Имя выдающегося латиноамериканского революционера Че Гевары стало для многих поколений молодежи, даже в принципе далеких от левых и, тем более, коммунистических идей, символом радикального нонконформизма, сопротивления существующему общественному порядку. Но, как это часто происходит, посмертный образ революционера был абсорбирован и поставлен на службу силами, в принципе чуждыми и враждебными Революции. В интерпретации социал-демократов ХХ века и их современных последышей Маркс и Энгельс предстают как поборники продуктивизма и эволюционистского прогрессизма. Сталинисты, находясь у власти, иконизировали Ленина. Мелкобуржуазная субкультура превратила Че, человека, мятежный дух которого отражал противоречия своей эпохи, в китч, в многократно растиражированный на футболках и постерах образ этакого отвязного радикала, сражающегося не столько за какую то конкретную идею, сколько из потребности сражаться с абстрактным "мировым злом".
Кем же на самом деле был герой кубинской революции? Сталинистом? Действительным революционным марксистом? Вождем национальной крестьянской герильи? Чтобы ответить на этот вопрос необходимо исследовать политическую деятельность Че в контексте реальных исторических событий эпохи.
С марксизмом Че впервые соприкоснулся еще будучи студентом медицинского факультета университета Буэнос-Айреса, там же произошло и его первое знакомство с коммунистами. Но практическая деятельность этих коммунистов-сталинистов не привлекла деятельную и бескомпромиссную натуру юного радикала. Размеренная жизнь мелкобуржуазного студенчества быстро наскучила Эрнесто, и он отправляется путешествовать по Латинской Америке, почти без денег, подрабатывая частной практикой. В начале 50х годов он оказывается в Гватемале, в которой политические события того времени определяют его дальнейшее мировоззрение и политическую судьбу. В Гватемале, под влиянием леворадикального интеллектуального окружения он обращается к более внимательному изучению марксизма, но по прежнему решительно отказывается вступать в сталинистскую компартию. Гватемала тогда находилась под управлением полковника Хокобо Арбенса, латиноамериканского буржуазного националиста, проводившего курс на социальные реформы и пытавшегося минимизировать зависимость от США. Арбенс приступил к национализации собственности могущественной ТНК "United Fruit Company". 17 июня 1954 года в Гватемалу вторгаются сформированные на деньги ЦРУ отряды Кастильо Армаса, состоящие из наемников и отребья гватемальского общества. В этих условиях диктатор Арбенс проявил себя полным ничтожеством - еще до того как наймиты ЦРУ приблизились к столице, Арбенс бежал, а его армия развалилась. Под влиянием гватемальских событий Гевара объявляет себя сторонником революционного марксизма, в его сознании формируется концепция, согласно которой США являются главным виновником бедствий народов Латинской Америки, его политическим кредо становится попытка вооруженного свержения гегемонии США в Латинской Америке и проведение реформ в интересах беднейших крестьян.
Конечно, вершиной деятельности Гевары как политика и революционера явилась кубинская революция, одним из руководителей которой он был. Но именно в вопросе о причинах и характере этой революции оппортунизм создал плотную завесу мистификации. И задача марксистов состоит в том, чтобы развеять эту завесу, понять настоящий смысл этого важного эпизода в социальном развитии Латинской Америки.
Че примкнул к кубинскому "Движению 26 июля" в 1955 году в Мексике, где нашел приют Кастро после амнистии его режимом Батисты. В следующем 1956 году 82 инсургента под командой Кастро высадились на Кубе, но потерпели поражение и вынуждены были укрыться в горах Сьерра-Маэстры. Однако в этом районе Кастро удалось создать базу для развертывания герильи. В начале 1958 года недовольные Батистой США прекращают снабжать его режим оружием. Это дает Кастро неоценимое преимущество, правительственные войска оказываются в состоянии распада и в ночь на 31 декабря Фульхенсио Батиста спешно покидает страну. Кастро, во главе моторизованной колонны, вступает в Гавану. Новый кубинский режим незамедлительно признается Соединенными Штатами, которые вынуждают уйти в отставку своего посла на Кубе Эрла Смита, скомпрометированного связями с Батистой. В этот период Кастро, лидер "Движения 26 июля", и не помышлял о каком-либо антиамериканизме и тем более, политическом альянсе с Москвой. Компартия Кубы не играла ведущей роли в революции и была по сравнению с кастристским "Движением 26 июля" крайне немногочисленной. В то же время в Москве не думали воспевать восстание на Кубе как "антиимпериалистическую" революцию. В журнале "Новое время", например, в январе 1959 года в статье о Кубе была фраза о том, что группа авантюристов во главе с Фиделем Кастро ведет в горах борьбу с режимом Батисты.
В апреле 1959 года Кастро отправляется в свой первый зарубежный визит - в Вашингтон. Фидель заявляет: "Мы избавились от хозяев не для того, чтобы обрести новых. И если выбирать между квасом и кока-колой, то мы предпочитаем кока-колу". Однако американский политический истеблишмент расходится во мнениях относительно нового кубинского режима. Сторонники жесткой линии, выражающие интересы американских инвесторов (прежде всего "United Fruit Company"), опасаются, что кастристский режим может выйти из под контроля и начать заигрывать с СССР. Политики, придерживающиеся более гибкой тактики, отмечают, что кастризм скорее националистическое, чем коммунистическое движение, что жесткая позиция как раз и создаст условия для выхода Кубы из сферы американского влияния. В итоге возобладала жесткая линия: Кастро во время своего визита не был принят президентом Эйзенхауэром, а с лета 1959 года, после объявления аграрной реформы, в отношениях между США и Кубой стала расти напряженность. Экономика Кубы представляла собой аграрное хозяйство с преобладанием монокультуры - производства сахара, основным потребителем которого были США. Сахар давал 20-30% национального дохода Кубы и 80% поступлений от экспорта. В соответствии с договором с правительством Кубы США закупали на Кубе большое количество сахара по цене превышавшей цены мирового рынка (5 центов за фунт против 3 центов рыночной цены). Аграрная реформа не могла не затронуть интересы североамериканских латифундистов - "United Fruit Company" и др., которым принадлежала четверть обрабатываемых земель Острова.
Че завоевал большую популярность среди простых кубинцев как один из главных руководителей революции. Он не скрывал своих взглядов и выступал за самое радикальное проведение аграрной реформы. Последовательный антиамериканизм Че привел его к убеждению, что без опоры на СССР, без равноправного союза с ним, Куба, как и любая другая страна Латинской Америки не в состоянии выдержать натиск американского империализма. Неудивительно, что после завоевания власти Кастро, не желая портить отношения с Вашингтоном, предоставил Че более чем скромную должность начальника тюрьмы для бывших сторонников Батисты. Роковая для американских политиков ошибка, безосновательно усмотревших в действиях Кастро намерение порвать с США, привела к тому, что американцы стали спонсировать антикубинские вооруженные акции. Кастро медлил и тянул со своим выбором до последнего, лавировал между различными политическими силами, но агрессивная линия американских "ястребов" вынудила его принять решение. 13 февраля 1960 г. Анастас Микоян подписывает от имени СССР советско-кубинское торговое соглашение, по которому СССР обязуется закупать кубинский сахар в течение пяти лет и предоставляет кредит в размере 100 миллионов долларов под 2,5% годовых сроком на 12 лет. Вашингтон ответил временным блокированием импорта кубинского сахара, а 3 июля американский Конгресс, после того, как Куба восстановила дипломатические отношения с СССР, принял решение о прекращении импорта сахара с Кубы. Сторонники жесткой линии в Белом Доме полагали и надеялись, что экономическая блокада, вызвавшая падение уровня жизни всех слоев кубинского населения, приведет к падению Кастро. Но они явно недооценили фактор поддержки нового режима крестьянством, в интересах которого развернулась аграрная реформа.
В период обострения отношений с США руководство кастристского движения вспоминает о яром антиамериканисте Геваре, и переводит его с должности "главного тюремщика страны" на ряд ключевых постов по управлению кубинской экономикой. Че, не имевший экономического образования становится руководителем Национального Банка Кубы, фактически министром финансов. Кастро понимает, что в чрезвычайных условиях экономического кризиса, востребованным является не столько профессиональный экономист, сколько своего рода комиссар, способный выправить ситуацию волевыми политическими методами. И Че оправдывает ожидания. Он приостанавливает оплату государственного долга, предпринимает меры против утечки валюты из за растущей эмиграции, выступает поборником национализации собственности американских компаний. Гевара выдвигает экономическую концепцию, предусматривающую достижение Кубой экономической самостоятельности на основе индустриализации за счет использования преимущественно внутренних резервов. Он отдавал себе отчет, что экономическая помощь так называемого "соцлагеря" приведет Кубу к полной экономической и политической зависимости от Москвы. Инстинкт великого революционера подсказывал ему что "братская помощь" имеет по существу империалистический характер. По этой причине Гевара более чем с СССР желал наладить взаимовыгодные экономические отношения с т.н. "неприсоединившимися странами" Азии и Африки. На первых порах он добился на этом пути некоторых успехов.
Наиболее активно развивался товарооборот Кубы с ОАР и Марокко. За период с 1960 по 1964 годы товарооборот между Кубой и ОАР вырос почти в 3 раза, с 12,6 до 31,4 миллионов песо, а с Марокко почти в 6 раз, с 12 до 67 миллионов песо. Однако это направление внешней торговли Острова показало свою бесперспективность. Кубинская экономика нуждалась в станках, высокотехнологичных приборах, транспортной технике, товарах народного потребления. Ничего этого развивающиеся страны Кубе дать не могли. Расходовать же свои, и без того скудные, валютные резервы на покупку кубинского сахара, табака, рома и цитрусовых, было для этих стран экономически нецелесообразно.
Внутренняя экономическая политика Гевары стремилась минимизировать товарно-денежные отношения (в перспективе Че хотел прийти к полной отмене денег), ликвидировать финансовую автономию хозяйствующих субъектов, создать стройную и эффективную систему планирования. Че считал, что необходимо сделать упор не на материальном стимулировании работника, а на моральных стимулах, воспитать, путем участия в производственном процессе, человека нового общества. Пример должна была подать элита, демонстрируя скромный образ жизни, близость к народу и добровольное участие в труде в свободное от основной работы время. Сам Че неукоснительно следовал этим правилам. Но экономическая программа Че, в общем, совершенно правильная с абстрактно-формальной точки зрения, была утопична в конкретно-исторических обстоятельствах тогдашней Кубы. Социализм нельзя "строить". Если нет объективных экономических условий для нового общества - высокоразвитой промышленности, мощного пролетариата, или, при отсутствии всех этих факторов, хотя бы равноправной интернациональной помощи более развитых в экономическом отношении стран победившей революции, то речь может идти только о государственно-капиталистической модернизации. Ни развитой промышленности, ни многочисленного пролетариата, ни равноправной интернациональной помощи молодому государству, на Кубе не было.
Че пришлось пережить жестокое разочарование. Его экономическая политика, по сути, зашла в тупик. Он видел, что расчет на самостоятельность оказался несбыточен, что Куба все больше и больше попадает в полную экономическую и политическую зависимость от "старшего брата" по "соцлагерю". Он видел, как все больше и больше отдаляются от народа, перерождаются и обюрокрачиваются вчерашние бескорыстные и отважные сподвижники Кастро. Че оставляет все свои посты, и после его ухода экономическая линия кастристкого режима идет по пути полного подчинения интересам СССР. Куба становится местом размещения избытков советского капитала, сырьевым придатком экономики стран восточного блока.
Взаимоотношения Че Гевары и кремлевской сталинистской бюрократии были очень далеки от идиллических. Хрущевское и брежневское руководство с подозрением относилось к неуправляемому революционеру, органически чуждому бюрократическому, по сути своей глубоко контрреволюционному духу, воцарившемуся во всех эшелонах советской элиты. С другой стороны сам Че имел реалистичный взгляд на положение дел в Советском Союзе. После посещения СССР в его дневнике появляется запись о растущей пропасти между слоем "коммунистических" бонз и простыми советскими тружениками, он приходит к выводу, что "анализ Троцкого был недалек от истины".
В 1965 году Эрнесто отправляется во главе отряда кубинских спецназовцев в Конго, на помощь преемнику буржуазного национал-демократа Патриса Лумумбы, бывшему министру Пьеру Мулеле, ведущему партизанскую войну против правительственных сил. Однако практически сразу Гевара убеждается что "армия" Мулеле это безыдейный и небоеспособный сброд, что методы герильи абсолютно не пригодны на африканской земле. Он возвращается на Кубу и в 1966 году организовывает новую экспедицию для развертывания герильи, на этот раз в Боливии, которая, как ему казалось, наиболее близка к революции.
Увы, неутомимый герильеро переоценил революционный потенциал боливийского крестьянства. Он попал в то же положение, в каком, к примеру, оказывались многочисленные экспедиции итальянских буржуазных революционеров в 30-40х годах XIX века, высаживавшихся на побережье Италии с расчетом поднять крестьян против австрийского господства. Отсталая крестьянская масса, еще не созревшая для революции, в лучшем случае попросту оставалась пассивной, а в худшем прямо предавала революционеров властям. Боливийские крестьяне не желали присоединяться к отрядам партизан, а те несколько человек, что все таки примкнули к движению, скоро дезертировали и донесли властям. 8 октября 1967 года отряд Эрнесто попадает в засаду, в самом начале боя он был тяжело ранен и взят в плен.
Президент Боливии Рене Барьентос распоряжается о немедленной казни Че без суда и следствия. Подлое убийство совершается на следующий же день - 9 октября.
Стоит отметить, что в истории революционной борьбы Че на Боливийской земле остается еще немало до конца неисследованных эпизодов. Это и роль могущественной восточногерманской Stasi, заблаговременно внедрившей в число герильерос своих агентов. Это и загадочная смерть при невыясненных обстоятельствах, в течение всего 2х лет, всех боливийских чиновников и военных (включая и самого президента Барьентоса), участвовавших в акции по захвату и ликвидации Гевары.
Героическая и трагическая судьба Эрнесто Че Гевары, революционного кондотьера, отражает в себе вершины и пределы национально-демократической, крестьянской по характеру своей ведущей силы революции, революции, зажатой в тиски противостояния двух империалистических блоков.