Булгари Шайда : другие произведения.

45-47. Взрослые люди

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    ВОЗВРАЩЕНИЕ ДОМОЙ. Три главы сразу - написаны на самом деле давно, вот только руки никак не доходили выложить. В них мы немного узнаем о достаточно скрытном, и пока ещё не слишком оцененном читателями Изенгриме Бергеле. И не говорите мне, что он бездушная скотина, а не "няшная лапочка". Счетчик посещений Counter.CO.KZ - бесплатный счетчик на любой вкус!
    В раздел иллюстрации, кстати, добавлены новые портреты персонажей - Эрика, Хеля (именно в такой ипостаси), гармцев.

Глава 45.


И лицо ведь не спрячешь под маской,
Все распахнуто, все наяву.
Это мир не похож на сказку,
Но и в нем все равно живу.

И запретное сердце стучится,
И пьянит, и ломает и губит.
Ты молчишь и смола сочится,
В уголках потемневших губ.
   Пикник. Декаданс.
  
   Тайрани. Гарнизон.
   Проснулась я от шушуканья за дверью, негромкого, но весьма назойливого. Наконец, дверь приоткрылась, ненамного, но достаточно, чтобы мне было видно, как поблёскивают с той стороны любопытные, и немного испуганные глаза. Меня они так и не заметили.
   - Оно там?
   - Не вижу пока!
   - Ну так открой дверь пошире!
   - А вдруг тварь на меня наброситься?
   Ага, и нос откушу. Будьте уверенны. Настроение для этого у меня вполне подходящее.
   - Ки-кис-кис, - повысили градус абсурда с той стороны. - Кошечка, ты где?
   - Ну здесь, - мрачно ответила я, решив не отставать: - то есть, мяу.
   За дверью глухо вскрикнули, раздался грохот, звяканье, а затем удаляющийся топот пары ног. Я поставила босые ноги на холодный пол, поморщилась от нахлынувшей головной боли и поплелась к двери. За которой, как и ожидалось, никого уже не было. Только разлитая плошка с молоком и разбросанные кусочки сырого мяса.
   - Отличный был бы завтрак, - фыркнула я, стараясь не замечать, что запах сырого мяса меня всё-таки привлекал. Так, нужно что-то делать с новообретёнными привычками.
   Одевшись и умывшись холодной водой, я направилась на поиски кухни, но дойти не успела, заметив парочку жавшихся у окна солдат, с жаром что-то обсуждавших.
   - Так, это вы сейчас пытались накормить талсу? - командирским голосом спросила я.
   - Ну, мы, - неохотно признался один из них, с интересом рассматривая девушку в степняцкой одежде и смутно знакомым голосом.
   - Так вот, я вместо неё. Принесите мне поесть, или скажите, где я могу сделать. И желательно, что-нибудь прожаренное или варённое. Никакого сырого мяса. И молока не надо. Я не люблю молока.
   - Так это вы там.... а где оно? - несколько путанно спросил один из солдатиков.
   - Оно там больше нет, зато есть я. Ну так что?
   - Да мы принесём, что уж. За леди всегда приятно поухаживать, - подмигнул мне другой тайранец, пихая своего друга в бок.
   - Спасибо, - я искренне улыбнулась темноволосому воину, пытавшемуся неуклюже со мной флиртовать. - И не подскажете, где вы разместили других гостей?
   Я не то что хотела видеть знакомые лица сейчас, скорее, опасалась их встретить. Поэтому, получив обещанный поздний завтрак, подпёрла дверь стулом, и принялась вчитываться в Договор.
   Что же, он был не так уж ужасен и несправедлив, как я полагала вначале - прав в нашем союзе у меня было примерно столько же, сколько и у Бергеля. Вот только всё-таки расторгнуть помолвку по собственному желанию я не могла - для этого требовалось обоюдное согласие двух глав Семейств. Зато в моем праве было в любой момент заставить Бергеля жениться на мне, впрочем, как и у него вынудить меня к браку. Вот только пользы от этого мне не было никакой. В общем и целом, хотя Договор был написан предельно просто и ясно, цель его заключения казалась для меня не очевидной. Зачем создавать новую Семью, тем более на таких сложных условиях? Видимо, с Гримом всё так придётся поговорить, хоть и не очень то хотелось.
   Едва ли он стоял под дверью и ждал, когда я захочу его увидеть, но заявился он как раз вовремя, когда я уже успела немного остыть и начать думать головой. Грим постучал в дверь, а затем легонько дёрнул дверь за ручку.
   - Сейчас! - крикнула я, и открыв дверь, пояснила Гриму, недоумённо смотревшему на стул у меня в руках: - не люблю двери без замков. Могут, знаете ли, ходить всякие незваные гости.
   Изенгрим поморщился, поняв на намёк о вчерашнем происшествии:
   - Мне, наверное, нужно извиниться. Вчера я был не слишком тактичен.
   - Я вижу только один способ быть тактичным, - пожала плечами я, - это интересоваться мнением человека перед тем, как распоряжаться его судьбой. Вы могли бы поставить меня в известность. Договор подписан одиннадцать месяцев назад, а я узнаю об этом только сейчас.
   - Рорик не хотел, чтобы ты знала о Договоре, а кто я такой, чтобы вмешиваться в родственные отношения? - пожал плечами маг.
   Я сердито нахмурилась и отошла к окну, отвернувшись. В отражении стекла я видела Грима, подошедшего ко мне со спины. Если он до меня дотронется, я его ударю - поняла я. Но Изенгрим предусмотрительно держал между нами дистанцию.
   - Чем я больше узнаю о нём, тем я больше разочаровываюсь, - мой голос звучал глухо, но хотя бы не плаксиво, как я боялась. - В чём смысл этого брака? Обе наши Семьи достаточно сильны и влиятельны, чтобы самостоятельно справиться с любым внешним врагом или недоброжелательным кланом.
   Изенгрим не сразу ответил на мой вопрос. Он вообще редко торопился, не стремясь облегчить собеседнику разговор. Я повернулась к нему, не в силах терпеть тягучее молчание, и обнаружила, что стою совсем близко к нему - нос к носу. Заметив, что дистанция между нами не слишком мне комфортна, Грим сделал шаг назад.
   - В наших Семьях всё действительно не так уж плохо - по крайней мере, по сравнению с другими. Но вырождение, - я поморщилась от этого слова, но Грим всё же продолжил: - вырождение проявляется даже среди нас. Семья Бергелей, ты знаешь, не очень велика - кроме меня и Уны в нашем клане всего пять магов, двое из которых вступили в клан уже взрослыми.
   - Вы сами выбрали себе такую судьбу, - пожала плечами я, - когда выбрали такую политику по отношению к лэрам и смертным.
   Грим раздражено повёл плечами:
   - Мой предшественник чрезмерно пёкся о чистоте крови, и чуть не поставил наш клан на грань вымирания. Я пытаюсь изменить ситуацию, но многие до сих пор считают нашу Семью слишком закрытой.
   - О вас действительно мало что известно, - сочувственно кивнула я, - но всё же, это лишь проблема твоей Семьи, и ты сам её, кажется, успешно решаешь. И кстати, тебе следовало бы стать примером для своих родичей - ты говоришь им о том, что в том, что в союзе со смертными и магами первого поколения нет ничего постыдного, а сам женишься на мне. Я, казалось бы, не из слишком простых.
   Я не настраивалась ментально на Изенгрима, и уж тем более не пыталась прочесть его мысли, но вспышка ярости, что я почувствовала от мага, оказалась столь сильна, что я не смогла её не заметить. Видимо, я задела что-то очень личное. Впрочем, в лице он не изменился, разве что несколько побледнел. Интонации остались столь же ровными.
   - Да, но твоя Семья славиться достаточно демократичными взглядами. Даже слишком демократичными. Ты когда-нибудь задумывалась, сколько смертных и магов иных направлений приходиться на одного арэнаи в вашей Семье?
   Растеряно жму плечами:
   - Никогда не считала. У нас слишком большой клан, по именам бы всех запомнить.
   - Пять к одному. Пять тех, кто не владеет боевой магией на одного арэнаи. Пятьсот лет назад ситуация была прямо противоположна - арэнаи были в преимуществе.
   Я нахмурилась:
   - К чему ты ведёшь?
   - Мы вымираем, Агнесса. Моя Семья исчезает совсем, твоя - растворяется в чужой крови, и это касается всех боевых магов.
   Я откинулась назад, прижимаясь затылком о холодное стекло, даже не стараясь скрыть насмешки в своём взгляде. Не люблю я такие разговоры. Искренне считаю, что то, что должно случиться, случиться, и нам ничего с этим не сделать. Да и не нужно - если арэнаи исчезают, значит, мы больше не нужны этому миру и время великих магических войн закончилось.
   - И как ты собираешься изменить ситуацию? - язвительно спросила я. - Хочешь лично на своём примере улучшить показатели рождаемости, да и еще за мой счёт? Знаешь, я по-разному видела своё будущее, но никак уж не в роли племенной кобылки, рожающей "правильных детей".
   - Прекрати, - поморщился Грим. - Не изображай меня ублюдком, или тем паче, дураком. Я говорю совсем о другом. Арэнаи всегда были для Тайрани не только защитой, но и теми, кто....
   Бергель замялся, подбирая слова, и я спокойно закончила вместо него:
   - Теми, кто диктовал все правила. Когда арэнаи пришли в Тайрани, это было бедное, слабое княжество, раздираемое мелкими дрязгами, и именно мы превратили его в великую Империю. Маги не имеют право вмешиваться в политику и управление государством, но именно это мы делали на протяжении многих сотен лет.
   - Это уникальная ситуация, в какой-то мере, - кивнул Грим. - Конечно, бывали случаи, когда те или иные маги приходили к власти, становясь тиранами и диктаторами, но они были одиночками, и их власть обычно заканчивалась с их смертью, чаще всего насильственной.
   - Я, конечно, не особенно разбираюсь в истории, но как же эпоха магических орденов?
   - Тогда волшебники действительно были могущественны и обладали властью, но их мало волновали дела смертных, - пожал плечами Грим. - Маги жили сами по себе, люди сами по себе.
   - Ага, - я позволила себе усмехнуться, - в вечном страхе перед могущественными и взбалмошными колдунами, могущими превратить их жизнь в хаос.
   Забравшись с ногами на узкий подоконник, балансируя на самом краю, я с любопытством следила за ходом мыслей своего, хм, суженного.
   - Есть ещё Гарм. Что ты на это скажешь?
   - Государство, в котором большинство его жителей - рабы? - презрительно скривился Грим, - уродливая аномалия.
   - Имеющая место быть не одну сотню лет.
   - Да, и это ужасно плохой пример для остальных магических сообществ - знание о том, что маги могут править смертными открыто, что не нужно пользоваться прикрытием в виде самодовольных и бесполезных аристократов.
   Я сощурила глаза:
   - Опасные слова.
   - Но именно они всё чаще и чаще звучат во влиятельных Семьях арэнаи. Но ты ведь не слишком внимательно следишь за межклановой политикой? Полагаю, ты даже не знаешь, что начало сегодняшним антимонархическим настроениям среди магов положил твой дед.
   Я вскинулась:
   - Это неправда! Наша Семья всегда верно служила трону!
   - И это после того, как брата Рорика заставили покончить с собой в угоду Майстерам, или после того, как твоего отца буквально вынудили принести присягу Императору, поставив её на первое место перед верностью клану? - Изенгрим покачал головой, как мне показалось, в ложном сочувствии. - У Рорика было много причин ненавидеть Майстеров и весь двор в придачу, а ты знаешь, он не из тех людей, что лелеют обиду в себе. Он действовал, и весьма умело, играя на самолюбии Семейств, и многие из них, не только боевые маги, но и другие, последовали за ним. Правда, несколько десятилетий назад его взгляды резко изменились - я полагаю, под чьим-то внешним влиянием. Именно тогда он начал активно общаться с Грегори Нортоном, и тогда же предложил мне союз между нашими кланами, вылившийся в этот Договор. Рорик осознал, что противостояние с существующей системой лишь ослабит боевых магов, и так не слишком немногочисленных. Мы всегда мыслили себя самостоятельными и независимыми - но мы срослись с этой страной, его будущее стало нашим будущим, и гражданская война будет нам отнюдь не на руку.
   Значит, дед передумал враждовать с Майстерами после того, как сошёлся с Тайным Канцлером? Кажется, я даже знаю, кто за этим стоит. Интересно, что же сделал такого Анхельм, что Рорик столь безгранично ему доверяет? Может, по старым некромагическим привычкам выкрал его душу? Я помотала головой, изгоняя дурные мысли из своей бестолковой головы, и вернулась к крайне непонятному для меня разговору.
   - Так в чём же проблема?! Дед ведь уже не хочет войны с Императором, ты сам сказал, что это дело прошлого.
   - Но у него остались последователи... весьма влиятельные и многочисленные. И они недовольны тем, что я и Рорик стоим на страже престола. Всё столь плохо, что ещё пару лет назад всерьёз говорили о новой магической войне.
   Ага, а я будучи в мыслях о своей несчастной судьбе всё пропустила, забившись в свою берлогу. Надо чаще бывать среди своих, хоть на чай к знакомым магам заходить...
   - Впрочем, в связи с войной с алисканцами и грядущим противостоянием с гармцами - пройдясь ладонью по гладким каштановым волосам, продолжил Бергель, - споры между кланами несколько поутихли, но... даже сейчас ситуация складывается не в пользу наших сторонников. Майстер ведёт себя слишком безрассудно, отталкивая от себя даже тех магов, что ещё были с ним.
   - Какое это отношение имеет к нам с тобой, Изенгрим? - тихо спросила я. - Вы взрослые мальчики, и можете сколько угодно играть в политику, но я не очередная ваша игрушка. Мне, если честно, наплевать на Майстера, хоть я и не хочу его смерти, и мне наплевать на амбиции - твои, деда, или ваших противников.
   - Ты предпочитаешь прятать голову в песок, и лишь поэтому остаёшься всего лишь игрушкой, а не полноценным участником игры, с которым считаются.
   Моя голова дёрнулась как от удара.
   - Не смотри на меня так. Ты хотела, чтобы я был с тобой честен, и я честен. Ты не можешь оставаться в стороне, по крайней мере пока ты всё ещё Эйнхери. Дело не в амбициях твоего деда, и не в моих амбициях - дело в выживании нашего вида. Стоит нам показать себя слабыми, не способными себя защитить - как нас затопчут свои же в безумной погоне за властью. Мы их можем остановить, показав, что сила за теми, кто держится вместе, теми, кто не забывает о традициях Семей. Бергели не смогут справиться с этим в одиночку, впрочем, как Эйнхери.
   - Хорошо, - согласилась я, - союз так союз. Но при чём здесь я?
   - Ты наследница Эйнхери. Хочешь ты того или нет, но ты лучшая кандидатура на сегодняшний день. И от тебя зависит будущая политика Семьи Эйнхери. Твой дед уже не молод, и он хотел бы знать, что его преемник продолжит его дело, возглавит не только Эйнхери, но и станет примером для всего молодого поколения арэнаи, всё больше ищущих раздора, а не мира. Забывших, сколь многим мы должны этой стране.
   - А ты, значит, станешь гарантом того, что я не наделаю глупостей, - процедила я.
   Всё же всё дело в личном недоверии. Деду мало было связать меня кровными узами - он связал меня и узами брака. Великий Эфру, я даже развестись не смогу!
   - Знаешь, государственная необходимость - это не то, что хочет услышать девушка, выходящая замуж.
   Грим пододвинул к окну стул, и уселся напротив меня. Странно, но даже смотря на меня снизу верх, он не казался жалким просителем, оставаясь хозяином положения. Впрочем, он и не подавлял - сейчас открытое превосходство надо собой я приняла бы очень и очень агрессивно. Хм, судя по всему, он собирается говорить о чём-то совсем проникновенном. Что же, послушаем.
   - Знаешь, когда Рорик предложил мне закрепить союз кланов браком между мной и тобой, я не спешил соглашаться. Дела это одно, а личная жизнь - другое, и жертвовать ей ради каких-либо стратегических целей очень и очень не хочется. Да и ты тогда была очень молода - едва достигла двадцати лет, а жениться на наивном ребёнке мне не хотелось. Но время шло, и я всё больше и больше начал задумываться о создании семьи. Я устал от ничего не значащих романов, от пустого флирта, от дома, в котором меня никто не ждёт. Мне захотелось покоя, семейного уюта. Жены, детей.
   - Нагулялся, да? - спокойно спросила я, но в голосе всё же прорезалось затаённое напряжение. - Что же, самое время, вы всё же не мальчик, айрин.
   Я хотела уязвить мага, но он лишь согласно кивнул головой.
   - Мне не тридцать, не пятьдесят, и даже не сотня лет. Но я и не стар - с учётом моей силы, моего магического уровня, я даже не достиг середины своей жизни, и лишь только подошёл к полному освоению своих способностей. Так что не думаю, что мой возраст может стать помехой нашему браку. Более того, я вижу в этом большое преимущество - наш брак потребует от нас всей отдачи и всей преданности друг другу, которую молодые сердца, быстро влюбляющиеся, и быстро остывающие, не смогут обеспечить. Я уже не столь легкомыслен, я не ищу любовных приключений - и я хочу, чтобы со мной была одна единственная женщина, которой я могу... доверять.
   - А вы можете мне доверять? - склонив голову к плечу, спросила я провоцирующим тоном, почти заигрывая с ним, вот только глаза мои, боюсь, выдавали мою ярость. - Вы нагулялись, вы устали от бесчисленных женщин и романов, и ищите себе верную супругу, рожающую вам детей, и ждущую вас дома по вечерам. С чего вы решили, что я подойду? Я-то ещё не устала от всех этих любовных глупостей. Я не хочу быть связанной на всю жизнь с одним мужчиной, пусть даже таким замечательным, как вы.
   Последние слова я почти выплюнула.
   - Я хочу возвращаться домой под утро, с волосами, взъерошенными от шального ветра и следами на коже от поцелуев любовника. Хочу менять мужчин как перчатки, по мере необходимости и в соответствии с модой и цветом платьев. Хочу флиртовать, влюбляться, заставлять ревновать и изводиться от ревности. Я хочу жить, и не думать о глупых обязательствах перед моим не слишком то желанным супругом. Согласны ли вы иметь такую жену, айрин Бергель?
   Грим принял мои яростные слова, даже не поморщившись. Почему-то мне кажется, что он просто не воспринял их всерьёз, хотя сейчас я искренне верила во всё то, что я говорила.
   - Думаешь, я решился на этот Договор, не посмотрев на свою будущую супругу? Ты можешь не знать меня, но я изучил тебя достаточно, чтобы утверждать, что ты не столь легкомысленна, как пытаешься показать.
   - Изучили меня? - недоверчиво произнесла я. - Наверное, мы действительно пересекались во дворце, но едва ли это краткое знакомство было достаточным хотя бы для того, чтобы запомнить хотя бы моё имя.
   Грим чуть улыбнулся:
   - Тебя зовут Агнесса, для домашних - Несс, иногда Агния, на северный манер. Долгое время изучала самостоятельно ментальную магию и даже достигла значительных результатов. Подрабатывала своим магическим искусством, но почти не использовала свои возможности боевого мага. Живёшь одна в доме у парка со своим котом, выходя из дома обычно ближе к вечеру. Ты любишь серый и синий цвета, полевые цветы. По утрам ты пьёшь кофе, предпочитая не завтракать, зато вполне можешь перекусить в третьем часу ночи отбивной вприкуску с шоколадом. Не любишь стихи, и не слишком разбираешься в музыке, но при этом никогда не пропускаешь театральные премьеры и выставки в художественных галереях. И да, за долгие годы в Истике у тебя было только двое любовников, с последним из которых ты рассталась несколько лет назад. На мой взгляд, ты не слишком похожа на ту легкомысленную особу, что только что описала. Твоё сердце склонно к постоянству, и если ты привязываешься к кому-то - это надолго, если не навсегда.
   Грим встал, склоняясь ко мне, почти неощутимым касанием дотрагиваясь до моих распущенных волос, пропуская мои локоны между своих пальцев. Я не отрываясь, глядела на него, пытаясь понять, что же твориться в душе у этого странного, совсем мне непонятного мужчины. Теперь Грим говорил совсем тихо, заставляя меня придвинуться чуть ближе к нему, чтобы услышать:
   - И я верю, что ты когда-нибудь сможешь так же искренне привязаться ко мне - хотя бы на том уровне, на котором ты любишь своего кота, - пошутил Грим, но тут же стал вновь серьёзен. - Если бы я не увидел потенциала в наших отношениях, я бы не стал подписывать этот Договор. Но я понял, что мы можем дать многое друг другу - что ты подаришь мне столь необходимое мне тепло, которого так много у тебя в душе, а я никогда не предам и не обману тебя. Кажется, такая малость... но разве многие из тех, кто говорил, что любит тебя, могли дать тебе это?
   Я оттолкнула мужчину, задыхаясь от боли и ненависти. Кажется, Изенгрим понял, что сказал слишком много лишнего, но я не дала ему возможности испортить всё ещё больше:
   - И это то, что ты обычно говоришь женщинам? Неудивительно, что тебе приходиться находить жену через Договор! И кстати, по поводу преданности... ты действительно думаешь, что я буду верить тому человеку, который сговорился о браке за моей спиной? И ты ещё ждёшь того, что я приму тебя с распростёртыми объятиями? Ты наверное подумал, что раз моя постель была пуста, то значит, я одинока и место рядом со мной свободно? Сильно же ты наверное удивился, обнаружив нашу связь с Лонгаром!
   - Я не буду винить тебя в тех ошибках, что ты совершила по неведенью, - успокаивающе произнёс Грим. Я так и видела в его мыслях: ну вот, глупая баба завелась, успокаивай её теперь.
   - А мне и не нужно твоё прощение! И кстати, прежде чем претендовать на мою руку, и видимо, вместе с ним и на место в моём сердце (хотя зачем оно тебе, столь бесполезное в таких важных делах, как брак?), ты бы мог подумать, не занято ли оно кем-то другим!
   - Ты хочешь заверить, что любишь Анхельма? - с недоверием на лице спросил Грим. О да, этот великий стратег и тактик давно догадался, в отличие от прочих, что наши отношения с некромагом вполне себе невинны и лишены какой-либо страсти.
   - Анхельм?! - взорвалась я, - Думаешь, на нём весь свет клином сошёлся?! О нет, есть и...
   И тут наконец разум вернулся к своей хозяйке, отвесив ей хороший такой пинок. Дескать, не стоит языком молоть о милом сердцу гармце - а то ещё в измене обвинят, и если не повесят, то запрут в семейных казематах от греха подальше точно. Я ещё раз бросила разгневанный взгляд на Бергеля, и фактически выбежала из комнаты, хлопнув дверью, в рамках старого доброго жанра мелодрамы. И не то, что я не могла справиться со своими чувствами, скорее хотела избежать дальнейшего разговора с излишне проницательным магом. Ноги вынесли меня на задний двор крепости, на котором я к своему удивлению, увидела не очередное тренировочное поле или военный плац, а небольшой, но весьма живописный яблоневый сад. К моему удивлению, хотя он ещё отцвёл, ветви яблонь были полны крепких, румяных плодов, перемежаемых с белыми цветами. Не иначе, маг жизни постаралась, они любят такие фокусы. Подпрыгнув, я сорвала с одной из веток яблоко, и откусив кусочек, насладилась сочной, чуть с кислинкой мякотью. Мне так захотелось немного отдохнуть под сенью деревьев, ни о чём не думая, и ни с кем не разговаривая.
   Но видимо, сегодня не мой день. В этом тихом, уединённом месте я наткнулась на Тимара.
   - Ты нашла меня, - легко вскочив на ноги, и отряхиваясь от соринок, радостно улыбнулся Тим. - А я-то думала, что я тебя как-то обидел - ты ночью так резко ушла к себе.
   - Ты не мог обидеть меня, Тим, - смущено произнесла я, пытаясь избежать поцелуя Лонгара. Тот удивлённо скользнул губами по моей щеке вместо рта, но сделал вид, что он этого и добивался.
   - О том, что было вчера.... - начал Тим, волнуясь, как мальчишка - и это он, начальник гарнизона, один из самых перспективных капитанов Тайрани! Я не дала ему закончить, выдохнув недосказанные слова:
   -... нам нужно поговорить.
   - Да, - он сглотнул, и смело продолжил: - я хочу завершить, то, на что у меня не хватило смелости десять лет назад. Я хочу, чтобы ты стала моей...
   Я испуганно закрыла его рот ладонью, боясь этих слов. Да то же это такое! Тридцать лет живу, и хоть бы кто замуж позвал - а тут за один день аж два кавалера. Тим осторожно убрал мою ладонь со своего лица, и коснулся моей щеки. Глаза его были удивленно распахнуты:
   - Ты плачешь.
   И я действительно разрыдалась как глупая девчонка, что не могла позволить себе давным-давно. Плакать на груди Тима оказалось на удивление уютно и сладко. Он не пытался узнать причину моих слов, или утешить глупыми словами. Просто качал в своих объятиях, уткнувшись свои подбородком в мою макушку.
   Но время слов всё же пришло. Я не стала говорить ему всего - не хотела его вмешивать в мои сложные отношения с Семьёй, и не стала говорить о том, что мой жених находиться здесь же, в этой крепости. Всё же, это причина была бы внешней, не искренней - лишь отговоркой, не более. Я не могла быть с Тимом не из-за Договора, и не из-за обязательств перед дедом, а просто потому, что не любила Лонгара. Моя душа переболела им.
   Признаюсь, я использовала тогда ментальную магию - я не хотела, чтобы Тим был несчастен, я хотела, чтобы он мог пережить наш окончательный разрыв. Я гладила его лицо горячими ладонями, стирая боль и горечь разбитого сердца, жалея лишь о том, что не могу избавить его от страданий совсем. Сейчас ему станет легче, но затем все его чувства вернуться к нему обратно - когда я уже буду далеко отсюда. И мне оставалось надеяться, что он не затаит обиды и зла на меня, и что он не будет искать меня дальше. Что будет, если он узнает о моей помолвке, или, что ещё хуже, браке с Бергелем? Лонгар не простит мне этого, как я сейчас не могу простить Бергелю его обман, и едва ли когда-нибудь прощу.
   - Пусть у тебя будет всё хорошо, - горячо шептала я, - пусть ты найдёшь ту, что полюбит тебя, и которую полюбишь ты так, как никогда никого не любил.
   Затем там, под сенью яблок, на влажной, ещё холодной земле, был наш последний раз - не как извинение, и не как подарок. Скорее, как прощание и обещание помнить всю ту нежность и страсть, что была между нами когда-то, и которой уже не будет ни с кем - так искренне, так открыто. Лишь сплетение тел, ласки и тихие стоны, без слов и объяснений. То, что было нужно нам обоим. Я знала, что если об этом узнает Бергель, это может плохо для меня обернуться. Знала я так же, что не могу иначе - в этот раз это не была просто потребность тела, это была потребность души. Принадлежать кому-то, кто видел во мне меня, а не только средство для достижения своих целей.
   А затем я ушла. Чтобы потом, уже при следующей встрече, лишь вежливо улыбнуться, стараясь не глядеть ему в глаза.
   Утром другого дня мы уехали - Лонгар не стал лично нас провожать, как собирался, вместо этого дав в сопровождение своих лучших офицеров. Ещё через двое суток мы достигли небольшого городка с железнодорожной станцией, а через пять дней - столицы.
   Я приехала домой, но вот только радости в моем сердце не осталось. Город был со мной солидарен, встретив хмурым серым небом и пронзительным северным ветром.
   - Иди за ветром, - прошептала я в небо, вспомнив о словах гадалки Маурин. Встретить бы её снова, да выспросить, как уйти от своей судьбы - от постылого брака, от семейных обязательств, от жестокости войны... Да только возможно ли это даже для меня, Повелительницы Перекрёстков, умеющей лишь разрушать чужие жизни, но не спасать от рока?
   Небо не знало ответа, но ветер, ветер зашептал мне:
   - Я ждал тебя. Я так ждал тебя...
   Стик! Мой старый добрый друг. Я улыбнулась, посылая лишь одними губами поцелуй, а ветер в ответ игриво взметнул мои волосы, заставляя меня и вовсе расхохотаться.
   - Я рад, что твоя хандра наконец прошла, - заметил Эрик, рассеяно следя за тем, как носильщик пакует мой багаж в повозку. - Но нужно не забывать об обязательствах. Рорик сейчас в Истике, ждёт нас с новостями.
   Я запрыгнула в коляску, и подмигнула Эрику:
   - Подождёт ещё немного. Мне нужно заехать домой, повидаться со старым другом. Завтра... или послезавтра, я так и быть, увижусь с Рориком.
   Приказав кучеру ехать по нужному мне адресу, я расслабленно откинулась на сиденье, оставив изумлённого Эрика, хмурого Изенгрима, и прочую недовольную братию стоять рядом с вокзалом в окружении кучи вещей и галдящих людей.
   Стик ждал меня, и это сейчас было самым важным. Почему-то именно теперь эта нелюдь стала для меня самым близким существом на свете, принимающим меня без упрёков и ограничений, такой, какая я есть.
  
  

Глава 46

   Лишь оказавшись у самых дверей своего дома, я поняла, что ключей то у меня нет - потерялись вместе со всеми моими вещами на дорогах Алискана, а запасные я хранила у Мэйлин, которая давным-давно сбежала из Тайрани и уже мертва. Мда, оставалось только вежливо постучать в собственную дверь, надеясь, что Стик не будет играть в безмолвного и безучастного призрака, не вмешивающегося в дела живых.
   Через несколько томительных секунд ожидания под дверью я услышала щёлканье замка, и повернув ручку, оказалась в тёмном, пустом холле, пахнущем затхлостью и пылью. Ещё некоторое время ушло на то, чтобы распахнуть тяжёлые шторы на окнах и впустить внутрь свет.
   - Стик? - позвала я, чувствуя присутствие духа где-то рядом, но не видя его. На кухне загремело и загрохотало посудой. Готовит он, что ли? Верилось в это с трудом.
   Я осторожно, почти крадучись, пробралась на кухню, готовая в любой момент использовать боевую трансформацию, чтобы защитится от незваного гостя. Но этого не понадобилось. Дверца кухонного буфета, в котором я хранила кастрюли, сковороды, а также особо стратегические запасы еды, была приоткрыта, и оттуда торчал пушистый хвост моего кота. Я привалилась к косяку дверного проёма и счастливо улыбнулась:
   - Ты как сюда попал, хулиган? Я же тебя вроде у Рорика оставляла.
   Шебуршание смолкло, а через мгновение показалась и усатая морда кота, смотрящего на меня круглыми жёлтыми глазами. Уши с кисточками взволнованно дрожали, а когти то появлялись, то снова прятались в мягкие подушечки лапок. Как будто не знал - то ли ластиться, то ли сбежать, а то и вовсе попытаться напасть на меня. Я присела на корточки, стараясь не пугать его - видимо, изменение моей сущности, а точнее, появление второй звериной формы, не осталось для кота незамеченным.
   - Ты чего? - ласково спросила я. - Не узнаёшь что ли? Это я, Агнесса.
   Кот басовито, и кажется, чуть задумчиво мяукнул, и всё же снизошёл до меня, вперевалку подойдя и боднув тяжёлой головой в колени. Я не удержалась, и плюхнулась на пятую точку, увлекая мохнатого тяжеловеса за собой. Прижимая упирающееся животное к груди, и зарывшись носом в мягкую шерсть, я наконец почувствовала - да, я в своём Убежище.
   - Как же ты всё-таки здесь оказался? - пробормотала я, продолжая тискать кота, с философским спокойствием терпящего приступ моей внезапной нежности. - И кто пустил меня в дом?
   -Я полагаю, этот вопрос из тех, что называют риторическими, - раздался голос надо мной.
   На секунду мне показалось, что со мной заговорил кот и лишь потом я узнала спокойные, ровные интонации голоса Стика. Я наконец отпустила кота, и сев на полу, завертела головой, пытаясь увидеть обладателя гласа с неба.
   - Лорд Истик?
   - Я здесь.
   Он стоял за моей спиной, так близко, что захоти он, мог бы коснуться меня, а я даже не почувствовала его присутствие.
   - Твой кот прибежал сегодня ночью, видимо, почувствовав, что хозяйка скоро прибудет. Я счёл, что он имеет право здесь находиться, как хозяин дома.
   - Хозяин?
   - Ещё один. Точнее, третий, после меня и тебя.
   Я не стала объяснять Стику, что кот являлся не владельцем дома, а моей собственностью. А то ещё дух решит, что я тоже не хозяйка Убежища, а принадлежу ему как какая-то домашняя зверюшка, тем более мне и так иногда казалось, что именно таким образом он меня и воспринимает. У этих существ подчас весьма странная и вывернутая логика. Вместо этого я подтвердила, что он сделал всё правильно, и что я весьма ему благодарна, что мы с котом смогли попасть в наше Убежище.
   - Он, наверное, голодный, - заметила я. - Впрочем, мне бы тоже не мешало поесть. Я схожу за продуктами.
   - Не надо. Еда будет. Загляни в шкаф.
   - Я уезжала на год, и точно помню, что не оставляла в доме ничего, что могло испортиться, а кот не станет есть крупу...
   - Загляни.
   Я недоуменно пожала плечами, и заглянула за приоткрытую дверцу буфета, и конечно же, не увидела ничего, кроме бардака, созданного котом.
   - Не сюда. Верхняя полка.
   Послушно поднявшись, я сдвинула стеклянную перегородку кухонного шкафа, и распахнула рот от изумления. На полке, где должно было пылиться лишь пару глиняных горшков, стояла бутылка молока, миска с кусочками мяса для кота, а рядом накрытая салфеткой корзинка, от которой вкусно пахло свежевыпеченным хлебом и пирожками из соседней кондитерской. Готова поспорить, что минуту, да что там, мгновение назад её там не было - мой нос бы учуял запах еды.
   - Но как?
   - Я всё же покровитель этих мест, - несколько самодовольно произнёс Стик. - В пределах города я могу переместить любой объект, который захочу.
   - И человека? - рассеяно спросила я.
   - А кто тебе нужен?
   Я тут же замотала головой, хотя мысль перенести сюда Нортона и посмотреть на его реакцию, была очень заманчивой.
   - Не надо, я спросила просто так. Спасибо, Истик. Я благодарна тебе за заботу.
   - Мне приятно о тебе заботиться, Агния.
   Я знала, что Стик не был склонен к пустой вежливости, поэтому его слова были для меня... чем-то особенным.
   - Почему? - мой вопрос был тих, почти беззвучен, но Стик услышал.
   - Потому что ты делаешь меня живым.
   - Это было только один раз, когда я сделала тебя человеком, - немного смущённо пожала плечами я.
   - Я говорю про другое.
   - Я не понимаю.
   Глаза с красной радужкой скрылись за тяжёлыми веками, и, кажется, Стик ушёл глубоко внутрь себя.
   - Стик? - встревоженно спросила я.
   - Ты ведь уже узнала, кто ты такая, - внезапно сказал дух. - О своей сущности дитя дорог.
   - Да... мне сказали, - горло внезапно показалось совсем сухим, - а ты знал всегда, так? Всё это время?
   - Я знал.
   На душе стало тоскливо. Ну вот и выяснилось, что мой последний настоящий друг был со мной не потому, что я такая милая и забавная, а из-за моей силы Повелительницы Перекрёстков. Грустно, противно. Одиноко.
   Я отвернулась от него, делая вид, что занята открыванием подарков Стика. Поставила миску на пол, налила плошку молока для кота, вытащила из корзины продукты, рассортировывая их по мере надобности. Я уже не ждала, что Стик вновь заговорит, но он всё же заговорил, как всегда поняв, что твориться у меня на душе.
   - Ты думаешь, что я тобой пользовался. Как другие.
   - Разве нет?
   - Нет.
   Простой ответ. Совершенно честный ответ. Я разжала судорожно сжатые кулаки, и наконец, осмелилась вновь взглянуть Стику в лицо.
   - Ты не первая из Держащих мир, кого я знаю.
   - Держащих мир?
   - Так называют Бродяг и Ткачей, хотя поверь мне, что без вас мир никуда не провалиться, - проворчал Стик.
   Охотно верю. Я вообще нередко чувствую себя весьма бесполезной даже для своей Семьи, не то что для мира.
   Стик продолжал:
   - Этому городу две с половиной тысячи лет, а поселение, которое было до него, просуществовало и того дольше.
   - И ты помнишь все эти времена? - вновь перебила я.
   - И даже больше. Гораздо больше. Также я помню всех тех Бродяг и всех тех Ткачей, что когда-либо здесь жили, или хотя бы проезжали мимо. Их было не так уж много за все эти века - семнадцать. Девять магов и восемь людей из тех, кого вы называете смертными. Все они были совершенно разными: были среди них богатые и бедные, слуги и господа, мужчины и женщины. Общее было одно - могущество каждого из них, столь яркое для таких как я, что не заметить его было невозможно. Кто-то мне нравился, кого-то, как твоего Открывающего Пути, некромага, я едва терпел. Но никому я не открывал свою сущность так полно, как тебе.
   - Почему? В чём моя особенность?
   - Не в твоих способностях, - покачал головой Стик. - Ты абсолютно обычный человеческий маг с прилепившейся к тебе иносущностью, слишком могущественной, чтобы ты могла ей управлять. Впрочем, эта проблема всех Ткачей и Бродяг - вы никогда не научитесь полностью контролировать свой дар, будучи скорее его заложниками, чем хозяевами. Даже находиться рядом с вами опасно. В особенности это касается Бродяг: иногда, конечно, ваша сила обращается во благо, но чаще всего она просто разрушает тех, на кого она направлена, кто осмелился её... просить.
   Я сгорбилась на стуле, упёршись взглядом в пол.
   - Знаю. Уже сталкивалась.
   - Не вини себя. Ты не можешь отвечать за то, чем не в силах управлять. И тем более не надо сваливать ответственность за все твои поступки на свою сущность Повелительницы Перекрёстков - ты и без неё истинное дитя хаоса, не ведающее правил и границ.
   Я изумлённо вскинула голову, не веря жестокости его слов, и лишь взглянув в хитрые глаза Стика, поняла, что он шутит. Поистине чудные времена - у Стика прорезалось чувство юмора!
   - Но непредсказуемость Бродяг была лишь одной причиной, почему я не хотел связываться с такими, как ты. Я боялся. Боялся, что моё желание стать человеком, вновь одеть на себя оболочку из плоти и насладиться всеми радостями смертного бытия, окажется столь сильным, что я пойду ради неё на сделку.
   - А ты не хотел расплачиваться, - понимающе кивнула я. - Боялся, что исполнение твоей мечты обойдётся слишком дорого.
   - Такое иногда бывает, - тихо сказал Стик. - Иногда Повелитель Перекрёстков может вернуть жизнь и забрать за это лишь пару воспоминаний, а иногда - дать эфемерную, ничего не значащую власть, и забрать за это возможность любить и быть счастливым. Никто и никогда заранее не знает, чем же придётся платить в конце, даже сам хозяин сделки.
   - Но ты рискнул.
   - И поступил подло, - я не услышала, скорее, почувствовала, что за словами Стика стоит... вина?
   - И в чём же была подлость?
   - Я знал, что мне не придётся расплачиваться одному. Ты, Агнесса Эйнхери, всегда, когда используешь свой дар, берёшь половину, а то и больше, расплаты на себя. Ты не остаёшься стоять на Перекрёстке, глядя, как человек уходит один по дороге своей судьбы, ты помогаешь ему, проходя с ним его путь. Застреваешь в чужих жизнях.
   - Очевидно, это не очень хорошо для меня, - сказала я обеспокоенно. - Ведь с теми, кто выбрал новый путь благодаря мне, случаются не только хорошие вещи.
   Я вспомнила Салмана Джудо. Он запутался тогда - в болезненной, наколдованной привязанности ко мне, но и я трепыхалась в тех же сетях, не испытывая к нему ответных чувств, но и не в силах его оставить. А теперь он умер... а я, значит, могла последовать за ним, пройди я с ним ещё дальше по дороге его новой судьбы? Лучше об этом не думать.
   - Значит, и к тебе я применила свои силы? И что же было расплатой?
   - Мой покой: я вновь почувствовал ход времени, и это наполнило моё сердце тревожными ожиданиями. Равновесие твоей жизни тоже поколебалось, хотя оно сдвинулось ещё тогда, когда в город приехали некромаги. Но последней каплей стало именно заклинание, давшее мне на несколько часов телесную оболочку и чувства смертного.
   За время нашего разговора я уже успела нагреть воду и сделать себе кофе, благо что в корзинке оказались и свежемолотые зёрна, и теперь я могла позволить себе уткнутся носом в кружку, и сделать вид, что я весьма увлечена процессом поглощения напитка, дав себе некоторое время на то, чтобы обдумать его слова.
   - Значит, всё-таки дело в нём. В моем заклинании - ты всё же решился использовать дар Бродяги, и потому раскрылся передо мной.
   - Нет. Я решил просить тебя об этом одолжении гораздо позже - когда понял, что мы оба сможем пережить исход такого решения. До этого я даже не вспоминал о своём столь странном для бессмертного желании. Просто запретил себе вспоминать, и у меня это неплохо получалось. А затем я впервые увидел тебя. Вначале ты была лишь ещё одним назойливым Бродягой, и мне не хотелось иметь с тобой дело. Но ты поселилась в этом доме, который я давно уже выбрал для себя. Отказывалась уходить. Переворачивала верх дном установленный порядок. И даже когда ты уходила из дома, я продолжал чувствовать твоё раздражающее присутствие в каждом уголке это города. Поэтому я решил тебя убить.
   Я несколько раз моргнула, пытаясь осознать только что сказанное.
   - Убить? А я и не знала, - только и смогла пролепетать я.
   Впрочем, моя дурость была мило проигнорирована, а может и вовсе не замечена Стиком. Он не исповедовался, не объяснял и не винился, просто рассказывал, как это было.
   - Я мог бы убить тебя так, что ты даже бы этого не заметила. Для всех просто произошёл бы несчастный случай. Но за время нашего противостояния я начал испытывать уважение к твоему упорству, и поэтому решил убить тебя лично, дав возможность увидеть того, кто станет причиной твоей смерти.
   - Эм-м-м, спасибо, это очень благородно, - улыбка вышла несколько кривоватой. - И я помню, как ты впервые появился передо мной - выглядел ты тогда довольно пугающе. Тогда я действительно подумала, что меня сейчас будут убивать - хотя позже я всё-таки смогла уверить себя, что мне всё это показалось. Почему ты тогда передумал?
   - Заглянул тебе в глаза, - просто ответил Стик, - и понял, что без тебя мне будет скучно. Что уйдёт не только мучавшее меня беспокойство, но и жизнь - точнее, та тень жизни, которую я мог чувствовать, благодаря тебе.
   - А ведь это похоже на признание в любви, - рассмеялась я. Стик не понял моей шутки.
   - Я тебя не люблю. Я не умею любить, по крайней мере так, как это понимают люди. Но... я не хочу твоей смерти. Твоё присутствие радует меня.
   - Возможно, это лучшие слова, что мне когда-либо говорили.
   Если бы я могла, я бы обняла Стика, и не отпускала его долго-долго.
   Затем я ела, забравшись с ногами на стул, и рассказывала о своих приключениях, а Стик слушал, безмолвно и неподвижно сидя рядом, и в этот момент я поняла, что моя семья это не только мои родичи, но и он - бессмертное существо, древний, могущественный дух, из прихоти взявший надо мной опеку. Я не заметила, как заснула за столом, и проспав почти целые сутки, проснулась уже ранним утром следущего дня в своей постели. Сладко потянувшись, я позволила ещё несколько минут подремать, и лишь затем отправилась принимать водные процедуры. Лишь вытирая влажные волосы полотенцем, стоя у окна, я поняла, что меня беспокоило с самого моего пробуждения. Слишком тихо. Ни одного звука не раздавалось с улицы. Я жила в очень тихом районе у самого парка, и обычно здесь бывало достаточно безлюдно в будни, но в выходные район оживлялся - люди стекались в парк, чтобы провести первые тёплые деньки на природе. Мамаши с колясками, пожилые дамы с собачками, франтоватые кавалеры на породистых лошадях - нет нет, да и раздастся раскатистый смех с улицы или детский плач разобиженного на свою няню ребёнка. А сейчас с улицы не раздаётся ни звука, хотя из открытого окна, выходящего на парк, я вижу, что сегодня собралось достаточно праздно шатающегося народа. Чудеса, да и только. Хотя я знаю, кто отвечает в моём доме за чудеса.
   Спускаюсь вниз и неуверенно заглядываю в открытую дверь подвала.
   - Истик?
   Возможно, он уже ушёл, бродит где-то по улицам своего города, и даже если услышал меня, едва ли будет возвращаться обратно. Я закрыла дверь, повернулась к ней спиной, и вздрогнула. Никак не могу привыкнуть к тому, как он появляться за спиной.
   - Тебя ждут у дверей.
   - А почему не стучат? - удивилась я.
   - Стучали пару часов назад. Я убрал все звуки, чтобы ты могла выспаться.
   - Понятно, - вздохнула я, и отправилась взглянуть на раннего гостя.
   На крылечке сидел Тари, смотрящий на меня взглядом побитой собаки. Я тут же почувствовала вину - уехала вчера как ни в чём не бывало, оставив его с не с слишком дружелюбными к салдорцу арэнаи. В душе, напополам с виной, закипал гнев на моих родичей.
   - Тебя что, мой дед выкинул из дома?
   - Нет, я сам вызвался прийти.
   - По чужому городу?
   - После Хорхейна мне мало что страшно, да и не такой уж я деревенщина, чтобы потеряться. Я много где бывал с господином Орани, - он порылся в кармане, и что-то оттуда достал: - я принёс тебе записку от Эрика.
   Разворачиваю небрежно смятую бумажку - просит приехать как можно скорее. Рорик требует. И приписка про то, что дед не слишком хорошо себя чувствует, и время не ждёт. Сердце кольнуло чувством вины - уехала, даже не поинтересовалась, всё ли хорошо у Рорика. Но бежать по первому зову тоже не хотелось. Дед был известным манипулятором, и даже своё нездоровье использовал как способ воздействовать на меня...
   - Я сейчас отправлюсь в усадьбу Эйнхери, но перед этим мне нужно заглянуть кое-куда. Ты со мной, или останешься здесь?
   Салдорец встревоженно взглянул в приоткрытую дверь, как будто пытаясь увидеть что-то внутри.
   - Тари?
   Он встряхнулся.
   - Не хочу оставаться здесь.
   Я внимательно посмотрела на него:
   - Что-то чувствуешь?
   - Скорее, кого-то, - пробормотал он, испуганно съёживаясь.
   - Всё в порядке, тебе не причинят вреда. Но... лучше останься на улице. Я только переоденусь, оставлю еду для кота и захвачу вещи.
   Стик сидел на подоконнике в моей комнате, выглядя на фоне идиллического, светлого пейзажа мрачным, гротескным персонажем древних легенд. Впрочем, он и был таким персонажем.
   - Он почувствовал меня.
   - Очевидно.
   - Мальчик не обычный человек. Я чувствую в нём силу, сродни моей. Это тот, кто выпил Ниаз?
   Вчера я рассказала Стику про то, что мы убили Богиню бурь, но я так и не поняла, зол ли на нас дух или ему всё равно.
   - Ты хочешь мести? - настороженно спросила я.
   - Нет. Это была честная битва, и Ниаз оказалась слабее. Она получила то, что заслуживала. Но человек с силой духа - это не правильно. Салдорец может быть опасен, так как в отличие от нас не скован никакими правилами.
   - Он также может быть полезен, - возразила я. - А мне сейчас нужна любая помощь. Пожалуйста, не трогай его.
   - Как хочешь, - пожал Стик плечами, как мне показалось недовольно, и исчез.
   Одеваясь в столь привычную для меня когда-то одежду - длинную тёмную юбку и плотную белую блузу, сверху которой я накинула строгий жакет, я подумала о том, как многое изменилось за это время. Я изменилась. Даже в своей старой одежде я была другая - и внешне, и внутренне. Взгляд в зеркало это подтвердил. Исчез светский лоск, исчез образ загадочной леди - я была тем, кто я есть, и ничего больше. Вздёрнутый нос с мелкими пятнышками веснушек на загорелом лице, выгоревшие короткие волосы, совершенно возмутительным образом игнорировавшие попытку собрать их в причёску, серые глаза, смотревшие на мир не снисходительно и строго, как когда-то, а скорее, дерзко. Когда я перестала прятаться от реальности, от себя? Наверное, это произошло тогда, после салдорской пустыни, после моей смерти в Пустошах. Я стала собой, но зато познала страх и беспомощность. И лишь после того, как испила из Источника, после того, как я обрела вторую сущность, я избавилась и от этого страха. Рука потянулась к декоративной маске, которую я всегда надевала, перед тем как отправиться во дворец, и тут же отдёрнулась. Мне не нужна больше маска. Мне больше не хочется прятать своё лицо. Подхватив с кушетки сумку, я улыбнулась своему отражению, и поспешила вниз.
   - Куда мы идём? - спросил Стик, спеша за мной. - Дом Эйнхери в другой стороне.
   - Навестим одного старого знакомого. Я обещала ему кое-что передать.
   У меня было много вопросов к Грегори.
   Несмотря на мои опасения, во дворец нас пустили без проблем - правда, проводили излишне внимательным взглядом, но тут мне опасаться было нечего. Ещё до того как стать имперским боевым магом и войти в пятёрку, я служила в дворцовой страже и была в достаточно неплохих отношениях с капитаном гвардии, так что можно было надеяться, что он даст мне фору, а то и вовсе проигнорирует моё появление во дворце. Не то что думала, что Майстер дал приказ о моём аресте (на столь крайний шаг он не решился бы даже сейчас, в помрачённом состоянии рассудка), но задержать для "беседы" он вполне мог - а не встретившись предварительно с Канцлером и Рориком, я не готова была отвечать на монаршие вопросы. Слишком многое могло быть понято неправильно.
   Тари тоже вызывал некоторые вопросы - всё же нечасто появлялись салдорцы в самом сердце Империи арэнаи. Наш путь сопровождали шепотки и недоуменные взгляды, но никто не пытался нас задержать, полагая, что раз салдорец свободно ходит по дворцовым коридорам, то значит, так и полагается.
   Больше всего я опасалась, что не застану Грегори в своём кабинете - помниться, его всегда было сложно поймать без предварительно назначенной встречи. Но секретарь, молодой мужчина с презрительным взглядом, подтвердил, что Канцлер у себя.
   - Вам назначено? - поджав губы, спросил он, демонстративно заглядывая в свои бумаги.
   - Нет, но я думаю, он будет рад меня видеть. Скажите, что пришла Агнесса Эйнхери.
   Взгляд секретаря сразу же изменился.
   - Айри Эйнхери, - пробормотал он, - я вас не узнал. Подождите здесь, я сообщу лорду Канцлеру о вашем прибытии.
   Я вежливо улыбнулась. Что же, подчинённые Нортона меня уже не узнают, но всё ещё побаиваются. Ещё бы - по мнению большинства, я была на особом счету у грозного Канцлера...
   - Как мне представить молодого человека?
   Я переглянулась с Тари.
   - Никак. Он подождёт меня здесь.
   Нортон сидел за стеклянным чайным столиком у раскрытого окна, и лёгкий весенний ветер шевелил тёмные, сильно отросшие с последней нашей встречи волосы. Лицо его было скрыто полумаской - классическим чёрно-белым домино, закрывавшем лишь верхнюю часть. Впрочем, даже так было видно, что чувствует Грегори себя не очень хорошо - выдавали горькие складки у рта и потрескавшиеся губы, по цвету почти сливавшиеся с бледной кожей. Перед ним стоял бокал с терпко пахнущим бренди, хотя обычно Грегори предпочитал не пить в утренние часы.
   - Лорд Нортон, - коротко, в воинской манере кивнула я.
   Садиться я не спешила: Грегори не любил вольностей от своих подчинённых, а злить мне его в этот раз не хотелось. Но и он не был настроен играть в официоз.
   - Давай без этого, - махнул узкой ладонью Канцлер. - После того, что мне пришлось вынести по твоей вине, твоё притворное смирение кажется просто издевательством. И перестань маячить. Садись и выпей со мной.
   - Мне потом идти к деду, - сказала я, присаживаясь напротив Грегори и принимая наполненный наполовину бокал. - Не уверена, что ему понравиться, если я приду выпившей. Впрочем... почему бы мне немного не расслабиться?
   Грегори задумчиво проследил, как я одним глотком осушила бокал, и заметил:
   - Лихо. Хочешь разозлить Рорика?
   - Ты как всегда проницателен.
   - И из-за чего ты на этот раз обиделась на деда?
   Я вертела в руках ножку бокала, а затем решительно протянула его Грегори, чтобы он налил ещё.
   - Из-за сущего пустяка, - мой голос был ровен, лишь тень напряжения проскальзывала в нём, - помолвки, которую я не могу расторгнуть.
   Бутылка в руках Канцлера дрогнула, и капли драгоценного напитка пролились на стеклянную столешницу.
   - Даже так? И кто счастливчик?
   Я откинулась назад, разочарованно вздыхая.
   - Не делай вид, будто не знаешь. Ты слишком ненатурально удивился.
   Грегори внимательно посмотрел на меня, а затем чуть улыбнулся, возвращая мне наполненный бокал.
   - Твои ментальные способности стали лучше.
   - Дело не в ментальных способностях.
   - Тогда как ты поняла, что..?
   - Блефовала.
   - Растёшь, - пробормотал он, криво улыбнувшись. - Теперь ты будешь ненавидеть и меня, за то, что я не сказал, не предупредил?
   - А есть смысл? - вяло пожала плечами я. - У тебя наверняка тысяча объяснений, почему ты не мог этого сделать.
   - Я заботился о тебе.
   - Не сомневаюсь.
   Мы молча сидели, глядя друг другу в глаза, вот только молчание между нами не было умиротворённым. Скорее уж, это было похоже на затишье перед бурей. Сквозь прорези маски-домино на меня смотрели уставшие, покрасневшие глаза - то ли от лопнувших сосудов, то ли от... про плохие варианты мне думать не хотелось, но и игнорировать я их не могла. Слишком уж живо я помнила то, с какой яростью Канцлер желал моей смерти, будучи под воздействием зелья шаноэ.
   - Сними маску, - попросила я его.
   - Зачем?
   - Хочу видеть, что с тобой происходит.
   С тихим стуком маска ложиться на стол.
   - Ужасно выглядишь.
   - Знаю.
   - Ты болен, - не спрашиваю, утверждаю я.
   Обтянутые пергаментной кожей скулы, ввалившиеся щёки, веки, как у беспробудного пьяницы - неудивительно, что он носит маску, я бы тоже не хотела, чтобы меня видели в таком состоянии.
   - Возможно.
   - Может быть, я могу тебе помочь.
   - Решила заняться ещё и целительством? - иронично спрашивает Канцлер.
   Я достаю из сумки круглую шкатулку, кладя ладони сверху неё.
   - Это дал мне Анхельм. Просил передать для тебя. Я полагаю, в ней находиться панацея от твоей болезни.
   Зрачки Нортона расширяются, и он тянется рукой над столом, стремясь как можно быстрее завладеть шкатулкой. Я отодвигаюсь дальше, давая понять, что не собираюсь её отдавать. Ноздри Канцлера яростно раздуваются:
   - Что это за детские игры, Агнесса?
   - Ты знаешь, - медленно начинаю говорить я, балансируя шкатулкой на самом краю столешницы, - Анхельм сказал мне, что моих сил не хватит открыть запертую им коробку, и он был прав, как бы я не старалась, шкатулка мне не поддавалась. Но зато в моих силах сделать кое-что другое. Уничтожить её.
   - Зачем бы тебе это понадобилось? - зло спросил Грег, не отрывая взгляда от моих пальцев, поглаживающих деревянный корпус коробочки. Он понимал, что моей силы действительно на это хватит.
   - М-м-м, - я склонила голову, с любопытством наблюдая за Канцлером, - к примеру, чтобы понять, что произойдёт с тобой, когда ты не получишь содержимое шкатулки. А Анхельм ведь, возможно, приедет ещё не скоро. Как ты продержишься без него?
   - Ты снова блефуешь. Ты ничего не знаешь.
   - Не без того. Но я предположила, и это предположение оказалось верным, что это посылка может оказаться для тебя, лично для тебя, не для Империи, важной. Возможно даже, вопросом жизни и смерти. И ты своим поведением лишь подтверждаешь мои догадки.
   Я понимала, как я рискую, разговаривая с могущественным Канцлером таким образом, не давая ему того, что он хочет получить. Но я начала понимать, мои родственные связи не всегда должны работать против меня. В конце концов, семейные узы - это палка о двух концах. Пусть я и должна была подчиняться своему клану, но и клан служит защитой для меня, беря на себя все мои грехи. Безродная девчонка, посмевшая противиться Нортону, давно бы уже сидела в казематах, но Агнесса Эйнхери, наследница сильнейшей Семьи арэнаи, была даже для Канцлера почти неприкосновенной. И я этим пользовалась, зная, что Нортон не осмелиться применить ко мне силу. По крайней мере, не сразу.
   - Что ты хочешь добиться своим шантажом, Агния?
   - Я хочу, чтобы ты мне всё рассказал. Про себя, про то, что тебя связывает с Анхельмом. И что внутри этой шкатулки. Иначе ты не получишь её... по крайней мере целой.
   - Это не твоё дело, Агния, - устало произнёс Грегори, тяжело опираясь скрещёнными руками на стол.
   - Всё, что касается Хеля Пустынника - моё дело, - возразила я.
   Для Канцлера не осталось незамеченным то, как я назвала некромага. Я буквально видела, как метаются мысли в голове Канцлера. Одно дело, доверить безопасность государства обычному магу смерти - из этой ситуации Нортон мог как-то выкрутиться, объяснить её хоть как-то мне и другим. Но вот связь с ужасным Пустынником - прегрешение гораздо худшее. Я поспешила успокоить Канцлера, пока он не решил в тихую меня прикончить (сейчас я не совсем была уверена в благоразумии Канцлера):
   - Я не собираюсь раскрывать его настоящее имя, или посвящать в ваши дела кого-либо ещё, но мне необходимо знать, почему ты, великий Канцлер Империи Тайрани, служишь столь печально известному магу смерти?
   - Почему? Что тебе до этого некромага и до меня?
   Я покачала головой:
   - Сейчас не моё время отвечать на вопросы. Но, позволь мне поделиться некоторыми соображениями, которые пришли мне в голову. Во-первых, ты живёшь необычайно долго для смертного, хотя я точно знаю, что ты не владеешь магией и даже не используешь магические средства для продления жизни. Кроме того, ты обладаешь силой и навыками, которые обычному человеку не доступны вовсе. Во-вторых, ты давно, очень давно знаком с Анхельмом. Возможно, даже скорее всего, ты знал его ещё тогда, когда он только начал ставить свои эксперименты с новой расой. И в третьих, как я поняла сейчас, ты зависим от него. Хель обладает чем-то, что сохраняет тебе не только жизнь, но и человеческий облик. И без этого, - я постучала ногтем по шкатулке, - с тобой произойдёт что-то очень, очень плохое. Вспоминая легенды о Пустыннике, я могу даже предположить что. Так что я знаю, кто ты, Грегори, и знаю, что сделал с тобой когда-то Нортон, вот только не могу понять, как ты умудрился сохранить разум, а не превратиться в безумную тварь с жаждой плоти и крови. Может быть, расскажешь мне?
   Видимо, всё же какая-то моя часть верила Нортону, потому что я была совершенно не готова к тому, что он рванёт ко мне, отметая столик как пустяковую помеху. Его скорость, истинная скорость, была колоссальной - одно быстрое смазанное движение, и я уже лежу на спине, а худые пальцы Грега впиваются мне в запястье, прижимая к полу. Стеклянная столешница не вынесла такого грубого обращения, и разлетелась на мелкие осколки, задевшими прежде всего нависшего надо мной Канцлера, но и мне досталось. Я почувствовала, как мне обожгло щеку, а затем по щеке потекла тёплая кровь.
   И я увидела своими глазами то, что знала, но не хотела в это верить. Нортон был одним из морой. Я их уже видела во сне Анхельма - бледные твари с красными глазами и острыми, как у речных пираний, зубами. Только, в отличие от них, его тело всё ещё сохраняло прежнюю форму, но от этого становилось еще гаже - видеть столь знакомое лицо, искажённое нечеловеским оскалом, горящие красным глаза, жадно следящие за струйкой крови на моём лице, плотоядно раздувающиеся ноздри. Длинный язык облизнул ставший безгубым рот, и я, не в силах справиться со своим страхом и отвращением, жалобно всхлипнула.
   Дверь скрипнула, открываясь, и комнату наполнил яростный ветер, смётший с меня Канцлера как пылинку. Ему повезло, что он не вылетел прямо в окно, успев зацепиться за подоконник, и затем, когда ветер внезапно, так же как и начался, стих, аккуратно прижался к стене, не отрывая взгляда от Тари, стоявшего в дверях. За спиной Тари взволнованно маячил секретарь, сжимавший в руках полагающийся офицерам кортик. Он, кажется, так и не понял, кто был источником странного ветра.
   - Вы целы, лорд Канцлер?
   Нортон выглядел уже вполне человечески - даже не скажешь, что минуту назад он был готов рвать мне глотку.
   - Всё в порядке, Вестен. Просто айри Эйнхери показывала мне боевой приём, и мы немного... увлеклись.
   Секретарь удивлённо взметнул брови, глядя на несколько покорёженный интерьер: пол, покрытый стеклом, важными бумагами и выпавшими с полок книгами, покорёженный остов стола, разлетевшиеся в разные стороны кресла, и нас - взъерошенных и напряжённых. Хм, интересно, о чём он подумал.
   - Агнесса? - глухой, взволнованный голос воронёнка.
   Я осторожно встала, стирая с щеки кровь, и успокаивающе кивнула Тари. Если я правильно поняла, то он впервые целенаправленно использовал силу Изар, спасая меня от потерявшего контроль Канцлера, а значит, вполне возможно не совсем понимает, что сейчас с ним происходит, и может быть опасен как для себя, так и для нас. Подойдя ближе, я мягко погладила его по напряжённым плечам, встревоженно глядя в карие глаза:
   - Всё хорошо?
   Дрожь медленно уходила из тела салдорца.
   - Да.
   - Я могу оставить тебя с Вестеном? Ты не наделаешь глупостей?
   - А ты?
   Невесело улыбаюсь.
   - Я количество своих уже исчерпала. Иди, мне нужно поговорить с лордом Нортоном.
   Нортон задумчивым взглядом провожает молодого салдорца.
   - Интересный экземпляр. Сильный стихийный маг.
   Пожимаю плечами. Объяснять историю Тари у меня нет никакого желания, как и то, что салдорец не был магом.
   Поставив на место кресла, Грег поднял уже забытую мной деревянную шкатулку. Вырывать её из рук Канцлера у меня не было никакого желания.
   - Всё ещё хочешь увидеть, что внутри?
   Киваю, хотя на самом деле не уверена, что вообще хочу быть здесь, рядом с этим существом.
   Щелчок, и магическая коробочка открывается легко и просто. В ней флаконы с красной, густой жидкостью. Нервно шучу:
   - Томатный сок?
   Нортон срывает пробку с одного из флаконов и опрокидывает его в себя, лишь только затем отвечая:
   - Кровь Хеля.
   - Ты пьёшь кровь?
   Грегори вскидывает брови, как будто изумляясь очевидности вопроса. Я осмеливаюсь спросить то, что меня волнует:
   - Ты... ты убиваешь людей?
   - За сотни лет моей жизни мне, конечно же, приходилось убивать, но не ради пропитания, как ты думаешь.
   Ещё один бутылёк открыт и выпит. Я зачарованно слежу, как Канцлер слизывает капли крови с губ. Кожа его стремительно приобретает здоровый оттенок.
   - Но моройи...
   - Я не один из них! - резко говорит Нортон. - Точнее, не совсем. Я способен контролировать себя, и не охочусь за людьми ради крови.
   - Как у тебя это получается? Почему ты отличаешься от остальных?
   - Потому что Хель создал меня первым. И я единственный получился таким, каким он хотел, за единственным исключением. Я всё же нуждаюсь в том, чтобы подпитывать свои силы. Но источником может быть только мой создатель, никто больше. Иначе, если я сорвусь и попробую чужую кровь.... я перестану быть человеком.
   - Почему ты позволил сделать это с собой? Ради долгой жизни, ради нечеловеческой силы и скорости?
   Грег тяжело садиться на кресло, и тёмные пряди волос скрывают его лицо.
   - Ради того, чтобы просто жить, - тихо говорит он. - Я был молод, беспечен. Любил путешествия и приключения. В одном из них я познакомился с Хелем, а затем стал ему другом. У него, знаешь ли, всегда были сложности в установлении контактов, и дружбу со мной он ценил, впрочем, как и я. Когда мне исполнилось сорок, у меня была уже семья. Жена, дети. Своё дело. И известие о том, что я смертельно болен, стало для меня ударом. Я должен был умереть в течение года, притом очень тяжело и мучительно. Я не был готов, но у меня не было выбора. Пришло время прощаться - с близкими, друзьями. А затем Хель сказал, что возможно сможет меня излечить. Он придумал заклинание. Мы не ожидали, что всё повернётся так. Что его панацея слишком опасна для больных. При обращении нужно было выпить кровь Хеля, и все болезни, даже старость, отступали. Но затем хотелось ещё и ещё. Вот только если выпить не кровь создателя - то потом нельзя остановиться. А ещё оказалось, что обращение весьма заразно, и Анхельм уже не мог контролировать процесс...
   - Тысячи морой, сотни тысяч убитых, - я сжала кулаки: - в этом виноват Анхельм.
   - Он не сразу всё понял, а когда осознал, что лекарство опаснее болезни, ситуация вышла из под контроля. Но мы пытались всё исправить. Я лично, своими руками убил сотни моих несчастных собратьев. Это было, знаешь, в некотором роде искуплением.
   Я нервно хожу по комнате.
   - Значит, ты живёшь лишь на запасах крови Анхельма. И когда я пришла к тебе, ты был совсем на грани.
   - На самом деле, - сухо отвечает Канцлер: - мне казалось, что я вполне способен не бросаться на людей. Но ты выведешь из себя даже святого.
   - Почему он не обеспечил тебя своей кровью на достаточный срок, чтобы пережить нашу поездку?
   Грег пожимает плечами:
   - Он обеспечил. Вот только после того, как я попал под заклинание Шаноэ и был болен, моему телу понадобилось больше энергии для восстановления.
   - Что бы ты делал... если бы он не вернулся, если бы ты не мог больше получать кровь?
   - Покончил бы с собой, - просто ответил Грегори. - Я не мог позволить этому сделать меня чудовищем. Но я знал, что он вернётся. Чувствовал, что он жив.
   - Особая мистическая связь, да? - с кривой усмешкой сказала я.
   - Тебе кажется это забавным?
   - Не представляешь даже как.
   "Сама больна этим". Последние слова я не посмела сказать. Как бы не была близка я когда то с некромагом, и как бы не был с ним связан сейчас Канцлер, это не означало, что мне стоило вмешивать в наши с Хелем отношения кого-то ещё. Да и не тот человек Грег, чтобы ему раскрывать секрет сущности Бродяг Нортону. Вот уж кто не преминет воспользоваться всеми возможностями, которые перед ним откроются.
   Я поднялась.
   - Мне нужно идти. Рорик всё же ждёт.
   - Вызнала, что хотела, а теперь убегаешь? - усмехнулся Канцлер. - А как же отчёт о совершённой работе? Всё же вы на меня работаете, айри Агнесса.
   Отчёт! Вот о нём-то я совсем забыла! Конечно, Грег не был любителем бумагомарательства, и к облегчению своих подчинённых, не требовал документации на сотни страниц, но и на самотёк пускать работу своих подчинённых не любил. А я к нему с пустыми руками, да и ещё с неудобными вопросами. Что же, сделаю рожу понаглее и...
   - Старшим в нашей паре был Анхельм, так что спрашивай с него - я выше головы начальства не прыгаю.
   - Я спрашиваю с тебя.
   - У меня не было времени на составление отчёта, - с расстроенным видом произнесла я. - Видишь ли, я день и ночь думала над одним вопросом, касающимся нашего совместного прошлого. Помнишь, как кто-то распустил грязный слух про то, что имперский боевой маг не только работает на Канцлера, но и спит с ним? И как мне после этого пришлось покинуть свой пост, службу в Тайной Канцелярии и затем и дворец?
   История была действительно неприятная. Собственно говоря, в моём романе с Нортоном не было ничего преступного или даже уж слишком нарушающего приличия. Небольшие интрижки, пикантные измены, длительные романы - всё это было изнанкой блистательного дворца Истика, его истинной жизнью и дыханием. На тайные внебрачные союзы была даже мода - что может быть более романтичным, чем искренняя влюблённость влиятельного и немолодого советника и юной, только недавно прибывшей во дворец фрейлины? Или восхитительная страсть молодой графини, выданной замуж за скучнейшего человека, и набирающего популярность художника, рисовавшего возлюбленную на каждой своей картине? И кого волновало, что советник, развлекающийся в Истике с молодой пассией, заточил свою потерявшую привлекательность жену у себя в поместье, а молодая графиня изменяла своему мужу отнюдь не только с художником? Никого, пока историю можно было облечь в красивую упаковку.
   Возможно, моим отношениям с Грегори Нортоном тоже можно было придать этот ареол романтики и будоражащей таинственности, благо что персона Грегори идеально для этого подходила. Канцлер, приближенный к Императору, но остававшийся теневой фигурой, по слухам был одним из самых влиятельных людей Тайрани. Он пугал - своей скрытностью, своим могуществом, независимостью от тех или иных влияний. Для многих из тех, кто его боялся и избегал, было облегчением узнать, что этот хладнокровный, по-змеиному опасный человек всё же имел сердце. Они решили, что жёсткость Канцлера, граничащая с жестокостью, была лишь маской, хотя я уже тогда поняла, что Грег не прятал своего лица. Он действительно был таким - шахматным игроком, видевшим в других лишь шахматные фигуры. И когда наши отношения раскрылись, он обернул всё это в свою пользу.
   Я же не смогла выкрутиться, хотя и имела для этого все предпосылки. Была молода, симпатична, и достаточно влиятельна, чтобы со мною считались. Да и моя принадлежность к магам должна была стать моей защитой - нам, ветреным и независимым чародеям и чародейкам, многое прощалось. Но... свет счёл, что моё поведение было предрассудительным. Говорили многое - что я пыталась оказать влияние на Канцлера, продвигая свою Семью, что я использовала колдовство, чтобы очаровать Грега, что я продала ему всю имперскую пятёрку, и наоборот.... о многом шептались. Но я бы и это пережила.
   Хуже другое - всплыло, что я работала на Грегори. И Император этого не знал. Почти предательство. Дискредитация статуса имперского боевого мага. И преступный непрофессионализм. Скандал был неминуем, вот только затронул он одну меня, а Нортон остался как бы ни при чём. Понятное дело, моей карьере тайного агента пришёл конец, а из имперской пятёрки я ушла сама, не дожидаясь, пока об этом попросит Император, или ещё хуже, мои коллеги. На Нортона я тогда обиделась жутко, даже не потому, что он не поддержал меня - его бы помощи я не приняла, а потому, что он тогда попросту забыл о наших отношениях. Пусть мы и не строили планов о совместной жизни, но и одним только деловым союзом по расчёту наши отношения не были. Пусть и без той нежности, что была у нас с Тимаром, без той пугающей лёгкости, что я чувствовала рядом с Джаредом, но всё же мы были счастливы вместе. Но для Грега всё закончилось тогда, когда я уехала из дворца, хотя он и предлагал мне чуть позже продолжить работать на него. Работать, но не быть вместе. Обещал он найти и источник утечки информации о нас, вот только так и не сдержал обещание. И мне кажется, я начала понимать, почему.
   - Так вот, - продолжила я, игнорирую мгновенно поскучневший взгляд Грегори. - Может быть, ты наконец расскажешь, кто был той крысой, кто разболтал всему свету о моей работе на Канцелярию и наших отношениях?
   - Сведения не совсем точны, но все следы ведут к Мейлин, тем более что у неё были и возможности и мотивы. Как профессиональные, так и... личные.
   Что же, для меня не было секретом, что Мей стала позже любовницей Канцлера - меня это уже не задевало, к тому времени все чувства к Грегори в моей душе уже перегорели, оставив лишь пепел разочарования. Она вполне могла расчистить себе дорогу к Канцлеру за мой счёт...
   Вот только слишком хорошо всё складывалось. Виновата шаноэ, злобная ведьма, с которой уже и не спросишь, а значит, которая не сможет это опровергнуть.
   Я покачала головой, позволив появиться на своём лице разочарованной улыбке.
   - Я могла бы тебе поверить тогда, но сейчас едва ли.
   - Разве я тебе вру, айрин? Ты же ментальный маг, скажи.
   Канцлер был убедителен, вот только и я не была легковерной дурочкой.
   - Не врёшь, но и всей правды не говоришь. Возможно, это сделала Мей. Но также возможно, что это ты был тем, кто приказал ей это. Иначе почему ты не воспользовался своими связями, своим влиянием, чтобы остановить сплетни? Ты мог бы остановить ту лавину злословий, что погребла меня, но ты предпочёл этого не делать. Сейчас я думаю, что ты был не только тем, кто не спас меня, но и тем, кто был виновником моей опалы. Впрочем, я знала это всегда... просто не хотела думать.
   - Не было ничего такого, что могло бы угрожать твоей жизни, - пожал плечами Грег, - и я предпочёл не вмешиваться. Ты же знаешь, я всегда считал, что излишняя опека над учениками лишь вредит им. Тебе нужно было пройти и через это. Но это не значит, что я хотел, чтобы твоя придворная карьера закончилась. Для чего бы мне желать это?
   Я прислонилась спиной к двери, устало глядя на Грега:
   - К примеру, чтобы удовлетворить просьбу моего деда. Он ведь никогда не хотел, чтобы я работала на Императора. А ваша дружба, точнее, дружба Анхельма с Рориком, стала особо прочной как раз после того, как я покинула дворец. Полагаю, вы удовлетворили небольшое пожелание моего деда, а взамен получили его лояльность.
   - Ты слишком многое о себе думаешь, - процедил Грегори.
   - Почему же? Я знаю свою роль. Разменной монеты. Правда, весьма ценной монеты.
   Грегори отвёл глаза лишь на мгновение, но эта слабина выдала его с головой. Что же, он действительно замешан в этой истории, хотя к чему мне винить его в таком отношении ко мне, если даже мой собственный дед вертит мной как хочет?
   Перед тем, как повернуть ручку двери, я задала ещё один вопрос, не дав Грегори на него ответить:
   - Мне в этой истории кое-что так и осталось непонятным: кто же всё-таки кому продался? Вы Рорику, или Рорик вам?
   Закрывая за собой дверь, я хотела бы удовлетворённо улыбаться - мне редко удавалось уесть Канцлера хоть в чём-то. Вот только... своими вопросами я не только задела Канцлера, но и разбередила свои собственные, так и не зажившие раны. Зачем мне в очередной раз напоминать себе то, что я и так знаю? Что Нортон не был со мной честен, что Рорик вмешивался в мою судьбу, что вся моя жизнь была ложью?
   - Эй, куда ты так бежишь? - окликнул меня спешащий вслед Тари.
   А я и не заметила, что действительно едва ли не перешла на бег, вызывая у случайных прохожих недоумение на лице.
   - Извини. Что-то меня эта встреча взволновала.
   Выражение лица Тари было в высшей степени неодобрительным.
   - Он напал на тебя.
   - Я спровоцировала его. Спасибо, что встал на защиту, но... ты привлёк к себе внимание Тайной Канцелярии. Это может дорого тебе обойтись. Грегори Нортон может быть весьма опасен.
   - Мне не страшно, - вскинул подбородок воронёнок, - тем более что айрин Бергель обещал мне своё покровительство, а он весьма важная особа при дворе, насколько я понял.
   Я споткнулась, и чуть не полетела на землю, но Тари оказался достаточно ловким, чтобы подхватить меня.
   - Но Тари... - беспомощно произнесла я. Мне, если честно, было немного стыдно, что я бросила салдорца на произвол судьбы, тем более что это я втянула его в приключения, но даже если бы я решила ему помочь, то едва ли бы с этим справилась (даже если забыть, чего бы стоила моя помощь Тари). Слишком уж непонятен мне был проклятый дар Тари, да и не было у меня опыта наставничества. А вот Грим вполне мог бы справиться с обучением воронёнка. Вот только мне не хотелось бы, чтобы мой друг был обязан чем-либо Бергелю.
   - Ты не хочешь, чтобы айрин Бергель меня учил? - нахмурившись, спросил Тари. - Если ты хочешь, я откажусь.
   - Не надо, - внезапно, для себя сказала я, хотя до этого я бы с радостью зацепилась за его слова. - Он... он отличный маг. Просто не тот человек, которому можно безоговорочно доверять.
   - Тебе он не нравится? - удивлённо спросил Тари. - Вы вроде бы неплохо с ним общались, да и в твою Семью он вхож.
   Я скривила лицо, не сумев держать свои эмоции внутри себя.
   - В этом то и проблема.
   - Объяснишь? - внимательно взглянув на меня, спросил Тари.
   Я вздохнула, и пожав плечами, рассказала ему хитросплетение наших с Бергелем отношений, и о Договоре, заключённом между нашими кланами.
   - Значит, - немного недоуменно сказал Тари, - ты просто не хочешь быть его женой? Но почему? Он влиятелен, могущественен и сможет о тебе позаботиться.
   - Я сама могу себе позаботиться - раздражённо бросила я, - для этого совершенно не нужно выходить замуж.
   - Женщина не должна сама о себе заботиться, - наставительно произнёс Тари. Всё же в нём иногда проскальзывало салдорское воспитание. - Это неправильно и опасно. Разве ты не боишься состарится и умереть в одиночестве?
   - Состариться я точно не боюсь, - фыркнула я, - а умирают и так все в одиночестве. Да и... понимаешь, этот брак ведь нельзя будет расторгнуть. Я окажусь связана с Гримом навсегда. А он отнюдь не тот человек, с которым мне бы хотелось провести всю свою жизнь. Дело даже не в отсутствии любви - с этим бы я смирилась. Просто мне рядом с ним... холодно. Он хочет, чтобы я его согрела, но скорее уж это он меня заморозит. Впрочем, едва ли ты меня поймёшь.
   - Я понимаю, - серьёзно произнёс Тари, и его ладонь крепко сжала мою в неожиданном для меня порыве. - Но ведь на нём весь твой мир не замкнётся. Рядом с тобой будут люди, которые смогут тебя согреть.
   Я сжала горячую ладонь Тари, и хрипло, от избытка нахлынувших чувств, рассмеялась:
   - Если ты набиваешься мне в любовники, то боюсь, мне придётся разочаровать. Грим мне уже ясно дал понять, что мне не светят никакие отношения на стороне.
   Тари уязвлённо отшатнулся от меня, мило покраснев.
   - Ты... я... не то что ты думаешь...
   - Ничего я не думаю, - успокоила я взволнованного салдорца. - Просто неуклюже пошутила. Я рада, что ты будешь рядом со мной, и я совсем не против, чтобы Грим учил тебя чему либо. Только прошу, старайся не слишком ему доверять - я боюсь, что он может использовать нашу с тобой дружбу против меня, или постарается перетащить тебя на свою сторону.
   - Я знаю, кому я обязан жизнью. И не предам тебя.
   Честное слово, я еле справилась с желанием повиснуть на шее Тари. Остановило меня лишь то, что мы уже подошли слишком близко к дому деда, а значит, кто-то из родных мог стать свидетелем моего непозволительно вольного поведения.
   - Пришли, - несколько разочарованно сказал воронёнок. Он также как и я не слишком стремился попасть в дом моей Семьи.
   Я тяжело вздохнула, и решительно позвонила в звонок.
   - Что ж, надеюсь, наша встреча с Рориком обойдётся без смертоубийства.
  
  

Глава 47

   Изенгрим Бергель. Империя Тайрани, Истик.
   Стоило только боевому магу приехать в столицу, как на него свалились десятки дел. Бумаги, которые необходимо подписать, приказы, за которыми надо проследить, люди, которые срочно требуют встречи (и откуда они только узнали о его приезде!). Хорошо хоть Император как раз покинул Истик, и не нужно было заниматься ещё и его делами. Изенгрим явно не был настроен играть в верноподданнические чувства. Сейчас мага волновали гораздо более личные проблемы. К примеру, его невеста, которая после того не слишком приятного разговора в гарнизоне, смотрела на него как на пустое место. Это было неожиданно неприятно. И этот барьер, вставший между ними, нужно было как можно скорее разрушить, пока он не привёл к непоправимым событиям. Именно поэтому Изенгрим, отложив все свои обязанности главы Семьи, сейчас стоял под дверью Рорика Эйнхери, не решаясь войти. Судя пор всему, он пришёл как раз вовремя, чтобы застать ссору между дедом и внучкой.
   Интересно, меланхолично подумал Бергель, откуда у Рорика хватает сил, чтобы препираться с Агнессой? Когда они виделись в последний раз, старый маг был едва ли не при смерти, а сейчас он вполне бодро кричит на свою внучку, заставляя слуг испугано жаться по углам, ожидая, что в дело вот-вот пойдёт магия. Да и Несс не отставала от своего знаменитого деда - гневный, пронзительно высокий голос был хорошо слышен далеко за пределами кабинета, и хотя слова было достаточно сложно понять, суть их была ясна и без этого. Конечно же, предметом спора был Договор, заключённый между двумя Семьями и он сам, злобный колдун-старикашка. Грим тяжело вздохнул.
   Что-то глухо ударилось с той стороны двери, заставив Бергеля вздрогнуть от неожиданности, а затем раздался звук бьющегося стекла. Как бы ни хотелось Гриму остаться в стороне и не вмешиваться в семейную ссору, он боялся, что это уже невозможно. Маг уже решился постучать в дверь, когда кто-то положил тяжёлую ладонь на его плечо, заставляя остаться на месте. Изенгрим обернулся. Эрик, смотрит с извиняющей улыбкой и неуверенным взглядом, но держит его цепко.
   - Не надо этого делать. Пытаться успокоить этих двоих - это то же самое, что тушить огонь керосином. Будет ещё хуже.
   - Они всегда так? - кивнул Грим в сторону кабинета Рорика. - Мне всегда казалось, что айрин Эйнхери несколько более....
   Он замялся, пытаясь подобрать верное слово.
   - Более сдержан? - понимающе кивнул Эрик. - Так и есть. У деда конечно тяжёлый характер, но в руках он себя держать умеет. И голос никогда не повышает. Ну, пока не поговорит с Агнессой. И она тоже превращается как будто в другого человека. С сестрой всякое конечно бывает - иногда таким взглядом посмотрит, что в землю закопаться хочется, или скажет что-нибудь этакое... пугающее. Но чтобы кричать - такого за ней не водится. А вот как бывает встретятся - только искры и летят. И ведь что самое интересное: Рорик конечно ворчит о непочтительном отношении внучки, а Агнесса в сердцах клянётся уйти из Семьи, а всё равно ближе них никого нет.
   Молодой арэнаи печально улыбнулся. Он то, несмотря на то, что всегда был почтителен и делал так, как приказывал Рорик, не получал и десятой части того внимания деда, что было у Несс.
   - Только ведь в этот раз причина их размолвки гораздо серьёзнее, - тихо сказал Грим, приваливаясь к стенке. Сейчас он действительно чувствовал себя совсем старым.
   - Дед знал, на что шёл, - пожал плечами Эрик. - Упрямство Эйнхери не то, с чем легко справится. Никто не любит, когда его к чему-либо вынуждают, а уж для Несс это и вовсе худшее из возможных оскорблений.
   - Так лучше для обеих наших Семей, - как будто пытаясь защитится, сказал Бергель. - Агнесса не должна быть столь эгоистична.
   Эрик криво ухмыльнулся:
   - Ей скажи. Я то что? Как по-моему мнению, мой дядя сильно избаловал дочь. Да и ещё это влияние Шаноэ. Я бы на твоём месте сильно задумался, прежде чем брать в жены ведьму. С ней же жизни никакой не будет...
   Изенгрим искоса посмотрел на будущего родственника:
   - Агнесса подучила, или сам додумался?
   Эрик стушевался под пронзительным взглядом.
   - Э-э-э...
   Спасла его открывающаяся дверь. Оба мага так и не заметили, как несколько минут назад в кабинете Рорика стало тихо.
   Агнесса выглядела... нет, не расстроенной или подавленной. Она даже не была разгневана. Скорее уж, чрезмерно решительна. Пугающе решительна.
   - Эрик, - холодные серые глаза остановились на замершем как кролик маге. - Дед что-то не очень хорошо себя чувствует. Позови целителя.
   На секунду Гриму почудилось, что губы Агнесс беззвучно прошептали слово "симулянт", но конечно же, молодая Эйнхери не могла заподозрить своего почтенного деда в обмане.
   - М-м-м, конечно же, Несси, - успокаивающе кивнул Эрик, и унёсся куда-то вниз.
   Грим кашлянул, обращая внимание девушки на себя.
   - О, айрин Бергель, и вы тут. Какая приятная неожиданность, - произнесла Агнесса, и казалось, что яд можно сцеживать с кончика её языка. - Вы то мне как раз и нужны.
   - Правда? - заинтересованно склонил голову Бергель.
   - Ну конечно же. Куда я без вас?
   Пройдя мимо него, Агнесса спустилась на пару ступенек вниз, а затем кинула ещё один взгляд на Бергеля: дескать, и долго вас ещё ждать?
   - И куда же мы идём, Агнесса? - послушно следуя по пятам за девушкой, поинтересовался маг.
   - Вы же вроде говорили, что вам интересны секреты полной трансформации. Так не хотите ли взглянуть на образчик неудачного превращения?
   - Вы говорите про вашего брата Эйнара? Разве ему не должны были помочь маги жизни?
   - Они не справились, и неудивительно. Мало понимать природу человека и природу зверя. Мы имеем дело с чем-то совершенно новым - с метаморфом. Ментальные и физические параметры перевёртыша сильно отличаются от того, что целители вообще считают возможным.
   - И ты хочешь...
   - Его вылечить. Более того, я уверена, что смогу это сделать. Но мне нужно, чтобы меня кто-то подстраховал.
   - Я польщён, но я не слишком разбираюсь в ментальной магии.
   - А мне и не нужны ваши магические способностм. Просто подержите Эйнара и убедитесь, чтобы он не кинулся на меня.
   Бергель тихо усмехнулся. Видимо, Агнесса сильно хотела уязвить его, намекнув на то, что кроме грубой физической работы он, по мнению многих, самый талантливый из живущих арэнаи, ни на что не способен. Что ж, если ему скажут охранять - он будет охранять, пока ему будет казаться это целесообразным.
   - Я сказала что-то смешное? - надменно поинтересовалась Несс через плечо.
   - Нет, моя леди, - с притворной смиренностью произнёс Грим. - Я буду вашим верным стражем, и ни один волос не упадёт с вашей чудесной головки.
   Агнесса резко остановилась, из-за чего Грим чуть не врезался в девушку, и внимательно окинула его взглядом, всем своим видом не одобряя ёрничанье мага.
   - Ну ну, - с неясной угрозой в голосе произнесла она, а затем всё же не удержалась, и насмешливо фыркнула: - вам совсем нет необходимости вести себя столь...
   - Обходительно и галантно?
   - Заискивающе. Моё мнение о вас едва ли от этого улучшится. Ухудшиться, впрочем, тоже вряд ли.
   - Значит, ты всё таки иногда думаешь обо мне хорошо?
   Неожиданно его слова прозвучали вполне серьёзно, хотя он пытался лишь рассмешить излишне напряжённую девушку.
   - Хочешь мне понравиться? - Агнесса сделала вид, что задумалась. - Зачем? Для того, чтобы исполнить Договор, моей благосклонности вовсе даже не нужно. Я, если честно, не думаю даже, что сама тебе нравлюсь.
   Грим и сам не знал, нравится ли ему его будущая жена. Обычно его привлекали совсем другие женщины: смешливые, легкомысленные, полные жизни. Впрочем, последним качеством Агнесса всё же обладала. Как и все юные арэнаи, она была самим воплощением жизни - стремительная, полная противоречий, жадная до всего нового и необычного. Вот только в её порывах не было ни лёгкости, ни того особого, небрежного изящества и кокетства, что так украшает молодых девушек. С теми, к кому она действительно была привязана, арэнаи могла быть очаровательной, даже милой, но она никогда не использовала своё женское обаяние в работе или для того, чтобы получить выгоду. Грим помнил, как впервые имя Агнессы Эйнхери приобрело для него вес, а сама девушка стала кем-то большим, чем просто внучкой своего знаменитого деда.
   - Я хочу, чтобы ты взглянул на моего нового боевого мага. Конечно, ты редко пересекаешься с моей пятёркой, но этот случай особый. Возможно, тебе придётся взять на себя часть её обязанностей.
   - Её? - недоуменно спрашивает Грим у Императора Майстера.
   Они сидят в янтарной гостиной - личных покоях Императора. Знак того, что боевой маг находиться у Майстера на особом счету.
   - А ты думал, что я настолько замшел и закостенел в своих взглядах, что не введу в свою пятёрку магов милую леди? Этой кучку консервативных стариков давно уже пора разбавить молодой кровью. Возможно, женская мягкость и мудрость... хе хе... сделает их не столь ужасающе занудными.
   Обычно Бергель всегда был в курсе всех придворных сплетен, но до сегодняшнего дня он так и не смог узнать, кого же Император поставил на должность имперского арэнаи. Никто не знал. И лишь теперь Император решил рассказать своему верному помощнику, с которым он всегда консультировался по поводу магического искусства, кого же он всё-таки назначил на столь важное место. И судя по хитрой улыбке рыжеволосого Майстера, решение правителя было действительно неординарным.
   - И что за прекрасную леди вы выбрали на эту роль? - вежливо спросил маг, перебирая в уме всех достаточно сильных и не слишком старых волшебниц. Рене Истарти? Не так давно она получила ранг Мастера, но хотя и выглядит она как семнадцатилетняя девчонка, всё же четыре сотни лет жизни дают о себе знать. Гинарди Олсен? Хотя она сама является образцом идеального боевого мага, у её Семьи слишком плохая репутация. А вот у другой возможной кандидатуры, Летиции Дерго, с репутацией всё в порядке - вот только она сама Императора на дух не переносит, после того, как он велел казнить её мужа за измену. Несчастный маг конечно сбежал, ко всеобщему облегчению, а вот осадочек у Лети остался. Хм, если так судить, в Тайрани нет ни одной чародейки, которая сгодилась бы на роль придворного боевого мага.
   Майстер с превосходством наблюдал за озадаченным арэнаи.
   - Ну же, ты обязан догадаться. Ты должен был сталкиваться с этой леди во дворце.
   - Во дворце? - недоуменно переспрашивает Грим. При дворе было не столь уж много боевых магов, если только... - Агнесса Эйнхери?!
   Бергель пару раз пересекался с внучкой Рорика Эйнхери, но едва ли мог вспомнить о ней что-либо вразумительное. Слишком юна, чтобы представлять интерес для тайного советника Майстера.
   Император едва ли не хлопает в ладоши от своей находчивости:
   - Она уже дала своё согласие, и Рорик ничего не сможет изменить в этом решении.
   Конечно же, Император сделал этот выбор назло старому Эйнхери. Правда, едва ли это достойная причина для нового назначения. И Грим, предпочитавший всегда действовать исподволь, в этот раз протестует:
   - Но она должна быть ещё слишком молода. Ей едва ли больше тридцати.
   А маг, который даже не прожил хотя бы один срок смертного - семьдесят-восемьдесят лет, едва ли может считаться взрослым.
   - Двадцать с небольшим, если быть точнее. Но она уже вполне себе сформировавшийся маг - тот материал, что накопал на неё Нортон, показывает её только с хорошей стороны. И она спасла мою дочь, а я не забываю о таких вещах.
   - Едва ли у неё есть хоть какой-либо опыт, необходимый для того, чтобы стать магом имперской пятёрки, - возражает Бергель. - Недостаточно просто силы или даже магического умения, нужно уметь принимать важные решения и отвечать за них.
   Император самодовольно улыбается. О, он предусмотрел все возражения своего мага.
   - Именно для этого я хочу, чтобы ты проследил за этой Эйнхери, и когда нужно - подстраховал. Если что-то в её решениях покажется тебе спорным, или опасным - не стесняйся мне об этом сказать. Впрочем, я не ожидаю, что она сумеет наделать больших глупостей. Едва ли другие маги оставят ей хоть немного свободного места для манёвров. Зато когда мне нужно будет, чтобы мои маги сделали так, как мне нужно, а не как взбредёт в их упрямые головы, у меня будет тот, кто подчинится мне без вопросов.
   Император ошибся тогда, думая, что получил в пятёрке послушную марионетку, не способную на собственные шаги, но и не причиняющую проблем. Изенгрим Бергель внимательно наблюдал за молодой арэнаи издалека, но так и не нашёл повода вмешаться в её решения - тем более что достаточно скоро у неё нашёлся другой покровитель - сам Канцлер. Освоилась Агнесса быстро, так же как и заимела среди коллег союзников и, как уж без них, врагов. Принимать решение за себя арэнаи тоже не позволяла, действуя подчас жёстко и бескомпромиссно, но практически всегда действенно. Железная хватка Рорика Эйнхери явно перешла в наследство и его внучке. Вот только женской мягкости и обаяния ей не хватало. Несмотря на созданный образ благородной леди, все эти длинные юбки и идеально сидящие платья, женственности в Агнессе, как он тогда думал, не было ни на грош. А ведь он искал себе не только союзника, но и... любимую женщину?
   Но сейчас, глядя на уставшее лицо, небрежно разметавшиеся по лбу светлые локоны, лёгкий беспорядок в одежде (и что это у неё щеке - неужели свежий порез?), он вспоминал не ту высокомерную, всегда себе на уме девчонку, что служила когда-то при дворе, а трогательную, забавную, иногда излишне капризную, но гораздо более близкую и понятную ему девушку, которую он встретил в Пустошах, кажется, совсем недавно.
   Конечно же, он не любил Агнессу Эйнхери. Изенгрим влюблялся и любил когда-то, и ни за что бы не перепутал это чувство с чем-то другим. Но ему начало казаться, что они вполне способны ужиться рядом. Тем более что она вполне привлекала его чисто физически - ему нравилась и ладная, тонкая фигурка, отнюдь не мальчишеская, как ему показалось когда-то, и мягкие, женственные черты лица своей невесты.... Но больше всего ему нравился её улыбка, делающая просто миловидную, но не более того, девушку совершенно очаровательной. Жалко, что улыбалась она редко, не зная, сколь многое она может добиться от мужчин своей улыбкой.
   Впрочем, сейчас ей явно было не до улыбок. На лице Агнессы застыла печать раздражения.
   - Не хочешь отвечать на мой вопрос? Что же, хорошо хоть, у тебя не хватило наглости мне врать, - небрежно пожала плечами Агнесса, не дождавшись ответа от Бергеля. - Мы пришли. Старайся, пожалуйста, не удивляться ничему, что ты увидишь.
   То место, куда они пришли, было странным. За последние годы Грим не раз бывал в столичном доме Эйнхери, а вот о наличии подземных казематов в подвале не знал. Да и зачем они вообще нужны Эйнхери? Боевые маги не держат своих врагов в плену, предпочитая избавляться от них сразу же...
   Заметив недоумённый взгляд Грима, Агнесса пояснила:
   - Это дедушкина задумка. Он когда дом перестраивал лет сто назад, решил несколько усовершенствовать подвал. Расширил и углубил его, треть отвёл под хранение продуктов, треть под убежище и тайные выходы из дома, а в оставшейся части построил камеры. Все думали, что это у него паранойя разыгралась, а оказалось, что он и в этом был прав. Только кто же знал, что не для врагов эти стены будут построены, а для собственных потомков?
   Тяжёлая, железная дверь, запертая на засов и несколько замков. Агнесса с видимым усилием сдвигает засов, а затем подыскивает в огромной связке нужные ключи. Поясняет:
   - Рорик попросил посмотреть на Эйнара, и если получиться, помочь ему. Удивительно, что он хоть как-то заботиться о своём блудном внуке.
   - Возможно, ты слишком плохо думаешь о своём деде, - предположил Грим. Агнесса фыркнула. - Тебе стоит быть к нему снисходительнее, тем более тогда, когда он так болен. Или ты действительно думаешь, что он только симулирует болезнь?
   Связка ключей падает на каменный пол, но девушка не торопиться её поднимать, оставаясь стоять с опущенной головой.
   - Нет, - негромко говорит она. - Не думаю. Если честно, я была в ужасе, когда увидела сегодня Рорика. От него остался один скелет, обтянутый кожей. Целитель говорит, что ему едва ли осталось больше полугода.
   - Тогда почему ты не бережёшь его?
   - Не берегу!? - девушка яростно сжимает кулаки. - О, сегодня я не сказала ему и половины того, что хотела. Если бы не его болезнь...
   Молчание затягивается, и Грим не выдерживает:
   - Что? Что тогда?
   - Возможно, я бы уже покинула клан.
   Для боевого мага нет ничего хуже изгнания, но и добровольный уход - позор как для Семьи, так и для мага. Расписка в том, что клан не способен дать своим птенцам самое необходимое.
   - И чем же Рорик тебя удержал?
   Агнесса беспомощно пожимает плечами, как будто не в силах понять, что с ней происходит.
   - Он сказал, что если я стану главой Семьи, то я смогу сделать так, как захочу. Принять Эйнара обратно в Семью, сняв с него клеймо преступника, повлиять на решение совета Семей в отношении полной трансформации, и...
   - И?
   - Изменить условия Договора, а то и вовсе отменить его. Как глава Семьи я буду иметь на это право.
   - Только с моего согласия и при моём участии, - напоминает Грим.
   Агнесса криво улыбается.
   - Ну, уговорить тебя одного мне будет явно легче, чем сражаться сразу против двух глав Семей.
   - А ты не боишься, что я настою на заключение брака раньше, чем ты сможешь что-то предпринять?
   - Но ты ведь пока этого не сделал.
   Грим молча соглашается. Не сделал, потому что всё ещё надеется на то, что упрямая арэнаи смягчиться по отношению него, а не потому, что не уверен в своём решении.
   Агнесса поднимает с пола ключи, смущённо бормоча:
   - Что-то мы слишком разговорились. Пора приниматься за дело.
   Первое, что даёт о себе знать, когда они входят в темницу - это тяжёлый, животный запах, смешанный с запахом человеческих выделений и подгнившего сырого мяса.
   - Здесь совсем что ли не убирают? - брезгливо зажимает нос Грим.
   - Дед говорит, что служанки бояться сюда заходить, когда Эйнар чуть не искалечил одну из них, - тихо объясняет Агнесса. - Здесь где-то под потолком должна быть магическая лампа. Сможешь зажечь её?
   Грим щелкает пальцами, и под потолком загорается зеленоватый тусклый свет.
   - Ого, с первого раза! Я бы провозилась минут пять с этим чёртовым светом, - удивлённо качает головой Эйнхери, заставляя Грима чувствовать совершенно нелепую в данном случае гордость. Великий зажигатель ламп, ну надо же....
   В углу раздаётся тихий звон цепей, а затем тяжёлое, хриплое сопение. Агнесса чуть отступает назад.
   - Эйнар? - встревоженно спрашивает она.
   Странное существо выбирается из горы тряпок, набросанных в углу комнаты, и Грим чувствует жалость напополам с брезгливостью. Старший внук Рорика не слишком был похож на человека - вытянутое лицо, похожее на волчью пасть перекошено в болезненной гримасе, бледно-жёлтые глаза слезятся, густая шерсть, лишайными пятнами растущая почти по всему телу мага, свалялась и потемнела от грязи. На ногах - цепи, приковывающие Эйнара к стене, на руках - антимагические браслеты.
   Тусклые, с жёлтым, почти вертикальным зрачком глаза настороженно следят за вошедшими в камеру магами.
   - Эйнар, это я, Несс, - чуть более уверенно говорит девушка, делая пару шагов к своему брату. Грим с трудом удерживает себя от порыва остановить её и спрятать за своей спиной.
   - Несс? - кажется, что горло недо-перевёртыша не слишком подходит для человеческой речи.
   - Да. Я здесь, чтобы помочь тебе. Мы с айрином Бергелем вылечим тебя.
   Эйнар переводит взгляд на Изенгрима, и внезапно, совершенно по волчьи, едва ли не высунув язык, ухмыляется:
   - Лис?
   Агнесса недоуменно качает головой:
   - Нет, он человек. Разве...
   - Всё в порядке, Агнесса, - останавливает её Бергель. - Это моё прозвище среди... друзей.
   Девушка недоумённо переводит взгляд с одного на другого:
   - Разве вы дружили?
   - Почти, - уклончиво отвечает Грим.
   - Я... работал... на... этого хитр-р-реца, - с каждой фразой Эйнару всё легче и легче выговаривать слова.
   Взгляд Агнессы сразу же холодеет.
   - А-а-а, работал. Представляю, какого рода была эта "работа".
   Грим морщиться. Он действительно пользовался услугами Эйнара Эйнхери - когда нужно было провернуть тихое, и не слишком законное дело. Убрать ненужного человека, например. Вот только ему не хотелось, чтобы его невеста об этом знала.
   - Дело прошлого. Сейчас нужно подумать о том, как привести Эйнара в нормальный вид. Ты уже знаешь, что нужно делать?
   - Представляю в общих чертах. Эйнар, ты мог бы лечь на пол, и не слишком... дёргаться?
   - Нер-р-рвирую? - рычит Эйнар. - Не боись, не тр-р-рону.
   - Как и не тронул служанку на той неделе? Её укус пришлось зашивать лекарю, а затем и доплачивать ей компенсацию за моральные страдания. Рорик мне рассказал.
   - От этой идиотки слишком пахло стр-р-ахом. От вас не пахнет, - доверительно говорит молодой маг, устраиваясь на холодном полу.
   - Изенгрим, ты мог бы зафиксировать его руки так, чтобы он меня случайно не цапнул? - спрашивает своего спутника девушка, и обращаясь к брату, поясняет: - может быть немножечко больно, я бы не хотела, чтобы с кем-либо из нас случилось что-либо плохое. Айрин Бергель сейчас снимет с тебя антимагические браслеты - они могут помешать моему колдовству.
   Грим отпирает браслеты ключом из связки, скручивает конечности Эйнара ремнём, и придавливает его запястья коленом, в то время как Несс деловито распахивает остатки рубашки на груди брата.
   - Мои руны почти зажили, это хорошо. Не хотелось бы выжигать их огнём, - бодро говорит Агнесса, и шипит на дёрнувшегося Эйнара: - тихо ты! Я говорю, не нужно будет ничего с ними делать. Они и так перестали удерживать тебя в стабильном состоянии. Хорошо хоть, целителям хватило ума не обновлять татуировки.
   - Вообще-то магия крови и рун запрещена на территории Тайрани, а ты так активно её используешь, - Грим кидает красноречивый взгляд на запястья Агнессы, где всё ещё красовались так и незажившие шрамы. - Рорик не против этого?
   - Он же и научил, - фыркает арэнаи. - И был прав. Они спасли мне жизнь тогда, когда я лишилась всех своих магических сил и помогли Эйнару не спятить ещё в Алискане.
   Грим неодобрительно качает головой, но ничего не говорит.
   Агнесса кладёт ладони на мерно вздымающуюся грудь метаморфа, и закрывает глаза. Магия, которую девушка использует, столь легковесна, что Бергель едва её чувствует. Она как мерный шёпот, шум в морской раковине, расслабляющий и убаюкивающий. И лёгкий запах - солёного ветра и влажного песка. Ментальная магия.
   Через бесконечно долгое время девушка открывает глаза, и утирает выступивший пот со лба:
   - Уже всё? - хрипло спрашивает Эйнар. - Было совсем не больно.
   - Я только проводила диагностику. Всё как я и думала. Проблема с энергетическими потоками в теле. Они изменились, как это и должно было быть, но вот только... - девушка замялась, пытаясь подобрать слова, - вот только разум то у тебя всё ещё человеческий, и отторгает звериную сущность. Нужно соединить несколько разных каналов, вернуть их в правильные русла и гармонизировать ментальное поле.
   - Звучит ужасно непонятно, - пожимает плечами Грим.
   - Легче показать. Иди сюда. Положи руки, так...
   Она кладёт свои руки сверху его ладоней и шепчет: "закрой глаза".
   Он послушно смыкает веки, вот только вместо обычной тьмы видит слабо светящиеся контуры человеческого тела:
   - Это ментальное поле, - щекочут ухо мага слова Агнессы. - А теперь взглянем чуть поглубже... Ты видишь потоки?
   - Да, это похоже на разноцветный песок, переливающейся в теле - от одной точки к другой Красиво!
   Даже с закрытыми глазами он чувствует, как Агнесса улыбается.
   - Забавное виденье - для меня это как потоки света. А эти точки - энергетические центры, сквозь которых и проходит эта энергия. Но видишь, энергия застревает в них, а часть и вовсе проходит мимо центров? Нужно вернуть их в нужное русло, и немного подпитать силой, так как тело слишком истощено.
   - И Эйнар станет человеком?
   - Нет, сначала волком. Нужно завершить начатую трансформацию, прежде чем возвращать его в человеческий вид.
   - В чём моя задача? Только охранять и наблюдать?
   - Нет. Меня может слишком увлечь. Ты должен успеть вытащить меня, если поймёшь, что я не справляюсь.
   - Как я пойму?
   - Я или просто перестану дышать, или меня начнёт трясти в конвульсиях и катать по полу.
   - Надеюсь ты шутишь?!
   Агнесса щекочет его ухо смехом:
   - Ага... почти. А теперь тихо. Смотри.
   Ментальная магия всегда казалась Гриму штукой скучной, но полезной - ну вроде целительства, только в военных целях немного удобнее использовать. Но взгляд изнутри показал всю красоту, и сложность магии разума. Энергетические потоки действительно были чем-то похожи на песок - стоит их попытаться схватить, как энергия тут же просачивалась, как сквозь пальцы, уходя от попыток её схватить. Но вот, повинуясь воле чародейки, песочные струи колеблются, и сначала неохотно, а затем всё более послушно меняют своё течение, убыстряя свой ход. И те точки, в которых эти потоки объединялись, становились ярче, и кажется, начинали пульсировать в такт дыхания - его, Агнессы, Эйнара...
   Наблюдая за столь захватывающим процессом, Гримм не сразу заметил, как и на физическом уровне начали происходить изменения. Тело Эйнара дёргалось, сначала слабо, как будто его просто била мелкая дрожь от озноба, затем всё сильнее, заставляя Бергеля приложить все силы, чтобы удержать Эйнхери в прежнем положении. И он менялся - контуры его тела как будто плыли, а от кожи исходил невыносимый жар. Человеческое тело не могло так пылать, просто не выдержало бы сердце - но оно всё ещё билось, хоть и держало совершенно безумный темп.
   В какой-то момент Агнесса, казалось, сохранявшая до этого полный контроль над происходящим, совершила ошибку - отдавая свою силу, свою магию, она забыла о том, что она лишь гостья, чужачка, а не хозяйка, а значит, находится в полной власти истинного хозяина тела. Эту ошибку никогда не сделал бы ни один целитель: маги жизни никогда не отдавали свою силу напрямую, используя для этого специальные приёмы и заклинания, сохраняя барьер между собой и пациентами. Целители знали, как бывает опасен человек в своей жажде жить. Но Агнессу никогда не учили этому, и используя свою силу напрямую, она поплатилась за это. Почувствовав приток новых сил, Эйнар, совершенно бессознательно, жадно приник к живительному источнику, не замечая, как иссушает сестру. Он мог бы выпить её полностью, если бы не вмешательство Бергеля, разорвавшего опасную связь. При этом сделав это так умело, что не повредил ни девушке, ни уже закончившему трансформацию Эйнару.
   Грим рассказал ей это позже, когда крупный, лобастый волк мирно дрых на тряпках, повизгивая во сне, а они устало сидели прямо на каменном полу, прижимаясь друг к другу в попытках сохранить тепло. Девушка была бледна и её била крупная дрожь, но всё же она была жива.
   - Почему ты мне сразу не рассказал про этот дурацкий барьер между пациентом и целителем? - вместо того, чтобы поблагодарить мага за спасение жизни, девушка внезапно возмутилась.
   - С чего бы я должен думать, что ты это не знаешь? Ты так уверенно принялась за волшбу, что я даже подумать не мог, что ты не знаешь самых банальных основ обмена энергиями.
   - Меня никто особо не учил, - пожала плечами девушка. - Я сама осваивала ментальную магию, и могла многое упустить.
   Бергель вздохнул:
   - А это скорее из области магии жизни, чем магии разума, хотя ты и использовала ментальную магию и знания арэнаи, чтобы помочь Эйнару. Даже если ты не разбираешься во врачевании, нужно знать хотя бы главные принципы целительства. Нужно думать и о своей безопасности, а не только о безопасности пациента.
   - Ну, у меня в отличие от тебя, не было сотен лет в запасе, чтобы изучать другие разделы магии, - проворчала Агнесса. - И вообще, тебе легко говорить - ты то уже достиг уровня Мастера.
   - Ещё нет, - и наткнувшись на недоверчивый взгляд Несс, поправился: - официально нет.
   Магов уровня Мастера во всём Тайрани едва ли набиралось два десятка - и большей части из них давно уже перевалило за четыре сотни лет, а то и больше. А уж то, чтобы достигнуть таких вершин чародейства в двести с небольшим - было делом и вовсе невиданным. Но Агнесса, которой довольно часто приходилось наблюдать, как колдует её дед, не могла ошибаться - Изенгрим Бергель уже давно перерос первый уровень. Он владел магией почти интуитивно, не прибегая ни к каким формулам или схемам, создавая новые заклинания на ходу, и, что было пожалуй самым верным признаком мастерства - не ограничивался лишь той школой магического искусства, в которой был рождён. Агнесса лишь помогла Бергелю увидеть процесс таинства ментального чародейства, не надеясь, что он что-либо поймёт в происходящем, но он разобрался, да так, что смог в конце сделать самостоятельный выход из сложного волшебства и вытащить полубессознательную Агнессу.
   - Мы ведь сегодня закончили? - уточняет Грим.
   - К сожалению, да. Хотя мне хочется провести превращение до конца, и вернуть Эйнара в человеческий облик, едва ли мне хватит на это сил.
   - Я бы мог попытаться всё сделать сам, - внезапно говорит Бергель, - кажется, я разобрался в том, что ты делала.
   Агнесса несколько высокомерно хмыкает:
   - Разобрался то может и разобрался, но ты всё же не ментальный маг, а значит, тебе недоступно виденье ментального поля, а управлять тем, что видеть не можешь, едва ли доступно даже тебе.
   - Но ты-то видишь, а значит, можешь быть моими глазами. А всё остальное я сделаю сам, - искушает Грим Агнессу. - Давай, доведём дело до конца.
   - Хорошо, - ворчит Эйнхери, - но учти - если что случиться - я тебя могу и не вытягать. Мне-то до Мастера далеко...
   - Зави-и-идуешь, - насмешливо тянет Бергель, за что получает тычок в бок.
   - Давай работать. Не хотелось бы провозиться здесь до ночи.
   Уставшие, но довольные маги выползли из подвалов когда на улице уже давно стемнело. Устало привалившись к стене, Бергель кривовато улыбнулся:
   - Домой я уже видимо не пойду. Переночую здесь.
   - Оставайся, - флегматично соглашается девушка, привалившись рядом, - чувствуй себя как дома.... хотя ты и так видимо здесь неплохо освоился.
   Язва, думает Изенгрим. Впрочем, он и не ожидал, что будет легко.
  
   Утро отозвалось Изенгриму Бергелю головной болью. В голове стучало... хотя судя по всему, не только в голове.
   - Входите, - громко сказал он, морщась от звука собственного голоса.
   Всё же вчерашние эксперименты с магией дались ему нелегко. Да и ещё после того, как он отправился в выделенную ему комнату, он не лёг сразу спать, а ещё несколько часов пытался приложить полученные знания к себе. Нет, никакого превращения в зверей, конечно же, просто чуть дальше зашёл в Изменении, чем обычно, за что и расплачивается сейчас дурным самочувствием.
   В дверь просунулась голова конопатого слуги:
   - Айрин Бергель, через полчаса в летнюю комнату будет подан завтрак. Повар хотел бы узнать, накрывать ли на вас?
   - Накрывать на меня ничего не надо, я и так накрыт одеялом, - скорчил гримасу Грим. - А на завтрак я спущусь.
   Сейчас он больше всего жалел, что среди боевых магов, в отличие от аристократов, не было принято завтракать в постели. Для арэнаи всегда была важнее дисциплина и порядок, а не удобство отдельных персон: хочешь есть, будь добр, спустись вниз и ешь с остальными, когда положено - и никаких нарушений внутреннего распорядка. Радостно осознавать, что Семья Эйнхери сохраняет эту традицию...
   Когда Бергель зашёл в столовую, он был больше похож на умертвие, а не живого человека. Агнесса выглядела гораздо лучше него, хотя даже искусный макияж не мог скрыть глубокие синие тени под глазами. Рухнув напротив девушки, Грим жадно оглянул стол, и облизнулся. Удержаться бы, и не запихнуть в себя плюшку, позорясь перед Эйнхери и слугами. Но вместо этого Грим скорчил невозмутимую рожу, и стараясь не обращать внимание на аппетитные ароматы, вежливо кивнул своей невесте:
   - Доброе утро, Агнесса. Выглядишь прекрасно.
   Девушка чуть покраснела, и молча кивнула. Хм, необычный для неё приступ скромности.
   Вошедший в столовую Эрик расставил всё по местам, дружелюбно похлопав по спине неподвижно сидящую на стуле Агнессу. Правда, немного не рассчитал силы, отчего она закашлялась, прикрывая рот салфеткой. И только тогда Грим заметил, что всё это время Агнесса сидела с набитым ртом, стараясь, видимо, незаметно от него прожевать остатки еды. Очень по взрослому, иронично подумал про себя Бергель, но решил сделать вид, что не замечает, как Агнесса вытирает испачканный рот салфеткой, яростно глядя на ничего подозревающего брата.
   - Изенгрим, Агнесса, - дружелюбно кивнул Эрик. - Несс, ты чего такая красная? Э-э-э, что это ты на меня так уставилась? Я уже что-то успел натворить? Рорик жаловался на меня?
   - Всё хорошо, - немного искусственно улыбнулась Агнесса. - Полагаю, мы можем приступить к трапезе?
   - Дед обещал спуститься, так что ждём его.
   - Он достаточно хорошо для этого себя чувствует? - озабоченно спросила Агнесса, и получив лишь неуверенное пожатие плеч, нахмурилась: - что ж, раз он хочет подвергать своё здоровье опасности, его бесполезно разубеждать.
   Агнесса оглядела полупустой стол, и спросила:
   - А где все остальные? Сколько я не навещала наш городской дом, здесь всегда ошивалось не меньше десятка родственников.
   - Так война же, - объяснил Эрик, - все на пограничье, кто может сражаться. А остальным сейчас в столице делать нечего, всё равно никаких развлечений не намечается. Даже император покинул Истик.
   Прежде всего по настоянию собственных советников, опасающихся на покушение на монаршую особу. Даже в столице сейчас было небезопасно.
   - Ясно. А наши гости? Степняки, Шаноэ?
   - Степняков я расположил в своём доме, благо что он тоже сейчас пустует, - объяснил Бергель, - да и Уна за ними присмотрит. А Ису я уже перепоручил Канцлеру, так что он отвечает за её безопасность и за то, чтобы она ничего не натворила.
   - Я видела Нортона вчера, он ничего не сказал мне об этом, - поджала губы Агнесса.
   - Наш Канцлер вообще склонен к скрытности. Профессия у него такая, - легкомысленно пожал плечами Эрик, а затем с любопытством спросил: - а что тебе от него было нужно?
   - Не твоё дело.
   - Личное что ли? А я думал, что вы давно расстались.
   - Я сказала, не твоё...
   От намечающейся ссоры родственников спас действующий глава Семьи, вошедший в сопровождении Тари. Маги с некоторым удивлением следили за тем, как салдорец аккуратно помогает пожилому магу сесть во главе длинного стола. Заметив, как внимательно за ними следят, Рорик скорчил гримасу, проворчав:
   - Сразу видно по моим любимым внукам, как они меня ждали.
   Агнесса тут же вспыхнула, а Эрик потупился, обиженно скривив рот, но Рорик уже отвлёкся на Бергеля:
   - А, Изенгрим! Поговорил я с твоим протеже. Весьма перспективный юноша, несмотря на некоторую неграмотность. Но что от салдорцев ещё ждать?
   Тари, которого обсуждали, сохранял невозмутимость. Бергель давно уже заметил, что молодой салдорец умеет неплохо скрывать свои эмоции, когда это было нужно. Агнесса, впрочем, тоже умела одевать маски и притворятся равнодушной, вот только иногда чувства всё же подводили - да и откуда взяться сдержанности у одной из Эйнхери, славившихся своим вспыльчивым нравом? Так и сейчас, стоило Рорику зайти в комнату, как Агнесса уж вся извелась, разрываясь между обидой и нежеланием вновь ссориться с умирающим дедом. Решив выручить Агнессу, чтобы, да что уж скрывать, заслужить её расположение, Бергель перевёл разговор на более интересную для всех присутствующих тему - события на востоке страны. Вплоть до последних недель военные действия ограничивались лишь незначительными стычками с алисканцами. И та и другая сторона пробовала свои силы, и те и другие сталкивались с серьёзными проблемами. Алисканцы, обновившие благодаря гармцам военно-техническую базу, получили большой перевес в вооружении, средствах передвижения и связи, да вот только проблема - специалистов, способных управлять этой техникой, было совсем мало, и ещё меньше людей, способных её ремонтировать. А если учесть, что большая часть оружия, на которое так надеялись алисканцы, создавалась на основе техномагии, которая требовала к себе особых условий эксплуатации и не работала без самих магов, то можно было сказать, что Алискан имел лишь дорогую груду металла, не более. С магами в этой варварской стране всегда было плохо - суровая земля просто не рождала сильных чародеев.
   Но вот воины в Алискане были отменными, и что ещё более важно, хорошо обученными и многочисленными. По мнению Изенгрима, армия Императора Агата была сейчас лучшей в Ойкумене, представляя значительную угрозу даже и без поддержки некромагов.
   А тайранская армия... Прошли те времена, когда о военной мощи тайранцев говорили с восхищением и страхом. Упадок военной системы Тайрани был несомненен. Слабая, плохо сформированная армия, взяточничество среди высших чинов, офицерские звания, свободно покупаемые и продаваемые... Всё это не могло не кончится плохо.
   Причиной сегодняшних проблем в военной сфере стало принятие Пангиром Майстером, дедом нынешнего монарха, закона, ограничивавшего влияние кланов боевых магов на армию Тайрани - фактически, он создал две отдельные военные структуры, плохо друг с другом пересекавшиеся, и всё время сорящиеся из-за невозможности решить проблему иерархии. Арэнаи привыкли решать всё самостоятельно, и с трудом могли договориться с новым военным начальством, сплошную состоящих из наглых смертных. Пангир, как и его внук сейчас, попытался тогда уменьшить влияние волшебников на политику Тайрани, и в какой-то степени ему это удалось. Впрочем, он не знал, что и среди арэнаи были те, кому было выгодно принятие этих законов. Одним из таких людей был и Рорик Эйнхери, находящийся тогда в тайной оппозиции правящему роду. Логика его была проста - чем быстрее армия под управлением невежд и профанов дискредитирует себя, тем вероятнее кланы арэнаи смогут вернуть себе свою власть. Для этого нужна была лишь одна ошибка, серьёзная ошибка военачальников, и боевые маги, под предлогом спасения страны, вновь займут своё законное место.
   Но сейчас эта ошибка могла стать смертельной не только для продавшихся, забывших об офицерской чести генералов, но и для всей страны. Да и кланы боевых магов едва ли теперь были способны перехватить упавшие вожжи управления страной - слишком много было внутренних противоречий и конфликтов среди арэнаи. И оставалось лишь надеяться, что общий враг сплотит их, а не разъединит ещё больше.
   - В конце концов, - заметил Грим, ловко поддевая вилкой кусочек мяса и отправляя себе в рот, - гармцы всё ещё не вмешались в военный конфликт. Вполне возможно, что без поддержки некромагов алисканцы достаточно быстро струхнут и отправятся восвояси.
   - Ты не знаешь последние новости, Бергель, - мрачно ответил Рорик, - по последним данным наша разведка показала присутствие гармской некромагии на пограничье с Алисканом.
   Старик так и не притронулся к еде, лишь изредка отпивая из высокого бокала пахнущую горькими травами настойку. А вот Агнесса и Изенгрим ели за двоих, восполняя вчерашнюю потерю энергии.
   - Может это фонят их техномагические приборы? - принял участие в беседе Эрик.
   - Немногим лучше, - возразил Рорик. - Если мы можем уловить излучение техномагии с такого расстояния, то это должно быть поистине устрашающее оружие. Мы привыкли воевать с салдорцами - и знаем все их трюки и ловушки наизусть, но вот с механическими подделками восточных некромагов мы ещё не сталкивались. Кто знает, какие сюрпризы они могут нам преподнести?
   Агнесса пренебрежительно фыркнула:
   - У нас тоже есть парочка сюрпризов для них...
   - Искусство оборотничества? Даже если ты овладела этой способностью самостоятельно, это не означает, что другие тоже так смогут. Твои возможности слишком уникальны, чтобы на них делать какие-либо предположения, - покачал седой головой Эйнхери. - Я специально отправил вас вчера посмотреть на твоего брата, чтобы ты поняла, на какое ужасное состояние ты рискуешь обречь тех, кто пойдёт за тобой.
   Агнесса и Изенгрим переглянулись, и девушка сказала:
   - Вчера мы смогли превратить Эйнара в волка, а затем обратно в человека. С ним всё в порядке - несколько дней, может недель, отдыха, и он полностью восстановиться. И он сможет принимать облик зверя и в дальнейшем - я даже более чем уверена, что он сумеет сделать это сам, без чьей-либо сторонней помощи. Опыт превращения навсегда остаётся в памяти его тела. Я соглашусь, в магии метаморфов есть свои сложности и свои риски, но в конечном счёте полное превращение оказалось не опаснее первой боевой трансформации. Если даже Эйнар так легко смог с этим справиться, пусть и с нашей помощью, то представь себе, каких успехов мы сможем достичь, если будем учить совсем юных магов, чьи способности к восприятию нового опыта гораздо выше!
   - Изенгрим, что скажешь? Я полагаюсь на твой ясный ум - моя внучка явно слишком впечатлительна, чтобы мыслить ясно в данной ситуации.
   Меньше всего сейчас Бергель хотел оказаться между двух огней. Стоит ему встать на сторону одного из упрямых Эйнхери, и тут же нарушится хрупкий нейтралитет. Вот только друг друга родственники всегда простят, а он навлечёт на себя гнев обеих сторон. Приходилось быть осторожнее.
   - Выводы Агнессы о возможности широкого применения полной боевой трансформации имеют под собой некоторое логическое и историческое основания. Наши предки, прибывшие с Северных островов, когда то обладали этим даром в совершенстве. Более того, я уверен, что по настоящему мы сможем противостоять некромагам лишь освоив искусство превращения, и чем более совершенно оно будет, тем больше у нас шансов выйти победителями. Вот только я совсем не уверен, что мы сможем использовать вновь открывшиеся способности в этой войне - здесь и сейчас. Для того, чтобы вернуть себе своё былое могущество, нам нужны годы, если не десятилетия, а некромаги уже сейчас у нас на пороге.
   Девушка сердито хмурится:
   - Я не говорю о том, что нам нужно полагаться лишь на звериную магию. Я предлагаю другое: Консулы Гарма очень древние маги, им более трёх тысяч лет - для них времена страшных битв между метаморфами и некромагами, приведшие к изгнанию последних с Северных островов, отнюдь не мифы и легенды, как для нас. В отличие от боевых магов некромаги хорошо помнят своё прошлое - и едва ли они забыли всю мощь и силу наших предков. Когда они увидят, что метаморфы Северных островов возродились, они отступятся и от Тайрани, и от Алискана, и вновь забьются в ту нору, из которой вылезли на долгие, долгие годы.
   - Ты полагаешь, что гармцы так трусливы? - скептически спросил Эрик. Агнесса покачала головой.
   - Не трусливы, нет. Скорее осторожны. Пока все действия, что Рейвены предпринимали в Алискане, вся их политика говорят лишь о том, что некромаги не спешат обрушить всю мощь своих заклинаний и оружия на покорение чужих народов - а действуют совсем другим способом. И они не вмешиваются в конфликт алисканцев с тайранцами. Выжидают, поверяют наши силы и способности, полагая, что нам уже некуда бежать. Но Рейвены слишком долго живут на этой земле, и забыли - что время, такое же сильное оружие, как и мечи и магия. Узнав о существовании в Тайрани метаморфов, своих старых врагов, они предпочтут отступить и поразмыслить над новыми факторами, оценить не предусмотренную опасность. И, в конце концов, потратят своё время на попытку получить новую информацию и изменение старого плана по захвату Ойкумены. Это даст нам фору на то, чтобы воссоздать практику полного превращения, сделать её из проекта одного человека - реальностью для всех арэнаи. Всё, что нам нужно - продемонстрировать нескольких метаморфов, а точнее, их возможности, некромагам, и они тут же помчаться докладывать своим хозяевам о появлении новой угрозы.
   - Тактика ошеломления, - закивал головой Эрик, - удиви престарелых мараз... ну, магов, и пока они приходят в себя, делай то, что хочешь. Любимый твой приём с детства - учителя никогда не знали, что от тебя ожидать. А мне нравится!
   Агнесса удовлетворённо улыбнулась, но Бергель отнюдь не был склонен поддерживать идеалистические планы Эйнхери:
   - Твои слова не лишены здравого зерна, да и в оценке характера некромагов, я думаю, на тебя можно полагаться. В конце концов, ты общалась с ними гораздо больше каждого из нас, - "а с некоторыми и вовсе состоишь в родстве", подумал Грим, давно разгадавший секрет жёлтых глаз девушки, - но вот только я сильно сомневаюсь, что их реакция на появление метаморфов будет такой, какой ты ожидаешь. Достаточно скоро, если не сразу, они узнают, что тайранские зверомаги существуют в основном лишь в наших мечтах и планах. Пусть гармцы и не могут следить за нами через магические Зеркала, а шпионам их весьма сложно проникнуть в кланы арэнаи, но уж в искусстве пыток они достигли совершенства. И стоит лишь одному арэнаи попасться к ним в лапы, а это непременно произойдёт, ведь ни одна война не обходится без жертв и пленников, как они тут же узнают, что у нас не наберётся даже сотни бойцов, способных полностью менять свою сущность. И, полагаю, тогда они серьёзно отнесутся к фактору времени - вот только не так, как ты думаешь. Сейчас они хотят лишь завладеть нашими землями, поработить наших людей, и не видят в боевых магах настолько сильных противников, чтобы хотеть нашего уничтожения любой ценой. Пока. Но стоит им узнать, какой сюрприз мы им готовим, сколь серьёзной проблемой для них обернётся существование арэнаи в скором будущем - и они решат обрушить все свои силы на то, чтобы стереть боевых магов с Ойкумены. А я не хочу для Тайрани повторения судьбы Безымянных Пустошей. Гармцы как можно дольше не должны знать, что мы вновь возродили древнюю магию метаморфов. Даже если это означает, что нам придётся пробыть в изнуряющей и тяжёлой войне с алисканцами ещё долгое время, и воспользоваться помощью коварных Шаноэ и степных дикарей.
   Тишина опустилась на комнату, плотным, душным покрывалом накрыв сидящих за столом людей. Её разорвал звук отодвигаемого стула. Агнесса резко поднялась, вцепившись руками в край стола и не отрывая взгляда от Изенгрима. Лицо её стало похоже на маску - девушка так боялась, что её эмоции прорвутся наружу, что сейчас запретила себе чувствовать хотя бы что-нибудь. Хотя, Изенгрим был более чем в этом уверен, Агнессе сейчас больше всего хотелось сделать ему также больно, как ей сейчас. Девушка, как и многие молодые маги, была слишком чувствительна к критике, и даже несколько лет работы с более опытными коллегами так и не могли её излечить от этого. А может, дело даже не в том, что он подверг сомнению её слова, а в том, что она слишком сильно надеялась на то, что её идея спасёт Тайрани, и столкновение с реальностью оказалось слишком жестоко.
   - Извините, - холодно проговорила Агнесса, всё также не отрывая горящего взгляда от Бергеля. - я вас покину. Мне что-то стало нехорошо. Наверное, слишком душно.
   И задыхается она, понял намёк Бергель, конечно же от моего присутствия и навязчивого внимания.
   Пока Изенгрим расстроенно думал, что совсем разучился общаться с молодыми привлекательными девушками, Агнесса уже успела исчезнуть в дверях. В комнате помимо озадаченного Бергеля остался лишь удивлённо хлопающий глазами Эрик, не понимающий, что же нашло на его сестру, встревоженно хмурившийся салдорец и совершенно спокойный Рорик. Он же и дал весьма толковый совет Бергелю.
   - Мда, вся в меня девочка растёт, - с некоторым затаённым удовольствием прокомментировал Эйнхери. - Я тоже по молодости такой был - вроде бы тихий да сговорчивый, да только пока вожжа под хвост не попадёт, так и сладу со мной нет. Вот только я отомщу и забуду, а Агнесса вряд ли. Злопамятность это у неё в отца - он со мной и по сей день не разговаривает, всё никак мне простить не может, что я Эйнара из Семьи изгнал. Так что, если не хочешь ближайшие несколько лет общаться со своей женой только через стенку, иди за ней, и попытайся успокоить, пока она там себе не надумала чего-то совсем ужасного.
   Бергель нашёл арэнаи в коридоре. Она сидела в небольшой нише, пустым взглядом уставившись на гобелен на противоположной стене. На гобелене было изображён героический поступок одного из предков Агнессы - кажется, того, что спасая деревню от толпы умертвиев, случайно её поджог. Жители очень благодарили Эйнхери, а затем выставили ему счёт. Тот послушно, без всяких возражений оплатил отстройку новых домов и моральных травм, а то, что через полгода деревня вновь запылала, да и ещё весьма странным, явно колдовским огнём, так это уже не ничего и не докажешь...
   Заметив Бергеля, девушка вскочила с места, с явным намереньем уйти.
   - Агнесса, послушай, если я что-то сказал...
   Он дотронулся до плеча Агнессы, но тут же отдёрнул руку, вспомнив, насколько важно для девушки сохранять дистанцию с другими во время душевного волнения. И вовремя - девушка резко развернулась, глядя потемневшими от ярости глазами на мага.
   - Ты сказал. И знаешь - ты был прав, а я не права. Мои мысли глупы и необоснованны, и я способна лишь ещё больше испортить ситуацию.
   - Ещё больше? Я не считаю тебя в чём-либо виноватой.
   - О, да неужели? - ядовито бросила Агнесса, скрестив руки на груди. - Скажешь, что ты не думаешь: "если бы не эта глупая девчонка, нам бы не пришлось сотрудничать с ведьмами и принимать помощь у степняков"?
   - С чего ты решила... - ошеломлённо спросил маг, но девушка прервала его, не дослушав.
   - Скажешь, что ты даже не считаешь меня ответственной за то, что Элоиза мертва, а мы вынуждены участвовать в совершенно ненужной нам сейчас войне? И что наши люди остались в плену Шаноэ? Ты, наверное, думаешь, что такая бестолковая волшебница как я только и способна лишь рожать детей, а до политики едва ли дорастёт и через тысячу лет?!
   Кажется, Бергель начал понимать, чьими словами сейчас говорит Агнесса в столь разрушающем приступе самообвинения. И самое печальное, что это глубокое, тяжёлое чувство разочарования в самой себе в Агнессу вложил её собственный дед. Неужели он действительно говорил всё это Несс? Всего лишь пытаясь использовать и так существующее чувство вины и беспомощности, чтобы заставить делать внучку то, что ему нужно, Рорик едва ли не разрушил хрупкое, только нарождающееся взаимопонимание между Гримом и Агнессой. Конечно же, Агнесса думает, что Грим заодно с Рориком, и воспринимает его как врага - вот только старому Эйнхери, по причине его болезни, она всё высказать не может, поэтому отрывается на своём женихе. А он, в попытках казаться хорошим и понимающим, даже и не пытался показать себя самостоятельной личностью, а не тенью её деда. Поэтому Изенгрим сделал то, что делать отнюдь не планировал, но, безусловно, хотел. Прямо таки рука чесалась.
   Обычно, выбирая между поцелуем и пощёчиной, как способом успокоения излишне вспыльчивых девушек, Изенгрим выбирал поцелуй. Это было приятнее, и к тому же могло в дальнейшем перейти совсем в другую плоскость - в горизонтальную.
   Вот только здесь ему в ближайшее время в этом плане явно ничего не светило. Агнесса на него даже как на мужчину не смотрела, в чём была, конечно же, прежде всего вина Изенгрима, всю дорогу до Тайрани ведшего себя как странная помесь заботливой тётушки и престарелого наставника. Так что поцелуй мог только всё испортить, хотя, безусловно, Гриму всё же хотелось проверить - станет ли для них поцелуй приятным открытием, знаком совместимости не только душевной, но и телесной, или обернуться разочарованием, оставшись не более чем прикосновением двух губ.
   Но вместо этого он просто её ударил открытой ладонью по щеке, не сильно, но достаточно хлёстко, чтобы заставить девушку замолчать, ошеломлённо хватая воздух ртом. Нужно было сделать так, чтобы она перестала переносить свою ярость с деда на своего жениха, а начала что-то чувствовать именно к нему. Пусть даже этим чувством и будет для начала злость. Переживёт.
   В конце концов, меланхолично подумал Бергель, не будет же она на него нападать в доме своих предков?
   - Ты что себе позволяешь, Бергель? - наконец спросила Агнесса.
   - Просто хотел, чтобы ты меня услышала, - невозмутимо произнёс Изенгрим.
   - Эм-м-м. Я слушаю? - чуть склонила голову Агнесса, задумчиво потирая щеку. Глаза её горели нехорошим огнём, и Изенгрим подавил в себе желание отодвинуться.
   - У тебя явно мания величия. Почему-то ты себя считаешь ответственной за всё, что происходит с другими вокруг тебя. Более того, ты даже мыслишь в масштабах страны - как будто один человек может начать войну. Не слишком ли ты много о себе думаешь?
   - Достаточно, - огрызнулась арэнаи. - Я знаю, что ты меня пытаешься успокоить, но не надо. Едва ли это поможет. Я действительно провалила всё, что мне поручили. От меня одни неприятности. Если бы я не покинула Элоизу, с ней бы ничего не случилось, если бы я не была связана с Шаноэ, то мы бы не привлекли их внимание, и мой брат и твой друг были бы сейчас здесь. Да и про метаморфов ты тоже говорил правильно. Стоит лишь некромагам узнать о том, что мы владеем секретом полного превращения, и за нас нельзя будет дать даже ломаного гроша. Мне явно не стоит браться за важные дела, оставив это профессионалам.
   - Насколько я помню, ты не самовольно покинула принцессу, а сделала это по приказу Канцлера. И на это были свои причины, не будь здесь даже замешено спасение Эйнара и смерть Асета Орани. Твоя безопасность к тому времени была уже под вопросом - слишком сильно интересовались тобой некромаги и Лайсо Агат. Останься ты немного подольше, и попала бы в переплёт.
   - И что с того? Что стоит жизнь одной из арэнаи против жизни принцессы Тайрани?
   - Ага, а теперь ты занялась самоуничтожением. Ты уж реши, что тебе ближе - а то быть одновременно ничтожной и ответственной за всё едва ли получится, как бы ни хотелось.
   Агнесса устало прислонилась к стенке.
   - Я прыгаю выше своей головы, да? Мне кажется, что то, во что я ввязалась, мне не по зубам. А взрослые, умные маги вокруг меня ничего не говорят, отделываясь лишь полунамёками.
   - Может быть, - мягко предположил Грим, - от того, что и сами не знают, что происходит? Сейчас непростые времена. Слишком много сил вокруг пришло в движение, мир необъяснимо быстро меняется, да так, что самые мудрые из нас не могут за ним успеть, а сильныеи может статься, это не так уж и плохо. Мы расслабились и размякли, забыв, что мы прежде всего воины, а не политики, и тем более не изнеженные аристократы. А ты... ты неплохо справляешься со всем происходящим. У тебя есть союзники, есть друзья - люди, которые за тобой пойдут и поддержат. И хорошо, что ты задумываешься о том, правильным ли путём идёшь. Вот когда у тебя исчезнуть все сомнения, можно будет бояться - за других, за себя. И тебя выйдет неплохая глава дома.
   - Не из меня, из нас, - с чуть кривоватой улыбкой поправила его Эйнхени. - Дед ясно показал сегодня, что не доверит мне в одиночку управлять кланом.
   - Я доверю, - в отличие от Агнессы, улыбка Изенгрима была искренней. - Знаешь, за те десятилетия, что я управлял своими упрямыми сородичами, я порядком устал. А тут ещё и твои безумные родственники, которые, признайся, отнюдь не сахар. Так что как только мне представиться эта возможность, я сброшу все свои обязанности на тебя, а сам буду целый день валяться в гамаке, лениво уставившись в небо. День за днём...
   - Так я тебе и поверила, - рассмеялась Агнесса, тряхнув светлыми волосами. Она всё ещё немного была расстроена, но уже, кажется, перестала злиться на себя и весь белый свет. - Правильно тебя Лисом называют - кого угодно запутаешь и обведёшь вокруг пальца...
   Изенгрим уже серьёзно начал подумывать о переходе ко второму плану, ну, тому, в котором предполагались поцелуи и всё такое... когда их прервали самым грубым образом. Эйнхери явно попустительствовали своим слугам, разрешая им слишком многое. К примеру, прерывать сцены примирения между... ну, пока ещё не возлюбленными конечно, но ведь это было только дело времени...
   Впрочем, когда Грим узнал, в чём же была причина вмешательства, ему было не до мыслей о внутриклановой дисциплине.
   - Айрин Бергель, - дворецкий замялся, почему-то неуверенно косясь на свою хозяйку. - К вам посетительница.
   - Посетительница? Я никого не ждал, - недоуменно переспросил Грим, вспоминая, не назначал ли он Уне, или кому-нибудь ещё, встречу.
   - Молодая леди представилась как Ингрид. И сказала, что не уйдёт домой без вас.
   Приступ неконтролируемой паники закончился почти в ту же секунду, что и начался, никак не отразившись на бесстрастном лице Бергеля, но Агнессе, которая была пусть и не слишком сильным и опытным, но всё же ментальным магом, хватило и этого - тем более вспышка эмоций была слишком сильна, чтобы её скрыть. Она почувствовала и его страх, и болезненное желание всё скрыть, и даже чувство вины, которое никогда не покидало его, когда он думал об Ингрид. Лицо девушки озарилось хищным интересом, и даже торжеством. Бергель не сомневался, что любой его прокол или ошибку она использует без зазрения совести, лишь бы от него избавиться. И сейчас, получив возможность узнать кое-что из его прошлого, которое он бы не хотел пока демонстрировать, она вцепиться в это зубами и когтями, надеясь обернуть ситуацию в свою пользу и вынудив Бергеля расторгнуть Договор.
   - Хорошо, проводите меня к ней, - сухо кивнул он слуге.
   Изенгрим отнюдь не был удивлён, когда Агнесса последовала за ним.
   - Я хозяйка дома, - промурлыкала Эйнхери, - я должна убедиться, что с гостьей моего дома обращаются хорошо. Может быть, пригласить её на чай. Познакомиться поближе.
   - Поверь, у тебя ещё будет такая возможность, - несколько более холодно, чем хотел, ответил Грим.
   Бергель ненавидел, когда ситуация выходит из-под контроля, но с Ингрид всегда было так. Впрочем, с Агнессой, кажется, тоже: с некоторых пор в его жизни значительно увеличилось количество сюрпризов, превращая его размеренную, хорошо спланированную жизнь в хаос.
  
   Агнесса Эйнхери.
   Если раньше, до того, как я узнала о Договоре, Изенгрим Бергель вызывал у меня дружеский интерес и даже восхищение, то теперь он начал меня откровенно бесить. Высокомерный хмырь, коварный разрушитель судеб, злобный паук под стать Рорику. Я всегда считала себя достаточно незлобивым человеком, но этот поганец будил во мне самые худшие желания: вцепиться ему в лицо, устроить по-бабски глупую истерику, заставить его вообще жалеть о том, что он знает моё имя.
   Сейчас я была не слишком в настроении играть хорошую девочку, и хотя не использовала ещё все свои возможности превратить жизнь мага в ад, уже постепенно начала пытаться играть на его нервах. Строила из себя обиженную фифу, выставляла его в глупом свете и пользовалась любым удобным случаем, чтобы показать, насколько он мне противен.
   Тот случай при лечении Эйнара, когда я позволила себе быть достаточно милой с Гримом, не считается. Не могла же я позволить себе грубить человеку, чьей помощью я воспользовалась, будучи неуверенной в собственных силах? А ведь Бергель мне тогда действительно был нужен - без его поддержки я, может быть, и справилась бы только не факт, что выжила - слишком уж много энергии выжрало это заклинание, чуть не высушив меня до конца.
   А Бергель в очередной раз сыграл роль моего спасителя - только уже чуть успешнее. Всё же в Пустошах и Степях он был чуть-чуть бледноват, как будто не решаясь показать передо мной всей своей сущности, или, что более вероятно, присматриваясь и выбирая тактику поведения. Но в Тайрани он уже сильно изменился - примеряя на себя роль то деспота и ревнивца, то сочувствующего друга и соратника, то, как сейчас, заботливого жениха. Вот только его взгляд, внимательный, оценивающий, был всё ещё взглядом чужака и незнакомца, который зачем-то пытался залезть мне в душу и узнать всё о моих слабостях и страхах.
   И самое отвратительное, что ему это действительно удавалось. Он раскусил меня. Точнее, я ему позволяла это, говоря ненавистному арэнаи то, что никогда не смогла сказать тому же Эрику. Как я устала. И как разочаровалась. Насколько чувствую себя беспомощной и ненужной.
   Как мне чудовищно плохо и одиноко. Хотя нет, о последнем я ему не говорила - но я более чем уверена, что это написано на моём лбу огроменными буквами, да и ещё и выделено позолотой и драгоценными камнями. А с чего бы ещё он так пристально пялится мне в лицо с таким странным выражением лица? Может... да нет, невозможно. Хотя оплеуху же влепил, весьма вовремя остановив зарождающуюся во мне истерику, уже вполне не выдуманную. А значит, от него что угодно можно ожидать. В том числе и...
   Вполне возможно, что появление слуги спасло меня от поспешного и позорного бегства от слишком пугающего Бергеля, а его самого - от переломанного носа и растоптанной гордости. Я много что могла позволить посторонним людям, но вот только не навязчивых ухаживаний и нарушение личностного пространства. Не люблю, когда меня припирают к стенке, не оставив пространства для манёвров, а именно это Изенгрим со мной и делал.
   Поэтому когда мне удалось поймать момент слабости Грима, я испытала самое что ни на есть неприкрытое злорадство. Не так уж и неуязвим этот Бергель, раз одно имя неизвестной мне женщины заставило его испытывать столь сильные, почти неконтролируемые эмоции - страх, гнев... и забота? Хм, а эта Ингрид может быть вполне мне полезна!
   Я была почти уверена, что эта таинственная леди была любовницей, а может быть даже тайной женой Бергеля, иначе с чего бы ему так паниковать, когда он узнал об её присутствии в доме Эйнхери? И если это было так, то это открывало мне большие перспективы в плане влияния на Изенгрима, и кто знает, может быть даже расторжения Договора. Но реальность, как часто оно и бывает, была гораздо сложнее, и в чём-то даже изощрённее фантазии.
   У Ингрид были каштановые кудрявые волосы, тёмные, почти чёрные глаза, и вполне себе узнаваемый острый подбородок. Ингрид было одиннадцать лет, и уже сейчас она очень походила на отца.
   - Ингрид Бергель, - представилась она, присаживаясь в идеально выполненном реверансе. - Я пришла забрать своего папу.
  
  
  
  
  
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список
Сайт - "Художники" .. || .. Доска об'явлений "Книги"