Александр Блинов

МУТАНТЫ

Криминальная комедия

Мы наследники богатейшей страны в мире, по жилам которой течет коричневая и голубая кровь современной технической цивилизации. При дележке богатств страны, каждому досталось свое: кому бублик, кому крошки от бублика, а Мудаковым за ваучеры достался электронный ящик с цветными картинками обалделой порнухи. Вот и сейчас супруги, возбудившись от виртуального секса, подражали видеоперсонажам, но на самом интересном месте зазвонил телефон и доставал до тех пор, пока Марксина - дама типа Я-САМА, выросшая от бой-девчонки, комсомолки, ябеды до бой-бабы - секретаря партийной организации школы. Но выше, несмотря на старание Марксины, дорогу не давали старые маразматики.

- Здравствуйте. Слушаю Вас, - прерывисто дыша, сказала Марксина.

Ее муж Сергей, правда, без энтузиазма, продолжал пыхтеть на ней, как старый паровичок. Сергей - один из тех, кто нес золотые яйца для светлого будущего и на этом лоханулся. Раньше при коммунистах думал: была бы шея, а хомут найдется, а когда хомут сняли, без хомута Сергей не понял, как жить дальше, ибо деньги зарабатывал, а делать не приспособился.

- Ха, ха, ха! Вот, блин, даешь! Прикольщик ты! Откуда у меня такие деньги! - рассмеялась Марксина. Засунула трубку под подушку, сделала новую позу из ящика и предложила Сергею: "Начнем вторую серию". Но тот не вдохновился.

Марксина разозлилась: "Слазь! Что ты на мне лежишь, как на доске?! (Это соответствовало действительности). Сергей, вылупив на жену глаза и, почесывая лысину, оправдывался, мол, телефон перебил аппетит.

- И это ты не можешь! А что ты можешь! У других мужья, пока мы тут вертухаемся, деньги делают!

И, возможно, Сергей не выдержал бы и дал второй половине в "пятак", но снова запищал телефон.

Марксина, подняв трубку, сорвала злость жизни: "Достал, козел вонючий! Нет у нас ни бабок, ни зеленых, никаких!".

Вопли ответили из трубки, будто на другом конце провода кого-то гладили горячим утюгом.

Тетя Мотя, где Вы находитесь? Отпустите мою тетю, а то в милицию пожалуюсь! - Марксинушка, спаси! - Просили из трубки натурально.

Даже если продам трусы, не смогу выкупить тетю. Не по адресу, звоните в ее контору, - закончила Марксина переговоры и положила трубку.

Кто это тебе названивает? Хахаля завела? - приревновал Сергей.

Зря беспокоился. Кто позарится на такую? Может быть, только с большой голодухи или спьяну глаз.

Рекетиры взяли тетю в заложницу и требуют выкуп. Пусть звонят на ее фирму.

О, она крутая, если держит фирму, - заинтересовался Сергей. Бесцветные глаза округлились автомобильными фарами, на узком лбу обозначились морщинки, на голове колыхнулись редкие сединки волос. Напрягал память, но вспомнить образину тетки не мог.

Не вспомнил твою тетку Мотьку. Напомни, кто она такая, - попросил Сергей.

Ну, помнишь были на поминках ее дочери Сталины, которая захлебнулась спермой при оральном сексе?

Сергей вспомнил поминки, перешедшие в гулянку и закончившиеся дракой. Он тогда отвел душу: нажрался до унитаза и опохмелялся на халяву, пока тетка не выставила за порог.

Тетя Мотя - битая жизнью баба, и этим все сказано. Кстати, по ее инициативе меня назвали Марксиной, в честь бородатого еврея. Как его? Ну помнишь, его портреты везде глаза мозолили: и в кабинетах начальства, и в клубах, и в учебниках. А кто понимал его? А сына тетя Мотя назвала Лазарьком в честь Кагановича. Тогда мода была такая: называть детей в честь вождей.

Сергей не стал напрягать память, а сказал: "Давай дальше".

.............................................................................................................................................................

Когда добрый Маленков разрешил выдавать паспорта крестьянам и этим раскрепостил их, сельская молодежь в поисках лучшей доли подалась в города. И комсомолка-активистка, доярочка Мотя, чтобы всю жизнь не вкалывать в навозе за палку в табеле крикливого бригадира, тоже подалась за городским счастьем. Кто - куда, а она, по путевке комсомола, попала укреплять молодыми кадрами торговлю, где без воровства никак. И любовь к вождям не мешала ей "крутить макли".

С тех пор сколько денег прошло через ее руки! А сколько прилипло к ее пухлым всегда потным ладоням, бог весть. Ведь известно: чем больше имеешь, тем больше хочется, и ненасытна душа человека, как утроба волка.

При этом вся семья висела у нее на шее: муж сварной, а сварной всегда в пивной, а детки Лазарек и Сталиночка хотят хлеб с маслом есть. Жалование у тети Моти было мизерное, а красиво жить никто не может запретить, а чтобы жить да не тужить, нужно уметь "крутить макли" и вертеться. Вот и пришлось тете крутиться пуще белки в колесе и заведенной машины. Набрала такие обороты, что ее "выкрутасами" заинтересовались обэхэссесовцы. Тетя пошла вразнос, но с крючка следователя-сталиниста сорваться не сумела и завоняло парашей. Подельницы тети жадничали раскошелиться, чтобы выкупить ее из казенного дома, хотя обещали: если она, защищая честь и достоинство комсомола, возьмет все на себя.

Пришлось обратиться к сестрице, матери Марксины. Отец Марксины - тоже сварной, но в кафушке "Бабье горе" пил за счет дураков и поэтому берег копейку. Поскребли по сберкнижкам, подзаняли и выкупили Мотю у честняг-прокуроров. Хотя не попала в казенный дом, на государственное обеспечение, но для тети началась черная полоса в жизни. Руки тети привыкли к деньгам, а не швабре: любила их тихий благозвучный шелест и мелодичный звон монет, такая уж у нее была слабость. Знакомая кадровичка, за проценты от дивиденда, а по-русски - навара, посадила Мотю на пивную бочку, которые тогда стояли почти на каждом перекрестке на летний сезон.

Дела тети быстро пошли в гору: путем понижения алкогольности пива (все равно мужики в него водку добавляют) наварилась и рассчиталась с долгами. Чья-то завистливая душа (чтоб у нее мужик спился) накапала на Мотю куда следует и тетя слетела с бочки, как муха по осени. Кое-как удалось воткнуться на тряпки. Навара, то бишь дивиденда, было шиш да маленько. Единственная лазейка - бригадный подряд: это когда кто-то ворует, а расплачиваются все. Мотю быстро вычислили и дали под зад. А тут еще муж "сгорел" от синявки (стеклоочистителя).

Тетя долго не тужила, и, став свободной от супружеских уз, раскрутилась на всю катушку. Помогло то обстоятельство, что у нее было за что подержаться: и спередка, и сзади, а хочешь жить красиво - не держи ЕЕ на замке, не сотрется, да знать бы, кому подставить и за что.

Через "это" удалось воткнуться в спецбуфет при товарищах. Навариваться опасно, зато при извилинах в голове можно завести выгодные знакомства. Она получила партбилет, называемый хлебной книжкой, и связала одного из старых сталинцев вакханским узлом. Благодаря этому "заработала" хорошую квартиру в доме, где селили партактив. Любовь у них была пылкой, но быстро перегорела. Чтобы не разлагала своим передком партдисциплину, тете дали по шиньону и пинка под круглый как орех зад. Бывший любовник, боясь, что она поедет "плакаться" в край, устроил на очень бойкое место - директором ресторана. И пошла у Моти красивая жизнь: банкеты, выезды на природу с партактивом, курорты и деньги посыпались как из рога изобилия. И если б какой-нибудь идейный "потянул" Мотю, то многим коммунистам пришлось бы поменять теплые кабинеты на тюремные нары.

Теперь она стала не Мотей, а Матреной Иосифовной. Блефуя волосатой рукой (все начальники знали, кто ее топчет) брала от жизни все и старалась жить по принципу: чтобы тебя не сдали, хапай сам и другим не мешай. Везенье от неудач рядом ходит и со злом уживается добро.

Подвел ее сынок. За красивой жизнью упустила его. Связался с дурной кампашкой. Пришлось передачи носить. Сначала ему, а когда познакомилась с силовиками: банкеты устраивать, на лапу кидать. Только откупила, а сынок снова вляпался в криминальную историю. Получил условно. Кончились его романтические приключения тем, что по пьянке сверзился на новых жигулях с моста с путанами и все утонули. Дочку Сталину учила в трех институтах и с каждого отчисляли, а погибла от орального секса.

От таких наворотов судьбы Матрена Иосифовна ожесточилась и преждевременно начала седеть. Ударилась в религию, в храмах отмаливала грехи и, конечно, жертвовала жадным попам. То ли Бог простил ее, то ли нечистая сила отпустила, но невезуха прекратилась. Лиха беда, да забывчива.

Когда московские умники придумывали сухой закон, Матрена Иосифовна купила вагон бормотухи ну по очень смешной цене, а реализовала по рыночной. Потом придумали талоны, а распределять доверили местным властям, а, как известно, вор вору глаз не выклевывает.

О, какое это было время для накопления первичного капитала! Забудь моральный кодекс строителей коммунизма. Тащи, что попадет под руку! Демократия началась, да не разевай жевалку, чтобы не облапошили. Благодаря реформам по-совдеповски, ее первичный капитал умножался быстрее, чем у загнивающих капиталистов. В отличие от совков, не держала деньги на сберкнижках, не спала на матрасах, набитых ассигнациями, а пускала в оборот и построила коттедж в петушином стиле.

Когда началась халявщина, хитро прихватизировалась и зарегистрировала торговый дом "Зеленый Телец". Вскоре ей стало тесно в местном масштабе и тогда распространила коммерческую деятельность на ближайшие города, а потом и за пределы региона и даже за границу.

Последний раз Матрена Иосифовна видела племянницу с мужем на похоронах дочери Сталины, которая так "достала" своими выкрутасами, что Матрене Иосифовне стало легче на душе, как будто бы сняли камень с сердца, но для приличия делала скорбное выражение лица и даже выдавила слезу.

Иногда, когда сердце давало звонки, вспоминала племянницу, а как сердце отпускало, творческая коммерция захватывала ее с головой. В последнее время, нуждаясь в честных помощниках, все-таки решила привлечь Марксину и ее мужа к делу, после командировки.

Мудаковы, в отличие от Матрены Иосифовны, пролетели как трусы над баней: Сергей вкалывал на дядю, а Марксина, отказавшись челночить, осталось верной своей профессии педагога. Она с пионерского возраста активно помогала воспитывать мальчишек-шалунишек, была палочкой-выручалочкой на показушных уроках, доносила на нерадивых, а дети за это обзывали ее ябедой. Учеба трудно давалась Марксине, и поэтому гранит наук брала мягким местом. Зато заработала характеристику-рекомендацию для поступления в вуз, но поступить не хватило мозгов, и поэтому пришлось ограничиться педучилищем, лишь бы не вкалывать на производстве.

За примерное поведение (на ее девственность никто не покушался) и активное участие в комсомольской работе (а что ей оставалось делать?) Марксину приняли в партию. Приняла коммунистическую догму и выросла в фанатичную коммунистку. Ее разоблачительной критики побаивались местные коммунисты (а кто без греха?) и, избрав партсекретарем школы, выше хода не давали и зеленый свет карьере не включали, несмотря на старания Марксины, прорваться в партийные боссы.

Живут Мудаковы в двухкомнатной "хрущевке", оставшейся им после родителей Марксины. Детей не имеют. В молодости не хватило денег, чтобы "купить" ребенка, откладывали на потом, а позже решили не пускать нищету на свет, коль не сумели выбиться "в люди".

...............................................................................................................................................................

Сергей, выслушав информацию о Матрене Иосифовне, высказался: "О, да твоя тетка крутая! А ты, выходит, ее единственная наследница?".

Так получается, - подтвердила Марксина.

Ты ее любишь? - поинтересовался Сергей.

Что бы я ее любила? После смерти мамы не роднились.

А где она живет?

Как станет светлее, поедем к ней в гости. Может, и правда ее замучили, но вернее всего, нас шантажируют. Ведь охрана у нее - не подступишься.

Хорошо бы замочили твою тетьку-Мотьку, - сорвалось с языка Сергея.

Марксина ужаснулась: "Сергей, до чего ты докатился! Как тебе не стыдно? Моя тетя! Ты не имеешь права так говорить!"

Надоело слушать коммунистические заморочки! Выкинь их из головы в окно, - огрызнулся муж, - а то в нищете помрем.

Сергей попал в небо пальцем, и Марксина замолчала.

Как только рассвело, Мудаковы, скромно позавтракав, пришли к гаражу. Сергей завел допотопный запорожец для инвалидов отечественной войны, который достался жене от дедушки и, усевшись в него, поехали в гости к богатой тетке.

Приехав на городскую квартиру тетки, звонили ей, пока из соседней квартиры не вышла соседка по лестничной клетке и не подсказала, что Матрену Иосифовну давно не видела и не знает, где ее искать.

Ну, что дальше будем делать? - спросил Сергей, когда залезли в салон автомобиля.

Возможно, она на даче. Когда был живым мой папа, брал участок, а тетя помогала ему строиться. После смерти папы участок отошел тетке. Ты же не захотел в земле копаться, а зря, сейчас на базаре все так дорого стоит, - упрекнула Марксина.

Я в детстве в земле наковырялся на всю оставшуюся жизнь, - ответил Сергей.

Запорожец, в шутку названный хозяином "броневичком", обращая на себя внимание прохожих и водителей, с ревом шустро покатил за город.

Марксина, как ты распорядишься наследством? - заинтересовался Сергей.

Не говори в настоящем времени, все это вилами писано. Не дели шкуру не убитого медведя.

А все-таки?

Сразу не скажу. Ведь нам так много нужно. Мы почти нищие. Конечно, оделась бы как манекенщица, а то совсем обносилась. Даже сменных трусиков нет. Уже многие со мной не здороваются, а бомжи за свою принимают.

А я положу в банк свою долю под большие проценты или скуплю акции нашей конторы. Все конторские желваки раззявят. Буду жить на проценты, как рентье.

Марксина засмеялась: "Сережа, не рентье, а рантье. Тебя быстро околпачат. Ты же технарь, а они ого-го, еще при Советской власти начинали бизнес, как моя тетушка.

Да ну, - обиделся Сергей и надул губы - толстые, как вареники.

За разговором приехали на дачный район. С тех пор, как последний раз тут были Мудаковы, ландшафт сильно изменился: вместо скромных домиков и сарайчиков выросли словно грибы после дождя коттеджи в амбициозном стиле, с претензией на замки и виллы. Крохотные шестисотки превратились в настоящие усадьбы, называемые модным словом "фазенды".

Воо сколько настроили! И откуда деньги берут? - удивился Сергей.

Берут, а нам не дают, - пошутила Марксина.

А где теткина фазенда? - спросил Сергей и остановил машину.

Марксина вышла из машины и, внимательно осмотревшись, заметила приметное высокое дерево, а около него сарайчик, который построил ее отец, когда был живой. Подъехали к фазенде тетки.

Матрена Иосифовна, оттеснив дачников, обнесла фазенду высоким забором. Фруктовые деревья, посаженные еще родителями Марксины, разрослись и одичали. Территория усадьбы была в стадии строительства. Ворота оказались закрытыми на замки и засовы.

Вот это круто! Целый дворец отгрохала! Замочили бы твою тетку Мотьку, мы бы тогда зажили!

Марксина не стала воспитывать мужа. В подсознании желала, чтобы такое случилось. Сергей заметил кнопку звонка и нажал ее.

Железная дверь коттеджа открылась, и вышел кособокий парнишка - сразу видно - наркоман. В руках держал книгу в ярком аляпистом переплете. Боком подплыл к воротам. Голова его моталась в такт шагам.

- Кто такие? - у ворот спросил он.

- Мы родственники Тети Моти, - ответила Марксина.

- Я тоже. А ты не базарь, - не поверил конкурент.

- Открывай, а то перелезу через забор, фонарей наставлю, - пригрозил Сергей.

Ну зачем так сразу, Сережа, - сказала Марксина.

Не гони! Не наезжай! - возмутился хлюпик, однако начал возиться с замками и засовами. Наконец-то открыл ворота.

Тачку поставьте на стоянку. Доллар за час. - Показал книгой на засыпанную гравием площадку.

Поставив автомобиль на площадку, Мудаковы прошли к парадному крыльцу коттеджа.

Ты кто такой и что тут делаешь? - спросила Марксина.

Я Шурик. Племянник Матрены Иосифовны. Она уехала по делам, а мне поручила охранять виллу за десять баксов. Это хорошо для студента-медика.

Фу-ты ну-ты, - думала Марксина, внимательно присматриваясь к конкуренту и старалась вспомнить свалившегося как с луны родственника, потому что его черты казались знакомыми.

Зашли в просторную гостиную называемую холл, который оказался заставленным большими и маленькими ящиками. Среди них стоял длинный семейный стол, рядом роскошный диван и несколько табуретов. С холла видна была лестница на второй этаж.

Кто ты такой? - настороженно спросила Марксина.

Я незаконнорожденный сын Матрены Иосифовны, - назвался соперник.

Кто знает, может быть и так. Ведь у всех Кошмаровых квадратный подбородок и лошадиные зубы.

Как ты это докажешь? - спросила Марксина.

Соперник на наследство замялся.

Таких, как ты, много найдется, - сказала Марксина.

Еще есть. Кити! Кити! - позвал Шурик.

Лечу я, лечу! - отозвалось с верхнего этажа и к ним спустилась молоденькая, почти ребенок, девочка в короткой и грязной с темными подтеками ночнушке. Волосы ее, соломенного цвета, сбились в кубло на маленькой голове и, закрывая бледное отрешенное лицо, свисали колтунами. Она размахивала руками и кричала в перерыве между приступами смеха: "Лечу я! Лечу!".

Она внучка Матрены Иосифовны, знакомьтесь, - назвал ее Шурик. - Присаживайся на веточку, птичка моя!

Еще одна конкурентка за наследство тетушки брякнулась на диван рядом с Марксиной. Марксина, брезгливо поморщившись, встала и отошла с дивана, потому что от Кити несло как от помойки.

Сергей с любопытством рассматривал родственницу.

Что ты уставился на нее? Прости господи, что ли не видел? - заревновала Марксина.

А где бы я видел таких? - ответил Сергей. - Таких раньше не было.

У нее вавка в голове с рождения. Я лечу ее, подкармливаю таблетками и ставлю уколы, - объяснил Шурик.

Пошел ты отсюда вон, вместе со своей наркоманкой! Развели тут притон! - возмутилась Марксина.

Не наезжай! Не гони! Потише на поворотах. Мы тоже наследники. Если будешь наезжать, вызову ментов с палками, - пригрозил Шурик.

Сергей разозлился и полез с кулаками на него, но Марксина одернула мужа: "Сережа, прекрати. Они по-своему правы".

Сергей успокоился, Шурик идиотски улыбался, а Кити продолжала летать по холлу и кричать: "Лечу я, лечу!"

Когда Мудаковы сели в автомобиль, расстроенный Сергей спросил: "Ну и родственнички. Что будем делать дальше?"

А ты как думал? На такое наследство много желающих найдется. Нам предстоит борьба, возможно, и с кровью. Чтобы опередить их, нужно найти тело тетки и законно похоронить. Будем ждать звонка.

II

На следующий день Сергей зайцем поехал на бесплатную работу, потому что денег на проезд не имел. Марксина же позвонила в бухгалтерию гороно. Бухгалтер ответила, что трансферта в ближайшем будущем не ожидается, а учителя собираются на площади перед мэрией на пикетирование.

Пикеты, забастовки, голодовки - нормы для рыночной экономики - казались Марксине дикостями, ибо пока не созрела, чтобы требовать свое и, как многие граждане, демократию понимала по-совдеповски. Марксина собрала по карманам последние монеты, на базаре купила полбулки самого дешевого хлеба. Надеясь, что муж получит зарплату, ждала его возвращения с работы.

Поздно вечером Сергей пришел пьяным, что раньше с ним случалось только после полученных премиальных. Он был на взводе и материл всех: от ворюги-директора до президента. Зарплату не выдали, мало того, отправили в отпуск без содержания.

Пока выговаривался муж, Марксина благоразумно молчала, чтобы злоба жизни не выплеснулась на нее, не подливала масла в огонь гнева.

Разрядившись от злости, Сергей завалился спать. Марксина (впервые в жизни) проверила карманы мужа. Нашла тринадцать рублей монетами. Разрезала полбулки хлеба пополам, вскипятила воду. Съела свою пайку. От голода сон не брал.

Стоя у окна, смотрела на улицу, по которой катилась бесконечная вереница автомобилей и суетились люди, словно потревоженные муравьи. Марксина думала - как жить дальше, и подсознательно, под влиянием голода, криминальные мысли рождались в голове и утверждались вопреки годами сложившейся морали. От резкого звонка вздрогнула. Тревожное предчувствие сдавило сердце. Затаив дыхание, подняла трубку телефона.

Ну, дождались? Собирайте сто баксов, и тетя Мотя, в гробу и белых тапочках, ваша. Приезжайте хоронить на нашу фазенду вечером и не вздумайте обращаться к ментам. Там наши братки. Если выхлопочете наследство, не отстанем, будем "доить".

Голос рекетера, несмотря на то, что он преднамеренно картавил, послышался Марксине знакомым, но известие о гибели тетушки ошеломило Марксину настолько, что дурная весть заглушила подозрение. Потрясенная неожиданным поворотом, не смогла ответить. А когда взяла себя в руки, попыталась разбудить мужа, но он не проснулся. Всю ночь, стоя у окна, не сомкнула глаз. Уже привыкла жить бедно и, не надеясь на лучшее, боялась неотразимо надвигающейся нищеты, а сегодня - ах, это вдруг! Нашей жизнью правит господин случай.

Для Марксины засветился лучик надежды в черной дыре, под названьем жизнь, но какой ценой! Марксина, как все люди вне властных структур, не привыкла эксплуатировать и добиваться успеха и благополучия в жизни на несчастье, тем более, на смерти других, но мало-помалу ее "закомплексованность" под действием сложившихся обстоятельств, трансформировалась в животные инстинкты выживания пещерного сознания.

III

Убедившись, что Мудаковы уехали, Шурик, закрыв ворота на засовы и замки, вошел в гостиную. Кити тут не было. Поднялся на второй этаж и вошел в комнату, в которой обитал с Кити. В пустой комнате на старом протертом топчане, совершенно голая, улыбаясь во сне счастливой болезненной улыбкой, спала Кити.

Шурик жаждал наркотиков. Долго шарил рукой под топчаном, прежде чем нашел шприц. Из-под подушки достал упаковку ампул, дрожащими руками наполнил шприц. Не мог попасть себе в вену и от этого злился, а уколовшись, повалился на топчан рядом с Кити. Отрешенно глядя в потолок, помутневшими глазами с неестественно сузившимися зрачками лежал несколько минут. Затем приподнялся и вылупился мутными глазами на Кити, как бы не узнавая ее. Будто что-то вспомнив, наполнил шприц из другой ампулы, схватил тонкую, как прутик, руку Кити и прижал ее к топчану. Никак не мог попасть иглой в синенькую малозаметную жилку, и исколол всю руку от ладони до локтя. Кровь сочилась из исколотой руки и на топчане натекла лужица. Кажется, попал в вену. Кити вскрикнула и дернулась. От процедуры Шурик устал, как будто выгрузил вагон на студенческом колыме.

Некоторое время лежал рядом с Кити, повернув голову к ней, и идиотски улыбался. Вдруг она очнулась и закричала: "Лечу я! Лечу!".

Обрадовавшись ее пробуждению, Шурик попытался овладеть Кити, но не было сил, хотя желание сжигало его. Прийдя в ярость, схватил племянницу за горло и начал душить. Кити завертелась под ним, словно змея на костре. Это сильнее возбудило Шурика, хотя Кити хрипела и язык вывалился изо рта. Шурик чем сильнее давил ее горло, тем испытывал большее удовольствие и душил до тех пор, пока не испытал оргазм.

Очнувшись глубокой ночью, Шурик попытался привести племянницу в чувства, но Кити не подавала признаков жизни. Испугавшись за содеянное, взял Кити на руки и вынес из коттеджа.

Порывистый ветер нагибал деревья дугой, шумела листва. Дождь, то лил как из ведра, то внезапно затихал. Синие вспышки от молний вырывали из темноты черный силуэт коттеджа и раскачивающиеся деревья. Тревожно каркали вороны. Шурик, спотыкаясь в темноте, принес Кити к заросшим травой кустам. Положил ее под куст, и, забросав прошлогодними, еще не сопревшими листьями и мусором, вернулся в коттедж, вошел в комнату и, приняв дозу, вернулся в мир иллюзий.

Кити пришла в себя от холода, дождь лил как из ведра. Мозги пронизывали тысячи игл. Тошнило так, что выворачивало внутренности. Мышцы дергались. Вылезла из кучи мусора и на четвереньках доползла до забора. Цепляясь руками за сетку и упираясь пальцами ног в ячейки, перелезла через забор. Ломка стала невыносимой. Казалось, что горит в аду. Яркий свет от автомобильных фар ослепил Кити. Сознание выключилось.

Между тем, Мудаковы не теряли время: Сергей отвез жену в гороно выбивать отпускные, а сам приехал на работу. В месткоме рассказал о несчастье и попросил материальной помощи на погребение тети. Пожилая предместком подсказала Сергею написать заявление на помощь, а пока она будет "проталкивать" просьбу по кабинетам и коридорам власти, посоветовала пробежаться по цехам и "нашкулять" кто сколько даст.

К удивлению Сергея (хоть в этом повезло) ему выдали часть зарплаты и пособие на похороны. Довольный щедростью предприятия, заехал в гороно за женой. Марксине тоже, по случаю смерти тети, выплатили отпускные и пособие. На радостях Мудаковы пообедали в ресторане, в банке обменяли рубли на доллары и, довольные удачей, поехали на фазенду Матрены Иосифовны, то бишь тети Моти.

Летний день для приморской местности был необыкновенно солнечным. От повеселевшего на ярком солнышке города, от долгожданного тепла, от надежды разбогатеть у Мудаковых поднялось настроение, которого уже давно не испытывали: Сергей шутил и сыпал анекдотами, Марксина смеялась, как будто ехали не прощаться с тетушкой, а на веселый пикник. Только когда подъехали к воротам фазенды, Марксина опечалилась, да и Сергей замолчал.

Как только Сергей нажал кнопку звонка, сразу же дверь коттеджа открылась и к воротам, раскачиваясь, словно пьяный, подбежал Шурик. У него была ломка и от нее его трясло и корежило.

Где баксы? - торопился уколоться он.

А тебе какое дело? Почему суешься в чужие дела? - не поняла его Марксина.

Я посредник. Ночью привезли тетку и наказали, чтобы вы отдали зелень мне.

Врешь ты, гнида, - не поверил Сергей.

В натуре. Будете ее смотреть? Разделали ее, отбивная со сковородки, - нагонял жути Сергей.

От его цинизма у Марксины на душе заскребли кошки. Она не знала, что так это обернется, и сейчас сожалела, что не принимала меры для спасения тетушки и чувствовала себя соучастницей преступления.

Ты думаешь, что мы лохи? Вуу, - Сергей замахнулся кулаком на наркомана, но, оглянувшись на жену, схватил его за локоть и затащил в коттедж.

Марксина не решилась свидетельствовать. Присела на ступеньки крыльца. Природа радовалась летнему теплу. Шум мегаполиса не долетал до этого укромного уголка. Деревья запущенного сада напоминали о родителях и первых радостях жизни. В воздухе витал аромат цветущего сада. Гудели пчелы. На разные голоса распевали птицы. Марксина пригрелась на солнышке, расслабилась от нервотрепки последних дней и задремала.

От матов, вырвавшихся их коттеджа, встрепенулась и, предчувствуя беду, зашла в коттедж: в гостиной, подражая каратистам, Сергей и Шурик обменивались пинками.

Прекратите, мужчины! Как вам не стыдно? Какое кощунство, драться около гроба! - начала воспитывать родственничков, а они продолжали "соревноваться".

Сергей изловчился и пнул Шурика так, что тот, громко пукнув, оторвался от земли и упал. Марксина быстро встала между ними.

Не смей убивать его! Скоро люди приедут, что мы им скажем?

Шурик поднялся с пола. Схватил табурет и бросил в Сергея, но тот успел увернуться. Табурет попал в гроб, который загудел, как барабан. Марксина вынула доллары из сумочки и отдала Шурику. Тот быстро схватил и, дрожащими руками, засунул в карман.

Где ключи от коттеджа и свидетельство о смерти? - потребовал Сергей и, подняв табуретку над головой, пошел на Шурика.

На крышке гроба, - ответил Шурик, пятясь спиной к выходу из коттеджа, но Сергей продолжал наступать.

Сережа, не надо! Не надо! - расплакалась Марксина.

Ну, блин, козел вонючий! Лох! Короче, ждите гостей! - злобно и бессильно кричал Шурик, улепетывая от крыльца.

Я вспомнила Шурика. Он сын двоюродной сестры тети Моти. Шурик учился в сельской школе и слыл вундеркиндом. Как закончил школу, поступил в мединститут, - "обрадовала" конкурентом Сергея жена.

Таких родственников много найдется. Тем паче, нужно было его замочить, - высказался Сергей.

Сережа, что ты говоришь! Это ужасно! Это не по-советски! - снова Марксина начала воспитывать мужа.

Сергей рассмеялся: "Выбрось ты эту дурь из головы".

Может быть, ты и меня убьешь за доллары или наследство, - расстроилась Марксина.

Сравнила член с пальцем. Разговор на эту тему портит нервную систему, - отшутился Сергей поняв, что зашел слишком далеко. - Скорее бы приехали мои товарищи по работе. Пойло привезут, закуску - все от производства. Пойдем на свежий воздух, - предложил он.

Мудаковы вышли на крыльцо. Из гнилого угла приполз туман. Солнце потонуло в серой мгле. С далекого моря тянуло сыростью. Собирался моросить мелкий противный дождь. Мудаковы рядом, словно ласточки на проводе, сидели на ступеньках крыльца. Сергей успокоился и ровно задышал. Марксина положила ему голову на плечо.

Дурачок! - примирительно сказала она.

В спальне есть тахта. Всю жизнь мечтал, да денег не мог накопить. Пойдем, обкатаем! - приспичило Сергею.

Ха, ха, ха, - засмеялась Марксина, - тащи до спальни.

Сергей поднял ее на руки, но в открытые ворота въехал микроавтобус. Мудаковы подумали, что приехали помощники, но дверца микроавтобуса отодвинулась и, вместо товарищей Сергея, вылезли уже чумной Шурик, долговязый тип и водитель, который стал около дверцы.

Ну что, лохи, дождались? Принимайте гостей, - закричал Шурик и начал выделывать угрожающие движения и гримасничать.

От страха душа Марксины ушла в пятки. Не шевелилась, словно ее заморозили. Смотрела на подонков с дозревшими физиономиями и не отрывала взгляда, будто загипнотизированная удавом обезьянка. Не поняла, как очутилась в холле. Рядом стоял Сергей. В дверь бешенно колотили и за дверью орали: "Открой, лох! Все равно замочим!" Камерная дверь коттеджа выдерживала натиски "гостей". Бандиты настолько увлеклись, что не заметили подъехавшую микражку с товарищами Сергея.

Атас! Атас! - увидев их, закричал водитель и запрыгнул в автомобиль, подельники тоже, но Шурик не успел: водитель дал газу до отказа, мол, не наша проблема.

- Серый, открой, это мы. Они смылись! - громко раздалось за дверью. Сергей, открыв дверь, вышел на крыльцо и со всей силы пнул Шурика. Тот упал. Трупом лежал несколько минут. Пошевелился, встал на четвереньки, вытер залитое кровью лицо. Подслеповато щурясь, разглядывал окружающих. Сергей, подойдя ближе, с подскоком пнул в лицо.

Марксина видела, как племянник, оторвавшись от земли, упал, и, катаясь по земле, заорал, будто с него сдирают три шкуры. Марксина хотела крикнуть, чтобы муж прекратил убивать Шурика, но делить наследство не хотела. Конечно, жалко племянника, но такова жизнь. Шурик уже не подавал признаков жизни, а Сергей с остервенением продолжал пинать его.

- Сергей, охлынь. При мне ты не убьешь парнишку, - вмешался один из товарищей Сергея.

- Где покойница? Быстрее сматываемся, - забеспокоился водитель.

Сергей перестал пинать Шурика. Вошли в холл коттеджа. Четверо мужиков с трудом подняли гроб и занесли в машину.

Очень тяжелый, как будто с камнями, - заметил один из них.

А это тебе надо? - сказал другой.

В салоне машины расселись вокруг гроба. Открыли две бутылки водки, выпили за упокой грешной тетки, и похоронная процессия двинулась в сторону кладбища. Впереди микроавтобус с покойницей. За ним запорожец с Мудаковыми. На кладбище у Марксины не было сил выйти из машины.

Вам плохо? - спросил один из мужиков.

Марксина промолчала.

Выпей водки, и все пройдет, - посоветовал он. Открыл бутылку и наполнил стакан.

Заглотни, заглотни, - глотая слюну, поддержал муж.

Марксина, через "не хочу", сделала несколько глотков, и правда, полегчало, и жизнь проявилась не такой уж мрачной, ведь это путь к наследству. Видела, как мужчины вынесли гроб из микражки и унесли. Раскаивание распирало душу Марксины за то, что и пальцем не пошевелила для спасения тети ради наследства.

Какая я сволочь! Как от бедности опустилась! От нищеты это и безысходности, - оправдывалась перед совестью. - Ведь все выживают и останутся самые...

Чтобы заглушить душевные страдания, чтобы мутировать в новой жизни, отхлебнула из стакана и совесть заглушила. - Может, и меня так похоронят, - стукнуло в захмелевшую голову. - Нет, тебя так не будут хоронить, - ответил ее ангел-хранитель.

Сергей, пока не научился лицемерить в столь скорбный час, не мог сдержать эмоций - радовался до неприличности.

Похоронщики смущались и переглядывались. Быстро закопав тетю, мужики вернулись к микроавтобусу. Марксина разревелась пьяными слезами. Не помнит, когда последний раз плакала, а тут под действием алкоголя прорвало. Ее успокоили еще дозой водки. Она отключилась. Не слышала, как Сергей привез ее домой, матерясь, затащил в квартиру. Не чувствовала, как раздел и крякал на ней.

На следующий день Марксина проснулась за полдень. Голова кружилась, тошнило, изо рта несло, как из помойки, мучала жажда. Сделав ходку, Сергей отпаивал ее горячим кофе. Заскочил на нее, будто петух на курицу, но она его оттолкнула.

Время-деньги. Тогда одевайся, поедем к нотариусу наследство оформлять, - предложил Сергей.

Марксине сегодня не хотелось хлопотать о наследстве, но муж горел желанием побыстрее провернуть дело, и, чтобы не гавкаться с ним, уступила.

Приехали к нотариальной конторе. Пошли по длинному коридору, не зная, к кому обратиться. Читали таблички с фамилиями, которые им ни о чем не говорили. Неизвестно, сколько бы времени заняло у них хождение по коридорам власти, и, конечно, Сергей бы скис и отказался от дальнейших попыток, но из одного из многочисленных кабинетов вышел респектабельный мужчина: седой, располагающей внешности, в строгом костюме.

Вам кого нужно? - обратил внимание на Мудаковых.

Скажите, пожалуйста, к кому обратиться по праву на наследство? - спросила Марксина.

Проходите, присаживайтесь, - пригласил он.

Мудаковы вошли в скромно обставленный кабинет: канцелярский стол, залитый чернилами, с облупившейся полировкой, древний книжный шкаф с толстыми и тонкими книгами, несколько канцелярских стульев с крученными спинками, на которых протирало задницы не одно поколение конторщиков.

Слушаю вас, - с готовностью сказал юрист и жестом показал на стулья.

Мудаковы сели на стулья. Не зная, с чего начать, молчали.

Завещание есть? - помог им юрист.

Не знаем, - пожала плечами Марксина.

А что у вас есть?

Марксина подала ему справку о смерти тетушки. Юрист быстро пробежал глазами по строчкам.

Липа. Где взяли? - строго спросил бывший следователь.

Мудаковы обалдело переглядывались.

Такую выдали, - нашлась Марксина.

При коммунистах я бы выдал вам лет по десять за подделку документа, - сожалея, сказал юрист.

А за что? - удивился Сергей.

Эх вы, - сменил гнев на милость юрист, поняв, кто перед ним, - к нотариусу, узнайте, есть ли для вас завещание.

Мудаковы быстро вышли из кабинета, позабыв поблагодарить.

Надул нас Шурик, как лохов. Подсунул "куклу" в гробу ради кайфа, - догадалась Марксина.

Мудаковы нашли кабинет с табличкой "Нотариус". Постучали в дверь.

Я занята! - раздалось за дверью.

Может, не стоит хлопотать, вдруг посадят, - засомневался Сергей.

В нищете хочешь сдохнуть? Как бомж на помойке замерзнуть? - ответила Марксина.

Наконец дверь кабинета открылась и вышел старик, опираясь на костыль и прихрамывая, заковылял по коридору на выход. Марксина первая зашла в кабинет: нотариус оказалась женщиной не первой молодости, с длинным крючкообразным носом, на котором держалось старинное пенсне в золотой оправе.

Вы по поводу завещания? - догадалась о причине прихода она.

Да, да! - удивилась Марксина.

Как фамилия завещателя:

Осетрова Матрена Иосифовна, - ответила Марксина.

Пальцы нотариуса побежали по клавишам компьютера, как пальцы пианистки по клавишам рояля. - Нет для вас ничего, - озадачила она.

И что нам теперь делать? - упала духом Марксина.

Пишите заявление с полным перечнем наследуемого имущества. Кроме того, в газете опубликуйте объявление о смерти завещателя. Впрочем, в газете вам подскажут, как и что. А через полгода ко мне со всеми документами, - объяснила нотариус.

Наследство большое, сейчас мы не можем дать перечень имущества, - сглупила Марксина, ибо никогда не имела дел с юристами.

Я готова Вас выслушать, - проявила интерес нотариус.

Марксина начала перечислять наследство. По мере того, как нотариус выслушивала Марксину, ее интерес к делу повышался. Старая ворона, похожая на Бабу Ягу, молодела на глазах. Черные хищные глаза засветились как у ведьмы. Иногда, прерывая Марксину, уточняла лисьим голосом.

Когда Марксина закончила, нотариус, открыв рот до ушей и глассируя голосом, предложила: "Заключим договор. Тридцать процентов мой гонорар. Я дока в таких делах. Наследство - мой профиль. Так что вам повезло".

Это грабеж! - пожадничал Сергей.

А свидетельство о смерти у вас есть?

Марксине очень не хотелось показывать свидетельство, но куда денешься?

Ага, так я и знала! Справка - туфта! Я смогу сделать настоящую. Давайте заключим договор, - настаивала нотариус.

Хорошо. Я составлю перечень всего наследства и потом зайду, - обхитрила нотариуса Марксина.

Ладно. С вас сто тысяч за консультацию, - поняв, что рыбка сорвалась с крючка, загнула рэкетирша от закона.

За что? Разевай хайло шире! Говна тебе на лопате! - заартачился Сергей.

Вот позвоню куда следует, - вертя перед носом Сергея справкой о смерти, припугнула опытная пройдоха.

Марксине пришлось распрощаться с мечтой о новой юбке. В том же здании оказался кабинет для консультаций малоимущих. Марксина потянула мужа на прием, но тот отказался: "Ты хочешь отсюда голиком выйти? Фазенда наша. Наследников нет, а если найдется..." - Сергей осекся на полуслове.

Марксина настояла на своем. Пришлось постоять в очереди. Молодой, еще не жадный парень (видать, студент на практике) доходчиво, а главное, бесплатно, объяснил, что делать и к кому обращаться, чтобы законно выхлопотать наследство.

Надежда не умереть в сточной канаве, словно маяк для мореходца в штормовую ночь, открылся для Мудаковых.

После консультации Мудаковы приехали к усадьбе. Сергей открыл ворота, заехал на стоянку и заглушил двигатель. Выйдя из авто, Мудаковы залюбовались коттеджем.

Хорошо, что твою тетку Мотьку рэкетиры замочили. Через ее смерть мы стали крутыми!

Марксина понимала, что до этого еще далеко, но спорить и убеждать мужа не хотела, потому что он технарь и не имеет понятия о крючкотворстве адвокатов, которые могут белое сделать черным.

Каал! Каал! - с хрипом закаркал большой черный ворон, сидящий на самой верхней ветке высокого орехового дерева, чудом уцелевшего от безжалостной мотопилы, изрядно потрудившейся в бывшей заповедной зоне, которая недавно называлась легкими города. Склонив голову с мощным черным клювом, ворон наблюдал за людьми. Легкий ветерок принес смрад.

Фу, Сережа, чем-то воняет, - скривилась Марксина и, отойдя от стоянки, села на крыльцо коттеджа.

Неужто я запинал Шурика? - подумал Сергей и стал внимательно осматриваться: поодаль от крыльца коттеджа, там, где он пинал Шурика, черная лужица крови, а от нее примятая трава и тоже с пятнами черной, застывшей крови. Сергей пошел по примятой траве. Помятая трава оборвалась у водопроводной траншеи, между коттеджем и недостроенным гаражом. Сергей спрыгнул в траншею.

Ворон, сидящий на дереве, открыв клюв, засипел и тревожно каркнул.

"Каал!" "Каал!" - раздалось окрест и сразу же из траншеи вылетели две вороны, сели рядом с вожаком и, почистив клювы о ветку, сердито закаркали, как будто Сергей помешал им насытиться.

Пройдя несколько шагов по траншее в сторону гаража, Сергей увидел Шурика: он лежал на водопроводной трубе с расклеванным животом, облепленный зелеными мухами, которые ползали по его лицу и рукам, залазили и вылазили из открытого рта, а также из провалов глаз, выклеванных воронами. Сергей смотрел на поверженного конкурента и улыбался: теперь он владелец фазенды да и не только.

Сережа, что там? - полюбопытничала Марксина.

Дохлятина. Иди посмотри, - нарочно провоцировал Сергей брезгливость жены, чтобы не увидела и не вздумала похоронить, ибо похороны - это проблема и подозрение. А кому это нужно?

Сергей в недостроенном гараже нашел лопату и начал хоронить Шурика. Как только упали первые комья земли и строительный мусор на Шурика, поднялась стая зеленых мух. Противно жужжа, разлетались в разные стороны. Сергей снял рубашку и заработал как бульдозер. Устал, взмок от пота, но кидал и кидал землю, пока закопал всю траншею от гаража до коттеджа. Похоронив Шурика, перевел дух.

"Ты же убийца", - потревожила совесть.

- Ааа! - отмахнулся Сергей от нее, как от назойливой мухи, которая норовилась сесть на губу.

- Так что там было? - заинтересовалась Марксина чисто из женского любопытства.

- У нас нет конкурента на наследство, - ответил Сергей.

Ха, ха, ха! - не поверила Марксина, - оказывается, ты не лишен юмора.

Внимательно посмотрела на мужа и поняла, что он не шутит, ибо за многие годы совместной жизни узнала Сергея до мозга костей, видела насквозь и знала каждое слово, которое скажет, наперед.

Нет - так нет. Пойдем домой, - предложила она, давая знать, что согласна с ним, да и не терпелось осмотреть виллу.

На первом этаже, кроме просторного холла, заставленного ящиками и ящичками, было много комнат. Одна из них оказалась кухней, оборудованной техникой, назначение которой Марксина не могла знать. Два холодильных шкафа импортного производства, к радости Мудаковых, оказались набитыми продуктами, что было весьма кстати. Она даже не мечтала о такой просторной кухне, а сейчас не верилось, что она хозяйка.

Чтобы описать все наше наследуемое имущество, очень много времени нужно, - довольно улыбаясь, сказала мужу.

А зачем все описывать? Тут нужно схитрить! - делил шкуру неубитого тигра Сергей.

Марксина занялась приготовлением обеда, а Сергей продолжил осваивать наследство. Нашел вход в подвал под коттедж. Включил свет и спустился по ступенькам. Здесь стояла бойлерная установка для подогрева воды и отопления. Кроме нее, много кладовок с алкоголем и продуктами, как будто тетя запаслась к концу света.

Осмотрев подвал и комнаты первого этажа, по лестнице поднялся на второй. Одну из комнат не открыл - не подходили ключи. Зато смежная оказалась суперсовременной, не хуже, чем у короля, спальней. На середине стояла тахта шириной с Черное море. Вдоль стен расставлены: шикарный платяной шкаф, комод, трельяж с расписным пуфиком - и все в ультра-современном стиле. Из спальни открывалась дверь в ванную, оборудованную японской техникой, аналогов которой нет в мире. Сергею приспичило обкатать тахту. Позвал жену. Как только она вошла, сгреб ее и повалил на тахту, но заметил белый лист бумаги, на котором было написано: "Марксина, это ваша комната. Занимай с мужем. Приеду с командировки, все объясню".

Послание с того света! - пошутил Сергей.

Марксина же разревелась: "Мы виноваты перед тетей. Не все сделали, чтобы ее спасти. Нужно поставить ей памятник".

Поставим, поставим, - чтобы она перестала реветь, поддакивал Сергей.

Слезы у Марксины кончились и Мудаковы продолжили знакомиться с наследством. В уютной комнате, с многочисленными детскими игрушками, стены раскрашены сюжетами из сказок.

А на фига тут детсад? - спросил недогадливый Сергей.

Это для детей, которых не существует. Видишь, даже в туалете унитазики маленькие, - объяснила Марксина.

Сейчас сожалела, что у них нет детей, но кто мог подсказать, что им так повезет в жизни? Пути господни неисповедимы, и кто знает, что будет завтра? Марксина, ошарашенная от свалившегося на нее счастья в ее понятии, переживала шок и, не веря глазам, шептала: "Не может быть. Не может быть!"

Может, это все наше! - перечил жене Сергей.

Зайдя в комнату, в которой проживали Шурик и Кити, увидели замызганный топчан с почерневшими пятнами, шприц, лежащий на нем, разорванные упаковки из-под наркотиков и разбитые ампулы.

Во! Шурик Катьку на тот свет отправил! Все наше! - понял обстановку Сергей.

Ну это же... Ну это же..., - не находила слов Марксина, как выразить это же.

Настроение у нее испортилось и дальнейшее знакомство с имением отложили: Марксина продолжила готовить обед, а Сергей решил узнать содержимое ящиков, стоящих в гостиной. В одних оказались телевизоры с видеомагнитофонами японского производства, в других - итальянская мебель. Сергей установил телевизор с видеомагнитофоном около стола. Дожидаясь обеда, смотрел порнуху.

После обеда Мудаковы вышли на свежий воздух. Покойная тетка оттяпала у дачников столько неухоженной и удобренной земли, что можно было подумать: собирается крестьянствовать.

Марксина, ты стала крутой, прямо "алегаршей", ведь кроме фазенды, тетке Мотьке принадлежало энное количество лавок и бог знает сколько денег в банках, - завистливо высказался Сергей таким тоном, как будто они не прожили вместе много лет.

Марксину насторожил его тон.

У Матрены Иосифовны есть компаньон и нам неизвестен капитал тетушки. Вот опубликуем объявление в газете, тогда будет виднее. Не сомневаюсь, что нам предстоит борьба за долю тетушки, - логично высказалась Марксина.

Все мое! Не буду ни с кем делиться и похороню каждого, кто позарится на мою собственность, - по совковым понятиям высказался Сергей.

Все мое, - про себя подчеркнула Марксина и вздрогнула от категоричности мужа и болезненно навязчивая мысль запрограммировалась в памяти: может, он убьет меня, как запинал Шурика? И с этого момента между супругами пробежала пока еще микроскопическая трещинка соперничества за наследство, и кто знает, не расширится ли она до пропасти, разделяющей их?

Сколько все это стоит? - продолжал разглагольствовать муж. - Чтобы заработать такую гору денег и семи жизней не хватит. Конечно, трудом праведным не нажить палат каменных, но находятся человеки, ухитряются, а мы с тобой совки: верили в прекрасное будущее, вкалывали, как зюзи третузные, а ОНИ вешали макаронницу на уши и воровали, воровали, дурили еврейскими сказками о коммунизме и обокрали таких, как мы с тобой лохов.

Марксина надоела трепатня мужа.

Заканчивай, Сергей, как бы то ни было, мы с тобой в нищете не помрем, - лукаво улыбнувшись, сказала она.

День пролетел как в сказке. Дожидаясь сумерек, Мудаковы смотрели телевизор. Как только стемнело, погрузили топчан на запорожец, отвезли подальше от усадьбы и сбросили в канаву. Теперь ничто не связывало их с прошлым. Сергей повернул в сторону фазенды и сразу же предощущение смертельной опасности сжало сердце Марксины и, как будто из космоса ее Ангел-Хранитель нашептывал: сегодня не езжай на фазенду, не езжай!

Лучше сегодня не ехать на теткину фазенду, - послушалась гласа Ангела-Хранителя Марксина.

- Дуреха, фазенда уже наша, тетку червяки жрут. Сейчас быть "крутым" очень опасно.

Почти каждый день слышишь: то убили в подъезде, то расстреляли на улице, то подорвали в машине, но игра стоит свеч, и кто не рискует - не пьет шампанское.

- Сережа, откуда это у тебя? Почему так быстро мутировал? - удивилась Марксина. - Нет для тебя табу.

- Я, как и все: живу по принципу ЧЧВ (человек человеку волк).

Теперь после "похорон" Шурика и тетки, Сергей возомнил себя полноправным наследником, а как распорядиться капиталом по-своей совковости не знал, но грезил себя среди олигархов в дорогом смокинге в окружении рекламных красоток. А то жена за много лет жизни набила ему оскомину, а теперь захотелось блуда на высшем уровне, как в порновидиках. Жить, не нагружая себя, по понятиям: хватай от жизни все и "замочи" ближнего, ибо он может "замочить" тебя.

Тормози! Олух царя небесного! - прервала его вожделенные мечты Марксина.

Сергей тормознул и вовремя - замечтавшись, чуть не врезался в дерево на краю дороги. Когда подъехали к усадьбе, совсем стемнело. Сергей поставил авто так, чтобы был незаметен с дороги, под окно коттеджа. Закрыл ворота на засовы и замки.

Мы как феодалы. Включу воду для ванн, а ты займись ужином, а то я сильно проголодался.

Поужинав, пока подогревалась вода, смотрели телевизор. Гнали "Аншлаг".

Заведем служанок, как у крутых, - высказал мечту Сергей.

И путан в постель! Губу раскатал! А это видел? - Марксина сунула под нос мужа фигу.

Сергей чуть не звезданул в свиную харю жены так, чтобы искры из глаз посыпались, как из-под точила.

Посмотри, нагрелась ли вода, - Марксина попросила мужа, чтобы разрядить напряженку между ними.

Вода нагрелась, мойся, - примирительно сказал Сергей.

Марксина с новым махровым полотенцем и китайским халатом, расшитым золотыми драконами, которые нашла в шкафу спальни, открыла дверь ванной. Сергей прилепился к ней.

Тебе что нужно, Сергей? Есть же еще одна ванная!

Я тебя хочу!

Еще что выдумал! Видиков насмотрелся! За кого меня считаешь? - кокетничала Марксина.

Сергей не понял ее: "Какая ты закомплексованная! Комсомолка!"

Марксина юркнула в ванную, но дверь на шпингалет не закрыла. Расслабившись в воде, позвала Сергея, но, к ее сожалению, он не услышал. Марксина разозлилась на его недогадливость, но выйти из ванной, чтобы поиграться с ним, не позволило женское самолюбие. Если бы он сам пришел! Но увы - не пришел. Когда надоело ждать, вышла из ванной.

Сергей уже сидел на диване и пялился на голых шалав, мельтешивших на экране телевизора. Ни с того, ни с сего волна страха заполонила душу Марксины. "Что это со мной творится? С чего бы эти страхи? Может, от пережитого стресса? И долго ли такое будет продолжаться?" - беспокоилась Марксина.

Собрав волю в кулак, заглушила страх. Подошла к дивану, села рядом с мужем. Выпила стакан прохладного сока. Сергей посадил ее на колени, прижался волосатой грудью и начал чмокать. От него пахло не перегаром, а виноградной лозой и душистым мылом. И снова волна беспричинного страха молнией ударила по мозгам и этот таинственный шепот: "Берегись, берегись!" - сводил Марксину с ума.

Сережа, не надо, мне не до этого, - попросила мужа.

Кончай ломаться, как... Давай, мне хочется, - потребовал Сергей, расстегивая пуговицы на ее халате.

Марксина прижалась грудями к щекотливой груди мужа, но волна страха, как цунами обрушилась на несчастную Марксины и шепот: "Берегись! Берегись!" зазвучал снова. Голова у Марксины закружилась.

Что с тобой? - заметил болезненность Сергей.

Не знаю, мне страшно, - побелевшими губами ответила Марксина.

Да никого тут нет, и не может быть. Мы закрылись на засовы и замки, - старался успокоить Сергей.

Поддерживая жену, повел в спальню. Марксина легла на тахту. Расстегнутый халат обнажил ее голые телеса. Сергей невольно сравнил ее с эталонными красотками, которых видел только что по телевизору.

"Какая она страшная! И как я мог прожить с такой много лет!", - подумал он. Как завидовал мужикам, которые сексуют с рекламными красотками!

Марксина притянула к себе мужа, но он, к ее досаде, грубо освободился от ее объятий. Спустился вниз к столу, проглотил стакан коньяка, вернувшись, упал на тахту рядом с Марксиной и заснул. За окном поднялся сильный ветер. Зашумела листва на деревьях, забарабанили крупные капли дождя по стеклу. Марксина открыла фрамугу. Освежающий ветер ворвался в комнату. Изредка, сквозь рваные тучи, несущееся по небу, прорывалась полная луна, матовым светом освещающая раскачивающиеся деревья. Тревожно каркали вороны. Приближались раскаты грома и ярко сверкающие зарницы. Марксине послышалось, как будто к воротам подъехал автомобиль, но шум проливного дождя и листьев на деревьях заглушил рокот моторов. На миг молния выхватила из темноты группку черных призраков, роящихся около ворот фазенды. Сердце Марксины екнуло и спряталось в пятках.

"Все же как страшно быть богатой!" - иглой воткнулась мысль в темечко Марксины, но, если бы предложили отказаться от наследства, она не отказалась бы. Луну проглотили тучи и призраки исчезли.

"Показалось", - успокоилась и легла на тахту около храпящего мужа. Задремала. Вдруг отчетливо услышала громкий цокот каблуков - кто-то прошел мимо спальни.

Марксина встала, тихонько открыла замок и приоткрыла дверь: внизу, в холле светится экран телевизора, из кухни врывается яркий сноп света. Решила спуститься и выключить, но внезапный страх сковал ее члены и внутренний голос подсказал: не делай этого. В отражении от телевизора увидела зеленовато бледное лицо покойной тети, которая сидела на том самом месте, где еще позавчера стоял гроб. Марксина чуть не потеряла сознание. Инстиктивно закрыла дверь на ключ. Разбудила мужа.

Там, в холле, тетя Мотя телевизор смотрит, - заикаясь, сказала она.

Сергей спросонок не понял ее.

Там, в гостиной, тетя, - повторила Марксина.

Сергей поднялся с тахты, открыл дверь.

Ты что, старая дура, вольтанулась?

Может, мне это показалось? - засомневалась Марксина.

Никого там нет и быть не может. Покойники не воскресают. У тебя, точно сдвиг по фазе. Придется сдать тебя в психушку, чтобы залечили вавку в башке.

Легли на тахту. Сон словно рукой сняло.

Что это со мной происходит? - думала Марксина, - так можно и действительно до дурдома докатиться.

Может, это к лучшему, - думал Сергей, - крыша потекла у жены. Сдам ее в психушку. Сделаю недееспособной и некому будет мешать хапать от жизни все.

Буря стихла, как и налетела. Лунный свет осветил дверную ручку, которая двигалась сверху вниз, снизу вверх.

Видишь? Видишь? - заметила Марксина, показывая пальцем на дверную ручку.

Откройте! - раздался командирский голос за дверью.

Мудаковы не отвечали.

Нанаркоманились сторожа, - с юмором сказал тот же голос.

Сейчас принесу запасные ключи, - сказал женский голос и раздался цокот каблуков.

Марксина, прыгай первой в окно. Возьми ключи от машины. Заведи ее и подожди меня, - не растерялся Сергей.

Марксина открыла окно, вскочила на подоконник и прыгнула. От удара об землю упала. Быстро поднялась, открыла дверцу, села на сиденье и запустила мотор.

Марксина, быстрее уезжай! Уезжай! - раздался голос мужа из окна.

К счастью, ворота усадьбы оказались открытыми. Марксина проехала мимо стоящих на стоянке автомобилей и выехала за ворота. Решила ехать на ближайший пост ГАИ. Поздно заметила, что ее преследует иномарка. Пока тряслась по разбитой проселочной дороге, старый "броневичок" не уступал иномарке по скорости, но выехав на асфальтированную, иномарка догнала запорожец и попыталась прижать "броневичок" к бровке. Марксина твердо держала баранку. Тогда преследователи ударами корпуса попытались спихнуть запорожец под откос, но броневичок оправдал свое прозвище.

Неожиданно из-за поворота выскочил встречный автомобиль. Марксина зажмурилась от яркого света и не видела, как разъехались. Казалось, ушла от погони, но иномарка обогнала запорожец и внезапно тормознула. Марксина успела среагировать: тормознула и повернула руль. Возможно, слетела бы под откос дороги и разбилась, но ее Ангел-Хранитель подставил дерево. Запорожец ударился в него и заглох. В свете от фар увидела двух девушек, выскочивших из иномарки. Они почти одновременно подбежали, с двух сторон, к запорожцу, и открыли дверцы. Свет в салоне зажегся. Марксина узнала любимую ученицу Светку.

Из рыжей, веснушчатой, с двумя торчащими косичками, пигалицы, она выросла в стройную длинноногую красавицу. Марксина открыла рот, чтобы по профессиональной привычке отчитать ее, но Светка изящным движением закрыла рот бывшей учительницы воняющей бензином тряпкой.

Вырубай училку! - крикнула бывшая первая ученица и, схватив Марксину за волосы, попыталась вытащить ее из машины.

Марксина выплюнула тряпку и укусила Светку за руку. Та взвизгнула, точно ее в классе дернул за косичку мальчик, и отпустила волосы Марксины. Но подружка Светки-конфетки - черная красотка с жгучим взглядом - ловко захватила шею Марксины "на замок".

Светка, мочи училку молотком по тыкве! - закричала она

Я потеряла молоток. Души ее! - посоветовала подельница.

Сильнее не могу! - ответила брюнетка красивым голосом.

Он принадлежал Кристине, лучшей подруге Светки, в школе солистке хора да и сейчас местной поп-звезды.

Светка начала снимать колготки. Проезжающий мимо автомобиль осветил прелестные тренированные Светкины ноги, на которые засматривались мальчики еще в школе. Острым краем дверцы запорожца ловко разделила колготки на длинные ленты. Марксина, чувствуя, как слабеют руки Кристины на шее, изловчилась и схватила за голову, но Светка выручила подругу: прелестными коленочками начала "молотить" училку в пах и живот. Марксина перестала царапаться. Некогда ее любимые ученицы заткнули Марксине рот воняющей бензином тряпкой, подтащили ее к краю дороги, подняли за руки и за ноги, раскачали и сбросили с дорожной насыпи.

Отдыхай, Кикимора! - крикнула на прощанье Светка.

Больно ударившись при падении, Марксина скатилась по откосу в наполненную водой сточную канаву. И захлебнулась бы нечистотами, но успела инстинктивно задержать дыхание. Счет ее жизни пошел на секунды.

Конец! - мелькнула мысль, но Ангел не забыл про нее. Переворачиваясь с боку на бок, выкатилась из канавы на сухое место.

Отдышавшись, попыталась освободиться от пут, но добросовестная Светка крепко связала ее колготками. Осталось одно: катиться к дороге, по которой шли машины. Перед подъемом на дорогу решила набраться сил и сразу же тьма паразитов облепила все части тела. Комары, кровожадно гудя, стаей набросились на нее. Пиявки, раздуваясь, как пузыри, сосали кровь. Все тело зудилось от кровопийц, а Марксина не могла избавиться от них. Паук по лицу подлез к губам и попытался проникнуть в рот. Марксина сжала губы. Из смердящего кляпа грязь выдавилась в рот. Пришлось, чтобы не захлебнуться, проглотить. Марксину стошнило, но из-за кляпа все отрыгнулось в желудок. В животе загорелся пожар и какая-то тварь в нем барахталась и ползала. Марксина начала переворачиваться с боку на бок в сторону шоссе. На скате оказалось много битого стекла от бутылок. Катясь по ним, изрезалась, как ножом.

Раскаивалась, что не вняла голосу Ангела и не настояла, чтобы не ехать на теткину фазенду, а поехать в следующий раз. Посчастливилось преодолеть косогор и выкатиться на бровку дороги. Проезжающий автомобиль обдал ее гарью выхлопных газов. Дальше катиться опасно. Осталось ждать, когда чья-нибудь добрая душа заметит и подберет. Добрая душа не находилась (сейчас на нее дефицит) - кто не замечал, а кто не хотел себя утруждать проблемами.

Выползу на дорогу. Пусть лучше раздавят, чем мучаться - решила Марксина.

Из последних сил несколько раз перекатилась. Теперь ее никак не могли не заметить проезжающие по дороге машины. По закону подлости автомобилей не было. Наконец услышала рев мощного авто. Оно шло на очень большой скорости. Нарастающий рев и ослепительный свет фар напугал Марксину, но сил сдвинуться с места не было.

Вот и все, сейчас раздавит, как глупую собачонку, - подумала Марксина.

Раздался визг тормозов. Большой рычащий автомобиль остановился. Из него вышла темная фигура. Из-за яркого света фар не видела спасателя. Марксина старалась выдавить из себя звуки, но только булькала. Услышала женский голос: "Что там, Володя?".

Женщина лежит. Грязная и в крови, - ответил мягкий баритон.

Ну и пускай лежит. Может, ей это нравится.

Жалко же, отвезем в больницу, - предложил спасатель.

Какой ты у меня добренький! Не хватало проблем! И своих по горло!

Повезем! - не соглашался Володя.

Тебя же, дурачка, и таскать будут. Скажут, ты ее специально раздавил. Наедут и откупаться придется.

Володя заколебался.

Найдутся благотворители. Лучше иди ко мне. Я тебя поцелую и все пройдет. Вовик, слышишь?

Добродетель ушел. Автомобиль, фыркнув как конюшня лошадей, осторожно объехал Марксину и, унося надежду на жизнь, умчался.

Сердце Марксины билось медленнее и медленнее. Перестала чувствовать ушибы и раны, холод остывающего асфальта, нестерпимый зуд от разъедавших ее паразитов.

Откуда-то, из черной пустоты неба, до Марксины донесся далекий голос мужа: "Марксинушка, ты где?".

IV

Сергей не успел выпрыгнуть из спальни: двое дюжих мужиков схватили его в железные объятья так, что затрещали кости. Сергей успел крикнуть, чтобы жена ехала до ближайшего поста ГАИ. Щелкнул выключатель. Яркий свет ослепил Сергея, а, когда открыл глаза, на пороге стояла молодящаяся старуха в строгом дорогом костюме. Макияж и прическа, сделанная искусным мастером, маскировал ее бабушкины годы. Она, словно что-то вспоминая, внимательно рассматривала Сергея.

- А, зятек, здравствуй! Вот так свиделись! Я, когда уезжала по делам, бросила вам записку в почтовый ящик. Накладка получилась, так что извини. Отпустите его.

Сергей столбом стоял перед ней, как будто проглотил аршин. Понял, что перед ним тетка собственной персоной, живая и процветающая. Она, показывая два ряда золотых зубов, соизволила улыбнуться.

А где Марксина?

Сергей проглотил язык.

Она выпрыгнула в окно и уехала на своем драндулете. Наши "телки" за ней погнались, - пояснил один из мужиков.

Ссыкухи эти? Быстро догнать их, и чтоб ни одна волосинка не упала с головы моей наследницы! - приказала Матрена Иосифовна.

Сергей собрался с мыслями, когда в автомобиле вместе с мужиками трясся по дороге выполнять приказ Матрены Иосифовны.

Вот прохиндей этот Шурик. Подсунул куклу в гробу ради кайфа, - размышлял Сергей. - А виновата Марксина: не будем смотреть, не будем смотреть.

Мрачные мысли навязчиво беспокоили Сергея: казалось, птица счастья в руке, но капризная фортуна показала язык. А теперь какая у него житуха? Потакать прихотям "крутой" тетки, прогибаться и пресмыкаться и с нетерпеньем ждать, когда в действительности сыграет в ящик. Не дай бог, если необратимое случится с женой, и тогда красивой жизни ему не видать, как толстяку члена.

Ехали молча. В салоне темно. Сергей не видел наемников тетки, а в темноте вырисовывались тяжеловесные фигуры накачанных мышц, какие бывают у спортсменов, называемых шкафами.

Ты действительно зять или так, в гражданском браке топчешь в кредит? - заинтересовался один из шкафов?

Влад, а тебе это надо? - подал голос "шкаф", крутящий баранку.

Я живу с Марксиной (Сергей задумался) четвертый десяток.

Во как! Этот рекорд в книгу Гиннеса надо! И не приелась? - удивился "шкаф", называемый Владом.

Влад, это тебе не понять. Я свою Эльвиру и на королеву красоты не променяю, - высказался второй "шкаф".

Ты же знаешь, у меня была красивая и вумная, а сейчас как вспомню, так и дрогну. Я из-за нее из армии ушел. Кукла лучше, - наемники Матрены Иосифовны спорили, какая лучше: умная или кукла.

Сергей не вмешивался в спор, потому что его жена вне конкуренции. Вдали показались два фонаря встречных авто. Водитель три раза мигнул. Встречная машина повторила.

Наши телки, - сказал водитель, остановил авто, вышел и поднял руку.

Не доехав метров пять, иномарка резко тормознула и, лихо развернувшись, остановилась.

Моя школа, - с гордостью сказал водитель.

Из подъехавшей машины выскочили две соблазнительные амазонки.

Какие они телки? - подумал Сергей. Мечта жизни.

Одна из красавиц, смазливая шатенка, дурачась, отдала пионерский салют и шутливо отрапортовала: "Ваше приказание выполнили, гоните баксы!"

Наемники загоготали: "Вы нас не так поняли. Будет вам на орехи. Подмывайтесь! Это племянница Матрены Иосифовны!"

У девчат рожицы вытянулись тяпками.

Это вы виноваты, еще неизвестно, на кого больше мух сядет, - оправдывалась беляночка.

Мужикам не понравился такой ответ. Перестали зубоскальничать. Языкастым девчатам не трудно отпереться и перевести стрелку на мужиков, и тогда придется покинуть хозяйку, а этого им сильно не хотелось.

Куда вы ее дели? - подал голос Сергей, поняв, что с наемниками оказался в одной лодке, но они уйдут, и все, а его тетушка прогонит со двора, и тогда что?

Недалеко отсюда. В канаве отдыхает, - ответила Светка.

Короче, замнем дело, - примирительно сказал Влад. - Мы вас не встречали, а ваша проблема расквитаться со мной натурой.

Это у нас запросто. Вот только разденусь и прямо на твой, - обрадовалась Светка.

А я ! А мне! - возбудился Сергей.

Все засмеялись. Соблазнительно улыбаясь, Светка подошла к своему автомобилю, открыв дверцу, включила магнитофон. Сексуально выкаблучиваясь под сатанинскую музыку, начала разногишаться. На фоне ночи, при тусклом свете автомобилей, тело ее было соблазнительным и казалось легко доступным. Сергей стоял, открыв рот и пуская слюни, голодными глазами ел стриптизершу. Напрочь забыл женушку, не сомневаясь, выложил бы за шоу последние гроши, которые бренчали в кармане, но отдал бы полжизни, чтобы завладеть сразу двумя.

Серый, закрой хлеборезку, а то кишки видно, - подковырнул его Владлен, но Сергей не понял юмора.

Сергей направился к стриптизершам, чтобы схватить одну и затащить в машину. Вдруг грохнул выстрел. Над головой Сергея просвистела пуля.

Ложись! - подал команду кто-то из шкафов и толкнул Сергея так, что тот упал на асфальт.

Девчонки быстро заскочили в свое авто.

Ну что, козлы вонючие, пустили слюни? Короче, отдыхайте! - крикнула Светка, и, выстрелив на прощанье, рванула с места иномарку.

Мужчины, матерясь, поднялись с дороги.

Вот молодежь пошла! И куда только правительство смотрит? Замочить, что в туалет сходить, - возмущался Влад.

Опасность сблизила мужчин и на этой почве они познакомились. Оказалось, водителя звали Виктор, а его напарника - Владлен. После знакомства продолжили поиск Марксины. Ехали медленно, внимательно осматривая дорогу и кюветы. Иногда Сергей, высовываясь из окна авто, кричал: "Марксинушка, ты где? Отзовись!". И чем дальше отъезжали от авто с амазонками, тем тревожнее становилось на душе мужчин, потому что уважали хозяйку, а значит, побаивались.

- Это твоя тачка? - первым заметил Виктор.

И правда: на краю дороги, упершись бампером в дерево, стоял "броневичок" Сергея и две темные фигуры, подняв капот, звякали ключами.

Сергей с Владленом, выйдя из машины, подошли к запорожцу. Две задницы продолжали под капотом бренчать ключами.

- Быстро собирайте и ставьте на место! - потребовал Сергей.

Воришки из-под капота послали его на три буквы. Владлен усмехнулся и, подошедши ближе, ловко пнул по задницам, придавил их капотом и уселся на капот. Из-под капота понеслись маты вперемежку с угрозами. Владлен продолжал сидеть, а Сергей стал пинать по задницам.

Вмешался Виктор: "Прекратите экзекуцию, а то собирать машину некому будет!".

Владлен слез с капота. Один из воришек убежал а другого Владлен успел поймать.

Хлюпая носом и почесываясь, воришка поставил мотор.

Ты видел кого-нибудь на дороге? - спросил его Виктор.

Видел женщину. Она лежит на дороге недалеко отсюда.

За такую информацию решили амнистировать парнишку. Виктор включил фонарик и тонкий луч света заскользил по чахлым кустам и траве, растущим по краям дороги.

Наткнулся на Марксину, лежащую почти на проезжей части дороги.

Это она! - обрадовался Сергей. Обрадовались и его товарищи. Подошли к Марксине. Она не реагировала. Сергей растерялся: не знал, как поступить в такой ситуации. Владлен вытащил кляп изо рта, развязал Марксину, очистил платком губы, глаза и нос от грязи.

Ну, муженек, делай искусственное дыхание: рот в рот, - сказал Владлен.

А я не умею, - признался Сергей.

Гони тысячу баксов, - поставил условие Владлен.

Откуда у меня баксы? - ответил Сергей.

Твоя проблема. У Матрены Иосифовны есть.

Так это же у тетки, а не у меня, - ответил Сергей.

Твоя проблема, - стоял на своем Владлен.

Прекратите торг, каждая секунда дорога, - не выдержал Виктор. Перевернул Марксину на живот и, нажимая на спину, делал искусственное дыхание, пока Марксину не стошнило и она не стала подавать признаки жизни. Как только у Марксины появилось дыхание и стал прощупываться пульс, мужики, постелив тряпку на заднее сиденье и положив пострадавшую на нее, поехали на теткину фазенду.

Ты, Сергей, думай, как перед хозяйкой открутиться. Не подставь нас и о девчонках ни гу-гу. Понял, чем бабку дед донял? - не то шутя, не то серьезно предупредил Владлен.

Сергей понял двусмысленность Владлена да и сам он заинтересован, чтобы тетка не знала, как это случилось.

Матрена Иосифовна, ожидая возвращения наемников с племянницей, испереживалась. Увидев ее в плачевном положении, разгневалась и метала громы и молнии на головы наемников и этих, по ее определению, ссыкух. Конечно, больше всех досталось Сергею.

Владлен поддакивал хозяйке и переводил стрелку на Сергея. Матрена Иосифовна, растратив досаду, пристала к Сергею с допросом, мол, как случилось и кто виноват.

Сергей, путаясь и поглядывая на товарищей по несчастью, рассказал, умолчав об амазонках. Оправдываясь, назвал Матрену Иосифовну тетей. Она спустила на него шарика: "Какая я тебе тетя?". Сергей понял: каждый сверчок знай свой шесток. Его худшие предположения сбываются, и, если жена, не дай бог, помрет, наследства ему не видать, как своих ушей, и эти шкафы выкинут его отсюда, словно паршивого котенка.

Пока Матрена Иосифовна "воспитывала", мужики занесли Марксину в ванную, где незнакомая Сергею старушка принялась приводить жену в чувство. Истратив злость, Матрена Иосифовна пошла помогать старушке, а мужики сели за водку в холле.

- Крутой характер у бабки. Серый, я тебе не завидую, будешь на подхвате у двух баб шестерить, - посочувствовал Владлен.

- Застолье пришлось прервать: пришла хозяйка. По ее мрачному виду мужики поняли, что с Марксиной плохо.

- Уже наклюкались! Вы свободны, а ты, Сергей, останься. Сор из избы не выноси. Никому не болтай о случившемся. Держи язык на замке. Вот, - тетка подала записку, - езжай по этому адресу, привези надежного врача.

- Слава богу, не выгнала, - подумал Сергей и настроение его поднялось на ступеньку выше.

V

Пенсионерка Наина Моисеевна, бывший санинспектор по торговле, одиноко угасала в однокомнатной коммуналке и жила воспоминаниями о "раньше". Закончив скотские курсы, еще в юном возрасте, из-за дефицита медработников (их тогда садили пачками) и связей, попала в санитарную службу и жизнь посвятила борьбе с паразитами и бациллами рода человеческого. Работа не денежная, зато хлебная. Подопечные ее: продавцы, повара и прочий торговый люд, боялись Наину Моисеевну за принципиальность, а значит, ублажали.

С ежедневного обхода своей вотчины возвращалась с данью: с полной сумкой "анализов". Поэтому не знала, сколько стоит в магазине хлеб, не говоря о других продуктах. Как и все люди, любила подарки, но предпочитала золото. Эту слабость раскусили: директора, замы и помы всех мастей и, пользуясь праздниками, благодарили Моисеевну за таинственные услуги.

Наина Моисеевна работала бы до гробовой доски, но (ах это пресловутое но), нашлась "крутая" Зинка с длинным дипломом и наехала на Моисеевну: "пожила, как у Христа за пазухой, и будя. Довольно тебе пенки слизывать, а то машина задавит".

Моисеевну от наезда чуть родимчик не хватил. Пришлось довольствоваться пенсией. Теперь, вместо утреннего обхода потерянной вотчины, она доставала из тайника в туалете шкатулку, о которой не знала даже единственная дочь. Открывала шкатулку и... воспоминания накатывались на Моисеевну под бой курантов старинных напольных часов.

Колье - за булку хлеба и стакан сахара - во время войны попало в шкатулку. А вот барский перстень, который ее дедушка экспроприировал вместе с пальцем. Медали и ордена - и все за бутылку. Их кавалеры давно почили. Колечко с бриллиантом. Эту вещь Моисеевне подарила Матрена Иосифовна за интимную услугу, за великую тайну. Сейчас забогатела, не дает о себе знать.

От сильного стука в дверь вздрогнула. - Зинка киллера подослала, - испугалась Моисеевна. Быстро спрятала шкатулку в туалете. Решила: постучат, постучат и отстанут, но стук настойчиво продолжался. Наина Моисеевна подошла к двери и громко спросила: "Чего нужно?".

Бу, бу, - раздалось за дверью.

- А вы, к кому? - переспросила Моисеевна и приложила ухо к двери.

Услышав знакомое имя - Матрена - приоткрыла двери на цепочку.

- Я к вам от Матрены Иосифовны, - сказал Сергей.

- Что нужно? - спросила Моисеевна.

Вместо ответа Сергей протянул записку.

Моисеевна узнала почерк некогда любезной подруги и коллеги по темным делам.

"Ага, приспичило. Жаренный петушок в жопу клюнул", - обрадовалась она и быстро собрала тонометр, фонендоскоп и просроченные абортные медикаменты.

Ну и врачиху тетка выискала. Глухая, как тетеря, без телескопов ничего не видит и еле ноги волочит, - бурчал Сергей, помогая старухе залезть в авто.

Встретив Наину Моисеевну, Матрена Иосифовна пустила слезу. Они подобострастно целовались, словно молодожены, и развязали мешок воспоминаний о "раньше". Наина Моисеевна дальновидно прибеднялась, и Матрена Иосифовна, поняв ее, тоже. Отведя души, вспомнили о Марксине. Моисеевна, долго и добросовестно исследовав племянницу, беспомощно развела руками: "Не могу помочь, дорогая Мотя, прими соболезнование, от смерти лекарства нет".

Ну что же, - смирилась с несчастьем Матрена Иосифовна. - Пришла беда, отворяй ворота. От бога за грехи мне наказание. Нет у меня наследников.

А я! А я! - кричала душа Сергея.

Мотя, а гонорар? - не дождавшись подношения, напомнила Моисеевна.

А за что? На тебя Серега бензин потратил, - пожадничала лучшая подруга жизни.

Моисеевне ничего не осталось делать, как, недовольно бурча, уйти несолоно хлебавши. Хоть бы чаем напоила.

Сергей - свидетель консультации, понял: осталось ждать пинка под зад и поэтому лихорадочно соображал, как притормозиться.

Нужно отвезти Марксину в реанимацию. Что знает эта глухая тетеря? - предложил он.

Не скажи. Она не ошиблась. Хоть и очень жадная (можно подумать, что Матрена добрая), но фронт прошла (заочно) и аборты мастак делать. Я верю ей.

Разуверить таких, как Иосифовна, невозможно: если уж блажь вскочит в башку, то и колом не выбить. Сергей зашел в спальню: Марксина лежала на тахте словно живая, и, казалось, откроет глаза и встанет. Сергею почудилось, что у нее дрожат веки, будто силится открыть глаза, но не может. Тогда начал исследовать: приложил ухо к груди вроде послышалось слабое биение сердца и бурчание в животе.

Она в коме! - закричал он и впервые в жизни заплакал - не потому, что любил жену без ума, а от радости, ибо появилась надежда остаться при богатой тетке, чтобы дождаться случая надеть на нее деревянный бушлат. Пьяные слезы радости Сергея (он уже успел пропустить за воротник) расчувствовали Матрену Иосифовну: сердце, замерзшее от борьбы под солнцем, чуть оттаяло и подумала о себе: когда это случится с ней (в наше время жизнь копейка, а судьба индейка, и каждая минута может быть последней), конкуренты с лицемерным прискорбием похоронят и растащут нажитое воровством, ради которого принесла в жертву Меркурьеву свою жизнь и жизнь своих детей, и никто не придет на провалившуюся могилку с цветами. Глаза повлажнели, и бабьими слезами поддержала Сергея.

Плакала не о племяннице, а о себе, от досады, что ее дело пойдет под хвост чертям и напрасны ее труды и грехи, за которые век не отмолиться.

Сережа, мертвые не воскресают, такого не бывает. Как-нибудь переживем, - поддавшись минутным эмоциям, подала надежду Сергею.

Откровение тетушки вознесло Сергея на седьмое небо, и он, сдерживая захлестнувшую радость, продолжал хлюпать носом.

Господа, прошу к столу, - позвала приживалка баба Дуся.

Баба Дуся - потомственная повариха из поколения, которое и навоевалось, и навкалывалось, и, дотянув до пенсии, не наворовала себе капитальца, потому что не забыла те времена, когда за сто грамм сахара давали десять лет - знала Матрену Иосифовну с той поры, когда она была еще поломойкой. За честность - Иосифовна очень любила честных, хотя не считала их людьми (не от мира сего) и отвела Дусе угол и прибавляла подачку к ее ничтожной пенсии, с условием, чтобы Дуся готовила классические завтраки, обеды и ужины. Баба Дуся и этому была рада, ибо не хотела быть обузой детям, у которых своих проблем по горло. Чтобы не мешать детям жить в тесных хижинах, Дусе пришлось служить Матрене Иосифовне, выбившейся из поломоек в госпожу, до тех пор, пока ноги носят, около плиты, а там что бог даст.

Успокойся, Сережа, пойдем обедать, - расслабилась тетя Мотя.

Сергей понял: свою роль хорошо сыграл. За столом ничего не ел, выпил водки да поковырялся вилкой в тарелке.

Ладно, утро вечера мудренее, - сказала Матрена Иосифовна, давая знать, что все проблемы переносит на завтра, и поднялась в свой кабинет на втором этаже коттеджа.

За столом остался Сергей, вскоре к нему присоединился Владлен. Сергей, воспользовавшись отсутствием тетки, выпил рюмку и набросился на обед. Весь стол был заставлен блюдами, о существовании которых Сергей не мог знать. Тыкая вилкой то в одно, то в другое, громко чавкал.

Сергей, ты как кабан, - подковырнул Владлен, но Сергей не обратил внимания, продолжал пить водку и чавкать.

Когда начавкался, включил видик с порнухой с целью научиться обольщать женщин. Не заметил, что Владлен отошел от стола, поднялся на второй этаж и зашел в спальню жены.

Владлен в полной темноте не видел ее, а, когда адаптировались глаза, разглядел тахту шириною в Черное море и бугорок одеяла, под которым посапывала Марксина.

Вышел из спальни и посмотрел в холл: Сергей продолжал учиться обольщать женщин. Владлен, вернувшись в спальню, снял одеяло с Марксины. Обеими руками провел по плоской, как доска, груди, от сосков до лобка. Марксина инстинктивно прогнулась навстречу ему, Владлен повторил процедуру. Марксина почувствовала сильное биополе и потоки тепла, исходящие от неопознанного объекта. Два горячих пятна, отогревая тело, несколько раз прошлись по ней, задерживаясь на грудях и бедрах. Такого Марксина никогда не испытывала. Затем навалилась теплая тяжесть с ритмичным и мощным биением сердца, и что-то твердое и горячее вошло в ее тело, и тепло от него разошлось по всем клеткам Марксины.

Хо, хо, хо, - услышала Марксина, и от каждого "хо" к ней возвращалась жизнь. От оргазма чуть не потеряла сознание, а когда тяжесть сошла с нее, крепко заснула.

В это время Сергей смотрел боевик.

"А что будет со мной, если Марксина помрет? - стукнуло ему в захмелевшую голову. - Выгонит меня тетка или нет?" Экран телевизора подсказал, что делать, для храбрости отхлебнул из бутылки, на кухне нашел топорик для рубки мяса, выйдя из кухни, поднялся по лестнице к комнате тетушки. Потихоньку, нажав дверную ручку, толкнул дверь. Но тетка оказалась бдительной. Тогда, вставив лезвие топорика между косяком и дверью, попытался открыть: не получилось. Еще добавил из бутылки и увидел, что из ночной тьмы появилось расплывчатое пятно, которое, колеблясь и деформируясь, сформировалось в студента Шурика, убитого и закопанного в траншее. Шурик тянул к горлу Сергея длинные, покрытые червями и струпьями, руки - задушить его.

От страха Сергей обмочился. Шурик ухватил Сергея за грудь. Сергей рубанул его топориком по черепу, но удар потонул в студенистой массе. Сергей кромсал Шурика топором, но тому хоть бы что. Вдруг Шурик выдернул топорик из рук Сергея, да так сильно, что заломило плечо. От боли в башке Сергея прояснилось: перед ним вместо Шурика оказался Владлен.

Допился - крыша поехала, топором размахался, - Владлен не дождавшись ответа, провел Сергея в свободную комнату. Слегка бил по щекам и тер уши до тех пор, пока Сергей почти вернулся из запойного состояния.

Ложись и не шарахайся с топором. У меня не заржавеет дать тебе хорошего тычка и рассказать о твоем "выступлении" Матрене Иосифовне. Мне зачтется на плюс, а тебя тетка может выставить, - пригрозил Владлен.

Не подставь меня! Не подставь! - взмолился Сергей и бухнулся на колени, надеясь разжалобить, чтобы остаться при тетке.

Эх ты, мразь! - сплюнул Владлен и вышел из комнаты.

"Видел или нет Владлен, как я открывал топориком спальню тетки? Если видел и донесет? - мучался сомнением Сергей. - Подкуплю Виктора, чтобы замочил Влада", - нечистый подсказал идею.

Опять присосался к бутылке. Расхрабрившись под действием алкоголя, открыл дверь и высунул нос из комнаты. Получил такого шалбана по лбу, что полетели искры из глаз, а в голове прояснилось. Владлен закрыл его на ключ. Сергей завалился на кровать и хлебал из бутылки, и в помутневшем разуме рождались фантастические способы убийства Владлена и тетки, пока не отключился.

Марксина проснулась, когда уже было светло. Ощутив легкость необыкновенную, надела халат, подошла к окну и раздвинула шторы: из-за густого тумана ланшафт смотрелся призрачно. соседние коттеджи с редкими деревьями, и солнечное тепло в белесом небе, и автомобили с включенными фарами на дороге, и неизвестная будущность Марксины были туманными.

Выйдя из спальни, посмотрела в холл: на середине стола стоял электрический самовар, около него масленка, пиала с красной икрой, хлебница с нарезанной на ломтики французской булкой, которую выпекла баба Дуся по старинному рецепту. Матрена Иосифовна еле бутерброд с красной икрой и сливочным маслом, запивая чаем из купеческого блюдца, держа его тремя пальцами. Владлен десертным ножом намазывал ломтики булки сливочным маслом и икрой.

Сергей, отходя от вчерашнего, как таракан от дихлофоса, уставившись в одну точку посоловевшими глазами, с бульканьем втягивал в себя заварку из большой кружки со знаком зодиака. В глазах то троилось, то двоилось, а голова раскалывалась на части. Первым увидев жену, не мог понять: две их или три, а, когда сошлись в одну, заорал: "Марксина живая! Я же говорил!". Что говорил, не успел сказать, Владлен дал ему по шее, мол, снова крыша поехала от перепоя. Матрена Ивановна, увидев племянницу, громко вскрикнула и уронила блюдце.

- Что там стоишь? Иди чаевничать, - усмехнувшись, позвал Владлен.

Марксина спустилась в холл и присоединилась к завтраку.

- Это старая жидовка во всем виновата (кто-то же должен быть виноват)! Не умеет живого от мертвого отличить! Ей только аборты делать! Я, старая дура, поверила! А еще гонорар клянчила! Чтоб у нее на заднице чирей вскочил! Чтоб хрена до гробовой доски не видела! - на чем свет стоит, Матрена Иосифовна поносила несчастную Моисеевну.

Выплеснув досаду, Матрена Иосифовна уехала делать деньги. Сергей захрапел под столом, Марксина ушла отдыхать. Владлен, оставшись один, смеялся над комедией, которую задумал и срежиссировал. А вечером, когда Матрена Иосифовна вернулась с работы, домочадцы, отоспавшись от шебутной ночи, собрались за столом в гостиной, чтобы отметить выздоровление Марксины.

Матрена Иосифовна, на правах главы клана, осушив рюмку водки, двинула речь: "Дети мои, вам повезло в жизни, как редко кому случается. И воспользуйтесь случаем, не побеситесь с жиру, словно совки, которым богатство досталось нахаляву. Научитесь разумно распоряжаться тем, что я нажила трудом праведным и неправедным. Я понимаю вас: из нищеты хочется все сразу, как голодный человек ест, пока не объестся. Из грязи в князи - это шок, а если нет ничего святого - беда. Надеюсь, что гламурная жизнь не вывихнет вам мозги, что преодолеете совковость. Времена настали: либо пан - либо пропал, фортуна наш бог. Запомните раз и навсегда: к богатому, как к красивой бабе, много хитрых и грязных рук тянется, и каждый норовит на член натянуть. Если не будете воровать, тянуть на себя, то у вас получится и будете жить, как у Христа за пазухой. Ты, Сергей, не пей. Водка большую силу имеет: одних обогащает, а других в нищету загоняет. На моем веку от водки много путевых мужиков сгинуло. Сергей, не пей, а то со двора нагоню и на помойке сдохнешь. Завтра начнешь работать экспедитором, начинай с этого. Вникай в дела, чтобы не надували, и запомни: торговля без воровства не бывает. Марксина будет учиться бухгалтерскому делу, чтобы знать, как воруют, и как надувают налоговиков".

Марксина, слушая тетушку, радовалась, что тетушка не нагнала, что улыбнулась фортуна и страх бедности, который в последнее время мучал ее, затаился в глубине сердца. Зато Сергея достали теткины, как он считал, "закидоны", и, держа стакан, полный водки, он с нетерпением ждал, когда она, наконец, заткнется.

Закончив банкет, Матрена Иосифовна отправилась набираться сил на предстоящий суматошный день, а Сергей, допив бутылку с горла, на карачках добрался до спальни и свалился около тахты, потому что не дотянул.

Сергей храпел на паласе, а Марксина, анализируя инцедент с ее бывшими выпускницами, мучалась вопросами: почему старцы держались за власть до последнего дыхания, не выкохали достойную смену, почему прививки против забугорной идеологии, с ее участием, закончились общественным землетрясением, в результате которого между поколениями образовалась пропасть и стена отчуждения, преодолеть которые невозможно. По какой причине компьютерное поколение по рекламной идеологии выбрало пиво, сигареты и прокладки "Оби"? И снова вопрос ребром: быть или не быть? А, чтобы быть, нужно приспособиться, мутировать, а кто не сможет, вымрут как динозавры, освободят пространство и кислород - для кого? Марксина, чтобы состояться в этой жизни, настроилась на мутацию во что бы то ни стало, любой ценой, и под аккомпанемент храпа мужа заснула.

Гламурная жизнь

Первый день гламурной, по понятиям Марксины жизни, для Мудаковых начался с раннего подъема. Когда спустились в холл, Матрена Иосифовна, уже вся при всем, заканчивала завтракать.

- Негоже опаздывать, - журила супругов, - ранняя пташка носок чистит, а поздняя глаза промывает.

После завтрака Сергей с Матреной Иосифовной уехали делать деньги, а Марксина осталась наводить порядок в коттедже. Осмотрела многочисленные комнаты, задумалась, как лучше обустроиться, чтобы угодить тетушке.

Вскоре приехали работяги, нанятые тетушкой помогать племяннице. Марксина, пока непривыкшая командовать мужиками, растерялась, но быстро вошла в курс дела.

Работяги разбили упаковку и разнесли мебель и электронику по комнатам, как указала Марксина. Помня наказ тетушки, не давала водки и не кормила до тех пор, пока они все не сделали. Так незаметно пролетел день. Марксина переживала: понравится или нет тетушке интерьер, ходила по комнатам, передвигала, поправляла. Понимала, что ее благополучие полностью зависит от тетушки и поэтому не хотела снова оказаться на улице, страх бедности терзал душу.

Поздно вечером приехал муж с тетушкой. По их виду поняла, что между ними случился конфликт.

За ужином Матрена Иосифовна развернула газету и, улыбнувшись, начала читать: "разыскиваются родственники Осетровой Матрены Иосифовны для раздела имущества". Затем прочитала некролог о себе.

Марксина, слушая некролог с открытым ртом и поднесенной ложкой, думала: как призрачно счастье, как коварна Фортуна. Настроение у Мудаковых упало ниже абсолютного нуля: не хотелось возвращаться из крутой фазенды в однокомнатную хрущевку, где часто не бывает то воды, то света, и вместо икры и сливочного масла на завтрак приходится есть коммерческий хлеб и запивать его кружкой кипятка, если есть вода в кране.

Марксина, не выдержав "пытку", заплакала, а Матрена Иосифовна продолжала "добивать" наследников. Сергей, набычившись и упершись в стол, злился на Владлена, который помешал ему убить тетку, если бы убил - все было бы окей.

Мы... мы такого объявления не давали, - заикаясь, начала оправдываться Марксина, и, не умея врать, замолчала.

Вони без огня не бывает. Меня уже похоронили и нажитое поделили - значит, долго буду жить и, может быть, всех переживу, - Матрена Иосифовна не стала искать крайнего и виновного, а, плотно поужинав, ушла в свою комнату, которая служила ей и спальней, и кабинетом, и долго не гас свет в ее окне.

Сергей, лежа на тахте, радовался, что тетка не нагнала со двора, зато Марксина, переживая стресс, долго не могла заснуть, а глубокой ночью приняла двойную дозу снотворного и забылась тревожным сном. А утром еле поднялась и чувствовала себя, словно ее всю ночь топтали пьяные мужики. Встревоженная видом племянницы, Матрена Иосифовна после обеда привезла врача, который после осмотра уединился с тетушкой в кабинете и долго с ней беседовал. Марксина "села на лекарства".

В один из нудных дней, когда Марксина скучала в своей спальне, в ворота въехал шикарный автомобиль, за рулем которого был Виктор. Вышел из авто и, стоя около открытой дверцы, помахал рукой Марксине.

Госпожа Мудакова! - громко позвал Виктор, - спуститесь сюда.

Марксина вышла из подъезда и подошла к Виктору.

Матрена Иосифовна подарила вам этот лимузин. Садитесь, я вас отвезу в магазин, чтобы вы оделись по-модному.

А где я деньги возьму? - растерялась Марксина.

Как при коммунизме, бесплатно. Куйте железо, пока горячо, а то вдруг тетушка передумает!

Марксине не верилось: шутит он или всерьез.

Может, прикажете вас на руках в лимузин занести? - ехидничал Виктор.

Я сама, - (по привычке сначала говорить нет, а потом сожалеть) сказала Марксина.

Я не шучу. Эта машина ваша и я впридачу. Вы не привыкли? Скоро привыкните!

Марксина покосилась на Виктора: да вроде не пьяный. По дороге, пока ехали до магазина переодеваться, Виктор развлекал младшую хозяйку байками и сальными анекдотами с откровенным сюжетом.

Подкатывает, - догадалась она, но не одергивала его, более того, нравились сексуальные анекдоты и двусмысленные намеки. Сергей так не умел вести любовные игры и, что греха таить, "забалтывание" Виктора очень нравилось Марксине и появилось женское любопытство: как это будет в машине?

Извините, мадам, как вас по батюшке? А то неудобно обращаться к вам, как к простой женщине. Вы ведь будто по щучьему велению оказались в светском обществе.

Ты можешь меня называть по имени, я тебе разрешаю.

Виктор понял намек по своему: его "забалтывание" сработало и на обратной дороге точно трахнет новую хозяйку (его жене это временно нельзя).

Телки, смирно! Встречайте хозяйку! - крикнул он, когда завел Марксину в бутик.

Навстречу выскочили две рекламные красотки, по сравнению с которыми Марксина выглядела дурнушкой. С любопытством и нескрываемым пренебрежением вылупились на Марксину, рассматривая ее, как огородное пугало. Одна из них, похожая на японскую куклу, карикатурно подражая манекенщице, провела Марксину в торговый зал, в тот самый, в котором Марксина переборола желание стянуть приглянувшуюся юбку. На вешалах висело множество платьев и костюмов, в которых не стыдно появиться хоть в ночном баре, хоть в элитном обществе.

Неужели все это принадлежит мне? - не верилось Марксине.

Не буду мешать вам. Как подберете, позовете. Меня зовут Надя, - откланялась продавщица, поняв душевное смятение Марксины.

Оставшись наедине с таким изобилием шмоток, Марксина растерялась. Да и была причина: еще вчера страшилась казалось неминуемой нищеты, а сейчас собственница (в голове не укладывается) целого магазина, а не жалкой шоп-лавки. Не верилось, что мечта с пионерских лет, когда обещали жизнь при коммунизме, что будет носить, что нравится, а есть, что захочется, сбылась, словно в сказке, которую обещали сделать былью.

Судьба, в отличие от миллионов ей подобных, вознаградила за прошлую нищету и томление души, которые выпали на ее последние годы перед свершением чуда. Стояла посреди торгового зала обалдевшая и долго не могла собраться с мыслями. Выручила Надя.

Извините, как ваши дела? Вам помочь? - запела музыкальным голосом.

Подойдя к вешалам, сняла аляпистое, по-пионерски короткое платье.

Это для Вас. Мужчины будут падать (это точно), увидев Вас в таком одеянии и кончать жизнь (это она врет) от неразделенной любви к Вам, - с иронией ворковала Надюша, а сама, стоя перед Марксиной в ультракороткой юбке и перебирая, как норовистая лошадь, точеными ножками, своим видом демонстрировала: вот я какая, не то, что ты, страхолюдина. В ее раскосых глазах таились смешинки и, сдерживая улыбку, поджимала тонкие губки. Марксина, от вызова красоты завидовала продавщице и возненавидела Надюшу.

Ты что, смеешься надо мной? За дуру считаешь? Ошибаешься. Я сама выберу то, что желаю, а тебя наперед предупреждаю быть осмотрительнее с покупателями, иначе с работы вышвырну на улицу, там и зубоскальничай! - показала кривые зубы Марксина.

Надежда, вспомнив, что нужно быть гибкой перед хозяйкой, мухой вылетела из торгового зала.

Марксина долго выбирала одежду и выбрала не ту, о которой мечтала, а строгий черный костюм с длинной монашеской юбкой (чтобы не было видно кривых и волосатых ног) и широкополую черную шляпу. Что поделаешь, если природа не дала ни красивых ног, ни смазливой мордочки.

Виктор встретил Марксину с восхищением: "Замечательно! Очаровательно! Все мужчины у ваших ног, а я первый!".

"Вот что значит деньги", - подумала Марксина, и, поблагодарив за комплимент, приняла хитрую игру.

За тонированными стеклами лимузина быстро замелькали пешеходы, спешащие по своим делам, разноцветные, разномастные автомобили, чахлые деревца по краям улиц. В салоне автомобиля прохладно, гарь от выхлопных газов не проникает, пахнет цветущим садом, льется интимная музыка. Марксина сидит рядом с Виктором в строгом костюме деловой женщины с неприступным видом, строит из себя "ну очень крутую" и незаметно присматривается к Виктору. В каждом его движении проявляется сила и уверенность, даже с наглостью. По-мужски красивое лицо, серые с металлическим блеском глаза смотрят на дорогу, быстрой лентой несущуюся на лимузин. Чем дольше она его рассматривает, тем больше он нравится. Особенно волосы: волнистые, спускающиеся до плеч. Невольно сравнила с мужем, с его рябым, невыразительным лицом, носом лаптем, редкими, торчащими пучками в разные стороны, волосинками на почти лысой голове, с привычкой Сергея шмыгать носом и плеваться.

Многие современные женщины считают: мужик допускается чуть красивее обезьянина, но какая откажется провести ночь с классным? Сейчас, имея большие деньги, может позволит найти любовника, знающего свое дело, чтобы бабы завидовали: "вот оторвала себе хахаля, а сама, как кошка драная".

Марксина инстинктивно потянулась к Виктору, страсть как приспичило потрогать его роскошную шевелюру, но сдержала порыв. Посмотрела в зеркало заднего вида. Ее глаза наткнулись на глаза Виктора, который смотрел на нее раздевающим взглядом. Отвела глаза. Виктор положил руку на колено. Марксина смутилась и краска залила лицо, словно девушке, не знающей мужчин. Хотела сбросить руку (почему, сама не знает), но Виктор загипнотизировал.

"Любовь, похожая на сон, сердец хрустальный перезвон, но, вопреки законам сна, ему бы не было конца", - откуда-то доносился голос.

Марксина не слышала, что остановился автомобиль, ничего не видела, кроме лица Виктора, только громкий стук его и своего сердец околдовал ее. Виктор обнял за грудь. Марксина ждала, что он сгребет, залезет, как муж, и начнет свое дело, но Виктор подарил, нежный, неповторимый, проникающий до последней клеточки, поцелуй, от которого отключилась и вознеслась на небеса любви. Сергей не умел так целовать. Марксина дотронулась до волос Виктора. Рука утонула в мягком, шелковистом волосе. Виктор залез под платье рукой, и, возбуждая Марксину, провел по плоской груди. Мурашки побежали по ее телу, и сердце захолонуло.

Нахлынули чувства, которые не пережила за всю жизнь.

- Виктор, перестань! - чисто из-за женского кокетства проворчала она.

Виктор сразу же отпустил ее, ухмыльнулся и завел мотор.

Да ладно. Не пролезло - и не надо.

Вы извините за мой порыв. Больше такое не повторится, - попросил прощенья Виктор.

Марксина не ожидала такого поворота, ждала более настойчивых попыток, желательно в другое время и в другом месте. До усадьбы ехали молча. Марксина сожалела, что этим закончилась любовная игра и поняла, что больше не повторится. А жаль, все-таки какая я дура, ведь один раз на свете живем!

Расстались друзьями. А вечером тетя привезла вдрызг пьяного Сергея. Двое грузчиков вынесли его из машины, занесли в спальню и бросили на тахту, как мешок с дерьмом. Рассерженная Матрена Иосифовна костерила зятя и заодно всех мужиков на свете.

Представляешь, - делилась с Марксиной, - украли грузчики ящик водки и твой муженек заодно нажрался нахаляву. У кого ворует? Сам себя обкрадывает!

Сергей, в пьяном бреду, закричал из спальни: "Ты опять вылез из канавы? Я же тебя закопал! Вот тебе лопатой по башке!"

Марксина и Матрена Иосифовна узнали тайну исчезновения Шурика, и, переглянувшись, как волчицы, поняли друг друга: стоит ли нагружать себя проблемами? Кто старое вспомнит - тому глаз вон. Сели ужинать. В суматохе, вызванной пьяным мужем, Марксина не обращала внимания на нового человека в штате тетушки.

Респектабельный мужчина военной выправки, с благородной сединой, поднялся из-за стола и подал Марксине тренированную руку:

Владимир Ильич, - отрекомендовался он.

А я Карла Марла, - пошутила Марксина, чтобы скрасить неловкость из-за выходки мужа.

Значит, мы соратники. Ценю Ваш юмор, - понял ее Владимир Ильич.

"Не любовник ли тетки? Еще бы не хватало конкурента, а вдруг тетка вздумает расписаться с ним?", - забеспокоилась Марксина и в душе появилась тревога.

С завтрашнего дня Владимир Ильич займется достройкой гаража, а ты продолжай учиться, - приказала Матрена Иосифовна.

Весь вечер тетя Мотя высказывала свои проблемы Марксине и, хотя надоела своим нытьем, Марксина из нытья выбирала нужную информацию для будущего.

Насколько днем, в делах, тверда и порой жестока была тетушка, зато вечером, потратив энергию, становилась жалкой старухой, для которой необходимо было излить душу, разрядиться эмоциями и набраться сил на предстоящий деловой день.

Закончив разряжаться, Матрена Иосифовна ушла отдыхать. Марксина, волнуясь, ждала, пойдет ли Владимир Ильич за ней и с облегчением вздохнула: Владимир Ильич остался смотреть телевизор и подробнее рассказал о себе.

Отдал армии двадцать пять лет. Горел желанием служить еще, но увы! Его патриотизм не поняли. Предложил Марксине научиться стрелять из пистолета, но она отказалась.

Владимир Ильич доказывал: мы живем во времена коммертизации и криминализации. И каждый день может быть последним. Марксине надоели заморочки Владимира Ильича, но она не уходила из холла до тех пор, пока он не ушел в свою комнату, которая была около двери коттеджа, как будка для охранной собаки.

Марксина вошла в спальню: Сергей, лежа на тахте, в робе и сапогах, храпом отпугивал мух, в горле у него булькало, словно закипевшая вода в чайнике. В комнате стояла вонь перегара. Марксина открыла окно. Время туманов и мороси закончилось. Почти весь день светило солнце. Земля, прогретая за день, дышала теплом. Легкий ветерок шелестил листья. Кусты вишни зажглись огоньками ягод. Разноголосые птицы, под барабанную дробь дятла, исполняли джазовые импровизации. Марксина дышала свежим воздухом и, обозревая пейзаж, думала о муже.

Им так повезло с тетушкой: живи да радуйся, так нет, Сергей начал заглядывать в бутылку, что раньше с ним не случалось. Неужели, как говорила тетя, начал беситься от жира? Хотелось верить, что перебесится, адаптируется к новой жизни.

"Пьяный - проспится, дурак - никогда", - надеялась Марксина.

Сергей зашевелился, замычал как бык, сгреб жену как медведь и залез на нее. Впился слюнявым ртом в ее губы, будто паук старался высосать Марксину. От него воняло, как из заброшенного общественного туалета. Марксину чуть не стошнило. Попыталась сбросить его с себя. Муж потребовал: "Стоять! Задирай хвост!".

Чтобы он не опозорил перед тетушкой и посторонним человеком, Марксина уступила мужу. После этого его начало рвать. Марксине удалось сбросить с себя Сергея. Он брякнулся на пол и затих. Пришлось Марксине менять облеванное постельное белье и отмываться в ванной.

Утром за завтраком, на семейной планерке, Сергей отсутствовал по понятной причине.

Тетя Мотя, озадачив всех, отправилась по делам с Владленом. Вскоре приехал Виктор за Марксиной, чтобы отвезти ее на лекции. Также, как вчера, приветливо поздоровался и повез в университет. В салоне авто было прохладно. Играла бодрящая музыка. Виктор не шутил, не забавлял сальностями. Вел себя, как будто везет важную персону.

Не пролезло - и не надо, - вспомнила Марксина вчерашние слова Виктора и надулась на него.

В назначенное время, после окончания лекций в университете, где училась коммерческому делу и юриспруденции, Виктор приехал за ней. День прошел жаркий, и к вечеру стало нестерпимо душно. От раскаленных за день кирпичных и бетонных коробок, от поплывшего асфальта несло жаром и гарью. Виктор предложил съездить к морю. Марксина согласилась.

Заехали в один из бутиков тети. Продавщицы встретили Марксину, словно маму родную, прогибались перед ней, из кожи лезли, чтобы угодить. Марксина выбрала веселенькое платье и бесстыдный купальник. Виктор, по пути к морю, попросил заехать за его семьей. Марксина сделала одолжение. Жена Виктора оказалась миловидной, даже красивой женщиной в соку. Их шустрый мальчишка крутился юлою и, пока ехали до пляжа, одолевал вопросами: почему, зачем и для чего.

Марксина по профессиональной привычке отвечала на его вопросы и досадовала, что в свое время не родила ребенка. Жена Виктора одергивала почемучку: "Эдик, не приставай к тете!".

Когда приехали на пляж, еще Виктор не заглушил двигатель, а их сорванец выскочил из авто и, подражая боевому кличу индейцев, помчался к морю. Жена Виктора скинула с себя халатик, начала переодеваться и Марксина. Посмотрела на жену Виктора и пальцы остановились на пуговицах из-за разительного контраста между ними. Чтобы не выглядеть пугалом по сравнению с ней, решила подождать, пока она уйдет купаться. Виктор, раздевшись до плавок, взял жену на руки. Она делала вид, что вырывается и кокетливо протестовала: "Виктор, отпусти, неудобно же, люди вокруг". Но он, не обращая внимания на ее фальшивые просьбы, понес ее к белой пене морского прибоя.

Марксина с завистью смотрела на широкую спину Виктора, на белые руки его жены, обнимающие мужа, еще не загоревшие красивые ноги, смотрела на счастливую в любви пару, и черная зависть скребла ее сердце. "Ну почему я не на ее месте. Почему природа тратит краски на одних и скупится для таких, как я?". Ни один мужик не задерживает на ней взгляда, наоборот, если попадется на глаза, то подумает: "Вот баба! Страшней атомной бомбы!".

Раздевшись, посмотрела в зеркало. Лучше бы не смотрела.

"Пугало я огородное", - подумала, и слезы потекли из глаз. - "Утопиться, что ли?" - отчаялась Марксина и пошла к морю, в последний путь. Морская вода окатила ее прохладой. Следующий вал прошел через голову и рассыпался белой пеной на берегу. Марксина продолжала "топиться". Еще одна волна, выше и круче прежней захлестнула Марксину и оторвала ото дна, и Марксина забарахталась. Морские волны понесли ее к берегу.

Почувствовав легкость тела и души, топиться передумала. Освежившись, вышла на берег и направилась к машине, чтобы переодеться (загорать не стала по известной причине). Около авто крутились два подозрительных типа. Заметив Марксину, быстро ретировались. Дверца автомобиля оказалась закрытой, а Марксина не знала, как ее открыть. Кстати подбежал сынок Виктора. Просунул руку в приоткрытое окно, что-то щелкнуло и дверца открылась. Сел в кресло, что-то нажал пальчиком, подкрутил, и мелодия легкомысленной ламбады, рожденная морем и солнцем, вырвалась из тесного электронного ящика и чайкой полетела над заполненным загорающими пляжем, над кромкой прибоя, покрытого белой пеной, над темно-синими волнами с белыми гребешками. Раскаты прибоя контрбасом вторили ритму танца.

Тетя, потанцуем ламбаду! - пригласил хлопчик. Марксина представила себя крутящейся обезьянкой на виду людей и засмеялась.

Ј Не умеете? Зато я умею! У мамы научился, - похвастался мальчонка и начал выпендриваться в такт музыке. К нему присоединилась пигалица с мороженым в руке. Кушая мороженое, завертелась и завихлялась похлеще мальчика.

Прибежали и другие дети и тоже завертелись, точно дикари около костра. Даже самые маленькие задергались, подражая старшим.

- Черт те что устроили, - заворчала толстая, с лицом из прошлого, старуха.

- Сталина надо. На Колыму всех, пущай на морозе киркой повкалыват! - поддержал ее злобный беззубый старик.

- Выключи сейчас же, - тоном учительницы сказала Марксина, но свистопляска продолжалась.

Марксина села в машину, но не знала, как выключить антисоциальную музыку. Подошел Виктор. Веселье прекратилось.

- Ну папа, включи, - попросил его сынок.

- Дядька, включите, - тоже попросила напарница сына по пляске.

У нее в руках растаяло мороженое и белые подтеки стекали по руке, и все ее прелестное личико испачкалось молоком.

Пора ехать домой, - сказал Виктор и запустил двигатель.

С моря ехали веселые, отдохнувшие. Виктор рассказывал анекдоты с намеками, а чтобы сын не слышал, пикантные места нашептывал жене на ушко. Она же, наклоняясь к нему, смеялась. Комплекс неполноценности мучал Марксину и, чтобы переживания не повторились, решила в дальнейшем не давать повода к общению.

Папа, а ты купишь такой же кар? - прервал размышления Марксины мальчик.

Нет, не купит, - за отца ответила мать, - нам и в этом хорошо.

Марксину разозлили эти слова. Убедилась, что она - ягодка другого поля, что ее ниша в жизни совсем другая и с такими, как Виктор, ей не по делу.

На следующее утро Сергей, извинившись перед женой и тетушкой, уехал с Матреной Иосифовной - делать деньги. Виктор отвез Марксину в университет. Жизнь вошла в деловую колею: Сергей практически осваивал коммерческое дело, а Марксина теоретически.

- Господи, повезло! - радовалась Матрена Иосифовна успехам наследников.

II

Дождливым днем, когда Марксине надоели лекции, учебники и конспекты, когда беспрерывный дождь навевал скуку и хандру, Марксине захотелось расслабиться и взбодриться, а хобби пока не придумала, попросила Владимира Ильича научить ее стрелять. Проблем для него не оказалось: пистолет нашелся, знакомые в тире тоже.

В тире Владимир Ильич доходчиво объяснял, как надо обращаться с оружием, куда стрелять и как.

Первый раз в жизни Марксина взяла оружие в руки. Наставила на мишень, прищурилась и нажала спусковой крючок. Грохот от выстрела оглушил ее. Испугалась и уронила пистолет.

Все, никогда не возьму его в руки, - отказалась учиться стрелять.

Хорошо, но пистолет нужно поднять, - согласился Владимир Ильич.

Марксина подняла пистолет.

Стреляй, быстро стреляй! - поторопил опытный учитель.

А куда? - спросила Марксина.

Не в меня же, в мишень. - Владимир Ильич показал в сторону мишени. Марксина зажмурила глаза и выстрелила.

Молодец, будешь стрелять! - одобрил Владимир Ильич и еще раз объяснил, как правильно держать пистолет и целиться.

Благодаря терпению и знанию психологии женщин, Владимир Ильич научил Марксину стрелять и тренироваться в свободное время, чтобы не потерять форму. Мало того, стрельба соответствовала ее характеру и стала хобби.

Виктор, узнав что Владимир Ильич подрабатывает стрельбой, предложил Марксине уроки вождения автомобиля. Устройство двигателя для Марксины - темная ночь, но правила движения вызубрила на зубок. В университете Марксина училась для того, чтобы умело "обчекрыживать" конкурентов и красиво надувать налоговиков.

Сергей исправился: перестал пить водку, набирался опыта в коммерции, работал экспедитором на тетку, а очень хотел на себя. Если раньше, когда "слюсарил" на заводе, прекрасная половина человечества не обращала внимания на него, зато теперь очень интересовалась его персоной, и это очень радовало и возбуждало Сергея.

В тот счастливый для него день он привез ящики с мануфактурой для комка, где торговала Надя. Пока принимали товар, расслаблялся пивом в подсобке - алтаре любого магазина. Вдруг вошли две волчицы в облике рекламных красоток: уже знакомая Надя и ее подельница Галка - высокая, стройная, сентиментальная блондинка, ноги от плеч.

Скучаете? - сочувственно пропела Надюша и парализовала взглядом несчастного Сергея. Да и была причина: с ним впервые заговорила королева красоты. Волчицы поняли его обалделость от их чар и решили, используя свою магию, вытряхнуть из Сергея побольше ассигнаций. Раньше, таких как Сергей они и на пушечный выстрел не подпускали, зато когда деньги перестали пахнуть, жизнь заставила привечать, (а куда денешься?).

Волчицы пошли в наступление с двух сторон: Надя уселась в обшарпанное кресло напротив Сергея, положила ноги на стол так, что Сергей видел прелести ног до голубых трусиков в красную горошину. Выгнула спину словно кошка и пропела: "Эх-ма! Вот бы мужичка хорошего, чтобы кровь по жилам разогнал!". Галина обняла со спины Сергея белыми лебяжьими руками и положила киношный подбородок на плечо. От нее пахло головокружительной косметикой.

Вуу, ты, мой миленький, не дрожи, не робей. Я не кусаюсь, - поглаживая по лысине, нашептывала на ухо.

Между классическим лицом Галины и физией Сергея оказался такой контраст, что Надя не выдержала правила игры и закатилась смехом: "Ой, не могу! Галка перестань придуриваться, а то обоссусь от смеха!", - слетело с ее притягательных губ.

Вмешалась старшая продавщица, серьезная пожилая женщина: "Девки, за работу! Хватит сачковать! Покупатели что-нибудь скоммуниздят!"

У нас такой закон: новички ставят магарыч! Лети за пойлом и закусоном, - наказала Надя и волчицы вышли из подсобки в торговый зал.

Сергей обрадовался такому предложению. Сунул руки в карманы пиджака - нет денег, а были, точно помнит. Хорошо, что в карманах брюк остались. Подъехал к продовольственному магазину, который принадлежал тетке Мотьке (вот зараза, всю торговлю захватила!). Зашел в торговый зал.

Что желаете? - подбежала продавщица.

Мне бы, - Сергей пощелкал по горлу.

Извините, а для кого? - уточнила продавщица.

Для девушек, - ответил Сергей.

Продавщица взяла корзинку и подвела Сергея к отделу с алкоголем.

"Вот это подойдет, вот это тоже", - быстро наполнила корзинку вином высшей пробы и десертом.

Подошли к кассе. Когда перестал пищать кассовый аппарат, кассирша назвала сумму.

Ого! - удивился Сергей и вытряхнул содержимое всех карманов. Оказалось мало.

Ничего, ничего, - успокоила кассирша, - свои люди, сочтемся.

Когда Сергей приехал к бутику и вошел в подсобку, Надя и Галина еще торговали. Дожидаясь, сидел в кресле, нетерпеливо поглядывая на дверь. Наконец пришли продавщицы.

Марганцовки набрал, - разочаровалась Надежда, вынимая из сумки магарыч.

Да ладно, на первый раз прощаем, - заступилась за Сергея Галина.

"Не жадный, легко колется", - взяла на заметку Надежда, прикинув стоимость магарыча.

Расселись вокруг старого, залитого вином и пивом, стола.

Серун, банкуй! - приказала Надя.

Хлопнула пробка. Сергей разлил шампанское по замызганным кружкам.

Ну, телки, будем толстенькими, за наше знакомство, Серунчик! Чтоб мужики были лохами, чтобы легко кололись на деньги и жизня катила по счастливой дороге, - пожелала Надя и акулой проглотила полную кружку вина.

Пасля первой не закусываю. Дальше банкуй, не держи тару сухой, - торопила Надя.

Сергей разлил. Выпили дружно.

У тебя засмалить есть? Курить хочу, аж ухи пухнут, - попросила Галина.

Есть, конечно есть, - обрадовался Сергей возможности говорить, а то подруги так трещали, что невозможно было рта открыть.

Наконец ты рот открыл, а то молчишь, как немтырь. Запомни раз и навсегда: девки губошлепов любят, любят, чтобы им на уши приседали и золотые горы сулили, потому что девичье время коротко, не урвала свое - пролетела, - высказала свое жизненное кредо Галина.

Сергей угостил всех сигаретами.

Клевые сигареты, барские, - одобрили вакханки.

А ты откуда взялся? С деревни утек? - заинтересовалась Надя.

Нет, я с завода.

Все равно лох, что с завода, что с деревни. Тебе подфартило, тетку с золотой жилой нашел, есть что доить. Эх, мне бы так! - позавидовала Галина.

Перекурили, выпили еще.

Во, блин, тепереча торкнуло, пошла, - сказала Надя, закусывая шоколадом.

Сергей, ты, наверное, скоро нашим боссом заделаешься? Матрена Иосифовна плачется: устала воевать с вами, надоели хуже горькой редьки, на пенсию пойду, пропадите все пропадом, - вмешалась старшая продавщица Тамара Петровна, которая до этого не вмешивалась в разговор.

Врет она, пока не сдохнет или прибьют, будет нам мозги компостировать, - за Сергея ответила Надя.

Сергей промолчал, а сам подумал: "Вот бы киллера нанять".

Ну, блин, давай еще мазанем. За Серого, чтобы быстрее нашим боссом заделался, быстрее тетька Мотька скопытилась, чтобы мужики любили и хорошо платили, - продолжила тост Надюша.

Пропустили еще и порядком закосели. Надя плюхнулась на колени Сергея, но тот не был готов к такому пассажу и Надя чуть не шлепнулась на пол задницей.

Ну и хахаль из тебя, Серун! И это не можешь! - куртизанки заржали беззлобно, от души. Сергей не обиделся и наполнил кружки еще.

Ой, блин, какая я балдая! Баба балдая - она чужая. Кто поит, тот и топчет, - заплетая языком, пропела Надюша.

Сергей витал на небесах. Вот она жизнь красивая покатила: наследство пить - не пропить, раскомплексованные девки на член бросаются. Что мужику нужно?

Надя, сидя на коленях Сергея, прилипла к нему обняла за шею, красивой грудью прижалась, узкие, плутовские глаза щипали душу. Старалась ногами обхватить Сергея, но мешала спинка стула. Тогда забросила ногу на плечо Сергея. Галина, оказавшись не у дел, включила магнитофон. "Помогите! Помогите!" - женским голосом заорал он.

Дамы приглашают кавалеров, - объявила Галина и обратилась к Сергею: - Приглашаю вас на танго.

Надя со злостью посмотрела на нее. Серегу ни одна девушка не приглашала, он - да, но всегда безуспешно. А тут - на тебе! Как было отказаться?

Сергей силой освободился от объятий Надежды.

Изменник! - обиделась она.

Сергей не умел танцевать, а так, выпендривался, изображая похоть. Его лицо оказалось на уровне груди Галины и поэтому тыкался носом в ее пышную грудь. Галина саженными шагами меряла подсобку, а Сергей не успевал за ней, спотыкался и, чтобы не упасть, крепко держался за осиную талию партнерши. Вдруг Галина вскрикнула, как будто ее укололи и, обернувшись к Наде, злобно спросила: "Ты что, жаба задавила?".

Конкурентки смерили друг друга волчьими взглядами и, возможно, схватились бы в смертной борьбе, но вмешалась старшая продавщица: "Девки, кончайте дурить. Магазин пора под охрану сдавать".

Закрыв бутик, остывшие вакханки попросили Сергея развезти их по домам, а то хахали что-то сегодня задерживаются. Первая вышла Тамара Петровна.

А куда вас везти? - спросил Сергей Надю и Галину.

Как куда? В кабак! - удивил вопрос Галину.

Даа... у меня денег нет, - смутился Сергей.

Во, блин, хахаль нашелся. Следующий раз бери у тетки много, или тебя научить, как? А сейчас развози по домам! - распорядилась Надя.

На перекрестке вышла Галина и направилась к мерцающим витринам. Подъехали к многоэтажке, в которой проживала Надя. Сергей горел желанием притормозиться у нее, но Надя отказала: "Серун, сегодня не до тебя. В другой раз трахнемся". И присосалась к нему губами. Сергею не терпелось ждать другого случая: залез руками под юбку и схватился за трусики, но опытная Надюша сумела вырваться и, покачивая и виляя бедрами, убежала.

Дома Сергея заждались, и, как только приехал, учинили допрос. Сославшись на поломку, отбрехался.

После знакомства с Надей и Галиной, чтобы ни делал Сергей: крутил баранку, таскал тяжелые ящики с товаром - всегда перед ним маячили фигуры Галины и Нади. Охладел к жене, заболел красотками. Марксину беспокоила перемена, но причину не могла вычислить. Сергей под разными предлогами старался заехать в бутик, в котором торговали подруги. Каждый раз, когда видел их, они хитро уклонялись от того, чего хотел Сергей, и поэтому разжигался аппетит.

И вот подвернулся случай. Сергей быстро управился с развозом и подъехал к заветному бутику. Тамара Петровна закрывала бутик на замки.

А где Надя и Галя? - с придыханием спросил он.

Поцапались из-за тебя девки. Галя пока бюллетенит, а как закончит, увольняется. В фотомодели идет. Быстрее езжай на автобусную остановку, может, Надьку перехватишь!

"Во как! Красотки из-за меня побились!", - вообразил себя Сергей среди секс-символов. Оказывается, не нужно выглядеть кинозвездой, чтобы девки без ума любили. Надю заметил на автобусной остановке. Посигналил. Она увидела его и помахала рукой. Здесь Сергей и "снял" ее.

Ты свободен? Я сейчас о тебе вспомнила. Легок на помине, - начала игру Надя.

Да, я весь твой, - обрадовался Сергей, хотя должен был привезти выручку магазина домой.

А мани в кармане? - сощурилась Надя.

Во! - похвастался Сергей, показывая сумку с деньгами.

Поедем на природу. Пойло возьмем и закусон клевый. Сегодня мне нужен витамин Х, а то застоялась.

Сергей не догадался, что такое витамин Х, но хватило ума не поинтересоваться, не проявить свою лохость перед Надей. Подъехали к магазину, на который указала Надя. Вышли из авто и вошли в магазин.

Позови Петьку. Скажи, что я приехала, - сказала Надя продавщице.

Петькой оказался высокий симпатичный парень в выглаженном костюме и при галстуке. Сергей понял, что они уже давно знакомы.

Ты так же Божье слово зубришь? - с ухмылкой спросила Надя.

Не богохульствуй, побойся Бога, - ответил Петр.

Вот мой Бог. Серый, давай сумку.

Сергей отдал ей сумку с деньгами.

Вот сколько за меня платят! - похвасталась Надя. Открыла сумку, взяла жмень ассигнаций и положила на прилавок.

Водяры и закуски на все, - прищурившись, Надя смотрела на Петра, как на человека не от мира сего.

Нет для тебя ничего святого. Пропадешь от Сатаны-дьявола. Лида, обслужи Надежду.

Подошла продавщица.

Я хочу, чтобы ты меня обслужил, - начала заводиться Надя и ее киношное лицо обезобразилось так, что Сергей удивился такой метаморфозе.

Петр, пересчитав деньги, спросил: "Что закажете?".

Я же сказала: водяры на все деньги!

Задумала открыть лавку? - улыбнулся Петр.

- А тебе какое дело? Пошел на ... - спровоцировала скандал Надя.

Сергею не хотелось скандалить. Попросил ящик и положил в него бутылки с алкоголем и хорошую закуску. Вынес из магазина и занес в микроавтобус. Надя вышла тоже из магазина и села в автобус. Из магазина вышел Петр со свертком в руках.

- Вы забыли сдачу, - удивил Сергея и Надю.

- Петя, поедем со мной. Я подарю тебе ночь любви, - Надя сказала с такой тональностью и так смотрела на Петра, что вряд ли какой-нибудь из мужчин отказался бы.

Не соблазняй меня, Сатана-Дьявол.

Христосик, баптист, евангелист, протестант! Развелось вас разных, как блох на собаке! Сталина нужно! - злопыхала Надежда.

Ударила по свертку. Деньги рассыпались по земле. Петр нагнулся и начал собирать.

Ага, дьяволу поклоняешься! - завизжала от злости Надя и приказала Сергею, - Едем!

В поисках укромного места долго колесили по берегу моря. Надя была не в духе и капризничала: то людей много, то пейзаж не нравился.

Сергею надоело и он остановил автобус около высоких кустов.

Давай для затравки тяпнем, - не терпелось Наде и, не дождавшись согласия, отвернула крышку бутылки и отхлебнула с такой жадностью, как будто очень захотела пить.

Сопьешься, Надюша! - пожалел Сергей.

Ну и что? Подумаешь, какая потеря!

Ј Ты же такая..., - Сергей подбирал слова, чтобы выразить, какая Надя, но словарный запас не позволил.

Надя, поняв его, психанула: "Знаю, заткнись!" и приложилась к горлышку бутылки.

Сергей за компанию тоже открутил другую бутылку и два раза глотнул.

- От жизни нужно все хапать, если даже не везет, - высказалась Надя и предложила: "Давай купаться!"

Сбросила с себя платье. Сергей схватил ее.

Во, блин! Что ты накидываешься? Изголодался, чи жена не дает, чи не умеет! - Надя вырвалась и, выпрыгнув из машины, помчалась к берегу моря. Сергей не любил море, потому что оно не любило его. Хотя наката не было и вода теплая, купаться не хотел. Когда-то в юности чуть живого вытащили из воды и с тех пор боялся моря, словно черт ладана и, осыпь его золотом, не полезет в грязную, пахнущую помойкой, воду.

Но что поделаешь, приходится рисковать.

Надежда как рыба плавала вокруг него и подначивала: "Серун, утонешь, домой не приходи!" Поднырнула под Сергея и схватила его за член. Сергей испугался и хлебнул горько-соленой воды. Надежда поняла, что Сергей плавает стилем "топор", перестала куражится над ним. Приказала Сергею нести ее до машины. Сергей, обрадовавшись окончанию пытки, сгреб Надю и понес ее до машины. Она возмутилась: "Что тащишь меня, как дрова? Во, блин, хахаль попался: ни видухи, ни обхождения, мапуи какой-то".

Залезла Сергею на плечи и взялась за уши. "Но!" - захлебываясь от смеха, приказала Надя и Сергей побежал. Надя, держась за уши, поворачивала голову Сергея и он как конь бежал по указанному направлению. Амазонка хохотала и погоняла ударами пятки по заднице. "Но, Серко, но! - заливалась смехом. - Ой, живот надорву! Ой обоссусь!".

Сергей уже устал от скачек, ему надоело скакать, но Надя продолжала понукать. Попробовал сбросить ее с плеч, но Надя оказалась хорошей наездницей. Повернула в сторону моря, Сергей зашел по грудь в воду и остановился.

"Отдыхай, Серко!" - пожалела коня наездница. Потом они снова "скакали" по берегу моря, пока Сергея не осенило: "Надя, надо же напоить коня!". Она повернула в сторону микроавтобуса. Сергей не обижался на Надежду, потому что такая любовная прелюдия нравилась, и он бы еще отскакал пару верст, но задыхался.

В салоне микроавтобуса Сергей попытался овладеть Надей.

Куда ты суешь? Как петух на курицу наскакиваешь? За кого меня принимаешь? Не по адресу! - Надежда освободилась от объятий, села напротив и закинула ногу на ногу.

Сергей трахал ее глазами.

Ну что уставился? Я тебе не телек. Разливай пойло, поехали.

Сергей отглотнул из бутылки и подал Наде.

А почему тары нет? Стаканы забыл? Дурак и ухи холодные. Вез на блядки, а об таре недокумекал.

Она ловко открыла непочатую бутылку и начала маленькими глотками отхлебывать.

Сергей пялил глаза на нее, сосущую бутылку, и думал: "Вот это телка! Никаких комплексов. Такое и в видиках не увидишь!".

Набулькавшись, Надя спросила: "Ну что, торкнуло?". Сергей не знал, что ответить.

Короче, пикник закончен. Разъезжаемся. Меня такие условия не устраивают. И не вздумай насильничать. Заору, менты сбегутся, посажу! - пригрозила Надежда.

Железная логика Нади остудила Сергея.

Сережа, поедем, так лучше для нас. В следующий раз я тебе отдамся, в приличных условиях.

Когда?

У Бога дней много!

Такой поворот не устраивал Сергея, но пришлось смириться. До автобусной остановки, где Надя попросила высадить, ехали молча. На остановке Надя вышла из машины и, помахав ручкой, послала воздушный поцелуй. Когда Сергей приехал домой, было еще светло. Поставил машину в гараж и вошел в гостиную, где за столом собирались ужинать Матрена Иосифовна, Марксина да примак Владимир Ильич, который числился охранником в штате тетушки.

Сергей, почему не сдал выручку в бухгалтерию? - строго спросила она.

Забыл, сейчас принесу, - спохватился он и поспешил в гараж. Обыскал весь салон, но барсетку с деньгами не нашел. Завел машину и приехал к магазину, в котором покупал угощение для Нади. Спросил продавщицу Лиду о барсетке. Она побожилась, что Сергей увез ее с собой.

"Врет или нет, черт знает. Может, утащила Надька? Да нет, когда махала ручкой, при ней ничего не было", - размышлял Сергей. Приехал на пляж, на то место, где кохались с Надей. Осмотрел место "скачек" и ближайшие кусты, но увы! Только на песке отпечатались два свежих протектора от легковушки - значит, кто-то приезжал после Сергея. "Возможно, когда Надя его "объезжала" или во время купания кто-то стащил сумку из микражки, но почему не сработала сигнализация и вор не соблазнился водкой и закуской?" - перебирал версии Сергей.

Вероятнее всего, забыл барсетку в магазине, а Лидка оприходовала и молчит (а кто бы так не сделал?). Сергей опять приехал к магазину, но тот уже был закрыт. Ясно: кто-то приделал ноги барсетке. Но кто?

Уже стемнело, когда приехал домой.

Не нашел барсетку, хоть убейте! - повинился Сергей.

Как нет! - Матрена Иосифовна схватилась за правый бок.

С шалавами прокутил! - сердцем чуя измену, "наехала" Марксина на мужа.

В гроб загонят! Наследнички, мать вашу, гнать надо! - держась за живот, разозлилась Матрена Иосифовна.

Сергей ждал изгнания, Марксина тоже.

Матрена Иосифовна побледнела и наклонилась. Марксина слетала за таблетками и минеральной водой. Она не хотела смерти тети.

Вот бы сдохла! Сдохни, старая карга! - надеялся Сергей, но тетушка очухалась.

Вместе с племянницей, не стесняясь присутствия Владимира Ильича, снимали шкуру с несчастного зятя и казалось, этому не будет конца. Сергей лупал глазами, чесал лысину, молчал как партизан на допросе да желал тетушке скорой смерти.

Разве никто из вас ничего не терял? Стоит ли сворачивать друг другу кровь, ведь деньги наживные, а нервные клетки не восстанавливаются, - заступился за Сергея Владимир Ильич, которому надоела семейная разборка.

Матрена Иосифовна вспомнила, как она забыла сумку с деньгами еще будучи директором ресторана, и пыл ее и злость на Сергея стали остывать.

Я проведу ревизию по магазинам. Это для меня будет практикой да и с продавцами познакомлюсь, - высказалась Марксина.

Матрене Иосифовне очень понравилось предложение племянницы. Назначаю тебя ревизором в штат, ну и зарплата у тебя будет приличная. У Сергея захолонуло сердце. Сейчас решалась его судьба, зависящая только от тетки.

Матрена Иосифовна жабьими глазами уставилась на Сергея. Сергей опустил голову и ждал своей участи. После минутной пытки заявила: "Ладно, продолжай экспедировать. Это будет тебе уроком. Ты не работал в торговле, а торговля без воровства не бывает. От каждого жди заподлянку и не открывай рта, а то облапошат и могут в тюрьму посадить".

Матрена Иосифовна стала рассказывать, как честные попадали в тюрьму и выплачивали недостачу, а деловые наживались и процветали. Сергей слушал ее и радовался, что тетка не нагнала, что его счастливая жизнь продолжается и надеялся, что так будет всегда.

У Марксины тоже тревога отошла от сердца. Внимательно слушала тетушку, ведь не работала в торговле "раньше".