Введение.

 

        Было у отца три сына. Двое, конечно же, умных и один, как будет видно в дальнейшем, полный придурок, ну, это как водится, ничего нового.. Те, что умные, они благополучно выучились на менеджеров, взяли у папы денег, открыли ларёк по продаже палёной водки: бабла  немеряно, тёлки дают, зашибись всё, в общем. В меру скучно, а поэтому для сказки нашей не пригодно.

А вот с третьим не повезло отцу, слабоват умом малец, как ни крути. Ни корочек об окончании ВУЗа тебе, да работа простым стрельцом.., ээх, горе-горькое, расстройство для родителя сплошное, вот...  Вот, про него речь, пожалуй, и пойдёт.

Зовёт, значит, батя, сына этого своего нерадивого и говорит:
       - Ну! Долго ль ты, недотёпа, болтаться будёшь аки шоколадка несквик в проруби?
       - А чаво? - вытер сопли рукавом отпрыск.
       - Чавоо! - передразнил его отец, - Тебе лет то сколько уже стукнуло, оболтус!?
       - Ну? И что?
       - А то, что пора тебе, сынку, жаниться!
       - Как, батьку? - развёл сын руками.
       - Как, как: бери лук, стрелы, да вали во чисто поле - стрелять с закрытыми глазами, али сказок не читал? - молвил отче, да пенделя для скорости прибавил.

Взял наш парень лук тугой и стрелу калёную, вышел в чисто поле, выпил стопарик для храбрости, зажмурил глаза ииии... пииу.., в общем запуск произошёл. Проследил Ваня полета стрелы траекторию, рассчитал по формуле математической вероятную точку приземления, да в ДжиПиэС-навигатор ввёл... далековато, однако, получилось, ну, да ладно.

        Сел стрелок на коня маршрутного, заплатил за проезд златом честнозаработанным, да на нужной остановке вышел. Вышел, а кругом болото: кочки, деревья засохшие--топь сибирская. И посреди топи сидит на одной из кочек чудо-зверь - лягушенция болотная. Ничего так лягушка--зелёная вся такая, глазки живенькие - с хитринкой,  улыбон в пол-лица, да корона на голове золотая, с брюликами. А во рту стрелу, значит, держит. Держит, по сторонам смотрит--хозяина стрелы высматривает. А вот и наш то, тут как тут.
        - Привет,- говорит,- зелёная! Как делишки? И какого чёрта у тебя стрела моя делает?
        - Штреу я на вету помава - дафно ждава.- отвечала лягушка,- А ты хто будешь?
        - Да Иван я, земноводная, Макаров сын, слышала, небось! - выставил молодец вперёд ногу в сапоге сафьяновом, да грудь расправил.

- Да ну! Не уж то придурок тот самый!- от удивления лягушка аж стрелу выпустила...
        - Вот повезло то мне..- уже в сторону.
        - Слушай, зелёная. Я конечно на лягушку не рассчитывал, да и странная ты какая-то - оглядел Ванёк ещё раз животину критически,- Но улыбка у тя обаятельная, глазёнки смышлёные, да и вообще, ты не такая как все, а мне именно такие и нравятся.
        - Короче видимо судьба тебе жаной моею быть! - сказал Иван и открыто так улыбнулся.

        - Чего!? Замуж!? За тебя!? Да ты и вправду-придурок!- закатила глаза лягушка.
        - А я и не отрицаю, - почесал в густой шевелюре дурачок, - Подуумаешь царевна!

        - Да я лучше за Федьку Кащеева пойду! Он мне недавно предлагал.- продолжала возмущаться зелёная, - Я принца ждала, а тут..!!!
        - Где цветы, стихи, да подарки царские, наконец!?
        - Ну не знаю, - и новоявленный женишок вновь запустил пятерню в свои космы, - Цветов не захватил, дары... ээээ... дары, у меня, это... кризис, нефть подешевела, в Газпроме, короче, зарплату задержали... вот, - и он взглянул на любимую своими кристально честными глазами.
        - Ну ясно всё с тобой... олигарх...
        - А хочешь я тебе стихи почитаю!?  

        Сидишь ты на болоте,
        Задумчивая вся,
        Стрелу зажала в роте,
        Красивая вся, вся...
 

       - Хватит! Хватит стихов, - лягушка даже уши лапками зажала, - И поэт из тебя тоже...- снова в сторону.
       - Да ты не смотри, милая, шо я дурачок, это только с виду всё. Я, на самом деле, стоит мне влюбиться в кого, горы свернуть могу! - он снова расправил плечи, задрал вверх подбородок и тряхнул прической.
       - Ага, буду ждать с нетерпением! Нашёл дурочку. Я тебе не какая-нибудь лягуха с лужи придорожной, я - Царевна-Лягушка! Ванька! Дурак! - От возмущения "принцесса" затеребила своими перепончатыми лапками и на мгновение из зелёной превратилась в пурпурную.
       - Ну и ладно, - загрустил наш неудачник,- А я думал,  заживём с тобой, в любви и согласии, - и он с тоской поглядел на зелёное тельце.
       - Нет, так нет, - Ванюша опустил голову, развернулся на сто-восемдесят и уныло побрёл восвояси.
       - Вали, вали, и стрелу свою забери, - и болотная красавица кинула в уходящего его же "любовным месседжем".
Так бы и закончилась эта печальная сказка едва начавшись, но есть же хорошие люди на этой земле... Вдруг налетел страшный ураган,  бла-бла-бла, повалил деревья,  повредил линию электропередач, ну и, конечно же, подхватил нашу царевну и понёс, понёс, понёс... В неведомые дали, тридевятое царство, запредельное государство, в страну злого Кащеева.
       - В...аня...ааа..., с...аси...иии - только и успела вскрикнуть лягушка - путешественница, и скрылась за горизонтом.
       - Ваня, спаси, - перевёл дурачок.
Ураган стих, тучи рассеялись, тишь да гладь, как будто и не было лягушки в царской короне.
       - Мдааа, - многозначительно проронил Иван и в третий раз за сегодня почесал свою тыкву.
 

            Найдёт ли придурок своё счастье? Склеятся ли отношения теплокровного с земноводной? И нужно ли продолжение этой сказке, читайте в следующей серии! Или не читайте...  

 

                     Первая часть.  

       - Ну, вот и отлично, можно ещё некоторое время пофилонить, - радости Вани не было предела, - Пойду в кабак, в бильярд поиграю.

       Топает, значит, он к остановке, а навстречу ему дед - девяносто шесть с половиной лет. Идёт, на Ивана косится.
       - Ну чего вылупился, старый? - спрашивает наш охламон у деда.
       - Дааа... Пенсионерам грубить, - это тебе не девушек уговаривать, силён! спору нет. Что, Ванюша, прое...ал ты своё счастье!?
       - Како тако счастье? - удивлённо приподнял бровь молодец, - Лягушку чоль?
       - Лягушку чоль?! Судьба это твоя, Ваня, была! - и старик смахнул с морщинистой щеки скупую старческую слезу.
       - Да ладно! Вот эта, зелёная!? Шутишь!? - и челюсть у Вани слегка отвисла.
       - Да какие тут шутки... Кончились уж забавы то. Так что, дружище, пакуй вещички. Предстоит тебе дорога дальняя, путь не близкий, в царство тридевятое, государство запредельное, страну злого Кащеева.

       - Ну, чего встал, рот разинул!  - загневался дед,  - Дуй, давай, пока не спортил невесту похититель...  Можа ещё и успеешь, - добавил старикан вполголоса, хлопнул вьюношу по плечу и пошёл своею дорогой.
       Пригорюнился Иван:
       - А где оно, тридевятое это? - крикнул он ему в спину.
       - Я тебе что, Гугль что ли? - буркнул дед, не оборачиваясь, - Сам найдёшь, если захочешь...- и скрылся из виду.

       - Делать нечего судьба так судьба, - вымолвил Ваня, и засобирался  в дорогу. Поскрёб по сусекам, продал сбрую старую лошадиную, да полушубок в дырках соболий. Ну и у папки один золотой, под проценты, занял. Купил себе сапоги походные износостойкие, портки потеплее, три аржаных каравая и рубаху фирменную с вышивкой - за границу всё ж собрался, модник...
       Быстро сказка сказывается, да не быстро пишется. А Иван наш меж тем на вокзал железнодорожный подался, за билетами до страны той тридесятой! Ну правильно, что сапоги то за зря бить, чай не при царе Горохе живём - цивилизация  всё ж! Подходит горемыка к кассе и говорит:
       - А дай-ка ты мне красавица билетик заветный в сторону чужеземную, да смотри не боковушку, да не возле туалета!
       - Хм. Куда это ты намылился? Уж не в тридевятое ли царство? Мм? - и молодуха критически поглядела на вопрошающего.

       - Ну, да, - растерянно произнёс Иван.
       - Ну, и хрен тебе! - в тон произнесла девица.
       - Как хрен? - не понял герой, мы ж не при царе Горохе и....
       - Ии... - передразнила кассирша, - Ты где, дубина, находишься!?

       - В смысле, где? На вокзале...- и стрелец неуверенно огляделся вокруг.

       - Да не на вокзале, Ванюша, а в сказке! Какая нахрен электричка!? - и девушка постучала своим наманикюренным ноготочком по виску, как бы намекая - чем надо Ванюше пользоваться хоть иногда, и чего ему, бедолаге, явно не хватает в его повседневной жизни.
        - Вот, держи, болезный, - и она достала из объёмной сумки большущий клубок ниток, - Поди уж, пользоваться то знаешь как!? Чай не совсем безумен... - и шар с шерстью тяжело плюхнулся возле ног Ивана, а молодица опустила на окошке тяжёлый стеклянный, пуленепробиваемый ставень с табличкой "ОТОШЛА" посередине...

 

       - Да уж, - уныло выдавил несостоявшийся пассажир, - Большая охота пешком чапать. Куда ж оно мне всё упиралось то!? Эх! - и Ванька в сердцах пнул клубок сапогом сорок пятого размера.
       - Эй, эй! Ты чего это распинался тут!!? Сил девать некуда!? Посмотрю я на тебя через недельку пути! То же мне, Березуцкий куев! - донёсся голос, явно со стороны мотка с нитками, - Я, вообще то, штука тонкая, импортная, электроникой напичканная, - продолжало вещать изделие, - Будешь со мной так обращаться,  дорогу у прохожих узнавать станешь! Да по мху на северной стороне ориентироваться.
       У Ивана от удивления даже разум на мгновение просветлел:
       - Хрена себе, штуковина говорящая! - воскликнул он, - Ты что за чудо-юдо будешь?
       - Сам ты чудо, а я - Страшно Умный Супер Алгоритмизированный Нано Интеллектуальный Навигатор! - и существо гордо подняло вверх вертикально конец собственной нити, как бы подтверждая вышесказанное.
       - А! Ну, тогда понятно...- протяжно протянул наш молодец и ещё раз с тоской оглянулся на кассы, - Ну, веди, коли нано, супер..., как тебя там!
       - Зови меня просто Йожег, меня мама в детстве так ласково называла, - сказал  шарик с некой дрожью в голосе и грустно вздохнул.
       - Поехали! - тут же весёло вскрикнул он и завилял шерстяными боками, вприпрыжку покатившись к выходу.
       - Эй! Стой! Йожег! Меня подожди...- бросился догонять Ванька моток с пряжей, стуча по асфальту своими сапожищами и размахивая чемоданом.

       - Ну, наконец-то! Тормоз хренов!- выдохнул кто-то и откинулся на спинку табурета

 

                        Часть вторая, поэтическая.

       Долго ли, коротко, ноги все истоптав, да лишений пережив не мало, минуя реки асфальтовые, избегая чудовищ бензиносмердящих, вышел наконец то наш красавец из дремучего леса каменного, джунглей железобетонных во чисто пространство, на дорогу широкую, хрензнаеткуда ведущщую!
       - Ну? И куда дальше? Эй, навигатор! - окликнул Иван изрядно потрепанный, со следом протектора на шерстяном боку клубок.

       - Эээ... Туда! - показал Йожег концом нити в сторону леса и прыгнул в  кусты, - Давай за мной, - донеслось из чащи, и Ваня послушно полез в заросли, за которыми, впрочем, оказалась вполне сносная тропинка, по которой, вскоре, и зашлёпали дружно наши путешественники. Ну, в смысле, Иван зашлёпал, а клубок покатился...

 

      Как хорошо шагать вдвоём -
      Куда глаза глядят,
      Ни думать вовсе ни о чём,
      Вперив в тропинку взгляд!

      С тобой нам, верно, по пути,
      Мы вместе и дружны.
      Что б до конца весь путь пройти,
      Друг другу мы нужны!

      Но лучше лишь идти вперёд,
      Когда тебя ведут!
      Ответственности никакой,
      И настроенье гуд!

Ведь за рулём твой верный друг
Ему такая честь!
А если что случится вдруг,
Всегда виновник есть!

       - звучала откуда-то еле слышная песенка, мешая Ивану сосредоточиться. "Это ж сколько ещё топать!?" - думал Ваня, отмахиваясь от мух и комаров, - "Так и сапог ведь никаких не хватит. Я уж не говорю про ноги" - и он на ходу потёр лодыжку.
       Меж тем, солнце клонилось к закату, а мысли бедного путешественника к отдыху. Но в кустах ночевать как-то не комильфо, а полянки подходящей нигде не обнаруживалось. На лес опустилась темень непроглядная, взошла луна кровавая, да потихоньку начали зажигаться звёздочки на небе словно глаза хищников чащобных. Где-то заухал филин, раздался волчий вой, а следом жуткий душераздирающий хохот болотной выпи, тропинка незаметно кончилась, превратившись в еле различимое "направление", стрельцу стало не до смеха.
       - А мы где, вообще, дружок? - обратился он к своему проводнику с явным беспокойством в голосе.
       - Сейчас, сейчас Ванюша! Всё будет о`кей! - ответил Йожег бравым голосом, в котором, однако, почему-то, оптимизм прослеживался едва чуть-чуть.

- Ты куда меня завёл, сволочь шерстяная!? Я тебе микросхемы то твои сейчас поудаляю! - и Ваня даже схватился за древко лука, как бы подтверждая тем, что человек он - серьёзный, и шутки с ним плохи.
       - Спокойствие! Только спокойствие! Где-то тут домишко пустующий быть должен - вещал клубок, - Лесничего, вроде, недвижимость, я точно помню! - и, на счастье полупроводникового проводника, кусты вдруг расступились, и нашим героям открылась небольшая полянка, поросшая бурьяном,  да странного вида избушка на ней.
       Выглядела оная в свете полной луны весьма жутковато.
       - Эх, а повернись-ка ты родная ко мне передом, а к лесу задом! - зычным молодецким голосом произнёс богатырь. И, довольный собственной шуткой, направился к покосившейся двери.

      Шутник дёрнул за ручку, и дверца с противным скрипом открылась, явив непрошенным гостям пустое и тёмное нутро дома.
       - Однако... - задумчиво изрёк входящий и зажёг лучину. Древняя полуразвалившаяся печь в углу, с кучей каких то старинных горшков, пара неструганых лавок по стенам, потолок в паутине да грубый дощатый стол посередине - вот весь нехитрый скарб, явившийся путникам.
       - Чёт мне страшно, Ваня, - робко изрёк клубок, в нерешительности остановившись на пороге.
       - Да чё тут бояться!? Дом как дом, - молвил удалец и, протопав в угол избушки, врубил, стоявший там новёхонький дизельгенератор. Тот густо затарахтел, и дом осветился тёплым жёлтым светом, а под полом что-то ненавязчиво заскрипело. Из радиоприёмника, висящего на стене, полилась тихая печальная музыка - старинная лютня да клавесин... музыка была со словами...

Увы и ах, мой господин!
Вот щит, а вот ваш меч.
Но остаётесь вы один,
А мне ж - забота с плеч
 
Копьё и щит твои носил,
Я, верный твой слуга -
Ловушки ловко обходил,
Спасая от врага.
 
Судьбе своей в лицо смотрел,
От битвы не бежал.
А меч разящий я меча
ударом отражал
 
Не раз направлен в грудь твою
Кинжал убийцы был,
И вот меж вами я стою,
Бронёю в миг застыл.

Свершили вместе мы с тобой
Не мало храбрых дел
Я, за тебя всегда горой,
Перечить и не смел.

Но дальше нам, увы и ах!
С тобой не по пути,
В любви слуга не при делах,
И мне пора идти.
 
Тебе нектар принцессы пить,
И клятву ей храня,
Дракона хочешь ты убить?
Убей! Но без меня...

Что б сердце девы покорить,
Отбросив разум вон -
В её глазах героем быть!
Жесток любви закон...
 
Тебя к дракону проводил...
Вот щит, а вот он - меч.
Но ты останешься один,
А мне забота с плеч.
 
Рассудок вечно нас хранит,
Нам верно предан он,
Но сердце лишь заговорит -
И мозг наш отключён.

Безумству храбрых песню мы
Споём ещё не раз...
Ведь разум наш из-за любви
Нас вновь и вновь предаст.

        - Ну! - вымолвил Иван, зевая и потирая довольно руки, - Пора бы подкрепиться, да на боковую! - и, в подтверждение этого, его желудок издал внушительной длины трель на сугубо низких частотах. Печь была растоплена, стол накрыт, и через пол часа он уже уплетал за обе щёки скромный ужин путешественника: чёрный хлебушек, отварная картошечка, огурчики солёные, свининка молочная под белым винным соусом, нежно прозрачный балычок, салатик со свежими мидиями, фруктовое ассорти, бутылочка Кьянти урожая лета 1968-го, клубника во взбитых сливках и вишнёвый тортик - на десерт, ну и остального по мелочи...  Чего только не найдёшь в чужом холодильнике! Йожег, как существо электронное, лежал возле генератора, засунув кончик нити куда-то вглубь динамо-машины, из его нутра доносилось довольное урчание. Мирная семейная сценка - сплошное загляденье.

        - Здрасьте, - донёсся внезапно от двери скрипучий противный голос. Стрелец от неожиданности поперхнулся кусочком авокадо. Наш новоиспечённый гурман настолько увлёкся поеданием халявной еды, что не заметил появления на пороге милой старушенции.

        Старушка имела длинные костлявые руки ниже колен, непропорционально большую голову в платке поверх седых косм, огромный крючковатый нос с волосатой бородавкой на конце и запотевший стеклянный глаз. Душка! Просто душка! Картину дополняли редкие кривые зубки и сексуально выдвинутое вперёд правое бедро, эффект которого достигался за счёт более короткой левой костяной ноги.

- З-з-з-здрасьте, - в горле у Ивана неожиданно стало очень сухо, а левый глаз слегка задёргался. Клубок  мгновенно закатился за правый Ванин сапог и там притих.
        - Хорошо устроились! - не меняя голоса и позы проговорила бабка, - Как балычок? Хорошо ли просолен? Мне кажется, тортик еще не успел пропитаться... - на её лице, цвета морёного дуба, подвижным был только горящий правый зенк.

        - Да не стоит беспокоиться! - на лице Ивана появилась обезоруживающая улыбка, - Всё было очень вкусно! - съеденное, меж тем, притаилось тяжёлым камнем внизу живота и готовилось вот-вот вырваться наружу, - А вы - хозяйка? - он даже удивился глупости и неуместности собственного  вопроса.

        - Ага, хозяйка, - бабушка медленно распрямилась, - Вкусно, значит, говоришь!? - юное сердце гостя отсчитывало мгновения гулкими ударами. Если бы не стрёкот дизеля, повисшую на мгновенье тишину вполне можно было б назвать мёртвой.

        - Ну и молодец! - неожиданно бодрым голосом выдала старушенция, прислонила к косяку оборваную метёлку, на которую до этого опиралась, как на костыль, и, смахнув с головы старинный платок, повесила его на гвоздик.

        - А я тебя, как раз, Ванюша, ждала, - бабуся проковыляла к столу, - Еды, вот, наготовила, чем богаты, как говорится... не обессудьте. У "молодца́" аж голова от облегчения закружилась.

        - Всё боялась, что покушать не догадаешься, коли меня не застанешь! - продолжала причитать хозяйка, - А ты, вон, молодец, освоился! как у себя дома! Чайку может!? С мёдом!? Я, давесь, пасечника одного поймала, и... Да ты кушай, кушай! - бабуленция неожиданно ловко для своих лет заметалась по избе, с грязными тарелками, чайными чашками и, незнамо откуда выуженным, огромным русским самоваром: пузатым, с позолоченными боками и сапогом гармошкой наверху. Ваня оторопело смотрел на бабкины прыжки, видимо, не совсем отойдя ещё от её скоропостижного появления.

        - А то я тут, - не останавливая своё хаотичное передвижение по дому, продолжала старушка, - Совсем одна, и поговорить то не с кем! Так оно, конечно, то браконьер какой забредёт, то турист пьяный от лагеря отобьётся... Не то что бы каши с ними не сваришь... Но собеседники из них... Недавно бандюк один, ага, попался, рыбу неподалёку динамитом с кодлой своей глушили, жииирный такой, главное, упииитанный, как поросёнок... Так такого от него наслушалась!  ... Хорошо - не долго... - и, словно в подтверждение своих слов, бабуська грохнула в центр стола кипящий и дымящий самовар, - Ну, вот и чаёк!

 

        Старая села рядом с Иваном и разлила по чашкам кипяточек.

        - Ну, внучок, рассказывай, - и она уставилась на него своим, горящим словно уголь, единственным глазом.

        - Аа, ээ, мм... Чего?

        - Не густо, - молвила бабка, - Зачем пожаловал то, милок?

        - Да вот, невесту, как бы, ищу, а лес, темно, тропинка..., да навигатор, сволочь, того...

        - Но, но! - раздался писк из под стола, - Я бы попросил!

        - А тут смотрим, - продолжал Ваня, не обращая на слова Йожега ровно никакого внимания, - Избушка ваша... И, главное, затащил же, ирод, в глушь самую, в чащобу непролазную, будто другой дороги, поровнее не было! - и он неодобрительно покосился на свою правую ногу.

        - Эх, Ванечка, Ванюша. Вот что, по твоему, кругом тебя сейчас находится!? - молвила, глубоко вздохнув, бабуля.

        - Сказка? - с готовностью догадался стрелец.

        - Ага, сказка, притча. А в сказке что? - она ткнула своим когтем в сторону поучаемого, - Правильно, сплошные намёки да символы всякие.

        - Вот говорили мне, что ты дурень, да не верила я...- ведьма приблизила своё лицо почти вплотную и уставилась на Ваньку самым доброжелательным и чутким взглядом, какой только может быть у ведьмы, огонь в её единственном глазе, казалось, прожигал бедного Ивана насквозь, - Что ж ты, Ванечка, думаешь, что просто так - по лесу шастаешь, променад лёгкий совершаешь? Тебе б ещё бейсболку на макушку да фотоаппарат на шею - вылитый турист, видала я таких не раз! - и старуха, цыкнув зубом, скосилась зачем-то на печь.

        - Дорогу ему, ишь ты, поровнее подавай! - скрипела она,  - Дорога, Ваня, она такая, какая есть потому, что это - твоя дорога! Твоя, и ничья больше!

        - Понял хоть что-нибудь, неуч? - и хозяйка, как бы подытоживая сказанное, легонечко стукнула стрельца по макушке своей корявой сухонькой ручонкой.

        - Понял, - с трудом выдавил Иван, хотя, конечно же, ни черта не понял.

        - Ну ладно, герой, ложись-ка лучше ты спать. Чай, утро вечера мудренее, выспишься, всё посветлее в голове, может, станет, - и бабулька вновь превратилась в заботливую пожилую тётушку, устраивая поудобнее постель на невесть откуда взявшейся большой старинной кровати. И если б не свечение, издаваемое правым, единственно здоровым, оком, её можно было принять за милую пенсионерку, живущую в маленькой уютной лесной избушке....А в общем то, ведьма как ведьма. )

        Наш герой прилёг на свежесбитую перинку и, хвала усталости и свежему лесному воздуху, мгновенно погрузился в глубокий беззаботно детский сон.

 

Сон Ивана.

 

        Снилось ему, будто стал он богатырём неслыханным! Да красавцем неписанным! И шёл Ваня по земле матушке, а землица под его ногами проседала, а трава перед ним расступалась. Девицы красные кругом, из под бровей чёрных густых смотрят - молодцем любуются! Да на плече у него полушубок песцовый, а на поясе позолоченном - сабелька серебряная! И не просто шёл Иван, но вдруг на коне могучем масти импортной вороной ехал, а на коне упряжь узорчатая, да подковы литыё, да седло кожаное - бархатом подбитое! Конь - красавец, Ванька - красавец! Люди вокруг, глядят - любуются! И вдруг выходит девица одна - самая из всех пригожая - волос светел, уста алы, ланиты румяны, руки белы, глазки голубые, аки небушко! И с коня наш молодец соскакивает, девицу ту за обе рученьки берёт, в глаза её смотрит, слово ласковое шепчет и уста свои к её устам близит. Но слышит, вдруг, голос за спиной странный, да за плечо его кто-то трогает.

         Оборачивается Иван, нет никого, назад обернулся - и девица-красавица тоже куда-то вдруг исчезла, снова сзади за плечо его кто-то трогает. Оборачивается Ваня - бабка перед ним стоит, по всему видать - недоброе замышляет, глаз горит, исподлобья смотрит - прямо в самое нутро Ивану! "Пора ужо тебе, Иван!" - говорит. " Пора, очнись ото сна, богатырь!" "Вставай!" "Отмкни очи! "Пора Ваня!" ...

"Вставай, внучок, Ванюшенька! "Идти пора!"

        - Подымайся, лежебока, утро уже! - колдунья трясла стрельца за плечо. В окошко пробивался первый яркий луч, светя засоне прямо в глаза.

 

                        Третья часть.

        И вот уже Иван со своим гидом впереди вновь шагали по дороге. Ну, по той самой, что только его и никого другого, вы понимаете... Утро выдалось необыкновенно солнечное и какое-то весёлое, что ли. Вокруг пели птички, чирикали в траве кузнечики и прочие козявки, пахло росой и свежестью зарождающегося нового - сулящего какие-то неведомые доныне приключения, дня. Вечерние - ночные страхи, образ колдуньи с метлой и жгучим взглядом остались позади. А впереди был чистый горизонт, проглядывающий сквозь редкие деревья да собственная, размахивающая руками, тень.

        - И чего старуха про дорогу говорила там, - размышлял Иван вслух, меряя шагами тропинку, - Будто мне она суждена, да именно та, что есть у меня в наличии! Вовсе нет! Я парень свободный и иду куда хочу! Ишь ты, тоже мне, философ в юбке, карга старая! - разглагольствовал путник, размахивая котомкой с припасами, собранными ему той самой "каргой" на дорогу. В желудке у него пригрелся сытный завтрак, приготовленный ей же, так чего б не порассуждать на сытый желудок.

        - Хочу я, - продолжал он неторопливую беседу с самим собой, - Пойду прямо, а захочу - направо поверну! И никто мне не указ, я сам с усам!

И, в подтверждение своих слов, стрелец неожиданно, даже для себя самого, повернул налево - благо, на тропе как раз оказалась развилка.

        - Эй, Ванюша, куда ты? - крикнул вслед ему катившийся до той поры впереди Йожег и кинулся догонять хозяина.

        - Куда ты, постой! - еле догнал Ивана клубок, - Нам совсем в другую сторону!

        - Вот и иди в другую! А я в эту пойду, мне она нравится больше! - произнес, не оборачиваясь, Ваня, - Я путя себе сам выбираю! - продолжал важно он, - Будут мне всякие советовать!

        - Да постой, постой! Ты ж и не знаешь многого, эта дорога совсем не туда ведёт! И про змия не знаешь, и про волка... - Йожег неожиданно осёкся и замолчал.

        - Про какого, такого волка? - нахмурил удалец лоб и, не переставая шагать вперёд, слегка повернул голову в сторону говорящего, но никого там уже не обнаружил.

        - А про серррого! - вдруг раздался над самым ухом густой хриплый бас.

Герой аж на метр в сторону отскочил от неожиданности. И было, собственно от чего. Хозяином сего страшного голоса оказался не менее страшный - огромный и действительно серый волчище, невесть как, неожиданно выскочивший из придорожных кустов.

        - Здорово, что ли! - продолжило чудовище, обнажив рядок превосходных здоровых белых зубов, могущих послужить рекламой любой стоматологической клиники. Зверь смотрел чуть исподлобья, из слегка приоткрытой пасти капала слюна. Ростом он был скорее с маленькую лошадку, чем с большую собаку, поэтому Иван, сравнив размеры волка и стрел в своём колчане, оставил в покое схваченный было с плеча лук.

        - Здорово! Коль не шутишь! - неожиданно изменившимся, высоким голосом возвестил Ванька и храбро выставил вперёд слегка дрожащую правую ногу.

Волчк, словно собака, наклоняя голову из стороны в сторону, наблюдал за всеми его телодвижениями своими на редкость умными большущими чёрными глазами.

        - Торопимся куда, али просто так - по лесу гуляем? - продолжало вопрошать

 животное.

        - А не твоё соба... Не твоё дело! - отвечал ему молодец, сам себе удивляясь.

        - Ага, - понятливо произнёс волк, и как бы ненароком зевнул, - А я тут сижу, жду, может какой обед ко мне в гости заглянет, а то со вчерашнего дня пусто в желудке. Часом не встречал никого? - на морде у серого появилась невинно вопросительная гримаса.

        - Да нет, - потупил взгляд Иван, - Никого вроде... - и судорожно сглотнув, незаметно скосил глаза в сторону кустов.

        - Слушай, а может ты оладушек будешь!? А то мне бабка в дорогу... А я... Пропадут боюсь! - и Ваня, широко  раскрыв суму со снедью, улыбнулся одной из своих самых обаятельных улыбок.

        - Оладушки! Это можно, - молвил лесной житель, цапнул зубами рюкзачок, и уже совсем скоро ни от оладушек, ни от печёного гусика, ни от свежих огурчиков-помидорчиков, а так же ото всех остальных, собранных заботливыми руками колдуньи, припасов не осталось и крошек.

 

        - А хорошо всё ж Яга готовит! - проговорил сытый довольный волк, ковыряясь в зубах одним из своих огромных когтей, - А тортики какие печёт - ммм... Вишнёвые!

        - Да знаю я, - проговорил, уныло глядя на пустую котомку, наш герой, и тяжко вздохнул.

        - Да не вздыхай ты, Иван! Слыхал я, Кащея ты, проказник этакий, разыскиваешь?

        - Ну да, ищу, вроде ...

        - Ага, - продолжал зверь, - А идёшь ты, значит, на супостата с руками голыми?

        - Ээ... Я, как бы... Вот, - и стрелец показал своё оружие, - Лук у меня! Фирменный! - добавил он не без гордости.

        - Твоим луком только рябчиков с веток сшибать, и то, не факт, что попадёшь! Меч тебе, Ваня, нужен! И не простой, а МЕЧ-КЛАДЕНЕЦ!!! - сказал он торжественно и приподнял вверх левую лапу.

        - Да где ж я его возьму? - развёл руками Ванька, - На дороге не валяется, в магазине не видал.

        - Вот тут-то тебе, Ванюша, я и помогу. Садись ко мне на спину - кататься будем. С ветерком! - и волк мило улыбнулся, хотя лучше бы он этого не делал.

Иван вскочил на волка, закинув за плечо пустую теперь уже сумку, и плотно прижал к бокам животины ноги.

        - Ванечка, про меня не забудь, - донёсся снизу жалобный голос нашего, как оказалось, весьма трусливого клубка.

        - Это кто? - глядя на него, вымолвило чудовище, - Обед? - облизнувшись...

        - Это Йожег! Мой гид, - сказал седок и подхватил проводника, положив его в один из своих широких карманов.

        - Не, ёжиков не ем, - произнес серый нахмурившись, - Ну! Держись, Ваня! - и огромный зверь в мощном толчке оторвался от земли, и, с каждым прыжком, презрев гравитацию, взлетая всё выше и выше, уже через пару секунд превратился в еле видимую с земли точку...

 

        Над горами, над лесами, через реки и моря, нёс волк Йожега и Ваню, с хрипотцою говоря:

        - Под огромным серым камнем кладенец ты свой найдёшь! Злой Кащей им будет ранен, если сам не подведёшь!

        - Сдвинуть эту глыбу с места сможет тот, кто сам герой! Так что видимо невесте никогда не стать женой...

        - Да вы что, сговорились!? - прокричал наперекор встречному потоку пассажир, едва разобрав слова волка, - Я, между прочим, тоже стишками могу! если потребуется!

Тут серый пошёл на снижение и вынырнул из облаков, взгляду открылся довольно таки живописный пейзаж прямо под путниками: небольшая деревушка, петляющая мимо речка, тут и там островки какой-то растительности, да  недалеко от речушки - два стоящих рядом уступа, а между ними небольшая, скрытая от случайного взгляда, каменистая площадка, на которую и нацелился наш экипаж.

Волк мягко коснулся земли лапами и Иван, еле разжав ноги, соскользнул на землю, начав усердно растирать поясницу, оглядываясь при этом по сторонам. Площадка имела еле десять шагов в длину и столько же в ширину, с двух сторон её окружала стена, третья кончалась обрывом, а с четвёртой - густые заросли с узкой, уходящей вниз, тропинкой меж ними. Ровно в центре полянки высился внушительных размеров валун.

        - Мдаааа! - протянул  стрелец,  - Тонн тридцать, наверное, а то и больше! Тут бы динамиту пара кило не помешала... Или бульдозер, али кран башенный!

        - Может тебе сюда отряд солдат стройбатовцев с лопатами? - хмыкнул волк.

        - Ага, не повредили б, - Ванька с серьёзным видом ходил вокруг камня, явно всерьёз намереваясь его сдвинуть.

        - Ну, что, домой уже, быть может? - с издёвкой вопросил хищник.

        - Угу. Йожег, подсоби! - крикнул Иван своему снующему под ногами гиду и, упёршись ногами в землю, стал активно пихать глыбу плечом.

        - Не получается, - после пяти минут сопений и кряхтений признался Ванька, - Всё одно - сдвину! - сказал богатырь и направился к кустам, из которых вышел уже с какой то сухой палкой, один конец коей засунул под каменюку, предварительно подложив под него (под конец) камень поменьше, а на другом повис всей своей тяжестью, болтая интенсивно ногами. Естественно безрезультатно

        Следующим действиями были: подкладывание под край валуна чего-то навроде клина и забивание его всё тем же поленом, стучание по объекту валуном поменьше, в надежде расколоть, залезание на него зачем-то сверху, а так же биение изделия ногами, с последующей пляской вокруг на одной ноге и держанием другой в руках; причём сей священный магический танец сопровождался особыми заклинаниями с описанием полной родословной камня и перечислением многочисленных недостатков оного, с использованием нецензурных выражений в особо извращенной форме, с целью, очевидно, его не сглазить.

        Серый хищник лениво лежал поодаль, положив голову на лапы, грелся на солнышке и наблюдал за ива́новыми деяниями с весьма умильной гримасой, отыгрывая иногда происходящее всей своей нехитрой волчьей мимикой, а иногда, даже, откровенно зевая.

        - Ой! - внезапно вскрикнул Йожег, который до этого крутился вокруг валуна, путаясь под ногами у хозяина, именно так он, верно, понимал слово "помощь" - Я, кажется, что-то нашёл!

        Иван, всё пытавшийся сдвинуть скалу каким то очередным нехитрым способом, тут же подскочил к нему начал что-то разгребать под камнем своими руками. "Что-то" оказалось небольшой заброшенной норой какого-то местного зверька, в которую наш археолог и засунул клубок, подсветив ему слегка мобильником.

        - Ну? Чего видно? - крикнул он уже через минуту в дыру.

        - Блестит чего-то! - раздался из недр глухой голос. А вскоре и сам его обладатель, весь в пыли, показался наружу.

        Тащи, - проговорил он и прыгнул в руки Ване. Конец его шерстяной нити уходил глубоко в нору. Ванька потянул и через считанные секунды, на глазах у слегка обалдевшего волка, наружу был вытащен свёрток, невесть как зацепленный доблестным электронным "шахтёром".

        В свёртке оказались красивые старинные ножны, а в ножнах - сверкающий ярче солнца, искомый артефакт.

        - Ух ты! - разинул рот Иван.

        - Мда... - только и смог вымолвить полностью ошарашенный зверь, - Вот так и вырождаются богатыри на Руси... а дуракам везёт... - задумчиво закончил он фразу и повернулся в сторону кустов.

        - Ладно, удачи! Здесь до Тридевятого не далеко - рукой подать, сам дойдёшь, короче. Привет Змию! - бросил волк через плечо и исчез в кустах.

        - Спасибо! - только и успел крикнуть Ваня вслед удаляющемуся чёрно-серому, величиной с полено, волчьему хвосту.

        - Вот это вещь! - восхищённо воскликнул удалец, вращая в руках меч. А тот и вправду был хорош! В крепких богатырских руках Ивана он выделывал в воздухе невероятные, искрящиеся в лучах яркого полуденного солнца, фигуры. Со свистом рассекая окружающее пространство. Клинок и впрямь был волшебным...

 

                    Четвёртая.

        Наигравшись с оружием, путники простились слёзно с камнем, поправили штаны  (те, у кого они были) и продолжили свой поход. Тропинка, начинавшаяся меж тех самых кустов, где скрылся  до этого хищник-переросток, спустившись вниз, плавно вливалась в просёлочную дорогу, которая, в свою очередь, проходила через селенье с милым названием "Тридевятово", до которого и вправду было не далеко. В нём попутчики и перекусили, ну, что б силы, значит, были - подвиги дальнейшие совершать. А подкрепившись, герои продолжили всё же путь по старой схеме: то есть волшебный проводник - впереди, указывая, как ему и положено, дорогу, а Иван шёл за ним, надеясь на скорую встречу с суженой. А до встречи этой, по уверению того же Йожега, осталось совсем немного - чего-то около миль этак двадцати, ну, может пятидесяти... не более трёхсот - точно.

        - Слушай, Йожег, а  как ты думаешь, - обращаясь к своему спутнику, молвил Иван, - Не кажется ли тебе немного странным всё происходящее? На дворе XXI век, а у нас тут говорящие лягушки да летающие волки, про тебя уж я вообще молчу - что за чудо ты такое - не могу понять до сих пор... Постоянно меня кто-то комментирует, да передразнивает, просто сносу никакого! Сказка, сказка! А я ведь живой человек, между прочим! - продолжал он жаловаться спутнику, - Таскаюсь, неизвестно куда, с волшебным мечом да с луком на плече, из которого раз только выстрелил... И ведь не понятно - чем это всё, в конце концов, закончится! - и Ваня тяжело вздохнул.

        - И если я сказочный герой, то, что станет со мной после сказки?.. - сказал он совсем уже грустно, и, после минутной паузы, по небритой его щеке, видимо в ответ на печальные мысли, скатилась крупная слеза... - Неизвестно! и ещё раз трагично вздохнул.

        - Да плюнь, друг! Скоро с Горынычем повстречаешь - вмиг вся дурь выйдет! Поверь - это тебя от безделья на философию потянуло. А с Горынычем - с ним шутки плохи...

        - Ааа кто такой Горыныч? - насторожившись, спросил Иван, сюрпризы не были у него в почёте.

        - Змей, - коротко и просто ответил клубок, - Сам увидишь.

        После этого Йожег всё ж поведал сотоварищу, что змей - он же Горыныч - это что-то вроде кащеевой "крыши" либо охраны по-русски, и, как бы ни нехотелось Ивану, а встретиться с ним, видимо, придётся. Но поскольку у стрельца есть волшебный меч, то вряд ли ему стоит бояться огромного бронированного чудовища, изрыгающего на своих обидчиков пламя, от которого, поговаривают, даже камень плавится...

Ободрив, таким образом, друга, Йожег и сам пустился в философствования... На тему пользы от пеших прогулок, ценности настоящей мужской дружбы и о смелости да храбрости богатырей русских во все времена, разные эпохи. А под конец ещё, зараза эрудированная, и спел... правда, тихо, себе под нос:

Коль был рождён ты колобком-
                  упругие бока!
По жизни катишься клубком,
             судьба твоя легка.
 
Как снега ком летишь с горы,
             свободой опьянён.
Раздолью рад ты до поры
         и лёгок на подъём.
 
Без рулевого твой фрегат
         несёт волною вдаль,
А сзади тают берега...
     тебе ж ничуть не жаль.
 
В чужом трактире ждёт обед,
            в гостинице - ночлег,
Лицо ласкает - солнца свет,
       но чаще - дождь и снег.
 
А ты всё скачешь и летишь,
             заботой не томим,
Живёшь, как будто сладко спишь,
            на яви - лёгкий грим.
 
Твоя улыбка - глупый смайл
         а сам ты колобок
Снаружи мир - сплошной фристайл,
         внутри же ты убог...
 
Но рассужденья прочь гони!
         ведь жизнь - сундук чудес...
Всегда героя ждут они
         пусть полон чудищ лес.
 
С удачей счастье впереди
         тебя наверно ждёт.
Пытать решил судьбу? Не жди -
         смелей иди вперёд!

          Меж тем, постепенно спускались сумерки, а места для ночлега и в помине не было. Наоборот, неожиданно потянуло сыростью, и с обеих сторон дороги показалась болотная топь. А ещё через час приунывшие герои шагали по узкой тропе, вихлявшей меж гиблых чёрных лужиц, поросших осокой и камышом. Тут и там, посреди воды торчали стволы деревьев, сухие и мрачные. Назад возвращаться, однако, было уже поздно.

          - Повторяешься, Сусанин - с кислой физиономией проронил Иван, - Надо здесь останавливаться, потонем ведь!

          - Ваня, Да здесь деревня недалеко! Точно говорю, - увещевал его Йожег, не останавливаясь, - Нам, главное не встретить никого, а деревенька хоть и маленькая, да гостеприимная - молочком разжиться можно и переночевать.

          - Молчком - это хорошо бы! Да вон, смотри, и окошки светятся уже! Мигают жёлтенькие в вышине, - радости стрельца не было предела, - Йожег, ты где?

          - Ты главное держись, Ва-а-аня!  - услышал он удаляющийся голос и шорох придорожных кустов.

          - Опять... Чего держаться то? - с усмешкой выронил Иван и тут же остановился, как вкопанный. Что-то тёмное и массивное явно преграждало ему дорогу. А жёлтые треугольные "окошки" стали явно больше и уползли куда-то вверх, приобретя ещё попутно по огромному зелёному зрачку посредине - каждый.

          - Что, не видно ничего? - раздался со стороны зрачков жуткий, трубный рёв, едва похожий на голос. Хорошо наш герой по нужде ходил незадолго до этого - иначе не миновать бы беде. О том, что бы ответить голосу и мыслей не возникало.

          - А так? - и в следующее мгновение, вместо громоподобного рыка, из тёмного нечто спереди вырвался ослепительный длинный язык пламени. Он прошелся по сухостою, верхушкам топляка, и в следующий момент яркое зарево осветило всю картину целиком.

          Посмотреть, кстати было на что. Перед Иваном, перегородив дорогу своей громадной тушей, высилось, блистая в свете огня бронзовой чешуёй, хвостатое, крылатое да четырёхлапое чудовище, весьма смахивающее на дракона. Змей был локтей восьми в холке и двадцати, до кончика хвоста - в длину. Размах сильных кожистых крыльев так же внушал всяческое уважение. Голова (единственная, слава Богу) размером с телёнка на крепкой необхватной шее, жёлтые зубки величиной в две ладони, да две пары могучих лап, бесспорно требующих маникюра, довершали впечатление.

          - Не Иваном ли дураком будешь? - изрыгнул монстр очередную порцию децибел.

          - Й... Й... Йяааа, - с трудом преодолевая сухость во рту, тихо произнёс молодец.

          - Ну, так я по твою душу, грешник. Выбирай, малец, какой смертью умирать будешь! Зажаренным быть хочешь, али сырым тебя сожрать? - продолжал греметь Горыныч, ведь наверняка это был он, не осталось уж никаких сомнений.

          "А пошло оно всё к чёрту!" - вдруг подумал Иван, - "Что ж мне теперь, всю оставшуюся жизнь бояться!?"

          - А не рано ли ты меня хоронишь!? - вспомнив где-то давным-давно, в детстве прочитанную единственную книжку, ответил неожиданно прорезавшимся, зычным голосом ему богатырь.

          - Что б меня, витязя русского! да какой-то червяк огнедышащий слопал! Ах ты, ящерица переросшая! Саламандра с крылышками! Тварь хладнокровная! Пугать меня вздумал, динозавр недобитый! Береги чешуйки, рыбоптиц! - и с этими словами и с криком "аааааааа", выхватив из ножен кладенец, наш Ванюша бросился на змия.

          - А ты храбрец, таки! - вымолвил удивлённо дракон и, слегка разинув пасть, дыхнул в сторону атакующего. Иван, однако, сделал небольшой зигзаг, и порция жаркого огня разбилась о поверхность, слегка оплавив землю.

          Удалец, меж тем нёсся вперёд, огибая рептилию с его левого бока, размахивая попутно мечом над головой. Горыныч расправил крылья и, широко раскрыв свой огромный зев, явно намеревался схватить смельчака, дабы откусить от него чего повкуснее.

          Ванька, обежав уже чудище с правого фланга, и явно не желая, что бы им лакомились, с разбегу оттолкнулся от росшей вдоль дороги осинки и, сделав невероятный кульбит а-ля паркур, сжимая обеими руками своё оружие, мешком плюхнулся на шею, почти доставшего было его зверя, и тут же был сброшен змеем себе на крыло.

          Атака, всё ж, не прошла безуспешно, - вдоль драконовской выи, по бронированной чешуе шла, прочерченная мечом при скольжении Ивана, царапина, из которой на траву с шипением начала капать зеленоватая жидкость. Разъярённый ящер, тем временем, пытаясь извернуться и цапнуть-таки нахала, выгнул шею таким образом, что потерял равновесие и широко взмахнул крыльями, при этом воин, всё ещё продолжавший скользить теперь уже по змеиному крылу вниз, был отброшен им далеко в сторону.

          Перекувыркнувшись пару раз в воздухе, герой благополучно стукнулся спиной о ту же осинку и достиг, наконец-таки земли. Тут же вскочив и успокоив кружившуюся вокруг него кусты и деревья, Ваня сфокусировал свой взгляд на противнике и хотел было уже снова ринуться в жаркий бой, но застыл, наблюдая весьма забавную картину.

          Огромный воздухоплавающий ископаемый, пытаясь восстановить утраченное равновесие, прыгал на правой лапе, всё дальше удаляясь от визави. Он с рёвом изрыгал вокруг себя огонь, бил своими широченными крыльями по воздуху, запутываясь ими всё больше в сухих и цепких сучьях топляка, и выписывал брёвнообразным хвостом в воздухе впечатляющие восьмёрки. И вроде уже почти остановился супостат, но поскользнулся на мокрой глине, и, сделав последнее не слишком изящное па своего странного вальса, со страшным треском, шумом и хлюпом, всей своей нехилой массой рухнул в ближайшее болотце. Которое тут же, с удовольствием и чавканьем, пуская огромные пузыри, начало его засасывать.

          Горыныч судорожно перебирал лапами, пытался зацепиться зубами за растущие по берегу лужи кусты, вырывая их с корнем, колотил хвостом по воде и усиленно бил намертво запутавшимися в прибрежных зарослях крылами; в надежде высвободиться, однако, он увязал в трясине всё глубже и глубже. Вот уже на поверхности остались лишь шея с башкою да крылья. В глазах застыло отчаянье.

          - Ваня, помоги! - всё тем же рычащим гласом взмолился птеродактиль.

          А Ваня уж и сам уже не рад, видя такую душераздирающую сцену. Кинулся к болоту. Жалко всё ж животину, хоть и змея, а существо из плоти и крови, весьма редкое и верно очень одинокое...

          Стрелец подскочил к берегу и рубанул со всего плеча молодецкого, растущую неподалёку, стройную берёзу, потом ещё одну, и ещё парочку. Клинок не зря звался волшебным, стволы ложились рядком, с одного удара - аккурат возле дракона. Цепляясь челюстями за поваленные дерева, наш змий подтапливал их под себя стараясь подтащить их лапами под своё брюхо, те нехотя, со страшным скрипом и треском со всею своею кроной всё же уходили под воду. А Иван, меж тем, рубил сучья и сухие палки, высвобождая рептилии крылья, сам рискуя при этом оказаться в том же самом положении, что и спасаемый им монстр.

          После двух десятков загубленных берёзок и получаса мучений с головы до ног в болотной жиже и водорослях, измождённо усталые, бывшие враги сидели на травке и мирно болтали.

          - Спасибо тебе, витязь, спас ты меня. Думал уж, всё - хана! Я больше всё как-то по воздуху летаю, а с водою я, знаешь, с детства не дружу. А за нападение хулиганское ты меня, того, прости, Ванюша, Змея окаянного! Не со зла я, а по служебным обязательствам токмо, - рёк человеку зверь.

          - Да и ты меня прости, не червяк ты вовсе и не  тварь нисколечко, это я в горячке ляпнул, не подумавши! А на динозавра ты и вовсе не похож - у тебя черты благородные! Сразу видно - дракон! А не какой-нибудь ящер, там, или кто... - великодушно отвечал ему победитель.

          - А, Кащей, он и вправду такой страшный? - спросил у изрядно уже пообсохшего Змия Иван.

          - Да, Ваня, страшный и хитрый! как ты с ним совладать собираешься - не пойму, - дракон тяжко вздохнул, - Вот и меня он обманом на службу свою заманил, а ведь внутри я - добрый, мягкий и доверчивый, всяк меня провести горазд. Трудное детство, понимаешь, юность разгульная, - продолжал он дрогнувшим голосом, - И не заметил, как в услужении у Кащея оказался, жизнью своею кажный день, можно сказать, рискую! а ведь у меня жена, да дети - дракошечки маленькие осьмнадццать штук! - и звероящер вдруг разрыдался горючими слезами, положив свою трёхпудовую голову, на с готовностью подставленное Иваном, плечо, от чего тот сразу ушёл на пару вершков в землю. Огромные янтарные слёзы текли по щекам Горыныча, падали на стрельцову одежду, оставляя на её поверхности длинные обугленные дорожки.

          - Ну, ну! Разве приличествует дракону плакать, - успокаивал его Ваня, гладя по бугристо шершавой голове, - Ты ведь уже вполне взрослая, половозрелая особь - держи себя в руках, - закончил фразу удалец и поощрительно похлопал толщиной с собственное туловище шею чудовища.

          - Хороший ты человек, Ваня, помогу я тебе! Завтра же полетим невесту твою выручать!

          - Это хорошо! - донёсся снизу тонкий голос, - А то надоело, всё пешком да пешком!

          - Это кто? - подозрительно прогромыхал дракон.

          - Это Йожег! Мой гид! - радостно сообщил Ванька, подхватив с земли клубок

          - Йожег? Чех что ли?

          - Ну ладно, - молвил Змей, - Поздно уже. Тут деревенька недалеко, я вас отнесу, только поблизости высажу, а то местные жители меня боятся чего-то, - он недоумённо пожал плечами.

          - А ты как же? - поинтересовался Ванька, - Не, не пойдёт! Давай на сухое место, а там костерок разведём, да перекусим, припасы есть небольшие! - показал он свой рюкзак, - Только вот спичек бы, а то мои промокли...

          - Спичек, говоришь? Хм. А насчёт перекусить, так я сыт, пока тебя ждал - коро... оленя дикого поймал! Вон, только бубенчик от него остался. Ну, хорошо, пошли костёр разжигать... как-нибудь, - и Змей Горыныч не без жалости посмотрел в район ивановой головы.

          Уже через пятнадцать минут, новоявленные друзья валялись на полянке возле дружелюбного костерка, грея свои чешуйчатые тела, жуя припасенные бутерброды и травя выуженные тут же, с интернету буржуйского, анекдоты. А вскоре над лужайкой раздавался подобный грому, могучий и густой, раскатисто басовитый храп, мешавший бедному Змию заснуть...

                    Пятая.

        Настало утро решающего дня.  Все трое подкрепились, кто, чем мог: кто довольствовался солнечным светом, кто "Завтраком туриста", а кто-то, отлучившись на полчасика в деревню, вернулся сытый и довольный, пряча свои бесстыжие глаза от сотоварищей.

          - Ну, ребята, - решительно молвил Змей, - Полетели! Прикончим черта лысого, хватит ему небо коптить тысячелетиями.

          - Залезай, Ваня, ко мне на спину, да держись покрепче, а то я виражи-то любитель позакладывать.

          Ванька, как заправский всадник, вскочил на дракона, засунув предварительно клубок себе в карман, и вскричал по-молодецки:

          - А ну, давай, залётнааеее-е! Иии-эх! - а чего б не поразвлекаться ему, не каждый ж раз на драконах покататься приходится.

          Змей Горыныч резкими, сильными ударами огромных крыльев устремил своё могучее тело навстречу восходящему солнцу и, сделав круг почёта над поляной, взял свой курс на логово Кащея.

 

          Ох, то не дирижабль в небесах летит, не самолет да не ракета фюзеляжем сверкает. То наш Змей да Горыныч с двумя седоками средь облаков редких воздух крыльями режет, чешуёю на солнышке поблёскивает. Мчится Змий - в ушах свистит, того и гляди с седла вышебет... Выше гор, стрелы быстрее - скоро уж и цели, видать, достигнут наши герои. А вот вдали не замок ли кащеев обозначился, крепость чёрная на уступе обрывистом!? Она самая! Ближе и ближе всё - острог супостатовский! темница девичья! Вот уже видны стены зубчатые и ворота кованые стальные, бойницы страшные тёмные да окошки решетчатые, мост подвесной со рвом под ним глубоким, с лебедями белыми в нём плавающими, а рядом садик полон яблонек плодоносящих на бережку с беседкою под сенью дерев ухоженных, ещё дворик с палисадничком возле крыльца резного, с видом на рощицу берёзовую невдалеке... Жуткое место, мрачное...

          Сделал наш огнедышащий три круга над замком - не видать Кащея вроде. Одна лягушка на крылечке сидит. На солнышке греется. Ивана увидела - волноваться начала, лапками перебирает, квакает чего-то.

          - Снижайся! - крикнул Змею Иван, и тот лихо спикировал прямо перед входом, пропахав лапами приусадебный грунт.

          Ванька, словно казак удалой, соскочил с "коня" на ходу и бросился к суженой.

          - Здравствуй, ненаглядная! - вот так, сходу заявил о своих правах ухажёр новоиспечённый.

          - Здравствуй, Ваня, - скромно потупила глазки пленница, - А я вот тебя сижу, жду, думала и не придёшь вовсе, - продолжала она журчать аки реченька, что в день жаркий течёт между камушков, слух лаская путнику усталому.

          - Да как же я мог! Я, как только! Так и сразу! На всех парах! Прям к тебе! Ночи не спал, с чудовищами сражался, кусок в горло не лез, всё о тебе думал! Сапоги истоптал, пока дошёл! - пылая страстью, молвил воздыхатель.

          - Да я вижу, витязь мой храбрый, - изрекла тем же нежным напевом лягушка, косясь, однако, на живёхонького Змия и на практически новые ивановы сапоги.

          - Вовремя ты Ванечка явился, однако, а то совсем меня хрыч бессмертный приставаньями нечистыми своими замучил, - и царевна взглянула на Ваню невинным светлым взором, -  Заслужил ты, молодец, мой поцелуй по праву.

          - Это ещё зачем? - удивился стрелец.

          - Так, а ты поцелуй - узнаешь, чай я не кусаюсь - беззубая.

          - Ну ладно, как скажешь, - произнёс витязь ясный и взял земноводную на руки.

          - Куда целоват та? - смущаясь осведомился Ванюша да нерешительно чмокнул принцессу в её зелёные уста.

          Раздался тут же страшный треск, повалил откуда-то густой белый дым, запахло травами да кореньями разными колдовскими, а как только дым рассеялся - явилась перед парнем девица красоты неписаной, светла косами, голуба глазами, щеками румяна, талией миниатюрна... Всё как во сне, в общем - Ну, вот и я! - молвила красавица Ивану.

          - Так и вот оно как! - разинув рот, молвил, весьма  оторопевший Иван, - А я то невзначай думал - за лягушкой еду... Так-то оно, конешно, и лучше даже...

          - Так бери ж ты меня скорей за руки, и бежим отсюда куда дальше, не ровён час, злой колдун прилетит, нас погубит с тобою, Иванушка.

          - Ага, тикать пора, - поддакнул жующий до этого мирно в сторонку травку Змей. Дед, он шутить не будет.

          Вдруг, чистое до этого небо, стало затягиваться тяжёлыми тучами, мгновенно превратившись из голубого в свинцово чёрное, налетел северный холодный ветер, и на землю опустилась предштормовая тишина.

          - Упс, не успели... - констатировал Горыныч, - Давай, Ваня, верхом на меня, видимо, не избежать нам боя.

          - Прячься! - крикнул Иван царевне и изящным прыжком оседлал изготовившегося на взлёт ящера, приземлившись пузом ему на спину.

          Молодица спряталась за крыльцо, а воин на боёвом своём одре взмывал в облака - и вовремя. На площадке возле замка в вихре снега появился Кащей, весь худой, чёрный, с золотой короной на лысине, а уж злююющий!

          - Ах ты, вор неумелый! человечек нескладный! Ивашка, отрок слабоумный, без роду без племени! Ишь, чего удумал, похищенное хитить, украденное из под носа уводить! Да как ты вообще смел явиться ко мне, вояка недоношенный! Смерть тебе! мелкий пакостник, - чародей начал шептать что-то себе под нос, вращая бешено искрящими очами, вознёс скрюченные руки к небу, и тут же тучи сгустились ещё больше, стало темно, будто ночь вокруг, а из угольно-чёрных туч змейками засверкали молнии. Донёсся первый гул электрических разрядов.

          - Ну! Держись, Ванюша, сейчас начнётся! - перекрикивая бурю, говорил едва выровнявшемуся в "седле" стрельцу дракон. Внезапно черноту неба прорезала зигзагом мощная вспышка. Молния рассекла надвое окружающий воздух и вцепилась своим нижним концом прямо в хвост Горынычу.

          - Ойк! - басом изрёк змей.

          - Ай, - удивлённо повторил за ним Ванька, хотя ему досталось явно меньше.

          - Разворачивайся! - проорал он сквозь ненашутку разыгравшуюся стихию, - Атаковать злодея будем!

          - Может не надо? - отвечал ему зверь, но всё же стал огибать по неширокой дуге замок, намереваясь, видимо, как-то обойти беснующегося чернокнижника, а заодно и скрыться на время за фасадом от его горящих глаз. Однако небеса снова с треском разверзлись прямёхонько у них над головой.

          -Уй-ох! - на этот раз молния тряханула летящего так, что пред взором потемнело и он на мгновение потерял пространственную ориентацию.

          - Мама! - вскрикнул Ваня фальцетом, поправил всё ещё искрящиеся, стоящие дыбом волосы и пожалел, что не захватил с собой резиновый коврик себе под седалище.

          - Ну всё, Ванюша! - проревел дракон, обращаясь к седоку, - Сейчас или никогда! Ещё одного попадания я не выдержу.

          Ураган усиливался, ветер сбивал  Змия с курса, на земле вырывало с корнем деревья, в лицо седоку начал сыпать мелкий колючий дождь, неожиданно перешедший в град, и это при том, что гроза и не думала прекращаться.

          Змей Горыныч обогнул крепость и внизу показалась маленькая, но, тем не менее страшная, фигурка чёрного мага. Змей, словно узревший добычу коршун, выбрав цель, со свистом пошёл на снижение.

          - Иду на вы-ы-ы-ы-ы-ы-ы! - словно оглашенный заголосил герой и выхватил из ножен красавец меч - кладенец, высоко на вытянутой руке приподняв его над головой остриём вверх.

          - Ааааааа!

          Раздался зловещий скрежет электрического разряда, осветившего всю окрестность голубым светом, обозначив внизу и сидящую за крыльцом царевну и стремительно надвигающегося Кащея с злорадной ухмылкой на лице со впавшими щеками, и у Вани почернело в глазах. Молния, ударившая прямо в остриё задранного вверх клинка, прошила насквозь и седока и извозчика. Меч, выбитый ударом из богатырских рук, словно семя клёна, крутясь вертолётиком, начал своё падение, сверкая в огненных всполохах.

          - Па-да-ееем! - вскричал уже Змий и с гулом подбитого истребителя, сложив практически свои сведённые электрическим ударом крылья, начал своё неизбежное продвижение к поверхности.

          Очнувшийся через мгновение, ошарашенный витязь наблюдал, как быстро приближается к ним берёзовая рощица и думал, кто же достигнет земли скорее - выбитый из его руки меч или всё же грузный рептилий с пассажиром на борту.

          Меч всё ж оказался на высоте и, слава всем чудесным девайсам, приземлился первым - аккурат рукоятью на голову коварному ворогу, похитителю невест - злому Кащею. Тюкнул в макушку, изрядно помяв корону чёрному рыцарю, тот даже ручонки свои кривые, колдовски к небу задранные, подставить не успел, так и рухнул, словно тюк с кеглями, оземь.

          А след за ним рухнул и наш подбитый экипаж, правда, с несколько большим шумом. С диким хрустом Горыныч с непонятно как державшимся за него Иваном повалился прямо в центр березняка. Вековые деревья, словно спички, в щепы разлетались под натиском в кованой чешуе монстра, с треском и скрёжетом ломались берёзовые стволы и толстые сучья, устилая образовывающуюся после упавшего "лайнера" просеку. Ваня, до этого прижимавшийся к спине дракона, волнуясь за исход приземления, слегка выпрямился в спине, за что и был вознаграждён выпрямившейся и саданувшей его на лету прямо в грудь огромной веткой. С резким выдохом: "Кхе!" - Ваня вылетел из седла и, обрывая оставшиеся сучья, спикировал на устланную листвой землю, если не считать сломанного ребра и пары здоровых синяков - живой и невредимый.

          Резво вскочив на ноги, не чувствуя боли, наш богатырь вприпрыжку побежал до поверженного им в честном бою Кащея.

          - Ты как!? - крикнул он, обернувшись на ходу, Змею Горынычу, который к тому времени уже вполне окончил свой полёт и тихонечко лежал в метрах десяти поодаль.

          - Нормально, - с хрипом ответствовал бедный "Икар".

          - Ииии-хуу!!! - донеслось неожиданно из кармана, - Вот это полетали!

          Вполминуты доскакав до упавшего колдуна, запыхавшийся Иван подобрал лежащий рядом меч и нацелил его остриём в тощую грудь безмятежно раскидавшегося по земле супостата, для верности поставив ему на живот ногу в сафьяновом красном сапоге с отворотами.

          - Ну, злодей, готовься к смерти! - изрёк он, гордо выдвинув вперёд нижнюю челюсть.

          -Э-э-э, эхм, - проблеял очнувшийся вредитель и, поморщившись, приложил ладонь к лысине, - Не губи ты меня, Ванюша! - проникновенным голосом прошептал он, - Я ведь старенький уже - и самому недолго уж видать осталось. А с лягушкой то я не со зла, бес старого попутал, невесту помоложе приспичило мне окаянному! Прости меня, Ваня, век тебя помнить буду!.. Али два... - уже тихо, себе под нос...

          - Ну не знаю... - сказал герой, но ногу всё ж убрал, - Вдруг ты ещё чего надумаешь, кто тебя, лешего, знает!?

          - Нет, нет, Ванечка! Честное слово исправлюсь! На пенсию выйду, колдовством баловаться брошу, сельским хозяйством займусь: баклажанчики там, огурцы с помидорками всякие... Где тебе посылочку вышлю. Много ль старику надо... Ну... и злато у меня... немного лишнее...

          - Ну, смотри мне! коль обманешь... - и молодец важно схоронил меч обратно в ножны.

          - Ваня, Ванечка! Суженый мой! - выбежала из укрытия расколдованная королевишна, - Как я рада, что ты цел!

          - Василиса! Любовь моя! - устремился к невесте наш победитель, схватив её за белы ладошки и глядя в глазки васильковые.

          - Да не Василиса я, Матрёна! - радуясь встрече, произнесла девица.

          - Матрёна! Имя-то какое! Красивое! - и Иван притянул её к себе за нежные рученьки.

          - Ваня!

          - Матрёна!

          Их уста соприкоснулись, и они сошлись в страстном поцелуе. Дождик давно кончился, подул тёплый ветерок, а сквозь редеющие и светлеющие на глазах облака выглянуло яркое приветливое солнышко, осветив влюблённых своими нежными по полуденному жаркими лучами.

          Ну хорош целоваться, - выглянул из кармана клубок, - Не одни, между прочим.

          - Это кто!? - радостно спросила Матрёна.

          - Это - Йожег! - улыбаясь во все свои тридцать два, счастливо отвечал ей жених.

          - У-ти, какой миленький!!! - воскликнула девушка и погладила вмиг заурчавшего гида...

 

                    Эпилог.

        Нацеловавшись и нагладившись вдоволь ёжиков, наши герои, распрощавшись без особого сожаления с Кащеем, сели на очухавшегося Змея и счастливо двинули в обратный путь. Мимо яблонек плодоносящих, мимо деревушек с пасущимися рядом вкусными коровками, мимо речек и озёр, ручейков да болот, мимо дорог проторенных и тропок нетоптанных, мимо маленькой избушки, у которой под полом загадочно что-то скрипит. Вот уже и городишко родной на горизонте видится, смогом ядовитым средь пейзажа окружающего выделяется. Здравствуй отчий дом родной очаг, встречай героя земля его вскормившая! Ждёшь, пойди, не дождёшься!

          Вот и кончается сказка добрая, а вместе с нею и героев наших судьбы описание. Делать нечего, всё проходит!

          Поговаривают, Иван наш с Матрёною, долгой думою не заморочившись, пир горою быстро устроили, да за свадебку весело принялись.

           Стали жить молодые дружно, весело, в любви и согласии. Хороша невеста, да и Ваня не дурак - цветочки ей дарит, целует-милует свою лебёдушку. А молодец-то и вправду поумнел, не иначе поцелуй с лягушкою обоюдно на целующихся подействовал. И дела у него пошли в гору, и сам стал мыслить более складно - не стыдно людям с ним уж и пообщаться стало. А молодая и хозяюшка, по дому всё делает, об Ванечке заботится, жена - чудо просто.

          Что ж Йожега касаемо, то пригрелся, животинка электронная, у хозяев добрых - вместо домашнего питомца у них устроился. А то и подрабатывал время от времени - туристов водил по местам историческим, денежку домой приносил, всё достаток молодой семье.

          Змей же, Горыныч который, перевозками занялся, чем людей пугать, лучше уж по воздуху их катать, а по выходным - фаер-шоу устраивал - народ веселил. Кому-то развлечение, а кому восемнадцать детишек кормить и жёнушку радовать любимую подарками разными.

          Кащей, вроде, даже слово своё сдержал, шалить перестал, овощи себе выращивал потихоньку да лебедей булками кормил.

          А Яга - та так и лесничила себе помаленьку в своей маленькой избушке в глуши непролазной. Волк к ней захаживал, пирожками угощался и остальным, так по мелочи. А среди лета и молодые с Йожегом, нет да нет, наведывали пенсионерку, вином потчевали старую, по хозяйству помогали.

          И слыхали, только тихо! у невестушки молодой животик округлился да расти начал, видимо нянчить скоро внука деду, али внучку...

          Ну, а братья ивановы... 

          Да кому это интересно!?..

 

          Вот и сказочке конец, ты читатель - молодец!!! :* :* :*

 

 

2.02.2010