Единственное по-настоящему полезное занятие, которому можно предаваться в автобусе - сон. Особенно если ехать не десять и не двадцать минут, а целый час - и это не считая пробок.
Этим благим делом я и занимался, если, конечно, можно назвать полноценным сном то странное состояние, когда разум прекрасно осознает, что не бодрствует, но всякое осознанное действие, как-то попытка пошевелить рукой или открыть глаза - подвиг, достойный королевской награды.
Я знал, что сплю, поэтому тихая музыка - или даже пение вперемешку с почти кошачьим мурлыканьем - воспринимались не иначе, чем как шутки собственного подсознания на фоне полного отсутствия сновидений.
И все же что-то было не так.
То ли стук, едва слышный, как падение деревянных бусин на пушистый ковер, то ли слишком навязчивое пение...
Как бы то ни было, я попытался открыть глаза.
Странное, ирреальное чувство, как при подъеме с большой глубины, которая все никак не желает с тобой расставаться...
Я моргнул, окончательно просыпаясь, вопреки воле самого сна.
Посмотреть было на что.
Люди - все без исключения пассажиры, даже те, кому не посчастливилось примоститься на сидячее место - спали, как огромные младенцы, а к основаниям их шей уютно присосались полупрозрачные перламутровые щупальца.
Я снова встряхнулся, машинально сунул руку за голову - ничего.
Осторожно потрогал щупальце, забравшееся за шиворот соседке - почтенной домохозяйке лет сорока пяти, сладко похрапывающей во сне. Оно было теплым и вполне материальным. Никакой раны от вторжения чужеродного организма на ее шее не было - как будто призрачная плоть просто растворялась в человечьей коже.
Я посмотрел на потолок - и вдруг понял, что ритм движения нашего транспортного средства вовсе не похож на езду нормального автобуса.
А щупальца росли из таких же полупрозрачных пола и потолка... Подозрительно напоминающих стенки желудка.
Что сделает нормальный человек в такой ситуации?
Не знаю.
Я не придумал ничего лучше, чем закричать. Без особого вдохновения - страха почему-то не было - просто чтобы разбудить еще хоть кого-нибудь.
Пение и стук, на которые я уже перестал обращать внимание, прекратились.
- Ну вот, я же говорил, ты фальшивишь!
Веселый голос, раздавшийся буквально как гром среди ясного неба, вовсе не походил на трубный глас ангелов, ринувшихся мне на помощь, поэтому я счел за благо заткнуться и прислушаться внимательнее.
- Вот еще, меломаны выискались...- обиженно пробубнил другой голос, урчанием своим не оставляющий сомнений в том, кто же недавно развлекал плененных пассажиров музицированием.
- Меломаны - не меломаны, а одного ты разбудил. Так что не кривляйся и скажи "ааа"...
- Аааа...
- Иди сюда, о незнакомец! - пафосная тирада явно предназначалась мне.
И я пошел на звук, туда, где когда-то располагался водитель гипотетического автобуса.
Уперся в подрагивающую полупрозрачную стену, гадая, что же дальше.
На этот раз закричать я не успел.
Внезапно появившаяся прямо из массы беловатого перламутра появилась живая человеческая рука, ухватила меня за воротник и рванула на себя.
Прохладный воздух, радостно ринувшийся мне в лицо, не оставил сомнений: убиваний об стену сегодня не будет. Каким-то образом я выбрался, точнее, был вытащен наружу.
Я поднял глаза на своего спасителя. Невысокий щупленький брюнет с неуловимо-золотистыми глазами приветливо улыбнулся мне.
- Ну, с добрым пробуждением, незнакомец. Меня зовут Цицерон, и я не имею ни малейшего отношения к римским ораторам, а это - Аристарх, - он развел руками.
Я огляделся и понял, что то, что недавно еще казалось мне обычным междугородним автобусом, на самом деле представляет собой существо, чем-то похожее на гигантскую таксу - если бы у таксы было много-много ног, как у тысяченожки, и лисья морда. Точнее, лицо - у того, кого зовут Аристархом, просто не может быть морды, как бы он не выглядел. Даже если оба собеседника вполне комфортно стоят на его носу.
Впрочем, Цицерон уже уселся на раскладной стульчик. Напротив стояла шахматная доска с явно недоигранной партией.
- Елизар, - представился я, впервые в жизни не стесняясь собственного имени. Единственное, что меня смущало - такой растяпа, как я, помешал столь симпатичным господам в серьезной игре... Сам я никогда в жизни в шахматы играть не умел. Лучше бы спал себе и спал... Спал и спал...
- Ну хватит уже обманок, Аристарх, - укоризненно покачал головой не римский оратор. - Видишь же, он проснулся, совершенно и окончательно. Даже имя свое назвал! А ты... В общем, либо у тебя появится новый партнер по игре, либо я обзаведусь новым попутчиком. В то, что этот молодой человек сознательно выберет свой сон обратно, я почему-то сомневаюсь, - и он лукаво рассмеялся.
Сонливость сняло как рукой.
- Сначала надо объяснить Елизару, что вообще случилось, верно? А то еще решит чего доброго, что мы тут людей едим...
- Так вот, уважаемый... - промурчал Аристарх после продолжительного вздоха - нос слегка накренился, но странное существо не сбавило скорости движения ни на секунду. - Людей я не ем. Я ем их сны. И то не все, а только текущие, в том числе кошмары. Так что мне памятник ставить надо! Впрочем, ставили когда-то, ни к чему хорошему не привело. В общем, криминалом не занимаюсь, подвожу вот приятеля, развлекаюсь интеллектуально, так сказать... - он мечтательно причмокнул. - Ах да, совсем забыл! Зайцев я катаю бесплатно, совершенно не требуя билета.
- А я...
- А ты просто захотел поверить, что я реален, и проснулся. Теоретически они все, - существо сделало заслуживающую величайшего уважения попытку указать глазами в собственный желудок, да еще и на бегу, - знают, что происходит. Но верить и просыпаться - слишком хлопотно, знаешь ли... Вот и спят себе, меня кормят. Эх, хорошая сейчас маскировка, не то, что раньше. Лет эдак двести назад... Может, останешься? Я тебе такого про этот мир расскажу - шляпу свою съешь от удивления! А то все заснуть обратно требуют...
- Не видишь что ли, у него нет шляпы. А от твоих рассказов даже мне повеситься хочется, - вмешался Цицерон. - Лучше давай со мной. Тем более, мне скоро выходить.
- А куда?
Я чувствовал, что любопытство мое еще только догоняет пробуждение.
- За радугу, - серьезно сообщил он. - Хочу навестить свою собаку. Давай решай быстрее, приехали.
- Я... А ты расскажешь то же, что и он? - я непочтительно ткнул пальцем в перламутровую переносицу.
- Да, и даже больше!
- Согласен.
- Ну вот так всегда... Имей в виду, я бы у тебя выиграл! - похоже, Аристарх не слишком обиделся.
- Это мы еще посмотрим. Не убирай доску надолго - и не вздумай жульничать, переставляя фигуры.
- Когда это я...
Окончания возмущенного монолога услышать мне не удалось.
Цицерон внезапно снова рванул меня за руку - и мы оказались на земле.