли, услышали какой-то рев и гул на арене, но - не обратили на это внимания. Гробовщик ушел с гордо поднятой головой. Кинув на прощанье:
- Сама укатилась.
А Безенчук, отчаянно вынюхивая все вокруг, мечтая найти Голову, поплелся в буфет, двери которого атаковала толпа страждущих. После перерыва буфетчик старательно отмыл тарелки и потащил их на место. В оркестровой ложе сидели двое унылых музыкантов. Один радостно подскочил:
- Спасибо, где вы их нашли? - спросил он, выхватывая у Безенчука тарелки.
- Нашел? - удивился Безенчук.
В этот момент второй, оставшийся без обеда музыкант, подскочил к нему.
- Признавайся, - проорал он, - ты спер трубу? Шейкер тебе нужен? Коктейли сбивать собрался?
- Помилуйте, я только тарелки взял, вот - вернул, - оправдывался Безенчук.
Музыкант задумчиво сказал:
- Как ни странно, а я тебе верю.
Он разжал огромные музыкальные пальцы, и Безенчук свалился вниз.
- А не покурить ли нам? - спросил счастливый обладатель тарелок.
- Пойдем, - ответил горестный трубач.
А Безенчук полежал немного под лестницей, потом взобрался наверх, взял тарелки и снова поплелся в буфет - раскладывать новые бутерброды и мечтать, как он найдет и вернет Говорящую голову директору (душке). Уж больно хорошее место тут, так бы работал и работал, работал и работал. Вот оно - призвание!