Аннотация: Суть не в том, был ли Петр хорошим или плохим. Суть в том, что было в России до него и после него. Правда ли он создал нас "из небытия" - или это есть, не очень хорошее, принижение жизни наших предков?
Начавшаяся дискуссия заставила меня задуматься о периоде в истории России 17 и 18 вв. Когда-то давно я (как и многие) думал, что "до Петра мы были убогими и отсталыми, и только Петр, как титан, "Россию поднял на дыбы", вывел нас из безвестности, вдохнул в нас дух просвещения, привел к цивилизации, а дикие и злобные ретрограды -- бояре ему мешали".
Спустя некоторое время, из духа противоречия и юношеского максимализма, я стал активно собирать сведения, доказывающие, что -- все наоборот, до Петра мы развивались своим путем, а он нас свернул с пути нашего и заставил стать окраиной европейской цивилизации. Благо, это было время, когда все, что было принято раньше, опровергалось, черное называлось белым и наоборот, и найти подобный материал было не проблема.
Впрочем, еще Соловьев показал, что обе точки зрения далеки от научной. Правда, при этом Соловьев продолжал считать Петра "гигантом" (но "поменьше"). Т.е., с точки зрения Соловьева, Петр "гениально угадал" внутренние силы развития страны и направил их в единственно возможное и правильное русло (т.е., опираясь на то, что было, сделал то, что было надо).
Повзрослев, я понял, что истина, как всегда, сложнее. Человек может что-то сделать -- но если есть люди, которые его поддерживают в его начинаниях. Однако то, что он делает, может разделяться остальными (кроме тех, кто его поддерживает) -- а может и встречаться в штыки. И то, насколько в штыки принимались многие начинания Петра, заставляет усомниться в верности точки зрения Соловьева. Почему-то "российский народ" не очень хотел быть осчастливленным по замыслам Петра. Самый большой шок я испытал, будучи в Питере и узнав, что там университет был открыт раньше Московского (что неудивительно и должно было быть, зная характер и устремления Петра) -- но закрылся сразу после смерти Петра, в 1726 году, и вновь открылся лишь в 19 веке. Т.е., никак наше "дикое общество" не хотело "цивилизовываться".
Изучая историю 17 века более подробно, я все сильнее убеждался, что "диким" наше общество совершенно не было. Одни диспуты между старообрядцами и новообрядцами чего стоят (правда, победили новообрядцы, хотя "по логике" сильнее были старообрядцы). Да и война -- из семнадцатого века вспоминают битву при Конотопе (и то, что Алексей Михайлович хотел присоединить всю Украину, а пришлось довольствоваться половиной) да неудачные походы Голицына на Крым. Еще часто всплывает и Смоленская война, в которой мы потерпели поражение.
Но оказывается: до Смоленской войны мы в союзе с Польшей вели войну с Турцией (которая, не вмешиваясь в Европейские дела, где все были заняты Тридцатилетней войной, занялась Польшей вплотную). Да и сама Смоленская война оказалась не такой катастрофичной (т.е., мы ее проиграли, потеряли армию и не взяли Смоленск - но удержали Серпейск; катастрофа под Нарвой 1700 года превосходит поражение под Смоленском, тем более что под Смоленском нас разбили бОльшими силами, а под Нарвой - значительно меньшими)
В войне с Польшей мы попутно успели повоевать со Шведами и, хотя тоже не добились всего, чего хотели, но захватили почти все то, что потом взял Петр, и только вновь разгоревшаяся война с Польшей вынудила нас срочно заключить мир со Шведами и отказаться от завоеванного. То есть, приходилось выбирать, Украина или Прибалтика, и тогда выбрали Украину, что понятно (Украина -- плодороднейшая область, а никакая технология не поможет, если нечего есть).
После занятия Украины логичным было продолжение натиска на юг в целях поддержания спокойствия вокруг этих плодородных районов, то есть, избавления от Крымской угрозы -- и в перспективе столкновение с Турцией. И именно на это мы видим направленными походы Голицына, как и незадолго до того -- война за Чигирин, когда в тяжелой осаде мы-таки отстояли Левобережную Украину от турок.
Походы Голицына были неудачными в том плане, что не достигли цели, Крым взят не был. Имела место "переоценка своих сил". Этим страдали многие и довольно часто, но подобная "переоценка своих сил" обычно следствие успехов до того. Люди, ни разу каким-либо делом не занимавшиеся, обычно ведут себя осторожно. И соответственно, война с Польшей, а затем Чигиринские походы показали нам (и нашим противникам) нашу силу и дала нам уверенность, что Крым может быть взят.
Сделаю небольшое отступление. Сами крымчаки доходили в 16 веке аж до Москвы, а южные города и земли тревожили почти непрестанно. То есть, непреодолимыми для крупного войска южные степи не были. Разумеется, был неприступный Перекоп, но с моря в Крым можно попасть еще многими способами. Первый выход в Черное море мы получили вместе с Левобережной Украиной (Днепр). Второй выход -- и доступ в Крым -- добыл Петр, взяв Азов. Через степи имело смысл посылать крупное конное войско, но при Голицыне растет число полков иноземного строя, где значительное внимание уделяется пехоте и артиллерии, кавалерия становится вспомогательным войском (и после поражения под Конотопом и у нас начинает пользоваться не очень большим доверием). Так что, скорее всего, если бы были сделаны правильные выводы из неудач Голицына, то Крым мог быть блокирован крупным конным войском (подошедшим к Перекопу), в то время как со стороны моря -- от устьев Дона и Днепра -- в Крым высаживалось (хоть на казацких "чайках", там расстояние невелико, и плавание вдоль берегов) войско пешее. Это требовало координации действий на трех направлениях, но еще в войне со шведами в 1656-58 гг. русское войско успешно это применяло (как и раньше, да и в войне с Польшей).
Таким образом, никакие "соображения логистики" не были препятствием для штурма Крыма, и видно, что наши правители постоянно вынашивают некоторые аналогичные планы и пытаются их реализовать. Это логично и разумно.
После смерти Алексея Михайловича ему наследовал старший сын Федор. Следующим сыном был Иван. Говорят, Иван был слаб здоровьем; но, вообще говоря, скажем, Федору Ивановичу, сыну Ивана Грозного, слабое здоровье было не помеха. Правда, заправлял всем Годунов, но пятнадцать лет страна еще продержалась без Смуты. При хорошем регенте слабое здоровье монарха, может, не очень хорошо, но и не трагедия.
Однако заговор Нарышкиных поставил крест на законном престолонаследии.
Обычно события 1682 года называют "стрелецким бунтом". Однако правильнее было бы назвать его "бунтом Нарышкиных", ибо, сговорившись, Нарышкины попытались сделать царем десятилетнего Петра, в обход законного Ивана. К чему бы привел удачный исход этого бунта -- то есть, победи Нарышкины семью годами раньше, - видно по пяти годам правления мамы Петра, с 1689 по 1695, после второго, неудачного бунта. За это время казна -- находившаяся при Софье в сравнительно приличном состоянии, позволяющем Голицыну устраивать свои походы -- была почти полностью разворована; полки иноземного строя -- основа войска Голицына -- распущены; в стране усиливался развал и фаворитизм. Если бы то же самое случилось на семь лет раньше, вряд ли Петр сумел бы что-то уже собрать...
Послезнанием - "зная", какой Петр был "гениальный" - мы можем возмущаться дикими стрельцами, которые хотят поставить "больного Ивана". Но возвращаясь в то время, мы понимаем, что они защищали царя ЗАКОННОГО против, в общем-то, заговорщиков. Они честно выдвинули требования выдать им зачинщиков мятежа, и, когда им отказали, сами их взяли -- и расправились довольно жестоко. Жестокость расправы, конечно, мало симпатична, но, как говорят обычно, оправдывая деятельность Петра, "Время такое было". А вот законность действий стрельцов очевидна (равно как и незаконность действий Нарышкиных). Так что в 1682 году стрельцы полностью действовали "по закону", и это вовсе не был бунт.
Новый конфликт в 1689 году завершился не в пользу Софьи, она была отправлена в монастырь, а пришедшие к власти Нарышкины принялись старательно разворовывать страну. Петру, надо заметить, уже 17 лет, вполне взрослый по тем временам (Карл 12 Шведский в этом возрасте уже разбил Петра под Нарвой), однако он предпочитает пьянствовать с Лефортом и играть в "потешное войско", чем заниматься управлением. И в 1695 году поход на Азов оказывается неудачным.
Правда, учтя ошибки предыдущего похода, в 1696 году Петр берет Азов. Берет тем самым стрелецким и дворянским войском, которое якобы "ни на что не способно". Морские силы его в основном составляют казаки (и недавно начавшийся строиться под Воронежем новый флот).
Но в 1697 году политика резко меняется. Петр отправляется в "Великое посольство" (глава посольства -- Лефорт!), в результате которого оформляется союз против Швеции. С Турцией в 1699 году заключается мир (Азов остается нам), и Петр бросается на Нарву.
Однако до того, в промежутке, в 1698 году, происходит еще один "стрелецкий бунт". Теперь это, конечно, бунт, ибо никаких других законных правителей, кроме Петра, нет. Правда, необходимо отметить, что многие стрельцы поддержали Петра. Но те, кто выступил против него, с целью вернуть на престол Софью, были, конечно, бунтовщиками. Не поддержанные большинством (как народа, так и армии), они были, разумеется, разгромлены, и вернувшийся Петр сам расправляется с ними, разгоняя стрельцов как класс и ссылая их на гарнизонную службу в дальние крепости.
Набранное за один год новое войско -- по самым современным методикам! - терпит страшное поражение под Нарвой. Это, наверное, пик провала того времени. Потеряна вся артиллерия, сам Петр загадочно "отъехал от войска" в Новгород при известии о подходе шведов. По одной версии, "за подкреплениями". Однако даже если это так, в таком положении это выглядело больше как трусость и бегство. То, что он был готов потом на любые условия, тоже укрепляет в такой мысли.
Петр потом лично участвует во многих сражениях. Да, он, видимо, себя воспитал, и это искупает его поведение в начале правления (частично). Собственно, конечно, не мне его судить (как и вообще глупо судить человека, жившего в другое время в других условиях). Речь здесь я веду совсем о другом. О мифе, созданном вокруг Петра и заслонившем реальные достижения его предшественников, во многом утраченные благодаря весьма бездарному правлению самого Петра в его начале.
В дальнейшем, как я сказал, он многое исправил. Много наворотил лишнего (или неизбежного, тут сложно сказать). Но мнимый "упадок", "небытие" и "дикость" России в 17 веке существовали только в умах апологетов Петра. Петр "кое-что сделал". В основном, он исправлял собственные ошибки. Исправлял довольно топорно. Метался от одного дела к другому. Видимо, он ввел на Руси принцип, что, пока "царь не вмешается", можно ничего не делать (ибо лично брался проверять все, от поставки кафтанов солдатам до строительства заводов, крепостей и кораблей). До него народ все-таки как-то справлялся сам, скажем, в ту же Польскую войну или Шведскую 1656-58 гг, мы знаем имена многих полководцев, ведших -- когда успешные, когда не очень -- войны с врагами. При Петре мы знаем одного Петра (ну, и иногда всплывает имя "медлительного и неуверенного" Шереметева или "вора" Меншикова).
Итак, мечтать, что было бы, если бы Петра не было, - наверное, глупо и бестолково. Винить его, что он "свернул Россию с ее собственного пути" - ну, тоже нелепо, ибо слишком много дворян в России и без того хотели жить "как на Западе", иначе бы Петра не поддержали. Глупость всего правящего класса ни один, самый гениальный правитель, исправить не сможет.
Но вот восстановить по крайней мере доброе имя того, что было до Петра, показать, что -- да, он сделал свою часть, но опираясь на огромную работу, проделанную предшественниками, которую не смогли развалить полностью даже бездарное правление периода юности Петра, и дали ему силы и средства для его перетряски российского общества -- необходимо.
Дополнение
О Крепостном праве
Описывая эпоху до Петра и после, я совершенно упустил из виду такое важнейшее явление, как крепостное право.
Историки (и следом за ними Википедия) как-то пишут о "крепостничестве" на Руси как о некоем "рядовом явлении" - мол, везде такое было, во Франции Крепостное право сохранилось до 1789 года, а кое-где и позже, и вообще до 20-го века.
Но при этом рассмотрение ПОДРОБНОСТЕЙ нашего крепостного права вызывают нервный смех - или тихий ужас. Ни в какое сравнение с положением крепостных во Франции или даже Пруссии положение наших крестьян не идет. Ближе всего к ним по положению - рабы из Южноамериканских штатов или положение покоренного населения в английских колониях.
Когда рассматривают историю Крепостного права, говорят, что "начало положил еще Иван Третий". Послезнанием - да, мы знаем, что в 1497 году было постановлено, что крестьянин имеет право покинуть хозяина не в любое время, а только рассчитавшись с ним, после сбора урожая, в течение двух недель около Юрьева дня. Можно, конечно, сказать, что это "начало крепостничества" - но учитывая "специфику тогдашнего производства" (а именно, крестьянского труда) - как раз РАЗРЕШИТЬ крестьянам уходить от хозяина земли в любое время означало развал хозяйства! И сейчас ни одна фирма не отпустит специалиста, если он не завершит проект и не передаст дела - а тогда "делом" был сбор урожая, и в принципе, никаких ограничений на свободу крестьянина это не делало - больших, чем есть сейчас на работников. Никто не ЗАПРЕЩАЛ им уходить, если они не сошлись характерами с хозяином земли. Это, можно сказать, был закон "по защите прав работодателей".
Следующее наступление на права крестьян началось уже ПОСЛЕ Ивана Грозного. А именно в правление Ивана Грозного происходит событие, важнейшее, которое в итоге и привело к правлению Петра - появляются люди, зависящие только от воли царя. Они получают от царя все средства для жизни - и в ответ должны полностью выполнять все его поручения. Я веду речь об Опричнине. По сути, внутри страны появляется вторая страна, территориально отделенная от Земства - на которой люди царя являются полновластными хозяевами.
И хотя Опричнина была отменена, сам принцип - полное подчинение в обмен на все блага - остается.
Характерно, что в Смуту, за вычетом банд поляков, литовцев, шведов и казаков, основное противостояние все между этими же группами: крупного боярства, сохранившего свою власть и владения в Земщине, и "государевых людей", мелких дворян, в основном - выходцев из Опричнины.
Победили, как можно видеть, "опричники", вернее, дворянство, имевшее все исключительно за службу.
Разумеется, крестьяне пытались удрать от таких хозяев, которые понимали, что служба царю куда важнее целостности имения - услужишь, царь еще пожалует, а будешь заниматься своим имением - и его отнимут, - и потому вводятся "заповедные лета", когда нельзя было уходить от хозяев, и удлинняют сроки поиска беглых.
Опять же, стремление понятно и объяснимо. Пока. Но пока еще и дворяне попадаются, которые "в нетях", в смысле, удирают из армии, чтобы заняться хозяйством, и крестьяне еще не приравнены к холопам - у них хозяйство - свое, и они всегда могут УЙТИ, если хозяин им позволит.
Соборное уложение 1649 года закрепляет это положение, и почти пятьдесят лет "все хорошо", правда, новые поборы, наборы новых полков - куда тоже брали из крестьян, - приводят к увеличению беглых и в итоге к восстанию Стеньки Разина.
Следующим ударом по Земству, подготовившим "реформы Петра", был, безусловно, Раскол. Собственно, прежде всего это был удар по церкви и ее авторитету в народе. Расколовшись, она - ранее бывшая "предстателем перед царем за народ" - резко теряет свой авторитет. Заодно это еще одна проверка на "лояльность власти" - готов ли человек по приказу царя поменять свою веру, или же ему его традиции и принципы важнее?
Очевидно, что у власти остаются наиболее беспринципные - те, кто с радостью отказывается от привычек и традиций, чтобы сохранить благосклонность царя.
Так что разгул "вольности" перед Петром неудивителен. Старообрядцы даже попытались взять реванш при князе Хованском, но кончилось это для них - и для князя - плачевно...
Итак, Петр получает "вычищенное окружение". Выверенное, надежное, преданное. Готовое по царскому слову сделать все. Не особо знатное (правда или нет, что Меншиков был торговцем пирогами, неизвестно, но род его всяко не был особо богатым), не особо образованное - но преданное. Имеющее все только по воле царя - и по его же воле всего могущая лишиться.
И к власти приходит человек... Я, честно говоря, не считаю его "демоном", или, наоборот, "Великой фигурой". Был он, на мой взгляд, не слишком привлекателен по характеру. И по складу ума. Классический "технарь", не любящий сложности и стремящийся все "выпрямить", "исправить" и "построить по линейке". Вот строительство кораблей - да, это ему нравилось. Этому он отдавался с любовью. Это не плохо - но для царя этого мало.
Аналгия может быть грубая - но с "обезьяной с гранатой" тоже будут считаться. И она может наворотить таких дел, которые потом многие поколения потомков не разгребут...
Считать ли ее после этого великой?
Между тем, во все дела он привносит все ту же "прямоту". Все, что слишком сложно - ему некогда разбираться, он просто отдает приказ "исправить". Переделать так, чтобы было просто и понятно.
И он имеет власть выполнить почти все. Его слушают - и делают так, как он говорит.
Как признают все исследователи, "У Петра не было стратегического плана преобразований". Он преследовал вполне локальную конкретную цель - разбить Швецию. Для решения этой весьма частной задачи он переделал ВСЕ.
Ну, флот, в самом деле, был нужен для этой задачи. Тут спорить не стану. И порт для флота на Балтике, соответственно, тоже. Строительство Кронштадта - да и Питера, как опорных крепостей, тут оправдано.
Но дальше начинается уже деспотизм.
Питер на болотах строится по линейке, причем цель - "превзойти" (ну, или сделать, как на Западе. Петр копирует западные города, и не скрывает этого)
Причем, и в окружении Петра найти людей "сильно умных" трудно. Александр Данилович - тайный интриган, вор; возможно, были у него некие "административные способности", но он явно уступает по талантам хотя бы Ордыне-Нащекину, приближенному Алексея Михайловича, а по "криминальным талантам" значительно его превосходит.
Большинство в окружении Петра - Лефорт, Гордон, Брюс и др. - иноземцы. Это неплохо, если есть "своя прослойка". Проблема не в том, что иноземцы плохие - проблема в том, что они "не понимают своих подчиненных". У Мамина-Сибиряка - правда, это 19 век - есть фраза, что "пришлют нового управляющего, не дай Бог, дурака - или еще хуже, немца". Со своим, пусть дураком, можно договориться - договориться с иноземцем сложно просто по причине разных "азов", что они и мы считаем важным, что нет, что серьезно, а что нет.
Так же, как Петр поступал везде, он поступает и в управлении. Ему были нужны средства на войну. А когда война закончилась, ему надо было содержать огромную армию, причем желательно, в боеготовном состоянии.
И он проводит налоговую реформу. Для которой сначала он вводит подушную перепись и подушную подать. А потом размещает полки по "округам", так сказать, "на кормление местным населением". Причем "кормить" должны были местные помещики - строить слободы для полков, обеспечивать дровами, едой. И за сбор податей, и за выполнение государственных работ, отвечали помещики.
Крепостные же - да, они уже крепостные, но пока еще " в западном понятии", они не могут уйти, но являются "самостоятельным субъектом права" - становятся собственностью хозяина! Хозяин отвечает перед государством за недоимки, за работы - и он имеет право со своими крепостными делать все; сами же они права ни на что не имеют без его воли.
Крепостной становится полной собственностью. Поначалу еще - вроде бы как "для государственной необходимости", то есть, пока помещик выполняет государственную службу по обеспечению расквартированных у него полков. Но потом об этом плавно забыли...
Можно сказать, что вины Петра в том нет, что его потомки оставили все, как есть - но с чего бы потомки стали отменять то, что их очень даже устраивало?
Вообще говоря, очевидно, что сам по себе человек в рабство не стремится. Приятно, когда за тебя думают - но все-таки у любого человека есть свои желания, свои устремления, которые могут не совпадать с мнением на твой счет твоего хозяина. И хотя бы то, чтобы твое мнение учитывали и прислушивались к нему - хочет даже самый прирожденный раб.
И пока хозяин живет один в окружении своих работников - он должен с ними более-менее считаться.
Но если у него под рукой появляется крупная военная сила - то зачем договариваться, если можно заставить?
Таким образом, происходит именно "завоевание своей страны". Самое убийственное - то, что завоевание происходит "чужаками". На солдатах - чужие мундиры, офицеры говорят "не по-нашему", у дворян - другие обычаи, другой язык, другая культура.
Разделение народа при Опричнине закрепляется во всем - появляются ДВА народа, из которых один - завоеватель, а второй - "тягловое сословие", крепостные, которых и рассматривают, как рабов.
И вот это состояние - полностью порождение эпохи Петра. Да, он строил заводы - но пока этого хотело государство. А перестало хотеть и заводы стали разоряться.
Не один, конечно, Петр это сотворил. Да и был он, как я уже говорил, человеком "недалеким" - не в смысле тупым, а в смысле, что не думал дальше завтрашнего дня. Нужна ли была война со Швецией в тот момент? Ну, вообще, конечно, выход к Прибалтике было бы получить неплохо - но непосредственно нашей экономике (во многом еще натуральной, не товарной) это больших прибылей сразу не сулило. Шведы нам никак пока не угрожали - Петр сам объявил войну Швеции, разорвав договор (который сам подписал в 1699 году!). То есть, война не угрожала основам государства.
Но ради победы в этой войне было перекроено все.
И страна по сути оказалась окупированной собственной армией - которую в основном возглавляли иностранцы!
И стала объектом - ее люди и земли - дарения, продаж, проигрыша в карты...
Разумеется, окружению Петра такая ситуация была очень выгодна.
И нравилась.
И потому продержалась почти сто пятьдесят лет.
Несмотря на бунты и восстания.
Ибо было, кому их давить.
Но жили они, как в покоренной стране.
И потому, получив "волю", в стране стал набирать силу "террор" - по сути, "национально-освободительное движение"...