Клёнов Алексей : другие произведения.

Риск без права передачи

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    У спецназовца врагов всегда хватает, и надо быть готовым к неприятным сюрпризам. Так и случилось с офицером с позывным Кич, который в командировке на Кавказ застрелил родного брата полевого командира Кацаева. Мстительный горец нашёл Кича в родном городе, захватил в заложники его сестру и решил использовать Кича для совершения теракта. И всё было бы не так страшно, но на стороне Кацаева бывший сослуживец Кича, тоже имеющий на него зуб. За убийцей сестры Кич отправляется на Донбасс.
  Алексей Клёнов
  
  РИСК БЕЗ ПРАВА ПЕРЕДАЧИ
  
  
  Глава 1.
  
  Я так думаю, если провести опрос среди "продвинутого" народа, то девяносто из ста человек уверенно скажут, что одним из самых полезных изобретений человеческого разума является мобильный телефон. И столько же твёрдо скажут, что одним из самых вредных. Вот почему он всегда звонит не вовремя?! Я дико опаздываю, машина заводиться не желает категорически, а тут изволь отвечать на звонок незнакомого гражданина, общение с которым мне сейчас на фиг не нужно. С этого звонка всё и началось. Хотя нет. Началось всё гораздо раньше, но об этом чуть позже...
  
  Вообще утро выдалось достаточно сумбурным, и даже не лишённым таинственности и совершенно нелепых предположений с моей стороны относительно происходящего. Вчера вечером мы с Катюшкой помянули родителей, земля им пухом. Ровно год как мы с сестрёнкой осиротели. И после поминальных трёхсот граммов, принятых под хорошую закуску, я сладко уснул в родительском доме. Жена уже третий день в санатории, и возвращаться в пустую квартиру мне не хотелось. И так я хорошо уснул, что едва не проспал на службу, отключившись настолько, что звонка будильника не услышал совершенно. Редчайший случай для меня. На ноги я поднялся исключительно благодаря солдатскому чутью, уже в четверть восьмого. Точнее сказать не поднялся, а вскочил, и стал лихорадочно натягивать брюки, недобрым словом поминая вчерашнюю третью соточку. На второй мне следовало бы остановиться. Дисциплина стала ни к черту, батенька. Да-с...
  
  Из квартиры я выкатился бешеным колобком, на ходу рассовывая по карманам ключи, сигареты, мобильник и бумажник. Катюшка уже давно ушла на дежурство, приготовленный ею завтрак так и остался невостребованным, и только чашка остывшего кофе одиноко плескалась у меня в организме где-то на полпути к желудку. Моя "ласточка" стояла метрах в десяти от подъезда, и на кнопку брелка я нажал ещё на выходе. Не услышав привычного писка сигнализации, и не заметив мигания фар, озадаченно сказал сам себе "Не понял", и повторно нажал на кнопку. С тем же результатом. Подойдя вплотную к "десятке", я бегло осмотрел её, не обнаружил никаких следов насилия и стал открывать замок вручную. Прежде, чем сесть за руль, осмотрел салон. Всё как будто в порядке, признаков набега автоворов не наблюдалось. Магнитола на панели, на заднем сиденье по-прежнему лежала сумка-"барсетка", пустая впрочем. Заглянул в "бардачок", где с вечера лежал купленный в ларьке блок "Парламента". И сигареты целы. Пожав плечами, вставил ключ в замок, повернул, и не услышал привычного урчания двигателя. Повторил попытку, снова ничего не услышал, выругался сквозь зубы и хлопнул руками по "баранке". Неужели новый аккумулятор спёрли? Но для этого пришлось бы вскрыть салон, чтобы открыть капот, и тогда не оставили бы магнитолу и сигареты, рупь за сто. Почему бы не прихватить попутно, если уж вскрыли? Я выбрался наружу, заглянул под капот и вторично за последние пять минут озадачено сказал сам себе "Не понял!?". Однако уже на повышенных тонах и с признаками недоумения.
  
  Аккумулятор находился на своем месте, и солнечно отсвечивал новеньким желтым корпусом. Но вот провода были перекушены, и концы разведены в стороны прямо-таки демонстративно. Чтобы сразу было заметно. Кому и зачем понадобилось вскрывать салон, предварительно отключив сигнализацию, и перерезать провода? Где логика? Не украсть, не поцарапать борт, не колеса свистнуть или, на худой конец, проткнуть, а вот так нагло и бесцельно напакостить, рискуя попасться мне под горячую руку. Зачем? Мелкая пакость, в отместку? Так я во дворе сроду ни с кем не ссорился. Разве что баба Катя из десятой квартиры, местный правдоруб и борец за всё и против всех, могла иметь на меня зуб. Ей почему-то приспичило еще в прошлом году разбить цветочную клумбу на узенькой полоске земли между парковкой и забором детского садика, после чего она взъелась на всех владельцев машин, которые "газовали своей дрянью на её пиончики". Машину свою я старался там больше не парковать, тем более что уже полгода как переехал с Настей в новую квартиру, и к сестренке заезжал не часто. Откровенно говоря, побаиваюсь я бабу Катю, ещё с детства. Как и многие в нашем доме. Характер у неё - жуть. Но ведь не до такой же степени! И потом, представить бабу Катю крадущейся ночью в маске и с кусачками в руках к моей машине с целью диверсии я не мог при всей моей фантазии. Не та у неё комплекция и здоровье, чтобы по ночам подрабатывать диверсанткой на общественных началах.
  
  В общем, сплошные непонятки. Понятно мне было только одно: на службу я опаздываю, машина мне сегодня не помощница, и надо стремительно бежать на улицу и ловить такси. Или заказывать все по тому же мобильному. Опаздывать, особенно сегодня, я не имел никакого права. Потому что сегодня девятое мая и у всех подразделений УВД усиление службы, включая и наш СОБР.
  
  В этот момент и зазвонил телефон. Посмотрев на бегущий по дисплею номер, я идентифицировал его как совершенно мне незнакомый и нелюбезно отозвался:
  - Чего надо?
  
  И услышал в ответ, с явно выраженным кавказским акцентом:
  - Что, старлей, машина не заводится?
  
  Вот тут я насторожился, навострил ушки, и в считанные секунды осмотрел окрестности на предмет стороннего наблюдателя. Возможно, что и через оптический прицел. Хотя нет. Если б меня хотели грохнуть, вряд ли стали бы любезно об этом предупреждать. И уж совсем ни к чему было устраивать мелкое хулиганство с перекушенными проводами. Да и если бы держал меня сейчас на мушке снайпер, едва ли я смог бы его в момент вычислить - не сидел бы он в зоне видимости. Так что кидаться за машину в пытке уберечься от пули не стоит. Во-первых, если кто-то меня сейчас видит из соседей, то могут решить, что я рехнулся. Во-вторых, любопытный наблюдатель получит повод потешиться над моим испугом, а ронять достоинство мне не хотелось бы. Как-никак офицер полиции. Но главным образом все из того же логического заключения: не стали бы меня предупреждать за секунду до выстрела. Но от того, что некто неизвестный обращается ко мне по званию, мне стало неуютно весьма и весьма. Потому что о моем истинном месте службы знают только два самых близких мне человека: сестрёнка и жена. Для остальных, включая даже родственников, я числюсь юрисконсультом в небольшой частной фирме. А тут ко мне обращается по званию какой-то дядя, да еще с гортанным произношением, да еще точно знающий, чем я занимаюсь в данный момент. Означать это могло только одно: меня нашел кто-то из моих лютых чеченских друзей, которых за годы службы и неоднократных командировок на Северный Кавказ накопилось порядком. Вот только кто, и с какой целью?
  
  Впрочем, мучить неизвестностью меня не стали, и ситуацию обрисовали коротко и ясно:
  - Ты с машиной не мучайся, старлей. Сейчас подъедет другая, тебя отвезут в одно место. Там мы с тобой дружески побеседуем и решим, чем ты можешь быть нам полезен. Якши?
  
  А вот это уже наглость! Хрен вам, ребята. Я, конечно, несколько ошарашен таким развитием событий, чего уж там скрывать. Ведь если после всех усилий по маскировке меня сумели вычислить и найти за две тысячи верст от горной республики, то, значит, звонит мне человек серьёзный, обладающий немалыми возможностями. Но ведь и я не грудастая пэтэущница, чтоб меня за мороженое и фужер шампанского можно было на соитие развести. И поэтому ответил я беззлобно, но категорично:
  - А не пошёл бы ты лесом, братишка? Ты ничего не попутал? Припёрся в мой город, предъявляешь мне тут чего-то. И вообще, некогда мне.
  
  И отключился. Не потому, что мне неинтересно, что будет дальше. Это-то как раз меня в данный момент волнует больше всего, потому как дело серьёзное. Если ранним утром в уральском городе в праздничный день офицеру СОБРа, на легенду которого работает целое управление собственной безопасности, звонит чеченец (и явно не пастух, судя по речи и повелительным интонациям!) то означать это может только одно: офицера берут в серьёзный оборот. Случай не такой уж и редкий, несмотря на все предпринимаемые усилия. Да, в чеченских командировках мы духи бесплотные. Без званий, имён-фамилий, чаще всего без лица, скрытого маской, и не афишируется, откуда именно тот или иной отряд спецназа. Но у чеченских боевиков разведка тоже не дуркует, и нередко им удаётся заполучить самые достоверные сведения о подразделении в целом, и об отдельных офицерах в частности. Именно поэтому в отряде разработаны чёткие инструкции на сей счет. Суть их проста: не паниковать, получить как можно больше информации на начальном этапе, чтобы было с чем работать. И самое главное: незамедлительно дать знать о нештатной ситуации руководству. Именно поэтому, продолжая делать вид, что все ещё пытаюсь реанимировать свою "десятку", я одной рукой бесцельно перебирал провода, а второй лихорадочно набирал эсэмэску командиру. Слов было всего три: "Код красный. Свяжусь". Это условный знак как раз на подобный случай. Во-первых, коротко. Потому что ситуация не располагает к велеречивости, да и звонок сейчас последует повторный, если я хоть что-то понимаю в этой жизни. Во-вторых, всё предельно ясно, поскольку это заранее оговоренный текст. Теперь наш командир, полковник Рысаев, имеющий позывной "Рысь", будет знать, что один из его подчинённых попал в переплёт. Однако в тот момент я ещё и не представлял, в какой именно переплёт я попал...
  
  
  Звонок действительно раздался очень скоро. Вот только на дисплее моего мобильника высветилась надпись "Катюшка", и я ощутил холодок очень нехорошего свойства, словно на разгорячённое тело высыпали ведро ледяных осколков. Зачем бы сестрёнке мне звонить, да ещё в такой момент? Совпадение?
  
  Уже предполагая самое худшее, я осторожно поднёс трубку к уху, и услышал всё тот же голос:
  - Твоя сестрёнка у нас. Не дури, будь вежлив, веди себя тихо. Можешь с ней поговорить.
  
  Сердце у меня стремительно ухнуло куда-то вниз, в ушах тоненько зазвенело, а солнечное утро вдруг показалось грозовым закатом. Сквозь писк в ушах я услышал голос Катюшки:
  - Игорь, меня похитили какие-то люди. Говорят, что ты им что-то должен, а я гарантия твой сговорчивости.
  
  И, через небольшую паузу, почти шёпотом закончила:
  - Мне страшно, братишка...
  
  Говорила она ровным голосом, но то, что ей страшно, я понял бы и сам, по её тону. Вообще она у меня хладнокровная, профессия реаниматолога требует устойчивой психики. Но в такой ситуации и я на какое-то время потерял самообладание, чего уж требовать от молодой женщины, знающей о похищении людей только из кинофильмов? Однако на меня Катюшкин страх подействовал отрезвляюще, заставил встряхнуться, и взять ситуацию под контроль, насколько мне позволяло собственное положение. Поэтому сестрёнке я ответил спокойно, чтобы и ей придать хоть немного уверенности в благоприятном исходе:
  - Всё будет хорошо, сестричка. Ты не пугайся. Я сумею договориться с этими людьми, и ты скоро будешь дома. Верь мне...
  - Она тебе верит, - перебил меня из трубки гортанный баритон. - Верит, и надеется, что ты будешь правильным. Ты же знаешь, что я не шучу, э?
  
  Захлопывая капот, я покорно согласился:
  - Знаю. Что от меня требуется?
  - Я уже сказал. Сейчас подъедет машина, тебя отвезут. Остальное узнаешь позже. Да, и привет тебе от Лечи Кацаева. Помнишь такого?
  
  Трубка торжествующе хохотнула чужим голосом, и связь оборвалась. А я бы, наверное, схватился за голову, если бы не знал, что за мной наблюдают. Ни к чему давать врагу повод думать, что я сломался. Леча, так Леча. Он хоть и объявил меня своим кровником, но от этого не страшнее любого другого "чеха", жаждущего полюбоваться моей насаженной на кол головой...
  
  Машина действительно подъехала почти тут же. Собственно, она стояла у соседней девятиэтажки, и только из-за тонированных боковых стекол я не видел, что в салоне кто-то есть. Теперь можно было не сомневаться, что именно из этой "Дэу" за мной и наблюдали. За рулем сидел мужичок лет на пять постарше меня, совсем не похожий на злодея. На вид то ли татарин, то ли узбек, скучный какой-то и невзрачный. Словом, для слежки лучшего не подберёшь. Распахнув дверцу справа от себя, он коротко велел:
  - Садись.
  
  Я послушно сел. Протянув руку, мужик так же коротко приказал:
  - Отдай мобильник.
  
  Я отдал. А чего спорить? Конечно, я мог бы заломать его в три секунды. Только что мне это даст? И сестрёнка...
  
  Взяв мою трубку, водила умеючи просмотрел журнал звонков, вынул свою трубку, и коротко доложил:
  - Он никуда не звонил. Я бы заметил. Что?.. Сейчас...
  
  Просмотрев эсэмэски, продолжил:
  - Нет, в сообщениях тоже пусто... Ага... понял... Едем.
  
  А то?! Конечно, пусто. Потому что я все эсэмэски удалил, включая последнюю командиру, и кучу предыдущих, отправленных Насте, и полученных от неё. Так, на всякий случай. Тоже интуитивно, если честно. И не ошибся. Ни к чему им знать о Насте. Ни к чему им знать, что я уже не старший лейтенант. И вообще ни к чему им знать ничего, кроме того, что им уже известно. Осталось только прокачать ситуацию, и определиться, от кого именно им известны моё звание, адрес, наличие у меня сестрёнки, марка и номер моей машины? Но при этом они не знают, что я уже полгода как женат, и живу по другому адресу. И что звание капитана я получил восемь месяцев назад. Точно не знают, я не успокаиваю себя. То, что я сегодня ночевал в родительском доме, это удача нашедшего меня Лечи Кацаева. Ха, помню ли я Лечу Кацаева?! Ещё бы мне его не помнить! Не каждый российский спецназовец удостаивается чести стать личным кровником полевого чеченского командира. Мне вот такая честь выпала. С этого все и началось...
  
  
  Глава 2.
  
  Восемь месяцев назад наш отряд был в очередной командировке в Чечне. Для меня это была уже четвёртая, и особой сердечной дрожи я не испытывал. И даже не потому, что ехать туда было нужно уже не в первый раз. В конце девяностых я полтора года отпахал срочную именно в Чечне. Парнишкой я с детства был крепким, в юности увлёкся самбо, потом запал на стрельбу, и плавно перекочевал в биатлон. Добегался и дострелялся до второго взрослого разряда, неоднократно награждался медалями и кубками на различных соревнованиях. Словом, подготовка была приличная. Поэтому, когда председатель призывной комиссии в военкомате уважительно похлопал меня по плечу, и с чувством сказал "Гвардеец!", я воспринял это как должное. В принципе, я не сомневался что романтика и трудности ВДВ мне обеспечены. Именно туда меня и хотели направить. Однако на медкомиссии вскрылся один неприятный факт: у меня, оказывается, неважнецкий вестибулярный аппарат. Вот уж не замечал! Однако врачам виднее, и мне ненавязчиво дали понять, что прыжки с парашютом,- это не для меня. Тогда-то военком и сделал мне особое предложение. Оказывается, параллельно шел набор в вэвэшный спецназ, и я, как новобранец, подхожу идеально. Та же ратная работа, только без прыжков из-за облаков. А во многом даже и интереснее.
  
  Так я попал в учебный центр... не буду говорить, где именно он находится. Скажу только что там я полгода дурью маялся. То есть, тогда эти шесть месяцев казались нам, пацанам, адом. Но когда отправили в Чечню, в девяносто восьмом, я понял, что в учебке я занимался именно фигнёй. Это как после вкусного эскимо в жаркий полдень, в компании с красивой девушкой, вдруг угодить голышом на Северный полюс, в общество пингвинов и белых медведей. Как говорится, почувствуйте разницу.
  
  В принципе, после срочной я имел в планах остаться в войсках. Но чтобы служба была успешной, мне был необходим один, так сказать, пустячок. Стать обладателем заветного крапового берета. Краповые береты это элита вэвэшного спецназа. Это асы из асов. Боевые псы натасканные выполнять самые сложные, порой на грани фола, задачи. Но для этого требовалось пройти жёсткую, даже жестокую, проверку на профпригодность. Совершить многокилометровый марш-бросок, преодолеть сложнейшую полосу препятствий, после которых следовало сдать нормативы по огневой подготовке, как минимум на "хорошо". И, как апофеоз,- рукопашка. Спарринг с "беретом" уже доказавшим своё право так именоваться. Свеженьким, не уставшим, часа два лениво покуривавшим и ухмыляющимся в предвкушении лёгкой победы, пока ты мудохался в полной боевой выкладке. У него торжество на лбу написано, а у тебя в глазах искры сверкающие во мраке, ноги трясутся от усталости, руки едва поднимаются хотя бы для защиты, и каждая клеточка организма ноет, и прямо-таки молит об отдыхе. И до спарринга то доходят не все, а уж устоять против бойца, который подготовлен много лучше тебя, да со свежими силами, удаётся и вовсе единицам. Тут самая малость может иметь либо роковую роль, либо счастливую. В тот раз из двадцати претендентов счастливыми, без преувеличения, обладателями заветного берета стали только двое. И я не был одним из них. Немного утешило то, что мой спарринг-партнёр руку мне пожал с уважением, и искренне сказал, что ему пришлось несладко. И будь мы на равных, еще неизвестно, каким бы был исход схватки. Самолюбие моё это, конечно, несколько утешило, но в спецназе я уже не остался. Слишком долго и упорно я шел к заветной цели, и когда всё сломалось, почувствовал, что на второй заход у меня запала не осталось. А быть середнячком, пусть даже и в спецназе, кому ж хочется?
  
  Короче, после увольнения в запас я подался в СОБР, в родном городе. Проверку тоже прошёл более чем серьёзную, Рысаев, тогда еще майор и командир взвода, остался мной доволен, и тогдашнему командиру отряда рекомендовал меня однозначно. Попутно я поступил в академию МВД, на заочное отделение, получил диплом с отличием и, как я уже сказал, для всех я числился юристом. Где я служу в действительности, знали только мама с отцом, и сестрёнка. А год назад мамы с папой не стало. Нелепая случайность, стечение обстоятельств. Родители возвращались на папиных "Жигулях" с дачи, начался штормовой ветер, дождь, сорвало провод с линии электропередач, и швырнуло конец ровнёхонько на капот папиной "шестёрки". Он машинально затормозил, сзади в "шестёрку" въехала идущая следом машина, в неё вторая, и машину отца выкинуло на встречную полосу. Он умер мгновенно, при лобовом столкновении. Мама пережила его на три часа.
  
  Это я всё говорю не к тому, чтобы вызвать жалось, или сочувствие. Есть множество людей, которых судьба пробует на излом и покруче. Это я к тому, чтобы было понятно, кто есть я, и кто для меня сестрёнка. Конечно, есть другие родственники, но, по большому счету, Катюшка, а теперь и жена Настя,- два самых дорогих для меня человека. И теперь один из них попал под удар, что стало результатом моей профессиональной деятельности. С одной стороны, я не привык сдаваться, и готов идти до конца. С другой, я скорее погибну сам, чем позволю пострадать сестрёнке. Но всё это было бы возможно в равном поединке с благородным противником. А мне приходится иметь дело с мстительным горцем, который на Коране поклялся отомстить мне. Ах Леча, Леча... И на кой нас свела судьба? Ты ещё не в курсе, но я тебе сообщу при первой же возможности: если с моей сестрёнкой случится страшное, - тебе не жить. Найду тебя, где бы ты ни был, и порву тебе глотку зубами. Буквально. Будь он неладен, твой братец Хьюза! Не занялся бы бандитским бизнесом, не полез бы на рожон,- остался бы жив. И не было бы у нас с тобой таких заморочек. По крайней мере - личных...
  
  В последней командировке, как и в предыдущих, мы занимались обычными делами. Так сказать, профильными задачами. Шмоны на блокпостах, зачистки в населённых пунктах, силовые акции в поддержку местным операм. Ничего героического, обычная повседневная работа. А что при этом любой из нас мог пулю словить, или заполучить гранату под ноги в самый неожидаемый момент, так это издержки производства. Как говорится, если Родина велела, мы всегда готовы соответствовать.
  
  Уже перед самым отъездом домой, дней за пять, нам поступила вводная: задержать на блокпосту на границе с Ингушетией конкретную машину с такими то номерами, обезвредить сопровождающих, которых, предположительно, будет числом четверо. После чего груз и сопровождающих передать по назначению. Это в том случае, если сопровождающие будут живы. Но как минимум одного нам рекомендовалось взять живым. Надо сказать, что информация была довольно туманной. Нет, на счет конкретного автомобиля и сопровождающих всё чётко. Но вот груз какой-то мутный, неконкретный. Обычно мы точно знаем, с чем придется дело иметь, а тут... Не то чтобы бы мы любопытны как барышни, но, согласитесь, если предстоит задержание, то хорошо бы быть уверенным, что машина не забита под завязку взрывчаткой. Или, ещё хуже, каким-нибудь "зарином". Всё же и мы люди, хотелось бы и задачу выполнить, и в живых остаться. О чём я и поведал Рысаеву в порядке животрепещущего вопроса. На что он сообщил, что знает не более моего, а поставленную задачу выполнить придётся. Типа, не фиг из себя умника строить. Сказал "есть" и пошёл вперед. Может, и правда не знал. А может, знал больше, да не сказал. На то он и командир, чтобы знать больше, да не каждому подчинённому сообщать. Одно утешало: если б нас ждала какая подляна, то Рысаев не послал бы нас вслепую. Не тот он человек, чтобы так подставлять своих бойцов. А в качестве утешения меня он назначил старшим группы, состоявшей из собственно меня, Олега Торопова, и Азамата Биишева. Учитывая, что мы все трое в одном звании, моё назначение можно было рассматривать как поощрение со стороны начальства.
  
  Словом, в указанное время мы дурковали на блокпосту. Под видом контрактников, в армейском камуфляже. Скучная у контрактников служба, надо сказать. По крайней мере, на блокпостах. За день приходится проверять сотни автомобилей, не считая других транспортных средств, и сличить с оригиналом немалое количество паспортов. От такой карусели и у самых стойких голова кругом пойдет. Так что не удивительно, что внимание притупляется уже к полудню. Кой чёрт там можно заметить тех, кто проходит по ориентировкам? Так что парней тоже можно понять, если мимо них шмыгают боевики, как шустрые мыши под носом у сомлевшего от жары кота. Но нам было проще: мы чётко знали, что и кого ждём. И означенный в вводной "ГАЗ-66" появился сразу после обеда. В кабине водила и пассажир. Двое. Еще двое обнаружились в кузове, заставленном ящиками и жестяными банками. По документам "газон" принадлежит какому-то занюханому ООО, в кузове кафельная плитка и олифа. Ну и, соответственно водитель, экспедитор и два грузчика. Вот только рожи у них не пролетарские, и руки не в мозолях. О чём я им лениво и сообщил, не переставая ковырять спичкой в зубах, всем своим видом давая понять, что достали меня эти ездуны, и мне совершенно влом после сытного обеда заниматься по жаре шмоном. Тем более - бесплатно. Олежка Торопов, подыгрывая мне, и работая на легенду с контрактниками, по-жеребячьи заржал. Не упуская, при этом, из виду кабину. Азик стоял метрах в десяти в стороне, и контролировал ситуацию.
  
  В общем, типичная картинка вымогательства. Экспедитор радостно оскалился, и полез за бумажником. Дальше всё было расписано как по нотам. Я должен был оскорбиться на предложенную ничтожную сумму, рявкнуть что-то типа "Да ты совсем охренел?! Ты мне "пятихатку" суёшь? Из машины, клешни на борт, ноги на ширину плеч!" И если это боевики, то они незамедлительно потянутся за припрятанными стволами. Тут-то мы их и успокоим. Или упокоим, как выйдет. Тем более что Олежка уже дал мне знать, что экспедитора он готов взять живьём. Из четверых он, судя по роже, самый умный. А значит, информации имеет больше остальных...
  
  В этот момент меня словно в спину толкнули. Не знаю, ангел-хранитель меня потревожил, или это интуиция материализовалась и дала ощутимый тычок, но только я почувствовал острую нужду обернуться, и осмотреться. А дальше уже действовал автоматически.
  
  Метрах в пятидесяти от нас из белой "шестёрки", стоявшей в уныло замершей веренице автомобилей, выскочил шустрый такой малый чеченской наружности, с каким-то бесформенным свёртком в руках. В три секунды освобожденный от полиэтилена предмет оказался "мухой", и был приведён в боевую готовность в рекордно короткий срок. Малый явно имел дело с гранатометами не впервые. На долю секунды мое воображение выдало картинку взрывающегося "газона", десятки обезображенных ударной волной и пламенем трупов, включая и нас троих, и "калаш" я вскинул к плечу совершенно машинально, сталкивая язычок предохранителя вниз. В следующую секунду я срезал короткой очередью гранатометчика и, обернувшись на клацанье затворов за спиной, в упор расстрелял направивших на меня стволы "Стечкиных" "грузчиков". Азат с Олежкой сработали синхронно со мной. Выскочивший из кабины водитель с "Макаровым" в руке грохнулся тут же, так и не успев сделать ни одного выстрела. Оно и понятно, Биишев был наготове, а стрелок он один из лучших в отряде. Олег тем временем вырвал из кабины "экспедитора", крутанул его за руку в воздухе, и припечатал физиономией к асфальту.
  
  
  Каждый из нас троих в темпе просканировал свой сектор обзора на предмет обнаружения дополнительных стрелков. Мало ли? Если обнаружился неожиданный гранатомётчик, то не факт, что он был единственным неучтённым фактором. Можно бы было, конечно, посетовать по поводу халтурной работы разведки. Типа, подставили вы нас, таких красивых да молодых. Только ведь у них тоже не всё гладко бывает, случаются и проколы. Возможно, этот чёртик из табакерки и для них полная неожиданность. Может, его и не должно было быть в качестве сопровождающего, и образовался он в последний момент, перед отправкой машины. Ну, вот бывает такое: кто-то из хозяев груза проявил бдительность, которая, как известно, лишней не бывает. Нам урок. На то и щука в море, чтоб карась не дремал.
  
  Все это действо заняло секунд восемь, не больше. Можно сказать, что в норматив мы уложились. Приказ выполнен, теперь можно было немного и расслабиться. А что из четверых фигурантов живым взяли лишь одного, так это издержки производства. Приказом это допускалось. Примерно так я и доложил командиру по рации, предварительно указав Азату пальцем на "газон", чтоб проверил. Олег продолжал контролировать "экспедитора". Рысаев, выслушав меня, коротко велел "ждите", и отключился. Ждите, так ждите. Ждать не бегать, можно и перекурить. Вытащив из будки блокпоста обветшалый под дождями фанерный щит с надписью "ПОСТ ВРЕМЕННО ЗАКРЫТ", я повесил его на шлагбаум. Хотя нужды в этом особой не было. После нашей скоротечной перестрелки, всех желающих проехать в Ингушетию и оттуда, как ветром сдуло. Никому из местных не хочется быть свидетелем. Если даже сам ничем не замазан, то очень даже запросто можно нарваться на неприятности со стороны боевиков. Они почему-то очень не любят, когда чеченцы начинают сотрудничать хоть с местной милицией и прокуратурой, хоть с федералами. Так не любят, что иной раз гладят по голове. Причём, исключительно отточенным тесаком, которым баранам горло режут. И связь в этих краях налажена чётко. О таких событиях, как перестрелка на блокпосту, все узнают со скоростью, которой могут позавидовать ведущие мировые информагентства. Можно быть уверенным, что до завтра на этой дороге не появится ни одна машина, ни один пеший или конный. Так что в пределах видимости осталась только одиноко стоящая "шестёрка" гранатометчика. Ну и он сам возле неё, на асфальте, в живописной позе. Подходить к нему я не спешил. Во-первых, правки там не требовалось. С пятидесяти метров и салага не промахнётся, а уж я тем более. Во-вторых, мне очень не хотелось без крайней нужды смотреть на ещё одного убиенного мной человека. Не впервые я переправил кого-то в нижний мир. Да и меня туда не однажды желали отправить. И если уж честно, то нередко по ночам на меня таращатся из темноты многие из тех, чью жизнь я оборвал. Ну и, в-третьих, так положено: до приезда опергруппы трогать ничего не стоит. Иначе доказывай потом, что убиенный действительно хотел шмальнуть из "мухи", и ты был вынужден стрелять на поражение. Так что пусть себе полежит, для него время уже не имеет значения...
  
  Припоминая всё это, я машинально отмечал маршрут, по которому следовала "Дэу", прикидывал направление, и пытался определить, что же будет конечной точкой маршрута. Любопытно, какой сюрприз для меня приготовил Леча? То, что он хочет поквитаться со мной за брата, это к бабке не ходи. И, зная мстительный характер горца, можно быть уверенным, что просто пристрелить меня исподтишка ему будет мало. Нет. Он должен видеть мою смерть, причем мучительную, и насладиться моими мучениями. А потом отрезать мою голову, чтобы еще долго наслаждаться болью и страхом в мёртвых глазах обидчика. Таков уж менталитет, ничего не попишешь. На это даже как-то и обижаться глупо, у всех свои причуды. С другой стороны, Леча не из тех романтиков, которым достаточно сделать врагу кисям башка, и считать свой долг исполненным. Леча прагматик, его к этому долг полевого командира обязывает. Конечно, давно уже нет в живых Басаева и Радуева, усилиями которых газават развернулся в полную силу. Но всё же боевики марку держат, и не может себе позволить командир отряда удовлетвориться личной местью. Рупь за сто, что-то он мне приготовил ещё. В эту схему укладывается и Катюшка в качестве заложника, и слова звонившего мне по телефону абрека. Ясно было сказано: "чем ты можешь быть нам полезен". Так что если смерть лютая меня и ждёт, то не сразу. А значит это проблема номер два, на данный момент. Даже номер три. Номер один это Катюшка. Под вторым номером у нас нерешённая задача с тем, что же мне предстоит сделать такого важного, что Леча готов отсрочить расправу надо мной? Ну и в третьих мне жуть как хочется узнать: неужели Леча Кацаев, полевой командир, на совести которого не один теракт, проливший реки крови, который находится в федеральном розыске, рискнул приехать практически в центр России, чтобы лично отрезать голову спецназовцу дерзнувшему пролить кровь рода Кацаевых?!
  
  Словом, непоняток пока больше чем пунктов в моём плане действий. Точнее сказать, в плане пока только один пункт: ждать. Ждать, пока хоть что-то прояснится, чтобы было на чём основываться при принятии решения. И - самое хреновое - у меня нет связи с командиром. А в одиночку мне явно ситуацию не разрулить. Ведь не попросишь телефон у водилы, который так и сидел с каменным лицом, не проронив за всю дорогу ни слова. Дескать, братан, дай-ка мобилу. Я тут командиру звякну, посоветуюсь, что мне с вами, придурками, делать?
  
  Между тем направление нашего движения четко вырисовывалось: в северную часть города. Если предположить, что меня хотят использовать как снайпера, то почему удаляемся от центра? В кого стрелять? Если в нашем городе и есть люди, которые могут попасть в поле зрения чеченских боевиков в качестве мишеней, то все они обретаются в центре. В элитных жилых домах, и административных зданиях. Или в загородных коттеджных посёлках, куда простым смертным ход заказан. Если теракт... Ну, есть, конечно, и в северной части города дворцы культуры, больницы, школы, отделы полиции. Но не логично. Стоило переться за две тысячи километров, чтобы взорвать несколько десятков человек, цинично рассуждая? Это можно было сделать в Грозном, или Владикавказе. Прецедентов достаточно. Правда, на северной окраине есть химический завод, и два нефтеперерабатывающих, которые вполне годятся как объекты для крупного теракта. Однако смешно надеяться, что я в одиночку штурмом возьму охраняемый стратегический объект с тонной взрывчатки на горбу, и устрою фейерверк с последующим шумом на весь мир. Что же он затеял, этот Леча? Ведь для чего-то он взял в заложницы Катюшку! Нужен я ему покуда, живой и послушный, очень нужен...
  
  От размышлений меня оторвал водитель, негромко велев:
  - Веди себя смирно, если остановят. Едем по делу, никого не трогаем, никаких проблем не имеем и не хотим их иметь.
  
  И напрягся, словно опасаясь, что я всё же начну буянить, и звать на помощь. Покосившись, я перехватил его взгляд. Смотрел он на стоявший на обочине, метрах в тридцати впереди, ОМОНовский пикет. Мои коллеги, числом двое, мирно покуривали, внешне вроде бы расслабленно. Однако короткоствольные "калаши" у обоих находятся под правой рукой, чтобы можно было в секунды снять автомат с предохранителя, и открыть огонь, случись такая необходимость. И меня осенило. Во-первых, я - самонадеянный осёл! Много возомнил о себе. Какие на хрен штурмы, какой снайпер?! Им мое удостоверение нужно, вот что! Сегодня, по случаю праздника, в городе приняты усиленные меры безопасности, примета времени. Повсюду наряды полиции и ОМОНа. И только человек, обладающий волшебными корочками, может относительно беспрепятственно передвигаться по городу. На машине. В которой есть багажник. А багажник, что характерно, предназначен для перевозки грузов. И если машину штатского ошмонают без разговоров при малейшем подозрении, то офицера СОБРа почти наверняка пропустят без проверки. Так сказать, из корпоративной солидарности. В качестве курьера я нужен Лече, где бы он сам ни находился. А вот что и куда я должен перевезти, это уже угадать невозможно. Да и выводы мои можно принимать за основу процентов на семьдесят, не больше. Не то чтобы я костолом, отмороженный на всю голову, который уже и таблицу умножения забыл, но всё же не мастер оперативных комбинаций. Но из всех объяснений только что пришедшее в голову следует считать доминирующим, за неимением лучшего.
  
  Скрыв внутреннее ликование от осенившей догадки, я вяло согласился:
  - А чего ж? Можно и смирно. Хорошо едем, можно сказать, душевно беседуем.
  
  И, не дождавшись ответа на подначку, всё так же, внешне равнодушно, поинтересовался:
  - А куда едем то?
  
  Водитель малость расслабился. Видимо, были у него опасения относительно моего спокойствия. Однако любезности ему это не добавило, и ответил он всё так же бесстрастно:
  - Доедем - узнаешь.
  
  Ага. Очень доходчиво. У меня даже обида взыграла от такого откровенного пренебрежения. Даже подумалось: а не заломать ли мне его всё же? Потрясти прямо здесь, узнать пункт назначения, приехать туда с ребятами, и навести шороху. Однако здравый смысл взял верх, и от идеи я тут же отказался. Во-первых, не факт что Катюшка будет там, куда мы направляемся. Даже вероятнее всего её там не будет. А значит, после учиненного нами бесчинства, риск угрозы её жизни только увеличится. Во-вторых, водитель, судя по его разговору с хозяином, тоже всего лишь извозчик, и никакой путной информации я от него не получу. Только осложню все. Хотя куда уж сложнее, ё-пэ-рэ-сэ-тэ! Словом, остаётся только ждать. Пока не получу новой информации для размышления, предпринимать ничего не стоит.
  
  Кстати, возвращаясь к тому злополучному дню, восемь месяцев назад. На этом стоит остановиться подробнее. Потому что, как показали дальнейшие события, произошедшее в тот день и все сегодняшние заморочки имеют прямую связь...
  
  Доложившись командиру, я подошел к "газону", и заглянул в кузов, где Азик, технарь и взрывник по специальности, проверял груз. С полминуты понаблюдав, как он колдует со своими "игрушками", я коротко спросил:
  - Что?
  
  Азик, снимая подключенные к сканеру наушники, по-жигански цыкнул сквозь зубы:
  - Маячка нет, точно. Взрывчатки вроде бы тоже нет, но с тем, что у меня имеется, стопроцентной гарантии дать не могу. Собаку бы.
  
  - Ага... А так же рентген, бригаду врывотехников, и расписку от боевиков, что взрывчатки в машине нет. Ты мечтатель, Азик. Ищи, грусть, ищи.
  
  Озадачив Биишева, я направился к Олегу. Тот лениво покуривал, ожидая от начальства, то есть от меня, дальнейших распоряжений. Лежащего на животе "экспедитора" он использовал в качестве пепельницы, периодически стряхивая ему на спину пепел. Подойдя, я ткнул в "экспедитора" указательным пальцем, потом им же повращал в воздухе, давая понять: будем "крутить". Кивнув, Олег щелчком откинул сигарету, и небрежно процедил:
  - Командир, а на хрена нам этот заморыш? Мороки с ним. Охраняй его, оформляй, а он потом на нас жалобы будет строчить за бесчеловечное обращение. Всё равно теперь за трупы отписываться. Давай его грохнем, а? Где три жмура, там и четыре. Скажем, что сопротивление оказывал. Или завалим его из "Стечкина". Вон их аж два лежит. Пули такие тяжелые, литые, калибр девять миллиметров. При попадании клочья мяса вырывает, ты ж знаешь. Скажем, что попал под пулю своих же "чехов", в перестрелке. В первый раз что ли?
  
  Выдавая свой диалог, Олег бестактно попинывал "экспедитора" носком "берца" под ребра, и весьма ощутимо. Что-то, а давить на психику и организм Олежка умеет. Теперь следовало и мне подключиться к игре "плохой и хороший полицейский", и убедить клиента раскаяться чистосердечно и бесповоротно, пока мой напарник - псих и отморозок - не реализовал свои кровожадные планы. Как ни странно, но это действует, не смотря на то, что все кино смотрят, книжки читают, и про этот приёмчик наслышаны. Видимо, сказывается уровень восприимчивости, в зависимости от ситуации. Одно дело наблюдать за таким действом на экране телевизора, сидя в мягком кресле, и совсем другое - оказаться в роли испытуемого. А, скорее всего, здесь, в Чечне, народ настолько привык к безраздельной власти человека с оружием, что сомневаться в искренности его намерений пристрелить не приходится. И от боевиков народ натерпелся, и от наших, если честно. Такая уж планида у этого маленького горского народа. И вроде некого в том винить, так уж исторически сложилось. Потому что если начнёшь копаться в прошлом, и искать крайних да виноватых, то заберешься в такие дебри, что останется только атомную бомбу сбросить, чтобы всех виновных разом наказать.
  
  Однако этот клиент оказался совсем уж хлипким, и колоться начал, даже не дождавшись моего вступления. Осторожно повернув голову в бок, чтобы видеть хотя бы наши ноги, он зачастил скороговоркой:
  - Мужики, не убивайте! Аллахом клянусь, я ничего не знаю, никому зла не сделал. Я завскладом в частной фирме работаю, в Магасе. Никогда не воевал, здоровье у меня слабое...
  
  Остервеняясь, Олег уже от души саданул мужика под ребра, и рявкнул, окончательно вживаясь в роль:
  - А было бы здоровье, наших пацанов резал бы, да, сука?!
  
  Взвыв от боли и скрючившись, мужик проскулил:
  - Нет, мамой клянусь! Я в жизни никому плохого не сделал. Это всё племянник мой, будь он неладен. Он у Лечи Кацаева в отряде. Нашёл меня, сказал что Леча велел перевезти груз, сдать по назначению. У меня же накладные, транспорт - всё под рукой. Или вырежут всю семью. Я не знаю что в машине, честно! Мне загрузили, посадили вот этих грузчиками и водилой, сказали - вези. Но всё что знаю, я скажу. Только не убивайте! Дети у меня, трое...
  
  Жестом остановив Олега, я велел:
  
  - Иди в машину, помоги там. Я сам разберусь.
  
  Вздернув незадачливого завскладом за шкирку, я прислонил его спиной к дверце кабины, и осмотрел плечи, сорвав рубашку с курткой до пояса. Синяков от приклада не видно, следов пороха и ружейной смазки на ладонях тоже нет. Похоже, не врет, что не боевик, просто складская крыса. Особо проверил манжеты куртки, и уголки воротника, на предмет вшитых ампул с какой-нибудь гадостью. Сталкивались мы уже с таким. Захваченные "чехи" бывает, что раскусывают вшитые в одежду ампулы с синильной кислотой или цианидом, чтобы не попасть в плен, и не расколоться. Потому что месть своих будет хуже смерти. И не только предателя накажут, но и всю его семью, в этом кладовщик прав. Иногда я даже подумываю, что если б мы применяли подобные методы, то с боевиками покончили бы в месяц. Вот только связаны мы по рукам законом. И это правильно. Иначе чем мы будет отличаться от тех же "чехов"? Хотя, если честно, иногда так и подмывает...
  
  - Ладно, не дрожи. Если не врёшь - жить будешь. Но слова твои надо проверить. Если соврал...
  
  Прервал меня голос командира из рации:
  - Кич, здесь Рысь.
  
  Нажав на кнопку передачи, я отозвался:
  - На связи.
  - Через полчаса ждите вертушку из Грозного с "большим братом". Груз, задержанного и трупы сдадите им. Благодарю за службу.
  
  Ага, ясненько. "Большой брат" это, конечно же, эфэсбэшники. Интересные дела. Им-то здесь чего понадобилось? Однако командира я загружать своими вопросами не стал, дисциплинированно ответил "есть", и обернулся на короткий свист Азата, который выглянул из кузова, и поманил меня пальцем. Пристегнув кладовщика наручниками к дверце, я коротко велел "Стой смирно", и подошел к заднему борту. Азик с Олегом сидели на боковых скамейках с озадаченными физиономиями. При этом оба почти синхронно почесывали себе затылки. Перемахнув через борт, я подошел к ним, опустился на скамью. Заглянув в одну из вскрытых штык-ножом жестянку с олифой, заметил, что она на две трети пуста, как будто содержимое отлили. Или словно из неё вынули нечто, тем самым уменьшив объём. Азик смотрел на меня с хитрецой. Олежка нервно разминал сигарету меж пальцев. Оценив театральность момента, я попросил:
  - Ну? Давай, Азик, без драматургии.
  
  Биишев недовольно вздохнул и полез под брезент, которым были накрыты ящики с плиткой.
  - Скучный ты человек, Кич. Нет в тебе полёта. Такой эффект обломал!
  
  И бросил мне под ноги объёмистый брикет, сложенный из чего-то светлого, запаянного в полиэтилен и кое-как обтёртого сверху ветошью. Сквозь покрытую олифой плёнку просвечивали пачки денег. Что характерно - не российских рублей, а зелёных американских. Даже номинал банкнот различим: стодолларовые купюры, в упаковке двадцать пачек. Итого двести тысяч. В кузове десять жестянок с олифой. Если допустить, что в каждой лежит по такой же пачке, то у наших ног ни много, ни мало как два миллиона баксов. Не то чтобы дух захватывает, но впечатляет, надо признать. Теперь понятно, почему этим занимаются эфэсбэшники. Понятно, почему хренов гранатометчик хотел уничтожить машину со своими подельниками, и нас заодно. Такой куш легче уничтожить, чем отдать врагу. Хотя не факт что баксы настоящие, вполне могут оказаться и фальшивкой. Но всё равно на приличную сумму. Хорошие подделки тоже денег стоят, и не малых.
  
  То, что произошло дальше, стало для меня полной неожиданностью, и произвело эффект ещё больший, чем куча денег под ногами. Олег, смяв сигарету и швырнув её на пол, хрипло спросил:
  - Мужики, а может этот наш шанс, а?
  
  Азат недоуменно выдохнул "Не понял...", а у меня как-то нехорошо засосало под ложечкой. Потому что я ход Олежкиных мыслей просёк сразу. Это очень неприятно осознавать, что твой боевой товарищ может скурвиться. А ведь мы с Олежкой во многих переделках бывали, и кровью повязаны, и пота не один литр вместе пролили. Не мог он такого предложить, ну никак не мог! А он, гад, конкретизировал, скорее для Азата, поняв по выражению моего лица, что я сообразил к чему он клонит:
  - Парни, мы уже не первый год корячимся за двадцать "косарей" в месяц. А что мы имеем? Я пять лет по съёмным квартирам, Азик восемь лет в общаге, и перспектив никаких. Игорь, ты сам с родителями живёшь, а пора бы и свою крышу над головой иметь. Ну, еще по паре штанов имеем. И всё это, заметьте, при постоянном риске лишиться здоровья, а то и жизни. Так, может, жизнь нас решила и поласкать немного? Ну, сдадим мы это богатство, как положено. Так местные менты и прокурорские разворуют. Или вы думаете здесь всё по-честному? А то и духам баксы вернут, тоже не такой уж невероятный случай. Мало среди местных силовиков продажных? Мы ж не дети, мужики! Что мы, трое офицеров с опытом, не сумеем всё обставить по-умному? Ну, получат прокурорские на пару упаковок баксов меньше. Откуда им знать, сколько здесь было? А мы себя на много лет обес...
  
  -А с мужиком что будешь делать?- резко перебил Азат, и ткнул пальцем в сторону кабины.
  
  Олег молча отвел глаза, и хмыкнул:
  - Да мало ли...
  
  Азат, сузив глаза до щёлочек, посмотрел на меня, и резко спросил:
  - Ты что молчишь, Кич? Ты понимаешь, к чему он клонит?
  
  Я понимал настолько, что не хотелось ни о чём говорить. Это очень паршивое чувство осознавать определённую правоту Олега, и в то же время понимать, что его рассуждения попахивают предательством и подлостью. Потому что если так, то на хрена вообще всё? На хрена мы рискуем жизнями ради закона и порядка, да и сами закон и порядок на хрена? Ну, ладно, пусть зачастую видимость закона и порядка, к тому же изрядно подмытая продажными политиками, лживым правительством, несправедливостью власти, всеми перекосами и несообразностью нашей жизни. Но закон, даже в том виде, что он есть, это то немногое, что ещё удерживает нынешнее общество на краю пропасти. Отмени его, и всё полетит к чёртовой матери. Потому что полагаться исключительно на совесть и порядочность наших сограждан, мягко говоря, неразумно. Вот он живой тому пример, сидит напротив меня, и скрипит зубами от бессилия, уже понимая, что на его предложение я не соглашусь. А ведь он офицер элитного подразделения МВД, призванный соблюдать и защищать тот самый закон. Мать вашу, что же тогда требовать от остальных?!!
  
  Поправив "калаш" на коленях, я подвел итог:
  - Я так понимаю, что ситуацию и последствия мы все уже просчитали? Азик, я не могу тебе приказывать, это против правил, но я прошу тебя в рапорте об этом разговоре не указывать. Не было этого разговора. Всё остановилось на проверке жестянок на предмет взрывчатки. А что там обнаружились баксы, кстати, не исключено что фальшивые, так это не наше дело. Через...- глянув на часы, я продолжил.- Через десять минут будет "вертушка". Мы сдадим груз, кладовщика и трупы эфэсбеэшникам, и на этом наша работа закончена.
  
  Заметив, что Олежка дёрнулся как от удара, я подтвердил:
  - Да, Олег, эфэсбэшникам. Так что я тебя не только от соблазна избавил, но и кое от чего похуже. Это тебе не местные менты и прокуратура. Эти будут носом рыть, проверять, и перепроверять. И нашим детским отмазкам поверят не больше, чем в Деда Мороза. Мы с вами даже близко не представляем, какой информацией они владеют. Теперь я думаю, что именно по их наводке мы сегодня и работали. Уж не знаю, почему они сами не пожелали груз принять, вероятно, были причины. Всё сложилось, как сложилось. И нам теперь ещё долго отписываться, и убеждать что мы белые и пушистые. И всё на этом, парни. Задачу выполнили, все живы, и слава Богу...
  
  Через десять минут, с точностью курьерского поезда, прибыла армейская "вертушка", из которой выгрузился подполковник ФСБ с лицом вышедшего на пенсию Дракулы, и с ним двое хватких ребят, чинами явно пониже. Ребята сноровисто, без лишней суеты, сфотографировали всё, засняли на видеокамеру, и на этом посчитали свою миссию выполненной. Грузить трупы и жестянки с олифой они посчитали занятием недостойным, и заниматься этим пришлось нам. Ну, мы люди не гордые, и не такое приходилось делать. "Муху" предварительно отстреляли в чистое поле, стараясь не слишком смазать "пальчики" незадачливого гранатомётчика. Было бы верхом неразумности совать в "вертушку" приведённый в боевое положение гранатомёт, способный прожечь трёхсотмиллиметровую броню танка, и уничтожить взрывом весь его экипаж. Я не понаслышке знаком с оружием, и преклоняюсь перед гениальностью российских оружейников, но вот тут они оплошали. Как-то не учли, что бывают ситуации, когда гранатомёт необходимо вернуть в походное положение. Впрочем, в боевых условиях это ненужное излишество, и опредёленный аскетизм боевого оружия вполне оправдан.
  
  Закидали мы всё в "вертушку" минут за десять, и даже на отсутствие "спасибо" не обиделись. Но когда подполковник вздумал качать права, и читать мне нотацию по поводу вскрытой жестянки, я не отказал себе в удовольствии показать норов. Вероятно, господин подполковник решил, что я его подчинённый, стоящий навытяжку в его начальственном кабинете. Появилась у него такая иллюзия. Которую я очень быстро рассеял. Стоя перед ним вроде бы по стойке смирно, но откровенно расслабленно, я отчеканил:
  
  - Извините, господин подполковник. Как старший группы, я обязан позаботиться о безопасности подчинённых. Канистра была вскрыта по моему приказу, во время осмотра, когда появилось подозрение, что она имеет начинку. Предположили, что там может быть взрывчатка. Не исключено, что с дистанционным взрывателем. Нам было сидеть и ждать, пока какой-нибудь "чех" кнопочку нажмет? Из "мухи" нас взорвать уже пытались. Почему не допустить, что была страховка с заложенной взрывчаткой?
  
  Не признать мою правоту подполковник не мог. Но всё же желваками поиграл от злости, и сообщил:
  
  - Независимость дорого стоит. Знаешь об этом, старлей?
  - Так точно, знаю. Ещё я знаю, что у меня есть непосредственный начальник полковник Рысаев. И только он может учинить мне разнос, если я напортачил. Вы ему сообщите всё, что обо мне думаете. А он мне передаст со своими комментариями.
  
  И, дерзко отдав честь, мимолётно и небрежно, так, что это выглядело откровенным издевательством, отошел. Отдание чести вообще имеет свои оттенки и нюансы. Вроде бы жест единый, но им можно как искреннее и неподдельное уважение проявить к тому, кому козыряешь, так и откровенный пофигизм продемонстрировать. И придраться не к чему, всё честь по чести. Такой вот каламбурчик. Подполковник решил не усугублять, чтобы лица не потерять, скрипнул зубами, и направился к "вертушке". Ну, ещё бы! Устраивать разборки с каким-то старлеем на пустынной дороге, это ж себя не уважать. Другое дело, размазать его в своём кабинете, имея полное на то право и основание. А вот прав то у подполковника на меня и нет, по другому я прохожу ведомству. И все же подполковник не удержался от мерзавчика, оставил за собой последнее слово. Приостановившись, он обернулся, и просветил меня:
  - А ты знаешь, кого ты завалил, старлей? Это Хьюза Кацаев, младший брат Лечи Кацаева. Слышал о таком? Причём, брат родной. Так что думаю, придёт тебе от него весточка.
  
  И оскалился, показав бывшие в употреблении клыки. Всё же гад он, не зря мне сразу не понравился. Ну, столкнулись лбами, неприязнь появилась. Понятно, что не любит он меня лично. Но вот так откровенно радоваться, что офицеру спецназа наверняка пришлёт чёрную метку командир "чехов", это ж какой надо быть сволочью? Словно не одному делу служим, а враги мы непримиримые. Нет, не зря испокон веку существует антагонизм между боевыми офицерами, и особистами всех мастей, как бы они не назывались в разные времена. Может, и не все они там такие, но червоточинка определенная в них точно есть. Характер службы отпечаток накладывает.
  
  Через два часа мы были на базе, написали рапорта, выслушали скупые похвалы Рысаева, и получили сутки на отдых. А и, правда, чего нахваливать? Задачу выполнили, "двести"-"триста" не имеем, и молодцы. Нас государство для того и натаскивало, и деньги на нашу подготовку тратило, чтобы мы своё дело профессионально делали. И не рвали потом на каждом углу рубаху, дескать, смотрите, бляха-муха, какой я крутой! В умных книжках не зря пишут, что настоящий герой должен быть скромным.
  
  И всё же вечер для меня закончился разносом от командира. Но ему предшествовал ещё один инцидент. В наших условиях понятие "отдых" имеет весьма специфическое значение. Вся культурная программа сводится к употреблению некоторого количества алкоголя, который, как известно, и напряжение снимает, и время позволяет скоротать за дружеской беседой. Поэтому мы с Олежкой неплохо "вздрогнули" в тот вечер, благо назавтра можно было отоспаться. Азик нам компании не составил, у него отношение к алкоголю резко отрицательное. Говорит, у него от водки батя помер. Ну а мы с Олежкой таки накушались, потому что понятие "некоторое количество" весьма индивидуально. И если мне достаточно для расслабухи граммов триста, то Олежка выжрал не меньше восьмисот. И его понесло. Весь день держался, а тут сорвался, и начал на меня наезжать на предмет моей неуёмной честности, а ещё больше нерешительности. Дескать, не был бы я таким придурком и мямлей, могли бы мы неплохо навариться. А я, бяка такая, как собака на сене: ни себе, ни людям. Ну и далее, в таком же духе. Короче, в какой-то момент он решил, что прелюдия затянулась, и зарядил мне в репу без всякого объявления войны, фашист. Зря. В рукопашке я его изрядно превосхожу, к тому же выпил намного меньше, и двухминутная потасовка закончилась для Олежки глубоким нокаутом. А для меня, как я уже упомянул, разносом от отца-командира. Вызвав меня к себе, Рысаев жёстким монологом буквально размазал меня по стенке, не дав даже рта раскрыть:
  
  - Кич, я тебя не для того старшим назначил, чтобы ты мальчишествовал. Ты был ОБЯЗАН доложить об инциденте в машине, а не вестись на пацанское "сдохну, а стукачом не буду".
  
  - Азик заложил?- попытался ощетиниться я.
  
  - Не заложил, а доложил. И правильно сделал. В рапорте он этого не указал, сообщил устно. А должен был доложить ты. И не перебивай старшего по званию, фендрик! Днём ты утаил серьезнейший факт, сейчас устроил драку в расположении. Ты что себе позволяешь, старлей?! Когда ты, салага, ещё втихаря под партой одноклассниц за ляжки тискал, я уже кровь проливал, свою и чужую. У меня на кителе две дырки для орденов, и четыре в организме, от пуль. И за годы службы я твёрдо усвоил одно железное правило: идти на задание можно только с тем, кому доверяешь как родным маме с папой, и никак иначе. Крепко вбей себе это в мозг, пацан! А я теперь ни тебя, ни Биишева с Тороповым в одну группу никогда не назначу. Да и ни с кем не смогу назначить, потому что ребят могу подставить, и буду за это последней сукой. И ты, сосунок, утаив от меня факт Олежкиного ренегатства, мог тем самым подставить любого из нас! Радуйся, что ребята об этом не узнают, Азату я запретил трепаться. Иначе устроили бы тебе обструкцию, а из тебя абстракцию. А теперь брысь отсюда, и делай выводы. И помни мою доброту: этому делу я хода не дам, хотя обязан. И не ради твоих красивых глаз я иду на должностное преступление. Однажды я за тебя поручился потому, что увидел в тебе бойца. Ты хороший боец, и в спецназе ты не случайно. Есть в тебе целеустремленность, и верное понятие о жизни. Вот только толстовство это твое... Не зря я против был, чтобы ты в академии учился, плохому там тебя научили. Недаром классик про горе от ума толковал...
  
  Через четыре дня на базу заехал один из тех шустрых ребят, что был с подполковником-вампиром на блокпосту. В принципе, нормальным оказался парнем, свойским. Так и сказал: я, дескать, когда не на службе рубаха-парень. Да и вообще сволочью не бываю, коли такого приказа не получил. Ага. И подарочек мне сделал. Дивидишный диск. Сказал, интересное кино, местные пацаны на блокпост подбросили с запиской. Просмотрели мы запись всем составом, тайны в ней всё равно уже не было. Потому что добрых два десятка человек видели, пока до меня докатилось. Запись была короткой, но содержательной, и крайне эмоциональной. Крепкий "чех" с шикарной окладистой бородой, в папахе обвязанной зеленой лентой, в самых цветистых выражениях пообещал солдату, убившему его брата, очень много интересного. А именно: стерилизацию без наркоза, скальпирование, с последующим сдиранием кожи со всего тела и вытягиванием позвоночника из спины, медленное поджаривание на огне со специями, раздробление костей рук и ног, выдирание ногтей в случайном порядке, и еще много-много веселых забав, пока испытуемый, то есть я, будет в состоянии ощущать адскую боль. И, как апофеоз, ритуальное отрезание головы, с торжественным насаживанием её на кол в присутствии всех мужчин тейпа. И торжественно поклялся на Коране, что всё это он сделает непременно. Найдёт негодяя, и сделает. Даже если на это ему придётся потратить остаток жизни. Потому что зверь, посмевший оборвать жизнь его милого братишки, теперь его кровник.
  
  Парни весело скалились, и комментировали предполагаемый процесс внесения изменений в мой организм. Особенно их потешал процесс стерилизации. Как дети, ей Богу! Вот так, под шутки и прибаутки сослуживцев, я узнал, что я теперь кровник. И не чей-нибудь, а имевшего немалую власть и дурную репутацию полевого командира. И только Рысаев счёл нужным меня успокоить:
  - Да муйня всё это, не бери в голову. Откуда наш отряд, знают только в штабе группировки, а Леча Кацаев не так крут, чтобы иметь там своего "крота". Через неделю мы уедем, и Кацаеву придётся застрелиться от позора. Считай, что ты двух гадов одним выстрелом завалил. Ты главное эту неделю не светись, на блокпосту тебя немало народу видело. Если кто случайно заметит, и сообщит кому надо, то могут быть проблемы.
  
  Светиться я не стал. Командир неофициально отстранил меня от службы, засадив за подшивание бумаг, которых накопилось порядочно, и по ним требовалось отчитаться по завершении командировки. Через неделю мы уехали. А через три дня после возвращения Торопов, неожиданно для большинства ребят, подал рапорт об увольнении из органов. По слухам, подался в частную охрану. Всё правильно: там и риска меньше, и платят больше. Человек не рыба, он ищет, где лучше. Вот такая, собственно, история... Полностью прочесть книгу можно пройдя по ссылке http://www.litres.ru/aleksey-klenov/risk-bez-prava-peredachi/
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список
Сайт - "Художники" .. || .. Доска об'явлений "Книги"