В этом сне Рудольф - птица. Город растянутой по горизонту проекцией отражается в его глазах. Воздух несётся навстречу, раздувает крылья и поднимает всё выше и выше.
Город никогда не спит, он не знает суточного цикла. Каждый день, каждый час, каждый миг его переполнен клокочущей энергией миллионов одурманенных счастьем рассудков. Кажется, громадная сила выплёскивающегося в пространство отработанного удовольствия, феерическими россыпями разбрызгивается под сводами силового купола. Здесь всегда светло, ярко и весело, но не дневной свет царит в городе, а ослепляющие, сводящие с ума в бездну подсознательного вспышки цветомузыки. Здесь не бывает частички тьмы, подаренной когда-то создателем этому беспокойному миру. Вершины башен города теряются в тёмной глубине чёрного неба. Они будто кричат всем своим видом всему вокруг: "На колени! Человек живёт во мне. И он бессмертен".
Нет! Не человек, но бог, не желающий знать низменных забот о хлебе насущном, смеющийся над страстями, державшими когда-то за горло мужчин и женщин. Дикие времена в прошлом. Город - колыбель бога, броня холодной вечной плоти и раб, не знающий безрассудств горячего хозяйского сердца.
Рудольф поднимается ещё выше, чтобы увидеть лицо мегаполиса.
Оно сурово и слегка тронуто серой скорбью. Это даже не лицо, а бульдожья морда с резкими чертами. Где-то в глубине шевелятся и вечно растут корни-коммуникации. Они высасывают всё и отовсюду. У города нет глаз, но он видит, нет сердца, но он живой. Кровь его - боги, вечно суетящиеся под коркой крыш, меж позвонков-этажей, в артериях-переходах. Бессмертные текут в самую середину, где громадным насосом пульсирует Храм Развлечений. Он притягивает к себе, бессмысленно и неумолимо.
Рудольф колотит крыльями и летит прочь. Городская стена остаётся позади. Дальше - купол, но пробраться сквозь него нельзя. Можно лишь представить, как силовое поле пропускает тебя, сжигает перья, и ты, обнажённый, кувыркаешься вниз.
Здесь мягкая тёплая глубина неба, безмятежное движение облаков, порывы шаловливого ветра и, сливающаяся с горизонтом живая, шевелящаяся, разговаривающая с тобой на непонятном, древнем языке масса зелени. Земля и трава пахнут кружащей голову свежестью, воспоминания об аромате самых изысканных духов вызывают тошноту. Ветер, играясь, сгоняет глупые облака в тяжёлые тучи, небо темнеет и начинает тихо ворчать собирающейся грозой. Молния ослепляет, извивается и пропадает среди деревьев. Гром раскалывает небо, дождь наступает стеной, бьёт в лицо, давит на плечи и ставит бога на колени. Холодные струи режут кожу, хочется кричать. Благословенная влага смывает с незащищенного тела что-то тяжёлое и липкое. Но что?! Что?!
Чей-то шепот в голове успокаивает и зовёт обратно.
Картинка сна теряет чёткость, плывёт и растворяется.
Рудольф просыпается и с тоской смотрит в каменный потолок пещеры, похожей на кишку мёртвого динозавра.
***
Несколько долгих секунд зелёный океан ещё шевелился в памяти, в ушах щекотались непонятные вкрадчивые слова. Голова свободна от мыслей и заполнена раздражающей звенящей пустотой.
Рудольф нервно кувыркнулся в сети удерживающих его полей, выругался и опустил босые ступни на обжигающе холодный каменный пол пещеры. Рудольф посмотрел на свои скрюченные пальцы и подумал: "Зачем мне это надо?" Камень потеплел и покрылся толстым слоем мягкого ворса.
"Простите, Хозяин, - отчётливо прозвучало в голове. - Вчера вы изъявили желание..."
- Да знаю, - проворчал Рудольф и приложил ладони к лицу. - Забудь. Но пещеру оставь. Костерок организуй. Только без дыма, а то перепрошью.
"Слушаюсь. Что-нибудь ещё?"
- Ещё... Вызови, пожалуй, Ардальона.
Посреди мрачного зала, на ковре весело затрещал горящий хворост. Пустое пламя бойко шевелилось и не сыпало искрами. Рудольф подошёл и, как ему показалось, долго-долго смотрел в огонь, но ничего не увидел. Разум ещё спал. Едва проклюнулась первая мысль, желая дать почву множеству размышлений, как сзади послышался незнакомый звонкий голос:
- Руди!
Рудольф обернулся и выпучил глаза. Воздух перед ним уплотнился, и там, в отвратительно белых кружевах шевелилось несуразное, обнажённое, местами выпуклое, пышноволосое и белобрысое существо с непомерно-длинными ногами.
- Ард?! - воскликнул Рудольф. - Что ты с собой сделал, безумец?!
- Рудик, дурачок, - зашептало существо, заставляя Рудольфа морщиться, - я женщина! Тебе не нравится?
- Псевдо-транссексуальность, гендерная дисфория - это, мой дорогой, прямой путь к самоубийству индивида, либо к депрессиям и нарушению социальной адаптации... А! Мне без разницы, делай, что хочешь.
- Бука. Ты не представляешь, как это удивительно.
- Мужчины, женщины... Какая чушь у вас в головах!
- Это ещё что! Вчера в Храме люди такие трансформации пробовали, такие... Ух! Там без программной психокоррекции не обойтись, представляешь? Они...
- Довольно.
- Кстати, ты почему не присутствовал? Что это у тебя там шевелится? Ну и апартаменты. Нда... Рудик, ты совсем отбился от рук, ты не скучаешь? На вот, развейся, убойная штучка.
Система Рудольфа пискнула, приняв файл.
- Что это?
- Хи-хи, "Изнасилование человека гатерианским гипоморфом". Мы вчера пробовали - отпад!
- Ард, сколько раз тебе говорить, не люблю я этих ваших штучек. Я тебе сам могу дать.
Рудольф отправил файл. Девица перестала улыбаться, на лице застыло недоумение.
- Что это? - очнувшись, спросила она.
- Угрызения совести, - улыбнулся Рудольф.
- А... Ничего, забавно. Слушай, ты чего вызывал-то?
- Ард... Мне... Опять снилось ЭТО.
- Руди, ты спишь?! Так, нам нужно встретиться. Слышишь, Руди?
- Ард, я... я в замешательстве.
- Всё нормально. Слушай, а давай сделаем из тебя самца и попробуем совокупиться, а? Тебе должно понравиться, ведь у тебя были родители. Ой... Руди, прости.
- Проехали.
- Нет, а что? - блондинка погладила грудь, спустила ладошку по животу и спрятала её между ног. - Это так... необычно.
- Ард, перестань.
- Руди, ты зануда, и тебя надо лечить.
- Ты прекрасно знаешь, что меня интересуют совсем другие вещи.
- Сегодня, часа через два на вершине восточного шпиля. Идёт? Держись, мой друг!
Женщина-Ардальон чмокнула губками и пропала. По обыкновению задумавшись, Рудольф прикрыл глаза. Пустота внутри заполнялась щупальцами бесконечных философских размышлений о смысле, природе, Городе - обо всём. Они росли, удлинялись, извивались, путались, мучили, как всегда. Нечто, рождающее их, пряталось в темноте огромное и недоступное. Извечное проклятье мыслителя - непостижимая истина. Рудольф расслабился и откинулся назад. Мягкие лапы силовых полей аккуратно подхватили хозяина и устроили полулёжа.
- Сеть, - еле слышно сказал Рудольф, - и два часа покоя.
Стены пещеры пропали. Сознание устремилось в виртуальный мир маленькой юркой искоркой. Огромная скорость и массивные, неприступные информационные потоки повсюду. Рудольф знал, как в них нырять, и это наполняло его жизнь смыслом. Информация текла через него реками. Поразительно, насколько она доступна и никому не нужна. Статистика неинтересна, но Рудольф умел анализировать. Пусть не без помощи биоэлектроники, за то сухие факты всегда приводили его к выводам. "Глупцы! - думал Рудольф. - Они не знают ничего. Ничего!" Знание - лишняя головная боль, ведь никто, никто не желает знать правды! Всем плевать, лишь бы загрузить в подсознание какую-нибудь чертовщину, от которой мозг выворачивается наизнанку. Мало того, они ещё могут всё, что оттуда лезет материализовать. Так, ради смеха. А меж тем Город убивает планету! И уже убил не одну! Всем плевать...
Всем, кроме Руслана.
С высоты восточного шпиля открывался совсем другой вид на Город, непохожий на тот, что видел Рудольф во сне. Если там - страшное, серое лицо, то здесь - раскрывающиеся бутоны дивных и страшных цветков, гигантские моллюски, раскручивающиеся спирали. Здания с затейливыми изгибами конструкций почти живые Они интересны, каждое по-своему, многогранны и разноцветны. Некоторые скучные и гладкие, другие абсурдные до безобразия, третьи веселы и многозначны, но все гармонично переплетаются друг с другом, наполняя объём каким-то смыслом, который Рудольф не желал принимать. Он верил, что Город - это зло. Стена, еле видимая вдалеке, но не менее неприступная от этого, раздражала до зубной боли. Плёнка купола в высоте над головой злила ещё больше.
Рудольф стиснул челюсти и отошёл от края галереи. Тут же из стены вылепился человекоподобный автомат и спросил, застыв в полупоклоне:
- Господин, могу ли я чем-то помочь?
- Пошёл вон! - рявкнул Рудольф.
Слуга исчез.
- Руди, Руди, мой милый друг! Что с тобой?
Рудольф обернулся и увидел Ардальона, как и прежде высокомерного, изящного красавца. От женских прелестей не осталось и следа. Рудольф улыбнулся, Ардальон подошёл и ласково взял его за руки.
- Задумался, - сказал Рудольф, глядя в глаза Ардальона.
- Знаешь, Руди, - Ардальон отстранился, - я всё-таки нахожу твою монашескую рясу весьма стильной, да.
- А мне твой разноцветный костюм кажется апогеем вульгарности.
- Ха-ха! Вы только посмотрите на эти красные глаза в тени капюшона!
- Не начинай.
- Хорошо, - Ардальнон повернулся и раскинул длинные руки навстречу высоте. - Правда, Город великолепен?
Рудольф заметил, как Ардальон скосил на него взгляд. Невидимый уголок губ, скорее всего, потянулся в усмешке.
- Хорош - возможно. Великолепен - чушь.
- А что тогда великолепно, Руди?
- Великолепно, то, что за куполом.
- А что там, за куполом?
- Откуда мне знать?
- Мда... - Ардальон сцепил руки за спиной, продолжая смотреть на город. - Там дикая природа и зверство. Рудик, там все друг друга жрут. Жру-у-ут, понимаешь?
Ардальон посмотрел на Рудольфа, глаза его блеснули.
- Откуда тебе знать? - Резко спросил Рудольф.
- Это знают все.
- Я в это не верю.
- Почему, Руди?
Рудольф вдохнул и собрался с мыслями.
- Никогда не слышал о детях, воспитанных дикими животными?
Ардальон пожал плечами. Его взгляд повторил траекторию чьей-то фантазии, растворяющейся в дневном свете остывающими электронными вспышками.
Рудольф кашлянул и продолжил:
- Я читал книгу...
- Что делал? - Перебил Ардальон и задрал брови кверху до такой степени, что ухмыльнулся.
- Читал, - твёрдо сказал Рудольф. - В древности бедняки, дабы избавить ребёнка от страданий нищенской жизни, оставляли младенца в джунглях на съедение хищникам. А младенцы, Ард, прекрасно себе выживали.
- И что?
- Объясни пожалуйста, как может цивилизация не прокормить ребёнка, который самостоятельно выживает в дикой природе? Выживает и прекрасно себя чувствует. Люди обнаруживают его спустя годы и, разбивая лоб в щебёнку, пытаются вернуть его в цивилизованный мир. Что за бред?
- Милый Руди, ты веришь в эти сказки?
- Мало того, я хочу их проверить. Ты же знаешь, я особенный.
- Твоё происхождение ничего не значит, ты такой же, как и остальные.
- Нет.
- Что ты хочешь доказать?
- Я хочу знать.
- Что, Руди? Что? Уймись, зайди в Храм и узнай, каково безграничное, бессовестное, отчаянное, безумное удовольствие!
- А я хочу узнать, как зарождается жизнь, Ард! Где, в каком месте происходит это чудо? В каких непостижимых размышлениях решает Мироздание судьбу своего детища? Любит оно детей своих или забывает? Питаем ли мы Вселенную информацией, радуем ли Создателя? Или обречены на забвение? Мы - дети необъятного и мудрого, часть материи, времени; мы - жизнь...
- Плодиться - удел низших существ, сказал Ардальон. - Мы выше жизни.
Рудольф сморщился и замахал руками.
- Ард, ты банален! - вскрикнул он.
- Я счастлив, Руди, чего и тебе желаю.
- Как ты можешь быть счастлив, если не способен мыслить?!
- Почему же? - Ардальон улыбнулся и закатил глаза. Видимо подключался к сетевой энциклопедии.
- Вы... Все вы... - волна мыслей накатила на Рудольфа и запрудила горло.
- Успокойся, мой друг, и послушай меня. Всё-таки я много старше тебя...
- И сколько ты помнишь из своего прошлого?! Год, меньше?!
- Последний раз я стирал память двести шестьдесят пять дней назад, но это неважно.
- Это очень важно, Ард! Стереть память, чтобы повторяющиеся забавы не были скучны - это мерзко!
- По настроению мерзость бывает очень забавна. И что?
- Ты не развиваешься.
- И что?
- Вот именно - ничего.
Рудольф отвернулся, чтобы не видеть ехидную улыбку Ардальона. Оба замолчали. Город под ногами был спокоен, величественен и тих.
- Руди, ты похож на маленькую злую собачку, - сказал, наконец, Ардальон.
- Ты вообще ни на что не похож, - огрызнулся Рудольф. - Хотя, нет! Вы для Города - красивые рыбки в аквариуме. А я Отшельник, ищущий Бога внутри самого себя. Смысл моей жизни - поиск основы своего существования, в которой кроются истоки жизни и будущего. Познание ведет к действию, и до поры до времени лицо моё скрыто. Отшельнику предстоит сначала осветить красотой порядка собственную душу, прежде чем она станет светочем для других.
- О-о-о... - протянул Ардальон. - Мой друг, давай разберёмся в первопричинах твоей ненормальности. У тебя были родители - это факт. Не рычи, я их знал, те ещё были психи, и я не исключаю, что ты был своеобразным развлечением для них. Ладно, ладно! Это моё предположение. Как ты наивен! Прости. Так вот, на этой почве в твоей психике происходят губительные процессы. Старались мы, старались сделать из тебя нормального человека, когда твои производители исчезли, - ничего не вышло. Ты ненавидишь всё вокруг! Но при этом считаешь себя единственным нормальным человеком в Городе. Руди, очнись! Если тебе все вокруг кажутся сумасшедшими, то, скорее всего, сумасшедший ты сам.
- Я инакомыслящий.
- Ты больной! - Ардальон рассмеялся, чем окончательно вывел Рудольфа из себя. - Ответь мне, умник, по какому праву ты считаешь себя мудрее цивилизации, существующей тысячелетия?
- Потому что цивилизация зашла в тупик! Она оградила нас от мира стеной, и мы несвободны. Я не желаю так жить.
- Ах, вот как. Ты ошибаешься, мой друг. Ты ограждён от неприятностей, только и всего. Цивилизация нашла единственно возможное положение равновесия. Она привела человечество к счастью, а ты своими выкриками о свободе равновесие это нарушаешь. Ты пилишь сук, на котором сидишь.
- Значит счастье - это праздность? Развлечение? Беззаботность?
- Да!
- Нет.
- Глупыш. Мы победили принцип реальности, мы достигли положения богов и руководствуемся в повседневности только принципом удовольствия. Чего ещё желать?
- Ард, - вздохнул Рудольф, - это глупо. Пойми, мир не ограничивается куполом, он огромен и невероятен. Как, как, скажи мне, жить в бесконечной Вселенной и не желать её познания? Абсолютная истина недостижима, но не в том ли предназначение человека разумного, чтобы к ней стремиться? Представляешь, сколько тайн хранит Мироздание? Что такое смерть? Ард, мы лишены даже смерти, этого величайшего закона жизни! Мне больно. Я знаю, виноват в этом Город. Он вырезал человека из природы и превратил в пустоту...
- Руди, - вздохнул Ардальон, - с тобой сложно. Это ж надо, смерти хотеть? Здесь, сейчас последняя инстанция! Лучше быть не может. Ты примитивно мыслишь. В твоих словах я вижу шаг в целые века размером, но назад! К неандертальцам, которые для того, чтобы прокормиться, должны были бегать за мясом. Глупость какая! Каждое тело стремится в положение с наименьшей потенциальной энергией. Мы его достигли. Всё! Старейшины создали идеальную систему существования и оградили её от внешних разрушающих факторов. Общество избавилось от глобальных проблем, в нём нет кризиса личности, потому что люди поняли бессмысленность метаний между знанием и верой и обрели целостность в удовлетворении своих самых низменных желаний. Безвозмездно, Руди, всё за счёт фирмы. Борьба за свободу идёт до бесплатной пищи, а сейчас даже за развлечения платить не надо. Ты хочешь всё это разрушить? Хочешь, чтобы мы, вместо того, чтобы тратить, начали зарабатывать? Если я и нахожу удовольствие в труде, то это свободная игра способностей, а не вынужденная мера для выживания.
- Как хорошо ты сказал: "тело". А между тем Старейшины давным-давно не "тела", а потоки информации, живущие где-то в сети... И свобода - это не жратва, а творчество, познание, мысль...
- Да какая разница, как сказать? Слова лишь темнят суть, Руди. Кто тебе запрещает творить, познавать, мыслить? С нашими вычислительными мощностями таких миров можно натворить! Приходи в Храм и навсегда избавишься от своих глупостей.
- Это всё не по настоящему, - грустно сказал Рудольф. - Мы теряем человеческий облик.
- Дурак ты, - грустно сказал Ардальон. - Человек разумный - это прошлое, пройденный этап эволюции, если хочешь. Сейчас в седле человек божественный.
Рудольфу начал надоедать этот бессмысленный разговор.
- Так, хватит толочь воду в ступе, - сказал он. - У меня есть кое-что для тебя.
- Для меня?! И что же?
- Пошли со мной за барьер.
- Зачем, безумец?!
- Развлечёмся.
- Хм... А что, я бы сходил, только, как ты это себе представляешь?
- Есть план. Только оденься э... попроще.
Рудольф зловеще улыбнулся. Он представил себя удачливым охотником, грамотно поставившим ловушку на звериной тропе.
Ардальон ухмыльнулся в ответ. "Чёрт, а ведь это его способ развлекаться!" - подумал он.
Расставшись с Ардальоном, Рудольф вернулся в свою пещеру. Было холодно, сыро и темно. Рудольф подумал и добавил в интерьер немного света, сделав в центре залы разлом с клокочущей магмой. Огненно-жидкий расплав задышал нестерпимым жаром. Рудольф сморщился и вернул небольшой блёклый костерок без дыма и искр. Слабенькие языки пламени трепыхались, как издыхающая рыба, мысли текли размеренно и умиротворённо. Рудольф устроился перед костром поудобнее. Сознание вязло в полусне, и казалось, что за влажными холодными стенами тёплый ветер играет листьями леса, в тени вековых дубов прячутся неведомые тропинки, отмеченные следами невиданных идей...
Вяло шевелился огонь, тень Рудольфа ползала по стенам. Глаза отшельника были широко раскрыты, зрачки сжались в маленькие чёрные точки. На свет он не реагировал и блаженно улыбался.
В условленное время Ардальон в чёрных каблукастых туфлях и чёрном комбинезоне встретил Рудольфа, облачённого в декадентское одеяние, возле перехода на нижние уровни города. Чистый, свежий воздух остался далеко выше, вместе со светом и теплом. Внизу командовали тусклые фонари. Ржавые железные трапы гремели при каждом шаге, и пыль испуганно шарахалась в разные стороны. Створы спаянных коростой древности шлюзов открывались с мучительным стоном. Ардальон морщился и ступал очень осторожно. Рудольф топал, как слон.
- А кто он, этот твой Руслан? - спросил Ардальон, когда они встали на перекрёстке двух коридоров.
- Человек, отколовшийся от господствующей идеологии и принявший новое вероучение.
- А... И во что он верит?
- Какая разница, Ард? Здесь таких дураков, как крыс. Главное, знает, как выйти за купол.
- Это у них забава такая, людей за купол водить?
- Нет, в этом случае всё немного сложнее. Я ему информацию, он мне дорогу. Бартер.
- А... Что за информация?
Рудольф остановился и пристально посмотрел на Ардальона.
- Зачем тебе это нужно знать, Ард?
- Так, интересно же.
- Уфф... В общем, я раскопал для них инструкции по управлению силовыми установками Города и схемы их размещения.
- А...
- Что "а"? Ард, ты хоть знаешь, что Город - это, по сути, космический корабль?
- Теперь знаю.
- И что?
- Забавно.
- Звездолёт представил, да? Так вот, он летит, летит... у-у-у... Вы-ы-ышь - садится на планету. Потом запускает в неё свои корни и, цуп-цуп-цуп,- сосёт соки. Человек божественный оттягивается, стирает память об удовольствии, опять оттягивается, опять стирает. И так, пока соки не кончатся, и Город не пустится в свободный поиск.
- Это не забавно?
- Это ужасно.
- А...
Рудольф сплюнул и потащил Ардальона дальше.
Коридорами, лифтами, лестницами добрались до перегороженного кусками арматуры прохода. Яркая надпись на покорёженном листе железа призывала остановиться, а то стреляют. Пришлось встать. За стенкой что-то недовольно зашевелилось.
- Кто такие?
- Мы к Руслану, - сказал Рудольф.
- Кто такие?! - рявкнул кто-то с явной угрозой в голосе.
- Кхм... Рудольф и Ардальон, несём схемы для вашего Руслана.
Рудольф улыбнулся и ещё раз осмотрел спутника с ног до головы - тот вроде особо не выделялся. За перегородкой снова послышался топот. Покорёженный лист железа со скрипом отвалился в сторону.
- Здорово, братан! - воскликнул появившийся человек, протянув к Рудольфу руки.
- Здравствуй, здравствуй, - просипел Рудольф в его крепких объятиях.
Ардальон фыркнул, отметив про себя вычурность излишне крупной фигуры незнакомца, щетины и строгого зелёного костюма с побрякушками на груди. Но это что! От него разило потом!
- Это чё за клоун? - спросил человек, оторвавшись от Рудольфа.
- Ардальон, да будет тебе известно! Рудольф - мой друг, и мы путешествуем вместе.
- Руслан, - сказал человек, протянув руку. - Чего боишься-то? Не укушу, ха-ха! Ну и хер с тобой. Рудольфо, чем порадуешь старика?
- Всё принёс.
- Отлично! Тогда ко мне. Э! Только блажь и бабью дурь свою отключите, лады?
Рудольф заглушил вживлённую нейросистему. Ощущение, как будто нервы высохли, и умерла половина мозга. Ардальон замешкался, пришлось помогать. Когда его система пиликнула "отбой", он даже вскрикнул от неожиданности.
Штаб повстанческой армии находился в небольшой каморке под лестницей. В комнате стоял топчан и стол с разбросанными на нём картами, из стены, заклеенной призывным плакатом, торчал кусок провода с эбонитовой трубкой на конце, с обглоданного ржавчиной потолка свисала на тонком проводе лампочка накаливания. Руслан пропустил вперёд Рудольфа, вошёл и задвинул дверь. Ардальон остался рассматривать в коридоре весёлые картинки из жизни солдата древности.
- Вот как, значится... Рудольфо, я возьму Город за яйца!
- Не сомневаюсь, только давай сначала сходим в лес.
- Куда?
- За купол.
- Нахера? Цветочки нюхать? Ха-ха! Ты чё, дебил? Тут такое дело наклёвывается!
- Мне ваши дела...
- Э нет! Ты так не говори. Когда мы ударим, коснётся всех.
- Мне нужно за купол, Руслан. Ты забыл?
Рудольф насторожился, а Руслан дурашливо почесал мощный затылок.
- Я что ли? - спросил он, смеясь.
Рудольф нахмурился и говорил чётко и сухо:
- Ты. Когда мы договаривались, ты сказал, что знаешь способ выйти за купол.
- Да как ты за него выйдешь, шляпа! Слушай, не до тебя мне щас, сходи сам, а?
- Руслан, ты обещал...
- Да ты обурел что ли? Да ты кто такой, что бы я тебе отвечал?
- Руслан...
- Братан, да на кой тебе этот лес сдался? Тут явная перспектива власть в Городе взять, а ты: лес, лес! Чё ты там делать будешь? Гадить в кустах и лопухами подтираться? Ха-ха! Я те говорю: давай со мной. Старых из сети вытравим, ты же шаришь, и такого шороху наведём, мама не горюй. Обезьяны городские перед нами на цырлах будут ходить. А там, глядишь, заведём эту штуковину и дальше махнём. Всей галактике рыло начистим, ха-ха!
- Руслан, ты обещал...
- Да я тя развёл дурака!
- И что теперь?
- Решай, или с нами или иди в задницу. Всё, хорош трындеть, надоел ты мне. Скоро я пацанам буду речь толкать, ты послушай, погляди на ребят. Может передумаешь. Всё, вали, давай, у меня совещание с ротными.
- Руслан, а тебе всё это зачем?
- Зачем? Ты чудной. Человек должен быть мужиком, понял? А не каким-то там овощем, за которого всё решает маленький синий экранчик. Мужик - это сила. Настоящая сила, звериная. А сила в чём, брат? В решении: дрищём сопливым жизнь прожить, терпилой серым, или мужиком настоящим, который - ух! Который натворит, да и ответит - не поморщится.
- Понял. А женщиной человек быть не может?
- Да баб из андроидов можно налепить. Мужиков мало, мужико-о-ов, ты понял?
- Понял. Мужики, говорят, в деревне землю пашут.
- Чё ты лепишь, дятел? Какая земля? Мужик - это воин. Во-ин, понял? Бывай. Подумай хорошенько.
Рудольф долго бродил по лабиринту технических отсеков, сбитый с толку, потерянный и безразличный. Везде он видел белозубых, рослых парней в форме. Они весело балагурили, варили, мылись, чистили оружие, не обращая на одиноко бродящего, странного человека в балахоне никакого внимания. Рудольфу было тошно в этом муравейнике, хотелось уединения и покоя. Изредка он спрашивал, не видел ли кто человека на каблуках? Парни хохотали в ответ и говорили, что "дурик" на каблуках наверняка "получил в рог" и переобулся в "кирзу". По большому счёту, было не до него. Рудольф помаялся и вернулся к штабу.
Руслан выскочил навстречу сам. Безобразные и роскошные ордена на его кителе горели ярче лампочки в штабе, лицо было сурово и светилось зловещей решимостью. Рудольф открыл, было, рот, но двое овчаркообразных телохранителей, увешанных амуницией, подхватили под локти и понесли за командиром.
Руслан вышел на балкон, под которым шевелилось людское множество. Помещение было огромным. Рудольф мысленно рассчитал его объём и присвистнул.
- Здорово, братья! - бодро рявкнул Руслан.
- Ззздра жела! - в тысячу крат мощнее рявкнуло снизу.
- Орлы! Смотрю на вас, и сердце радуется. Да мы с вами горы свернём!
- А-а-а!!!
- Братья! Время настало!
- А-а-грх! - поплыл к потолку многоголосый гул.
Руслан с ухмылочкой покосился на Рудольфа.
- Здесь, сегодня, - продолжил он, набрав поболе воздуху, - мы положим начало новой эпохе. Мы вывернем наизнанку этот гнилой городишко! Мы вычистим его. Мы порвём пасти всей этой гламурной погани, мы втопчем её в грязь, а потом развесим на фонарях. Никакой пощады к засранцам, не желающим стать настоящими мужиками!
- Да-а-а!
- ДА!!!
- Веди нас, брат!
- Порвём!...
- Замочим!...
Руслан поднял руки, сборище угомонилось. Кто-то одиноко пискнул: "Даёшь!", но тут же умолк.
- Братья, - загремел голос Руслана, - взгляните на эту мерзость.
Толпа внизу повернула голову. Двое мордоворотов выволокли на балкон пёстрого, разодетого человека и швырнули на железный пол. "Ардальон!" - подумал Рудольф. По спине скользнул холодок. Человек приподнялся, улыбнулся и ошарашено выпучил глаза.
- Здрасьте, - сказал он. Это был не Ардальон, Рудольф медленно выдохнул.
- У-у-ух! - загудело снизу.
- Скажите мне, братья: баба это или мужик? - рявкнул Руслан.
- А-а-а! Это гнойный п...!
- Хуже, братцы! П... - ещё человек, а это бигендер, возомнивший себя человеком! - Руслан сделал паузу, пытаясь осмыслить сказанное. Толпа зашептала: "Чего это? Чего это? Чего?" Рудольф невольно хохотнул.
- Это тупиковая ветвь эволюции! - заорал Руслан. - Это бесполая гниль, неспособная даже десять раз отжаться, но уже возомнившая себя богом!
- А-а-а! - отозвалась толпа.
- Мочить козлов! - крикнул особо рьяный революционер.
Руслан нашел активиста глазами и ткнул в него пальцем:
- Иди сюда.
По лестнице загрохотали ботинки, боец поднялся на балкон и стал, поводя крутыми плечами.
- Как тебя звать, солдат? - спросил Руслан.
- Кастет, на!
Руслан сдвинул кустистые брови и мощно хлопнул парня по плечу.
- Давай, Кастет, покажи, что ждёт всех этих попугаев!
Рудольф увидел пистолет и от неожиданного понимания происходящего вскрикнул.
- Руслан, опомнись! Вы же сами были такими!
- Мы такими уже не будем никогда, - спокойно сказал Руслан, толкая Рудольфа взглядом.
Кастет щерился, подбрасывал пистолетик, играя на публику. Приговорённого дёрнули за шкирку, да так, что он захрипел и повалился на колени. С лица сползла глупая улыбка.