Дом был освящен множеством огней. Весь это свет придавал дому загадочность, и делал его еще более красивым, чем он был обычно. Кусты роз, что были насажены вдоль всех стен дома, расцвели и источали сладкий аромат, как будто подчеркивая всю тожественность сегодняшнего дня. Это был грандиозный бал, в честь женитьбы старшего сына семейства. Гостей было много и шума от них было не меньше, прислуга суматошно бегала от кухни к бальному залу и обратно, что бы угодить благородным гостям и не опозорить хозяев дома, а так же не потерять работу из-за нерасторопности. Главный зал был украшен разнообразными цветами и лентами, на специально выделенном помосте играли музыканты, в стороне от них были раскинуты, огромны столы с различными яствами, привезенными с других префектур. Помимо столов, по залу то и дело незаметно для гостей ходили слуги с подносами, разнося выпивку и особо редкие деликатесы гостям, и забирая пустые бокалы. На этой свадьбе присутствовал весь высший свет префектуры Онрии, ну или почти весь. Не хватало лишь троих, эти юные особы были мало заинтересованы в столь важном событии для взрослых.
Если быть более точным, свои планы они обсуждали рядом с окном дома, но не с той стороны стены, с которой хотели бы их родители. Участников данной дискуссии, и весьма важной надо сказать, было трое. Они говорили шёпотом, и то и дело прятались за кустами роз, что бы коварные взрослые, не испортили им всю задумку.
- Вы думаете, что это в порядке вещей? - который раз вопрошал у окружающих Марш. - Нет, правда?! - казалось, еще мгновение и он сорвется на визг, который так не подобает мужчине.
- Хватит строить из себя, не пойми кого! Ни ты, ни он никакие не мужчины, вам всего по восемь лет.
- Не правда! Нам уже девять! - Марш был обижен до глубины души, как так, взять и просто списать год жизни, ведь мы почти уже взрослые.
- Да ладно тебе Анна, неужели тебе не кажется что мы уже взрослые, и сами можем решать, что мы будем делать и когда?
- Да, он прав! - не преминул подтвердить Марш.
Она посмотрела на нас таким пронзительным взглядом, каким меня часто награждала её мама, если я делал что-то без спроса или не правильно по её мнению. Если задуматься, такой взгляд был присущ всем девчонкам, и не важно, твоя ли это мама, сестра или тетушка, все они смотрели одинаково. Анна была старше на год, в прошлом году, родители решили объявить о помолвке Анны и Марша, а это значит, что когда они, достигнут совершеннолетия, то станут мужем и женой. После того дня, Анна считала своим долгом решать за них обоих что им делать и когда, Марш же вроде и не очень возражал. Мне же, оставалось лишь радоваться, что Анна, не имела надо мной такой власти.
- И все равно, тебе не стоит с нами идти. Там может быть опасно. - повторил свою мысль Марш, пытаясь переспорить свою невесту.
- Если подумать, мы просто сходим в заброшенный дом, для нее там не опасней, чем для нас.
- Вот, вот, и вообще, я старше вас, поэтому что-то запретить вы мне не можете.
- Видишь?! - перевел я взгляд с Анны на Марша. - Её невозможно отговорить. Я тебе искренне сочувствую.
Закончив с выяснением всех вопросов и тем самым окончив спор, мы бодро, поползли по земле, что бы незаметно миновать жилые дома. Дорога до старого особняка занимала около часа неспешным шагом, но нам не терпелось добраться поскорее, а потому, как только свет окон, громки голоса и музыка остались позади, мы поднялись на ноги и припустили со всей мочи, что бы поскорей добраться до места.
Марш держался рядом с Анной, как истинный рыцарь, готовый защитить свою деву, любой ценой, я смотрел на них краем глаза, и с моих губ не сходила улыбка. Честно говоря, даже мне, в мои восемь лет, казалось, что они не пара. Марш спокойный, правильный, по большей части послушный малый. Анна же заводила, с постоянными искрами веселья во взгляде, непослушная, и везде совала свой любопытный нос. Даже внешне они были совершенно разными, у нее были пышные, кудрявые волосы, темно-рыжего, почти красного цвета, голубые глаза, он же был светло-русым, глаза бледно-серого цвета, казалось, жизнь в них еле теплилась, тогда, как Анна была похожа на огненный смерч, заточенный в тело маленькой девочки. Что же касается меня, во мне не было ничего примечательного, второй сын в семье, с черными, как смоль, волосами, и такого же оттенка глазами, вот, пожалуй, и все что можно сказать про меня. Хотя одно уточнение сделать наверно стоит, я был незаконнорожденным, ну или по-простому бастард. Мой отец, не был любителем бегать за каждой юбкой, он был весьма серьезным человеком. Мама устроилась работать в дом отца на кухню, после смерти его первой жены, он много времени проводил в своем кабинете, куда ему часто приносила еду моя мама. То как она себя держала и как разговаривала, говорило о её благородном происхождении, и статус служанки в доме с этим ни как не вязался. Постепенно, они полюбили друг друга, и когда узнал о беременности, то захотел взять её в жены, однако высшее общество не дремало, и дало ясно понять отцу, на что он себя обречет, если заключит этот брак. Моя мать умерла при родах, меня же вручили отцу, а он в свою очередь нянькам, поскольку не мог смотреть на ребенка, забравшего жизнь его возлюбленной. А немногим позже, он женился уже второй раз.
Цель нашего похода, показалась за деревьями и мы сбавили скорость бега, мы не боялись, но об этом доме ходило столько слухов, что мы перешли на шаг не заметно для себя, хоть и с нетерпением ждали возможности, пробраться туда незамеченными. Ведь если взрослые нас поймают, они не только не пустят, но еще и выпорют для профилактики (правда, я больше чем уверен, что профилактическую порку получу только я). Не понятно, почему все вокруг, так бояться этого дома, обычные полусгнившие доски, но все же надо самим проверить, вдруг взрослые преувеличивают, они вообще часто так делают.
Перед нами раскинулся трех этажный особняк, внешне он ничем не отличался от остальных домов в округе. Каменная кладка стен, была украшена резными вставками из дерева, где-то сгнившими от времени, а где-то только потемневшими. Дом был частично укрыт плющом, окна зияли темными проемами, полуистлевшие занавески качались в такт легкому ветерку, парадная дверь была распахнута, будто бы нас приглашали внутрь.
Мы переглянулись, дом пугал нас, но ни кто не хотел показывать свой страх и идти на попятную, в итоге первым вошел я, затем Анна и после нее Марш. Мы как будто инстинктивно старались держать Анну между собой, пусть нам и восемь лет, но уже и в этом возрасте мы прекрасно знали, что долг мужчины защищать женщину. Пол под ногами поскрипывал, от чего по коже пробегали мурашки, света в доме не было, но мы не переживали из-за этого, лунного света из окон вполне хватало, что бы разобрать дорогу и не спотыкаться на каждом шагу. Когда мы дошли до середины комнаты, входная дверь закрылась, сопровождая это действо, громким хлопком, мы с Маршем подпрыгнули, Анна, вскрикнув, прижалась к Маршу. Я быстро вернулся к двери и толкнул ее, пытаясь открыть, но дверь не поддалась, я налег на нее всем телом, но это тоже не помогло. Где-то в глубине дома раздался вздох, и эхом донесся до нас. Он был слышан буквально на грани восприятия звука, но от того становился только страшнее, сердце стало биться как сумасшедшее, казалось еще немного и оно вырвется из груди. Сначала я подумал, что мне это померещилось, в такой ситуации воображение легко может дорисовать невероятные вещи. Но вслед за вздохом, где-то наверху заскрипел пол, взгляд машинально устремился вверх лестницы, но разглядеть ничего не получалось. Тьма плотно и заботливо окутала верхнюю площадку, и сейчас казалось еще мгновение и мы увидим то самое чудовище, что уже так наглядно мне нарисовало воображение. Но прошло несколько минут, а чудовище так и не появилось, но оставаться в этом доме не хотелось больше ни мгновения, а потому я решил проявить инициативу.
- Думаю, нам стоит уйти. - вслух произнес я общую мысль, они лишь закивали в знак согласия.
Однако был очень неприятный выбор, или дальше как дурак бить дверь плечом, в попытке сломать, она хоть и смотрелась весьма хлипкой, казалось, стоит ее тронуть и она превратится в труху, но прошлый опыт наглядно показал, что скорее сломается мое плечо, чем эта дверь, или искать другой выход. Выйти через окно на первом этаже тоже не представлялось возможным, поскольку каждое окно было украшено весьма прочной решёткой, с очень витиеватым рисунком, что там даже кот, с его гибким телом не сможет протиснуться. Можно поискать вход для прислуги, но он находился в неосвещенной части дома, и идти туда было рискованно, доски на полу прогнили и могли сломаться прямо под ногами. Поэтому выходило, что путь у нас только один, а именно найти выход на втором этаже, насколько я помнил, там, на окнах решеток не было.
Я пошел первым, осторожно ступая по полусгнившим доскам, следом шел Марш и держал Анну за руку. Ступени скрипели под ногами, несмотря на все наши попытки идти как можно тише и незаметнее, но создавалось такое впечатление, что чем тише и аккуратнее мы старались наступать, тем громче скрипела половица, было такое ощущение, что дом просто издевался над нами. Поднявшись наверх, мы ступили на мягкий ковер, который заглушал наши шаги, хотя давно должен был истлеть. Мы осторожно огляделись, но окон не заметили, похоже придется проверять комнаты. Сделав несколько шагов, я застыл, поскольку впереди что-то засветилось, а через мгновение из-за угла появился маленький сгусток света, который постепенно приближался к нам, в горле комком застрял крик, тело не двигалось, как будто меня связали веревками, свет продолжал приближаться. За спиной раздался тихий смех, от которого кровь стыла в жилах. В этот же миг свет пронесся мимо нас, и со свистом врезался во что-то темное дальше по коридору, свет замигал, и мы услышали пронзительный крик.
- Бегите, глупцы, иначе он вас убьет!
Больше нам не требовалось говорить ни слова, я схватил Анну за руку и потащил за собой по коридору, что бы оказаться как можно дальше от этого хищного смеха, Марш бежал следом. Через мгновение я увидел дверь в комнату, недолго думая, кинулся к ней и распахнул, закидывая туда Анну и Марша, а затем сам залетел следом и захлопнул дверь. Мы оказались в небольшой комнате, здесь было довольно темно, судя по огромной кровати, это была спальня, на противоположной стене, было заколоченное досками окно, я бросился к нему и стал дергать за доски, некоторые поддавались очень легко и буквально рассыпались в труху от одного прикосновения, другие же были прочнее стали. Руки болели от ссадин и царапин, и иногда соскальзывали с досок из-за крови, но я этого будто не замечал, главная мысль сейчас была, убраться отсюда как можно дальше. В дверь кто-то поскребся, а затем снова рассмеялся, дверь задрожала, а потом рассыпалась в труху, в проеме возник какой-то мужчина, он смотрел на нас, а на губах у него играла улыбка. Доски, что мы так старательно отрывали, лежали на полу, окно было наполовину открыто, но и этого света хватило, что бы мы могли хорошо разглядеть стоящего перед нами мужчину. Он был высок, около двух метров ростом, широк в плечах, был обтянут в черные одежды из странного материала, пошив одежды тоже был странным, будто из далекого прошлого, его взгляд, черты лица, говорили, о принадлежности к знатному роду. Почему я так решил? В его взгляде те же следы высокомерия и презрительного отношения к окружающим, как у моего брата, отца и мачехи.
- Надо же!? - бархатистым голосом, приправленным легкой иронией и удивление, сказал незнакомец. - Гости и у меня, я право думал, про меня забыли, раньше, гости заглядывали значительно чаще, а сейчас кажется, обо мне совсем забыли. - он посмотрел на нас и улыбнулся еще шире.
- К-к-кто Вы? - дрожащим голосом спросила Анна.
Он перевел взгляд на нее, и тщательно разглядел, как кобылу на продаже, только что зубы не посмотрел.
- О, как приятно видеть настоящую Леди в моей скромной обители. - он насмешливо, и в тоже время изящно поклонился ей. - Позвольте представиться, меня зовут дэ"Арсан ван Карлинф.
Мы отступили на шаг к окну, он же лишь усмехнулся, сложил руки на груди, и оперся плечом о дверной косяк. Его взгляд скользил по нам, как будто он оценивал свою добычу. В коридоре, где-то в стороне лестницы, послышалось шипение, "гостеприимный" хозяин особняка, вздохнул и сделал шаг назад, во мрак коридора. Это для нас послужило сигналом, и мы накинулись на оставшиеся доски, преграждающие нам выход из этого дома, с удвоенной силой.
Доски поддались под нашим напором, и Марш стал быстро вылезать, что бы помочь выбраться Анне, и в это мгновение, в дверном проеме появился этот странный человек. Его лицо и руки были в крови, глаза лихорадочно горели, он смотрел на нас и его губы расплывались в ухмылке.
- Куда же вы собрались? Мы ведь даже не познакомились еще. - он снова засмеялся, тем самым смехом, что мы слышали ранее.- Может вам даже понравится у меня, и вы решите остаться.
После этих слов он бросился вперед к Анне, и я сам не заметил, как встал у него на пути. Его дыхание обдало мне лицо, и я чуть не потерял сознание, от него пахло гнилью и разложением. Он же, лишь облизнул губы, и ударил меня ладонью наотмашь, я отлетел к противоположной стене и ударился об неё спиной, весь воздух вылетел наружу, а грудь так сильно заболела, что я не мог сделать даже вдох, перед глазами плавали разноцветные пятна. Когда зрение пришло в норму, я увидел, что он схватил Анну, и потащил, за собой дико смеясь. Страх и злость сплелись во мне в одно целое, где-то в груди появилось сначала легкое покалывание, переросшее затем в горячий, обжигающий ком, который причинял боль и пытался выбраться наружу.
Поднявшись на трясущихся ногах и закашлявшись, я протянул руку в сторону незнакомца и Анны, на ладони засверкал яркий сгусток, его края меняли оттенок, становясь то красного цвета, то голубого, то фиолетового. Я закричал и попытался стряхнуть его в ладони, на удивление это удалось сделать очень легко, и он, сорвавшись с моей руки, полетел в сторону незнакомца. В следующее мгновение я услышал вскрик Анны, и осознание того, что случилось, молнией резануло мое сознание. Её голубые глаза светились в темноте, и в них отразилась боль и непонимание происходящего, от столкновения со сгустком ее грудь разорвало, и мне на лицо попала ещё горячая кровь, а тело с силой выбросило в окно, где продолжал стоять Марш, он поймал Анну и упал вниз вместе с ней. Мужчина продолжал стоять на месте и дико смеялся, снаружи послышались крики и ругань. Он в мгновение ока оказался за моей спиной, я лишь успел повернуться к нему боком, и он ударил меня своей раскрытой ладонью в грудь, я ударился о стену и, проломив доски, упал на землю. Тело сковала такая сильная боль, что я не мог пошевелиться, голова гудела от сильного удара, и я ни как не мог понять, что это за шум раздается отовсюду, и почему эти люди так громко кричат. Потихоньку, сознание начало приходить в порядок, и вспомнив, что случилось несколько минут назад, я приложил все силы, и попытался пошевелить телом. Эта попытка лишь отозвалась новой волной боли, и все что у меня получилось, это повернуть голову в сторону шума, где я и увидел, как Марш сжимает окровавленное тело Анны. Вокруг него бегают люди с факелами, а потом раздался истошный крик, перекрывший весь прочий шум, и рядом с Маршем на колени упала мать Анны. Она плакала и причитала, а я лежал, лежал и смотрел в небесно-голубые глаза Анны, которые больше не излучали тепла.
Когда мать Анны немного опомнилась, она схватила Марша за грудки и стала с силой его трясти, требуя, что бы он сказал, что случилось, и он рассказал.
- Крис, что-то сделал, и это убило Анну, он что-то наколдовал. - Его голос срывался, он пытался держать себя в руках, но слезы предательски текли по щекам. Каждое его слово, словно нож, резало мне душу.
В доме снова раздался смех, на этот раз он не скрывался и смеялся громко, вызывающе. Так смеются победители, получившие свою награду, и через мгновение черепица, что покрывала крышу, разлетелась на мелки осколки, а из образовавшейся дыры в небо улетел какой-то черный смерч.
На следующий день были похороны Анны, а вместе с ней, для всей семьи умер и я. Меня забрал в столицу дядя, брат моего отца, и мне было все равно, куда меня везут и зачем. Мы ехали верхом, поводья моего коня держал дядя, я не смотрел по сторонам, мне было все равно, даже если меня прямо сейчас попытаются убить.
- Крис, а тебя совсем не интересует, куда мы едем? - Поинтересовался дядя. - Уже два часа едем, а ты так и не поинтересовался. - Он посмотрел на меня, слегка скосив в мою сторону взгляд.
Я продолжал ехать, молча, ни на что, не обращая внимания, дядя глубоко вдохнул, он явно был не доволен моим угрюмым настроением.
- А зачем спрашивать. - Я пожал плечами, все и так было понятно, я убил Анну, а значит, везти меня могли только в одно место. - Все и так понятно.
- Правда? - Мой дядя улыбнулся, складывалось впечатление, что он собирается на до мной издеваться. - И куда же, если не секрет?
- В тюрьму, я ведь убил Анну, к тому же она дворянка, а я бастард, идеальный случай, что бы избавиться от порочащего честь семьи отпрыска гуляющего отца.
- Пфф, глупости говорите, молодой человек. В том, что погибла Анна, виноват лишь твой отец, и уж ни как не ты, а честь семьи... опять же опорочил твой отец, а не ты. По мне так, ты самый лучший из его детей, ну еще Анна была, остальные же избалованные до ужаса своей матерью.
- Это я убил Анну! Только я виноват и ни кто другой. - Меня переполняла злоба, как он не понимает, я убил человека, для которого хоть что-то значил в этой жизни.
- Что ты знаешь об Академии Дракона?
Я посмотрел на него не понимающим взглядом, он как будто не слушал меня, или не хотел слушать.
- Это Академия, где учатся магически одаренные люди, основана Хрустальным драконом в независимой области. - Со злобой в голосе проворчал я. - Почему вы о ней заговорили?
- Ты знаешь, как пробуждаются маги? Наверняка нет. - Дядя достал что-то из карман, закинул в рот и стал с наслаждением жевать, заметив мой пристальный взгляд, протянул мне раскрытую ладонь, на которой горстью лежали орехи.
Я помахал отрицательно головой, на что мой дядя лишь весело хмыкнул.
- Так вот, пробуждение магов, практически в каждой области есть представитель Академии, которому приносят на осмотр новорожденных детей, это делается для выявления магических способностей. Если в ребенке таковые находятся, он начинает посещать мага этой области раз в неделю с момента, когда сказал первое слово.
- Зачем? Даже если обучаться, ребенок в этом возрасте еще очень глуп, что бы постигать азы магии.
- Так-то, оно так, но мы проводим с ними занятия, что-то вроде игр, уча постепенно контролировать свой дар, и когда приходит момент пробуждения, его сила не приносит вреда окружающим. Как это случилось в твоем случае, видишь ли, родители обязаны показывать своих детей магам, иначе происходят такие вот несчастья...
- Так такое не только у нас случилось? - Удивился я.
- Нет, не только у вас, - дядя помрачнел, - не все люди понимают, что может случиться беда, как с твоим отцом, он решил, что раз ты бастард, то никаких способностей боги тебе даровать не могли. Обычное мнение глупца, что сказать, за это он поплатился, жизнью совей дочери, а теперь еще и тебя потерял, отказавшись от родства с тобой.
Это было неприятно, но если сказать честно, ожидаемо, единственный человек, который меня любил, умер от моей руки, что бы ни говорил дядя.
- Я понимаю тебя, и не прошу забывать о случившемся, отнимать, чью бы то ни было жизнь сложно. Я не говорю о физическом акте, убить человека, как это не прискорбно очень легко, стоит лишь чуть сильней подтолкнуть его с лестницы. Но совсем другое дело, если размышлять с точки зрения морали, забирая чью-то жизнь, ты так же убиваешь и часть человечности в себе, и если делать это без оглядки и угрызений совести, ты в итоге станешь чудовищем в человеческом обличии. Но не стоит воспринимать это как данность, я лишь хочу, что бы ты понял, что в этом виновата твоя семья ровно в той степени в какой, ты винишь себя. Им повезло, что погиб один человек, я знаю одну префектуру, где способности пробудившегося мага превратили процветающий край в бесплотную пустыню, уничтожив все живое там.
После этого дядя замолчал, видимо углубился в размышления, или же дал время мне все это осмыслить. Думать, конечно, хорошо, но не в седле, я никогда столько не ездил верхом, да и умел-то только потому, что Анна, втайне от родителей учила меня этому на своей кобыле, да и многое, что я знаю, рассказала мне Анна.
Как уснул, я не помнил. Проснулся от жуткого голода, мой желудок пел серенады, в надежде, что еда услышит его и сама побежит на свидание, я вылез из кровати. Судя по всему, мы остановились в каком-то трактире, я оглядел комнату, и нашел в углу аккуратно сложенную в стопку свежую одежду и до блеска начищенные сапоги рядом. Взяв стопку, я долго ее рассматривал, совершенно не помня, когда в моем гардеробе появилась такая одежда.
Облачившись в новые одежды, я подошел к тусклому зеркалу, из которого на меня смотрел парень, облаченный в черные одежды, брюки заправлен в сапоги, доходившие до середины голени, кофта или куртка, даже не знаю, как ее назвать и накидка поверх всего этого. Накидка была вышита по краям темно-красными нитками, а в центре был вышит какой-то узор, все теми же темно-красными нитками. Волосы спадали на лицо нечесаными локонами, (мда-а-а, надо бы помыться), я провел ладонью по волосам и откинул их назад. Что же, вид у меня мрачноватый... ну да ладно, пора спуститься вниз, и что-нибудь перекусить.
Выйдя из комнаты и закрыв за собой дверь, я пошел по длинному коридору к лестнице, которая выделялась массивным перилами. На стенах висели портреты различных людей вперемешку с пейзажами, я уже подошел к лестнице, когда меня привлек один портрет. На меня смотрел парень, одетый в такую же одежду, что и я. Холодный, отталкивающий взгляд, в котором очень плотно переплелись боль и презрение. Его светлые волосы, были собраны в странную прическу, половина волос были зачесаны на затылок и собраны в хвост, который украшала металлическая заколка. Волосы, что остались, были заплетены в косы средней толщины. На плечах лежало по две такие косы, остальные как мне показалось, были спрятаны за спиной. Его руки были сложены на груди, тонкие ухоженные кисти были украшены перстнями с различными камнями. Я стал осматривать раму портрета, в поисках имени мужчины, все-таки меня очень интересовало, почему мы были в похожей одежде, и его лицо было мне смутно знакомым, казалось, я его где-то видел и не на портрете, а в жизни. Когда я отчаялся уже найти хоть какую-то надпись, то заметил на самом полотне надпись, она была написана очень мелко: "Самиель Связывающий", только из-за этого было не понятно, толь это имя художника, то ли того, кто изображен на портрете.
Постояв еще немного у портрета, я отвернулся и продолжил свой путь вниз. Оттуда доносились разные голоса, стук кружек и скрежет стульев о пол. Спустившись на середину лестницы, я отчетливо осознал, что на втором этаже был полумрак, с которым совершенно не вязался ярко освещенная комната, в которую я спускался. Глаза не смогли сразу адаптироваться, и на несколько секунд я потерял зрение, столь ярким был этот свет.