Ужасный шторм охватил безбрежный океан, с диким ревом разрывая воздух и вздымая гигантскими пенящимися стенами черную воду. Затянутое плотными тучами небо временами раздиралось ослепительными росчерками молний. Невидимые кулаки беснующейся силы яростно сотрясали все обозримое пространство, превращали две стихии в нечто единое целое.
Я наслаждался этим зрелищем. Наслаждался брызгами разбивающихся друг о друга волн. Упивался безграничной свободой и пьянящей разум легкостью, что заполняла каждую частичку моего существа. Внезапно в бурлящей воде что-то промелькнуло.
Я пригляделся.
Бросаемое прихотью разъяренной стихии, то исчезало, то вновь появлялось судно. Ничтожно маленькое на фоне безумства необъятной водной массы, на нем совсем уж крохотными точками виднелось копошение каких-то существ. Мой взгляд без особых усилий приблизился к кораблю, по которому, отчаянно цепляясь и что-то вопя, муравьями ползали мокрые, сбиваемые волнами люди. Мое внимание сразу привлек стоящий у штурвала человек - капитан корабля.
Легкий, сделанный из тончайшей кожи камзол обтягивал атлетическое тело. Над левым плечом торчала рукоять закрепленного на спине тонкого двуручного меча. Длинные светлые волосы развевались по ветру, иногда цепляясь мокрыми прядями за красивое благородное лицо. По широкому лбу, немного впалым, покрытым щетиной щекам и узкому подбородку хлестали безжалостные потоки воды, но слегка приоткрытый рот растянулся в счастливой улыбке. Бесстрашно взирающие из-под крылатых бровей глаза горели тем же весельем и восторгом, той же свободой и легкостью, которые клокотали, как и окружающий нас шторм, во мне самом. На выбритом виске красовался черный символ: объятое темным пламенем око. Несмотря на цвет, оно словно сияло изнутри и показалось мне живым. Почему яростный взгляд этого ока кажется мне знакомым?!
Корабль вновь содрогнулся, однако на этот раз не от очередного удара водной массы: из беснующейся морской пучины вытянулось огромное щупальце и обхватило палубу судна, погребая под собой тех несчастных, кому не посчастливилось находиться в том месте. Новая волна накрыла корабль, тут же смывая оставшуюся от них кровавую кашу. А через мгновение еще два щупальца змеями вырвались из воды, крепко ухватив мачту и корму.
Людей обуял ужас, но не капитана. Его глаза полыхнули веселой злобой, а рот напряженно задвигался, отдавая приказы, которые моментально вывели команду из шокового состояния. Переждав накатившуюся волну, люди быстро похватали прикрепленные к борту гарпунные копья и вновь ухватились за тросы, готовясь удержаться при следующем ударе воды. Не всем это удалось - нескольких человек смыло за борт. Те, кто остался, использовали момент между атаками стихии, метнув свои орудия в оплетающее матчу щупальце. Несколько гарпунов глубоко впились в цель, пробивая толстую шкуру чудовища и заставляя его вернуть огромную конечность назад в пучину.
Команда разразилась торжествующими криками, впрочем, радостные возгласы моментально утонули под очередной волной. Как только она сошла, стало видно, что радость людей оказалась преждевременной: взамен одного появилось два щупальца. Присасываясь к кораблю, лапы морского чудовища принялись тянуть его под воду.
Еще один залп морских копий не увенчался успехом - щупальца, хоть и пронзенные в нескольких местах, не ослабили своей мертвой хватки.
Капитан вновь что-то прокричал и к нему поспешно кинулся помощник, сменяя его у руля. Сам же вир, дождавшись следующей передышки стихии, подскочил к ближнему щупальцу. Во вспышке молнии холодным пламенем сверкнул тонкий двуручный меч. В стремительном и опасном прыжке капитан нанес мощный удар, что почти разрубил скользкую лапу. Дергаясь и извиваясь, она скрылась в черноте. Следующая атака капитана отправила в пучину еще одно щупальце.
Воины поддерживали своего лидера радостными криками и продолжали метать гарпуны. Медленно, но верно хватка чудовища ослабевала. Однако оно не собиралось так просто отпускать добычу.
В следующий миг из морской пучины с диким ревом - он перекрывал даже вой шторма - вынырнула голова монстра. На гигантском, обтянутом склизкой кожей черепе в озаряющих небо вспышках сверкали два огромных, в человеческий рост, глаза. Под пастью извивался целый пучок из более тонких щупалец. Одно из них молниеносно схватило ближайшего человека, отправляя его в разверзнувшуюся пасть. Прежде чем скрыться в утробе твари, беднягу пронзили кривые клыки, что несколькими рядами усеивали гигантский рот морского дьявола.
Пара щупалец метнулась в сторону капитана, но его реакция оказалась быстрее: уворачиваясь от одной, он перерубил вторую извивающую конечность, заставляя чудовище исторгнуть жуткий вопль. Все это заняло не больше секунды, после чего вир еще успел ухватиться за трос до того, как судно накрыло новой волной.
Взбешенная упорным сопротивлением добычи и собственной болью, морская бестия всем весом навалилась на жалобно затрещавший корабль, сжимая его в кошмарных тисках.
Понимая, что судно не сможет долго выдерживать подобного давления, капитан совершил отчаянную атаку и чуть не был смыт за борт. Лишь каким-то чудом он смог удержаться за болтающийся на ветру канат, но это стоило виру его оружия. Треск угрожающе усиливался.
Тогда лидер мореходов в ярости схватил последний гарпун и с остервенелым боевым криком бросил его прямо в черный глаз монстра. Просвистев в воздухе и насквозь пробив метнувшееся для защиты щупальце, копье глубоко вошло в огромное око.
Из гигантской пасти исторгся наполненный мукой вопль. Тварь уже сама не ведала, что творила. Впав в исступление, она принялась хаотично молотить щупальцами по палубе и борту, разнося их в щепки. Судно, как и его команда, было обречено.
Но разве не достоин был этот отважный капитан, который так упорно боролся за своих людей и корабль, продолжать жить?! Веселое бесстрашие и жажда жизни в глазах вира, его смелость и упорство пленили меня.
Поддаваясь внутреннему импульсу, я пожелал спасти этого так непохожего на других человека. И молния, подчиняясь моей могучей воле, зигзагообразной стрелой ударила прямо в голову агонизирующего чудовища, выжигая его нутро. Раззявив пасть точно в удивлении, оно взметнуло свои конечности в воздух, выпуская из смертельных объятий бедное судно, а затем быстро исчезло в пучине.
Шторм тоже начал стихать. Кто знает - может, он был вызван самим этим кошмарным существом?
Кинув последний взгляд на капитана, я увидел, что он смотрит прямо мне в глаза, будто зная о моем незримом присутствии. На его губах играла холодная улыбка. Его полыхающие смелостью и самоуверенностью глаза. И истекающее тьмой око на выбритом виске. Почему все это кажется таким знакомым?!
Острая боль пронзила голову, заставляя зажмуриться. Все потемнело, а затем я увидел, как ко мне быстро приближается точка света. Постепенно мутное пятно принимало очертания угловатого, с практически гротескными чертами лица. Лица старика. Где же я его видел?! Торопливо шевеля губами, он пытался мне что-то сказать, однако не было слышно ни звука.
Я изо всех сил напряг слух, но чем больше вслушивался, тем сильнее становилась боль. Когда она сделалась невыносимой, я внезапно услышал три слова: - Иди ко Мне!
Я открыл глаза и тут же снова закрыл их: яркий, щедро заливающий комнату солнечный свет практически ослепил меня. В раскалываемой на части голове набатным колоколом били три постоянно повторяющихся слова: "Иди ко мне". Раз за разом каждое из них, подобно раскатистому эху, отдавалось болью, которая буквально пронизывала мозг. Родимое пятно на плече вновь горело только что выжженным клеймом.
Стараясь собрать хаотично разрозненные мысли, я пытался лихорадочно понять, где нахожусь и кто я такой!?
- Ты, наконец, проснулся! - раздался звенящий тревогой женский голос. - Я отчаялась тебя разбудить и уже даже не знала, что мне делать!
Я аккуратно приоткрыл глаза и увидел взволнованное и одновременно сердитое лицо девушки. Кажется, ее звали Малиша?
- Ты метался по постели словно одержимый, никак не реагируя на все мои попытки привести тебя в чувство! - продолжила взвинченная до предела воительница.
- Прости, - только и смог выговорить я, обхватывая руками трещащую голову.
Повисло молчание.
- Опять не помнишь, что тебе снилось? - без особой надежды и немного более спокойно спросила она.
Я отрицательно помотал головой. Боль постепенно стихала, а я приходил в себя. Малиша села рядом и положила руку мне на плечо.
- Это плохо, - в ее голосе прозвучали нотки бессильного отчаяния.
- Да нет, не беспокойся, - я выдавил из себя улыбку. - Уже все в порядке.
Я хотел обнять ее, но воительница резко встала и отвернулась.
- Каждый раз, когда это происходит, ты просыпаешься с криком и искаженным болью лицом. Ты смотришь вокруг и не понимаешь, где находишься. А твои глаза... глядя в них, я вижу, что они даже не узнают меня... - голос Малишы дрогнул.
Я быстро спрыгнул с кровати и обнял девушку сзади.
- Обычно, когда я просыпаюсь с душераздирающим криком, ты говоришь мне, что все в порядке и то был просто сон. Но это не так. Каждый раз при пробуждении после очередного кошмара от меня ускользает что-то очень важное, и я, как бы сильно ни старался, не могу вспомнить то, что видел. Возможно, это нечто темное и ужасное. Но что бы это ни было - я непременно найду путь и разберусь... в себе! - Воительница развернулась и, обхватив руками, крепко прижалась ко мне. - Знать бы еще с чего начать...
В дверь постучались. Малиша отскочила от меня как укушенная. Ох уж эта ее привычка делать на людях вид, словно между нами ничего нет!
- Войдите, - быстро надев штаны и накинув длинную тканую рубаху, сказал я.
В комнату зашел Рон - помощник Малишы, который отвечал за патрулирование окрестностей. Крепкий, ловкий и сообразительный, он был одним из наших лучших воинов и быстро стал незаменимым членом клана. Еще этот вир отличался легким и жизнерадостным характером, но сегодня был хмур как туча. Я сразу понял - случилось что-то нехорошее.
- Эра Малиша, эрус Никк, - Рон сделал небольшой поклон. - Мне только что доложили о большом логове гоблинов, обнаруженном группой наших разведчиков. Трое из них наткнулась на зеленокожих при попытке обследовать одну из дальних юго-восточных пещер. Двое были убиты, - вир еще больше помрачнел, - но одному чудом удалось спастись: он отделался лишь легким ранением и сейчас уже находится в лазарете. Я решил незамедлительно доложить об этом вам. - С этими словами воин немного смешался и опустил глаза в пол.
- Ты все сделал правильно, Рон, - ободряюще сказал я. - Мы должны отреагировать немедленно: собери отряд из опытных бойцов и прихвати, как обычно, нескольких готовых к такому испытанию новичков. Я лично возглавлю рейд. Выдвигаемся через час.
- Через час отряд будет полностью укомплектован для атаки! - отчеканил молодой воин и вышел.
Я улыбнулся. Железная, можно даже сказать, военная дисциплина, которую мы всячески укреплял в клане, была предметом моей особой гордости. Однако улыбка быстро сошла с моего лица - последний отголосок боли железными тисками сжал голову, заставляя меня с силой сдавить пальцами виски. Малиша - девушка все это время стояла чуть ли не в другом конце комнаты - снова подошла ко мне.
- Может, тебе не стоит сегодня ехать? - озабоченно спросила она. - Ведь рейд могу возглавить и я.
- Нет! Я должен поехать! - неожиданно для самого себя резко возразил я.
- Почему это ты вдруг должен?! - вскинула брови воительница, от удивления даже не обратив внимания на мой тон.
- Сам не знаю, зачем так сказал... Наверное, у меня просто гипертрофированное чувство ответственности за своих людей, - пытаясь обратить все в шутку, криво улыбнулся я.
Остатки боли окончательно ушли.
- Особенно когда речь заходит о том, - я любовно обнял Малишу за талию, притягивая девушку к себе, - чтобы отпустить своего начальника охраны с ее молодым и симпатичным помощником!
- Ах вот оно что! - лукаво улыбнулась она, не пытаясь ускользнуть.
- Да. А теперь, как Лидер Клана, я повелеваю тебе остаться в этой комнате и ублажать меня до нашего отъезда! - решив брать быка за рога, властным тоном избалованного монарха сообщил я. - Ведь я, вдобавок ко всему - жуткий тиран и деспот, разве ты не знала?!
- Ваше повеление для меня - закон, о великий владыка Оригона! - подобострастным тоном начала Малиша, но потом с крайней степенью озабоченности на своем живом лице добавила: - Однако не повредят ли мои действия вашему драгоценнейшему здоровью?! Ведь вряд ли подобные неумелые потуги достойны столь высокой особы! - Одновременно с этим воительница опустилась на колени и, неторопливо стянув мои штаны, добросовестно принялась исполнять приказ.
По телу прокатилась горячая волна наслаждения и я, желая показать девушке, что она находится на правильном пути, позволил себе издать звук удовлетворения.
Воодушевленная похвалой, Малиша действовала все активнее, и скоро я почувствовал, что нахожусь на пределе. Тогда я легко поднял боевую деву и жадно впился в ее горячие губы. Пока мы целовались, девушка быстро освободилась от своей обуви и кожаных штанов - похоже, она расшнуровала их заранее - и ловко вскочила на меня, крепко обвивая ногами.
Мы все еще продолжали целоваться, когда прекрасная воительница, сделав легкое движение бедрами, "поглотила" меня. Урча от возбуждения и все крепче сжимая мои бедра ногами, она принялась медленно двигаться, а я, положив руки на упругие ягодицы Малишы и поддерживая ее, время от времени шлепал девушку.
Не на шутку возбудившись, эта дьяволица с силой дернула затягивающую ее камзол шнуровку и, отрывая пуговицы, распахнула рубашку. Изогнувшись, я тут же зарылся в восхитительные груди лицом, присасываясь к ним губами. Малиша негромко застонала. Боги, как я любил этот томный, вожделенный звук!
Смуглое гибкое тело возлюбленной, ее сладостный запах, жаркое дыхание и чувственные движения - все это каждый раз заставляло меня терять голову. Сделав несколько шагов назад, я сел на кровать и теперь, не имея надобности держать равновесие, погрузился в омут страсти, в которой извивались наши тела. Через некоторое время Малиша, откидывая на спину, довольно энергично оттолкнула меня обеими руками и заняла, таким образом, единоличную главенствующую позицию.
Впрочем, мое теперь практически пассивное положение оказалось с лихвой компенсировано открывшимся великолепным видом: прикрытые от наслаждения глаза с маленькими капельками безотчетных слез на пушистых ресницах, пробивающийся сквозь загар возбужденный румянец щек, полуоткрытый и исторгающий сладостные стоны алый рот, грациозно изогнутая тонкая шея. От наших страстных движений бурно вздымающиеся груди девушки плавно подпрыгивали. Забывшись, воительница откинулась назад и широко расставила ноги, предоставляя мне созерцать свое тело во всей его обнаженной красе. Разве можно было представить себе что-нибудь прекраснее подобной картины?!
Стоит отметить, что нам удалось уложиться в отведенное время (все-таки дисциплина - страшная штука!) и ровно через час мы спустились во внутренний двор замка. Тут в полной готовности уже стоял боевой отряд, который приветствовал нас дружным криком.
Поднимая сжатую в кулак руку внутренней стороной к сокланам, я ответил на их приветствие. Малиша же - она успела надеть свою "боевую маску" - ограничилась сухим кивком. Глядя на нее сейчас трудно было даже представить, что буквально треть часа назад она была страстной любовницей. Огонь и лед - вот чем являлась моя восхитительная воительница! Наверное, это меня в ней и пленяло.
Мы сели на подведенных лошадей, и я скомандовал отъезд.
Подъемный мост медленно опустился, и наш отряд покинул стены замка. Еще в самом начале нашего правления Мелиор посоветовал обнести подступы к Оригону широким и глубоким рвом, и я активно поддержал идею мудрого друга - ведь теперь стоящий на скалистом холме бастион стал еще неприступнее!
С этого высокого места открывался замечательный вид на лежащую внизу деревню и остальные окрестности. Последние несколько дней шел почти непрерывный дождь, и сегодня все блестело и сверкало от воды. Проезжая по лужам, кони взметали в разные стороны тысячи брызг, что преломлялись в лучах яркого солнца, словно драгоценные камни. В свежем бодрящем воздухе, который еще не успел окончательно прогреться, стоял пьянящий запах весны.
Птицы резвились в только начинающей распускаться листве и траве, громко щебеча и радуясь солнечному дню. Со стороны скороспелых яблоневых садов, чьи пышно цветущие деревья еще не покрыла зелень, веяло сладким ароматом. Засеивающие поля крестьяне, завидев нас, радостно махали своими головными уборами. Всюду царила атмосфера гармонии и радости, пришедшая на смену мрачным дням правления Морума.
Пещеру, о которой сообщил выживший разведчик, мы завидели около полудня. Подобно разинутой пасти, она чернела в нагромождении скал, которые угрожающе нависли над нами. Гоблины являлись не очень сильными представителями зеленокожей расы, однако отличались чрезвычайной хитростью и коварством, а также в силу своего небольшого роста отлично умели прятаться.
Опасаясь засады, я приказал всем спешиться и мы, оставив лошадей под охраной нескольких человек в небольшой роще, подошли к пещере уже готовым к бою отрядом. Было чрезвычайно тихо и это мне очень не нравилось - нас явно ждали.
Когда мы вошли внутрь, в нос ударил запах плесени и сырости, что шел из глубины пещеры. По донесению все того же разведчика, она уходила просторным туннелем довольно далеко во чрево скал.
Через некоторое время мы были вынуждены зажечь факелы: в сгущающейся с каждым шагом неестественной темноте становилось все труднее что-либо разглядеть. Эта тьма была настолько плотной, что как будто поглощала свет огня - он едва освещал наш путь на несколько ярдов вперед. Тут явно не обошлось без гоблинской магии! Наш целитель - один из лучших учеников Бени - к общему удивлению, не мог развеять этого заклинания, и я сильно пожалел, что с нами не было ее самой. Сестра бы уж точно справилась с колдовством любого из гоблинских шаманов! Но теперь оставалось только идти вперед и надеяться лишь на собственные силы.
Одной из опасностей таких рейдов было то, что пещерные гоблины, в отличие от людей, неплохо видели в темноте и, соответственно, имели в таких условиях солидное преимущество в бою. Я знаком приказал Малише возглавить отряд, шедший по два человека в шеренге, а сам, подождав пока все пройдут, замкнул его: уж если гоблины решат сделать засаду, то, скорее всего, нанесут первый удар в спину.
Рядом со мной шел совсем юный и неопытный воин - одного моего наметанного взгляда хватило, чтобы это понять. Я видел его впервые - видимо, как раз один из тех новичков, кому сегодня предстояло пройти боевое крещение. Вир заметно волновался и косился на меня со смешанным чувством страха и восхищения.
- Нервничаешь? - тихо спросил я его, решив немного поддержать парня.
- Никак нет, эрус Никк! - немного заикаясь, пролепетал он.
- Вот и правильно, - ободряюще улыбнулся я. - Главное - не позволять страху усыпить бдительность. И уж тогда ты сможешь среагировать даже на самую неожиданную атаку. Ведь ты прошел школу эруса Руфуса, а значит, ты - один из лучших!
- Так точно, эрус Никк! - отчеканил он, заметно приободряясь.
- Как тебя зовут?
- Найджел!
- Так держать, Найджел, - подмигнул ему я.
В этот момент я почувствовал сзади себя движение. Сделав быстрый предупредительный знак Найджелу, я резко развернулся - мой меч был уже наготове - как раз вовремя, чтобы отбить кинжал, нацеленный мне между лопаток. Предчувствие насчет засады оказалось верным.
Атаковавший меня гоблин, сверкнув в свете факела красными глазами, злобно зашипел и попытался завершить свое черное дело. Однако я, слегка уйдя в сторону, стремительным выпадом пробил его кожаные доспехи насквозь и тут же, упираясь в дергающееся тело ногой, выдернул меч, откидывая брызжущий кровью труп назад. Краем глаза я увидел, как Найджел отчаянно отбивается от быстрых атак довольно крупного гоблина. Невзирая на явное мастерство оппонента, вир держался очень хорошо. Остальные же зеленокожие, видимо, чувствуя, что их главный соперник - я, сосредоточились на мне.
С разных сторон, вынуждая обороняться, меня атаковало сразу несколько противников, будто материализовавшихся из тьмы. За моей спиной тоже раздались звуки яростного боя. Отражая удары, я ткнул факелом прямо в мерзкую морду с длинным, свисающим переспелой грушей носом, и в следующий миг отсек обожженному и дико визжащему гоблину голову. Не останавливаясь, я тут же метнулся к другому зеленокожему, однако тот ловко отпрыгнул назад и растворился во тьме. Почувствовав атаку сзади, я моментально развернулся и с размаху рассек очередного противника от уха до паха.
В этот момент прямо передо мной Найджел пронзил своего опасного оппонента. Его лицо осветилось триумфом и восторгом первой победы. Эти чувства так поглотили неопытного бойца, что он позволил себе потерять бдительность - сзади парня прижался к полу уже готовый к смертельной атаке гоблин.
Мы прыгнули одновременно. В свой прыжок я вложил всю силу и скорость, всем телом устремляясь вперед. Мой свистящий меч пополам перерубил едва не достигшего своей цели зеленокожего - таким мощным оказался этот удар! Забрызганный кровью молодой воин испуганно повернулся ко мне.
- Никогда не позволяй себе радоваться победе до завершения всего сражения, - глядя в растерянные глаза Найджела, быстро проговорил я. - Это может стоить тебе жизни.
Он ничего не ответил - только, нервно сглотнув, коротко кивнул головой. Я знал, что этот урок вир запомнит на всю свою жизнь.
Между тем бой все еще продолжался. Мы с Найджелом оказались отрезанными от остального отряда и теперь со всех сторон нас окружали гоблины. В клубящейся вокруг тьме виднелись только злобные, мерцающие красными угольками глаза и слышалось торжествующее хихиканье. Стоя спиной к спине, мы вытянули вперед руки с факелами, чтобы видеть перед собой как можно больше пространства, и каждую секунду ожидали атаки. Но коварные противники, похоже, решив сломить наш боевой дух, не торопились нападать.
- Не дай им вселить в себя страх, - почувствовав, как парня начала бить мелкая дрожь, твердо сказал я. - Помни - ты воин клана Аструм! Лучший из лучших!
- Я - лучший из лучших! - повторил Найджел несколько раз, и с каждым словом его голос звучал все увереннее.
Видя, что их коварный ход не принес результата, гоблины наконец пошли в атаку. Двое из них с небольшим интервалом вылетели на меня из тьмы, готовясь нанести смертоносные удары своими короткими кривыми мечами. Но им не суждено было этого осуществить. Идеально рассчитав время, я одним дугообразным движением рассек обоих противников, чьи тела, заливая все вокруг тягучей черной кровью, рухнули на пол пещеры. Бросив быстрый взгляд через плечо, я увидел, что и мой напарник не ударил в грязь лицом - он как раз сбрасывал насаженного на меч бьющегося в агонии гоблина. Атака прекратилась так же быстро, как и началась. На миг наступила полная тишина.
- Берегись! - увидев в свете факела стремительный блеск, крикнул я и инстинктивно выкинул в защитном движении меч.
Когда от клинка со звоном отскочил метательный кинжал, в меня уже летело еще два. Один, что бросили мне в голову, я отразил левым наручем. Однако второй, нацеленный мне в горло, я просто физически не был способен отбить, а уклониться не мог, так как нож попал бы в спину Найджела.
Стремительно подпрыгнув, я рискнул принять кинжал на грудь. Он звякнул о защитную пластину моей бригантины и, к счастью, не пробил толстую сталь, принеся лишь тупую боль отдачи от сильного удара. Сзади послышался отзвук удара металла о металл - юному бойцу тоже удалось парировать летящий кинжал, но затем раздался короткий вскрик.
Я быстро обернулся и едва успел уклониться - еще один кинжал просвистел прямо возле моего уха и исчез в темноте, из которой в следующий миг вырвался предсмертный вопль. Похоже, волею судьбы метательное оружие попало в одного из гоблинов. Возле меня, упираясь головой в пол и держась за живот, на коленях стоял Найджел. Рядом валялись его меч и факел. Вир выбыл из сражения, и я остался один. А затем со всех сторон послышалось яростное шипение и один за другим стали появляться враги.
На какое-то время я стал подобен гепарду. Мечась с безумной скоростью, я вычерчивал во тьме зигзаги, непредсказуемо для врага меняя траекторию своего движения. Нельзя было позволить этим выродкам добить моего раненого товарища! Падали разрезанные, проткнутые, обезглавленные тела врагов, в разные стороны разлетались конечности и внутренности, била фонтанами и растекалась большими скользкими лужами кровь.
Несколько раз я чувствовал впивающиеся в тело жалящие удары, боли от которых сейчас совершенно не ощущал. Я очистил мысли от всего лишнего и полностью отдался бою, сея смерть и ужас в рядах зеленокожих. Очередной резкий прыжок, и я коршуном настиг бросившуюся в бегство жертву, вонзая меч в ее спину, и вдруг почувствовал, что пол под ногами проваливается.
"Неужели ловушка гоблинов?!" - пронеслась в голове мысль.
Инстинктивно пытаясь схватиться за что-нибудь, я выпустил факел, но левая рука поймала лишь поглощающую меня пустоту. От падения в бездонную тьму захватило дух. Впрочем, через несколько мгновений свободный полет был прерван раздавшимся всплеском, за которым последовал отчасти смягченный водой удар о неглубокое дно. Стремительное движение продолжалось, хотя теперь уже в виде скольжения по наклонному каменному желобу вместе с потоком воды.
Я едва сумел сунуть все еще сжимаемый мной мертвой хваткой меч в ножны и вновь попытался уцепиться за что-нибудь. Однако дно было покрыто скользким илом, а стен я так и не нащупал. Сначала отдаленно, но с каждой секундой все нарастая, слышался шум водопада. Зацепиться за что-либо не было больше никакого шанса - дно пещерной реки стало еще круче. Все что я мог сделать - вознести молитву Светлым Богам. Впрочем, делать этого я не стал.
Вылетев стрелой из желоба, я вновь оказался в воздухе и на этот раз летел довольно долго, что позволило мне сгруппироваться. Наконец, мое тело с громким плеском погрузилось в ледяную воду. Преодолевая силу тяжести, я постарался как можно быстрее всплыть. Это оказалось не так-то просто: мои доспехи хоть и были легкими, в воде стали многократно тяжелее и камнем тянули меня на дно.
Я рвался вверх изо всех сил подобно мотыльку, упорно стремящемуся к одиноко горящему во тьме огоньку, однако водяная тьма продолжала цепко держать меня в своих объятиях. Легких окончательно опустели. Я уже начал задыхаться, когда неожиданно достиг долгожданной поверхности. И вынырнув, принялся жадно хватать ртом драгоценный воздух.
Лишь через некоторое время мне удалось немного отдышаться, и я смог оглядеться. Меня все еще окружала непроглядная тьма, но где-то сбоку я заметил едва различимое призрачное свечение, к которому немедленно поплыл.
Раны, полученные во время боя с гоблинами, давали о себе знать, и мои силы таяли с каждой секундой. Не знаю, сколько я плыл - время словно перестало существовать. Методично, преодолевая боль и усталость, я делал рывок за рывком и в итоге достиг загадочно мерцающего в темноте сияния.
Это была слегка возвышающаяся над уровнем воды протяженная платформа. Собрав последние силы, я подтянулся и забрался на нее, широко раскидывая руки и растягиваясь на выложенном каменными плитами полу. Именно он являлся источником тусклого свечения.
Какое-то время я просто лежал, наслаждаясь вдохами и выдохами, однако вскоре почувствовал, что начинаю замерзать: взбудораженный и разгоряченный, я и не заметил, насколько здесь было холодно, а каменная плита оказалась ледяной, как рука самой смерти! К тому же вся одежда насквозь промокла, жадным насосом выкачивая из меня остатки жизненного тепла.
Я вскочил на ноги и быстро стал раздеваться, решив выжать липнущие к телу полотняные рубаху и штаны. При этом те плиты, на которые я наступал, начинали светиться ярче, открывая взору сложный орнамент доселе невиданных мной ломаных рун. Хотя сейчас мне было плевать на них. Холод цепкими пальцами медленно сжимал свою безжалостную хватку, пробирая до самых костей.
Стуча зубами, рыча и выпуская пар точно древний дракон, я скручивал тяжелые мокрые вещи. Вдобавок ко всему я принялся активно приплясывать, попутно костеря всю родословную огров. Эти незамысловатые действия, что со стороны могли выглядеть как некий варварский ритуал, помогли мне немного затормозить неумолимую атаку холода.
Как только это произошло, я немного поумерил активность и решил осмотреть свое тело. Благодаря хоть и исходящему снизу, но довольно яркому свету, я смог разглядеть раны: в принципе, ничего серьезного, но две из них - более глубокие, чем остальные - несмотря на холод, все еще продолжали кровоточить. Недолго думая, я оторвал нижнюю часть рубахи и крепко перевязал их - этого должно было хватить, чтобы остановить кровь.
После этой небольшой передышки я был вынужден возобновить свой дикий танец, одновременно с которым принялся натягивать все еще влажную одежду, надеясь, что тепло тела постепенно высушит ее. Когда я оделся, то непослушными от холода руками стал надевать кожаные доспехи. Даже при столь беглом осмотре они оказались в довольно плачевном состоянии и требовали серьезной починки. Впрочем, сейчас у них была другая задача - хоть немного согреть меня.
Справившись-таки с ремнями, я активно зашагал куда-то вперед. Сейчас следовало двигаться. При этом было бы неплохо еще и выбраться из этого загадочного места, ведь мои люди, скорее всего, все еще продолжали сражаться с гоблинами. Не то чтобы я сильно переживал - отряд находился в более чем надежных руках Малишы. Однако некую тревогу у меня вызывал тот шаман, с заклятием которого не смог совладать наш целитель.
Все эти мысли внезапно вылетели из моей головы. Я поднимался по ступеням и как раз наступил на очередную плиту, когда передо мной неожиданно, как по волшебству, предстала удивительная картина: я стоял на подступе ко внушительных размеров конструкции - ярко вспыхнув голубоватым светом, она буквально вынырнула из темноты!
Тяжело было назвать ее зданием, так как потолка у него вовсе не было. Скорее это больше походило на древнее сооружение, стены которому заменяли массивные, стоящие друг на друге камни. Сложенные в виде букв "П", эти многочисленные валуны окружали огромную иссиня-черную глыбу. Стоя в самом центре и возвышаясь над всей конструкцией заостренной вершиной, она прямо полыхала ярким голубым пламенем.
Словно зачарованный, я направился к этому здоровенному куску скалы, по пути замечая, что пол здесь уже не покрывали плиты: ровный и гладкий, он был расчерчен прямыми линиями. Направленные к глыбе, они состояли из тех же ломаных символов, которыми были изрезаны плиты. Вспыхивая возле П-образных камней, по линиям лучами стремительно пробегали искрящиеся ярко-голубые огоньки. Приглядевшись, я увидел, что этот эффект создавали зажигавшиеся одна за другой руны. Такие же письмена горели и на центральной глыбе, только тут они были гораздо крупнее.
Когда я подошел к ней вплотную, мой взгляд приковал самый ее центр, где на ярком фоне чернел единственный несветящийся знак. Я почти физически почувствовал, как внутри меня словно что-то оборвалось.
Узким кошачьим зрачком на меня равнодушно взирал темный глаз. Этот знак был как две капли воды похож на мое родимое пятно.