Сана Птах, пилот-стажер в звании младшего лейтенанта.
Дома, в Хорвице-Кривой, это называлось "военучлет".
Санка долго разглядывала новенькое удостоверение. Очень долго. Минуты три. Потом затолкала "корочки" в карман толстой куртки, с которой на радостях третий день не расставалась. Впрочем, погода позволяла не расставаться - в конце весны в Рошеле дожди шли неделями и летная куртка была только кстати. Вот еще было бы то, что под курткой, должного вида...
Насколько Санка гордилась своим дипломом с отличием, настолько же терпеть не могла саму себя в зеркале. Хоть ей и сравнялось уже полные шестнадцать, все, кроме этих самых шестнадцати было отнюдь не полным. Можно даже сказать, весьма тощим. На первом курсе училища Санке выдали мужскую форму, отчаявшись подогнать по ее фигуре женскую. Кладовщица ахала и сокрушалась, но даже самые маленькие куртки подразумевали, что у надевшей куртку курсантки имеется грудь, а не "ребра, кожей обтянутые, лодка какая-то, а не человек, прости ты меня, Боженька!"
Добавить к этой "прости-господи-лодке" уставную стрижку, тощее личико и армейские ботинки - и здравствуй, сынок, сирота военного времени, взятый в курсанты по потере родителей.
Даром, что мать у Саны вполне себе жива. А про отца мать всегда говорила четыре слова: "Был летчиком, звали Сергием", и захлопывалась. Вроде речных жемчужниц, которых Санка с мальчишками еще на Хорвице ловила.
Из-за отца-то Санка вначале в летчики и рвалась. Мечтала, что отец стал знаменитым генералом, что она случайно, по распределению, попадет к нему в полк и что генерал, конечно же, Санку сразу узнает, потому что - и это была еще одна вещь, которую мать Санке про отца таки сказала - Санка с отцом на одно лицо. Только она черненькая, а отец был светлый.
Но черненькая - это из-за бабушки. Южане, особенно иноверцы - они все черненькие, а Санка с матерью - все в бабушку...
- Младший лейтенант Птах, а ну стоять!
Санка машинально вытянулась по струночке.
А остановивший ее, майор Ворвич, только улыбнулся.
- Это вы, Птах, сознательно на таран идете, или просто по курсу не смотрите?
- Простите... - смутилась Санка. - Задумалась...
Ворвич еще теплее улыбнулся. Добрый он был все-таки. Хоть и Одноглазый.
Собственно, не будь Ворвич одноглазым, не преподавал бы он сейчас в Рошельском Летном Училище, а продолжал воевать. Но - попадание в кабину, осколки фонаря в лицо... Самого Ворвича спасти сумели, а вот левый глаз его - нет.
- О чем задумались-то, младший лейтенант? О том, куда распределят? Так вы в списке вторая, выберете, что захотите... Или о том, куда отпуск девать?
- Второе, - кивнула Санка. - Я к маме хотела, но сами знаете, Хорвица... там что с боями, что без, сегодня наши места, а завтра...
- Хорвица - не Тальная и не Вшорка, туда отпуска пока еще подписывают, - качнул головой Ворвич. - Посодействовать?
- Да я сама как-нибудь... - пожала плечами девушка.
- Хорошо, что ничего не просите, младший лейтенант, плохо, что от предложенного отказываетесь, - улыбнулся майор. - Давайте-ка вот как. Распределение у вас завтра, а как распределитесь - вы сразу заходите ко мне. Будет вам отпускная...
*
Через два дня Санка Птах с рюкзаком за спиной, фляжкой, револьвером и ножом на поясе и счастливым до неприличия выражением в серых глазах "голосовала" на дороге Митца-Рошель-Хорвица. Поезда по разбитой ветке уже полгода как не ходили.