Булгакова Ольга Анатольевна : другие произведения.

Тяжесть короны Глава 27

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
  • Аннотация:
    Счетчик посещений Counter.CO.KZ - бесплатный счетчик на любой вкус! Книгу можно будет приобрести на сайте Призрачные миры.
    Продолжение 19.08.14. + 24.08.14 + 29.08.14 + 31.08.14. + 03.09.14. + 07.09.14.+ 08.09.14
    Оценка до закрытия 9,37*28

  
  Новости, рассказанные священником утром, меня очень удивили и насторожили. Видела, что Ромэру они тоже не нравились. Казалось, он, как и я, не мог поверить в серьезность такого шага отчима и пытался разгадать истинную причину поступка.
  В Ольфенбахе было неспокойно. Мое исчезновение сильно испортило жизнь Дор-Марвэну. Он изо всех сил старался найти меня, обещал награду, рассылал везде проверенных людей в надежде найти пропавшую принцессу. Но складывалось впечатление, что он все еще верил в историю с похищением. Из-за этого в немилости оказалось несколько дворянских семей, которые Стратег считал причастными. Я почти не удивилась, услышав, что список опальных дворян возглавил граф Керн. Они с отчимом никогда не ладили, хоть и открытого противостояния не было. Но, видимо, не использовать возможность навредить извечному оппоненту отчим не мог. Поэтому такие новости неожиданностью не стали. Как и письменные заверения князя Волара в том, что он сочтет за честь взять меня в жены.
  Но мое исчезновение испортило игру и бастарду. Видимо, он рассчитывал на брак со мной, надеясь так укрепить свое положение. Скрыть мое исчезновение Стратег не имел возможности. Сам узнал с большим опозданием. Разумеется, пропажа невесты не могла не обеспокоить нового князя Муожа. И его посол спросил у Дор-Марвэна, каковы шансы найти и вернуть принцессу. Если верить информаторам Ловина, то Стратег ответил грубостью. Фразу 'Больше, чем у бастарда стать правителем' ни с какими натяжками нельзя назвать иначе. Такие слова отчима меня поразили. Он прежде не позволял себе подобного. Но грубостью Дор-Марвэн решил в тот день не ограничиваться. Услышав слова Стратега, посол Муожа обратились к Брэму:
  - Ваше Величество, прошу Вас повлиять на поиски Вашей сестры. Мы же не хотим, чтобы из-за нарушения подписанных договоров у наших государств возникли трудности с взаимопониманием.
  Прежде, чем Брэм успел ответить, вмешался отчим:
  - Знаете, Ваше Величество, я давно уже пришел к выводу, что чем меньше соседей, тем меньше проблем с взаимопониманием.
  - Не думаю, что в данном случае Вы правы, - ответил Брэм и заверил посла в том, что приложит все усилия для того чтобы найти пропавшую принцессу в кратчайшие сроки.
  Я могла бы попытаться объяснить поведение отчима на приеме усталостью и крайне плохим настроением. Временно забыть, что, как государственный деятель, он не имел права на подобные высказывания вообще никогда. Но даже в этом случае ситуация, описанная Ловином, казалась абсурдной.
  - С трудом могу представить, что Дор-Марвэн вот так решился угрожать соседнему государству, - честно призналась я. - Ловин, не обижайся. Но я не верю в правдивость этих сведений.
  - Мне тоже поведение Стратега кажется странным, - задумчиво кивнул Ромэр. - Но, думаю, разговор был и его нам передали точно. Это единственное объяснение тому, что Шаролез отзывает часть войск из Арданга.
  - Что? - я не скрывала удивления.
  - Пять гарнизонов из Нирна, Ноарна, Ардена, Берши и Артокса уже уходят. По слухам еще столько же воинов готовятся к путешествию на восток, - сухим тоном полководца на военном совете сообщил Клод.
  Я молчала, осмысливая услышанное. Неожиданно, что говорить. В голове не укладывалось. Отчим добровольно ослабляет позицию Шаролеза в неспокойной провинции? Действительно пытается развязать новую войну в то время, когда у нас и так есть постоянный источник неприятностей?
  - Нет, я не возражаю. Это Ардангу только на руку, - небрежно поведя плечом, глянула на Ромэра. Король был невозмутим и сосредоточен. Во взгляде чувствовался металл. Краем глаза заметила реакцию Ловина на свои слова. Служитель настороженно прищурился и чуть подался вперед. - Чем меньше здесь 'Воронов', тем проще нам. Хотя все равно не понимаю действий отчима. Но что удивительно, сейчас мне хотелось бы, чтобы положение Дор-Марвэна было как никогда прочным.
  - Почему? - нахмурившись и едва скрывая раздражение, спросил Ловин.
  Я почти не обиделась на это проявление недоверия. Понимала, что принцесса Шаролеза, надеющаяся на успех восстания в провинции, - образ, который не может казаться правдоподобным. Но прежде, чем успела ответить, вмешался Ромэр. В голосе арданга слышался намек на улыбку, а ладонь Ромэра оказалась так близко к моей, что наши пальцы даже касались. Как же жаль, что он даже не представляет, как долгожданны, драгоценны и болезненны для меня эти крохи его заботы... И не должен узнать. А мне не следует позволять чувствам становиться помехой в решении государственных проблем. Девушка королевской крови не имеет права отвлекаться на подобные несущественные заботы, когда решаются судьбы стран. Когда Корона может оказаться под угрозой.
  - Потому что Стратег не один управляет страной и армией, - спокойно пояснил Ромэр. - Но чем больший вес имеют его слова, тем меньше у Совета шансов остановить переброску войск и вернуть сюда уже снявшихся с места солдат.
  - Совершенно верно, благодарю за уточнение. Именно это я и имела в виду, - подтвердила я. - Боюсь, регент до сих пор пользуется уважением Брэма. Поэтому позиция Стратега пока сильна. Только, радуясь уменьшению количества солдат здесь, нельзя забывать об обороне морской границы. Если Верей больше не посягает на эти земли, то Баринта и Оровэлл, часто нападающие на наши торговые корабли, могут попытаться воспользоваться смутой и отхватить себе куски Арданга.
  Ромэр нахмурился. Клод подтянул к себе карту и, задумавшись, провел пальцем вдоль линии берега. Ловин молчал, подперев рукой подбородок.
  - Не знала, что на корабли часто нападают, - пробормотала адали.
  - К сожалению, это так. Но суда мы теряем редко.
  Повисшую паузу прервал Ромэр:
  - Ты права, нам нужно будет укрепить границы тоже. Честно говоря, рассчитывал создать вдоль морской границы зону без боев. В таком случае 'Вороны', не получив других указаний, по-прежнему обороняли бы Арданг от вторжения извне. Даже в условиях смены власти. Но ты права. Нужно выделить людей и на это.
  - Я займусь, - кивнул Ловин.
  
  Днем мужчины ушли по своим делам. Мы с Леттой готовили. Долго молчали. Каждой из нас было о чем подумать. Я пыталась найти объяснение поведению отчима. Конечно, он был раздражен, конечно, его бесила нетерпеливость Волара и попытки бастарда повлиять на что-либо, проверить, какое влияние он имеет. Наверное, я бы тоже считала, что, помня об оказанных услугах, мой ставленник обязан держаться скромнее. Если верить информаторам Клода, именно Стратега Волар должен был благодарить за возможность получить трон Муожа. Я могла бы считать, что теми словами отчим напоминал бастарду его место. Но непростительной наглостью Дор-Марвэн не ограничился, а перешел к действиям. Зачем? Попытаться отвлечь двор, Брэма и 'жениха' от моего исчезновения? Но я не слишком-то верила в действенность такого метода.
  - Не думаю, что он хочет развязать войну с Муожем, - вклинился в мои размышления голос Летты. Вздохнула:
  - Я тоже. Слишком нарочиты действия отчима.
  - Кажется, он просто хочет запугать Муож, не более.
  Я усмехнулась, даже не делая попытки скрыть иронию:
  - Ослабляя позиции в Арданге?
  Летта не ответила, а по выражению ее лица я поняла, что адали сама не сильно верила своему предположению.
  - Кроме того, отчим не из тех, что пытаются угрожать. Он из тех, кто бьет на поражение.
  - Какой он политик? - бесстрастно спросила Летта.
  - Острожный, - не раздумывая, ответила я и, подчиняясь выжидающему взгляду адали, пояснила. - Вдумчивый, рассудительный, всегда исключительно дипломатичный. Он знает, что управление государством - серьезная работа. И выполняет ее с удовольствием, - вспомнив выражение глаз Стратега во время заседаний Советов, добавила: - Он любит править, это - самая большая радость и цель его жизни.
  Летта хмыкнула:
  - Об этом все догадались и так.
  - Боюсь, брат до сих пор считает, что Дор-Марвэн, став регентом, выполняет волю покойной матери, а не свое сокровенное желание.
  Вспомнилось предположение Ромэра о причастности Стратега к смерти мамы. Я все больше убеждалась в том, что Дор-Марвэн был замешан. Перед глазами на мгновение мелькнула картинка маминой свадьбы с Великим полководцем. Мама казалась счастливой, а он... Дор-Марвэн выглядел триумфатором, а не любящим человеком. Мамина вера в любовь Стратега стоила ей жизни... Неудивительно, что горечь и глухую боль, вызванные этим воспоминанием, мне удалось скрыть не до конца. Но я постаралась взять себя в руки и говорить о деле.
  - С другой стороны Стратег знает, что далеко не все дворяне признают его вновь обретенный титул, что многим не нравится он лично и проводимая им политика. Поэтому старается принимать решения не в одиночку. Чтобы никто не мог обвинить его в узурпации власти. У него достаточно голосов поддержки в Совете. Это люди, которых он продвинул сам, - пожав плечами, пояснила прописную истину. - Но Стратег обычно старается заручиться поддержкой большей части Совета. Умеет убеждать, привлекательно преподносить свои идеи, мнение...
  Я почистила и отложила в большую миску очередную сыроежку и призналась:
  - Разговор с муожским послом настолько не похож на привычное поведение отчима, что я не могу найти объяснения, как ни стараюсь. Про отзыв войск даже и говорить не нужно. Это одно из немногих решений регента, способных навредить Короне. Имея один постоянный источник неприятностей, только слабоумный или же самоуверенный дурак способен создавать новые серьезные проблемы для всей страны.
  - Стратег не является ни тем, ни другим, - осторожно уточнила адали.
  - Знаю. Знаю... Именно поэтому пытаюсь придумать хоть какое-то правдоподобное объяснение его приказов. И не получается, - я растеряно пожала плечами, качнула головой.
  - Если честно, у меня тоже.
  
  Ловин вернулся домой около полудня. Служитель привычно, но от этого не менее ласково обнял Летту, обезоруживающе улыбнувшись, склонился в поклоне передо мной и снова поцеловал мне руку. Пусть это было совершенно необязательно, зато приятно. Впервые за долгое время снова почувствовала себя женщиной. Не соратником и единомышленником, не воином в отряде, не членом Совета, не спутником. А именно женщиной, хрупкой и красивой, одной из тех, за которыми хочется ухаживать. Столь яркое, бросающееся в глаза различие поведения двух мужчин огорчало, ранило, но казалось закономерным. Король Арданга, хладнокровный и серьезный политик, испытывал ко мне лишь благодарность. И я с горечью понимала, что то тепло, та нежность, которые раньше чувствовала в Ромэре, - только отголоски роли любящего мужа, которую он играл на людях. Каждый раз, когда встречалась взглядом с улыбчивым и по-домашнему уютным служителем, убеждалась в том, что правильно расценивала поведение Ромэра.
  Если бы разговор можно было перевести из русла семейной беседы на тему новостей из Ольфенбаха, мне было бы легче не думать об арданге. Но, к сожалению, Ловин, если и узнал какие-то новости, то обсуждать их без Ромэра не собирался. Пообедав, служитель остался в гостиной, склонившись над разложенными на столе картами и своими пометками. Я ушла на кухню к адали, пытаясь сдержать данное себе слово и не думать о Ромэре кроме как о короле Арданга. Смотреть на Ловина, живо напомнившего мне Ромэра, всего несколько недель назад так же изучавшего бумаги, я была не в силах.
  Вскоре вернулся и Ромэр. Улыбнулся Летте, сдержанно кивнул мне, бросив взгляд на занятого Ловина, попросил разрешения пообедать на кухне. Адали быстро накрыла на стол, поставила перед племянником большую тарелку супа и блюдо со свежими грибными пирогами. Я старалась держаться в стороне и не привлекать к себе внимание короля. Потому что каждый его безразличный холодный взгляд причинял мне боль, которую я не имела права не то что показывать, но даже испытывать. Но, оказалось, что в Арданге не принято делать пироги с грибами. Поэтому Ромэр, удивленный неожиданной начинкой, сразу догадался, кто готовил. Посмотрел мне в глаза:
  - Очень вкусно, спасибо, - тепло улыбнувшись, сказал он.
  - Рада, - кивнула я. Вежливость и ничего кроме вежливости. Главное - всегда помнить, что он не любит меня. Я ему не нужна. Тогда ни ласковый взгляд серо-голубых глаз, ни мягкость улыбки не смогут меня больше обмануть, не смогут ранить.
  Летта вздохнула, как-то тяжело села напротив племянника, качая головой.
  - Ты остаешься или опять уйдешь?
  - Остаюсь. Адар вернется через пару часов. Не один. С ним должен быть младший секретарь суда Челна.
  Летта терпеливо ждала продолжения, давая возможность Ромэру поесть.
  - У него есть сведения о последних распоряжениях Стратега по Аквилю, Артоксу и еще нескольким княжествам.
  - Ясно, - задумчиво кивнула адали. - Хорошо бы нам побольше новостей. Может, они объяснят поведение регента. Потому что Нэйла говорит, что история с Муожем не ложится на канву.
  - Я тоже не могу найти логичное объяснение, - повел плечом Ромэр, чуть склонив голову набок. - Ни перебрасыванию войск на границы с Муожем, ни грубости Стратега в разговоре с послом. Хотя с другой стороны почти уверен в том, что Совет пока не может противодействовать регенту. Он, высказав подозрения о причастности некоторых дворян к похищению принцессы, обезвредил всех тех, кто мог бы ему противоречить.
  Я прекрасно понимала, что Ромэр прав. Но ситуация мне от этого не нравилась больше.
  - Это опасно, - задумчиво пробормотала Летта.
  - Согласен, - кивнул король.
  
  Вечернего гостя я, разумеется, не встречала. Еще заметила, что оставшиеся пироги с непривычной для Арданга начинкой, Летта запрятала в шкаф. Видимо, не желала случайно выдать присутствие шаролезки в доме. Сидя на самой верхней ступеньке лестницы, прислушивалась к разговору. Судя по немного хриплому голосу и манере разговаривать, гость был пожилым человеком. Рассказ был долгим и обстоятельным. Секретарь суда подробно перечислил большую часть постановлений регента за последние три месяца, сказал об уменьшении числа нападений на 'Воронов' в последнее время. Упомянул сокращение числа арестов. Это были явные признаки 'затишья перед бурей', которые нельзя было трактовать иначе. И меня удивляло, что отчим отвел войска вместо того чтобы усилить их.
  К сожалению, гость не рассказал ничего нового о ситуации в Ольфенбахе, а в свете последних событий я начинала волноваться за Брэма.
  
  Следующие четыре дня пролетели быстро. Ожидание новостей, обсуждение их с Ромэром, Клодом, Леттой и Ловином. Редкие встречи с Дайри. Долгие часы, проведенные на последней ступеньке лестницы. Ромэр не считал возможным открывать приглашенным в дом информаторам тайну моего пребывания у Клода. Правильное решение. Ведь четыреста золотых, которые обещали за меня, могли на время помутить разум любому. Блеск обещанных монет мог заставить не заметить сходства описаний ангела короля и пропавшей шаролезки. Поэтому я поднималась на хозяйский этаж, а когда посетитель проходил в гостиную, крадучись, возвращалась на лестницу и слушала. Передвижение войск, обеспечение ардангских отрядов, ситуация на границе с Шаролезом, информация об охране побережья... Все это я большей частью пропускала мимо ушей. Меня волновали только новости из Ольфенбаха. А их было мало, очень мало. По сути, только приказы Стратега.
  Я не понимала, почему отчим так упорно связывал мое исчезновение с Аквилем, но большая часть распоряжений регента касалась именно этого города и княжества. Аквиль остался единственным княжеством, из которого не отозвали военных. Единственным княжеством, в котором стража чуть ли не каждый день обыскивала дома. Единственным княжеством, в которое Стратег послал десять 'Ястребов', сыщиков, специализирующихся на поиске людей. Конечно, я с самого начала знала о таких ищейках, состоящих на службе у Короны, и предупредила Ромэра. Поэтому новость о приказе регента не стала неожиданностью ни для короля, ни для меня. Но я не сомневалась, что Вершинный, Солом и стражник на воротах Челна приведут 'Ястребов' если не к самому дому Клода, то в город точно. Исходя из скорости, с которой до нас доходили приказы Стратега и новости, 'Ястребы' должны были появиться в Арданге со дня на день.
  Но среди распоряжений отчима попадались и странные. Так попытка обязать стражу арестовывать и допрашивать каждого человека, упоминавшего в песне, сказе, проповеди или просто разговоре короля Арданга, была наивной и даже в чем-то трогательной. Меня вначале удивляло, что отчим совсем не так активно, как предполагала, искал самого Ромэра. Но позже поняла, что причин было две. Стратег не рассчитывал его найти, знал, это будет просто невозможно. Еще отчиму каким-то образом нужно было объяснять, кем является разыскиваемый. А объяснения у Дор-Марвэна не было. Равно как и желания делать меня непригодной для замужества, постоянно упоминая в связи с моим исчезновением какого-то невразумительного арданга.
  
  Дни протекали однообразно. Мужчины уходили сразу после завтрака и возвращались к полудню. Осведомители чаще всего приходили ближе к вечеру. По утрам мы с адали готовили, я 'учила' ардангский, обдумывала новости и пыталась убедить себя в том, что не люблю Ромэра. Безуспешно. Моя способность к самовнушению первый раз меня подвела. Поэтому случайно подслушанная короткая беседа священника и Ромэра меня так огорчила.
  - Не думай, что я забыл тот наш разговор, - шептал Ловин, считавший, что мне неслышны и непонятны его слова. - Скомпрометированной девушке нужен муж. А скомпрометированному ангелу он необходим. Как воздух. Себя, конечно, предлагать больше не буду. Но теперь ничто не мешает тебе самому предложить ей брак.
  - Этого не будет, - спокойно ответил Ромэр.
  - Почему?
  - Она мне как сестра, - ничего не выражающим тоном ответил король.
  - Но не сестра. А ты для нее уж точно не брат, - слова Ловина прозвучали неожиданно жестко, даже агрессивно. - Если тебе почему-то не хочется признавать это, то следует придумать какую-то более действенную, более вескую отговорку, чем мнимое родство.
  - Ловин, - сердито попытался осадить друга Ромэр. Но скрытая угроза в голосе короля не оказала на служителя должного воздействия.
  - Я уже двадцать восемь лет Ловин, - устало отмахнулся священник и, вздохнув, вышел из комнаты.
  Не знаю, к чему он заводил этот разговор. Если надеялся повлиять на отношение Ромэра ко мне, то зря. Арданг в тот день, как и в последующие, оставался таким же отстраненным и чужим, как и прежде. Если пытался организовать брак короля Арданга и принцессы Шаролеза, то потерпел закономерное фиаско. Хотя в том, что у Ловина могла быть такая цель, сомневалась. У священника не было никаких оснований считать, что Ромэр изменил свое мнение по поводу брака. А думать, что мои душевные терзания заметны и понятны даже почти чужому мне Ловину, не хотелось...
  
  В эти дни мы с Ромэром почти не общались. Обменивались парой общих реплик, обсуждали новости, сидя рядом за одним столом. Я пыталась держать себя в руках. С каждым днем это становилось все трудней, но удавалось лучше. Подражая королю Арданга, в его присутствии вела себя так, словно была на приеме во дворце. Вежливо, корректно и исключительно официально. Даже уверилась в том, что, наконец-то, научилась владеть собой в его присутствии. Хотя должна признаться, пытаясь сохранить хоть какие-то остатки душевного равновесия, я Ромэра избегала. Он в свою очередь тоже не стремился к общению.
  Поэтому удивилась желанию Ромэра поговорить, когда мы случайно остались наедине. Занимаясь вышивкой, которая отвлекала от тревог и стежок за стежком помогала привести мысли в порядок, не заметила, что Ловин вышел. Иначе, как и в другие дни, оставила бы Ромэра в комнате одного.
  - Я понимаю, ты очень волнуешься за брата, - низкий мелодичный голос арданга прозвучал совсем близко. Оторвавшись от рукоделия, подняла голову и встретилась взглядом с Ромэром.
  Надо же, так задумалась, что не заметила, как он подошел и сел на стоящий неподалеку стул. Но удивило даже не это. В серо-голубых глазах читалось участие. Впервые за многие дни на лице Ромэра, в его глазах отражались эмоции отличные от прагматичной расчетливости политика. И я не могла заставить себя опустить глаза, хотя бы сделать вид, что вернулась к вышивке, не смотреть на родного, любимого мной человека... Не раскалывать свою душу глупой надеждой и осознанием его нелюбви.
  - Жаль, что новости из Ольфенбаха мы получаем по крупицам и с задержкой, - продолжал Ромэр. - Но ты не переживай. Брэм показывает себя с наилучшей стороны. Он спокоен, сдержан и дипломатичен. Я уверен, что он справится с ситуацией и, опираясь на большую часть Совета, не допустит начала войны с Муожем.
  Глядя в эти ласковые глаза, слушая мягкий голос Ромэра, я хотела сказать так многое... Но, заставив себя вежливо улыбнуться, ответила:
  - Тоже на это надеюсь.
  Он легко кивнул мне, каким-то непостижимым образом стерев за мгновение все эмоции, снова превратившись из Ромэра в короля Арданга. Красивого, отстраненного, величественного и чужого. Но и таким мужчиной, не обращавшим на меня более внимания, вернувшимся к чтению документов, хотелось любоваться. О, Боже,... за что? Почему я не могу разлюбить его?
  
  На пятый день я впервые не поднялась на хозяйский этаж, когда приехали гости. Ромэр, которого полностью поддерживал Клод, считал, мне необходимо познакомиться с оларди других княжеств. Новость о таких гостях, решивших собраться в одном доме, беспокоила. Но если напомнить Ромэру историю Артокса я не решилась, то опасения из-за внимания стражи все же высказала.
  - Не переживай, - улыбнувшись одними губами, ответил арданг. - 'Воронам' сегодня и без нас будет чем заняться.
  Уточнить я не осмелилась. Знала, что Ромэр расскажет, но не была уверена в том, хочу ли слышать ответ.
  Часы на ратуше в центре города пробили двенадцать раз. Маленькие колокольчики вызванивали незамысловатую мелодию, по слухам сопровождавшую шествие фигурок. Смолкли последние отзвуки. Тишина. Только в тот момент я поняла, как сильно волновалась. Помня слова Летты, не сомневалась в том, что оларди вновь признают Ромэра своим королем. Знала, что они примут и его план, но даже боялась предположить, как они отнесутся ко мне. Принцесса-чужачка, удобная пешка, разменная монета, беззащитная кукла... Я прекрасно осознавала свое незавидное положение, но не была готова выслушивать планы по использованию меня на благо Арданга. И сомневалась, что король в сложившейся ситуации резко осадит кого-либо из оларди.
  Подчиняясь правилам ардангского этикета, я стояла рядом с адали в гостиной, спиной к закрытой двери на кухню. В стороне от мужчин. Даже не удивилась, узнав, что и в этом традиции наших народов разнятся. Арданги оберегали своих женщин, преподносили их, словно драгоценность. Гости могли подойти и поприветствовать женщину только после разрешения ответственного за нее мужчины.
  В доме было тихо. Мы все ждали, когда скрипнет калитка, когда раздастся условный стук в дверь. Я старалась успокоиться, дышать глубоко и ровно, сцепив пальцы, сдерживала предательскую дрожь. И не могла оторвать взгляда от стоящего у стола Ромэра. Черная жилетка, надетая поверх белой рубашки, подчеркивала стройность его фигуры, солнечные лучи золотили русые волосы и придавали красивому спокойному лицу мягкость... В тот день он казался особенно величественным. Что было совершенно неудивительно. Ромэр из рода Тарлан, молодой король Арданга, впервые надел корону Риотама.
  В дверь постучали, Клод пошел открывать. Ловин, задумавшийся до того о чем-то своем, вздрогнул и выпрямился. Стоявшая рядом Летта коротко выдохнула, выдавая своё волнение. Ромэр повернулся ко мне, наши взгляды встретились. Он улыбнулся, тепло и ласково. Еще одно мгновение, которое я надеялась на всю жизнь сберечь в сердце. Мгновение, когда два образа, отстраненный король и родной любимый мужчина, слились в один, показав на миг настоящего Ромэра. Я любовалась им, забыв обо всем на свете, оказавшись во сне наяву и мечтая не просыпаться.
  - Добро пожаловать, господа, - послышался из прихожей голос Клода. Ромэр легко кивнул мне, ободряя, и отвернулся. Я спрятала ответную улыбку, не годящуюся для разговора с оларди, и расправила плечи. Что бы ни говорили, что бы ни думали гости, как бы они ни пытались использовать мое зависимое положение, я не одна. Пока рядом Ромэр, я даже в Арданге не одна.
  Гостей было двенадцать, что не стало неожиданностью. Прежде в Арданге было семнадцать княжеств и представитель от Ноарна, свободного города. Но после войн, когда несколько княжеских семей уничтожили полностью, некоторые княжества объединились, их стало четырнадцать. Да и Ноарн потерял свой статус. Два княжества, Тарлан и Аквиль, уже были представлены самим Ромэром и Клодом. Но все равно, небольшая гостиная с трудом вмещала семнадцать человек. Когда все расселись на диване и стульях, в комнате стало тесно.
  То, как оларди приветствовали своего короля, меня удивило. Негласные правители княжеств по одному входили в гостиную, преклоняли колено перед стоящим в двух шагах от меня Ромэром. После мужчины неизменно доставали кинжалы и, глядя в лицо Его Величеству, королю Арданга, коротким движением надсекали до крови левые ладони.
  - Я, - князья называли свои имена, - кровью своей, кровью рода своего, клянусь верой и правдой вечно служить Ардангу и его королю. Да будет истреблен мой род и проклят на веки веков, если предам короля своего и Побратимов, тем самым предав свой народ.
  Ромэр показывал оларди свою левую ладонь, белый шрам - след такой же клятвы, принесенной пять лет назад.
  - Я, Ромэр из рода Тарлан, волею небес и сынов Арданга избранный королем, принимаю клятву. И клянусь в верности своему народу, своей стране и Побратимам.
  Не сразу поняла, почему князья приносили клятвы. Вначале это показалось мне торжественным, но ненужным повторением. Ведь шрамы на ладонях Клода и Ромэра красноречиво свидетельствовали, - клятвы уже принесены. И запоздало вспомнила, что те люди, которые от имени своих родов клялись в верности королю, были убиты в подземелье отчима. Услышав фразу 'да будет истреблен мой род', не сдержала горькую усмешку. Красивые слова, не впечатлившие Ир-Карая из рода Артокс. Когда перед Ромэром преклонил колено одиннадцатый князь, я решила, что представитель опозорившегося рода хочет принести клятву последним. Но двенадцатый оларди был родственником Летты и руководил Берши.
  - Род Артокс больше не существует, - чуть удивленно, словно прописную истину объяснила мне Летта позже, когда гости ушли.
  - Извини? - не поверила я.
  - Предав, Ир-Карай нарушил клятву и сделал себя, свой род, кровными врагами всему Ардангу, - в голосе адали слышалось недоумение. И она явно считала такое пояснение исчерпывающим.
  - Но... Ромэр хотел отомстить предателю...
  Летта усмехнулась:
  - В этом весь Ромэр. Он никогда не придавал большого значения словам. Для него значимы только поступки. Думаю, поэтому он и полагал, что Ир-Карай мог дожить до этих дней. Если бы Стратег не расстарался, отомстить лично Ромэру тоже бы не удалось.
  - А род Артокс... они же тоже стали кровными врагами. Их что, всех убили? - от такого предположения пронизывало холодом, но все же оно казалось правдоподобным.
  - Зачем же всех? - искренне удивилась Летта. - Лишь мужчин, которые считали Ир-Карая правым. Таких было только пятеро. Все остальные, что мужчины, что женщины, отреклись от родства, любых притязаний на земли, от права принадлежать к славным. Теперь они безродные... А княжество разделено между соседями.
  
  Лишь после того, как князья принесли клятвы верности своему королю, Ромэр представил оларди мне. Двенадцать мужчин разных возрастов, двенадцать пар крайне заинтересованных и удивленных глаз. Конечно, князья узнали меня по описанию. Конечно, поняли, кто перед ними, до того, как Ромэр назвал меня.
  - Нэйла из рода Кираоса, первенец короля Орисна, принцесса Шаролеза, княжна Алонская. Ангел-Спасительница из пророчества Витиора.
  Никто из преклонивших передо мной колено мужчин не осмелился поцеловать мне руку, хотя приличия если не обязывали, то рекомендовали это сделать. Не удивительно, после оглашения всех титулов я бы тоже не решилась прикоснуться к подобной святыне.
  Разговаривали на шаролезе, хотя ко мне лично никто из оларди так ни разу и не обратился. Ромэр коротко и сжато рассказал об убийствах князей, родственников собравшихся. Поразил меня тем, что упомянул клеймо. Как позже объяснила Летта, так ему посоветовали Клод, Ловин и учитель Ловина. Об этом оскорблении всему Ардангу, всему дворянству в целом, по мнению советников, должны были знать славные. Возмущение, негодование, ярость, - реакция собравшихся была предсказуемой. Равно как и утверждение, что лишь сумасшедший мог позволить себе такую выходку. Успокоили князей только напоминание о том, что времени мало, и рассказ о нашем бегстве и пророчестве. Слова короля о том, что я хотела бы стать регентом при Брэме, не стали неожиданностью. Мое решение было поддержано князьями, заверившими меня в том, что постараются помочь всеми силами.
  На этой ноте разговор зашел в тупик. Я, как и любой другой, понимала, что князья не хотят в моем присутствии обсуждать детали планов восстания. Я бы крайне удивилась, если бы оларди вели себя иначе. Но предложить мужчинам говорить о проблемах без меня не осмелилась, знала, что Ромэр будет возражать. На помощь пришла Летта. Она встала, сразу же, как один, поднялись все мужчины.
  - Что же, господа, - адали обворожительно улыбнулась. - Ее Высочество и я оставим вас обсуждать дела. Планы военных женщинам слушать необязательно.
  Я тоже встала и вышла из комнаты вместе с Леттой, пройдя мимо мужчин, почтительно склонивших головы. Уже оказавшись на лестнице, обернулась. Князья рассаживались по местам, только Ромэр все еще стоял и смотрел мне вслед. Когда наши взгляды встретились, Его Величество сдержанно кивнул. Я ответила вежливой улыбкой и поднялась на хозяйский этаж.
  Мы с Леттой устроились в кабинете Клода, изредка переговаривались, но к разговорам внизу не прислушивались. На площади часы пробили три часа пополудни, из гостиной донеслись звуки переставляемых стульев, голоса казались громче. Я догадалась, что некоторые князья вышли из комнаты в прихожую. Летта кивком указала на дверь, встала. Да, она была права, нам следовало попрощаться с гостями. Спустившись вслед за адали, увидела, что не ошиблась в предположении. Пятеро князей стояли в узкой прихожей у самого входа в гостиную. Спускаться дальше было некуда. Остановившись на полпути, поверх голов мужчин увидела Ромэра. Король беседовал с оларди из Нирна, очень пожилым человеком. И, судя по тому, как громко разговаривал князь, слышал он плохо.
  - Мой канунг, для политики, для Арданга этот брак, брак с принцессой, - лучшее лекарство, - вещал оларди, перекрикивая стоящих у подножия лестницы князей. - Это шанс!
  Старик для убедительности потряс ладонью с растопыренными пальцами.
  - Я обязательно подумаю над Вашими словами, - ровным, ничего не выражающим голосом заверил Ромэр.
  Конечно, я знала, такое предложение, такой совет обязательно будет озвучен. Этот брак был бы очень удобным выходом из затруднительной ситуации, в которой оказалась страна. Все прекрасно понимали, что поставленный на грань нищеты Арданг, не способный самостоятельно прокормить своих воинов, не в состоянии вести затяжную войну с Шаролезом. Даже если 'Воронов' в стране стало меньше. Но одно дело - знать, что такие разговоры неизбежны, другое - слышать их. И то, что Ромэр предпочел своему твердому и категоричному 'Нет' дипломатичное 'Подумаю', мне совершенно не нравилось.
  
  Гости ушли, мы с Леттой разогрели обед, мужчины убрали на улицу под навес принесенные ради приема стулья. В комнате сразу стало просторней. Во время трапезы почти не разговаривали. Ловин делал карандашные пометки в небольшой тетрадке, которую всегда носил с собой. Клод невидящим взглядом смотрел в тарелку. Ромэр, спрятавший в тайнике корону, почему-то казался не просто задумчивым, а сердитым. И, кажется, действительно думал, я не замечу, как он поглаживает указательным пальцем правой руки несуществующее обручальное кольцо на безымянном пальце левой... Что ж, причина задумчивости короля понятна и объяснима. Брак с шаролезской принцессой мог бы избавить страну от множества неприятностей.
  После обеда Ловин сказал, что ему нужно встретиться с информатором в городе. И, получив от Летты список продуктов, которые нужно было купить, ушел. Пока мы с адали возились на кухне, Клод поднялся к себе в кабинет, оставив Ромэра наедине с подробной картой прибрежных княжеств.
  Когда посуда была вымыта и убрана в шкаф, я взяла чашку чая для Ромэра и вернулась в гостиную. Карта больше не занимала арданга. Он стоял у окна, смотрел на улицу и обернулся на звук шагов. Я замерла у входа, не ожидала увидеть Ромэра таким. Не отражающее эмоций спокойное лицо, казавшееся мне ликом статуи, решимость и металлические проблески в глазах. Сложенные на груди руки дополняли образ. Я думала, что научилась читать эту позу правильно. Ромэра в тот момент крайне раздражала некая мысль, отмахнуться от которой было невозможно. Арданг на мгновение отвел взгляд, - стоящая за моей спиной Летта, разумеется, поняла намек.
  - Пойду проверю, как там козы, - будничным тоном сказала адали, возвращаясь на кухню.
  Летта вышла во двор, тихо прикрыв за собой дверь. В комнате повисла напряженная тишина. Я молчала, предоставив возможность королю самому начинать беседу. Разговор, судя по внешним признакам, намечался трудный и, скорей всего, неприятный. В качестве темы подобной беседы я могла представить только навязанный нам обоим брак. Не верилось, что Ромэр пойдет на это. Но не могла не учитывать давление Ловина, постоянно делавшего ударение на моральной стороне вопроса, и князей, заботившихся о политике. Что отвечать на предложение замужества, если оно вдруг будет озвучено, даже не представляла.
  Арданг окинул меня тяжелым долгим взглядом, едва заметно нахмурился, жестом указал на стулья у стола.
  - Прошу, садись. Нам нужно поговорить, - в голосе Ромэра мне послышалась обреченность, а сам арданг показался растерянным.
  Я поставила чашку на стол и, обойдя его, села на диван. Допускать, чтобы этот разговор велся через преграду, через дополнительный барьер, я не собиралась. Ромэр взял стул, повернул его, сел на край, выпрямив спину, снова сложив руки на груди. Все молча, стараясь не встречаться со мной взглядом. Входная дверь едва слышно скрипнула, - Летта зашла в дом, поднялась на хозяйский этаж.
  - Я не знаю, как начать этот разговор, - тихо сказал Ромэр, все еще не глядя мне в глаза. - Мне очень жаль, что события разворачиваются таким образом. Но ни ты, ни я повлиять на них сейчас не можем.
  Напрасно я думала, что поза арданга выдает раздраженность. Во взгляде Ромэра читалось смятение, странная опустошенность и почему-то боль...
  Конечно, я понимаю, что, даже осознавая всю выгоду этого союза, король Арданга вовсе не стремится брать в жены нелюбимую женщину. Но он зря боится моего 'да'. Я никогда не соглашусь на брак с ним, никогда не привяжу его к себе, никогда не лишу его данной человеку небесами свободы следовать зову сердца.
  Потому что я Ромэра люблю. А он меня - нет.
  Крепче сцепив руки на коленях, собрав всю волю, изобразила на лице легкую вежливую полуулыбку.
  - Начинать все равно с чего-то нужно, - голос прозвучал удивительно мягко и спокойно. Видно, сказались годы утаивания истинных чувств от окружающих.
  Ромэр встретился со мной взглядом и тоже улыбнулся. Неожиданно ласково и нежно. Словно никогда не бывало между нами отчужденности и холодности. Словно не было короны, пророчества, восстания, клятв Побратимов... Словно для меня могла существовать надежда на его любовь...
  - Ты удивительная девушка, Нэйла. Очень мужественная, - тихий низкий голос прозвучал музыкой. - Я счастлив, что судьба свела меня с тобой.
  О, Господи... дай мне силы! Я не могу расплакаться при нем, наговорить глупостей, за которые буду потом себя ненавидеть. Дай мне силы держать чувства при себе!
  Ромэр подался вперед, положил ладонь на мои сложенные руки.
  - Поверь, я бы хотел, чтобы новости были другими, - теперь в голосе арданга слышалось сочувствие.
  - Какие новости? - выдергивая себя из глупых и неуместных мечтаний, спросила я.
  - Собравшиеся здесь оларди рассказали некоторые новости из Ольфенбаха. Конечно, у князей есть свои информаторы. И я рад, что сведения дополняют друг друга. Так картина получается более полной...
  Кажется, он решил меня вначале утешить, подготовить, а потом говорить о новостях. Сердце заколотилось, словно бешенное, руки, как-то незаметно оказавшиеся в теплых ладонях Ромэра, задрожали и заледенели. Я перебила арданга, высказав подозрение, захлестнувшее волной ужаса.
  - Брэм жив?
  - Да.
  По глазам и тону Ромэра поняла, что не ошиблась в предположении.
  - Слава Богу...
  По щекам скользнули слезы, я закусила губу, чтобы не расплакаться в голос. Несколько минут спустя мне удалось выровнять дыхание и успокоиться. Да, я недооценила отчима... Конечно, не думала, что Стратег может убить своего единственного сына, но все же спросила:
  - Арим?
  - Тоже жив.
  - Что произошло?
  - Ты же знаешь, новости доходят до нас с опозданием, - осторожно начал Ромэр.
  - Конечно, знаю, - чуть резче, чем следовало, ответила я. Хорошо, хоть не добавила, что проклинаю эти задержки почти каждый день.
  - Так вот, две недели назад состоялось заседание Совета. Информаторы сказали, это был первый раз, когда регент и несовершеннолетний король пришли в зал порознь.
  Я кивнула, подтверждая правдивость этих слов, и Ромэр продолжил рассказ.
  Это был первый раз, когда Брэм показал, что и четырнадцатилетний король - в первую очередь Король. Это был первый раз, когда Брэм открыто и решительно выступил против отчима. И не просто не согласился с каким-то предложением, а предъявил Стратегу обвинение.
  По мнению брата и сплотившихся вокруг него дворян, Дор-Марвэн сделал все возможное, чтобы устранить меня, угрозу своей власти. Удивительно, но аргументация брата перекликалась со словами Ромэра. Совершеннолетняя сестра, завершившийся траур. Ненужный, невыгодный Шаролезу брак. Попытка избавиться от возможного регента... Брэм даже спросил Дор-Марвэна, проглядел ли отчим покушение на принцессу или сам был в нем замешан? В конце своей обвинительной речи Брэм сказал, что, по его мнению, никакого похищения не было. Просто Стратег осознавал настроения знати, активно противодействующей замужеству принцессы. Понимал нежелание самой девушки выходить замуж во вред государству и себе. И знал, что под себя столь многих поломать не сможет. А потому приказал своим людям принцессу убить.
  Да, Брэма поддержали не все члены совета, но большинство. Все те, кто не был обязан Стратегу своим положением. На стороне юного короля выступали маркиз Леску, глава древнейшего семейства Шаролеза, герцог Ронт, один из богатейших людей государства, граф Керн, а, значит, вместе с ним и подавляющее большинство офицеров. За спиной короля во время обвинительной речи стоял десяток представителей дворянских семей, так и не признавших восстановленный графский титул Дор-Марвэна.
  Я представляла себе, как это было. Как сосредоточенный, бледный брат, невероятно похожий в подобные моменты на отца, стоит у стола и сверху вниз смотрит на Стратега. Отчим не перебивал и опроверг только одно заявление молодого короля: 'Я не убивал Вашу сестру, Ваше Величество, и не причинял ей другого вреда'. 'Тогда я даю Вам две недели на то, чтобы найти и вернуть ее, господин пока еще регент!', - отрезал Брэм и, сопровождаемый всеми своими сторонниками, покинул зал Совета. Дор-Марвэн, проводивший взглядом короля, пробормотал: 'Друг мой, я зря надеялся на счастливую случайность'.
  Я не придала этой фразе особого значения, но видела, что Ромэру она очень не нравилась.
  - Что не так? - мне не нужны были недомолвки и утаивания. И я хотела, должна была знать не только факты, но и то, какие подозрения возникли у арданга.
  - Это всего лишь слухи. Старые россказни, - попробовал уйти от прямого ответа Ромэр.
  - Но они тебя беспокоят, - констатировала я.
  - Да, - помедлив, согласился арданг. - Говорят, во время первой войны, когда Шаролез захватил южные княжества и дошел до моря, у твоего отца и Стратега возникли разногласия. Орисн, видя яростное сопротивление северной части Арданга, хотел остановиться на достигнутом. Ведь кому нужны виноградники, если рудники приносят в разы больше денег? А еще говорят, королю надоела война, он хотел домой.
  Ромэр замолк. Я терпеливо ждала продолжения.
  - Это все слухи, - словно оправдываясь, сказал он. - И это было давно. Но говорят, что, выйдя из палатки после очередного закрытого совещания, Стратег будто бы сказал колдуну эту фразу. А через три дня Орисна не стало.
  Нет, я не пыталась оправдать отчима. Думаю, попыткой отрицать причастность Дор-Марвэна к смерти отца, я совершенно нелогично надеялась отвести беду от Брэма.
  - Отец погиб на войне, - голос не слушался, даже шепот превратился в робкий шелест.
  - Нэйла, - Ромэр произнес мое имя с нежностью, словно обнял. - Он никогда не участвовал в сражениях лично. И ты это понимаешь.
  Я смотрела в родные серо-голубые глаза, находила поддержку в их тепле и старалась побороть страх. Нет, не страх. Леденящий душу ужас за жизнь Брэма.
  - Конечно, понимаю.
  Он поднес мои руки к своим губам, поцеловал тыльные стороны ладоней.
  - Ты очень сильная. Ты обязательно справишься.
  Я не знала, что ответить, да и искать слова у меня сил не было. Ромэр правильно истолковал мое молчание и продолжил говорить о делах Ольфенбаха.
  Боялась, что арданг расскажет о каком-то странном недуге или отравлении. Но, на счастье, все оказалось проще и нарочитей. Через неделю после того несостоявшегося заседания Совета на брата попытались напасть в его спальне. Только не знали, что после моего исчезновения Брэм нашел себе телохранителя, договор с которым брат держал в строжайшей тайне. Им стал тренер по фехтованию. Тот самый виконт эр Сорэн, которого прочил мне в защитники Дор-Марвэн. Я не скрывала облегчения, когда Ромэр сообщил, что брата даже не оцарапали. По словам арданга двоих несостоявшихся убийц обезвредил виконт, а третьего заколол Брэм лично.
  Мысленно поблагодарив Господа за защиту и помощь брату, я помолилась и за виконта, не только научившего Брэма так хорошо сражаться, но и спасшего ему жизнь.
  - К сожалению, ничего полезного на допросах наемники не рассказали, - немного охладил мою радость Ромэр. - Их нанимали через подставных лиц, выйти на след которых 'Ястребы', подчиняющиеся регенту,.. 'не смогли'. Поэтому доказать причастность равно как и непричастность Стратега к покушению нельзя.
  - Честно говоря, не ожидала иного.
  - Я тоже. Но Стратег - единственный, кому сейчас мешает Брэм.
  Разумеется, я знала, что некоторые вельможи поплатились положением за менее опасные слова, чем обвинения, высказанные Брэмом. Но почему-то казалось, что сорванное заседание Совета - не единственное проявление конфликта между братом и регентом. Я выжидающе смотрела на Ромэра, и арданг не обманул моих ожиданий.
  - Брэм остановил продвижение войск на восток, на границу с Муожем, отменив прямой приказ Стратега. Отстранил регента от разговоров с муожским послом.
  - Как ему это удалось? - не сдержалась я.
  Ромэр неожиданно лукаво улыбнулся.
  - Из-за смерти Бойна подписанный регентом и покойным князем предварительный договор о твоем замужестве потерял часть силы. Именно поэтому Волар еще до коронации письменно заверил Стратега в желании взять тебя в жены. Именно поэтому Муожу необходимо подписать с Шаролезом новый исправленный договор. Брачное обязательство, связывающее тебя с новым князем.
  Мысль о том, что брат мог за моей спиной подписать подобную бумагу обидела и оскорбила. Хотя... я не роптала, не противилась решению отчима. Брат вполне мог считать, что мысль о браке с Бойном меня устраивала.
  - Не переживай, - видимо, подумав о том же, утешил Ромэр. Его голос прозвучал ласково, а следующие слова объяснили лукавую улыбку, все еще не сходившую с губ арданга. - Брэм не стремится выдать тебя замуж за Волара. Поэтому договор не подписан.
  - Как он объяснил отказ послу? - поведение брата меня, конечно, радовало. Но отношения с Муожем у нас и так были на грани.
  - Спросил, не кажется ли послу преждевременной и поспешной попытка решить судьбу девушки, если принцесса бесследно исчезла. Посол, и так счастливый оттого, что молодой король остановил войска, согласился и предложил обсудить и подписать все после возвращения принцессы.
  Слушая Ромэра, не скрывала радостную улыбку. Я гордилась братом. Его дипломатичностью, выдержкой, способностью прислушиваться к мнению других и анализировать ситуацию. Брэму пришлось быстро повзрослеть, но с навалившимися проблемами и ответственностью он справлялся с честью и не без фантазии. Еще больше меня порадовали слова Ромэра, которые он сам вряд ли расценивал как комплимент: 'С таким королем будет интересно вести дела'. Но как бы ни восхищалась братом, какой бы подъем ни испытывала, все явственней понимала: я нужна Брэму, как никогда прежде.
  - Сейчас знать сплотилась вокруг Брэма. Судя по обращению 'господин пока еще регент', дворянство настроено сместить Стратега. Сделать это непросто, но возможно. И Арданг поможет в этом. Ведь регента можно обвинить в государственной измене на основании того, что Стратег отвел войска из неспокойной 'провинции' и попытался развязать войну на востоке, - с каждой последующей фразой голос Ромэра терял выразительность, краски. - Конечно, потребуется время, чтобы устранить Стратега. Но нескольких месяцев у него в запасе тоже нет.
  - Понимаю.
  Я постаралась, чтобы мой голос звучал спокойно и официально, несмотря на поднимавшуюся в душе тревогу. Покушение на брата не может быть последним, если Стратег решил убить Брэма. После свержения Дор-Марвэна знать, объединившаяся сейчас ради достижения этой цели, попытается выбрать нового регента. Каждый из кандидатов постарается втереться в доверие брату. Он не дурак, но ему только исполнилось четырнадцать. Растерянный одинокий подросток, только сейчас начинающий видеть истинное лицо отчима, истинные лица политиков. Сможет ли он сделать правильный выбор? Не станет ли борьба за кресло регента началом междоусобицы в Шаролезе? Я очень боялась, что станет. Понимала, что появление нейтральной фигуры, не представляющей ни одну из политических сил страны, может удовлетворить большинство желающих пробраться к власти. А если такой фигурой станет скромная принцесса, единственный родной человек несовершеннолетнего короля, то в выигрыше окажутся все. Брэм, о чьей безопасности я смогу позаботиться, чьи решения я смогу поддержать. Корона, власть которой будет сохранена. Шаролез, защищенный от внутренней распри. Арданг, война против которого не начнется. Ромэр, избавленный от риска потерять тех немногих дорогих ему людей, что выжили в первых двух войнах.
  - Ты нужна ему, не спорю, - прервал затянувшееся молчание тихий голос Ромэра. - Но, боюсь, сейчас это мысли сестры, а не политика.
  - Я нужна и своей стране тоже. Да и Ардангу смогу помочь из Ольфенбаха.
  - Это так же верно. Но покидать этот дом, учитывая вознаграждение и охоту, тебе просто опасно.
  Учитывая, что всего неделю назад Ромэр всерьез намеревался помочь мне выехать в Арден, а после в Верей, аргумент об опасностях казался слабым. Будто Ромэр цеплялся за эти слова, но сам в них не особенно верил.
  - День-два можно понадеяться на грим. А после... никто не будет искать меня в Шаролезе, - ответила я нарочито уверенно, стараясь сохранять видимость спокойствия.
  Ромэр долго молчал, чуть отстранившись, но все еще сжимая мои ладони в своих.
  - Мне трудно оставаться объективным, когда речь идет о тебе и твоей судьбе. Поэтому считаю себя не в праве тебе советовать. Это только твой выбор... Но ты уверена, что хочешь рискнуть свободой и жизнью ради Шаролеза?
  - А ты уверен, что хочешь рискнуть собой ради Арданга? - я усмехнулась, ответив вопросом на вопрос. Губы Ромэра тронула улыбка. - Мы оба понимаем, мое место там. Я должна ехать.
  - Я боялся услышать такие слова, но, признаться, не ожидал услышать и другие, - с какой-то обреченностью вздохнул Ромэр. - Прошу тебя лишь обдумать все до завтра. Взвесить 'за' и 'против' и принять окончательное решение.
  - Оно не изменится, - качнув головой, заверила я.
  Ромэр вздохнул, отвел взгляд и выпустил мои ладони из своих. Бережно, как драгоценность, касаться которой он не имел права. Наверное, поэтому я так остро ощутила безнадежность и обреченность, пронизывающие каждое движение Ромэра. Но его голос прозвучал твердо, даже величественно.
  - Я говорил прежде и повторю сейчас. Я поддержу любое твое решение.
  - Спасибо, - поблагодарила я, вкладывая в слова часть того чувства, которое не смела показывать.
  Губы Ромэра дрогнули в горькой полу-усмешке. Скрестив руки на груди, король Арданга заговорил. В его сухом официальном тоне мне почему-то слышалась ожесточенность.
  - Ловин сейчас проверяет правдивость полученных сведений. И договаривается о покупке еще двух лошадей.
  - Двух? - я не скрывала удивления.
  - По нашим обычаям в гости можно прийти с двумя спутниками. Конечно, вы с Ловином не будете представляться парой, но он, как священник, блюститель добропорядочности незамужней девушки, не в счет. Поэтому вас будут сопровождать двое воинов. Можно, конечно, собрать больший отряд, но это лишь привлечет к тебе ненужное внимание.
  - Согласна.
  У меня возникло ощущение, что Ромэр сердится. И, надеясь успокоить его, говорила мягко. Не хотелось бы, чтобы наш, возможно, последний разговор, оставил осадок в душе. Удивительно, но, кажется, Ромэр сам заметил изменение своего тона. И оно было ему неприятно. Арданг на пару мгновений закрыл глаза и коротко выдохнул, собираясь с мыслями.
  - Я постараюсь подобрать не только верных людей, - куда спокойней заговорил он. - Но и таких, что больше походят на шаролезцев внешне. Достаточно то, что Ловин - ярко выраженный арданг. Но он единственный, кому я смогу тебя доверить. Люди в селениях этой части страны знают его и относятся с уважением. Поэтому там я проблем не жду. В Шаролезе он, подобно иным священникам, не будет скрывать нательный медальон. Спутник-служитель в Шаролезе станет для тебя подтверждением непорочности, добродетельности, как фрейлина. В твоей стране священникам не подобает даже смотреть на женщин. Если придется обращаться к нему на людях, прошу, зови его 'брат Ловин'.
  - Конечно, - я легко кивнула, соглашаясь. Но не думаю, что это заметил Ромэр, сосредоточенно рассматривающий мои руки.
  - Вы поедете через Аквиль и Сурин по направлению к городку Этал, - ничего не выражающим бесцветным голосом продолжил собеседник. - Он стоит совсем рядом с Западным трактом. Это небольшой крюк, но тебе опасно повторять тот же путь, который мы проделали. Северо-западный тракт для тебя тоже закрыт, - по нему уходят шаролезские войска из Берши, Тарлана и западных княжеств. Конечно, можно выбрать другую дорогу, не выходить на тракт вовсе.
  - Но на тракте безопасней, - вставила я.
  - Именно, - кивнул Ромэр. - Если твое решение все же останется прежним, завтра-послезавтра выберу людей тебе в спутники.
  - Спасибо, - искренне поблагодарила я. - Ты обо всем подумал.
  Ромэр посмотрел мне в глаза и тихо ответил:
  - Мне очень важна твоя безопасность.
  Дипломатичная фраза отозвалась болью. Потому что именно она, смешанная с горечью, отражалась во взгляде Ромэра вместо ожидаемой вежливости.
  Горечь и боль его взгляда так сильно ранили, потому что именно эти чувства я скрывала. Закусив губу, сдерживала непрошенные слезы не в силах отвести глаза и не смотреть на Ромэра.
  - Нэйла, - чуть осипшим голосом начал он. - Я...
  Скрипнула калитка, я вздрогнула от неожиданности.
  - Это наверняка Ловин, - как-то нарочито бодро успокоил Ромэр. - Ты не переживай. Я уверен, мы со всем справимся.
  Он чуть подался вперед, положил руку на мои сплетенные пальцы, ободряюще пожал. Встал и вышел в прихожую встречать друга.
  
  Ни опровергнуть, ни подтвердить слова оларди информаторы Ловина не смогли. Поэтому священник собрался в Аквиль, побеседовать с человеком, работавшим у Леску. Сейчас в замке жил Леску-младший с женой, и разумно было полагать, что маркиз держит семью в курсе событий. Я рассчитывала получить свежие новости, хотя эти сведения не стали бы для меня решающими. Я знала, что должна ехать в Ольфенбах.
  Ромэр, как всегда сидевший рядом со мной за столом, кажется, всерьез полагал, я могу отказаться от поездки. И потому не сказал родственникам о моем решении. Но, судя по красноречивым взглядам, которые бросала на меня Летта, адали подозревала, что сидеть сложа руки я не буду. И боялась этого.
  Но все же по какой-то негласной договоренности дела Ольфенбаха, да и проблемы Арданга и восстания не обсуждались. Говорили о семье Варлина, о Кавдаре и его детях, о двоюродном брате Летты, ставшем после второй войны оларди Берши. Веселясь вместе со всеми над историей, рассказанной Ловином, невольно вспомнила камерные трапезы, введенные отчимом. Время, предназначенное исключительно для семейного, родственного общения. Отдушина, отдых от политики и дворцовых сплетен... Пожалуй, единственное из нововведений Стратега, которое мне хотелось бы сохранить.
  Но к делам военным разговор все же вернулся. Поздно вечером, когда, разминувшись с Ловином в коридоре, шла в свою комнатушку, услышала обрывок разговора Клода и Летты.
  - Она умная и рассудительная девушка, - адар явно пытался успокоить жену. - Она примет правильное решение.
  - Боюсь, наивные дурочки, принимающие другие решения, гораздо счастливей в жизни, чем такие умницы, как она, - вздохнула Летта.
  

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"