Буров Владимир Борисович
Hannibal ad Portas - 7 - Какими и вы будете

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками Типография Новый формат: Издать свою книгу
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    - Сюда надо приглашать не меня, милок, а Брайана де Пальма, - как: - Уже пригласившего, вот именно твоё Подставное Тело. - Сел на землю и заплакал. - Ты чё, не сейчас твое время.- Что это значит, можно забить после обеда?

   24.07.19
   Ганнибал у ворот - 7 - Какими и вы будете
  
  
   Эпиграф
  
   Здесь, чтобы всё было правильно,
   надо с каждым забитым голом
   отрубать голову,
   тогда и будем считать по футболистам,
   павшим в этой неравной битве
   с мячом.
  
   Глава 1
  
   Вышел за ворота - Солнце, - но:
   - Никто не встречает.
  
   Прошел уже много - метров пятьдесят:
   - Такси, - пролетает мимо, но метров через двадцать останавливается.
   Таксист, видимо, решил обратиться с вопросом:
   - Как здесь найти тюрьму особого назначения, - имея в виду, что видит, да, что-то, но тюрьма ли это - точно ему неизвестно.
  
   - Ты, Блаженный, иди сюда!
   Отвернулся и пошел дальше. К только вышедшему из тюрьмы так обращаться нельзя:
   - Или задушит или убьет.
   Тем не менее - сел.
   - Что там делал? - весело спросил он.
   - Честно?
   - Лучше, честно.
   - Не знаю.
   И:
   - Сразу отвез меня в баню.
   - Я вчера мылся.
   - Я - нет. - И купил выпить - как знал - только сухого и пива с почти раками.
  
   Я вышел с идеей и книгой Альберто Моравия - заодно. Так что ожидал сюрпризов, но только не такого абсолютного незнания жизни за рубежом:
   - Это была женщина и - по-моему - даже не похожая на мужика.
   Как я мог обознаться? - спрашивается.
   - Ты думаешь, я человек тебя достойный? - спросил. - Или тебя кто-то попросил меня встретить?
   Скорее всего, никто не берет в жены - посоветовали взять первого, но вот не обязательно попавшего, а первого зека, выходящего из тюрьмы. Таких мыслей, как раньше в кино:
   - Мы с вами где-то встречались - уже не было.
  
   Попробовал поднять ее и вынести из парной в прохладительную комнату - не вышло. Она вынесла меня.
   - Что это значит? - хотел спросить, но вовремя понял:
   - Значит так надо.
  
   Всё было, как надо: вино, пиво, баня, девочки - вот именно, что во множественном числе - она поселила меня в лесу, среди высоких деревьев и кустарников, туманов и комаров.
   - Летучими мышами?
   - В изобилии.
   Наверно, думает, что я колдун, - решил.
   Притворится - хочу - но не могу, ничего не получается, ибо:
   - Или не верю в чудеса абсолютно, - или:
   - Только в капитальные.
   Что-то должно быть, конечно, но уж теперь не знаю - вспомню ли.
   И:
   - Выходит, что вспомнил хоть это, - как, однако, Фиесту.
  
   Сразу не мог настроить инструменты мозга на то, чтобы понять:
   - Знаю или нет, что это такое?
   Быки?
   - Были.
   - Вино красное, для здоровья очень полезное - тоже.
   - Рыба красная? - да, была, но, что свежая, пойманная - сомневаюсь.
   Слишком больше недопонимание бывает ли до сих пор, как раньше, или как с вином и рыбой, - только засушенные. Вино - еще туда-сюда, - рыба:
   - Мало пригодна для осуществления человеческого питания.
   Кошки - тоже не согласны. Собака Джеки - обожраться всегда готова, так как и является натуральным с родословной:
  
   - Нет, уже не немецким Тигровым Догом, не таким же полосатым Стаффордширским терьером, а маленьким, хотя и очень умным - даже более, чем:
   - Цвергшнауцер-иком.
   На восьмом месте в мире, а спать очень лезет:
   - Только со мной.
  
   Что ей от меня надо - так и не понял пока. Неужели вот так сразу поняла и решила, что, да, страдаю, но только в присутствии своего же личного:
   - Сексуального гигантизма.
   - Не могла знать. Уже потому, что я и сам, хотя и уверен, но не до конца.
   Чаше всего даже наоборот:
  
   - Чтобы вышло - надо обязательно войти в другое время - так, в этом, никого для меня не приготовлено.
   Сомневаться?
   - Приходится, - но это ничего не меняет.
  
   Придет, сразу скажу:
   - Зови меня Тарзан, - или по четным, если дням, то:
   - Приглашенный даже Екатериной Второй во временные - правда - любовники, ибо ее выдержать долго - не только ему - никому не под силу, даже коню.
   И вот уже нет даже смысла мечтать, что это только сказка, сочиненная для своего только любопытного одиночества. Коней - тоже была:
   - Целая конюшня.
  
   И даже испугался, когда она пришла, что слышала мои мысли, - ибо:
   - Может продать в рабство - за дорого.
   Иначе пока так и не пойму, какой у нее во мне смысл - делать:
   - Ничего не умею.
   Если только, как Альберто Моравия:
   - Превращать в реальность злободневности свои открытия дверей сей - почти одушевленной - реальности.
  
   И ничего нового, так спросила даже до трахтенберга:
   - Что ты еще умеешь делать? - извинилась и повторила:
   - Ты хоть что-нибудь умеешь делать?
   Но и я ответил, как для себя умозаключил достойно:
   - Не знаю.
   - Что значит:
  
   - Не знаю, - это не ответ.
   - Тогда, да, пожалуй, только это и умею.
   - А именно, - не умею врать.
   - Это плохо, а то я думала устроить тебя барменом.
   - В пивную?
   - В ресторан.
   - Не знал, что здесь есть рестораны. Для белых?
   - Ну-у, не знаю точно, я сама тоже не местная, но ходят многие.
   - Я не пойду.
   - Тогда подумай до вечера, а утром, как уходить буду положишь мне на стол записку, когда ночью пойдешь в туалет.
   - Согласен! - чему обрадовался - тоже - не совсем ясно пока.
  
   Она взяла записку, не прочитала сразу, чтобы разбудить меня, а просто ушла, а ее подруга по таксопарку - если правильно это у них так называется:
   - Взяла ее и сообщила примерное содержание, когда они были на разных концах города, поэтому и не могли встретиться, чтобы поговорить, как следует, по-человечески, - что значит:
  
   - Понять друг друга.
   Разумеется, там было написано не про балет, не про бокс даже - понаслышке мне знакомый.
   Думал, не поймет, потому что я и сам сомневался:
   - Хватит ли моего интеллектуала для игры в этом городе, ибо желание есть, как играл всегда в высшей лиге, - но вот не помню точно:
   - Не дай боже только зрителя.
  
   И главное, что:
   - Форварды никогда не покидают поля, - даже при взятии Берлина, - ибо:
   - Пойду-ка я в последней шеренге из этих пятисот тысяч, - остаться в живых?
   Должен так-то. Возьму кого-нибудь в плен, авось и самого Хи, али Шелленберга, шпионскими замыслами богатого, может быть, Хеб-Бельса. Жаль, что не летчик:
  
   - Мог и Геринга за хвост перетянуть на нашу сторона, а здесь уже приклеить к стенке - заместо обоев с Ником Сером и его Ниной Петровной на встрече в Америке, в ее президентском дворце, - но, разумеется не:
   - В качестве уже и их президента, - и знаете почему?
   - Почему?
   - У нас президентов не бывает! - тока эти, как их?
   - Простые просто-напросто слуги народа, только охотой на диких кабанов и уток, а также почтенных лососей мистера Хемингуэя, могущих надеяться, так как:
  
   - Сёную, - вспоминать можно, но лучше не стараться, ибо есть, но - плохо то, что нам на пиво, - и то:
   - Денег далеко не всегда хватает.
   Намедни хотели голубей ловить, чтобы не только было, чем закусывать, но и не только хорошо покушать - пожрать:
   - От души!
  
   Что там есть, как было не раз сказано, если не считать Фоки Михаила Булгакова:
   - Ему почему-то хватало.
  
   Поставили за сборную - она рукой махнула:
   - Я сама найду тебе хорошую работу банщика, когда здесь сауну построят.
   - Я тогда еще не умру.
   - Надейся - к примеру - не очень состариться.
   - Спасибо, - попытался пошутить, - не вышло: она обиделась и до такой степени, что уехала одна - мне пришлось до стадиона пешком направляться, - и знаете почему?
   Именно потому, что направился, а не пошел, так как в сторону церкви оказалось, как раз есть пляж, а в футбол на нем:
  
   - Пляжный еще никто не додумался играть, - ибо играли только на деньги - к тому же в очко или в трынку.
   Но и оправданье есть:
   - Люди ищут веселья - значит его здесь немного.
   Футбол - первое.
  
   Логика у меня работает - в одном сомневаюсь:
   - Смогу ли принять на грудь, - ибо всегда берет сомнение, чем лучше:
   - Головой, - авось?
   Ей думать надо - значит будет правильно принять на грудь.
  
   Она ничего не сказала, но по ней понял - нельзя сказать, что не верит, - но вижу:
   - Надеется.
   Значит и мы:
   - Постараюсь забить сегодня же гол.
   - Как играть, ты знаешь?
   - Если в принципе?
   - Например.
   - Интересовался, - и:
   - Вижу побоялась спросить, - не сегодня, надеюсь?
  
   Сыграл хорошо, но ничего не забил, а только думал об этом чаще, чем надо.
   Успокоили:
   - Первый раз, как в первый класс - часто забывается дорога до дома.
   Даже не спросили, есть ли у меня, чем закусить.
   - Что?
   - С кем спать сегодня будешь? - один, кажется, играющий тренер.
   - Я не буду, - ответил, - так как надо обсудить кое с кем итоги моей неудачной игры сегодня.
   И да, цех теперь не получит премию?
   - Премия - это наши оплачиваемые выходные, один день игра, плюс второй день.
   - Чаепитие после него, как после сдачи крови безвозмездно.
  
   - В следующий раз - уверен - тебя поставят играть за завод, - сказал играющий по правому флангу капитан.
   - Почему?
   - Мы подскажем, что сможешь забить гол.
   - Спасибо, я так-то - в уме, разумеется - умею.
   - Тут нужна не только тактика, но и стратегия, - сказал уже в подвальчике пивной - чуть не передумал:
   - Пивного бара, - говорят, скоро будет один, но я пока его не видел.
   А то некоторые говорят о Сэлинджере, как о молодняке крупного рогатого скота.
   - Действительно, поддержал меня играющий тренер, - сначала забить надо, чтобы после игры так точно напиться.
   Продолжил капитан цеховой команды:
   - Чтобы не было мучительно больно - всегда забивай.
   - Как?
  
   - Есть способ, мы его разработали вместе, - сказал тренер.
   - Ты будешь играть по левому краю за сборную завода.
   - Да вы что, я слышал за сборную всем нападающим во всех местных Кольчугиных сразу в начале первого тайма так перебивают ноги, что они, - нет, не обязательно болят долго, но голова просто забывает.
   - Точно, - продолжил капитан команды, - память в финтах, разученных во время размышлений в пивной, и отработанных более-менее на запасном поле - пропадает.
   Я:
  
   - Совсем?
   - Нет, что была - вспомнить иногда удается, - играющий тренер. Пока не мог запомнить имени ни того, ни другого, что и логично, ибо еще и не решил, что футбол - это именно та игра, которая, как проходная завода может:
   - В люди вывести меня.
  
   - Ты умеешь играть левой ногой? - капитан.
   - Нет, только правой, левой не могу даже мышей ловить.
   - Это и лучше, - сказал тренер, - никто не заподозрит тебя не в только в этот, но и в следующий раз, ибо будут смотреть завороженно:
   - Не притворялся ли ты в прошлый раз.
   - Притворяться нельзя?
   - Лучше не надо - в следующий раз будут верить, но намного меньше, - тренер.
  
   - Ты будешь бить правой.
   - Вести мяч, - не договорил один из них.
   - Левой, - сказал я.
   - Нет, вот в том-то всё и дело, что тоже правой.
   - Как и бить.
   - Только правой?
   - Ты можешь левой?
   - Нет.
   - Не надо и приучаться, ибо хватит и того, что вести мяч к одиннадцатиметровой отметке будешь по левому краю.
   - Они скоро всё поймут, - сказал я.
   - В этом весь фокус, что не поймут никогда, - почти обрадовался капитан, что:
   - Я не понимаю - и они не поймуn, - закончил логику сразу нескольких предложений капитан.
   Я:
  
   - Человек уже с древних времен привык идти на лосося с бутылкой коньяка и пачкой кофе, ибо наоборот:
   - Да, - тренер, - никогда не получится, после ловли форелей ни коньяк, ни кофе сами по себя никогда не появятся.
   - Поэтому - тренер - если делать наоборот, иди хоть днем и ночью по левому краю, а бить правой ногой - так никто никогда не сможет поверить, что это завтра наступит вчера.
  
   Тренер:
   - Только сам себя не обмани.
   Капитан:
   - Можешь перестараться и.
   - Что и? - я не понял.
   Тренер:
   - Страшно подумать, но можешь повести какое-то время левой, как правой.
   Капитан:
   - По крайней мере, не хуже.
   - Почему это так плохо?
   - Можешь в решающий момент не понять, какой из них надо бить.
   - Как по Высоцкому, думал ведущая левая, а передумал и спел - правая.
   Я:
   - Результат - мимо?
  
   На игре был равнодушен, как пулеметчик ЭМ-ЖЁ -42 - только надо запасти заранее пулеметные ленты:
   - Подносить под огнем противника не удастся.
   Забил, хотя и не, как по заказу - оба в правый от себя угол, чтобы вратарь меньше надеялся:
   - И так уже зашел слишком далеко с левого края до самой середины, а чтобы и еще дальше - что значит - ближе к правому краю - это уже невыполнимо.
  
   Поэтому немного придержал коней.
  
   Неувязка вышла на предпоследней игре - перед выходом на решающий матч за первое место. В пивной тренер Коля принес чемоданчик - как в баню сходить, если иметь в виду чинно и благородно. И предложили мне cвою долю получить сейчас.
   - Вы тоже будете брать?
   - Нет, - Коля.
   Вася сказал тоже самое. Он улыбнулся:
   - Мы уже взяли.
   - Я не буду, - рассказал, как заранее разученную историю, но даже ни разу не вспоминал о деньгах, ибо уже доказано:
   - Их бывает всегда очень мало именно потому, что деньги меняли чаше, чем их можно успеть сколотить в приличный кораблик для отчаливания в другие дали.
  
   Утром объявили, что деньги теперь будут другие, а эти менять поздно, так как на этот раз обмен и не состоится.
   - Почему? - спросил я еще спросонья у Элен, как она просила себя называть в первой четверти. Узнавать, как будет дальше - не решился.
   Но она сама ласково пояснила:
  
   - На эти, сданные в аренду государству деньги, уже купили заброшенные земли где-то в Америке.
   - Где? - ничего не понял я.
   - То ли на Аляске, то ли еще где, - я там жить не собираюсь, запоминать не стала.
   И добавила, что вышло уже вчера вечером пояснение, что кто не захочет получать свои дивиденды никогда - может когда-нибудь уехать жить на эту самую Аляску, может быть, даже в Канаду, я точно не запомнила.
  
   Бью с двадцати метров - не попадаю! Мяч непонятно почему идет чуть выше ворот.
   Бью с двадцати пяти - правее девятки.
   С пятнадцати - пробить не дали. Бить левой - не стал и пытаться. Ибо портить можно всё, но не до последней же копейки. Ибо так и запомнил для себя:
   - За удар правой могут выписать штраф, - а какой:
   - Лучше сразу - даже не навязываться.
  
   И думал, что так и буду играть - ибо обвел в этом финальном матче многих - но без призовых. С другой стороны, ходить в пивной подвал мне понравилось, поэтому:
   - Лучше и не привыкать.
   По привычке - видимо - закопал старые деньги, как акции, не имеющие срока давности так, чтобы в случае чего:
   - И сам не мог найти сразу, - а потом?
   - Потом поверят, что ничего про это не знаю.
  
   Я знал, что прятать так, чтобы в случае чего и сам мог забыть:
   - Где? - на время, а вспомнить всё равно когда-нибудь удастся.
  
   За сборную завода не взяли. Точнее, взять-то взяли - только запасным, но на хороших условиях:
   - Деньги можешь не возвращать - считай их своим выходным пособием из элитного состава, который в отличие от всех остальных, - которые:
   - Бьют по воротам всегда мимо, - так как только за:
   - Отгулы, - часть сразу, часть к очередному отпуску приписывается.
   А?
   - Мы? - получаем дома, садовые участки вне очереди, и прочие ладаны и кадильи жизни местной, так-то не очень бедной - рыбу живую на говенке ловим, грибы и ягоды:
  
   - Практически круглый год, если не маринованные еще, то и в свежем виде можно скушать, ибо ждать можно только под водку, так как:
   - Денатурат мы не пьём!
   - Не обязательно и я буду, - ответил, нет, не грубо пока еще, но тоже:
   - Как бык, еще не знающий будущего, на своих дальних родственников на небе.
  
   - Надеющийся?
   - Не отрекающийся, несмотря на запрет здесь не только веры в бога, но и его религии.
   - Даже?!
   - Неуместный вопрос. - Хотя и не запомнил с кем говорил, если не мечтать, что с Меди-Умом.
   Над которым здесь смеются, как над:
   - Не для средних ум-офф.
  
   Эль-Ка пристала:
   - Сколько получаешь?
   - Ничего.
   - Это пока что, а дальше?
   - Дальше? Если я всё утро над тобой работал, а ты: дальше?
   - А что?
   - Так куда дальше-то, если я уже больше не могу!
  
   - Ладно, иди, а то на тренировку опоздаешь.
   - Не думаю, что обо мне вспомнят.
   - Если платят - вспомнят.
   - Хорошо, объясню: сто двадцать оклад, премия от тридцати до пятидесяти рублей месяц, плюс квартальные от ста до ста пятидесяти.
   Но премию платят только тем, кто играет.
   - А квартальные тем, кто забивает.
   - Да.
   - Дело не в том, что ты получаешь мало, а я много.
   - В чем?
   - Дело в том, что живем мы в разных временах, не имеешь ты - как некоторые избранные - связи с другим временем.
   - Так бывает?
   - Не часто.
   - Сколько надо получать, чтобы заинтересоваться: я тоже - авось - из другого времени?
  
   На вид умная девушка - только странная, а ведет себя, как крахобористая дура. А с другой стороны, можно думать, что и встретила меня не случайно на выходе из Зоны, а как-то узнала заранее расписание моего оттуда вылета, как пробка, - ибо:
   - Надо пить, или не надо, - а всё равно выходи, как перебродившая брага, ибо так без спросу пробку выбьет, что потом и пить будет:
  
   - Вообще нечего?
   - Естественно, - хотя это только к слову, ибо не пью уже с заповеданных пор.
   Можно сказать, что и стараюсь только догадаться:
   - Как можно не пить? - ибо и заложено это питие - похоже - не только от рождения, - а:
  
   - Намного раньше.
   Так-то лучше ничего никому не говорить, ибо и так не только не до смеху, что даже в заводской футбол не взяли - хотя и мечтал я об этом настолько никогда, что даже очень редко. Но прием игры на левом фланге всегда не только понравился, но и:
   - Получаться стал!
  
   И выпустили - как объяснил тренер - специально во втором тайме на пару-тройку, максимум на десять минут для отвлечения внимания, как решающую козырную карту:
   - Туз-а, - что уже два ноль в их пользу, хоть как-то пошатнуть.
   Иначе?
   - Ничего не выходило!
  
   Действительно, поставили уже двоих подставных - хороших футболистов то ли из Москау, авось и из Питер-Бурха, - мастеров, но выгнанных пару лет назад за систематическую пьянку, - а толку не только мало, но становилось по мере их сил:
   - Уже всё меньше и меньше.
   С другой стороны, этот сине-розовый туман, окруживший Россию - если это она, конечно - меня взять не может:
   - Пьянею уже с полстакана, если больше - рвет беспощадно.
   Только сухим и спасаюсь, но и оно возбуждает только одну мечту:
   - Заменить его лимонадом, хотя и со льдом тоже.
  
   Примерно происходит то же самое, что и с одним из почти бессмертных спутников, нет пока что, не Одиссея Благородного, но и даже раньше:
   - Сына Зевса - Геракла.
   Она на него смотрит - как алкоголюя на меня - а:
  
   - Там ничего нет?
   - Точно! - нет места для него в моем сердце.
   - А всё равно пытается?
   - Коне-ш-но!
   Ибо изгаляться любит, что и не понимает, да, но над людьми только, а все они здесь обычные:
   - Даже не догадывается.
  
   Происходит такая же магия, из которой еще предстоит разругаться с моей любимой первой встречной - Элен:
   - Кастрюлю почти новую, хорошую трехлитровую, которую сам искал долго, чтобы была без единого, даже слабо видимого скола, с цветами розовыми по обеим бортам, авось и по одному:
  
   - Положил на стул после мытья почти ровный, ибо тряпки для протирки этой посуды на нем, да, были, но составляли высоту, позволяющую этой кастрюле возвыситься - тоже - да, но на высоту не более, чем тридцать градусов к ее наклону относительно горизонта стула:
   - Упала! - но с какой стати - вопрос?
   Можно еще упасть с шестидесяти, но с тридцати - никогда.
   Главное, что знал - может, даже хотел протянуть руку помощи, но нарочно разозлился:
  
   - Сколько можно мучиться чудесами этой нелогичности?! - пусть разобьет себе башку.
   Разбила, а теперь жалко, ибо:
   - Сколько можно проверять одно и тоже?
   Но в данном случае я и не проверял, а только недоразумевал:
   - Почему я могу предчувствовать нелогичную правду?! - где геометрия, где тригонометрия, и так далее, и тому подобное, - но вот именно, что только:
   - Учебное мероприятие.
  
   Магия - видите ли - добро любит.
  
   Ну, и не стал особенно заморачиваться, а обвел первого на противоходе, что улетел даже дальше боковой линии поля - не поняв именно:
   - Почему я так к нему дружелюбен?
   Второй пропустил между ног, удивившись, что я не побоялся применить этот прием в самый разгар уже проигранного боя.
   И вот он, еще один защитник, а дальше только вратарь и вряд ли Лев Яшин. Но и он не возьмет, если надо. Правой в правую девятку - та-ма-а!
  
   Второй заход тоже проигнорировали. Прошел по левому флангу, и когда до штрафной оставалось еще метров пять-семь пробил в левый от вратаря угол, - как учили у заводского друга.
   - Гол, - но почти никто не захлопал: и те, и другие обалдели от неожиданности, что не только я:
   - Могу, - но и они сделать ничего не собираются.
  
   Доказательство простое - если кто спросит:
   - Хорошие отношения с окружающими сильнее закона, - что значит, можно вообще ничего не доказывать, а только:
   - Попросить.
   Фантастика совершенно немыслимая, - но! Только в теории, а реально все только этим и занимаются, - кроме:
   - Кроме, вот как раз - выходит - существующей здесь порабощенной части населения не только поселков, деревень, но и некоторой части городов, которым, как накладная и выписана эта априорная:
   - Справедливость.
  
   И Библию как раз за это критикуют, что она слишком отстала от:
   - Нашей жизни, - что там и на-те вам:
   - Справедливости нет!
  
   Бывает - вишь ты - и наоборот:
   - Скажи-те человеку, чтобы дал забить, по-хорошему, и пожалуйста:
   - Да, конечно, если можешь.
  
   Против третьего раза двинулись против меня уже полу командой, как немцы против Покрышкина:
  
  
   Глава 2
  
   - В воздухе пахнет грозой!
   Черные дни миновали, враг отступил за кормой-й!
  
   Меня так и не заменили до окончания основного времени. В дополнительное, представительные члены посоветовали оставить меня в запасе, с добрым, впрочем, напутствием:
   - Всё равно ему не дадут забить.
  
   Счет так и остался равным, и меня попросили с вежливой улыбкой:
   - Забей им, пожалуйста, парень, - даже без обещания, что тогда уж у тебя точно:
   - Всё будет.
  
   И:
   - Спросила Эль-Ка за приготовленным в честь моего праздника ужином с хачапури, пивом, и последующим неординарным сексом:
   - Ты не забил.
   - Да.
   - Этого следовало ожидать. Почему, кстати?
   - Их бин не понимайт, но чувствовал уже заранее.
   - Что именно?
   - Именно, именно?
   - Да?
   - Не дадут, суки!
   - Кто это, Су-Ки?
   - Я не знаю, но видимо, живущая где-то неподалеку Прохиндиада.
  
   - Ты что, такой умный?
   - Вас не понял - прошу пане повторить.
   Она дала мне пощечину, но промахнулась - реакция еще была, ибо пороха нет, - но запасы Бабы Яги где-то зарыты.
  
   Взяли в областную команду запасным.
   - Будешь играть, когда встреча будет.
   - Да?
   - Назначена в вашем городе, ибо.
   - Ибо, понимаю, квартиру надо давать в областном центре, а себе, жене и дочери - еще на насытились?
   - Ась? Ты что, пьяный, - без знака вопроса, - а:
  
   - Без нас пьющих мы в нашу коммандос не берем-с-с! - так обхохотался он над моим равнодушием к тщательному поиску истины, что пришлось согласиться:
  
   - Вы правы, скорее всего, не только не заслужил, но и не заслужу никогда, так и буду в своем городе гонять мышей в запасной цеховой команде.
   - Что это значит?
   - Буду работать не бей лежачего в лекальном цехе! Потолки - высокие. Настольный теннис - всегда почти первый на очереди, газировка:
   - Всегда уже подсоленная, чтобы слишком жарко не было?
   - Вы в курсе? Тогда почему не там, а здесь?
   - Знаешь ли. друг, хочу бежать на Запад, но без незаконного пересечения его границы.
   - В составе Сборной?
   - Ты правильно пишешь, друг, с самой большой буквы.
  
   И вечером пригласил его к Эльке.
   - Чтобы? - успела она спросить заранее.
   - Как и мне попасть в Сборную.
   - Тоже бежать хочешь?
   - Куда? Впрочем, конечно, нет - только съездить, чтобы обыграть.
  
   И поняли мы с ней только одно:
   - Просто так попасть за границу нельзя.
   Я:
   - Так и не понял, чего ему здесь надо было?
   - Ты его сам пригласил.
   - Интересно, зачем?
   И поинтересовался:
  
   - Ты или я, - но кто-то один из нас точно - знает, как туда попасть.
   Выбор только один:
   - Или сначала в Сборную, потом отвалим, или наоборот.
   - Сначала отвалим, потом с Сборную? - она.
   И я даже не осознал:
   - Неужели это правда, что так можно?
  
   Граница, что далеко, что на небе - почти одинаково.
   - Но шанс - значит - у тебя есть сыграть за Сборную, - сказала Элен и почему-то загадочно.
   Может показалось, что загадочно, а так-то обычно, хотя что в этом есть обычного?
   - И на одни процент пока не понимаю.
  
   - Иди и попросись в Сборную, - она.
   - Как? Я даже не знаю, где она находится.
   - Надо организовать матч местной команды с областной, чтобы осветили в газете.
   - Что именно?
   - Сколько ты забил.
   - Сколько надо, - пошутил, а она и отверзни:
   - Пять - сможешь?
   - Да ты что!
   - А что? Больше надо.
   И сама же настояла:
   - Тут только договариваться надо.
   - Думаю, точнее будет, звезды немного переставить. Да и легче даже.
  
   Меня вызвали в милицию, и до такой степени испугался, что решил подумать:
   - Сидел я хоть когда-либо, или нет, даже по ошибке?
   - Спросить свою Белку не удосужился, утром полез и зачем-то перевыполнил план по этому делу:
  
   - Есть наслаждение в бою, - ибо, как в бой и шел, и лез на нее, как - нет, не Коска в польско-литовско-венгерском фильме про взятие крепости в дыму, и даже не на буфет вокзальный - только, как на мумию, настоятельно советуя проснуться от сна векового.
   И довел до того, что уже перед самым уходом на каталки в своём такси, запела:
   - Вези меня извозчик по пыльной мостовой, - что значит: - Ехать сегодня уже больше не могу - ты:
  
   - Попробуй!
   - У меня прав нет, да и были раньше только на мопед, пока, наконец, сержант, припершийся неизвестно зачем в почти темный переулок - не проколол их, а вспомнить за что:
   - Не могу! - ибо и было только по тогдашним правилам: переехал лужу, а она возьми да всплесни лапами, - а:
  
   - Сержант и испугался такого чуда, как нарушения правил местного бездорожного движения.
   - Сегодня смеяться будут?
   - Хорошо, если не обосрутся от ужаса.
   - А именно?
   - Проехал по луже, а додуматься на ходу, что ее можно объехать - не удалось сообразить.
   - Скорее всего, ты и проехал по ней нарочно.
   - Тем более: права есть - почему нельзя?
   - Скорее всего этот сержант был рыжий.
   - Да, белобрысый.
   - Значит, сделал нарочно, не по правилам прокола прав первому встречному.
  
   Дала мне свои права - оказалось, что похожи:
   - Стрижка одинаковая, длинная, - подтвердила и она.
   - У меня короткая.
   - Где ты видел?
   Взглянул в зеркало - ужаснулся. Отлегло от сердца только тогда, когда она пообещала:
   - Больше никогда так не делать, - а.
   - Надела на меня свой парик, - как - правда не в этот раз - сообщила:
   - Из козы черно-белого покрова.
   Что можно перевести, как:
  
   - Русско-немецкого производства.
   Что значит, не черно-белого, а черно-бурого, ибо и до сих пор помню немца, который приехал на русскую - нет, на этот раз не зону, а таксомоторную стоянку за русоволосой, хотя и только русской женой:
  
   - Немцев наделает именно она только настоящих!
   А то, что ее трахали до этих пор больше, чем все, ибо сами таксисты уже не могли, - искала среди людей прохожих, но желающих гаркнуть во все горло:
   - Эх, прокачу!
  
   И выпал мне заказ вести - нет, не футболиста, конечно, побывавшего здесь на побывке, а его невесту, грибами-ягодами перегруженную, ибо совет да любовь, да, живут на свете, но выигрывают только с витаминами лесными:
   - Совместно.
   И.
   По дороге удалось ее трахнуть, хотя и стремился, если только:
   - Мысленно, - что никогда не сбывается - в этот раз почему-то получилось.
   С другой стороны, буду теперь, как все:
  
   - Обманывать других, а никому об этом не говорить.
   Она тоже так и предупредила:
   - Ты ему ничего не говори.
   - Встречать будет?
   - Ну думаю, у него режим, в классе Б играет.
   - А бывает?
   - Слышала, и А - есть, но кто там играет: понять не могу.
   - Почему?
  
   - Мой играет лучше всех, а до сих пор в Б.
   - Может ли так быть, чтобы эти А и Б отличались только, как в школе: двери в класс разные, а преподают.
   - Да?
   - Всё тот же: один обман, один обман.
   - Почему?
   - Китов древних критикуют за слишком большую задержку на Земле, а я.
   - А вы?
   - Я это не люблю.
   - Неужели вы верите, что Киты со Слонами на пересменку, держат Землю на весу?
   - Да.
   - Почему?
   - Иначе я не смогла тебя трахнуть.
   - К-как-как?
   - Ты думал, что ты меня?
   - Ну-у, не без этого, конечно.
   - Нет, нет, я не люблю насилие, если только редко.
  
   Похожа на Аллу Два, которая приезжала ко мне на Зону, - если не иметь в виду:
   - Только во сне, наверно.
   Да какая Алла Два - никого я не знаю!
   Честно, даже вспоминать не хочу, чтобы это будущее - в прошлом было - невероятно.
  
   В Москве запутался в адресах из-за большого движения - пришлось:
   - Опять трахаться в машине? - удивилась она, но вынуждена была согласиться, что лучше так, чем кому-то одному спать на улице среди кустов, ибо комаров! - уже были.
  
   Утром ЧП - как специально для меня подстроено:
   - Ее мужа не допускают до матча в его классе Б.
   - За что? - взмолилась она, уже готовая и с главным тренером расплатиться. Как со мной
   И он:
   - Настолько забыл обо всем на свете, что согласился, но вовремя опомнился, как человек честный:
  
   - Бесплатно могу, но и договор не нарушу.
   Но симпатичная до такой степени, что можно волне думать:
   - Очень красивая, маленького роста, а работает простым продавцом штучного товара - значит, обмануть никого не удастся, а он - этот обман - обладает одним, но очень, очень замечательным качеством.
   - А именно?
   - Копится.
  
   И попросила она меня:
   - Выручи моего мужа раз ты любишь играть в футбол.
   - А именно?
   - Сыграй за моего мужа, чтобы доказать не только вина не пьешь и курить никогда не будешь, а гол:
   - Забью обязательно, - так обустроил главного тренера этого класса Б, - что он согласился, но и пообещал:
  
   - Гола не будет - выгоню твоего мужа! - ибо она этой ночью ему ничего не дала, а со мной так и спала-не мучилась долго - в машине.
   - В случае нашей победы? - на всякий случай спросил я.
   - Будешь у меня играть, как центральный нападающий.
   - Я больше люблю слева.
   - Хорошо, левый крайний, как Гарринча, Эйсебио и почти Пеле даже! Действуй, парень!
  
   Они на меня ноль внимания, но и я слабости в ногах не чувствую, после длительного таксования, ибо ночь с миледи не усугубляла ее. а наоборот:
   - Восстанавливала.
  
   Хуже всего, согласился-таки поутру на роль центрфорварда - лавры Пеле, видимо снилась - хотя и спал, как почти убитый после всего.
   Мяч мне то и дело то дают, то вообще кидают прямо на голову, а что с ним делать понять не могу.
   - Ты или природный игрок по левому краю, - сказал тренер, - или ничего из тебя не получится, - отальтернативил капитан команды, чье место я занимал весь первый тайм.
  
   Так только, по деревне с колотушкой и будешь бегать. Да и то вряд ли. Но он же и заступился:
   - Пусть попробует по правому.
   - Зачем?! - даже закричал я.
   - У тебя правая нога бьющая - ставить на левый фланг - не только тебя, но и меня выгонял за несоответствие специальности.
  
   Вышел на правый, как от безвыходности, которую так и не смог от волнения вычислить до начала игры:
   - Зачем так волноваться - не пойму.
   И мяч это почувствовал до такой степени, что тоже растерялся: отскакивал от ног, как резиновый.
  
   - Ты мяч, когда видел в первый раз?! - кричали с трибуны.
   - Вчера! - со смехом отвечали с другой.
   И не врали - вот что изумительно - как и вообще никогда не видел его, а только знал, что бывает. Однако, как комета Галлея - сюда иногда залетая, да и то только затем, чтобы попугать людишек, - я - выходит:
   - Посмешить.
  
   Получив мяч, решил - неожиданно для самого себя - передвигаться поперек поля, как по левому краю, потом, наоборот, от левой бровки до правой, но тоже, как:
   - По левому краю, - только ворота противника и были на этот раз левым краем - в прошлый раз:
  
   - Наоборот, - свои.
   Мало кто что понял, но таким образом обвел и вратаря, автоматически, однако, вспомнил, и пяткой откинул мяч назад, в ворота.
   Многие - да все почти - не сразу поняли, куда он и делся.
   Говорят, посчитали, что мяч в воротах - это запасной, а не тот, который я забил. Пока не разобрались:
   - Лежит внутри ворот, а не снаружи.
  
   Предложили:
   - Оставайся.
   Отморозил:
   - Надо с прежней работы сначала рассчитаться.
   - Зачем? - никто не спросил, ибо я и сам не понял.
  
   Далее, сразу в А, или пока еще раз в Б?
  
   Три дня и три ночи так и жил с этой Малышкой без миллиона, - я так думал, а на четвертый решил:
   - Оставайся!
   - С тобой?
   Пошутил:
   - Да.
   - Я лучше пешком назад триста километров пройду.
   - За что такая неблагодарность за бесплатное путешествие в Москву и сон, совместный неоднократный?! - спросил без возмущения, но с недоумением:
   - Неужели этого мало?! - на вид пуда три не больше.
   Если думать:
  
   - Ей нужен больше всего Мабуто - принц, - так:
   - Ни разу не намекала.
   Скорей всего, думала о муже, который здесь, в Москве, на заработках привлекается. Какие тут могут быть праздники - только такие же, как заработки. Взяли с хозяина за ремонт квартиры три с половиной долларов - ему семьсот, - а говорит:
   - Горбатился один целый месяц, как леший из леса безвылазно.
  
   Не понимают, следовательно, рабочие и крестьяне, что начальник, добывший этот ремонт, - берет всё себе, а ему, рабочему или крестьянину:
   - Только отстегивает за его мудрость ровнять, красить и клеить обои на эти стены прошлой дремучести.
   Понять, что это и называется:
   - Всё по-честному, - не может, ибо и привык откочегаривать свои мысли только из видимого спектра наличности, однако, жизни, - а:
  
   - Ее прошлое - тем более, будущее - не может взять в толк, как тоже:
   - Имеющие место быть, - как те два Слона, которых чуть не загнал Александр Македонск-ав на наши поля.
   Не получилось пока что.
   А с другой стороны:
  
   - В футбол играть, как-то удается.
   Достаточно написать на майке:
   - Спартак - Динамо, - через забор и та-ма. - Все так и лезут, так и карабкаются посмотреть, - как:
   - Игра еще продолжается?
  
   Ничего не сказал, но и подходить близко больше не захотел:
   - Отдал мужу - пусть делает с ней, что хочет.
   Вообще - надо сказать - для моего ума непостижимо, какие сигналы получают некоторые дамы из - вот даже мне неизвестно - какого потустороннего пространства.
   Хотя не исключено, что и я не такой уж большой контакт с ним имею, как мне когда-то снилось.
   С другой стороны, вся сложность в том:
   - Кому на самом деле дан этот приусадебный участок, - ибо точно, что на двоих, а не мне одному.
  
   Не надо думать, что второй за меня играет в футбол, как Гарринча - с правой ногой по левому краю - а именно:
   - Мы вместе, - нет контакта, или я забыл про него, и вот такая Цыпленок - похоже - уже давно жареный, как эта Спица - ясно, что не только была в моем колесе, - а уже называет меня - хотя и в уме пока - дураком, не могущим хорошенько прокормить то, что - тем не менее:
   - Трахать хочется.
   - Дак симпатичная, мил херц, может быть даже, красивая, но с другой стороны:
  
   - Кто будет работать продавщицей штучных товаров в магазине, где редко кто бывает, если только не для того, чтобы от кого-то прятаться, так как знают, где живет, - а:
   - Что им от нее может быть надо, кроме Этого. - Без знака вопроса, но зато с большой буквы.
  
   Дошло до того, что забыл не только, как зовут - или может быть - уже звали, мою таксистку, но и забыл вгорячах:
   - Ко скольки мне завтра на игру, или даже:
   - Неужели пока так никуда и не взяли.
  
   Она, нарочно, или действительно пошутила:
   - В класс А тебе сегодня идти.
   - В футбол играть?! - ахнув, принял на время ее за моего секретаря, здесь под липами, недалеко от магазина Спорттовары, какая улица забыл, но недалеко от знаменитого Волгоградского Проспекта.
   - Говорю те, что по теории хотел узнать у тебя кое-что.
   - А именно?
  
   - Почему только из тюрьмы, а в футбол иногда получается.
   - Да брось ты, я ни с кем на эту тему не разговаривал.
   - Там разговорят.
   - Ты, что ли, сдала мои экстравагантные возможности?
   - Нет, ты просто вчера напился с трех рюмок до полной, как обычно, забывчивости.
  
   - Ну, хорошо, поедем, в какой клуб?
   - Я не запоминала.
   Сыграли три раза в крестики-нолики на земле - выпало из трех задуманных команд - одна:
  
   - Торпедо.
   - Я - говорит - про такую даже не слышала.
   - Я знаю, у них есть завод.
   - Там квартиры дают?
   - Квартиры, может быть, и дают - только дело в том, что их пока никому не дают.
  
   - Устроимся на завод хоть, - она.
   - Да, я пойду на сборку Ка-Мазов - или что у них есть еще там - ты:
   - Табельщицей не пойду.
   - Почему?
   - Там мало платят.
   - Может быть, хочешь красить игрушечные автомобили, как запасную продукцию этого завода, если не пойдет основная?
   - Мне кажется, ты имеешь в виду другой завод, а не этот.
   - А разница?
   - Только одна - ты прав - есть или нет у них футбольная команда.
  
   И поехали - недалеко, а плутали всё равно долго.
   Наконец, постучали в ворота.
   - У нас все дома! - был довольно-таки неясный ответ.
   - Я так и знала, что мы опоздали, - сказала она, - а:
  
   - Как зовут?
   - Ты забыл?
   - Да.
   - Я не говорила.
   - Так бывает?
   - Когда ты мне я тебе - только так друг другом и пользуются.
   - Не верю.
   - Хорошо, зови меня Мартышка.
   - Да уж была одна - зачем мне путаться.
   - Ну, хорошо, зови Малышка.
   - Тоже капитально намылено.
   - Ну, ладно, как что-нибудь подходящее у тебя с языка само сорвется, - я.
   - Что?
   - Подтвержу.
  
   Вышли для переговоров прямо на улицу.
   - У вас такая секретность? - спросила она.
   Я немного ожесточился:
  
   - Думаю, предстоит встреча за колючей проволокой.
   - Угадал парень! - хлопнула меня по плечу тренерша.
   Не успел ответить - моя Ленка-Пенка отреагировала раньше:
   - Можно подумать, там не трахаются, а только думают о об.
   - О чем, простите, - тренер сборной Торпедо.
   - Об этом, - разве я не возразила.
   И они, кажется, поняли друг друга.
  
   К счастью, отлегло от сердца из-за таких слишком быстрых перемен, когда футболистов стало настолько много, что их уже тренируют женщины, а возможно даже и:
   - Девушки. - Ибо теперь представилась:
  
   - По связям с общественностью.
   - И набору новых игроков, - продолжила моя Ксерокопия.
   Подумать успел:
   - Лучше эти два имени применить к разным прохиндиадам, чем пугаться одной не только, как ее самой, но и ее шороха, змею предполагающего.
  
   И так и обратился к вышедшей на рандеву мужеподобной - но без бордовой шляпы, как у Хемингуэя - тем не менее, явно:
   - Леди, - графиня, вы взяли с собой мяч, чтобы я тоже мог представиться?
   - Мне жонглеры не нужны, а только их истина.
   - Я, как его бренд-шеф должна ознакомиться более подробно с условиями, чем предложу ему подписаться кровью.
   - Кровь будем после пить - сейчас.
  
   - Я вина хочу, - даже почему-то жалобно тявкнула моя - уже, пожалуй, прошлая ночная подушка, но на подавальщицу мячей из-за ворот - еще тянула.
   - Хорошо, я сейчас выпишу вам пропуск в столовую, пожрете там, что профсоюз моторного цеха послал - подпишем договор после матча, который состоится вечером.
   Добавила:
  
   - Да и про тебя именно, сегодня сыграешь в защите правого крайнего.
   Хотел возразить:
   - За моторный цех? - но язык даже не повернулся от ужаса происходящего на пути, как и я, и моя Пенка - уже были уверены - к солнцу.
  
   - Я согласен - хотя и задним умом только - сыграть и за второй состав, но за цех!
   - Не думал, что до такого начала докатишься? - Пенка за тефтелями в рабочей столовой.
   Хотя меньше месяца назад еще играл именно за цех в городе, который намного меньше этого, - а:
   - Разницы, оказывается, никакой.
  
   Со злости так ударил с центра поля - дальше Ксерокопия запретила даже заглядывать.
   Гол не засчитали - хотя и после некоторого обсуждения председателем профкома, наблюдающего этот поединок из-под козырька крыша почти, как с неба.
   - Почему? - на всякий случай спросила Ксера, чтобы хоть как-то меня обнадежить, что пока не выгнали.
  
   - Верхняя скалка переломилась раньше, чем мяч успел юркнуть за ее пределы.
   - У есть фото-копия?
   - Ась? - председатель, и добавил уже мягче: - Ты ксерокопируй, а я подпишу.
   - Значит, я могу записать в свой блокнот сегодняшнего числа, что.
   - Что?
   - Дело пошло!
   - Хрен с тобой, я согласна, пиши, - отплясала своё веское слово и Ксера.
  
   Верхней штанги такой длины не нашли и для второго тайма - первый доиграли со сломанной перевязанной ветеринарными бинтами, так как для второго состава настоящие, человеческие были не положены по табели о рангах местного комитета взаимопомощи - нет уже не только бывшим заключенным, обитающим и здесь на конвейерной обточке картеров, как тоже деталей машин, но только:
   - Грузовых.
  
   Во втором - не знаю, как другие - ужаснулся еще больше:
   - Два гимнаста, взявшись за руки и за ноги представили эту штангу в человеческом виде.
   И только через пятнадцать минут игры в этом заключительном тайме - смог измерить свою подозрительность:
  
   - Они меньше почти на метр! - то-то я всё смотрю на них, а сам не понимаю, зачем?!
   Ксериха вместо благодарности даже дала мне подзатыльник, дотянувшись из-за разделявшего нас заборчика.
   - Ты что, дура? - не постеснялся расставить уже возникшие, видимо, между нами точки над некоторыми причандалами.
   - Мог сказать: интегралами, - она.
  
   - Почему? - и до сих пор еще не понял, что маленькие сломанные ворота в этом тайме, - мама мия - остригусь на-лысо, чтобы Солнце не запаздывало ко мне с приветами всего хорошего, нового, для меня - и не только - возможно - и этой Ксерокопии - небесполезного.
   Хотя с другой стороны, я не люблю несимпатичных, если они, конечно, не графини, как у Хемингуэя.
   Эти маленькие ворота - в результате - и я, и все остальные уже поняли:
   - Теперь наши!
  
   Но было поздно, вот именно, что и они поняли это вовремя - пока еще им не набили голов, как можно больше, а нам - ничего. Пришлось играть, как и первый тайм с теми же воротами.
   Наш вратарь хотел со злости их сломать, но его удалили за нецензурное поведение и, одновременно, за неумение играть в создавшихся условиях исключительности.
  
   - Будем играть без вратаря, - сказал своим, как капитан, ибо бывший вратарь им и был.
   Но тут же Ксерокопия прислала записку нарочным в виде моей Пенки, и тоже:
   - Без кофе-я.
   - Да вы что!
   Тем не менее, никто уже не смотрел в мою сторону, ибо ихний то ли Гарринча, то ли Эйсебио, а, скорее всего, по очереди - то правым, то левым краем:
   - Уже пёрли мяч ко мне поближе.
   Ближе. Ближе, еще ближе - удар, и я ничего не поймал.
  
   - Полная чушь, - чуть не плюнул в землю, куда падаю, - играть в одни ворота, - ибо:
   - Вторых уже вообще не было!
   Караул гимнасток так устал, что растянулись на земле, но, разумеется, с условием:
   - Бейте в течении пятнадцати минут только понизу.
   Сказать:
   - Оборзели, - уже больше никто не решился, ибо ясно:
   - Друзья! нас, похоже, и испытывают на беспредел.
  
  
   Глава 3
  
   - Нужна помощь, - сказал подбежавшей на мой отчаянный зов Пенке-Ленке.
   - Давай, читай мораль, я попробую выполнить!
   Может быть, сломать и эти ворота?
   - Слишком очевидна будет нарочитость проделанного.
   - Ты считала, знаешь, какой сейчас счет?
   - Два ноль в их пользу.
  
   - На обратный никак нельзя заменить?
   - Здесь председатель месткома.
   - Открыто врать может только он?
   - Думаю, да, как везде.
   - На-придумают какой-то чуши, что у меня уже ума не хватает их не только переиграть, но и:
  
   - Да, май диэ, диэ чайльд, передумать и то непросто.
   - С ним эта Ксерокопия должна была раньше мосты вместе смотреть.
   - Округа Меди-Сон.
   - Похоже, но как-то не так.
   - Надо было заняться боксом с Клинтом Иствудом, как Малышка на Миллион.
  
   - Передай Ксероксу, надо придумать, как забить.
   - Она уже сказала, как, - Пэй Мэй, - как автоматом отрегулировал я имя той мартышки, с которой уже хотел со вчера-позавчера расстаться.
   - А именно?
   - Сказала - придумаешь - завтра за основной состав выйдешь запасным.
   - Нет, передай, выйду, но по левому краю, и не первой заводской сборной, - а.
   - А?
   - За Торпедо.
   - Она не согласится.
   - Почему?
  
   - Вряд ли имеет право на такое решение.
   - Скажи: только на один матч.
   - Но как объяснить?!
   - Пусть поставит на меня те деньги, которые копила на кооперативную квартиру.
   - Если ты и угадал, что они у нее есть в таком количестве - не пойдет на этот неоправданный риск.
   - Пойдет.
   - Почему?
  
   - Сейчас у нее есть шанс попасть в кооператив, который сдается в эксплуатацию жильцам уже через несколько месяцев - есть одна еще неразобранная квартира, - а.
   - А ее деньги удвоятся, даже утроятся на мебель из Германии хватит.
   - Хватит?
   - Да, даже устроить банкет в честь меня.
  
   - Так-к, это, я кем тогда буду, если она заставит тебя еще и трахаться?
   - Ее буду во время официального турнира - вплоть до Заграниц - тебя, когда буду давать Чёс по местным городам и весям.
   - Как артист?
   - Да.
   - Что петь будешь?
   - Фору будем давать местным командам, договорные матчи устраивать в официальных встречах, чтобы.
   - Чтобы их не-выполнять, а, наоборот, играть только по-честному.
   - Хорошо, возможно, она и согласится, ибо я - абсолютно ничего не поняла!
  
   Ксерокопия сама прибежала, чтобы сообщить:
   - Надо забить достоверно, а без верхней штанги - невозможно!
   И да, если не сможешь, лучше и даже больше - на глаза мне не показывайся! Даже в роли мастера съемщика тридцати двухкилограммовых фрез с его ускорителя.
   - Ставить?
   - Тоже, тоже придется.
  
   Я согласился.
   Иду, мяч где-то сзади, но иногда и впереди, чтобы не засудили:
   - Нёс подмышкой!
   Вратарь - ихний, разумеется - во роли Лёвы Ляш-Кина: фуражечку надвинул на нос, ручку положил на затылок, ножки - сделал крестиком. Имеет в виду:
   - Могу забить, если только мяч влетит в ворота вместе с ним. - В нём весу, далеко не кило до сорок, как было в Папанове на пересылке, перед тем, как отправиться в это Холодное Лето 53-го.
   - Во время.
   - Скорее всего, да, одновременно.
  
   Я ударил в левую штангу - она упала, а мяч ушел вправо, выбив из рук фотоаппарат кино обозревателя.
   Думали три минуты - гол, ибо больше вариантов не нашли, как отчитаться за разбитый фотоаппарат.
   Зам председателя месткома даже пошутила:
   - Надо посмотреть, хватит ли у нас на счету денег на второй гол этого, как меня уже полюбила:
   - Красавчика.
  
   Следовательно, прения, а всё равно будут, даже если мнения в этом местном горисполкоме разделятся пополам. Ибо ясно:
   - Сам председатель всегда должен быть злым, чтобы не казаться покладистым, - если только:
   - Они ми-не не друг и не родственник, он ми-не заклятый враг, - так как всегда очкастый частный собственник на:
  
   - Немецких мебелях разлагающийся.
   Мы?
   - Да, сэр, спим всегда в двух местах.
   - А именно?
   - С печи на полати.
   И вот как, милок, счастливо мы жили! Всё было!
   Нам - как распорядился Остап Бендер - наоборот - нужна только:
   - Часть, - но вот именно, что очень, очень большая. Рук не хватит растянуть.
  
   И получил эту часть, забив второй гол за пару минут до окончания матча. На этот раз штанга устояла, но нагнулась в сторону:
   - От ворот так сильно, что вынуждены были - нет, конечно, не признать сразу и этот гол, но ответ на вопрос - таки:
   - Поставили на голосование.
   И даже председатель местком проголосовал за, - боясь уже прямо здесь остаться без портфеля.
  
   Вспомнили о тренере во время небольшого перерыва на пенальти.
   - Мне ясно, - предложил он подумать, - предложат бить эти одиннадцатиметровые.
   - В их ворота?! - да вы что.
   Но он настоял на своём, конечно, не многовековом, но всё равно огромном опыте:
  
   - Пойдут по уже проторенному пути.
   - Да, возможно, они придумали план, который нам не может быть известен, - сказала Ксерокопия, - добавив:
   - Ибо все мысли по этому поводу уже истратили в предыдущем интервале времени.
   - Да, - согласился и я, - еще больше думать:
   - Уже, действительно, не получится, - поручилась за нас всех и Пенка. - Сил больше нет никаких.
  
   - Вам только потрахаться поскорее, - прервал нашу разлюли-малину зам председателя месткома, посланный сюда с белым флагом, но - как сам пояснил:
   - Только для виду.
   - Это ультиматум? - крякнула Махинация, как я обознался про Ксерокопию, ибо, да, морально устал уже в предыдущем периоде, что даже сознался:
   - Рассчитывайте на меня только в ординарном варианте.
   - Никто и не собирался ставить, как в погоне за лошадьми на длинного в этой ситуации.
   - Да, только на победу, - чуть-чуть обнаглела и моя Перчатка, или как ее там, Ленка-Пенка.
  
   - Нет, если кто хочет, мы не будем препятствовать, - сказал Зам по Тылу местного комитета самообразования, но это будет - разумеется, не 5:3 в чью-то пользу, не два - один, а только 2 - 0 в вашу пользу - остальные варианты:
   - Безденежны, - почти угадала Ксера.
   - Не совсем так, а именно: без квартирны, - проблеял зам председателя месткома.
  
   Наметилась еще одна свободная квартира, но только на первом этаже, как намедни дали Крючкову за Трактористов и его личную пляску, а еще точнее:
   - Только приз-сказку к ней - вот именно не самого танца, а только этих знаменитых слов:
   - Вот как надо!
  
   - Мы не сог-лазны, - брякнул я.
   - Чё те надо? - центропендаль, - так и обратился ко мне этот зам-зав.
   - Ему мало однушки на первом этаже.
   - Отдай ему свою двушку на седьмом.
   - Мне на седьмом? - ахнула Ксерокопия. - Моя квартира уже с 53-го висит на четвертом!
   - Люди внесли, кроме кооператива, деньги на развитие - им отписали, - мяукнул за-мик.
  
   - Я сейчас вот что придумаю, - рванула почти брошь на груди Ксерокопия, - здесь представители двух цехов завода, а так это уже финал нашего мирового первенства среди далеко не только подсобников этого автомобилестроения, - то и:
   - Да, - заорали и многие, - сейчас имеем право заменить не только главного, но и вообще весь генералитет нашего местного комитета.
  
   И обе команды почему-то пошли на:
   - Вы.
   - Мы перейдем эту границу у реки враз, хотя - не исключено - и не навсегда.
   И вырвали эту квартиру именно мне вместе, как их всем показалось, с моей Плешкой - от волнения и сам забыл, как ее раньше звали, но не Мартышка - это точно, ибо на нее больше похожа как раз Ксерокопия, которой тоже удалось повысить свой жизненный уровень снижением этажа на этот же самый:
  
   - То ли третий, то ли четвертый, но обязательно в смежности с моей - как на-мечтали:
   - Трешкой, - а мебель с коврами этой Кешке-Плешке-Пенке:
   - Записать! - все решили, что она тут много побегала с порученьями от меня к Комиссаржевской, - или, как ее там, чуть не забыл от волнения:
   - Черной, но уже почти до полного просветления отработанной Копировке.
  
   Решил отдохнуть, пока новый комитет отрабатывал детали, - иначе, - пришлось пояснить:
   - Уже некогда отдохнуть перед пробитием самих пенальти.
   И даже попросил записать мне нужный счет не просто так, на руке.
   - Как тебе удобней, дорогой? - одна из них.
   - Пиши на обеих.
   - Ясно, что на обеих, но на руках или на ногах тебе лучше видно?
   - И сам уж не знаю, устал.
  
   Все ахнули:
   - Нужен перерыв до завтра.
   - Нельзя, - максимум баня, душ с девочками или без них и.
   - И?
   - И только полчаса останется на сон перед пробитием тех часов, которые - ни больше-ни меньше, - но именно:
   - Отсчитывают будущее.
  
   Не поверите, заходили по жребию, ибо я всё равно мало кого узнавал, но и Ксерокопия, или Плешка, и еще какие-то:
   - Тревожили так, что не забью - честно вам говорю - всё равно простят.
  
   И только напомнил, выйдя на старт:
  
   - Считайте мои голы - их я сам буду держать в уме.
   Добились до того, что и вторые ворота сломали, положили два больших портфеля - черный местного производства, как у учителя физики, весь потертый от переноски в нем свежих огурцов с грядки - хорошо, что картофель не таскал, - сказал кто-то, ибо голоса, да, слышу - слов не разберу.
   И хороший новый немецкий с желтыми, как шикарный крем для шикарных пирожных, - нет, не коричневый, - желтый, настоящий, для уже поступивших в очень престижные вузы.
   Что с желтыми? Пряжками, скорее всего, ибо сам-то и так, естественно, был
   - Желтым.
  
   Для музыки я всё равно пробурчал:
   - Я умею бить только в девятки, - их, разумеется, сегодня не было.
   И вранье уже дошло до того, что мяч, не катящийся по земле, могут засчитать - несмотря на то, что судит комиссия из шести человек - два с их стороны, два с нашей - два вольнонаемника, пойманных за небольшие деньги среди именно:
  
   - Не зрителей, - а так только: проигрались недалечко в бильярд, и теперь побирались на пиво.
   Зато независимые делегаты, как пояснили. С прениями тоже, но согласились все.
  
   Я хорошо, что правильно понял:
   - Главное, не забить, а не забыть, какой счет нам больше всего нужен, а какой так себе, - о проигрыше - даже не задумывайся! - так хлопнула меня по спине за всё, сделанное для нее хорошего на всю оставшуюся жизнь Ксерокопия, - что даже в этом состоянии понял:
  
   - И сейчас не против отойти за Те Деревья, которые сажал еще Эрнест Хемингуэй, - и, да, - нет, начинать ничего не надо, - а продолжить не только можно, не только надо, но и:
   - Очень уж хочется.
  
   Как на плакате и написано:
   - Счастье в труде всю жизнь, - даже если она продолжается только в футболе, больше уже похожем на американский.
   - Чем, милый?
   - Футбол - это такой же трахтенберг, как секс.
  
   Наконец крикнули:
   - Последний удар - решающий-й!
   И понял, что есть сложность только в одном - забью:
   - Счет будет в нашу пользу, но квартир и даже премий - не дадут.
   Надо промазать, а привык попадать. Как отказаться, если уже и так работаю на автомате?
   Они уже собрали такую клоаку, чтобы орать:
   - Попал, попал, попал, - что логика даже простоты будет ей подвластна.
  
   Первый раз попал в этого самого председателя сан-комиссии, - или что у них есть еще где-то, - разбил даже очки, - орут нагло:
   - Он как раз перебегал мне дорогу в створе ворот! - а это значит, я забил. - Ибо вратарь, как нарочно, кинулся в обратную сторону.
   Второй раз почти тоже самое:
  
   - Попал во вратаря, - а он ответил, что еще не был готов к удару, так как именно я, а не он, не слышал свистка.
   Куда бить, чтобы мяч кто-то поймал для верности, ибо не додумались же ж они до того, что уже и держат мой забитый мяч за воротами?!
  
   Гляжу и глазам не верю:
   - За Ленкой-Пенкой приехал ее муж - сама, наверное, вызвала, дура, чтобы посмотрел, какое и ей счастье привалило, - можно сказать:
   - Судить футбол! - но, скорее всего, сама и вызвала, и не для того, думаю, чтобы бежать с ним от меня, а наоборот:
  
   - Теперь уже вдвоем - сопровождать.
   Ибо:
   - Если есть такой футбол - нужны и клакеры.
   Ибо, да:
   - Футбол идет, но и события пара-нормально, но всё равно развиваются.
  
   И выдал этого последнего пендаля прямо в него. Хотят подтасовать результат, но не выходит, вцепился последней судорогой воли ее муж в мяч так, что теперь уже точно поверить можно:
   - Очень не хочет ремонтировать московские квартиры почти за бесплатно, а себе:
   - Берут почти все деньги в их долларовом эквиваленте.
  
   Последнюю трудность - вытащить легендарный мяч у него из лап, чтобы мог участвовать, как символ победы, при раздаче призов - преодолела, хотя и с некоторым смущением, сама Мурка, - как и просила называть себя:
   - После всего, - Ленка-Пенка, - дала ему, - точнее, - взяла его прямо тут, при всех и до того, что таки:
  
   - Расслабился.
   Как оказалось, потому и ездил в Москву расслаблять себя работой тяжкою почти за бесплатно, что:
   - Не удовлетворяла, - ибо думал, как игрушка, неживая.
  
   Поверил, как все, теперь:
   - Ой, может, может!
  
   Думал:
   - Проявил себя хорошо, даже отлично, нестандартно - возьмут пусть и запасным, и с испытательным сроком в первую сборную, ибо всегда и думал, что она потому сборная, что набирают людей способных к футболу в разных цехах:
   - На обработке картеров на поточной линии и других деталей машин, - почти там же.
   Так и ответил на собеседовании:
   - Я немного знаком с этим производством.
   - Сколько? - председатель комиссии по набору - думал в футболисты - оказалось:
  
   - Все футболисты здесь работа-ют-т-т!
   - Ничего не понял, извините.
   - Почему? - он.
   - Тугодум, - нет, не согласилась его помощница-заместитель, толстожопая улитка, так как голова, как специально, была причесана почти под бокс-бритый бобрик, а волосы сзади еще были, и даже:
  
   - Были, были.
   - Если так делать, - ответил, то только ради отсутствующей сексуальности, - почти спел.
   - Он про тебя? - председатель.
   - Если ты сам не заметил - почему, да и зачем считать, что он умнее паровоза, - ответила Улитка.
   - Хорошо, запиши его на большие фрезы.
   - По тридцать два кило каждая?
   - Да, пусть качает мускулы пока в этом качестве еще более предварительного запаса.
  
   Я возразил:
   - Сэр, если вы сэр, ибо не знаю, какие сейчас ходят замутнения среди распространителей сомнительного качества идеологий, - обращаюсь по самой для вас уважительной.
   - Ладно, продолжай, если уже до того докатился, что и не понимаешь в каком счастливом обществе мы живем, - и даже пояснил еще больше, но с помощью своей вагоновожатой - Улитки:
   - У нас все равны.
   Очень хотелось уточнить:
   - Чему, - не к нулю стремящемуся, - ась?
  
   - Понимаешь, чемпион, у нас стратегия: всем работать.
   - Зачем?
   - Потому что такая тактика.
   - А именно? Противник будет больше бояться, если узнает, что эти варвары из Тор-П-Едо вышли на этой бой, как последние спартанцы - чтобы.
   - Да, - сообразила она, - победить или умерить, сражаясь.
   - Ибо в случае поражения, придется идти на работу, как обычно, к 7-ми утра, а после победы к девяти? - спросил.
   - К одиннадцати, в случае ничьей к девяти.
  
   - Вот я и предлагаю взять меня.
   - А именно? - очухался, просветлев председатель.
   - Рационализатором.
   И - не могу представить - даже У-Лидка:
   - Согласилась.
   Назначили капитаном, ибо по-другому никто не будет меня слушать.
   - Почему? - Председатель.
  
   - Люди - если их брать самих по себе - склонны к перемене мест.
   - Например? - Пред.
   - Ник Сер, и его сатрапы - как ни хороша курортно-специальная Ялта - все равно прутся в лес пострелять простых лесных уток, или половить семгу на Сахалине.
   - Про Сахалин ничего не слышал, но а так вроде правда? - спросил он - и свою ли на самом деле - Улитку.
  
   Можно сказать, взял на понт - хотя и почти правдивый - так как сам не знаю точно, какая у сёмги игра:
   - Черная или красная, - более того:
   - Какая из них лучше? - даже не разбираетесь, мистер, - ужа настолько - почти широко - улыбнулась Ули, что ясно:
  
   - Сёдня ночью будет испытывать и на остальную мою прочность.
   Но и достоинство проявил:
   - Купи записную книжку.
   - Зачем? - я запомню.
   - Я - могу забыть.
   Будешь-те вести реестр всех моих любовниц-поклонниц.
   - За сколько?
   - Уикенд всегда твой.
   - На первое время хватит.
  
   Команда после этих замечательных открытий встала передо мной, как бамбуковые джунгли Вьетнама перед Форрестом Гампом.
   Но были и любопытные:
   - Вы в футбол тоже будете играть?
   - Ась?
   - Я имею в виду, - бывший капитан команды, но так пока и не выгнанный еще в запасные, - два раза входить в одну и ту же реку.
   - Не рекомендуется?
   - Не получается, сэр.
  
   - Если я для вас сэр, то и вы будете чемпионами, что значит.
   - Получим звание тоже сэров, - правильно.
   Вратарь, первый из них, - для Сэ-Ра надо выиграть еще и Кубок в этом же году.
   - И да, в этом году уже не получится, - сказал центральный защитник, - завтра встречаемся с чемпионом прошлого года Спартаком, - а там-м!
   - Что?
   - У них блат, - ответил бывший капитан команды, - запретят выигрывать.
   - Мы - показал на себя и на некоторых, потом всех - присутствующих - имеем эм-бар-го.
   - Что это значит?
  
   - Проигрывать не обязаны.
   - Это ненамного облегчается ваше задание, - вратарь, - ибо уже отвык ловить на все сто.
   - Почему?
   - Потому, что таких заданий никогда не бывает.
   - Обычно?
   - Обычно просят два пропустить, а хоть один только взять.
  
   Объяснил всем, чтобы не слишком обижались:
   - Я ваших не могу запомнить не потому, что вы такие упрямые ослы-козлы и косолапые мишки.
   - А? - вратарь Федя.
   - Ты, Федя, можешь высказаться в прениях - сейчас не надо.
   - Но вы запомнили моё имя, - на этом только и настаиваю.
   - Ты не торопись, не торопись, поросенок, с выводами.
   - Ибо?
   - Ибо ты только что сказал, а я сразу тебе ответил, - так бывает, но только, как исключение из правил, - их.
   - Да, сэр?
  
   - Принимать во внимание будем очень.
   - Редко? - бывший капитан команды Вася с Трех Вокзалов.
   - У тебя, Вася, не голова.
   - У него Дом Советов, - нападающий Орешкин.
   - С Каланчевки, что ли? - улыбнулся и я. И добавил:
  
   - Кстати, если не доволен, или не совсем понимает, будем калымить.
   - На покраске Лебединского ГОКа? - опять влез кто-то.
   Оказалось, почти не парадоксальное:
   - Ксерокопия, - и с мандатом, отпечатанным по-быстренькому ей самой.
  
   - Врач команды! - начали гадать, как сейчас Орешкин из центра нападения. Потом Вася - еще точно не определился, куда его ткнуть: в центр - или самому там встать, чтобы никогда не быть без мяча - а с другой стороны:
   - Во-первых, разрешено играть только по левому краю - по правому трудно бегать через всё поле, поперек его передвигаясь, в-третьих: ответил вратарь команды Федя:
  
   - Маловероятно, что она будет хоть кого-то лечить.
   - Это почему? - спросили сразу некоторые, но не больше двух с половиной, ибо третий тут же заткнулся, как Ксерокопия глянула на него более пристально.
  
   Сердце кольнуло. Отчего, ну, не от ревности же! Ибо и вообще не верю, что девушками - даже если:
   - Рождаются, - т.к. главное не частность, а как это дело происходит в уме:
   - Никто не хочет планировать себе даже двух-трех абармотов.
   - Больше?
   - Намного.
   И простой ответ:
  
   - Футбольная команда - это как раз и есть то место жительства, которое определила для себя Ксерокопия, - как, нет, не обязательно лучшее, или достаточное вполне, но:
   - Как удовлетворительное, - подходит?
   - Это, кто спросил?
   - Я - Федя.
  
   И тут же:
   - Вот, что я скажу тренер, поставь его не вторым вратарем.
   Федя:
   - Ты будешь первым.
   Я:
   - В запасные его поставить? - и добавил: - Ваши тугаменты, леди!
   - В кузнице.
   - Ась?
   - Еще куются! - рассмешил Орешкин всю команду.
   - Нет, не куются, я сама уже подписала.
   - Дело за малым, но подпишет ли начальство.
   - Подпишет, - она.
   - Почему?
   - Я в кабинетах уже дышать не могу.
   - Затрахали?
   - Больше.
   - Намного.
   - Да.
   - Что, да?
   - Да, не меня.
  
   И все поняли, что да, ушла по собственному желанию, но и сама давно хотела сменить обстановку на облегченно-более доступную.
   И уже один на один подготовил ей на подпись бумагу. Она и подписала ее - нет, читала, читала, - но!
   Не думала, что это касается хоть как-то ее. Ибо на этот раз за ней стояли не те силы, - которые, - а на самом деле хотела выйти в люди там, где еще мало кто ожидает, - в:
  
   - Футболе!
   И, можно сказать, даже обозвался:
   - В футбол ты играть не будешь!
   - П-почему? - еще не поняла она.
   - Ты подписала бумагу, которая.
   - Именно об этом?
   - Точно!
   - Так я и не в своей координации собираюсь.
   - Что это значит, сменишь пол? Дак это дорого!
   - Ты узнавал?
   - Шутки - не уместны.
   - Я буду играть заместо Орешкина по центру нападения.
   - Да ты что!
   - Никто не узнает.
   - Почему?
   - Я буду отдавать им свою зарплату.
   - Всем? Как, если будешь даже, как центр нападения получать только одну из них.
  
   - Заплат?
   - Ну, а чего еще-то?
   - Ну, так, как обычно, теперь я понял, как в кино про Спартака:
   - Они шли за солдатами?
   - Больше я объяснений не вижу.
   - Ты разуй, зеньки-то, ибо там, у них за рубежом, - что?
   - Что?
   - Им платят, а здесь я собираюсь.
   - Ты одна не справишься.
   - Возьму Пенку, - тебе уже знакомую.
   - У нее муж нашелся. Тем более, все равно мало, спортсмены - тем более, футболисты - очень часто настолько сильно нервничают, что сброс кани-фо-ли из башки-то требует не только времени, но и.
   - Да, верю, и свободных мест - тоже. Я соберу группу поддержки.
  
   Ужас!
  
   Сообщил:
   - Всё равно не больше.
   Она перебила:
   - Конечно, не больше самой футбольной команды.
   Как было у певца про:
   - Не надо грустить, господа офицеры, за нами осталась полоска земли.
  
   - Может быть, так и назвать нашу команду, не Тор-пе-До, - как почти до-ре-ми-фасоль, - а.
   - А?
   - Господа юнкера.
   - Да ты что?!
   - А что, не хуже, думаю, будут болеть, чем за простую просто-напросто фа-со-ль.
   Тут совершенно ясно, что и по одному слову не пропустят:
   - Что Юнкера, - а и:
   - Господа, - разрешены, да, но только под:
   - Прикрыти-ем-м.
  
   Тогда, может:
   - Мы - Ра-Бы!
   Нет, нет, нет, и это очень, очень сомнительно.
   - Почему?
   - Тавтология, - зачем просвещать то, до чего можно догадаться и по пьянке.
  
  
   Глава 4
  
   И, наконец, спросил:
   - Ты в футбол играла? - и с замиранием сердца, ибо - нет, а разбираться с ней - уже ясно - придется тогда одному.
   - Не беспокойся, да, но только в детстве.
   - С мальчишками?
   - Естественно, - вздохнула она, как о мечте по дискриминации мужчин, и именно по праву игры в футбол.
  
   - А там - глядишь - и до равенства останется недалеко.
   - Так ты за равенство?
   - Наоборот, - ибо равенство - вы играете, а я только пою.
   - Думаю, теперь вместе запоем вместе.
   След-но:
   - Ох, тяжела твою ноша, - но не решился сказать:
   - Господи, - ибо искать легкий - заповеданный - выход надо.
  
   Стоит только самому заиграться, как другие:
   - Так и лезут, так и пруцца, - и даже вот в таком Ксеро-копированном обличье.
  
   Сыграли первый матч, выпустил Ксерокопию из запасных на поле. И пошла - нет, не как сеятель новых кукурузных початков - а именно, как:
   - Сенокосилка, - обвести никого не может, но всё равно боятся - в разные стороны разбегаются.
   - Почему? - спросил я кого-то.
   Все молчат, ибо:
   - Мы не знаем.
   - Она не нас обводит, а только их.
   - Тренировалась, - вратарь Федя.
   И я удивился:
   - Ты где?
   - В воротах.
   - Никого нет, что ли?
   - Я, как ты, мистер, не могу играть, если на поле нет капитана.
   - Как играющего тренера?
   И даже задумался:
   - Почему я и не на поле?
   Неужели согласился быть и совсем на поле не казаться?
  
   Оказалось - сообщила, - нет, пока еще не Жена Лотта, а всего лишь Ленка-Пенка - жена этого, как его? Мастера по отделке домов за дешево.
   - Я дал согласие быть тренером заместо кого его.
   И значит, теперь капитаном Ксерокопия.
   Подошел к вратарю Феде, он - пока по нему не били - задумался:
  
   - Могли задумать про нас, и особенно про тебя, сэр, комбинацию.
   - Какую?
   В это время пробили и Федя поймал чуть ли не девятку.
   - Не выйдем не только в финал следующего первенства, но и в этом не займем даже третьего призового места.
   - К сожалению, я пока еще путаю их: это и следующее, ибо в этом разве мы еще ничего не взяли?
  
   - Только утешительный приз.
   - А именно?
   - Потом расскажу. - Он поймал еще один непростой удар, так как про сам мяч делать сообщения довольно-таки бесполезно: с трудом подчиняется умозрительному наблюдению.
   - Поэтому тебя и назначили тренером.
   - Чтобы?
   - Еще разик, еще раз, но уж проиграли это первенство точно.
  
   И предался размышленияv, как нам сыграть в свои игры, если у них - вместе с профкомом, завкомом и облокот-комом:
   - Идут свои, - неужели?!
   Вот так потихоньку, а всё равно идет индустриализация. Да, всем интересно-заинтересованно, но и все в этом кулаке уже умещаются, как:
   - Обыкновенные нарушители закона. - Зато:
   - Как жить хорошо! - почти, как:
   - По-честному.
  
   Ксерокопия в очередной раз не забила - повод:
   - Заменил ее на себя, - хотела чё-то брякнуть - попросил, - нет, пока не стал до конца портить все отношения, ибо и не помнил уже - или: пока еще - трахал ее хоть как-то или вообще:
   - Ничего еще не было, - вспоминать не буду, так как дела ждут нас впереди.
   Как обычно пошел по левому краю, но там уже стола бетонная стена в виде Каланчевской Башни:
   - Не только трудно ее украсть, но и страшно ее высоты большой, не колеблющейся, чтобы одному покрасить.
  
   Пошел на правый, но и там услышал с трибун только ободряющее:
   - Не забьёшь, не забьёшь!
  
   Попросил Орешкина отойти назад, но показал это в виде двух пальцев - символа победы, и он, интуитивно передумав:
   - Побежал вперед, где его тут же сбили с ног, но передачу по левому флангу он успел сделать головой.
   Не давая мячу опуститься, я достал его правой ногой:
  
   - Пришлось бить, как в кино, которое еще не сняли: задом, через спину.
   Девятка не вышла, но вратаря устроили и эти восемь с половиной - он прыгнул, но всё равно не достал.
   Можно ставить на спор: коснулся или нет кончиками пальцев - доказать не получится уже, если, конечно, в будущем не изобретут видео повторы прошлого еще.
  
   Тем не менее, еще немножко ужаснулся, счет стал три один, и далеко не в нашу пользу.
   Очень хотелось поспорить, и я поспорил, что этого пока еще не может быть!
   К моему ужасу, они согласились, счет на табло переделали на два - один. Почему тогда до сих пор молчали зрители - я не понимаю.
   Шепнула, пробегая мимо Комиссаржевская, - или что у нас есть еще там, - Ксера, как сам Ксеркс и даже Арта-Ксеркс блеснувшая узенькими, как у лисы глазками:
  
   - Против нас уже поставили очень большие деньги.
   - Сколько? - только спросить успел - ответа не услышал, да и она, скорее всего, еще до такой быстроты не запела.
  
   Мы выиграли три - два, и я воздохнул облегченно, - оказалось:
   - Рано ты запел победную песню, сынок, - Ксера, да и нападающий Орешкин предупредил:
   - Они могут придумать фокус после окончания игры, надо забивать еще один.
   - Например?
   - Скажут счет уже был на число три в их пользу, - а, значит.
   - Да, а значит?
   - Поддались на превышающие их силу рукоплескания в нашу пользу, но это еще не значит, что.
   - Что?
   - Что нас посещала правда.
  
   - Хорошо, - ответил, и пробил почти в последний момент перед финальным свистком: почти с углового в ближнюю девятку.
   Вратарь ждал, но - как обычно - в дальнюю.
   Начали спорить, что судья - слепой болван, что у них - именно, у них - была рука, и, следовательно:
  
   - Надо бить пенальти! - даже наши заорали, как ненормальные, но уже наученные опытом игроки:
   - Всегда отвечать на вранье - тоже враньем, и даже не очень важно, каким - главное:
  
   - Сбить их огромненький оркестрик с уже запланированного мероприятия.
   - Наврать опять? Не успеют, ибо свисток, да когда-нибудь - пусть и позже - нет, конечно, не минут на сорок, - но на пять может:
   - Может, может разрядиться нашей победной трелью.
  
   Я никак не мог понять, зачем нужен пенальти, если счет три - два в нашу пользу, и он, следовательно, останется, если я промажу, а нет - четыре два.
   - Это высшая математика? - спросил подошедшего тоже сюда вратаря Федю.
   - Они могут добавить минуту, если мы не забьем, и в ответ, как Карасик из Вратаря, выйти уже с нашими воротами один на один - без вратаря.
   - Встань, пока не поздно на своё место.
   - Наоборот, так мы может доказать, что они забили после финального свистка.
   - Да?
  
   - Уже проверено.
   - Не знал, что мне надо еще до сих пор учиться в школе, однако, такого, как здесь фундаментального вранья.
   И даже хотел добавить:
   - То ли это место, где я жил до сих пор, или просто раньше многого не видел?
  
   Сказал:
   - Я бить не буду - давай ты.
   - Я? - Орешкин.
   - Федя.
   - Почему он? - Ксерокопия.
   - Я тоже могу, - подошел и бывший до меня штатный пенальтист Вася.
   Судья дал свисток, первым подбежал к одиннадцатиметровой отметке Федя и ихний вратарь взял этот мяч, как знал - подумал я - куда он летит, даже, не обращая внимания на его видимую траекторию.
   Даже померещилось, что сейчас скажут:
   - Счет три - три, - и так и объявили.
   Мы еще не дошли до раздевалки, как добавили:
   - В пользу красных - мы были синими.
   - Нарочно, наверно, - сказал центральный нападающий Вася, - чтобы позлить нас.
   Я только ответил устало:
  
   - Здесь надо, как в древнем Риме, с каждым голом отрубать кому-нибудь голову.
   - Кому?
   - Ну-у, тому, например, кто план по производству не выполнил за будущий месяц.
   - Шутишь?
   - Хорошо, пусть будет, за сегодняшний.
   - За прошлый?
   - За прошлый - ясно - никто не выполнил.
  
   Тем не менее, Ленка со своим новообращенным мужем успели подставить подножку, дежуря в коридорах власти профкома, завкома и директора по мероприятиям, как раз тому главному судье, который нес результаты матча на утверждение в последнюю инстанцию:
  
   - Уже не местного руководства, а кого его - представительства из министерства спорта.
   - На предмет?
   - Кто поедет в Англию, - ответила, как всё еще всё знающая Ксерокопия.
   - Так это был финал? - удивился даже я.
   - Где-то близко, но сути не меняет.
   - Почему?
   - Запишут, как финал.
   - Так можно?
   - Только когда очень почему-то хочется.
  
   Телетайп, который нес высокопоставленный чиновник подменили на настоящий, наш выигрышный - хотя мы и думали, что это только начало, или, максимум приближение еще только к концу, но всё равно не самому, - а теперь:
  
   - Согласны?
   - Да, сэр, а если у них там в Англии главная, мэм, то и она:
   - Не только тоже, но и обязательно в первую очередь после нас.
  
   Для поездки выдали - где-то - три автобуса похожие на настоящих мерседесов.
   - Один вам, а два вашим болельщикам.
   - Это хорошо, - ответил скромно. И добавил: - Дайте мне тугаменты, ибо сам хочу огласить весь список абитуриентам, так как с детства мечтал им стал, чтобы доказать - пусть и еще раз - Великую теорему Ферма.
   - Вам и в автобусе нужен небольшой кабинетик?
   - Великолепно придумано!
   - Прямо за рулем его и будете писать мемуары?
   - Ноу, ноу, сэр, - а если леди, - то и вас с собой посажу неподалеку.
  
   Объяснили популярно, как для невежд, что в двух автобусах поедут представители администрации - в одном:
   - Завода шариков.
   - В другом подшипников? - спросил.
   - Шутить изволите?
   - Ибо?
   - Ибо в одном, да, завода, и тех и других, а в третьем.
   - Министерства?
   - Вот! Можешь, значит, думать, когда хочешь!
  
   Пришлось пока согласиться, что наших болельщиков будет меньше, чем английских, ибо из министерства, да и наши хлебосолы тоже - уверен:
   - Уже сделали ставки, но не на наших буйволов, а на ихних, да, тоже коров, но уже не простых, а:
   - Абердинов Ангусов, - очень мясом своих частей славящихся, что некоторое из них даже не уменьшается при варке, - а наоборот?
   - Да, - увеличивается.
  
   И все же, уходя добавил:
   - Я не пишу мемуары, - а.
   - А?
   - Будущее предсказываю, - особенно, когда пишу, а не просто попусту болтаю.
   Хотя и это неправильно.
   - Создаете, сэр, само - так сказать - настоящее.
   - Вы даже знак вопроса не поставили.
   - Я такая.
  
   - Ты не похожа ни на Ксерокопию, ни на Ленку-Пенку, мужа уже опять имеющую.
   - Я - У-Лидка.
   - Улитка - это Ксерокопия, - я.
   - Мы двойняшки.
   - Я не справлюсь один с двумя такими коровами.
   - Спасибо за комплимент, мистер, но у меня английская прописка.
   - Уже война началась - там тоже ввели ее.
   - Кого его?
  
   Ладно, решил, про прописку говорить в Англии не будем, ибо:
   - И подъезжаем уже к ней совсем близко.
  
   Еще больше перестал понимать, кто со мной едет, если не кондуктором, то персональной пассажиркой:
   - Ты Улитка или Ксерокопия, - ибо только что запросила ответ - не только у меня, но и просветила весь автобус:
  
   - Все здесь знают, что предсказанный Нострадамусом конец света уже произошел?
   Федя - вратарь тут же нашелся:
   - Произошел, или прошел?
  
   И даже я почему-то поверил:
   - Потому и не заметили, что, что уже не только было, но и:
   - Было, было, - еще как, минимум, пару рас, - даже букву не ту поставил от заикания перед проскочившим мимо уже - к счастью на этот раз - страхом.
   Уже почти подъели к самому Лан-Дону, - если правильно его записать, - прориторичил Федя, то и конец света можем успеть:
  
   - Встретить, - догадался и я.
   - Правильно, - только и похвалил он, как вратарь, единственно в команде умеющий предвидеть.
   И вот, пожалуйста, не только, куда летят мячи, но и сама времечко.
  
   Тем не менее, всё шло допустимо вплоть до нормальности, пока не появилась ми-леди - так как сразу мне чем-то понравившаяся.
   - Вас из дас? - Федя.
   На этот раз я его предупредил:
   - Ты не на кофейной гуще гадаешь.
   - Я всегда ориентируюсь только по звездам.
   И девушка тут же завела разговор:
   - По каким?
  
   Но и ее предупредил, что общаться можете, но только на русском языке.
   - Вы понимаете по-русски? - удивилась она и тут же представилась: - Будущая королева, сестра нынешней.
   - Марга-Рита-а! - ахнул Федор таким громовым голосом, что можно подумать:
   - И ждал ее - не поверите почти - всю прошлую жизнь с малолетства. - И:
   - Хотел даже поспорить с этим ушлым управляющим поместьями Кирилы Петровича Троекурова, - но понял уже:
   - Марга она в прошлом, а в настоящем всё еще трахается - и не только с фотографами, но и с футболистами, как - вот именно:
   - Рита-Рита, - что значит, в одно и тоже время, но на разном расстоянии может быть и с обеими.
  
   - Хотя, как знать, - сказал поближе подсевший парень в кепке, но пока еще не зуб золотой, - как просил называть себя в Англии:
   - Мистер Орешкин, по псевдониму Эй.
   - Себя и то могущий обвести, если так и буду всегда играть по самому центру.
   Какой, - спрашивается центр, если там мельтешит чаще всего Пелей, или его сын, Одиссей благородный, - а:
  
   - Это я.
   - Ты спутал, батя, - хотя и ласково, но всё же пропела эта Афродита красоты далеко не простонародной, - Ахилл - это:
   - Он, - и показала на меня уже благодарная, однако, что чуть-чуть даже испугался:
   - Смогу ли, миледи, - но знак вопроса благоразумно не поставил, так как, - а и на всякий случай может пригодится.
  
   - Бабы так и лезут в футбол, - почти взмахнула руками одна из эстраординаций, - то ли У-Лидка, а может и Ксеро-Копи-нация, - различаю уже - по крайней мере - что они - есть:
  
   - Обе.
   А с другой стороны, кому, как не и подделывать документы на лиц слабо-существующих, - если они сами и теми, и другими являются.
   Ей дали должность почетную, но без оклада, ибо она и сама, как клад:
  
   - Притащу - хоть на аркане - но именно вам миллиардера, как спонсора.
   - Мы должны тоже ему давать? - Улитка и Ксера.
   - Это трудно?
   - Почему трудно, я тоже могу иногда, когда моего Валеры не будет, - мяукнула Традисканция в виде Ленки-Пенки, - а:
  
   - Ее муж в это время почти сидел у нее на коленях.
   - Что ты сказала? - даже обомлел он, что сейчас начнет делаться уже абсолютно не гадаясь.
   И заорал, хотя и в стоящем автобусе, но натурально почти без мата:
   - Ох, где был я вчера, не пойму днем с огнем, только помню, что был я с обеими-и! - и нагло потащил Традисканцию - Пенку-Ленку, как уже не свою, а прямо за волосы:
  
   - Ко мне, сволочь, поближе.
   - На, обожрись, затрахай ее до смерти, как Одиссей, после возвращения свою Пенелопу Ленд Крузер.
   - Померла, сердешная? - это не я спросил.
   - Нет, милок не померла, ибо все двадцать лет кого его, а именно Одиссея, была послушная голосу своего разума в виде постельничей Ольги - служанки своей, красоты обалденной.
  
   - Это Сиэтэ? - сунулся в переднюю открытую дверь один киндер, похожий на делягу.
   - На нашего посла в Англии похож, - прокомментировал тут же Орешкин, людей этого дела. Но не того, кого-его, а просто по голосу узнал радиовещательному.
  
   В автобусе оказалась дверь, блокирующая кабину пилот-офф от всего остального чисто футбольного контингента. И покатили по сверкающему сквозь туман Лан-Дону.
   - Эй, ты! - крикнул один из нас, - не забудь у Тайм-Сквера остановиться, на Биг Бенд глядя хочется причесаться, - уже совсем обнаглела Традисканция, положив ноги на своего мужа в ногах ее всё еще без чувств:
  
   - Так и валяющегося.
   Началась гонка преследования, буквально на выживание.
   - Кто-то замаскировался под посла почти самого передового в мире государства, угнал автобус с футболистами, собиравшимися сделать тоже самое:
  
   - Доказать, что если и не самые первые в мире, то глубже англичан уже залезших в это - если не сказать:
  
   - Говно, - то дерьмо, - обязательно?
   - Я даю интервью, - высказался - не мешай пока, ибо известным могу быть пока только я один - вас:
   - Да?
   - Потом за забой приволоку.
  
   Нападающий Вася предположил:
   - Может быть, угон автобуса с нами - в том числе - это только, как у них принято?
   - Ась?
   - Рекламная акция предстоящего матча континентов - в лице нашего авто-мото, - или что еще мы там выпускаем, и их:
   - Роллс Ройса! - опередила меня звонким голоском, уж очень распевшимся - авось из-за своего прозвища Традисканция.
  
   Все повеселели - я:
   - Нет, - чувствую, что это, как минимум одно из двух, или Биг Бенд будет сбивать, или Арию Антуанетту компрометировать, - пристальней взглянул на Маргариту, как на Марго уже какого бывшего давным-давно Фридриха Великаго.
   - Именно тем, что криво пишет? - она.
   И - представляете - разозлила так, дура, что пошел на вы:
  
   - Залез на крышу автобуса, но спуститься к нему в кабину - как высоты Лебединского ГОКа, - да:
   - Пока боюсь.
  
   Вернулся назад?
   - Ты чё, испугался? - спросила Ксерокопия.
   - Хочу спросить - сократил некоторые слова от предстоящего еще раз волнения, что придется опять подниматься на эту высоту - не Останкинской Башни, конечно, но всё равно можно посчитать, что и ненамного меньше она будет, если состояние покоя ея:
  
   - Пересчитать в нашу искомую скорость не меньше двух ста километров в час, а в их тугрикам, - да, сэр:
   - Всё равно обосраться можно, - покачала головой совсем распустившаяся от потери своего ремонтно-способного мужа Традисканция:
  
   - Думала, - можно трахаться с кем хочу, не разводясь с ним - оказалось - ошиблась.
   Как разрядить ситуацию, пока не понимала.
  
   Чтобы еще больше успокоиться, посоветовал:
   - Давай вместо меня на крышу, а там.
   - К нему залезть, - пока что только почти обрадовалась она, но всё равно уже не спросила, а, практически, согласилась и полезла.
   Я не ожидал, поэтому согласился. Хотя уже был не против, не против.
  
   Ей оказалось на этой высоте не так страшно, как мне.
   - Скорее всего, она меньше весит, - слогичил Федя, еще не додумавшися, что сказать:
   - Раньше.
   Начали искать деньги по всему автобусу, ибо выигрышная ставка должна быть очень высокой независимо от того уже:
   - Выиграем мы или проиграем этот - как уже он начался сейчас - легендарный матч.
   Оказалось, как - если в уме - то не ожидалось:
  
   - Ничего.
   - Нет? - всё же спросил зачем-то.
   - Я не понимаю, зачем сюда ехали, - до такой степени обиделся на всех этих безработных, ибо потому - значит - и никаких накоплений не имеющих.
   - Да ты, что, мил херц, с Луны али с Марса сбежал, что не знаешь.
   - Чего, ми-лай? - ибо не распознал, кто решился обращаться ко мне, и просто на Ты.
  
   - Нам ничего не платят.
   - Что значит, не платят?
   Ответила Маргарита, сестра королевы Англии, которая - я уже мечтал - ушла-перелезла в кабину пилотов, но это был, значит, кто-то другой, кто полез туда раньше Ленки-Пенки Традисканции, скорее всего или Ксерокопия, или ее систэ Улитка.
  
   - Теперь мы точно должны поставить на себя в местный - надеюсь, честный тотализатор - ибо премию, большую премию за наш выигрыш у их Биг Бенда уже получили раньше.
   - Правильно! - сразу поддержали меня многие, если не все, - обманут опять, как липку на рад-ном заводе:
   - Нич-чего-о не заплатят!
  
   Денег всё равно не появилось.
   - Я могу заложить свой замок, - сказала Маргарита.
   - Его уже отремонтировали? - спросил я автоматически, ибо знал: если ни о чем не думать - можно попасть прямо в яблочко истины.
   - Нет, мой дорогой, но и так, без парового отопления, он стоит двести тысяч фунтов стерлингов.
  
   - Это сколько будет? - спросил вратарь - если кто не забыл, все еще играть собирающийся - остальные - уверен - уже думали, что теперь будем только деньги считать, а играть?
   - Пусть члены профсоюзного бюро сами играют на те деньги, что поставили - все уверены:
  
   - Не на нас, конечно.
  
   Смотрю - случайно - кто-то залез в окно.
   - Ты кто и откуда?
   - Он не хочет меня трахать, - чуть не плача - и даже более того - заливаясь слезами сообщила Традисканция Ленка.
   - Почему? - неуместно на первый взгляд спросила и Маргарита.
   - Говорит все силы ушли на преображение в преступника-злодея.
   - Скорее всего, сделал ставку на невозможность матча состояться, - сказала Ксера.
   - Выход?
   - Думаю, пообещал выигранные на такой ставке фунты оставить кому-то, - Маргарита, да и сестра Ксеры У-Лидка тоже подтвердила:
   - И более того, кто-то из сидящих сейчас в этом салоне их получит.
  
   - Логика противоречивая, - ответил я, - но, может быть, - добавил, - тем и практичная.
   - Что это значит? - Орешкин.
   - Не все погибнем во время крушения.
   - Нужно сразу разделиться на тех, кто останется в живых, и на тех, кто будет играть в футбол мертвыми, - сказал опять проснувшийся Орешкин.
   - Нет, нет, - успокоил я возмутившихся здравомыслием в ситуации, когда - хоть - оно, хоть - она:
  
   - Конечно невозможны.
  
   - Тем не менее, - поддержала меня Маргарита, - среди нас есть мертвые души.
  
   Многие задумались:
   - Не я ли, - господи?
   Ибо в такой ситуации не лучше ли согласиться на это.
   Привел всех к порядку:
   - Без мистики, пожалуйста.
   Маргарита, наконец, просветила насчет своего замысла:
   - Я могу делать ставку и отсюда.
   И.
  
   Все согласились, что в случае выигрыша она тратит весь тотализатор на ремонт, меблировку, и даже на некоторые картины Ван Гога, Сезанна и Тулуз Лотрека - Моне и Мане - в эпизоде, Берта Моризо - в периоде.
   - Я возьму себе После Обеда!
   - Я - После Победы.
   - После чьей? - кто-то неуместно.
   - Что мы там будем делать? - спросила У-Лидка.
   И все задумались. Но ее систэ тут же и ответила-просветила:
  
   - Работать в замке.
   - Кем? - даже я опешил настолько, что и мог только проблеять: - Там места играть в футбол хватит?
   - Дак, естественно, - ответила она. И добавила: - Как у Агаты Кристи в персиковой теплице.
   - Дак это уж, чай, будет на том свете, что ли? - спросил проснувшийся полузащитник - как его - Иванов, Петров, Сидоров?
   - Ноу, - ответил уже почти, как на родном английском, - Виктор Эра-Феев.
   - Я буду, - хотел добавить: - Охранять твои картины, дорогая Фея.
   Но вовремя спохватился:
  
   - Загипнотизировала, - сознаваться, что не-попался - нельзя!
   Другие молча согласились работать официантами, таксистами, камердинерами - я:
   - Буду твоей кроватью, - ахнул благоразумием.
   Она:
   - Без прений согласилась.
  
   Успел записать в свою табель о рангах:
   - Попали на почти необитаемый остров к Цирцее - врать зело гораздой.
   Вот также, среди бела дня, не ожидали кого его, и воины Одиссея:
   - Думали только жрать будем и трахаться, а то, что их самих уже насадили на эти вертела мечты несбыточной:
  
   - Нет, может и подумали, но - вот не поверите - всё равно плюнули и согласились.
   И не только от усталости, что сон этот кошмарный автобусом с параноидальными наклонностями гонимый, никогда не кончится, - но и вообще:
   - Назад-то всё равно уже не вернуться, чтобы так и крутить до конца жизни шарики и подшипники, как лошадям и козам хвосты:
   - За бесплатно, - но уже - зато - и не так страшно.
  
   Она подергала меня за ухо:
   - Ты не притворяешься?
   - Ась? Да ты что, я люблю играть в футбол.
   - Будэшь, и даже более того, на своем личном приусадебном участке.
   Ахнул - по страсти к правде - ее осколком:
  
   - Как Кимушка Филби у себя после возвращения от развлечения в Пай-Ке Кой-Кого?
   К счастью, не совсем расшифровала:
   - Иди к кормушке.
   И от радости, что почти не заподозрила в этом заговоре с самым собой, полез на крышу, всё еще рысачащего автобуса, а там - если дальше:
  
   - Надо уже прыгать как с моста в воду, - а я боюсь и с крестов, сам не знаю, почему так страшно.
   Через полчаса уже начал продвигаться, однако, назад, - а:
   - Все окна были уже задраены, как в подводной лодке перед ее полным погружением.
  
   Сел, держусь за рога от проводов, но так не понимаю, что это троль - троллейбус - надеюсь еще не атомной энергией ведомый.
  
  
   Глава 5
  
   У гостиницы Балчуг Кемпински догнали полицейские:
   - Кто крайний? - сразу.
   - Я вел троллейбус, - зачем влез - не совсем понятно.
   - Штраф пятьсот, сразу платить будете?
   - За что?
   - Объехали светофор не по той улице.
   - В йенах - могу.
   - Только фунты - впрочем - можно и стерлингами.
   Швейцар, бывший, как всегда, на своем месте, просветил:
  
   - Это победители турнира всей Тугряши-Тугряндии.
   - Чё здесь?
   - Получать медали приехали.
   - Какие? - полиция, футбол здесь, как все очень-очень любящая.
   - Бронза, но - прошел слух - не согласны они.
   - Будут, значит, биться за второе.
   - Да, согласны, но отступные их предводительница-покровительница Марго - нашего, местного, королевского почти, разлива:
  
   - Заплатит?
   - Требует.
   - В половинном размере, надеюсь?
   - В тройном.
   - А так?
   - Играть будут за первое место!
   - В Англии?
   - Ну-у, если мы в Англии, то и в Англии - тоже.
  
   Таймс, приехавшая из Нью-Йорка, и местная Дэйли-Телеграф обозначили, как надуманную:
   - Возможность нашей победы.
   Об-сер-вер, - пока никто не смог выговорить.
   Тимез - говорят - тоже штампуют - хотя и подпольно где-то под Лан-Доном, - но мы пока не можем в это поверить.
  
   Решили сами послать извещение - и, чтобы было пострашней - сразу в Трибуну Чикаго:
   - Ставьте на нас 4:3 - и без подпольного бандитизма разбогатеете, как Роберт Де Ниро в кино про Крестного Отца, - или, что у них есть еще там.
   Тут же пришел ответ:
  
   - Заплатим вам сами Кое-Что - из-за чего разгорелся спор:
   - Это сколько в тугриках? - если согласимся забить в финале столько, сколько вы инкогнито закажете.
  
   И многие газеты мира нам поверили и решили устроить аукцион между собой:
   - Кто закажет правильне-е-е!
   Пришлось назначить человека, который каждый раз будет пересчитывать, сколько, кому, лично:
  
   - Достанется! - в случае той, или иной, еще более высокой оценки наших экстраординарных возможностей.
  
   Марго предложила ковать бриллианты и картины старых мастеров таких, как Рембранд, Тулуз Лотрек, Леонардо да Винчи и Ахиллес, к рисованию, оказывается, тоже был очень способный, что уже сразу и внес за себя некоторую сумму, но:
   - Почему-то в наших тугриках.
  
   Ксера заверила:
   - Это наш председатель профкома настолько уже влез в долги со своими поездками то в Ялту, то в Крым, - при условии, что он не там же и находится, что дотянул свои загребущие лапы и сюда.
   - Обманет? - я.
   - Конечно! - поставит тугриками, а получать потребует в местных много-имущественных стерлингах, а заодно и фунтах - однозначно.
  
   - Получать у него ничего не получится, - кто-то, а скорее всего, один из наших, ибо народу уже сидело в предбальнике моего кабинета в этом Балчуге Кемпински:
   - Почти пятнадцать на пятнадцать - как футбольная команда в квадрате, если считать с запасными.
  
   - Ты хоть когда-нибудь тренироваться будешь? - спросила - так сказать - одна из моих обе:
   - Зьян, - чтобы не догадались: хочу из них сделать людей, да, вот именно так:
   - Как во всем мире верящих в деньги, - что что-то в этом мире значат.
   Плохо только то, что мельтешат - как так кажется - каждый раз:
   - Не одни и те же.
   Худшее, что может произойти - их будет больше, но думаю, ненамного, чем предполагалось.
  
   На всякий случай заранее изготовил золотыми буквами объявление:
   - Требуется помощник в обслуживании - но только старым способом - га-ре-ма.
   Ибо - хотел приписать - машину этого дела я и так купить, а если их еще нет:
   - Закажу в Дейли-Мейли - изобре-тут.
  
   Зашла одна нормального роста - сто восемьдесят - если больше, сам просил:
   - Только по предварительной записи, что может достать руками пола, не сгибая не только колени, но и обязательно, глядя вперед, пока не досчитает, ну-у, пусть:
   - До пяти-семи.
   Никто из тех, кто пока что приходил, не мог вразумительно ответить на вопрос:
  
   - Что надо делать, ибо половина ошибались, а половина думали, да, трахаться, но не старым же способом на самом деле!
   Вообще же, но втайне ото всех, хотел собрать женскую футбольную команду, но:
   - Чтобы только без каратэ, без дзю-до и прочих радостей, облегчающих жизнь футболистам на поле и при даче очередного интервью.
  
   Всё равно думали, набираю телохранителей, чтобы без личных хлопот защищать предполагаемые далеко не одни только тугрики. И каждый поход в ресторан при отеле:
   - Били двух-трех, а то и четырех-пятерых заклиненных только на сексе поросят - в обычной жизни:
  
   - Запрещенными приемами, что - нет, конечно, нет, не умирали на месте - но без вина уходили из кабака, как уже и то:
   - И трахтенберг, - уже откушавшие, - пьяные и очень усталые, как бывало я сам возвращался с Каланчевки с наволочной персиков и слив, - но и счастливый тем, что десять-пятнадцать рупей с собой и без этого разрешенного воровства - дали.
  
   Окружившие меня революционерки, ибо не согласились выпускать меня одного не только вообще, но и в частности, что и туалет, да, можешь, иметь самостоятельный, но только после.
   - После чего? - не понял.
   - Если сможешь сбежать, - одна.
   Вторая:
   - Это дополнительная тренировка, милый, чтобы научился уходить от перелома ног не только их защитников, но и полузащитников.
  
   Обстановку настолько перекалили, что пошел договариваться с первой, неудачно вышедшей на нас командой:
   - Запросили.
   - Пощады? - моя то ли первая, то ли последняя.
   - Да.
   - За сколько? - Ксера.
   - Половина.
   - Всего?
   - Да, от всего.
   - Это много! - Пенка.
  
   - Остальные тоже - уверен - заготовили чеки не менее крупные, - ее муж, ибо еще пока не мог допиться-достукаться до того, чтобы наняться и здесь чё-нить шпаклевать, красить, или даже только:
   - Углы отбивать у хрущевок, делая их прямыми, как стрела, хотя и ведущая, - нет, не в никуда, а опять туда же, в царство: вечного проигрыша.
   Поэтому:
  
   - Выиграть надо любой ценой! - так заорал я, что последний договорной матч не в нашу пользу - был сорван.
   Начался настоящий.
   Они, к сожалению:
   - Играть умели.
   - Но и это не так страшно, - сказала моя следующая тренерша по променажу во время между двумя таймами.
   - Да, - кто-то, - главное не проиграть второй.
  
   Я так устал в этом первом тайме бороться с собой. Что теперь толком и не понимаю, что они такого сделали, чтобы я - нет, не никогда не получал мяч, а наоборот:
   - Получал часто и даже мог делать с ним почти всё, что хотел, но забить не мог ни разу.
   - Ты передачи почему не отдаешь, мил херц?
   - Ответ простой - я никого не вижу рядом с собой.
   - Смотри дальше.
   - Смотрел уже - никого.
   - Так бывает? - переглянулись между собой две мои пешки Ксера и ее, скорее всего, подставное тело, У-Лидка.
   - Кстати, где деньги, Зин?
   - Кто Зин?
   - Назначу сейчас кого-нибудь, кто будет сразу - без дополнительных размышлений, а вопросов:
  
   - Тем более, - отвечать.
   - Что?
   - Да, всё равно: главное ответ должен быть готов.
   - Да, правильно, заранее. И кстати: ты кто?
   Что-то мяукнули, но я уже сосредоточился, и слышал только тот звон, который свистит третью судейского свистка:
  
   - Мы еще не победили, но дали дополнительное время, так как счет за минуту до окончания матча удалось сравнять до - уже почти сакрального 2:2, когда мы смогли дотянуть до берега и победить, сражаясь, как под Прохоровкой:
   - На одном экспериментальном танке против десяти, ведомых самим Гудерианом, ибо и сказал ему Хи:
  
   - Прощай, и если навсегда, то больше и не подъезжай сюда на танке с надписью:
   - Непобедимый?
   - Уже нет.
  
   Прошел по левому краю - не бить! Ворота вижу, вратаря:
   - Тоже на месте, - забыл, как забивать!
   Чё-то такое было, вышел на палубу - её нет, но и в глазах всё равно еще ничего не помутилось.
   Надо быстрее вспомнить ту секретную музыку, которую знал только я, как - нет, не гимн победы, - а наоборот:
   - Как надо побеждать! - ибо даже Гудериан и то:
  
   - У нас же, сукин сын, мучился над практическим применением своих конспектов.
  
   Вспомнил:
   - Я так и не научился по-настоящему бить левой ногой, - ибо в решающий момент всё равно путаю ее с правой.
   И на будущее, - как говорится в практических советах при исследовании противоречий в магических текстах, - нет, не Герберта Аврилакского, мудростью средних веков питающегося, а Асса Пэ, их испускающего, как некоторые атомы радиа-цию.
   И:
   - Ударил левой я тогда - так уже - пожалуй - надо.
  
   Мяч пошел по такой - даже не кривой, а натюрлих - загогулине, что всем стало ясно:
   - Не попадет в левую от вратаря девятку.
   И даже, еще точнее:
   - Уйдет на три метра левее.
   Логичный, как всегда вопрос:
  
   - От кого, если считать? - был отогнан в задний угол, как на этот раз даже пугающий своей абсолютной несвоевременностью.
   И даже успел дать распоряжение:
  
   - Иди-те все вперед, - выбью прямо в штрафную.
   Поверили, хотя и немногие - остальные? Раскрыли, кто рты, кто - даже раздвинул по шире лапы, а некоторые, наоборот, сомкнули их ряды, как:
   - Да надоели вы, и не поверите: с одним и тем же, с одним и тем же: дай, да дай!
   - Полай! - ибо предупреждать надо, чё те надо сёдня: выпить и даже без закуски согласен, или я те заменю - наконец-то - и то, и другое. - Без знака вопроса, как испытательного срока для уже надоевших хуже горькой редьки.
   - Дура-к-офф?
  
   Не ответила, ибо как многие оставшиеся заверещала:
   - Гол! - так как вот тебе Хэ - хоть и не товарищ, но всё равно:
   - Штанга!
   Мяч попал в штангу, потом во вратаря, а он уж смог смело записать этот гол в собственные ворота на себя, - но:
  
   - Вот почему-то отказался, - и даже побежал к центру поля, а не к судье, так как - подумал - хочет сначала продемонстрировать правду:
   - Это гол, - нет, сволочь, наоборот, не дам поставить мяч на центр!
   - А судью? - поинтересовались некоторые?
   - На мыло? - так рявкнула субретка Ленка-Пенка, что и остатки своего мужа смела к низу трибуны, а сидела она не на седьмом ряду.
   - Выше?
   - Намного.
  
   Провокаторы из газет, еще нами не купленных за, однако, за одну только чистую валюту правды, - согласились:
   - На этот раз переспорить ее не только не удастся, но и не получится.
   Судью тоже пришлось вразумлять:
  
   - Вы видели?
   - Да. - И тут же: - Теперь буду думать, можно ли верить всему виденному.
   И со злости, что видит такое первый раз в жизни, поставил мяч на центр с усилием, но не простым - значит - но и воли, чтобы он:
   - Лопнул.
  
   - Чё-то не то, - начали думать уже не только немногие, но половина будет, да, по крайней мере, не меньше ее.
   После этого вспомнил, что моя-то ведущая всё-таки правая. Начал перемещаться с левого края на правый - мяч:
   - Тут, между ног, почти, как в кармане.
   Двое - один выбил - другой оттолкнул, - хотя и в обратном порядке.
  
   Еще раз попробовал этот прием заводского друга - по-моему, даже не из этого города. Да и не из того - тоже.
   Следовательно:
  
   - Не Мокау ли за нами! - а что? - вот в чем вопрос.
   Попробовал еще раз ударить левой: мяч прошел на три метра выше ворот. Отдал его - хотя и другой - естественно - Орешкину, - он:
   - Тоже на забил.
  
   В пас играть с этими оглоедами, как и в силовой футбол - нам не по силам, - понял еще раз, так как все это поняли уже намного раньше:
   - Еще когда ехали в автобусе было ясно, что мы должны надеяться только на счастье и личное умение, - сказал Орешкин.
   Его поддержал центральный нападающий Вася.
   Полузащитник Эра Феев - тогда пока согласился, но предупредил:
  
   - Я об игре без паса еще не слышал.
   Ксера ему:
   - Тебе и не надо думать, ты - ибо - всегда и должен только его отдавать.
   - Кого-его? - решил за лучшее запутаться и Эра Феев.
  
   Тем не менее, я объявил, что заканчиваем этот перекур, и начинаем действовать от:
  
   - Противного? - Улитка.
   - Да, - ответил, - как твое имя: то ли Лидка, то ли наоборот, - закончил за меня центральный Вася, но передавший половину своих слов запасному вратарю Феде, - кто тогда стоял на воротах, - даже пока не задумался.
   Оказалось, Федю без моего ведома поставили в защиту, а на его место в ворота второго вратаря Колю Магницкого. И Федя забил за пару минут до финального свистка. Три - два, - стало, но всё еще пользу Англии.
   Очень хотелось узнать, кто без меня так раскомандовался, что вратарям поручено забивать, а мне:
  
   - Только думать, - однако, уже после всего случившегося.
  
   Но всё равно, не выдержал:
   - Спросил.
   - Ты, - был краткий, но вразумительный ответ.
  
   Улитка объяснила:
   - Идет на автомате, как ты, милый, и запрограммировал.
   - Ась?
   Она не ответила, так как боковой судья призвал ее к порядку, шлепнув флажком по отменной заднице, что на ней танцевать и то:
   - Хочется?
   - Дак полюбите и козла, чтобы одержать победу, - рявкнула негромко ее то ли систэ, а может и нет, так только, по знакомству с кем-то другим в футбольный клуб смогла устроиться, но вот, о чем не догадывался:
  
   - Чтобы услаждать только победителя.
   - Я не ее сестра, - успела ответить Улитка.
   Скорей всего, из борделя, выписали сюда, как премию за более, чем достойное ранее поведение.
  
   Решил:
   - Ксерокопия - пока я на поле - раскомандовалась, - а:
   - Я-то - абсолютно не в курсе, - так - можно?
   - Надо забивать решающий гол! - подбежала к краю поля Ленка-Пенка, поменьше ростом, чем Улитка, видимо, чтобы не сразу поняли:
   - И она тоже может что-то подсказывать, как надо лучше играть в футбол.
  
   И удивительно, я это понял не как приказ-указ, а - почти наоборот:
   - Могу-у, господи!
   Поставил впереди Федю вратаря и подал мяч на его высокую голову, - он:
   - Обманул всех, с том числе и меня, не стал бить головой, ибо было еще далековато, а сразу обвел финтом, убрав мяч правой за левую ногу, а дальше оставил позади двух центральных защитников, пройдя между ними, как двумя, но именно в этом время решившими прикурить друг у друга - третьего:
   - Даже не проморгали, - сам ушел, без как, а именно, как человек играющий - между двух столб-офф.
  
   По склонности к увлеченности провел финт однозначный, но опять начали спорить:
   - Не для всех!
   Ибо накатил мяч одной ногой на пятку другой, которая и перебросила его через свою - как собственную - голову. И даже не пошел на добивание, а только смотрел, как он катится - почти:
  
   - Не бей лежачего, - в ворота - нет, не растерявшегося полностью, а наоборот, продолжающего бороться с Федей их вратаря великана.
  
   Судья - или мне это только показалось - так рванул на эти пятнадцать-двадцать метров, как даже не на пятьсот, а семьсот, и, да, спекся, но только не догнав его - мяч - всего на один метр от линии, уже пересеченной им:
   - Ворот.
   И всё равно, даже в этой ситуэйшэн были да - может и не люди - но всё равно, чем-то на них похожие, и не думаю, что именно рожей, - которые пытались, а были и такие, кто смог это выговорить во всеуслышание:
   - Мяч остановился на линии ворот!
   Не считаецца-а!
  
   - Пойдем, как на Прохоровку, в штыковую!
   - На танки? - спросили.
   - Нет, мил херц, - кто-то распорядился:
   - Как танки.
  
   Думали, теперь будут бить пенальти, но решили не мельтешить, и даже на дополнительный тайм:
   - До гола.
   - Так бывает? - но все согласились.
  
   Кто мне кто-то подбежал и вякнул:
   - Зря ты крякнул, что гол забил в левый от вратаря угол.
   - Это был решающий гол.
   - Их считают с обратной стороны ворот?
   - Так уже напечатали во всей мировой пьесе?
   - Прессе, - нет еще, ибо думаю.
   - О чем?
   - Если это дэза - мы за нее не платим.
   - Я и не прошу.
   - Мы просим, с вас - так сказать - причитается.
   - Вы директор Сити Глобус?
   - Его дочь.
  
   - Проходите у меня практику?
   - Да, но не по вашему, сэр, заданию.
   - Хорошо, получи от меня премию.
   - Да, ждус-с.
   - Вымой ноги и жди меня в опочивальне.
   - У меня папа на очереди в премьер министры стоит.
   - Далеко не последним?
   - Вот именно, сэр, скоро мы будем запускать к вам в Дурашку белых лебедей.
   Нич-чего не понял, но платить - нет, не отказался, но и согласился только своей натурой.
  
   Она тут же убежала на замену. Зачем приходила в ответственный момент?
   - Только с одной целью, - посоветовал Федя.
   - А именно?
   - Ты уже не забьешь в этом матче ничего!
   - Это кто сказал?
   - Я?
   - Тебя тоже купили?
   - Как всех.
   - Ась?
  
   - Давно надо забить, ты о чем мечтаешь? - позвала меня к боковой линии Ксера, как представитель главного тренера, которым сама пока назначила свою Улитку.
   - Так не получается, дура! - сгоряча распорядился, что оторвала меня от игры, которая и так-то - без ее липового вмешательства - уже заканчивается.
   - Закончилась! - постучала она меня по голове почти кулаком, хотя он и был небольшой в противоречии с ее литым, как у статуи Медузы Горгоны телом-мелом, - ибо и была бела, как лебедь.
   - Спасибо на добром слове, конечно, - проблеяла она, но ты иди и забей сейчас.
   - Так мачт-то уже к этому времени кончился-я!
   - Всё равно, скажешь, не знал.
   - Так бывает-т?
  
   И побежал куда подальше, а оттуда уже пробил, как с полулета, что мяч так близко познакомился с верхней штангой - она сломалась? - сам хотел спросить свою, так долго поддерживающую меня клоакальную поддержку. Ибо глазам своим:
   - Верю ли? - прости, щас не то, что не задумывался - не помню.
  
   Так-то, да, штанга сломалась - но это бывает так редко, что нужна чья-то поддержка, а не просто вопрос:
   - Сдал?
   - Не знаю, - а надо:
   - Сдал!
   - Спасибо, буду.
   И так и ответил подбежавшему судье:
  
   - Спасибо, что записали его на меня.
   - Я ничего не записывал и записывать не буду!
   - Почему?
   - Матч еще не закончился! - Подумал я, что он оговорился.
   Судья тут же и поправился:
   - Я лучше дам дополнительное время, чем скажу, что был гол! - прокукарекав это - убежал.
  
   - Тут сразу даже нельзя сказать, что лучше, продолжить или засчитать, - подбежал Федя.
   - Да?
   - Уверен.
   - Почему?
   - Эта - как ее, твоя дура подсказала.
   - Какая из них?
   - Щас, на пару минут - говорит - подменила судью.
   - Да ты что?!
   - Чем плохо?
   - Большую премию запросит, как минимум.
   - Максимум?
   - Уже переписала контрольный пакет акций на себя и свою Улитку.
   - Это и была Улитка.
  
   - А как талантливо прикидывалась дура дурой.
   - Тут вообще, такая контрабанда вокруг тебя вертится, мил херц, а ты за игрой ничего не замечаешь.
   - Теперь понимаю.
   - Уже поздно.
   - Почему?
   - Иди бей, твоя очередь исполнять.
   - Пенальти?
   - Штрафной удар.
   - Назначили? Нет, я всё равно не смогу.
   - Это и не обязательно, всё сделают за тебя, а ты скажешь только, что было:
   - Бил?
   - Да.
  
   - Сюда надо приглашать не меня, милок, а Брайана де Пальма, как.
   - Уже пригласили, вот как именно твое Подставное Тело.
   Сел на землю и заплакал.
   - Ты чё, не сейчас твоё время.
   - Что это значит, можно пробить после обеда?
  
   Оказалось, докатились до того, что в финале будут играть не две, а:
   - Четыре команды, - усмехнулся я.
   - Ни-правильна, - был ласковый ответ.
   Вышли:
  
   - Три!
   Комбинаций много, как лучше определить, кто лучше, но выбрали для меня непостижимую:
   - Две играют, - приз на троих.
   Традисканция разъяснила на организованной специально для меня пресс-конференции:
  
   - Команды будут меняться по жребию, каждые пятнадцать минут.
   - Третья? - спросил, - будет судить.
   - Правильно, хотя и с судьей заодно.
   - Здесь главное, - начал я, но пока не смог закончить предложения.
   - Да, главное, не запутаться, - сказала, явившись, как Глас Народу Маргарита. Великолепно исполненная своего собственного достоинства.
  
   Потому что вы забьете этой команде, а вторая может нарочно не забить вам.
   - Потом, наоборот, что ли? - все еще не совсем всё понял я.
   - Не обязательно, тут могут возникнуть варианты, но у меня уже есть штат бывших чемпионом мира по шахматам за последние двадцать лет, - они.
   - Что? - разберутся, да, но - уверен - не в нашу пользу! - так рявкнул, что и спросил заодно:
  
   - Сколько всего денег собрали на это мероприятие.
   - Я тебе потом расскажу.
   На этот раз - не стал соглашаться.
   - Деньги на стол прямо сейчас! - так рявкнул, что, если не все, то многие распознали:
  
   - Как был капитаном команды - таким он и остался.
   - Для таких денег нужна фура - на обычный - для трахтенберга стол - не уместится.
  
   Я разозлился и передразнил ее:
   - Это и я так-то могу: я вам потом сделаю этот, э-э, миньеториум.
   - Не верю! - хотя и не Чернышевский.
   Она по запальчивости:
  
   - Давай, давай прямо сейчас!
   - При всех - не могу представить.
   - Вот и видно, мил человек, что жив ты пока что одними только своими глупыми представлениями.
  
   Очень хотелось спросить, кем на самом деле - на бумагах - записана Маргарита, и представляется ли:
   - Иначе? - чем имеет эти полномочия.
  
   На второй тайм не думали:
   - Пройдет.
   - Раньше, чем мы кончим? - Марго.
   Думали, не вышел, так как и потому, на что-то обиделся, а разобраться лучше потом, ибо:
  
   - И так, и так, а первого места всё равно нам не дадут, ибо платить надо, а Маргарита уже так присвоила себе все деньги, что остальным обещала, да, но только зарплату, хотя и:
  
   - Высокую, высокую, даже высоченную, - но, не дай боже, еще и в ру-блях?!
   - Ей кто-то руководит, - голос прополз к слышимости почти что из-под кровати.
   - Ты, что здесь делаешь, Мартышка?
   - Дак, дать те хотела че-то, а теперь и не знаю, возьмешь ли?
   - Только в валюте! - так рявкнул, что она согласилась:
   - Ладно, ладно, сама возьму.
   - Не надо.
   - Почему?
   - Мне во уже где этот обман!
   - Я умею разгадывать кроссворды.
   - Докажи.
  
  
   Глава 6
  
   И она вынула ноутбук - почти новый - японец подарил, - небось:
   - Не китаец, - ибо и доказательство тут же представила:
   - Я украла со счета Марго всю валюту.
   - Рубли были - оставила.
   - Зачем?
   - Расплатится и на дорогу.
   - С игроками надо расплачиваться тоже валютой, чтобы и их дети стали настоящими футболистами.
   - Рубли для профкома, завкома и уборщицы тети Тони, которая с нами не смогла поехать.
   - Ей почему не в валюте?
   - Не поверит - и до такой степени, что может.
   - Выбросить.
  
   - Так далеко спрятать, что никогда и воспользуется - забудет всё на свете, кроме этого счастья:
   - Имею валютный счет, хотя и где-то в лесу спрятавшемся.
   Раньше трудней было.
   - Сейчас легче?
   - Да, всё уже не только точно знают, как выглядят их тугрики, а нет, дак вспомнить можно по телевизору.
   - Раньше?
   - Да, забывали, что и спрятали, а некоторые, вообще.
   - Додумывались со временем, что там, где оно было спрятано.
   - Ясно, бабушкино золото зарыто.
  
   Оставил ее, но привязывать не стал к ножке кровати, ибо решил:
   - Куда ей бежать, если и так мне уже всё рассказала?
   - Не ходи, - посоветовала она на прощание.
   - Что так, Ми Лая?
   - Тебя не допустят к игре.
   - Ась?
   - Да, тебя нет даже в заявке на этот трехуровневый матч. Я сама ее.
   - Проверяла?
   - Составляла.
  
   Тем более пошел, ибо озверел окончательно - вплоть до особых сам для себя или тех, кого люблю:
   - Распоряжений.
   Началось что-то не то, и даже больше непонятное, чем ясное, как божий день:
  
   - Не пустили даже на стадион.
   - Предъявите ваши тугаменты с контрамаркой заодно-го.
   - Кого его! - пошел на вы. Но всё равно:
   - Пришлось смотаться, но в одном месте перелез через забор.
  
   - Вам как сие могло удастся? - спросил полицейский на ломаном русском - а каком еще, если я всё понял, почти до буквальности:
  
   - Играть хочешь - я дам тебе свою форму, украли намедни для коллекции, которую собираю, как память о родине, которая вывела меня в люди здесь в Велико-Британии.
   - Я дам тебе тугрики, - прошу прощенья, я поставлю на тебя все мои накопленные уже валютные изменения, - а ты только скажи.
   - А именно, сэр?
   - Куда и во сколько забьешь решающий матч.
   - Мяч, - поправил я.
   - Естественно, - признался он почти чистым рашэн помелом без костей.
  
   - Мне нужна форма.
   - Только во втором тайме смогу достать.
   - Он уже идет.
   - Не заметил. Придется позвать кого-нибудь, как жена просила передачу передать, чтобы не похудел от переедания.
   И пошел к бровке.
   Вернулся назад, спел печально:
  
   - Дальше не пройти.
   - Оцепление?
   - Есс.
   - Тогда - сначала подумал - обойди кругом, и попроси вратаря.
   - Притвориться пьяным?
   - Больным, пива там перепил намедни, или наоборот.
   - Закусил не воблой, как привык раньше дома, а здесь японой мамы креветками?
   - Тунцом своей опасностью для непривычного желудка опасным, скорее всего, - тоже.
  
   И я заменил Федю, который сначала не узнал, меня:
   - Говорят, он уехал домой, на деревню к дедушке, ибо перед чемпионатом мира в Англии.
   - Что, забыл жениться?
   - Точно!
   Но после бокового с переворотом вниз головой - опомнился:
   - Давай, добей их, - мне дай пять фунтов на бутылку пива, чтобы похмелился.
   И ушел к манящему его рукой полицейскому, как маяку на дороге по направлению к Сцилле и Харибде, но воблой на веревочке всё же помахивающего. Заманил, а мог и остановиться, передумать:
   - Бабло не только за победу в финале, но и за второе место, получать предстоит:
  
   - Великое?
   - Естественно, даже за третьим гоняться будут, как подводные мегеры за Одиссеем многоумным, хотя на этом раз и к:
   - Мачте привязанным.
  
   И меня приняли, как само собой разумеющегося рад-нова, специально подстроившего ударить в решающий момент неожиданным появлением.
   Попробовал - не получается.
   - Почему? - спросил пробегающего, но мне незнакомого - похоже - совсем из другой команды - нападающего.
   И даже не понял:
  
   - Он за нас или за них.
   Объяснил Колыванов из центра нападения, на Ореш-Кина совсем не похожий, как - можно подумать - за другую команду получать ордена и медали вписался.
   Поинтересовался подробнее:
  
   - Точно! - это не та, и даже наоборот, первая и вторая играют, а моя, третья - еще только дожидается своей очереди.
   Федю - значит - во время выходного дня по пьянке проиграли в карты, - что ли? Но могло быть, по обмену опытом взяли на тренировку, чтобы лучше понять, когда:
  
   - Брать - надо, а когда, наоборот:
   - Лучше не пропускать?
   - Да, если так, то всё сходится.
  
   И пока играли на той стороне, добежал, упросил полицейского, не дать Феде напиться еще до победы, нашей победы, а пусть выйдет потихоньку на поле и выяснит:
   - --> Что[Author:п"] ?
   - По какой системе будет играть третья команда.
   - Ниппель, или? - спросил английский полицейский с предыдущей русской родословной.
   - Да, это всё равно - главное, чтобы триппера не было заблаговременно.
   ***
   О., едва я вновь поступил на четвертый курс, предложил мне свою лабораторию в Пэ. На собеседовании, буквально через месяц после восстановления, я предложил его заинтересованному вниманию, свою почти теорию решающего взаимодействия органических соединений. Сначала он не понял:
   - Почему решающего? - сначала не совсем понял он.
   - Думаю, это реакция именно, которую все ищут с сотворения мира!
   - Уверен?
   - Так-то, да, конечно, но при столкновении с подробностями.
   - Еще есть неясности?
   - Да.
  
   И предложил, - нет, не отдельный кабинет, а отдельную комнату в Пэ, не очень далеко от Москау.
   - Она еще не совсем готова, вам завезешь туда.
   - Центрифугу?
   - Центрифуга, небось, есть уже личная, но анализатор последовательностей дезоксирибонуклеиновый кислот.
   - Вот-вот будет?
  
   - Точно. Остальное тоже приложится. А чего нет, можешь пользовать услугами кафедрального оборудования и здесь, в институте БОХ - можно будет поискать возможности.
   - За небольшое вознаграждение?
   - Ни в коем случае, ничего, никому не рассказывай, это будет наш с тобой проект.
  
   Почему такое доверие? Нужен был энтузиаст, не принадлежащий ни к одной негласной группировке. Тем более, возможность в Пэ иметь свои пол-этажа нового здания только что появились, а все только и были заняты своими старыми проектами.
   Я объяснил свою теорию проще, чем сам он ней думал. А именно, надо рассматривать не две двухцилиндровки, а.
   - Четыре? - в первый раз удивился О.
  
   - Да, она они рвутся еще до начала реакции.
   - Скорее всего?
   - Именно, именно, сэр.
   - И участвуют уже четыре, понятненько.
  
   Он сам думал, что происходит что-то необычное, но это, мое направление, понравилось больше, так как было немного конкретнее его доходчивости.
   И реально получил всё новое, а комната была раза в три-четыре больше, чем на факультете.
   Обрадовался так, что зашел в местный магазин - первый раз, ибо всё покупал или в Москау, или вообще в столовой только для разогрева.
   И на-те ваша не пляшет - моя взяла: встретил Людку, раньше еще ни разу почти не трахнутую - только в уме. Даже меньше - где-то рядом. Имеется в виду, был всегда третий, далеко не лишний, но вот, как в моей реакции:
   - Как нарочно присутствующий. - Или даже наоборот можно думать:
   - Задним умом. - Но без него: и не туды - и не сюды.
  
   Публичный дом почти, но - значит - и у них там, на органическом уровне - не только предположил, но и уверен:
   - Происходит. - Ибо, как это надо стараться там, чтобы здесь, а всё равно кое-что осталось даже в фигуральном присутствии!
  
   Узнал, нехотя, что всё равно не замужем. Была? - не стал этим вопросом себя самого разочаровывать. Ибо и так видно - сообщил ей:
   - Ты подряхлела.
   Чуть не ушла - успокоил:
   - Я не шутил, но и на это тоже, ой как падок.
   - Падок и всё? - она.
  
   - Можешь повторить два раза, - ответил.
   И из двух ставок, которые уже точно дал мне О. - не считая моей, что я сам почти ничего не получаю - как еще и не окончивший Кого Его, а только по левому сто двадцать плюс сорок стипендия.
   Вторая была сто восемьдесят, но она пока не догадалась. Ибо столько здесь платили только кандидатам наук без преподавательского стажа. Мы еще не были. Но:
  
   - Пока деньги есть - получать их можно.
   Примерно, как солнце светит, а нам большего и не требуется.
  
   Он боялась о чем-либо для нее интересном спрашивать более подробно, ибо двадцать пять, даже почти уже двадцать шесть - это не возраст, а всё увеличивающееся и увеличивающееся:
  
   - Старение? - попробовала догадаться она самостоятельно.
   - Не совсем так, - ответил, но движение идет в неправильном направлении.
   Ото дня к ночи - стали исправляться.
   - Получается? - она.
   - По-моему чё-то выходит более-менее путное.
  
   И взял еще Кра-ва - хотелось, чтобы все были счастливы, а он работал простым инженером, только что - как и все остальные здесь - в белом халате.
   Хотел даже сделать предложение, внести, имеется в виду, чтобы, как в дзюдо:
   - Половина белые - половина синие? - О. понадеялся, что я скажу что-то новое, хорошее, путное.
   И неожиданно для самого себя придумал:
   - Как в элитных американских Итонах и других престижных институтах.
   Ввели уже почти, даже материал закупили: белый, синий и малиновый. Драка образовалась:
  
   - Белый носить никто не хочет, - а.
   - А?
   - Его уже купили.
   По логике беззатратной идеологии: выбрасывать ничего нельзя - все пока что остались - в результате этой логики, - опять:
   - В белом.
   Но я - для своей нигде не числящейся лаборатории - мог выбрать любой цвет из двух красот оставшихся:
  
   - Малина или черника? - так и спросил их обо-обе-их.
   Выбрали, как назло - оба - самое главное - разные цвета. И так и заказал:
   - Им по одному синему, а ей малину - себе и то, и другое.
   - Почему на наших нет эмблемы серпа и молота? - спросил Кр-ов.
   - Это не они, если вы имеете в виду мою персональную одежду.
   - Чего, дорогой? - она.
   - Символы жизни из Кода Войнича.
   - Похоже на детский рисунки, - Кр-в.
   - Я и говорю: вам не надо смешить людей.
   Людка:
  
   - Мы - можешь?
   - Я не боюсь уже.
   ***
   Думать долго - бесполезно. Решил, как обычно, прямо:
   - Надо забивать! - по-другому?
   - Мы всё равно играть не умеем.
   - Да, дорого, в администрациях не сиживали.
   Один забил красным с черной полосой, другой забили нам фиолетовым с зеленой. Точнее, не забили, а сам дал забить, не бросившись имнему дуболому, прямо под колеса его джипа в таких белых бутсах, - что:
   - Так и объяснился с товарищами по команде:
  
   - В глазах зарябило? - говоришь - один, но не вратарь, который только подзуживал:
   - Я мог этот мяч взять.
   Но я его срезал:
   - Ты, Вася, прыгнул в другой угол так и так.
   - Ты, Педро, закрыл мне обзор.
   Мельницу - так и не забыл еще с университета. Даже без слов:
   - Сделал? - спросила Марго уже за воротами.
   - Ты, что здесь делаешь?
   - Всегда делаю.
   - И ихним, и вашим?
   - Зря обижаешься, это.
   - Была комбинация?
   - Идет, да, небольшой махи-нация.
   - Я твоим словам не верю, больше, дорогая Марго.
  
   - Хорошо, пойдем в раздевалку - проверишь!
   - У меня к тебе аллергия.
   - Долго продолжаться будет?
   - На короля Англии намекаешь? Так зря.
   - Почему?
   - У меня.
   - Сон был в руку?
   - Да, очень печальный, здесь всегда будет кукарекать королева.
   - Это неплохо, ибо ты мне веришь?
  
   - В том-то и печаль, что уже нет.
   - Знаешь, какие хочешь увидеть доказательства обратного?
   - Нет, да и, думаю, вряд ли уже можно додуматься до чего-то - не то, что хорошего, но даже на тройку.
   - Смогу, смогу, - так заверещала она, что можно подумать, здесь не заворотное пространство, а кровать нового образца поставлена:
   - Как ни разворачивай, а всё равно вдвоем можно уместиться.
   - И вдоль, и поперек хочешь?
   - Да, - мяукнул.
  
   Вратарю, правда, она приказала, чтобы бегал, как маятник:
   - Если кто увидит, то всё равно решит - только во сне привиделось.
   Да и действительно: не многие так могут. Хотя:
   - Как еще можно, чтобы получить большое наслаждение?
   - Как во время игры в футбол?
   - Точно-о!
   - Пенальти будем назначать?
   - Через раз, а то неинтересно будет.
  
   Дошло до того, что она летала надо мной, как коршун Асса Пушкина, а я всё равно:
   - Даже не старался скрыться в бочке, дном своим очень крепкой.
   Выбил его, вылез, да сразу на берег, чтобы удобнее было с твердью иметь дело, этому делу очень способствующей.
   - А так?
   - Провалился, как в пропасть, долготою своей славящейся.
   - Широтой?
   - У меня у самого, как ступа с Бабою Ягой.
  
   И:
   - Даже забыл, зачем вышел на это поле с чужими абсолютно мне командами.
   Спросил ее на прощанье:
   - Когда мы играем?
   - Так играли уже, милый.
   - Когда? Ибо, если намедни, то не считается.
   - Матч еще не был, - прокуковала, - а тем не менее, уже состоялся.
   - Деньги получили за проигрыш?
  
   - Наоборот, за выигрыш простой, чинный и благородный.
   - Два - один.
   - Не забыл еще, - как играл когда-то по-честному.
   - Ты так говоришь, что не видела меня минимум три года.
   - Да, именно так, без нескольких дней.
  
   - Да ты, что! Я просто проспал на матч, наверное.
   - Ты не помнишь?
   - Пытаюсь пока только, да и то только потому, что по моим сведениям.
   - Мы уже чемпионы, - констатировала она, как заранее к этому готовая.
  
   Рассталась со мной по делам, а какие у нее дела без меня? - надо додуматься.
   Нашел свою команду уже с чемоданами, обклеенными росписями, нет, не древних мастеров, а местных раритетов газет Таймс, Вашингтон Пост и Чарльз Диккенс. Где мы - и я в том числе на нескольких картинках:
   - Уже победили.
  
   - Я не пойму, - подошел к одному.
   - Ась?
   - Вы выиграли чемпионат мира, - почему так рано уезжаете?
   - Рано?! - да ты, что, парень, неделю с лишним уже здесь обмываем победу - пора деньги домой везти, - сказал - присмотревшись определил:
  
   - Ореш-Кин?!
   - Да-с, разве мы знакомы по одной из игр, нами здесь продемонстрированных Англии и не только.
   - Всему миру? - спросил.
   - Не всему, к сожалению, кое-кто не смог приехать.
   - А именно? - уже почти ужаснулся я. - России не было?!
   - Ну-у, ты смотрел, значит, сам всё видел, что приехали, а потом - под покровом тусклой бледности местного тумана.
   - Неужели скрылись?
   - Да.
   Очень хотелось спросить:
   - Кто вы? - побоялся.
  
   - У тебя только один выход.
   - В медпункт сбегать?
   - Я не больна настолько.
   - Я - как ты думаешь?
   - Да, тебе надо лечиться. Чуть-чуть, подлечишься, и вернешься.
   - Сюда, а Англию, за суперкубок шпилиться?
   - Об Англии пока забудь.
   - Почему?
  
   - Ты поставил на бабки.
   - Думаешь, пока мы здесь фуйсбайль-шпиль изображали - Там.
   - Да, нет, революция пока идет всё та же, 17-го года, но вместо отдельно взятого олигарха, в капкан валютно-денежный отношений попал целый завод.
   - Наш?
   - Ваш.
   - Ты?
   - У меня прописка почти во дворце королевы.
   - Пока временная?
   - Да, так вышло, что ее подставила чуть-чуть с одним прохиндеем фотографом - теперь.
   - Дуецца?
  
   - Не особо, но не положено королеве общаться с тем, кто может пролететь, как пилотный проект нового автомобиля над хотя и не очень еще старым автозаводом.
   - Понятненько.
   - Повтори, пожалуйста, для верности, что понял.
   - Сдали мой матч на переигровку за право производить в Мос-Кау новый мотоцикл Харлей Дэвидсон.
   - Голова у тебя работает, но с недовертом - Роллс-Ройс будем выпускать.
   - Гонишь-ь!
  
   - Ты - блатной или всё еще голодный, если до сих пор не научился чинно и благородно.
   - По-английски?
   - Понял, наконец.
   - Джипы?
   - Как догадался?
   - Ну-у, имеется в виду, как априори всем известное: на машины денег еще может хватить - на дороги.
   - Поняла - никогда. Ибо.
   - Да, - Пушкин еще предсказал.
   - Так-то, конечно, что такое футбол, а что - резина для автопрома.
   - Думаете, роллс-ройс нам не дадут?
  
   - Понятненько, вы, мэм, не только со мной - со всеми - похоже - в доле.
   - Приходицца, - вздохнула она так тяжело, что решил: если и врет, но не всё, не всё.
   Разложил - получилось:
   - Неплохо, - ответила она, поправляя не только волосы, но и кровать пришлось разобрать, чтобы собрать, как следует, заново.
  
   - Как в первый раз, - только и похвалила она.
  
   Пока готовила торт-пирог тире:
   - С пармезаном, - осознал:
   - Пространство так изменилось, что путь можно найти только, как Илья Муромец:
  
   - Через пень-колода: направо пойдешь - бесполезно, на лево:
   - Не лучче, - а прямо:
   - Она уже уставилась на меня, как, однако, царевна-лебедь.
   - Директором завода? - вы имеете в виду мэм, в том же самом Омоне Ра.
   - Пойдешь?
  
   Вздохнул тяжело. И она ответила:
   - По совместительству.
   - И капитаном футбольной команды?
   - Справишься?
   - Пока думаю.
  
   - Ну? - после всего еще раз повторила свой вопрос.
   - Согласен.
   - Ну, и хорошо, документы на тебя, как директора этого пивзавода.
   - Уже готовы! - понятненько. - Лучше будет, если я поеду с почестями, как чемпион мира по футболу.
   - Ты ничего не понял - я смотрю - вообще, ибо, наоборот, только при условии, что вы, сэр-мэр, уже проиграли - ты директор пивзавода.
   - Ты говорила Кого Его?
   - Для меня это одно и то же.
   - Может мне - эта?
   - Кого его?
   - Её.
   - Зря ты лезешь в это дело.
  
   И решил:
   - Ее мне не переговорить, - и, как Владимир Высоцкий, потопал, как будто, что пошел, а сам бежать - когда вышел из ее приемной:
   - На стадион, где уже было, было, было.
  
   - Кого его? - сразу спросил на проходной, к трибунам поближе.
   - У вас все слова в одном предложении? - контролерша билетов в красивой форме.
   - Дак этот, как его, разберется.
   - Кого его?
   - Он человека имеет в виду, - второй проверяющий.
   - Хорошо, кто тебе нужен?
   - Вы можете показать?
   - Для того здесь и стоим.
   И так и почти выплюнули из себя с некоторым остервенением:
  
   - Раздевалка там, - почти неслышно.
   Разбираться, агенты ЭфБиАй, - или просто так шпионят здесь за английской разведкой Ми-6, - забыл и думать.
   Ибо послали точно в нужном направлении, только не понял еще за какую команду играю, когда вышел на поле, а один как раз захромал:
   - Как будто, так и надо, - чтобы больше одиннадцати игроков на поле никогда не помещалось.
  
   Доигрался до того, что капитан подошел ко мне и ляпнул намеренно ласково, что, да, хорошо, но - в этом матче - больше не надо.
   - Я так думаю, - ответил, - за время игры - пока на идет - уже придумали новые правила выхода из нее.
   Он задумался. И махнул лапой:
  
   - А! ладно, давай еще один, - ибо мы хотя и ходим на поводу, но не на всяком - согласен.
   Забил два - он в крик:
   - Ты нас зарезал без денег.
   - А?
   - Без денег - говорят тебе - оставил всю команду, - подошел и вратарь.
   - Матч был договорной, - капитан.
   - Ми не знали, - Я.
  
   Они в драку прямо в раздевалке. Предупредил:
   - По совместительству.
   - Самбист?
   - Обхсс.
   - Каратэ, что ли?
   - Дзюдо мастер.
   - Да, врет он! - обнажил грудь один полузащитник.
   Узнал полузащитника моей команды. И до такой степени, что и остальных - по ошибке, конечно - заподозрил:
  
   - Только притворяются этими - на самом деле:
   - Да вы те же, кто играл со мной за сборную Торп-Едо!
   - Заговаривается.
   - Не поможет.
   Но тут Эра Феев узнал меня:
  
   - Да - нет, это он, кажется, - спел-прокукарекал.
   - Он или кажется? - капитан Этой команды - как звать-называть пока не спросил.
   Решили:
  
   - Чё-то надо делать.
   - Больше никого не узнаю, - только и ответил.
  
   Чего-то добился:
   - Счет менять не стали, но на переигровку ума хватило:
   - Согласиться, - ибо так прямо и посоветовали:
  
   - Иначе вообще - даже здесь, в Англии - будете, да, играть, но только мячи подавать за воротами.
   Удивился, что меня тоже выпустили, и даже, как в кино, левым крайним нападения, несмотря на мою ногу, что бьет только:
   - Загогулиной, - с левого края правой.
  
   Тем не менее, на поле так и не выпустили, денег не дали - только на память мотоцикл Харлей Дэвидсон и право играть во второй команде завода запасным.
   Маргарита - чтобы оправдаться - даже не пришла проститься. Тоже - думаю - заставили принять решение:
  
   - Пусть додумается - если так любит думать:
   - Во сне привиделось?
   - Нет, просто шел в магазин за хлебом, далеко, полчаса и больше, тем более, зашел в клуб по пути - там:
  
   - Кино, - засмотрелся, - и:
   - Раскачал себя так, что на самом деле произошло?
   - Скорее всего, - но не его ума это дело.
  
   Поняв, что существует непреодолимое противоречие:
   - Запасной второй команды на Харлее Дэвидсоне, - сделал вывод - значит:
   - Человек с перспективами? - спросила она - пока еще не решил:
   - Марионетка? - или так только влюбиться в меня решила, - а:
   - Был уверен: ничего нового уже не будет, а только один повтор тех же событий.
  
   Решил:
   - Скоро с Хер-Манией будем играть - позовут, наверное, если нужна победа не только договорная, так как немцы - по привычке: сразу не сдаваться - могут упереться каким-нибудь своим девизом в виде:
   - Зова Предк-офф.
  
   - Ви есть Заг? - спросили.
   - Два Гэ не забыли поставить?
   - Второе на жопе, что ли?
   - Без этого нельзя?
   - Без ума, что ли?
   - А! Ви ест Заг, - русский пошты башка - ни - слово на букву х - не понимайт, так как глупить изволите?
   - Да, - ответил, - руз-ский махонькай звинья глупить, как норма повседневного поведения.
   - Только в пивном баре становится человеком нормальным.
  
   Предложили на самом деле в пивном баре отеля, если и не Хилтон, но всё равно какой-то Националь:
   - Играть за Баварию? - в принципе можно, я немецкий учил в школе.
   - Попробуйте.
   - Айн, цвай, драй, фир.
   - Дальше.
   - Ин ди шуле геен вир.
   Больше не надо.
  
   - Да, - хватит, - ясно, что в пас играть не будете, а нам это и надо.
   - Чтобы кто-то отвлекал, как будут забивать другие?
   - Наоборот, забивать будет вы, но - именно, как отвлекающий маневр.
   - От этого, как его?
   - Да, считай, что от спорт лото.
   - А-а! Вы работаете над местной резидентурой.
   - Нет.
   - Вместе?
   - Правильно.
  
   Пока не понял, зачем это надо, но обещали дать квартиру - думал:
   - В Германии?
   - В Германии? - переспросил он, - то тут же и сам ответил: - В Германии пока не дают. Если только в землянке согласен пока.
   - Пока, что - пиликать на гармошке, как в нашем фильме кого его - Олег Борисов - мало, мало видящий:
   - Я был батальонный разведчик, а ён писаришка штабной.
   - Их бин за Хер-Маний ответчик, а ён был влюблен в май - либэ дих - зён-н!
  
  
   Глава 7
  
   - У вас больше? - спросил.
   - Кого его?
   - Получишь, как артист Крючков в Москве, а ты в Хер-Мании.
   - Прямо в Берлин-ский Стена - можно?
   - Чтобы?
   - Бегать туда-сюда за переигровками было легче.
   - Так-к-а?
   - Зачем бегать, если и здесь, и там, как здесь - все наши?
   - Чтобы сразу не узнать.
   - Да, это правильно, а то будет уже совсем неинтересно.
   - Я только не понимаю, кого, собственно, мы обманываем?
   - Себя, - ответил он, а я вынужден был только пожать плечами: неужели так - лучше?
  
   Но было ясно, что кто-то есть, - нам, впрочем, известный, как мало известный.
   Подумал:
   - Надо соглашаться, так как не знал, сколько мне лет еще разрешат играть, как человеку, - э-э, - вечному молодому?
   Оглянулся. Так-то никто не следит, вышел в вагон-ресторан, чтобы проверить:
  
   - У вас есть немецкий рулет со сливками, как не пробовала, а только смотрела одна девица.
   - Уже свой слопавшая? - улыбнулась, уже сидевшая за этим столом манекенша, - что?
   - Подпрыгнул от радости! - Незнакомая.
   - Не узнал?
   - Вы добавил, - Что Ли?
   - Ась? - и процедил сквозь зубы: - Нет, это не я, ибо вы не меня и искали.
  
   Тем не менее, эта ни под одну из моих хороших знакомых не лезла, так как и легла, хотя и в одном купе, но на нижней полке другого ряда, - я:
   - Хотел протянуть как можно дольше, но заснул раньше.
  
   Понял, что боюсь встретить Маргариту, а - значит - что-то хорошее уже забыл. Ее:
   - Почему-то нет.
   Кажется, ничего не было, но на той стороне стены эта робототехника жалобно попросила взять ее с собой.
   - Как чемодан?
   - Да! - обрадовался, что согласился.
  
   - Хорошо, подумай, кем ты будешь сегодня - и более того, даже перед ночью, - ибо я тоже должен настроиться.
   - И надела - не родилась же на самом деле - форму футболиста, но уже - разумеется - не:
  
   - Спартак-Динамо-Тор-Пед-О, - а:
   - Что там написано?
   - Ба-Вари-Я.
   - На моей?
   - Иди надень - посмотришь.
   - В зеркало?
   - В мои глаза.
   - У тебя на лбу, что ли, написано?
   - Не всё.
  
   По мне, так, конечно, почти всё равно, если она позы принимает даже в виде абажура, - и пусть, робот, конечно, но - ясно - со встроенным чипом:
   - За мной подглядывания.
   Если не те - так эти всё равно будут.
  
   Далее, меня не берут в Бундес Лигу, - так как зарегистрирован в Англии, как ее резидент.
   - Пре?
   - Ноу, ноу.
   Но высказался про себя:
   - Хочу жить в Америке.
   Там нет футбола.
   - Не будь так самоуверенна.
   И ясно - это не Маргарита.
   - Ты кто? - попросил узнать.
  
   - Золотая Рыпка, - ответили.
  
   Но границе встретили, как обычно:
   - Вы бежать хотели?
   - Да, ладно, забудьте, а если нет, то отсижу пятнадцать суток.
   И сидел, как с подсадной уткой именно той, которая не далась в поезде отдельного купе вагона, - начал уже постепенно, но нарочно забывать русский, но не урчать, как:
  
   - Подвиг Разведчика: мур-мур, мур-мур-ки, - а понял:
   - Вообще забываю, как был - решил внушают:
   - Наоборот, немецким резидентом.
  
   По глупости, или так было надо, меня назначили капитаном - потребовал:
   - Вернуть мою клоаку.
   Послали. Но менять было уже поздно. Сообщили радостно:
   - Сами их и опознаете.
   Думал до утра - решил:
   - Едем играть в Раш-Ку.
   Но, как? - спросил:
   - Если Эта граница закрыта?
  
   В Мос-Кау дело дошло до скандала.
   Я говорю:
   - Это мои люди режиссируют какому-то Стрель-Цову.
   После первого из трех запланированных матчей, в котором мы чуть-чуть проиграли:
  
   - 2-0, - их привели, а мы сели, - пока что в КПЗ за драку между ихними и нашими игроками прямо на поле.
   И - как печально сообщили:
   - Пока что не нашли различий, - даже не разводя руки в стороны.
  
   Так-то можно и других найти, но пошел на принцип:
   - Не хочет - видите ли - расставаться с прошлым, - сказала какой-то профорг.
   Честно:
   - Не узнал! - ибо - тайно - но всё равно ждал даже хоть Ленку-Пенку, а уж Ксерокопию с ее почти двоюродной сестрой:
   - Улиткой, - ох как надеялся.
   Так обиделся, что напророчили:
   - Иму Кого Его - приснились! - что согласился заменить этого Стреля на Олимпиаде в Мель Бур-не, в обмен на это же самое время, чтобы за них прыгал Брумель.
  
   Уже на отходящий туда пароход удалось устроить в зав столовой - нет, не здесь на корабле, а там, на Мели:
   - Одну, две, три? - не испугался на вид главный тренер, которого я тормознул перед последним трапом.
   Подумал:
  
   - Хотел одну, но если разрешают - тем более - просят, можно сказать, создать свою клоаку - буду! - так рявкнул, что он махнул рукой, чтобы брали всех, кого я попрошу на этот элитный борт, - добавив, может быть, зло:
   - Хоть обезьян хвостатых!
   - Зачем? - не совсем понял то ли капитан, то ли боцман, - если намеревался сам прикупить там, в Австралии, это человеко-образие и для своего по приезду чемпионом - хотя, может быть, и только бронзовым - уже совсем по-человечески:
   - Обслуживания.
  
   И по запарке и недоразумению пропустили не то четыре, не то пять таких отборных прохиндиад, что из каждой можно строгать хоть:
   - Мэрилин Монро, - а постараться и Барбару Стрейзанд.
   Еще про одну: пока забыл фамилию, наверно специально, ибо пела, сука, когда-то не только Хэби, но и самому Хи не боялась в глаза заглядывать.
   А!
  
   - Зара Леандер, - без знака вопроса процедила одна из тех, кого я определил поварихами на кухню и в кондитерский цех, как свою в нужный момент клоаку.
   Так-то мне несколько раз намекали, что букву О применяю немного чаще, чем она лезет туда, куда не надо, - нет, привыкнуть, авось, и можно, - нет времени:
  
   - Научиться говорить правильно, мил херц?
   - Дак естественно, милая ты моя хорошая. - И она тут же побежала на кухню, - нет, не про сына свово от меня докладывать, который пока еще в бочке засмолен, - а просто по-простому:
   - Он назвал меня любимой женой, - но, чтобы без плагиата, - прямым текстом:
  
   - Я первой выйду играть вместо него на поле.
   Решил:
   - Авось только послышалось.
  
   В первом тайме - как назло с Англией, которую я считал страной моей родины:
   - Мы нам забили три штуки, - как и пели англичане на всей своей личной трибуне:
   - Мы играть умеем со времени своего исторического детства - они, более натюрлих:
  
   - Как в детстве.
   Очень хотелось сказать правду:
   - За них не англичане, а и немцы играют, - дали, но только свисток на перерыв от нашего безделья.
   Тренеру на этом перепутье намекнули:
   - Лучше молчи, и считай за счастье - некому тренировать их - посмотрел на всех нас.
   Еще более внимательно. И намекнул, как в последний раз перед расстрелом:
   - Сможешь - героем будешь, - на меня так и зыркнул полной подозрительностью, что:
  
   - Ох, могу, могу, очень даже.
   - Мне лучше отдельный дом, - ответил просто.
   - Где? - даже вынул он записную книжечку, ибо боялся назову деревню, которую он перепутает обязательно с неместной. - Вышло:
   - Наоборот. - Записал и поперхнулся.
   - Вы думали попрошу рядом замков английской королевы?
   - Нет.
   - На меня наговаривают, что прошу чуть больше, обычного.
   - А так?
  
   - Дом, как у Агаты Кристи на берегу залива Сан-Франциско.
   - Мебель, простыни?
   - Ась?
   - Какого цвета - грю - накрыть простыни над кроватью?
   - Я простой человек - достаточно на.
   - Авось и без простыней обойдешься? - влез бывший капитан - то ли Трошкин, то ли Мошкин.
   Попросил заодно и это условие:
  
   - Как?
   - Пусть подается в следующем и всех последующих тайнам нашей здесь победы мячи из-за ворот.
   - Принято, - ибо, действительно, два капитана бывают только в кино.
  
   И так и пояснил:
   - Один - во! как наорусь.
  
   Играл плохо и все перестали надеяться, пока сам не понял, почему:
   - Не могу руководить и одновременно закручивать гайки у почти дореволюционного мотороллера.
   Написал в пятиминутном тайм-ауте прямо на лбу:
   - Играю сам, но не думая.
   Имеется в виду, написал:
   - Каждому.
  
   Первый гол забил, как:
   - Спасибо заводскому другу,
   Научил, как ходют, как сдают, - а именно:
   - Пошел по левому краю, бить не стал, переместился на правы, а уж оттуда дал отмашку такой, далеко не прямой наводкой, что мяч пошел, как по Листу Мёбиуса - думали:
  
   - Сухому, - мой даже не все глазами смогли проводить.
   Сначала он навел свой плексиглас чуть ли на угловой c нашего левого фланга, потом начал чуть ли не назад подавать, но влетел, - как все уже потом поняли:
  
   - Правильно, - в левый верхний угол - от вратаря:
   - В правый? - уточнил корреспондент, к сожалению, никогда не решавший ни дифференциалов, ни интегралов, ибо, да, тоже учился в университете, но потом много лет большей частью убирал снег у больших и высоких домов, как и я бывало мел осенние листья во дворе Зоны Д.
  
   Потом просто по-простому - когда уже противник осознал целиком и полностью:
   - Моя ведущая правая, - с левого фланга ударил правой так, что мяч намылился на угловой, с правой от вратаря стороны, но зашел, как в свой дом, в левую девятку.
   На верху самой высокой трибуны репортеры даже начали спорить:
  
   - Было два мяча! - один.
   Другой:
   - Я не видел второго.
  
   Достукались до того, что отдал мяч своему вратарю, который оставил свои ворота пустыми, чтобы только доказать мне:
   - Не только я, но другие игроки - пусть и вратарь только - могут забивать даже на последней минуте.
   И забил! Не засчитали.
   - Почему? - Я.
   - Вратарям нельзя, - судья.
   Пока удалось раскрыть, а потом опять закрыть рот от удивления - время, действительно, успело сделать своё почти святое дело:
   - Закончилось.
  
   Тут уже доказать ничего нельзя, - решили все остервенело, но с поля не уходили.
   И начали по моей команде скандировать:
   - Фотофиниш!
   Дошло до пресс-секретаря вице-канцлера. А уже ночь - если доигрывать, а тем более:
  
   - Переигрывать, - только под прожекторами.
   - Ибо, - ответила пресс-секретарша, - завтра с утра здесь уже начинается, другой четвертьфинал, - отличающийся от предыдущего, моего сейчас-т-ного:
   - Еще большей закономерностью? - Я.
   Она:
   - Законностью.
  
   Сначала дали десять минут на доигрывание при счете хорошем, справедливом:
   - 3:3, - но противоположный то ли Ереван, то ли Дрезден, - так разнервничался, что уже всё равно: произошел развал всей Раши на разные каши, или, наоборот:
  
   - Никогда ничего общего и не было.
   Потом пришло решение с прямого провода канцлера, пошедшего с американским Белым Домом на мировую в лице ее секретаря.
   - Имя? - лучше было не спрашивать, ибо так и просудачили:
   - То ли Клара Цеткин, то ли Роза Люксембург.
   Отказался.
   - Что?
   - Выходить на поле.
   Ну, как вы не понимаете, друзья мои хорошие, что эти Анки Пулеметчицы уже и даже не намедни, - а все равно.
  
   - Что?
   - Похоронены на Новодевичьем кладбище.
   - Рядом с Ником Сэром?
   - Да, не, он жив еще.
   - Значит, так и пишете: Дженнифер Псаки.
   Май диэ чайльд, Дженни, - даже провел для верности. Сработало:
   - Вместо предложенных пяти минут для доигровки матча со счета 3:2 в их пользу - дали двадцать, - а!
   - За забитый мной в конце предыдущего времени третий гол в ворота этой Фран-Шизы, - обещали премию в рублях.
   - Сколько?
   - Триста.
   Не хотелось возражать, что мало, поэтому согласился. А почему - сам всё равно не понял.
  
   Хотелось иметь в этом экстра-ординаре кого-то из своих, знающих уже по наитию только внутреннего голоса, где надо стоять в нужное время, чтобы не было перехвата на внешнем радиусе. И увидел в мелькнувшем свете прожектора Колю Магницкого - с одной стороны, а уже в фиолетовом отражении:
  
   - Первого вратаря, Федю.
   Их и пригласил в последний момент переодеться.
   Дженнифер - тут, как тут, за меня, видимо, беспокоится:
   - Вы тренировались в последнее время?
   Кивнул им головой, что значит, о правде думать можно, но только потом - сейчас:
   - Скажите просто:
   - Да, - согласились они.
  
   На пятнадцатой минуте - раньше Коля Магницкий и Федя, кажется, Приволжский - поменялись местами, сбив на время алгоритм игры противника, - и:
  
   - Один из них забил.
   Другой - тоже, но уже на добавленной сверх добавленной минуте. Они:
   - Спорить! - Дженнифер мрачно констатировала:
   - Раз вам простили умышленное нарушение правил - второго не будет.
   Сказал про себя:
   - Не знаю, женюсь ли, но это продолжение ночи - отдам только ей.
  
   И:
   - Так и было, - несмотря на то, что тощая, рыжая, а не мешала мне работать, как вол до следующего полудня.
   Она:
   - Не смогла уползти не только до понедельника, но и осталась - за свой счет в Белом Доме:
   - До победы? - спросил.
   Она согласилась.
   ***
   О. обещал диплом прямо сейчас, а не через два года после защиты, если будут хоть какие-то плюсовые показатели. Перешел жить к Лариске, ибо она меня любила. Разрешили признать своей кандидатскую, в которой всю техническую работу, я даже не запомнил, кто делал.
   О. дал докторскую, потому что я могу уйти, а ты езжай в Америку.
   - Что-то случилось? Есть мнение, что я предсказал эволюцию в обратную сторону?
   - Это не очень смешно, потому что именно так и советуются уже признать твою эволюционную теорию.
  
   Пришел к Лариске, сказал:
   - Давай, как последний раз.
   - Я сегодня чё-то устала - может не получиться.
   - Ты не хочешь в Америку?
   - Ты мне уже предлагал?
   - Да.
   - Ты чувствуешь правду?
   - Да.
   - Ладно, поехали.
   - Ты не рада?
   - Боюсь.
   - Чего?
  
   - Нам не дадут уехать, подумают, что так хорошо не бывает даже в эволюции.
   Но мы уехали.
   ***
   Попросил только Колю Магницкого, - он:
   - Уравнение только больше, чем из двух квадратов не задавай.
   - Окей, - первое, узнай в самое ближайшее время, какой сейчас счет.
   - На второе? Сколько нам надо забить для победы?
   Ответил:
  
   - Молодец, а вот я не могу до сих пор додуматься.
   Сердце чуть не упало: они накатили сверх положенного еще один мяч, и обидно:
  
   - Опять в наши ворота.
   Ни сколько надо забить, ни сколько по факту имеется - ни Федя, ни Коля не доложили.
   Вообще многое забыл, не только с кем играем, ибо - пока и нет большой разницы, кого бояться, так как не бояться еще не приходилось, - значит что-то одно, самое важное, сейчас мне и будет сказано. Только не:
   - Играй, а там само собой всё, как надо получится, ибо сейчас такой момент, что экстраординарную ситуацию надо создать самому - у этих немцев природа не та, что отдать забесплатно даже ту Иерихонскую Стену, которая делит наши марки на их рубли, - должно быть?
   - Наоборот!
   И опять чуть не сбился:
  
   - Или наоборот - наоборот?
  
   Сыграл первый раз фантастически:
   - Они не подпускали нас близко к воротам, и даже по краю штрафной пройтись, как по Брайтому - давали очень редко.
   Ударил я тогда в голову ихнего немецкого штрейкбрехера, когда она повернулась ко мне затылком, чтобы только чувствовал:
  
   - Бить надо, а куда - раздвоился.
   И мяч отскочил в левую от вратаря девятку. Это надо запомнить, ибо враг силен и коварен - значит - не поверит, что буду бить сюда же. А с другой стороны, скорее всего, ему будет не до сложноподчиненных предложений, а это значит, уже абсолютно точно:
   - Бросится в правый.
  
   Так и вышло, тем более мяч пошел по такой загогулине моей привычной еще со времен заводского друга и ихней Ленки-Пенки, как моего за хорошую игру, приданого, - что:
   - Вспомнили все: правая от вратаря девятка будет! - и даже ставки кое-кто успел сделать, пока мяч не влетел в правую от меня.
   Резал по-другому - нет, тоже внутренней стороной адидас-овской, скорее всего, бутсы, но с заходом чуть ли не в аут правой боковой.
   ***
   О. сказал мне на первом собеседовании, что я могу попробовать рассказать свою теорию взаимодействия двух двойных бензольных колец, на следующем собеседовании - месяца через два - он опять будет встречаться со всей группой. И добавил:
  
   - Что тогда переведет меня сразу на пятый курс.
   - В этом году или в следующем? - хотел спросить, ибо в следующем я и сам там буду.
   Я не особо мечтал - думал не получится, но идея появилась так быстро, что можно подумать, не я ее ждал, а она меня стерегла.
   И рассказал ему ее через два месяца.
   - Не пройдет лабораторного вмешательства, - сказал он.
   - Если пройдет? - неожиданно для самого себя спросил я.
   - Закончишь пятый курс уже в этом - разумеется - учебном году.
   Согласился.
   Но через два месяца был уже почти Новый Год, а я - будучи еще более уверен, что говорю правду и только ее - не мог понять:
   - Как это можно объяснить доходчиво, чтобы взялись проверить экспериментально.
   Проверять просто так студентов на дорогостоящем оборудовании никто не собирался.
  
   Непонятен был, собственно говоря, один момент, с одним всего радикалом, что:
   - Лучше его убрать совсем? - спросил О. случайно встретив меня коридоре его института.
   - Да, что-то не так.
   Он ответил, что с этой проблемой уже помучались две лаборатории, Свердлова и еще одна.
   В самый разгар Нового Года мне пришлось догадаться, что молекулы признают поворот на девяносто градусов влево - как было в этом случае - за то, как его и не было, - но почему? - пока было два варианта.
   Один мне неизвестен, а второй - поэтому - слишком нелеп для того, чтобы быть правильным, а именно:
  
   - Он принимался второй Двойкой, как отсутствующий, а второй реагировал.
   Довольно-таки невразумительно, но на проекции, действительно, этот второй радикал превращался в точку. Оставалось только ответить на вопрос:
   - Зачем он вообще нужен?
   Я думал, что он и не нужен, а был нужен только исходной молекуле, еще до начала реакции. А с другой стороны, как говорит Высоцкий:
  
   - А может быть и нужен! - тогда был, а сейчас его повернули на девяносто градусов, как закрытый кран.
   - Мне понравилось, - просто сказал О., когда мы встретились почти сразу после восьмого марта, как дня для некоторых - а это передается и остальным - праздничного.
   - Так же и здесь, по-твоему, его закрытый кран передает второму реагенту информацию, кем он был до его теперешнего закрытия?
   Признался честно:
  
   - Я думал только почти так, но до конца этот настолько абстрактный, что даже и мало очевидный путь пока не прошел.
   Он поблагодарил меня за передачу половины прав на смысл этого разворота ему, и сообщил, что уже решил подумать, как проверить этот мой - а теперь уже и наш с ним вместе аргумент, - ибо:
  
   - Всё было, но всё было занято на полгода вперед.
   - Слишком дорого оборудование? - спросил я на всякий случай.
   - Да и работать на нем некому.
   - Не посылают за границу обучаться?
   - Да, валюта, а она на особом отчете.
   - А именно?
   - Мы должны гарантировать успех, что обойдем в этом эксперименте лабораторию Полинга.
  
   - Иначе будут считать, что мы всё заимствовали, - я.
   - Им это всё равно, заимствовали, или даже изобрели первыми, - главное, кто будет считаться пришедшим к финишу первым.
   - Так-то мне кажется сомнительным, что кто-то повернутый на девяносто градусов радикал примет за закрытый кран, а без этого объяснение финиша реакции не получится.
  
   Решили проверить реакцию людей, завлабов, на это - наше с О. - придуманное решение, ибо:
   - Я придумал - он утвердил - это то же самое, что и происходит на молекулярном уровне:
  
   - Связь радикала поворачивается, и будет ошибкой сказать, что его не видят по этой причине, - а:
   - Не видят только по содержанию - по форме - он - в том-то и дело - должен присутствовать.
   Заморочка приличная, почему до нее больше никто и не догадался.
  
   Никто со мной не согласился из двух прибывших на заседание завлабов, но никто из них не мог его и опровергнуть. Один из них сказал:
  
   - Ваше объяснение идет на уровне того, что молекулы - пусть и более-менее сложные - обладают - пусть не разумом, но какой-то соображалкой:
   - Пользуются? - спросил для уточнения моей-нашей правды О.
   Им пришлось согласиться, но в реальность продолжения этого эксперимента не верил уже никто.
  
   Ибо:
   - Так-то логично, но - опять по Высоцкому:
   - Как проверить? - вдруг получишь по мордам.
  
   Тем не менее, иностранцы согласились, что наша агитбригада выиграла этот поединок. Мне переход на пятый курс засчитали за кандидатскую, а окончание университета за докторскую, когда я должен был доказать и доказал местным передовикам лабораторного анализа, что - хотя, может быть, они только вынуждены были притвориться, что тоже:
  
   - Всё поняли.
   ***
   Решил:
   - Одно из двух, - или в камеру отправят для предварительного заключения, или всё-таки засчитают нам победу, но с каким-нибудь невыполнимым условием.
   Выдали такую грамоту, до которой и Сократ мог додуматься только после примирения с женой не меньше, чем на неделю.
   - Опять играть?! - ахнули Коля Магницкий и Федя Приволжский, - авось и Селивановский.
   Время:
  
   - Четыре утра.
   Пошли, как на войну, а они - рожи похожие, а доказать, что нет, - возможным не представляется.
   Подставляют другую команду, - решили все однозначно, и до такой степени, что пришлось голосовать, кого больше - тому все и подчиняются. Их:
   - Оказалось меньше! - ибо я или интуитивно, или от первобытного страха проголосовал автоматически за сдачу этого Берлина, который мы только что взяли, положив пятьсот тысяч, - а:
  
   - Нам предлагают прямо сейчас:
   - Повторить? - очень тихо ахнули очень, очень многие.
  
  
   Глава 8
  
   И точно, играем, а забить не можем - времени остается всё меньше и меньше.
   - Для чего, мил херц?
   - Для того, дорогой, чтобы дождаться правды.
   И почти уже проиграли, когда я понял, что играем мы не с немцами, или другими баварцами - пусть и англичанами на подмене, - а со второй командой русских, которые уже вылетели - считалось - из этого турнира, как именно мы сами, - такую комбинацию нельзя разработать, а можно только создать с помощью потустороннего разума. Который - значит - и снует здесь под Берлин-ской стеной.
  
   Решил назло всему ударить с цента поля, чтобы уж точно не спорили:
   - Не мимо, не штанга, - а только:
   - Гол!
   И попал так в верхний правый угол, что - не поверить нельзя - даже в свете еще только Восходящего Солнца Эрнеста Хемингуэя:
   - Это был гол! - штанга, да, упала, но только потом.
   Они спорить, но судья - не только к моему:
   - К всеобщему удивлению, - принял нашу сторону.
  
   Решили - перекинувшись между собой парой-тройкой слов:
   - Забить еще?
   - Почти все согласились, кроме одного. - Подозрительно.
   Что и подтвердилось через пару минут. Тварь забил в свои ворота, оговорившись в оправдание:
  
   - Я думал, мы еще не менялись воротами, - так может быть?!
   - Мы уже второй тайм чуть ли не семь лет, как заповедал Ник Сэр, доигрываем третий - не меньше раз - а ты?
   - Я просто считал сегодня с обратной стороны, - проговорился он, и от ужаса в этом:
   - Даже не спохватился.
  
   Чтобы не произошло полной дезорганизации команды, объявил подлетевшему, как на крыльях уже полученной не за нашу победу взятки:
   - Этой ихний игрок, по ошибке надевший нашу форму.
   Судья начал считать - я:
   - Попросил засечь время на это отсутствие.
   - Что?
   - Я имею в виду, герр, - мы должны еще забить им.
   - Сколько? - только и спросил он.
   И обычный ответ:
  
   - Как можно больше. - Хотя и на самом деле мечтал забить два - тогда спорить даже по заказу своего министра, - а может и нашего?!
   - Не согласятся?
   - Да, думаю, уже так устали врать, что на этот раз забуксует.
  
   Меня подозвала к краю поля наша Касабланка - ибо точнее ее имя специально забыл, чтобы лишний раз не просила трахнуть между таймами. Объяснила в трех словах на мой вопрос:
   - Забей один больше.
   - Не надо? - уже не расслышал.
  
   Вижу - действительно - все рожи русские, деревенские, - как?!
   - Не видел раньше? - спросил Коля Магницкий.
   - Думаю, видел.
   - А это?
   - Не они.
   Федя резюмировал:
   - Против нашей роты идут батальоны огня.
  
   Принял решение:
   - Цена - право на запуск искусственного Спутника Земли - это и цена победы в этом матче.
   Будут и другие, но там - значит - всё уже закрыто дешевой нефтью и небольшим снижением напряжения в:
   - Гонке вооружений? - Федя.
   Я:
   - Мы давно безоружны, как электрон большой тягой к ядру приласканный.
   На меня:
   - Только покосились.
  
   Такой шпионаж вокруг нас развернули, что решил:
   - На зло всей этой международной напряженности забью гол даже с обратной стороны ворот.
   - Как? - пока еще не понял.
   Но вышло:
  
   - Мяч попал в кинокамеру фотокорреспондента, ослепил всех последний раз своей вспышкой и от головы Коли Магницкого, руки к ней приставившего, как свои уши:
   - Неужели залетел в ворота вратаря, просившего его засчитать, так как грит:
   - Видел свет - голоса, что это, действительно, гол не мог расслышать, ибо сам его и:
   - Орал.
  
   Судья - засчитал. Может понял, что надо, а вдруг и авось:
   - Устал - правды хачу-у!
  
   Действительно, все хотели спать, как убитые - я:
   - Нет, - ибо не только верил, но и знал - авось и наоборот:
   - Видел воочию Комету Галлея, - хвостом мне махнувшую приветливо.
  
   В двенадцать утра проснулся. Все собираются. Куда - только хотел спросить - язык не повернулся, как молчанием всем своим словам и обязанный. И все были удивлены также, ибо под дверь, как лесным зверям, а скорее всего, бамбуковым тиграм, была подсунута записка с толстый конверт толщиной:
   - Большая премия, но только за второе место.
   - Голосовать не предлагаю, - ибо тут же соврал:
  
   - Неужели, мил херц, отказался от этой премии?! - Коля Магницкий.
   Федя:
   - Я уже во сне заказал жене джинсовый костюм, ее сыну и дочке по машине на дешевой у нас солярке работающих.
   Коля:
   - Почему жене не заказал тачку?
   - Сэкономил, на двоих попросил пригнать из Англии Роллс-Ройс натюрлих, ихнего родного не только производства, но и сборки.
   - Зачем, - я, - на финал мы сами поедем в Англию, там и проверишь точно, какой оттенок твоего любимого фиолетово-сиреневого цвета.
   - Подходит к глазам жены? - правильно! - так гаркнул один из них, что все тут и опомнились, что валюту-то, уже у дверей лежащую:
   - Теперь сдавать, что ли, надо?
   - Опять?! - остальные.
  
   Мы остались только втроем - ибо остальных не мог вспомнить даже по имени, а фамилии - говорят - заграницей - уже отменили. Оно и правильно:
   - Во-первых, зачем оставлять свои следы, а во-вторых:
  
   - Нет смысла и двоиться.
   И сказал:
   - Вижу вы не понимаете, как можно победить в финале, - ни знака вопроса, ни восклицания не применил.
   Но и без них все - кроме нас троих: меня, Коли Магницкого, уже мечтавшего стать из вратарей нападающим, как он и забил этот решающий гол, - хотя помню точно:
  
   - Бил я, - он?
   Если только добивал, но скорее всего, было некого уже. Федя молча не претендовал, ибо слава, да, но деньги-то:
   - Те же! - пока что.
  
   И только мы трое поехали в Англию на финал - смотреть, разумеется. Остальные - покупать дома и машины, за уже доставшееся, которого даже в случае победы в финале, ожидалось раз в пять-семь меньше. В этом финале, имеется в виду, а - даже не знаю всю иерархию намечаемых побед - в английском:
  
   - Неужели еще больше? - Федя.
   Коля Магницкий:
   - В чем проблема, вратарь?
   - Не знаю, куда девать деньги? - Федя.
   - Надо письменно думать, - посоветовал я.
  
   Мы поплыли на пароходе, и чувствовал - даже не нутром, а где-то рядом - не туда чешет этот очень большого водоизмещения парусник, как был у Тома Круза и его госпожи - приспешницы, - не помню точно, но не Мария Антуанетта, - кажется.
   - Избавились от нас, сволочи! - Федя
   Коля Магницкий:
   - Послали, как Сальери подальше от Моцарта - в сторону иную!
   Оказалось - когда отбирали серебряные ложки в ихнем порту - как мы сначала думали:
  
   - Всё равно, что Слоновой Кости, - у нас в том самом портфеле договор с их Атлантик-Сити, как тройки центра нападения, которая - скорее всего - будет играть за сборную одной из Америк - пока так поняли, а не обеих ли? - хотя нам пока хватит и одной, если подойти культурно, с хорошим годовым окладом в натюрлих - долларах.
   Федя так именно и предисловился:
  
   - Только ради бога не опять крашеные рубли в Березку!
   Ему сразу пообещали уже за то, что упомянул бога, - что:
   - Авось, дальше и имя Кого Его - знает даже более достоверно, чем они разводят на долларах - с входящим сюда же в большой дозе - спиртом.
   И действительно:
  
   - Если что - пропьем!
   - Нет, - как сам себе посоветовал Владимир Высоцкий - мы пьем только на угощаемые - свои?
   - Нет, не прячем, конечно, далеко, а:
   - Куплю-ка я на них Зинке что-нибудь очень хорошее!
   Мне?
   - Достаточно вот этого Жёлтого?
   - Подать в тарелке?
   - Вы имеете в виду?
   - Да, предлагаем взять картинами:
  
   - Пабло Пикассо?
   - Нет, нет, этого, как Кого Его?!
   - Ван Гога?
   - Уже разобрали.
   - А! понял, понял, понял, пока что никто не берет Жана Поля Сезанна - мы, - или даже, просто по-простому:
   - Заверните.
   - Все?!
   - Мы мелочиться не будем. Если не хватит - сложимся на все сто - э-э - с чем-то.
  
   Успели подписаться под ихним с нами протоколом, а то цены на бирже уже начали свой танец - нет, не с саблями пока что - но то, что некоторые растерялись, не успев влиться к нам в долю:
   - Было, было, было.
   - Да, хватит одного раза - было просто.
   - Нет, друг ты мой Колька, вот именно, что не все еще кончено.
   - Неужели на таможне могут облапошить?!
   - Так-то обязательно, но при условии.
   - Честно вам, сообщаю, сэр, что отсюда больше уже никуда не поезду.
   - Играть в Англии когда-никогда, а всё придется.
   - Предлагаешь сдать картины в камеру хранения?
  
   - Женись, пусть жена стережет их у себя дома.
   - Дом могут ограбить даже с сигнализацией.
   - Ты сделай, как я, а я сделал, как советовал бывалый тренер по боксу девушек далеко не легкомысленного поведения.
   - Слышал: на стенах дома, в котором были лестничные марши.
   - И там и висят до сих пор, - я.
  
   - Пока никто не знает.
   - Догадаться трудно, что на них изображено.
   - А именно?
   - Тебе скажу.
   - Да.
   - Не сегодня. Хотя начало этого шифра запомни на всякий случай.
   - Мосты Подмосковья, - спел он без знака вопроса.
   - Откуда знаешь?
  
   - Честно? Вы во сне, капитан, болтали, что это ваш проходной.
   - Подожди - сам догадаюсь - балл в высшее учебное заведение?
   - Нет, как-то не так.
   - Как?
   - Теперь уже и сам забыл из-за тебя.
   - Да, ладно, не заморачивайтесь особо, проходной бал в сборную Америки - я думаю - чтобы дать Англии такой Снукер - Ронни и то:
  
   - Конечно, проиграет теперь уж точно: по-честному.
  
   Предложили:
   - Играть будете только вы трое, Коля Магницкий, Федя Ставропольский.
   - И я.
   - Естественно, - сказала - пригляделся - Камеристка, но не короля Людовика 15, а очень похожа на - забыл, как звать! - но всё равно предательница.
   Что-то - помню - было похожее на пишущую машинку, но не компьютер - это точно. Тем не менее, если она здесь - выиграть не удастся. Как только будет понятно, что мы побеждаем - продадут победу и даже за:
   - Дорого.
   Скорей всего, только за этим нас сюда и позвали! И так разволновался, что забыл:
  
   - Америка - это, или уже Англия?
   Предупредили:
   - Если буду так неограниченно в своих возможностях себя вести - вообще не допустят до игры.
  
   - Вот прямо так, нагло и представились? - ахнул, но не сильно Федя.
   Коля Магницкий:
   - Может быть, разводят?
   - В каком смысле?
   - В обратном. Всё будет по-честному, а она тебя предупреждает, наоборот.
   Я расстроился.
   - Она этого и добивалась, - Коля.
   Федя:
  
   - У них, скорее всего, уже есть на нас замена.
   Я:
   - Кошмар! - плюнуть некуда без обмана, а я честный человек, как назло.
   - Что делать будем, капитан? - Коля.
   - Играть не будем, - я.
   - Придется отдавать деньги, которые мы уже потратили, - Федя.
   - Можно договориться.
   - Как?
   - Пусть потраченные деньги нам засчитают за то, что мы знаем правду.
   - Этого мало, - сказал я. - Приедем домой без денег, узнаем почти сразу, что нас забыли, как футболистов.
   - Останется, да, только на завод разбирать бракованные моторы.
   - А они бракованные всё!
   - Как правило.
   - Всё известно наперед.
  
   - Есть выход, - сказал я.
   И нанялись за недорого, но всё равно прилично, - куда?
   - Какой смысл спрашивать, если платят нормально, гостиница почти интурист.
   Иду по своему, по левому краю, спокойно делаю вид, что отступаю, проходя в центр поля, а не туда, где для меня специально построена Иерихонская Стена, а только вдоль нее, никто не трогает. Делаю такой неожиданный - даже для меня самого - пас на голову их центрального - одного из них - полузащитника, - он:
  
   - Как поет Владимир Высоцкий, - посылает его обратно.
   У Высоцкого, правда, посылает он не мяч, а меня самого:
   - А нас посылают обрат-т-н-но-о!
  
   Я пользуюсь этим же обманом.
   Полузащитник от неожиданности, что так легко обмишурился, бросил своё насиженное по приказу место, ближе, еще ближе подлетает, практически на крыльях таких денег, которых простым людям не платят, - или, да, бывает, но:
   - Редко, редко.
  
   Уже обойдя его - вспомнил - это Эра Феев, - остальные, скорее всего, не русские, но за поднявшимся тут - или был и раньше, а я не обратил внимания:
   - Туманом, - всех сразу не рассмотрел на предмет их умения играть в футбол, ибо англичане, немцы и бразильцы, - от остальных:
  
   - Принципиально чем-то отличаются? - спросил знакомый голос справа.
   - Ты тут? - только и спросил, ибо, да, один из них: или Коля Магницкий или Федя Гамбургский, - ибо другой фамилии сегодня не знаю, - потому и:
   - Сыграл с ним только, как в стенку: я ему в плечо - отскок - уже туда, где нет их против меня стенки, - осталась, как швец под Люксембургом - да, и продолжали смотреть в нашу сторону, - про мяч - где он в это время.
  
   - Не думали?
   - Даже не гадали, что уже сзади, ибо один всё-таки повернул голову и посмотрел.
   - Куда, сэр?
   - В небо, естественно.
  
   Прохожу по правому - что делать:
   - Абсолютно не понимаю - как никогда и не играл по правому.
   - В детстве?
   - Было, - но вспоминать всё равно времени не хватит.
   И дело дошло до того, что так замешкался, какой ногой теперь бить надо:
   - Или как с левого правой, или - уже левой? - Если не пробовал еще никогда левой, - то - значит, - что значит - уже не разобрался, но мяч не отобрали, так как Федя сбил ихнего преподавателя, скорее всего, каратэ:
  
   - С ног?!
   - Нет, - но траекторию дальнейшего полета изменить получилось, хотя и Феде не дали даже штрафного.
   - Пенальти?
   - Тем более, - остался лежать, как и каратист вне поля зрения, ибо в землю никогда не смотрю, а только или в небо, или пред собой, - они:
   - Лежали головами в разные стороны - ногами упирались друг в друга.
  
   Хотел перебросить вратаря через голову его мяча, но он так в меня вцепился, что и не видно даже судье:
  
   - Держит, сволочь, для применения приема через бедро с этим самым захватом.
   Хотел укусить его за ухо - побоялся: увидят. И хотя мы - я - на их половине поля, не исключаю:
   - Дадут пенальти в их ворота, но нашему вратарю.
   И, естественно, нам и засчитают.
  
   И.
   Показал левой ногой, что сдаюсь, махнув ей в сторону своих дальних-дальних отсюда ворот, а пяткой правой.
   - Перебросил ему через голову?
   - Не совсем, ибо почти нарочно разозлил.
   - Неужели между лап.
   - Да, но только задних, а не рук.
  
   На табло счет - не поверил своим не только глазам, но и ушам, так как орали:
   - Ничья, ничья.
   - Когда нам забили? - спросил, - если иметь в виду, что мы только начали.
   - Это второй тайм, - откукарекало.
   Подумал - всё-таки:
   - Если так играть - думать надо больше, чем обычно, или уже вообще не приходится?
  
   Но и они - не только лыком шиты - забегали-забегали, да и:
   - За беспокоились, - несмотря на специальную подготовку на тренировке, - и даже:
   - Ах.
   И ничего не могут с нами сделать:
   - Сначала Коля Магницкий забил свой коронный - как прирожденный вратарь - головой прямо с линии штрафной, ударив не в шестерку, не в ближнюю девятку, а в землю перед вратарем, который знал, что так бывает, но уже забыл, так как и видел такое только в детстве.
  
   Федя забил не головой, не руками - естественно - хотя и тоже вратарь, - а:
   - Чем? - простите.
   - Жопой, леди, и верю, что и вы всё знаете, но не верю, что видели ее у себя без зеркала.
   - Вымой ноги, зайдешь сегодня.
   - Ночью?
   - Нет, утром после секс о-клок с туалетом и завтраком - уже.
   - К вам?
   - Ну-у, если ты такой настырный дурак - можешь трахать всю оставшуюся жизнь свою недожаренную яичницу с:
  
   - Я люблю не с ветчиной, мэм, а с кабачками.
   - Если ты намекаешь, что у тебя меньше - возьми и его.
   - Кого-его? - не совсем догадался, леди.
   Но в это время они как раз забили нам, - как догадаться можно, но то, что тут же прозвучал финальный свисток, объявивший, позвав на помощь для гудения судью:
  
   - Ничья! - даже в такие ворота, как здесь - вот радость-то - не проперло.
   Так начали не только мычать-рычать:
   - Судью на колбасные обрезки! - что начали вспоминать - кто-то знал - и оригинальных представителей, играющих так, что только одно и можно предположить - нет, вот именно не настолько богаты, что могут играть и без правил, а наоборот:
  
   - Так проигрались прошлый и позапрошлый разы, что и лезут теперь, если не на рожон, но думаю, как с панталыка - точно.
  
   Эти - за которых мы - оказались не совсем готовы к такой прогрессии агрессии.
   Я предложил:
   - Играть по-честному.
   Никто не понял, как.
  
   Они:
   - Ужаснули не только нас, но и вторую команду - противника:
   - Играть будем дополнительный тайм, состоящий из двух полу-таймов по сорок пять минут.
   - Как на войне? - попытался уточник Коля Магницкий.
   - Как два тайма в обычном футболе? - Федя, думаю, теперь, не думая, Сахалинский.
   - Почему Сахалинский?
   - Я там биржу труда строил, когда был ударником ССО.
   Более того:
  
   - Там красная рыба, которую никто не берет, а только выбрасывают на съедение медведям, если они есть, а нет:
   - Муравьи скушают?
   - Да, сожрут за милую свою душонку.
  
   Они начали злить меня - ибо за всех не могу ручаться - всеми возможными способами. И:
   - Вышибли-таки из игры: пошел на нарушение правил - удалили на полчаса.
   Тренер:
   - Ты лучше всегда молчи, как я тебя опять выпущу.
   - Объясни-те, - как?! - если в первом тайме меня удалили за то, что отказался крикнуть:
  
   - Судью! на мыло, - ответили, ты нарушил договор с рекламодателями, которые хотели вставить эту фразу в дорогущую рекламу.
   - Легко обделался, - пояснили, ибо за отказ подчиниться могли дать еще больше.
   - Чего? - только хотел спросить, - а:
   - Уже погрозили пальцем.
  
   Подбежал к тренеру, пока все пили воду. И даже не задумался - значит:
   - Не к тому! - но и он, как многие - тоже окумарился:
   - Ты чё?
   - Не пойму, как забивать, мистер.
   - Тебе не сказали?
   - Нет, ибо, может, и да, но не подумал, что это потому что.
   - Ась?
   Он повторил:
  
   - Не надо забивать-ь.
   Отошел без мыслей в голове, в ногах еще осталось немного. Вернувшись, как ошпаренный на свою половину, задумался глубоко и угадал, наконец, почти всё, что происходит:
  
   - Тренер, к которому я подходил - это тренер довольно-таки враждебной команды, но совет он дал - значит - правильный!
   Как его понимать - только осталось понять - и победа будет наша. Бегал, бегал - крикнули:
  
   - Пора бить по воротам!
   Не сознался:
   - По каким?! - Ибо: им забить - нельзя.
   Нам:
   - Боязно.
  
   И всё же, подбежав к тренеру уже другому, прошептал ему на ухо:
   - Бить или не быть?
   - Быть, - повторил он, но не бить по своим воротам, нельзя, - добавив: - Чтобы встать в очередь за тугриками.
   - Без очереди? - Я.
   - Ну-у, если хочешь, играй за них - мы с тобой потом рассчитаемся.
   И так понял, что именно в этом случае мне и заплатят обе стороны.
  
   Начал считать:
   - Им гол - нам:
   - Тоже, - один - один, - значит.
   И так досчитался, что к финальному свистку у меня получилось пять - один в их пользу.
   Думаю:
  
   - Теперь и заплатят, скорее всего, в пять раз больше, чем обещали.
   Судьи ушли на совещание - игроки бродят по полю в ожидании объявления результатов распределения призов:
   - Друг на друга во избежание проговориться - не смотрят.
  
   Принял решение:
   - Так всегда и играли - мы просто не знали этого.
   И, действительно, логика есть. Если игроки будут знать счет, и - более того - за кого играют - по-честному уже не получится. Зачем по-честному? Не знаю, но и причина есть:
  
   - Хочется.
   И захотели, значит, все - теперь результат от кого зависит - никто не знает даже.
   - Может судьи между собой дерутся? - спросил я одного.
   - Ист-Вест-Пифагор, - только и крякнул он так, что можно подумать, всю прошлую жизнь только и делал, что переводил русские фильмы для Голливуда.
   - Зачем?
   - Думаю, будет, будет время, когда кто-то крякнет во всеуслышание:
   - Он у нас учился!
  
   И ответ-то - мама мия, - очень уж простой:
   - Когда?
   - В прошлом годе опять в том же классе остался.
   Как в детстве - помню - мечтал заглянуть в кусты, ибо все не только мечтали, но думали:
   - Там только трахаются! - как оказалось:
   - Ни-ко-го, - так - врать людям можно?
  
   Дали по тысяче долларов и выгнали всех троих с позором. Начали стучать в ворота этой правды так, что опомнились и всё переделали только к вечеру следующего дня.
   - А именно?
   - Обменяли американские тугрики на наши, солидные фунты стерлинги, - ибо мы в Англии:
   - Думали, когда так долго стучали новыми бутсами, которые заодно украли у них, оставив свои полуботинки, почти не надеванные, - оказалось:
   - Не все об этом знают! - ибо в ближайшей пивной так и посоветовали думать:
  
   - Здесь недалеко за линией стадион Авангард.
   - Это как будет?
   - По-английски?
   - Да.
   - Здесь не играют в футбол на деньги.
   - Во попали! - только и ахнул негромко Федя.
   - Два вратаря, один нападающий - нас не возьмут никуда, - сказал Коля.
  
   Проверили деньги на всякий случай:
   - Не рубли - тем не менее, - хором.
  
   Здесь существует нелегальный тотализатор.
   Пошли искать, но не в этот опять подвал, как в бомбоубежище, а выбрали наземное заведение.
  
   - Это Закарпатский Узоры? - Я.
   - Раш-Ка.
   - Ась? - Федя.
   - Вся, что ли? - Коля.
   И до такой степени уже заигрались, поверить вполне можно:
   - От ей тока-тока сие меро-приятие и осталось? - спросил, не подпирая головы рукой.
   - Е-Я, - официант не обескураженный.
  
   Набрали всё МЕНЮ, ибо не поняли ни одно из объяснений официанта. Администратора?
   - Вообще так заклинил на это:
   - Читай-те его - там всё написано!
   Я им объясняю, - рассказала одна замдиректора.
   - Они?
  
   - Ничего не понимают.
   - Как объясняют это своё неоднократное невыни-понимание?
   Иностранцы?
   - Нет, такие же, как все, русские, но - распространяются - прибыли, как из дальнего плаванья.
   - С деньгами - значит.
   - На вид, да, все в кроссовках, как адидас, - а уж, кто их делал - мы не разбираемся.
   - Закажите им всё меню.
   - Кто будет платить, если денег у них не хватит?
   - Разденете.
   - Ась?
   Подкрутилась официантка Ина-Мина и распространила:
  
  
   Глава 9
  
   - Плюс штраф за не своевременную уплату.
   - Какой? - замдир.
   - Натурой.
   - Кому достанутся?
   - Все пойдем! - записалась в очередь и Таня-Маня, - простоты настолько необыкновенной, что мечта бывает, но как и у всех здесь - почти, как у Владимира Высоцкого:
  
   - Скажите, пожалуйста, с кем я завтрева выпью из тех, с которыми не пью сейчас?
   Здесь транслируется:
   - Эх-х, кто же, наконец, трахнет-то на этой неделе, обезьяны вы шуйские, без хвоста свово, что ли, так и живущие?
  
   Мы решили - кое-что сообразив - когда выставили не только Котлеты-по-Киевски, а также Пельмени-в-Горшочке и Курицу - к счастью, не живьем - но целиком:
  
   - Точно зажаренную в духовке с картофелем, уже предварительно разрезанным пополам.
   Вопрос:
   - Зачем?
   - Бренд-шеф - по своей должности - обнаружил, что это преимущество.
  
   Два восьмиместных составить вместе пришлось, чтобы подходили откушать спиртного и курочки:
  
   - Все, что ли, официантки могут подходить? - спросила одна, на вид, еще здесь не объезженная.
   - Я только что торговый техникум закончила, - объяснила, чтобы - думаю - уже сегодня - нет, не поучили меня уму-разуму, - а мы:
   - Поучились у нее.
   - Вот это Австралия! - только прокукарекал Федя, - одного боюсь.
   - И я того же самого, - Коля Магницкий.
   - Думаю у нас есть, как раз то, что им здесь больше всего надо.
  
   - А именно, сэр? - обрадовалась администраторша, еще немного не на пенсии, и была второй администраторшей этого ресторана - сегодня с выходным в кармане - пришла, чтобы на пару дней раньше получить зарплату.
   Коля чуть не расплакался:
  
   - У них так мало денег, что бояться: вдруг завтра отменят и ту зарплату, что есть, - а.
   Продолжил уже Федя:
   - Хуже всего будет то, что и даже мучительно больно: другие получить успели!
  
   И выдал во всеуслышание:
   - Я тебя сегодня беру!
   Не обернулась.
   - Не поняла, что ли? - изумился Коля Магницкий, - что уже так туга на оба уха, что и не сможет услышать того радостного скрипа своей-моей диван-кровати, и именно в то время, когда уже надо спешить на работ-ку. Ку-ку.
  
   Нет, выпила рюмку, и сказала, что боится запьянеть со следующих, - так что, эта:
   - Пойдем сразу под лестницу в барный склад.
   Коля с радостью неописуемой пошел, - а почему - неизвестно. Если и со мной подобное случится - лучше и не заходить сюда больше никогда.
   Федя:
  
   - Почему?
   - Не оборотни - вот в чем дело, - я попросил слишком не беспокоиться, ибо и я, друзья мои, - могу ошибаться.
   Хотя - скорее всего - не в этот раз. Как проверить - вопрос?
   И объяснили, - тот бармен из московского ресторана Космос, - если ты не оборотень - не сможешь здесь никого трахнуть.
   - Ты пробовал? - Я.
   - Нет, но голова у меня и так хорошо ширпотребит.
   - Как узнал?
  
   - Зощенко, как четвертый выходной читаю в читальном зале.
   - Смеешься?
   - Нет, как раз наоборот, дал себе зарок, ходить только до тех пор, как засмеюсь в первый раз.
   - Раньше?
   - Получалось.
  
   Интерес-нинь-ко.
  
   Решил завтра тоже зайти, но уже понял однозначно:
   - Не засмеюсь - тоже.
   Ибо всё смешное у Зощенко, похоже, как раз - наоборот - на фильм:
   - Ужас-офф.
   Коля вернулся - как огурчик.
  
   - Царевна Лягушка? - спросил, даже не успев подумать.
   И уже, как автомат записался в общую очередь. На подходе обескуражился:
   - Если это магия? - и спросил об этом буфетчицу, оказавшись уже как раз у ее открытого окошка.
   - Меня можешь трахнуть без магии?
   - Ась?
   - Просто, но без последствий, - а там-м!
   - Что, уже многие утонули?
  
   - Да как тебе сказать, - продолжила уже после, - нет, не всего уже, - а когда уже залез к ней в окно.
   И понял - через полтора часа - что теперь, скорее всего, смогу сдержать свою любознательность, но всё же попытался заглянуть в склад, благо что осталось к этому времени в очереди всего два человека.
   - Возьми нас с собой, - просто-нал один из них.
  
   - Неужели так хочется, что не можете отказаться?
   - Да ты что!
   Другой:
   - По пятому разу заходим.
   Ясно, что играет роль Медузы Горгоны, но неужели так долго ждать пришлось этой очереди, что успела выйти на пенсию?
  
   И попросил одного алкоголика, который стоял у буфета, из-спрашивая стописят, а то может скоро занемочь капитально:
   - Налью, если выведешь меня отсюда.
   - Дак, естественно, - мягко признался он. И протянул лапу к буфетчице.
   - Не протягивай руки - протянешь ноги, - мягко не дала она ничего.
   - Сначала выведи, - признался и я, что чё-то не совсем ему доверяю.
  
   Как только вышли из ресторана он сказал пароль, - что ли? - Ибо что еще может значить его фразеология:
   - Дас ист Вест?
   И я даже остановился?
   - Они уже не выйдут? - опешил.
   - Если ты зайдешь завтра - всё будет нормально.
   - Неужели у жизни и смерти есть график?
   - Да, день через день.
   - Надо записать, какое сегодня число и день недели.
   - Не старайтесь, и здесь не разгадываемый алгоритм - в другой день он уже будет.
  
   - Не сегодняшний.
   Но пошел со мной до бани, где мы договорились, что уже вечером представит меня местной команде Авангард.
   - Боюсь - как тебя? - забыл представиться, - не Орешкин, надеюсь.
   - Я, сэр, только уже в непрекращающемся запое. Бросили меня намедни в Англии, да так, что до сих пор никто не верит:
   - Играл за сборную мира.
  
   Зашли, они уже тренировались.
   - Ты, эта, веришь, что сейчас на поле Коля Магницкий и Федя Запорожский?
   - Это который лысый?
   - От природы уже.
   - Ты их не видел в ресторане Закарпатские Обзоры?
   - Нет.
   - Почему?
   - Здесь нет тако-ва.
   - Ну, как его там, Российский Просторы?
   - Просто Раш-Ка.
  
   - Можно даже проще Ка-Ка.
   - Не годится.
   - Почему?
   - Слишком легко буква Ш лезет в третью линию.
   - В нападение, после защиты и полузащиты? Про вратаря забыл?
   - Он и есть эта мешающая игре по чинному, благородному Ша.
  
   - Я так думаю, - пришлось догадаться, - победителей обирают еще на морском перепутье, а потом для полного восстановления памяти направляют сюда, как на реабилитацию, и даже не исключено, что потом опять пошлют играть за.
   - За сборную мира?! - я гото-офф.
   - Как ваше фамилия, сэр?
   - Зови пока Эд Стрела.
   - А там?
   - Разберемся, авось.
   - Ну, ты не Орешкин?
   - Как исключение знаю - нет, ибо Орешкин уже на поле.
   - Тогда этот, как его?
   - Кого его?
   - Эра Феев.
   - Эра? Пожалуй, похож. И да, между прочим, хорошая работа, у этого Эры Феева.
   - Так ты и есть, - начал, - Эра Феев, но решил - уже поздно - это кто-то другой.
  
   - Надо дать тебе имя.
   - Зачем?
   - Чтобы не приняли за другого. Выйди, покажи игру английского Беверли Хил--с.
   - Ладно, только без С.
   - Почему?
   - Могут засмеять - подумают, что за Америку играем.
   - Там не умеют?
   - Да, ибо только что и приходили - просили поиграть, и найти еще пару-тройку специалистов.
  
   После игры на песке запасного поля - так как на основном тренировалась первая команда - и, значит, напрасно мы радовались, что можем спокойно выбирать между Англией и Америкой - здесь нас уважают - ап! - и тигры у ног моих сели, - а так как уезжаем уже опять, как Кук, дома долго не засиживающийся, - то и чинно, и благородно:
   - Априори.
  
   - Удивляет одно, - как обычное предисловие - начал Орешкин, - почему из первой сборной.
   - Никого не берут? - остроумно добавил Эра Феев.
   Я предположил:
   - На самом деле они хуже играют.
   - Это можно проверить, - сказал тут же сидевший их первый тренер с довольно знакомой рожей, - что пришлось тут же начать эту проверку:
  
   - Вы за Торп-Его никогда не судили?
   Он смутился, - но как обычно:
   - Ненадолго:
   - Это ничего не меняет.
   - Да - нет, - спел резюме Эра Феев, - мы лучшие, хотя и остается непонятным, конечно, чем они уступают.
   Решили:
   - Надо играть.
   Их тренеру предложили всё, что оставалось еще у некоторых после прежних трудов праведных - отказался!
  
   Пришлось вечером идти в кабак - их тренера пригласили, как ко мне на день внеочередного рождения. И этот Троль Симыч - не раскололся, хотя и пил немало не только пиво и вино, но и коньяк Хеннесси попросил заказать.
   Обрадовались:
  
   - Нет такого!
   - Есть, - прозвенел золотыми пятерками бармен, - триста пятьдесят за.
   - Неужели за одну бутылку?! - ахнули мы оставшимися, как погремушки долларами.
  
   И понятно:
   - И больше не возьмет, чем мы предлагали, - а не надумал ли, сволочь, спиться, чтобы только нам ничего не говорить? - я попросил всех схватиться за голову, но докопаться:
  
   - Что может быть еще реальнее того, что мы уже знаем?
   Он не поскупился, налил нашего Хеннеси всем понемногу:
   - Если дойдем до кондиции, то все сразу и распечалимся.
  
   В Америку поехали мы, что стало совсем ясно:
   - Кинут на основной фундаментализм, - но:
   - Нам хватит и подслащенного мармелада, чем играть здесь во второй сборной завода.
   На наше усмотрение было дано указание с самого верха:
   - Внести в свою повестку дня, какую-нибудь демократическую Проце-Дуру.
  
   Я предложил Эль-Ку - таксистку, - если она ей была на самом деле, а работающей под прикрытием юриспруденцией - вряд ли. Таксистка, банщица, проститутка - хотя пока их здесь не бывает, без прикрытия работы в ДНД, но с белым бинтом на ноге:
  
   - Не в запредельной Зоне - немного выше платья, а на месте возле самой лапти и мешающей как раз этой современной подвязке спуститься:
   - Еще ниже.
   Ибо думали:
   - Дальше некуда, - что и сами искали таких - кого его трахнуть, - но!
   Пока не знали, можно ли делать Это вообще без свадьбы-женитьбы?
  
   Выходило:
   - Открыть сейф без ключа можно, но мы не знали:
   - Как?!
   И многие думали с надеждой:
   - Авось теперь будет можно - раз вместе служим в одной команде.
   Даже сложились по пять процентов от будущих дивидендов тому, кто:
   - Пойдет первым к ней, как Илья Муромец к Царевне Лягушке.
  
   И натюрлих предложил ей.
   - Нарядиться?! - ахнула она всем своим мероприятием.
   И, когда всё сделала, как я попросил ее, прямо в футбольной форме Спартак-Динамо-Торпедо, - предупредила:
   - Только не за центр нападения.
   - Трахаться?!
   - Да, - уже слабо надеясь, пришлось согласиться, что, нет, не продал ее, а даю - пока есть возможность - заработать на такую тачку, что и немецкие профессора иметь к ней даже как к мечте принадлежность не могут.
  
   - Сколько? - слабо поинтересовалась она.
   - Пятнадцать тысяч?
   - Поточнее, нельзя, в долларах, западногерманских марках или фунтах стерлингов?
   - Среднее арифметическое.
   - Почему так мало?
   - Пока еще ни у кого денег нет, поэтому жалеют. Потом попросишь еще, на чай.
   - Так и запиши в договор.
   - А именно?
   - Кофе хороший прилагается, как и чай с лимоном, как для Юрия Гагарина от английской королевы на файф-о-клок - рекомендуется.
  
   И пошла, но думали, мучиться не придется - оказалось:
   - Надо, - ибо трахаться - одно из двух - или только со мной, - или, как минимум:
   - По ее личному предложению.
   - За что тогда мы заплатили априори? - Орешкин.
   Я:
  
   - За надежду.
   - В принципе, неплохо.
   - Да, нет, она обслужит всех, как по-честному, - но!
   - Другие не должны знать этого.
   Кто сказал - не поняли, ибо он замолчал, но смотрели на меня.
   Теперь придется организовать какой-нибудь фонд, чтобы оттуда со всеми расплачиваться.
   И придумал:
   - Мы заранее должны скинуться на фонд.
   - Какой? - Вася, который тоже поехал с нами, так как когда-то был центром нападения местной основной команды, а не как мы: - Всегда только шли в бой, как штрафная рота.
  
   И тут же некоторые поинтересовались:
   - Надбавку за этот экстремал мы уже учли?
   Я пообещал, что будет не меньше, чем кажется.
  
   Никто до такой степени не проговорился на границе, что:
   - Она с нами, - думали сама расколется.
   Даже сама разделась на медкомиссии в Англии, на предмет - как поинтересовался я:
  
   - Нет ли у нее лишних ног? - не спрашиваете, а сразу сами лезете везде собственными руками.
   Мне молча ответили:
   - Проверю, как всех.
   - На два члена, наверно, - Вася нападающий.
   - Ты слышал, на третью ногу.
  
   Тем не менее, груди у нее были, а этот колевал-фермер-фельдшер - ничего лишнего не нашел.
   - Скорее всего, дала уже ему заранее, - успокоил меня Федя Красно-сельский, - не переживай.
   И, действительно, я успокоился, как никогда и не думал, что, наконец-то:
   - Все поймут меня.
  
   Она, действительно, быстро бегала, но никак не могла научиться останавливать мяч сразу:
  
   - Он отскакивал от нее, как от батута, а потом она догоняла подобравшего его, била сзади по ногам, а подбежавшему судье объясняла:
   - Я боялась, что он меня толкнет.
   Судья - англосакский - решал, что лучше не давать штрафной в пользу карачащегося на лужайке игрока, - а:
  
   - Поверить ей.
   Она била, но пока это еще было далеко от ворот, поэтому всегда попадала в штангу.
   - Как заколдованная, - мычала после всего.
  
   - Тебе надо ее трахнуть, - посоветовал мне во время перерыва Федя Камерунский.
   - Да, - согласился Орешкин, - ибо уже так нервничаю, что постепенно ухожу всё дальше на левый край, а научиться, как ты, мил херц, всё равно не смогу, чтобы думать налево, а бить направо.
   - Не думать надо, - посоветовал я, - а, наоборот, делать.
   - Зачем?
   - Пусть они думают, что ты будешь бить левой ногой - раз играешь по левому краю, - а.
  
   - А?
   - У тебя выбора нет, как бить только правой.
   - Почему?
   - Потому что левой ты не умеешь.
   - В чем смыл?
   - Смысл в том, что они об этом не знают.
   - Я?
   - Можешь не помнить, ибо получится автоматом, как автоматом - тебя поставили - кукуешь на левом краю.
  
   - Можете не верить, - ответил Федя, - я эту великую правду узнал только сейчас!
   - Потому тебя и поставили.
   - Почему?
   - Ты не знаешь - им же легче: вообще ничего не успеют сообразить.
  
   И забил первый гол именно Англии. С ними у нас уже дело было. Кончилось или нет, - вот и это даже еще до сих пор неясно.
  
   Во втором тайме вообще перестало получаться. Пошел сам по центру, что даже сбил Васю, не то, что не заметил, что нарочно мне мешает, а только, чтобы сбить с панталыка обостренность внимания ко мне, - судья, хотя и думал долго, - свисток дал всё равно:
   - Дал?
   За такое обостренное к нему невнимание судья сгоряча назначил пенальти, а когда его поставили возле наших ворот - перенес к:
  
   - Обратным.
   Трибуны настолько ничего не поняли, что промолчали. Кому бить? Я боялся даже подходить:
   - Судья может вспомнить обо мне и объяснить всё в обратную сторону.
   Доверили Васе, но он промахнулся.
   - Ты что? - Федя.
   - Нарочно, скорее всего, - Коля Магницкий.
   - Он за них играет, куплен, - Эра Феев.
  
   К счастью, судья сделал подарок:
   - Перебить, - ибо удар был сделан не после свистка, а в его то же самое время.
   Я бить - трибуны - свистят.
   Еще раз - то же самое.
   В третий раз ударил и попал в штангу около девятки.
   Начали обсуждать:
   - Зачем было бить так точно? - непонятно!
  
   Меня и центра Васю отправили на скамью запасных. А.
   - Где она? - спросил я у него.
   - Кого его? - неоднозначно среагировал он.
   И.
   Мы вынуждены были сесть на эту скамью, как запасные - мама мия! - команды Англии.
   Вот так:
  
   - Мы не можем за нее играть!
   Прошептал Васе, всегда центральному:
   - Если будут выпускать за Англию - не выходи.
   - Если сразу договор предложат?
   - Если очень хочется, бери, но только с предоплатой, чтобы можно было бежать заранее.
   - Куда?
  
  
   - Вот в том-то и дело, дорогой Вася - с деньгами можно бежать по направлению к любому бару.
   - Если деньги фальшивые?
   - Не могу дать тебе детектор лжи - проверяй особым способом.
   - Как?
   - Доверяй себе.
   И как напророчили, Васю выпустили за сборную Англии, как негра Васко-да-Гамма.
  
   - Василий Гамов по-русски? - спросили две профессиональные сопровождальщицы нашей команды, - хотя и какой - уже не совсем ясно.
   И разыграли между собой его и меня. Действительно, после усталости на поле можно согласиться и на, - нет, нет, конечно, не на козу, но человечину слишком уж проверенную временем постоянного обихода:
   - Да.
  
   - Тем лучше, - попросил я передать Орешкину, - и да: пусть следующий угловой подаст на противоположный угол, я выйду и забью.
   - Как, если вы в запасе? - не сразу понял молодой парень, возможно, вышедший на замену как раз тогда, когда меня не было в играющем штате команды.
   С другой стороны, зачем их запоминать - да и форма у всех игроков одной команды:
   - Одинаковая? - спросил сам себя.
   Ибо:
  
   - И был в форме сборной Англии.
   Получается нас обоих туда завербовали без спроса. Я даже не знал, но и это не проблема, ибо:
   - Кто такой игрок, чтобы его спрашивать? - так только побегать вышел.
  
   Мне подали мяч, когда я сам между собой растерялся:
   - Какую сторону лучше принять их или так и играть всю жизнь за нашу, но всегда подставным или за англичан, или за немцев - за Мумбу-Юмбу:
   - Не хочется, - ибо раз соглашусь - так перекрасят, что вполне можно петь закономерную:
   - Никогда, капитан, вы не сможете обелиться до майора.
  
   Забил - судья растерялся, поставил мяч на центр. Гол. И значит, этим - как их - русским - забивать не дадут вообще.
   - Мы играем за Австралию, - шепнул, пробегая мимо Орешкин. - А:
  
   - Он-то играет за Англию? - или имел в виду, что раньше играл за мы, как за Раш-Ку.
   Узнал счет 3-2. В чью пользу мало, кто знал, но опрошенные разделились поровну, 2-2. Остальные ответили, что им некогда думать во время игры о вещах посторонних.
  
   Решил пойти по методу бывших совьетунион републик:
   - В помещении никогда не сидят в каске, - что и значит:
   - Надеть можно только нарочно.
   Я - могу отличить, кто надел не сдуру, а вот кто именно потому, что не знал этого правила, - и есть засланный в нашу команду их игрок, чтобы в решающий может, - если:
  
   - Не сможет забить, - то промазать должен.
  
   Передал мяч Эре Фееву, он передал его дальше.
   - Зачем?
   - Я полузащитник - забивать умею редко.
   И в одни ворота забили без нашего ведома. Счет, к счастью, стал три-три.
   Они забили в одни ворота - мы:
   - В другие.
   Судья объявил, что 4-2.
   - Скорее всего, перепутал, - подбежал ко мне Коля Магницкий.
   Тут как раз Федя Магаданский забил - случайно или нет - в те же ворота, где было больше.
   Судья засчитал автоматически:
  
   - Неужели гол за два?!
   И было:
  
   - Его ругают делопроизводители, - сказал Эра Феев, - счет 4-4.
   - Будет дополнительный тайм?
   - Решают, скорее всего, победитель будет определяться по пенальти.
  
   Предложили сначала проголосовать капитанам команд:
   - Надо ли снимать все пенальти на видео?
   Я:
   - Не надо, так как подменят и то, что уже было.
   Другой:
   - Не надо, ибо подделать результат можно еще легче.
   Сделали, как и не надо было думать:
  
   - Наоборот.
   - Сняли?
   - Сняли.
   - Всё?
   - Всё, - тяжело вздохнули и режиссер, и оператор.
  
   Только начали бить - прибежал главный судья, и сказал, если вам еще не говорили:
   - Не надо.
   - Почему?
   - Хватит и того, что сняли.
   И не повторив даже:
   - Все ли поняли? - так же молча удалился.
  
   Кто-то прислал утешительный приз:
   - Всем по медведю - кому какой попался - белый или бурый - деньги на дорогу, - призовые?
   - Скорее всего, будем получать прямо в кассе аэровокзала.
   Нет.
   Пришла повестка:
   - Чемпионат еще не кончен - расходитесь пока по домам.
   - Где наш дом? - Вася, - ибо я очень устал от этой прохиндиады уже.
   - Ты вообще играл, за кого? - молчи уж - никто из людей чинных и благородных не сказал, так как все были просто-таки:
   - Подавлены до такой степени - скажут завтра: - Кукуй домой без накладных расходов - так и придется вплавь петь эту песню:
   - Молодые капитаны поведут наш Ура-Ган-н.
  
   - Будем воевать здесь, если что, - сказал я молча.
   Все также радостно загалдели:
   - Их-нюю пивную возьмем штурмом.
   Вышло по-другому:
  
   - Мы проиграли - с нами вышло несчастье, но значит, что тоже самое может произойти еще раз, так как мы не похожи на исключение из правил.
   Ибо и пришли, действительно, с просьбой от Раш-Ки сыграть за нее по тройному тарифу, ибо все ее игроки.
   - Заболели, наверно, корью, - сказал Федя Костромской.
   Я предложил отказаться.
  
   Все уставились на меня с таким вниманием, что вполне можно думать, знаю подход получше. И даже, несмотря на меня задумавшегося - отказали просителям.
   Ничего не придумал. Никто этого понять не мог, но спасли Камерун-мчане:
   - У них зеленая лихорадка.
   - Откуда? - Я.
   - Нет, не привезли с собой От-Тель, - а здесь не вынесли непривычно непроходимых туманов.
  
   - Всех покрасили такой непроходимо несмывающейся краской! - обрадованно вернулся из душа таким же Федя - вполне можно считать - с кличкой:
  
   - Браун, - что через пару дней будем радоваться, что такими родились, а через неделю:
   - Молиться? - не понял я, - что теперь не победить не можем - уже:
  
   - Разобрался в подлинности ходящих здесь миф-офф о чудесах, творимым футболистами, что некоторые из них могли пробегать даже:
   - Неужели между туманами?
   - Да, - ответил коротко и ясно.
  
  
   Глава 10
  
   Сказали:
   - Будете переигрывать этот матч.
   - Почему? - я как капитан команды.
   - Не совсем честная игра была - посчитали.
   И ответил своей команде на вопрос:
   - С кем на этот раз закобеним?
   - Так это.
   - Неужели не спросил?
   Сначала замялся, потом понял:
  
   - Прав.
   - Почему?
   - Нам по барабану, кому проигрывать, - Эра Феев.
   - Зачем пророчишь этот непригодный для нормального разумения бельэтаж?
   Ответил скромно:
   - Выигрывать легче, чем проигрывать.
   И все согласились, вспоминая нашу последнюю конвертацию.
  
   Центральный Вася даже предложил:
   - Может мне вообще не играть?
   - Альтернатива?
   - Буду руководить вашими За и Против с тренерской скамейки под тентом находящейся, как от жары солнца, так и от туманного ливня.
   Все настолько образовались, что так быстро разобрались с тактикой, что за стратегию посчитали сходить в бар на файф-о-клок.
  
   И когда там поняли, что на завтра уже не отойти до беготни по полю бесконечной - скорей всего - покажется:
   - Зелени, - сдаваться решили уже сейчас, - и с этим облегченно, нет не вздохнули, а только и просто:
   - Заснули.
   Утром повестка:
  
   - За выигрыш каждому по двести пятьдесят тысяч фунтов, не считая их же стерлингов, - что значит:
   - Будете играть в полуфинале чемпионата мира.
   - Настоящего? - уже не удивился я.
   На этот раз, оказалось:
   - Точно.
  
   Я вышел на палубу - она есть, но почему-то качается.
   И почти у всех то же самое.
   Нич-чего-о не понимаю, только и мог сказать. Ибо:
   - Кому выгодно, чтобы мы проиграли?
   - Не бармен, на самом деле, сам распорядился нас подкачать?
   - Выходит, один из нас - нас и предал, - расписался в своем уме и еще имеющейся памяти Орешкин.
   - Время есть, - сказал я, - всех пытать будем.
   - Как? - мало кто понял.
   Я:
   - Он на тренировке не сможет играть.
  
   Началась такая заварушка, что опомнился слишком поздно:
   - Даже если найдем того, кто наливал крепче, чем вполне достаточно, чтобы мы проиграли - так и так не выиграть от усталости.
   Такое невезенье объяснить даже невозможно:
  
   - Как?! - наличка или так - на выбор - уже была у нас почти на той стороне океана.
   Я, например, думал устроиться в сборную Бразилии на профессиональной основе, а не как здесь всю жизнь числиться контролером ОТК - как отдела по транспортировке картеров:
  
  
   - Газ-ик-офф, - с их еще первобытного состояния до отточенного в микронах блеска.
   Можно подняться только, как Эд Стрела до еще одного:
   - Испытательного срока.
  
   Раздался свисток, и мы вышли с глупыми до бессмысленности рожицами.
   Как Марио-Нэтки мамы самого Папы Карло. Вышли - я лично - как Парис против уже настолько Менелаи-зированного в начавшемся продолжении битвы за:
  
   - Трою ли? - сражения или уже нашего поражения, - вот этих последних слов не сказал.
   И откуда взялась только сила в лапах? - жаль, что в передних, - сказал судья, но пока никого ни дисквалифицировал, а так только, предупреждал:
   - Задними, задними играть надо, - надеясь вдохнуть в нас надежду, не обращая внимая на наши безмолвные вопросы:
   - Как-с?
  
   Никто не может, но, вдруг, вижу:
   - Один забарахтался!
   - Кто такой? - ахнулся к нему с предложением получить от меня пас.
   - Кое-как? - он.
   - Нет, постараюсь.
   Два раза не мог попасть ему на голову, так что винил только самого себя, какого-то самопала обожравшегося. Подбегает Эра Феев запыхавшийся до судороги в ногах.
   - С головой нет передержки? - я его, ибо до этого он предложил мне понять:
   - У него нет головы, поэтому подавай на грудь.
   - Грудью забивают мало и даже совсем редко.
   - Подавай в верхнюю треть.
   - Четверть?
  
   - Ну, попробуй, может попадешь даже в нее.
   И вышло. Прицеливаюсь ниже - не получается.
   - Почему? - спросил Эру, который мне - не помню - что-то советовал.
   - Пока не знаю, нужно больше информации.
   Бью вправо, бью влево, ниже - бесполезно.
   - Эврика! - надо бить выше, как в голову.
   Но это уже было? - ничего не понял.
   Пришлось догадаться:
   - Выше и намного!
  
   Ибо это и был вратарь нашей - когда-то - сборной то ли Коля Магницкий, авось и Федя Головасто-Разный.
   Дело пошло, раз подал - мимо!
   Дальше три раза - есть!
   Они за головы!
   - Вертеть?
   - Нет, решили, наоборот, подумать, как глушить нас уже своим беспорядком.
  
   Федю Казарновского уже унесли с поля с формулировкой:
   - Скорее всего, долго уже не будет играть - если будет.
   Но и засудить у них пару мячей в нашу пользу не получилось. Один раз судья дал свисток, что нам забили, - кто?
   - Определить он сам и то не смог, - так растерялся от неожиданности, прилетевшей к нему с трибуны консервной банки.
   Этот гол - тем не менее - большинством голосов присудили, - но больше он уже не мог ничего с собой прохимичить, - обязался:
  
   - Буду кукарекать и не только сегодня, но и в дальнейшем.
   - Одну только правду?
   - Даже без особо-специальной просьбы.
  
   И выиграли.
  
   Вечером пить, - сказал:
   - Будем! - но только в парке на траве Кембриджского университета.
   - Да ты что, капитан, неужели до сих пор не понял, что против нас играет кто-то из команды?
   - Какой? - разливая проинтонировал.
   - Нашей.
   - Не может быть.
   - Может.
   - Кто?
   - Ты сам и разболтал по пьянке.
  
   Осмотрелся более внимательно:
   - На вид - люди очень честные, - значит:
   - Это не они, не те совсем люди, с кем я выиграл предыдущий этап то ли кубка, а может и:
  
   - Первенства полу-мира, - и хорошо, хоть более-менее очевидно, - по футболу.
   И, чтобы не откладывать в долгий ящик - обнадежили:
   - За нас сыграешь пару-тройку периодов.
   Оказалось, кто-то купил право сыграть здесь, в Англии, чтобы заработать:
   - Хорошечко, - а вторую покупку - самой команды счастья победы - немного перепутали:
  
   - Взяли подешевле, чтобы, - а вышло, что вместо футболистов прибамбасили:
   - Неужели хоккеистов?!
   - Я один за всех играть не смогу, даже за половину гонорара всей команды, - ответил, не куражась.
   - Столько брать и не надо, - ответили.
   - Сколько тогда?
   - В случае ничьей получишь половину.
   - За победу их команды, - пока лучше не спрашивай.
   Но всё же догнали и последний вариант:
  
   - Только подоходно-походные возьмем, а там играть можете даже на первенстве в соревновании с Брумелем по прыжкам в высоту.
   - Не пугайся сразу, - другой положил мне руку на плечо, - забьешь два и можешь считать:
   - Норму выполнил?
   - Да.
   - Еще один?
  
   Заплатили дипломатом.
   - В ём? - поинтересовался.
   - Бабло, бабло настоящее, небось не простые тугрики, - сказал, однако, судья этих международных поборов, - а, собственно:
   - Откуда только деньги на Всё Это - беруцца-а?
   - Берите, берите, - проволынил он, оглянувшись, - чтобы только не было поздно.
   И я понял так, что хочет подставить меня здесь, в Англии, на передаче русской валюты - рублей, как гвоздей Кука в Австралии - общемировой - на английские почти уже загнивающие говном пахнущие фрукты-фунты, - как и предсказал почти Кук, что:
  
   - Всё, в конце концов превратится или в него, или в до Новой Зеландии глядящие английские футбольные замашки.
   Так сказать:
   - Гвоздями взамите, пажалста.
  
   В баре открыл потихоньку дипломат еще раз, - потом?
   - Опять закрыл, сэр, - ответил полицейскому, который писал под мою диктовку протокол о его пропаже.
   - Потом?
   - Пропал.
   - Сразу?
   - Не заметил когда.
   - Трудно будет найти без дополнительных примет.
   - Там были деньги.
   - Сколько?
  
   - На всю команду по двести пятьдесят тысяч, но пока так и не успел понять, какими тугрионами.
   По таким приметам найти их будет нетрудно.
   - Да?
   - Да, потому что невозможно.
   - Вы их не брали?
   - Не успел.
   - Зачем?
   - Зачем иногда и полицейские воруют потерянные деньги для себя?
   - Да, а именно?
  
   - Отвечу честно: можно, но нужно доложить наверх, или самому не ходить в ближайшую пятницу за получкой или авансом.
   - Тогда поверят?
   - Да, поверят, что было немного.
   - Это сколько?
   - Не вагон и маленькая тележка, а так только.
   - Портфель?
   - Да, - если иметь в виду, что кстати.
   - Теперь мне говорить?
   - Да, можете ответить?
   - Как человек абсолютно честный предлагаю дуэль.
   - Только не заставляйте меня угадывать, на чем.
   - Хорошо, тогда сразу перейдем ко второму варианту.
   И предложил:
  
   - Забудьте, что забыли здесь счастье всей, может быть, своей жизни, и.
   - Да, сэр, я вас слушаю.
   - Покажу направление следующего главного удара.
   - Это шантаж? Вы работаете на Них?
   - Не думаю, что мы имеем в виду одно и то же.
   - На что я буду жить в ближайшее время?
   - Здесь билет до Монте-Карло.
  
   - Один билет во всем чемодане-дипломате?
   - Нет, на пять человек команды футболистов плюс.
   - Это мало.
   - На миллион доберете остальных.
   - На месте?!
   - Вот это правильный ответ, ибо проигравших в Монте Карло собралось в этом году больше, чем даже можно проиграть за предыдущие пять.
  
   Миллион - если я забыл, а он всё равно сказал - был рублями. Пропагандировать, что теперь они будут валютой на предстоящем чемпионате мира по футболу - не только не умел:
   - Не мог даже додуматься, как можно до додуматься.
  
   Набрал игроков, как прежде:
   - Никого не знал, но - тоже, как прежде - думал:
   - Потом вспомню.
   А:
   - Денег нет! - думал, не может быть, найдутся.
   Нет, нет.
   Завтра тоже самое:
  
   - Не могу вспомнить ни где обокрали, ни где потерял или просто так оставил, напился зачем, что помню точно:
   - Не от счастья, не от радости, - ибо была, да, но уже не как с неба свалившаяся, а привычная.
  
   И наугад послал в Америку телеграмму, что, да, еду, ждите с командой, - а:
   - Финансовые вопросы потом, - и, если, несмотря ни на что вы уже приготовили наши гонорары, я - свои - потом вычту из остатка.
   На удивление эти зеброобразные не опупели, а ответили тоже чинно и благородно:
  
   - Спасибо, мы теперь квиты.
   - Что это значит? - спросил Леня Московский, а кто это подзабыл даже и то, что такой у нас был.
   - Коля Магницкий, - пояснил уже, как Бен Аффлек, что ли, теперь представляется?
   Но и он оставил это без разъяснения.
  
   Перед самым матчем, когда уже шли через под-трибунное помещение на поле, сунули в руку записку, что за меня внесли, отдавать не надо, если - о, мама мия - выиграете!
   Логика уже удивляла, как и ее полное игнорирование - одинаково.
  
   Пошли на Вы - они:
   - Бежать!
   - В чем дело? - спрашиваю.
   Переговорный судья:
   - Придется пойти на уступки - они вас боятся.
   - Вот как?
   - Почему, вы хотите узнать?
   - Узнать можно, но уже начинаю понимать: зачем, сэр? - если и так уже ясно, что вы просите еще денег, а у меня больше нет.
   - Возьмите - хоть у меня.
   - В долг?
  
   - Да.
   - Не беру больше.
   - Тогда без отдачи, но отдадите долю.
   - Такую, как всем?
   - Две.
   - Полторы.
   - Идет.
  
   И сказал в чем дело, и почему лучше пойти на уступки.
   - Я не понял, - резюмировал.
   - Они вас боятся, так как привыкли играть только с такими же, как они.
   - Голыми обязательно? - почти уже не опупел я.
   - Да, люди в одежде их пугают еще.
   - Пока? - вы имеете в виду, или так и дальше будет продолжаться.
   - Придется этот вопрос оставить открытым.
  
   Наши-мои - в отказ.
   Вася Центральный сказал, что у него настолько велик, что будет болтаться, а привязывать ноге - может помешать прицельному удару.
   Они согласились на дубовые листья, так как изначально настаивали только на натюрлих:
  
   - Пальмовый, - согласились на местно-распространенный фикус.
   Некоторые всё равно жаловались:
   - Мне мешает!
   - Я не смогу забить с переворотом.
  
   Приказал:
   - Отжались все по три раза от Земли, и побежали на центр поля.
   - Один вопрос можно? - Эра Феев.
   - Да.
   - Почему центр поля у вас с маленькой буквы, а Земля с большой?
   Или она на самом деле - больше?
   Пояснил:
  
   - Я напишу по этому поводу реферат, а ты его подпишешь, что не только, да, читал, но и:
   - Понял, что? - я не смогу.
   - Почему?
   - Делать сразу два дела не привык.
  
   Получит после матча по рогам, - решил, - за столь логичные рассуждения перед самым футболом, но он сразу забил два, а я не мог даже вспомнить:
   - Ты забивал ли вообще раньше?
   Он ответил достойно:
   - Вот за это: уже не помню!
  
   Здесь играли:
   - Только по-честному, - счет два - два, - и хорошо помню, что знаю: так и было, они тоже нам забили два.
   В конце второго тайма передал мяч Орешкину, он попер прямо в штрафную. Сбить успели:
   - Раньше.
   Бью штрафной:
   - Десятка.
   Судья:
  
   - Нельзя было бить по воротам.
   - Почему?
   - Это был Свободный.
   - Вы ничего не сказали.
   Он:
   - Если хочешь спорить - давай! Дальше судить буду с их преимуществом.
   - Спасибо, что напомнили о реальности, а то уж думал - мы в сказке.
  
   И за оставшееся время мы забили три. Он спокойно засчитал только три - два, хотя и в нашу пользу.
   - Два первых были сомнительными, - ответил на право моего возражения.
   Сначала опять не понял, почему судьи вне поля, самые главные, всегда согласны, но попробовал на этот раз догадаться:
   - Потом, что ли, их дожимают приличными тугрионами, или вообще: все судьи более высоких категорий, чем мыкается на поле - это и есть организаторы тотализатора.
  
   Сказал:
  
   - Мне эта хренопасия надоела, - и взяли этого в заложники.
   Упирался долго, дожали уже до 4-2 в нашу пользу, но отчетливо вижу прямо-таки:
   - Мало!
   - Только при счете 5-2 мы можем выйти в следующий раунд, - мяукнул судья.
   И согласился на этот счет только под давлением обстоятельств:
   - Возьмем тебя в нашу команду.
   - Кем, - если только банкоматом могу.
   - Будешь договариваться о нашей победе.
  
   Далее, предложили сыграть с Хи:
   - Или у вас больше никогда ничего не получится не только в Англии, но и в вашей провинции:
  
   - Понимаю, дальше директора пивзавода - уже никогда не продвинусь.
   - Поваром будешь работать в своей футбольной команде!
   - Ладно, ладно, скажите только с каким счетом выиграть?
   - Проиграть.
   - Вот это мне надо подумать.
   - Час, я думаю, вам вполне хватит.
   - Мне хватит даже академического.
  
   Мы выиграли, но - значит - не так, как договаривались, хотя я и успел возразить:
   - Как вы договаривались?
   Они:
   - Мы сейчас договариваемся.
   - Я гот-офф.
   И.
   - Дали три дня ответил команде.
   - На что и на что? - спросил полузащитник Эра Феев.
   - Чтобы отбежать подальше успели, - ответила знакомая до тех пор телка, пока не узнал:
  
   - Я искала тебя так долго, что всё-таки нашла.
   Думала, грешная, что теперь ее - одно из двух - или вспомню, а может быть, и узнаю совсем.
   Обиделась, и понял, почему:
   - Я ее знаю, но забыл.
   Так бывает, но редко.
   И сказал:
  
   - Если ты Эль-Ка таксистка, - возьму тебя на работу массажисткой еще.
   - На первое?
   - Так и будешь подрабатывать переводами.
   - Ась?
   - Я сказал переводами? Перевозками, будет точнее.
   И только заикаться начал, когда она повезла нас на мерсике.
   - Ты чё, испугался, что ли?
   - Дак, у тя на лбу написано.
   - Ась?
  
   - Прав категории Д - нет.
   - Не вижу разницы, понимаешь, между моей таксомоторкой и этим Долбиком.
   - Высота, длина?
   - Я их не различаю.
   - Это хорошо.
   - Почему?
   - Дак, всё равно уже больше никогда не остановимся.
   - Тебя купили конкуренты, или ты сама напросилась?
   - Я всегда прошу.
  
   И я понял, что эта телка только наемный киллер, почему и ждала меня у ворот тюрьмы почти намедни, да, кто-то пока этот счетчик выключил, а сейчас опять появиться удосужился.
   Но сказал смело:
   - Авось в другой раз лучше будет?
   - Почему?
   - Ты можешь разбиться вместе с нами, если пустишь этот почти новый Мер-Сик под откос.
  
   И что-то - понял - надо выбирать одно из двух:
   - Или она робот, - каких мало, или киллер на внедрении.
   - А разница?
   - Что ты говоришь? - не поняла она под руку на руле ее мерседеса сказанного.
  
   Отошел, сел на заднее сиденье, где меньше всего видно водителю, с кем буду вести переговоры. Ибо хотел уже все дела моей фирмы мирового уровня по отыгрышу, заведомо проигранных футбольных не только поединков, но и турниров:
   - Передать ей, как её ведущему юристу.
   - Адвокату?
  
   - Никогда! - ибо нам нельзя проигрывать уже на самом поле, так как дальнейшие разборки требуют времени, - а оно - именно в данном случае:
   - Очень большие деньги.
   Хотя, вот так подумать:
  
   - Неужели из-за денег и Земля крутит Солнце вокруг себя?
   И спросил, кстати одного близлежащего форварда:
   - Ты к ней клинья пока еще не бил, что она такая радостная?
   - Я - нет, про других не скажу.
   Хотел спросить:
  
   - Ты кто? - но передумал, завтра играть будем посмотрю по номеру, кто это, но не Эд Стрела, думаю, на самом деле.
   Хотя и у кого-то там, - посмотрел в отрытый для воздуха люк наверху, - ума может хватить направить нас прямо сейчас на давно обещанную игру с резидентами Хи на нашем ближнем востоке, - как-то:
  
   - Скорее всего, близлежащая перед Курской Дугой деревня и будет.
   Нет, оказалось, опять с немцами играть, но не в России, а прямо в богатой цветниками на газонах той местности этой Германии, где куковали - нет, не Клара Цеткин и Роза Люксембург, а Лайза Минелли со своим мужем немцем, как по мановению волшебной палочки на поверку оказавшимся, - о, мама мия:
  
   - Тоже евреем.
   Надо будет их познакомить с Тарасом Бульбой, - что скажет, сердешный, про их золотоносную жилу под названием:
  
   - Даже на войне всё продам обе-оим сторонам.
   - Одним патроны, другим?
   Да что угодно, только уж точно, на одно ума так и не хватило:
   - На новую веру.
   А с другой стороны, как и было сказано в каком-то кино:
   - Папа, мама, - евреи, след-но, и сынок будет:
   - Неужели Иисус Христос.
   Знак вопроса в таких случаях не ставят.
  
   Вышли в Прохоровке. Я:
   - Отказался, - ибо, ну, не сейчас же на самом деле, когда мы должны сыграть решающий матч за бабло.
   - Они тоже.
   - Что?
   - Записались.
   Деньги - если имеете в виду - сдали еще военными.
   - Золотом партии Хи?!
   - Нет, настоящими бумажными семи-цветами.
   Нич-чего-о не понял! Но и играть повременил пока отказываться.
   - Они сбивают нам весь график, на который я настроился.
  
   Семи-цветами оказались фиолетово-золотые бруски, предназначавшиеся Вернером фор Брауном, как топливо, которое дотянет первую в мире ракету до Луны. Я:
  
   - Улечу, - так и пообещал всем, если проиграем.
   - Пара-Докс, - высказался Орешкин.
   - Потому что при проигрыше всё достанется, да, кому-то достанется, но только не нам.
   Но, всё равно согласился, очень хотелось выиграть у:
   - Прошлого.
  
   Почему так всегда бывает, стоит принять решение, как дальше уже нет ничего, как только его отменить на обратное.
   Послал одну Ком-Пенсацию поговорить с их предводителем Геби, но ее принял еще на подходе Оттик Скорцик, - и:
  
   - И отодрал, что согласилась на его предложение, уже подписанное заместителем Хи по агитационной работе Геби, - как:
   - Кто проиграет - того и будут эти Лунные Камни - Семи-Цветы.
  
   Решил:
   - Надо найти способ выиграть, так как очень надоело жить на Земле, где всё один только обман.
   Почему нет ничего другого, честного, хорошего? Если честно:
   - Уже не знаю, - но и разницы немного: не знаю, или понять не могу, что выиграть ни у кого нельзя не только по-честному, но и вообще:
   - Как буквально-таки запрещено.
   Сказать:
   - Нет, ну и не надо - нет сил. - Так как:
   - Очень уж хочется.
  
   Начали первый матч, Отто Скорцени сидит в запасе, как гость, уже давным-давно с ярмарки приползший чуть выпивши, а его всё равно - почти ни за что:
  
   - Дисквалифицировали, - и только и думает о том, нет, не как, наконец, протрезветь, чтобы не только не пахло русским вермутом, когда ходил последний раз в партизанский отряд им отравляться, чтобы сдать планы Хи по окружению русской разведгруппы, на самом деле идущей не узнать, кто будет играть в следующей раз против нас в футбол среди ихних игроков, - а:
   - Как отвалить на Луну раньше, чем мы успеем завоевать их цветущую всеми цветами радуги Хер-Манию, - ибо было уже известно:
  
   - Кто успел улететь на Луну раньше, чем его грохнут здесь - то уже Хер-Мания - если вы немец:
  
  
   Глава 11
  
   - Так навсегда и будет закреплена за тем участком Луны, который вы первым успели назвать Лунной Германией.
   Если за Раш-Ку-Ку, - то и там можете его назвать, а уж русские на этой проекции, через Луну проходящей, - будут русскими.
   - Если на Луне русские?
   - Дак, естественно! А если немцы, что и русские - если даже по тайге пройдет сия коррекция - будут обязаны учить всегда только немецкий.
   Ибо посылка:
  
   - Можно ли немцем родится с наклонностью к русскому диалекту, да, именно рассматривается, но только, как:
   - Фефект речи, - учить немецкий, следовательно, придется каждый день даже ночью, но, чтобы обязательно знал не хуже, чем тот, кто получает его от рождения:
   - Автоматом.
  
   - Неужели вот так бывает, что немецкий можно не учить, а знать его всё равно получится?! - восхитился Эра Феев, часто мечтавший играть или за немцев, или хоть с немцами - всё равно.
   ***
   - Твою расшифровку этой реакции не пропустят, - сказал О.
   - Не знал. Почему всё-таки?
   - Слишком логичная логика объяснений, которую ты предлагаешь. Так придется пересматривать всю биологию.
   - Кто сказал?
   - Академик Переяславцев. Его ответ простой:
  
   - Зачем так сложно думать? - если можно проще, а то, что нам надо - поднять урожай зерновых или плодоношение Кролик-офф, - и так получится, когда была земля и вода.
   - Человек тоже не пропал даром, - подытожил он сам.
  
   Сделай так, объясни происхождение жизни из пара, способствовавшего большим появиться из маленьких.
   - Не будет качественного перехода, - ответил.
   - Проверить уже нельзя - поверят логике.
  
   - Логике: как это могло быть, - а она была абсолютной! Жизнь - не случайность, хотя и могла возникнуть при помощи одной из случайностей.
   - Вот этого не надо. Спиши объяснение своей реакции из учебника и получишь не только степень, но и премию.
   Так и сделал. Хотя и упомянул Теорию Относительности и Великую теорему Ферма.
  
   Он:
   - Зачем?
   - Не могу жить без них, - сэр!
   - Ладно, это я возьму на себя, как примененное случайно, только для поднятия авторитета твоей работы.
   - Да, пусть дают сразу докторскую.
   - Ты не знал?
  
   - Пока не могу догадаться, - чего?
   - Тебе и дают уже докторскую.
   - Тогда тем более это необходимо.
   - Что значит - необходимо.
   - Бояться должны вступать со мной в дискуссию.
   - Да, это правильно, а то проговоришься.
   ***
   Качнул мяч вправо - он тоже туда качнулся, - я:
   - Еще раз вправо - он бежать за мной, так как не знал, что можно обводить два раза в одну и ту же сторону.
   Но и я бегу быстро, чтобы успеть раньше времени - чуть-чуть - перебросить того реваншиста, которой спешил на это место нашей встречи:
   - С попыхами вместе, - и до такой степени торопился, что даже не сразу понял: мяч прошел мимо его ног, - так еще пока не понял, ибо кувыркнулся под:
  
   - Ни-Ми.
   И так начал торопиться, что даже прыжками за мной, как тигр или - еще хуже - людоед Мела Гибсона в его зажравшемся Апокалипсисе, - где не только людей практически не ели, но черную пантеру - как маму, дитю своему не доставшуюся:
   - Тоже не стали есть?!
   - Да, сэр, ибо один из них смог вспомнить, что она тоже - как почти и человек - священное животное.
  
   Несмотря ни что многие не только падают передо мной, но и вообще, едва появившись:
   - Тут же исчезают из глаз.
   Вратарь один предо мной, что Марс в вышине, грому и молнии подобный - не пробить:
   - Понял без напоминаний и понуканий.
   Повернулся, чтобы показать ему задницу, подсматривая между ног ненароком - сбили.
   Но не вперед с разбега, чтобы не останавливаться, а:
  
   - Ближе к ауту по правому краю. Сам:
   - Так впетрил ему Яшке-артиллеристу, что забыл даже не только, где шнурок, за который надо дергать ради выстрела, а где он обычно привязывается!
   Мяч, да, поймал, но вместе со своей тупой башкой уже в сетке ворот.
  
   Судья ничего не мог сделать - засчитал такой голище, что даже начал спорить с этим вратарем, какой теперь уже счет:
   - Один - ноль, или два - ноль, - в мою, разумеется пользу.
   И, что самое преинтересное, вратарь был за два - ноль, - судья же объяснял ему, что, да, за такой редкий гол сам дал эти два - один лишний, который надо теперь вычесть.
   Вратарь:
  
   - Я не понимаю, почему?!
   И пояснял:
   - Ибо я не взял - уже никто не сможет.
   Судья опять за свои принципы:
   - Погорячиться - как я - теперь каждый может.
   - Поэтому?
   - Ты тоже можешь согласиться на один.
   - Согласен!
   Но с условием, - продолжил вратарь, - поставьте зна-чок плюс рядом.
  
   Судья пообещал, но только:
   - Когда придет художник, - ибо в графике его клавиатуры такой предварительности не заложено.
  
   Но всё же у табло поставили человека, который должен был напоминать судьям - если они по ходу игры начнут выбывать, каждый о своих не совсем корректностях.
  
   И так приноровился до пяти - ноль, что мои игроки:
   - Кто сел на скамейку запасных с пивом и раком в другой лапе, кто с воблой - в этой же, а большинство пили, сидя прямо на поле бесплатную кока-колу, фанту и спрайт, и этот - как его - который изобрели в Рашке позже - поэтому вспоминаю, да, иногда, но часто всё равно не помню, что это была за:
  
   - Адис-Абеба, - как учила в школе учительница географии:
   - Садись и смело обедай там, где хоть пули над вами свистят, - а уже мячи:
   - Само собой - я думаю - имела в виду.
  
   Ибо многие уже понимали:
   - Часто надо заплатить там, куда вы сами пришли получать зарплату.
   Как и Роберт Де Ниро как-то раз промазал по цели, играя роль писателя:
   - Целый день смотря на себя в зеркало! - когда сидит - поимел в виду - с листом бумаги перед пишущей машинкой, - а:
  
   - То, что пишется-то, мил хер-ц, обратное! - внимания - как грится - ми не обратили.
   Почему?
   - Потому что истина всегда в перевороте.
  
   Во втором тайме нас ужали в мобильности, а из-за того, что многие понадеялись, переспорить никого не удалось, а употребить власть, как капитану и играющему тренеру - не хотелось, так как обещал всем демократию.
   След-но, их было уже девять, а нас тринадцать.
  
   Зря убеждал, что больше - это всегда почти:
   - Намного хуже.
   Они:
   - Управлять, да, может быть, и сложнее, но ми и не собираемся - ви тока-тока у наз правитель полу-мира. - Даже здесь ужали, ибо еще в автобусе, когда его вел, был, как Александр Маке-Дон-ск-афф:
   - Абсолютно всего мира.
  
   Счет пять - один, или даже пять - ноль в нашу пользу, а забить больше не могу. Уже не только Эре Фееву давал:
   - На, бей! - не может и по мячу попасть от волнения и оправдания:
   - В первом тайме давно его не держал.
   Ореш-Кин:
  
   - Ни за что не помню, что всегда играл по центру!
   - Где хочешь?
   - По правому краю.
   - Дак, те сколько раз русским и даже немецким языком сказано, что там я играю!
   - Не видно.
   - Так потому и не видно, дурья твоя башка, что играю - тай-но-о!
   - Зачем?
   - Ты что, всё забыл?
   - А именно?
   - Я нарочно играю по левому, так как не могу бить левой ногой прицельно.
   - Это и так все знают, не понимаю, какой смысл еще раз скрывать!
  
   Центральный Вася ушел в защиту.
   - Почему?! - ахнул ему прямо в глаза всю правду.
   Вася:
   - В первом тайме я уже пристрелялся к этим воротам.
   - Ты не забил ничего!
   - Вот только теперь въехал, как надо это делать.
   Решил:
  
   - Хочет неожиданно забить прямо из своей штрафной, а то и вратарской.
   Посоветовал ему:
   - Пока защищаться.
   - Я об этом не могу думать.
   - Делай это и всё остальное хорошо - автоматически.
   - Я сейчас наблюдаю за противником, где он не расставил мне капканы.
  
   Сказал Эду Стреле:
   - Пробей с центра поля.
   - Зачем?
   - Они этого от тебя уже не ожидают.
   Счет: нет, пока еще не пять - пять, но два нам должны уже забить были.
   Он:
   - Сделал 5-4, так как и тот, который был - не был - засчитали, и Эд Стрела закорючил в наши ворота, - оказалось:
   - Забыл, что первый тайм-то уже кончился-я! - таперь ми кукарекаем в противоположные.
  
   Так и высказался прямо:
   - Так и знал, что противник не может - забьем сами себе.
   - Зря не радуешься, когда хоть что-то сбывается.
   Уже понимаю, что крах неизбежен, но еще надеюсь на ничью.
  
   Придумал нарочно сыграть за Них - удар:
   - Штанга! - вот как надо, чтобы не забивать - любуйтесь.
   Еще раз - тоже самое.
   До такой степени обнадежился, что они бьют, - а:
   - Патронов уже нет!
   - Где?! - орет, как зарезанный Оттик Скор-Цик. И сам - вижу - в ужасе, тем более Гэби показывает ему под полой чито-то.
   Ну, не автомат Калаш-Ника, - в самом деле.
  
   Гляжу, судью - нам без предупреждения - заменили другую, и сначала не удивился, что именно на телку, красоты необыкновенной, так как волосы у нее - издалека видно - нет, не седые, а именно фиолетово-рыжие, как натурально рыжие бывают у немки, но, чтобы знали:
   - Не только, - то и фиолетовые еще.
   Понял правильно:
   - Наши-и-и!
   Точно:
  
   - Ленка-Пенка, Ксерокопия или Улитка, - одна из них должна быть обязательно, ибо все знают: других я без предварительной моральной подготовки взять не смогу, как Суворик - бывало - сбрасывал даже своих солдат с Альп в их, - так сказать:
   - Низ. - Да еще вместе с пушками.
  
   И понял, предлагают нам, как варварам без филантропов идти-ть на их еще довольно вострый Рожон.
   Забить - что ли - в собственные, авось понятно будет, как надо играть правильно-о!
   И забил, застоявшийся именно здесь центральный Вася.
   Но и оправдаться поспешил:
  
   - Это не я.
   - Кто?
   - Коля Магницкий вышел на поле, говорит только потому забил, что понять не успел, где наши ворота, где их параллелепипед.
   - Пока выйди взад, - сказал ему прямо, ибо, да, выйдешь, выйдешь, но в дополнительное время, чтобы бить именно в эти ворота.
   Он:
   - Хотел возразить, что забыть уже успеет к вечеру это вчерашнее домашнее задание.
   -Ответил:
   - Пока тренируй память.
   И да:
  
   - Тя кто выпустил, Конференция?
   - Не знаю такой, - чисто мяукнул он. И добивал:
   - Щас все наши уже на поле.
   Я:
   - Жаль, что раньше не сказал, я думал они против играют.
  
   Попытался понять, не все ли десять-одиннадцать против - наши безработные оглоеды вышли из запаса. Не смог сосредоточиться. Те поперли так настырно на Этих, что я сам оказался почти третьим лишним:
   - Бью - хрен вам штанга - гол! - не засчитывают, как и не видят вообще.
   Подбежала из-за поля Ленка-Пенка с оправданием:
   - Едва оторвалась от своего мужа-токаря-слесаря в придачу.
   - Ну, ты, чё?! - уже почти кричу ей.
  
   - Бей больше вообще по воротам - в дополнительное время отыгрываться придется!
   - Если нам достанутся ворота с большим количеством уже забитых голов?
   - Так не бывает.
   - Почему?
   - Она тоже пожала плечами, что значит: нет и всё.
  
   Перерыв - пропел гудок заводской. А:
   - Беспредела больше, чем на сборке газик-офф.
  
   Сижу один - никто даже не подходит, одна Ленка-Пенка подсела с тарелкой красной рыбы, и копченой колбасы, сделанной из са-ля-ми.
   - Се-ля-ви? - переспросил.
   - Да, идем, я тебе дам под трибуной.
   - Остальные?
   - Не хотят.
   - Спасибо. И кстати, я кроме тебя больше никого и не помню.
   И сказал, когда пропел этот гудок на дополнительное время:
  
   - Я с тобой здесь останусь.
   - Почему?
   - Так как больше никуда не пойду.
   - Ну и правильно.
   - Почему?
   - Меня поставили на тебя, чтобы играть вышел, а если нет, то и продадут бразильцам, а там-м!
   - Что?
   - Затрахают, я думаю, до полной забывчивости, где и родилась уже не вспомню.
   - Ладно, - сказал, - только напиши мне на бумажке, чтобы не перепутал, кому и сколько мы должны.
   Написала и пояснила:
  
   - Когда будешь играть за синих - помни: это не твой цех, а ты играешь на внедрении, поэтому.
   - Забивать надо меньше!
   - Как обычно, наоборот, - ласково пояснила она, - чуть больше.
   - Если за красных с белой полосой?
   - Почти также, только немного наоборот.
   - А именно?
   - Бей только в левый от вратаря угол.
   - В верхний или в нижний?
   - Особых указаний по этому поводу нет.
   - Это может привести к печальным результатам.
  
   - Если в процессе появятся, я кину тебе записочку на поле.
   - Может сдуть ветром.
   - Тогда наоборот, положи сзади ворот, я прочитаю.
   - Я лучше оставлю тебе видеоклип - понять будет проще, чем читать впопыхах.
  
   Хотел остановить ее, как опаздывал когда-то на автобус - не то, что не мой, - а:
   - Вообще, это будет уже такой переход Линии Фронта, что возврата назад уже никогда не будет.
   - Значит, буду немцем и останусь навсегда жить в цветниках Хер-Мании.
   - Там надо иметь танк, чтобы трахнуть симпатичную.
   - А так?
   - Как так? Они не боятся, если просто так.
   Да, Брэд Питт навел там такого страху, что только и откликаются:
   - Давай и ты прямо сейчас, потому что скоро уже упадет бомба, - а там-м!
   - Да, после уже может ничего не получиться.
  
   В дополнительном тайме ничего не делал, а когда мяч всё-таки подкатился под самые ноги мне почти сидящему на газоне импортной травки, - дал ему такой подзатыльник, что пошел почти Сухим Листом - небольшими покачиваниями крыльями:
   - Вратарь его обнял, - но мяч не пополз ни под левую мышку, ни под правую.
   - Так и залез между ног?! - ласково спросила она уже после всего.
   - Больше некуда, - ответил скромно, хотя - так-то - места, конечно, еще остаются для прорех в не полностью видимом для нас пространстве.
  
   Тем не менее, смотрю, победу засчитали не нам, а кому-то другому, - не третьей ли команде вообще? - спросил ее с шипящим тишиной ужасом.
   - Да ты не беспокойся, - ласково попросила она, помахав перед носом, губами и ушами сберкнижкой с приличными залежами:
   - Десять миллионов фунтов стерлингов.
   - На двоих?
   - И даже на двоих, - ответила.
   Добавив:
  
   - Заказала тебе дом с голубыми занавесками.
   - Как было у любовницы Петра Пей-Во-во?
   - В принципе?
   - Да.
   - Ну-у, можешь звать меня теперь смело: Анна Мон-с.
   - Ты?!
   - Я.
   - Хорошо, я знаю, что ты даже больше умеешь, чем до сих пор показала.
   Притворись пока ковром на стене, я под тобой полежу, подумаю.
  
   Выхожу на решающий забег и:
   - Нич-чего не помню из того, что мне нагадала эта Малышка на больше, чем даже один миллион, - но выигрывать всё равно уже пора, пора:
   - Да.
   Подошел к своей трибуне:
  
   - Как только забью первый гол пойте.
   - Про яблони и груши? - знаем, знаем, знаем, - и уже не удивился, что командует этим закутком клоаки одна из моих Компенсаций, а именно, - нет - ужаснулся - не Улитка, жопой своей огромной всегда радостная, и даже не Конференция, всегда хорошо платящая за всё моё великолепие в этом деле не-отставания даже от Сильвестра Сталлоне, когда он уже вернулся с войны, и начал громить всех проходимцев своим огромиком, снимаясь без:
  
   - Ничего, - а:
  
   - Маргарита, своей сестрой, королевой Англии славная.
   Вот сволочь, пришлось выругаться, всё ей мало. И даже считать начал, сколько мне должна.
  
   Как раз нам забили. Увидел Федю, вратарем нашей заводской сборной когда-то бывшего, - играет в нападении здесь, почти за сборную мира, но нашу ли только:
   - Разбираться пока не стал, - а прямо и предложил:
   - Никто на тебя не подумает - забивай!
   Он почти в слезы:
  
   - Ты столько не дашь, сколько я взял уже задатком.
   - Смотри я щас забью-сь с Отто Скорцени на половину их партийной кассы, для побега в Аргентину приготовленную - ты.
   - Я!
   - Меня поддержишь голом.
   - Если не попаду от дрожи в ногах даже вообще по воротам?
   - Они тебя первого съедят живьем, так как в этом деле сейчас и тренируются.
   - Зачем?
   - Если в Аргентине один мак для от него зависимости растет.
   - Будут есть мясо аборигенов за века с зависимостью от этого мака в них накопившегося.
   - Это правильно, ибо не только запасной отход, но и его приход, иметься в виду должны, должны.
  
   Федя сделал просто:
   - Подбежал к их вратарю, уже настолько обнаглевшему от абсолютного непропускания мячей в своих ворота, что даже приглядывался к противоположным:
   - Не сделать ли ставку и на них, что - вот те миллион - не забьют и туды-твою - тоже!
   То, что из-за этого игра вообще может закончиться, не солоно хлебавши - даже не раскусил это райское яблочко.
  
   И уже пошел на Вы, как понял, что забыл, не помню ту радостную песню, с которой раньше ходил даже не только на это Вы, но и вообще:
   - Часто следил - вместе с другими, разумеется, - за парочками, которые намыливались идти-ть в нашу посадку, чтобы услышать - правда, только иногда:
  
   - Еби вон пенек, паренек!
   И бывало, что так говорила Не просто так, - а жена этого паренька, - ибо:
   - Ну, не хочу в лесу этим заниматься!
   Он:
   - Не понимаю, почему?!
   - Простыни цветом чистые, ты взял? Нет! Ну, мне поэтому и ничего не надо. Дома, как придешь, приберусь - так и получись всё без сдачи.
   - Я так не могу.
   - Как - так?
   - По плану работать, по плану спать, курить, пить, - хочется неожиданности.
   - Ну, я тебе и говорю: еби вон пенек - он точно этого не ожидает.
   - Не могу уже, ты сорвала мне и это вдохновение.
  
   И вот, вспомнил ту песню, которую он запел, как древний клич индейцев Апокалипсиса Мела Гибсона, - нет, конечно, не Вилли Токарева про уху:
   - Однажды баба заказала мне сазана, как никогда вдруг натяну лося блесна!
   Со дна я вытащил такого партизана, что на него ловил столько этих штопанных сазанов, что и кормил ее ими целый год.
   И не эту Вл. Выс-го:
  
   - Я тогда, конечно, с лаской: то да сё, а она к стене с опаской - нет, и всё!
   Было, как не сплыло:
   - Жить на Земле без любви невозможно - это я точно тебе говорю-ю!
   Нет, и эта - не она, ее я пел, когда первый раз возвращался с Зоны с двумя девушками на их машине, джипе, еще мало-виданном на веку даже всей Раш-Ки.
  
   И спел просто-напросто Лили Марлен, как тот, кто шел спасать рядового - тем более даже:
   - Чужого ему полка.
   Лили Марлен, Лили Марлен - ты дашь сегодня точно всем!
   - Разумеется, сэр, ибо высоко сижу, далеко гляжу - хорошо, если ты один и останешься.
  
   - Почему так мне просигналили? - подбежал и спросил судью, подхватив под белу в черном костюмчике рученьку.
   - Как, имеется в виду, так? - уперся он всей грудью, чтобы не сказать сразу всю правду.
   - Снайпер будет убивать каждого, кто забьет гол?
   - Это вопрос?
   - Нет, я спрашиваю: это ответ на пароль для Пеле:
   - Ты скока и скока можешь сёдня заколдачить?
   - Сколько мне не дадут, - был лаконичный ответ.
  
   И когда всё-таки еще раз забил - начал бегать быстро, прячась за остальными периодически, чтобы они там, на пульте управления со счета сбились:
   - Стрелять или не стрелять?
   Попросил судью передать в их координаторскую.
   - Что забьешь теперь в обратные ворота?
   - Именно, именно! - поспешил заверить, хотя и было сомнение: если так спешу - значит - опять не совсем удастся.
   Всё равно попросил просигналить:
   - Забью, забью, - только дайте мне что-нибудь в форме Жизни на Земле.
  
   И забил два: один в этом еще тайме, а другой во втором, - оказалось в одни ворота, но команды были в них уже сосредоточены - разные!
   Пока они замешкались с подсчетами, осталось всего пять минут до окончания игры. Вижу Федя опять намылился поступить отважно:
   - Забить кому хошь, но только, чтобы гол уж точно был засчитан.
   Дал ему пас раз, дал два, - он может - не могу попасть ему на голову!
   Придется бить низом. Коля Магницкий как раз вышел на поле, вырвавшись из запасных - и, по-моему - уже не в первый раз.
  
   Удар произошел такой силы, что штанга с одной стороны ворот упала на землю. Начались споры, должна ли упасть на оба конца, чтобы не засчитать гол, или:
  
   - Необязательно?
   - Я тоже так думал, - сказал, - если интересует моё мнение.
  
   И так, в конце концов, устал от этого принципа неопределенности, что забил еще один, в надежде, что повезет нам, потому что забил в свои ворота.
   И ответили, да, у нас всё по-честному, так как не важно на какой стороне стоят ворота, а имеет смысл только то, что они именно:
   - Ваши, сэр!
  
   Начали, - именно так, - ждать резюме, кто победил, а для этого, как говорят повара, прежде чем кого-то жарить, рассадили обе команды, как гладиаторов, в том числе и физика-теоретика с:
   - Прекрасным Разумом, - Рассела Кроу, - чтобы теперь больше надеялся на свои гладиаторские способности, а не только своим личным умом:
   - Не умел даже похвалиться.
  
   Допрыгались до того, что сначала объявили нас, а через пару-тройку минут:
   - Их!
   Я устало сел за запасной мяч, как на пути к бабушке села на пенек Красная Шапочка:
  
   - Только посчитать их, а на самом деле, всё и съела, что было в ее ученическом портфеле съедобного.
   Что и значит:
   - Никто больше ничего не забьет, но пока мы тянем время, как резину - деньги уже уйдут по переводу, как по транссибирской магистрали туда, куда даже эта пресловутая Красная Шапочка не лазила в чужой огород, воровать бабушкины проповеди:
   - Съешь меня, волк, чтобы подавиться не только наконец, но и в конце концов.
  
   - Вот хоть ешьте меня самого, но я не понимаю, что это значит!
   - Может быть, победил тот, кто забил меньше? - вратарь Федя. - Ты ничего не забил - вот и молчи лучше, - ответила ему Манька Облигация в виде Агрегации, а кто это, если не Компенсация и ее двоюродная сестра Улитка вместе взятые, - решившие выиграть этот спор семейной групповухой.
  
   Повезли, как на расстрел, но приехали в баню, где я начал, как не совсем еще чокнутый, но близко к этому, искать в потолке отверстия, выхлопа прямо в нашу раздевалку газов, чтобы:
   - Или уже ничего не просили, или - по крайней мере - многого.
   Нич-чего.
   Всё равно не поверил, что сразу после бани и раздадут всем аккредитивы на покупку:
  
   - Кому чего?
   - Мне только не баню, - скромно ответил.
   - Почему?
   - В моей бане играть в карты будут, а уже не то время, чтобы не надоело.
   - Мне только не футбольный клуб, - сказала Компенсация.
   Прошу прощенья - это была Ксерокопия.
   - Мне чег-ото надо, - ее систэ Ули-т-Ка.
   И.
  
   Не было только Маргариты, чтобы досталось всем по таким рогам:
   - Уже никогда не обломить.
  
   И высказал идею оригинальную:
   - Нам не дадут выиграть.
   - Ась?
   - Почему это?
   Ответил:
  
   - Маргарита взяла все материалы в свои, далеко не заскорузлые лапы.
   - Она не могла выкупить договор.
   Прошу прощенья:
   - Это кто сказал?
  
  
   Глава 12
  
   И поднялся не кто иной, а именно:
   - Эра Феев.
   - Ты?!
   - Я.
   И ответил, чтобы все абсолютно поняли:
   - Маргарита купила наш клуб у советского правительства. Или вы этого еще не поняли?!
   - Теперь всё ясно, - ответил Вася Закубанский, известный более, как Вася - центр нападения.
  
   Девок у нас набралось, на все три имени хватило:
   - Машки? - есть, - остальные?
   - Тоже!
   И обычно мы их не различали, так только, считая указательным пальчиком на их постепенном продвижении, через наш архипелаг:
  
   - Не ты, не ты, не вы даже, мэм, - а вот ты пойдешь сегодня с новым полузащитником.
   - Зачем?! - мил херц.
   - Выстоишь - в первую графу поставлю. - И:
   - Все начали думать: я и есть их приемник-распределитель.
  
   Сделал резюме, - которое:
   - Касается всех!
   - Ась?
   - Кроме Эры, которого больше никогда не будет в моей команде, которая скоро заработает такие деньги, что каждому - пока есть возможность - выбирайте:
   - Силиконовая Долина, - где после футбола вы можете стать учеными, а не как здесь, - только простыми:
  
   - Доцентами с кандидатами.
   - Остальных куда? - Эра Феев. И чуть даже не ответил, но всё-таки успел спохватиться:
   - У тя, слышь, хрен, даже далеко не собачий, только одна дорога: играть за Шарик и его Подшипник во второй команде, ибо все равно там никто не читает имен на людей похожих, - а так только:
  
   - Это синие?
   - Да, мэм.
   - Я сёдня за них буду болеть.
   - Красные хуже?
   - Была уже с одним, чё-то не то.
   - Думаете, синие крепче.
   - Ну-у, так скать, кто-то же должен.
   - Ась?
   - Быть дуболомом.
   - Пойдем-те со мной прямо сейчас в посадку, я докажу.
   - Иди пенек трахай, ты не футболит.
   - Зато на бильярде в три шара.
   - Можешь?
   - Есс!
   - Вот и поиграй пока я подумаю.
  
   Принял решение, которое даже не стал ставить на обсуждение:
   - Играть против.
   - Нас не пустят даже на трибуны этой заварушки, - сказал Федя, который уже частенько начал забывать, кем себя позиционировать:
  
   - Вратарем? - уже забыл, когда стоял в последний раз.
   Нападающим? Забить не удается, а удастся - так обязательно тогда, когда не только не засчитывают, но и засчитать не могут по:
   - Потусторонним причинам, - нельзя было, а ты, как назло полез на рожон, - судья сам результаты футбольного матч комментирует.
  
   Заплатили за сауну с загаром для угара, и вышли после - него - как, нет, не бразильцы, не португальцы, не Новая Зеландия даже, - а на племя:
   - Мумбы-Юмбы, - право без очереди имеющее, - ибо:
  
   - Мы тока-тока перестали собирать ракушки у моря, наибольшие из которых позиционируем, как число геройских подвигов у Лео Иля, - пажалста:
   - Сразу прошли в финал мирового первенства, - на что - между прочим - не хвалило не только ума и таланта у Раш-Ки сборной, - ибо - считают:
   - Стыдно, стыдно, друзья мои!
   Так как, да:
  
   - Прикидываться дураками можно, но не до ракушечьего же разнообразия?! - не забыли, правда, добавить к восклицательному знаку вопросительный, - авось, действительно, пустить всю нефть на футбол, как Мумбы-Юмбы своё Австрало-Питековское золото в количестве сорока процентов от мирового уровня.
  
   И.
   И для проверки своих возможностей наняли нас, но не по сходной цене, а почти за половину этого - выдвинутого на соискание футбольной премии - стратегического золота.
   Очень хотелось спросить:
  
   - Почти Откат - это сколько?
   По крайней мере, хватит таблицы умножения, чтобы распределить иё.
   - Кого его?
   Понял - обманут, и сказал, как отрезал и выплюнул:
   - Деньги вперед.
   - Отдать можем, но могут украсть прямо из раздевалки, - не сомневаетесь?
   - Нет.
   - Почему?
   - Я верю людям.
  
   И перевел все деньги, здесь же - в Англии - в аккредитивы, а паспорта имеющих отношение к матчу футболистов - думал, думал - да и зарыл на середине поля, где будет матч.
  
   Приснилось под утро:
   - Зарыл, да, никто не заметил, и потому не нашел их, да, - но!
   Опять проснулся в холодном поту, - о ужас!
   - Зарыл не на том поле, где будет проходить матч.
   Не выдержал, под покровом туманного Альбиона вышел в поле, - нич-чего не видать.
   Чуть не плакать, - где ты, где-ты? - что и заснул опять - тут же.
  
   Просыпаюсь, поставил палец в центр круга нашей победы, - э-э:
   - Где-то час, полвторого дня.
   Во сколько назначена встреча забыл, хотя и не стал запоминать именно потому, что:
   - И так согласился такое памятное время, как файф оклок!
   Обрадовался, наконец-то. Но от волнения забыл, сколько это будет в привычном, а не межпланетном исчислении Ю. Гагарина.
  
   Оглянулся по сторонам, кото спросить:
   - Скока время? - потом перейти к его более подробному разъяснению, ибо - уже знал - англичане не любят думать даже, как мы:
   - Я два раза не повторяю.
  
   Одна метет гаревую дорожку на другом конце этого тетра-террариума:
   - Эй, ты!
   - Не слышит болезная, ибо и всё-таки не так привлекают к себе внимание?
   Побежал. Она - ноль внимания, и:
   - Пошел на следующий круг - не устать, не устать только!
   На третьем круге решил спросить:
   - Ты не мужик-с? - чтобы повежливей было, - именно:
   - На Эс.
   - Да, сэр, я второй тренер команды, которая уже ведет бой с вашими хакерами, но тем не менее, выигрывает один ноль. Согласитесь проиграть добровольно, оставим вам пять процентов от общей суммы ваших подъемных.
  
   - Ваша команда играет за?
   - Не важно.
   - Скажи-те - до начала пыток - инопланетяне?
   - Нет.
   - Подробнее, - взял ее тити-мити - нет, - но это еще не доказательство, что не ву-мэн-ша.
   Уверен, - добавил, - вы профессионал по связям, но вот только не с общественностью, а работаете - э-э - на немецкую разведку.
   - Вы на английскую?
   - На Маргариту? Нет, она мне не только изменила, но и предала - тоже.
  
   Несмотря на отсутствие более-менее приемлемых ответов:
   - Один принял: играем на Букингемский дворец.
   Сердце забилось настолько учащенно, что сам его пока остановить не могу - попросил ее постучать по спине.
   - Точно! - не прошло - значит, правда.
   - Я вам сказала почти всю правду, сэр, - поэтому имею вопрос:
   - Вы назначите меня, - прошу прощенья, - просто:
  
   - Вы поставите мне напротив вашего - уже - дворца памятник?
   - Без сомнения.
   - Как королеве Виктории?
   - Если желаете.
   - Да, но живой, а не мертвой.
   - Вы будете жить в этом отдельном тереме?!
   - Да, как Пифия, - как была у Ахиллеса в услужении, когда он ее пленил на время Троянской войны.
  
   - Хочешь стать Брисеидой?
   - Ноу, сэр, я и есть Брисеида.
   - Спасибо за помощь, повторите еще раз ваш приемлемый годовой оклад.
   - Лучшее в месяц, я не совсем хорошо знакома с рядами высшей математики.
   - Ну-у?
   - Да, одну треть всех ваших футбольных выигрышей - мне.
  
   Я вздохнул облегченно.
   - Много?
   - Нет, мне всё равно, ибо хорошо, что не половина.
   - Да, конечно, на вас могут навалить - за эти деньги - государственные расходы.
   - Хорошо, - наконец согласился, - с каким счетом вы предлагаете нам победить?
   - Ответ на этот вопрос вы получите только во втором тайме.
   - Неплохой ответ, ибо это значит, что идет еще только первый.
   - Неочевидно, ибо они могли начать и со второго.
   - Каким образом?
   Например:
  
   - Ваша команда - за бабло - разумеется, согласилась на счет 2-0 - э-э - не в свою пользу.
  
   - Я вам дал место Брисеиды даже без пересменки с королевой Викторией, - почему счет такой?
   - Я из вашей команды.
   - Ответ хороший, но я знаю всех, кому подписывал верительные грамоты на этот фильм.
   Прошу прощенья, финал.
   - Это еще только полуфинал.
   Только и молвил:
  
   - Разочаровала.
   У нас не хватит моральной поддержки для продолжения этого интервала.
   И добавил:
   - Спрошу еще раз: кто играет вместо меня.
   - Вы и играете, сэр.
   - Ответ хороший, но пока мне непонятный.
  
   И всё же облегченно вздохнул, что не инопланетная мумия, которую я привез себе в подарок из путешествия на Луну, - а проиграл это право выхода на поле сразу в первом тайме в лондонском пивном баре именно:
   - Подожди, подожди, я просто так тебе всё равно не поверю, пока не разберусь сам, что это точно:
  
   - Точно.
   - Эре Фееву? - спросил нарочно, зная, что ему я должен был только надеть на голову пивную кружку за предательство.
   - Думаю, да, - получил желаемый ответ.
   - Тебе-е! - ахнул всем сердцем, а также и - скорее всего - использовал и часть запаса разумения.
  
   Делаю пас - не берут-т! Не понимаю, в чем дело.
   Вижу кто-то зовет к гаревой дорожке.
   - Ну чё те, мне сейчас как раз некогда.
   - Команда блокирует мои выпады.
   - Сейчас проверю по ориентировке, - ответила боковая судья, в которой я, хотя и с трудом, узнал ту, которую облагодетельствовал: Пифию, обещаниями честную.
   И да:
  
   - Ты ненароком не за ту команду вышел.
   - Что теперь нужно делать?
   - Не я не знаю. Если иметь в виду - обычно - то харакири.
   - Почему так строго?
   - Ты уже сколько и им забил.
   - Один.
   - Говорят, два.
   - Второй случайно, перехватил пас, который шел Эре Фееву, ибо не могу видеть его в другой команде.
   - Он был в этой же.
   - Так я и играю не за свою.
  
   - Ты забил два - почему все недовольны?
   - Думаю, я не знал, что за отдельно забитые мячи хорошо платят.
  
   - Прямо сейчас не могу, - посоветовала не расстраиваться Брисеида, - со второго тайма выйдешь за обратную.
   - Такой совет может дать Пи-фи-я.
   - Трудность есть, - тяжело вздохнула она, - не спорю, но настаиваю: делай ничью.
   - Вообще, или забить, как в первом тайме два, но уже в эти же ворота, а защищать их будут другие, а не те же самые.
  
   Вышел - ужас, но, к счастью, тихий:
   - Вам разрешают играть за самого себя, ибо не только вторая команда не хочет вас брать к себе, но и первая обратно:
   - Тоже.
   Решил, тем не менее, как договаривались, забить два другой команде - тоже.
   Но уже почти сразу и разозлился:
  
   - Забью обе-оим по два.
   Главное, легко получается, понял уже после первых четырех на обе команды разложенных:
   - Эти думают, я бить не буду по их воротам - те, наоборот, не сомневаются, что по обратным.
   Направляюсь хитро к нашим - бывшим - воротам, а бью пяткой в противоположные.
   Судья уж мне:
   - Ты, мил херц, деморализовал обе команды, они не знают, как защищаться.
   И добавил негромко:
   - Я тебе из своих добавлю на дотации для Пифии.
   - Откуда известно?
   Он махнул лапой:
   - Все знают.
  
   - Хорошо, - ответил, - вы мне подайте, как положено, свой счет, а с них я сам соберу добровольные пожертвования на их добровольные пожелания.
   Деньги - Пифия на другой стороне гаревой дорожки - уже заранее придумала:
  
   - Сразу переводить в неизвестный другим банк.
   И от такой раскультуренности понял:
   - Слишком хорошо начал - больше не получается!
   Хохолок на макушке, приподнявшийся было:
  
   - Упал в бесконечность, - постепенного убывания.
   Пифия показала пальцем, чтобы шел к ней, - ответил:
   - Не могу-у!
   - Почему?
   - Переклинило.
   - Почему, почему?
   - Я тебя не узнаю.
  
   Попросил - знаками издалека:
   - Принеси денег миллиона полтора.
   - Зачем? - тоже прислала записку, так как судья не разрешил даже кратковременную свиданку:
   - Только в перерыве, а так как он уже был, - после бани и обсудим.
   Судья:
  
   - Вошел в положение, - за очень небольшой процент.
   - Сколько?
   - 10-ть.
   - Да ты что?! Ибо: за что? Тут добежать 25-ть метров - плюс или даже небольшой минус.
   - 5-ть.
   - Сколько тогда?
   - В сауну вместе пойдем, пиво, девочки.
   - Свою отдашь?
  
   - Вот эту профессиональную проститутку - Пифию, богом специально для этого дела сделанную - да, пожалуйста.
   - Неужели, на самом деле.
   - Да, богиня, - я других.
   - Не держишь?
   - Не люблю.
   Побежал сам, старый хрен, за этой передачей.
  
   Оказалось, после матча - когда я его выиграл - т-такая-я-я - даже не баба:
   - Девушка, - хотя и лейс-би-я-н-ка.
   Что и Пифия сдалась на милость ее победителя, к счастью - сама - не затеявшая тоже быть, как все:
  
   - Наоборот, - мужиком.
   - Не понял, - как всё-таки лучше?
   - Вот это-то и хорошо.
   - А именно?
   - Неизвестность лучше.
  
   Разбогател немного, сижу один - где-то в Америке - так обрадовался, что позабыл номинальный адрес - но помню точно:
   - Только неделю назад купил эту квартир-ку, - хотя и с садиком - как у Агаты Кристи, что есть даже персиковая теплица - жаль нет водопада, или речки с лодочкой под горкой, - всё равно знаменитая - имеется в виду эта хибара, - сам написал:
  
   - Здесь жил не только я, не только - возможно Агата Кристи мечтала, чтобы сбылось, - но и:
   - Здесь жил Бродский.
  
   Стал вспоминать:
   - Сколько с меня взяли, что до сих пор никто не покупал эту блат-хату?
   Буду надеяться, что вычли из гонорара, причитавшегося за прошлую победу не как за дом-музей.
   Пишу письмо Пифии, чтобы взяла меня отсюда на поруки, - если:
  
   - Иметь в виду, что по пьянке в Лондон-ском баре подписал отречение от фуйс-баль-шпиль - года на полтора-два, - в экстренном случае:
   - На один, как минимум очень небольшой годик.
   Попытался узнать в ближайшем банке:
   - Сколько у меня на счету?
   - Вам в казначейство.
  
   - Хороший или плохой это ответ? - ибо, не может быть так много, что в простой банк не уместилось, но, что очень уж мало, что надо это серебро-золото-бриллианты:
   - Взвешивать на специальных, хирургических весах, - тоже:
   - Смысла не вижу.
  
   - Ты - у них нет этого междометия - значит:
   - Вы куда, сэр?
   - Сюда, но и то только при одном условии, что это банк.
   Оказалось, да, денег, как Жан Рено - французский актер - выписали на листке бумаги - но:
   - У него было без пароля, - или, по крайней мере, он знал его, - я:
  
   - Простите, пока что подзабыл его немного.
   - Это хорошо.
   - Да? - вы меня осчастливили.
   - Первые три цифры помните?
   - Вы мне дайте пока немного на подкормку моих чудесных растений в садике.
   - Сегодня? - один из замов банкира.
   - Да.
   - Код когда будет?
   - Намедни, я думаю, что-то придумаю.
   - Как?
   - Вспомню песню, с помощью которой его шифровал, и пойму, что было дальше.
   - Эт-то-о слишком долгая песня.
   - Думаю, было не больше одного куплета.
  
   - Хорошо, даю вам пятнадцать минут, пойте, один вариант приму.
   - Из дэ.
   - Дальше?
   - Ась? Щас, щас.
   Из дэ эни бади лёл.
   - Всё?
   - Щас, - еще у меня есть время?
   - Немного.
  
   - Ту лиссэн, ту май стори, олл вэ балд вэ гёл вэ кэн ту стэй.
   Щас, щас, щас, - еще вспомню.
   - Этого достаточно.
   - Да?
   - Да, ибо у нас главное, что?
   - Ась?
   - Главное произношение правильное, русское.
   - А?
   - А это всё и решает.
   Сколько сейчас возьмете?
   - Э-э, так как это не Англия, а Америка, то возьму десять тысяч долларов.
   - Наличными?
   - Можно часть и этими, - как их? еще бывают.
   - Чеком.
   - Не надо, разделите пополам, пять долларами, пять фунтами стерлингов, - ибо точно я еще не уверен, что нахожусь не в Англии.
   - Это Англия!
  
   - Дом Бро-Дика сюда перенесли уже?
   - Не только, как его книги теперь в каждой цивилизованной гостинице - может быть одна из них только - так и дом в каждой приличной столице.
   - Очень, плохо, очень, - я теперь не знаю точно, где я.
   - Разве это важно, сэр?
   - Нет уж?
   - Именно, именно, потому что: сыграйте за наш город завтра, - и завтра-послезавтра получите уже приличные для приличного человека ингредиенты.
   Сможете?
   - Я почти всегда готов.
  
   - Вот спасибо! - и подает мне тысячу - чего даже не смог определить от волнения, почему так мало, - остальное завтра.
   - Так, где мои пять и пять долларами и фунтами?!
   - Это - простите уже нас грешных - налог, еще раз прошу простить меня, залог, что завтра явитесь по указанному адресу.
   - Где указанному? - уже больше не смог распознать смысла ни в чем.
   - Есть объявление в Нью-Йорк Таймс, что набираем игроков на завтрашний матч.
  
   - Будете выбирать лучших?
   - Все уже обобра-отобраны, ибо - по уверению нашего аналитика - больше одиннадцати на такое объявление никто не откликнется.
   Согласился:
   - Разве что Человек Паук в запасные.
  
   И хотел вернуться, так как не спросил:
   - С кем - и возможно даже - кем и кем - если два матча подряд с небольшим - тоже полуторачасовым перерывом? - но уже больше не пустили в само здание даже.
   До двери - значит - вообще:
   - Как раком до нашего поражения, - ибо: я всегда побеждаю!
  
   Сначала обрадовался, потом согласился:
   - Не так плохо, как я думал, - ибо:
  
   - Ник-кого не узнал!
   - И не должен ответил менеджер, который меня нанял. - Здесь все люди новые, хорошие, надежные.
   И, действительно, не папуасы, а узнаю. Обвести пытаюсь - хватают сзади за ноги.
   - Так можно? - спросил промчавшегося мимо судью.
   Он не остановился, но записку бросил. Думал, с ответом, уже заранее на все вопросы приготовленным. Нет, это был только совет:
   - Вести себя прилично, - на его, судьи, поле.
  
   На обратном пути опять догнал его, - вопрос:
   - Вы за наш банк-о-мат судите, или сами по себе получаете от кого-то еще эти сребренники?
   На этот раз не пробежал мимо, ответил:
   - Назовите номер счета, и я пойму, с кем вы связались.
   - Семь, семнадцать, двадцать семь.
   - Еще раз, я не запомнил всего счета.
   - В нем больше?
  
   - Тридцать семь цифр.
   - В каждом?
   - Да.
   - У меня меньше.
   - Значит, вы положили все свои запасы не в банк, а так только.
   - А именно?
   - Чтобы там, куда вы их положили, получить хоть что-то обратно, вы должны выиграть.
   - Я пытаюсь, сэр, пытаюсь понять и уже почти понял, как этого можно добиться в ближайшее время.
  
   - Я вам могу помочь за небольшое вознаграждение.
   - Сколько?
   - Половину.
   - Это много, у меня есть друзья, иногда помогающие одержать победу, телка, одна, две-три, в кабак надо сходить, дом купил, как Эрнест Хемингуэй, почти в океане прошлых страстей.
   - Ничего нового, у меня тоже всего этого нет, но приобрести думаю.
   И да, я могу прямо сейчас договориться, и вы поставите ваш миллион на кого хотите.
  
   - Полмиллиона вам?
   - Нет, я уже снял свой процент.
   - А именно?
   - Девятьсот тысяч.
   - Это меньше, чем у меня.
   - Я уже заплатил налоги за выигрыш.
   - Это обязательно?
   - Нет, но я получу пять к одному, а ты только.
   - Три?
  
   - Почти, всего два к одному. И значит, я буду богат - ты.
   - Да, сэр, вы правы, намного меньше.
   - К тому же в следующий раз, скорее всего, вообще проиграешь, а я опять пойду уже прямо на Вы.
   - Это намного лучше?
   - Поставлю мои пять, а выиграю двадцать пять.
   - Так бывает?
   - У меня не часто.
   - Насколько?
  
   - Только всегда.
   - Это разрешено законом?
   - Если только выигрываю всегда, то можно.
   - Если нет?
   - Могут начать расследование, что специально договариваюсь с кем-то.
   - Там, наверху? - посмотрел в небо.
   - Там? нет, это далеко, я работаю ниже.
   - Намного?
   - Ниже-ниже.
   - Третий раз ниже - нельзя?
   - Да, нельзя, туда просто так тоже уже не пускают.
  
   Хорошо, поставьте мои - сколько у меня там, чуть не забыл?
   - Прости, к сожалению, ты уже опоздал.
   - Я согласился на ваши условия!
   - Слишком поздно, надо было больше верить, а меньше полагаться на себя, чтобы думать.
   - Ладно, ладно, в следующий раз так и сделаю.
   - Сейчас попробую договориться с дополнительной скидкой процентов на 25-30-ть.
   - Ну-у!
  
   - Щас, щас. Ну, вот!
   - Что?
   - Пропал сигнал.
   - Сейчас?
   - Опять пошел. На пятьдесят процентов условие.
   - Как?
   - Вы ставите все ваши девятьсот тысяч, играть будет четыреста пятьдесят, а уж там.
   - Что?
   - Надо проиграть.
  
   - Хороший план, - ответил.
   - И вы на него согласны?
   - Нет.
   - Жаль, ибо это предусмотрено, вы не выиграете этот матч.
   - Спасибо уже за эту помощь.
  
  
   Глава 13
  
   Действительно, играть одному хорошо, легко, но как - все же неясно. Одному против всех все-таки лучше.
   Пробую за этих - не пускают, другие знают, что их только десять - значит, я их, - а:
   - Всё равно чего-то боятся.
   Наконец, один пояснил:
   - Вдесятером мы уже имеем один ноль в свою пользу.
   И добавил:
  
   - Правда не знаем, кто его будет нам приписывать.
   Вышло случайно, но все обиделись еще больше:
   - Забил сначала один - как нога была уже набита в прошлом первенстве - ни за что не догадаться:
   - На чье имя сосватанное, - другим:
   - Тоже, - и теперь бегаю пока что просто так - думаю:
   - Как сравнить эти два недовольства, - ибо чье меньше, тот меня ждал, да, но показать эту радость откровенно боится, по причине - как обычно, скорее всего - добровольного рабства.
  
   Один - но почти не в счет - нарисовался, так как опять был похож больше всех остальных на Эру Феева, - другие - что - сгинули в пасти Сциллы или Харибды?! - так это с нажимом предстоящей угрозы ободрил его к правильному ответу.
   - Я сам ничего не понимаю, - ответил Эра, - бей, - говорят, - бью.
   - Бежать?
  
   - Зачем, если я сразу получаю все сто процентов гонорара.
   - Это возможно?
   - От тридцати до пятидесяти процентов делаю откат.
   - Много остается?
   - Меньше ста тысяч никогда не бывает.
   - За сезон?
   - За год.
   - Есть разница?
   - Да ты, что, с Луны свалился?! Здесь мне вообще ничего не платят, так только чай, кофе, обед и ужин.
   - Завтрак?
  
   - Не всегда. Зато на выезде, бью не только Кен-Гуру в Австралии, а как было намедни:
   - Обыграли даже команду с Пеле и Эйсебио - вместе взятых.
   - Наверное, они тоже играли по договору.
   - Не интересует - главное, что мы по-честному, по крайней мере, я, - а это значит, что в футбол еще играть не разучился, - как, скорее всего, принял решение ты.
   - Это хорошо.
   - Чем?
  
   - Сыграй сегодня за меня.
   - Не могу, в другой раз, если только. В этом матче мне можно забивать, сколько смогу.
   - Ты полузащитник - разве тебе такая нагрузка обязательна?
   - Забивать - по-моему - проще, чем не дать другому это сделать.
   - Когда ты будешь мешать мне - больше тебе это не поможет.
  
   - Может попробуем? - предложил Эра.
   - Давай!
   И, действительно, я забил два. Именно этим приемом.
   Все настолько занервничали, что и потеряли нить своей жизни, как на самом деле. И я передал мяч своему вратарю, чтобы он.
   - Что?
   Он бросил его рукой так далеко, что, намереваясь сравнять счет - они стояли:
   - Ближе.
   Постарался приблизиться к рекорду мира, чтобы догнать его и коснуться - до этого уже дошло - хоть рукой, - а там:
  
   - Пусть думают, засчитывать или еще посовещаться.
   Нет! Но:
   - Засчитали и так, этот мяч, брошенный рукой вратаря.
   Никто просто не знал, что так бывает.
  
   В результате, Эра не поехал на среднеазиатский турнир - за полтора миллиона баксов, ему обещанный.
   Дали:
   - Такую возможность мне.
   - Почему?
   - Ты можешь.
   Согласился. И думал не об игре, а только о том, куда положить гонорар, чтобы все знали:
  
   - Забыл про него раз и навсегда, - а я:
   - Тоже не помнил, - но он случайно мог найтись.
   В принципе запатентовать эту идею уже поздно, так как нельзя, ибо:
   - Казаки Тараса Бульбы, - эту магию практиковали уже так давно, что можно считать:
   - Всегда:
   - Шли на войну только тогда, когда начинали забывать, и даже уже почти забыли:
  
   - Где эти золотые медаль-оны, под какого года рождения камышами зарыты-привязаны ко дну Днепра.
   Завоевать новые уже надо меньше времени, чем искать старые запасы.
  
   И вывод:
   - Тарас Бульба ведет свои битвы тогда, - когда:
   - Все битвы уже закончились!
  
   Так и я понял:
   - Надо выбрать тот реверанс в сторону будущего, - который был:
   - В прошлом.
   Нашел хороший вариант, когда еще играл даже не за сборную завода, за цех, - лекалами брачными славный, - ибо:
   - Их и ремонтировал.
  
   Хорошо было, но точный счет ускользал, и до такой степени, что неясно точно:
   - В этом матче мы победили, или, наоборот, проиграли, а выиграли уже только в воскресенье, - да и то:
   - Товарищеский.
  
   И решил уточнить эту рекогносцировку, съездив на побывку.
   - Куда, сэр, вам билет? - спросила милая леди в трансконтинентальной компании.
   - В РО.
   - Дальше?
   - Забыл.
   - И, к сожалению, угадал, дала, как просил, чинно и благородно, по-честному, именно туда.
  
   Теплоход был хороший, философский, поэтому решил до чего-нибудь додуматься, что и решил, наконец, в последнюю ночь, - начать:
   - Всё сначала, - чтобы проверить так ли всё будет, как было:
   - С начала.
   Печально, а как развеселиться - не знаю.
   Пришел к начальнику Зоны с предложением обыграть первую сборную завода, уже находящуюся под названием:
  
   - Твердый Лист.
   Посадил, - нет, не КПЗ - в этапную:
   - Сможешь выйти на волю - это недалеко - буду начинать думать, что тебя не подослали ко мне, чтобы раскошелить на все оставшиеся от хорошего времени дивиденды.
   Вышел через неделю.
  
   Предлагают сразу:
   - Один матч за Зону, - и ты свободный человек, - а:
   - Я заготовил другую фразу совсем, очень похожую, но со словом:
   - Сэр.
   - Здесь это произносится только в уме, - было произнесено, как заповедано уже давно, очень давно.
  
   Проснулся утром, спрашиваю денщика, и, как это у них называется:
   - Старший дневальный, - ты, эта?
   - Ась?
   - Принеси че-нить вкусненького.
   - Вам нельзя, мистер центральный нападающий нашего соединенного королевства.
   - Подожди, подожди, я щас подумаю, - а ты пока выпей чифир-ку.
   - Я пью только Хеннесси.
   - Я тоже раньше об этом мечтал.
   - Теперь?
   - Что-то всё некогда, да нет времени.
   - Да-а, у меня тоже вся жизнь на ходу.
  
   И он рассказал, что тоже умеет играть в футбол, и здесь только затем и находится, чтобы проверить и меня на вшивость.
   - Нет.
   - Почему?
   - Я профессионал и с дураками не связываюсь.
   - Тебе надо только сыграть один матч за турок, и выйдешь, как огурчик.
   - А именно?
   - Без долгов, чистым и светлым.
   - Ась?
   - Ты должен.
   Стало тяжело на сердце. Спросил:
   - Когда успел, за что, как тебя там, мессир или миссионер, - лучше?
   - Нарушил русско-турецкую границу, - разве этого мало?
   ***
   Меня взяли только в подмосковную лабораторию в Пущино, - если я согласен:
   - Дадим общежитие в ГЗ.
   Я был рад всему, ибо чудом вышел из камеры предварительного заключения.
   Идеи были - аналогичные литературным - но не было зацепки за реальность биоорганической химии.
   Наконец зацепился и принес свои формуляры О. - он сам просил приносить студентов:
  
   - Если, что хоть более-менее у вас есть, - но два, или даже три - хотя три не было - но разы существовали всё равно, - а:
  
   - Он всё равно уезжал в командировку.
   Я не настаивал, так как и сам толком не понимал, в чем дело в моей разнице:
   - От обычной.
   Но однажды на лекции американского молодого профессора, производившего на нас свои тренировки своими впечатлениями, - попросил:
   - Да?
   - Да-йте слово.
   - Зачем?
   - Я заметил у вас ошибку.
   - Не может быть! Впрочем, где?
   - Между стрелками.
   - Неправильный переход от одной реакции к другой? Хорошо, покажите, где.
  
   Я вышел, но вблизи немного растерялся.
   - Да?
   - Кажется, это было не здесь.
   - Где, вы можете поискать.
   - Щас, щас, щас, мне хватит пять минут.
   - Я могу ждать вечность, но - боюсь - аудитория застесняется нас слушать.
   И всё это на английской быстром, что мало кто вразумил-ся, что на химии бывают случаи таких причин-далов.
   Наконец, я нашел поворот его радикала не в ту сторону, что уже и испугался:
   - Не найду, - а жаль! Если уже вышел к доске в такой возвышающейся аудитории.
  
   Он не поверил, что радикал должен поворачивать свои лапы в другую, не его, сторону. Но великодушно предложить показать, как получится:
   - Тоже самое, как в его варианте.
   - Так не получится, - ответил я.
   - Но тогда вообще ничего не получится, - согласился он, - но не я.
   Ибо реакция пойдет по-другому.
   И расписал более подробно свой вариант.
   Он:
  
   - Удивился:
   - Полинг этот вариант не заметил, - сказал. - Странно.
   - Это потому неожиданно, что всё вообще будет по-другому.
   И, хотя, я дальше уже ничего не знал, - именно тут и додумался.
   - Вы можете это расписать подробно?
   - Да, сэр.
   Он тяжело вздохнул, но не нашел ни одной ошибки в моих переходах от одной реакции к другой.
  
   Наконец, тяжело вздохнул и обрадовал:
   - Если это правда - получите Нобелевскую премию, - добавив:
   - Вместе с нами, - честно.
   - Да, - поблагодарил я, - без вашего начала, - я тоже не знаю моего продолжения.
   - Великолепно, - ответил он и удалился.
  
   Меня вызвали только через два дня и пообещали, что зря я влез в рассказ о биологии американского профессора.
   - Зачем было воду мутить?
   - Я думал, что это не вода, а правда.
   - Приедет завтра О. он не одобрит, скорее всего, на мировой уровень вам не пройти.
  
   О., действительно, ругался, что зря, толку всё равно не будет. Потом выдохся и попросил мои записи. Через два дня сообщил, что всё не так плохо, так как плохо совсем:
   - Меня включили третьим на Нобелевскую премию, - его:
  
   - Меня не захотели.
   - Жаль, - ответил. - Если я что могу - сделаю.
   - Нет, здесь никто ничего не решает. - И добавил: - Да и вряд ли я мог догадаться, как можно продолжить вашу идею, а этот американский профессор вам помог.
   - Он только по-честному хотел разобраться, может ли так быть, как написал я.
   - Да, но многие - все - и не рассмотрели, что такое продолжение имеет хоть какой-то смысл.
   Такие решения - как предложил я автоматически - здесь никого не устраивали, ибо всегда хотят решил задачу уже имеющимися средствами, - а вот так, как предложил я:
  
   - Добавил еще полмира, - как говорится:
   - Мы не только не знали, но и знать не хотим.
   И без этого американского профессора такую теорию рассматривать никто не будет.
   Думают, что это - как сделал я - хуже, чем найти решение уже известными приемами.
   Конкретность решения добавлением к Этому миру еще одного мира - изумила многих:
  
   - Всех.
   Именно потому, что сошлось то, что искали, хотя и искали - конкретно - не это.
  
   Решение находится, когда рассматриваются разные миры, - не, как все думали.
   Но если есть лабораторный результат - все ахают от красоты получившейся теории.
   ***
  
   И вышел за эту сборную на матч, неизвестно где происходящий, - ужас:
   - Не отступает, - ибо:
   - То ли против нас играют бабы, то ли я за них.
   К счастью, вышло:
   - Против.
  
   Подошел к этому консерватору, который меня на этот матч надоумил, - как и предложил:
   - Всего за пять процентов от нашей общей выручки.
   Разбираться не стал - пять, на первый взгляд немного - пусть будет.
  
   И не знал, конечно, игра была заказана, не как Турция и Раш-Ка, или нова:
   - Турция и Англия, - уже по привычке, - что англичане по слухам - уже начали обижаться на немцев:
   - Почему их на все эти блатные фунтами стерлингов турниры не приглашают, - ибо:
   - Значит, считают намного-намного более приспособленными к футболу от рождения, что с ними лучше и вообще не связываться.
   И решил уточнить:
  
   - Я теперь знаю, что мы играем, как немцы с англичанами, - а кто за них?
   - Не понимаешь?
   - Не может быть, чтобы меня заставили играть за женскую сборную, даже если это чистые фрау!
   К счастью, легче, но ненамного:
  
   - Против них, - да еще со сделанной где-то очень наверху ставкой.
   - Ась?
   - Держат в секрете, - ответил судья, - чему я всё еще продолжаю удивляться:
   - Всегда в доле от выигрыша, - а здесь - на-те вам - по-честному не знает!
   - Я вам не верю, - вынужден был ответить.
   Но он тоже не полез в далекий карман за ответом:
   - Никто не знает.
  
   - Да не может быть!
   - Скажи, кто? - ответил судья и я ему сделаю неотвратимое предложение.
   Уже повернулся, чтобы уйти, не плюнув, - а увидел что-то удивительное.
   - Ась? - он.
   - Поверни-кось-ь!
   - Не так громко, не так громко, лыцаль.
   И усомнился, что увидел за его образом какого-то несоответствия - что-то, - но, что, - вопрос?
   Эврика! Ибо ясно, увидел:
  
   - Знакомое.
  
   Игра началась, но не думаю об этом только, - а периодически возвращаюсь к ее прошлому:
   - Иногда.
   И, когда не забил прямо правой с пятнадцати-семнадцати метров, - решил:
   - Знаю.
   Стало легче, но ненамного, - ибо:
  
   - Кто с кем из моих знакомых этот судья и является, - не могу угадать, хоть забивай, - а:
   - Вдруг окажется, что не надо!
  
   Но один забил в девятку, без остановки мяча, как один - э-э - чё-то не совсем помню сейчас его имя отчество, - так что-то похожее на:
   - Э-С.
  
   Другой?
   - Пока боюсь, - но и хорошо, радостно вместе с тем:
   - Хочу - забью всегда, - и даже, как норма:
   - Без восклицательного знака.
  
   Мы побеждаем уже почти два-два, ибо, как сообщили наши сторонники:
   - Для победы нам достаточно.
   Вопрос - тем не менее - остается:
   - Нужна для - не нам - а именно - нашим деньгам победа?
   Поэтому медлил:
   - Но для прояснения ситуации забил за пять минут до конца.
   Розовая краска слетела с довольно не-приятного лица судьи, что даже заорал на меня благим матом:
  
   - Ты что надел, сволочь, абар-мот-т!
   Ответа достойного под рукой не было, - отмычался:
   - Да ты сама проститутка, каких мало, - точнее, извини, немало.
   В ответ хотела ударить так, что я даже споткнулся на ровном месте, - но только пропедалировал:
   - Кочка здесь была, мисс.
  
   За пять минут до конца подозвали к бровке, и посоветовали - между прочим - довольно навязчиво:
  
   - Вы хотите, как лучше, или наоборот.
   - Дак, я не знаю, что есть наоборот.
   - Послушайте хороший ответ: в случае победы здесь, на футбольном поле.
   - Да, - не знаю, кто вы, сэр или лэди, - продолжайте, пожалуйста.
   - Ты своим последним голом потерял возможность жениться на королеве Англии Виктории, в роли Маргариты.
   - Наверное, я интуитивно, не хочу служить ей подошвой, чтобы потакать каждому - даже внеочередному - вранью.
   - Она врет?
  
   - Да, очень любит.
   - Она потому и хочет выйти за вас замуж - как получит - вот-вот - корону, чтобы вы научили ее.
   - Неужели правде?
   - Как минимум, не врать всегда. Это очень важно для международных отношений Англии, а так.
   - Да, я видел, сам, знаю, лезет за брэкзитом в брэкзит.
   - Прежде, чем спасать Англию, мне надо подумать.
   - Уже нет времени - это раз, и два: в свои ворота забивать не буду.
   - Почему?
   - Уже потому, что у меня не получится.
   - Забей пяткой.
   - Уже не дадут, все обозлились, что не получат за выигрыш премии.
   - Всё равно ничья.
  
   - По моим подсчетам мы должны вести.
   - Нет, на табло четыре-четыре.
   - Неужели так много забили, что возникает закономерный вопрос.
   - Где в это время был ты?
   - Да.
   - Скорее всего, но об этом пока никому, кто-то имеет на вас такое влияние, что может переводить - не навсегда, на время - в другое измерение.
   - В какое?
   - Думаю, в одно из ваших любимых, где вы играете, как пленный с немецкой сборной времен третьего рейха.
  
   - Я хочу выиграть этот матч, - сказал - и так как рядом больше никого не было - значит:
   - Себе.
   На последней минуте пошел по левому краю, где меня не ждали даже свои, - что один даже попросил разъяснения:
  
   - Я теперь, где играю? - ответил:
   - Сейчас ты забьешь гол, иди к левой штанге. - Этот парень - точно - был мне знаком, но спросить:
   - Кто? - бессмысленно, ибо, знал ли он своё настоящее имя - сомнительно.
  
   Прошел поперек поля в центр и оттуда ударил в левую девятку, - с упреждением в полметра.
   Парень был на месте, - забил гол, за что и получил приз, как за лучший забитый гол в этом матче - почти пять тысяч фунтов, - а я:
   - Только одну, - за лучшую передачу, которую когда-либо здесь видели.
   И запомнил только один ответ на вопрос:
  
   - Где мы играли, - дак:
   - Этого секрета никто не знает.
  
   Не особо удовлетворился таким междометием.
  
   Прихожу - даже не заходя в свой самый туманный во всей Англии бар - в магазин умственных принадлежностей, педалирую:
   - Не хочу ждать распродажи - сегодня скидка будет, как первому покупателю самого дорого ноутбука самой лучшей новизны?
   - Нет, - коротко и кротко мяукнула, как пискляво пролаяла цвергшнауцер-и-ха, - это последний.
   - Идет, наоборот, с наценкой?
   - Да.
  
   - Выше обычной цены, или ниже?
   - Как как? Ибо я не знаю обычную, их только привезли полчаса назад, как топ-модели.
   - Поп-модели?
   - Нет, нет, наоборот, спросом пользуются только у тех, кто не знает точно своих возможностей, но узнать.
   - Мечтает, - пояснил ей продолжением ее же мысли, наличие которой, - и так далее, чтобы было ясно, мечтает иметь тоже.
  
   - У вас нет на счету.
   - Ась?
   - Ась? - проверила: - И даже этого самого кого его - не наблюдается.
   - Хорошо, проверьте еще раз, и если точно нет, куплю тебе, как вам по-английски.
   - Не меньше?
   - Да, точно такой же.
   Ответ:
  
   - Обошла весь интер - нет!
   - Попробуй еще.
   - Бесполезно, у вас нет ничего.
   - Что? Нужны права на управление?
   - Да, деньгами надо уметь управлять, - и тут же попросилась:
   - Будут - возьмите и меня куда-нибудь! - и даже радостно захлопала в ладоши, демон-стрируя характер своих любезностей, их - с первого взгляда - неочевидностью.
  
   - Вот из ё нэйм?
   - Ась.
   - Ась?
   - Есть, сё.
   - Мы с вами?
   - Нет, не встречались раньше, но трахались ли? - да.
   - Имя есть, между нами только бывшее?
   - Как?
   - Ну-у, там, Фи-Алка, - вместо просто так, только: - Чучело огородное?
   - Я?
   - Ну, если о себе начала, то и продолжение должно быть.
   - Не обо мне, - понятно.
  
   И показала за одним большим компьютером, что умеет, чему только учится и на что надеется еще лучше стать.
   - Что, как? - полюбопытствовала: - Узнал?
   - Нет.
   - Ну, сейчас, я на обед закрою, еще по-раз-мышляем.
  
   - Ты, эта, не о том думаешь, ибо и так уже работаешь, как профессион-Алка.
   - Ты не думай, без тебя я только по книгам училась Это-му делу.
   - Последнее, что прочитала, Приключения Гулливера, когда он был уже больше обычного?
   - Вер-на-а! - так обрадовалась она, что и дала всё, что только получилось, именно, как:
  
   - Гулливеру.
   Что это значит, понял только после:
   - Бегала по мне с ног до головы и обратно.
   Как муравей, щекотно, но вместе с тем настолько приятно, что и было, было, было, как у Пенелопы:
   - До пяти раз, - остальные недостающие до сакральных десяти, добавил в уме, как:
  
   - Беспрерывный минь-е-торий.
   - Хорошо? - только и улыбнулась.
   - Да, в случае нужды тя можно сдавать в Голливуд на смычку с Сильвио Слоне.
   - Прости, нет, тебе я никогда не изменю.
   - Почему?
   - Дак, это, не могу, мил херц.
   - Закодировалась, что ли?!
   - Ты сам меня и породил, - сам и: рас-кодидуй, - если еще сможешь!
   - А так?
  
   - Так?! Больше от меня не уйдешь.
   - Почему?
   - Так потому, ирод, что кроме тебя, меня не то, то больше никто удовлетворить не может - сама не могу!
   - Остановиться на обычных приемах Этого дела, - не стал спрашивать, так как осталось только:
   - Резюмировать.
   Ответил, пытаясь уйти от ответственности:
   - Я не могу возить тебя за собой в рюкзаке, для футбольного оборзения вместе с бутсами обязанного.
   - Женись.
   - Ась? Вряд ли это возможно, нас будут обвинять в каждом аэро и просто:
   - Порту, - в гарем-изации действительности.
   - Оформи меня запасным.
   - Запасной? У нас, в принципе, некоторые так делают, - как:
   - Почти всю оставшуюся жизнь.
  
   - Ты ничего не умеешь.
   - Я буду, как здесь.
   - А именно?
   - Экспонатом. Стоять на бровке, когда ты скажешь, в позе Декамерона или Брисеиды Гомера.
   - Чтобы они проиграли?
  
   - Именно! - заворожу их не глазами - даже для меня самой близорукими - позой Медузы Горгоны, к воплощению желаний смерти завещанную.
   - Да-а, - вздохнул, - надо, чтобы еще и в чемодан мой походный укладывалась.
   - Думаю, смогу. Ты сколько сможешь поднять? Пятьдесят - можешь?
   - Одной рукой? Перекос позвоночника будет, и не только: голова будет думать только на одну сторону.
  
   Тем не менее, взял почти в этом качестве, - что и пропедалировал в ответ на вопрос почти такой же неожиданной, как она супер-интендант-ши аэропорта, - вы.
   - Ась?
   - Не близнецы-сестры?
   - З вашим чемоданом?
   - Просите, ошибся, не знал, что ты хохлушка.
   - Ах, ты какой-й! - ахнула эта, еще не пенсионерка, всем своим существом: - Покажи свой чемодан!
   - Сёдня не казанская.
   - Вы кого имеете в виду божью матерь, или просто так вам показать?
   - Да, пожалуйста, лучше просто так.
   И:
  
  
   Глава 14
  
   - Она подняла платье, - там - ни-че-го.
   Спросить, зачем? - не успел, ибо она сама же и ответила.
   - Теперь ты мне должен показать, что у тебя там.
   - Ась?
   Но она смело прошла мимо меня и, не задумываясь, открыла чемодан.
   За сердце.
   - Почему-у?
   - Не знал, милая, что ты лучше, но и тебя могу прибрать к рукам.
  
   Похожи они, однако, были только издалека, можно сказать:
   - Ростом, весом и крашеными седыми волосами.
   Тем не менее, когда вернулся то ли из туалета, то за билетами стоял в небольшой, - как-то:
  
   - Я, Том Круз и его очередная Мэрилин Монро в роли Камерон Диас - очереди за билетами на самолет, который, как в кино вполне мог оказаться пустым только на вид, а так-то:
   - Битком набит киллеро-образными членистоногими.
  
   Успокоил себя тем, что они между собой делить ничего не стали, - а, думаю, теперь:
   - Будут служить мне обе соревновательным способом.
  
   И так и написал у одной на плече, пока они спали:
   - Судья, - а на втором номере:
   - Гипнотизер-ша - колдунья.
   Идентифицировать с предыдущими, - не стал, ибо:
   - Толку всё равно будет немного, так как и про прошлое:
   - Я не знал всего, что там еще спряталось.
   Была там одна Пифия, - а:
  
   - Та не та, - значит только одно, что они ко мне липнут: колдуньи и судьи моих футбольных заработков:
   - И те, и другие соглашаются только по финансовой договоренности.
   Надо им предложить твердый прейскурант, чтобы не наглели.
  
   Первой пришла судья:
   - Ты, эта, слишком долго не переживай, мил херц, - но некоторые считают, что я не имею права судить мужские матчи по футболу.
   - Что-нибудь случилось?
   - Они меня разоблачили. Но ты не думай - я уверена - только на время.
   - У меня все деньги уже на, э-э, - считай, что далеко, на Карибах.
   - На Карибах - это не так далеко! Можно сказать, туда наш деревенский автобус уже ходит.
   - Но!
   - Понял! Счастье бывает и у меня, ты, - хочу назначить тебя менеджером по моему заповеданному счастью.
   - Увеличивать деньги могу, - подала она совет.
   - Хорошо, так и сделаем, я тебе верю больше, чем обычно, сейчас у меня нет ничего под рукой, - сделай чудо: увеличь к завтрему.
   - До?
  
   - До? Ах, до!
   - До ста тысяч могу - сегодня не уверена.
   - Ладно, пока десятку принеси мне, - или еще лучше вложи ее в завтрашний матч.
   - На белых?
   - Если за белых буду играть - на них, за красных.
   - На этих! - обрадовалась она, что угадала.
   - Вот почему я всегда выигрываю, милая, что - нет - наоборот.
   - Всё равно за белых.
   - Согласна, что умно, не знаю, хватит ли у меня ума сделать замену во втором тайме, ибо я уже не могу просто так отменить обратную ставку.
  
   - Плохо здесь только то, - ответил, - что буду теперь путаться, кому надо забить в решающую минуту.
   - Так белым, - и тут же, - хотя и я не могу сказать это априори, - сообщила: - По ходу матча я пойму эти - твои новые неожиданности.
  
   Первую игру назначили - как это ни удивительно - даже не за сборную завода, а опять за лекальный цех примерно точных прибор-офф, - так как:
   - В основном это были только тиски, всю смену щупающие доводку, - и вот не знаю: насытились ли уже, или так это дело и продолжается до сих пор:
   - Пропел гудок заводской
   Конец рабочего дня,
   И снова у проходной
   Встречает милый меня!
  
   Да, меня встретили, но никто не узнал, да и я, посмотрел, посмотрел повнимательней:
   - Другие люди.
   Неужели уже не похожи на:
  
   - Он высокий, симпатичный, худой, она - более-менее - всё такая же рябая наша табельщица, но эта была получше, хотя и такая же наглая.
   - Вопрос.
   - Есть?
   - Почему? И ясно, или проверять вас даже ночью имеет право, или, - нет, не на предмет недостачи, а:
   - Не носят ли уже на работу своё вино? - знак восклицания пока забыт, - ибо:
   - Смысл? - неужели есть хоть какой-то.
   Только один:
  
   - Носят своё.
   Продавать - значит - разрешили-и.
   Неужели Перестройка-ура?
   Думаю, рано.
  
   Играю, играю - забить:
   - Не могу!
   Скоро понял - бесполезно:
   - Я еще не знаю, как играть - есть моя особенность.
  
   - Не оправдал ничьего доверия, - сказали, с таким тяжким вздохом, что ясно: футбольные битвы предстоят в недалеком будущем немалые.
   Зашел в пивную, на вид, как обычно:
  
   - В подвале около Заготзерна.
   Познакомился, объяснили, - поставь пива на весь стол:
   - Играть будешь, - ибо, - продолжил капитан:
   - По лицу вижу, что можешь освоить этот а-логичный прием.
  
   И рассказали, как можно очумить противника, двигаясь:
   - Нет, вот именно не в противоположном направлении, а поперек поля!
   И я почти вспомнил всё, - но только не конкретно, а удивился только одному:
   - Почему та девушка, которая меня очень любила, работая таксисткой, - больше мне ничем не запомнилась?
   ***
   Несмотря на то, что мне никто не верил, что точно понимаю, что говорю - никто больше не мог предсказать - вывести логику - следующего этапа моей первой реакции, когда была найдена симметрия, до которой больше никто не додумался, несмотря на то, то и так-то:
  
   - Ее понимаю, - еще эни-боди?
   - Может быть, но я их не знаю.
   ***
   Цепь моих реакций признали непригодными для эксперимента, но разрешили опубликовать, в научном журнале, - как:
   - Один из фантастических вариантов - возможных в прошлом - разворотов нашей жизни.
   Как я сам и посоветовал их назвать главному редактору журнала:
   - Комиксы для ученых.
   Двое докторов в Силиконовой Долине провели ряд экспериментов, за результат: получили Нобелевскую премию в этом году.
   О. прочел лекцию после своей поездки за границу, а в заключение объяснил, почему сегодня волнуется:
  
   - И я мог быть включен в этот список на получение Нобелевской премии.
   - Четвертым? - не понял кто-то.
   - Да, ибо разницы немного: премия делится на всех четверых поровну, - а:
   - Значит и умственные способности, необходимые для нее.
   - Тоже? - опять прилетел вопрос.
   - Не тоже, а именно: имеются!
  
   И назвал моё имя.
   - Ты что ли? - в добрую насмешку спросили меня на выпускном вечере, через несколько дней после защиты диплома.
   Хотел ответить, да, но понял, что тема, по которой была дана эта Нобелевская премия, мне не знакома, - решил:
  
   - Не торопиться, - не думаю, что уже, - ответил.
   Все посмеялись, кто был рядом, а через десять минут О. в своей речи выпускникам этого года, объявил:
  
   - Можете поздравить меня Нобелевской премией.
   Все ахнули, но даже не про себя, а подсознательно, - ибо: нич-чего-о не поняли.
   На правду не тянет, на шутку тоже не смахивает.
   - Но вот не разрешил одному из своих студентов, поставить своё имя, как руководителя этих умственно-биоорга-химических экспериментов.
   - Теперь? - спросили.
  
   - Нет, не кусаю локти, а всё равно радуюсь, что могу объявить: уже принес с собой приказ о присвоении этому студенту, только что защитившему пять дней назад диплом, звание доктора наук, - и добавил:
   - Не только нашей академии, но американской.
  
   Оказалось, у этих двух биохимиков давно ничего не получалось с их на первый взгляд уже вполне очевидным синтезом, и они решили использовать мои уравнения, имевшие только чисто теоретическую реальность. Получилось!
   И, говорят, они еще так толком и не понимают, - почему?!
  
   Кто-то, - одна милая девочка или один милый мальчик - не разглядел - спросили:
   - Вы сказали, что академии, - он уже академик, - ко всему прочему?
   - Да, - ответил О., ибо не думаю, что имел намерение оговориться.
  
   Никто не смог даже упасть под лавку, ибо все почувствовали себя все на этом собрании каменными гостями.
   Будь моя группа - такого не могло случиться - но здесь я был, действительно, - как:
   - С Луны свалившимся.
  
   Ван Гог, Сезанн, Тулуз Лотрек и Поль Сезанн, - не отдыхают, ибо они всегда только:
   - Радом со мной.
   ***
   Раньше я, по-моему, никаких задач себе не ставил - сейчас:
   - Не только найти эту Элен, но и не отпускать ее от себя до тех пор, пока сама не сбежит, что уже не смогу найти.
   Но никто ее не знал почему-то. Можно подумать, что я вернулся, как с корабля на бал, который еще продолжается, а сам корабль ушел далеко-далеко вперед. Получается:
  
   - Футбольного антрепренера найти можно - таксиста - тоже, может быть, удастся, а вот таксистку - уже никогда.
  
   Тем не менее, через неделю - или чуть меньше - поехал туда-куда, вышел пораньше, еще в лесу, чтобы не заподозрили в бинокль из Зоны, что я засланный к ним милиционер, работающий под прикрытием, - я:
   - Думал наоборот: главное, чтобы она меня заметила, как одинокого путника, которому даже в лесу и поле перед Зоной, нужна машина.
  
   Нет, нет, нет, - пошел назад. С этой самой Зоны окликнули:
   - Вернитесь назад.
   - Ась?
   - Вы сбежавший с Зоны заключенный, мы давно подозревали, что вы задумали побег!
   - Я пришел с другой стороны небосклона, - процитировал почти Библию.
   - Небось! - рассмеялись, - мы тока-тока сымаем комедию.
   - В этом почти Белорусском полесье, где нет людей, кроме партизан?!
  
   И:
   - Выйдя почти, как с хлебом и солью, заманили меня туда обещанием, что знают, чего я больше всего хочу.
   - И да? - спросил с легкой улыбкой в кабинете главного Кума.
   - Отсидишь пятак - выйдешь с премией.
   - Ась?
   И знаете, что, это похоже на де-жа-вю. А.
   - А?
   - Я иво не люблю. Становится страшно, ибо.
   И представляете, не только отступились от меня, но и ее выпустили вместе с машиной. Вот так - можно подумать - арестовали, трахнули и:
   - Нашли повод отпустить, - поэтому спросил по пути - от или к городу - пока не решил - ты:
  
   - Меня искала?
   - Какая я тебе Ась-Ка, - ответила.
   Решил, что всё перепутал и мне опять, да, повезло, но - по-видимому - всё-таки немного.
  
   И решил, ладно, потерплю, буду охаживать, как Кларенс Алабаму. Начал:
   - Давай я поведу.
   - Давай уехал в Китай - пока, - ты давай дальше, если точно не русский.
   - Я вернулся, - ответил.
   - Я, между прочим, тебя искала, а ты зачем?
   - Пропал, да, но думал, что ты всегда где-то рядом.
   - Дай мне повести машину.
   - Ты уже ее ведешь!
   - Не надо так кричать, подчеркивая этим своё мной удивление. Я ничего не чувствую!
  
   - А именно?
   - Нет ни бугров, ни ям, которые надо пройти так, чтобы клиент не заметил.
   - Мы в новом времени, когда.
   - Понятненько, а то я смотрю, что деревьев уже и нет почти, я же это понимаю, как:
   - Когда мы сами были маленькими?
   - Думаю, ты прав, милок, я для тебя стара - отпусти на покаяние!
   Вздохнул тяжело:
   - Я слишком долго шел в это тридевятое царство.
  
   Предложил ей быть моим менеджером, - отказалась не совсем. Так только пошутила:
   - Выведи меня на поле.
   - Погулять? - удивился для первого раза, ибо думал: второго такого недоразумения не будет.
   Нет, вышла без моего ведома, что я ее даже не сразу узнал, а только, когда гол забила.
   Выгнать? Не за что, ибо и забила с моей подачи.
   - Где ты так научилась?
   - Врать?
  
   - Не только, но и играть в футбол.
   - На Зоне этой, где ты был и обучили.
   - Там есть женская за забором? Я не знал!
   - Я мужчина.
   - Сомневаюсь.
   - Нет, так-то, да, но по духу способна играть в футбол только.
   - За мужскую сборную?
  
   - Капитаном этой сборной завода, - ответила.
   - Прости, но тут есть два непреодолимых недоразумения. Капитан уже есть и сменить его так же трудно, как меня самого.
   - Второе?
   - Ась? Ах, второе! Список основной команды уже ушел наверх!
   - Я пройду снизу.
   - Не получится, хочешь устрою тебя массажистской?
   - Я не умею сама себя массажировать.
  
   Тем не менее, на основной матч финала со сборочным цехом вышла, - сначала даже удивился:
  
   - За него!
   Не поверил своим глазам, спросил Евтеху, первого рыцаря нашего турнира по игре, однако, не в футбольную пирамиду, а только в Американку.
   - Она уже не в твоей власти, - только и ответил он молчаливо, как обычно.
   - Я не верю, что даже со второго раза не могу ее самое малое, что бывает в таких случаях.
  
   - Трахнуть?
   - Она к этому не приспособлена, - ответил, как он представился, ее личный - хотя и общекомандный только - тренер.
   Я:
  
   - По боксу?
   - Нет, нет, к вашему сожалению, нет, я умею - как это ни странно вам покажется - играть в футбол.
   - Бокс?
   - Бритый бобрик? Немного, - и тут же дал мне понять, что уже поздно пить не только боржоми, но и вообще:
   - Без моего личного присутствия лучше к ней не подходите.
  
   Так-то понятно, надо драться за свою любовь, - а то?
   - Отнимут, мил херц, и то, что уже привычно!
   - Вы имеете в виду, что даже она-низм уже не в личной нашей власти?!
   - Вы не знали? Он, естественно, запрещен, чтобы потом не было мучительно больно вспоминать, как было раньше, когда мы эту Еву, - на среднюю предыдущую букву:
   - Не знали, как найти, даже если приперло: очень хочется.
  
   С футболом было кончено, в свою команду уже не перевести, но насчет секса ответили:
   - Мы подумаем, по какому графику вам разрешить это непростое дело.
  
   Тоже стало тревожно: может оказаться я не знаю, как это здесь надо, ибо раньше:
   - Было ли? - доказать всё равно не смогу.
  
   Я вышел против сборной завода, но так как и не понял:
   - Мы за кого играем, - толкнул локтем одного.
   - Зря ты меня так неожиданно толкнул, - обиделся, чему непонятно он, - ибо знал - точно тебе говорю - теперь не знаю даже точно: правду ли?
   - Главное, - сказал я, - ни за что не соглашаться не только на ничью, но и на проигрыш - заведомо, ибо - уверен.
  
   - Ась? - этот навязчивый заводской друг.
   - Это будет проигрыш, - ответил, - чего тут еще может быть непонятного.
   Через час, когда уже осталось не больше пятнадцати минут, ибо считать надо с упреждением:
  
   - Судья может наладиться за матч врать, врать и врать, что в конце и со временем не постесняется сразиться, - мы:
   - Опять не забили, так как этот первый попавшийся мне заводской друг, не забил почти в пустые ворота.
   Я:
   - Ты зачем это сделал?!
   Он:
  
   - Попробуй сам - не идет чё-то, хоть кол на нем теши!
   - На мяче?
   - Не знаю точно, на ком, но что-то мешает - это однозначно.
  
   Он успел подать мне, когда оставалось всего пять минут до этих последних пятнадцати, когда судья начнет считать и думать одновременно:
   - Теперь можно подсуживать тем, кто сильней, чтобы потом не обвиняли в обратном.
   Замахнулся по мячу, - он:
   - Юлить, как живой, и более того, очень ударов боящийся, - точно не попаду.
   И мысль:
   - Неужели чего-то не совсем съедобного объелся? - ибо, когда, если не ел специально уже со вчерашнего.
   Понял то, о чем мы все давно мечтали хорошенько подумать:
   - Срабатывает апология времени: происходит то, чего боялся раньше - по прошлому результату - необоснованно.
   И:
  
   - Неужели я мог бояться не попасть в такие большие ворота?!
   Ибо - понял - всё что надо, значит, это только одно:
   - Попасть в них.
   - Неужели вратаря нет?! Ибо так-то что-то мельтешит впереди периодически.
  
   И решил: время не главное, а только всего лишь отвлекающий маневр - главное:
  
   - Меняется расстояние до ворот противника, - и не только:
   - Сами ворота в каком-то алгоритме меняют своё местоположение относительно центра поля, перемещаясь - но не в видимом спектре - по линии окончания поля.
  
   Глянул на табло из-за астигматизма плохо видимое, но и так поверил, минуты три до последних пятнадцати - осталось, по-моему. Но легко только на тренировке, ибо здесь всегда:
  
   - По мере решения проблем - обязательно - появляются новые, хорошие тем, что их уже стало видно невооруженным глазом.
   Вот, как это перемещение ворот в пространстве, - во времени, - еще не решил.
   Вывод:
  
   - Алгоритм неизвестен - бить надо по площадям.
   - Как не понял навязчивый заводской друг:
   - Разрывными?
  
   И решили с ним ими и ударить, чтобы не только ворота между собой, но и судья мог понять:
   - Даже креститься уже поздно.
   Я бью, но не в ворота, как все ждут, а ему. Он:
  
   - Слета по воротам, еще после моего предыдущего мяча не опомнившимся.
   И наоборот:
  
   - Он их - судью и ворота - запутывает возможностью неустрашимого удара, но бью я:
   - Как из пушки по воробьям научился уже: ворота глаза закатывают на лоб от невозможности понять: не только, что делать, но и чего категорически не нужно производить:
   - Трепыхающихся телодвижений.
  
   И забили мы с ним - Евтехой - больше, чем они всего на один гол.
   - Я не возмущен, - сказал он.
   - Я - да.
   - Они записали себе всего один гол лишний.
   - Бывает больше?
   Оказалось, действительно, мало, - этот гол посчитали ошибочным.
   Я:
  
   - Так бывает?
   - В первый раз, - Евтеха.
   - Значит, мы забили больше, а этот один они пропустили по случайной неграмотности.
   Оказалось, не только, в спорной ситуации матч надо повторить в его половинном объеме, - как и было уже заявлено.
   - Я не знал.
   - Я - тоже.
  
   - Опасность в том, - сказал Евтеха, - я буду думать, что они задумали, - а?
   - Да, кто играть будет? - если я тоже в большом сомнении.
  
   Тут прошла информация, как ветром откуда-то сдуло:
   - Благодаря открытиям, сделанным некоторыми в Силиконовой Долине:
   - Неужели это правда?! - ахнула Эль-Ка, опять появившаяся, как друг, но я еще помнил:
   - В конкурентах уже побывавшая.
   Я продолжил смиренно:
  
   - Немцы прорвали блокаду времени и опять прут прямо из Сили Доли на Курскую Дугу.
   - Ты, как бывший ученый, уверен - это правда?
   - Может ей быть.
   - Это не ответ.
   - Ты, эта, откуда взялась?
   - Ты уже и не помнишь в своей жизни ничего хорошего?
   - Если после него движется, как снежная лавина, худшее - вспомнить, действительно, не удается.
  
   Начали матч - на доигрывание - и, что более нереально то ли опять немцы идут на Прохоровку, как там зарыт где-то - не знаю пока точно, где - их немецкий золотой штандарт под всё еще одиозным названием:
  
   - Дак, Предки оставили в наследство, как что-то такое очень хорошее, что опять - немцы - решили узнать:
   - Не нам ли?
   Вот так посмотреть Кабаре с Лайзой Миннелли - не улицы в этой Германии были, а цветники рая - неужели всё мало? Так это еще когда! В начале семидесятых, если по реальной шкале времени, - если по хронологической:
   - Сорок третий, - где-то.
  
   И во время матча такие мысли-шки. Люди:
   - Ты о чем, мил херц, думаешь?
   - Как дела? - только и спросил.
   - Три ноль уже проигрываем! - один, похожий на Эру Феева, с которым зарекался играть вместе:
  
   - Больше никогда!
   Я к своей - как это по-итальянски - говорил то ли Бред Питт, то ли Кристиан Андерсен, - нет, нет, он говорил сплошную неправду гораздо раньше, так как мог, да, но только, - увы:
   - Предвидеть, - мечтал Брюс Виллис жениться, однако, на Королеве Времени - инопланетянке, искусством пожирания кур целиком - в неоднократном количестве - обнадежившую:
  
   - И мы скоро будем есть это, - как, однако, Курицу по-Пекински, - которую пока не могу найти времени научиться готовить.
  
   Орешкин тоже мечется между их штрафной и нашим центром поля.
   И понял только когда началась вторая половина этого маленького матча, при счете уже два ноль в их пользу:
   - Эти только числятся за нас - играют:
  
   - Против!
   Ах, вы, штрейкбрехеры! Сказал Евтехе:
   - Ты, эта, пока тя не купили, как многих.
   - Забить, что ли?
   - Нет, я сам забью, ты попробуй нейтрализовать сладкую парочку Эру Феева и падлу, предателя, Орешкина.
   - Они, где должны играть? - прокомментировал бильярдист, одаренный еще и футболом.
   - Сейчас могу что-то перепутать - это важно?
   Но сказал:
   - Один в нападении - другой в защите.
   И они его послушались, когда приказал - Ореш-Кин им:
   - Встали в защиту ворот, сволочи и предатели!
   И они до того испугались, что один из них - Эра - встал даже в ворота, пока его не отогнал вратарь Федя, которого тоже:
  
   - Пришлось узнать, - но проверить на доверие, - пока:
   - Эта.
   - Чито, мил херц? - Федя.
   - Встань в очередь на проверку доверия.
   - Уже стою, - ответил он с таким достоинством, что, да, пока не совратили.
   Вывод:
   - Денег у них не так много, как глазам воображения кажется.
  
   И пошла такая игра, что не могу понять:
   - Всё сделал правильно, а всё равно ни бельмеса, ни гугу.
   Ворота на месте, - не как было в первом тайме - что еще надо нападающему, чтобы забить?
   И вот:
   - Не пойму!
  
   Наконец, додумался, передачу сделать некому! Как? Неужели успели купить и Евтеху - бильярдиста? Ибо Федя - вратарь - и так ничего не делает, так как только и успевает ловить мячи, идущие в его ворота, как еще:
   - С вечера вчерашнего дня занявшие очередь.
  
   Выбора нет, значит, Евтеху купили за новый большой уже бильярд в нашей цеховой комнате отдыха, - и:
   - Как знать, мог для дома себе выторговать еще один - пусть и поменьше, но:
   - Подарку судьбы поперек горла не встают.
  
   Сделал логичный вывод:
   - Федя, как только махну рукой, бросай ворота, и вставай у правой штанги.
   - От их вратаря?
   - Сам подумай.
   И надо же! Встал у левой. Так бывает, но не от страха - от ужаса! Где он? Пока не вижу. Но Федя испугался именно того, что забыл, где право, а где лево, так как:
  
   - Считать можно, как от наших ворот, так и их ворота тоже - иногда учитывать.
   Потому, когда я прицелился в левый от вратаря, а правый от меня угол, где стоял Федя - он:
   - Переместился, как по воздуху - ибо в это время я как раз оглядывают окружающую меня обстановку на поле - тоже в правый, но уже от вратаря угол.
  
   Мяч прошел мимо, чуть-чуть даже задев штангу - как поцеловал нежно, что значит:
  
   - В следующий раз держись вратарь, а то попадет точно в десятку.
   Что значит - не берущийся.
   Если Федя даже не нарочно лепит этого не совсем прямого - всё равно:
   - Бить буду только по площадям! - что значит: стоит там этот Федя или нет, - бью не глядя.
  
   Так и сделал через пять минут - забил, когда Федя метнулся в обратный угол, точнее, немного раньше этого его глубокомыслия.
   Они:
  
   - Ноль внимания.
   Федя в левом мешает ихнему вратарю сосредоточиться - бью:
   - Гол!
   Два - два, и они задумались?
   - Так бывает, что офсайдов не бывает!
   Пока не решили - сделал им третий, передал мяч Орешкину - не в их даже - в своей штрафной, и только тявкнул:
   - Вперед фас, забей им гол с - задумался чуть-чуть - центра поля, - хотя и надеялся только на:
  
   - Бей с линии штрафной!
   Он:
   - Забил с центра, - объяснившись с перепутавшись:
   - Думал, бью туда - вышло, как нарочно, в другие ворота.
  
   Три - два в нашу-мою пользу, а свисток судьи объяснил еще более убедительно:
   - Это победа, - а:
   - Кто играл за нас - кто против? - решил подумать, но чуть позже.
  
   Они:
  
  
   Глава 15
  
   - Решили не сдаваться.
   - Так как, - сказал судья, переиначивая слова далеко не своей вышестоящей организации:
   - Половина игры для того и была оставлена, чтобы желающие могли отыграться.
   Я - сразу уловив смысл предложения:
  
   - Сколько за согласие? - он:
   - Только сильна закашлялся на мое предубеждение против правды денег, - шепнул:
  
   - Получишь штукарь баксов, как премию отпускнику.
   - Ась?
   - Дак, направляем тебя.
   - Куда.
   - Забыл.
   - Я согласен играть хоть за Бразилию, - но с баблом накладка вышла, ибо, да, может и десять, но только - как тя, чуть не забыл - десять - заметь, не прошу, а наоборот, утверждаю:
  
   - Тысяч.
   - Ась?!
   - Еще пару слов и это будет уже в фунтах наших стерлингов.
   - Ладно.
   - Я против, - уже не сказал, ибо поверил, что забью точно.
  
   - И да, - добавил, когда он уже пошел, повесив голову почти натурально ниже пояса, ибо любил фунты стерлингов, да и доллары тоже - не меньше:
   - Игру - продолжение ее - второй тайм, так сказать, начнем только, когда привезете деньги.
   - Не успеем.
   - Значит, привезите прямо на стадион.
   - Не успеем.
   - Тогда - послушай-те - сделайте так: принесите мне телефонную трубку к началу, чтобы я мог услышать:
  
   - Деньги поступили на ваш счет, мистер - э-э.
   - Забыл, как тя звать, что ли? - мягко намекнул судья на направление моих мыслей в русло первоисточника.
   Испугался, что назову не то имя, ибо развел их, как Граф Монте-Кристо:
   - С индивидуальной, месту и времени выдумкой.
   - После согласишься, что ли?
   - Нет, счастье шагает широко, быстро, потом, скорее всего, и не догнать, - поэтому.
   - Ась?
   - Пароль? Граф Монте-Кристо.
   Вопрос:
  
   - Мог я начать забывать это имя настолько, что решил им назвать мой счет в банке Англии, что уж, граф - так навсегда:
   - Монте-Кристо, - как Дюма, Бальзак, Стендаль и остальные в Пале Рояле стоящие.
  
   - Ответа на ваш пароль ждать десять минут, - сказала банковская служащая.
   - Побыстрее?
   - Здесь не русский базар. Даже за процент от вашего гонорара, будущий сэр, могу узнать только через час.
   - У вас регламент десять минут!
   - У меня с гарантией.
   - Вот из ит?
   - Я в придачу на сёдня за десять процентов.
   - Пять.
   - Ладно, жди, прямо во время уже хода матча объясню, где искать меня надо обычно.
  
   Вышел с бодрой надеждой, что всё получится, тем более, судья поручился. Через двадцать минут хода этого окончательного отрывка, - он мне шепнул:
   - Переигровка, вы должны проиграть.
   - Почему?
   - Это было задумано с самого начала - на изменения, предложенные тобой.
   - Пришел отказ?
   - Есс, - низким басом прохрипел он, ибо и сам уже поставил на нашу победу.
   - Хорошо, - ответил, - я даю им отсрочку.
   - Ничья?
   - Да, пожалуй, я согласен.
  
   За десять - даже за пять минут до окончания судья подбежал, почти запыхавшись:
   - Отменяется ничья, - бой будет до победы, - и ушел, даже не объяснив:
   - Как? - скорее всего, знал, что на выигрыш забесплатно я не соглашусь - на проигрыш:
   - И апелляцию подавать не придется.
  
   Ну и тогда:
   - Я сначала с лаской, то да сё. - а они встали в круговую оборону: нет и всё!
   Бью - мимо!
   Бью - не попадаю даже в ворота.
   - Ты не пил? - Вася Центральный.
   - Хочешь попробовать?
   - Давай забью! - не то, что не попал, а страшным ударом сбил вратаря с ног, что он едва не порвал, - нет, не заднюю сетку ворот, и не переднюю, само собой, что ее и не бывает обычно, - а боковую.
   - Орешнику я отказал в таком праве, ибо ты за кого обычно играешь?
   - За кого платят.
   - Вот видишь, а сегодня именно: не Казанская.
  
   Сам бить уже боюсь, понимаю:
   - Не попаду даже в ворота - точно.
   Отравления желудка тоже нет, так как все и не ели ничего, как обычно грится:
  
   - Со вчерашнего.
  
   - Кто-то наводит на нас неопределенность то ли времени, то ли пространства, - сказал - э-э - нет, не Орешкин, и не Вася, - если у нас еще есть этот Вася, а - да, я, наконец, узнал его:
  
   - Коля Магницкий, - хороший тем, что почти никто не знает: умеет играть и ногами, а не только руками, как вратарь.
   Впрочем, как и Федя.
   Кажется. С другой стороны, и нет особого смысла помнить:
  
   - В футбольную Сборную нашего клуба автомобильного завода - даже не обязательно ЗИЛа, а можно и завода Кой Кого - на ГАЗ-ике рулить, - внимания обращают меньше - дышать свободной грудью можно глубже, а не только чаше, как делают только загнанные лошади в американских Великолепных Семерках.
  
   Попросил одного цвета со мной - как черный с бело-красным пятном буйвол:
  
   - Подай мне пока не поздно, но не буквально вдоль ворот, а под углом пятнадцать градусов к нашим на уровне чуть выше колена.
   - Да, сэр, только в следующий раз не забывай меня включить в состав.
   - Сегодня?
   - Что, сегодня?
   - Включил?
   - Нет.
   - А ты всё равно не только играешь, но еще и думать хоть немного успеваешь?
   - Думать, да, часто умею.
  
   И подал, зеленые окружили меня со всех сторон, кроме своих ворот, так как и стоял я к ним спиной - думали:
   - Буду бить через себя, как в самообороне без оружия, через бедро с захватом.
   Я специально сделал шаг вперед - они:
   - Не испугались, но попятились - тем не менее - на полметра.
   Мяч шел хорошо, прямо, но низковато, низковато для нормы удара.
   Удар! как в танце - поперек согнувшись, но не назад, как тренируются прыгуны в высоту - против своего естества специально - как привыкли делать наклоны вперед:
  
   - Только, чтобы обязательно достать до пола, - наоборот, при его приближении согнулся вперед, а как достиг сей мяч цели - резко разогнул ее, как негр в танце трясогузки.
   Гол - естественно. Вратарь, заикаясь к судье, что:
   - Так бить нельзя!
   - Задом? - спросил судья, ничего или мало чего уже соображая, но правил, выученных еще в детстве, придерживался автоматически.
   - Дак, нет, его противоположностью!
   - Вот из ит?! - ахнул судья.
  
   - Жопой забил, мил херц - это можно?
   - Почему нельзя?
   - Дак стыдно, я думаю.
   - Это верно, - ответил судья ихнему вратарю - даже не стал вспоминать, кто это такой разговорчивый нашелся на его месте, хотя и был похож:
  
   - На просто знакомца, как минимум, - но по миллиону баксов на каждого они поимели.
   - Неужели автоматически?! - опять при-сово-купился этот вратарь, как и надеялся, что я пойму его правильно:
   - Не взял специально! - по дружбе, так сказать, более старинной, чем удержать способна моя память, на хорошее только падкая забывать - плохое:
   - Помню, да, но редко.
  
   И так пока и не вспомнил. Не зря. Точно начал просить после награждения - само собой разумеется - нас:
   - Ты хоть тыщ двести отстегни от полноты своей любезности, - ась?
   Подумал, подумал и пообещал.
   - В следующий раз - это плохо, мне сейчас надо.
   - Зачем? Или боишься, что на галеры пошлют, как кого его, на ее странных берегах, капитана дальнего плаванья.
  
   - Микки Рурка! - попробовал угадать он, чтобы хоть десять процентов получить от уже обещанных ему мной - как он решил думать, уже не гадая, двухсоттысячной - без округления до ста - суммы.
   Ибо, - продолжил он, - иначе для меня будет одной буквой в этом слоге-слове меньше.
  
   - Человек с сумой на фоне наших беспрерывных почти побед нам, естественно, не нужен:
  
   - Езжай Гек-Тор пока к своей Чемберленше, - завтра решать будем, ставить ли тебя в следующий раз в команду, против нас играть претендующую.
   - Ты дал ему десять тысяч?! - ахнул своим предложением разума Орешкин, тоже, оказывается, за нас игравший не намедни, а прямо сейчас.
   - Не надо было?
   - Так ты знаешь, это кто?
   - Да.
   - Кто?
   - Я только почти его знаю.
   - Это был Евтеха.
  
   - Да ты что! Я его только намедни - в прошлом матче выгнал, так как доверял ему больше, чем остальным, а он всё равно намылился.
   - Вот и сейчас тебя опять намылил.
   - Десять штук не такие большие деньги, чтобы на них можно разбогатеть основательно.
   - Эти деньги - за победу - за нашу победу в решающем матче - были.
   - Слишком маленькие?
   - Такие, наоборот, большие, что уже не были, а будут доказательством твоей взятки судье.
  
   - Это еще доказать надо.
   И он произнес сакральное:
   - Деньги были специально меченые, чтобы узнать, наконец, кому ты платишь, чтобы почти всегда выигрывать.
  
   Думал, как обычно, заставят почти за бесплатно сыграть за ставку какой-нибудь королевы Марго, - нет, хуже:
   - Поедешь играть с немцами, когда вот-вот, скоро уже, с ними начнется война - хотя и не удалось пока определить, за что:
  
   - Собственно.
   Внедрили в группу альтернативную немецкой Аненербе.
   - Зачем?
   - Ты должен помочь нам доказать, что - это мы немцы, а не они.
   - Не они немцы, а мы немцы, - сказал, чтобы обнадежить сам себя: теперь далеко убежать уже не удастся.
   - Верно, но только на первые три дня адаптации.
   - Понял, понял, понял - я немец, - а.
   - А?
   - Если мысли сложные ко мне придут, как к Сали Эри?
   - А именно?
   - Кто они?
   - Не надо связывать кислое с пресным - вот и есть тебе мой привет.
   - И да: как мне тебя называть, если еще раз встречу.
   - Я сам напомню.
   - Вот я и должен знать, ты ли это, брат-ец?
   - Окей, зови меня. Да, так и мычи меня, если еще сможешь.
   - Моцарт?!
  
   - Маладес! угадал.
   - По рангу Штандарта?
  
   Думал:
   - Капитаном футбольной команды буду - а, как немецкий офицер Аненербе - так, лейтенант - не больше.
   Выдают тугаменты - за сердце, ибо по их системе знал, что оно находится где-то между поясницей и головой, но точно это знать нельзя.
   - Пока не грохнут, что ли?
   - Сам и узнаешь, когда.
   - Когда?
   - Когда проиграешь.
   - Я так играть не буду.
   - Почему?
  
   - Не могу, у меня одна нога дрожать будет на два дюйма выше штанги.
   - Бей ниже земли.
   - Ась?
   - Не умеешь? Научиться придется.
   Думал:
   - Так только, мазурочная болтовня.
  
   И так и забил первый гол сборной Англии, когда не испугался, что их за проигрыш не расстреляют, а наоборот:
   - Дадут сыграть еще раз?
   - Да, потому что надеются: не вытерпят второго проигрыша, пойдут на Вы, - а там.
   - Есть уже задуманная заранее засада?
  
   Так-то, кончено, логично, англичан валить надо, - им:
   - Вассальство - они не соглашаются, так как - видите и Шерлок Холмс, и Агата Кристи предсказали, придет один физик-теоретик и сделает такую машину, что и Энигма лопнет своей надутостью.
   Решил, хотя и несколько навязчиво:
  
   - Скорее всего, это я, - а то, что уже и не совсем помню, когда не только садился за книги, но и когда и покупал даже!
   Так бывает?
   Ибо люди, знаете ли, тоже думают. Но вот именно об этом можно забыть. Если не иметь желания искать книги, чтобы заорать благим матом хоть когда-нибудь, как Асс Пушкин:
  
   - Книги, книги, книги.
   Что, собственно, и значит:
   - Забить тогда, когда забить уже нельзя - можно:
   - Только в книге!
  
   Играем с русскими партизанами, которых, чтобы намедни расстрелять - по договору, еще действующему - нет, не Лэнд Лизы Круа-Зеро - а:
   - Не миру - мир, - с этими же самыми немцами, до войны тоже - можно сказать - не менее чумовыми, что Кабаре Лайзы Миннелли оставили, - хотя и только под прикрытием немецкого, ибо сами:
  
   - Танцевать, чтобы брало за душу, - нет, да, умеют, но только в прихожих своих бункеров. На чем и завалился Томи Крузи, как шпион именем Штауфенберг-ус, латинских корней не имеющий - затесаться смог, да, но только на время, которое - впрочем:
  
   - Еще не кончилось.
   - А именно?
   - Танцевать делом ума своего не мог в приемных Хи, поэтому и бомбу замуровал умом видимым только - не видимому.
   - Не поверил?
   - Да, а это значило, что его ориентировку русские агенты успели передать.
   - Неужели немцам?
  
   - Да, но не тем, которые Хи уму-разуму учили, а наоборот, тем, которые работали на английскую разведку, но обязанную делиться важными секретами со своими русскими гувернерами, еще с царского времени давным-давно на этом зарабатывающими.
  
   Цепочка шпионов такая длинная, что лучше думать, что их и вообще:
   - Всегда есть?
   - Наоборот, надо думать, что все играют только по-честному, как делал один из Брюсов, подписавшийся убить жену американского президента, что никто так и не понял почти до самого конца:
   - Не дала что ли, когда была на ниточке с ним интимной связи, - ибо другого смысла - бывает ли? - как вы дума-ешь?
  
   Смыслов так много, что самая главная ошибка прописана в уставе русских, как наоборот:
   - Выполняйте приказ, - а там:
  
   - Видно будет?
   - Нет, вот именно, что нет, видно уже не будет никогда, ибо выполнение приказа разведчиком - это тоже самое что в древнем Риме:
   - Идущие на смерть приветствуют Тя, - так это, махнув не только рукой, но и ногой, как пас-сать.
  
   И так и сказал всем понимать:
   - Играем, да, с немцами, футбол болезненно любящими, но.
   - Ась? - вратарь Федя.
   - А чё ты не понял, где играть должен, когда стоишь, или наоборот, где стоять должен, когда играешь?
   - Да и то и сё - для мя одинаково.
   - Ты в запасе.
  
   - Запасных расстреливают последними?
   - Думаешь, на тебя патронов не останется?
   - Не надеюсь, а уверен.
   - Почему?
   - Я в эту игру играть не буду. По крайней мере, пока.
   - Как хочешь, я тебя поставлю - по твоей просьбе - певчим.
   - Я мало песен выучил.
   - Не имеет значения - пой и всё.
   - Любую?!
   - Да.
  
   И сорвал нам всё мероприятие - сбежал в ближайший лес, - как подумали немцы.
   Мы:
  
   - Тоже, - кроме меня, разумеется, ибо знал - были случаи, что, не спрашивая меня ни о чем - выходил играть не вратарем, как обычно, а даже в нападение, как центр форвард вместо меня.
   Хотя я - в принципе - если иметь в виду, играл, да, форварда, но в том и был весь мой смысл, - только:
   - Приходящего в центр, - для этого дела, забития гола.
   Почему всегда и получалось.
  
   Тем не менее, дурака Федю поймали, поставили на трибуне рядом с Хэби и его прислужником Отто Скорцени, то и дело повторявшего:
   - Те чё-нить надо? - а Хэб мыргал:
  
   - Пока нет, ибо Их Бин чем-то расстроен.
   - Можа кого-нить пока расстрелять?
   - Зачем?
   - Легче будет.
   - Мне? Уже нет.
   - Да-а, это тяжело, когда вы, сэр привыкаете.
   - Сэр? - Хэб обернулся к поющему за ним Феде что-то про калину красную, как Василий Шукшин завещал нам:
   - Никогда не подходите даже близко - пахнет опасностью такой, что уже и не отвяжетесь никогда от биения сердца своего, смерти близкой подобного.
  
   - Ты, - сказал ему Хэб, - ишако-подобный, можешь забить им гол, если отпущу.
   - Щас подумаю.
   - Если умеешь, скажи, о чем?
   - Куда в отпуск поеду после нашей победы. Хочу, как наш играющий тренер - чуть, сволочь, не назвал моё имя - в заливе купаться недалеко от Сили Доли, - как.
   - Ась?
  
   - Человек умом большим и малым одаренный сверхъестественно.
   - Эт-то-о можно, - ответил за шефа От-Тик, - у нас тутоди, на передовой местного Курского разлива овраг как раз наполнился водой почти полностью, из-за почти постоянно, как назло бывает только на Курской Дуге, глиноземной грязью до того славную, что и не просыхает уже никогда последнее - э-э - пожалуй, более будет, чем десятилетие.
  
   Хотелось возразить, что и войны столько шли только Аменхотепа с Троею, во времени почти затерявшейся, - но:
  
   - Враг заблуждающийся - это овца для нас своим мясом жареным приемлемая.
   Хотя, с другой стороны, я уже давно почти не ем мяса, ибо думаю:
   - Наверное, что все наши любимые животные, мясом своим пахучие - от нас и:
  
   - Произошли, - как модификация скрытности от мыслей своих незавидных.
  
   - Не-ет-т, - спел своё первое слово Федя, - мне нужен телефон спутниковый или телефонограмма от Трумэна, что я, как Вова принят в лабораторию ее лабом, - как зав.
   - Если ты имеешь возможность такой иерархии с Америкой, - дам, - сказал Хэб, вместе с Хи уже почти весь мир захвативший.
   И протянул ему телефонограмму:
  
   - Расшифровать можешь - кати им свою привередливость.
   - Да, они просят.
   - Кого его?
   - Принять во внимание, счет будет три-два в пользу Руссо.
   - Могут иметь в виду, что это только шифр Жан-Жака Руссо, который еще расшифровать надо? - От-Тик.
   - Я не знаю.
   - Бросить его в овраг плавать, авось рыба заведется поеданием людей славная.
   - Я не поплыву.
   - Как хочешь.
  
   И бросили Федю с высоты уже не больше двух метров, так как:
   - Вода еще прибывала.
   - Ушел? - Гэби.
   - На дно, как топор новый, плаванью в луже даже не обученный.
   ***
   Мы уже сидели в аудитории, чтобы получить дипломы, когда зашла взлохмаченная секретарша, здесь всё обустраивающая вплоть до картин Чюрлениса в их репродуктивном количестве, и защиты своей ученой степени первой степени, - сообщила:
  
   - Кому-то из русских дали Нобелевскую премию по биохимии, а где он у нас учился - пока никому неизвестно! - почти закричала она так, что многие поверили:
  
   - Так бывает!
   Неужели здесь тоже?
   Один, наметивший себе карьеру: пробиться в аспирантуру, куда брали только двоих, а один уже был известен, как староста этой группы.
   Решили, что это, наверное:
  
   - С химфака.
   - Почему?
   - Там больше, чем здесь химии.
   В принципе:
  
   - Приняли за розыгрыш.
  
   Приехал О. - все решили, что, действительно, что-то случилось, хотя не исключено:
   - Приехал поздравить первую группу, окончившую этот факультет, с их первыми дипломами.
   Вошел О. и сказал почти мрачно, что он рад своей интуиции.
   - Но ругали меня сначала очень сильно, что даже не поверил, что есть за что.
   - А именно? - спросила наша секретарша, осмелев, сама, не зная почему, но думала:
  
   - Скорее всего от эйфории, что и здесь что-то такое необыкновенное бывает.
   - За что? - опять спросил глава нашей кафедры Сергей Владимирович, но уже в виде начала ответа на вопрос:
   - Почему ругают, когда надо хвалить?
   - Я разрешил, и даже рекомендовал, просил - можно сказать - почти слезно, чтобы в международном научном журнале намечали статью, похожую даже не на научную фантастику, а просто на выдумку почти без художественного оформления, - но.
  
   - Да? - кто рядом со мной.
   - Мне она понравилась, как надежда человека на его победу даже здесь.
   - А именно? - кто-то уже из министерства.
   - На Земле, - успокоил академик.
  
   В министерстве всем - как становилось известно - хотелось ругать журнал, который опубликовал антинаучную статью - пусть и оказавшуюся, в конце концов, чему-то соответствующей, - но он был не в нашей юриспруденции, поэтому удар вынужден был держать О. Что он даже сейчас сказал, вытерев вспотевший лоб:
  
   - Держал.
   - Как удалось? - Сергей Владимирович культурно.
   Объяснил:
  
   - Хорошо уже то, сказал им, что научный мировой журнал подчинился, - или уважил, - объяснил им, именно вас, как страну, где есть хоть что-то опубликовать, не имея для проверки правоты происходящего, оборудования миллионной - в долларах - стоимости даже за всего один анализатор последовательностей.
  
   - Да, быстро, ждать не надо, - резюмировала наша секретарша, мельком указав глазами на своего Чюрлениса, как на дело рук своих и головы - тоже.
   Да, действительно, все были удивлены, что хорошо и счастливо жить еще - может, уже - можно.
  
   - Он с химфака? - спросил второй наш кандидат наук.
   - Нет, он отсюда, - даже вздохнул О., понимая или - точнее - понял, наконец, что никто, кроме него, ничего и никого - не знает.
   И сказал, что это был я.
  
   Никто ничего не понял. Ибо так бывает настолько редко, что и Комета Галлея - в том же числе, удивительных для нас посещений, - уж очень иногда.
   - Зачем всё-таки публиковать фантастику в научном журнале? - спросила одна довольно злая девочка, - я так ничего и не поняла, - призналась, к счастью.
  
   Я решил, что до меня дело так и не дойдет, хотя и думал всерьез, что речь идет обо мне - О. даже ни разу не взглянул в мою сторону. Только мечтал, что так бывает. Но он сказал, наконец, что это я, и вместе с дипломом - поэтому - прямо сейчас получу удостоверение доктора наук, - и:
  
   - Вынул из папки приказ министра.
   Он объяснил, что премию получили трое - двое - это подтвердившие мою догадку экспериментаторы.
   ***
   Федю бросили в овраг, несмотря на то, что он успел проорать:
   - Я уже не думаю, так как всё понял!
   - Пароль? - спросил с бережка От-Тик, одной спичкой ковыряя в зубах, а другой рукой начал поиск сигары в своей, как Ниагара куртке, пистолетами и гранатами набитой, - я думаю, даже не гадая, что может быть иначе, - а:
  
   - Было.
   Ибо От-Тик намеревался в виде Феди выйти на поле за нас - сейчас:
   - Занимался именно тем, что примерял его рожу на свою.
   Чтобы стать Протеем, своим искусством изменяться до того славным, что:
   - Не согласишься с ним на том, на чем он настаивает - не вырвешься из пут Сцены на волю - может быть - даже никогда.
  
   И Федя, действительно, настолько вышел из себя, что отдал свою физиономию Скорцени, - а сам? - Это еще вопрос:
   - Стал ли обратной стороной своей медали, этим пляжным вышибалой.
  
   Оказалось - прошел слух, всегда первым выплывающий на поверхность, как кого его - Федя выплыл и сбежал к партизанам. Пришло тут же опровержение, что партизан в этой зоне почти параллелепипеда выморили еще намедни. Тем не менее, Хи сам прислал оповещение, что одна тварь может родить многих методом древнего телекинеза, когда из ничего происходит, если не много, то всё равно:
  
   - Следы, могущие привести к нашей печали, должны быть стерты.
  
   - Как? - вопрос сознался Хэби, многое в истреблениях людей понимающий, но одного этого паразита, пока не понял, как можно даже найти вообще.
   И пригласили меня на собеседование:
  
   - Возьми его, как твово друга в свою команду, а я тя, потом выпущу, лети хоть белым лебедем в свою Сили Доли, грей там на берегу океана свои великолепные теории.
   - Здесь хачу, - хрипло гаркнул я, сам не своим голосом.
   - Ась? - уже почти на русском, как под хмельком затараторил Хэб, своим коварством, впрочем, гордящийся, как все утверждали, не зря.
   И предложил, замутив мне рассудок:
  
   - Суди матч справедливо.
   Федя?
   - Будет играть вместо тебя.
   - Он в футболе ни бельмеса - ни гу-гу.
   - Не ври, не ври мне. - Ибо, да, знали, что Федя на только вратарь, хоть давай ему кличку Яшин, но и забивал даже сборной Англии не раз.
   Я:
  
   - Предложил другой вариант.
   - Только не футбольный, - решили они на этот раз не обращаться к помощи своей Аненербе.
   И.
   - Промазали.
   - Мы так не договаривались, - Хэби самостоятельно констатировал, ибо Отто так и не вернулся из партизан, как закодированный на это дело вместо Феди, надолго.
   Зато Федя стоял рядом с Хэбом, - как я только что его и заметил.
  
   И.
  
   Как, я думаю, все поняли, встали на исходные позиции. У нас батарея Душина-Тушина - у них танковая бригада недобитков прошлого раза во главе - о! мама мия - с Федей, как Гудерианом, хотя - так-то - по моей мысли - он должен продолжать быть От-Тиком, в партизаны ушедшим вместо него питаться ландышами лесными, своим ароматом полезными.
  
  
   Глава 16
  
   - Я те говорю, стреляй только холостыми! - сказал одному Душину, определившемуся, как Ореш-Кин.
   - Пойми, друг, - ответил он ласково, - я не умею.
   - Отойди. Отойди, отойди, я те пропедалировал, командовать:
   - Буду я - ты только за веревочку дергать.
   Впрочем, нет, вали вообще отсюда.
   - Вперед?
  
   - Да, возьми пару связок гранат.
   - Понял, надо проползти двадцать метров незаметно, а когда они подойдут ближе взорвать танк самого Гудериана, которым сейчас командует Федя, как Киндзмараули - или, что у них есть еще там вместо черемухи, тоже иногда отцветающей, как сакура.
  
   - Не совсем так, а иди отрыто, чтобы они знали: ты на месте, как:
   - Я звал тебя и рад, что вижу, - закончил сам Орешкин. - Я так не могу - привык чуть-чуть притворяться.
   - Притворись, что прямо сейчас хочешь бросить гранаты, ибо боишься от бессонницы проспать наступление.
   - Так до них километра полтора-два, я не докину.
   - Неважно, ты иди, как в психическую, а они пусть сами думают, когда ты заснешь на ходу.
  
   И он пошел до такой степени, что они, действительно, ничего не поняли. Никто не засек место, где гранатометчик заснул на ходу.
   Я:
   - Тоже не понял, где он пропал.
   - Если даже ориентировочно? - спросил, подползая Коля Магницкий.
   - Лучше не гадать, - промахнешься.
   Но Коля пополз вперед в надежде на встречу на Эльбе, как неизбежную, а значит, и Федю можно найти.
  
   - Я не ослышался? - спросил сам себя.
   И так и не мог точно сосредоточиться: Федю он пошел искать, как тоже вратаря нашей бывшей заводской сборной, или Ореш-Кина, нападением гордого.
  
   Немецкие танки пошли. И пришлось принять решение, что это не Федя Гудериан, - а:
  
   - Кто тот другой?
   И скомандовал, кому-ему - чуть не ужаснулся, Эре Фееву, точно тебе говорю:
  
   - Засланному казачку, - по головному танку-у.
   - Бронебойным?
   - Других нет?
   - Наоборот, бронебойный только один остался еще с прошлого раза.
   - Всего один ящик?!
   - Где остальные, вы имеете в виду? - Эра.
   - Ну-у! - рявкнул, - я их найду.
  
   Тем не менее, группа танков продолжала приближаться - можно подумать - на расстояние пистолетного выстрела, но на самом деле, как мне сообщила одна прохиндиада:
   - Стоит на месте.
   - Ась?! - немного даже испугался такой откровенной правде, ибо ее, да, очень люблю, но и:
  
   - Справлюсь ли, мил херц?
   - Дак естественно, - послышалось над задним ухом.
   - Ну, не знаю, как теперь и стрелять: с упреждением или, наоборот, на перелет.
   - Хорошо, что не поставил знак вопроса, - ибо всё уже знаешь, - понял.
   - Понял, понял, - ответил, но подумал, что только как пароль.
  
   Тем не менее, взял на метр выше танка, а попал ему прямо в башню.
   - У меня самонаводящееся оружие, - прокукарекал кому ему, - не стал пока допытываться:
  
   - Ты кто, дура? - чтобы не сглазить хорошего происходящего.
   - Запиши пока, что я вышла из окружения.
   - У нас все, кто вышел, проверяются сначала огнем и мечом, чтобы не оказалось потом слишком поздно даже расстреливать, - сказал Эра, про которого я мечтал, что ушел тоже:
   - Еще дальше нашей линии Передовой.
   Хотел послать его самого коров пасти, но не нашел более уместного сравнения, чем:
  
   - Ты сначала ей представься, а уж только потом лепи горбатого. - Надеялся, что и тот, кто тоже:
   - Отзовется.
   И отозвалось, что лучше не надо.
   - Как? - спросил я сам к ней повернувшись еще не один раз.
   - Маргарита.
   - Шуйская? - для уточнения ознакомления не только с ней непосредственно, но и с ее личностью.
   - Не Обезьяна, - ты ослышался, - Марго - Маргарита, если вы, сэр, коротко и ясно не распознаете уже до обеда, а что будет после?
   - После обеда, - ответил, обрадовавшись, - будет победа.
   - Наша? - Эра Феев, что вынужден его спросить - ответить:
  
   - Нет, наша!
   Он:
   - Побежал! - так заорала эта Маргарита, что только еще больше усилила пыль столбом за его погоней.
  
   Если это та Маргарита, про которую я думаю, хотела сделать меня королем Англии, если я выиграю всего-навсего несколько матчей против сборной Англии - то пиши пропало:
  
   - Денег нам уж точно не достанется.
   Что другое, если? Да тоже - предательство, как норма, ибо у нее права, если, а мы - можно подумать - всю оставшуюся жизнь так и будем ездить на велосипеде, да и то:
   - Спортивного не дождетесь!
  
   Главный непонятный парадокс здесь в том, что непонятно:
  
   - Зачем местным делать рабов из местных, выдавая за завоевание чужих?
   Мел Гибсон просто проинтонировал:
   - Разные индейцы делают рабов, а не одни и те же, как здесь.
   Следовательно, никаких-таких рабов здесь и нет. Все добровольно не хотят больше ничего хорошего.
   - Получается, - сказал я, - Гудериан для того и приезжал к нам, чтобы объявить:
  
   - Война неизбежна, несмотря на равенство не только авторитетов, но не только паритетов, но и на равенство идеологий.
   Так просто, если - понять нельзя, ибо это и не наша воля.
  
   - Мил херц, - вмешался Эра Феев, - я щас скоро обосрусь, ибо танки только кажется, что стоят.
   - Наоборот? - бросил в его направлении недоверие.
   - Да, они движутся вместе с землей.
   - Значит, и мы от них удаляемся, - почти не удивился я.
   - Нет, - сказала Маргарита, - мы, как ни странно, стоим на месте, как для расстрела специально предназначенные.
  
   Действительно - пришлось признать - здесь подготовлена такая архи-база, как для сражения не простого, а именно решающего.
   - Что это значит?
   - Мы на сцене, механизмами не только смерти, но и жизни оборудованной.
  
   Один танк развернулся и пошел по окопу гусеницей, оказавшейся шире его.
   Я оглянулся, надеясь найти поддержку хоть у Маргариты, но ее не было.
   Призрак? Не исключено. Эта сцена может быть оборудована Деус экс машина такого нового времени, что и впереди нашего оказаться вполне:
  
   - Может.
   Пусть немного, но секрет Сили Доли в его принципе, значит, уже украли.
   - Мы? - спросил кто-то рядом ненавязчиво. И до такой степени, что его из-за дыма было не видно.
   Так только тень отца Гамлета - не более. Но и понять мог уже достойно:
   - Это я.
   Вот она, следовательно, эврика, как можно пройти и почти одновременно выйти из бункера мистера Хэра, - а никто из неграмотных ничего не заметит.
   Спросил наугад кого его в дыму мечащегося:
  
   - Танк видишь, идущий на тебя по окопу?
   - Нет, - ответил пока неопознанный, - скорее всего, - штрейкбрехер Эра Феев, или его подобие, Евтеха, в решающей ситуации потерявший разум вплоть до невозможности в решающий момент задуматься.
  
   Я ужаснулся своему нежеланию раньше думать - делать потом:
   - Подкатился под танк, надеясь, что он Гудериана, положил на колесо его гусеницы липкую бомбу, как была у одного из Рай-эн-офф, только что не из носка, а из берестяной портянки сделанную снаружи - внутри почти такая же.
   Только успел свалиться в окоп пулеметчика, как вот она, вот она:
   - Раззвенелась на две части.
  
   Мне на ухо:
   - Это рекорд, ты взорвал танк уже после того, как он проехал.
   - На сколько? - ответил, прочитал по губам его моим подвигом восхищение.
   - Больше десяти секунд.
   - Эт-то-о, это немного.
   - Нам хватило, - ответил один центрфорвард, именем, как Блоха не блещущий.
  
   Ободрился так, что выбежал в открытое поле, дымом так задернутое, что вполне можно подумать, я пришел на спектакль, который уже кончился! Но реверанс такого отрыва времени от времени прошлого наше время еще могло пропустить через себя.
  
   Подползла одна прохиндиада, в которой я опознал одну из наших бывших заводских стерв:
  
   - Если не ошибаюсь, Ксерокопия.
   - Хорошо, что ты, мил херц, не поставил там, где не надо знак вопроса, ибо по этому признаку твоей далеко не самодеятельности, и узнала тебя, как мастера этого дела всего нашего района вплоть до Мостов округа Мэдисон.
   - А там?
   - Не буду врать, хотя, может, уже и поздно этому делу учиться, но всё равно:
   - Ты, кстати, не видел здесь прохиндейки Маргариты? Вот и видно, что на ее оселок тебе натыкаться понравилось.
  
   - Скорее всего, ее уже прошила пулеметная очередь из танка Гейдельбергского человека.
   - Это правильно? Ты не хотел сказать, что спутала с Гудерианом?
   - Тут и путать не обязательно, ибо разница - несущественна. Хочет, как тот человек только одного.
   - Прославиться?
   - Мы?
  
   - Уже почти прославились, осталось только взять в плен хоть одного культа, даже не обязательно, только своей личности.
   И определили троих основных - одного:
   - Запасного.
   Хир, Хэби, От-Тик, и четвертый вот этот самый Гуди - Гудериан.
  
   Получается - сделал вывод - Гуди по приказу именно местного Кремлин-Гремлин-а крушит наши не только армейские, но и танковые порядки?
   - Да, надо бить, как ты раньше говорил, взад.
   Я обернулся, чего нельзя никому рекомендовать:
   - Мы окружены! - тем не менее заорал без благости - только матом - ибо стояли и сзади только немецкие танки.
  
   Приказал Ксерокопии найти эту тьму-таракань.
   - И уничтожить?
   - Да, потом расстреляешь ее из трофейного танка Гудериана.
   - Мы его еще не взяли.
   - Почему?
   - Это не ответ, точнее, не вопрос: он в осаде, Гудик просит тебя, мил херц, прибыть для переговоров.
   - Почему?
   - Почему? Мы думали, пока ты занят размышлениями.
   - Я всегда думаю.
  
   Мне было ясно, что немецким наступлением командует Маргарита - теперь:
   - Удостоверился, - танка Гудериана уже не было на месте, когда разрешил ему посмотреть на себя.
   Но и туман был перед этим, как у Лермонтова - не насмотришься.
   Приказал бухгалтерше Ксероксу - так в мужском роде, ибо на войне, а не опять с турками в Месопотамии за футбол веревочками дергаем.
   - Ась? - только и мяукнула она в виду опасности, что и считать могу больше не доверить.
  
   - Что здесь непонятного, сколько человек участвовало в предательстве.
   - Просто узнать?
   - Просто не получится, надо провести операцию дегидратации их Гидры.
   И продолжил:
   - Ты, как бухгалтер нашего автозавода, должна определить алгоритм движения их амфитеатра, ибо - уверен - уже не найдем его на прежнем месте.
   - Земля - выходит - мил херц, не камера хранения, как была у нашего овощехранилища?
   - Воровать надо, - сказал, но задумался: меньше, или всё-таки еще больше?
  
   Тем не менее, нашли!
   - Что именно?
   - Кое-где туман рассеялся и стало видно футбольное поле.
   - Уже кем-то занятое?
   - Нет, сэр, мы били первыми.
   - Без меня опробовали мячи?
   - Приказ такой был.
   - Не от меня, надеюсь.
  
   - Нет, разумеется, это был От-Тик, но решили не пугать его.
   - Почему?
   - Может уйти более крупная - э-э.
   - Только не говорите мне ничего про рыбу.
   - Разумеется, сэр, это была кукуруза.
  
   Приказал кого-нибудь расстрелять за обман, но пока решил:
   - Впредь до особого распоряжения.
   И, да:
  
   - Расчищать не надо.
   Многие решили не понять, а начали рубить эти молодые особи, как именно, не себе принадлежащие.
   Всех записал в штрафбат.
   - Расстрелять во скока и скока? - спросил Орешкин.
   - Ты сам, где был?
   - До этого?
   - Во время.
   - Там и был.
  
   - Я так и думал, будешь намедни.
   - Я не хочу по центру играть, как обычно, слева пойду, как ты, мил херц, мне завещал.
   - Я никому ничего не обещал! - рявкнул. - Будешь играть - прошу прощенья, не играть, конечно.
   - Мячи подавать из-за ворот?
   - Петь.
   - В этом, как его?
  
   - В группе поддержки, когда найдем Хи и его бригаду, вплоть до Гудериана и Скорцени распространившуюся.
   - Гудериан - это ты, мил херц,
   - Не совсем, не совсем, мои дорогие. Гудериан, хотя и предатель, но может ему и деваться было некуда, ибо не знал, что третий - тогда лишний - это я.
  
   Немцы пели свой гимн про русских, как обычно:
   - Первыми, - и прямо на берегу этого Урала, где Василек пытался перегрызть его пуповину:
  
   - Раз, два, три, четыре, пять
   Вышел - адын завоеватель - погуль-ять,
   Ась - охотник вылезает из кустов, где прятался,
   В зайца мимо он стреляет - ибо:
  
   - Игла его жизни в нем и спрятана.
  
   - Я думаю ответил своей команде поддержки, что и петь его предложили мне:
   - Давно, давно, - я думаю.
   Немцы думают - но только в своих секретных организациях - прижал и я палец к губам, что здесь в 17-м победили, не только не совсем эти, но даже и не совсем те.
   И спел песню про чубчик кучерявый, чтобы не слишком развевался на ветру, как перед последним расстрелом, - ибо:
   - Немцы финансировали через Рот и его Фронт князей, - только крепостничеством нашего Села Горюхина и озабоченных, и создавших здесь в дальнейшем свой олигарх:
   - Ат.
   И спел:
   - Вот за что тебя люблю я, что давно ты
   Май диэ, диэ чайльд - не Рус.
  
   Почему - не поняли - Пушкин и вспомнил Андалузских Крестьянок:
   - Мы - это они и есть в настолько большей степени,
   Насколько местная прохиндиада
   Не похожа на князей и графов,
   Устроивших переворот 1881 года.
   Ибо:
  
   - Это тоже самое.
   Только рабы видны на поверхности, - а злые пришельцы так и продолжают кумоваться.
  
   - Зря ты, мил херц, расстроился так сильно, - ибо:
   - Как играть будешь в таком состоянии? - другая уже дополнила.
   И, действительно, первый тайм пришлось пропустить.
   Сидел в запасе, отвернувшись от поля боя.
   - Кто кому забил?
   - Не волнуйся, милый, милый, очень милый, мы проигрываем уже три - ноль - так что:
  
   - Поздно пить, - что?
   - Боржоми нет, пей Хеннесси, - намедни разгромили - они наш - партизанский отряд - там-м!
   - Добра такого завались, - я так и думал, что надо опять его создать.
   - Зачем?
   - Чтобы запутать их и этим недоразумением расстроить во время игры.
   - Она еще будет?
   - Идти? Разумеется, ибо бокс в Англии даже женщин продолжается еще дольше.
  
   - До недели.
   - Да, хотя неделя - это много, дня три-четыре.
   - Как раз?
   - На этом и сойдемся, ибо бог сотворил Землю и всё живое на ней - во сколько?
   - К семи утра опять ходить на работу?
   - Мысль хорошая, ибо никто не оговаривал условия, играть без замен.
   - Сколько народу надо набрать, чтобы с запасом - как на неделю - играть в футбол?
   - Человек писят, - так и запиши для скромности.
   - Партизанский отряд?
   - Согласен.
   И чтобы не думали:
   - Мы те же самые чемпионы мира, а не самодельный партизанский отряд, - всем.
  
   - Ась?
   - Постричься наголо.
   - И нам?
   - Вам - обязательно.
   - Почему именно?
   - Будем проигрывать - если - наденете неожиданно для противника парики, - индейцами Майя разукрашенные, - ужас - точно вам говорю - будет не только написан - нарисован синими и красно-белыми красками на их разномастных рожи-цах.
  
   Я:
   - Чтобы больше не расстраиваться перед матчем, - и представляете - забыл, что надо делать!
   Выходит, и не знал - значит:
  
   - Надо подумать! - и так и написал на повернутой к игровому полю спине:
   - Их бин кумекайт.
   Постепенно прилег, успев нацарапать на следующей бумажке:
   - Во сне процесс распознавания идет лучше, быстрей и надежней.
  
   И снился сон - к счастью - не про долину Дагестана, как Лермонтову, ибо ужасов и здесь нашинковать можно немало, немало. Честно:
   - Не пойму, что происходит: внутри империи находится империя.
   Еще одна, или одна и та же? - не пойму пока.
   - Что именно?
  
   - Какая из них наша.
   И понял, что наша - это только яйцо, ибо так-то, конечно, это понятно, что где-то что-то еще есть, но вот то, что я увидел, что есть именно:
  
   - Тут! - ужаснуло меня прямым правдоподобием.
   Но информацию, как Хер-Мания и устроила этот переворот 1881 года - отодвинул в сторону, как, да, обмануть можно, но только не меня. Почему?
   Потому что я еще до ответа - заранее знаю - кто это! Недаром революция 17-го года была пятьдесят на пятьдесят - и все - представляете:
   - Князья и графы! - вот сколько расплодили, что пришлось им делиться.
  
   И вопрос:
   - Немцы сейчас на чьей стороне? - если предположить, что им, как рашэн князе, не удалось тоже поровну разделиться.
   Можно сказать, что и русским не удалось разделиться, ибо вторая половина - вопрос:
  
   - Вот она, вот она, - не наблюдается.
   И вполне возможно не наблюдалась еще раньше, когда с этой второй половиной столкнулся сначала Пушкин, а потом Лермонтов.
  
   Удивляло - когда проснулся - те и другие напевают одну и ту же песню, - спросонья рассуждаю, как:
   - Расцветали яблони и груши, - нет!
   - Вернулся я на родину, - не та мелодия!
   - Даже чубчик кучерявый - не подходит!
   Можно подумать, что играют на первенство завода. Что поют на трибунах - непонятно.
  
   А! Понял, понял, понял, поют не на трибунах, не я, след-но, слышу, - а:
   - Я и пою, что ли?
   Отчасти вышло я, отчасти они что-то всё-таки бубнили себе под нос.
   Но про звезд ночной полет не пел никто.
   - Надо же, - сказал, как в пустоту, но вышло подбежавшей испить водицы прохиндиаде:
  
   - Почему не поют Битлз?
   - Ась? - ахнула она простонародием до такой степени похожим, что понял:
   - Ты судья?
   - Ась?
   - Я грю.
   - Да, поняла, поняла, но отвечать ничего не буду пока, прости - приходи ночью всё расскажу - а так примут за подкуп судьи - не обрадуешься.
   - Плохо?
  
   - Штраф пятьдесят тысяч.
   - Кролик-офф?
   - Нет, не тугриками они мерят, а только всё больше по-старому чинно и благородно:
   - Йенами?
   - Нет.
   - Долларами?
   Она покачала головой.
   - Фунтами стерлинг-офф?
  
   Оказалось, недалеко стоит состав - нет, пока еще не с золотом партии - а с все еще не найденным золотом последней царской чеканки 1881 года, еще, след-но, при жизни Александра Второго.
  
   - Почему немцы согласились? - спросил второго прибежавшего:
   - Попить-ь!
   Я ему бутылку минералки, как боржоми почти, названной.
   - Не-е, - мычит, - хачу тока-тока Хеннесси, хоть, как минимум Ереванского разлива.
   Ахнул:
  
   - Неужели мы выигрываем этот эшелон золотой?
   - Пока нет, пока ты спал счет так и не изменился: ноль - шесть проигрываем.
   - Да вы что?!
   - А что? Время еще есть до завтрева. Мы, как в боксе английском играем, а там девки с бабами дерутся:
   - До полутора суток уходит на поединок.
   - Действительно недолго, - обрадовался, - это вам не неделями.
  
   Шесть ноль наврал, я думаю. Если правда? Бежать лучше, или непонятно зачем - остаться? Наконец, из боя вытолкнули одну девицу Розмари, и после пары глотков тоже Хеннесси, который или рую пили, похоже здесь все:
   - Отудобела?
   - Ась?
   - Честно спрашиваю, играют смешанными командами?
   - Как?
   - Мужики с бабами вместе играют теперь?
   - Нет.
   - Почему тогда выбегают из этого дыма сражения, как оглашенные то одни, то другие?
  
   - Не думаю, что тебе показалось, - ответила она, - ибо я, например, выскочила с тобой трахнуться.
   - Это можно делать во время матча?
   - Думаю, продержаться киносеанс на полтора часа. А нет, заплатишь чуть больше, чем обычно, дам половину судье, чтобы назначил незапланированный пенальти - сквитаю.
  
   Поверил всему, но только не тому, что мужчины и женщины играют вместе, ибо даже за Томи Круза не дралась, когда он уставал, его красавица Моника, - прошу прощенья, - не Моника, а Николь Кидман.
  
   Трахнул ее, как обычно, что страх - слишком далеко ушли от нашего времени - немного ослаб:
   - Все также делала, как раньше в кино про Ван Гога, когда он еще не разошелся до того, чтобы кидаться бюстами для рисования теней, хотя и необязательно в своих преподавателей этого дела:
  
   - Искусства прошлого, как учебного.
   Хвоста тоже не было, как у Рус-Аллок Одиссея их очень боящегося. Когда ушла опять на поле, всего наглотавшись, - пообещал себе не подходить в следующий раз к выбегающим оттуда прохиндиадам, - если мужик, и то только спрошу:
  
   - Какой теперь-то счет, мил херц, наконец мы выигрываем? - и даже, если не узнает меня, как бывает боится Эра Феев, что опять в неурочное время играл за другую команду, - ибо, грит:
   - Так мало денег платят, на двухэтажный дом не хватает, а я уже замахнулся.
  
   Наконец, додумался, как Лермонтов, войти в этот туман и подсмотреть:
   - Сколько на сколько они играют, если так часто выпрыгивают, что поспать, как следует некогда.
   Никого. Так только пробежит кто-нибудь мимо и опять тишина, что можно подумать, да, где-то играют в этот футбол, а мы смотрим какую-то периферийную запись, где видно только небольшие отражения, но, действительно, где-то идущей битвы. Гул ее был слышен, но только седьмым ухом, подсознательно.
   Как:
  
   - Слышу звон бубенцов издалека
   Это тройки знакомой разбег,
   А в бору расстелился широко
   Белым саваном искристый снег.
  
   И не чуть-чуть ужаснулся:
   - Неужели все уже умерли, и даже после футбольного матча боя не будет?!
   Хотел уже вернуться - катится мяч, как бордовый на белом снегу, но вдруг сменился на довольно обычный, хотя и с надписью:
  
   - Чемпионата мира по футболу и год - не запомнил какой - автоматически отбросил пяткой, и быстро, набирая и набирая скорость побежал, как полетел вперед, - лицом, имея в виду, а куда? Бита:
  
   - Есть! - вижу мяч и с высоты верхней штанги посылаю его в ближний ко мне - дальний от вратаря угол.
   Семь - шесть наша польза услышал невидимый невооруженным глазом гудок заводской, как сигнал окончания матча.
   Всё понимаю, но ничего не слышу! Информация идет, как Ван Гогу прямо внутрь той травы, среди листьев которой и видны эти глаза и уши.
  
   Объявили, что матч закончился и, значит, без меня несмотря на то, что в фамилиях на премию успел увидеть свою фамилию, - сколько не интересовало, поэтому не запомнил сумму.
   - Где? - вот как раз там были выписаны все эти суммы, где рядом с ними пишут голы, очки, секунды.
  
   К счастью, дальше ничего нового, - закричали благим матом:
   - Танки-и!
   Они были уже настолько близко, что я решил еще раз проверить:
   - Все пушки разбиты?
   - Ась? - вылез один из-под нее. - Эта работает, но патронов нет.
   - Скорее всего, снаряды остались у других, разбитых.
   - Пулеметный огонь с танков не подпустит к ним, а уж обратно - точно не пробиться.
  
   - Уверены?
   - Абсолютно!
   - Здесь были до нас немецкие позиции, под землей есть снаряды.
   - Вы уверены?
   - Даже в том, что они подойдут к нашим пушкам, так как и они - в целях очень большой важности местной обороны - тоже немецкие.
   - Подземные ходы к позициям пушек тоже - вы думаете - не завалило?
   - Это точно, и более того, даже не разрушены.
  
   Он начал - как мальчик с пальчик таскать - я:
   - Отвозить немецкие танки - один за другим - в каменоломню, как на вечный постамент.
   И не прямой наводкой, а прицельно.
   Они:
   - Даже не знали, на пушках в этом месте установлены такие цейсовские прикуриватели, что затянуться можно, но только один раз.
  
   Носильщик выглянул из бункера:
   - Нам нужен пулемет, - мыргнул.
   - Хочешь прогуляться до подбитых танков?
   - Да, почти до того места есть подземная дрезина, на которой здесь до войны ездили собирать грибы и ягоды - клюкву - особенно.
   - Гнали клюквенный самогон?
   - Нет, его продавали за границу!
   И так и не понял: пошутил или правда покупали за деньги. Значит, здесь раньше была всё-таки цивилизация, а не просто так:
   - Ты мне грибов, а я тебе налью.
  
  
   Глава 17
  
   На вагонетке он привез два пулемета Джи-эМ - 42, а на второй:
   - Почти полную пулеметных лент, - плюс испуганную телку.
   - Зачем ты ее взял? Она может быть за них, а сюда пробралась, как шпион-ка.
   - Ты знаешь что-нибудь по-русски7
   - Не знаю, что такое русский прошамкала немецким быстрым, быстрым, что если врет, то точно: была преподавателем в школе, но не обычной, а как минимум, министров.
  
   Начали бить такими очередями, что пехота только два раза изумилась этому импорту, какой был примерен на пляже Омаха, что взять эту крепость можно только - этеньшен:
   - Случайно.
   Некоторые танки пулемет пробивал сбоку.
   - Испытательные образцы, - сказал третий из нас, которого звали Славик - имя, которое для меня просвистело, как первый раз в жизни.
  
   - Не знаю никаких Славик-офф!
   Но знак восклицания послужил подтверждением, - казачок, если не засланный, то всё равно:
   - Подозрение вызывает.
   Она:
   - Тоже подарок, так как не была, как и он ни на кого не похожа.
  
   - Можно, я буду звать вас Славик и Омаха, чтобы не нагружать память, уже и так отягощенную слабым пониманием того, что немцы сами перекрыли себе дальнейший путь своими же, подбитыми нами танками.
   - Лучше уж - меня - Андромаха.
   - Меня - Одиссей.
   - Одиссей - это уже моя фамилиё в Сили Доли, - мрачно констатировал, так как и не мечтал уже больше никогда не вернуться на пляж за его-ее забором.
   - Хорошо, - ответил он, - я буду Агамемноном.
   - На своем корабле командую я, - тем не менее, сразу объяснился.
  
   Не успел додуматься, как будет соблюдаться между нами иерархия, как немцы прислали к нам парламентера, но не с предложением о сдаче этой Прохоровки, а:
   - Футбольный матч до вечера.
   - Вечер, - когда? - даже не стал спрашивать, так ужаснулся самому пропеллер-ству этого парламентера, который Одиссеем и оказался, ибо и забыл тут же, что поменялся с ним местами.
  
   Хорошо, что сразу не сказал самому себе:
  
   - Выиграть - выходит - здесь вообще нельзя - любая победа - долго ли коротко ли, - а всё равно превращается в обратную сторону своей медали:
   - Поражение.
  
   Путь отхода - Сили Доли - раскрыта, как убежище ученых, желающих, не как все жить, а обязательно на этом богом данном пляже, без оружия, которое надо создавать, как обязательное насилие.
   Однако в начавшемся матче сделал такой подкат их защитнику, настолько неожиданно пошедшему в нападение, что возмутился:
  
   - Так нельзя, чтобы защитники - даже только один из них - умели финтить лучше нападающих.
   Догнать не смог, чтобы встать перед ним - спасибо, что не схватился рукой за его Ахиллес-а. А мог и перегрызть, - спасибо успел одуматься.
   Они:
   - Пенальти.
   Ответ:
   - Не допущу. Ибо, как капитан имею право отменить один пенальти, посчитав незаслуженно жульническим.
  
   Но и это не помогло, ибо он пробил такой штрафной, что взять его не было возможности даже теоретической.
   Мяч попал вратарю в лоб, оставил его лежать на линии ворот, а сам спокойно приблизился к сетке, чтобы ни у кого не было сомнений - надо:
  
   - Завернусь и в нее.
   Подумал, это опять Скорцени где-то прошкворился, хотя помню был договор посадить его на цепь, иначе мой долг Интерполу - десять миллионов долларов - в ослабленном варианте - западногерманских марок - имею право считать засчитанным, как уже отданный.
   За что - знаю, что есть, но вспомнить могу не всегда. По крайней мере, не каждый день. Пусть думают, что должен - другие не будут зариться его мне приклеить.
  
   К счастью, удалось поставить на этом претенденте метку красным фломастером, который я иногда специально надевал на левый, чуть меньший, чем правый, палец, чтобы пометить опасного противника, который обязательно захочет отомстить, - но потерял этот наперсник в слишком густой траве этого, неизвестно, откуда взявшегося поля вместе со стадионом с полностью заполненными трибунами.
   Я опять вспомнил свой прием неожиданного перехода с левого края в центр и удар правой в левую от вратаря девятку. Два раза подряд.
   Засчитали три - один в нашу пользу, - а кто забил третий - уверен:
  
   - Не было, - но не спорить же ж со своим лишним засчитанным голом.
   Авось, за красоту выполненного удара здесь дают, даже не догоняя, а сразу:
   - Получи не одну, а две пачки платежей тобой принятых.
  
   Неожиданно От-Тик Скори взял меня под руку, как не родного, а наоборот, прошел на наречии:
   - Прибыл - на пятнадцать-двадцать минут Хи-Рэ, - разумеется не Абифф, а наоборот, и мне надо забить гол.
   - Если получится, - забью, - ответил.
   - Это себе ты можешь забить, когда получится - нам это надо сделать обязательно.
  
   Промолчал, но решил, что хотят разозлить Хира, чтобы дал команду - вопреки прежнему договору, что выигравший спокойно покидает это поле боя, как трупами своих врагов усеянное, - догнать, как зодчих в Андрее Рублеве, и, как минимум заставим самим нести, но уже не свои глаза, а:
   - Головы.
   Не поверил пока, что они достигли уже такой степени прохиндеи-ди-зации, - что вот это:
  
   - Ди означает: у них уже почти у каждого по две головы, - у нас - думают - тоже.
   Что и значит, мира, может, уже и не будет, а дружба между нами всё равно продолжится.
  
   Иду на Вы - почти уже полностью - близко к воротам не подпускают. К центру поля приближаюсь всегда, - но:
   - Только без мяча, - как и забыл далеко не на время прием прохода по левому и удару с центра.
   И вот так, не пойму даже не только:
  
   - Кого его, - но и чего? - непонятно.
   Как загипнотизировали. Присмотрелся к трибунам внимательнее. Потом Хи, притаившегося за спинами Скори-Ка и Хэби. И даже подумал:
   - Так бывает? - чтобы и на поле был тот же человек?
   Нет, пока на поле этого абар-мота не обнаружил, ибо и все они были гвардейцами SS - как две молнии им подаренной - постоянно напоминали - еще в древности.
  
   Чтобы сбить с толку их всё нарастающий бандитизм подал прошение судье - главному судье - через этого тут же между нами мельтешащего.
   Он:
  
   - Я уже забыл, как читают по-русски.
   - Так, мил хер-ц, - ответил, - я в достаточной степени приблизился к английскому в моем резюме тут происходящего куро-лес-енья.
   - Так, а чё не ясно-то? - наконец признался он, что изучал русский, как все в английской спецшколе.
   - Я не могу забить.
   - Подскажу один раз.
   - Ась?
   - Пиши на русском - примут.
  
   Написал снова, что их игра не совсем по-честному не принесет вам дивидендов на английской бирже, где у меня еще остались связи, как у человека, их не то, что не ценящего, но уже мало верящего даже самому себе.
   Был уверен, что подействует, ибо в отличие от Агаты Кристи, настаивающей, что немецких шпионов в Англии предостаточно и - более того - было даже перед началом войны:
  
   - Утверждал - правда, до этого только самому себе:
   - Намного больше, - и главное:
   - Качественно, - ибо есть и среди королевских особ - как-то:
   - Маргарита - сволочь, весьма приличная, что даже сосчитать уже могу не каждый день, как при желании умею делать с позитронами и другими кварками, - сколько раз она уже меня обманула, хотя и не отрицаю:
   - Один раз, да, ушла ко мне от своего авто-мото-без вело-фото.
  
   И.
   И вышло то, чего я не ожидал, но на подобное - надеялся:
   - Вывели с трибун Хи-Ри-Ка.
   Он, следовательно, меня и гипнотизировал своими рисунками, во время первой, а не этой второй, - уже:
   - Нарубленным так, как капуста - вплоть до шинковки - войны.
   Если это не война, то значит, то же самое:
  
   - Всё равно мне кажется.
   - Идет? - спросил судья, чтобы доказать: слушал внимательно и, более того, всё понял.
  
   И, как только стал разводящим на этой Плешке, сразу забил. Первый, как обычно, прошел по левому краю, загнул пароле в центр - пе: уже гол. Как обещание - можно сказать, уже выполненное - забить и второй. Его пропустил между рук вратаря с углового.
   Наши игроки, - как-то:
  
   - Бездельник Эра Феев, Ореш-Кин, иногда ломающий штанги противников ломовыми ударами, но всё равно здесь еще ни разу не попал в створ ворот, Евтеха-бильярдист цеховой победой всегда славный, даже калымщица Ксерокопия, - играли, да, но умело, как:
  
   - Конями, слонами, ладьями, но ферзями - как я - боялись ответственности, - что, можно подумать, имел не только участок свой под Москвой, но и недвижимость, как минимум в Англии, где туман, поэтому глазам не видно, что:
  
   - Скучно, скучно, скучно, - если жить не в самом Шато-Бриане, - или, что у них есть еще там.
   Прутся - тем не менее - все именно сюда - кроме достославного Кука, совсем другой быстротой интересующегося, - а именно:
  
   - Только успеть узнать, как быстро Венера штурмует диск Солнца, несмотря на то, что горячее ее намного.
  
   Уже когда уходил кто-то из этой группировки подсунул мне записку, которую - значит - читать сразу не надо - заметят, а втихаря, когда будут бить пенальти, например, в ажиотаже, можно прочитать, - и:
  
   - Вот так понял, чтобы - нет, не шантажировать меня, - а, чтобы думал вместо того, чтобы игрой только:
  
   - Наслаждаться.
  
   Ко мне без боязни приблизился Эра Феев, - думал, поздравить с победой, или с этим последним мячом, мной забитый из неудобного положения - почти лежа:
  
   - Нет, - сообщил, что он уже давно работает на немецкую разведку, а теперь.
   - Теперь?
   - Боюсь, что вы решили всех их уничтожить, как Чужих.
   - Ты?
   - Нет.
   - Мы?
   - Тоже, да.
   - Ась?!
   - Вы, сэр, и еще некоторые, точно Чужой.
  
   - Моё предложение другое, - хотел ответить, но придержал эту новую информацию для себя только и для некоторых членов моей футбольной команды, - если они еще здесь остались.
   Значит, мы всё-таки не на Земле, или - наоборот - только недавно на Землю и прилетели.
  
   Неужели не все Хомы - Sapiens-ы? Скорее всего, в этом дело, что мы - сколько я ни забивал - им проигрываем опять. Счет - сбился.
   И даже предположил, что и я тоже - хотя и частично:
  
   - Робот, - и кто из нас победит, еще точно неизвестно.
   Неужели, здесь все почти роботы?! И они держат при себе людей только для того, чтобы не упустить чего-то, что они еще не успели копировать.
   Можно подумать, что у человека изменено всего несколько генов, но их - получилось - достаточно, чтобы с уверенностью молвить русским языком:
   - Мы разные луды.
  
   Задумался, стараясь - может быть это только сейчас и можно сделать - чем в Англии хорошо, а в Германии:
  
   - Неужели лучше, что хотят и Англию превратить в эту Хера-Манию?
   Аргумент за Германию хорош тем, что туда прутся евреи до такой степени, что всех их хоть Рота:
  
   - Шильдами называй-те, - русские любят Англию, - и вопрос:
  
   - Как разделить так, чтобы и евреям - пустынным скитальцам и русским - практически, из такой же тундры - всего хватило и даже позарез?
   Так-то просто: евреи опять уже почти полностью поселились в Хера-Мании, а русские в предместьях Букингемского дворца - куда девать англичан и немцев:
  
   - Вот в чем вопрос? - не спросил зря Чернышевский.
  
   И решил в этом матче сделать ставку:
   - Доказать, что англичан - естественно сюда, в Рашу-Машу, ну, раз русским туманы нравятся, а немцев?
   Практически тоже сюда, ибо Ра - это не Омон Ра, а и есть наша пустыня, пусть начнут, как и мы с не:
  
   - Верия в бога, - а там?
   - Видно будет.
   Конечно, денег на такую ставку нет даже у мистера Рота, но вот за свое изобретение:
  
   - Переселять всех на Луну или на Венеру, плавно двигающуюся по диску Солнца - как альтернативу, - думаю получу, что хватит, а может и немного еще останется, повидаться со своей Беатриче в Ад-у.
  
   Одна проблема:
  
   - Никто не поверит не только тому, что могу сделать это открытие, но и тому, что уже:
   - Сделал!
   Как в песне про сберкассу:
  
   - Кто куда, но только не в Синайскую пустыню, и не Пустынную Рашу.
   Ибо знают:
   - Многое есть, но вот медом почему-то обязательно не намазано. Стерлядь как готовить и то мало кто знает:
  
   - Как?!
   А то, что, как обычно, не то, что ума не хватает:
  
   - Не хочется.
  
   - Ты че, мил херц, размечтался, нам забили.
   - Много?
   - Главное, что - говорят - больше, чем мы им, - кто-то.
   Хотел посмотреть номер, но побоялся:
  
   - Обидится, - а память, как назло чё-то отшибло, как и не был здесь никогда, если не считать того, что помню:
   - Играем в футбол с немцами во время войны, - но чё им надо? - забыл.
  
   И остановился у своих ворот, как Ван Гог около леса изумленный:
   - Лев его рисует! - ибо:
  
   - Мы думали, чаще бывает наоборот.
   И хорошо, что удалось быстро понять, Лев - это не Лес, но в лесу неизбежно появляется, как кукла, - но:
  
   - Существующая!
   И, действительно, забил им, когда время уже кончилось, с обратной стороны ворот, что вратарь - чтобы в себе не усомниться - потянул даже сетку ворот, надеясь обнаружить щель такую, что мяча:
   - Достойна.
   Не нашел, признал гол, боясь, что не выдержит позора своей - малопонятной даже ему - вменяемости.
  
   От-Тик прикалякал лично, сообщить:
   - Еще десять минут добавили.
   Я:
   - До бесконечности, или вы с обратной стороны считаете?
   Он не избежал некоторого преткновения:
  
   - За поражение тоже деньги заплатят.
   - Чем?
   - Жизнью, э-э, в футболе.
   - Остальным?
   - Ноги отрежут, чтобы не печалили болельщиков. Не беспокойтесь, уже после того, как они умрут на новой, только что открытой Вернером фон Брауном, планете.
  
   Неожиданно дали вводную на последние полчаса матча, - точнее:
   - Ввели на эти полчаса в каждую команду еще несколько игроков, - как:
   - Всем и так хорошо знакомых, - а именно троих, если не считать того, что один из них - я думал - и так всегда передо мной мельтешит, коваными бутсами сверкая почти прямо перед глазами.
   Скотство, конечно, так-то дополнять команды никому неизвестными игроками, тем более, уже в недалеком будущем, - как-то:
  
   `- Уже в первые две-три минуты понял: за нас играет один из них, а за них - обязательно другой.
   В том непреложном смысле, что:
  
   - Да, мил херц, могут меняться местами - если - значит - им это зачем-то надо - но никогда вместе за одну команду не участвуют.
   И более того, даже узнал их, но сказать даже Орешкину - пока постеснялся, э-э, так сказать:
  
   - Своей ошибки.
   Как и сказано Юрием Живовым в фильме Шоссе в Никуда:
   - Я запоминаю не обязательно так, как оно было. - Что и значит:
   - Запоминаю пра-виль-но-о.
  
   - Не могу тебе поверить, - подбежал Ореш-Кин, что один Хи, а другой Хим-Лер.
   - Я сам вижу, - ответил, - только не мог вспомнить кого, пока ты не нацарапал сие междометие одним местом на заборе.
   - Да-уж, - согласился, - жопой не поворачиваюсь к обстоятельствам неординарным.
   - Думаю, нас хотят заснять с ними в одном империале, - как несуществующем, но бывшем.
   - Да, тем не менее.
  
   И всегда обхожу другой дорогой того, кто из них передо мной.
   - Счет два - один, - передали, - и мне надо забить.
   Осталось немного времени. Автоматически думал, что надо три - один, - тогда Тотик покажет сумму мне причитающуюся:
  
   - Пять миллионов марок, - отнюдь не местного книгопечатания, а получу их уже на пляже Сили Доли.
   Ибо и все мои дороги, как последнего героя Девятого Легиона, - ведут туда, а не в Рим уже.
  
   Исполнил на последней почти минуте - как они ни перекрывали мне путь с левого фланга на правый через центр. Как прямой правой в голову нокаутом:
   - Девятка в правый от вратаря угол, несмотря на то, что знали - бью только в левый, чтобы вратарь не успел пойти на перехват, но он так далеко сдвинулся влево - вправо от меня, что я ударил, не думая, куда - главное:
  
   - Правильно.
  
   - Ты что наделал! - ахнули почти полным вставанием даже трибуны.
   Забил, оказывается, не туда, куда надо и счет стал два - два. И привел нелепейшее доказательство:
   - Я играю всегда и против Хи, и против Хеби.
   Мне:
  
   - Ты запутался в четырех, даже в трех с половиной дубов-буков.
   - Не может быть.
   - Гэби здесь нет.
   - Уверен - был.
   - Хорошо, где этот - как его?
   - Кого его?
   - Ну, не Штири же ж.
   - Не Штири, разумеется, а Хим.
   - Гимлер? Я его никогда не видел.
  
   И понял, что двое из них уже убиты, - игра идет только за то, кто именно. И получается - если не успею изменить счет - то выбрал, значит, не того, кого лучше.
   И было предложено:
   - Можно сыграть четыре - два, но тогда вам, мистер, придется самому занять одну из должностей, а другую.
   - Кому?
   - Отдашь одной из своих прохиндиад.
   - С каким счетом можно уйти отсюда, чтобы не догнали?
   - Эт-то-о, это надо подумать.
   И по электронной машине Энигма, связанной с Сили Доли, получили ответ:
   - Пять - ноль.
   Что я даже смог еще дополнить ответ вопросом:
   - В чью пользу?
  
   Забили два нам - три:
   - Им, - кто, никто даже не задумывался, но решили на самом деле, по предыдущей договоренности со мной, - что:
  
   - Это я.
   И значит, не мог не понимать, что забивать всем - обычно не принято, то и получается:
   - Забил в одни ворота.
   Все поверили, - забить пять даже в дополнительное время, в свои ворота можно.
   Они спорить:
  
   - Забили - уже не знаем, кто лично и точно, - но:
   - Нам.
   Я ужаснулся, неужели переигровка, ибо - как оказалось, думать надо больше, а не наоборот, меньше, когда можно забивать во все ворота, потому что автоматом человек - даже футболист - настроен на логику:
  
   - Бить, да, в разные ворота, но и в разных таймах, значит.
   В дополнительное время делать такую прохиндиаду очень сложно, ибо так и хочется видеть - как начал с утра - только одну рожу в воротах, - а именно - только сейчас понял:
  
   - Вратаря Федю! - неужели его заморозили, чтобы заставить вот так по алгоритму:
  
   - То врать, то не врать, - ибо некоторые голы он пропустил не нарочно, а наоборот, другие - только случайно обознавшись, что это был мяч не в его ворота, - получалось, да:
   - Тоже в эти.
  
   Сказал первый подбежавшему судье:
   - Если переигрывать, что логарифмической линейки уже не хватит.
   - Это понятно - готовят компьютер.
   - Смысл есть?
   - Нет.
   - Интереснинько. Как это можно всех обмануть, никого не обманывая?
  
   Во время перерыва меня зазвала в лес какая-то прохиндиада, - думаю, видел ее раньше когда-то, но где:
   - Что-то не верится.
   - Откажись.
   - От всего?
   - Лучше даже это, чем вообще еще меньше.
   - Ты пришла сказать, что еще хуже? - говори!
   - Обещай, что не испугаешься.
   - Мне нечего пугаться, но моё правило одно: если договорились - тем более, с судьей - переигровка уже бессмысленна - они будут играть до морковкина заговенья.
  
   - Будет предложен гораздо более выгодный контракт для тебя.
   - Я не верю.
   - Мне, или вообще уже никому.
   - Не знаю, пусть представятся остальные, если ты не одна пришла, а вместе со своим взводом.
   - Тех, которые - ты думаешь - шли за немецкими офицерами? Ибо за солдатами у нас ухаживать не только не принято, но и запрещено.
  
   - Скажи мне план побега, - наконец решился попросить.
   - План один - проиграть, - сказала она.
   - Прости, не совсем расслышал, как тебя теперь называть?
   - Маргарита.
   - Я тебе не верю.
   - Она не такая?
   - Была, да, другая, но и таких, как ты - не бывает.
  
   С кем играть - уму непостижимо.
   Коля Магницкий почти в их штрафной, а они внимания почему-то не обратили:
   - Не за них, ли, господи? - прости меня, однако. - Но всё равно подал ему приемом вертикального попадания прямо в точку, как им самим и указанную - хотя в этот квадрат попади - или он забыл передать мне по Энигме эти координаты, или я слишком поздно опустил голову:
   - Ниже неба.
  
   Коля догнал мяч около углового флажка, передал мне - сам:
   - Побежал к противоположному угловому флагу.
   Зачем? - пока не понял.
   Подавать туда, если успею обработать этот высоколетящий мяч, пока не собьют с ног:
  
   - Не знаю, куда? - ибо и вряд ли успею изменить решение, пока он потихоньку ко мне спускается.
   Решил:
   - Подам на Колю у противоположного углового флажка.
   Мяч, понял мое намерение, проскочил мимо, вильнув к ногам Орешкина.
   Я выбил его из его промежности. Присев нападающий пожаловался:
  
   - Я за вас играю.
   - Вот и видно, мил человек, что против.
   - П-почему? - смог ответить он, хотя и довольно пасмурно.
   - Ты не подал нужного сигнала, что свой.
   - Я не знал, что он бывает.
   Значит, действительно свой, тот соврет не задумываясь.
  
   И тут же Орешкин не побежал вперед, как мог нападающий, а отобрал мяч у их просто Фили, - отдал его мне.
   И я решил, что не все из их команды оповещены точно, за кого играют. Почти, следовательно, правильно, ибо, оказалось:
  
   - И никто не знает, за кого играет.
   Я? Думаю, да. Взял этот мяч, подал опять Орешкину, но уже стоящему на правом - если считать от меня - фланге - он мне:
  
   - На что первым попадется, - результат: гол в нижний угол - вратарь:
   - Прыгнул вверх, не понимая, как я успел передумать, а он, следовательно, уже умел читать мои мысли.
   Что часто вообще ни о чем не думаю - не догадался. Хотя, действительно, это бывает редко.
  
   Подбежал к Маргарите, стоящей на краю поля, как свидетель - спросил:
   - На кого ставила?
   - Како - ставила, - вы играете за право отвались отсюда живыми.
   - Без денег.
   - Конечно. Но за плату.
   - Конечно, конечно, западногерманские марки не брала уже Лайза Миннелли за свои просмотры кордебалета.
   - Что?
   - Ась? Ах, что, так известно, что, берем только полными собраниями сочинений Пушкина, Лермонтова и Шекспира.
   - Достоевского?
   - Как обычно.
   - Грибоедова, - тоже?
   - Разумеется.
   - Этого, как его?
   - Кого его? Гоголя? Даже в кредит.
  
   Как они будут считать мне стало неизвестно, начал забивать в два оба. Приблизительно понятно, что будут считать разницу между забитыми и пропущенными, но, что больше:
  
   - Плюс или минус, - пока неясно.
  
   И толкнул меня от пробуждения Коля Магницкий:
   - Ты что?
   - Лучше вообще не забивать.
   - Почему?
   - Вот увидишь - они пойдут на уступки.
   - Кого его?
   - Здравого смысла.
  
   На время автоматически перестал - они:
   - Тоже засветились, как во время операции Идентификации Бога-бора:
   - Вы не знаете, кто я? - и я тоже! - след-но:
  
   - Ничем не лучше меня, - а:
   - Намекаете на обратное.
  
   Очнулся в Букингеме, один, как Бальзак под балда-хином, с телкой, думающей, что я тоже, того же, нет, не потолка, дети мои:
   - Пола.
   Я:
  
   - Ты кто, Марга-Рита? Накрасилась, что ли?
   - Ай, эм Королева англии.
   - Теперь наоборот пишется, что было большим - теперь маленькое, и наоборот:
   - Не больше ли дворца, - ми-леди?
  
   Но решил пока пожалеть себя - замолчать буквально, как заткнуться. Все равно растаможил:
   - Ты королева Англии, а я твой муж?
   Не обрадовалась, однако, моей малограмотности - решил:
   - Опять Англия в надежде, что пожаловать изволили Левый Ша.
   - Ай эм.
   - Ась?
   - Я есть левый крайний, но с правом забивать, выйдя на ракурс ворот по центру.
   Пока будешь, как лорд Букин-Гем.
   - На правом играть я уже разучился. Если только на роль Дэвида Бекхэма могу согласиться временно, - как:
  
   - Лорд.
   - Просто, Сэр, - согласна.
   - Может быть, командир отряда мушкетеров?
   - Ты не политик. И да:
  
   - Это не Франция, там, да, даже Жанна Д-Арк водится.
   - Ладно, тогда ложись, пока побуду королем Англии.
   - Ты, наверное, в курсе, а если нет, то знай:
  
   - Слышал, что королем можно стать, если жена нечаянно умрет, но как поступать дальше - точно не помню.
   - Не хотела, специально, но скажу теперь, чтобы иметь возможность проверять тебя - не часто, но всё равно, иногда, на честность:
  
   - Ты должен или добить, наконец, вездесущую Жанну Д-Арк, или признаться.
   - Второе, только, в чем, мэм, должен признаться - поясните. Подписать бумагу, что хочу играть в футбол больше, чем быть королем Англии?
   - Нет, наоборот.
  
  
   Глава 18
  
   И пока не понял, они меня уже окрутили. Так стало, легко, но только почти:
   - Радостно, - ибо король, да, но в такой субординации: если я смог, то может припереться не только Ричард Львиное Сердце - как ненароком, так и наугад:
  
   - Кевин Костнер, - оруженосцем быть славный, как, впрочем, и почтальоном: почти липовым.
   При посылке, что и все-то только исполняют здесь, на Земле, роли - не более того, но и не менее:
  
   - Кажется.
  
   Вышел за сборную Англии капитаном, но - как долго не мог понять - опять во время войны, - что:
   - Еще не так плохо, а как командир отряда парашютистов, на эту самую немецкую базу под Прохоровкой и:
  
   - Выброшенные, что даже немного начал опасаться:
  
   - Не без парашюта же ж, господи, надеюсь, - знак вопроса нарочно не поставил, чтобы и других на это дело обратного взаимодействия не соблазнять.
   Нет, на парашютах, и даже стреляли по нам не часто, а наоборот, очень редко, как не убить хотели, а только пугали, как уток, ибо и пришли сюда на их толковище:
  
   -Фотографироваться.
  
   Немцы перессорились между собой, ибо не все хотели играть с нами, как англичанами, и так же не все, наоборот:
   - Многие надеялись, нет, не на прощение после войны, но, что в Аргентине, среди ее мак-офф искать не собираются.
  
   После первого тайма мы им сделали пять - ноль, ибо еще в Англии, поставили на себя, как первые, торящие дорожку для королевы, про которую я верил, что это Маргарита, мудрой лихостью своей радующая, но, если она ей не была раньше - могут и опять напомнить:
  
   - Пора, мэм, пора, отчалить на работу, - если уже не фотомоделью, то ее фотографией:
  
   - Всегда есть возможность найти такого мужа, который это умеет делать профессионально, как, - не я ли, господи?
   Не умею фотографировать - так научусь, если надо.
  
   Начали играть, радуюсь, что немцы меня не узнают, боялся, что разозлятся - ибо мечтали, что я уже в этой Персии, или, что у них есть еще там - где цветут а-о-эдельвейсы мирового шоу-бизнеса, как его поддержка дурманом цветов Владимира Высоцкого.
   Во втором тайме всё-таки узнали - судья дура:
  
   - Выдала радостным всплеском своих плавниковых лап, что услышали на трибунах:
  
   - Как долго я тебя искала!
   - Фильмов про хеппи-энд насмотрелась, - и пока про себя сообщил, но не ей именно, а себе:
  
   - Дура, - а уж опять или снова попалась, - пусть теперь сама и решает.
  
   Так, похожа на кого-то, но не может быть, чтобы я так сильно любил раньше таких графинь, как Эрнест Хемингуэй.
   Попросил ее:
  
   - У вас есть с собой телефон?
   - Таких телефонов здесь пока еще нет, - ответила просто, без возмущения моим коварством, примененным для проверки ее на вшивость в условиях войны.
   - Ибо?
   - Да, я еще пока имею возможность мыться каждый день, - ты, как свинья, пахнешь только немецкой тушенкой, мечтами русских ожившей.
   - Зря ты это сказала, жрать чё-то и так уже хочется.
   У тебя нет молока?
   - Только, если своё, будешь?
   - Прямо здесь?
   - Я не боюсь стыдиться, а ты?
   - Я тоже, попробую.
  
   Играю не как обычно, а по-другому, бью сначала в штангу, чтобы раскачать ее с двух ударов - третий:
  
   - Будет роковой.
   Когда? Не знаю. Да и более того, не совсем ясно, зачем раскачивать штангу, если можно так забить?
   Проверил.
   - Теперь понятно: вратарь взял все четыре удара под разные уровни горизонта направленные.
   - Робот или с Марса намыргали по частям? - остановил судью движением неординарным.
   Он:
  
   - Вежливо убрал мой палец со своей груди.
   Но предупредил:
   - В следующий раз сломаю.
  
   И:
  
   - Прямо на поле провел ему болевой.
   - Из стойки нельзя, - закричал, как тяжело раненый главный судья соревнований от бровки.
   Но в сердцах послал и его:
  
   - Пробеги сначала круг - два по гаревой дорожке, потом подашь прошение на личное со мной собеседование.
   Он:
  
   - Испугался, - ибо решил - значит - правда, что имею свою левую руку, как Маргариту Английскую, а правую, - ужаснул:
  
   - Один мой родственник, но точно не Вернер фон Браун, имеет лапу в подземном бункере Хира, что может - а скорее всего, уже это сделал:
   - Подложил бомбу под его резервуар, куда Хи сматывался, как в иное измерение, не боясь, что оно такое маленькое:
  
   - Эва, - не поместится и та, несмотря, что - малютка же ж абсолютная.
   Как грится:
  
   - И как тока-тока он ее трахает?! - абсолютно же ж никому неизвестно.
   ***
   Едва вырвался из когтей судьбы, отдали документы, и можно было защитить диплом. Предложил свой вариант - можно сказать - биологии, хотя Сергей Владимирович посоветовал никому больше не говорить так:
   - Честно и прямо: теперь всё будет по-другому, друзья мои.
   Тем не менее, лабораторные эксперименты всего в течении одного года с небольшим, - дали:
  
   - Положительные результаты, - натяжка, которую делали до меня - думали развеется, как пыль, как туман Леонида Андреева, - нет, как он в этом Тумане:
  
   - Убил их надежду.
   Со мной мало кто разговаривал, что можно думать:
  
   - Я ничего нового не доказал, а только разрушил и то, что уже было.
   То, что Это - было-сплыло - направлялось Не в Ту Степь - никогда не волновало, так как и думали:
  
   - Да неужели ты, мил херц, думаешь, что правды можно добиться не вообще, а даже здесь, на отдельном участке борьбы за него.
  
   Скоро поняли:
   - Несмотря на то, что ничего еще нет, появилась разумная надежда на результат:
   - Настоящий, реальный, - о чем - так-то - никто не заикался раньше.
   ***
   Боялся одного:
   - Заставят вместо Хи спать с его Намыргалкой - а потом и сообщат, что она на деле - уже - сам Хи - мой, хотя и внебрачный, ебёнок.
   Действительно же ж, боги иногда путаются между собой:
   - То они братья, а то отец и сын, - как для них одно и то же.
  
   Я с ним бился - пусть, да, как Одиссей с Приамом за Агамемнона, которого - потом вспомнят - к тому времени уже съели прямо у себя дома. Я тоже думал, что грохнули Менелая, - а тоже:
  
   - Читал, читал безустанно, что очень легко даже - если ума палата - доказать сразу два оба:
   - Пенелопа не только была верна Одиссею, - так сказать:
   - Всё время, - но и даже не только наоборот, что открыла прямо у себя на дому публичный дом, - но и:
  
   - И то, и другое, пажалте, в любое время не только дня и ночи, но и во всё время сей древней истории.
  
   Что, собственно, и значит, почти, как Христианство:
   - Вот как надо!
   Я бин всё может! Хотя не знаю точно, может и надрывался, как Владимир Высоцкий:
   - Из-Даля всё, но вот чьей забывы для - надо, наконец разобраться.
  
   И точно, объявили, и не только мне, разочарованному, что опять победили немцы и будут исполнять свой:
  
   - Айн, цвай, драй, фир
   Ин ди шуле геен вир, - а я:
  
   - И должен его получать, как своё намедни приснившееся счастье.
  
   Жаль не убежал раньше в Силиконовую Долину, как в:
  
   - Для Данте спасительный А-де, - теперь уж не вырваться.
  
   Втайне от уже свершившегося правосудия разрешили спуститься вслед за Данте, как по словам другого поэта:
  
   - Другие по живому следу
   Пройдут сей путь
   За пядью пядь, но пораженье от победы
   Я сам не буду - уже - отличать.
  
   Что значит:
  
   - Как по Земле ходить можно - так и для тебя теперь - под ней нет уже преград.
  
   Иду один себя вижу, - а:
  
   - Больше-то никого!
   Что заблудился - не верил.
   Принял простое решение: списали. Но почему? - неясно, ибо забивал, забивал, - а:
  
   - Неужели ж больше уже не надо?!
   Я - Хи, или победил Хи и запретил футбол навсегда? Но зачем - не так просто додуматься, потому что немцы сами в эту игрушку шпилить горазды.
   Получается, записали в немцы - появиться на Земле, где приличное общество - уже не могу, буду здесь в темноте, освещаемой только внутренним светом, - нет, нет, не в футбол, конечно, играть, ибо:
  
   - Хорошо, что не с кем, - появятся - придется играть страх, - а:
  
   - Всё не хочется и не хочется.
  
   Понимаю, что докажу, что давно хотел - выпустят опять взад, как дурака, только и мечтающего, что:
   - Заблуждаться.
   - А именно, сэр? - был услышал мой вопрос, обращенный ко мне.
   И:
  
   - Выход давно уже был мне показан, как отрыв души от тела, - но смогу ли теперь, господи?
   Или страх опять пересилит это желание, - знак вопроса, - нет, не услышал.
  
   Выйти из А-Да - значит выйти из самого себя - хорошо придумано, но сколько лет я уже это дело пробовал! - и так и не смог пересилить страх.
   И здесь, в темноте, неужели мне жаль будет расстаться с собой?
   Не совсем ясно, где я играть буду тогда? Один тайм ходить по левому, и забивать из центра - второй, наоборот:
  
   - Двигаться с мячом по правому и забивать опять из центра, но в другой от вратаря угол.
   Не привык, могу запутаться, господи. Так-то логично, бежать по правому, бить из центра, - но могу ли левой ногой!
   Хотя, действительно, почему не бить правой?
  
   Вернули опять в сборную завода. Решил. Но не тут-то было, оказалось, что:
   - Пока только слесарем третьего разряда.
   - И да: парторгом будешь?
   - Да.
   - Есть какие-нибудь новые планы?
   - Так как старых не было, то и новых пока не могу вспомнить.
   - Дак, мил херц, неужели ты не знаешь, что их нельзя придумать?
   - Ась?
  
   - Да, да, всё не так просто, как со стороны кажется, ибо врать надо - вот в чем ответ на любой вопрос.
   - Я люблю врать, но только задушевно.
   - Надо именно подчиниться необходимости.
   - А именно?
   - Врать задушевно.
   - Считаю - это невозможно.
  
   И понял, он улыбнулся, как признанию подследственного.
   - Ладно, не беспокойся, парторгом ты быть не можешь, но - пожалуй - будешь числиться.
  
   Поступило предложение о:
   - Ликвидации, - несмотря на то, что применить это меро-приятие было не к кому.
   - Организовать!
   - Ась?
   - Что значит:
   - Ась?
   - Футболистов тоже лик-лик?
   - Да, и более того, расстрелять прилюдно.
   ***
   Я встретил Нок, как тогда было, но только уже не в уме, а она одна, действительно, купалась.
   И мы еще раз познакомились. У нее здесь была своя комната, так как еще недавно работала профоргом, а теперь эту должность сократили и перешла в местный, Пу-й филиал МНС-ом.
   - Женишься?
   - Теперь?
   - Да, по крайней мере, на днях?
   - Заходи.
  
   - Я на днях защищаюсь, не знаю, можно ли мне тратить силы на женщин.
   - На них не надо, а я много не возьму.
   - Сколько?
   - Только твою жизнь.
   - Спасибо, так как это, действительно, не все.
  
   И мы поженились, никому не говоря ничего, она только сообщила своим родителям в Белоруссию, что вышла замуж, а праздновать будем, - как посоветовал передать мне муж:
   - Только намедни.
   Вообще, пошутил:
   - Когда защитит кандидатскую диссертацию.
  
   Я представил О. три варианта подробностей, как исключений из правил, но он так и просил:
  
   - Сделай какую-нибудь конкретику своей идеи, и лучше всего - добавил - покажи действие химических реакций на исключениях из правился из обычных представлений о биологии.
   И как в кино, сразу подошли три варианта, которые объяснялись моей даже не теорией, - а:
  
   - Представлением о ней, как о правде.
  
   - Похоже на решение головоломки, - а:
   - Добавил академик, - почему так получается, - абсолютно непонятно.
   - И так у тебя объяснены все три варианта.
   Он их просмотрел и удивился:
  
   - Прямо, как подставной вариант: всё совпадает, а почему, одному богу известно.
   Никто не примет это за правду, но интересно:
  
   - Да, интересно, почему так? - согласился я.
  
   Он попытался вытянуть меня на кандидатскую диссертацию, а дали докторскую. Ибо два против одного судьи ученого совета проголосовали, что:
  
   - Это не может хоть как-то соответствовать реальности.
   - Что вы сказали? - переспросил его О.
   - Я имею в виду, что какое-то соответствие в этом взгляде на мир точно есть, - сказал Свердлов, - или это был кто-то из его лаборатории. Хотя, кроме одной бабы, дипломника и еще одного студента третьего курса у него больше никого и не было.
   Еще один был такого же мнения.
   Третий настоял на своем:
  
   - Я люблю природу, но не верю в такую ее красивость.
   - Почему? - так просто, видимо, спросил его О.
   - Так звери же кругом, звери! - в сердцах согласился с кем-то этот третий.
  
   Действительно, этих исключений из правил еще никто не объяснил, и - по-моему - даже не пытался. Как необъяснимы знаки стоп в росте популяций животных. Он привел именно этот пример.
   Когда все согласились, что я достоин за это неочевидное открытие кандидатской диссертации, - О. - после перерыва предложил:
  
   - Лучше дать ему докторскую.
   Но этот третий не совсем согласный задал вопрос:
   - Почему, не очень понятно?
   - Чтобы помочь ему быть правым в перспективе, - ответил О.
   Проголосовали за докторскую.
   Секретарь даже чуть-чуть пошутила:
  
   - Хорошо, что я не успела оформить кандидатскую на вашу подпись, - и, кажется, даже улыбнулась О.
  
   Людка не поверила, когда даже узнала, что при защите дипломной кому-то дали докторскую, - и, даже добавила:
  
   - С такой, как у тебя фамилией!
   - Так бывает? - только и спросил я без улыбки.
   И согласилась, но только с большим трудом:
  
   - Нет, а - значит - дали тебе, что ли?!
   ***
   Удивительно, во второй половине второго тайма начали потихоньку уступать дорогу.
   - Они начали узнавать тебя.
   Кто был - неясно. С другой стороны, верить всё равно мало кому можно, - себе?
   - Не часто.
   Ибо привыкнут - опять врать начнут, а это равносильно неточной передаче в нужный момент, и хуже всего, если в последний.
  
   Узнал Геринга - играет в защите, сволочь, - значит:
   - К предательству уже готов!
   Как стадо кит-офф.
   Как раз его только что обвели, несмотря на ширину плеч. Но, видимо, не зря говорят:
  
   - Двухголовый, - и теперь понятно, почему я никогда не обижался, несмотря на то, что верил:
   - Вряд ли меня уважают - просто любят.
   Он - значит - вот почему двухголовый - вторая иво голова - это просто жопа. Из чего и следует:
  
   - Сравнивают по существу, а не просто по внешнему виду.
  
   Поискал за полем, но ближе не к скамье подсудимых, как тренерской скамейке, а у ворот.
   Противника - не было, за нашими, да, фигуры маячили.
  
   _______________
   Оставить здесь, или только в Эссе?
   Сколько людей вели битву со злом! И думают, что они все погибли. Но вот Шекспир - в Ромео и Джульетте и Пушкин в Повестях Белкина, в Дубровском - прямо заявили:
   - Все живы.
   И Бурмин, - как Владимир, и Маша, как жена Дубровского, и Сильвио не погиб в сражении за Грецию, и Маша Станционного Смотрителя - под именем Дуня-ша попала в хорошие руки, - следующего за Зевесом - Станционным Смотрителем - бога.
   И даже Гадес смог жениться на прекрасной Персефоне. И даже Гробовщик, переселившийся поближе к месту действия:
   - В Ад, - смог сохранить связь с Землей, чтобы иметь возможность первым узнавать:
   - Кто еще жив, а кто уже:
   - Как-то меньше.
   -------------------------
  
   Кого-то еще не вспомнил из своего близлежащего штата, - но был ли этот Геббельс на самом его деле:
  
   - Не думаю, что даже узнаю его при встрече.
   Однако, на табло засветились цифры в половинном почти запасе всей Хер-Мании.
   - Он воровал! - закричал я, как в кино, где застрелили одного хулихгана, за то, что он отбирал золото и бриллианты, - нет, не у покойников, перед спуском их в преисподнюю, а при их спуске с гор, всегда командуя своим солдатам одно и то же:
   - Кателлэ!
  
   Я - разумеется - не тот горный офицер в Мексике, добывающий средства к существованию путем ограбления туристов, нашедших бриллианты, - а даже кока-колой - не интересовался, не говоря уже о зернах кофе, имея друга не только в Америке, где их можно выгодно сбывать, но и сам друг:
   - В Мексике.
  
   И понял, что этот Гэби-Хэби уже давно бежал из благословенной Хер-Мании в эту Венецию жизни призрачной:
   - Бриллиантовой, - Боливию, Мексику и Венесуэлу.
  
   - Он не только воровал, - обратился к ихнему вратарю, - но и сейчас продолжает, так как делает ставки, не из моей ставки верховного главнокомандования, а только циркулярно:
   - Из Мексики.
  
   Наконец понял, зачем все эти марсиане выбежали на поле, когда война:
   - Еще не кончилась, - хотят под прикрытием футбольной сборной рвануть в Уругвай, - а там фейсконтроль проходят на футбольном поле.
  
   И, чтобы показать кинокамерам зарубежных компаний, прокинул мяч Хиру между не только задних, но и передних лап. Как? Он встал на уши от ужаса перед своим готовящимся поражением. И несмотря на перемирие, по плану уже вот-вот готовящееся перейти в мир окончательный и бесповоротный, что даже одна четверть Кремлина-Гремлина будет принадлежать Херу-Мании - как одна четверть обратного:
  
   - Этим же.
  
   Мне открыли люк - где-то между серединой поля и нашими воротами, но я отказался уходить:
  
   - Уйдем вместе, как Джордж Сорос.
   - Ась?
   - Дак этот - я имел в виду - но не Остап Берн-Дер, разумеется, а один из марсиан моего с вами поколения.
   - Этот - вы имеете в виду
   - Шикль Грубер?
   - Его мы должны взять с собой, как боевое прикрытие.
   - В некоторых оттенках ультрафиолета вы на него похожи.
   - Да? Я - так-то - думал, он на меня похож. По крайней мере, надеялся.
   - Хорошо, мы выдадим его за более-менее настоящего, а ты будешь подельником, что по-русски значит:
  
   - Копия.
   - Нет, наоборот, перебил он меня опять, копия бывает в другом случае.
   - А именно?
   - Когда он лежит, как ваш фундамент под делом, - что и значит не подельник, - а:
   - Под-Дельник, - правильно-о.
  
   В перерыве я сказал своей команде, что надо сделать перерыв.
   - Зачем? - спросил Эра Феев.
   - Надо.
   - Мне непонятно, что это значит.
   - Я капитан - и значит, я решаю, что в перерыве между таймами будет концерт.
   - Мы думали, что будет бой с танками противника.
   - Возможно, во второй серии, да, но и то не такой, как вы привыкли, а помощью липких бомб.
  
   - У нас нет носков, - кто-то.
   - Когда начнется бой - выдам.
   - Со склада? - Орешкин.
   - Да.
   - Где он? - Коля Магницкий.
   - Возьмем.
  
   Немцы пошли в отказ, послав нашего парламентера по расписанию:
   - Туды-твою.
   - Объясни почему? - одна прохиндиада.
   - Говорят, что не хотят биться за Это здесь, на Курской Дуге, ибо под Москвой им комфортней, так как лучше.
   - Или, наоборот?
   - Это не дискуссия, чтобы было еще и наоборот.
  
   Я сам пошел на эту случку, и настоял, что:
  
   - Начинаем с отражения атаки немцев под Курском.
   - Ты так сказал, или уже и расписался? - ужаснулась Ксерокопия, про существование которой я почти забыл, так как, если и трахал, то не:
   - Помню точно, как, если иметь в виду, что она пузатая, как большинство бухгалтеров.
   - Разумеется, он расписался, - появилась и Ленка-Пенка, которую я трахал, да, но уже так думаю:
  
   - Только так давно, что, как во сне, получается.
  
   - Друзья мои! - радостно воскликнул я, - ибо только теперь я понял предложение их группенфюрера:
   - Рубиться домами, как в Ромео и Джульетте Вилли Шекспи.
  
   - Будут играть все?! - удивился кто-то.
   - Да.
   - Некоторые, - сказал Эра Феев, - пойдут впереди как заслон.
   - Они шли, так сказать, перед солдатами, а не за ними, что ли? - удивился вратарь Федя.
   - Кто-то должен погибнуть заранее, чтобы обострить чувство ответственности у остальных.
   - Это кто сказал? - спросила У-Лидка.
   Я только резюмировал:
  
   - Как делить победу - так все тут как тут, собрались разобрать ее по частям.
   - Ну, хорошо, - сказал бывший муж Ленки-Пенки.
   - Да? - поинтересовался я, что будет дальше.
   - Я буду снайпером.
   - Это блатная работа, - сказала Улитка, - на нее конкурс, ибо доппаек, шоколад, виски-киски, тушенка в неограниченном количестве даже на самой передовой.
   - Что значит, - на самой передовой?
  
   Пришел парламентер от немцев и сказал:
   - Нужно бросить жребий, кто будет защищаться, а кто нападать.
   Я уточнил:
  
   - Вот из ит?
   - Мы решили, - ответил этот Гуди - Гудериан, - что мы взяли Москау, и теперь вынуждены ее защищать.
   - Так, это, мы откуда начнем своё наступление на Москву? - удивился я. - Ибо, - добавил, а за меня закончила одна из моих прохиндиад:
  
   - Из леса мы не попремся безо всего.
   - Пойдете, как немцы, чинно и благородно.
   - Откуда?
   - Прямо.
   - Что значит, прямо.
   - Из Бёр-Лина.
   - Ась?
   И добавил:
   - Мы должны посоветоваться.
   Но тут же все, как один в нашей команде, запел одним, так скать, хором:
   - Мы никуда не пойдем!
   - Како - не пойдем? - удивился немец.
  
   Но все молча подходили, подписывали тугамент и отваливали, как уже насытившиеся одним только обещание Улитки.
   Парламентеры ушли ошарашенные, что поменяли Берлин на Москву, - а:
   - Хорошо ли это, - сами лично понять не могли не только до конца, но и вообще ничего не соображали.
  
   - Хотя как знать, что они задумали, - сказал бывший муж Ленки-Пенки, любящей настолько трахаться со всеми, что сама и придумала:
   - Мне не хватает денег на содержание маленького ребенка, поэтому буду работать при гостинице проституткой.
  
   Действительно, уму не постижимо, люди открыто - по крайней мере для администраторов гостиниц - что здесь есть люди, живут, как все пьют и едят, но трахаются так же часто, как все остальные ходят на работу через проходную, выводящую многих и многих в:
   - Люди.
  
   - Время не видно, - сказал кто-то, - его надо разглядывать.
  
   И так как никто не мог понять, что Москау отсюда недалечко, что и ее можно штурмовать, то сошлись на том, как мы:
   - В Берлине, как в крепости, а немцы на нас нападают.
  
   Уже почти готовы все были к штурму, и к его отражению, как пришел сигнал, как с Луны:
  
   - Второй тайм, второй тайм, всём предлагается выйти на поле не позднее, чем через пять-семь минут.
   Игра продолжилась, но с нулевого счета, ибо никто не помнил, какой он был на самом деле, - да и это:
   - На самом деле, - изменилось.
  
   Что я ни придумывал, чтобы обмануть немцев - матч закончился вничью.
   Решили продолжить танковую дуэль:
   - Мы в окопах и без с пушками - они в Гудерианах прут недуром.
  
   - Прошу прощенья, - сказал я, - одно уточнение, это уже будет не правда, а только ее де-жа-вю.
   Пошли наоборот, они уже за берлинской стеной - мы их окружаем.
   - Дальше?
   - Как в Трое. - десять лет ни мира - ни войны.
   - Так что делать? - как спросил один Чернышевский.
   - Драться будем в отличие от обычного времени еще и между собой, а не только сами, - ответил один из них.
  
  
   Результат:
  
   Глава 19
  
   - Кровосмешение разрешено только немцев с русскими - между собой - они же:
   - Право трахаться имеют, но только раз в жизни - дальше:
   - Можно только скрываться от правосудия, - смерть, нет, не немедленная, а именно другая - медленная:
  
   - Кто не сможет трахать немок - русский, имеется в виду, и кто не может трахать рус-алок, немец, имеется в виду, - тот умрет от тоски в течение ближайшего времени.
   - Сколько? - спросили большинство, ибо не только решили, но большинство - почти все - вообще не могли трахаться, как русские:
  
   - Один раз за сорок раз, - немцы, наоборот, только:
   - Сорок раз по разу.
  
   Найти середину, а уже тем более, часть - невозможно, ибо, да, можно, но надо уметь не кошку еть, чтобы не царапалась, а доказать Великую теорему Ферма, - что, да, друзья мои, не только Ахиллес уже может догнать и перегнать черепаху, но и дроби - представить нельзя, - а все равно трахаются тоже, ибо:
  
   - Делятся!
   Точнее целое можно разделить так на части, что они тоже будут целыми!
   - Так бывает? - не решились даже спросить многие, - некоторые:
   - Попробовали - ни у кого не получилось.
  
   Пока то да сё открыл контору по реабилитации. Миллион долларов в одном из банков Миделинового Картеля, - и:
  
   - Через две недели человек может обучиться нейтралитету, как теперь хотят почти все:
  
   - Размножаться хачу не меньше, чем трахаться.
   Что значит, можно обойтись почкованием. Радости - уже пробовал - даже больше, а если нет, то всё равно:
  
   - Не меньше.
  
   - Простите, добрый сэр, - подошла одна из прошлых прохидиад широкого потребления, - как трахаться при обоюдном потреблении?
   И, похоже, она поняла правильно:
  
   - Бесплатно никому ничего нельзя давать теперь, - ибо теперь всё наоборот:
   - Нет денег - значит человек ничего не хочет, а только прикидывается имеющим желание.
  
   Воздержание настолько обострило слух и зрение всех, что всё - от куска хлеба, отрезанного от буханки больше только, чем на три сантиметра - это уже секс-символ - и, если про колбасу ни слова, то скамейка - это инструмент к насилию своей воли:
  
   - Я не буду-у!
   Како - не буду:
   - Будэшь, - ибо я уже распласталась, - а:
  
   - Разницы, - просто доска, или с местами от сучков, оставшимися, - никакой просто-напросто:
  
   - Не видно.
  
   И вот даже деньги - не нужны.
  
   Организовал оборону, как на пляже Омаха немцы простив американцев, - но по системе Троянского Коня, - ибо:
  
   - Рассказали об этом американцы настолько раньше немцев, что немцы-то после войны настолько заикаться начала-стали, что и вообще:
   - Одна только Дефа-Деза от них и осталась.
   Поэтому, кто первый - кто второй - это еще сесть, как Алан Тьюринг, и посчитать надо.
  
   - Три очереди картечью по.... - прошу прощенья, - спросил у заряжающего: - Мы кого сейчас мочим?
   - Да вы, что, мил херц, на Луну собрались, или наоборот, оттуда и наблюдение за этим матчем ведете?
   - Так вот думаю, и хочу решить правильно: подадут это такси до Луны, или так бежать придется?
   - Безо всего?
  
   - Удивительного не так много, как вы думаете - э-э- ?
   - Мене-Лая.
   - Ась? - ибо еще ни разу не додумался, что он - это на самом деле, большей частью, Лая.
  
   Не зря, следовательно, в Голливуде решили, логично будет, если победит Орландо Блум, Париса подражающий.
   Неужели даже Одиссей и Пенелопа не особо заморачивались, когда заранее узнали, что расстаются на двадцать лет - не меньше, - именно потому, что - этеньшен:
  
   - Будут по полнолуниям и новолуниям меняться, однако местами, как пол-ами?
   Но так-то получается, что всё равно придется трахаться по воспоминаниям. Доказать, что и воспоминания - это тоже по сути:
  
   - Прямой Эфир, - без доказательства Великой теоремы Ферма будет не только не так-то просто, но и в частности:
   - Возможно ли вообще?
  
   - Три очереди картечью, - опять вспомнил, что надо вовремя скомандовать.
   Но выполнять отказались. Долго не мог понять, почему, пока не догадался, что у нас - и на-те вам:
  
   - Нет пушек, мил херц.
   - У них Эм-Джи.
   - У нас Эм и Жё? - поинтересовался, хотя и не думал применять.
   Но и их нет, - а:
  
   - Почему? - спрашивается, если мы в обороне, где станковые пулеметы живут охотно, а они идут в атаку налегке - непонятно.
   - По привычке, сэр, - объяснил кто-то.
   - Помню, - объяснил этой - нет, не дуре, конечно - ибо в обороне все дураки, так как не только я, но вообще все:
  
   - Очень, очень нервничают.
   Ибо преимущество на нашей стороны, - на их, однако, еще хуже:
   - Стоят такие Заград Отряды, что и пишут их тока-тока с большой буквы.
  
   Удивился сам себе:
  
   - Откуда у них, - и, представить можно - понять:
   - Нет, - такая оборона.
   Разъяснили:
   - Напротив нашей построили.
   - Еще одну Тро-Ю?
   - Да, - объяснили, - чтобы их - нас, имеется в виду, запутать: думать будем, но не долго, ибо легче всего решить это уравнение правилом:
   - Это Маша - тоже наша.
   И вышли мы с трубами Иерихона, как литовцы с приглашением Красной Армии, наподобие:
  
   - Письмеца в конверте - погоди не рви, - а, как прочитал:
   - Отказаться уже не только сил нет, но и причин не осталось почти, - так только небольшое сомнение:
   - А, значится, где мы тогда-таперь, жить будем-м?
   И оказалось, что не будем, немцы нас вязли в клещи и повели. Куда? Пока не сообщили.
  
   Додумался и сообщил всем, чтобы не беспокоились. Ибо, да, они ведут нас, как на расстрел. Но.
   Пока не сообщил имеющуюся у меня радость, как:
  
   - Это мы их ведем, - но:
  
   - Только я это вижу, - больше никто? - вперся кто-то в мой сам с собою.
   Оказалось, настолько тихо я веду эту беседу, - что никто ее не слышал, кроме кой кого.
   Какая-то Брисеида играет за них, хотя, как только ни клялась-божилась:
   - Пусти к бате, - я воевать против тя не буду, как Андрей против Тараса Бульбы.
   Ибо есть мнение, что Тарас по неугомонности своего характера пошел лично шпионить к этим немцам-полякам в Будапешт - Андрей, увидев его - естественно - встал на дыбы:
  
   - Ты спятил, что-ль-с, старый дурак?!
   И кто кого - пока неизвестно.
  
   У себя дома и стены помогают - если кто не знает, как расшифровать эту рекогносцировку - записывайте:
   - Не стены именно, - а точнее, невидимая невооруженным глазом Сцена.
   Как и роздал всем пароль:
  
   - Увидите Сцену - оставайтесь на ней, как в крепости.
   Ибо этот же бой был и у стен Трои, за право и тем, кто ее штурмует называться:
  
   - Актерами, - любимцами бог-офф.
  
   Я первый вошел в бункер, что охрана настолько мало, что поняла, ибо только вякнул один меланхолист:
  
   - Вы Иво пере-прятывать?
   Мы зашли Хи нет, как и предполагалось по известному нам сценарию:
   - Им пока что - на время - буду я, но всё-таки надеялся передать ему, чтобы передал нашим - в подвале Гремлина:
  
   - Меня пока больше не ищете.
   - Больше? - немного окрысился он.
   - Ни больше - ни меньше, - успокоил я его.
  
   И так - если подумать - что делать там с Хи, если он и так всё делал по инструкциям, - непонятно. Скорее всего, будут пытаться удвоять умножением.
   - Размножением? - Ленка-Пенка, опять завертевшаяся здесь предложила, следовательно, ненавязчиво:
  
   - Прямо сейчас или всё-таки ночью потрахаться? - вынужден был спросить, ибо могло оказаться, что муж заставил ее уже настолько зашиться от этого дела - не сможет, даже, если денег нет.
   Следовательно:
   - Удалось распутаться.
   - Жаль с тобой расставаться, - сказал ей, - только что встретились.
   - Я никуда не пойду.
   - За рога поведут, - не сказал, но посоветовал: - Будешь сопровождать Хи, как Мата.
   - Ась? Его Хари, что ли?
   - Да, ты будешь его лицом, чтобы все не только замешкались - но и.
   Она согласилась:
  
   - Не ужаснулись, но растерялись от радости настолько, что счет всегда оставляли открытым настолько, как и не закрывали его никогда.
  
   Ушла с Хи, - а:
   - Что недовольна, - мог только догадываться.
   Вообще-то она достойна, если он оставит ей свой небоскреб среди плантаций коки, такой наки, - на миллиард потянет даже в долларовом эквиваленте. Надо по телеграфу застолбить себе место около нее - вдруг вести себя прилично будет, ибо:
  
   - Не насытилась ли уже на просто-лудынах, из своего два на полтора торгового участка на всех глядя, как кукла натюрлих.
   Зря не спросил, умеет ли она петь, как та Роза-Мунда-Линда - Зара Леандр, ибо известно, что перед смертью можно спеть не больше двух песен - одна - это всегда Битлз, а другая на выбор:
   - Хоть Хи - Ка-Пут, - а нет, так говорила баба деду:
  
   - Ай, в Америку поеду!
   - Что ты, дура, ибо ты и так с дырой.
   В результате драка, ибо один думает про голову, а другая, как еще более обычно:
  
   - Про жопу, что ли?
   - Точно!
  
   Хуже всего то, что уйти из бункера не успели, и кое-кто заорал снаружи благим матом:
   - Хорошо посидели - дайте и другим покуражиться! - ибо думали, что мы спрашиваем до сих пор у Хи, где он зарыл золотые запасы своей партии.
  
   Вывод напрашивался печальный:
   - Играть мы можем в этот футбол только еще до того, как Хи сдался - значит, с их еще победой, а нашей только надеждой.
   - Надо вернуть время, - сказала Ленка-Пенка - значит - вернувшись уже из Швейцарии, как сбежавшая еще до отхода поезда туда, - только для того, чтобы мы могли хоть раз-два-три в жизни:
  
   - Победить немцев и в футбол - тоже.
  
   - Надо напасть на партизанский отряд, где его держат, как на пересылке.
   - Я думал, что он в камере хранения на станции, откуда должен был ехать в Миделиновый Картель.
   - Это один из наших футболистов, - согласился всего за сто тысяч западногерманских марок быть им на всю оставшуюся жизнь, так как понял:
   - По-честному в футбол всё равно выиграть невозможно.
   - Всего?
  
   - В месяц. Прошу прощенья, но ему посчитали, в год, - ибо и остальным футболистам на что-то жить надо, а постоянно не хватает из-за систематических поражений.
   - Да, - согласился, - несмотря на то, что это были победы, подмененные потом на поражения.
  
   Решил использовать последнюю попытку уйти, не связываясь ни с Хи, ни с Кимом Филби. И вспомнил - выходит - зря, ибо Ким Филби - сейчас находился на базе, как на своей явочной квартире в Пивном Баре на Рязанке.
   - Почему именно там, мил херц? - пристала одна прихожанка, так как раньше я ее вообще никогда не видел, но выходит, слышал, как про Зару Леандр.
   - Думаю, я раньше не знал, а теперь понял, что там где-то спрятаны Звездные Врата, искать которые и было первоначальной задачей этого Лёвы Задова под партийной кличкой:
  
   - Неужели правда, Ким Филби еще жив?! - спросили почему-то почти все.
   Как - получается - только и ждали этой отмашки:
   - Точно, они здесь, как сверхсекретная связь Кима Филби с бункером Хи - напрямую.
  
   - Осталось только доказать, - я поднял руку, как призыв к спокойствию и хладнокровию даже не слабонервных.
   - Что именно? - спросил один из них - какой-то обер-полицмейстер. Но не Гэби и не Скорик, пригодный - несмотря и на противоположные мнения - только для того, чтобы забить решающий гол силовым способом.
   - Это Вернер фон Браун, - сказала Компенсаторша по финансовой отчетности, что обеспечивало нам кой-какой доход даже в том случае, если проигрывали все решающие матчи.
   Как это возможно - мне пока так и не удалось понять.
  
   Я всё равно объяснил, что связь времен Второй Мировой и пивного бара на Рязанке времен расцвета демагогии Лео Иля - означает.
   - Да, что именно? - ко мне уже начали приставать, как оказалось, наши руководители, но не похоже, что из руководства Автозавода, откуда - и я сам давно уже поверил - вышли Пеле и Эйсебио вслед за мной, как за, - нет, не Андреем Рублевым, и не за певцом Рубашкиным - точно, а вот на Эдуарда Стрельцова:
  
   - Похоже.
  
   - Неужели, действительно, не просто так, только имеется в виду, эта связь, - а:
  
   - Есть форма - как у Земли, связующей Моцарта и Сальери, как сыновей гармонии, - линия одной - или:
  
   - Одной и той же жизни.
   - Вот на этом - пока что - воображаемом зиккурате - мы и проведем матч.
   - С кем? - не понял никто.
  
   И выдвинули против нас сборную русских партизан, оказавшихся в таком большинстве, в плену, что как и не уходили никуда с отступающими частями Красной Армии. Ибо приказа:
   - Ни шагу назад, - так и поняли: буквально:
  
   - Назад не идем - впереди тоже патроны у немцев кончились, ибо на их ЭМ и ЖЁ нашего калибра их сколько надо?
   И не насчитаешься!
   Начали друг друга окружать просто так - Голым Вассером - они:
  
   - Нихт шпацирен, послали подальше официрен, приказывающих принять рукопашный бой, а на деле почти что березовыми вениками.
   А то говорят, что русские избивают ими друг друга только в бане - по росписям древних итальянцев - мы:
  
   - Даже в бою.
   Решили, что и в войну, нет ничего справедливее футбола, чтобы как в песне:
   - Разойтись на веки нам - врагами, разными языками владеющими, - или:
   - Наоборот, мы вам Умышленность в виде нефтяного подогрева, а мы - точнее, теперь они уже:
  
   - Нам, - авто и даже люкс, но вот Мерседеса так и не до-лай-ались.
  
   Решили пока не грозить, что с Японой Мамой зарубимся вплоть до всегда-тай-ства на нашей Победе их Тойот и Мицубиси вплоть до Паджеро. Но за Мерседес немцы запросили всё равно:
  
   - Пять ноль в свою пользу даже еще до начала первого тайма.
   - Так бывает? - спросила одна из - но я ее узнал, так как всегда и шла не за солдатами, а премиальными, у кого они есть.
   И вот так думаю:
  
   - С какого дня жизни ее начали трахать, так как делает это даже без интуиции, - а как:
   - Адис Абеба - что значит:
   - Садись и обедай, - вот не как в ресторане, а докатилась уже до обычной столовой с комплексными обедами:
  
   - Сначала заплати.
   А иначе, как кассовый аппарат без его пулеметной ленты:
  
   - Чек на покушать не выдает.
   Сама:
   - Как железная кукла - абсолютно без вдохновения.
  
   Приказал разведать до начала матча, по чьему каналу она сюда прошла, - так сказать:
   - Легкокрылая.
   Чтобы меня не расстраивать искали долго, чтобы - авось не оказалось - по-моему.
   ***
   После защиты кандидатской, как диплома - наоборот решил рационализировать метод открытия одного то ли датского, то ли немецкого то ли, но вряд ли английского и точно:
  
   - Не американского предпринимателя со своей лабораторией - в ней.
   Высказался по этому поводу на собрании нет, не ученого совета, а в вообще представителей всех ученых модификации местного биоорганического института.
   - Поздно, - сказал О.
   Я - про себя:
   - Пить Боржоми?
   - Нет, Боржоми, да пить не время, так как, - ответил О., - всегда рано.
   - Да, понимаю, его здесь не бывает, - ответил.
   Но он всё равно возразил:
  
   - Никто не будет проверять вашу модификацию разумности биологических молекул.
   - У нас нет для этого оборудования, - сказал Свердлов, а Алик, с которым я тоже иногда работал, но - вот так подумать - только в добрых намерениях:
   - Не мог не согласиться.
   Я согласился:
  
   - Они не будут прорабатывать моё развитие реакции, но перепробуют все остальные, когда придет время разочароваться в их очевидности.
   - Да, - согласился Свердлов, - тогда им легко будет понять и проверить любую невероятность.
   Алик добавил:
  
   - Тем более, - говорят, - они уже на грани проверки всех возможных вариантов.
  
   И я подумал, что действительно, еще - а точнее, наоборот:
   - Уже радо выходить со своими предложениями, так как - теперь уже точно уверен - здесь есть люди, телеграфирующие напрямую в министерство, - а там-м!
   - Всё продать умеют, не заплатив ни капли тем, кто:
  
   - Тоже что-то делал, - и даже наоборот:
   - Вообще всё, - если не считать обнародования.
  
   И только через две недели попытался напомнить О., когда он обедал не в Адис-Абебе, - в в столовой города Пущино.
   Он, как ждал, так и сказал сразу:
  
   - Поезжай туда, - покажи ответ.
   - Вы мне верите?
   - Уверен, - и даже добавил, - абсолютно.
  
   И представил мою форму долгой-долгой жизни, и если на Земле, то и на Земле - тоже.
   Но их последователь нет, не Эйнштейна, и не Кима Филби, и даже не Брайана де Пальма и Лайнуса Полинга, - честно задумался:
   - Не удастся совместить никак.
   Я подумал врет, ибо перебрал все варианты, а значит любой другой его очень заинтересует.
   Оказалось, правда:
  
   - ТАК думать он не умел, - как многие не поняли в литературе, зачем Слону Владимиру Набокову понадобилась Моська в виде девчонки - почти что футболистки - тогда еще, когда про футбол очень мечтали:
  
   - Все могут, но только не женщины - девушки, да, могут иметь желание, - но:
   - Не более того.
  
   Когда я всё-таки показал свою формулу, этот датчанин - рассказали - смотрел на нее, не отрываясь тридцать шесть часов - трое суток с небольшими перерывами на вторые тридцать шесть часов, - но так и не смог догадаться:
  
   - Как она может влезть в другую молекулу, имея, как и мама - или папа - что всё равно:
  
   - Такой же большой размер.
  
   Если я буду смотреть так же - со стороны:
  
   - Тоже ничего не получится, - ибо пробовал - ничего не выходит, не могу самым элементарным способом найти выхода из этой пещеры Тутанхамона.
  
   Им пришлось принять - даже меня - на веру, но с недоумением:
  
   - Что делать дальше, сэр, - мы не знаем.
   ***
   Ее отправили в обоз - так как не давала без денег, а я свои - объяснял ей уже двадцать пять раз:
  
   - Не могу взять даже без желания.
   Хотя заинтересованность была:
   - Она человек неживой, а ищет кому дать за деньги.
   Непонятно, ибо:
  
   - Зачем платить, если можно до этого же самого додуматься бесплатно?
   Думаю, надо попробовать воскрешать свои мысли, как на ощупь достаточно твердые.
   Удивляет, что некоторые рождаются прямо сразу природными проститутками, - как:
  
   - Подвид человека, - и, значит, право на это дело имеют.
   Я - понять не могу. Вот только один пример и есть, что его можно использовать для дальнейшего продвижения по этому пути - неприличной радости.
   Повар любит кушателя, - а:
  
   - Занимаются они противоположными делами. Он варит - она есть. Потому что всё его:
  
   - Ест.
   Следовательно. Если человек живой, то он хочет именно проститутку, как тоже человека, но уже мертвого. Так сказать:
  
   - Поджаренного уже на А-Бет.
   Или всё-таки, потому и хочет, что имеет возможность поучаствовать в этом процессе, как:
  
   - В доведении ее до кондиции.
   Выходит, повар, как в песне - только делает котлеты, а мы уже сами меняем их на монеты.
  
   Эра Феев решил узнать:
  
   - Сколько будет стоить вот это:
  
   - Котлеты?
   - Нет, или, наоборот, да, но всё-таки, нельзя ли узнать, какие они на вид?
   - Котлеты?
   - Ну, если вы это так называете.
  
   И действительно, чуть не задумался:
  
   - Как выглядит прейскурант трахтенберга, но не на бумаге - как уже мертвое резюме, а в подаче, как, например, Утка по-Пекински.
   - Ась?
   - Ну, я грю, она хоть ощипанная уже, или это издевательство тоже требует отдельного прейскуранта?
   - Ты имеешь в виду, сама раздевается, или ты будэшь?
   - В принципе?
   - Да.
   - Думаю, выйдет в чем-нибудь.
   - Пусть выйдет в подвязках.
   - Цвет?
  
   - Дабл, - розовые лилии на бирюзовом поле.
   - Она может подумать, что это секс, - так скать, - по-мягкому.
   - Не умеет?
   - Поить больше придется, ибо фантазия у нее одна и та же заряжена на автомате.
   - Какая?
   - Называется: Сюр-Прайз.
   - Сюр-Реализм - знаю, - это:
  
   - Также?
  
   Решили:
   - Скорее всего, выйдет с танком на цепочке, но вот чьего производства - вопрос, по-моему, решающий.
   Сказал Эре Фееву:
  
   - Будет требовать денег.
   -- Иначе?
   - Скажет, не как обычно бывает:
   - Трахай вон пенек в лесу, - а почему не наоборот - не объяснит бесплатно ни за что.
   - Но, извини, я не понимаю, как трахать танк, если всё-таки придется?
   - Трахай в выхлопную трубу, если критический момент не пробудит у тебя чувств и мыслей более нежных, чем эта.
   - Ну, эт-та-а еще ничего, - ответил Эра, - хуже, если сам встанет в эту очередь первым.
  
   Она вежливо попросила трахнуть ее на футбольном поле, а Эра от радости, что не предлагается ничего не сбыточного - согласился, - ибо:
  
   - Было написано, как примечание, - платит тот, кто первый не выдержит.
   То, что было в Сноске:
  
   - Во время матча, - даже не надоумился прочитать.
  
   К счастью, нам предложили сыграть с англичанами, как не только бывшими родственниками, но и как с пленными, у которых это последний шанс выжить - можно сказать:
  
   - Во время уже начавшейся победы.
   - А так, в печь, как недавних их троих пленных разведчиц?
   - Нет, теперь мы уже ничего у них не спрашиваем, а только наставительно просим:
  
   - Продай-те будущую жизнь.
   - И всё?
   - У них ничего больше не осталось - это во-первых, а во-вторых, нам тоже:
   - Больше ничего не надо, - ибо пришло известие через английскую детку Алана Тьюринга Энигму:
  
   - Всем пожалуйста, выбирайте сами свою загробную жизнь по прейскуранту - немцам:
  
   - От винта, - только работа на побегушках: там подогрей-ка кого-нибудь, здесь заморозь - и, как норма, без:
  
   - Пожалуйста.
   Никаких геен зи мир битте.
  
   Немцы уже настроенные на свою скорейше-ближайшую ликвидацию выбрали вариант, когда будут биться только те, кто останется.
   - Ась?
   - В живых, - пояснили.
   И не кобенясь, выбрали простой для нас вариант вышибания нас с уже занятых нами позиций у Прохоровки.
  
   Они шли даже не как мы надысь на штурм Зимнего, что даже на Летний не смахивает, - добавил, практически не вмешиваясь в разговор нападающих защитник:
  
   - И вот даже забыл, были ли у нас хоть когда-нибудь защитники, или всегда шли, как на Арапа Петра Великаго:
  
   - Только подпоясавшись?
   Но, чем?! - я понять не мог.
   Обратился к санитарке, этой самой Комендатуре - сексуальных разводов не меньше, чем на восемьдесят рублей - имея в виду, уже со скидкой, ибо я-то - кто не забыл:
  
   - Всегда за стойкой, а она только со стороны обеденного зала прихлебывает.
   - Капитан, - обратилась она ко мне более-менее вежливо, - вам я могу приобрести честь иметь или не иметь за одну золотую пятерку.
   - У меня, мэм, таких сил отродясь не было.
   - Я те найду.
   - Что?
   - Такую точку опоры, что даже кого его позавидует.
   - Архимед?
   - Если Архимед был, то и Архимед тоже проскочит заодно.
   - За стольник?
   - Я не собираюсь ловить тебя на слове, - ибо уже исповедалась: восемьдесят.
  
   Эра Феев наконец прервал этот полу-монолог:
   - Я здесь уже стоял, когда вы проснулись.
   - Зря ты обиделся, - не удержался и я от внепланового заявления, - немцы уже закурили сигареты с фильтром, что значит, докуривать даже до него, до фильтра не будут.
   - Побегут назад? - нарочно сказал, или, действительно, мало что из происходящего понял Эра.
   Но:
  
   - Честно говоря, и сам не знал - или забыл почему-то на первое время - что атакующая цепь шпацирующая на нас будет делать дальше.
   Попросил командира следующей батареи - нападающего Орешкина, уже подающего надежды:
  
   - Забивать буду, мил херц, но только если вы играть в этот день будете не на поле, а по крайней мере, на тренерской скамейке.
   - Хорошо, - ответил я просто, - пойду в блиндаж, выпью немецкого двойной очистки спирта.
   И, да, как только побежите.
   - Не забуду, не забуду вас предупредить, сэр.
   - Вот именно этого делать не надо.
   - Почему?
  
   - Начнется паника, старшего офицера нэ-ма, а значит, и нас нет, а почему здесь тогда?
   - За ягодами в лес пришли! - единственная неувязка, что сейчас цветет, а что уже отлетело:
   - Неужели до того обосрались, друзья мои, что забыли даже, что раньше цветет:
  
   - Черника!
   - Земляника!
   - Это называется раздвоение личностей на принятых и еще нет в покойники. Ибо без меня вы уже дрожите от страха, что будет, если уйду на время попить чайку с Хеннесси - уже и догадываться не надо.
   - А именно? - сделал небольшой шаг перед вратарь Федя, - ибо, да, - продолжил, - всё может быть, но только, - закончил уже за него Коля Магницкий:
  
   - Не побежим, сэр.
  
  
   Глава 20
  
   - Да, - появилась, как никогда в глаза не видела не только Желтого Тумана Леонида Андреева, но и вообще чувство стыда было ей настолько чуждо, что и не знала ничего не только о его существовании, но и, что бывает здесь не часто, а практически всегда:
  
   - Не помнила.
   Узнал ее - это была Элен, но проговариваться воздержался - хочется побыть одному, а есть подозрение, что она не просто так редко встречалась мне, несмотря на кажется на ней женитьбу без свадьбы, - что, нет не не стремилась, или еще - чего хуже - стеснялась, - а тоже, как и я:
  
   - Сомневалась, что мы муж и жена - не только по паспорту.
  
   Гэби всё-таки удалось поймать где-то неподалеку от немецко-швейцарской границы Зару Леандер, и теперь она шла, как обычно, - не за солдатами, и, как всегда:
  
   - Впереди них-т шпацирэн, но именно, как психический официрэн: с сигарой - не крепкой - во рту, и вразвалочку, как Лева Задов, не жалея жопу на подыгрывания музыке, с ее ударением, как у Моцарта:
  
   - На среднем слоге.
   Песня:
  
   - В Адын английский порт
   Ворвался слово сёрт
   Адын западногерманский мерседес.
   Что будет дальше?
  
   - Ми пада-ждем-с.
  
   - Не стрелять, - прошептал я в перископную трубу.
   Мне ответили назло шипяще, моя Музыка - с тем же, средним ударением - в виде Элен, мной давно забытой, но иногда - вот - вспоминаемой. И главное, всегда почему-то без секса, - ибо:
  
   - Не горбатая же она на самом деле.
  
   Прибежала Бухгалтерша:
   - Пулемет не работает.
   - Почему?
   - Не знаю.
   - Патроны?
   - Стрелять пока запрещено.
   - Приготовиться.
   - Нет патронов.
   - Надо сообщать заранее.
   - Мы думали.
   - О чем?
   - Так надо.
   - Что это значит?
   - Лазутчики могли сообщить, что они у нас есть.
   - Что это значит?
   - Патроны в пулеметных лентах для Эм и Жё есть, но они зарыты глубоко под землей, хотя и у вас, сэр, под ногами.
  
   Копал, как гроб - до двух метров - потом лично носил, несмотря на то, что немки - или немцы в них переодетые - уже начали постреливать, как очумелые:
  
   - Что ни выстрел - за ним следует целая очередь патронов на пятьдесят.
   Но оно и лучше, ибо пули идут, как сабля пана-атамана Тараса Бульбы:
   - Рубит даже тогда, когда он сам горит на костре.
  
   Впечатление - тем не менее - было немного ужасное, как у парохода, отплывающего в одиночестве, когда все ведущие игроки остались на берегу, - не как в песне:
  
   - Та-ава-рищ-ц! мы едем далека-а
   Падальше-е от нашей Земли.
  
   И единственная надежда:
   - Ты спутал, батя! - ибо Наша Земля - ВПЕРЕДИ!
  
   Загадаю:
  
   - Если нет, в меня сейчас - в течение трех-пяти мbнут попадет пуля.
  
   Не попала, но и про счет времени позабыл.
   Кто-то привстал из окопа с неоднозначно одиозным предложением:
   - Ответим на их атаку своей? - и трудно сказать был этот знак вопроса сразу, или я нашел его в уме по запарке, - так как приближалась не только эта немецкая цепь в пять-семь рядов, но и - точно вам говорю - был слышен, как днем:
  
   - Издалека звон бубенцов, - как:
  
   - Это тройки знакомой разбег-г!
   А еще дальше расстилался широко-о-о!
   - Белым саваном искристый-й снег-к-к-к.
  
   Я потряс головой:
  
   - Неужели зима так близко, что они подойдут к нам именно в самом ее начале?!
   А с другой стороны:
  
   - Да, да верю, господи, - и приказал опустить глаза от прицелов.
   - У кого оптические - пока отбой! - передал дальше мои мысли на расстояние капитан батареи, - значит, меня или уже повысили, или и так был давно майором - самым младшим званием, среди средне-старших.
  
   И стало отчетливо ясно, что не только немцы нас абсолютно не понимают, и мы их:
  
   - Ни бельмеса - ни гу-гу, - но и - что будет скоро чрезвычайно важно:
   - Нас не понимают рабочие - в данном случае - их рядовой состав в виде солдат, старшин и матросов, - вот, как именно:
  
   - Мы с разных планет? - удивилась моя Профа-нация.
   Вывод, как в кино ?:
   - Богатые никогда не выходят замуж за бедных, - ибо, действительно, не в деньгах счастье, но в их количестве есть секрет - бедным:
  
   - Недоступный абсолютно.
   - Какой? - Профа, - чтобы не забыть: - Имею в виду, даже не видя, чувствую:
   - Комбинацию Элен, что она - точно тебе говорю: фиолетовая с узорами по низу и:
  
   - По верху?
   - По бокам.
   - Значит, она похожа на рыбу, сэр.
   - Не называй меня сэром, ибо, да, я сам это иногда чувствуя понимаю, но почему:
  
   - Толком пока не догадались?
   - Йес.
   - Вас назначили командующим этим Западно-Миделиновым фронтом.
   - Понял, понял, понял: уже даже не намедни, а давным-давно.
   И всё моё задание состоит в том, чтобы вывезти недобитых немцев то ли в Южную Калифорнию, то ли куда-нибудь поближе к Мексике, куда будут скоро стремиться все свободные от больших предрассудков Сапики, - как Николь Кидман и Алек Болдуин:
  
   - С последней сумкой ворованных денег, - впрочем, это была даже не Сара Бернар, а ее прототипица:
   - Ким Бесинджер.
  
   И так легко сразу стало, что у меня на самом деле есть столько хороших путей отхода, что пожалел даже:
   - Остающихся, - но всё равно, как уже давно-давно, - однако:
   - Погибших, - авось и тоже людей.
  
   Но поймите меня правильно, - это:
   - Были другие люди, не такие, как мы, а тоже самое, что погибло полностью в революцию 17-го года.
  
   Поле боя разворачивалось передо мной во всё большей широте горизонта и долготе времени, - как:
  
   - Перед Одиссеем многоумным:
  
   - И в какой стране какого времени - я ни буду, на каком ни прощусь я мосту, но не только Зару Леандр не забуду, но и Кабаре с его Лайзой Миннелли.
  
   - Выходит ты немец, мил херц, - сообщил некто уже находящийся где-то рядом.
  
   Для опровержения этого предубеждения я приказал не начинать стрельбу по немецким мишеням, маячившим уже не очень далеко, а пойти им навстречу, ничего не боясь.
   - Они нас убить не могут, - прориторичил.
  
   Все сомневались, поэтому только еще больше осмелел и встал впереди, растянутой через всё поле шеренги.
   И не многие, а только некоторые из немногих изумились:
  
   - Пуля не только не брала меня, но и даже ее - их - приближение сразу все понимали, как:
   - Ненастоящее, - моим полукругом через всё поле боя перекрытое.
  
   Ну, и я не только уже осознал, но и понял, за что мне не только присвоили, но даже:
   - Дали, - звание где-то между генерал-лейтенантом и им же-полковником.
   Прохиндиада Элен - откукарекалась, ибо привинтила к моей груди не:
   - Ту звездочку, - наподобие:
  
   - Таких званий - между генерал-лейтенантом и генерал-полковником - не бывает.
   - Да, что тогда здесь путешествует? - вопросил так достаточно громко, что передние шеренги немцев, еще кукарекающих про шпацирен, но уже осознавших всю их тщету взять нас не только в клещи, но и вообще - да, приблизиться могут, даже пройти могут сквозь наши порядки легко, но уже и только:
  
   - Никого из нас даже не заразив своим анти-духовным перегаром.
   Ибо будут дальше от нас даже, чем помещики и капиталисты от простого высоко, - так сказать, - рас-культ-уренного народа.
  
   Вызвали - после победы - в партизанский отряд, - думал:
  
   - Врут или прикидываются?
  
   И был очень рад, но не совсем уверен, что могу теперь со спокойной душой послать хоть куда-нибудь всех недостойных меня личностей, не взирая на степень их домогательств ко мне.
   - Свободен-н-н!
  
   Посоветовали:
  
   - Понимаем, вы устали и без нас врать, врать и врать, - но теперь после небольшого - один день - перерыва надо, даже:
  
   - Необходимо взять Берлин.
   - Его уже взяли, - устало улыбнулся я большим, чем у них знанием стратегической обстановки.
   - Еще не известно всем, но ночью немцы - под прикрытием вашей прохиндиады - отбили Берлин взад.
   - Непонятно - тем не менее - как вошли в американскую оккупационную Зону.
   - Они ее пока что только блокировали.
   - Более того, - добавил второй, - скорее всего Лео Иль, ибо первый был уже Ник Сер, тащащий время, как на поводке:
   - К себе всё ближе и ближе.
  
   Уже думал:
   - Откажусь, - ибо и прибыл с охраной поболе будет, чем у них весь партизанский контрагент.
   Но мои прохиндиады предложили пошутить - так сказать - напоследок, ибо от предложения командира партизанского отряда - в его роли - Ника Сера, и комиссара - в его роли:
  
   - Лео Иля, - приз:
  
   - Полет на Луну с возможностью неполного назад возвращением, а как все принявшие приличное участие в Этой Войне, но ее проигравшие - будем так считать, что и ты тоже к ним относишься:
  
   - Слышал, - раньше них сам ответил, что дают места в Миделиновом Картеле, - я возьму на всякий случай парочку, мэй би, три, но на Луне - возможно - останусь, как Брюс Виллис:
  
   - Чуть дольше закодированного.
  
   И сообщил своей ординатуре, что лечу, да, прямо сейчас?
   - Только надо остановиться ненадолго. Закупить виски и соду к немецкому пиву и вобле с апельсинами в придачу.
   И все поняли, что летим в Америку - пусть и Южную, - ибо:
  
   - В Хер-Манию никто не только не хотел возвращаться, что - можно подумать - так натанцевались там в кордебалете Лайзы Миннелли, что теперь мы со спокойной совестью можем не считать себя - как все остальные - евреями, чтобы объявить Хер-Манию провинцией, - нет, не Мос-Кавии, - как все сейчас мечтали в лесу их партизанского отряда, - а.
   - А?
   - Лу-Ны.
  
   Все засмеялись, потому что никто не верил в этот именно путь, как в дальнюю дорогу:
  
   - Дан приказ - ему на Запад!
   - Ей, - туда же, так как все мягкие и плацкартные места в Камере Хранение, где мы должны были продержаться до Луны были, да, но заняты:
  
   - Одними Ледя-ми.
   Мужиков, как оказалось по настроенному с помощью Черчилля Аланом Тьюрингом переходу Энигмы:
  
   - Перевозили в разобранном виде в подручных чемоданах.
  
   На незаданный вопрос о Берлине, разделенном на несколько частей, - ответил:
  
   - С Луны только и можно его возродить - если получится - Бер-Лином.
   - А так? - Маркиза.
   - Восток Берлина будет Рашкой Два, а его Запад, номером вторым Раш-Ки Два.
  
   Следовательно, как обычно, ничего нового, а, как всегда:
  
   - Мало что понятно.
  
   И всё-таки под прикрытием одной Малышки на полтора миллиарда - пока не мог добиться прямого ответа - долларов или фунтов стерлингов - я смог поставить такой флаг на крышу их Дома-Рейхстага, что и вернувшись увидели через бинокль:
  
   - Снять не могут.
   - Чем ты его привинтил? - спросила она, после сна без секса, ибо ответила:
   - Пока не понимаю, почему, но не только дать - даже взять почему-то не могу.
  
   - Ладно, - ответил, - ты пока сиди тут, а я сыграю пару-тройку матчей с немцами, чтобы они согласились в семидесятипроцентном варианте сыграть этот последний их матч на Земле - или, как уже можно вполне обоснованно говорить - на Большая Андеграунд - или восьмой, неизвестно по каким причинам, отделившейся от Большой Медведицы экспланады, - части не самого корабля, как думали, а ее Медузы Горгоны на носу этого межгалактического везунчика прикованной в виде:
  
   - Вперед-смотрящей.
  
   Поэтому вполне можно говорить между собой:
   - Уходить будем на Большой Медведице, - ибо своей команде раз пять-семь объяснил:
   - На самом деле на прикованной к ее носу Медузе Горгоне, как Вперед уже знающей:
  
   - Сожру теперь и всех оставшихся.
  
   - Вопрос нельзя?
   - Сегодня не Казанская, поэтому можно.
   ***
   Я пришел и сказал Сергею Александровичу, что попал в трудное положение, так как оказалось:
   - Теперь мне негде жить.
   И он позвонил О., который уже к вечеру - этого же дня - смог вызвать меня с вокзала, где я ночевал, и Сергей Александрович передал мне записку на получение этого места.
   Но:
  
   - Не пустили.
   - Что не так? - спросил, но не очень взволнованно, так как уже верил:
   - Будет! - и мне счастье, как всем остальным людям.
   Оказалось, надо идти в другое общежитие, с Университетского на Вернадский проспект!
   Ахнул так, что даже через сто метров еще не понял, сколько надо идти до Туда.
   И только радостно растерялся, дойдя до метро, оказывается, оно еще работает, ибо счет времени - в этом время - был не для меня.
   ***
   Приснилось такое, что даже к концу ночи, не смог трахнуть никого, в том числе и кого-то висящего над моей передвижной кроватью, в диван превращающуюся с легкой необходимостью. Как, - сам не понимаю, почему, - но и не могу задуматься надолго.
  
   Понял, что мной руководят, и если понимать, что в глобальном масштабе, - то и это не то, что не страшит, а не боюсь и всё.
   Предложил ей - кого-его - разбираться долго не стал, - но и она ответила взаимностью:
  
   - Откуда ветер дует - я не знаю.
   Предложил без посторонних условий определить только одну составляющую боя на ближайшие два, три, даже, может быть, четыре-пять академических часов.
   Эта Рып-Ка ответила:
  
   - Мне трудно после ночи настроиться на другую программу, чем которую я уже успела ввести пред сном, которого не было, так как не состоялся по причине, что ты раньше времени начал играть со мной в не новую, но уже мной основательно забытую игру:
  
   - Хемингуэй и слон, или Хемингуэй и полосатый - нет, не рейс, а тигр, где ты меня - уже довольно сильно раненую - затрахал хорошо, что не до самого последнего конца, но в полевой госпиталь таки попасть пришлось.
   - Сейчас можешь вести репортаж? - только и спросил, почти не удивившись, что со мной это бывает не так уж часто, как она мечтает.
  
   И противопоставил их электрификации свою теорию относительности. Что значит:
   - Мы в немецких Тиграх - они наши Пятаки заряжают слишком медленно, - сказалась преждевременная автоматизация сознания, - руки за ней не успевают, так как думали:
  
   - Не так уж и нужны будут.
   Как дети, решившие в этот день не делать зарядку в детском саду, так как Звездолет Евгения Леонова:
   - Уже несет их на пыльные тропинки Владимира Войновича настолько далеких планет, - что:
   - Уже сейчас вознамерились не соблюдать обычные правила движения, - поэтому и:
  
   - Не обратили особого внимания, что выдали для боя наши пушки, а не своих собственных Тигр-ят, - как дети возопившие раньше победы:
   - Окончания на ИТ - не считаются!
  
   Многие, правда, всё равно не успели сдохнуть, поэтому и написали им на спинах белым химическим карандашом, но большими буквами:
   - ИТ - Учесть не соизволили, - но многие из них мало что плохого поняли, поэтому только смеялись:
  
   - Ничего особо страшного не произошло, будем, как некоторые в фильме Край, работать поварами в столовой.
   А:
   - Спрашивается, каки-таки повара нужны, чтобы уметь сварить из березовой бересты, - нет, вот не веники, как такую же вкусную березовую кашу, что чем больше ее есть - тем только еще больше хоцца, - ибо:
   - От ужаса наестся до отвала не получается, всё кажется, что завтра и этот таежные лес:
  
   - Кончится-я! - во как обосрались, что уже и даже ничего не боятся, кроме песни, с которой каждый день встают и едут на лесозаготовки, если - бывает - ближайшие уже отработаны полностью:
  
   - Прокати нас, Ванюша, на тракторе, до ближайшей Колбасочной с капусткой, тушеной с томатным соусом, - прокати.
   - Ибо?
   - Ась? Ах, ибо! Да, есть - особенно колбасу немецкую, хорошую - всё равно очень хочется. Что не только часто снится, но иногда и видится прямо - даже не на новогодних елках, - на соснах на них похожих:
  
   - Очень даже мерещится.
   - Что, простите, сэр, я не совсем поняла? - успела возвысить свой голосишко еще одна прохиндиада по имени Машка Аблигация, сейчас их сопровождающая к вагонам в качестве будущей поварихи - обучать варить эти березовые каши направленная.
  
   - Сода, - ответил, не подумав Коля Магницкий, понявший раньше других, что играть с ними в футбол и нам придется - там же - на лесосеке.
   Бог других футболистов, способных обучить нас играть чинно и благородно по-европейски, - даже не послал грача, чтобы накаркал, - пусть и как ворона, ко всему пригодная, - даже секс во время футбольного матча - по ее мнению - не стопроцентно возбраняется.
  
   Одну Колбасочную на колесах с собой дали, но из чего делать - медведей там местных:
   - Стрелять запрещено, - значит, немецкий Дранк нах Ост - так будем вместе с ними там разыгрывать.
  
   Я:
   - Честно говоря, обиделся сильно, ибо не только не разъяснили заранее, что опять будет трудно, но и моё личное мнение:
  
   - Не раз уже заслужил Победу, - а мне опять выдали почти - можно сказать - трехколесный велосипед, в виде того, что теперь, мил хер-ц, будешь каждый день свататься к одной - впрочем, такой же дуре, как и ты сам, - чтобы для начала хоть график составила добровольных ее - меня - посещений, ибо просто так - только по одной наружности - она те, милок:
   - Не даст никогда больше хлеба хорошего, белого, но и черного - увидишь:
   - Сам просить будешь.
  
   И только спросил подручную Малину, которая всегда готова была обласкать меня, чтобы женился, наконец:
   - Не пойму, где мы проиграли, ибо помню точно:
  
   - Большей частью выигрывали? - вопросом ответила и она.
   - Да, я думал всегда только о победе, и, как Наполеон всегда - или почти всегда - их одерживал - рано или поздно.
   - Не в такт мы попали с тобой, дорогой, ибо попадали почти всегда или в рано, или в поздно - между ними.
   - Так и не удалось, что ли? - удивился, что если повезло, то не меньше, чем Одиссею благородному, обреченному на сплошные победы, но вот видимые только:
   - Потом.
  
   Решил сам и сделал сам:
   - За одну ночь установил со своей бригадой в пятнадцать человек футбольные ворота даже с сетками и ограждениями со всех четырех сторон - жаль не хватило времени на высоту больше двух метров, но запас мячей, - которые будут вылетать за пределы нашей навигации был до ста и даже немного больше.
   Где взяли? Ибо:
  
   - Знаете ли вы, дорогие друзья, что уже до войны немсы, - и вот на-те вам:
   - Уже холосо умели шпилить в футбол.
   Почему и знали точно:
   - Мячи - хорошие, кожаные, ровные со всех сторон - будут нужны, - да, дорогие мои:
  
   - Всегда, ибо и футбол, несмотря на то, что может кончиться на Земле - играть будет на:
  
   - Луне.
   - Сам, что ли?
   - Ась? Впрочем, да, люди в футболе на вторых ролях - на первых он сам ку-ку-ет-т.
   Поэтому даже тех, кто не сможет туда залезть - имеется в виду - на эту высоту соседних зданий:
  
   - Подниму туда с вертолетов.
   - Не успевших?
   - Будут бросать даже с реактивных самолетов.
   - Они уже есть?
   - Один есть.
  
   К семнадцати ноль-ноль вышла одна неувязка:
  
   - И те, и мы, - вышли в одних тех же трусах и майках: в колючую клеточку, как сил подневольности войны не только в душах свободных людей, но и это:
   - Символизируется их наружностью в виде формы, пересеченной колючей проволокой.
   Проблема:
  
   - В том, что надо теперь знать друг друга в лицо, чтобы играть правильно, а не наудачу, - что:
   - Авось этот Эра Феев - например - сыграет автоматически правильно, что значит:
   - За нас.
  
   Первый тайм ноль-ноль. И даже подумал, чтобы решить:
   - Так было хоть раз в жизни? - ибо:
   - Бью, даже иногда попадаю по воротам, но голо-фф, - не засчитывают, так как мячи почему-то пролетают дальше, даже иногда падают за борт рейхстага, как, именно:
  
   - Пролетевшие мимо ворот.
   Дыр - не могу найти в паутине сеток и с той и другой стороны.
   Они - в отличие от нас - не беспокоились.
   - Значит, они знают, что-то такое, чего нам не положено, - высказалась одна Биеналия, но кто именно, не мог из-за нервного срыва вообще и не только думать, - а:
  
   - Даже гадать не хотелось.
  
   И мы проиграли, что от ужаса даже забыли кому.
   - Кому? - спросил я на угрожающий вопрос кого его, что тоже не очень уже разбирался в происходящем.
  
   - Будет ответный матч, - сказал капитан войск охраны и сопровождения в места еще более отдаленные, чем эта то ли Курская Дуга, то ли Восточная Хер-Мания, - выходит уже обозначенная на карте, если я об этом знаю.
   Думал:
  
   - Только пугают, - ибо какой такой второй состав будет играть за Курскую Дугу - мне лично:
   - Вообще непонятно!
   Во-вторых, - их-то, надеюсь, тоже расстреляли, а они были немцы, - и вопрос:
   - Как это может быть, если мы еще не до конца поделили этот, если Марс, - то и:
   - Марс - тоже.
  
   - Мы играли с немцами, - ты, что, забыл? - спросил Ореш-Кин.
   Наконец, когда все успели даже:
  
   - Покурить, - чинаря, оставишь, оставишь, и мне оставишь, - что только и запомнил, как в страшном сне:
   - Не может быть, что я опять закурил, - ибо и не курил почти никогда, неправда ли:
  
   - Господи.
   - Да, мил херц, ты старался, поэтому тебе и передышка не нужна, как другим оборванцам, - выдашь им три - ноль уже на первом полустанке.
   - Раньше, Вы пробовали мне доказать, что я граф, - если так-то, по древней аналогии считать с Одиссеем Благородным.
   - Окей, окей, я просто задумался.
   - О, другом?
   - Нет, нет, о тебе же.
  
   - Значит, - решил, что после победы на Полустанке ждать возвращения в сборную мира против инопланетян - не выйдет, даже если получится.
   И это естественно, потому что не очень позорно:
  
   - Играю, сам не понимая с кем, а если и с немцами, то - значит - и они, как минимум, не русские, а тоже инопланетяне, только на пару-тройку световых лет раньше нас успели научиться немецкому, как более - хотя и только чуть-чуть - культурному, чем русский наливной.
   Если яблочками, то китайцы, если самогон на свекле - русские, но с правом научиться играть в футбол, при условии, что чуть, но всё равно раньше научимся врать не только меньше, но и почти совсем:
   - Согласиться говорить по викендам правду, - ибо:
  
   - Врите на работе, - она вам не дома.
  
   И записать пришлось футбол в развлечения. В результате они играют, как сборная мира, - мы:
  
   - Как цех на цех, - в лучшем случае, как сборная завода, - и вот когда шариков, а когда только подшипников, - пока запомнить всё равно не можем.
  
   С таким потенциалом нас и решили не выпускать против немцев, чтобы в итоге не опозориться вплоть до того, что, да, Москау наша пока что, но вот уже сразу после войны вынуждены будем сдать 200-ю секцию ГУМа немцам - чехи только на втором этаже могут торговать и только двумя видами их натюрлих плетенок:
  
   - Открытые вместе с пяткой, и наоборот, с ней же, но уже закрытой, как Дарданеллы для Одиссея, намеревающегося проскочить - где-то сразу вслед - между Сциллой и Харибдой.
   Ибо, было не потому, что Было, а потому, что всё уже Сплыло.
   Мы?
   Только висим на хвосте всё удаляющейся и удаляющей Кометы Галлея.
   ***
   Полинг, приехавший не специально для сюда, но всё равно закативший на эту конференцию, - ответил на моё возражение, противоречащее его постулату химии, - мы:
  
   - Можем здесь проверить ваше утверждение-возражение.
   - Это вопрос? - спросил О., сидевший в третьем ряду зала, - ибо я не понял.
   - Что именно? - По.
   - Есть ли, действительно, смысл?
   - Смысл есть, и он большей частью - можно сказать - всегда только один:
   - Еще большая конкретизация моей правоты.
  
   К его удивлению, реакция пошла. Так как всего за день ее можно было подготовить, что сам лично на следующий день ее повторил.
   Тем не менее:
  
   - Ответил, - так не бывает, ибо я не понимаю.
   Но мне посоветовал, приезжал, в Сили-Доли она не пойдет, - обещаю.
   - Купите ему билет, сэр, у него денег нет, чтобы добраться самостоятельно до Америки.
   - У вас тоже нет? - спросил он О.
   - Личных не хватит, - скромно ответил академик.
  
   Не сказал:
   - Своих добавлю, - ибо абсолютно не поверил, что так бывает-т.
   Полинг уехал, а когда здесь стали проводить эту реакцию - без меня - не получилась.
   Не могли поверить, что была ошибка, ибо реакцию повторили два раз подряд в два дня.
   Решили:
  
   - Всё-таки Поли прав, - значит, была ошибка.
   - Но два раза подряд?!
   - Не три же ж.
   Меня не попросили приехать и повторить ее. И это была одна и та же - в принципе - ошибка:
  
   - Чтобы провести несколько-часовую реакцию, надо оформлять документы на мой приезд почти месяц.
   Ибо, как в химической реакции - моя была только принимающе-передающей антенной целого корабля химических реакций, - хотя они и не двигались, не шли в этот час, - как оказалась:
   - Х.
   ***
   Не могу поверить, не дали доиграть матч даже на крыше дома своего. Вывод:
   - Рейхстаг потому и до сих пор не взят, что он все еще немецкий! - В том непреложном смысле, что и:
   - Будэт-т.
   - Немцы опять нас обманули!
  
   И собрал своих матрешек-поварешек.
   - Друзья мои!
   - Да, мистер?
   - Кто из вас умеет играть в футбол?
   - Дак все, ибо мы потому и люди, - как вы выразились намедни - где-то в 1961 году, что умеем играть в футбол.
   - Простите, я чё-то сам чуть не забыл, мы - мутанты!
   - Но не как, надеюсь, - призналась одна, в кого на самом деле до сих пор влюблена, - Брендан Фрэйзер?
  
   - Если только ты Алисия Сильверстоун.
   - Я-то, да, вполне возможно, на нее похожа, но ты даже не его очкастый папа Кристофер Вокен.
   - Я бин, - только и мог радостно ответить, но тут же и разочаровал всех:
   - К сожалению, мы так и не превратились в американцев до сих пор, несмотря на то, что Земля до сих пор вертится и мы периодически меняемся с ними местами.
   - Надо сделать просто, - предложила одна пастушка в виде - нет, пока не догадался, что она за рыба или мясо.
  
  
   Глава 21
  
   - А именно? - я.
   - Сыграем в футбол, рассчитавшись, нет, не на первый-второй, а по желанию, кто хочет остаться на Западе, - пусть так и будет всю оставшуюся жизнь.
   - Что это значит?
   - Я не сказала? Негром, разумеется, ибо счастье, как сказал Мел Гибсон и возможно только в Апокалипсисе.
  
   Разделились на негров и немцев, потому что про русских никто даже не вспомнил. Это и действительно, ибо носить одну и ту же шкуру скучно даже медведю в Краю.
   А то, что это Край Света - все приняли единогласно, как очевидное.
   Почему?
   Ибо жрать дают, как и прежде, в общей столовой, а в будущем, так как оно всегда хорошее, не только этого, но и такого не бывает.
  
   Удивительно, но все без дополнительных просьб разделились поровну, как негры в Австралии Мэла:
   - Одни обыгрывают других настолько капитально, что те хотят взять этих в плен, чтобы - нет, не насиловать без разбора, но всё равно на рабство - похоже.
  
   Удивились все еще больше, когда оказалось, что негры, обмазанные древесной смолой перед игрой и обвалянные потом в муравьях и прошлогодних листьях, - так и не:
  
   - Смогли после игры отмыться, - мы - белые - тоже, но от чего:
   - Забыл, ибо не от муки же на самом деле, - если так есть до сих пор хочется, что, как и сказал вслух:
   - Не прочь даже пожрать!
  
   - Картофель с мясом, или рис с курицей? - спросила из окошечка одна, которую узнал - к счастью, как Компенсацию, - а:
   - Модификация чьего она возвращения - пока не разобрался.
  
   Поехали за паровозом через разрушенную переправу, - там - я почти не удивился:
  
   - Немцы, - и даже не очень голодные, как приученные еще в прошлом к сосискам с капустой - здесь ловили рыбу и делали из ее чешуи, - представить себе не сможете, - деньги, чтобы купить на них этой самой колбасы, из предпоследнего медведя сделанной.
   - У кого? - это вопрос на засыпку, ибо больше никого здесь не было.
  
   Намек своих, - так сказать, - футболисток, что, скорее всего, из Хомик-офф какого-нибудь соседнего племени, - меня не устроил.
   И кто-то назвал меня Роб-Рой, - я согласился.
   И:
   - Джентльмен или леди - это люди, которые всегда стремятся, чтобы людям рядом с ними было комфортно.
  
   И:
   - Заявила одна Предыстория, как Традесканция местной растительности:
   - Всё, что я ни делаю, как-то плохо получается.
   - Ей нужен не хороший мальчик, а мужчина.
   - Такой, как Хемингуэй?
   - Если только вы графиня мистера Чехова.
  
   Разделились еще раз, на тех, кто считал себя рабом, и на других, которые думали, что они - мэй би - графы.
  
   И пошло дело:
   - Мы им набили так много, что они не смогли отыграться даже в третьем, утешительном тайме.
   И радостные устроили такой завтрак прямо здесь на траве, что и Моне, и Ван Гог, и Тулуз Лотрек - могли только восхититься, ибо сказать, что их не было среди нас никогда нельзя:
   - Так как это праздник, который всегда со мной, как и Эрнест Хемингуэй.
  
   Попросил свою Новейшую Историю нагнать самогонки из еловых шишек, так как за кедровыми было ходить уже настолько далеко, что даже невыгодно:
  
   - Больше съем, чем останется нести.
   Она согласилась, что научиться есть по:
  
   - Меньше - не способен абсолютно.
   - Да, сам не пойму, почему не получается.
   - Скорее всего, у тебя еда с детства связана с новыми мыслями.
   - Это вполне логично, я согласен, только наоборот: когда думаю, что завтра можно опять поесть, начинаю мечтать.
   - О еде?
   - Наоборот, о полетах наяву.
   - Про футбол?
  
   - Умею бить через себя в девятку.
   - Сегодня покажешь.
   - Уже наступило?
   - За Этим делом, - это уже я открыла, - утро - точно тебе говорю - наступает быстрее.
   Вот ты, например, думаешь, что ничего нового, разнообразного не бывает в принципе, а все только на это надеются.
   - Например?
   - Раньше я брала в рот, так как не только стеснялась, но и вообще - наслаждаться аморальностью - не-этично.
   - Теперь?
   - Наоборот, именно потому, что это норма.
   - Какое твое доказательство, что второе лучше, чем первое?
   - Главное.
  
   - А именно?
   - Субъективное, ибо я так думаю, чем объективное, ты думаешь обо мне лучше, если я беру в рот, и хуже, если беру, но при этом стесняюсь.
   - Почему ты так думаешь?
   - Здесь все по-старому, хотя и не чинно и благородно, ибо:
   - Все так думают?
   - Да.
  
   Выбил - сам у себя - для нее двойную ставку в футбольной команде:
   - Врач плюс культуролог? - удивилась, поставленная мной главврачом команды - кто-то - ибо точно не Маргарита Английская.
   Все, не понимая точно, за что, проголосовали за - по телеграфу - за то, чтобы играть не в самом Краю, а на острове, образовавшемся в результате, - как подписались сами немецкие строители:
  
   - Сил Природы.
   К назначенному времени забыли восстановить магистраль, так как не очень понимали, как сие про-демон-стрировать, не замочив ноги.
  
   Немцы - как выяснилось - уже заранее украли копию послания Энигмы - и:
  
   - Сколько мы ни ждали их на переправе в качестве попутчиков - всё равно осталась только одна мысль, могущая не нарушить их пунктуальности:
   - Они уже с самого начала жили на острове, - и более того, сами же и сыграли Силы Природы, взорвав железнодорожную переправу еще перед прогнозом погоды, несмотря на ее устойчивую невменяемость.
  
   - Не понимаю, почему? - вздохнул я так тяжело, что понял: готовиться даже к ужасу уже бесполезно, так как поздно.
   - Почему? - спросил Орешкин, а Коля Магницкий напомнил, что вратарь Федя настолько боится плавать, что никуда не поехал.
   - Тогда, что он здесь делает? - удивился я.
   - Здесь-то здесь, но всё равно остался там, - сказала Бухгалтерия.
   - На берегу?
   - Нет.
   - Где? - переспросил еще раз.
   - На другом берегу, - удосужилась она пробормотать, наконец, внятно.
  
   Они через рупор на том берегу поставили условие, что за каждый час просрочки времени начала матча будут вычеркивать одного игрока из состава членов нашей команды. Мы, наконец, догадались нанять шлюпку у того любвеобильного медведя, который гонял людей каждое Намедни.
   Он указал плот, почти человеческими руками сработанный, но на нем могли разместиться, чтобы не утонуть сразу:
  
   - Только шесть человек плюс седьмой этот медведь, как загребной.
   И даже начали думать, что это не настоящий Мишка, а один из наших нападающих замаскировался, - немцы, имеется в виду, до такой степени, однако, что даже их Оберст попросил снять с него пальто, как шкуру, иначе:
   - Дисквалификация.
   Медведь, однако, за ним побежал, что испугал до такой степени:
   - Успокоился, - когда спросили, только кивнул головой, как лошадь в знак согласия, что и если:
  
   - За сеном, то поеду - за соломой?
   - Еще подумаю.
  
   Я пересчитал всех перед началом игры два раза, потом хотел плюнуть и еще раз пересчитать, но усомнился в самой правоте логики счета, - ибо:
  
   - Нас всё рано должно быть меньше в два раз плюс еще один нападающий.
   - Следовательно, кто кого там, чего там, - как говорил еще живой Михаил Пуговкин, или что у нас есть еще там в виде Андрея Панина, - а они по немецкой арифметике своего капитана, а еще точнее, тренера:
   - Только умножают на два минул один, - а кто такой этот адын - тоже:
   - По барабану.
  
   Когда выбрались на берег, они уже собирались бить нам пенальти.
   Я успокоил остальных:
   - Невозможно - без вратаря пенальти не бьют.
   Вышло:
  
   - Забили, так как в наших воротах без игроков, а, наоборот, с одним вратарем кто-то был.
   - Наводчик, - сказала Элен, а кто это я не то, что забыл, но вспомнить точно: пока не мог.
   Только, когда задержал ее на минут пять-семь, умноженное на три, - пояснил:
  
   - Не помню, чтобы ты умела так трахать на нашей свадьбе.
   Она:
   - Трахать я умела всегда, трахаться, да, учиться буду сегодня.
   - Я не пущу тебя на поле, - пискнул, понимая, что в случае чего, отказать ей за такое умение будет трудно.
   Оказалось, я записан капитаном команды - она:
  
   - Неужели владелицей?! - так крикнул от удивления, что один слишком близко маячивший немец попросил расписаться у судьи в протоколе:
   - Ибо я оглох, понимаете?
   К счастью, судья еще не определился, что лучше:
  
   - Сразу истратить одно предупреждение, или оставить его на потом, чтобы иметь возможность торговаться.
  
   Скоро стало ясно, что без премудрости не то, что забить гол - обвести никого не могу.
   - Немцы - это не роботы, случайно? - спросил у Элен, действительно, находящейся на поле в виде играющего тренера.
   А вот так - даже, если подумать, ни разу не видел ее ни в Хер-Мании, ни на сборах и уже тем более, самих играх в Англии, в Буэнос-Айресе - вообще никогда!
   Перекупила права на нашу команду у Эли - королевы Английской? Откуда деньги, ибо уверен, ответит:
  
   - На такси заработала! - так бывает?
   И вот, что удивительно, как говорит Владимир Высоцкий, большинство на самом деле ходит без смирительных, так как, если они большинство - меньшинство не имеет уже права это замечать.
  
   Пробежал мимо Эры Феева:
   - Ты, эта, помнишь еще, что я до сих пор тебя не выгнал за все твои выкрутасы?
   - Да, мил херц.
   - Поэтому, - пояснил, - узнай почему на нашу команду наложена такая епитимья?
   - И так знаю.
   - Не может быть!
   - Почему?
   - Все знают - один я, что ли, не знаком с этой секретной инструкцией?
   - Дело в том, что вас оставили в составе команды, как контрольный экземпляр, - ответил Эра, - потому и самое главное осталось для тебя неизвестным.
   - Одиссей знал? - начал я отчаянный допрос, ибо времени до конца оставалось всё меньше и меньше.
   Почему? Оно убывало, оказывается, в чем виноват именно, Пере-крыв ему где-то краник доступа в настоящее, - следовательно, еще идет, но последними вспрысками своего адреналина.
   - Ты знаешь, где этот Пере-Кры-фф?
   - Да. Но не скажу без.
   - Без дополнительного вознаграждения?
   - Деньги - это еще не всё - мне нужно разрешение.
   Я:
  
   - Сегодня я ничего не разрешаю, и не запрещаю, - поэтому.
   - Да?
   - Иди ищи себе замену - это моё последнее слово, - потом вычитать начну.
  
   Эра не стал спорить, договорился с кем-то, кто всё знал, но и он предложил сознаться только при условии.
   - Тебе чего, отпуск на родину? - спросил, чтобы сразу не огорчаться его невыполнимыми претензиями.
  
   - Мне можно забивать, - ответил он, - но не больше трех. После каждого гола я буду говорить свое желание, и пока оно не выполнено - второго не будет.
   Хотел спросить, могу ли я выполнить сам хоть одно его желание, или надо искать еще и:
  
   - Исполнителя? - но он уже забил.
   Было близко к тому, как забиваю я, но два я в одной игре - для меня запредельно.
  
   - По исполнению желания его - узнаю его.
   - Хачу эту, как её? - твою Компенсацию.
   - Бухгалтершу?
   - Нет, королеву Английскую.
   - Маргариту?
   - Саму.
  
   Я шумно и облегченно вздохнул, потому что Маргарита слишком дорого для нас встанет - даже если все сложатся своими гонорарами - сама Англичанка хороша тем, что вообще является только мыслью, - в реальность ее воплотить можно, но пока еще никому не удалось, - понял по-настоящему только теперь, зачем Сократ говорил, хотя мог просто молча - прямо у себя дома наслаждаться извращениями своей прохиндиады, - так-то, только обливавшей его помоями из ведра второго этажа, - но без ограничения:
   - Свободы.
  
   Спросил, когда обводил Мистера Хаузера:
   - Зачем обычному человеку может понадобиться Английская Королева?
   - Отдашь мяч - скажу, - важно просигнализировал он.
   - Хорошо, - и отдал ему мяч, как случайно споткнувшийся.
   Он бежать - я его за ногу, - о, мама мия! проскользнула, как змея. Значит, под именем этого здоровенного немца играл Отто Скорцени, - я:
  
   - Так не думал! - почему?
   Даже забыл пока.
   Узнав это - пятка его зацепилась за мою лапу, как - почти буквально - в капкан попала.
   Не ожидав такой объективности, он ляпнул:
   - Она может родить такого короля, который переплюнет всех уже имеющихся уже потому, что будет намного выше их по старшинству.
   И уже хотел бежать дальше, надеясь на мою простонародную доверчивость. Но по моей хватке понял, что:
  
   - Прошу разъяснений.
   И только мяукнул:
   - Надо поместить в нее человека, который сможет родить, - а она снаружи даже не изменится.
  
   И он понял раньше, чем я, что уже всё понял, так как смог убежать с мячом, но без меня.
   Времени думать немного - значит, кроме себя самого или одной из моих ближайших прохиндиад запускать на эту операцию трансплантации никого не надо.
   Решил даже сгоряча:
  
   - Сам пойду.
   То, что добираться до Англии отсюда далеко, даже не думал, ибо знал априори:
   - Англия с ее волшебными туманами, скрывающими внутри себя почти беспрерывные ряды пивных баров - или рядом, но вверху, или внизу, - или ее уже нет давно не только в этом времени, но в ближайших - тоже.
  
   Почему тут же забыл, кого имел в виду, кроме себя на роль обладателя сперматозоидов для:
  
   - Английской Королевы. - Но забыл - значит - не всё, если еще помнил это.
  
   - Ты о чем думаешь? - подбежала У-Лидка, бывшая на одних правах с Ксерокопией.
   - Я не запоминаю, - ответил машинально, как Энигма, но она - ей хоть кол на голове теши - как Бухгалтерша:
   - Нам скоро нечем будет платить футболистам, а ты всё дурачишься.
   - Если не думаю о деньгах, но это еще не значит, что нам опять попытаются заплатить одними рублями.
   - Заплатить могут и тугриками, а выдать всё равно почти пустотой.
  
   Перед тем, как начать забивать, решил немного отдохнуть, а для того, чтобы для этого расслабиться, решил подумать о том, зачем Иисус Христос предложил гостям на своей первой свадьбе хорошее вино, как последнее на ней угощение, а не просто:
  
   - Воду?
   Можно подумать, что решил подать это дорогое вино, как вино уже Нового Урожая.
   Но какой смысл? Как к празднику победы, или, как к началу пути к ней?
   Кроме сдвига времени по фазе - не вижу. Или Он его подал, как к:
   - К Своей свадьбе с этим миром?
   Самое главное - думаю - обозначение времени, что Настоящее время - не единственное время в:
  
   - Это время, - и в честь знакомства с этим новым временем, - точнее, со связью времен в одном времени:
   - И подал дорогое вино.
   Что тоже самое:
   - Вы бедны, потому что не знаете - уже богаты!
  
   - Скорее всего, - решил, - самому бедному заплатят больше, чем обычно, и намного, - но:
   - Почему?
   И действительно, до конца второго тайма сравнял счет. Как? Начал забивать, чего никогда не было:
  
   - Левой ногой, - имея запасной проход для таких голов - проход по правому краю.
   Ибо в этот раз и шел по левому. Нет смысла совмещать две одиозности сразу.
   Принесли записку - можно сказать перед самой победой, как Одиссею:
   - Пусть победит Ахиллес - ты еще можешь встретить ту, о которой мечтал так долго:
  
   - А именно, мэм, - и, хотя и не видел, ко мне обращавшегося - всегда, как и сейчас видел только Афину Палладу, а точнее, личностей:
  
   - Ей подобных, - ибо ей именно путь освещавших.
  
   За три минуты до конца они взяли тайм-аут, - они, но как оказалось по нашему запросу.
   Хотел рявкнуть смело:
  
   - Зачем нам тайм-аут, если мы уже, практически, победили? - но Коля Магницкий, да и вратарь Федя показали на белый флаг у нашего периметра, который всегда находился с правого края, - независимо от того, какой тайм мы играли.
   И напрасно, так как в футболе, хотя и не бьют по голове - память у людей частично теряется и от меньшего, как-то:
  
   - По ногам, а боль такая, что и по голове тоже - били, били.
  
   И на совет - поэтому - проиграть с небольшой разницей:
   - Попросил взамен тоже услугу.
   - Трахнуть меня при всех? - спросила она ласково.
   - Нет, нет, - ответил, - конечно, нет, ибо достаточно будет и того, что прикроют скамейку запасных, как щитом сами футболисты.
   - Их сборной, или нашей солидарной с мирного времени?
  
   Трахнул, к счастью, натурально, а кого:
  
   - Такая ли уж большая разница, - без знака вопроса, но с дополнительным напоминанием, так скать, о том, о:
   - Сём.
   Что и значит:
   - Давно меньше нескольких - три минимум - не участвуют в этом деле, так как, да, меньше можно, - но уже:
  
   - Если заведен пропеллер, - две, следовательно, его только обслуживают.
   Давно смирился, как советовал Маркиз де Сад:
   - Будь что будет, - а мы будем. - Хотя я об этом специально вспоминал редко, только когда хочется, но как начать:
  
   - Не понимаю.
  
   Сейчас вижу, как наяву, как Джек Николсон везет ведьму, - авось на продажу, - а:
  
   - Не мог не трахнуть - получается - пока еще не превратилась в стаю летающих то ли галок, то ли мышей, - тоже:
  
   - С крыльями.
   Ничего особенного, и даже радуюсь, что столь глубоко понимает сам себя.
  
   Одно немного опечалило:
  
   - Забыл спросить у кого его, или кого-либо, сколько времени осталось до конца игры.
   Но и то оптимизм пришел на помощью:
  
   - След-но, - безразлично.
  
   Забил пока два, ибо не знал уже точно, где наши ворота, и даже:
   - Не меняются ли они местами в процессе производства гол-офф:
  
   - Забил два в эти, а теперь ваши, мил херц, те.
   Значит, и спрашивать никого ни о чем не надо - только на уровне своего личного знания и самосознания можно определить, в какую сторону бежать, но это еще не значит - вот именно - что и бить надо по тем же воротам, - время, ибо:
  
   - Тоже коварно, - как его подручное пространство.
  
   Если между ними мир на ближайшее время - бью прямо перед собой, если наоборот, - простите, но пока не понимаю.
   Можно только удивляться, как биологи изучают даже простейших на их распятии, а уж лягушек сколько замучили - и не сосчитать! Получается:
   - Бес Толку.
  
   Вдохновение было, счет три - один в нашу пользу устроил не только пространство отсюда до благословенного Лондона, но и до неоднозначности моей мечты - Силиконовой Долины.
   Что всех удивило, на последних секундах забил сам себе, подав на голову одного из своих же игроков, как-то:
  
   - Коли Магницкого, - что даже не заподозрив его в игре на обе стороны, - тем не менее:
  
   - Угадал.
   Несмотря на то, что Коля уверял:
  
   - Вышло случайно.
   Но вот глаза поднять от мяча не мог, как ни старался.
   - На нем что-то написано? - спросил я.
   - Дак, естественно, мил херц.
   - А именно?
   - Меня выдвигают на соискание права жениться хоть на какой-то королевской особе.
   - Пока?
   - Естественно, - ибо.
   - Да, понимаю, там уже видно будет, авось и до самой мамаши доберешься.
   Куда мне чапать всего с соткой тысяч долларов - ума приложить не могу.
   - Почему?
   - Не знаю, не в состоянии понять, что с ними делать, ибо купить место на пляже Омаха во время его штурма в войну - N-ных лет вряд ли хватит.
   - Почему?
  
   - Так как у меня теперь только два пути.
   - Второй?
   - С Одиссеем вместе брать Трою, - естественно.
   Хотя:
  
   - Сам еще толком не понимаю, - авось шучу, и могу устроиться завклубом где-нить на Зоне, - но это еще надо кому-то доказать, что меня есть за что - так сказать:
  
   - Этим обрадовать.
   Ибо знаю, Майю Плисецкую никогда просто так, ни за что не обзывал, что только и умеет, что:
  
   - Поднимать ноги - опустить - сам знаю - не в состоянии.
   - Брежневки - тоже не совсем забыл, что это, так как постоянно идет напоминание - это.
   - Кофе! - попробовал догадаться Эра Феев.
   - О кофе тогда еще не мечтали, а вот чай индийский, хорошо, без списанных опилок, пахнущий:
  
   - Нравился?
   - Нет, не всегда, тогда вот сейчас самая большая надежда только на то, чтобы хоть тридцать шестой грузинский, - понимаете, как жизнь:
   - Был. - Просто и без особых заморочек.
  
   Захожу в кафе - зачем:
  
   - Забыл, - три девицы, как студентки-профессионалки, так уставились на меня, что устыдился своей внешности, хотя почему:
  
   - Не понял, - пальто - почти, как настоящая дубленка, только из черной плащевки, но прочной, как брезент еще древнего разлива, и мех, как в Москве не купить, но все, - точнее, даже нерусские национальности - не знаю пока, как их называть:
  
   - Только и носят.
   В продаже - только кожзам, на вид такой же, но через ближайшее время уже облезающий. Моя - дабл W - очевидно привиделась этим девицам, - как:
   - Не совсем понятно, что?
   То ли только освободился - как на самом деле - то ли думаю, да, но тогда и стесняться не надо, а деньги, скорее всего, получить успел, успел, - так как:
   - По лицу еще видно, что пока не отняли.
  
   Язык не поворачивается пригласить на какую-нибудь буржуйку, ибо и не имею пока здесь ничего. Так как в подвалах - теплых, хороших, уже с телогрейками на теплых трубах, но не канализации, конечно, можно проводить время, - некоторое время:
  
   - И в темноте.
   Но вот не знал пока, где это место. Додуматься:
  
   - Прямо на улице у столба?
   Так можно? Да, может быть, но я сам не могу. Несмотря на то, что трахал желающих прямо на стадионе не очень давно и при полных трибунах, хотя и стояли несколько человек рядом, чтобы не всем всё было хорошо видно. И даже веселило тогда, когда кричали, но не часто, правда:
  
   - Сапожники-и! - ибо уже очень интересно некоторым было, знаю я в этом деле что-то новое, или просто и трахаюсь, и любезничаю с ними - одновременно.
  
   Девицы все три не толстые, но очень упитанные, как специально ради этого дела себя и обучившие, молодые, но не Пэ-Тэ-Ушницы, - явно похожи на институток.
   Тем не менее:
   - Где их трахать? - надо подумать, потому что знаю, потом жалеть буду, что этот момент не использовал сразу, ибо и окажется, что меня здесь специально и встречали, - как:
  
   - Человека достойного Этого.
  
   Они смотрят не отрываясь, - я - нет, бежать не хочу, так как всё равно очень хочется.
   - А именно?
   - И бежать могу, а уж трахаться - подавно.
   Попросил буфетчицу выйти.
   - Ась? - не совсем поняла она.
   - Я грю, народу сейчас немного, только я, вы, и эти три мушкетерши.
   Она не стушевалась, так как и ответила-заявила:
   - Тогда я не помешаю.
   - Подглядывать грешно, - попробовал еще нажать.
   - Я привыкла грешить, милок.
   - Что это значит?
  
   - Чуть-чуть всегда кого-нибудь обсчитываю.
   - На столько?
   - На сто рублей редко, но по трешке беру.
   - Не понимаю, кто здесь может заплатить три рубля сверху!
   - Платят снизу.
   - Что это значит?
   - В долг.
  
   - Ах, в долг, - чуть ли не через десять секунд ответил я, - и:
   - Согласен?
   Только одно новое слово на свободе и вспомнил:
   - Естественно.
  
   И началось, они всё с себя сняли, кроме шуб, разумеется, для меня до того натюрлих естественных, что и так дорогих - старался как - ну, не прокатный стан - но сверла вертелись от меня к ним не только четыре сразу - ваших уже не нужно - но и до шести-восьми доходило.
   Думал, за Это согласятся не брать ничего, - нет, в первую же получку встретили у проходной - спасибо сказал, что:
  
   - Аванс пропустили, - ибо он так и так был слишком маленький.
  
   Душ не принимал специально, ибо если они больны этим делом наследственно - машинным маслом, перемешанным с металлическими опилками всегда в достаточном количестве остающимися после каждой их - шестеренок, имеется в виду, и моей их перестановки - заточки зубцов, - всё оттирается, как на прокатном стане.
  
   Даже так и начали называть меня:
   - Прокатный стан-ок.
   Хорошо, но огорчало:
  
   - Все деньги - от получки до аванса - берут себе - не оставляют даже на кормежку, - имея в виду:
  
   - Для нас и за нас трудишься, пока - имея в виду трахтенберг, и его полную сытность для меня.
  
   Всегда думал, что так можно, но не знал, сколько еще продержусь в виде наслаждения радости, а сколько останется на потом, когда им надоест.
   Им - не надоедало.
   Почему? - не мог понять. То, что надеялись уйти со мной в другое время, где я поставлю их или на места старших лаборанток в Сили Доли, или принцесс при английской королеве - маловероятно, но пока ничего другого понять не могу.
  
   Однажды они пробрались на завод - по каким пропускам неизвестно - и застали меня в душе одного. Уже там меня ждали.
   - Это я, - только и спросил, когда вошел, ибо даже забыл, где здесь ставить знак вопроса.
   Началось. Задумался, когда устал, а они всё еще продолжали наслаждаться:
   - Кто их купил, чтобы выписать мне этот сюрпрайз, - или:
  
   - Так уже бывает само собой? - не могу понять пока.
   - Нет, их кто-то всё-таки нанял.
   Через час:
  
  
   Глава 22
  
   - Не думаю, что их наняли, я им просто чем-то очень понравился. Может, узнали, что у меня есть наследство?
   Ни разу не спрашивали.
   Скорее всего, всем, кто сидел ни за что - пусть даже и зам-завклубом - теперь дают такую премию, чтобы было ничего непонятно, как примерно в Раю:
  
   - Хорошо, а почему неизвестно.
   Но не как на Земле:
   - Хорошо до тех пор, пока именно - неизвестно почему.
  
   Да, я попал в Рай наладчиком станков - тогда еще - без программного обеспечения, но с химическими телками. Хотел одну пригласить куда-нить, может быть, в баню, или в подвал, уже отрихтованный мною с Тремя Мушкетерами, - не соглашается.
   - Почему?
   - Ты не захочешь.
   И понял, что после Всего у нее напрочь упало А-Зе. Поймали на обсчете пряников - дала пятнадцать-двадцать рублей ОБХСС - Никам:
   - Пошла-поехала сразу по двум статьям.
   Смысл?
   Плановая экономика, - если надо - значит - будет.
  
   Одно ужасало - будущее:
   - Как играть в футбол после Этого?! - ибо:
   - Могу не удержаться и трахнуть судью, если - говорят, все футбольные матчи - даже мужских команд - теперь судят только женщины.
   - Почему? - даже спросил как-то в пивной, в которую и зашел только затем, чтобы узнать:
  
   - Как там, за чертой не-оседлости - что-нибудь изменилось?
   Ответ озадачил:
  
   - Ничего.
   А с другой стороны - разве им что-нибудь известно, если предположить, что никто и не знает:
  
   - О существовании других городов, - и так без всяких мыслей и соглашаются: это всё, что нам досталось - однако и именно - от будущего.
   Плечи так передернуло, что я и сам чуть не вывернулся наружу. Неужели этот город, как камень в почке:
  
   - Ни одному из окружающих органов неизвестен, как зачем-то нужный!
  
   Точнее, даже не так, ибо этот Камень в Почке обладает логикой своего пребывания в теле человека, как сам Человек во Вселенной и Дальше, - здесь есть, да, но явный:
  
   - Разрыв в логике.
  
   Попросили сыграть в футбол.
   - За кого? - даже не стал спрашивать, ибо за цех - вряд ли, за завод - не знаю, за город - вполне возможно, но - значит - узнали, что могу выиграть, ибо никто - имеется в виду из зрителей не поверит в меня настолько, чтобы сделать ставку на мою команду, - это город Кой Кого на Волге, - а:
  
   - Что толку, что в нём, что в ней, - для приезжих имеется в виду, ибо, как и Кой-Кого, так и Волга для них только одно название.
   Даже плавать страшно, ибо никто не учился плавать так далеко, как широка эта река жизни, и никто никогда не читал Кой Кого, так как это и вообще бесполезно:
  
   - Литература - отсутствует полностью, - есть, да, какая-то ей антитеза, но она ничем не отличается от школьных диктантов, сочинений и изложений, ибо и предназначена только для того, чтобы пояснить навязчивому учителю:
   - Я - мил херц - да, хочу научиться читать, но не эту же слишком либеральную к человеческому разуму его антитезу!
  
   Согласился, даже не спрашивая, сколько заплатят, ибо пару дней отгула всё равно больше не дадут, опять встречу на Волге телку, которая вихляющей походкой с окурком папиросы в зубах скажет попросить:
  
   - Прикурить не найдется, сэр?
   - Есс, мэм, уже гот-офф!
   С окурком - даже не сигареты - подходить, что это может значить? Может быть, ищет того, кто не только с пароле-м, но и с пароле-пе?
  
   Это был товарищеский матч, с клубом Москва - этого же города, для многих известного только надписью на колбасе:
  
   - Любительская или Докторская.
  
   И, написав на мяче фломастером:
   - Докторская, - забил его прямо с углового, ибо так просто пока бить не давали.
   Гадал:
  
   - Боятся, что попаду, или, наоборот - не промахнусь? - не знаю.
   Опять угловой - бить не дают - забиваю, как норму, через себя в падении.
   Никто даже на трибунах не закричал:
  
   - Браво, - ибо думали: померещилось, так как договориться забивать спиной к воротам в девятку - можно, вероятно, но случайно:
   - Никогда!
  
   Больше забивать не давали - значит, что-то было важное в этом матче, что-то очень хорошее можно получить за победу!
   - Что? - и, если оно мне надо - придется взять.
   Несмотря на то, что меня сторожили двое - ударил, как Гуцаев, с центра поля под перекладину, - а:
  
   - Они уже радовались счету один-один, как их устраивающему, - семь минут до конца, и сравнять надо, - как:
   - Условие абсолютно необходимое, - ибо ставка была - не поверите почти:
   - Здесь в Кой-Кого будет производится Татра или так и будут фурычить только лично на себя:
   - Га-з-Ики.
  
   С другой стороны:
   - Зачем нам Тат-Ра? - на Оп-Пель ставить надо!
   И так и договорились:
  
   - Второй матч Три - Ноль на Оппеля, - и решил, не будут они ставить против себя, не будучи уверены, что я забью опять, так как никто не подходил ко мне за это время с обратным предложением.
   Почему эти матчи не были признаны, как символические - непонятно. Не стал особо напряженно размышлять по этому поводу, может - считали - так честнее, так как покупать кого-либо бесполезно - играть всё равно все умеют только:
  
   - Одинаково - никак!
  
   Оказалось, нет, было уже не как в предыдущем матче, а ясно:
  
   - Перед нами немцы в виде своего - нет, вот не пива на этот раз - Бавария, называющегося, - а такого же достославного:
  
   - Клуба.
   Иду на поле за сборную то ли цеха, то ли завода, - а:
  
   - Почему меня не пускают на поле - даже не понял!
   - Играет Эн-Эн, - пояснила, наконец, проверяльщица билетов на входе, - и добавила:
   - Ты кто такой? Играешь, наверно, так как взяли на замену: первый день.
   - Дак естественно, мэм, - их бин Шпиль Раутер.
   - А! Тады, ась, прись прямо сразу в нападающие.
   И уже вдогонку крикнула:
  
   - Хотя у них вратарь чё-то один заболел, а другой сломал ногу нечаянно, - поэтому прись для начала игры во вратари - пустят, а так.
   - А так?
   - Еще неизвестно.
  
   Встал в ворота - единственно, что мешало, как хорошему танцору:
  
   - Без перчаток.
   Где достать их летом - неизвестно, но - вот именно:
   - Можно вообще не подпускать их - этих Баварцев - даже на пушечный выстрел к воротам.
   Так и сделал. Едва начался матч и не зная вообще его расклада, о чем они там могли договориться в кулуарах дорогих западногерманских пивных, - но:
   - Наши, английские - не уступят.
  
   С угла штрафной - их разумеется - штрафной забил через себя до такой степени точно, что вратарь даже не понял, в какой именно угол я собирался бить. Ибо я и не собирался одеваться в зимний тулуп размышлений по этому поводу, - а:
  
   - Сам и заказывал эту погоду:
   - В чем выйду - так и будь!
  
   Начали искать меня на поле среди его игрок-офф, - ибо знали точно:
   - Забил не свой, но кто из наших - пока не догадывались.
   Ясно, что ищут по забитым голам - по голевым передачам - вряд ли, так как не только Орешкина, но даже Эры Феева или Коли Магницкого - не наблюдается даже в остаточных количествах.
   Или:
  
   - Есть кто-то? - задумался, - и:
   - Тут же получил мяч для прохода или на удар, или на голевую передачу.
   Чубчик мелькнул, но похожий ли на знакомый? - сомнения оставались.
  
   Передаю мяч одному, другому, третьему - ни в какую: бьют, да, пытаются забить - случается, - результат равен нулю.
  
   Решил, что дело не только в том, - что:
  
   - Не получается, - но и ясно, кто-то из них не очень хочет, а другой даже:
   - Вообще не желает этого.
  
   Определил двоих из своей команды, как номер пять и тринадцать, - точно не очень хотят забивать, - десятый:
  
   - Вообще опупел: очень нравится забивать в свои ворота.
   И когда он к ним направился сделал ему подкат, чтобы так определился, как матом выругался:
  
   - Оказалось Рус-Кай, - скотина, - тут же ему кляп в рот - мяч, к сожалению, в жопу не полез, да и судья спохватился:
   - Нельзя же так!
   - Как, мил херц? - подскажите.
  
   И от ужаса перед моими возможностями признался, что тоже судит далеко не в нашу пользу.
   - Суди за меня! - так и попросил жалобно, чтобы не казнил пока, а только миловал.
   Ну и я:
  
   - Согласился до такой степени, что за последние пять-семь минут и назначил столько пенальти в их ворота.
   Не забили ни одного.
   Спросил безразлично для наблюдательной комиссии:
  
   - Нарочно, что ли?
  
   Просвистел финальный пропеллер, как запускаемые здесь галки в небо, в виде летающих самостоятельно самолетиков, и объявил результативный счет:
  
   - 2 - 1, - в их пользу.
   Хотел возмутиться, почему не наоборот, но вместо этого взял с земли мяч, положенный судьей на нее, чтобы уже со спокойной душой прикурить дорогую - сто баксов - гаванскую сигару, так как вне игры - это:
  
   - Всегда здесь разрешается, и не только на поле, но и даже в Пар-не-Ломит-те.
  
   И послал этот мяч в их последние ворота, прямо так:
   - С руки, - но, разумеется, когда она отделилась, как последняя ступень ракетоносителя.
   Но они на этом и не стали настаивать, - а:
  
   - Это были ваши ворота, - мыргнула главная судья соревнований, и хорошо, что не одна из моих подвально-цеховых прохиндиад, услаждавших меня, - так сказать:
  
   - Всё это время. - Но красотой морды, близкой к свиной своей изумительной симпатичностью - напоминала королеву, - как и:
  
   - Каждая из них.
   Ответил:
  
   - Да, мэм, вы правы, в первом тайме это были наши ворота, но и я играл за другую команду в первом тайме.
   - А именно?
   - За немцев.
   - Хорошо, скажи пару-тройку слов на ём, - поверю.
   - Их бин шпацирен.
   - Ась, - немного изумилась она, но всё же согласилась:
   - Выпей-те пока пива с мямликами, - а.
   - Да, мэм, ми подождем.
  
   Я понял так, что Мям-Лики - это три мои подвально-буфетно-цеховые целомудренницы, - и их пропустили по взмаху ее платка:
  
   - Без билетов, - но, - настояла она, - только на стоячие места.
   Я задумался, но они только засмеялись:
   - Мы привыкли.
  
   Ответил и я им довольно грубо:
   - Не думаю, что вы мне здесь нужны.
   - Без нас ты ничего не забьешь.
   - Раньше забивал.
   - В первом и во втором таймах?
   - Естественно.
   Они захохотали:
   - Это потому, что мы там были-и!
  
   Пришлось поверить, ибо это лучше, даже намного, чем вообще всё просадить за один дополнительный тайм, - как было решено, но не сейчас, а после обеда.
   Доверился им:
  
   - Кто-то знает, что после сна и полдника, я мало что соображаю, поэтому и перенесли решение основного вопроса на этот последок.
  
   Додуматься сложно, ибо я всех забыл - они, значит, априори - тоже.
   Бывает, бывает, что человек недоумевает, почему его никто не помнит, - но:
  
   - Всегда это значит одно и то же, - он умер, но смог забыть это, - другие:
   - Еще продолжают, - так сказать, - его помнить.
  
   И решил с - почти практическим ужасом - неужели они трахались со мной удивленные, что еще может быть то:
  
   - Чего у них никогда не было.
   - А именно?!
   - Спасибо, что вы меня правильно поняли, мэм, - поблагодарил судью, - так как вы теперь знаете, что я покойник, то и не будете подсуживать больше никому.
   - Тебе буду, - если оживать начнешь.
   - Не наоборот? - только и успел спросить, - но она уже не могла ответить, так и как и уплывала уже, как акула больших размеров:
  
   - К центру поля, - через вторую его половину, - можете не удивляться, если не знаете, что мы с ней вели эти непродолжительные разговоры, - на другой.
  
   Произошла ужасная невероятность:
  
   - Не могу забить, ни с левого края, ни с правого.
   По центру? - уже не успею научиться, так как даже в детстве и то еще не пробовал.
  
   Три раза начинал, но никак не могу попасть в самую середину. Имеется в виду:
   - Не ворот, - а:
   - Самого поля!
   Я не знаю, где середина поля! Так бывает-т?
   Решил:
  
   - Я обхожу ее, как горлышко бутылки, чтобы не научиться пить так много, что не допустят больше к футболу, как человека, который из-за этого может стать алкоголиком.
   Думаю, это значит, что смогу тогда забивать вообще в любое время, и столько, что больше уже никто не запросит.
  
   Пройти так и не смог. Меня вызвали в партком - оказалось, давно беспартийный, в завком, и дали путевку в санаторий, которую, естественно, не могу удовлетворить, как следует, ибо мимикам-химикам санатории противопоказаны:
  
   - Начинаю разлагаться морально, еще до отъезда туда.
   Не в том смысле, что начинаю просить у всех:
   - Можно я вас тока-тока сёдня трахну?
  
   Некоторые даже потом начинают надеяться:
   - Да, конечно, можете не беспокоиться, поэтому спешить даже не обязательно.
  
   Пока обследовали турнир-то, оказывается, закончился, - я:
   - За премиальными, - тоже.
   - Ась?
   - Нет, - ответили, так как все всё уже:
   - Да неужели разобрали?!
   - Ах, да, вам оставили конверт, но он не большой, а только маленький.
   В нем:
  
   - Всего полторы тысячи долларов, чтобы я мог купить билет на пароход до Америки, а что там делать сначала не понял, - ибо не был уверен, что Этих денег хватит даже на пар парохода и на комплексный обед в нем же, видимо, сваренный.
   До чего угодно мог додуматься, вплоть до турнира по шахматам, с каким-нибудь Полинг-ом, или в мини футбол между членами команды и не водоплавающими гостями парохода, - так что:
  
   - Так что лучше проиграть, если в себе недостаточно уверены, - ибо:
   - Только комплекс - с гороховый суп, включительно - а нет, так сам прыгай за борт и там лови себе и уху, и жареху, - практически только одними зубами.
  
   Оказалось, шахматы никто не заказывал, - ибо, как говорится:
  
   - Не у Лолиты, чай, за пазухой, чтобы и ехать, и тут же- как доп-пайком - и наслаждаться.
  
   В футбол?
   - Можно, но с условием: сами и придумаете, чем играть, если мячей мало, а море - очень длинное.
   В результате именно бокс, с которым я был хорошо знаком, но в рамках четвертого юношеского разряда, так как - когда-то - за все два раунда по две минуты каждый, так ни разу и не попал ему по рылу, ибо всё это время только молотил по перчаткам, чтобы не мог отрыть личико, и рассмотреть, что я:
  
   - Ничего не понимаю в боксе.
  
   Подумать:
   - Согласился.
   Хотя, как можно точно додуматься, что можно доплыть до Нью-Йорка не только без горячего, но и даже по буханке черного на день никто не обещал.
  
   - Дерьмо сигары.
   - Да-а, Куба уже не там, где была раньше, когда делала такие сигары для Черчилль-Ино, чтобы только он не вякал, что крылатые ракеты Рашен-Ту-Дэй: - замена: Пуси-пуси, - миссис Райт.
   - Неужели еще длиннее?
   - Да, как вам сказать, мил херц, бывают такие, что столбняк потом неделю мучает.
  
   В Нью-Йорке на самом деле я уже был записан, как проигравшийся дилер, поэтому смыть с себя остаток долгов, возникших, как плата за переезд почти на постоянное место жительства в Сюды-Твою, - должен был.
   - Или выиграть матч у Уругвая со счетом, минимум 3 - 0, - что невозможно, но победить среди профессионалов нижней лиги, так как в ней бились за последние пятьдесят долларов такие великие проповедники веры иной, правильной, вплоть до францисканства, - как:
   - Микки Рурк.
  
   - Хорошо, но тогда так и объявите.
   - Ась?
   - Франциск Ассизский.
   Согласились.
   И противник с безумно-бесстрашными глазами профессионального повара русской национальности, подрабатывающего на Олимпиадах в Северной Корее и такой же баламутной Монголии, - только сначала радостно улыбнулся, ухмыльнувшись:
  
   - Такого-то Кузьму я и без личного наркотрафика возьму, - потом - но еще до начала боя:
  
   - Уже начал биться в судорогах.
   - Ты чё? - спросил его секундант, - это твой шанс избавиться от работы у Фиделя по раскрутке и новой закрутке сигар, плохо свернутых предварительно.
   - Он меня давит психически.
   - Как это?
   - Намекает на мою низкопробную рождаемость.
   - А именно?!
   - Где-то между козой и дышлом.
  
   Тем не менее, мне пришлось минуты полторы затратить из всего отпущенного мне на жизнь в этом ринге времени, чтобы заставить его упасть не от одного удара, а именно:
  
   - По очереди, - сначала через бедро, а потом с захватом, - если читать по курсу самообороны без оружия, - а так:
  
   - Ударил его ногой в живот, потом поймал уже в полете от спружинивших канатов, - и:
  
   - Не касаясь руками, принял на спину, от которой он отпрыгнул, как китайский шарик от май диэ, - авось даже не рашен спины, ибо:
  
  
   - Кто я по национальности еще не знаю, так как играл за всех, - хотя и за англичан получается лучше, чем даже за немцев, - а:
  
   - Не они ли близнецы-братья? - и если нет, то как брат с сестрой.
   Если и это - нет, то как сестры не-милосердия сойдутся когда-нибудь точно, как - этэньшен:
  
   - Исав с Иаковом.
  
   - Сообщите только ваше настоящее имя.
   - Зачем?
   - Для публики, чтобы держала за вас палец, как чучело - Х-а-Ф - Х-а-Ф.
   - Гав-гав, как собаку?
   - Ну, это же ж не так плохо.
   - Ша-Рик.
   - Одно из двух нельзя?
   - Так можно, конечно, но при таком постулате многое может измениться не начавшись.
   - А именно?
  
   - Играть придется в одни ворота.
   - Да, действительно, хорошо, но не зрелищно.
   - Кроме того, - добавил: - Игроки будут забывать счет, когда он перейдет на второй десяток.
   - Этого здесь никогда не случится.
- Такие слабые игроки?
   - Игроки хорошие, ждут битвы на специальной диете, без сливочного масла.
   - Это обязательно?
  
   - Нет, только для того, чтобы не оскорбить противника раньше времени, не голами, а своих тошнотворным перегаром после вчерашнего.
   - После вчерашнего перепития праздник-офф?
   - Имеется в виду, сударь, что так соскучитесь по настоящему времени, когда придет намедни, что можете согласиться на художественную самодеятельность, забыв навсегда про существование Сиэтэ.
  
   - Нет, нет, нет, мне обещали, что буду жить в отеле Риц с этой, - как ее?
   - Кого Его?
   - Ну-у, из царского рода, а вышла замуж за чучмека.
   - У нас тут так непринято.
   - А как?
   - Только кто-то один может стать, или быть царем: или Чук или Гек!
   - Третьего не надо.
   - Но я тоже мечтал.
   - О чем?
   - Быть.
   - В футболе это возможно, ибо и допускается до десяти центрфорвардов, которые получают не просто деньги, не просто фунты, но именно доллары, как суммы, на которые можно купить даже целые страны болельщиков, - которые.
   - Ась?
  
   - Да, сэр, всегда платят.
   - У нас большинство, как Венедикт Евро-Феев, пишет настолько криво, что мало кто понимает:
   - О чем, собственно?
   - Нет, это-то понятно, ибо как и Владимир Высоцкий, поют только по пьянке, а это понятно всем.
   - Пью по пьянке? - не понял кто-то моего английского.
   - Нет, сэр, то, что было по пьянке вспоминают уже только надысь.
   - Это когда?
  
   - Вне времени, сэр.
   - Значит, правильно говорили про вас, что может забить два гола, а все видели только половину - адын.
   - Да, сэр, бывают такие неувязки, но я неустанно доказываю обратное.
   - И доплачивают?
   - Всегда, но часто телками, хорошими, красивыми, за мной их путешествует очень много.
   - Рота.
  
   - Ну-у, не знаю, авось, дивизия, но я всегда сообщаю только, что, да, у меня есть свой полк.
   - Как был у Пушкина?
   - Не меньше, потому что никогда не могу сказать, что не знаю такого.
   - Мэй би, вы и есть Пуш-Кин?
   - Пожалуй.
  
   Зачем, не понимаю, но с трибун сразу уже начали орать не как я записал в формуляре их компьютера:
   - Буш-Мен, - а именно:
   - Пуш-Кин, Пуш-Кин, Пуш-Кин!
  
   - Кин - это как по-русски?
   - Их бин, именно, как Пуш-Кин - просто дворянин! - ответил складно.
   И все решили почти единогласно, что Кин - это, как Кинг, а Пуш - это Конг - что значит:
   - Не просто:
   - Сие Человек, - а да:
   - Человек Велик-Ай!
  
   Кинг-Конгом звать не стали, ибо уже так всем здесь глаза намозолил, что могли спутать с английским Биг-Бендом, и начали звать просто, как часы:
   - Победа.
   - Чем плоха Победа?
   - Помню, что отдал первую мою Победу, когда с дружками, которых послал мне бог далеко не намедни, обшаривал лежащего в сквере на скамейке - как они сообщили:
  
   - Глухаря, - ибо так понимал, что это не кража, а только дележка.
   Наподобие рыбной ловли: поймал, пожарил, съел, угостив друзей, так как еще неизвестно мне было:
   - Друзей надо заранее сдавать в музей, так сказать, восковых фигур-ок.
  
   Дальше.
   - Жалел потом долго горестно, что дал их одной телке, - как только-только:
   - Поносить, - когда трахнул на могиле ближайшего кладбища, - а она решила надавить так, как я и до сих пор не очень соображаю:
   - Плата за радость наслаждения, так сказать, любить-ь!
  
   - Меня можете?
   - Пока на Ролекс не заработал, дорогая.
   - Почему?
   - Не умею играть в большой теннис, как Ким Бессинджер.
   - Она, да, играет, но в другой.
   - Дак и я могу Так-Же.
   - Как заработаешь, - обещаешь?
   - Ты уже так меня лубыш, что согласна на кредит?
   - Да, уже отрываю, - и, представляете, разделась До Совсем при уже скопившихся Трибун-Ах-х!
  
   Значит, здесь так принято, но всё равно - нет, не трахнул, а чтобы не опозориться перед всеми с первого раза от волнения таким количеством больших любителей футбола, - а:
  
   - Затрахал так, что думал теперь встретимся только в А и Д-е, - когда поплыву к ней в слободку, чтобы дала, как одна далеко не Марио-Нет-ка Эрнесту Хемингуэю:
  
   - Там, за Рекой в тени Дерёв.
   И всего-то за лосося с ромом и кофе - едва-едва - перекипяченный.
  
   И натюрлих пошел первым на их ворота без предварительных договоров и спросов, как именно Ахиллес со своим не только мечом, - но и:
  
   - Богом.
   - Гол! - никто даже не встал на трибунах, так этот Лёва Ляш-Кин, который стоял у них на воротах в этот первый день разминочных стихосложений о великих игроках футбола, - что только подтвердилось:
  
   - Истину мы говорим только на непонятном даже самому себе языке.
   Почему и понятно теперь, почему Кара Мурза, выучив, наконец, французский, - а:
  
   - Понял, что лучше всего - значит - при ём - работать дворником.
   Ибо:
  
   - Я хочу, - и так всем уже ясно с самого рождения, - значит триединое царство:
  
   - Трахнуть, сожрать, познать.
   - Ты - можешь-ь?
   - Да, мэм, сам начинал с подвал-офф.
  
   И сначала даже сам испугался, что опять Те Три Прохиндиады припрутся меня так насильственно обихаживать, что на местную резистенцию уже тратить будет нечего.
  
   Как и сказала Бризеида Ахиллесу:
   - Даже когда ты увидишь бога - не узнаешь его.
  
   Поэтому и ответил одной графине перед выходом на поле:
   - У меня будет небольшая временная пауза после первых двадцати семи минут игры - тогда и зайдете, на полчасика для разминки.
   - Я пришла навсегда.
   - Да ты что!
   - А что? Этот вон, как его?
   - Кого иво?
  
   - Ну-у, женился на одной почти сразу, как на ком попало, почему и вышло: стал полным дураком, а она помогла ему вырваться из этого дурмана сумасбродства, что Вымысел равен по своему рангу также Правде, как генерал полковник - простому полковнику, ибо генерал - это только новый счет времени, - как:
  
   - Вел его Суворов:
  
   - Сначала всех своих сбросил с перевала, а на той стороне все узнали сие раньше, чем он оттуда начал спускаться, и легли сами, как громом пораженные.
   - Он?
   - Поверил, что не притворились пьяными.
  
   Решил на этот раз никого не записывать в списки первых, вторых или третьих, а просто очаровывать всех, кто просится. Ибо понял, найдя еще в нежданном - негаданном перерыве в первом тайме такой омут для приема допинга сил, что его никто, кроме меня не заметил. Именно в такое же время Ахиллес бросал копьё, что оно летело по резюме Гектора:
  
  
   Глава 23
  
   - Намного дальше, чем обычно, что именно и значит: Ахиллес имел право складывать времена.
  
   Не стал обращать во втором тайме внимания, что не знаю, какой сейчас счет, - ибо:
   - Значит так надо-о!
  
   Ибо, как говорил Крючков, прыгая на танке через широкий ров:
   - Знаете ли вы, дорогие леди, я не растерялся!
   - Ну, ты не этот, как Кого Его?
   - Маркиз де Сад, или вы имеете в виду Декамерона?
   Ибо, да, я и есть тот Тартарен из Тараскона, который может разморозить даже звуки, замерзшие на морозе, не говоря уже о том, что даже Бризеида - как жертвенница храма Аполлона - может вполне вспомнить утром:
   - Я еще ничего такого даже не пробовала.
  
   И многие так и поняли:
   - Мы не знаем, кто он, но как молвила языком Андрея Гаврилова Бризеида:
   - Всех бог-офф надо любить, чтобы уметь наслаждаться.
  
   Еще не кончился первый тайм, когда стало ясно, сейчас придут и предложат повышение гонорара, - насколько только, еще мог сообразить, как - ни больше-ни меньше - замок на горе, - но вот, какой высоты, пока не мог принять окончательного решения.
  
   Подбежал Орешкин, которого, я, видимо, взял в сборную этой страны, название которой за ее доброту и честность надо выколоть - нет, конечно, не на жопе, чтобы именно так и смотреться в зеркало, а на руке, где почти никогда не ношу часы, - ибо, дорогие мои, хорошие:
   - Не ворованных часов не бывает!
  
   Иду к воротам, и уже обошел троих, что значит, сейчас, или через одного - уже точно - сбивать будут. Проверил на своем компьютере, спросив разрешения у головы:
   - Какой вариант выбрать?
   Ответила:
  
   - Если есть варианты - выбирай.
   Повернулся к своим воротам, и забил своему вратарю, впрочем, не растерявшемуся:
   - Задел мяч, почти катящийся в девятку, ибо летел так медленно, как можно только надсмехаться над полетом, хотя то же самое, что едва ползущий по небу самолет с таким огромным пузом, как девятиэтажка - не меньше.
  
   По рейтингу трибун - посмотрел на табло - гол занял первое место, - э-э - к моему ужасу:
   - Среди пяти уже заколоченных!
   - Когда? - решил пока не обращаться к богу с этим голословием, но и к своему правосознанию, посчитал, что бесполезно. Ибо:
  
   - Значит существует какая-то система отсчета, которая вычищена уже до такого блеска, что нам ее даже нельзя увидеть, - хотя и посвященный тоже в кое-что.
   Хотел расписаться за Всех, что и вы тоже, дорогие мои хорошие, соображаете не меньше - оборвали на бегу этот ход часов моих мыслей.
  
   На несколько минут настолько растерялся, что - не могу понять, как забивать, ибо неизвестно кому мои голы будут записаны? И, похоже, именно это:
  
   - Уничтожение качества личности, - здесь и практиковалось, что даже задумался:
   - Не все ли мои прошлые выигрыши превращались в проигрыши именно по этой идее:
  
   - Делай, делай хорошо себе, так как после супа с котом все равно переделаем в свои салазки, - то и дело:
  
   - На Лысую Гору катающиеся.
   - Ну и мы.
  
   - Ась?
   - Удивительно, говорю, сэр, что всё-таки чуть-чуть не победили. 5 - 4 в их пользу.
   - Это удивительно?
   - Да, потому что мы получили по столько, по сколько - если не считать завод с его проходными, где дают возможность компенсировать часть затрат на обед, стоимостью от 40 копеек до 50-ти:
  
   - Всего по десять тысяч долларов.
   - Они по штуке.
   Не поверил. Победившая команда получила всего по тысяче долларов!
   - Мы где играем, опять на Зоне, что ли?
  
   Оказалось, нет, просто мы играли с русскими. Ощупал себя:
   - Неужели сбылась мечта, так сказать, но не идиота же на самом деле, а наоборот, человека, всегда ждущего чего-то получше, чем было До Этого.
   - Мы немцы, - но без восклицательного знака, озвучил кто-то.
   Все так обрадовались, что даже ужаснулись! Врач команды проверил:
  
   - От смешанного чувства.
   Значит, мы во власти не Кого Его, - а - как подтвердил опять врач:
   - От смешанного чувства.
   - А именно? - поинтересовался я, не желая называть себя бывшим ученым.
   - Одно вылетает само собой, как пробка шампанского.
   - Другое?
   - Тоже просится.
  
   И посчастливилось даже больше, чем мы просили:
   - У вас час, чтобы выбрать себе нет, не гражданство пока что, но на национальность можете смело рассчитывать.
  
   Минут сорок я сводил и разводил пальцы с закрытыми глазами, но сходилось очень редко, и до такой степени, что даже забывал, на что ставил в этот раз.
   - Жаль, выходит, я не немец и не англичанин! - крикнул, чтобы все слышали.
   И не удивился:
  
   - Ни у кого не получилось стать немцем, как и англичанином - тоже.
  
   - Ладно, - уже почти согласился, - запишите хоть афро, но, пожалуйста, чтобы тока-тока:
  
   - Американцем? - угадала девушка одной из этих национальностей.
   И предложила:
   - Да, это возможно, но с небольшой проверкой.
   - На вшивость? - догадался я. И добавил: - А именно?
   - Поработаешь двое суток заводилой в публичном доме.
   - Зазывалой?
   - Нет, ибо есть разница. Зазывала только стоит у порога на улице, и кричит:
   - Занято! - до тех пор, пока кто-нибудь не отзовется:
  
   - Я гот-офф заплатить, сэр.
   Значит, вы уже СЭР, если смоли вынудить кого-то назвать вас, как арендатора.
   - Предпринимателя?
   - Не обязательно, но как разорившегося намедни графа - уже можете так и расписываться:
  
   - Граф Пеле.
   - Он негр.
   - Покрасим. Шучу, ибо негром можете вы и не быть, но гражданином Соединенных Штатов - уже можете!
  
   Привезли, поставили, играю. За кого - только хотел спросить, но сто тысяч долларов:
   - В год или в месяц не стал спрашивать, - ибо:
  
   - Уж очень помечтать хочется, что не в неделю же ж на самом деле!
   - А именно?
   - Думаю, - э-э - в год.
   Простите, простите, я оговорился.
   - Поздно пить, дорогой, не только боржоми, но и вместе Вилли То-Ки с содой.
   - Неужели пьют, на самом деле?
   И попросил:
   - Мне после первого забитого гола:
   - Нужно это попробовать, но без соды, чтобы отпраздновать.
   - Это логично, ибо на самом деле, лучше отметить потом.
  
   Оказалось, всё-таки в месяц, но проверить уже не было возможности, ибо в первом же матче я забил два, и ответить себе, что можно построить эту экспоненту и без них:
  
   - Не мог.
   Сразу начали вычитать помногу.
   - Почему?
   - У тебя на месяц расписано пять разных телок.
   - Пятая зачем?
   - В резерве и на подмене.
   - Пусть кто-нибудь из них сопровождает меня на стадионе.
   - В качестве клоаки надо брать всех пятерых.
   - Они клакеры?
   - И то, и другое.
   - В чем их разница, как Да и в чем Нет?
   - Скоро узнаешь.
   - Ну-у, по крайней мере, током не бьёт?
   - Эти простые, не скато-образные.
  
   И решил:
   - Опять нашли в пустыне инопланетян, или их инопланетных робото-техников, но не двоих, как первый раз, а больше:
  
   - Мне достались эти пять, - как испытателю, за что и платят такие большие деньги под видом, что:
  
   - Хорошо умею не только шпилить футбол, но и всегда забиваю голы.
   И действительно, мельницу делать умели, когда собирались все пятеро в лишнее воскресенье месяца.
   Я - уставал, но не больше, чем после финального матча какого-нибудь первенства, когда нервничал чуть больше обычного.
  
   Немного устал всегда быть только отвечающей стороной:
   - Наёмным работником, - подал заявку на создание собственного государства, - прошу прощения, - футбольного клуба даже.
   Точнее:
  
   - Вообще.
   Ответили:
   - Да, можем, но только в частности.
   - Вот из ит?
   - Это значит, нужно предъявить начальный капитал в виде одного миллиона долларов.
   - У меня не бывает таких денег сразу, - попросил снизить ценз до возможного.
   - Вам мы можем дать взаймы.
   - Не беру.
   - Почему?
   - Так как не беру больше.
   - Возьмите два раза по.
   - Меньше?
  
   - Боюсь, не только не пойму таких сложностей, но и в принципе уже не собираюсь.
   Хорошо, что голова не успела заболеть от претенциозности. Ибо понял, не верю здесь никому, как не верю, что уже не там, а здесь не только играю в футбол, но и живу - тоже.
   Приехала Королева Марго - как опять двадцать пять:
  
   - Май диэ чайльд, сестра королевы Англии. - Решил:
   - Проверить осторожненько, зачем всё-таки на самом деле я ей нужен.
   Высказалась после ванны вслед, а также и перед:
   - Ужином один на один.
   - Я хочу быть твоим антрепренером.
   - У тебя много денег?
   - Нет, наоборот, недостаточно, поэтому мне надо заработать.
   - Не думаю, что с такими намерениями мы можем взять даже Кузь-Му.
   - Никаких Му-Му, я уже договорилась будем играть всегда только на выигрыш.
  
   - Так бывает?
   - Да, май диэ, диэ чайлд, ибо и за проигрыш нам теперь будет выдавать дивиденды.
   - Ки-То?
   - Здесь в Америке это может быть и Никто, а в Англии уже давно бывает Королева.
   - Извини, но я так не могу, а если и могу, то не очень-то хочется.
   - А именно?
   - Ты приехала сватать меня к королеве Англии? Да, я это смог понять. Но ясно, что - значит - мало денег платит - хотя и свой же собственный Пар-не-Ломит.
  
   И резюме:
   - Где - она предполагает - я столько наберусь?
   - Вы пойдете вместе.
   - Ась? Играть в футбол?
   - Ноу.
   - На большая тракт? Или она просто так по мне соскучилась - как вы, мэм, по своему кинооператору - что и прислала тебя-вас передать мне дословно:
   - Прокати нас, Ванюша, на тракторе, - и вот теперь ясно, - что так хочет пошабашить в Америке, то именно до нее.
   - Надеюсь, не хочет, чтобы я играл под ее именем?
   - Нет, ибо, да, но только наоборот.
  
   И после третьего забега - даже без ванной - понял, - она:
   - Согласилась молча, что я прав, - но и разъяснений попросила:
   - Мог ли?
   - Не знаю-ю, - завершил это обещание на продолговатой ноте, как похожей на щит и меч моей уже детской мечты:
   - Их бин граф, а вы?
   - Тоже.
   - Спасибо за знакомство.
   Пообещала, так как имела такие полномочия, титул Графа, - если буду забивать под ее именем:
   - Король Английский.
  
   - Надеюсь, ты понимаешь, прославила она, что это не тоже самое, что написано на банке:
   - Бычки в томате, - а наоборот:
   - Рыба нас-таящая-я?
   - Да, поставь вместо вопросительного восклицательный знак.
  
   Хотя, честно говоря, к утру уже всё забыл, что казалось известным, - ибо:
   - О королях и королевах, мы - априори - можем знать только понаслышке.
  
   И переспросил себя внимательно:
   - Неужели я могу завоевать и Англию, как Робин Гуд на месте Кевина Костнера, - знак вопроса поставлю завтра, так как сегодня еще постараюсь:
   - Быть, - пока не совсем запретили.
  
   Матч с каким-то хгреками начал плохо, даже не забил ни разу, хотя бил, да, но может быть, не так уж часто. Подумал:
   - Эта фотографическая систэ получила какое-то другое задание, - может быть даже, скомпрометировать меня перед выходом на поля сражений Америки нового претендента:
  
   - Не только на славу, - но и значит:
   - Намечается платить футболистам мировых первенств не меньше, чем английским - ну, пусть не королям и королевам, - но, как председателям пар-не-ломитов:
   - Обязательно.
  
   И даже от расстройства вывел формулу, сколько теперь будут зарабатывать футболисты, как химики на автозаводе имени Кой Кого. Где-то тысячу, - но вот курс рубля к доллару не рубится, как ни пытался. Потому и рад, что стал всё реже и реже возвращаться на этот самый Кого Его, - но вот почему-то всё равно приходится, как воинская повинность Чака Норриса или - нет, не Кевина Костнера, - а:
  
   - Жан Клод Ван Дамм периодически попадает на острова этого непобедимого Архипелага, как и Брюс - почти наш - Виллис, чтобы завалить кого-нибудь этого:
   - Достойного, - пошедшего, разумеется, против мафии.
  
   Королева для про-формы спала со мной в одном большом номере раз в неделю, не боясь, что я как-нибудь найду ее более-менее:
   - Не одетой.
   Думал:
  
   - Дети, думают, что при приличном столбняке я их не найду, ибо так уже и решил первую часть их уравнения жизни светлой, почти счастливой:
   - Человек много хочу-щий имеет не совсем вразумительный разум. - Я:
  
   - Не хотел, - всё и так само собой поднималось, как лист перед травой.
  
   После проигрыша какому-то племени, из рода которого вышел один из президентов Штат-офф, - так заболела голова, что поверил:
   - Кажется сглазили, - и решил на этом основании ее найти, чтобы без обиняков трахнуть.
   И если незаметно, то и это могу.
   И:
  
   - Вышло.
   Маргарита:
  
   - Да ты что?
   - А что? У тебя на спине не написано, что согласна на всё.
   - Я тебе оставляла записку, ты не читал?
   - Думаю, читал, но понимать вас, леди, разучился.
   И настолько ко мне привязалась, что не только в ванну иногда заходила без стука, но и на поле! Сначала испугался:
  
   - Как играть? - если она никак не может мне помочь, а только мешает.
   - Может ты вообще как-то или как-нибудь выйдешь вместо меня на поле?
   - Как только ты состаришься более-менее - так и буду, - не смог принять окончательного решения, что только сос-тро-умила.
  
   Радовало только то, что я не терял бодрости духа настолько, чтобы думать об этих королевах еще и на поле. Да и так, если сделать треску по-сибаритски - с картофелем, укропом и помидорками, но без ее кожи, разумеется, чтобы уж, если и пиликала на гармошке, то уже в обратную сторону:
   - Боятся поздно, - так как Лав-Крафт - это уже:
   - Я.
  
   Немного стали побаиваться, но не до такой степени, чтобы разрешить всё забесплатно.
  
   На матч за личный приз Замок в Шотландии - правда без парового еще отопления, но с правом граф-ского выкупа, и ночь в одной спальне с сестрой королевы - с самой официально не принято - но тоже трахтенберг в контракте:
  
   - Никак не упоминается.
   Ибо очевидные вещи проговаривать лишний раз - это уже тавтология.
  
   И так и крикнул, как Спартак, выбегая на поле тяжелой, но уверенной поступью иноходца:
  
   - За замок в Шотландии и золотые россыпи прямо на полной гадов, даже морских, реке Мис-Си-Си-Пи.
   Мне:
  
   - Не дают не то, что ударить - мяча не дают коснуться.
   - За что такая немилость? - остановил одного. Он:
  
   - Промолчал, - следующий, промычал, но так мало-мало раздельно, что пришлось повалить наземь третьего.
   Как нарочно и он ничего не знал.
  
   После перерыва объявили счет три-три. Спрашивать, кто забивал из наших-моих одно-команд-ник-офф:
  
   - Побоялся, - ибо:
   - Называть одних и те же - уже дошло до того, что:
   - Неприлично.
   И всё же повторил:
   - Надо же, три-три!
   - Что-то не так, сэр?
  
   - Я не помню, чтобы столько забивал.
   - Здесь - у них - другая система отсчета.
   - А именно?
   - Каждый забивает в свои ворота сам.
   - Так бывает-т?
   - На данный матч было именно такое условие.
   - Я ничего не знал.
   - Особенности каждой игры сообщаются только.
   - Капитанам?
   - Не в этот раз, - даже тренерам не часто.
   - Ясненько, антрепренеры захватили всю власть даже в свободном от посторонних капиталовложений футболе.
  
   Параллельно идет Механик по Кино ТВ - не хуже, не хуже, - как именно:
   - Инопланетное завоевание людей Нэ-Луда-Ми.
  
   Сразу точно не удается понять:
   - Сказку сделали Былью, или наоборот:
   - Быль стала страшной сказкой.
  
   На следующий день 26.11.19 - записываю:
   - Лучше отправить этот текст в Эссе, - если он и не перепутан оттуда.
   Сюда - вставлять такой текст - думаю, будет слишком большим перебором.
   ------------------------
  
   Наконец, сел на центре поля и задумался, двигаясь постепенно к отчетливому пониманию:
  
   - База данных судейского помещения и его электронного оборудования захвачены, - это точно, но вот:
  
   - Инопланетянами, или нет, так как и вся местная прохиндиада - это тоже Ины, - только с тем и отличием, что давно-давно уже:
  
   - Здесь сидим-м.
  
   К сожалению, пока брел к судейскому помещению, маска ужаса покинула меня вместе с истиной видения мира. И:
  
   - На предложение судейской комиссии, начать сначала - молча согласился.
   Но оглянувшись одним глазом вбок - заметил краем ужаса их синие от инопланетной природы, - именно:
  
   - Рожицы, - так как пугать людей всерьез - было ясно видно - считают ниже своего достоинства.
   И разрешили мне забить решающий гол, который забил с моей подачи Коля Магницкий, - никто не сказал ни слова против, кроме Эры Феева:
  
   - Этот гол забил ты.
   - Я не могу записать его себе - таковы правила.
   - Запиши на меня лучше тогда.
   - Ни-за-что.
   - Я отдам.
   - Чем?
   - Подачей на решающий гол в следующем матче.
   - Мы всё равно уже не выйдем в финал, у нас на один забитый мяч меньше.
   - Команда, которая должна участвовать в финале с синими инопланетянами, откажется от финальной встречи.
   Но.
   - Не отказалась! - рявкнул я на самого себя, чтобы остальным стало легче, так как все уже сидели в раздевалке, начищенные до блеска победы.
   - Уверен, что живые сравняются с мертвыми, если мы не выйдем на этот финал.
   - Как? - спросил Коля Магницкий.
   - Это мне предугадать не дано.
  
   И.
   Когда уже на поле судья начал пересчитывать игроков обеих команд - оказалось:
  
   - У одной из команд не хватает второго запасного, которых должно быть не меньше трех, - так то.
  
   Вышли мы, и чем-то так ужаснули отвечающую нам взаимно-обозленными взглядами команду, что и сами начали потряхивать гривами, как к бешеной скачке готовые бубен, - по-китайски:
   - Цы.
   - Ляо? - после победы припишем, - сказал Орешкин, - а Магницкий добавил:
   - Или также, как хорошо начали - умрем.
   К концу первого тайма - нет не показалось, ибо запомнил настолько точно, что прямо-таки видел на себе еще этот синий туман, но то, что не румянец:
   - Точно!
   Даже оглянулся неизвестно, зачем.
  
   - Забивать не могу, - ахнул в перерыве откровением.
   Никто не засмеялся - значит:
  
   - Поверили, - я тоже, так как:
  
   - Ужас-нулся!
   - Что, с сердцем что-то? - вежливо, как никогда спросила Бухгалтерша.
   - Да, мэм, - ответил, - так как боюсь не успею выбрать себе нового имени до начала второго тайма.
   - Почему? - еще одна сопровождающая нас, как солдат всегда в походе Ленка-Пенка осведомилась, впрочем, ласково.
   - Не могу, - точнее, наоборот, могу не успеть выбрать себе одно из двух до начала второй половины игры. Ибо уж очень похожи друг на друга, - как-то: Нострадамус или Наполеон всё-таки лучше?
   Ибо:
  
   - Предугадать, как отзовется победа над местной прохиндиадой лучше, - или, наоборот, лучше, нет, не сразу проиграть без особых скандалов, - а наоборот, выиграть несмотря ни на какие предсказания последующего невезения.
  
   Попросил заменить меня на время, сначала отказали, но через десять минут:
   - Пожалуйста, - ибо сообщили на ухо, - почти до конца - матча или этого тайма - не конкретизировали - начальником команды на этот остаток матча назначена Ленка-Пенка, значит добившая именно того Своего, чего ей так долго не доставало:
  
   - Денег, - которые - по ее мнению - можно иметь, только будучи руководителем, а не наоборот:
  
   - Их подстилкой.
   Посчитал, что кто-то оказался очень прав, ибо я очень уж давно не использовал ее в роли куклы красоты необыкновенной до такой степени, что, да, могу, - но в уме почему-то получается редко.
   - Это важно? - спросила она, уже найдя место рядом со мной на скамейке запасных.
   - Не боишься привыкнуть?
   - Нет, ибо до того уже привыкла быть именно этой запасной, что и:
  
   - Сейчас в запасе? - спросил удивленно.
  
   - Они боятся меня задействовать.
   - Боятся, что уже ничего хорошего не останется в запасе?
  
   Часы показывали:
   - Осталось меньше сорока пяти секунд до окончания матча, - я:
  
   - Решил ударить по их воротам, но чуть-чуть попозже, как-то: на последних пятнадцати.
   Мяч был на нашей половине поля, их вратарь - тоже:
   - Уже выше из ворот, и поглядывал на трибуны, желая получить подтверждение свой отличной игры, что пропустил настолько мало, что - можно подумать:
  
   - Вообще ничего.
  
   Мяч сбил с его головы солнцезащитную фуражку, как любил одевать и Лев Яшин.
   - А именно?
   - Чтобы только в нее и попадали, но никогда чуть-чуть выше.
   Стадион ахнул именно этим открытием:
  
   - Мяч прошел чуть-чуть выше.
   Судьи - уже видимо посчитавшие свою прибыль от нашего проигрыша, и даже ничьей - тем не менее - приняли правильное решение:
  
   - Засчитали гол на потоке сознания, - а некоторые даже надеялись:
  
   - Он летел в другие ворота.
   Что значит, не мог лететь не в те - априори, - никто не будет забивать не туда, если уже договорились обо всем заранее.
  
   Хотели отыграть назад - записать, как ошибку, - но:
   - Машина не согласилась, - как уже тоже перешедшая под чье-то руководство, - как, однако, живая.
  
   Ученые, которые здесь еще, видимо, были тут же вывели - точнее:
  
   - Попытались вывести формулу руководства этими машинами, - не получилось.
   И приписали это мне, что я по старой памяти решил применить к этому интегральному дифференциалу прием, который нельзя применять наугад, - а:
  
   - Логически он не подразумевает такого существования.
   Как и посмеялся надо мной когда-то Ответственный по Группе:
   - Никогда не слышал ничего подобного!
  
   Но машина ответила именно мне:
  
   - Даже я уже не могу изменить счет на обратный.
   И понял, значит, нулевой - это победа.
  
   Выдали всем помногу, что я не стал даже считать, - тем более, что упаковки с долларами и фунтами пополам выдавала всем машина в одинаковой процентной зависимости, чтобы лишний раз не спрашивать:
  
   - Вам разменять на рубли, или долларами и фунтами получить изволите с удовольствием, - про марки - ни гу-гу, что вполне можно думать:
   - Хер-Мания настолько проиграла в этом матче, что и ставили на ее или восстановление после поражения в войне, - или:
  
   - Пусть ассимилируются среди других народ-офф, - если, разумеется, сможет найти, хоть какое-то себе подобие, чтобы можно там чем-то жить.
   А:
  
   - Спрашивается, чем еще немцы могут жить, если на игру в футбол уже потеряли даже:
  
   - Право!
   Вопрос, разумеется, неуместен.
  
   Мы уже шли к кораблю, чтобы отвалить куда-подальше, но волнение не пропадало, - а, следовательно:
   - И накаркало:
  
   - Подождите, подождите! - прокрякали уже с трапа, - имеется в виду мы услышали.
   Вышла девушка красоты необыкновенной, что сердце тревожно забилось:
   - Мысль, что заставят трахать прямо на ступеньках трапа, - была, но была явно ложной, ибо теперь уже ясно:
   - Так задешево нас уже не отпустят.
  
  
   Глава 24
  
   Тем не менее, корабль отплыл, и я решил провести эксперимент:
   - Выложил свою полто-рашку - наполовину больше, чем остальным за забитый в конце матча решающий гол - на карточно-обеденный стол у окна купе.
   - Кто-то должен смотреть, - сказала она.
   - Всё равно, вряд ли удастся заметить, если украдут с помощью пространственно-временного континуума.
   - Напрасно ты думаешь, дорогой, что все такие же умные, как ты, - умоляюще сказала она.
   Что даже хотела опять раздеться, прежде чем мы пойдем или в буфет - для других закрытий, или в ресторан, чтобы наоборот, - авось и:
   - Трахнуться прямо при всех. - Но, разумеется, чтобы никто не видел.
   ***
   О. предложил всем написать письмо Полингу - точнее, машине, которая у него появилась, как изобретение Сили Доли анонимно-конфиденциальное - нет, не на процент умственного интеллекта, а:
  
   - Именно соответственное истине будущего!
   - Это для смеха? - спросил один из умник-офф, когда О. повернулся к доске, чтобы его не совсем видели.
   - Нет, знаете ли, он уже трижды угадал очень точно.
   - Машина? - милая девушка.
   - Да.
  
   И вот пришел ответ, в который никто не верил, как в правильный, - так только определит у кого-нибудь что-нибудь по касательной.
   - Скорее всего, смысл только социологический, - сказал староста, но я его не слышал, ибо, как не только часто бывает, но и всегда:
   - Опаздываю на важное мероприятие.
   Знаю, что неправ, но не могу объяснить ложность стремления к точности.
   Следовательно, опоздал.
   ***
   Пока трахались в обеденном зале за занавескою, пришло сообщение, что самолет выгрузил в ресторан пиво Двойное Золотое.
   Я:
   - Не пойду.
   - Я схожу, ты пока повиси здесь.
   - Выпьем за столом, - предложил, ибо так и решил: больше ей никогда не командовать.
   - Почему? - улыбнулась почти со слезами на глазах, естественно.
   - Не хочу возвращаться в прошлое.
   - В настоящем страшно.
   - Этот поезд идет в будущее, - и кто это сказал, я или она - не запомнил.
  
   Далее, подарочная тур-неделя в Москву, ГУМ, Пивбар.
  
   Все читали эту Заявку на лучшее, даже новое будущее, - еще и:
   - Еще раз вынимая ее из нагрудного кармана нового фиолетового с красной - едва заметной - искоркой, чтобы думали, да, но и понимали сразу:
  
   - У нас - извините - праздни-чек.
   - Чек?
   - Простите, это была шутка - толь-ко наличные.
   Да, друзья, ибо остальные знать ничего не должны об Этом:
   - Все везли с собой наличные.
  
   Я сказал:
  
   - Да, хорошо, похлопав по загривку свой чемоданчик, - только для полного счастья еще надо, чтобы он не упал в воду.
   И тут же зазвенел вопрос, - нет, не от одной из прохиндиад, - какой-то потенциальный нападающий, авось и защитник промямлил:
   - Боитесь, что промокнет, сэр?
   И хотел его тут же выбросить в воду, но скоро понял, моральные силы потому почувствовал, что думал:
  
   - В ближайшем будущем не понадобятся, - оказалось, есть опасность проиграть этот первый рукопашный бой на сцене самолета, так как:
   - Не качает, а моряки привыкли к морю.
  
   Хорошо, что я не летаю самолетами, а только во сне, как наяву, но и очень-очень:
  
   - Редко, - вспомнить сейчас могу только:
  
   - Один раз.
   Хотя туда и обратно, как Чехов:
   - Только на Сахалин.
  
   Попытался сделать какой-нибудь вывод - пока не получилось.
   - Ну, хорошо, - тем не менее промямлил, - сыграем в футбол?
   Тишина. Даже винты и остальные турбо-дизели самолета немного приуныли, - насколько все их перестали слышать. Ибо:
   - Говорил только я.
  
   Априори это значило, что на борту есть те, с кем мы можем сразиться, - так как - кошмар, ибо, как это может быть:
  
   - Враги.
   Спросил на всякий случай рядом сидящую:
  
   - Мы никого не сажали в наш самолет, кроме своих? - и готов уже был услышать, что пропустили только пару-тройку незнакомцев, но за большие деньги, так как:
  
   - В конце пути обещали еще добавить.
   - Я не понял, - ответил, - вы с ними трахались, что ли?
   - Если у меня появится информация, что я ошиблась - так как и замучил этим делом настолько давно, что даже боюсь хоть еще один раз попробовать, - этот смертельный матч можно отменить.
   Но, - добавила, - осталось не так много времени, чтобы ты - май диэ чайльд - мог пере:
  
   - Задумать это Пи-Ке, - хотя ни не бомбардировщика.
  
   Ответил достойно:
   - Да, я понимаю, в крайнем случае - если так уж припрет - можно играть в футбол и в самолете, - даже:
   - Без даже, - но с кем - не пойму!
   Ибо вижу кругом, только знакомые рожи.
   - Тебе это только кажется, милый, по привычке.
   - Почему?
   - Потому что все они люди, - но в том-то вот и дело, что разные-е.
   - Есть с других планет?
  
   - Нет, планета всё та же, Мямля-Зямля.
   - Вывели новый, еще никому неизвестный сорт?
   - Нет, сорт всё тот же, - сделанный из Хомиков-Домик-офф, но они могут выходить из своего тела, пока ты будешь бежать за предыдущим, чтобы отнять у него мяч.
  
   - Другой в это время забьет гол.
   - Теперь ты кое-что понимаешь.
   - Нет, я не понимаю, потому что абсолютно не верю в такую рекомбинацию.
   Хорошо, ну Эра Феев, ну, эта проститутка, Ленка-Пенка, ну Элен.
   Я запнулся, а она добавила:
   - Я и есть Элен.
  
   Кофе с пенкой, который принес стюард, - или стюардесса - не было уже состояния разобрать, - показалось не таким двухслойным, как я привык:
   - Это помои? - спросил, - слитые специально для нашего самолета в привокзальном буфете.
   - Нет, - ошалела хорошая девушка, - это приличный Грин-Фельд.
   - Я не говорил еще?
   - Что, сэр?
   - Со вчерашнего дня, хотя и начиная с сегодняшнего утра не пью ни больше - ни меньше и даже вообще зленый чай?
   - Первый раз слышу.
  
   - Вот, пажалста, обернулся к своей собеседнице, - первый попавшийся подносчик чая и кофе, - а:
  
   - Да, я вижу, это нормальный человек.
   Но ответил это я сам - коммерсантки рядом уже не было, хотя никто даже не перелазил через мои ноги, с небольшой задержкой на коленях.
  
   Тем не менее, то ли во втором часу ночи, то ли намного ближе к утру поступило предложение:
  
   - Да, биться будэм, но только навылет.
   Не стал применять свой приоритет, предложил говорить просто по-простому:
   - Наобум.
  
   Не все согласились.
   Сообщил по этому поводу за первым завтраком:
  
   - Все ли согласны на их условия, как я их понял?
   - А именно, сэр? - спросила - пока не полностью идентифицировал, кто точно.
   - Проигравшей команде придется выпрыгнуть с самолета.
   - С парашютом? - удивился почему-то присутствию здесь Эры Феева.
   - Думаю, бэз.
  
   Кроме Ленки-Пенки и Элен появился третий представитель наших завоевателей.
   - Ты кто, мил человек? - спросил.
   - Дак этот, как иво?
   - Пожалуйста, рожайте чуть побыстрее, мил херц!
   - Торопиться не надо. Ибо я заместитель капитана противоположной вам команды.
  
   - Ты не похож на Эру Феева.
   - Вы правы, потому что я им никогда не был.
   - Я другой, но тоже неплохой, неплохой избранник.
   - У вас нет имени?
   - Так-то было.
   - Забыл? Хорошо, мистер Икс, своё настоящее имя скрывающий, ибо я всё равно его узнаю по время игры.
   - Да, сэр, вы узнаете меня по удару.
   - В девятку?
   - В шестерку.
   - Не знаю никого, кто бил в шестерку!
   - Я Ино.
   - Посмотрим насколько это серьезно.
  
   Тем не менее, когда они начали розыгрыш мяча на носу самолета, который достался им по жребию, я определил его, как Ореш-Кини, - вот сволота, хотя и непонятно почему предал меня.
   Скорее всего, надо было еще в Лондоне дать ему титул Графа Ноттингемского.
  
   Ударил первым я тогда - так было надо, чтобы именно путем прямого попадания - да, вот именно, в сердце, - так как гол, забитый в ворота через попадание мяча в плафон освещения:
   - Засчитывался!
   - Мы не знали! - никто даже не мяукнул, ибо это было априорное условие.
   - По умолчанию? - тем не менее спросила - как говорят - моя бывшая файф о клок.
   И эта Пятичасовая отображалась в металлических оскалах личиком такой коровы, что не дай боже ее даже есть.
   - Если ты француз, - отреагировала, - переходи на лягушек.
  
   - У текста должен быть фон, - сказал.
   И добавил:
   - Еще более непонятный, чем обычно.
   - Это понятно, - уже смело ответила Ленка-Пенка, - ибо.
   - Да, мэм, говорите смелее, вы не в гостинице соседнего ресторана на выгуле заработка денег для дополнительных нужд своего уже немного подросшего ребенка, э-э, кажется трех-четырех месяцев.
  
   - Всё! Я уже забыла, о чем ты меня спросил, но теперь скажу прямо: мы не наемные убийцы, чтобы проигрывать в своем самолете самим же себе.
   - Интересная мысль, - поддержала ее Маркиза, и затянувшая в этот Сева-Оборот Ленку-Пенку, - ибо, как сказал философ:
  
   - С кем мы играем, если здесь все свои?
   - Человек сам себе враг, - подытожил я, чтобы уж точно было ясно: я здесь и есть тот, кто только и может победить.
  
   Счет дошел уже до того, что мы проигрывали уже три - ноль - если считать сзади, так как спереди вообще ничего не отображалось.
   Спросил на всякий случай:
   - У нас есть вратарь?
   - Разумеется.
   - Где он?
   - Мышей ловит.
   - Вот это как раз не видно.
  
   Наконец, мне стало понятно, что счет, если и можно, то только угадать. Всё же любопытство превысило:
   - Кто считает голы?
   Оказалось, вот эта Маркиза - которая сначала мне только померещилась - сие и резюмирует.
   - Да вы что! - ахнул, - если она и умеет считать, то это надо еще проверить.
   - Это верно, только теперь уже поздно.
   Настоял на своем:
  
   - Уверен, что не знает даже, сколько будет два плюс два умножить на два.
   - К сожалению, система не принимает ваш запрос, называя его секретом Полишинеля.
   - Тем не менее, я не верю, что она дала уже настолько всем, что и никого не осталось не за-шельмованного.
   - Если вы намекаете на себя, то есть документы, где это засвидетельствовано.
   - Хорошо, можете и не искать даже, я согласен, что было, но только потому именно, что второго раза не будет.
   - Мы и не делали на нее такую большую ставку, но нервы вам, сэр, пощекотать воспоминаниями может.
  
   Постарался отвлечься, вспомнив другую. С одной та же самая история:
   - Да, но только за деньги, как кукла из Детского Мира Америго Веспучи, - другая:
  
   - Получается не всегда, так как знал ее мужа, который в это время был в армии, и стоял тут, как соглядатай.
   Для меня это:
   - Пока что непреодолимо.
  
   Тем не менее, забить надо именно через эту прокладку. Можно сказать, придется бить пенальти, но только не прямо в видимые ворота, - а:
   - Через забор.
   Уже почти хотел ударить через потолок, но вовремя вспомнил, - нет, не то, что это, конечно, неправильно, - а:
  
   - Уже было, было, было.
  
   В свои ворота? Какой смысл? Тем не менее, забил, как нечаянно откатив туда, где - тоже нечаянно:
  
   - Не было никого, - ни больше - ни меньше.
   Хотел улыбнуться:
  
   - Неужели в нашу пользу? - нет, такой радости еще не представилось.
   Второй раз тоже удалось - изо:
   - Бразить, - что нечаянно, - поэтому, друзья мои, забил опять.
   Третий раз до того развеселился, что, желая забить опять пяткой - не смог больше жульничать перед самим собой:
  
   - Перебросил через голову и слета направил в их девятку, как прямой наводкой бывало:
  
   - По Гудериану бронебойным-м-и!
   Дальше слов уже не слышно, танк горит, а Гудериана в нем не оказалось, ибо не зря стоял на месте, а чтобы уйти через подземный ход, связующий, - нет, не Моцарта и Сальери, а его сразу с двумя ставками:
   - И Хи и Эстэ Завоевателя.
  
   - Теперь, что, гадать на кофейной гуще, в какую сторону нам бежать? - спросил кто-то, но я от ужаса происходящего забыл, - ну-у, - практически всех, хотя на лицо узнавал, а по именам:
  
   - Можно же ж назвать еще разик - еще раз.
  
   В данном случае гол засчитали, так как пока еще шел в правильном направлении, - дальше:
   - Не знаю, - вот честно: Москау и Берлин, с ударением на первом слоге? - ибо:
  
   - Я вам не руководитель кордебалета, чтобы Берлин считать тоже за город, как вы всё еще думаете, до сих пор неразрушенный.
   Самолет начал потихоньку падать, но мы еще этого не знали, а только удивлялись:
  
   - Почему туда бить надо делать упреждение вниз, а наоборот, чтобы дать пас своему же, наоборот, вверх.
   - Земная ось перекосилась, - сказал Эра Феев.
   Не поверил, ибо сказать правду он мне мог только по глупости. Но не до такой же степени он сейчас поумнел?
   Разумеется.
  
   Решили играть по:
   - Другому.
   - А именно? - спросил судья, которого пока никак не мог идентифицировать.
   Я предложил сразу, не успев подумать, предположив, что здесь есть кто-то, кто тоже - авось и только чуть-чуть:
  
   - Думает, - бить в любые ворота.
   - Куда кто сможет? - одна из них.
  
   Я потер за ушком своей собаке черного маленького цвета, чтобы ответила правильно, когда спрошу:
  
   - Ты эта, как думаешь, с каких ворот начинать?
   Она побежала в гору, я за ней, но мяча, как не было, так и не получил.
   - Почему? - спросил, - а:
   - Кого?! - о, ужас, даже не узнал.
   И так растерялся, что нам успели набить пять штук, пока моя собаченция, нет, не Тото, не Атма, так названная по имени Шопенгауэра, не Карат - тигровый дог, уже умерший и пока еще не оживший, не Барсик-Марсик, тоже умерший, как сейчас уже многие в кино, которое параллельно транслируется:
   - Место, где иногда бывает, а сейчас даже живет зло, - специально только с маленькой буквы, чтобы другие не сразу заметили.
   Ибо:
  
   - Мы всё-таки играем на счет, а не просто так семью-восемь - половину просим, - а:
  
   - Смысл игры тогда был в чем?
  
   И май диэ-диэ чайльд немецкий цвергшнауцер Джеки - Поющий Ветер - проскулила:
   - Всегда вверх.
   - Бить?
   - Ну не бежать же ж, мил херц, на самом деле.
  
   И разыграл решающий гол, который нельзя не засчитать даже если очень захочется вместе со своей пятеркой:
  
   - Первачей, - как спел Высоцкий, - что уж таперь, дорохгие мои:
   - Никогда не будет ничье-е-й-й-й!
   В нападение тигровый дог Карат и стаффордширский терьер Марс, в полузащите Атма, бывшая всегда и одновременно на связи с Шопенгауэром и Тото, мой ласковый и одновременно пугающий всех нечаянно выскочив из-за угла злобным лаем, - зверь - белого цвета болонка.
   Я на острие атаки рядом с Джеки, цвергшнауцером не только цены, но именно поэтому и ума необыкновенного.
  
   Ворота защищает только приличный отряд из кошек и одного кота, Зевса шотландской породы, и также его сестры - Зены, королевы воинов, их мама:
   - Марси - с весьма замысловатым именем по паспорту, что-то такое похожее на Виолетту, только еще более труднопроизносимое.
  
   Мурка - мной почти лично кастрированная кошка, чтобы больше никогда никто не убивал ее котят, - а это бывало уже, но и всё теперь два раза, и Муська, которая любила прыгать - два раза - с четвертого этажа, и потом пять дней не отзываться из-под газетного киоска, чтобы ее так нашли, как:
   - Здоровую и способную к дальнейшему пожиранию свежей рыбы.
   Так любила спать со мной, что прямо-таки замучила своей любовью.
  
   Кто еще играл со мной на одной стороне - уже и не замечал. Хотя были люди тоже - можно даже сказать:
  
   - Хотя и не в неимоверном количестве, и не до полка, конечно, но отряд такой же, как был у Пушкина и Гомера.
   Несмотря на то, что последний хвастается таким количеством убийств воинов, что и посчитать их затруднительно. Но всё равно всех пересчитал в своих Илиаде и Одиссее. И до такой степени, что пока не могу найти особых отличий его побед и поражений от - однако и невероятно:
  
   - Евангелия.
   И мы выиграли. И именно потому, что все мои друзья поняли:
   - Перевод не так делается, что можно - как оповещала одна очкарик одного тоже проповедника:
  
   - Ты, эта, говори, да не забывай-ся, ибо тогда, мил херц, жили очень тижало, что даже гречки - мама мия - и то:
   - Почти не было, - не считая метро Выхино, - а:
  
   - Наоборот, галок не в небе надо считать, - а как и сказано:
   - С кем протекут его боренья?
   С самим собой, с самим собой, - там, в себе, следовательно, и надо шнырять-рыться.
  
   Проигравшая команда, может, и поняла это, но слишком поздно, чтобы успеть отыграться.
  
   Оставалось только найти ту часть, которая не видна, но теперь очень понадобилась, как, однако, посадочная площадка для самолета.
   Никак не мог объявить не только что самолет, наконец, сел, но и:
   - Начало посадки.
  
   - Оказывается, матч еще не закончился! - услышал чей-то радостный крик.
   Вопрос:
   - Чему так может радоваться человек - если это - человек?
  
   И подумал:
  
   - Почему я остался один, а все остальные куда-то делись?
   - Ты возомнил о себе не только, что знаешь больше.
   - Но и меньше?
   - Нет, до этого никто не додумался, но решили проверить.
   - Найду ли я те ворота, куда все ушли.
   - Они спрыгнули с парашютами.
   - На парашютах?
   - Да.
   - Больше не осталось?
   - Я не искала, но скорее всего, нет.
   - Да, не осталось? Это значит, надо еще раз поискать.
  
   Скоро понял, что она - с кем я негромко вел беседу, так как не думал, что это происходит, как в сказке:
  
   - Только с самим собой, - на самом деле существует, - но:
  
   - Где? - вот в чем вопрос.
   Ибо ни в салоне самолета, где они проиграли нам в футбол - ибо наоборот вряд ли могло быть - ни в кабине пилотов - тоже.
   Тоже, ибо мы пока ее могли проверить, так как залезть во все места, да, можно, но не всегда. Кабина была перекошена на приличный угол, что открыть ее даже с помощью домкрата вряд ли возможно.
  
   Оказалось, что эта дамочка спрыгнула с парашюта, так как и не знала до сих пор, что надо это делать наоборот:
  
   - С Ом, - поэтому и повисла, - но это только я так решил, ибо спуститься на парашюте - думала - это и надо спуститься в нижнюю кабину, где никого не было, так как она и называется экстренным спасательным средством:
   - Пара-Шют, - что значит, возможность достичь Земли, самостоятельно - однако:
  
   - Ничего не делая.
  
   Она была в кабине пилотов, как, наконец, до меня и достукалась.
   - Кто находится - следовательно - в нижней кабине? - пытался до нее достукаться, но уже в детстве забыл, как надо правильно пользоваться Азбукой Морзе.
   Она:
  
   - Не знала даже, что она бывает.
  
  
   Подумал, что если ее нет не только вообще, но и частности, то буду называться ее:
  
   - Попу-Лярка, - как среднее геометрическое между двумя именами земными, - как-то:
   - Проститутка Попугай, - чем это хорошо, пока не очень ясно, но то что история повторяется, как почти одно и то же, - да.
   А она была всегда за деньги! - специально поставил знак восклицания, что означает:
  
   - Понял, понял, что гонорар за последний выигранный матч должен быть где-то здесь, - по крайне мере, - в пределах досягаемости.
  
   Решил:
  
   - Буду считать себя Аватаром, а то уже начал чего-то бояться в этом одиночестве самолета.
   Значит, уже играю за клуб Двух Ино Робот-офф, - а сам:
  
   - Ушел через Альпы к Своим.
  
   Она прервала мои надежды - мыслями как издалека.
   ***
   Выбрали два варианта возможной ориентировки атомных радикалов в пространстве, но ведущий у движущейся доски посоветовал написать еще один вариант, - если:
  
   - Кто предложит.
   Желающих не нашлось, и я сказал свой. Он отличался не ориентировкой радикальных ответвлений, а еще двумя основными атомами.
   - Зря, - сказал лектор у доски, но ведущий у стола посоветовал:
  
   - Оставить.
   - Зачем?
   - Бог троицу любит.
   И этот мой вариант сработал через три месяца, когда дошла очередь до этой проверки.
   Никто не мог понять, откуда взялись эти два лишних атома, но я ответил:
  
   - Они невидимы невооруженным глазом.
   - Можно предположить - сказал - что приходят на подмогу из - так сказать - прогулочного дворика - в эту игру - реакцию, которая идет:
  
   - На эшафоте.
  
   Что и значит:
   - Любую энергию можно взять только на время - когда-нибудь придется вернуть ее, - как, однако:
  
   - Свой Аватар.
   ***
   Я уже хотел выпрыгнуть с парашютом из нижней капсулы, но решил, - что:
   - Не могу, - она не Аватар, а просто человек еще - значит:
  
   - Надо ее спасти.
   Полез наверх и нажал на спусковой крючок такой незаметности, что капсула пошла вниз, как механизм замедленного действия, но всё равно вряд ли имела условие:
  
   - Опять не разбиться в уже обновленной Синайской Пустыне.
  
   И Медиум послал сигнал:
  
   - Мы с ней новые инопланетяне, которых вот-вот найдут в пустыне Синай, чтобы тем, которые уже есть, было не так скушно в их лабораторном анализе.
  
   Решил открыть люк внизу самолета, который стал виден, но он был так далеко, что назад - можно сказать - как обычно в Илиаде и Одиссее - в ту же реку, где Ахиллес прощался со своей доброй мамой:
  
   - Войти не удастся.
   Амбарного замка не было и отверстия под ключ - тоже. Потянул люк на себя, и он открылся. Она - к сожалению - тоже этого не ожидала, но я был рад и тому, что она есть на самом деле, хотя уже только в фазе полета к Синайской Пустыне.
   Решил:
  
   - Это далеко - я успею ее догнать, ибо еще никто не написал на песке этого Синая, что здесь, и вот на тебе:
  
   - Играть в футбол невозможно, - хотя не исключено, что реально.
   ***
   Иисус Христос - вот только сейчас понял, так как только и вспомнил - имел возможность наслаждаться своими открытиями - в частности - излечением больных врожденными болезнями, глухих, слепых и так далее. Возможно, эти Его открытия, имели такой сильный заряд по своему применению, что хвататься ими - имеется в виду, перед самим собой - было невозможно, так как на это - на радость - сил уже не оставалось.
   Но всё равно возможность показать Себя - имелась.
   ***
   - Подожди! - не хотел, но крикнул, ибо я летел к ней со всей своей любознательностью, но на парашюте, а она удалялась - возможно - тоже души во мне чая, но всё равно без оного:
   - Быстро.
   Я:
   - Не так.
  
   Что я могу? Если только перевернуть пространство, как бывший ученый, который всегда им остается, - если точно:
  
   - Был.
   Не стал обдумывать план возврата ее из стратосферы, куда она уже летела, только мельком увидев Землю после переворота пространства, как только врожденного в еще одно, - или наоборот:
  
   - Это в данном случае - всё равно.
  
   Долго думал, как ее остановить наверху, и до такой степени, что уже почти понял:
  
   - Скорее всего не надо, так как задохнулась там - наверху - без воздуха, если только:
   - О, мама мия! - не была уже заранее обучена жить, как не дышать, и наоборот:
  
   - Может жить некоторое продолжительное время - не дыша.
  
   Догнал ее, и сила притяжения неба оказалась не так велика, что ее кадиллак выдержал двоих:
  
   - Мы полетели вниз и, наконец, зависли от Земли метрах в пятидесяти-семидесяти.
   - Эт-то-о немного, - наконец выговорились она.
   ***
   - Это не реальное взаимодействие, - сказал по поводу недоразумения напарника моего шефа - тоже уже кандидата наук - что результаты реакции не сходятся с теоретическими уже:
  
   - Во всех возможных вариантах.
   - Этот был последним, - несмотря на то, что чай - как всегда без сахара, а только с конфетами Ласточка - был:
  
   - Всё таким же, как это:
  
   - Было, было, было, - уже несколько лет тому назад.
   ***
   - Я не такой, как ты, - ответил.
   - Ибо боишься спуститься с этой высоты, - уже разговорилась, думаю, совсем, как робот для того и предназначенный:
   - Понимать людей с полуслова.
   Она не возразила, и я понял:
  
   - За робота полагает меня.
   Да ради бога! Я гот-офф.
   Что значит:
   - Я не только не гот, но и не знаю, кто это.
  
   И когда увидел, что мы даже не при Луни-лись, и не при Марс-си-лись, - а:
   - Что-то похожее на Землю, - всё равно было, было, было, - нет, не ничего не понял, - а вот именно:
   - Что-то как раз прояснилось, - но вот до такого конца, которого без БЫ:
  
   - Очень не хочется, и даже два раза:
  
   - Не хочется и не хочется.
   - Чего? - спросила она, падая рядом, - что значит, я не только твоя, но уже и была ей, хотя и без известности мне.
  
  
   Глава 25
  
   Однако:
   - Поприветствовать Землю трахтенбергом - не успели, - вышло, наоборот, как у Владимира Высоцкого:
   - Меня схватили за бока
   Два здоровенных мужика.
  
   И пока везли в тарантасе предложили мирно:
   - Ты будэшь за бэлых, - мне, - ей наоборот, дали приказ смотреть только на Восток.
   - Мне, значит, на Запад? - спросил.
   - Заткнись, - спокойно ответили.
   Тем не менее, я вырвался и побежал на закат Солнца, - они:
  
   - Меня не нашли, так как не смогли догнать в этом ярком солнечном свете.
   Пули, однако, летели некоторое время, что даже забеспокоился:
   - Могут повредить Солнцу, оставив на нем темные пятна.
  
   Ночью так захотелось пить, что решил найти бронепоезд, на котором эти Рэ-не-волю, - вернуть неволю, - как я расшифровал во время небольшого раздумья:
   - Решили вернуть неволю, - а еще точнее, так им Кто-то приказал, - что:
  
   - Что могло произойти на Земле, пока мы - э-э - летали.
   И совершенно спокойно за это время разработал теорию, что произошло то же самое, как случилось с Петром Первым:
  
   - Пошел - авось думал - туда, - а вышло, как втайне даже от себя и задумал:
   - Обратно к пращурам, в рабство.
  
   Помещики и капиталисты, следовательно, наняли пролетариат, - точнее, некоторых личностей, чтобы согнать пролетариат в толпы побольше, для штурма Зимнего, где спрятали двух Ино - не нас с ней - разумеется, а еще раньше здесь расположившихся на постоянное место жительства субъектов, - скорее всего - как мне удалось предположить - выпавших из нашего же самолета, - только, повторю, не сейчас, - а:
  
   - Намедни.
  
   И, заглянув под полог, как под полу в один сверкающий огнями дворец, - поболе, поболе плащ-палатки будет - и намного:
  
   - Узнал одного архаровца, - объясняющего, что:
  
   - Придется, дорохгие друзья, сыграть в футбол с белыми, которые отказались называться красными.
   - На хрена? - какой-то один из обозленных до нельзя субъект.
   - Иначе нам не дадут патента на ЭТУ, так сказать, Землю.
   - Кто? - одна похожая, нет, не на Сару Бернар, а на роль Коллонтай подходит, даже подбегает.
  
   Вот, оказывается, как: инопланетяне завезли сюда футбол, а не просто так он родился, как бокс из недельных и больше драк двух баб между собой, - и вот только одна и была мысль, связующая их в этот странный для нас союз, - что:
   - Происходило в Англии.
   Сначала обрадовался больше, ибо решил, что за Ино нас и приняли, - кого-то другого - значит - обмануть опять, ох как:
  
   - Могут-т.
   Жаль, жаль, мне очень захотелось быть инопланетянином. Скорее всего - решил - именно потому, что местный человек просто не успеет перебрать всю ту кучу-ауру вранья, которая уже, как хороший обед, ждет нас на таком длинном столе, что даже три голодных Мушкетера:
  
   - Не откажутся, - имеется в виду, как раз этот вопрос:
  
   - Будут врать, или согласятся сами с собой так и остаться честными?
  
   Чтобы было меньше путаницы принял для себя решение:
  
   - Прилетели на самом деле инопланетяне, но не мы с ней, моей Дашкой-Машкой и так далее, - а другие, еще более настоящие, и предложили - сами себе:
  
   - Думать, что революция 17-го года - это та же самая революция, которую предложил еще раньше Петр Первый, революция, однако:
  
   - Против отмены рабства.
   Тогда, чтобы спасти существующее положение вещей, инопланетный корабль не смог причалить к Земле из-за слишком сильной магнитной бури, случившейся как назло именно в это время.
   Второй раз инопланетный корабль не смог причалить, - или:
  
   - Из-за происков Распутина, или наоборот:
  
   - Ему помешали, - передать им сигналы с точными координатами места, где находится теперь их - инопланетян - еще с незапамятных времен зарезервированная посадочная площадка, - далеко, однако:
  
   - Не местного производства.
  
   Тем не менее, нас они почему-то заранее идентифицировали, как своих противников.
   И - вот оно наше маленькое счастье:
  
   - Не умеющих абсолютно играть в футбол.
   Что и значит - по моему мнению - за английский десант нас, по крайней мере, не принимают.
  
   Меня пригласили, - точнее, вызвали с матросом, - как я понял сообщили сначала по телефону-вертушке с царским гербом еще в наличии.
   Пришел матрос, когда я уже начал по привычке торопиться, хотя и всё равно запаздывать.
   Понял, что не ошибся, революция уже идет, и значит, матрасов скоро не будет - матросы еще какое-то время:
  
   - Будут разгуливать.
   В приемной, как в зале ожидания, попытался принять решение - как сразу быка за рога:
   - С каким счетом прикажут проиграть Англии, - чтобы не засылала пока что сюда своих сутенеров, - а:
  
   - Это значит, телка каким-то образом смогла стать во главе этой революции.
   В принципе это логично, - женщина:
  
   - Без рабства жить не может, - ни поруководить не дадут добровольно, ни на равных бросаться друг на друга - возможности не будет, - а так?
   - Всё, что хочешь, всё, что угодно - только успевай придумывать - пожалуйста.
  
   Нет, за столом сидели два мужика, один в орденах и лентах, другой в гимнастерке уже, но еще бывшего офицера. Надеть сразу солдатскую - не получилось. По этой причине - значит - приняли решение, что все рукой водители будут офицерами.
   Сказали оба, хотя и по очереди, что я:
  
   - Должен организовать проигрыш русской сборной заводов и фабрик английским докерам.
   Так и спросил без лишних дум и размышлений:
   - А смысл?
  
   - Ты, - ответили они хором, - даже не раб еще, а только Ино, проходящий фильтры на способность жить здесь, в новой республике.
   - Езжай на завод и набери себе двойную, даже тройную норму футболистов, - сказал один.
   - Вопрос можно, - зачем?
   - Лишних будем отстреливать, но не всех сразу - постепенно.
   Не терпелось спросить:
  
   - Где третий ваш главнокомандующий, немец? - но воздержался.
  
   Пока ехал в завод принял решение, что третий, скорее всего, не русский, а тоже, как я Ино. Но пока не мог решить точно, кто эта скотобаза. Только не Эра Феев и не этот:
  
   - Как его? - начал уже чуть-чуть забывать прошлое.
   Но понял, - уже поднимаясь по лестнице на второй этаж к месту сдачи пропусков, - что один из троих, даже двоих - с кем был на встрече - точно:
  
   - Футболист, - ибо можно было разыграть мир и в настольный теннис, - который здесь стоял, ожидая перерыва на обед.
   Когда вышел после разговора из кабинета начальника цеха - это были уже почти новые футбольные ворота, вполне достаточных пропорций, чтобы разум пришельцев воспринимал их за:
  
   - Настоящие.
   Проверил тут же приличное количество бывших настольных теннисистов на возможную от рождения причастность к футболу - не оказалось ни одного. Удивительно, но именно, как:
  
   - Обычно.
  
   Решил, что можно найти некоторых из тех футболистов, - которые были раньше, раньше, и даже еще:
   - Раньше.
  
   Для смеха - или так, может быть, для прогревания мотора - передал через мастера тысячу долларов, которую всегда носил с собой на случай запаянной в каблуке - на победу в обеденном мачте с воротами, которые уже ставили:
   - От ручного мяча.
   Они - как кто-то стукнул - набрали людей со всего завода за десять минут. Но я один забил в двух таймах по пятнадцать минут шесть голов, - как и:
   - Не ел полгода, - пошутил, извинившись перед всеми, что больше никому не сделал голевую передачу.
   Но один мыргнул:
  
   - Я забил два.
   Хотел поперхнуться, но присмотревшись узнал одного их тех троих в кабинете Смольного.
   Или мы уже в Москве и это отель Метрополь? Нет, не был, конечно, не до такой степени еще дошло это завоевание, но сейчас точно, - это уже:
  
   - Москау, - хотя пока и почти:
  
   - Завоеванная.
  
   Дали - в Метрополе - если читать наоборот:
  
   - Пэр-Ди-Шэн, - что можно уже заподозрить:
  
   - Путь есть, но только, э-э, проклятый.
   И этот Пэр Дишэн тут же явился в мой отель, почти с решетками на окнах, как у Троцкого во время революции 17-го года, и нагло потребовал:
   - Записать те два гола, о которых он упоминал в прениях.
   - На меня? - ответил, но я подумал, что только спросил, поэтому переспросил:
  
   - Точно на другого человека записать?
   И добавил:
  
   - За них уже дают премию пятнадцать рублей, как дополнительные к получке или авансу?
   - Да, дают, но с премией у нас в подвальную пивную не ходят, как вы, скорее всего, уже приняли решение.
   - Копят?
   - Ее не надо копить, ибо уже никогда не кончается.
  
   И действительно, мы выпили так много пива под одного сушеного леща, что на следующий день я забыл Туда дорогу, хотя и запомнил:
  
   - Там живут голуби и второе, - у меня появилось пятнадцать рублей, которые я не мог истратить, несмотря на то, что уже купил в Гастрономе три эклера, плюс еще что-то хорошее, но не невидно, а одну селедку, одну соленую треску плюс килограмм картошки.
   Именно так:
  
   - Не картофеля, а картошки, - что значит, уже аборигенился до такой степени: могу есть и это с большим удовольствием.
   Но испугался, когда в пять часов вечера следующего дня вышел на поле в роли центрального нападающего, коим никогда не играл официально.
  
   Тот, которому я подарил два гола из моего цехового матча в ворота от ручного мяча, тоже играл, и я решил попросить его об одолжении, как бесплатном приложении:
  
   - Я не буду играть центральным нападающим, - ответил он мрачно, хотя и спокойно.
   Ответил:
  
   - Я тоже чё-то себя чувствую неважно.
   - Могу дать только последний совет.
   - Да, я его попробую.
   - Забей сразу гол с центра поля прямо ему под перекладину. Тогда уже можешь и не играть, а только бродить по полю, как на прогулку, - или:
   - На прогулке на ту мельницу, где мы с тобой и получили эти, хорошо оплачиваемые задания.
  
   Матч уже подходил к концу, а я не смог даже решиться ударить, как когда-то в этом же городе, - точнее, на его реке:
  
   - Прыгнуть даже с крестов моста, не говоря уже о самом мосте, и тем более, его:
  
   - Надстройке.
  
   Мяч полетел, и я только внутри где-то далеко-далеко чуть испугался, что он идет мимо, и обрадовался, что:
  
   - Нет! - но мяч попал в штангу и даже не пошел вверх, а так далеко отлетел в поле, что попал прямо ко мне, когда я уже автоматически сместился влево для атаки, хотя и на месте, преследующего меня своими периодическими появлениями Эры Феева.
  
   И мяч даже видимым образом нелогично и несоответственно пространству:
  
   - Изменил направление приблизившись ко мне, как к другу.
   Эра, как уже завербованный ими душой и телом репеллент, разозлился больше, чем надо. Он издал боевой клич, но не индейцев Мая, а другого племени - авось и по ошибке - которое эти Майя и съели далеко не намедни.
   И я, сделав финт, оставил его позади почти с простреленной башкой, ибо Эра и так-то не очень умел ей достойно пользоваться, а тут стал бегать по полю, чтобы найти меня, - как:
  
   - Слепой.
  
   Времени оставили мало-мало, но и остановить мой завод, как на солнечной энергии, никто не мог.
   Четыре - один в нашу, даже, точнее, мою пользу.
   Один никто не забивал, но судья здесь по новым правилам завоевания Росси - имел право сам прибавлять этот гол, кому соизволит, так как по Марксу:
   - Все должны так и жить безо всего хорошего, - но всем причастным хоть как-то к управлению кое-что предоставлялось в личное управление.
   Судья на поле: от гола до трех - вот именно:
  
   - В свою пользу.
  
   Этот проигравший судья настолько не ожидал такого печального начала своей карьеры, однако, захребетника, что хотел отдать свою голову, - только:
  
   - Замените счет на обратный.
   Так-то это возможно, ибо все смотрят на содержание, а в этом случае прокукарекать форму уже ничего не стоит.
  
   - Приходи вечером в подвальную пивную за линией.
   - Зачем? - спросил он, не останавливаясь за получением подробностей, которые могли использовать против него, как уже и даже:
  
   - Ликвидированного предателя.
   Того Ордена, который захватил здесь власть, но еще не овладел настолько, чтобы не беспокоиться, и проводить свои наказания только для театральности.
  
   Далее, как удается договориться с судьей?
  
   Решил после этой победы - если не удастся вообще, как Эрнест Хемингуэй уйти на вечную рыбную ловлю в Других Островах Океана - никогда больше сюда не возвращаться.
  
   Выигранные деньги должны быть всё равно и здесь, - решил. И:
   - Разрешите получить, а то я уже почти намедни уезжаю.
   - Да, конечно, - ответила одна прохиндиада очень похожая на Ксерокопию, но с другой стороны и понятно, что мор-до-чек лудэй наштамповано не бесконечное количество, а - ну, не пять-сэм, а всё равно:
  
   - Чуть больше.
   И, действительно, получил премию в этом месткоме, но меньше, чем даже можно надеяться в худшем случае. Ибо не вычли двадцать пять процентов, как слишком много, а наоборот:
  
   - Дали только двадцать пять.
   - Объяснитесь? - попросил и с таким недоуменным лицом, что согласились:
   - Нам, - пауза, и повтор, как робототехники, - наз много а ты только адын.
   - Вы не умеете играть в футбол, - ответил кротко.
   - Да, - ответила она.
   Но другой Хэр, которого я пока не узнал по прошлой жизни, но с лицом довольно жирно-краеугольным вниз, - прохрипел злобно вставая:
  
   - У нас все получают только зарплату.
   - Премии? - тоже поднял я волосы чуть-чуть дыбом.
   - Тебе дали пятнадцать рублей - будь доволен.
   Я помолчал, но и он после молчания добавил, - то ли на вдохе, то ли на выдохе всё равно, но, - как я поинтересовался:
  
   - Через жопу дышите-с?
  
   Он покраснел еще больше, но сел и больше ничего не ответил. Подумал:
   - Значит, я разоблачил его так, как он не ожидал.
   И более того:
  
   - Не с кем идентифицировать!
   - Только один вопрос, можно? - и я пойду сам ограблю банк, чтобы получить свой гонорар за победу в футболе.
   - Это еще не значит, что ты получишь ответ. - И в комнату даже не вошли, а вошло несколько человек.
  
   Несмотря на то, что я понял, значит, и раньше всё это уже было:
   - Было, было, было.
   Только один вопрос остался, как в Гамлете:
  
   - Быть или не быть, - что значит: время пошло назад, уже по самые уши насытившись этим будущим, или я случайно попал не в те координаты времени, где уже был, в поворотный пункт истории, когда все априори стали рабами, - но:
  
   - Одни прошли фильтры За, а другие так и остались Против.
  
   Ужас стоял такой стеной, что пойти против не оказалось даже возможности, как пробить решающий пенальти на чемпионате мира в Англии, - неужели мимо?!
   - Простите меня грешного, - только и процедил, как Владимир Высоцкий, довольно грубо:
  
   - Мягко хотел, но сам же не смог послушаться.
  
   Хотел зайти в церковь, куда бабушка меня водила за ручку, - поздно:
   - Ответили, - церкви уже закрыли.
  
   Пошел в горком, кажется комсомола, - поверили, что еще только учусь, студент:
  
   - Прибыл сюда в общество новой, мало-виданной еще формации, - взяли:
   - Три процента на оплату аккредитива, - и.
   - Могу ехать?
   - Да, куда-угодно.
   - Даже в Москву?
   - Если ты оттуда, конечно.
   - Здесь что?
   - Кто, - мягко поправили, пояснив: мы находимся на Ките, которого скрываем для недальнозорких местных загустителей такой обывательщины, что многие - даже в истории человечества.
   - Да, - продолжил я, - даже Одиссей напополам с Ахиллесом, едва-едва обмолвились.
  
   На почте, едва взглянув в аккредитив, напомнили:
   - У нас здесь пока еще не банк, чтобы сразу наковать столько золотишка, - ибо и указано было семьсот пятьдесят миллионов долларов, - на выбор:
   - Столько же фунтами стерлингов, - а почему?
   Тоже не объяснили.
   Так и хотел закричать в тыл уходящему за этим золотом паровозу:
   - Фунты лучше! - но он уже зачухал, как заведенный: только один приказ могу выполнить.
  
   Начал считать, сидя на обочине, сколько надо научиться поднимать за раз, если на самом деле привезут золотом червонности старинным. И так и спросил одну прихожанку, шагающую по рельсам, как нарочно, чтобы сосчитать их в моем присутствии:
   - Ты, эта, меня хотели об чем-то спросить?
   - Если только это на самом деле ты, - ответила она, не переставая делить и умножать шпалы на рельсы.
   Пытался найти ей аналогии в прошлом - не наблюдалось, увы, не ее, а прошлого.
   - Так бывает? - крикнул уже ей вдогонку.
   Она приостановилась и спросила:
   - Ты хоть понял, за что тебе отвалили столько бабла?
   - Если честно, то могу сказать: я никого не предавал.
   - Это не аргумент. Ибо не можешь - это еще не значит, что вам, мил херц, надо за сие отвалить мешок денег.
   - Тогда я не понимаю, за что! - сказал, как уже и придумать, что-нибудь получше - отчаялся.
  
   И вопрос:
  
   - Как держится настоящее, когда прошлое - нежданно-негаданно - заходит за горизонт.
   Испуганно поднялся, ибо шедшая по рельсам, вернулась, чтобы спросить меня:
  
   - Именно об этом.
   Ясно было, что трахнуть ее не удастся:
  
   - Ты слишком далека.
   - От народа?
   - Вот именно, что я об этом как раз никогда не думаю, а ты даже сейчас заговорила.
   - Да, - согласилась так охотно, как Александра Коллонтай и Щепка Куперник - Кувырок Антоши Чехонте, - что даже пожалел немного, что спросил вообще об этом, ибо:
  
   - Справлюсь ли, господи?
   - Не бойся, - сказала она, - ибо, да, я секс машина, но сейчас нахожусь не в настроении.
  
   - Ты принесла мне деньги? - ляпнул зачем-то, но вышло, как настоятельно выпрашиваемое именно ей самой.
   - В принципе, да, эшелон с золотым запасом Росси идет за мной.
   - Весь?! - ахнул я в самом деле-ш-ним пониманием.
   - Разумеется, вы выиграли, как оказалось всё, но, конечно, имеется в виду, что только:
  
   - Осталось-ь?
  
   - Боитесь? - спросила она, присев недалеко прямо на рельс, чему не удивился, ибо уже боялся, чтобы:
  
   - Не на два сразу.
   - Да, но не знаю, чего.
   - Боитесь?
   - Ночью попируем-м, - пропедалировал из Гамлета, чтобы удостовериться: не оттель ли и она приперлась?!
   Не особо обрадовалась, как уже немного надоевшему занятию шастанья по номерам гостиницы, и, значит, других радостей, кроме трахтенберга - не знает.
  
   Чтобы она не обижалась, час уговаривал ее трахнуться, - ибо иначе я ничего не понимаю.
   - Я тебе не верю.
   - Пойми, - ответил, - так говорят многие, но не все.
   - Хорошо, попробуй.
   - Скажи, как?
   - Ась?
   Оказалось, практически, некуда.
  
   Она решила, что я ей заплачу, если она будет - пусть и не очень тихо, но всё равно вести беседу - только с собой, - мне:
   - Хватит посмотреть, - так как - объяснила - могу одновременно дрягать ногами.
   Хотел предупредить ее своими впечатлениями из детства, когда один мужик - водитель самосвала - еще в гараже поддался на уговоры бабы довольно здоровенной, - чтобы:
  
   - Поджарить ее на счастье.
   Мы их:
   - Уже здесь ждали, как тоже - подарок судьбы, добро-охотной чарующимися.
  
   И, чтобы не только мы, но и они могли наслаждаться, - им:
  
   - Придется согласиться на наше подглядывание, - как согласился Лермонтов и научил ему Печорина, - Грушницкого?
   - Не уверен.
   Ибо только думать, что никто вас не видит:
  
   - Плохо, - многое просто не удастся почувствовать задним ухом даже.
  
   И дело дошло до того, что зажмурился, боясь свалиться с неё от головокружения, - она:
  
   - Ясно видел - правда, с закрытыми глазами, наслаждалась не только этим, но и полетом, ибо так жужжала крыльями, что и я постепенно начал чувствовать это, ей подобное трепетание.
   - Со мной такое уже было раз.
   - Один?
   - Может быть, два.
   - Когда?
   - Забил раз сборной всей Южной Америки, от Эйсебио до Пеле и Гарринчи.
   - Включительно?
   - Ась?
   - Я грю: свет включи!
   - Зачем? При походе в туалет боишься заблудиться?
   - Так-то, да, бывает и такое, но не сейчас.
   - Понял, понял, понял, сейчас начнется движение по встречке.
   - По речке.
   - Ась?
  
   И действительно, она устало вздохнула, - подумал:
  
   - Продолжим этот жужже-образный трахтенберг, или на ее собственном корабле, который был у Голди Хоун, когда она тоже заставила одного Курта Расселла сделать ей - нет, не летающую, как у Бабы Яги печь и такую же, - нет, не ступу еще, - а:
  
   - Раздвижную полку для туфель, - но трахаться получить разрешение от этой Рус Алки удалось только после того, как выкупил ее из - почти - приюта для отшибших память.
   - Она не такая! - подумал решительно.
   - Понравилось? - спросила она в такт.
   - Затрудняюсь ответить, - хотел попробовать зачислить себе на счет, но не получилось, ибо она остановилась, чтобы подумать, а я:
  
   - Нэ успэл?
   - Да, мэм, чё-то задумался.
  
   Мы упали в воду недалеко от полицейского катера.
   - В чем дело?
   - Мы думали, ты этот, как его?
   - Кого его? - не я сказал, но вот кто-то всё равно додумался повторить.
   Если Эра Феев, - решил, - поступлю, как Владимир Высоцкий:
  
   - Утоплю его в бутылке.
   - Нет, это был изголодавшийся высокий парень, почти буквально похожий на вратаря Федю.
   - Это ты? - так и спросил.
   Но она влезла на опережение:
  
   - Ты его не знаешь!
   - Вы уверены, мэм? Почему? Думаете, никогда не играл в футбол?
   Ответила так, что даже забыл заикнуться:
  
   - Вот из ит - баскет-бол-л?
   - Я попросил принести не баскетбол, а футбол.
   - Вообще ни разу не встречала.
  
   Посмотрел на него, но парень уже ушел в каюту для приготовления коктейлей по системе Хемингуэя.
   - А именно?
   - А ля Хемингуэй.
   - Никогда он сам, наверное, не мечтал, что и из него будут делать не бумажные стаканчики под газировку Фанта, а именно:
  
   - Сами внутренности наполнять, - далеко не колбасными обрезками.
  
   А мы их:
   - Видаль.
  
   Она начала плавать вокруг катера, объявив заранее, что таким образом хочет приблизить рассвет, - заставив этим понять и меня, что сейчас:
   - Ночь.
   - Звезд нет, - попытался извиниться за неудосуженность внимательности.
   Но мысль, что здесь так мало суши для игры в футбол, что побоялся, и высказался вслух:
  
   - Я могу.
   - Ась?
   - Нет, не как один будущий завоеватель Америки Ханни-Бал, убивший мужа такой красивой девушки, что Кеви Кост решил:
   - Трахну ее обязательно, если попросит безвозмездно.
  
   И тут же высказал предположение:
   - Мы живем нет, не в древнем мире, а в древнем мире, специально выдуманном для нас.
   Одно не до конца понятно:
  
   - Неужели люди так опасны для кого-то, что их именно за это посадили в эту клетку Прошлого, как элементов - Пятого Элемента - в:
   - Изоляцию!
  
   Пока мы спали подошел крейсер - величиной, по крайней мере, от него не отличающийся, - и:
  
   - Предложили, - едва мы успели заснуть:
  
   - Выиграйте у нас в футбол и вам будет хорошо.
   Она спросонья и усталости от своей не умоляемой активности:
  
   - Согласилась. - Я:
  
   - Попросил зачитать остальные условия.
   - Мы уйдем, - ответил их-ний капитан.
   - Вы, - добавила его заместитель-ница, - будете торговать футболом во всех городах мира.
   - Ась? - поинтересовался.
   - Тока-тока за небольшой процент от успеха.
  
   - При минусе ликвидация? - спросила она.
   - Не обязательно, ибо возможна и компенсация, - ответил капитан, их - однако - крейсера.
   - Какая? - мы не стали спрашивать, чтобы не было еще хуже.
   И когда к утру мы пришли в порт Буэнос-Айреса - их:
  
   - На борту уже не было.
   - Ты бухгалтером никогда не работала, ибо кто-то всё равно - или несмотря ни на что.
   - Считать деньги не буду! - тявкнула, как еще не выспавшись.
   - Хорошо, - согласился и я, - пусть валятся, как сенокос из элеватора.
   - Хорошо, хорошо, - согласилась она, - когда пойдет даже пшено, а не хлеб заварной с этими зернами для работы желудка в ресторане Ритц для улучшения пищеварения пригодными, - встану рядом со счетами деревенскими.
  
   Еще в буфете, нет, не за пивом, но именно преднамеренно за ним, как:
   - Загадать желание, - будет после всего: шашлык, да, но только не по-Карски.
   - Почему?
   - Хочу просто: баклажаны жареные изнутри в своей собственной кожуре, чтобы коптились, плюс несколько кур в виде их четырех нож.
   - Ног?
   - Ек.
   - Это, как у Пушкина: никогда я тебя не забуду, если с ним повстречался в Москау, когда мы делили их ноги после пивного бара на Рязанке.
   - Кого Его?
   - Кима Филби.
  
   - Так я и думала, что ты опять мне подсунешь его, чтобы сажать подсолнухи и Ку-Ку в его шестисоточном во саду ли во огороде.
   - Ты мне не доверяешь?
   - Так то?
   - Вообще.
   - Доверяю, если только ты сам и будешь им.
   - Мне предлагали, но боюсь меня вырвет при обмене с ним верительными грамотами.
  
   - Что это значит?
   - Он оставит тебя себе, а скажет, что иногда будешь видеть и меня, но только после праздника победы в футболе над бразильцами.
   - Так мы играем завтра!
  
  
   Глава 26
  
   - Сегодня вечером.
   - Тем более, когда я успею и ис-питься пива с шашлыками, креветками и сушеным лещем, - И, может быть, трахнуть кого его, похожую чем-то или кем-то даже.
   - На меня?
   - А что?
   - Этого никогда не будет!
   - Почему, не понимаю?
   - Потому что никогда не начинаю трахаться с такими, как ты.
   Ибо, - продолжила:
  
   - И не кончала еще ни разу.
   - Прости, но сейчас я ничего не чувствую.
   - Ничего особенно страшного в этом нет, - узнаешь после футбола, что было.
   - Ась?
   - Так-к хорошо-о, - она закинула голову назад, что уже пошел в коридор бояться:
  
   - Сейчас точно повернет, - а если нет, то повернется, - если не на все триста шестьдесят, то сто восемьдесят возьмет, возьмет.
   - Да, возьму, конечно, точно, - профигурировала она.
  
   Иду по правому краю, но только к легкому ужасу не понимаю, за кого играю. Ибо уверен:
   - Никогда не соглашусь играть против тех, кто когда-то жил на Земля, - ибо:
   - Жалко их там оставшихся на жизнь тока-тока конечную, - пусть получат от меня премию, как добавку к маненькой пензии.
  
   В перерыве между таймами не стал ни обедать, ни ужинать, а побежал на переговорный пункт.
   - Зачем? - ахнула по-своему при-над-лежанка.
   - Перевод надо срочно отправить на Землю.
   - Для этого другого времени мало?
   - И в этом для меня есть небольшая пауза.
  
   И точно, прибежал назад, когда все еще только выходили на поле, - пошутил с одним бритым бобриком:
   - Я думал, матч-то уже кончил-ся-я!
   - Так не бывает, - ответил он.
   - Почему?
   - Пока всех дурак-офф не соберут - не кончают.
  
   - А-а, - ответил, - я думал сегодня мы уже третий день играем, а ты - спасибо, что напомнил - только второй, но уже по бразильской системе?
   - Как? - не совсем понял.
   - Мы уйдем с поля, пока не победим.
   - После всего я уже больше Этого не могу.
   - Что случилось в моё отсутствие?
   - Мяч летит только по загогулине - прямо - и не мечтай.
   - У меня всегда почти также, - только большей частью, наоборот.
   - Тогда мы победим, - ответил этот, если идентифицировать по прошлому, - Ореш-Кин, но по образу и подобию - естественно - здесь в полупьяном рецидиве.
  
   - Нельзя так примерно рассусоливать, - подбежал Коля Магницкий, - кем здесь играющий уже не так важно, как раньше.
   - Меньше или больше? - спросил он.
   - Отвечу, как ты хочешь, только не забудь сделать - или наоборот - поймать передачу с дальней дистанции в решающий момент.
  
   И почти тут же подал ему на голову, когда сей субъект стоял на стреме буквально у самой штанги.
   - Удар, еще удар - гол-л!
   - Не засчитали.
   - Почему?
   - Это были другие ворота.
   - А именно?
   - Наши!
  
   - Так можно, менять ворота без предупреждения противника?
   - Они попросили поменять ворота местами за пять минут до того, как мы забили.
   - Это знаешь, как называется?
   - Они говорят: по-честному. Я даже не знаю, что делать дальше.
   - Ты кто - так-то?
   - Тоже не всегда одно и тоже!
   - Это раздражает?
   - Только в переходный период, когда я думаю, но был это - выходит - не я.
   С другой стороны: и лучше, - ибо и смысла много думать, не так уж много.
  
   Хотел промямлить, что играть в такой футбол - не могу, так как не хочу, - но решил:
   - Авось получится? - ибо требуется не так уж много, а только: интуиция, чтобы не загнивала в отсутствии Земли.
   И пошел по алгоритму:
  
   - Одни - четыре - два - четыре, - получилось, - и вопрос:
  
   - Скажите, пожалуйста, как вы выиграли, - э-э, - у компьютера самого Марса.
   - Дак, я думал, сэр.
   - Говорят, у людей на Земле была раньше жопа.
   - А сейчас, вы того же мнения?
   - Нет, конечно, так как за вашу победу, вы получили:
  
   - Да, сэр?
   - Этот Марс ваш.
   - Да-а?
   - Приз.
   - Ась?
   - Я грю, для поддержания здесь жизнедеятельности на первые сто писят лет, - все чемпионаты - и даже только Земные - проводятся уже только здесь.
   - Спасибо, сэр, не знаю пока вашего имени и отчества.
  
   - Мы не у Петра Пей-Во-Го на поминках, дорогой ты мой Хом-Ик.
   - А именно?
   - Теперь любое имя не может иметь больше трех букв.
   - Четыре?
   - Только у старшеклассников.
   - Младшие?
   - Пока бегают, как палочки-считалочки.
   - Без имен?!
   - Точно.
  
   И буквально в двух матчах делал то же самое, - что судья и то даже попросился в долю:
  
   - Я буду иметь в виду, - сказал.
   Ответил:
   - Бесполезно, мэм, это идет на уровне интуиции, - ибо:
  
   - Думаю, что те ворота ваши - ась-кнул:
   - Те! - но еще стою на месте, чуть ожидая подвоха, куда бежать, или вообще не надо?
   - Правиль-на-а.
   - Заплати, и я не буду обращать на это внимания.
   - Ты ничего не сможешь мне сделать.
   - Вот уже сделала: ты назвал меня Эй, Ты, а это запрещено правилами, так что ты уже на заметке.
   - Прости, прости, немного забыл кто ты, Куртизанка?
   - Не Маркиза, не надейся.
  
   - Она дура, я с ней здесь, почти на Луне, встречаться не намерен, чтобы портить себе даже шлейф имиджа.
   - Ты никогда не думал, о том?
   - О чем? Что здесь все наши? Нет, и знаешь, почему?
   - Я не узнаю тех, кто умер.
   - Верю, иначе меня узнаешь.
   - Нет, не получается.
  
   - Что из этого следует? Я, например, думаю, что ненастоящая.
   - Да, я уже десять лет, как Марс-и-Анка
   - Анка Пулеметчица, - теперь верю, что в футболе ты только подрабатываешь, - этой, как иё?
   - Кого его?
   - Около Задницей?
   - Можешь сразу записать в свою карточку: все будут - тебе:
   - Верю, не достанется.
  
   Договорились:
  
   - Я ничего не буду с тебя брать, но ты меня попробуешь после матча.
   - Хорошо, постараюсь, но - уверен - после матча не смогу это сделать даже без напряжения.
   - С напряжением?
   - Уже давно разучился.
   Почти выиграли, но на усмотрение судьи, ибо - Так-То - ничего определенно произнести невозможно.
  
   Пришел на прием, - и:
  
   - Выбирай для своего выигрыша одно из двух.
   - Ась?
   - Выбери сам судью, который предложит тебе выбрать условия поединка.
   - Вопрос?
   - Можно.
   - С кем.
   - Дак, естественно, мил херц, с самим собой.
  
   И нарочно не стал выбирать ту, которая уже намедни намекнула на этот вариант, но пришлось, ибо больше никто даже не подмигнул, - что имей в виду, мы тоже:
  
   - Можем.
   Предложили продержаться, но и то только под собой:
   - Пару-тройку дней и ночей, - но со смехом почти, что поверил:
   - Скорее всего, шутит.
  
   Нет, довела до того, что ко времени назначенного поединка не мог подняться то ли с дивана, то ли с кровати, то ли из-под:
   - Нее.
   Сделал простой вывод:
  
   - Инопланетяне Эт-Тим способом высасывают из людей почти все соки, - и вот на этом Почти, - надо победить.
   Так-то мне, как отличнику было ясно:
   - Значит - вопреки очевидности - это мой лес, и, значит, именно здесь будут охотится мои дети и их дети, - вплоть до бесконечности.
  
   - До конечности?
   - Ты сказала, когда отрастут конечности?
   - Нет еще только подумала.
   - Почему тогда мы уже танцуем?
   - Это я тебя танцую, как моего воробышка.
   - Ты кошка.
   - Если это вопрос, то отвечу: Марси-анская кошка.
  
   И устроила такой трахтенберг, что, да, удалось выползти на поле, но в назначенный ли день, или только на будущей неделе? - не стал даже заморачиваться в правильности ответа.
  
   Попросил принести выпить и закусить.
   - Перед смертью не надышишься.
   - Тем не менее, я настаиваю.
   Приперли на поле стол, но настолько ниже нижнего, что можно трахаться - абэт?
   - Тока-тока полулежа, как в лесу на пикнике.
   Тем не менее, всё получилось чинно и благородно. Вышел на поле, и:
   - И опять сел, объявив, что я так играть не могу.
   - Почему?
  
   - Кроме воображения мне надо кое-что и кое-кто посущественней.
   - А именно?
   - Нет, не буду пока что просить притаранить сюда хоть какую-то заводскую команду, - а:
  
   - Да, мы согласны доставить вам удовольствие поиграть с Обе.
   - Зьянами?
   - Можете называть и так.
  
   И вышли на поле люди, которых, значит, и называют здесь этими:
   - Полуфабрикатами для местного производства, - но вот чего: - Котлет или монет - так и не позабавился понять, - ибо:
  
   - Хотел, но не получилось.
   Решил и сам изо-бразить Одиссея не только умом благородно склонного к пониманию желаний бог-офф, - но футболом очень даже интересующегося.
   Следовательно, надо понимать так - несмотря на то, что просто видно:
   - Они будут не замечать мяч, а только ловить меня, чтобы только вместе с бараном мог проскользнуть между их - так сказать - ног.
  
   Так как было их почти по шесть у каждого, но так-то - для точности:
   - По две с половиной - три, - если считать одну на двоих общей.
   Можно сказать, бегали как гладиаторы, - одной цепью связанные, как Рассел Кроу наловчился:
  
   - После всего очень нехорошего.
   Хотел прыгнуть одной парочке на цепь, чтобы проскользнуть дальше, но ближе к их воротам, - пожалел, на удивление самому себе, - так как решил:
   - Наверно им будет больно.
  
   Ибо, может ли природная связь почти как у Сиамских Близнецов, состоять - практически - из одного железа? - пока поставлю знак вопроса, так как настоящее состоит не только из прошлого, не только даже из будущего, - где это:
  
   - Уже могут делать, - но вместе:
   - Железными цепями их связал, скорее всего, Прометей, - готовить подобные вещи умеющий.
  
   К концу первого тайма удалось задуматься:
  
   - В виду моей почти победы, могу ли требовать засчитать один гол в мою пользу, даже если я его еще не забил?
   Согласились на следующих условиях:
  
   - За пятнадцать минут до победы засчитать им два, но применить это правило они могут в любую из оставшихся минут-ок.
  
   Забил на двоих с одной Мар-Тышкой три. Так-то намного больше, даже четыре, но убедительно посоветовали:
  
   - Она телка, может быть, даже женщина, поэтому.
   - Согласился, - что да, смешанных сборных не бывает, но - если не считать согласия обеих сторон - попробовать можно.
  
   И когда вышли нас награждать за победу настолько удивился, что не стал спорить, когда она ринулась к этому пьедесталу почета, а только защемил ее за пятку.
   - Ну, ты чё? - только и кукарекнула она, как действительно точно, курица, приготовленная к отрубанию головы, но обеспокоенная не этим, а только одним:
  
   - Получится ли из нее Брой-Лер, - или еще не готова к этому обновлению имиджа.
   - Ладно, ладно сказал примирительно, ибо сегодня я гот-офф, - а ты:
   - Еще вчера была готова.
  
   И уже не мог не думать ни о чем другом, кроме, кроме ночи, может быть, утра и еще двух ночей.
   - Ты хочешь, что значит и не пробовал этого никогда, а только сегодня догадался, что есть, так как бывает, а кроме этого умствования, никакого другого опыта в этом деле у тебя нет.
  
   И попросила меня принести пива Двойного Золотого, - ибо:
   - Очень уже пить хочется после всего, - а что было такого уж очень жаркого:
   - Не припомню, - ибо:
   - Туда-сюда - это обычно только присказка - сказка - значит, еще только будет впереди.
  
   И выдали нам всего по двести рублей плюс пятьдесят комиссионные, да и то она упредила:
   - Это не настолько комиссионные, насколько проездные.
   - Уже? - удивился я. Но и добавил сразу:
  
   - Только, пожалуйста, не на стадион Авангард опять.
   И загадал, что будем играть с марсианами. Именно нарочно, чтобы вспомнить не только то, чего больше всего хотел, но и - по крайней мере - что-нибудь более-менее хорошее, как эклер или мороженое эскимо, - на вдохновение, как у Пушкина, ума большого не надо, ибо его и так нет.
  
   Тем не менее, уже начал различать очертания этого стадиона, когда она закричала, как на похоронах:
  
   - Беззвучно, - но надо понимать так, - хотела изменить направление нашего полета.
   Оказалось:
   - Это сигнал большой опасности, так как послали на - значит - именно на ликвидацию.
  
   Мы проехали мимо, но я всё равно не успокоился, так как решил:
   - Иллюзия была не случайная.
   Нас ждали почти на конечной станции.
  
   Предложили принять участие, - мы:
  
   - Согласились, - думали, больше, чем опять играть с немцами под Прохоровкой на ее победу - ничего не прикажут.
   Оказалось:
  
   - Можно!
   - Зона Д, - просигналила она, указывая на повестку в своем кармане.
   - Покажи, - попросил, я всё равно не смогу угадать.
   - Ты - Том Хэнкс, штурмующий Трою.
   - Этого не может быть.
  
   - Скорее всего, ты прав, так как это только сначала предложили Трою, а потом заменили ее на пляж Омаха.
   - Футбол потом, или до начала штурма? - спросил, хотя и не верил, что ответ будет настолько достаточно положительным, что и смеяться, - авось и не придется, - от:
  
   - Несчастья.
  
   - Думаю, примут участие только оставшиеся.
   - Значит, не мы с тобой.
   - Нет, я буду, ты - под сомнением.
   - Что надо сделать, чтобы априори принять участие?
   - Перейди к немцам.
   - Ась?! К тому же: я не смогу.
   - Почему?
  
   - Аллергия уже привита, как другой побег, хотя и хорошо плодоносящего дерева.
   - Можно попробовать.
   - Со скольки попыток?
   - С трех тебе достаточно?
   - Не думаю. Да, нет, не смогу - это безусловно. Лучше аборигеном против Кука, чем немцем!
   - Вот до такой степени, ты не в состоянии?
   - Да, точно!
  
   - Если даже я Лайза Миннелли, и меня надо обработать в пользу жизни в Рашке, как лучшем из мир-офф для еврейского замужества?
   - Да, за-членом правительства ты можешь быть, - но только потому, что врать от природы-народы уже обучена априори.
   - Еще в утробе?
  
   - Раньше, раньше, раньше.
   - Ты думаешь, что все немцы на башнях этого Кордона Блю Д - не немцы, а именно евреи?!
   - Да, и знаешь, почему?
   - Нет, никогда не знала.
   - Скинули немцев, но не знали, что по условию этого договора теперь самим придется защищать этот Кордон Д.
   - Блю?
  
   - Вы думаете?
   - Вы не знаете, это сыр или торт.
   ***
   Начал учиться сразу на четвертом курсе, а три предмета за третий - один главный:
  
   - Биохимия растений, - так как сдал только - До Этого - биохимию животных, и еще два посещал параллельно на третьем этого же факультета Биоорганической химии, который уже образовался пока меня не было, как минимум третий раз, а то и четвертый.
   Московской прописки уже не было, проходить практику отправили в Пущино, а пока пытался понять:
  
   - На каком всё-таки языке написана биология?
   В какой степени циклические молекулы, невидимые невооруженным глазом, соответствуют реальности, как восприятие мира человеком - автоматически? Или это недоступно восприятию человека, - как априори:
   - Другой мир.
  
   Если это так - скрытый в биохимии мир - это другой мир, то теоретику здесь делать нечего. В том смысле, что - значит - не удастся додуматься ни до какой теории создания мира по реакциям даже сложных органических соединений.
  
   Вот то, что я привык работать головой один, без коллектива, больше соответствует литературе, конечно, а не биохимии.
   С другой стороны, физика дается соответствие работе головы человека, - почему биохимия не может, - риторический вопрос, я думаю.
  
   Ученые думают, что мир невидимый заменит им мир видимый, с его Докторской и Любительской колбасой и универмагами, как, например, Лейпциг или Москва, ГУМ, ЦУМ, Детский мир, - так как:
  
   - В них купить - в общем-то нечего - всё заканчивается раньше, чем они туда попадают вовремя, когда еще всё есть, а очередей еще не образовалось.
  
   Москва! - как много в этом звуке слилось доступной колбасы и креветок, а также обуви и Алясок, доступных настолько меньше, что и не бывает такой возможности никогда:
  
   - Купить их без очереди, - стоять?
   Мне кажется думать в очереди на три этажа не получится. На пути до метро, - да.
   ***
   Если не встретимся - вспомни-и,
   Если приеду - встречай-й!
  
   Оказалось, эта девушка была посланцем, и не отдала мне своё письмо раньше только по той причине, что хотела проверить:
  
   - Я это, - или:
  
   - Нет? - а как:
  
   - Пояснила:
  
   - Ты нашел путь в прошлое того места, где - говорят - родился новый то ли Гегель, то ли Кант.
   - Не Спиноза?
   - Сомневаюсь, и я тоже: еврей.
   - Как все?
   - Разумеется.
   Долго не мог понять, что написано в письме, и даже хотел сделать резюме, что мне нужна Энигма, но она помогла понять:
  
   - Одно задание уже выполнено, поэтому вы, сэр, напрасно ищете здесь его расписание.
   - А именно?
   - Пляж Омаха мы уже взяли, осталось только сыграть в футбол.
   - На крыше Рейх-Стага?
   - Почти, ибо, да, в бункере Хи-Ра.
   И добавила:
  
   - Я буду Клаусом фон Штауффенбергом.
   - Разве не я? - решил, ответит:
   - Ты и так он, а я только буду твоим прикрытием, - нет, нагло продолжила:
   - Ты будешь.
   - Спасибо, дальше можете не продолжать: на подхвате.
   - Нет, сэр, на замене, если меня убьют с первого раза.
   - Что значит, убьют, если мы идем играть в футбол?
   - Не все умеют, - просто ответила эта прохиндиада.
  
   После продолжительного боя у бункера и взятия Рейхстага заодно получили от Гиммлера и Геринга, которые сами справились с Геббельсом и подставным Гитлером, скрывшимся на подземной дрезине в неизвестном направлении, так как это направление было у них уже настолько отработано, как направление:
  
   - Главного удара, - что ему и делать ничего не надо было, как только нажать кнопу дальней связи и - тю-тю - он уже был на крыше ГУМа, как и куковал здесь почти всю последнюю зиму.
  
   Вышла загвоздка:
   - Немцы отказались с нами играть на нашу победу, если я - нет, не обязательно еврей, - но и не русский - тоже.
   - Евреем, как подсобником Моисея, не могу признать себя пока что, - пропедалировал.
   Они ответили, что древние евреи умели летать - некоторые, может быть, из них - а:
  
   - Ты, - вы, так сказать, - достаточно ли намылены на это дело?
   - Согласился.
   - На что и на что? - Гимм.
   - Летать не умею.
   - Это гут, как хорошо! - не замедлил и он пропеть хвалу, - кому только, еще не понял.
  
   Скорее всего - если по-честному - боялся только одного: буду забивать, обойдя их ворота сзади, как в хоккее, - а:
  
   - Они к такому последнему повороту на Бруклин, - не смогут так быстро привыкнуть.
   Если все правильно поняли:
  
   - Обойти их ворота - как и наши - можно только по пространству, находящемуся вне этой самой крыши, - будь она даже остатком собора Парижской Богоматери.
  
   Я положил руку себе на сердце:
   - Неужели вы думаете, что я это могу?!
   Так-то, вспомнил, конечно, что раньше получалось кое-что из того, что не все не все умели, - но:
  
   - Забивать в таком падении, чтобы успеть и вернуться на исходную позицию, хотя и с обратной стороны ворот, - не знаю, умел ли кто-нибудь до меня.
  
   Попробовал первый раз - получилось.
   ***
   Нарисовал на доске свой вариант реакции взаимодействия двух молекул, - как:
  
   - Двух разных.
   - Это одна и та же молекула? - спросил преподаватель, внимательно разглядывая мой эскиз.
   - Но почему вы решили, что она будет такой? Вы их соединили такими дальними связями, что они совершенно точно реагировать не будут.
   - Это схема.
   - Но на основании чего? - это спросил меня уже Свердлов - заведующий лабораторией, куда меня направили на случай хоть какого-то попадания в цель моих Египетских, - как выразился молодой преподаватель семинара на факультете.
  
   - Эти молекулы есть в растворе, - мяукнул.
   - Этого мало для их такого стройного, как вы расписали взаимодействия.
   - Можно проверить экспериментально, - их бин.
   - Такая реакция впустую с перепроверкой будет стоить прилично. Реагенты нужны фирменные, чистые, - а они куплены за валюту, - сказал Свердлов.
   - Действительно? - спросил вошедший О. - почему вы думаете, что положительный результат может быть, что в растворе сформируется именно та структура, которую вы написали?
   Я вздохнул, и добавил к этому выходу:
  
   - Я уверен.
   - Почему?
   - Это пришло ко мне, как уверенность, что они встанут именно так.
  
   И через два дня мне сообщили, что О. решил потратить валютные реагенты на проверку моей уверенности.
   ***
   Забил еще раз, потом еще - и:
  
   - Сообщили:
  
   - Нам передают спасибо, за забитые голы наши противники.
   - Почему? - я не понял логики! - возомнил-ся.
   Ибо сигнала на смену ворот - даже интимного, только для меня предназначенного - не различил.
   - Добровольно-принудительно, - ответили.
   Решил правильно: эти негодяи купили его за свою злость. Ибо - так-то - за бесплатно, ее никто не берет.
   - Выходит, стоит человеку разозлиться, и он уже имеет право лепить горбатого из правды такого, что это уже будет для нормального Хомика:
  
   - Неправда.
  
   И спросил ее, - кого его? - пока различать не стал, чтобы не разочаровываться, - ибо, если Маркиза опять села за мою стойку - не знаю, буду ли даже со скидкой до восьмидесяти рублей. А что меня до сих пор пугают своей неотвратимой невозможностью - с моей стороны, разумеется:
   - Всё равно забью решающий мяч.
   Как?
   Пока не было подходящего случая.
  
   И, действительно, наконец понял, что растерялся.
   Волосы встали так высоко, что даже комментатор задумался:
   - Дыбом?
   Согласился. Ибо понял, что забить больше не смогу даже случайно.
   Одна из моих Марты-Шек даже вышла на поле сама, подменив на пару-тройку минут какого-то Рота-Шильда - по-моему - в виде, нет, конечно, не Севы Новгородцева, но Эры Феева:
  
   - Наверно, - ибо, по-моему, не только в этом показательном матче, но и вообще всегда, работал только по договору с командой противника.
   Сильвестр Сталлоне - редко, Аполо Крит, хотел - возможно - договориться, но не успел:
  
   - Умер на ринге, как герой.
  
   - Ты уйдешь за ним следом-м! - про-орала она, так как мяч, поданный ее прекрасной до сухорукости ляжкой, с так-кой-й оттяжкой, что я не мог не забить его, даже подстав не голову, а чурбак вместо нее - не получилось.
  
  
   Решил для легкости восприятия жизни повторить этот же эксперимент с другой, которую помнил, как первой, предложившей мне зайти на мой склад вино-водочной продукции, где сразу присела передо мной, как лист перед травой - только:
  
   - Наоборот, - но я всё равно не решился понять происходящего, - ибо:
   - Деньги-то были.
  
   Начал бегать просто так по полю - практически - изо-бражая Эру Феева, но:
   - Не смог даже начать валять дурака, - ибо напруга, как ушла навсегда, и более того:
  
   - В совершенно неизвестном направлении, - что значит - и возвращаться ей неоткуда.
   Уже надумал встать в ворота вместо вратаря - авось у меня так больше получится не дать мячу летать по воротам, - не успел:
  
   - Дали финальный свисток, - и так понял:
  
   - Еще один, что ли?
  
  
   Глава 27
  
   Решил действовать по напутствию Михаила Булгакова:
   - Сами придут и сами всё дадут.
   Но пока что вызвали, кажется, на распятие.
   - Ты, эта, будэшь.
   - Как Сильвестр Сталлоне против Драго или наоборот?
   - Наоборот не сможешь.
  
   - Пожалуйста, - заныл, - дайте мне забить, и я больше никогда не буду просить дать мне даже чуть-чуть больше миллиона долларов.
   - Будешь работать за рубли.
   - Рабом? Никогда, - сказали почти хором Пушкин и Лермонтов.
   - Даже за три девятки с тремя нулями тысяч баксов?
   - Не могу.
   - Почему?
   - Число слишком соблазнительное для вранья уже систематического.
  
   Наконец понял, что они не выпустят меня отсюда даже, если додумаюсь, как можно забить гол, когда забить его невозможно.
   И решил, скорее всего, потому, что поняли:
   - Когда-то я был ученым и могу вывести всю эту прохиндиаду в Новый Мир - но не журнал, конечно, а:
   - Получше, получше будет.
   Непонятно только:
   - Почему им так плохо - показалось, что будет?
  
   Но и играть без видимых путей отхода нет смысла.
  
   Пошел ночью, так сказать:
   - Пас-сать, - ибо забыл почему-то, что нахожусь в среднего уровня отеле где-то между Горными Альпами, - и:
  
   - Нечаянно обернувшись, не торопит ли кто, как обычно, - увидел, далеко не в лунном свете, как футбольное поле опускается вниз, а вместо него поднимается другое, - как:
  
   - В лунном сиянии снег серебрится.
  
   И вот в чем принципиальная разница - пока:
   - Понять не могу.
   Зимой в футбол играть, конечно, хуже, но соскучившись:
   - Помечтать можно.
   - Как сбывшаяся мечта Ван Гога, - сказал я вслух.
  
   Несмотря на:
   - Вздохнул с облегчением, места знакомые, сейчас, сейчас сверюсь со своей совестью как с наличной.
   И не зря, показался Детский Мир, ЦУМ, а вот и ГУМ с его зачатками рубашек нейлоновых, почти всегда чистых и немятых.
   - По блату полагается каждому? - спросил вагоновожатого.
   - Ответ загорелся огнями табличек, но никто даже не подумал, что:
  
   - Концлагеря, - ты.
   - Я - капитан одной из команд, - какой не стал даже спрашивать, но немецкой не хочу.
   Ибо:
   - Думал, нас больше, чем всего две команды.
  
   Все вообще решили:
   - Можно брать с собой в любой секции столько, сколько можно не то, что унести - упереть постарайтесь!
   Я растерялся, не могу понять, что мне надо здесь на первое время, из чего следовало:
  
   - Просто так отсюда не уйти.
   И спросил маячащего надо мной соглядатая в виде трех иногда мигающих огней, как было у того времени автобусов:
   - Вплоть до фиолетового.
   И:
  
   - Сами всё дадут, - прояснилось в голове от этого рад-нова мигания.
   Понял расшифровку только тогда, когда заметил этот самый Поворот на Бруклин, - но и альтернативный момент остался:
  
   - Не заставят ли трахать - каждому свою телку - на время?
   И действительно, было, и это пред матчем, чтобы силы не перли поперед батьки в пекло.
   Каждому выдали такую упроченную двойной авиационной резиной, что не лопнет и нарочно.
   Но вот у кого-то из наших противников лопнула, и засчитали минус два гола, если забьет больше всех. Меня, к счастью, обнадежили:
  
   - Ты уже в финале, - а почему, - объяснили:
   - Ты выиграл по лотерейному, которые роздали каждому по одному, - дуб-ленку-у!
   - И подарил ее сынку организатора этих соревнований.
   - Еще один приз! - радостно объявили мне за правильно угаданный ответ, - нейлоновая рубашка из Чехословакии зелено-бежевого цвета, как нет ни у кого.
   - Её я уже подарил?
   - Отдашь так при выходе на футбольное поле, - крякнули.
   - Остальных бить будут?
   - Трахать, - так же почти весело, как я пошутил парень на Встречке, похожий на артиста в кино, где он отнял у человека последний ласа-пед, - так как за козу всегда:
   - Отвечать надо.
  
   Матч начался на месте склада, где раньше - до нашего приезда-прихода - еще лежали дефицитные товары, вплоть до зеленых импортных женских - в подарок - телкам, дубленки в неисчислимом количестве, само собой, плетенки чешские, почти самые дорогие, по двадцать четыре с чем-то рубля и по тринадцать, но всё равно хорошие.
   Сказал, сам не знаю зачем:
  
   - У нас у самих добра такого завались.
   И ответили:
  
   - Ты играл со сборной немецких офицеров во время войны?
   - Ась? Ибо, - погрозил иму пальцем: - Война-то, чай, уже кончилась-ь? - сам неожиданно для самого себя поставил знак вопроса.
  
   Но решил:
   - Надо быть поаккуратнее, ибо, скорей всего, да, наверно, играл, - а:
   - Могут при большом желании доказать, или попытаться это сделать, - что:
   - Если не Хеб-бельс, то, мэй би, ты и есть Хи, научившийся играть в футбол после штурма пляжа Омаха - зона Д.
   Хотел уже согласиться от греха подальше, что:
  
   - Их бин американес! - но акцент так забуксовал, что, наконец, послал этих организаторов по их штатным расписаниям, - вымолвив:
   - Не надо мне ни в чем помогать - сам соберу себе команду, ибо, как уже прибывший сюда, - имею право.
  
   Зашел в бар, чтобы ожидать решения в мою пользу - более-менее - как в последний раз:
  
   - В комфорте.
   Одна барменша, так - ничего, ляжки развиты, но в этом или только в том деле - не могу угадать. Попробовать:
  
   - Если не даст придется расстроиться. - Хорошо, если чуть и ненадолго, а если вообще не повезет?
   Хорошо, возьму и ее арт-дилера.
   - Ему надо полторы ставки, - ответила она уже, правда, после проверки в хозблоке.
   - У меня есть один запасной костюм адидас, правда, французского производства.
   - Он возьмет.
   - Почему?
   - Копит деньги на машину.
   - Костюм можно продать за дорого.
   - Здесь это не получится, а там.
   - Ась?
   - Играть будут голыми.
   - Я так и знал, что постараются унизить.
   - Нет, почему, не обязательно, но кто хочет играть в одежде, пусть будет готов надеть костюмчик весом в пуд.
   - Так сказал Тьюринг?
  
   - Вы им и будете, так, что набирайте свою команду, - сказал этот третий вошедший.
   Обозначили его, как резидента Ми-6 на этой планете - если это планета, а не плывущий только не по нашему небу, Призрак, но разумеется, не замка Моррисвилль, - давно-давно уже укативший туда, откуда - можно сказать:
   - И не приезжал.
   - Почему? Там не дают Нобелевских премий?
   - Оскаров? - ответил так, как уже и получил его почти, на будущей неделе.
  
   Стал бросать аут, а судья тут бегавший, как дополнительный согхлядатай, - крякнул:
  
   - Ты, эта, отстегни мне полпроцента, а я те, напоминать буду, когда ты.
   - Должен забить гол?
   - Можешь, - вот в чем дело, - мяукнул он, и так ласково-приветливо, что поверил: это, скорее всего, правильно:
  
   - Забить - и то! Не всегда можно.
   И я это чувствовал, когда бил, но тут:
  
   - Это только случайная подсказка была, а так-то всё еще продолжается соцреализм, с его придатком абсолютного безветрия, - след-но:
   - Плыть даже по дуновению ветра - нельзя.
   - По течению?
   - Можно!
  
   У одной знакомой мамы ее дочери, - так сказать, - скупил почти все темно-зеленые джинсы, - на вопрос:
  
   - Зачем? - поверила:
  
   - Сделать парус такой красивый, чтобы все рыбы этого Земноводного мира так завидовали мне, что боясь:
  
   - Получит кто-нибудь другой его, - пропускали меня, хотя и с завидной улыбкой.
  
   И бежал, бежал, действительно, но поймали - думал:
  
   - Нечаянно или случайно, - нет, ловили по плану.
   - По п-плану? - спросил санитара, который лепил на руки пластырь, образовавший на моих руках от канатов паруса, который я держал не слишком правильно, что поймали, - но он ответил:
  
   - Нет, это я закрыл тебе раны.
   - Ты этот - как его - Пеле-Ш-Кин!
   - Нет, друг, я вот как раз не с Плешки.
   - Жаль, а то мне баба нужна веселая, хорошая, всегда не только берущая и дающая.
   - Что именно?
   - Как взятку судье.
   - Я не верю, что судьи здесь берут деньги, за неправильно засуженные голы.
   - Я вам отдам своё право на завтрашний день - увидите.
   - Вы?
   - Да, я его тоже купил, естественно.
   - Но это не позорно?
   - Здесь - это нормальный.
   - Бизнес?
   - Бизнес запрещен - просто, когда от многого берется немножко - это засчитывается не как кража.
   - Дележка, - понятно.
  
   - Нет, просто вычитается из вашей будущей пенсии.
   - Не страшно, что потом жить будет не на что?
   - Я имею в виду, что всё равно вычтут.
  
   И утром следующего дня пошел судить, - кого?
   - А разница? - спросили не только в кабинете замдиректора, но уже и билетерша на входе.
   Не стал ничего говорить, ибо решил:
  
   - Им не сообщают, что право на заведомо ложное судейство у меня есть, - а они - соответственно:
   - Боятся проговорится.
  
   Жду на поле, бегаю - команды не выходят на поле!
   Кроссворд - разгадать пока не могу.
   - Уже играют на Запасном Поле, - сообщили со столба по мегафону.
   Я туда - они:
  
   - Дерутся.
   Хотели с меня вычесть за опоздание, но я не растерялся и тут же - недалечко, под соседней трибуной трахнул троих искусниц футбола, - играли - чего мне не сообщили - женские команды.
   Важным инструментом моей победы здесь было то, то уже во время - так сказать - первой партии понял:
  
   - Не хлебом с апельсинами и яблоками только жив человек, но и супчиком из трески и наваги - свежепойманных.
  
   Что значит, уже в первом раунде понял:
   - Лично я - взять их не могу, - априори!
   И сделал во время небольшого перерывчика инструмент такой силы и трезвости, что они обалдели от неожиданности:
   - Так бывает-т?
  
   Нет, конечно, нет, применил не футбольный мяч, который автоматически надувал меня в жопу, чтобы спереди было:
  
   - Также почти, а они от радости даже поднимались в воздух, как рыбы из моря выскакивающие в ожидании, что корм еще будет им за это - пусть и не сейчас, а намедни.
   Но, в принципе, да, ибо обещал, действительно:
   - Ужо вам еще будет-т.
  
   И вот главное, вижу на поле побеждает не та команда, которая мне нравится, а сегодня именно другая, - что значит:
  
   - Наоборот, - и показываю на мяч именно той нападающей, которая его ведет, как Баба Яга:
   - Сама собой, - а губы надуваю, чтобы вспомнила намедни-шное наше общее происшествие, - нет:
  
   - Не блюет, конечно, от радости, что еще мало выпила армянского трехзвездочного, но как и сам мяч начинает понемногу подпрыгивать на неровностях поля, пытаясь взлететь, как один маг в древнем мире.
   В результате:
  
   - То же самое начинает постепенно производить другая.
  
   Плохо то, что и в обратную сторону - когда мне надо, чтобы забили - начинается та же хандра:
  
   - Не хочу, а получается.
   Боковые судьи время от времени пытались меня вразумить:
   - Ты определись для начала, кто сегодня должен выиграть.
   Ответ краткий и кроткий:
  
   - Не могу, друзья.
   - Тогда запишем ничью.
   - И это - боюсь - не получится.
  
   Играли до восхода луны - никто уже ибо не знал, как остановиться.
   Побоялся, что засчитают это время, как бесполезно мной проведенное - остановил матч на нейтралке, чтобы никому не обидно было.
   Обиделись, ибо не стали даже ужинать, пока не принесут им всё прямо:
   - На поле.
  
   - Бежать - так решил - не получится, ибо и бесполезно, если неизвестно даже в какую сторону.
   Тем не менее, решил начать судить не утром, а разбудить всех чуть-чуть пораньше, чтобы голова так болела - не спорили, - а:
  
   - Если я сказал, что она забила - значит, будь уверена и до тебя очередь дойдет.
   Дошло до дела и одна пристала:
   - Когда? - а сама милая, симпатичная, только по ней уже видно:
   - Замуж больше хочет, чем жениться хоть еще когда-нибудь на футболе.
   И вплоть до того, что считает его средним полом.
  
   В перерыве спросил судью:
   - Вы тоже тут?
   - Что это значит? - просудачил он.
   - В кошмаре.
   - Не думаю, что это так называется, - ответил главный судья.
   Просто вы сами выбираете условия этого соревнования.
   - Я не мог выбрать такую форму футбола.
   - Почему?
   - Я не с похмелья.
   - Этому я верю, ибо первенство идет за право выйти на матч с обычными людями.
   - Мы?
  
   - Общество трезвенник-офф.
   - Я так и думал, что не сюда попал.
   - К счастью или к сожалению этот отборочный матч проводят все.
   - Это нечестно, я не могу его выиграть!
   - Играйте в команде, вы за все почти полтора часа не сделали ни одной передачи!
   - Действительно, я не понимаю, почему это так возмутительно?
   - Ответ очень простой - вы не забиваете, или забиваете, но тут же получаете в ответ тот же самый привет.
   - Какой вывод?
  
   - Вы играете с самим собой.
   - По-другому я и не мыслю это дело.
   - Значит прекратите думать.
   - Вы - значит - знаете, какая у меня резьба?
   - Где?
   - На шее, чтобы ее отвернуть, ибо иначе - уверен - не получится у меня, например, отказаться от своих - не чужих, так как - намерений.
  
   - Осталось не так много времени до окончания этот решающего матча, сходите в ресторан или в буфет, для других закрытый, может быть, даже трахните кого-нибудь у фонтана, - а.
   - Понимаю: ми подождем.
  
   - Я не думал, что столкнусь, как три мушкетера с таким кардинализмом.
   Вышел с поля и уже почти полностью дошел до фонтана, когда понял - точнее - начал понимать, что:
  
   - Всё больше и больше забываю, как вернуться назад, туда, где играют в футбол даже в ГУМе.
  
   Тем не менее, в бассейне с фонтаном, действительно плавало существо, очень похожее на одну из моих девственниц, так как и не уверен уже:
   - Трахнул ли я хоть кого-нибудь когда-нибудь так, чтобы и она запомнила на всю оставшуюся жизнь:
  
   - Нет, нет, совершенно точно, это был ты!
   - Я всегда думал, что стою только вторым в этой очереди за счастьем, так как первый - это Парис, - кого его:
   - За спиной носящий.
   - Как другие стрелы?
   - Копья, милочка.
   - Тогда первый - это А-Я-кс молотобойный.
   - Ты не А-ЯК-С?
   - Ну, - осмотрев ее еще жизнеспособное тело, немного заколебался, как Одиссей при виде Пенелопы:
  
   - Она ли, действительно, обслуживала всю эту ораву женихов в течение двадцати с чем-то лет, если изменилась до такой степени, что даже немного помолодела?
  
   И спросил:
   - Ты здесь живешь?
   - Ну, не искупаться же решила по случаю жары в этом ГУМ-овском фонтане!
   - Ты говоришь на повышенных тонах?
   - Нет, обычно, нет, а сейчас это только случайно вырвалось, потому что и жду тебя здесь больше, чем Пенелопа Одиссея.
   - Сколько?
   - Лет сорок.
  
   - Эт-эт-то немного, - почти спел, так как - объяснил - существуют разные системы отсчета.
   - Несмотря на твои отчеты-отсчеты мне осталось здесь плавать, как законсервированная консервная банка совсем немного.
  
   - Хорошо, выходи, я научу тебя играть в футбол, и мы победим.
   - Нет, сначала ты должен меня трахнуть.
   - Зачем?
   - Это обручение будет залогом нашей победы.
   - Ты всё равно этим способом не научишься играть в футбол до его - хотел взглянуть на часы, но понял, что и так помню, - начала в уже ближайшие полчаса.
  
   Не обманула, после трахтенберга забегала в подвальном помещении товароведов и других продавцов, как молодая необъезженная козочка. Но главное и я обрадовался, что нашел это поле вместе с ней даже не почти, а именно:
  
   - Сразу, - как в именно в песне: сразу прояснилось в голове, - отчего?
   Еще успею вспомнить до окончания матча. Оказалось - нет, голы кончились, но для победы их было еще мало.
   - Мы выиграли только одну секцию ГУМа, - сказала моя запасная, ибо - так-то - так и мыслил себя на поле, - как:
  
   - Один в поле не воин.
   И сказал ей:
  
   - Нужно убрать частицу Не.
   Только Ась-кнула.
  
   - Я чё-то не понял, что ты сказала?
   - Если это вопрос - отвечу на любой, даже на твой:
  
   - Писатель должен писать, - ибо продолжение кода этой дезоксирибонуклеиновой кислоты почти обратное:
   - Писателя должны читать!
   К сожалению, не смог доказать ей, что я, а не она пробурчала в этом трилоге последнее слово.
  
   Всё равно стал искать на трибуне того, кто мне подскажет ответ, как забить решающий гол, если забить его всё равно не дадут. Моей Елене Прекрасной тоже, ибо уже через пятнадцать минут стали называть ее - нет, не Пенелопой моего Одиссея, но:
  
   - Третьей ногой, - да, вполне подходило.
  
   И вот только что понял:
   - Не она третья нога, а я её заповеданная ляжка! - так бывает?
   Подозрительно покрутил головой вокруг себя - не вышло. Значит, она и забьет этот решающий гол, - а:
  
   - Тебе жалко?
   - Нет, получать ее всё равно буду я, ибо ты моя собственность.
   - Мы не зарегистрированы.
   - Вот это видел?
   - Ась? - и увидел, да, но я об этом, к счастью, нет к сожалению, я этого не помню.
  
   Покрутил головой по невидимым отсюда трибунам, - есть там снайпер уже, чтобы меня заморозить на тысячу лет, или нет. И то, и другое плохо:
  
   - Либо это не то, либо другое плохо.
   Если я не умею уже играть - это плохо, а если умею - тоже ликвидируют. Скорее всего, эта волосатая обезьяна чья-то За-Стенная дочка. Как минимум папа третий секретарь. С другой стороны, - как немка в Крае:
   - Юркий.
  
   - Отвалить на Ка-Пэкс не хочешь? - спросила.
   - Никогда об этом не думал, - но решил:
  
   - Значит, знаю, что это такое.
   И:
  
   - Неужели можно?
   - Да, но кто-то должен умереть здесь, - вмешался судья, которому надоело в одиночестве поедать - прошу прощенья - кушать это дополнительное время.
   Но он, как нарочно ответил:
  
   - Я тоже люблю пожрать.
   - Он просится в долю? - спросила моя Ума без Ман-Тур-а.
   - Можно мы поговорим пару минут в стороне? - указал судье на аут.
   - Я?
   - Мы сами отойдем, - она.
   - Это невозможно.
   - Это не подозрительно, что мы на виду у всех будем сговариваться?
   - Потом вырежут.
   - Кого?
   - Кого-нибудь.
   - Хорошо, если так, поэтому вы пока с ней - как говорил Владимир Высоцкий - побудьте под этой корягой в роли злого Водяного, - а я.
   - Не успел он как следует спросить - меня уже не было - бежал без оглядки, как когда-то от одной дамы, - не припомню пока, чем она так отличилась, но не думаю, что хотела мин-ь -ета, а я еще боялся, - но похоже, похоже.
  
   За стадион, через парк КЭЗ, к вокзалу, - а там, - вы не ждали?
   - Она меня и ждет.
   Хотя не исключено, что другая - решил проверить:
   - Вы бывали когда-нибудь в пивном баре?
   - Я не пью.
   - Почему?
   - Вы, собственно, куда ед-дете-е?
   - Я думал, вы знает-те-е.
   - Пожалуйста, не затягивайте меня в ваши невыполнимые замыслы.
   - Иногда сбывается.
   - Вы ведете себя, как уже безвозмездно потерявшийся.
  
   И посадила меня на свой лишний билет до какого-то города. После небольшого трахтенберга прямо в вагоне-ресторане, - напросился:
   - Тебе не купить пачку Трезора на прощанье?
   - Без зазора? - не поняла, видимо, она.
   И я выпрыгнул из поезда, идущего уже на скорости, но оказавшейся достаточной только для того, чтобы я упал и даже разорвал брюки на колене.
   - Странно, почему они трогаются, когда я еще не сошел с него.
  
   Вспомнил, оказывается, я узнал, что бывают сигареты с фильтром, но сколько я их ни перерыл:
   - Не нашел ни одного фильтра.
   Не мог поверить, что обманывают даже Лео Иля, - он курит, дым валит, - а:
   - Он думает, что уже отфильтрованный, - ибо, да, но не верит, что только:
   - Его легкими.
  
   Попросили - тут же, где под березами играли в трынку - сыграть за один из цехов.
   - Я на Запасном Поле не играю.
   - Никогда?
   - Ну-у.
   - Триста рублей.
   - Я похож на футболиста?
   - Настолько, что мы думали вы - ну - не Пеле, конечно, так как еще недостаточно:
  
   - Черный-черный?
   - Да, в вас еще теплится белизна новичка, которого никогда не пожирали страсти.
   - Нет, я знаю, что такое забить гол любой ценой.
   - Можете показать, как?
   - Ладно, у вас есть какой-нить военный, может быть, завод?
   - Вам нужен?
   - Нет, но его небольшая валютная выручка меня устроит.
   - Сколько?
   - Пять, - нет.
   - Пятьдесят тысяч долларов вас устроит?
   - Даже играть в карты после всего этого я не буду - долго, долго, долго.
  
   Хотел продолжить что-то про восстание раб-офф, - но приосанился:
  
   - Преждевременно.
   Перед началом матча - через два дня - думал только о том, глядя из раздевалки:
  
   - Нет, не с кем я завтра выпью из тех, с которыми собираюсь выпить сейчас, - а:
  
   - С кем играть буду? - ибо - если не померещилось, они уже стоят на поле, а я жду их в раздевалке - откуда смотрю в окно на поле.
   Пробежало перед окном мимолетное виденье:
  
   - Мне не удастся заметить, как движутся футболисты моей команды, - но точно, что они двигаются.
  
   - Как буду играть в создавшихся условиях! - ахнул последний раз чего-либо непониманием, но уже без знака вопроса, - одним только победным кукареканьем восклицательным.
   - Когда команда Лекального цеха против Сборочного закончила первый четвертьфинал, - объявил судья, и я понял так, что мы еще не начинали.
   Ясно, что надо выбрать только одно:
  
   - В каких ворота быть? - спросила она за обедом.
   - Я не вратарь, поэтому лучше:
   - В какие ворота бить.
   - Это мы тоже проходили.
   - Не помогает?
   - Кто-то специально придумывает, чтобы мы не поняли.
  
   Решил:
   - Стало еще хуже, чем было.
   - Почему?
   - Не вижу выхода, мне уже отсюда не вырваться.
   - Ты забыл добавить слово - следовательно.
   - Что это значит?
   - Какой-то выход есть.
   - Следовательно?
   - Да, это значит, ни о чем больше не думай, кроме победы.
   - Я всегда так делаю.
   - Делал.
   - Ты думаешь?
   - Это единственный логический выход.
   - Думать?
   - Ответь один раз утвердительно, и начнем.
  
   Вот знак молчания - выходит - это уже утверждение.
   И вечером вышел в составе команды города под одиннадцатым номером, - говорят:
  
   - Матч будет сниматься для новостей местного клуба имени почти что Элвиса Пресли, - а ты Пеле.
   Только и смог ответить:
  
   - У него был номер поменьше.
   - Первый-первый, - я:
  
   - Второй! - рассмеялся представитель организации, - нет, не организаторов, а вот именно:
  
   - Комментаторов.
  
  
   Глава 27
  
   Как играть более-менее понимаю, ибо и смысл ясен:
   - Неужели предложили - тайным голосованием - отвалить отсюда в роли Пеле, а то, что он негр - никто же ж толком не знает, что сие есть такое.
   И действительно, как в Апокалипсисе Мела Гибсона намазали некоторые места моего тела синей краской.
   - Как для жертвоприношения? - хотел всполошиться я.
  
   - Тебя снимают, - всполошилась моя прохиндиада, когда я пробегал мимо, чтобы спросить толком:
   - На каком краю я играю?
   - Посередине.
   - И вот честно, даже не сразу понял, что она имела в виду поля.
   Неужели я разучился играть на таких полях, как это.
  
   Первый забил прямо один на один с вратарем, - с углового.
   И, вижу, не особо даже понимают, что не только так можно делать, но и даже забить по-честному.
   Боялся, что опять не тем, но уже понял, что здесь этот запрещенный финт не применяется в виду его полного приравнивая аборигенами к абсолютному обману.
   Но один подошел специально, чтобы расстроить меня:
  
   - Сейчас не война же ж, правда?
  
   Но и эту атаку отбил, идентифицировав этого проверяющего, как Эру Феева.
   Но холодок в теплом, правда, еще пальто на ватной прокладке, уже проскакал, но всё равно не как обычный человек, а уже, как:
   - Всадник без головы.
   Но и радость:
  
   - Ничего такого не чувствую.
  
   И понял, что у этой прохиндиады есть право на Дэзу такой величины, - уйду, как Пеле, - а:
   - Многие этого даже не заметят, как подставного варианта, зачем-то им надобного.
   Нельзя даже репетировать поражение - можно совсем опоздать.
   Играл так, что было очевидно:
  
   - Не очень-то и мешают.
   Оказалось, копировали мою игру, как для телевизионной записи, - ибо телевизоры - значит - уже были, - или, на худой конец:
  
   - Прислал парочку из Сили Доли сам Зворыкин-Муромский, как дивиденды положенные России за первородство его самого.
  
   Почему их направили сюда, где сего нет места даже на карте мира?
   Тем сомнительней будет для всех, что телевизоры существуют для дублирования информации из-за рубежа, - как:
   - Тоже нашего общего достояния.
  
   И вот до того уже додумался во время игры, что забылся и забил много. Меня к телевизору, в виде его съемочной камеры потащили, но аккуратно, как раба, но Спартака.
   Поставили на расстоянии, - как сказала похожая на Компенсацию - или, что у них есть еще там - толстожопенция:
   - Ближе не подпускайте, или держите его руки цепями, как силы Геракла достойного.
   Возомнил о себе и подбоченился, как Владимир Высоцкий, прежде чем войти в кабак, - ибо - посмотрел по пустым карманам:
  
   - Немного, немного.
   - Осталось?
   - Ась?
   Не стали переспрашивать, но для того, чтобы понял:
   - Всё окей, - дали наличными аванс тысячу.
   - Это доллары? - спросил.
   - Вы их не узнаете? - пристала со своей жопой Клаустрофобия.
   - Оглянулся по сторонам.
  
   - Чего-то ищете? - старший оператор.
   - Да, смотрю, где здесь в кустах играют в карты, чтобы спросить, на самом ли деле эти цветики-семицветики отвечают большинству долларовых достоинств.
   - Я вам сама отвечу, - Компенсация.
   - Как?
   - Могу раздеться прямо здесь, а за дополнительные двести - многие из присутствующих могут на сие поглядеть.
   - Я люблю только смотреть, - оператор.
   - Еще сто.
   - За что?
   - За умничанье.
  
   Согласился, но с чем не сказал, а только молча побежал к кладбищу, по древней интуиции подсказывающей, что оно должно быть где-то здесь близко.
   И понял, что правильно сделал - меня никто не догонял, так как бежать в этом направлении большинство отказались, а так как и так-то было не совсем много - значит:
  
   - Никто и не побежал.
   Скорей всего, решили оставить деньги себе, - подумал на бегу, но скоро понял, что один из этих телевизоров несу в одной руке, а второй и последний - в следующей.
  
   Наверно думают, что я побоюсь с такими деньгами бродить по городу, и вернусь поделить их по-честному. Но спрятавшись на другой стороне откоса, подпирающего линии, где ходят поезда, - так никого и не дождался.
  
   Шальная мысль всё-таки скоро появилась, как наподобие:
   - Денег в этих коробках может не быть, - открыть:
  
   - Не побоялся.
   Оказались:
  
   - На месте.
   Может миллион, может и авось даже:
   - Два, - но не больше, не больше.
   Так-то хватит, но - если честно - рассчитывал на большее, зная заранее, что просить чуть-чуть подкинуть могут:
   - Все!
  
   После тяжких путешествий по местным окружностям - вернулся, с покаянием, что это:
   - Большинство денег потерял.
   Попытался объяснить одному, другому, - как:
   - Только посоветовали:
  
   - Сейчас у нас бабла не так много, что-бы возместить тебе то.
   - Ась? - хотел, но не сказал даже, что удивлен.
   Но так-то ясно:
   - Место то же, а его время было не определено точно, поэтому искать не стали, а начали опять:
  
   - Заново.
  
   Меня поставили вратарем, не спрашивая:
   - Могу? - что, или-или:
   - Никого так и так не подпустят к воротам, или - у них записано в условиях местной квинтэссенции жизни:
   - Центрфорвардом можно и не быть, но забивать:
  
   - Любой обязан? - дернул за полы пиджака одного, как наиболее приблатненного.
   - За базар можешь ответить после игры, если еще ко мне хоть притронешься.
   Подумал:
  
   - Как играть, если даже игроков своей команды вратарю нельзя ударить по затылку, - как:
   - Немного задумавшихся в моей штрафной?
  
   Нич-чего не понимаю, - решил.
   Скоро понял, они играют в футбол, но допотопный. Можно делать всё тоже самое, как раньше, но только две ноги никогда не должны отрываться от:
   - Своего места.
  
   Огляделся по сторонам:
   - Не сплю?
   Скорее всего, - решил думать, Конец Света начался, а я не готов. Остальные? Вот так получается, что более-менее уже приспособились. Когда - вопрос?
   Вратарь пожалел меня, - да и себя тоже, чтобы лучше защищал его стартовую площадку:
  
   - В доме пионер-офф.
   Так споткнулся чуть-чуть, что и зацепился пяткой за что-то тяжелое-тяжелое.
   - Что это? - спросил второго вратаря, который тут, за воротами валялся на траве, как тряпка гонорара почти не получающая.
   - Ты зацепился за другое время, - ответил, - тебе, след-но, повезло, а мы так и будем куковать тут вечно.
   - Неужели так долго разрешается?
  
   - Да, чтобы настолько отказались от своих выпендрежей, - как.
   - В пыль превратившиеся, - разделил я его монолог на два.
   - Вообще в ничто, - ответил он и не боясь свидетелей его - как говорит Владимир Высоцкий - неспортивного поведения - закурил сигареты с фильтром Трезор.
  
   Подрягал руками и ногами, стараясь, как можно лучше объяснить - это:
   - Я так радуюсь!
  
   Решил обрывки известных мне мир-офф здесь:
   - Есть, есть, - значит, если сосредоточиться - как Владимир Высоцкий во сне - никто не укусит, а если и вмешается в мою предыдущую жизнь, то может хоть тогда:
  
   - Деньги-то будут-т!
   С другой стороны:
  
   - И так было немало, но где они - ответ один и ответ единственный:
   - Не знаю-ю!
  
   Ясно, что меня держат здесь, как умеющего играть в футбол, но вот человека ли:
   - Еще не определил точно.
   Но даже если сейчас поставят в центр нападения, то всё рано, как пешку, ибо двигаться не только попеременным-русским шагом, но и танцевать Буги-Вуги - всё равно не смогу на одном месте.
   - Почему? - спросил запасной вратарь.
   - Вы думаете можно на одном месте изобразить движение?
   - Мне твои полномочия - смогу и это.
   - Обратись к межгалактическому пространству.
   - Научи, как, - и я тебя тоже не забуду.
  
   Ответил сам себе:
   - Могу ли я сейчас, как король учить пешек конному строю?
  
   И даже не смог улыбнуться самому себе:
   - Есть ли здесь счастье в принципе! - поставил не тот знак вопроса.
   И решил:
   - Надо вернуть прошлое.
   Но здесь был такой кордон, что добежав до кладбища - приходится:
   - Возвращаться назад, - почему?
   Не понимаю, как вырваться.
  
   В другую сторону:
   - Не могу дойти даже до клуба Ногина.
   Потом додумался, как трахнуть одну прихожанку, которая тоже как-то не могла додуматься, как дать мне, - что и попросил Маркиза де Сада:
   - Дать подсмотреть мне чуть-чуть через дырочку.
   Согласие получил, но где искать эту дыру в заборе прошлого - опять надо думать.
   И это хорошо, если так:
  
   - Только думать, а то и делать опять что-нибудь могут заставить.
   Хорошо, что тюрьма еще дальше этой дороги. Даже дальше, чем за Рекой без тени деревьев. Если даже туда прорваться - всё равно, пока отсидеть придется:
  
   - Время может и вообще кончиться.
   Пошел бродить по окружности, ибо:
  
   - Впервые, может быть, не только за всю оставшуюся жизнь, но и за прошлую - встретил телку, которая сразу согласилась дать мне - хотя и только сидя на скамеечке - за бесплатно, - потом объяснила:
   - Ты мне наливал за бесплатного, когда перед тем, как стать директором ресторана:
  
   - Работал барменом?
   Знак вопроса? - подумал, что я сам ее спросил, но и она не застоялась - ответила:
   - Я сейчас уйду, - жаль, что почему-то согласился.
  
   Но таким образом за кордоном оказаться незаметно удалось.
  
   Сначала думал:
  
   - Откуда так много гуляющих без мам и пап девушек, - даже:
   - В очках и на вид очень скромного поведения, - появилось?
   Или это норма, которую раньше я не замечал?
   Как с Луны свалилась и так же без претензий исчезла. Училище швей, куда поступают после восьми классов - перетрахалось поголовно и почти также поголовно:
  
   - Спилось.
   По улицам в праздничные, а также и в другие дни - возможно - бродят толпы девушек человек по двадцать и больше, - и, оказывается:
   - Никак не мог понять, зачем нужны эти демон-страции, - оказалось:
   - Не просто проститутки, а их целая профсоюзная организация.
  
   Одна в золотых серьгах диаметром пять или даже шесть сантиметров, плакала очень, потому что поняла:
   - Я не смогу ее развлечь удовлетворением ее сегодняшней мечты - трахнуться, - но вот:
  
   - Не мог даже попытаться предложить, - как человек ли я вообще?
   Ибо они трахаются до невозможности, или, наоборот, от какой-то невозможности?
   И вот так:
  
   - Разгадать очень хочется: конец Света здесь уже был, или наоборот: только намечается?
   Поэтому все хотят до восхода Солнца заполнить свою душу такими эмоциями, что часть долетела и до Альфы Центавра, куда, видимо, уже спешит наше Солнце.
  
   И вот даже в футбол играют только, как прикрепленные к шахматной доске ее фигур-ки.
   Вот она эврика! Играть в футбол - значит - можно, надо только знать, как ходит сегодня:
   - Моя фигура.
  
   Решил:
   - Что лучше всё-таки конем, - но:
   - Подумаю, - можно?
   Потому что вывод легко принять исходя из прошлого, более привычного для большинства людей, чем будущее.
   Всё равно испугался быть ферзем.
  
   И так конем перешагнул через многих.
  
   Начал забивать настолько систематически, что взяли в сборную города, - а:
   - Там-м!
   Нет, денег еще не дают, но уже близко к тому, что:
  
   - Обещали, - но не знают пока, как объявить населению, что:
   - Деньги-то скоро будут-т!
   - Никто не знает, что такое деньги? - спросила одна, если верить, согласная провести со мной уикенд:
   - Почти за бесплатно! - и запрыгала сразу на двух ногах.
  
   Было уже почти понятно, что эти Поминки по Финнегану, бывали со мной и раньше, но, когда?! - вот она и объяснила, что знать сие, собственно, и не обязательно.
  
   - Я буду считать вам деньги, когда они появятся, - рассказала, как, если я еще не понял:
   - Она может.
  
   - Ты из бухгалтерии завода?
   - Нет, я еще только учусь.
   - На бухгалтера?
   - На директора завода.
   - Сразу?!
   - Да, теперь уже скоро - как только мы вернемся домой - наступит такая демократия, что:
  
   - Папа директор-завод - значит он будет и главным его концессионером?
   - Да, только ваша задача - мой будущий муж - если, разумеется, ты тоже хочешь кататься.
   - На лимузине?
   - Лучше.
   - А, понял, понял, - как сыр в его сливочном маслице!
   - Да.
   - Не думаю, что смогу, Ми-Лая.
   - Ну и оставайся со своей Ленкой-Пенкой, как и раньше.
   - Да, пусть так и будет: только с печи на полати.
  
   - Ты, как будущий, - не договорил.
   - Будущая, - она.
   - Будущая мама директора завода коммерческих мотоциклов Харлей Дэвидсон - с лицензий, но и с правом ее выкупа, так сказать:
   - В дальнейшем, - обещаешь три таких мотоцикла, если довезу тебя сейчас на одном из них в это светлое будущее?
   - Два.
   - Мало.
   - Почему?
   - Ну, один центральному нападающему Ореш-Кину, иначе, да, всё равно согласится больше никогда не работать на этом заводе, а только всю оставшуюся жизнь играть в футбол, но вот печаль:
   - Забивать почти не получится.
  
   - Еще один кому?
   - Эре Фееву.
   - Этому дураку? За что!
   - Кто-то должен играть его роль, иначе нам самим никогда не стать хорошими.
   - Третий?
   - Мне.
   - Опять тебе?!
   - Да, два хачу.
   Впрочем, кажется, шучу. Вратарю Феде.
   - Вратарей и так хватает.
   - Не скажи, ибо умеют многие, но редко кто может взять пенальти в окумаренном противником состоянии.
  
   - Еще кому?
   - Так это. Впрочем, Ленке-Пенке.
   - Она не умеет.
   - Я научу.
   - Ты всех научишь. Более того, она не сможет удержать такой тяжелый мотоцикл.
   - Он четвертый.
   - Ась?
   - Четвертый намного легче, так как его мы даже не планировали нам дать-получить.
   - Хорошо, четвертый получите из моего личного фонда, но только до развода.
   - Мы будем?
   - Да, до развода, но ты всё равно будешь моим мужем.
   - Сколько в день?
   - Ась? Впрочем, тоже.
   - Четыре? - это много.
   - Тогда и в мотоциклах есть излишек.
  
   Так-то более-менее понятно, но, - что:
  
   - Толком разобрать пока не могу.
   То ли, трахаться, то ли забивать не только по пятницам, то ли торговать Харлеями Дэвидсонами еще:
   - Разобрать - не получается.
   Но сказал всё-таки:
   - Можно я прокачусь?
   - Зачем?
   - Надо узнать, как он едет.
   - Он - ни бельмеса - ни гу-гу.
   - Колес не завезли?
   - Ты знал? Поставь на него колеса от Козла и вали отсюда, пока тебя не съели.
   - Да? Хотя я сам чувствовал, что могут.
   - Ошибаешься, уже трахают, а ты не осознаешь этого и только смеешься.
  
   Действительно - пришлось признаться - ничего не чувствую.
  
   И всё же уходил всё дальше за кордон этого мероприятия. Харлей с козлиными колесами продолжал ехать:
  
   - Дальше и еще дальше.
   Эх, жаль не умеет плавать - до Англии на нем не добраться. Ибо знать хочется, но пока так и не понял:
   - Чем так хороши туманы?
   - Ваша фамилия? - на границе с Англией спросят.
   - Лер-Монт-офф.
   - Спасибо, проезжайте.
   - Простите, но не много день-жат на этот последний рывок к вашим воротам не хватило.
   - Аванс пятьсот фунтов получали?
   - Пока нет.
   - Извольте получить сейчас.
   И только одно волнение в моем недоверии для них вышло подозрительным:
   - Шпрехэн зи-зи дойч, энд только Инглишь, - ваше любимое занятие?
   Объсмеялся - как оказалось над собой:
  
   - Во мне они оба тока так кукарекают.
   - Этот случай можно рассмотреть отдельно, но даже если забьете девять из десяти пенальти:
   - Только с дополнительной проверкой можете проехать.
   - Я один.
   - Харлей Дэвидсон не ваш?
   - Мой, но я думал, не считается.
   - Нет, он тоже подходит под налогообложение.
  
   Не знаю, зачем, но уперся и отказался платить.
   Но и посадили зато в большой приграничный бокс, полагающийся не только гармонисту, - но и:
  
   - Его балалайке? - удивился, не ожидая такой щедрости.
   Катаюсь на Харлее по Лондону, и:
   - Никто не останавливает за нарушение правил его - выходит - вот такого туманного движения.
   - Почему? - не выдержал такого уважительного к себе движения, однако, души полицейского, который незаметно, но всё равно восхищенно:
  
   - Улыбнулся моему мотоциклу.
   - Поменяемся? - тоже удивленно остановился.
   - У тя именно, чай, - ответил он на сленге рашэн разведчик под прикрытием, - именной?
   - А у тебя, - согласился, как, да, может быть, но только частично завербован, - как, однако, все, кто хоть раз побывал России.
   - Почему?
   - Война с Хер-Манией всё еще продолжается, - если кто не знал.
  
   И вот так я даже не понял, кто сказал это предпоследнее предложение, ибо:
   - Я не говорил, но, если и он нет, - то - как спел Владимир Высоцкий - на хвосте у нас:
   - Сидят, сидят.
   Как и прибавлено:
  
   - Всегда кто-то слушает.
  
   Но:
   - Решил не скрываться, чтобы их хоть немного запутать.
   А - так-то - конечно, хочется, как Апостол Павел побывать на Луне, - если:
   - Не иметь в виду, - что:
   - Да, уже был.
  
   Вывод:
   - Побывать на Луне может только тот, кто уже был там.
  
   Думать здраво мешала мысль:
   - Какой вес там должен иметь мяч, чтобы и прыгать, когда скажут, но сказать, не только, когда придется:
   - Тем не менее, нельзя.
  
   Выпустили на пробу в совершенно невообразимых условиях то ли за Ая-Кс, но не исключено и против всей сборной Англии. Куда бежать? И то:
   - Не вижу-у.
   - Растерялс-ся-я-я! - спели на трибунах под мотов Из Дэ Эни Бади Гёл:
   - Читали ли вы хоть когда-нибудь сию историографию города Ландона, - где, однако, туманы бледно-синие, - тоже:
   - Ходят чередой.
  
   И именно таким образом забил свой первый гол:
   - Бегу пятки в пятки за Гарринчей - или, что-кто у них есть еще там - он падает почти без моих видимых усилий - удар в ближнюю девятку - первый раз, - второй:
  
   - Гол забил в дальнюю шестерку.
   Пока опять начали присматриваться, сделал просто:
   - С одиннадцатиметрового в высоком прыжке и падении, а между ними:
   - Гол с ударом мяча в пол с таким отскоком, что и перепрыгивает через вратаря, как:
  
   - Миленький-й!
   - Кто, вратарь?
   - Мяч.
   Ибо вратарь не только для меня, но и для нас - только ориентировка, - а так-то:
  
   - Совсем не мешает.
  
   К счастью, никто не понял в этом первом моем матче - за какую-то сборную - что забивать могу всегда, но только при наличии вратаря в воротах. Почему и долго не брали в Сборную Мира, где на тренировках в маленькие ворота не было вратаря. И я - как в дефекте от рождения - терялся настолько, что мог бить, в лучшем случает, только в:
   - Штангу, - ибо это так нехорошо, что почти и не неприятно.
  
   Оказалось - для меня нормально - для них:
  
   - Маленькая, но всё равно трагишэн, - Хи-Ру:
  
   - Удалось найти Код Смерти еще в 1944 - но хранил его, как заначку для - однако - бегства из Англии после его - например - трехсотлетнего, завоеванного им с помощью одноразовых пушек, убивающих этим одноразовым снарядом:
   - Четыреста почти людей - так как англичан - и даже побольше, побольше будет.
   Слово:
  
   - Правления, - имеется в вид Хи-Ру Англией - пропущено, как для примера шифровки словами, забытыми в другом времени.
   Не знаю, но уверен, что даже Алан Тьюринг не сможет в ближайшее время разобраться наверняка:
  
   - В этот раз удастся грохнуть Хи окончательно, или тоже только лет на пятьсот, - но!
   Тогда дороги уж точно построят в Рашэ - не конфетах - что и пойдет со спокойной душой мертвеца не на Англию, а на эту Рашэ. Я там был?
   - Уже помню, что хоть раз мечтал вернуться.
   Точнее, именно:
  
   - Не помню, - но если это оговорка, то и не по Фрейду, - а:
   - Сам уже умею предсказывать.
  
   Нет, всё-таки немцы - шелестят буквами - как змеи, вышедшие Из-Под Земли, - но очень:
  
   - Давно.
   - Мы - хотя и не знаю, кто это - должен доказать еще раньше.
  
   После этого признания допустили к тренировкам.
  
   Как для команды Тома Хэнкса перед футбольным полем решающего сражения стоял радар в виде немецкого футбольного поля с Отто Скорцени, как капитана их футбольной команды, - я:
  
   - Играть с ними отказался.
   Ответили:
  
   - Почему боишься, если один раз их уже побеждали?
   - Больше.
   - Два?
   - Есс.
   - Тоже неправда - три было.
   - Один я еще не вспомнил.
  
   Там был смысл:
   - Взять в разработку Вернера фон Брауна, а с ним и то, что называется:
   - Америка, - теперь - вот так только всегда и думал:
   - Надо обязательно выиграть именно в футбол, - а смысл?
   - Не знаю-ю!
   Но и мечтаю вместе с тем, что когда-нибудь смогу быть посланным, как Апостол Павел:
  
   - И на Луну, и на Марс, - а там-м:
   - И вообще окажется возможным жить - почти - со всеми остановками.
  
   Главное, не могу собрать ту команду прошлого, которая добилась таких побед даже в Англии, Бразилии и некоторых Уругвайских Эмиратах, вплоть до того, что некоторые отделения Колумбийского Картеля - обанкротились!
  
   И:
   - Мысль, что в этой операции они все занимаются только тем, что меня и ищут, - нет, не приходила, но уже понятно:
   - Кто-то стучится ко мне так настойчиво, - что не я ли:
   - Господи, - и удержу эту победу?!
   Пообещали, но подтверждения пока не было.
  
   Тем не менее, вышел на матч под переделанную под английский мелодию:
   - Расцветали то ли яблони - хорошие, немецкие, сортовые - то ли пальмы, настолько своей разной ценой неоценимые, - что и кило - нет, не от пуда - от:
  
   - Корабля, - не отличается.
   Воруй - значит - и то:
  
   - Никогда ничего не кончится.
  
  
   Глава 29
  
   И до того распечалился, что не побоялся, если вместо игроков на поле этого беспредела выйдут эти знаменитые своим и нытьем, и катаньем:
   - Пальмы.
   Подумал:
  
   - Надо ли принимать решение, что Апостол Павел сначала научился играть в футбол - прошу прощенья:
  
   - Побывал на Луне и на Марсе, но ничего не понял из того, что:
   - Это так и было, - а теперь, на-те вам:
  
   - Наконец вспомнил - было-о.
  
   Скорей всего, надо напомнить себе победой, авось и проигрышем в решающем футбольном матче:
   - С какой я звезды, - пусть и очень далекой - уйду - никого не пожалею в этом расставании с Землей, - ибо:
  
   - Кому надо и так увяжутся длинной вереницей.
   - Почему длинной?
   - Вереницы бывают и короткие, как к местным проституткам: трахнут раз-два - потом не могут дождаться настолько долго третьего, что и идут шляться по гостинице:
  
   - Дай, да, дай, - а приезжие не совсем - вишь ты - понимают:
   - Те чё надо, дура, если дарите это маленькой счастье только за деньги, - а их нет.
   - Почему?
   - Я здесь для того - в вашем городе - что ищу серебро, кто ворует его на заводе из деталей тех машин, где оно есть, - а:
  
   - Да, продать даже дуракам всё равно не так просто.
   - Поэтому?
   - Подскажи, кто продает - трахну.
   - За сколько?
   - Пять процентов от обнаруженного тобой серебра в его рублевом эквиваленте.
  
   Не думаю, что на других звездах и их землях тоже:
   - Торгуют ворованным серебром, хотя и выброшенным уже на свалку в слитках непонятно какой хренопасии. - Но:
  
   - Люди добывают его и оттуда, где - считается - уже нет даже золота.
   Кстати, они золото и добывают.
   - Серебро?
   - Так только, к слову пришлось, что даже стукачам надо его не меньше полкило, чтобы отбарабанить ментам, которым, наконец-то:
  
   - Стало чего-то всё-таки тоже надо.
   - Как всем.
   - Естественно.
   - Не скажи, многие так и остались такими, - как:
   - Я, - только футболистами.
  
   Первый матч провели пробный на корабль пальмового масла - думали:
   - Более-менее достойно, - каждому достанется по несколько десятков тонн.
   Оказалось, настолько малодостойное, что и швейные машинки им смазывать:
   - Лучше не надо, - слишком быстро начнут искрить, наматывая нитки в обратную от часовой стрелки сторону.
   Мы решили:
  
   - Врут нарочно, чтобы им проиграли, - и уперлись так, что играли почти столько же, сколько в прошлых веках женщины дрались, удивляя себя, что это именно то, что называют:
  
   - Бокс.
   - Неделю?
   - Почти полтора месяца.
   - Один матч?
   - Да, думали, этого масла нам теперь хватит, - как минимум:
   - Надолго?
   - Ну-у, не на всю жизнь, - хотя и близко, близко в этой бесконечности.
  
   Ибо уже же ж абсолютно непостижимо, что корабль масла - побольше будет, чем достался от Жана Мэре его спасителю - ну-у, не герцогу Ришелье, кажется, но тоже:
   - Человеку - значит - везучему, оделившему его - Жана Маре - отца маленьким кошельком денег в трудную для того часть какого-то времени, - скорее всего:
   - Перед смертью.
   ***
   Как отличить два изомера с неотличимой невооруженным глазом разницей, - но ясно, что она:
  
   - Есть?
   - Только экспериментально, - сказал О.
   И Свердлов придумал такой эксперимент, - но:
   - Доказать, что он получится так и не удалось, - слишком дорого.
   ***
   Так и ответили, когда все поняли, что за выигранный корабль пальмового масла мы получили только право всей командой сходить даже не в кабак:
   - Только на вечер с девушками в столовой и хватило.
   Трахаться:
   - Постеснялись даже спросить:
  
   - Можно ли? - ибо подумали, заставят доплатить еще, как за живых, - если же это только надувные, несмотря на то, что говорящие:
   - Мы сами не будем.
   Нет, некоторые согласились и на это.
  
   Высказался:
   - Вот этих согласившийся на надувные я беру в команду, как на что-то более-менее еще надеющихся.
   - Вы не капитан!
   - Нет, он именно капитан команды решающего боя с Тау-Китами, образы и подобия которых успели застолбить здесь Хи-Р-овцы.
   Хотелось очень узнать:
  
   - Земля - значится - уже кончилась?! - но не побоялся отказаться:
   - Без дополнительного бонуса играть с уже здесь застолбеневшими - не будем-м!
   Скинули чего-то, но не понял что, - ибо что сие есть:
   - Оставить поменьше разумности - не осознал.
  
   Чувствовал, что выводят, но на кого, - сам не могу догадаться - спросить - вот точно, как Ной:
  
   - Абсолютно не у кого.
   Спросил только у переговорщика в кинотеатре Иллюзион на ВДНХ:
   - Не будет ли команды повреждения ДНК после всего?
   - Ась? - даже испугался он моей прожорливости.
   - Прозорливости?
   - Нет, пока только очень хочу, но цели не наблюдаю даже на Марсе.
   - На Луне.
   - Не так однозначно, но тоже почти отсутствует реальная вероятность.
   - И да, это про что кино? - кивнул на стены кругом киношные.
   ***
   О. всполошился, когда Свердлов - завлаб - ИБОХ - сказал, что:
   - Мы ничего не нашли, а американцы из Сили Доли уже опубликовали результаты эксперимента, проведенного именно в том направлении, как вы и предсказывали.
   - Я ничего не предсказывал, дорогой друг, - О. хлопнул реципиента, которым был уже не Свердлов, ушедший к пульту своего управления лабораторией, состоящей из двух человек:
  
   - Его самого и приличной телки, правда, уже в средних летах, но еще пригодной не только к лабораторным анализам, но и чуть-чуть к трахтенбергу - не только вероятно, - точ:
   - Но.
   Необычный перенос сделан для того, чтобы обозначить более понятно происходящее:
  
   - Так же надо искать и способ проведения реакции, которую смогли провести американцы.
  
   О. - тем не менее - вспомнил меня, как тоже кого-его в его - э-э - лаборатории? - почему-то ставился автоматически знак вопроса, - и он, как умный человек посоветовал - сам себе:
  
   - Завтра на факультете БОХ прочу еще одну лекцию о происхождении жизни в ближайшее время.
  
   Пришел и сказал:
   - Расскажу сейчас, как провести правильно реакцию разделения изомеров, ибо это не тоже самое, что разные молекулы.
   Рассмотрел зал, как большую лекторскую аудиторию, и:
  
   - Не узнал меня, так как не заметил.
   Удивительно, почему? Не хотел себе даже признаться, что начал забывать - пусть и только несущественное:
  
   - Кое-что.
   Нет, он был взволнован тем, что его внимание рассеялось, будучи отвлечено предчувствием, - если не великого, то большого открытия:
   - Точно.
  
   После:
   - От трех до пяти - осматривания аудитории - узнал, но сказал только когда закончился урок:
   - Зайдите - и даже не сегодня - завтра ко мне в институт.
   Я удивился, но и он исправился:
  
   - Зашел Сергей Владимирович - руководитель местной кафедры БОХ - нашел меня внизу у книг, выставленных на продажу, но далеко не местными учеными, - и:
   - Предложил подняться.
   О. тебя ждет. Даже - если точно - решил:
   - Ждет-с.
   ***
   Как догадки:
   - Никакой, - но своя мысль, как обычно, пришла вовремя:
   - Мы играем за право жить, ибо есть для этого не одно, а два условия.
   - Место осталось только одно, а вот меня посчитали за реального претендента на него, как именно:
  
   - Ну, ладно, может и не первого, но всё равно имеющегося в наличии реально.
  
   И даже нашли здесь, на плантациях Южного Букингема, - так как:
   - Если кто не знает, - на плантациях Миделинового Картеля, так и не разгромленного американскими элитными снайперами, - создана - можно сказать - вторая Земля, с условиями правления:
  
   - Обязательно непригодными для людей, в чистом, абсолютно беспримесном от прохинди-ад-ных молекул ДНК, виде, - что значит:
  
   - Уже на почти самом-самом фундаментальном уровне.
  
   Новый Мир - это, следовательно, не новый по сравнению с:
   - Революционным 17-м годом больших-больших крайностей, - а именно:
   - Новый по сравнению со всё тем же До-революционным, - освободившим людей от абсолютного рабства.
  
   - Если ты в этом матче будешь признан лучшим игроком полетишь как миленький на Альфу Центавра, - сказала именно та, с кем я так и не смог провести настолько достаточно много дней и ночей, - что теперь специально не успею наверстать упущенное, - чтобы?
   - Взять ее с собой.
  
   - Выбирайте любой сюжет, - сказал судья, имя которого пока еще терялось среди лабиринтов, - и вот даже, - моей ли памяти, не стал заморачиваться, что не верю даже и в это, так как улететь к новым мирам, где играют не только в футбол по-настоящему, но и занимаются открытиями жизни вечной, более-менее приличной:
  
   - По-настоящему.
   - Там всё по-другому, - ответил судья, - тебе понравится.
   И прежде, чем ударить по мячу, начиная, как обычно, с центра поля, - решил считать правильным:
  
   - Препятствия, которые встречаются на нашем пути - э-э - направляют нас к еще большим препятствиям, чтобы мы, наконец, поняли, - нет, не, что бежать некуда и придется всё равно и так, и так:
  
   - Осчастливиться, - а, именно к жизни бессмертной.
   - Но? - судья.
   - Да, скорее всего, уже понял:
  
   - Только на другой, - нет, даже не планете, а вообще в такой запутанной системе, что найти это Его уже нельзя будет настолько, что он и сам будет только рад:
  
   - Назад пути нет, - как и сказано пророчески:
  
   - Оставь надежду всяк сюда добровольно даже прущийся.
  
   И теперь - на 19-й минуте первого тайма понял, что - значит - буду жить вечно, но выхода в мир других людей:
  
   - Не найду уже никогда, - как и - этеньшен - мечтал и нашел это же место:
   - Робинзон Крузо.
   И промазал очевидный голевой мяч, так как мимо пробежала не совсем ласковая мысль:
  
   - Ужо и те будет Пятница.
   Ибо:
   - Не успел даже загадать, кого больше других хочу.
   Желания - значит - и там останутся.
   Оказалось, и отправляться никуда не надо:
  
   - Меня и Робинзона уже взяли в плен прибывшие сюда, аборигены совсем других планет, - но вот почему-то обратиться к себе чинно и благородно на:
   - Ты - не получалось и не получалось, - вплоть до того, что даже забить один на один с их вратарем, - как по Владимиру Высоцкому:
   - Ничего не смог.
   Ну и я в амбицию:
  
   - Убегая от его когтистых лап - откатил мяч назад в его ворота.
   Он его спокойно вытащил из сетки, и как потерпевший от-кука-ре-кал:
   - Ничего не было, никто меня не заставлял брать этот мяч, - я сам додумался, что так:
   - Делать нельзя! - возопил я, но мало кто меня внимательно слушал.
  
   На трибунах были-были люди, но я почему-то их не видел. Видел ли их Робинзон, когда его вместо Пятницы хотели заставить быть-стать:
   - Своим поваром.
   И:
   - Неужели самого себя жарящим? - восклицательный знак не ставлю, ибо и не собираюсь им быть.
  
   Пока не забил сам себе, и не вызвал на это рандеву всю свою заводскую команду, вплоть до Бухгалтерши, - но предупредили, если только укажу прямо:
   - Что считать будем?
  
   Решил ответить с оттяжкой своего приговора на некоторое, может быть, даже неопределенное время:
  
   - Сокровище на этом острове есть, но его еще поискать надо.
   - Ась?
   - Чуть-чуть.
   Но и они поняли эту обратную связь:
  
   - Забью - найду сокровища, и наоборот:
  
   - Как только найду сокровища, спрятанные здесь древними пиратами цивилизации, - так могу лететь на свою - вместе с Владимиром Высоцким:
   - Тау-Кита.
  
   Очень не хотелось узнать под этими древними - может быть даже людоедами немцев, - американцев:
   - Не знаю, - следовательно, сам еще может оказаться:
   - Не так уж много каши ел.
  
   Разгадать их тайный план удалось, но - думаю - только примерно:
   - Каждый вратарь, которому я забивал гол, сам - по их писанному где-то, но не здесь на Земле закону, - отправлялся в жертву, но кому: сказано пока еще не было.
   Вратарь еще мог надеяться выжить, а игроки - меньше, меньше, меньше. Кого я обводил хоть раз - начинали звереть еще больше, но после второй чистой обводки:
  
   - Исчезали, - нет, не, как сон или даже утренний туман, - а:
  
   - Намного быстрее, - сгорали буквально, как в своем собственном соку, - а:
  
   - Думаю, их кто-то, а еще точнее Что-то - мягко говоря:
  
   - Ку-ша-ло.
   Что значит:
  
   - Очень не торопясь, но и никогда не запаздывая к судейскому свистку:
   - Пора чистить ряды футболистов дальше.
  
   Человек - следовательно - у Них - мог жить только до следующего финта нападающего противоположной команды, - ибо:
  
   - Нападающий Сборной Мира, - если обводит защитника или полузащитника, - то делает всегда это, как последний раз в жизни защитника или полузащитника альтернативной команды.
  
   Мысль:
   - Когда это же самое будет с нападающим, - к счастью опоздала со своим оповещением.
   Или:
  
   - К нам это не относится?
   Их они скорее всего едят, но в соотношении девяносто процентов к десяти, которые тело, а девяносто - это его Эма:
   - Эманация.
  
   Задумался, что:
   - Победа любит подготовку, и у меня выбили мяч прямо из-под ног.
   Оглянулся - полкоманды, и, пожалуй, столько же уже съели.
   Только одна мысль:
  
   - Это лучше, или хуже, чем остаться в живых, но быть принесенным в жертву - тоже - на необитаемом острове, где-то межу Тау-Кита и Альфой Центавра - повсеместно.
  
   И действительно, после победы по пуду золота, - что значит:
   - И в международном масштабе миллион долларов ценится больше, чем остальные его суммы.
  
   Вышло:
   - Привезли на Куличики - точно где-то близко, но всё равно не в:
   - Нашей кредитной Вселенной, - а дальше, дальше, дальше.
   - Здесь всё бесплатно? - спросил один из нас - то ли Ореш-Кин, то ли Эра Феев, то ли бывший вратарь Федя, так как последнее время играл немного, но чаше:
  
   - Запасным.
  
   Задумался - еще до перерыва на обед, ибо этот матч предполагался не только быть, но и жить, как английский бокс - особенно для женщин предназначенный:
  
   - Несколько суток, - но не больше месяца.
   Увидел на трибуне, но противоположной нашей раздевалке Ленку-Пенку, которую всегда хотел трахнуть, - но именно:
   - Когда ее нет поблизости. - Что значит - решил - трахнуть можно, так сказать:
  
   - Даже не выходя специально для этого из офиса, - в данном случае, это значит:
  
   - Не надо даже переползать на противоположную трибуну, - а:
   - Пока не понял, собственно:
   - Как? - не кумекаю.
  
   И это плохо, ибо:
   - Приказ трахать, собственно, уже дан, - выполнить, след-но, только:
   - Не умею.
   Во время второго перерыва нашел это место, но только пока в принципе - перейти в наступление, как на пляже Омаха:
  
   - Не успел.
   Во время третьего вышло, и более того, даже на бегу, так как очень спешил выпить чего-нибудь хорошенького типа:
  
   - Хеннесси, - и вот, бегу-поспешаю, пью маленькую рюмочку Хэни-Мэни и, практически, тут же прилегается, извиваясь всеми своими неровностями.
  
   Думал, да, даже надеялся, что так будет, но не раньше, чем в самом звездолете, как обещание жизни простой, но хорошей, благами Земными до самых почти краев полной.
   И:
   - Неужели летим-м?!
  
   Да, без вариантов, ибо по-другому думать - не то, что не могу, но и получается даже:
   - Не был никогда и приучен.
  
   Немного сбил врожденный - э-э - нет, не эгоизм, а энтузиазм:
   - Забивать в каждом тайме стал меньше - уставать:
   - Больше.
  
   Позвал во время перерыва здесь, ибо на межгалактическую орбиту выбрасывали не каждый день:
  
   - Да?
   - Кого-нибудь потолще.
   Притащили Юриспруденцию - отказался, ибо вспомнил, что надо было простую:
   - Бухгалтершу.
   - А мы? - просигналили.
   - Уже в международном масштабе. Я хочу.
   - По-семейному? Понятно.
  
   И прислали У-Лидку.
   Ответил:
   - Я почти всегда думал, что это одно и то же.
   - Нет, они разные.
   Согласился, ибо и запомнил только из своего заводского прошлого, что они обе были толстые, - а:
  
   - В этом ритме я их уже не различаю, но всё равно вышло неплохо:
   - С одной лежу в номере, а как чуть-чуть надоедает, переключаюсь на другую, когда мы вместе смотрим кино в темноте про приключения Ван Гога, - разница?
   - Есть! - Раньше я не мог и смотреть это кино, и одновременно применять к себе секс - пусть и не такой, как здесь:
  
   - Масштабный.
  
   Ну, или, просто:
   - Более масштабный.
   Там он был больше неожиданный, чем распространенный, как длинное предложение.
   И на этой восторженной ноте - как только вышел на поле:
  
   - Забил Им мяч почти от линии своей штрафной.
  
   Оказалось, от этого восхитительного трахтенберга потерял - нет, не все - но некоторые ориентиры реальности:
   - Да.
   - Это были ваши ворота, - подбежал напомнить мне судья.
   - Да, знаю, знаю, - замахал я руками, - но, - добавил, - мы же ж поменялись воротами!
   - Это, судья, как Дредд почти, строго напомнил:
  
   - Это уже, мил херц, идет третий тайм. Вы думали второй?
   - Четвертый, - ответил настолько не задумываясь, что он засомневался в своей правоте, и побежал вострить лыжи у помощников, которых так-то, на поле и вокруг него, не было, но в замаскированном компьютерном виде виляли где-то над головой, - намеренно.
   Может быть, и даже, скорее всего:
  
   - Немеряно. - Как, однако:
   - Пиксели компьютера с дорогим разрешением:
   - Почти всего.
  
   Тем не менее, после нашей очевидной победы - так же очевидно:
   - Не выдали космический корабль для абсолютно личного пользования, - как почти в детском саду:
   - Дети! - проголосуем единогласно, куда летим сегодня обедать и ужинать, - ибо:
  
   - Завтракаете вы здесь дома манной кашей со сливовым компотом, - только опять пообещали:
   - Ужо вам будет-т. - Но не как угрозу, - мы расценили, а только и просто:
   - Или валите сами куда хотите, пока не поздно, или мы вас так и будем напрягать здесь, - и даже вот, - нет:
  
   - Не пока не сдохнете или даже просто не умрете:
   - Пока не поймете, что всё для вас здесь уже кончено.
  
   Ленка-Пенка - как я думаю, восхищенная тем, как Это было во время небольшого перерывчика на обед - трахнула-сь:
   - Речью:
   - Лучше никуда не ходить, так как и они сами не знают, что делать дальше.
   Комиссар-ша, - то бишь Бухгалтерша с полномочиями Девицы Роз-Мари, - как бывшей, да, когда-то, кажется, ничего себе, - а сейчас только распорядительницей этого Паблик Рилейшнз для употребления вот этих самых:
  
   - Других.
   И вопрос, наконец-то, встал перед нами, как:
   - Лицом к событию:
   - Не мы ли это, господи?
  
   Тишина предложила подумать самостоятельно, ибо:
   - Кому, собственно, известно, на чем мы желаем уходить от предполагаемых неприятностей - это не только:
   - Еще подумать надо, - но вряд ли вообще можно решить это уравнение пятой степени.
   Шестой?
   Пока даже не слышали о такой проблеме.
  
   Решили - уже ночью, сидя в банкетном зале, но не как своем - чувствовали, а даже, что:
   - Сторож здесь есть. - понимали уже:
   - Уходить отсюда будем - это обязательно, но парами, что значит:
   - Разделимся на две футбольный команды - по жребию.
  
   Спорить стали, но немногие, которых и отправили в их свояси, как свою, отдельную от нас футбольную команду.
   Меня - тоже, ибо не поверили, что я:
   - Я - и не стал вдруг спорить - не бывает.
  
   Несколько раз считал всех в лесу поименно, и всё равно не мог поверить в жестокость своих же, но оставшихся там-тамтамтам, - на первом разгонном для звездолетов поле, где мы - не то, что ли не смогли - не сумели выиграть правильно закономерный для нас до полной привычности:
   - Футбольный матч.
  
   - Может, нам остаться здесь, как вы предсказывали, мой милый херц? - спросила одна приверженка, что я даже испугался чуть, но всё равно больше, чем немного, - ибо:
   - Её с нами никогда и не было!
   Вывод:
  
   - Ной пошел в поход только с женой и детьми, а может и наоборот:
   - Только с дикими животными, - а вот родственнички:
   - Присоединились только потом-у.
  
   Следовательно:
   - Если она мне не друг и не родственница, - всё равно должен знать, кто это, - а:
   - Не знаю.
  
   Она предложила:
   - Может быть, пока не поздно догоним их?
   - Хочешь сыграть на повышение? - спросил Маркизу, как вот только поэтому и узнал, что хочет, как и большинство людей, но с поправкой:
   - Только за деньги.
  
   - У меня все люди добрые, - ответил.
   - Если они свои, то уже не добрые, - резюмировала.
   Но решил твердо:
  
   - Ее я больше трахать не буду, ибо и было это всего один раз, - правда, после него она заиграла на пианино почти, как виртуоз оркестра Линского.
   Удивляет в ней только то, что лет еще немного, и одевается, как школьница недавно из детства, - а:
  
   - Безо всякого стеснения позиционирует себя профессиональной проституткой, - как или никак, - а:
   - Всё равно только за деньги, - и даже со скидной:
   - Восемьдесят.
   Откуда такая простая наглость - не понимаю.
  
   Интересна, как норма местного общежития, - которой:
   - Мы не знали.
   Для меня:
  
   - Слишком свинское хладнокровие, - несмотря на то, что - может быть даже - похожа на Лайзу Миннелли образом своего носа.
   Вряд ли послушает меня, как Лайза Миннелли одного Ричардсона:
   - Прыгай!
   - Насколько высоко, мил херц?
  
   - Сама подумай - это мой ответ.
   Ей:
   - Как бутылке шампанского - даже не как обычного полусладкого, а, наоборот, как всегда:
   - Брют-т, - как фанере, но без видимого Парижа, - как принцессе на Горошине:
   - Мне всё равно не больно. - Так как всё равно не знает, что надо было молвить рашэн язык:
  
   - На какую высоту скажете, дорогой сэр, туда и заброшу вам моё зеркальце со снами вещими:
   - Ты один - нас много, и все стоим со снами этими вещими к:
   - Нет, не к тебе, а к Вам, дорогой сэр, ибо вас теперь стало так много, что:
  
   - И в какой стороне я ни буду
   По какой ни пройду я траве,
   Но вас-вас никогда не забуду
   Если снились, намедни, как всем:
   - На Луне?
   - Нет, в Сокольниках от Парка на метро.
  
   Но она не прошла этот проверочный текст-тест, - ответила:
   - Мне, что Высоцкий, что Бродский - не встречусь всё равно никогда.
  
   И я так подумал, что не понимаю, почему мне так слабо светит местное, инопланетное солнце, - в Рай, так сказать, - а:
   - Всё равно только, как не положено обычному человеку - проститутка советский и футбольный мяч нипельный, как бывает только в Бразилии, Англии, Германии и так еще кое-где местами.
   И обычно кричат:
   - Эй, ты, как тя там, Ореш-Кин! - мяч у тя заграничный, а вот вопрос на засыпку:
  
   - Почему уже в середине первого тайма, а уже спуск-ает-т?
   - Иму, - хотел ответить, чтобы доказать, не-простоту устройства даже местной прохиндиады взаимоотношений простого людского материала, - ибо:
   - Нашему человеку и на-те вам проститутку с собой?!
   Но вот почему-то дали, как специально для выкупа, если что случится на ихней границе с:
  
   - Турцией, а может с Пакистаном, где полоса нейтральная находится сзади, где самые кусты, чтобы иметь возможность показать и им наши пароле и пароле-пе, как умел и завещал нам А.С. Пушкин:
   - Гул затих, я вышел, - прошу прощенья, еще не весь, тем более, что это прошлое уже было - нам нужно:
  
   - Чуть-чуть, но всё равно другое.
  
   И вот, когда вышел из ихней тюрьмы, где - к счастью - не сообразили отобрать эту прохиндиаду Маркизу - как узнал потом за пару рупей у надзирателя:
   - Тыл и Зам по Тыл вместе с начальником по местному режиму - решили:
   - Она неотделима, - а ты и не ответил ничего, а только:
   - Уж если я чего решил, - то:
  
   - Выпью-т обязательно,
   Но к этим шуткам отношусь
   Очень отрицательно.
  
   Хотя и знали-думали, что у тя с собой такой длины огненный меч, что он и прячется от посторонних глаз прямо-таки:
   - Между вами.
  
   Но честно вам говорю:
   - Между нами никогда ничего не было, ибо считают дела только по связи духовной, взгляду постороннему недоступному. Ой.
   Ибо:
   - Очень уж не люблю фатального исхода.
   И нахожусь здесь только и исключительно в поисках жизни вечной, - хотя и:
   - С футбольным мячом, подписанным еще Пеле: - Эдуардом Стрельцовым.
   - Он лучше меня, - несмотря на то, что еще можно думать:
   - Кто? - мяч или я.
   --------------------------
  
  
   Глава 30
  
   Добавленная из Эссе
   - Зачем?
   - Не знаю, - точнее, для:
   - Ровного счета.
  
   Из ЭССЕ 2020 года
  
   КОВЧЕГ ЗАВЕТА
  
   Размер и Форм Ноева Ковчега
  
   18.02.20
   Уже сорок минут, как 18-е. Открыл интернет на вопросе о размерах Ковчега Завета. И вот самое интересное, что Двое:
   - Которые несут его - это и есть Царь и Пушкин и Джонсон и Макферсон, - которые, следовательно, его Новый Завет - именно несут:
   - Создавая своим диалогом!
   Текст мы видим один, но они - Царь и Пушкин и Джонсон и Макферсон - по сути дела - находятся на разных концах пространства Ковчега Завета:
   - Один в Тексте - другой на Полях.
  
   Получается, что Ковчег Завета - это Книга, в которой единственно, что неясно:
   - Это почему толщина этой книги и ширина - одинаковые.
   Деление 3 к 5-ты - это деление пятиконечной звезды - ее линий, как три, рассказывающие о двух, о Кресте, на котором распят Иисус Христос.
   Не совсем ясно почему длина - это пять, а высота и ширина - по три.
  
   Тем не менее, очевидно, что КНИГА - это и есть Ковчег Завета, ибо и содержание внутри нее находящееся - это именно Две Скрижали Завета, как машина ее - или его? - составляющая.
  
   И нельзя сказать, что Пушкин изобразил Ковчег и Две Скрижали Завета, - а:
   - Это они и есть.
  
   Можно сказать, что это всем известно, так как иначе непонятно:
   - Что они еще запрещали, - запрещая после 17-го:
   - Литературу.
  
   Или без запрета Этого и понять нельзя?
  
   В передаче было сказано, что - не совсем понял - то ли в Ковчеге было еще три ларца, то ли, кроме него, но в любом случае это значит, что Связь между Полями и Текстом, между этими двумя скрижалями - реально осуществляет Святой Дух, как именно тот, о Котором и сказал А.С. Пушкин в Моцарте и Сальери:
  
   - Сам Третей тоже ту-та.
   Иначе не будет этой связи между полями и текстом, между Двумя Скрижалями Завета, - а в этой связи вся суть, - не в заповедях, а в том именно суть:
   - Как Они Передаются!
   Чем и занимался в кино про Энигму Алан Тьюринг:
  
   - Каким образом Поля могут знать, что написано в недоступном им непосредственно Тексте!
  
   Следовательно, учить надо не таблицу умножения на обратной стороне ученической тетради, не эти десять заповедей, а именно то, как они были доставлены Человеку:
   - Богом, - прямого провода связи с Иваном Петровичем Белкиным, не имеющим, но на письмо коего - тем не менее - был дан ответ:
   - Письмо ваше от 15-го имел я честь получить 23-го сего же месяца.
  
   Вывод:
   - Люди давно ищут Ковчег Завета, а у нас - У НАС - он не только уже был найден, но также уже и запрещен сессией ВАСХНИЛ в 1948 году.
   Как подлинник текста Пушкина Воображаемый Разговор с Александром 1.
  
   По сути Две Скрижали - это и есть эти Двое несущие Ковчег Завета, - но тогда, что они несут?
   И вывод:
   - СЦЕНУ, - не просто, как место действия, - а как само:
   - СЛОВО.
  
   Не зря в кино про Индиану Джонса в ковчеге ничего не находят, - ибо сказано:
   - В себе ищете, внутри, следовательно, означает:
   - Еще увидеть надо, где оно, это ВНУТРИ находится.
  
   Чтобы, следовательно, играть на Сцене, надо сначала ее:
   - Носить, - и так получается в:
   - Себе.
  
   Как и сказал Король Лир у Шекспира:
   - Всё настолько перевернуто, что надо носить на голове пучок травы даже для такой простой вещи, как:
   - Не забыть, где верх, а где низ.
  
   18.02.20
   Вот это частое желание подтверждения экспериментом моей правоты - ошибочно тем, что люди - другие экспериментаторы - остаются:
   - Ни с чем, - об их вере нет заботы.
  
   Или.
   Предполагается, что тогда и поверят? Может быть. Но в принципе имеется в виду только их удивление моим открытием, - что должны ему подчиниться, как:
   - Рабы, - понять - значит - имеется в виду:
   - Априори не смогут.
  
   Здесь - в литературе - надо - приходится иметь в виду:
   - Люди должны тоже - понять:
   - Правду.
   Для этого - выходит - Бог и сошел на Землю, - чтобы:
   - Не их унизить Своим Открытием Жизни Вечной - а:
   - Самому встать последним в эту очередь.
  
   Унизить - имеется в виду - что, как в эксперименте люди увидят правду, но - увы - не поймут ее ни бельмеса.
   Здесь задача:
   - Научить понять.
  
   Надо - следовательно - самому изменить их мозги - изменить видом своего открытия.
   Поэтому, когда говорится:
   - Изменитесь - значит, уже есть такая возможность понять Открытие Бога.
  
   Люди уже не:
   - Вынуждены признать Это Новое Открытие, - а Такие, что в нем:
   - Участвуют.
  
   Здесь продолжают бренчать, что Теорию Относительности понимают пять человек в мире, а Великую теорему Ферма - вообще:
   - НИКТО.
   Ферма и Эйнштейн великие, но вы:
   - Какими были - такими и остались.
  
   В Евангелии Бог даже умер специально, чтобы люди сами понесли это Его знамя Победы. Вот она разница между открытием в Эссе и открытием, как оно предполагается в физике и биохимии.
   Эссе, Роман, Художественное произведение - следовательно - превышает уровень открытий в науке, где никто больше ничего не понял, но и тем лучше, по барабану.
   Как и говорится:
  
   - Ну, Эйнштейн, ну Ферма, - а:
   - Еще-то кто? - правда, в этой поговорке имеется в виду еще и главное:
   - Ну, - Я.
   Но на то, что Я - это не я, собственно, - а:
  
   - Человека, - не обращается внимания.
   И.
   И кто до Этого додумается Бог подарил видение не только Двух Скрижалей Завета, но видение Ковчега Завета, - который - так-то - видели все, но никто не решился сказать, что эти люди - двое, несущие Ковчег Завета, - и есть:
   - Его Скрижали.
  
   Ковчег - СЦЕНА, - СЛОВО, которое и было Сначала, и увидеть Которое оказалось так сложно для человека. Точнее, людей. Ибо, в принципе, увидели Его многие, но вот, как князь Вяземский - даже чуть не выругались против этого утверждения Бенедикта Спинозы, - что это:
  
   - Человек придумал бога, - а:
  
   - Это тоже самое, Скрижали Завета оказалось не внутри Ковчега, а снаружи его, - что вот Король Лир, чтобы больше никогда не забыть эту Аз-Бу-Ку:
   - Даже привязал себе на голову пучок травы, означающий именно эту:
   - Наоборот-ость лучей света, идущих:
  
   - Верхний вниз, а нижний - наоборот - вверх.
   Как в фотоаппарате, через который человек и видит мир. И именно фундаментальности этого события изумился Ромео в Ромео и Джульетте Шекспира, когда воскликнул:
  
   - Я - Король мира.
   Царь - значит - способный оживить Джульетту, - как:
  
   - Мир от самого себя отличный, - по сути дела:
   - Сделать реальной иллюзию.
   Марди Грас - следовательно - не зря надетый человеком шутовской плащ. Ибо внутри него всё уже по-настоящему. И вот открывают Ковчег Завета, - а там:
  
   - Ничего нет! - ибо, ибо, ибо:
   - Внутренность оказалась снаружи - его:
   - Носильщики, - это и есть искомые Две Скрижали Завета.
  
   Как - еще раз напомню - Царь и Пушкин в Воображаемом Разговоре с Александром 1 и Макферсон и Джонсон в:
   - Когда Макферсон издал Стихотворения Оссиана.
  
   Главная сложность в том, СЛОВО - нет, не видимо, - но:
   - Почти невидимо, - как и Сцена Театра - она на виду у всех, но за имеющую смыл реальность:
   - Ее никогда не принимают, - а:
   - Она и есть Ковчег Завета.
  
   Я - один, - но вот - вишь ли - нашлись еще Подмостки.
  
   Еще раз:
   - Ковчег - это Театр, Сцена и Зрительный Зал - его Скрижали.
  
   P.S. - Запрещен - имеется в виду - был Воображаемый Разговор с Александром 1, как его Подлинник, в котором Пушкин поставил - по мнению С.М. Бонди одну частицу НЕ лишнюю, а другую, наоборот, пропустил.
   А именно, вместо:
  
   - Вы старались очернить меня в глазах народа распространением нелепой клеветы, - как было у Пушкина, - Бонди переделал:
   - Вы НЕ старались очернить, - добавил здесь частицу НЕ.
   Во втором случае наоборот, Бонди посчитал, что Пушкин по ошибке написал частицу НЕ - лишнюю! А именно Пушкин написал:
  
   - Вы можете иметь мнения неосновательные, но вижу, что НЕ уважили правду и личную честь даже в царе.
   Бонди эту частицу НЕ убрал, и вышло наоборот, что Пушкин УВАЖИЛ правду и личную честь даже в царе.
  
   Дело не в том, что Пушкин уважал или - наоборот:
   - Не уважал царя, а меняется конструкция именно самого Художественного произведения.
   Что по Бонди только лучше, ибо просто научая статья не только точней, но и намного вообще достойней художественного произведения.
   По сути дела, С.М. Бонди сделал не просто Подлог, но именно:
  
   - Вложил в Ковчег Завета Скрижали, - которые, так сказать, нечаянно:
   - Потерялись!
   Тем самым убрав Человека, как Вторую Скрижаль, - Бог ибо:
   - Первая. - О чем написано в начале Повестей Белкина:
   - От Издателя:
   - Ваше письмо от 15-го сего месяца получить имел я честь 23 сего же месяца.
  
   Можно интерпретировать и по-другому, что убрано главное, то, что мало кто видит, но о чем в Библии написано:
   - Сначала было СЛОВО.
  
   Убрано с такой посылкой:
  
   - Ну, невидно и невидно, что же теперь делать, не доросли-с ишшо пока.
   Тогда как СЛОВО - это и есть Ковчег Завета. По открытию Шекспира и Пушкина:
  
   - СЦЕНА Театра.
   Сцена театра, которой Гоголь так восхитился в Тарасе Бульбе.
  
   Бонди убрал в Воображаемом Разговоре именно его Воображаемость, убрал Две точки обзора, и оставил только одну - так сказать - научную. Уничтожил именно подаренную Человеку Богом МАШИНУ, которой и являются Две Скрижали Завета, о чем - именно об этой Машине - и идет речь в ОТ ИЗДАТЕЛЯ Повестей Покойного Ивана Петровича Белкина.
  
   Эта Машина - буквально ее работа демонстрируется в другом произведении Пушкина, в:
   - Когда Макферсон издал Стихотворения Оссиана.
  
   Можно сказать и наоборот, Бонди не вложил в ковчег фальшивые скрижали, а:
   - Рассказал о том, что их там никогда и не было.
   Так-то, по советской пропаганде-идеологии, - так и:
  
   - Надо! - но Бонди, как и многие другие сетуют сию псевдоправду по:
   - Душе, - вот в чем печаль.
  
   С другой стороны, очень многие, понимают и принимают душой Две Скрижали Завета - автоматически, так как любят - априори - и Робинзона Крузо Даниэля Дэфо и Трех Мушкетеров Дюма, и на Пиру иль на Охоте Дон Кихота Ламанчского Сервантеса.
  
   Равенство ширины и высоты Ковчега Завета 3-м частям, а длины 5-ти - означает, что высота и ширина - это только материальная постройка мира, а длина содержит - кроме этого - кроме этих же трех частей:
   - Еще Две Части - невидимые, - а именно:
   - КРЕСТ, - духовность.
  
   Когда человек крестится - образуется Пятиконечная Звезда:
   - Первая точка - рука человека с нижней точки звезды - тела - идет на лоб - на остриё звезды - это первая линия.
   Вторая линия:
  
   - Рука идет вниз на живот - это второе нижнее острие пятиконечной звезды.
   Третья линия:
   - Рука поднимается вверх к правому или левому - как у католиков - плечу
   Четвертая линия - от одного плеча к другому.
   Пятая линия - рука опускается вниз в исходное положение.
  
   Человек крестится, не замечая, вот этих трех - кроме креста - линий, думая, что они и не важны, как только получающиеся из-за убожества его материальной природы, - но:
  
   - Они составляют Сцену, - то, что было Сначала, именно:
  
   - СЛОВО.
   И тут еще приходится подумать, что важнее:
  
   - Духовный крест, или эти три невидимые линии.
   Именно из-за того, что Невидимым, Духовным считается Крест - Длина, включающая в себя не три, как ширина и высота, а пять частей, две из которых Невидимы, так как:
   - Духовны.
  
   Бонди правит у Пушкина в Воображаемом Разговоре с Александром 1 вот эти три видимые части, так как не находит в них достаточной логики, не замечая и не зная, что они только ЧАСТЬ Пятиконечной Звезды - сам КРЕСТ - следовательно и не считает, как не только запрещенный советской властью иметь смысл, но как именно то, что и является:
  
   - Двумя Скрижалями Завета.
  
   Вполне можно считать, что эти - так сказать - Носильщики Ковчега Завета несут не прямоугольник размером 3 - 3 - 5, а именно:
   - Квадрат 3 - 3 - 3, - ибо Крест - невиден невооруженным верой в Бога глазом.
   Квадрат - имеется в виду, как помост Сцены, и Куб, если вспомнить, как царь Агриппа даже по большой просьбе Апостола Павла не смог на него взобраться. Хотя и очень хотелось. Но!
   - Как это сделать, если:
  
   - Ничего ТАКОГО даже и невидно!
   Какая СЦЕНА среди пустыни! Тем не менее Король Лир вынужден был ЕЁ заметить.
  
   Про Сцену еще можно мечтать, как ее увидеть, но то, что эта сцена и есть искомое с самых древних миров:
   - СЛОВО, - которое было Сначала - ставит, если не всех, то многих, многих, многих:
   - В тупик.
  
   То, что Слова было у Бога - более-менее понятно, ибо эти Три Линии, образующиеся, когда человек крестится - только Часть смысла двух других линий:
   - Самого КРЕСТА, - Бога.
   Но вот то, что Слово было - Бог - понятно меньше, ибо получается, что Креста тогда-могда - не было.
  
   Как получилось - следовательно - это приращение Длины Ковчега на две единицы больше, чем высота и ширина - не очень ясно.
   Если только этими единицами считать Царя и Пушкина в Воображаемой Разговоре с Александром 1 и - или - Макферсона и Джонсона в:
   - Когда Макферсон издал Стихотворения Оссиана.
  
   Здесь идет такой же непростой кордебалет, как в описании Ноева Ковчега, на котором он уплывал в миры иные, неведомые. Ибо понятно, что Новев Ковчег это ДИСК - но не Солнца же, на самом деле, - может быть:
   - Летающая Тарелка?
   Здесь нельзя переводить меру Локоть в другие километры, метры и миллиметры, ибо важны сами цифры:
   - 300-50-30 - длина, ширина, высота его.
  
   И всё решает число Пи, - что оно, собственно, значит.
   Ибо:
   - 50 - это R - радиус, из чего следует, что длина 300 образуется, как длина окружности равная 2ПиR - 2х3х50=300.
   Если Пи - это непонятно, что такое, - имеется в виду в реальности существования мира, а не просто отношение чего-то к чему-то, - то и:
   - Высота Ноева Ковчега - тоже:
   - Непонятно, где кончается, так как равна 10Пи. - Что это может значить - неясно.
  
   Тут, скорее, надо считать, что высота Ноева Ковчега равна 3/5 его ширины, что является тем же соотношением, который заложен в Ковчеге Завета между его шириной и длиной и между высотой и длиной.
  
   Скорее всего, Ноев Ковчег надо считать не по пяти конечной звезде, как Ковчег Завета, а по шестиконечной, - являющейся двумя пятиконечными звездами поставленными друг на друга, как отражения, - например, - в:
   - Воде.
  
   20.02.20
   Поиск Образа Ноева Ковчега не имеется смысла. Дело здесь не в летающей тарелке, в самом Смысле, как и в Ковчеге Завета.
   Здесь есть то же самое соотношение 5 к 3, что в Ковчеге Завета, выделяются 3 части отличные от двух других, как они выделены в Явлении Иисуса Христа апостолам на Тивериадском озере, когда написано, что они поймали 153 рыбы. 9 - число человека.
  
   Здесь выходит, надо расшифровать только цифру 300, или - при сокращении на десять всех цифр - 30.
   Это пять шестерок, которые делятся именно по системе двух последующих цифр 5 и 3. Что значит в пяти не все числа имеют одинаковый смысл, - а именно:
   6+6+6+6+6 делятся именно, как 666 и 66.
   Три видимые шестерки держат на себе Две шестерки - невидимые.
  
   Ноев Ковчег - это не корабль, плывущий к счастливому детству, или даже, наоборот, к жизни вечной, очень счастливой, - а и:
   - Есть сама эта счастливая жизнь.
   Это не поход к дому, а сам этот Дом уже и есть.
   Поэтому 10Пи вполне может означать высоту - уже:
   - На Небе.
  
   Башня, но не Вавилонская, сознательно склеенная земной смолой из лжи. Стараются три шестерки 666, как конструкцию образующую Сцену, скрыть, как невидимую, - думают - ее и не смог увидеть царь Агриппа, - тогда как:
   - Невидимая Часть - это Две части, остающиеся от Пяти - сам:
   - Крест, - а:
   - Чтобы увидеть Его надо увидеть Несущих Ковчег Завета, не только, как одиозных личностей, что, да, были да хрен с ними - пусть и сплыли, - а:
   - Именно ОНИ и есть те Две Пятых, - что ищут, но не могут найти, как содержание Ковчега Завета:
  
   - ЕГО СКИЖАЛИ.
   Как в Ноевом Ковчеге не хотят видеть корабля, штурмующего моря и океаны, - но именно:
   - Космоса, - ибо и представляет он из себя восемь звезд Ориона. 3 - 2 - 3.
  
   Две пятиконечные звезды - одна снизу, другая сверху - соприкасаются двумя своими концами. У верхней звезды они нижние, у ее Отражения внизу - верхние. В результате образуется Шестиконечная Звезда Давида, - или - можно видеть этот Контакт, как проникающие друг в друга Треугольники.
  
   Вот - так сказать - и всё кругосветное путешествие Ноя.
   ----------------
   p.s.
   20.02.20
   Заканчиваю проверку романа Какими и вы будете - Ганнибал у ворот - 7, - и вопрос - так, на всякий случай:
   - Кому это может понравиться, кроме меня, - точнее:
   - Чем?
   И тут же пришел ответ. Когда читал - немного - Дом на Набережной Юрия Трифонова - буквальный:
   - Мертвый Сезон! - жизни, как не только нет уже на Земле, но никогда и не было!
   Написан - тем не менее - не миллион лет до нашей эры, а в 1975 году.
  
   Здесь - у меня - есть именно:
   - Жизнь.
   Нормальный ответ.
   --------------
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  

  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  

20

  
  
  
  
  
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"