Аннотация: В свое время встретил книгу "Антикарнеги". Потом появилась книга "Антисуворов". Хотя я не считаю нужным возвеличивать оспариванием того, с кем не согласен - но уж больно много сейчас "за всю лингвистику" говорит академик Зализняк...
Я понимаю, что я не лингвист, не филолог, и мне всегда могут бросить обвинение: "Да что вы в этом понимаете!" Но мой жизненный опыт, собственно, говорит мне, что обычно "тонкие материи", для которых нужен высокий профессионализм - это необходимо для создания нового. Вывести новый закон, доказать новую теорему - тут да, тут нужно высокое мастерство и постоянная жизнь в научной среде, где занимаются этим. Но чтобы ПОНЯТЬ то, что сделано другими - если это не написано нарочно заумным языком, достаточно иметь мозги и некоторый базовый уровень. Ибо как правило выводами любого профессионала должны пользоваться не профессионалы. Представьте, что только профессиональные водители могли бы разобраться в правилах дорожного движения или в том, как управлять автомобилем!
Правда, в законодательстве пока придерживаются такого принципа, что только высокие профессионалы могут разобраться в принятых законах - но я бы сказал, что это, во-первых, странно (законы принимают "народные депутаты", далеко не всегда имеющие юридическое образование), а во-вторых, явно неправильно. Собственно, для того и приходится потом "промежуточным инстанциям" проводить тренинги, составлять инструкции и методички, разъясняя уже "пользователям", а что в законе собственно имелось в виду. Если бы законы сразу принимались в нормальном виде, "промежуточные инстанции" не потребовались (хотя да, это привело бы к сокращению поголовья юристов, но не думаю, что кто-нибудь от этого бы пострадал. Профессиональные юристы должны бы принимать законы - но такие, которыми как раз могли бы пользоваться все остальные; но ситуация такая, как она есть, и вряд ли кто-то будет ее менять)
Так вот, точно так же и законы Ньютона, и законы генетики, да и практически любые базовые законы любой науки - во-первых, понятны, а во-вторых, проверяемы на опыте. Если опыт противоречит закону - тогда надо либо ограничивать область применения закона (физики сразу говорят, что "это верно для материальной точки"), либо изменять сам закон.
Лингвистические законы - это то, что мы можем проверить постоянно, легко и без сложных технологий. На языке говорят все, все мы знаем, как строятся фразы, как можно сказать "неграмотно", но чтобы тебя все-таки поняли, а где уже грамотность влияет на смысл, и т.д. Т.е., мы четко являемся "пользователями филологии и лингвистики".
Причем, все дети являются "природными лингвистами" - а по сути, теми, кто создает язык. Именно то, как дети усвоят язык существующий, зависит то, каким он перейдет их детям, как он передастся "в веках". Ибо со знанием языка не рождаются, его учат каждый раз заново. И вопрос привычки часто оказывается сильнее всех постановлений ВЦСПС.
Так вот, я, вероятно, себе льщу, но мне кажется, что я могу покритиковать некоторые выводы Зализняка, изложенные им в "популярной форме". Разумеется, у всех "профессионалов" есть аргумент - "это я специально изложил так небрежно, чтобы вы поняли"; но тем не менее, базовые вещи должны быть справедливыми.
Я, правду сказать, никогда не понимал, почему надо "бороться с любительской лингвистикой". Для любого профессионала видеть интерес к своему делу должно быть приятно. Когда дети придумывают новые слова или их значения или происхождение - это вызывает умиление. Когда взрослые инженеры берутся опровергать квантовую механику - в принципе, если у них все построено логично и они люди умные, им всегда можно объяснить, в чем они неправы, либо же задуматься. Во всяком случае, в современной физике я встречал много дикого - например, поиск бозона Хиггса, распиаренного как "основа современной картины мироздания":
см. О бозоне Хиггса
Теория не предсказывает, какая у бозона Хиггса масса - но все методы регистрации бозона основаны именно на определении массы частицы. Т.е., никогда и никаким образом при любой точности невозможно доказать, что вы нашли именно бозон Хиггса - однако на это тратятся силы, средства, пишутся диссертации... Только "глубокому профессионалу" позволено так поступать... И если кто-то начинает это критиковать, слышатся заявления в стиле "Вы недостаточно это понимаете". Так объясните!
Аналогичная ситуация в лингвистике. Многие вещи там ДОГОВОРИЛИСЬ считать еще в 19 веке, и все эти предположения принимаются как само собой разумеющиеся, и кто их не знает (а поскольку они не следуют из опыта, их невозможно знать, не будучи "внутри") - тот "дилетант". Но всякий постулат должен как-то следовать из опыта!
А между тем, ругая любительскую лингвистику, Зализняк пользуется в точности теми же методами, которые ругает, и при этом делает еще более дилетантские выводы.
Я пройдусь по ней и покажу, почему большинство его выводов неверны - ибо опровергаются опытом. Можно сколько угодно говорить о том, что "это высокая лингвистика, а не народная" - все-таки, любые выводы всегда должны подтверждаться практикой.
Начнем по порядку.
Внешний облик слова в ходе истории языка может меняться чрезвычайно сильно -- вплоть до полной неузнаваемости. Вот для наглядности некоторые примеры:
латинское calidum `горячий' превратилось во французском языке в chaud [šo];
древнеанглийское hl?fweard (буквально: `хлебохранитель') превратилось в современном английском в lord [l?:d] `лорд';
древнеиндийское bhavati `он есть' превратилось в хинди в hai;
древнеперсидское ariy?n?m `арийцев' (подразумевается: земля, страна) (родительный падеж множественного числа от ariya `ариец') превратилось в современном персидском в iran `Иран'.
Итак, верно - слова меняются. НО! Обратим внимание, что "calidum" близок к английскому "cold" - ближе, чем к французскому chaud, к немецкому и шведскому kald - т.е., слово деформировалось, но В ДРУГИХ языках сохранились более близкие его копии.
Hlafweard - превратилось в АНГЛИЙСКОМ в лорда, но хлаф - явно более древний "хлеб", а weard - wear, носить, - уцелело в английском языке. Я вроде бы "занялся любительской лингвистикой", но на самом деле, как можно судить сейчас, в английском есть намного больше славянских слов, чем принято считать (об этом отдельно).
Про индийские ничего не скажу - не знаком; зато уж слово "ариян" - арии - сохранилось и в наших языках, и в названии области Ирана.
Т.е., мы подходим ко второй, фундаментальной, ошибке Зализняка:
Основной принцип изменений в языке был открыт лишь в XIX веке, и это самое великое достижение исторической лингвистики. Его значение для этой науки не меньшее, чем, скажем, значение открытия закона всемирного тяготения для физики.
Принцип состоит в том, что внешняя форма слов языка меняется не индивидуальным образом для каждого слова, а в силу процессов -- так называемых фонетических изменений (иначе -- фонетических переходов), охватывающих в данном языке в данную эпоху ВСЕ без исключения слова, где имеется определённая фонема (или сочетание фонем).
Это основополагающий принцип исторической лингвистики.
Первое - мы видим, что это не так, и слово древнее, поменявшись в одном языке, уцелевает в другом. Т.е., не происходит одновременного изменения ВЕЗДЕ.
Ладно, тут мне можно возразить, что это "другой язык", хотя я бы сказал, что это как раз ПРОЦЕСС возникновения другого языка - что в одном что-то меняется, в другом - нет, происходит "расхождение".
Второе - принцип не проверяем. Даже если у вас есть письменные труды (а только по письменным работам можно восстановить изменения языка в прошлом и говорить о каком-то "одновременном изменении"), и в период один у вас одно написание, в другой - другое написание, это говорит только об изменении НАПИСАНИЯ, причем, в конкретной среде - "грамотеев". Подобное у нас случалось в поздние века постоянно: то одну букву отменят, то другую введут; писали через ять, стали писать через е - поменялся ли язык или произношение?
И третье - мистичность данного принципа. Вполне может быть, что кто-то нашел удобную форму произношения словосочетания или звука, и она стала распространяться. Например, наша старая знакомая палатализация - вместо "други" стали говорить "друзи", а потом "друзья". С чего бы вдруг это произошло сразу во ВСЕХ словах? Да мы и видим - не во всех... Ибо остались кроме "друзей" - "другие" (смысл слегка поменялся, но происхождение слов общее!), князь - княгиня, помоги - помози только в старославянском языке (у нас - обратная "распалатализация"?), и т.д.
То же самое с "утратой полногласия" - далеко не во всех словах он прошел, и у нас сосуществуют формы и полногласные (ворота), и неполногласные (вратарь).
Так вот, очевидно, что такой процесс - не ВО ВСЕХ словах одновременно, а он идет постепенно и не затрагивает ВСЕ слова. И он достаточно случаен и вероятностен: где-то перешли на новую форму, а где-то сохранили старую. Где-то кофе стал среднего рода, где-то сохранил мужской род...
Т.е., очевидно, что "фундаментальный закон" не верен на современном материале и не проверяем на древнем (если у них нет магнитофонной записи египетских жрецов). Это есть некоторая "базовая аксиома", договоренность, возникшая для удобства датировок текстов и выведенная на базе некоторых текстов - т.е., именно для ПИСЬМЕННОГО языка. При этом, Зализняк сразу же критикует "народных лингвистов" за то, что они считают:
При том, что при изучении языков древних - осталось ТОЛЬКО написание, и никак, кроме как по написанию, выводов сделать не удастся.
Следующая серьезная ошибка:
"Пусть имеется какая-нибудь пара языков, например, такие два родственных языка, как английский и русский. Созвучие английского и русского слов может иметь два принципиально различных источника:
1) наличие исторической связи между двумя словами;
2) случайность.
У исторической связи есть два варианта:
а) историческое родство, то есть происхождение из одного и того же слова того языка, который был общим предком взятых языков (для английского и русского таким предком является праиндоевропейский язык);
б) отношение заимствования (то есть в данном случае тот факт, что либо русское слово есть результат заимствования именно этого английского слова, либо наоборот)"
Хотя случайность нельзя отрицать, если у вас таких "случайностей" набирается уже более десятка - пора задуматься. Вообще, даже два совпадения - уже повод задуматься, совпадение ли это. И хотя вероятность совпадения по звучанию/написанию достаточно велика, особенно в словах коротких типа "год", "род" и т.д. - с увеличением длины слова вероятность совпадения падает экспоненциально (пропорционально вообще числу таких слов в языке), а уж вероятность совпадения И по звучанию, И по значению - стремится к нулю с бешеной скоростью. Вообще, по сути, вероятность совпадения по значению равна обратной величине к числу слов в одном из языков (для данного слова в другом языке). Разумеется, для языка из пары сотен слов она сравнительно велика, но для двухмиллионного русского языка - ясно, что это из разряда почти невозможного.
Второй момент. Историческая связь, вообще говоря, кроме общего происхождения и заимствования, может быть еще одна, о которой забывают - это "влияние".
Приведу классический пример с кистенем. Кистень - не происходит от кисти, а является "заимствованием" из иранского "хистен". Но почему он "трансформировался" в кистень? Очевидно, что именно "под влиянием" русского слова "кисть".
Другой пример - почему кофе мужского рода?
Потому что в начале оно было "заимствовано" вместе с чаем (чай, кофий), а потом "трансформировалось" под влиянием "какао" в "кофе". Причем, попыталось трансформироваться и по грамматическому свойству рода, но долгое время эти попытки удавалось сдерживать.
Т.е., в первом случае слово "кофе" испытало воздействие "родственного напитка" (чая), а потом - другого родственного напитка (какао). Никаким образом лингвистическими методами это не получится. Это и есть "народная этимология" в чистом виде - но не просто теория о возникновении того или иного слова, а именно процесс возникновения этого слова.
Кстати, очень интересным является употребление слова "помидора". Это считается "грубой ошибкой", но любопытна логика его возникновения. Сажают в огороде "огурцы и помидоры", и наше традиционное "дуалистическое мышление" легко принимает, что огурец - он, а помидора - соответственно, она, "жена огурца". Это детское мышление, но именно оно оказывает сильнейшее влияние на язык. Особено если это мышление царя или короля. Трудно переоценить влияние на язык, скажем, Петра Первого, притащившего в русский язык огромное число немецких слов.
Далее, вот еще интересный факт: сейчас мы можем воочию наблюдать борьбу двух тенденций. В последнее время слово "интернет" перестали склонять! В 90-е годы он законно изменялся, как существительное мужского рода второго склонения (интернет, в интернете) - а в последнее время, чисто под влиянием английского языка, на котором говорит наша нынешняя "элита", его стало модно НЕ склонять, отождествив с "радио" по грамматическим формам.
Есть влияние в плане "похожести" - но есть и в плане отрицания. Не может слово с "положительной семантикой" иметь "отрицательные коннотативные смыслы" (это я поумничал). Скажем, в последнее время стало модно говорить "правильно" - "обеспЕчение". Хотя в советское время в основном говорили "обеспечЕние". В словарях написан первый вариант, но он интуитивно неприемлим в языке, ибо вызывает ассоциацию с прямо противоположным словом (с которым он однокороенной) - беспечность. И язык попытался "избавиться" от такой связи путем смещения ударения.
Так вот, подобное воздействие слов друг на друга лингвистика не учитывает в принципе.
Ну и разумеется, вопрос заимствования всегда открыт. Думают (я далеко не во всем не согласен с лингвистами), что если слово "претерпело изменения, характерные для данного языка", то оно туда попало раньше, чем там, где оно в "древней форме". Т.е., скажем, слово "солома" - скорее, предок венгерского "салма".
Однако неизвестно, на каком этапе было "заимствование", кроме того, если учесть, что возможны и "обратные действия" (ср. другие и друзья), может быть, в венгерский слово попало раньше и "законсервировалось", и т.д., а, может, там трансформировалось под влиянием близких слов или соседей, где была именно форма "салма" (больше болгарская форма)
Наконец, важный постулат, прямо противоположный тому, который Зализняк полагает "главным законом изменения языка" - далеко НЕ ВСЕ слова затрагивает какое-либо изменение. И в соседних языках, и в родственных может найтись именно ДРЕВНЯЯ форма слова. Мало того, не может быть древней формы "реконструированной", не наблюдающейся в реальности. В том или ином языке, диалекте должна сохраниться хотя бы похожая, или родственная форма (однокоренное слово), чтобы можно было говорить, что "так говорили в древности". В противном случае, лингвисты конструируют нереальный язык, на котором никто никогда в реальности не говорил.
Еще одно заблуждение - сравнивают "родственные языки". Между тем, при близком проживании происходит не только заимствование - происходит смешивание людей, и слова, попав в чужую почву, начинают жить по тамошним законам, именно под влиянием других похожих слов. Вспомните слово "зонтик". Он вообще из немецкого, но в немецком он так и будет Sontik. А вот в русском у него увидели суффикс "ик" - и корень оказался "зонт", от которого пошли образовываться новые слова.
И вот например, слово "мужик" уже под большим вопросом. В карельском муж, мужчина будет именно "мужикка". Конечно, может быть, влияние русского языка - но возможно и обратное, что в славянские языки попало слово "мужик", у которого затем, как у "зонтика", отвалился суффикс "ик". Кстати, если Moj - характерное для финноугорских слово, означающее мужа или мужчину, то для индоевропейских по большей части это "ман", так что тут можно предположить и влияние в другую сторону.
Наконец, хочу коснуться известной байки Зализняка о происхождении слова "пчела". Есть лингвистическая легенда о том, что слово "пчела" - в украинском "бджола" - происходит от "бучела", что происходит от слова "бык", т.е., слова "пчела" и "бык" родственны.
Потом "у" выпало, а "бчела" говорить было неудобно, потому у нас стало "пчела", а у украинцев "бджола" (озвончение)
Процесс оглушения/озвончения бесспорно есть.
Но с чего бы "у" выпало, если результат говорить было неудобно? Лингвисты представляют себе, что законы лингвистики заставляют выполнять под дулом пистолета? Раз положено "выпадать гласной" - она и должна выпасть?
Но между тем, удобство произношения - куда более важный закон. Хотя понятие удобства - совершенно субъективный. Как привыкли. На западе привыкли не заботиться о твердом Р - что в английском, что в немецком, что во французском принято "картавить", так или иначе. Т.е., сказать Р им будет неудобно. Но когда-то они, видимо, говорили - иначе бы и у нас Р могло бы не быть твердой!
Поляки произносят такие комбинации, которые нашему языку и в голову не придут!
Так вот, как раз о поляках и о пчеле. Пчела у них будет pszczola - пшчола. И ничего, говорят.
В чешском и словацком при этом - вчела.
А в болгарском, сербском и других южных - пчела, как в русском.
Разве что в словенском есть "чебела", что может указывать на вариант Зализняка - но там гласная никуда не выпала!
В данном ряде почти очевидно, что первичным являлось слово из польского - пшчола. Которое действительно "упрощалось" по мере расхождения языков. Превратившись в бджолу в украинском, пчелу в русском и болгарском и вовсе в вчелу в чешском. Хотя не исключаю, что это у поляков в силу каких-то "процессов в языке" (не лингвистическом, а телесном) возникла шипяшая шч, и из нормальной "вчелы" там возникла "пшчола"
Итак, какие можно сделать выводы?
--
Народная лингвистика, народная этимология - это путь, которым слова приживаются в языке, обретают новых родичей и образуют новые словоформы. Не любить народную лингвистику может только тот, кто не любит язык вообще
--
В традиционной лингвистике - если верить Зализняку - есть ряд мистических положений, не подтверждаемых экспериментально
--
Ряд положений, используемых лингвистами, является все той же "народной этимологией", только на базе других языков.