Вечернюю офисную тишину разорвал звонок - на дисплее высветился московский номер. Олег Федорович! Наконец-то.
- Марина, спасибо, на сегодня пока всё. Тюменцам я позвоню сам, можете идти домой.
В трубке нервно и устало запищал отбой. Значит, опять не защитились. И завтра - очередной день сурка. Без обеда и до позднего вечера.
Хорошо хоть опять переделывать ничего не требуют. А 'уйти' домой всё равно не получится, только уехать, до города километров двадцать. И дежурку для Марины и других бедолаг дадут не раньше, чем через полчаса.
В глазах песок, дальше монитора всё, как в тумане. Даже страшно. Попробовать ещё раз вырваться к врачу? 'Вам нельзя работать с компьютером больше четырёх часов в день. И никаких нервов и стрессов!' - Марина согласно кивала молоденькой офтальмологше, та обязана была всё это сказать, она делала свою работу. А пациентке надо делать свою, и ещё пытаться хоть как-то спасти глаза. Каждый вечер есть надоевшую тёртую морковку, например.
Сотовый сыграл кусочек 'Кумпарситы'. Муж. Никак не привыкнет, что кто-то иногда появляется дома позже него.
- Привет. Ты как?
- Нормально. Буду часа через полтора.
- Защитили свои физобъёмы?
- Нет. Может, завтра?..
Пауза.
- Как глаза?
- Всё ещё голубые.
- Шутишь, да? Ты обещала подумать об увольнении.
- После защиты подумаю, ты же знаешь, от меня сейчас люди зависят.
- А потом начнётся договорная кампания. И годовой отчёт. И ещё что-нибудь новенькое придумают, - Сергей не слишком сильно ворчит, сам такой же. Наверное, это всё их старое советское воспитание. И жизненная привычка потерпеть ещё немножко.
Он всё-таки рассердился. Так и не спросил своё обычное 'Тебя ждать?'. Ну и пожалуйста.
Марина закрыла программы и таблицы, отключила замученный бестолковщиной компьютер. Попробовала поискать в радиоприёмнике приличную волну. Устало полила забытые всеми цветы. Кивнула гондольеру, застывшему на картине 'Дворец дожей' в наигранно-бодрой позе: 'Иди уж тоже спать, Антоша'.
Шедевр живописи с ярко-изумрудной водой и дворцом на заднем плане в отдел притащила начальница. Профсоюз срочно тратил неиспользованные деньги, и в конторе тут же появился юркий дядька, сбывающий по дешёвке студенческие этюды. Шефиня тогда цокала языком и рассказывала о своей давней поездке в Венецию. А Марина смотрела на легендарную достопримечательность и думала почему-то о скрытых за красивыми дворцовыми стенами тюрьмах и канцеляриях тайной полиции. В Венецию не хотелось.
...Антонио, кажется, чуть расслабился, лёгкая лодка качнулась на солёных волнах. Или это с ней опять играет злые шутки катастрофически падающее зрение?
Находиться в пустом кабинете она больше не могла.
Ко всему привыкший охранник сонно убрал журнал приходящих-уходящих, и Марина ворвалась прямо в холодную осеннюю ночь. Пришлось доставать зонт - с неба сыпал дождь. Или это уже первый снег, мокрый и противный? Вернуться? Ни за что.
Снаружи было тоскливо и даже жутковато. Фонари освещали только пятачок у входа, начавший по-осеннему желтеть конторский сад едва угадывался в гадкой мороси. Почему-то здесь совсем не бывает запахов - зелени, хвои, земли. За подвыванием ветра не слышно, как журчит вода в самодельном фонтанчике. И в темноте не видно альпийской горки, телеги с цветочными горшками, декоративной бочки и других ландшафтных изысков. Вот и хорошо, смотреть на все эти обманки Марине совсем не хотелось. Не то, что новеньким. 'Ой, как у вас красиво!' - 'Добро пожаловать во дворец дожей'.
Наверняка Шеф сейчас нянчится с очередной идеей, готовит задание для Петрухи, мужика с золотыми руками. Это его детища превратили старый нерегулярный парк в пародию то ли на японский садик, то ли на деревенский дворик.
Тонкая художественная натура у Шефа. И правда, почему бы не заняться чем-то приятным в комфортабельном служебном джипе по дороге домой, в тепле квартиры вечерком или даже на работе, в перерывах между криками на подчинённых? 'Вы все - офисный планктон, и здесь только потому, что я этого пока хочу!' Дал крепостным ускорение - и мечтай о чём-нибудь красивом. Вот и умничка, а нам работать надо.
Когда-то новинки в саду появлялись не чаще раза в год, а то и в два. Но тяжесть начальственной доли, видно, прогрессирует, этим летом, например, появился огромный мрачный камень, а рядом с ним - миленькая клумбочка. 'Могильник зацвёл...' А уже в конце августа через водоотводную канавку Петруха установил почти игрушечный деревянный мостик с чугунными перилами. 'Это чтобы утопиться можно было красиво'. Слишком громко резвиться народ, конечно, остерегается, но комментарии всегда выдаёт точные.
Особенно впечатляет подготовка к очередному Новому году. Строится, например, то ли арка, то ли пергола вдоль центральной дорожки, и над головой горят маленькие, острые, как иглы, китайские лампочки. Утром и вечером красиво, конечно, всё сверкает и напоминает о празднике. А днём, при свете, идёшь, как по тюремному двору под колючей проволокой.
Или креативная затея прошлого года - украсить одну из старых сосен игрушками, принесёнными сотрудниками из дома, обязательно сделанными своими руками, вместе с детьми и прочими домочадцами. Ага, по ночам делать? Принесли, кто что смог. Только в мощной хвое огромного десятиметрового дерева вся эта красота тут же затерялась. И видны остались только развевающиеся на ветру длинные одинокие огрызки красной мишуры. Как лоскутки на жертвенном дереве у языческого капища...
...Точно, это снег залетает под зонтик, и холодно очень. А как же бабье лето, его так и не будет? Как не было в этом году пусть северного, но всё-таки лета. Или она тогда на работе была, когда лето на Север заглядывало? И лета жизни она как будто тоже не заметила, ну не может она сейчас вспомнить хоть что-то по-июльски яркое. Какие-то бесконечные попытки успеть - и на работе, и дома, и со школьными собраниями, ЕГЭ, с вузами, пристраиваниями детей в общаги, очередями на почте в попытке отправить студентам что-нибудь вкусненькое. Истерично-хлопотный отпуск с разруливанием накопившихся проблем, своих и родственников, и опять - работа. Работа - дом - работа. Сегодня вот надо ещё погладить мужу свежую рубашку на утро. Проверить, не требуется ли подправить маникюр, или так сойдёт. Загрузить на ночь продукты в мультиварку для завтрака. И упасть, чтобы хоть немножко поспать до будильника. И снова - загрузка мультиварки, теперь для ужина. Привести себя в божеский вид, не опоздать на вахту.
Нет, не помнит она ничего о лете - ни о нынешнем, местном, ни о лете жизни. А теперь ещё и бабье лето отменили. И у неё тоже? И пора готовиться к тоскливой осени? А там и зима. Вон, уже и первая седина появилась, хорошо, что в светлых волосах она почти не заметна. И вообще, красоту ничем не испортить.
Марина только сейчас заметила, что по замёрзшим щекам текут слёзы. Стоп, только не здесь, скоро дежурка подъедет, последние окна в конторе погасли.
Стряхнула наваждение, поморгала, посмотрела вверх, на купол зонтика. Странно, почему она раньше не замечала, что на ткань нанесены не просто жёлтые, зелёные, нежно-голубые, рыжие пятна. Это же настоящая картина, почти импрессионизм. Осенняя Венеция! Совсем другая, не парадная, уютная, спокойная. Дворца дожей не видно, зато, кажется, есть тут её знакомый Антонио с веслом. В воде играют солнечные блики, отражаются дома, какие-то вьющиеся растения и редкие деревья, выглядывающие из-за узких решёток внутренних двориков. И несколько приткнувшихся на террасе столиков. Мужчины и женщины пьют вино, такое же нежное и сладкое, как вся эта сказочная осень. Или это опять что-то с глазами?
Марина вдруг смутно почувствовала на языке давний вкус - они были на дегустации в Массандре, и экскурсовод красочно рассказывала о янтарном цвете вина, об ароматах розы, мускатных ягод, альпийских лугов, мёда и апельсиновой корочки. Растёт этот виноград только в небольшой долине, и его нельзя смешивать ни с какими другими сортами. Гроздья осенью долго не снимают с лозы, пока ягоды не наберут нужной сладости, даже чуть-чуть подвяливают ласковым осенним солнцем. И само вино выдерживают в бочках, кажется, не меньше двух лет. И только тогда может получиться тот волшебный нектар, тонкий, нежный, капельку мудрый, который даже аристократы пьют стоя.
Она никогда не любила ликёрные вина, и на той дегустации как-то не слишком поняла, чем все так восхищаются. Но сейчас ей совершенно неожиданно захотелось попробовать осенний сладкий напиток, который даже специально поставляли английской королеве к её августейшему столу...
Марину резко вернула то ли из Крыма, то ли из осенней Венеции 'Кумпарсита'.
- Ты как?
- Жду дежурку.
- Может, тебе морковки натереть?
- Открой того вина, помнишь, мы привозили из Крыма? Кажется, 'Мускат белый...
- ...Красного камня'? Помню. Ты же, вроде, не любишь сладкие вина. Решила стрессы алкоголем снимать?
- Нет. Просто хочу попробовать на вкус бабье лето. Ты, если хочешь, ложись спать, завтра опять вставать рано.
