Буров Владимир Борисович
Небо в Алмазах, часть вторая

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками Типография Новый формат: Издать свою книгу
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Важно, не что там, а как туда попасть.

   Часть вторая
  
   Глава 26
  
   - Аннигилировать, - посоветовал один.
   Но вот этот ревизионер из президиума насмешливо посоветовал:
   - Пусть будет председателем совета министров.
   Но улыбнулись только некоторые, а не засмеялся:
   - Никто.
   - Я против, - сказал Аннигилятор.
   - Я тоже, - сказал Ревизионер.
   И.
   И предложили единодушно проголосовать, чтобы человека нейтрального, незаинтересованного назначить:
   - Временно смотрящим за проведением реинкарнации, а именно:
   - Кто из них Председатель Настаящий!
   Фью, Кетч или Пит?
   - Точнее, - было доложено, - никаких Фью, но в то же время непонятно:
   - Кто третий?!
  
   Но пока что про ужас этой неразберихи забыли, и Харчик попросил у народа разрешения задать только один вопрос:
   - Вон он сидит здесь пьет с наслаждением Мадеру, как обычно прямо из таза, а?
   - Да?
   - Мне непонятно, как он мог наводить шухер по кабакам Москвы и Петербурга, ибо путы паутины на нем еще средневековые. Практически.
   - Просто реинкарнация, или что у них еще там, - ответил оппонент Трольчик.
   - Пусть Расс ответит сам, - тут же дал ему псевдоним, Ревизионер.
   Расс - Распутин допил почти всю мадеру, за исключением одного глотка величиной с пол-литра, и молвил почти русским языком:
   - Пришли мне завтрева на маленьку дачку посыльного - нарочного с тугаментами.
  
   - Вы ему продиктуете мемуары? - спросил Трольчик.
   - Нет, я грить ничего не буду, - он сам запишет эманацию моей башки по данному диаметру.
   - Так кто это должен быть, чтобы записывать такие мемуары? - ужаснулся Харчик.
   - Есть у вас один, - только и вякнул Расс, допив одним глотком махонький иво остаток.
  
   Распутин уехал на гусеничном тракторе импортного производства на Малую Дачу, а Президиум и его штатные оппоненты, Хар и Тро - сели подумать, где найти Фью, ибо Расс точно имел в виду его, так как больше некого.
   Но после недельной канители поняли, наконец:
   - Ни Пит, ни Кетч, бродящие по кремлевским галереям в качестве вольных слушателей, не в состоянии принять сигналы от потусторонних миров.
   - Следовательно, - решил Мо, - мы, - он указал на Во и Бу, - как полные члены президиума, в отличие от иво кандидатов Харчика и Трольчика:
   - Сами пойдем в эту ходку, и:
  
   - Залегистлируем иво, - начали даже заикаться подсобные ребята. - Как говорится:
   - Так бывает, что чек то выговаривает букву, но иногда и забывает это произносить.
   - Это от ужаса, - сказал Бу, а Во его поддержал:
   - Мы не сможем выудить из этого древнего мага даже место, где он доставал Мадеру, сидя на цепи в подвале Лубянки.
   - А уж человека - фул-хауса, тем более, - решился сказать правду и Бу.
   Но Мо, решивший закрепить за собой место Фью-Черса на случай его полной аннигиляции, выразился:
  
   - Я пойду, а вы только меня прикроете.
   - Как нам написать в случае чего? - спросил Во.
   - Да, - добавил Бу, - Аннигилятор или Ревизионер?
   - Чего тут непонятного, - ответил Мо, - так-то аннигилятор, а в натуре: ревизионер.
   И действительно, многие думали, когда выступал Мо, клеймя направо и налево проституток империализма и местных трутней, отлынивающих от политической борьбы по мотивам личной ненависти к её проведению, что:
   - Бьется он не на жизнь, а на смерть:
   - Сам з собой! - То, как Ревизионер, а то, как его:
   - Аннигилятор.
   И человек умный - но не Во и Бу - мог бы уже понять, что искать Фью надо у него дома, авось даже замаскировал его под:
   - Кота домашнего Сибирской породы.
   Нет, честно, я поверю, если не сейчас, то:
   - Скоро, скоро.
  
   Далее, допрос Распутина с пристрастием.
  
   Медиум:
   Майер и Фью разыграли своё будущее в преферанс, как люди не только умные, но и:
   - Никуда не спешащие в виду уже близкой вечности.
   - У тебя сколько?
   - Мизер.
   - У меня больше.
   - И ты всё равно не сдаешься?
   - Нет.
   - Ладно, я выберу вечность в Мавзолее, но торгую каждый месяц проводить поблизости концерты народных артистов плюс.
   - Плюс? Ах, плюс! Что именно, обед из кремлевской столовой?
   - Не надо, я когда надо, сам приду и не заметите.
   - Как не заметите, кому-то точно суп из белых грибов или креветки по-Мадагаскарски не достанутся.
   - Мне, собственно, не так важны тольятелли, креветки или другая чешуя, как сам шухер твоих причандалов по этому поводу.
   - А! вот так, окей, мне надо только знать, надо за этот шухер повышать, или, наоборот, опускать?
  
   - Не ты будешь это делать, увы, увы.
   - Хорошо, мне же лучше, я всегда мечтал работать истопником, чтобы в свободное время не только с чистой, но и теплой душой пить Хеннесси. Но кито тогда?
   - Шесть мистических символов, - ответил Май.
   - Мо, Бу, Во - среди них?
   - Да, и еще трое сменяемых, ибо жертвы будешь приносить мне во всех системах мироздания.
   - И только мы оба будем вечно:
   - Наслаждаться.
   - Да, но вечно - это только я, ты - если говорить фигурально-тезисно:
   - Не совсем.
   - Тогда, может, еще сыграем, и я пойду в мавзолей, а ты гоняй их по кругу, как невыезженных лошадей.
   - Спасибо за предложение, но я и так иногда буду приходить, чтобы милостиво принять жертву.
  
   - Отлично, только обещай, чтобы было не очень страшно.
   - Жаль, но так не бывает, ибо жертва и приносится ради страха.
   - Честно, мне иногда хочется посмеяться.
   - Всё это уже в прошлом, теперь: кто смеется - тот досмеется.
   - Как же цирк?
   - В этом и заключается цирк: чтобы смеялись, когда лучше всего поплакать.
   ---------------------
  
   Пит и Кетч шли по галерее подлинников работ импрессионистов Ван Гога, Тулуз Лотрека, Сезанна.
   - Это Пабло Пикассо? - спросил Пит.
   - Да, сам не знаю, почему он повешен отдельно. Ибо.
   - Да, я тоже не вижу большой разницы между ним и Ван Гогом.
   - Ван Гог по цветней будет.
   - У тебя в голове должна быть своя подсветка.
   - Да? Мы не знали.
   - Я вообще раньше думал, что импрессионист только Клод Моне.
   - Зря.
   - Почему? Потому что нет никого умнее самого человека? Да, я тоже так думаю, хотя вот интересно:
   - Бог живет и на той территории, или по крайней мере:
   - Хоть иногда бывает?
   - Вообще-то для Него не может быть Запретной Зоны.
   - Так ты думаешь, здесь ЗП - Запретная Зона?
   - Уверен.
   - Значит, нам уже не улететь через её забор.
   - Надо прикинуться шпионами.
  
   - Бесполезно, через полчаса нас повезут на Большую Дачу.
   - Но там нет Распутина, кто-то другой выйдет с нами на контакт?
   - Я думаю Серебряная Нога.
   - Зря напомнил. И знаешь почему? Потому что вот именно через тебя она уже начала свой допрос.
   - Честно?
   - Да, я чувствую ее щупальца на своем сердце.
   - Так бывает?
   - Не часто, но сейчас есть. И знаешь, что?
   - А именно?
   - Я уже знаю твой вопрос, и тоже скажу: вот именно:
   - Кто ты?
   - Я - Кетч.
   - Нет, я Кетч, а ты Пит.
  
   - Фантастика! Эта тварь и у меня помутила разум, хотя по логике - значит - я Пит, что вот нет! Я кто-то другой.
   - Я могу тебе сказать, кто ты.
   - Да, я вас слушаю.
   - Ты - Май-ер.
   - Да ты что?! А - так сказать - он, значит, Пит?
   - Вот видишь, ты уже думаешь, как он, Анти-Дюринг, анти-логически.
   - Но если думать через Зальцбург - всё сходится.
   - Так бывает?
   - Нет, но вопреки здравому смыслу, и тем более научному осмыслению - всё сходится. Сюда бы Ивановского!
   - Да, жаль, теперь уже не вырвется, сгниет в каталажке.
   - Почему?
   - Потому что по всякому поводу - не удержится, и будет предлагать научное обоснование.
   - Да, у них душа это не терпит. Может, эта, пойти на поклон к Розе?
   - Это к какой Розе, с Кузнечной?
   - Не-ет-т, со Слободки.
   - Да ты что к ней всегда очередь.
   - Такая покорная, покорная-я, что ли?
   - Но не за даром. Но это тем лучше, пока мы здесь, зайдем, как будто просто так, в Оружейную Палатшоу, и попросим - возьмем Копью Судьбы, о котором, она - сама плела - еще не родившись мечтала.
   - Оно имеет смысл?
   - Да, хотя я и сам забыл, какой именно, но ясно, что, как обычно:
   - Победитель получает всё.
  
   - Если есть копье - есть и тот, кто будут против его потрясания.
   - Да брось ты, здесь уже нет таких, так как.
   - Да, друг, именно, так как все наши друзья по тюрьмам разбрелись, да по казино.
   - Ты очень правильно вспомнил, тут может помочь только Че, если после очередного проигрыша в Лас Вегасе или Монте Карло - еще не завербовался в кубинские партизаны.
  
   РСН шла им навстречу, и до такой степени уверенно семенила, что Кетч не удержался, и - правда не выходя на встречную - спросил:
   - Как ваше здоровье?
   И, о ужас! - дама споткнулась, и:
   - И они побежали, так как слышали байку:
   - Человек, споткнувшийся перед вами - это не добру. -
   Если?
   - Если дама, - то лучше вам вообще прикинуться пушечным ядром рядом с Царь Пушкой, или олухом царя небесного рядом с его Колоколом.
   - Чего бояться? - спросил Пит.
   - За нами гонятся.
   - Уже?
   - Можешь повернуться, если не боишься, - смело ответил Кетч. - Я - честно - не могу уже: шея не столбенеет.
   - Наоборот, уже не поворачивается.
   - Так тоже бывает, но не в этот раз, ибо я:
  
   - Ка-ме-не-ю-ю.
   - Серьезно?
   - Точно тебе говорю и, скорее всего, в последний раз.
   И точно, на следующий вопрос - теперь уже не важно, какой он был - Кетч не ответил. А так только прокашлял:
   - Ня буду, я читать тебе морали-ме, юнец, но если без меня победишь Фью-Черса, то с Серебряной Ногой - точно тебе пою:
   - Пой-й-дешь-ь под роспись в загсе Камергерского Переулка, что у Никитских Ворот. - И не опасайся, ибо координаты иво измерены не здесь, а намного точнее:
   - С Бетельгейзе, - едва не погасшей намедни, можно сказать в тот день, когда вы упали прямо к нам в цепкие - как пишется в реноме к очередному покойнику:
   - Ручки - пожалуйста - вот они. - И знаете почему так происходит, что куда вы ни бежите, а всё равно попадаете в них?
   - Нет.
   - Потому что Мертвая звезда и Сверх Новая - это две, да, но не очень большие разницы.
  
   - Как что? - автоматически, но про себя прочирикал, как воробей, но именно для того, чтобы его не узнали Кетч.
   И невнятный голос был, как из-за плотно закрытой двери или, как из шкафа за комнатной дверью, как - представьте себе - к вам пришла родная, но уже умершая кошка, чтобы вы могли вместе порадоваться этой встрече на мосту времени:
   - Как перепрыгнуть через кремлевскую стену.
  
   И побежали, но не быстрее, чем занимать очередь в недавно открывшийся пивной бар, а как просто люди, у которых пятая - богатая:
   - Включена еще со вчерашнего разу.
   - Впереди часовой с очень злыми винчестерами в глазах.
   - Документов нет.
   - Надо бежать быстрее, как-нибудь проскочим.
   - Нет, в этом случае надо, как следует.
   - У меня больше нет скоростей, даже виртуальных.
   - Значит, вот так это и бывает, когда: всё - наконец, кончилось.
   Раздался визг тормозов.
  
   - Хорошо, что не пёрнули серой, - согласились оба, ибо бежать быстрее было уже нельзя, а попытаться:
   - Всё еще можно, что и значит только одно:
   - Одно сердце - не выдержит.
   Они уже почти объединили два сердца в одно, чтобы пройти с аннигилирующей скоростью мимо полосатой будки часовых, когда их:
   - Как будто ветром перемен сдуло, - но!
   Но запах даже самой хорошей машины - как грится:
   - Тем более не пропить, ибо работаете вы с ней на разных сертификатах.
   - Куда? - только и спросил Пит. Кетч добавил:
   - Если по пути - завезите сразу на Малую Дачу, к этому, как его? - от ужаса один из ни забыл секретное имя Распутина.
   - Я еду на Большую.
   - Оттуда нет подземного хода на Малую?
   - Дак, есть, конечно, только никто не может удосужиться открыть дверь, ведущую с Большой на Малую, однако, по Листу Мёбиуса.
   - Мы сможем, - сказал Кетч, как человек, да, но уже не вполне владеющий своим языком.
  
   - Когда мы садились, - шепнул Кетч Питу, - мне кажется, он был один.
   - Да ну, не надо выдумывать магию там, где её нет. Я точно знаю, что их так и было двое.
   - Почему?
   - Я видел две тени.
   - От солнца?
   - Да.
   - Здесь не бывает солнца, - ответил агрессор с переднего сиденья, и точно, голос шел справа, а здесь правостороннее движение - значит:
   - Путешествуют они всегда вместе - двое, - закончил Кетч.
   - Я второго знаю.
   - Отлично, потому что я когда-то видел первого.
   - Тогда я тоже всё понял, и значит, мы попали в свидетели преступления.
  
   - Значит, интуиция и меня не обманула, это киллеры, и осталось только узнать, кого они ищут, ибо грохнуть здесь надо многих.
   - Да, по крайней мере, некоторых. Если считать, и Распутин входит в число этих одиозных личностей, которые мешают развиваться новой индустрии - значит:
   - Здесь его нет, - сказал Кетч. - Хотя и так, априори, было понятно: этот парень бегать уже никогда не будет, так как имел жизненное кредо - Предопределение бегать только один раз.
   - И, значит, ясно, что бегал он только за женой царя Викторией, так как жаждал больше всего только этих двух вещей:
   - Любви и Победы.
   - Теперь понятно: они хотят подменить царя на Распутина, и сложность возникла в том, что не все этого хочут.
  
   Они решили, что только трое могут хотеть перемены почти лояльного к людям режима на противодействующий им полностью.
   - А именно, - сказал Кетч, - Майер, Фью-Черс и Роза Серебряная Нога.
   - Я считаю, это будет Фью, ибо уверен, проголосуют за ликвидацию основных оппонентов общества, как-то обязательно немца Майера и Фью.
   - Остается в неопределенной вероятности Серебряная Нога, ибо как боцман Стивенсона, мечтающий только об Острове Сокровищ, не может быть именно в этом заподозрена.
   - Почему?
   - Нужен человек, у которого нет ни ума, ни сердца.
   - Да, у нее сердца нет, как и ума, впрочем, но есть связь толи с Сириусом, толи с Альфой Центавра, что в системе координат Тарот - практический одно и тоже.
   - Теперь и нам ясно, ребята, что убить Распутина цель только одной Серебряной Ноги, - повернулся с переднего сиденья - как оказалось - полковник Бутлеров, - ибо только Расс способен восстановить угасающий род местных царей, дать ему, как определился недавно Май:
   - Силу не только времени, но и древней местной магии.
  
   Это было сказано, когда они уже въехали на территорию Большой, даже Огромной дачи, где обложил себя Расс, консолидировавшись с московским Президиумом, который решил больше не проводить внутрипартийных дискуссий на перекрестке трех дорог, а выбрать старую проверенную:
   - Местную магию.
   А то ведь действительно, по-налетят тут со всей Вселенной, а нам, извините:
   - Чужое счастье может показаться не впору.
   Да, уже и сейчас чувствуется:
   - Жмет чё-то. - Хотя не исключено, что есть и такие, на ком, как балахон Саванароллы болтается.
  
   - Ясно, - ответил Кетч, узнавая в водителе Ивановского, - вы всё-таки сделали - доперли свой Вирус до досюда, а теперь решили сразиться, но еще не поняли:
   - С кем лучше всего в первую очередь.
   - Верна-а, - только и мяукнул вирусолог, крутя мерседес к дальнему гостевому подъезду.
   - Нет, мы уже почти точно верим: Распутин наш человек, - сказал Бутлеров.
  
   И только Кетч удивился таким производным наречиям, не свойственным полковнику. И сказал:
   - Я думаю - это Майер, - к счастью про себя. Ибо не был уверен, что этот Прототип из Зальцбурга не сможет его уговорить, пообещав подарить Северный Полюс, практически:
   - Навсегда. - Ибо:
   - Люди умные смогут и там жить хорошо, питаясь натуральной рыбой и своими - вполне естественными для них - мыслями.
   Москва для дураков, Питербурх для мечтающих хоть когда-будь перебраться через границу, или пусть - если ждать придется долго - она, граница, сама нас возьмет за собой.
   Май так и ляпнул намедни:
  
   - Столица не может быть здесь, в Питербурхе, ибо никаких других мыслей, как бежать отсель уже в их башках не останется, а нам останется только:
   - Их рубить-ь.
   Хотя - если задуматься - зачем? Но и вопрос весь во времени, которого у нас нет. Вообще, я думаю, надо будет объявить конкурс на Продавца Времени - сможет:
   - Будет жить вечно.
   - Вместе с нами?
   - Естественно.
   - Да, это не позорно.
  
   - Кстати, - чуть не повернулся от дороги Ивановский, - Че - говорят - здесь, и знаете зачем?
   - Зачем?
   - Не смог придумать ничего лучшего, как сделать по-быстрому на досуге макет садов - вишневого и грушевого - в их именно двойном экземпляре:
   - Один для местных прохиндеев, второй для их инопланетной эманации, - ибо предположил, как будто хоть когда-то умел это делать:
   - Останутся или инопланетяне, или местные в их прообразе.
   - Что, в общем-то, тоже самое:
   - Я могу найти разницу, - сказал Кетч.
   - Да?
   - Да.
   - Значит, ты и будешь местным фараоном, - почти заулыбался Бутлеров.
  
   Вышел представитель олигарха и сказал, что барон:
   - Пока принять никого не может.
   - Так надысь уже будет поздно! - почти рявкнул Ивановский, забеспокоившись, что существует вероятность не получить доступа к золотой шахте, очень ему необходимой для проекта:
   - Вирусология - последний приют человеков разумных.
   - Надысь - это прошлое, деревня, - брякнул золотыми в алмазной оправе - или наоборот - зубами швейцар.
   - Дак, милый мой профессор барского зелья, только в Прошлом и осталось всё самое хорошее, что нам только и надо.
   - Теперь понял, - ответил помощник Распутина, - это вы, и значится, пройти можете, но.
   - Ясно, - махнул рукой Пит, - в порядке общей очереди, как будто не могли придумать для такой важной миссии:
   - Очередь без очереди, - добавил Кетч.
   - Опять хорошо, - сообщил вышибала, - и тогда поставлю вас прямо на завтрева, но, извините, всё равно в очередь.
   - Почему нельзя по записи: от стольки-то до такого-то? - спросил Ивановский, как ученый.
   - Потому что и там всё равно, а драться придется.
   - Ну, почему?!
   - Дак, мил человек, дорога к счастью одна, и все почему-то именно туда хотят.
   - Не знал.
  
   Они удалились во флигель соседнего здания, и тогда только поняли, кто это был. Точнее, понял Кетч, но выдал свою мысль за совместно добытую, иначе всё равно не поверят:
   - Это Батька Махно.
   - Бат? - только и смог удивиться полковник, не схватившись даже за сердце.
   - Да, но это Черномор, а он, скорее всего, не только не местный, но и вообще:
   - Сама Собака Ориона - Альфа Центавра.
   - Собака Ориона - Сириус.
   - Если мы не знаем такой необходимом разницы - победить местных демонов, сплошь имеющих инопланетное происхождение, будет по меньшей мере затруднительно.
  
   - Должна быть связь между ними, - сказал Кетч.
   - Да, как перелет через Северный Полюс, - сказал Пит, - не Там находится, а где-то почти:
   - Рядом.
   Уже в номерах Бутлеров тяжело вздохнул:
   - Наша группировка имеет летчиков, но:
   - Ни одного мага, - добавил вирусолог.
   - Хотя есть даже ученый, - добавил кто-то.
   - Вот из ит?
   - Что-с, простите?
   - Ты откуда здесь взялся?! - рявкнул Бутлеров. - Истопник?
   - Дак, естественно.
  
   - Осталось только угадать, - тяжело вздохнул полковник и сел на черный пружинный диван еще почти новый, - это Майер, или его Фью.
   - Вы не заморачивайтесь, гости дорогие, ибо: по словам их:
   - Узнаете не только их, но и самих себя, - и смысля, приведя почти всех - кроме Ивановского - отвалившего в летний душ, сделанный, как было там написано из Чацкого, имея, тем не менее, в виду, что всё-таки не из него самого, а из им сотворенных:
   - Бочек сороковых.
   Пит, нашедший трубку, а сигар мало, так как вообще не заметил до сих пор ни одной, разжег ее наконец, и решил, как будто и так знал всегда:
  
  
   Глава 27
  
   - Да, мы и то не те, за кого себя выдаем. - И испугался, ибо верил, счастье есть только на СП, а кроме, как быть летчиком он больше ничего не хотел.
   Бутлеров тоже осознал эту попытку диалога, но решил пока не напрягаться до такой степени, чтобы тут же найти ответ на вопрос:
   - Скажи кто ты, и я скажу - кто я.
  
   - Это самая плохая мысль, которую я слышу после того, как мы прибыли сюда, - сказал Кетч. - Ибо это значит, мы уже в плену чьей-то, скорее всего, неблагоприятной для нас системы магии.
   - Точно! - так рявкнул вошедший с высокоподнятыми после душа и полотенца волосами Ивановский, - здесь уже до нас была создана группировка, чтобы бомбить таких как мы прибывающих с Большой Земли фраеров.
  
   - С такими преувеличениями, нам лучше сразу и сдаться, - сказал Бутлеров, - я и ноги тогда мыть не буду, ибо зачем, если всё уже намылено?
   - Можно ответить? - спросил вошедший как раз истопник, и бросил охапку отборных березовых на нержавейку у топки, что можно было подумать - хотя и после столкновения с другим паровозом и получения таким образом контузии:
   - И это не просто хижина дяди Тома, - а тоже:
   - Паровоз.
   - Ерунда! - опомнился Кетч, - здесь и рельс никогда не видели.
   - Да и ёлки фиолетовые рубить жалко, - поддержал друга Пит.
   Однако, вопросы еще оставались.
   И самый плохой был, естественно, предпоследний, что и к нам относится вопрос:
  
   - Кто мы?
  
   Но Ивановский, как человек, только что смывший с себя всю пыль предыдущих дорог, и следовательно, как Homo Sapiens новый, и значит, по определению, никому неизвестный:
   - Это, скорей всего, значит, что они никак не могут понять, кто мы.
   И как говорил, бывало Адриян Прохоров:
   - Велели истопнику подавать чай, - или:
   - Что у нас есть еще там?
   - Да, - сказал после всего Кетч, - эта Теорема, точно, была уже доказана до нас:
   - Запутать других может только тот, кто и сам не знает про себя не всё.
  
   Далее, Гражданская Война на территориях Большой и Малой дач, имеющих, как не сразу поняли, между собой какую-то связь.
  
   - Осталось только угадать, - сказал себе под нос Кетч, - можете ли вы, мистер, достать нам очень нужную нам же вещь?
   Бутлеров подумал, что истопник, воспитанный в традициях бань, коньяков и балаганный разговоров, ничего абсолютно не раскумекает, но тот - хотя и подумал для осознания своего величия - спросил только для уточнения:
   - Именно нам?
   И пришлось задуматься, чтобы не позориться на новом месте:
   - Нам - это вместе с ним, или вообще, достать что-нибудь такое хорошее, как самолет, для Распутина и его прохинде-ады?
   - Второе, - объяснил Ивановский, ибо истопник один, а с Распутиным может быть вся Рассея.
  
   - Да, - согласился Пит, - одного истопника мы как-нибудь уж раскумекаем.
   - Не скажи, - продолжил дискуссию полковник, - если это Май, и до такой степени, что даже опасаюсь: не напрасно ли я его помянул всуе.
   - Что это значит?
   - В Суете сознания, ибо оно чуть-чуть растерялось.
   - Так-то бы, да, откликнулся на его призыв Ивановский, но Бат здесь не может быть, а только он мог пронести сюда Майера.
   - Не скажи.
   - Кто еще-то?
   - Пит мог бы.
   - Но он здесь.
   - Тогда эти гуси от соседней бабуси Худи и Отти.
   - Их никогда не пустят в Кремль легально.
   - Мы не в Кремле.
  
   - Да? Значит могут, но тогда есть другое возражение: он один, а они всегда:
   - Парочка.
   - Как гусь и гагарочка.
   - Ты думаешь, что Отто ЭС может иногда заменятся на эту непослушную стрекозу Серебряную?! Сомнительно.
   - Я тоже так думаю.
   - Вывод? - спросил Ивановский, как человек уже привыкший не только проводить реальные эксперименты, но спекулировать умственными категориями.
   - Это Врангель, - а значит:
   - Капитан Буров.
   - Он не скажет правды, - вздохнул полковник.
   - Так, чё, пытать будем? - спросил Ивановский.
   - Бесполезно, - сказал Кетч.
   - Почему, мой милый?
   - Он вообще не понимает, о чем мы говорим.
   - Как ты это понял?
   - Рожа совершенно не мими-крирует.
  
   - Ладно, - выразился Бутлеров, - напомни ему, что обещал достать самолет.
   - Правильно, если знает, что это такое - значит шпион и притворяется без присутствия совести, как реальной категории.
   - Как будет Ис-топ-ник по-английски? - спросил его полковник.
   Молчание.
   - Теперь ясно, - констатировал Ивановский, - немецкий шпион.
   - Надо дать ему шанс доказать, что местный Ванька с Пырловки.
   - Хорошо, - стукнул широкой ладонью по столу Бутлеров, - после обеда откроем дискуссию на тему, что лучше лицемерие, или основательное вранье?
   - И если он будет за первый - шпион, а за второе: сам по себе приехал из деревни, чтобы любить и наслаждать здесь, как Фан-Фан Тюльпан, или Фигаро.
  
   - Логично, - сказал Пит после обеда и его сна, - значит у него должна здесь быть любовница.
   - Да, - поддержал друга Кетч, - по любовнице его узнаете его.
   - Кто это сказал? - спросил Ивановский, - Мазарини?
   - Ришелье-е.
   - Теперь осталось только узнать, на кого она работает, и будет ясно, какая была его предварительная эманация.
   - Кто это сказал?
   - Он сам и сказал.
   - Я его не вижу.
   - И знаете почему?
   - Почему?
   - Вы просто совсем забыли, а я вспомнил, что мы посадили его еще перед обедом в ванну и накрыли чугунной плитой от летнего гриля, который он сам припер сюда, т.к. мы его попросили всё сделать чинно и благородно на полдник, но:
   - Не выходя наружу, - ибо:
   - После обеда может быть дождь.
  
   - Хорошенькое дело, - приуныл полковник, - ибо: и есть после сна нечего, и помыться негде, и он не может быть, чтобы дышал два часа одной водой, как Байкальский осетр.
   Тем не менее, Мирон был еще жив, хотя и дышал, как говорится, уже на:
   - Ладан.
   - Хорош гусь, - только и промямлил Ивановский, - я бы давно уже ничего не понял.
   Зато и допрашивать его не пришлось, так как вырвавшееся само по себе слово не могло не быть делом, а значит это точно Мирон. Хотя и вспомнили про него только:
   - Сражался или хотел сражаться с Врангелем, а значит, с нами.
   Следовательно:
  
   - Мы другие, не те, за кого спервоначалу себя выдали, и именно:
   - Самим себе.
   И решили: пусть каждый выберет себе противника, и тут же заменит его собой, как он про себя мечтал - оказывается только - находясь в заблуждении, возможно, и наведенном Распутиным на всю территорию этой Большой Дачи.
   - Нет, нет! - возразил Кетч, - мы и раньше, еще у Царь Пушки были такими самоуверенными.
  
   Истопник очнулся и попросил не воды и не еды даже, а:
   - Телефон! - рявкнул он так, как будто был фельдмаршал Кутузов, по меньшей мере.
   Все интуитивно испугались, и забыли, как намеревались называть себя в случай конспиративной ситуации. И решили, не сговариваясь связать этого Кутузова, ибо точно, как сами они услышали по его телефону:
   - Сдаст Москву в целях ее реинкарнации.
   И точно, Мирон сказал:
   - Там красные и мы должны сдаться.
   - Один раз я допущу демократию, говорите, кто против, - и положил на стол Маузер.
   - Зря ему дали самостоятельность, - сказал тихо Кетч, напомнив таким образом, что Мирон - это часть Худи и Отти.
   Так сказать:
  
   - Враг у Ворот.
   - Они решили взять Москву изнутри! - ахнул, правда про себя полковник, и только выдал на общее недоразумение:
   - Так бывает? - Ибо:
   - А сможем ли мы воевать сразу на двух фронтах, на Западном и на Восточном?!
   Ужас-с.
   - Если мы боимся лучше перейти на другая сторона, - сказал разумно Пит. И добавил, ибо:
   - Вдруг правда, всё наоборот наоборот?
   - Нет, нет, - возразил Ивановский, - так не бывает, потому что иначе мы совсем запутаемся.
   - Правильно, - поддержал его Бутлеров, - идем на Вы.
   И было принято недвусмысленные решение, впрочем, ошарашившее почти всех, а именно:
   - На Вы - это значит: если вы за этих, то мы за других.
   И второй раз ужас-с провеял зноем из раскрытого окна, а то иногда говорят, как сказал Ивановский, вытерев пот не только со лба, но и залез за спину:
  
   - Два раза не бывает, - и это верно, потому что второй раз это уже не бывает, а:
   - Есть!
  
   Мирон не раздвоился, как и не ожидалось, но попытался сразу прикончить тех, кто против него, что расходилось с мирным довоенным договором, который они все только приняли.
   Арестовать его было сложно, ибо Маузер тоже имел значение.
   - Он не заряжен, - сказал Кетч.
   - Хочешь попробовать проверить? - спросил Мирон.
   Информация из далекого прошлого еще поступала к ним, как к людям, авось и местным, но близко соприкасавшимся с потусторонним Майером, Серебряной Ногой и другими делегатами космической реальности, - поэтому было ясно:
   - Взять этого Мирона просто так, на испуг, не получится.
   - Он был медведем, - вспомнил Пит, как будто сам это видел, хотя на самом деле только летал поверху этих образчиков Тайги Необыкновенной.
  
   Медиум:
   Зачем вы нарочно путаете Альфу Центавра с Сириусом?
   - Только в связи с ее отражением от Ориона.
   - Кого его?
   - Кто в этот раз не смог отразиться.
   -------------------
  
   - Насколько я понял, вы уже само, так сказать, стоя-тельно приняли решение, кто будет за нас, а кто решил еще немного подрягать ногами, но облегчу вашу задачу сознательного предательства, господа белогвардейцы.
   - Мы нейтральны, и только за саму правду, - сказал Кетч.
   - Это одно и тоже. Выбирайте - двое по прямой идут на штурм дачи Распутина, двое под Землей на разведку пути на Малую.
   - Они разные? - счел нужным всё-таки мяукнуть Пит.
   - Мы не можем желать плохого одни другим, - сказал Бутлеров, - поэтому: предложите игру в темную.
   - Охотно. У мя здесь в подвале томятся две прелестные крохи - в прошлом, разумеется - и еще две тоже там, в подвале, но с другой его стороны - берите, следовательно, кому что, или кто - для меня это всё равно - достанется. Это определит вашу дальнейшую судьбу.
  
   Они были безоружны, поэтому согласились, а Мирон остался наверху, как человек, уверенный, что из подвала нет другого выхода, как только опять к нему в Приют Комедиантов. Но для них - пока еще обоюдно - было хорошо и то, что канал связи с Малой Дачей находится не здесь.
   - Вы куда? - спросил Бутлеров в полутьме подвала, освещенного не дымящими факелами, что хотелось сказать:
   - Как у нас на Альфе Центавра, - а другим, наоборот:
   - Наши, с Сириуса. - Но еще не было ясно, кто они, а кто наоборот.
   - Возьми факел будешь мне светить, - сказал Бутлеров Питу.
   - Ноу, сенкью, я пойду с Ивановским.
   - Как хочешь.
   - Спасибо и на этом, сэр.
   И у первой же двери с решетками на окнах, которых было:
   - Не больше одного, - как сказал Кетч, толкая Пита локтем для поддержки его мнения.
  
   - Не могу поверить, - ответил Пит, так как я уже связался с противоположностью.
   - Так, сколько тогда здесь окон? - попросил назвать Кетч. - Хотя бы приблизительно, больше или меньше?
   - Вообще ничего не могу назвать, если ты против меня.
   - Не надо, мэй би, объединяться с Бутлеровым.
   - Почему?
   - Он очень хочет стать генералом, а за это без капитального испытания не берут.
   - Как, как?
   - Мне приходится изъясняться на языке осажденной крепости Трои, - ответит Пит.
   - Ладно, - ответил Кетч, - пусть она сама выбирает.
   И грязная - как будто ее сначала таскали за волосы по грязному полу заместо изнасилования - но всё же точно, ми-леди прохрипела, как с перепоя:
   - Я за лицемерие в дотационном её масштабе. - И Пит хотел согласиться, но чучело выбрало Кетча, ибо, как она добавила:
   - Хочу чтобы именно он помучился. - А ясно, что через призму чистоты, о которой она мечтала, прохиндейка видела Бутлерова, ибо Кетч, мог быть нужен, но только на время, как летчик, способный видеть Небо в Алмазах.
   Кетч облил институтку, как она надеялась, должно быть, водой из ведра, стоявшего здесь, видимо, именно, для этой благородной цели:
   - Из стресса в принцессы, - и явилась в непыльном уже виде, кого давно не ждали:
  
   - Щепка, и более того, не одна, а с Кали, которую тоже попросила чем-нибудь оживить, - пусть и немного лицемерно.
   Что бы это могло быть, успел подумать Кетч, но всё равно исполнил первое - а оно не хуже, не хуже, чем последнее - желание второй, но, увы, вряд ли графини.
   - Их бин рэволющэн! - мяукнул он громко, что посыпалась пыль с ползающих по потолку пауков - или:
   - Это были они сами.
   - Нет, малыш, - про-кар-кали существа вороньими голосами, - мы за Врангеля.
   - Мама мия, я думал он был честный человек, - схватился за голову летчик. Ибо забыл, или так и не понял, что Питу с Ивановским - вообще привыкшим только к микробам, которые никогда не врут - досталось капитальное вранье, что значит:
   - Всеми возможными способами, и более того, даже их дальнейшим продолжением.
  
   - Действительно, - спросил Ивановский у своей камеры сгорания, как пошутил Пит, указав на факелы, ее освещающие снаружи, - ведь так и непонятно до сих пор, что лучше, - быть или казаться?
   - Получается так, мил человек, - подошла к полосатому в двенадцатимиллиметровую арматуру послушница, неспособная понять своего непослушания, - что быть правдой может только фундаментальная ложь?
   - Дак естественно, - ответил Ивановский, впрочем, в только что появившейся надежде, что и микробы врут, но мы этого просто не замечаем.
   - Да, - поддержал Пит всех сразу, ибо узнал вторую, с которой, кажется имел в Зальцбурге небольшие шуры-муры, когда ходили вместе - чтобы ей не очень бояться - в колбасный холодильник с тут же появившемся резюме:
   - Холода не держит, ибо было очень, очень жарко.
   - Клэр Цэт и Роз Люкс, - сказал Ивановский, прочитав на еще не стершейся надписи на бирке их резервуара.
  
   Леди возмутились и не захотели даже выходить:
   - Вам все равно не удастся узнать, сколько нам лет.
   - Нам достаточно примерно, - ответил Пит, уже вовлекаясь в круговорот вранья не только в обществе, но, похоже, и в его:
   - Природе.
  
   - Не беспокойтесь, ребята, защебетали касатки - или что у них есть еще там - когда после недолгих уговоров согласить составить им недолгое счастие.
   - Как не беспокоиться? - удивился Пит, - если счастье вы называете недолгим.
   - Мы имели в виду, - пристрастилась вторая, - что:
   - Их счастье на Земле не может быть долгим, - другая указала в направлении главного удара, а это должна была быть по их задумке Малая Дача, а вовсе не особняк мага Распутина здесь.
  
   И чтобы избежать лишних вопросов революционерки - всё-таки это они и нашлись - заверили авторитетно, что не только всегда знали Майера, но и нарочно заставили Распутина посадить их в подвальное помещение, где всё равно легко дышится тем, кто.
   - Что?
   - Я могу ответить, - сказал Пит, - они имеют в виду, кто:
   - Не умеет летать, ап-ри-о-ри-и.
   - Да, - поддержала общее мнение Роз, - нас не сможет оторвать от Земли никакая премудрость ученых. - А другая напомнила, что раньше была слаба, и может быть, и летала во времена незапамятные в Зальцбурге с Маем, но это было:
   - Не на Пасху, - оскалилась зубами Клэр, да так, что не только Пит, но и всегда готовый к эксперименту Ивановский, забеспокоился:
   - Неужели под нами только ложь, а наверху уже никого?!
   - Что? - спросил его Пит.
  
   - Боюсь, не пройду фэйс-контрол этой организэйшэн.
   - У него сердце слабое, - завякали между собой оборотни-ши.
   - Сожрем на привале.
   И Пит от ужаса только подумал сгоряча:
   - Туда ли мы идем? - Точнее:
   - Куда мы идем? - И даже продолжил:
   - Мы на Распутина?
   - Пантеры не жрут Колибри, - ответили они почти хором.
   - Мы не тех выбрали, - чуть не заплакал Пит.
   - Почему?
   - Я не умею врать.
   - Может, научимся?
   - Ты меня спрашиваешь?
   И Ивановский так прямо и обратился к террористкам:
   - Вы можете нас научить врать, да так, чтобы было настолько капитально:
   - Не отличишь от правды, - закончил за него Пит.
   - Милые птенчики, мы только за этим к вам приставлены.
   - Комиссары, - сказала вторая.
   - Это просто, - сказала Роз Люкс, - всегда делайте то, чего вам абсолютно не хочется, - а:
  
   - Надо-о, - пояснила Клэр Цет, что у многих защемило в копчике, означающем прошлое, а именно, как чуть не сказали оба хором:
   - Мы лучше будет снова лазить по деревам.
   - Опять они за своё! - толкнули секретарши друг друга задами, как в кабаке на танцах с мальчиками, чтобы они не сомневались:
   - Траться тоже придется.
   Имеется в виду:
   - Небось, небось - вы заплатили за котлеты по-Киевски и шампанское с водкой, больше уже ничего не надо: я и она - ваши.
   И они рассмеялись так, что паутина попадала со стен и потолка, а впереди тоннеля замаячили теннисные корты Малой Дачи.
   - Я не пойду, - сказал Пит, не совсем поверив, что это именно он и проблеял.
   И ответ подтвердил ориентацию его языка:
  
   - За рога потащим.
   - Я не понимаю, - тоже хотел оказать сопротивление Ивановский, - неужели нельзя врать культурно?
   - Дак, можно, но только зачем? - спросила одна.
   А вторая добавила:
   - Нельзя иво тратить бес-толку по всяким пустякам - должна быть профилактика, и до такой степени, что даже если мы пернем - они задумались.
   - О чем? - автоматом спросил Пит.
   - Дак именно о том, мил хренц, на месте ли их махонькое, - она показала двумя пока еще не накрашенными пальчиками его величину, - лицемерь-юшко-о.
   - Мне страшно, - сказал Пит.
   - Нет, я просто боюсь, - согласился Вирус Ивановский.
   - Не так страшен черт, как его Малюта, - пообещали девушки, и спасибо, что не хором.
  
   - Я, честно, говоря, уже не понимаю, кто нас ждет на этой Даче, - промямлил Пит.
   - Я хотя и не запутался до такой степени, - согласился профессор, - но, может быть, это Май-ер?
   - Вряд ли он добрался сюда из Сибири без самолета, а нас никто не вызывал.
   - Эх-х, - обняли их девушки, - вот и вызвали!
   Так поплакать лучше, а с другой стороны:
   - И смеяться-то уже не хочется.
   - Мы должны разоружить охрану музея изобразительных искусств имени Пабло Пикассо, - сказала Роз Люкс.
   - Будем продавать на Кубу ворованные сигары? - удивился Пит.
   - Наоборот, милый мальчик, сигары очень нужны нам, как древним богам их духовная пища, - сказала Клэр, выбирая его, как спутника будущей операции, да и следующей, возможно.
   - Вы хотите помолодеть?
  
   - Да, но не обольщайся, не с помощью тебя.
   - Теперь и я понял, - сказал Ивановский, - мы летим в ставку фюрера. Только вот не совсем ясно, где она.
   - Предположение есть, где находится Майер, но мы должны взять языка здесь, чтобы нам не рыскать по всей тайге, - сказала Клэр.
   - А возможно и в лесах Зальцбурга, куда этот обожаемый фрукт мог сбежать, пока здесь все не перестреляют друг друга, - сказала Роз.
   - Я никуда не полечу, - сказал Пит.
   - Хорошо, пусть самолет ведет Ивановский, а тебя мы.
   - Что пристрелите? У вас нет таких полномочий.
   - Полномочий нет у нее, - Роза показала на Клэр, - но есть у меня, а что я имею, то может попросить и тот, кого я хочу.
  
   - Я не обладаю её полномочиями, - сказала Клэр, - но затрахать могу до смерти. - И повела Ивановского к ближайшему бункеру.
   - Ладно, птенчик, заводи самолет, - сказала Роз после кофе с пиццей.
   - Понарошку, что ли?
   - Нет.
   - Но я его не вижу.
   И тогда она кивнула в окно на планер.
   - Ах, это! Но вы спутали, мэм, не я умею летать на планере, а Кетч.
   - Думаю, два вертолета не пара, - сказала Роз.
   - Их бин не понимайт вашей шифровки.
   - Этот ящик полетит, если ты в него залезешь.
   - Да?
   - Да.
   - Я не верю.
   - К счастью, это и не обязательно. Он летает сам.
   - Хорошо, но возьмите еще одну пиццу с белыми грибами, хочу съесть ее в воздухе, где я родился.
   - Почему?
   - Ибо сесть я не смогу, даже если удастся взлететь. И знаешь почему? Крыльев нет.
   - Лопасти наверху - это и есть его крылья.
   - Сомневаюсь, что так бывает.
   Тем не менее, они вернулись в бар, и попросили то, что задумали.
   - Белые кончились - только маслята, - ответил бармен, и очень удивился допросом:
  
   - Куда они делись?
   - Но людям благородным отвечу, - сказал бармен, - отдал всё в правительственную столовую.
   - В Кремле? - дружно спросили Роз и Пит.
   - Нет, здесь есть филиал.
  
   - Веди, - сказала Роз, но вдруг остановилась, как будто споткнулась о большой мухомор. Но решила пока не подавать виду, что узнала Майера.
   А ведь как всё просто:
   - Рожденный под стеллажом швейцарской библиотеки - в лесу жить может только в теле какого-нибудь юноши, как, например, уже было:
   - Бата.
  
  
   Глава 28
  
   - Он должен быть здесь, - сказала Роз на пути во флигель местной столовой, куда они хотели наняться до следующего утра истопниками - единственной приличной профессией в этих местах, доступной не членам Президиума.
   - Так сказать: партия и её истопники, - выдал сакральное Пит, чтобы дама не мечтала постоянно над ним надсмехаться в незнании основ переписки Энгельса с Каутским.
   - Сэр, - поинтересовался Пит у бармена по пути в столовую для постоянных и частично временных членов Президиума, какими были Харчик и Трольчик. Мо, Бу и Во - постоянными, что было почти всем известно из-за постоянного их мелькания на поприще.
  
   Они здесь все и собрались: Во, Бу и Мо - за одним столом, Тро и Хар пока только за соседним, как в общем-то, да, люди, но пока еще недостаточно модифицированные для дальнейшего продвижения дальше. Куда? Вперед и под Землю, чтобы жить чинно и благородно:
   - Как раньше, - в пещерах. - Но ведь это и лучше, ибо в случае войны землянки уже строить не надо, ибо естественные замки Над Ей дар нам богов, хотя и пусть еще недостаточно известно:
   - Каких, собственно?
   - Собственно, вы не знаете архитектора недостаточно аристократических кровей по строительству Над-Земных пещер? - спросил Май, как ему показалось с простым интеллигентно необоснованным любопытством. Да так, что услышал его только Пит, шедший предпоследним.
  
   - Имени его я не знаю, - ответил Пит, - посмотреть образцы можете, - и окинул лапой сопутствующие им со всех сторон здания, подразумевая, в общем-то совсем другие, кремлевские.
   - Я с тобой согласен, - даже обрадовался Май, - ибо понимаю: ты знаешь, что под землей они в два, а иногда и на три этажа больше.
   И так разговаривая весело и дружелюбно они немного приотстали у самого подъезда, и Май, воспользовавшись этим удобным случаем, схватил Пита сзади за шею, и отсек, таким образом, от предыдущей процессии.
   - Летим в Кремль, - прошипел Май, как Медуза Горгона.
   - Вы меня не узнали, - только и смог пропеть Пит.
   - Это и не обязательно, ибо я узнаю тебя по надписи на лбу: рожденный летать совсем не умеет ползать.
   - Да, это так, сэр, но я не владею техникой подъема вертолета, более того: вообще не верю, что трактора летают.
   - Если ты останешься здесь, тебя научат, только водить эти трактора ты будешь в Сибири, наперегонки с её осетрами. Слышал песню: расцветай, Сибирь наша прибыльная резервация, именно та, которую мы разделим напополам с людьми?
   - Неужели вы верите, что мы не люди?
   - Если вам нужны доказательства, я сейчас их поищу, - и когда Пит только хотел ответить, то передумал, потому что сидел уже за тракторными рычагами вертолета.
  
   - Да, угадывать желания вы умеете. Но я летать на нем не умею, честно.
   - Тебе не надо ничего уметь, ты только его, - Май хлопнул лапой по кожаному сиденью, - научи.
   - Простите, сэр, но мне сказали: он умеет.
   - Из-за тебя я не могу попасть в Кремль, - прошу запомнить это. Май вздохнул:
   - Ну, пойдем тогда драться.
   - Вы не умеете, сэр.
   - Ты будешь драться, я буду только подсказывать.
   - Вам надо было взять кого-нибудь другого, я имею только курс начальной подготовки.
   - Болевой в падении можешь сделать?
   - Надо попробовать, думаю, забыл уже.
   Но тут вертолет заурчал, хотя и непонятно, чем?
   - Значит, мы летим? - спросил Пит.
  
   - Да.
   - Такие самовары до Северного Полюса не летают.
   - Сейчас Москва для нас СП.
   - Раньше вы говорили, что до чего-то хорошего можно долететь только через СП.
   - Может быть, это был не я?
   - Скорее всего, ибо никогда не задавали вопросы. И до такой степени.
   - Что я всё знаю?
   - Нет, что вам и знать-то ничего не надо, ибо то, что было - это же ж только враньё.
   - Ну, ты Кетч?
   - Нет.
   - А-а! Тогда оставим этот ветро-лет на потом, а сейчас пойдем громить Президиум.
   - Почему?
   - Он не в полном составе.
   - Это важно?
   - Потому что нет кворума.
  
   Дальше спрашивать было уже бесполезно, так как эти ребята говорят именно то, чего сами не понимают.
  
   Они вошли профессорскую столовую, на которой было написано, что она только для бюро-кратов. Пит уже думал, что сорвался с крючка Клэр Цет, и Роз Люкс, как увидел, что они тренируют членов президиума методам рукопашной борьбы Самбо и Дзюдо, на случай матерной ругани оппонентов, на которую уже нельзя ответить, ибо не только все реплики кончились, но и Канта уже бросили в реку, что было равносильно сигналу Авторы с моря. Удивительным было только одно:
   - Кто здесь за Канта, ась? - Так только одно название, что эта столовая профессорская, а на самом деле все профессора уже писали диктант на тему:
   - Кем я хочу работать в Сибири: отпускальщиком воды на гидроэлектростанции, или её открывальщиком?
   - Других профессий нет, что ли? - мяукнул Блок-и-ратор, за что был приговорен:
  
   - Да, - есть для тебя персонально, опиши шествие победителей на параде в бело-фиолетовых венчиках из роз, и чтобы обязательно был Иисус Христос, так как шипы тоже кому-то должны доставаться.
   - Они любят совмещать работу и удовольствие? - спросил Пит.
   - Что ты называешь удовольствием? - спросил Май.
   - Суп из креветок, или из белых грибов, котлета по-Киевски, и напиток из Коки.
   - Без сахара?
   - Чем дальше мы будем жить - тем сахара будет меньше.
   - Логично.
   - И да, ты понял, зачем нам ИХ?
   - Чтобы вести антирелигиозную пропаганду?
   - Ты откуда знал?
   - Наверно, еще в прошлый раз вы запрограммировали меня на Северном Полюсе.
  
   - За эти добрые слова я тебя предупрежу: когда меня запрут в четырех стенах, тебя, как человека, знавшего меня свободным от предрассудков, пошлют в полет, из которого ты не вернешься.
   - Авось, ты оставишь мне тогда одну комнату чуть больше могилы в твоем мавзолее? - спросил Пит.
   - Насколько больше?
   - Где-то между четырьмя и пятью квадратами, как человеку, желавшему достичь высоты, но:
   - Недо-карабкавшегося, - закончил за него Май. И добавил:
   - В принципе это много, потому что решать: ты захотел, как только немногие стоять на самом её Зиккурате. До верхушки рукой подать, - но ее:
   - Нету, - а значит, вы уже на Высоте!
   - Неужели вы думаете, что они способны на такие заморочки?
   - Не все, но есть некоторые, которых ты знаешь, которые к тому времени смогут мими-крироваться, и захватить не только совещательные, но и решающие голоса.
   - В президиуме?
   - Президиум - это только ширма.
  
   Править будут с минус седьмого этажа, и выходить наружу только, как Истопники.
   - Ис - это значит, пришли снизу, - понял Пит, топ - это самые-самые, в вот, что значит:
   - Ник?
   - Победитель, - ответил Майер, - если ты не наврал мне мальчик, что знал это раньше.
   - Никогда бы не подумал, что победитель - это Топ-менеджер ада.
   - Но находящегося не здесь, в соседнем с залом Заседаний подвальном помещении, а:
   - Не знаю, как и продолжить, - ответил Пит: - На Альфе Центавра, Орионе или Сириусе?
   - Скорее всего, это место определяется только на стыке эллиптического и модулярного миров.
  
   - Тем не менее, в президиуме на сегодня не хватает одного человека, если считать и кандидатов Трольчика и Харчика, кто это, ты не знаешь?
   - Удивляюсь, откуда ты знаешь такие подробности кремлевского переустройства.
   - Клэр Цет и Роз Люкс забыли эти документы на стойке вашего бара, там, еще когда мы были внизу.
   - Я не знаю, и знаешь почему? Мне это не интересно, т.к. я всё равно буду седьмым его членом, приходящим из Мавзолея в решающую минуту с априорным правом решающего голоса.
   - Тогда я не понимаю, о чем вы печалитесь?
   - Так заметно? Да, кто-то тоже, кроме меня, хочет умереть, и оставить себе на веки эти девять на девять метров.
   - Вы мои два на два - уже посчитали?
   - Нет, но они войдут в тринадцать с чем-то.
  
   - Тринадцать на тринадцать - это двести шестьдесят девять - в сумме 17 - число конца, ибо дальнейшая сумма равна восьми.
   - Да, если иметь в виду, что ты обсчитался не случайно.
   - Нам бы великолепную семерку.
   - Она на Северном Полюсе.
   - Так полетим, значит?
   - Надо только убрать конкурента на место в Мавзолее, и в путь.
  
   Они вошли в обеденный зал, где Харчик и Трольчик уже сдавали норму КМС Роз и Клэр, остальные - нет - не устало сидели уже получив награду МС, наоборот, как люди думающие:
   - Только о том, как получить место за взятку.
   - Не знаю, что им дать, - сказал Мо, потирая ногу от ступни до колена, которую ему так набили подсечками, что кажется, лучше иметь простые железные ноги, если такие мероприятия нельзя отменить, так как идут они с Ориона.
   - Лучше уж было сажать куку-рузу, имея в виду ее постепенное развитие до настоящих бондюэль, - сказал Во.
   - Я не против коки.
  
   - Да, заткнись, ибо от коки недалеко до коки-наки, и следовательно, нами так и будут всю жизнь править летчики.
   - Было предложено также всем обязательно сдавать на право вождения мерседеса, белого, черного или голубого, с условием:
   - Надо выкурить в день две пачки Новости.
   - Без проблем, - сказал Харчик, - если иметь в виду не стиральный порошок.
   А Тро заметил:
   - Хочу бросить пить русское вино, поэтому буду голосовать за вырубку виноградников.
   - Хочу играть в большой теннис, - сказал Бу, имея в виду подсознательно, что проходить это дело будет не в воде, а если и в воде, то всё равно: на коне верхом!
   Мо же всем посоветовал:
  
   - Лучше заменить свои ноги на титановые, но:
   - Дзюдо и Самбо не бросать никогда.
   - Как никогда, да, не упадут лошади с соседнего Большого Театра, - сказал Бу.
   На что Во посоветовал ему подумать:
   - Тот ли театр он выдумал, в котором танцуют лошади.
   - А что?
   - Это в цирке, - ответил за товарища Мо, - а его забил Май, как своё, на веки-вечные, посмертное завещание.
   С этими словами Май и Пит застали настрадавшуюся от немецких уроков революционного сознания, рвущуюся - но уже не сильно - к будущему руководству публику.
   - Действительно, - душевно сказал Майер, - многие думали, что будут только заседать в президиуме, ан придется пять дней в неделю - а для отстающих, два раза в день, как для олимпийских чемпионов - тренироваться, как раньше тренировались беркерсиеры. Но и то, - он поднял руку в знак ничтожности его просьбы - это только для тех, кто всегда голосует За.
   На что многие только слабо улыбнулись, посчитав сие испытание для них слабохарактерным, но не подумав хорошенько, что хомо сапиенс так-то, от своего небесного рождения:
  
   - Склонен брыкаться по всякому поводу, а часто и без:
   - Так просто: лишь бы кого лягнуть, как Орион свою пусть и родную собаку Сириус.
   Более того, бывает и соседскую жену, забыв, что ее муж только на рыбалке, а не уехал навсегда в дальнее и, увы, не совсем приятное путешествие, - и была помянута знаменитая Альфа Центавра, откуда кто-то из них и был.
   По крайней мере, сам Май-ер точно с Сириуса, имея в виду его зигзагообразный символ веры. Так сказать, не только гром, но и обязательно:
   - Молнии.
   Чтобы очень уж далеко никто не упрыгал, прикинувшись кузнечиком, как было предсказано, могут исполнить сей танец:
   - До ветра как будто, - Тро и Хар.
  
   Только они решили присесть, как сразу из двух противоположных репродукторов объявили, что сразу две армии идут на Кремль:
   - С Юга и с Запада.
   - Запад у нас где? - спросил Бу.
   - Если мы на севере, а они идут с юга - значит запад там, - сказал Тро многоумный, лягнув левой ногой.
   - Мы их уже приняли в совсем? - удивился Во, что не помнит такого знака равенства.
   - Прошу тебя, - обратился Май к Питу, - не вмешивайся.
   - Почему?
  
   - Почему что я и сам не понимаю, кто начал это преждевременное наступление.
   - Может быть спросить тренерш?
   - Может быть спросить тренерш, - передразнил его Май, - а ты не знаешь, что им только и надо, что-нибудь спросить у них, чтобы сесть нам на голову, как опереточная группа Маркиза.
   - Кто такой, я его знаю?
   - Нет, ты его не знаешь.
   Хотели даже крутить пальцы между собой, чтобы узнать точно, кто идет, ибо было принято решение, что уже безразлично, откуда точно было подготовлено нападение, если встречать его придется всё равно:
   - Здесь, в Кремле или на Большой Даче.
   - Мы не сможем выступить им наперерез, - таково было мнение Тро, а его поддержал Харчик, и до такой степени, что ребята забыли, кто здесь полный член, а кто только собирается.
   Только у Мо мелькнула почти незаметная мысль:
   - Какой был смысл принимать их в кандидаты? Если предположить, что грохнуть всё равно придется. Не знаю, ибо ума нам не надо - вот что скажет перебежчик, то и будем пахать и сеять.
   - Перебежчика придется ждать до следующего пришествия, - сказал Бу.
   - Это верно, - поддержал друга Во, - надо послать кого-нибудь ему навстречу.
   - Эй вы там, наверху! - Май и Пит услышали голос Тро - добровольно выхватившему из лап Мо этот крик о помощи. - Заводите свою вертушку и дран нас остен!
  
   - Прошу прощенья? - на всякий случай решил переспросить Май, - я сижу задом, и для меня восток там, где для вас запад.
   - Авось лучше сказать им сейчас, что их дело десятое? - спросил Пит негромко, хотя ребята внизу были уже настолько возбуждены, что однозначно:
   - Не поверю я, нет, никому.
   - Не беспокойся, я не умру безвестным, - пророкотал Майер, - поэтому летим.
   - Куда?
   - Сверху будет видно, кто.
   - Ближе?
   - Сильнее.
   - Может быть, лучше сначала разбить слабого?
   - Если мы разобьем сильного - слабого уже не придется - он даже не сможет убежать, потому что раньше сдастся.
  
   Кетч сказал Бутлерову, что пока осмотрит окрестности подвального помещения Распутина, - а:
   - Вы идите во внутрь.
   Но марионетки задрягали ногами, но вот так послать, как это уже делали в другом месте, а именно на Малой Даче Клэр Цет и Роз Люкс не могли:
   - Лицемерьюшко не позволяет, - а только пролаяли:
   - Мы еще не только не обсуждали этот вопрос, но и не ставили даже в повестку сёдня-шнего дня.
   - Считайте, что уже решили, - наставил их на пусть истинный Бутлеров, - он осмотрит только подвал, а Распи находится в хоромах с рекордистками.
   Никто не понял, что это такое, но только бы не доппингированные спортсменки ярости которых можно не удержать. Ибо:
   - Куда ее девать таперь, если не на местных пересмешников? - Неизвестно.
   - В принципе это не исключено, - уже мягше тявкнула Щепка, - Распутин такой фрукт, что на новой должности мог завести целый женский батальон рекордисток.
   - Вот только не будем пока что, раньше времени, никого бояться, - всё же потянула за вожжи Кали. И добавила в спину удаляющему звездо-летчику:
  
   - Авось натянут тя там.
   Вот что значит культурное обращение совершенно несовместимое с тренерскими обязанностями на выживание предыдущих Клео-патр, уже почти разложивших до бессилия ума Президиум и его ближайшие окрестности, но зато:
   - Руки ходят даже без смазки, а ноги бегают только дай хоть на четыреста с препятствиями, хоть на восемьсот по пересеченной местности.
   А здесь так только:
   - Вино, покер и дамы недостаточно серьезного поведения.
   Как сказал сам Распи:
  
   - Чтобы было не более, чем план Черчилля по захвату Африки, но обязательно и ванна должна быть с собой в придачу к коробке на сто штук кубинских и французский коньяк, обернутый металлической сеткой, на случай отступления на лошадях, которые без качки, как в шторм на море - делать ноги:
   - Не могут.
   И так и сказали своим междо-метиям:
   - Вы хорошо попали, - но всё равно видно, что правда застряла в вас уже с сотворения мира, как коряга.
   - Что это значит? - спросил Бутлеров. - Ломать нас будете через колено и в топку паровоза?
   - Это не наш способ добиться для людей счастья, но будет всё равно сложно, ибо у нас не предусмотрено, как у Ильи Муромца:
   - Сначала напоролся, как свинья, - продолжила вторая марионетка, - а потом блевать!
   - Неужели нельзя без этого, - опять взяла слово Щепка, - чтобы сразу и в точку.
  
   - Так сказать: по глоточку, - Кали.
   - Да, друзья хорошие, мы - ковшами пить брагу не будем, а сразу перейдем к размеренному ходу истории.
   - А именно? - спросил услышавший ее издалека уже Кетч.
   - Вы должны признать, дорогие товарищи, что хорошо не только кушать, но срать придется в туалете, специально для этого предназначенном.
   - Это трудно, - сказал Бутлеров, - ибо каждый теперь будет думать:
   - Все теперь знают, что срать мне придется не только каждый день, но и вообще:
   - Всегда!
   - Предвидение не позволит вам выполнить этот капиталистический план самопознания, - сказал полковник. - Ибо срать - так уж сразу на всем поле, а жрать - так:
   - Когда дадут.
   - Или когда придется.
   - Эту дурь из головы выбросите - всё будем делать по часам.
   - Так с каких до каких врать-то будет можно?
   - Над этим я сейчас работаю, - сказала Кали, - так пока предполагаю, что с утра пару слов, днем - три, и на ночь глядя пожелать себе и мне счастья.
  
   - На всю оставшуюся жизнь?
   - Так делают как раз в другом кооперативе: наврут с три короба, что при жизни уже докарабкаетесь до того, что дальше придется только просить помочь:
   - Какое пирожное мне выбрать черное, серое или с карамелью под цвет прокладки под пластиковые окна, а то вот ее именно обычно и не бывает, а только хвалятся:
   - У нас всё как написано!
   - Написано-то написано, но где искать то место с пустыми полями, чтобы поставить галочку о своём согласии, ась?
  
   - Не может быть обманом тот простой факт, что никаких войск на Москву не идет? - спросил Кетч у Майера.
   - Мы не сможем понять этого сверху.
   - Так откуда тогда хорошо видно, если не сверху? - удивился летчик.
   - Ты не знаешь?
   - Нет.
   - Значит, никогда и не узнаешь, - тяжело вздохнул Май.
   - Из Кремля.
   - Теперь уже поздно, ты убит. Более того, сейчас видно только с Большой Дачи, где расположены апартаменты Распутина.
   И как назло для расположения духа Кетча, пришло сообщение, что надо поворачивать:
  
   - Вниз.
   - Глупость какая-то сказал Кетч.
   - Почему?
   - Что мы там не видели, кроме того, что видно?
   Молчание.
   - Скорее всего, ваш Пин Распи ошибся, думал, что туман или ночь, а нам, наоборот, солнце мешает.
   - Я ему верю.
   - Тогда, где они?
   - Скорее всего, скрылись на время за миражом.
   - Здесь не бывает миражей.
   - Ты точно замерил километраж? - спросил Май.
   - Секундомер что-то не работает.
   - Надо было поставить прямой транслятор пространства.
   - Я ему не верю.
   Опять прозвучало, как отметил многозначно Май:
   - Молчание.
  
   Кетч разозлился и направил самолет в Землю, на которой людей абсолютно не наблюдалось. И тут ему показалось, что случилось что-то не совсем обычное.
   - Что? - спросил Май.
   - Не знаю, но похоже на дежавю.
   - В первом приближение, выходит, это правда, - потому что я тоже это увидел.
   - Что?
   - Не знаю пока, что именно. Скорее всего, войско неприятеля где-то укрылось.
   - Вы не видите где-нибудь поблизости буковую или, хотя бы, дубовую рощу?
   - Солнце мешает.
   - Точно.
   Точно, теперь они увидели, нет, пока что не самолет, а два пулемета внизу, как выразился Май-ер:
  
   - Предсказанные еще Бабелем.
   - Инопланетянам хорошо, - сказал Кетч, - вы многое знаете из того, чего и нет по нашему постскриптуму. Ибо так-то, да, но только:
   - Не сейчас.
   - Фокусировка времени - вещь необходимая нам на Земле, ибо иначе мы не сможем понять, скажем, такой простой вещи, как:
   - Как по-какать с самолета, если внизу легко спрятаться за какой-нибудь пень, или вообще вон в ту рощу, - и:
  
   - Всё рассмотреть без торопливого подглядывания.
   - Это точно, там и спряталась конница, но чья - Врангеля и Мирона?
   - Действительно, всё слишком сложно устроено: одни воюют с другими, следовательно, кто за нас - непонятно.
   - Да, если бы воевали между собой - лучше: стреляй по обоим:
   - В кого-нибудь попадешь.
  
   Тем не менее, пулеметы обнаружили себя, открыли огонь, но только тогда, Кетч увидел второй самолет.
   Это был Пит, но только тут они поняли, что неизвестно когда обменялись местами, или, наоборот самолетами, или еще точнее:
   - Поменяли самолет на вертолет.
   - Наоборот, - ответил Майер, - и знаешь почему?
   - Почему?
   - Вертолет может стоять на месте.
   - Но у нас-то как раз самолет.
   - Вот и это и плохо. Сейчас бы остановиться, подумать, а мы летим и летим, что нет даже тучи, куда можно спрятаться.
  
   Из-за относительности движения - вот честно - они долго не могли понять, у кого вертолет, а кто сидит в самолете.
   К счастью Майер рассеял сомнения насчет того, кто находится - будем так говорить - в альтернативном лайнере.
   А то в одном думали:
   - Там Бат, - в другом, наоборот:
   - Врангель или Мирон, - но можно согласиться с Майером:
   - Это был Фью.
   Правда без сомнений и здесь не обошлось:
  
  
   Глава 29
  
   - Тот ли это Фью, которого мы нашли - и уже довольно давно - у мыса Горн, что значит, от Фиолента до Ильи, где легла Таврида узкой проседью Земли, он и находится, и значит это и есть Сарыч.
   - Ты там стихи сочиняешь, а в нас чуть не попали, - сказал Майер.
   - Мы попали в полосу невменяемости, честно, ибо не могу с полной вероятностью установить, кто я Кетч или Пит!
   - Значит, в лесу скрыта не конница, а Ретранслятор, передающий с Марса энергию порабощения, которую когда-то видел на поле боя Лессинг, и для нас хорошо, если идет она с Сириуса, и плохо для них, если прямо с Ориона.
  
   - Атака Ориона не отразима?
   - Я думаю Распутин смог расшифровать Код Сириуса, ему еще можно противопоставить энергию, идущую с Альфы Центавра.
   - Но кто ей владеет?
   - Вот тот, как раз, кто находится во втором самолете.
   - А его уже сбили, видите, из хвоста дым идет!
   - Значит, это она, решила не рисковать походом на посадку, и сейчас спрыгнет с парашютом.
  
   И точно, из альтернативного летающего аппарата вылезло на крыло тело, и - как показалось Кетчу - даже помахала и рукой, а значит, они даже обрадовались, что объект подлежит опознанию - это:
   - Роза Серебряная Нога.
   - Давно не виделись.
   - Я думал, ее тайм-ауты кончились, и отвалила обратно в ад. Или что у них есть еще там.
  
   Вопреки недостаточно развитому предвидению участников соревнований, находящихся в видимом спектре наблюдения, Бат находился внизу, и именно в этой дубовой роще, что рассмотреть там его конницу и тачанки было можно только под прямым углом зрения, проверять который у самих себя ни у кого в небе не хватило ума.
   Точнее, смелости, но поменять то на это никто не хотел, ибо:
   - Дураком вы можете и быть, но отступать, увы, никогда не придется.
   И бывшая при нем, начштаба, о ужас, Пудреница, пока советовала воздержаться:
  
   - Пусть сначала перебьют побольше своих, потом пустим в расход и наших.
   От таких манипуляций в сознание проникал, как дымок угарного газа, не всеми замечаемый ужас. Тем не менее, и оставшиеся понимали:
   - Нас приносят в жертву на одной из планет, и возможно даже не нашей Солнечной Системы.
   Но она всем говорила, потрепав по холке:
   - Небось, небось, - и показывала на петли развешенные уже по деревьям, что, не взыщите, но повесить кого-то придется в любом случае. И отвечала на незаданный, но висевший в воздухе намедни - утром - туман:
   - На будущее.
   - Даже если мы победим?! - изумился один хлопец сложного происхождения, который и был этим самым Бабелем, отправленный Бу, пока что учиться кататься на лошадях, в виду полной неспособности к этому делу.
   Как и было пропедалировано:
  
   - Рожденный в канцелярском кресле может быть либо ретро-градом, или, на худой конец, мы его всё равно расстреляем рано или чуть не поздно.
   Но Махно взял его писарчуком, и заодно начальником штаба, ибо чувствовал, что Роза не его предыдущая полевая жена, а есть подозрения - от того же Бабеля:
   - Ногу она пристегивает только на ночь.
   - Ты думаешь, она трехногая? - спросил как-то Бат. - Не замечал.
   - Одна нога всегда качается у тебя за спиной, - ответил на букву Б. Ибо, если кто еще понял, это был капитан Буров, из Ялтинского логова царских разведчиков. Под именем Бабель он представился Батьке Махно в деревенском кабаке, когда дивизия Батьки взяла ее мимоходом, и тут же предложил план, как разбить ветро-градов.
  
   И на удивление Серебряной Ноги, которая давно подыскивала у него место начальника штаба, взял совершенно неизвестного человека, хотя и с условием проверить в деле уже намедни, а спрашивается, как это можно сделать, если он не леший, ибо и я кикимора, решила тогда СН:
   - В Прошлое, как в кабак просто так, только на своих двоих не припрешься.
   Но случай представился, капитан рассказал, что армия стоящего перед ним Мирона, бывшего сибирского медведя, стоит перед ним, как ворота Трои и не пускает на прямую трассу к Москве.
   - Я знаю место, - ответил Буров на незаданный Батькой Махно вопрос, - здесь недалеко, он еще стоит привязанный к дереву перед муравейником.
   Розе бы сказать:
  
   - Это я его и махо-хировала, - но тогда пришлось бы доказывать свою силу в личной схватке с этим капитаном, а он был, как не знали многие, главным врагом государства, которое она планировала в своих мечтах - рассказывая его Май-еру в горном кабаке - отеле, при вынужденной посадке во время перелете из Зальцбурга:
   - Драк нах остен.
   Не смогла, тогда не смогла, но специальным караваном вывезла Мирона из лазарета на перекресток трех дорог, контролируемых, впрочем, так называемыми: Бу-заград-отрядами, где его, можно сказать:
   - По ошибке, - и назначили командиром юго-восточной группировки, собранной в мощный ударный кулак именно для борьбы, однако, не с Махно, - а:
   - Вот с этим пресловутым Врангелем.
  
   Вот так предвидевший с неба эту ситуэйшэн Майер, и сказал, как будто не в самолете - вертолете летал над полем предстоящего боя, а восседал на Пирамиде Майя с тяпкой в окровавленной лапе:
   - Бросить бомбу на то одно место, где сосредоточились эти личности:
   - Махно, СН и Врангель, - и ничего не будет.
   - Ни красных, ни зеленых, ни белых? - непонятно чему тут удивился Кетч. И добавил: - Так не бывает.
   - Почему?
   - Они все трое находятся в разных системах координат, хотя и спят периодически рядом на одной кровати.
   - Так ты думаешь, этот царский шпион, который с ними, тоже ее тянет?! - ахнул превратностям этого мира Май.
   - Думаю, в мечтах не откажется, если придет.
  
   - Ну, у тебя в этом деле больше смысла, чем у меня, ибо не проходил я этих Ялтинских университетов под руководством Кали и Щепки.
   - Они могущественны.
   - Что это значит?
   - Если вы до сих пор помните их имена - считай:
   - Всё уже было, было, было.
   Май поёжился, но признался, что, да:
   - Пожалуй, и это правда.
   - Вот именно поэтому, я думаю, сэр, неправда и побеждает, - сказал Кетч.
   - А именно?
   - У нее мало конкурентов - все так и прут, так и прут за:
   - Правду.
  
   - Я бы тя взял к себе, если что в Мавзолей, но пока не могу сказать с уверенностью, что и там ты будешь чирикать с такой же любовью к истине.
   - Простите, но не откажусь и от комплимента в вашу сторону: ты очень любознателен, мой друг.
   - Неужели ты веришь сказкам тупой бессмысленной толпы, что был убийцею создатель Ватикана?
   - Вы не задавите меня навязанным вам Швейцарией интеллектом.
   - Хорошо, повторю поговорку, навязанного мне в прошлом Худи вместе c его Отто, как команду:
   - Немцы бомбят наши города!
   - Так, мил херц, мы не заряжены бомбами-то, ибо летим только на разведку.
   - Не имеет значения, передай эту же команду на соседний звездолет.
   - Я видел там СН, с ней лучше не связываться.
   - Это была только галлюцинация.
   - Почему?
   - Такого сосредоточения зла в одном месте не бывает. Я тебе уже говорил, она хочет украсть у Зеленой армии ее командующего.
   - Такую кралю не уместит ни один континуум.
  
   - Хорошо, я соглашусь, наша дискуссия выявила некоторые недостатки в моей теории познания, тогда ответь.
   - Кто это? Дак уверен: Их бин Распутин.
   - Думаешь устал сидеть на Большой Даче, и полетел сюда, а не иначе. А ведь мог бы по запарке в это самое время взять Кремль.
   - Там никого?
   - Сам знаешь, летом даже пропагандисты и агитаторы собираются, как в улей на Пере-делку.
   - Простите, как-с? Переделывают свои жала в мёд послушания?
   - Ты сам сказал.
   - Что я сказал?
   - А именно ты и сказал, что говорить правду не только легко, но потому легко, что и вообще:
   - Невозможно.
  
   Далее, сражение Махно с Мироном отменяется, и они вместе с двух сторон теснят Врангеля, но по ошибке, в обратную сторону, не в его родную Ялту, к Черному Морю, а в сторону кремлевских конюшен.
  
   Началось всё с крика:
   - Немцы-ы! - и показались их танки.
  
   Самолет Пита, уже начавший заходить на бомбометание по роще - сделал зигзаг и повернул на танки.
   Пулемет - тем не менее, дал очередь по самолету Кетча.
  
   Кто за пулеметом?
  
   За пулеметами были капитан Буров - Врангель и Бат - Батька Махно, точнее, последний остался, сделав это по просьбе капитана, как начальника штаба, - ибо:
   - Должны были расстрелять перед сражением одного приблудного лихоимца в форме полковника войск Интервентов, хотя он умолял слезно:
   - Я выиграл его в карты.
   Но на проверочный вопрос Серебряной Ноги, который был для него слишком неожиданным, ошибочно промямлил:
   - В Трынку.
   Так-то, может, и да, но объяснить правила не смог, перепутав стороны света, ибо в Лас Вегасе Трынкой можно назвать только Покер, а то просто могут не допустить в следующий раз даже в зал игровых автоматов, ибо с некоторых пор, как там много выиграл Пабло Пикассо - примерно столько должна была заплатить ему Россия, если в ней будет править Распутин, очень полюбивший этого художника за ужастики, которые он производит, что пришлось повесить табличку:
  
   - Доступно для всех, кроме детей и художников, в том числе и слова.
   А этому парню прямо так и сказали:
   - Ты писатель, а это тоже самое, что и художник.
   И на дальнейшее его сопротивление ответили:
   - Шулеров в игру не принимаем.
   Скорее всего, его перепутали с Че, Ге и Варой, тремя кубинскими гангстерами, промышлявшими выниманием туза пик из рукава.
   Но многие считали, что нет, ибо надоел своим мельтешением в Америке, как тоже было резюмировано:
   - Больше, чем Достоевский и Лев Толстой вместе взятые.
   Только те проигрывали, а про него думали, что имеет.
  
   И Че по иронии судьбы остался, можно сказать, за обоих, ибо на вопрос СН так и ответил, когда Буров ушел вместе с взявшим его на поруки Махно, что и посоветовала ему сама Роза, надеясь пока что - авось случится и до самого Конца Света - командовать этим эскадроном, похожим на настоящую армию.
   Если кто не понял, повторю:
   - Махно сначала пошел, потом не пошел и, наконец, остался, а теперь, следовательно, за вторым пулеметом был не Махно, а Че, который, впрочем, надеялся и здесь остаться в живых, если смог так долго прокуковать в Америке, и говорят:
  
   - Даже стал богатым человеком, - но:
   - Денег не было.
   - А то бы я тебе купил там столько тачанок, дорогой друг, не заморачиваясь мистификациями Врангеля, потому что теперь уже можно сказать, почти с детства знал:
   - Это капитан царской контрразведки Буров.
   - Так, где деньги, или ты этого не знаешь, - задал последний вопрос перед боем Врангель.
   - Носить деньги нужен специальный человек, поэтому я зарыл их на польско-литовской границе.
  
   - Отлично, - сказал Буров и дал первую очередь по самолету Пита, уместившего в себя и малотранспортабельного Распутина, ибо сей экземпляр начал уже мутировать в смесь человека и пришельца, как-то:
   - Голова была уже с рогами, а ноги, да, с копытами.
   Так что передвигаться в воздухе это существо было не способно, и поэтому боялось. Хотя Распи и напомнил Питу:
   - Если нас собьют - тебя уже ничего не спасет.
   - Вы намекаете, что не можете ходить по воде, но по воздуху - пожалуйста?
   - Что? Я об этом не думал.
   - Когда не думается - лучше помолчать, - строго заметил летчик. Ибо они сейчас начнут стрелять сразу из двух пулеметов, а я как назло растеряюсь.
  
   - Ладно, ладно, только не поворачивайся к ним задом, где я сижу.
   Че мог бы добавить очередь вслед за Врангелем, но забыл, что и у Максима есть предохранитель, и более того, капитан успел предупредить его об этом, но Че по запарке, находящийся сиськи-миськи мечтами то в Лас Вегасе, то в Монте Карло, то вообще чуть ли не на Аляске на сборах золота вместе с Джеком Лондоном, - то и подумал, что предохранитель - это вышибала у кабака, только в его музейном виде, как делают некоторые ради экономии, что значит:
   - Просто чучело. - И не найдя его, пропустил мимо самолет Пита, но осознав с помощью мата капитана, что, мол:
   - Вот она, вот она, - замаячил почти целую ленту по самолету Кетча с Майером, и:
  
   - Отрубил ему полхвоста. Майер хотел тут же выпрыгнуть с парашютом из-за вибрации, но Кетч успел помешать: повернувшись назад, пристегнул наручниками к борту.
   - Это зачем? - даже опешил Май.
   - Муляж.
   - Почему?
   - Не было второго парашюта.
   - Врешь! Вы никогда его не берете с собой, чтобы в случае чего не тащить на себе лишнего едока.
   - Неправда, мы, как все остальные выходцы от медведя - хозяина тайги, берем реципиента, наоборот с собой, как не только сухой паек, но и вообще, даже, как витамины полезно.
   - Ты хотел меня съесть в тылу врага.
   - Мы всегда в тылу, - выдал резюме летчик, что озадачил Мая: значит, понимает, что делает, и даже похлопал его сзади по шлему. А.
   А было не надо, ибо не ожидавший такой фамильярности Кетч, на некоторое время потерял дар сознания, из-за абсолютного непонимания:
   - Кто бы это мог сделать, - если не материализовавшаяся прямо из воздуха Роза Серебряная Нога.
  
   Самолет перешел на автопилот. И счастливой случайности не произошло: прямо на летательный аппарат Пита из мертвой зоны. Но тут подтвердилось рекламное реноме Распи, которое он навязывал самому себе:
   - Счастье - это я!
   И затылком - что удавалось не всегда - заметил приближающийся лай-нер, как незаметно пущенную торпеду по Титанику.
   Распи сначала сделал узелок на память, что надо запомнить фразеологический оборот:
   - Я - Титаник, не тонущий никогда, - потому сыграл Аппассионату пальцами ног на спине Пита.
   И тот понял:
   - Опять Роза мерещится, сёдня, скорее всего, расстреляют.
   И пошел в завывающее пике на пулемет Че, так:
   - Наугад, - но Че решил, что он его заметил персонально, и, не выдержав напряжения побежал.
  
   Точнее, ему так это хотелось сделать, что решил:
   - Сказано - сделано. - Но.
   Но только не на поле боя, контролируемом СН тактически:
   - Лапы его оказались прикованными к ручкам Максима.
   - А болтают, что так делают только немцы! - без эмоций обратился он к Врангелю.
   - Немцев приковывают, а ты это сделал добровольно, но зря.
   - Почему?
   - Маловероятно, что самолет уступит тебе пальму первенства.
   - Так самолет большой - мы будем ликвидированы оба.
   - Да?
   - Ты об этом не подумал, друг милейший?
   - Мне думать не надо, я уже запрограммировал себя перед боем на девяносто восемь процентов.
   - На что, они разобьются раньше?
   - Летчик его выведет из пике.
   - Вы думаете, они уже научились делать мертвую петлю?
   - Эх, мил друг, давно, давно ты не был с нами вместе, ибо они на Северный Полюс уже летали.
   - Да? Я думал, только пытались.
   - Это дискуссионный вопрос, на который у нас мало времени.
   - Так бежать всё равно нельзя - я прикован к пулемету.
   - Хорошо, тогда я побегу, а ты меня прикроешь.
   - Я не согласен, неси меня вместе с пулеметом.
   - Да ты что!
   - А что?
  
   - Умей умереть с честью.
   - Я уже отвык от этих песен, у меня чахотка.
   - Опять? Всё, как было раньше в Ялте: чуть что:
   - Я сегодня занят: я девять песен написал, а сегодня должен закончить это дело, чтобы начать новую главу. Как:
   - Пушкин.
  
   Пит вывел самолет из трассирующей траектории, но поднять его опять к небесам уже было невозможно. Они сели, и Че рванулся, чтобы бежать к нему.
   - Зачем? - хотел спросить капитан, но и сам испытал это сладостное чувство охотника, наконец осознавшего, что не только его собака любит охотится, но и он сам тоже:
   - Вышел родом из дикой и хищной природы.
  
   - Мы должны их спасти? - спросил Кетч у Майера.
   - Кого его?
   - Пита и Распи.
   - Они нам нужны?
   - Летчики всегда нужны, ибо их и так мало.
   - Распи может быть очень опасен.
   - Да, сэр, вы правы, как все остальные, как-то: Врангель.
   - Да, я его помню по Ялте, хотел он меня аннигилировать, ан не вышло, не по усам.
   - У него нет усов.
   - Это не имеет значения, у кого-то, значит, они есть.
   - Вы думаете Бу и Во прибыли для командования южной и западной армиями.
   - Западной под прикрытием Худи и Отто Эс командует в качестве нелегала - консультанта Мо.
   - Это плохое известие, я думал Консультант з - как говорят у нас в Ялте, - Того Звета.
   - Ты не видел у него рога?
   - Мне кажется, я и вообще-то его никогда не видел.
   - Считай за счастие.
   - Интуитивно думаю, что согласен с вами полностью. Чё-то так натурально пахнуло серой. Говорят, нет, честно, сам не слышал, но верю:
   - Мо и съел второго Фью, который родился от СН и Царь Пушки. Правда, не разжевал, а тот так и живет в нем, питается, сикает и какает, как сам Мо.
   - Только в увеличенном масштабе, - добавил Майер.
   - Это логично. Вы это сами придумали.
  
   - Как и ты: получил эти сведения через Ретранслятор с Сириуса.
   - Должен быть еще и Ретранслятор? Никогда не видел.
   - Ошибаешься, мил человек, ибо: видел ли ты меня?
   - Да.
   - Значит, видел и его.
   - Не могу понять, ретрансляционной логики.
   - Это Распи.
   - Так разве вы не говорили, что его надо уничтожить?
   - Может и надо, но именно для того, чтобы прервать связь с Космосом и полностью перейти на автопилот.
   - Вы считаете, в этом случае Земля может перейти в другую систему координат?
   - Будет вынуждена.
   - Там есть Солнце?
  
   - Дак, естественно, ибо Солнце - это я.
   - Понятненько. Вы просто хотите ликвидировать конкурента. А всё остальное про изменение космических координат Земли - только сказки тупой бессмысленной толпы?
   - Нет, наоборот, это и есть главная цель, начавшейся сейчас войны.
   - Северный Полюс, значит, нам уже не нужен?
   - Нет, нужен, ибо окончательное решение должно быть запрограммировано там.
   - Там и напишем на Северном Сиянии: Первый, Первый, я Звезда - перехожу к самоликвидации.
   - Да, это печально, но будет выглядеть именно так, - полной грудью вздохнул Май.
  
   - Так, значит, одна капсула всё-таки уйдет из этой Пере-дел-ки в одушевленном состоянии?
   - И это будет мой Мавзолей.
   - Спасибо, сэр, что оставили там для меня четыре с половиной квадратных метра, буду думать, кото положить на полати. Помню, как в купе из Хермании мы ехали через границу Империи, и попали в Тайгу, смешно, честно, до слез.
   - Думаешь, опять так получится, что опять попадут в дикий лес к медведям и осетрам?
   - Дак, охотно, сэр. Ибо я сам чувствую: цивилизация рушится.
   - Почему?
   - Никто не хочет жить, а наоборот, все жаждут сражений.
  
   Наконец, самолет Кетча устал ждать приземления и перешел в невозвратное пике.
   - Ничего нельзя сделать?
   - Хвост отрублен, сэр, и можно только удивляться, что раньше не завертелись, как кета на перекатах, где ее ловил Эрнест Хемингуэй.
   - С телкой?
   - Зачем?
   - Что значит, зачем? Ибо надо.
   - Нет, сэр, ибо кета, кофе в лесу, сваренный до основания, чтобы затем не было нужды таскать за собой вторяки, кулубника, со своего участка, вино - почти бесплатно - и спрашивается:
  
   - Зачем нам девочки?
   - Дак, мил человек, могут принять за несовершеннолетнего.
   - Если это будет Роза Серебряная Нога?
   - Конечно, это хуже, ибо секс ей разменяют расстрелы.
   - Вот напророчим, упадем через несколько секунд она и возьмет нас в плен.
   - Не думаю, что после такого падения нас можно будет еще и изнасиловать путем расстрела.
   - Я думал, вы сможете что-нибудь сделать, как тогда в море при перелете Зальцбург - Ялта.
   - Здесь нет мели.
   - После дождя бывают овраги полные водой, как настоящие морские заливы.
   - Тогда надо поискать, спасибо, что напомнил. - И он провел правой лапой по запястью левой, и выше - до локтя.
   Скорее всего, было что-то видно, ибо зачем играть в имитацию в нескольких секундах до Земли?
  
   И Батька Махно, что было ему совершенно несвойственно, схватился за голову:
   - Самолет упал в болото, где его сторожила СН, а он сам, как человек умный и логичный у первого грохнувшегося летателя.
   - Что?
   - Дак, сэр, мы груши здесь долго обивать не намерены.
   - Она идет сюда?
   - Пока издали наблюдает в бинокль.
   - Тем не менее, самолет погружается в пучину сомнений, и нам придется сдастся, - сказал Майер.
   - Нет, сэр, я живым ей не дамся.
   - Если всё-таки попадешь, я вот что тебе советую.
   - Да? Если что-нибудь не до абсурда своеобразное, я вас тоже спасу, если за вами придут даже в мав-зо-лей.
  
   - Скажешь, что ты ее сын от Царь Пушки, и так как быстро вырос, то бежал от Мо, ибо мечтал еще в Царь Пушке летать, как заведенное ей ядро.
   - В это даже я не верю - она же, как я сам видел, да и слышал немало, не верит даже в инопланетян, а считает всех местных чертей, мутацией обычных местных придурков.
   - После твоих слов, милый гурман человеческих подробностей, даже я заикаться начал, и теперь не могу даже под присягой заверить:
  
   - Кончала она Сорбонну полностью, или запедалировала так и не начав.
   - Это хорошая мысль. Ибо не означает ли она, что можно повернуть время вспять?
   - Чтобы мотаться всю оставшуюся жизнь между Сибирью и Зальцбургом? - Май принял вид человека, размышляющего над Розетским Камнем:
   - Хватит ума его не читать, или любопытство возьмет верх?
  
  
   Глава 30
  
   Тем не менее, их выудили обоих, хотя Кетча ловили дольше.
   - Что ты там пытаешься поймать, малыш? - промяукала с берега СН, - подземный ход бывает только под землей, под водой - никогда. - И добавила какому-то сотрапезнику, подавшему ей фляжку с зеленью, скорее всего, приворотной:
   - Пусть полазиет по дну, помучается, чтобы потом мог быстрее сказать:
   - Да, милая принцесса цирка.
   - Именно цирка? - слегка опешил реципиент.
   - Ну, если вы звери, кто я тогда по-твоему?
   - Я думал, лебедь белая.
   - Да? Ты кто вообще?
   - Прислали намедни помогать тебе ничего не делать, - ответил мужик.
   - Племенной, что ли, аль из батькиных истуканов?
   - Нет, милая, я из Центра.
   - Связной?
  
   - Отлично, потому доложишь, кого куда надо направить, но я уже интуитивно знаю: половину в Сибирь, а вторую здесь расстрелять.
   - Я не читал всей сведений подробно, ибо французский мне как родной, мог бы на слух запомнить, но, думаю, всё иначе, так как.
   - Об этом расскажешь потом, и именно на родном тебе французском, - и хотела, как обычно задать несколько вопросов реципиентам.
   Но ее вызвали к коммутатору за срочным сообщением, и парень, приняв командование по умолчанию, рявкнул:
   - Всех на бронепоезд!
   - И этих тоже? - спросил конногвардеец.
   - Так-то бы, да, но вижу только одного.
   - Закинули сеть, сейчас вытащат второго.
   Но Кетча поймали только к вечеру.
   - Что ты там делал так долго, - спросил уполномоченный, - искал подземный выход к морю?
  
   - Нет, я не хотел сдаваться.
   - Почему?
   - Потому что пришлось.
   - Хорошая логика, кажется, я тебя знаю, - ответил Бутлеров, а это был именно он, ибо:
   - Если все здесь, - зачем кому-то еще оставаться?
   Зря это было сказано, ибо он как раз появился. И это был Мирон, он сразу ударил своим бронепоездом по более малогабаритному тем более простому почти паровозу Бутлерова.
   Некоторые вагоны сошли с рельс.
  
   Махно, знавший, что ему предначертано, или выиграть или проиграть Мирону, предложил Бурову отдать ему бронепоезд Бутлерова.
   Они стояли ночью в лесу вдвоем, и даже не курили в целях конспирации.
   - Како отдай, если я у него в плену до выяснения личности.
   - Разведка донесла, что Че сдался Мирону.
   - Да, а я наоборот, другому бронепоезду.
   - Бутлеров не знает, что ты Врангель?
   - Откуда?
   - Действительно. И даже Щепка и Кали - комиссары этого бронепоезда не опознали тебя?
   - Они не комиссары и даже не комиссар-ши, а наоборот.
   Комиссары на бронепоезде Мирона - это Клэр Цет и Роз Люкс вместе с популярным уже Вирусом Ивановским.
  
   - Значит, считай, с Мироном я договорился, ибо имею пленных из той же группировки, а они потянутся друг к другу, как разъединенные полюса магнита.
   - У тебя в плену летчик Питчер и Распутин, возжелавший сам лично увидеть, какие сейчас идут сражения?
   - Да, у меня лично, и я не подчиняюсь СН, у которой оказались какой-то Май и Кетч.
   - Но у них нет самолета, разбился полностью. Тем более, ты не знаешь, кто такой Май.
   - Нет. Да в данной ситуации это и не существенно, Сер. Нога всё равно не оставит их здесь, а повезет на опознание в Кремль, - сказал Махно.
   - Кремль уже здесь, и более того, возвратившись в расположение своей армии ты узнаешь, что Кетч объявил себя Фью - сыном Розы Серебряной Ноги и Царь Пушки. Ибо:
  
   - Сбежал от Мо, который носил его в себе, как декларацию прав независимости, тем более, личной, - добавил Махно.
   - Его научил Распутин.
   - Какой Распутин, он летал с Майером.
   - Это одно и тоже, только еще хуже.
   - Слишком много одиозных личностей, нам даже вдвоем не преодолеть перспективу.
   - Хорошо, давай тогда заключим союз, как Моцарт с Сальери, - сказал Буров - Врангель, - ты предашь меня, но не сразу, а только потом?
   - Значит, ты сможешь договорится с Бутлеровым, чтобы я командовал его бронепоездом, как своим?
   - Как?
   - Скажешь, что надо вступить в мою армию.
   - Но это глупость, ибо ты не за тех, ни за обратных - значит проиграешь, ибо победить всех невозможно!
   - У меня другая логика, - сказал Махно: - Никто не хочет прошлого, и уж, тем более, еще большего прошлого.
   - Значит будущее - это Ты!
   - Да.
   - И тебе не хватает для победы только бронепоезда Бутлерова?
   - Да.
  
   - И все мы будем сражаться за тебя?
   - Да! Впрочем, за исключением тебя. Ты - как Доктор Зорге - глубоко законспирированный агент американской, немецкой, английской и японской разведок - нет, ну, как будто бы.
   - К сожалению, я не знаю, вот из ит: Бы!
   - Тем лучше, будешь - если что - расстрелян теми, или другими:
   - Натурально.
   - Я не за этим сюда пришел, чтобы выполнять твои условия, выслушай мои.
   - Поздно, друг, поздно, вернулась СН, и ищет меня, ты понимаешь, что это значит?
   - Нет.
   - Мне придется с ней жить до победы мировой революции. Так что подумай, что ты выбираешь: моё место, или то, которое я тебе предложил.
  
   Бутлеров был ошарашен предложением Бурова, ибо:
   - Мы так перепутаем все рамсы, основные силы просто-напросто растеряются, куда им нанести главный удар. Тем более.
   - Да, тем более, вы меня узнали, но боитесь.
  
   - Да, ты прав, капитан, я боюсь потерять ориентировку.
   - Нет, полковник, ибо написан уже план предстоящего боя с Мироном, и тебе очень хочется спустить с рельс его намного более тяжелый бронепоезд.
  
   И ужас произошел:
   - В четыре утра по намеченному времени, когда должно было начаться сражение бронепоездов на мосту через Волгу, обнаружилось, что Доктор Зорге ушел на сторону Мирона, но не один, а с Майером и летчиком Кетчером.
   Махно решивший начать атаку с воздуха, ужаснулся провалу, хотя только начала наступления. У него был хороший немецкий новый самолет, но не было летчиков, ибо Распи, хотя и остался сидеть в тюремном сарае, а Пита СН забрала с собой в Кремль, куда ее срочно вызвали.
   К счастью, стреляться Махно не пришлось - Пит сбежал от СН перед самым отходом поезда. И вместе с Махно на этот раз, а не с Распи, которого, правда, выпустили из сарая, Пит пошел на штурм одного из бронепоездов.
   - Мы не промахнемся мимо нашего бронепоезда? - спросил он, протирая глаза, платочком, подаренный Пудреницей перед отъездом?
   - Наш на той стороне реки, - сказал Махно.
   - Что значит, наш, я не понял?
  
   - Вы подумали спросонья, что я один пошел против Мирона?
   - Так, а с кем, собственно?
   - С Бутлеровым.
   - Он об этом знает?
   - Конечно.
   - Нет, точно, или совсем правильно?
   - Есть какие-то подозрения?
   - Он бежал, прихватив с собой Майера и Кетча.
   - Это может иметь какое-то значение для нас?
   - У Бутлерова нет самолетов - он побоится вступать в сражение без авиации.
   - Так мы на что?
  
   - Всё равно, он разозлился, что Врангель увел у него Майера, да и Кетч мог бы помочь. И да, еще раз повторите, кого мы летим сбросить с перевала?
   - Мирона.
   - Отличная идея, но провальная.
   - Почему ты раньше не сказал?
   - Не знал, что в расположение вашей повстанческой армии прибыли секретные агенты Коминтерна.
   - И вот только сейчас ты об этом узнал?
   - Да, потому что они только что прибыли. У нас, - Пит постучал по стеклу, сидевшего сзади Махно, - магическая связь через Орион. И знаете, что?
   - Да?
   - Они уже на бронепоезде Мирона.
   - И ты не можешь его бомбить?
   - Да, сэр.
  
   - Отлично, ибо у нас и бомб нет, ты вступишь в бой только в том случае, если с их бронепоезда взлетит самолет, чтобы напугать мою армию, которая начнет наступление перед восходом солнца.
   - Хорошо, но так запутать ситуацию мог только полковник Бутлеров.
  
   Тем не менее, на этот раз Махно заставил отступить Мирона чуть ли не до Царицына
   И Пит, явившийся на презентацию победы, как Фью, так и ляпнул с бокалом в руке:
   - Это была мечта моего детства: взять Царицын, если не мытьем - так катаньем. И считаю, за неделю управимся.
   Майно, увидев, что командование всей группировкой от него уплывает, как гребной баркас Петра Первого, идущий на штурм турецкого корабля под Веселым Роджером:
   - Не решился отодвинуть его на второй план, - тем более, что, получалось, Фью выступил за белых!
   Он опять ночью встретился с Врангелем - Буровым и предложил:
   - Я тоже не местный.
   - Вот из ит?
   - Уберешь Фью и Майера, и считай - мир наш.
  
   - У тебя поддержка с какой планеты? - спросил на всякий случай капитан, ибо если врет, то тут же станет ясно: не все планеты знает точно.
   И вот это точно, как раз произошло, от волнения, что наступил чай икс, игрек, зет - час решающего поворота истории этого земельного участка под названием Россия в сторону противоположную, не ту которую ей предназначили на Сириусе и Орионе, сторону козла, точнее:
   - Козы отпущения, - не пробьет никогда, Бат ляпнул, как Майер:
   - Их бин Сириус, - но!
   Но Буров не стал пока придавать большого значения этой описке сознания, ибо увидел правду на голове Махно:
   - Длинные волосы его встали дыбом, как лист перед травой, - испугался.
   Он так и сказал:
  
   - Кто-то меня подставляет.
   - Не знаешь кто?
   - Скорее всего, я плохо разбираюсь в искусстве конца прошлого и начале этого века, - поэтому подозреваю или Сезанна или Тулуза Лотрека. Но могу заверить тебя, или даже подписать официальную бумагу, что как только возьмем Кремль, открою там не только уже имеющиеся музеи и картинные галереи Пабло Пикассо и Ван Гога, но этих ребят.
   - Про Тулуза Лотрека это серьезно?
  
   - Я знаю, что он жил одно время с проституткой, и даже после того, как он ее бросил достойная леди попала на помойку, но если знать всю правду, то и на наших потенциальных - хотя еще и живых - произведениях потустороннего искусства - клейма ставить уже почти негде, хотя не скрою и мне одна из них нравится.
   - Надеюсь не Кали?
   - Кто такая Кали? Ах, Кали! Да именно она.
   - Очень достойный выбор, но это невозможно, - сказал капитан.
   - Почему?
   - Просто запомни - нет и всё!
   - Хотя ты мой первый советник, как Распи у Фью - Истопника, я-то сам первее первого.
   Врангель хотел возразить на первый вопрос, но его удивил второй:
   - Так ты думаешь, что Распи на самом деле прислуживал не самому себе, и даже не Президиуму, а Фью Истопнику?!
   - Скорее всего, я оговорился. А с другой стороны, можно считать, что эта информация пришла мне с моей родной планеты Альфа Центавра.
   - Хорошо, тогда я раскрою тебе без долгих предисловий, что уже принято решение сделать из твоей будущей Кали Майера.
   - Что, кого? - опешил до непонимания Махно.
   - Она его любила когда-то и знает многие его загогулины.
   - Чтобы на каждого второго Фью было по второму Майеру, - повторил Бат, чтобы получше запомнить.
  
   Не успели они додумать план, как лучше столкнуть двух Фью друг с другом, как пришло сообщение, что Тро возмутился на последнем заседании Президиума, что его, как человека, совершившего на самом деле переворот против царя, и на этот раз не ввели в действительные члены правительственной Академии.
   И в отсутствии из-за присутствия на разных фронтах Во, Бу, Мо - напополам с Харчиком - в качестве первого секретаря:
   - Взял власть на всех трех опорных пунктах, как-то:
   - На Большой Даче, Малой Даче и в Кремле, естественно.
   Распи не было на Большой Даче, поэтому Тро по воле случая обратился к шляющемуся в тулупе между цветущих лип Истопнику:
  
   - Что здесь происходит?
   - Иду проверить не выпил ли кто мой Хеннесси в дупле.
   - Что-с?!
   - Кажется, ворует кто-то потихоньку.
   Но сдержался, и только спросил негромко:
   - Почему здесь такой бардак, милый?
   -А тебе не милый, - вдруг вякнул Истопник.
   - Ты, что, осмелел, пока здесь никого нет? Распустил вас Распутин. Может тебе еще бабу здесь поселить, а то после пьянки, чай, трахнуться охота?
  
   - Есть маненько. Хотя я по многу не пью.
   - Почему?
   - Если только редко. Во-первых, коньяк энтот дорог, на сигары не хватает, во-вторых, ты здесь не финти, не финти, потому что Распутин больше не вернется.
   - Да?
   - Да.
   - Тем лучше, спасибо за предсказание, которому ты научился у него, но:
   - Такого-то Кузьму я и так возму-т.
   Но сие оказалось непросто, Истопник забегал между монументов импрессионистов, как гробокопатель Адриян Прохоров между могил.
   Так показалось Тро, что он даже остановился, чё-то испугавшись.
  
   Медиум:
   Надо заметить, что многие люди путают имена друг друга, как, например, Саша и Вова. Так и Врангель ошибся, когда сказал Майно, что Кетч объявил себя Фью. Далее выясняется, что это был Пит.
   А с другой стороны, может быть, прав Врангель, и я просто хуже него знаю будущее?
   ---------------------
  
   Начали ловить, но не получилось.
   - Скорее всего, - сказал Харчик, прибывший только что с фронта под Царицыным - он успел взять несколько уроков по нестандартному преодолению континуума у Распи, и ушел по подземному ходу прямо в кремль.
   Тро побарабанил пальцами одной лапы по поверхности другой.
   - Ерунда, он где-то здесь, ищите.
   - Что значит, ищите, я такой же руководитель, как и ты, Тро, сам ищи.
   - Больше никого нет, что ли? - чуть не улыбнулся Тро.
   - Нет.
   Тро вынул из-под сюртучной кобуры маузер.
   - Неужели, друг, ты хочешь меня убить?
   - Нет, идем на поиски Фью, этот Истопник нам нужен живым.
   - Зачем тогда маузер?
   - Чтобы боялся военного человека.
  
   - Если он столько лет ходил в тулупе и пил Хеннесси, курил дорогие сигары, то, уверен - считает себя каким-то Лжедимитрием.
   - Или королем в железной маске - в данном случае, в тулупе - Людовиком 14-м, - согласился Тро. - Ты иди справа, я слева, он спрятался где-то между этих музейных восковых фигур.
   - Это копии картин Пабло Пикассо, Ван Гога, Сезанна и Тулуза Лотрека, признанных на первом же заседании революционного совета шедеврами, предвосхитившими рождение нового человека будущего.
   - Да, и что самое замечательное, именно здесь.
   Картины были выдолблены из гранита или мрамора - если кто понимает между ними разницу, но Тро даже почему-то подумал, именно этим Истопником.
   - Нет, - поправил его Хар-чик, - это сделали первые заключенные новой республики. Вместо Колымы.
   - Вместо расстрела, - поправил его Тро, вспомнив, если не всё, то очень многое.
  
   - Выходи, Фью! - крикнул Хар, - мы хотим только попросить тебя раскрасить монументы. К чему эта серость?
   - Его это не интересует, скорее всего, он вообще не склонен рисовать, тем более, писать то, что осталось на этих картинах от реальной действительности.
   - Ему нужна сама реальность.
   - Да, ты прав, но для чего не сказал.
   - Для уничтожения, я думаю.
   - Если он тебя слышал, - сказал Тро, - считай, подписал смертный приговор.
   - Я его не боюсь, и знаешь почему?
   - Почему?
   - Считаю, что разум не может быть побежден анти-разумом.
   - Ты прав, - ответил Тро, когда они были уже на середине кладбища.
   Я сказал:
  
   - Кладбища? Да, если закрыть глаза это будет намного холоднее Пушкинского музея.
   Кто-то сознательно превратил произведения искусства в кладбище.
   - А этот Истопник здесь, как дома. Нам его не найти.
   - Нет, нет, друзья мои, я здесь.
   И Тро, вынув часы с зеркальным циферблатом, увидел сзади Фью, качающегося с фляжкой в руке.
   Они подошли поближе и, чтобы создать ситуацию почти интимного знакомства обнялись и почти поцеловались.
   - Итак, - сказал Фью, присев у одного памятника, - вы хотите отправить меня назад в Космос, или работать под моей крышей?
   - Первое, наверное, - сказал Тро, а Хар тоже хотел кивнуть головой, но почему-то предложил пока подождать.
  
   - Чего ждать, когда я состарюсь?
   - Простите, мистер Истопник, но вы не можете же ж настаивать, чтобы мы:
   - Мы, - Тро кинул на себя и на Харчика, - подчинялись вам.
   - Почему?
   - Потому что, действительно, вы ничего не знаете, а мы знаем почти все, - резюмировал Хар.
   - Дети мои, - обнял их Фью, - то, что вы знаете, никому не нужно, вот даже этой бабочке, которая летает над моими цветами. Возьмите хотя бы Набокова: чего, спрашивается, ему надо? Вот только эту бабочку, а больше-то ни хера. Как вы себе это представляете, чтобы я ловил вам здесь бабочек, как Набоков Лолит, а вы-то, мои милые, что будете делать, если предположить априори:
   - Ни сеять, ни пахать не можете.
   - Так вы, что нам предлагаете?
   - Ты, - Фью ткнул пальцев в Харчика, - будешь каптенармусом на Зоне, а вы, сэр, вторым помощником начальника колонии по воспитательной работе, - и повернул фуражку Тро козырьком назад.
  
   - П-первый тоже бывает? - едва смог выговорить Троль.
   - Каждый оставшийся в живых после боев с проститутками империализма капитан может рассчитывать на эту должность, как на свою заслуженную пенсию! Чтобы было не как раньше, чинно и благородно, по-старому:
   - Капитан - никогда ты не станешь майором, - а именно:
   - Каждому работнику особого отдела звание майора гарантирую практически:
   - Пожизненно.
   - Мы к этому не способны, нам не надо, - прокрякал Харчик, предчувствуя плохой конец своей карьеры теоретика зажиточной жизни для всего - если не человечества, то, по крайней мере, местного народонаселения - однозначно.
   - Всё дело в том, мой милый Харчик, здесь слишком много народу имеют ген, так сказать, отсутствия в душе этого чинного и благородного чувства собственности.
  
   - По-вашему получается, - обиделся за друга Трольчик, - здесь большинство или разбойники с разных дорог больших и малых, или пьяницы.
   - Да, и более того: это естественно!
   - Почему естественно-то?!
   - Потому они люди честные, неиспорченные цивилизацией индивидуализма.
   - Так вы, стало быть, в свободное от истопничества время читаете здесь разные труды.
   - Только в туалете, ибо зачем мне читать, если я всё это давно знаю, и только иногда повторяю про себя, или вот вам сейчас, чтобы не забыть:
   - Как никто ничего не знал, так и дальше все умрут ослами.
   - Придется тебя арестовать, мил херц, - сказал Тро, - ибо жить тебе стоит, но только для того, чтобы показывать Президиуму, если он встанет на дыбы по какому-нибудь незначительному вопросу.
   - Будешь играть роль Привидения на этой даче, как будто Распутин вернулся, - сказал Харчик.
   - Вы, значит, решили воспользоваться моей идеологией и править сами с её помощью всю оставшуюся жизнь? - улыбнулся Фью одними зубами, и кстати укусил Тро.
   Хар отбежал на несколько метров, ибо маузера для самозащиты не имел, да и всё равно не решился бы стрелять не то что в воробья, а вот даже в этот памятник, на котором изображена Пирамида Майя в виде:
   - Подсолнуха Ван Гога.
  
   - Мы не будем его искать, - сказал Тро, - у меня есть другой план.
   Они поставили сети у несколько деревьев с дуплами, и к утру - правда не этому, а следующему - Фью попался.
   - Зачем он нам нужен? - спросил Хар за вторым завтраком.
   - Скажем, что это Робинзон Крузо, - ответил Тро, поднимая над головой виноградную гроздь, как обещание богатого урожая в этом году. - При условии, что вся нечистая сила будет организована в штабеля дров.
   - Ты прав, Тро, необходимо покончить с предрассудками прошлого не просто так, а по-настоящему.
   - Что это значит? У тебя есть план?
   - Да.
   - Какой?
   - Ты должен придумать план, как это сделать.
   - Так-то бы, да, но я не понимаю, кто из нас главный.
   - Оба. Но я в меньшей степени, ибо буду только говорить, а ты уже, чтобы всё было по-настоящему:
  
   - Делать.
   - Окей. Посмотрю, осталась ли еще у меня валюта в каблуках моих сапог скороходов, в которых я чуть не доплыл до Америки, как некоторые, чтобы скакать там на лошадях за право иметь Свою Землю.
  
   И предложили Мирону, как раз прибывшему из осажденного Царицына для рекогносцировки дальнейших событий, праздничное пред-отходное развлечение:
   - Я уже уезжаю? - спросил этот, в не таком уж далеком прошлом, медведь.
   - Все инструкции уже в пакете для бумаг закрытом, - ответил Тро, и Харчик это подтвердил кивком своих шикарных Эйнштейновских волос.
   Такой голове поверить придется, решил пока что Мирон, так как уже почти перестал бояться подстав, сумев обмануть множество предостойнейших ублюдков, и взять Царицын поперед всех генералов, полковников Бутлеровых, и даже шпион Доктор Зорге с прибамбасами, как-то:
  
   - Кетч и Майер, - чуть ли не бегом прискакали в его неприступную крепость.
   И из-за своей медвежьей тупоголовости не мог догадаться, что в его новой походной офицерской почти сумке уже лежит пакет, рассказывающий:
   - Как лучше сдать Царицын. - Спрашивается:
   - Почему так? - Да, ибо Тро считал - и вообще-то не без оснований:
   - Обмануть других можно только, обманув себя. - Но никому об этом не говорил, не потому, что боялся раскрывать тайну своих будущих побед, а наоборот:
   - Будут наперегонки помогать ему в этом похвальном намерении:
   - Захотят обманывать, обманывать и обманывать его, чтобы потом на следственном дознании честно оправдаться:
   - Мы только хотели тебе помочь, Трольчик.
  
  
   Глава 31
  
   - Во что будем играть? - спросил Медведь - Мирон.
   - Что вы предпочитаете? - решил пошутить после Мадеры Харчик. Мадеру здесь подавали в знак того, что:
   - Всегда заодно справляем поминки по Распи, чтобы никогда не вернулся.
   Ибо, действительно, было такое предсказание в древних рукописях Чернокнижника Аврилакского:
   - Как только люди забудут, что человек умер - так, жди его прихода, однако, в непристойном виде.
   И вот эти слова: непристойный вид живого уже покойника пугал своей предполагаемой неожиданностью.
   - Хочу сыграть в бейсбол, - ответил Мирон.
   Отказать было неудобно, поэтому решили чинно и благородно, как обычно:
  
   - Обмануть, - и подали к счастью не чижика, а городки, - но!
   Стрелять в них надо было не с помощью кидания палок, а:
   - Сбивать стрелами из лука. - И к счастью, не Одиссея, ибо Мирон, скорее всего, сможет его натянуть, а мы нет, - резюмировал Тро.
   И принесли самострелы, принадлежавшие когда-то опричникам Ивана Грозного.
   Вперед выступил один из сопровождающих Мирона воинов из числа амазонок, как насмешливо называл их Тро, по имени Клэр Цет и разумно приурочила:
   - Вместо городков - деревяшек нужна движущая мишень.
   - Спасибо, что вы сами согласились, - ахнули разом Трольчик и Харчик. И все стали наперебой предлагать, кто из их сослуживцев больше подходит на эту роль.
   Но руководство Кремля - в данном случае Большой Дачи - успокоило притаившихся:
  
   - Зверь уже в клетке.
   - Кто он? - всё же спросил Мирон.
   - Так-к, эманационная тень.
   - Отца Гамлета, - перебила нагло Тро другая, прибывшая с Мироном амазонка по имени Роза Люкс.
   - Нет, буду честен, это тень Распутина, пустившего в распыл нашу многомиллионную армию на германском фронте.
   - Он с ним жил? - спросил кто-то.
   Именно кто-то, ибо никто не узнал Майера и рядом с ним Кетча, а за ними капитана Бурова, под видом японского шпиона Доктора Зорге.
   - Это его Истопник, - неожиданно сказал Кетч.
   - Из Хлыстов? - спросил кто-то. Но по невежественности публики дискуссию на около религиозную тему не поддержали. Тем более, что многие подозревали:
   - Такими обсуждениями, друзья мои, недолго докатиться и до нашего, э-э, Маркиза де Сада.
   Как говорится:
   - А есть ли среди вас хоть одна сестра королевы, Маргарита, чтобы при всех хвастаться своими изящной формы титьками? Так только все же ж толстожопые, как милые девушки Александра Меньшикова.
  
   Многие сомневались, что Фью сам вылезет из берлоги, чтобы схватиться в сибирским медведем Мироном, ибо и вообще-то находит только слабые различия между этой Сибирью и той, где настоящих осетров не завозят контрабандой, а ловят сами без специальной лицензии.
   Но он вышел, шатаясь с коньячной фляжкой в одной лапе, и пивной кружкой в другой, как многие решили:
   - С Киндзмараули.
   - С Хванчкарой, - уверенно предположили другие.
   - Я люблю Саперави, - сказала Клэр, ибо к старости начинаю слишком быстро пьянеть, чего некоторые не понимают, продолжая и продолжая меня тащить на свои оргии - банкеты.
   - Это не банкет, - строго сказал Тро, - а охота на дикого вепря.
   - Предлагаю проголосовать предварительно, кто за это мероприятие, кто воздержался, кто вообще не хочет никого убивать, - сказала Роз Люкс.
   - Беги, Фью! - крикнул Тро, - ибо сдаваться просто так нечестно.
   - Почему?
  
   - И знаешь почему? - спросил Тро.
   А ответил Хар:
   - Завалить кролика в клетке не представляет интереса для наших гостей.
   Фью зачем-то сказал:
   - Я должен подумать, - и сел на пенек, в качестве которого использовал подходящую натуру, в виде поставленных один на другой кубов белого и черного цвета. По предвидению Распи их можно использовать в будущем для памятника в авангардистском стиле одного из будущих предводителей местного дворянства, как символ некоторого желания при полном отсутствии возможности.
   - Хотите, я вам сам скажу ваше последнее слово? Пожалуйста:
   - Мир ужасов - это тоже правда!
   - Ты прав, Трольчик, зато никто никогда не разочаруется.
   И исчез.
   Думали:
   - Зря связались, теперь следует ожидать его магического испарения, - но через пару минут Фью открыл огонь сразу из двух маузеров.
   Одной из девушек Майера - в Зальцбургском прошлом, разумеется - пришлось перевязать свою левую лапу предательства, и придвинуться к нему поближе, но пока еще без признания его подлинной личности, а только по непредсказуемой интуиции.
   Буров отвел своих секретных агентов Кетча и Майера в сторону, и ненавязчиво предложил:
  
   - Не принимать участия в этом бале - маскараде.
   Майер возразил:
   - Думаю придется.
   - Почему?
   - Их много.
   - У нас нет самолета.
   - Я сам самолет, - высказал заветную мысль Кетч.
   - Не в том смысле, друзья мои, что нам придется выручать оборванца Фью,
   - В чем тогда? - спросил капитан Буров.
   - Вы не знаете?
   - К сожалению, я могу только предполагать, что СН может прикрыть Фью, предоставив ему в критический момент вертолет.
   Тем не менее Фью ранил Харчика, и до такой степени, что Трольчик решил:
   - Он метит всех, кто был против него.
   - Я не понимаю, кто его научил стрелять? - удивился Хар.
   - До или после того?
   - Ясно.
  
   Далее, самолет с Питом и СН.
  
   Все были в панике, что надеяться на последующее добродушие Фью уже не собирались. Хар даже предложил:
   - Надо заранее построить концлагерь для своих.
   - Что значит, для своих? - не понял Тро.
   - Чтобы свои люди были на кухне, разветвленная ультраструктура подземных ходов для отпусков и поездок с делегациями в Швейцарию.
   - Кстати, положи там мои полтора миллиона долларов на плавающий курс.
   - Ты мне давал взаймы? - удивился Хар.
   - Не взаймы, а я уже потратился на общее дело.
   - А именно?
   - Купил Метрополь, чтобы свои могли там не только кушать, но и жрать по пьянке, не боясь, что их запишут на пленку посторонние люди: писать в Метрополе будут только наши магнитофоны.
   - Они уже есть?
   - Скоро будут. Кстати в них я тоже вложился.
   - Мей би, нам вообще пока отступить в Метрополь? - спросил Мирон. Однако с насмешкой. И высказал заветное - сакральное:
   - Такого-то Фью - я и сам совью.
   Этот призыв, как по мановению волшебной палочки сразу заполонил сознание многих, ибо прошелестело, как ветер:
  
   - Ветро-лет-т!
   - Это Сикорский! - ахнули некоторые члены делегации, уже намедни разведавшие пути отхода туда, куда не доплыл Тро, в Америку.
   Просто многие не знали, что в Америку можно достукаться только на самолете через Северный Полюс и Ванкувер, предварительно, продав за бесплатно Аляску. Многое уже было для этого сделано, но летчики, к сожалению, как и все:
   - Попали на войну. - И что самое неприступное в ней было:
   - Кто с кем воюет, честно, до конца непонятно.
   Именно по этой причине Кетч, как будто был мальчиком, который спрашивает разрешения у папы с мамой, подергал за рукав Тро:
   - Самолет есть?
   - Извини, друг, но тайна известна только мне, ибо мне недалеко, в случае чего докинешь до Тихого Океана.
   - Вы хотите там закончить свой поход?
   - Лучше там, чем здесь.
  
   - Рано сдаетесь, сэр, ибо: дайте мне самолет и:
   - Я найду для вас подходящую цель.
   Но Харчик выказал свою злонамеренную важность:
   - Я буду бить до конца.
   - Что такое конец? - встрял в диспут и Майер. - Ибо: если вы ждете - не дождетесь явления Серебряной Ноги - поднимите голову повыше.
   И ужас пронзил сердца многих, если не всех:
   - В небе без движения и звука висела Стрекоза.
   - Вертолет, - просто объяснил Кетч, - я вам и раньше говорил, что он летает.
   И вот это правильно произнесенное слово:
   - Вертолет, - заставило, наконец, ужаснуться: все услышали его звук, похожий на переходную - перед приземлением - стадию прилета инопланетян:
   - Из неоткрытой еще системы мироздания.
   Тем не менее, Мирон, как фронтовой командарм - сам получивший несколько пуль Фью - встал из-за памятника в подлинном исполнении Тулуз-Лотрека и пошел, на ходу стреляя из двух наганов.
   И попал в невидимую тень Фью. Потом выставил его на обозрение и спросил:
   - Это он?
   Тро тут же подписал приказ о назначении Мирона командующим всем юго-западным фронтом.
  
   И когда Мирон уже отбыл, с неба спустился Пит, убежденный в течение трех дней Серебряной Ногой, что он её сын. Точнее, произошел от нее и от Царь Пушки одновременно. И так и прокашлял, как показалось почти всем:
   - Ня буду я читать тебе морали, истец трона и короны нашей колонии - в прошлом России - однако прошу выложить немедленно все пароле и пароле-пе.
   Многие попадали, а другие решили упасть самостоятельно, хотя ноги, как назло, не гнулись ближе к земле, ибо:
   - Очень хотелось улететь, и не просто улететь, а чтобы никогда не возвращаться.
  
   Фью, похоже, сам испугался, потому что увидев СН, спускающуюся по длинной лестнице с неба на землю для вершения справедливости - исчез. Как резюмировал Тро:
   - Если исчез, то исчез ли навсегда - вот в чем вопрос!
   И Харчик его поддержал, указав на Тро:
   - Такой же, в принципе, беспринципный человек, каким был в априорном предположении Фью - так что, забудем того, кого никогда и не знали.
   После непродолжительного молчания, в течении которого - пока СН еще не коснулась земли своими, вполне возможно, косолапыми лапами - все молча не понимали, кого лучше выбрать на замену толи Тро, толи Фью, толи вообще Харчик и сам был не против возглавить борьбу за независимость от посторонних мнений:
  
   - Ни на что не решились, - да и логично, здесь претендентов на трон было больше, чем желающих подчиняться кому-либо.
   Но Тро все равно был на первом месте, как создатель юго-западной армии во главе с Мироном, а до этого вообще, согласился обмануть Временное правительство, и не иметь его в виду даже после смерти.
   Смерти, имеется в виду, даже самого Пролетариата.
   Такое может быть? Чтобы все были богатыми, и никто не работал. Хотя даже Циклоп Полифем, сын Посейдона творил творог из цельного молока баранов и их овец, несмотря на то, что Одиссей посчитал за лучшее использовать и их, как Троянского Коня. Только там, у стен Трои, чтобы попасть в нее, а здесь наоборот:
   - Лучше уйти незаметно.
   Устройство Земли, к сожалению, таково, что кто-то обязательно должен работать. Хотя не очень понятно:
  
   - Почему нельзя пить одно молоко, зачем обязательно делать из него творог, сметану - так сказать:
   - Легендарные кисломолочные продукты.
   Или все-таки, если у меня, например, и так повышенная кислотность, то могу и как Емеля ждать на печи Второго Пришествия?
   Получается, все больные стали богатыми, а здоровый пролетариат поголовно пошел в машинисты. Что в итоге привело к тому же самому:
   - Как дал ему сто шестьдесят - он и сошел с рельс.
  
   За это всех сослали в Край, чтобы там, наконец, хомо сапиенсы - или хотя бы некоторые из них - нашли себе по немке. А зачем? Так и непонятно толком. Если не считать того парадокса, что в сексе они менее стеснительные, чем мы. А то бывает хочется, а стыдно, ибо скажут:
   - Пейте, ешьте, даже до него, а может и всегда только после. - Получается, опять надо работать, работать и работать всеми, так сказать иво членами.
   Как и было сказано не от хорошей жизни:
   - Одна работа - и:
   - Никакого удовольствия.
   Поэтому и нужен:
   - Монтаж аттракционов. - И знаете почему? Потому что он всегда был.
  
   - Жаль Мирона отпустили, - сказал Майер, - здесь больше никто не умеет убивать. Впрочем, прошу вас, леди, попрощаться, ибо, понимаю, вы согласны пойти в последний и решительный бой.
   И Клэр Цет и Роз Люкс, как заведенные куклы повернулись к Майеру в изумлении: узнав его они уже были способны на многое. Но пока только обезумили Тро и Ха, прицепив к их ногам тяжелые камни, как сказал разглядывая это действо профессиональных киллерш Доктор Зорге:
   - От памятника будущим поколениям. - И пока Пит не посадил вертолет, вступили в бой с Серебряной Ногой.
   - Это ваши люди, доктор Майер? - спросил Доктор Зорге. И добавил: - Они погибнут.
   - Нет, им удастся уйти только покалеченными.
  
   И они действительно задержали высадку Пита, ибо этот парень не хотел сажать вертолет, чтобы в случае опасности можно было быстро улететь. Так думали Земляне, те, кто наблюдал эту скоропостижность среди пирамид Ван Гога, но не сам летчик. Он хотел сразу дать понять новому поколению летательных машин, что научить их кроме всего прочего:
   - Еще и стоять. - Не как лошадь у чапка имени Достоевского, а чинно и благородно:
  
   - В одном только воздухе.
   Несмотря на то, что Роза СН была милитаристской женой Майера, или, если иметь в виду только одно содержание без формы:
   - Он был жрецом на Зиккурате Пирамиды Майя - имеется в виду не на небе в районе Альфы Центавра, или даже Ориона с его собакой Сириусом, а здесь, и не так давно, как надеются многие - считай:
   - Рукой подать, и опять тама, - она хотела хотя бы чуть-чуть побыть и самой в роли правительницы, пусть и своего доброго сына Пита, родившего после ее падения в Царь Пушку.
  
   И что удивительно, Пит поверил в свою реинкарнацию, ибо:
   - Я и тогда смогу же ж летать, как Говард Хью. - В том смысле, что:
   - Хочу летаю, а хочу думаю, или вообще: женюсь на Аве Гарднер или Мерилин Монро.
   Хотя Мерилин Монро - это другая миловидность, но ту прелестную леди я когда-нибудь вспомню, - ибо:
   - Что мы помним, то существует. - Ибо:
   - Те, кто был и заставляют нас жить.
  
   Если кто не понял, СН была змеей, спускающейся по уступам пирамиды в каждый даже солнечный день, предназначенный для жертвоприношения, а Май - главным ее жрецом.
   Теперь жрец древней Пирамиды намеревался перейти в более высокую реинкарнацию, именно в сословие верховных правителей, которым хоть кол на голове теши, а только они умеют это делать.
   Увы, но в теорию Харчика сии миловидные соображения пока что не укладывались. И.
   И он решил остаться. В отличие от Тро, который тоже прикинулся:
   - И я остаюся с тобою, родная на веки страна, не нужно мне солнце чужое, чужая Земля не нужна.
  
   Он уже решил, что не только по древнему преданию, но и вообще, по логике уже прущихся из всех дыр событий мирового масштаба:
   - Попасть на землю обетованную можно только через Северный Полюс. - Следовательно, что знаю я, скоро узнают многие, и телег там будет не меньше, чем в прошлом веке при раздаче бесплатных земель на Западном побережье Америки.
   Я там построю еще один Голливуд, если еще не поздно, а так, в принципе, всегда успеется открыть казано, заплатив индейцам кока колой. Или построю в Испании крепость, найму колдуна, чтобы отфильтровывать на начальном уже этапе реципиентов, - только вот кого? Майера, Фью, СН, или, авось еще есть кто-то умнее всех, скрывающийся до последнего времени в самой Америке.
   - Не Говард Хьюз? - спросил кто-то, находящийся недалеко от его левого уха.
  
   РСН тут же предложила Тро показать подземный ход:
   - Отсюда до Кремля.
   - Скорее всего, милая, отсюда, именно от-сюда, Харчик обвел владения Большой Дачи, как свои собственные - хотя и в мечте:
   - Нету ходя, как прохода.
   - Что это значит, изъясняйся, пожалуйста, при мне культурно!
   - Дак, милая синьора, и так уже выше крыши летаю, - пропел Харчик, как арию в одном из сочинений Чайковского.
   - Или ты хочешь, чтобы я звала тебя Голубой?
   - Лучше Синий, - ответил Хар, добавив: - Если вы уж так любите небесные цвета, то полюбите и их бурю! - Но увидев побледневшие лица сотрапезников - а уже несли трех быков в стиле Алисы в Стране Чудес, - или как её там? Звали, эту герцогиню сексодрома? Вильгельмина, кажется.
   - Не сходи с ума раньше времени, Харчик, - посетовала Серебряная Нога, - ты мне еще будешь нужен.
  
   - Я не гожусь для жертвоприношения, милая, - промямлил теоретик логических построений Батьки Махно, согласно которым:
   - Пролетариат - даже деревенский - от природы такой, и изменить его в лучшую сторону всё равно не удастся.
   Мне вообще кажется, что он произошел именно от вас, милая, только есть одно противоречие:
   - Как попал сюды-твою еще раньше, чем намедни?
   - Дуркует, - сказал Пит своей маме царице, э-э, почти небесной.
   Ибо:
   - Небо большое, и более того, настолько, что и Сириус может показаться задворками бабы Насти, или бабы Нюры, куда они еще маленькие ходили играть в прятки.
  
   - Пусть он лучше жарит быков, - сказал Пит своей маме, ибо я не люблю рассуждения про бедных, которые никогда не смогут стать богатыми. - И добавил: - Более того - как говорится - это им и так позарез не нужно.
   - Можно, но не думаешь ли ты, мой милый, что Харчик может приманивать в наш омут и рыбу более опасную, чем он сам?
   - Думай сама, мама, но я хочу, чтобы моё хребтовое мясо, которое так любил Одиссей благородный, жарил Харчик. Ну, один раз!
   - Охотно, охотно, но у нас есть еще заповеданный Вилли бык, в:
   - Котором жарят.
   - Третьего нет?
   - Есть.
   - В нем трахают, - сказал Доктор Зорге, капитан Буров, Майер решил пока не искушать судьбу, и не навязываться, как говорили индейцы до создания на их территории казино, в:
   - Сыновья Большой Медведицы. - Ибо:
   - За ними и пришли охотники.
  
   - Мэм, - попросил Май, - там раненые гости нашего государства, не могли бы вы и их.
   - В каком смысле, добить?
   - Хотя бы перевязать, мэм, - высказал Кетч, просто по той причине, что уже - можно сказать, чуть ли не с самого детства, потерявший способность точно идентифицировать Клэр Цет и Роз Люкс от Щепки и Кали.
   - Хорошо, хорошо, я имею в виду, если ты точно сводный брат моего сына, - пусть используют второго - нет, пока что третьего быка.
   - Но мы договорились, только после санчасти! - воскликнул Кетч.
   - Милый мальчик, так это для них лучшая санчасть, - ответила эта Медуза Горгона.
   - Когда трахают и даже не берут за это денег? - удивился, удивляясь сам себе Тро.
  
   Осталось только найти тех, для кого приготовлен второй бык, подумал, однако, со страхом, даже Майер.
   Но, к счастью, не забрали даже капитана Бурова, РСН только внимательно посмотрела на Тро, и он понял без слов:
   - Я и буду смотрящим за вторым быком, в котором жарят, чтобы голос быка издавал победные звуки Марсельезы.
   - Да, Тро, пусть поют все, так будет по-честному.
  
   Всех остальных заставили рыть землю, чтобы найти проход в Кремль, но по наводке Хари:
   - Через Малую Дачу.
   В том числе и Майера, Бурова и Кетча.
   - Она о нас забыла, - сказал Кетч.
   - Просто не вспомнила нарочно, - сказал Майер.
   - У нее не было другого выбора, - сказал Зорге.
   - А именно?
   - Ты попросил за Клэр и Роз, - и пряники у нее кончились, она своей волей могла только отправить нас в один из быков, а свободным остался на сегодня только тот, в котором:
   - Жарили.
   - Жаль, - пошутил Кетч, - она не захотела, чтобы мы сегодня пели Марсельезу.
   - Не надо так шутить, парень, - сказал Доктор Зорге, - напророчишь.
   - Она занята.
   - Одна из ее эманаций могла остаться здесь неподалеку.
   - Зачем, для прослушки?
   - Точно!
   - В том-то и дело, что точно, - прошептал капитан, - к нам направляются двое с автоматическим оружием.
   - Достукались.
   - До-причитались.
   - Допрыгались.
  
   - На Малой Даче должен быть самолет, - сказал Майер, как все участвующий в уборке мусора, появляющегося и появляющегося в огромных количествах при рытье тоннеля, как будто кто-то - кто изобрел здесь машину, как крот для рыться подземных ходов - нарочно не придумал вторую для уборки, как именно для того не придумал, чтобы всегда было:
   - Кому выносить его и вывозить.
   И так устал, что спросил предательницу СН - раньше она была с ним на хорошей связи:
   - Почему мы не пошли, как все приличные люди прямо на Набережной, вдыхая полной грудь воздух свободы?
   - Свободу надо видеть, - ответила подземно-небесная леди, а для этого что надо? - и ущипнула Майера за ухо, просто не в силах сдержаться. И видя, что после её ухаживания, Май даже не ищет вдохновения, снизошла, объяснив:
   - Нужен народ для жертвоприношений.
   - Рабы? - встрял Доктор Зорге на свою голову.
  
   - Так-т, а ты вымоешь ноги и ко мне в опочивальню.
   - На минус тринадцатом? Так это когда еще будет!
   - Как раз к утру поспеете.
   - На Малую Дачу, значит, не пойдем? - удивился даже Майер.
   - С минус тринадцатого имеется уж готовый проход, правда в ином измерении.
   - Что это значит, милая?
   - Пойдете за мной, как тараканы.
   - Это не страшно, - высказался и Буров - Врангель, если иметь в виду, дорогая принцесса, что хотя бы на днях, если не сразу, мы превратимся опять в людей.
   - Так хочется быть человеком?
   - Не могу придумать ничего лучшего.
   - Не могу придумать ничего лучшего! - повторила РСН злобно. И добавила: - Увидите вам же будет лучше.
   - Ты хоть намекни, принцесса, - мяукнул и Майер.
  
  
   Глава 32
  
   - Ты гений, Моцарт, и сам того не знаешь, - сказала СН, - ты именно будешь котом, а твой приспешник, как его там - знать не хочу - собакой Пиратом.
   - Вот из май нэйм?
   - Мурка.
   - Я не член организованной преступной группировки, тем более мне некому стучать - я сам главный.
   - Вот также говорил Сократ, пока не вынужден был покончить с собой, - посоветовал пока что одуматься СН.
   Нет, честно, прими мои условия и будешь жить вечно.
   - В Мавзолее?
   - В Мавзолее, но живым, а не мертвым!
   - Сначала надо обсудить достопочтенная леди, каково будет его меню на каждый день, и как вы будете скрывать от окружающих, что покойник, - а:
   - Ест-т.
  
   - Нет, Май, ты кому доверяешь вести переговоры о своей после сегодняшней жизни?! На нем же черным по белому написано - белый! И вообще, я думаю, это Врангель. Давай так, пусть выступит на фронт и сам найдет своего противника, тогда посмотрим, была ли я неправа.
   Нет, честно, пусть поднимается наверх, и проваливает, а я позвоню на вахту и его выпустят как человека.
   - Как человека?
   - Наверное, я забыла сказать, что и на вахте стоит уже ретранслятор Тесла, превращающий пока что, к сожалению, хомов только в тараканов.
   - Почему к сожалению, милая?
   - Я бы хотела бабочек, буду ловить их как Набоков, и трахать, трахать и трахать.
   - Боюсь - это только легенда для народа, на самом деле, ты будешь их убивать, и даже, не как биолог Набоков, цианистым калием - практически мгновенно - а резиновой хлопушкой.
  
   - Мей би, но не о том сейчас речь.
   Прибежал Харчик, бывший на побегушках и со слезами на глазах сообщил, как он выложил:
   - Скорее всего безрадостную вещь:
   - Кетч убежал.
   - Кетч, Кетч, Кетч - летчик? Он угнал вертолет моего сына.
   - Нет, мэм, вертолет, как Белку - слуги стерегут.
   - Не будем пока что разбираться, кто такая Белка, но закономерный вопрос всё равно возникает: на чем он летает?
   - Он не летает пока, мэм, а только ползает.
   - Хочет завести разбитый самолет с разбегу?
   - У вас ума палата, мэм, именно, именно так: землекопы таскают самолет перед дворцом Распутина, надеясь улететь всем вместе хоть на крыльях, и даже без подвязки.
   - А ты, что не улетел?
   - Так я уже конченный человек, мэм, могу жить только здесь, аль в Кремле, может быть.
   - Твоё место с этих пор только под землей. Протянешь дольше.
   Скоро прибежал и второй гонец, Тро, продышавшись он почти пропел:
   - Немцы бомбят наши города.
   - Уже?
  
   - Кетча захватили, оказывается, драматурги далекого прошлого Худи и Отто С, и как гости празднества поступили вероломно.
   - Кто может с ними сразиться?
   - Только Бат - Батька Махно, да эти севрюги Майера Щепка и Кали.
   - Они настроены ко мне слишком индифферентно. Кто-нибудь еще есть?
   - Ван Гог есть, - но может только в приложении к этим миссионеркам Мая.
   - Хорошо, мистер Майер, на вас я возлагаю победу мировой революции, идите, и не просто идите, берите с собой Ван Гогов, Щепок - шекспироведов, Кали - на дипломатически - сексуальном уровне.
   - Щепку, чтобы без секса, если только с Че?
   - Обязательно с сексом, иначе эти, так сказать, дипломатки - сочинительницы, не смогут думать нормально.
  
   - Отдайте мне моего летчика Пита, - сказал Майер, - только преодолев Северный Полюс смогу я завоевать, э-э, полмира.
   - Полмира мало, - выплюнула СН, - мне нужен весь мир. Более того, я не могу отдать тебе моего сына Пита.
   - Если для тебя это тайна, то я раскрою ее: Пит имеет в образе твоего сына и вторую эманацию - Фью.
   - Это какой Фью, Истопник, что ли? Боюсь, он мне годен только в деды Мазаи.
   - Нет, Фью молодой, расторопный, которого и родила ты от Царь Пушки, но имеющего и небольшой сдвиг по фазе, что он же одновременно и летчик Пит.
  
   - Почему?
   - В том смысле, что зачем? Да затем, дорогая синьора, что завидует мне, летать хочет, но чтобы уж не как я, а:
   - Сам, - закончила СН. И добавила: - В принципе это возможно. Но так получается, что я и отдам тебе их обоих.
   - Есть способ разделить их на время, - ответил контрразведчик Буров.
   - Как? - мяукнула РСН.
   - Внизу в шахте дачи Распутина есть амёбообразный сгусток лавинообразной плазмы, по причине наличия которой Распутин и появился здесь на Большой Даче. Как говорят некоторые ученые:
   - Настоящий синхрофазотрон, почти как коллайдер, хотя некоторые и сомневаются, что намного больше.
   - Надо допросить их еще раз.
   - Умерли пока что все, кто его видел.
   - Откуда тогда он здесь взялся, или упал с неба еще до строительства самой дачи?
  
   - Авось кто-нибудь и знал, Распи, мэй би, но есть и обратные мысли.
   - А именно?
   - Просочился сквозь Землю из Америки.
   - Скорее всего, это просто нефтяное пятно, - выдал свою версию подспешивший Тро.
   - Отлично, если это простое нефтяное пятно, то ты, Трольчик, пойдешь и покажешь ему моего сына Пита - Фью - авось и правда он их разделит, хотя бы на время.
   - Люди, его посетившие перестают думать своими головами, они дают клятву верности чудовищу, - сказал уныло Харчик, как будто боялся, что и его пошлют к этому опознанию.
   - Я знала, - сказала СН, что где-то здесь недалеко есть существо, запускающее Минотавра в лабиринт человеческого сознания.
   - Будем искать.
   - Это кто сказал?
  
   - Ну, и правильно, не говорите, но вот уж таких шуток после этой аудиенции больше ни у кого не будет.
   Больше всех визжал Харчик, боясь до ужаса расставаться не просто на ночь, а навсегда со своей теорией познания, что нет ничего лучше, если:
   - Земля будет принадлежать народу,- без права ее выдачи ему кем-либо, тем более какими-то институтками.
   Пришлось опять его бросить в шахту, где копошись люди, стремясь к минус тринадцатому этажу.
   - Путь сдохнет ослом, - так и плюнула с досады СН.
   Но Тро поперли причащаться его излучением в качестве контрольного экземпляра.
   - Так я же на связи с Кремлем, у меня там свою люди недалеко, в Метрополе, без пароля никому не скажут правды.
   - А так ты уже не сможешь ее скрыть, - буркнула РСН. - Ибо: всё, что ваше - будет наше!
   - Спасибо, благородная синьора, - промямлил, притворившись покорившимся Тро, но уже войдя в помещение - сбежал и выпрыгнул прямо через мансарду, боясь, что от ужаса не найдет местонахождения самого её этажа.
  
   Тем не менее, все остальные спустились. Это было долгое путешествие, как показалось многим, что капитан контрразведки пошутил:
   - Как в Америку едем, может и Северный Полюс нам больше не нужен?
   Но тут как раз и остановились.
   Чинная и благородная очень большая комната, к счастью некоторых - не шести, а пятигранник, хотя разница между ними и небольшая. И.
   И в середине ее лужа, как из нефти.
  
   - Может быть, это и есть нефть? - спросил Пит, ради которого они и пришли сюда, чтобы разделить его сущность на да существа.
   - Я так и думал, что это только враньё Распутина, - сказал Майер.
   Но тут лужа немного засветилась, и обнаружила нахождение в ней разных по величине органов.
   - Да, - резюмировал Харчик, - это человеческая клетка.
   - Именно человеческая? - спросил Май.
   - Нет, конечно, не обязательно, просто я сразу выразил своё пожелание быть ей с нами, так сказать, на одном уровне.
   Лужа вдруг стала выше и больше, что им пришлось отступить. Но она продолжала наступать. Потом остановись и некоторые услышали внутри себя предложение:
  
   - Сдасться добровольно, - что было понятно, как искупаться в ней.
   Но даже Майер и СН - не решились. Почему? Очень было страшно. Тогда Амёба начала уже беспрерывное движение и докатилась до самых стен. Все превратились ее митохондрии и другие структурные и энергетические образования. Кто-то, кажется, попал даже в ядро.
   Но вышли все как из бани, чистенькие и аккуратненькие, как огурчики, помидорчики и морковки, даже пива выпили с воблой в буфете для не слабонервных:
   - Каждый должен был съесть воблу или рака, похожего, как две капли воду на соседа, стоящего рядом с ним у барной стойки.
   Майер, как теоретик, даже пояснил:
   - Это, чтобы не тошнило в реальной жизни.
   - Думаю, реальность - это как раз то, что здесь происходит, - сказал Буров.
   Стали считать контингент.
   - Сходится? - спросила СН. И добавила: - Не надо было отпускать этого окуня Тро, он-то уж всё бы записал.
   - Да, пусть бежит, туда ему и дорога, - сказал, как из небытия появившийся мальчик с усами. И вырос прямо на глазах в вылитого Фью-Черса.
   - И Пит здесь! - радостно резюмировал Май.
   Значит, точно, у Распутина был не только в голове бардак, но и сидел он на настоящем коллайдере. Вот жулик.
   - Почему жулик?
   - Имел право не только врать, но и говорить правду.
  
   Ужас всё-таки произошел. Новый Фью-Черс, который получился. Да такой молодцеватый и удалой, что во время пира, который был устроен по поводу, что:
   - Теперь нас уж точно не взять недобиткам местного герцогско-царского производства, - улетел вместе с Питом - так сказать, не успев почти и расстаться - на вертолете.
   Опять - если уж очень надо было - поймали Тро в Метрополе, сам капитан Буров за ним съездил, и как он сообщил:
   - Слезно уговорил командовать нашей армией на южном, а возможно - частично - и на западном направлениях.
   Более того, там же в Метрополе во время пирушки собственноручно подделал приказ о назначении Троль-чика:
  
   - Главнокомандующим.
   - Так, зачем было приказ подделывать? - не поняла даже СН.
   - Настоящему он всё равно не поверит. За мою подделку всё равно долго судиться придется, так что это его успокоило.
   - Более того, мэм, - обратился еще раз к СН Буров, - Троль сразу понял, что происходит почти светопреставление.
   - А именно?
   - Дело в том, что первая мировая война с немцами можно считать, что уже кончилась, а это, следовательно, Худи и Отто С уже начали вторую мировую. Так бывает?
   - Это вас надо спросить, бывает ли так? - немного зачесался даже Майер. - Ибо просто так не лезет уже ни в какие ворота:
  
   - Не успела кончиться одна, а уж началась вторая, - сказал Харчик.
   - Скорее всего, Тро ошибся, - сказал Майер, - как человек, не прошедший смирительную рубашку коллайдера в виде его клятвы Амёбе, он совершенно не мучается совестью, что может иметь в своей башке неправильную информацию.
   - Авось - это вообще дэза, - сказал и капитан.
   - Таких дэз не бывает, - сказала Кали пока что в роли вольной слушательницы. В том смысле, что говорить могла только в ветки дуба, как желудь, но обязательно предварительно раздевшийся до гола. Но, как говорится:
   - Не нас надо было пугать этим. - Тем более, что их уже было четверо, ибо если уж двоится, то чтобы было, как было:
  
   - Если Адам, то и Ева, если Каин, то и Авель.
   Что значит, по всей форме с маузерами через плечо, и пулеметными лентами крест-накрест ее стерегли члены женского батальона Клэр Цэт и Роз Люкс.
   СН это не польстило, ибо она могла рожать вообще - как думали многие - от любого проходящего мимо предмета. И только печалилась, что не понимает:
   - Что есть мужчина, а кто женщина - просто ни в чем не видела разницы, поэтому попросила - так мягко - передать Тролю:
  
   - Не будет побед - он сам будет трахнут, как незаурядный полдник.
   И причащаться к Аму не потребуется спускаться в подземелье Распутинского дворца. Хотя на установку новых фильтров туда надо ходить каждый месяц, как было записано в личных медицинских книжках всех посвященных членов.
   Под шумок дискуссии, начатой Харчиком, несмотря на его утопический вид:
   - Может ли начаться вторая война, если еще не кончилась первая, - Майер сбежал Кетчером на недоделанном самолете.
   - Мы не сможем вылететь даже за границу штата, - сказал Кетч.
   - Это еще не Америка, мой милый, - обрадовал его Май.
   - Думаю, вы правы - это всегда не Америка.
   - Зачем тогда полетел?
   - Так на Земле умирать толку мало.
  
   Майер сообщил Кетчу координаты аэродрома, где стоял в готовности к перелету Москва - Северный Полюс - Канада самолет Говарда Хьюза, конфискованный Тролем за недостаточную уплату налогов.
   - Как он только успевал и налоги еще собирать, - удивился летчик.
   - Так, мил человек, Кетч, этот парень потому и смог убежать от Моисея под горой Синай, что не только хорошо бегает, но и.
   - Да?
   - Существует, к сожалению, как это почти повелось уже среди людей избранных, не только в одной эманации. Например, вчера его чуть не утопили в болоте, а сегодня:
   - Ар-рмией командует.
   - Я что-то не могу вспомнить ни одной его утопической идеи, - сказал Кетч.
   - Да?
   - Да.
   - Значит, он сохранил их на случай бегства За Рубеж.
   - На себе много не упрешь.
   - Ты слышал про Рокфеллера?
   - Не думаю.
   - Так вот он говорил: если Черчилль ездит даже в Африку с ванной, французским коньяком и кубинскими сигарами, то и я имею трех таких же ипохондриков, похожих на трех волхвов, как-то:
  
   - Процент, банк, дивиденды.
   - Как, как?
   - Хорошо, повторю еще раз:
   - Процент, осел, банк.
   - Это означает, что любой еврей, если он не такой же осел, как Моисей, отвезет ваши деньги даже из пустыни за маленький процент, если впереди будет мысленно видеть банк.
   - Я слышал другое.
   - От кого?
   - От Бабеля. Что Рокфеллер настолько много врал, что никто не мог поверить:
   - Этот человек никогда не говорит правду.
   Или, что тоже самое, у него не только, как у девяти евреев три гроша нельзя заработать, а вообще нельзя.
   - Но ему верили.
   - Потому и верили, что не могли поверить, что так бывает.
   - Нет, может быть, я сяду за штурвал, а ты закончишь за меня летние тезисы по поводу того, к кому мы должны пристать в этой войне: к Мирону или к Врангелю.
  
   - Лучше к Врангелю.
   - Почему?
   - Я его знаю, Врангель мне друг.
   - Мироном уже командует Троль, поэтому тут две несовместимости против одной.
   - Вы забыли про третью несовместимость из-за которой мы и летим в район боевых действий.
   - Нет, этих ребят - Худи и Отто С - мы встретим как раз на генеральной трассе перелета:
   - Через Северный полюс.
  
   Далее бой в Коммунарке, где стоит самолет Говарда Хьюза. И идет расстрел Бабеля, а возможно и Мейерхольда.
  
   - Приземляйся, Кетч, я чувствую самолет.
   - Да? Почему я не чувствую?
   - Тебе везде они чувствуются, поэтому ты сомневаешься.
   - Кстати, кого-то вывели на расстрел.
   - Надо узнать, кто там комендантом.
   - Есть разница?
   - Да, некоторая есть, к сожалению. Ибо это Мирон. Похоже, ему решили устроить психологическую проверку на стрессоустойчивость в сражении с Врангелем.
   - Очень странно, - сказал Кетч в последний раз ложась на крыло, ибо из самолета уже сыпались некоторые его части.
   - Почему?
   - Ибо расстреливают как раз Врангеля. Видимо, решили не испытывать судьбу, арестовали по пути на фронт.
  
   - И именно Мирон. Вот оно сражение между ними закончилось не начавшись даже.
   - Думаю, еще начнется.
   Рядом с ним стояли по бокам Бабель и кто-то еще.
   - Вы узнаете этого человека?
   - Нет.
   Расстрел пока прекратился, самолет покатился, до будки часового на выходе, а они чинно и благородно подошли к расстрельному списку.
   - Это кто? - спросил Майер.
   - Дак, дед Пыхто естественно, - ответил Мирон. И добавил: - У вас есть тугаменты?
   - Да, они в самолете, потом взглянете.
   - Тем лучше, - ответил Мирон, - если их так нет - нам же лучше: расстреляем и вас заодно.
   - Вот этого вы зачем расстреливаете? - спросил строго Кетч.
   - Так это поэт.
  
   - Да вы что! - ахнул Кетч, он еще почти в прошлом веке спился и проигрался в Лас Вегасе и кроме Трех Сестер милосердия больше ничего не помнит.
   - Здесь тюрьма, а не публичный дом для плейбоев, - рявкнул Мирон, - расстреляю всё равно кого-нибудь.
   Но Кетч не унялся и спросил:
   - Может быть, вам лучше козу трахнуть, сэр?
   - Ладно, ладно, - удержал Мирона Майер, - он только просто предложил, без всяких аннексий и контрибуций, в том смысле, что никаких обязательств это на вас не налагает.
   - Кто третий, тоже поэт?
   - Да.
   - Может лучше заставить их лодки смолить?
   - Так жрать будут просить, тем более, что смолы на всех не напасешься. Ибо, да, друзья мои - все оставшиеся в живых будут причащены общей смолы для окуривания от блох капитализма.
   - Вот из ё нэйм?
   - Это секретная информация доступна только посвященным на Большой Даче на её минус последнем этаже.
   Ну, а третьим было Врангель.
  
   Бабель, Че и Врангель стояли перед расстрельной командой и:
   - Мирон отменил расстрел.
   От радости, что никого больше не надо спасать Кетч побежал за Майером, который с планом в руке шел в направлении самолета Говарда Хьюза. Вероятно, он был спрятан под землей, ибо на ее поверхности не наблюдался абсолютно.
   - Здесь поблизости нет рощи, где можно спрятать самолет? - спросил Кетч, еще не догнав Майера, телеграфиста, почти бегущего прямо с лентой в лапе с экстренным сообщением для Мирона.
   - Да.
   - Где?
   - Там.
   - Там? Ничего не видно.
   - Вырубили, - выдал, скорее всего, секретную информацию телеграфист и поклюкал дальше.
  
   Майер шел намного правее.
   Кетч выбрал две спички, которые случайно обронил телеграфист, обломал одну и зажался в кулаке. И тут же подумал:
   - Стоит ли угадывать? - С другой стороны:
   - Выбора нет! - и вытянул длинную, идти налево. Можно бы даже обрадоваться: будут исследованы оба направления, Майер тюкал к заграждению из колючей проволоки. Забор не успевали достроить - расстреливали раньше, не видя этого недостатка, а прямо:
   - По телеграфу.
   Возможно, телеграфист и сейчас шел, чтобы Мирон возобновил расстрел и, более того:
  
   - С их участием.
   Проблема была только в том, что лево кончалось двухэтажным домом.
   - Скорее всего, казарма для охранников.
   - Повезло, - сказал Кетч, ибо, открыв дверь этой казармы увидел новый - хотя и деревянный - самолет Говарда Хьюза.
   Он был хорош тем, что в нем можно было жить, вообще не спускаясь на землю - места и так хватит. Только керосин, жаль, слишком быстро горит. Вот эти инопланетяне, неужели ничего не могли припереть с собой? И решил:
   - Значит, они прилетели сюда намного, намного раньше, а вот только сейчас отудобели и начали рыскать в поисках своего задания.
   Кетч даже остановился, решив, что сделал открытие:
  
   - Эти черти толком не знают, что надо делать!
   Проснувшись лет через шестьсот, они теперь пытаются определить место, где находится финишная информация, и ясно, что где-то здесь. А именно: здесь, по мнению, Кетча - это Северный Полюс, где всегда находился мечтами - не зря же туда так рвется Май. Альтернатива только одна:
  
   - Чувствует себя дельфином - или что у них есть еще там - и хочет навсегда поселиться, но это маловероятно.
   Кремль, его подвалы на минус тринадцатом тоже нельзя исключать, Малую и тем более, Большую Дачу. Но если это действительно Большая Дача - значит, задание уже получено, и они вышли на его финишную черту.
   - Тогда зачем Сибирь, где мы опять хотим канители набраться?
   - Правильно, значит, точек запуска программы переработки Земли на опилки - три! - улыбнулся кто-то гуттаперчевый, явившись из-под самолета.
   Кетч как будто потерял память: ясно, что надо делать, но что именно осталось только вспомнить.
   - Один из двух, - глупо улыбнулся Кетч, - ты или он, или ты.
   - Верна-а, - и ударил Кетча по голове гаечным ключом, правда, как и сам самолет, деревянным.
  
   Мирон отпустил расстрельную команду на чаепитие с кондитеркой - были пироги с черникой и пирожные с малиной - и решил убить эту троицу:
   - Че, Бабель, Врангель - сам. Ибо они ответили абсолютно запрещенную вещь на вопрос:
   - За что вас? - мы не виновны.
   - Дак, милые мои, хорошие, догадайтесь сами с трех раз, что это самая большая вина: считать себя ни в чем не виновным!
   - Мы глупее паровоза, - нашелся только, что ответить Врангель.
   Остальные безмолвствовали, как обиженные в казино гости, что им так и не дали выиграть. Особенно Че:
   - Не везет в казино - должно везти в бою, - сочинил он начало нового, точнее, новой Чайки. В том смысле, что сам я стреляться не буду!
   - Я думал ты со мной, - сказал ему Бабель.
   - Да, но только не туда, - ответил Че. И добавил: - Хочу, наконец, как все отвалить на Северный Полюс.
   - Хорошо, - ответил Бабель, - тогда я пойду с тобой.
   Они двинулись в ту же сторону, где уже не было видно ни Майера, ни Кетча.
  
   Мирон прицелился в них из маузера, но передумал, и хотел для всех непредвиденных случаев сразу установить пулемет, но его сбил с ног телеграфист, уже начавший бояться:
   - Так можно не успеть! - упал прямо на Мирона, который автоматически, а скорее всего, наоборот, со зла - выстрелил.
   - Ты не сможешь прочитать сообщение, - успел сказать телеграфист, прежде чем Мирон понял: зря стрелял. Из-за этого столкновения двух анти-логик Мирон долго - прошло больше минуты - не мог понять, почему написанное не вписывается в его предыдущее мировоззрение.
  
   Когда же он уяснил, что это азбука Морзе - Че и Бабель были уже далеко.
   - Хотя из пулемета достать можно, - сказал подошедший фрукт, который показался Мирону знакомым, но не настолько, что однозначно идентифицировать его возможность была предоставлена:
   - Толи тот, кто надо расстрелять, толи наоборот:
  
  
   Глава 34
  
   - Прибыл для дальнейшего прохождения службы в качестве коменданта крепости.
   И пока он замешкался появился второй, как почти вспомнил Мирон:
   - Отто ЭС, - и поперли его, как было в уже, кажется, даже не заповеданной жизни.
   Что было в телеграфе уже никого не интересовало:
   - Или это было вообще лишнее для них знание.
  
   - Гуттаперчевый мальчик, - слабо простонал Кетч, слегка приподнимая голову, и неожиданно узнал его.
   - Ай эм Фью, - подтвердил тот его догадку.
   - Теперь верю, - только и мог пропечатать Кетч одними губами из-за чего получилось: - Фу!
   - Я тебя выброшу над Северным Полюсом, - сказал Фью, - и честно тебе говорю: зивым.
   - Зачем?
   - Будешь размножать белых медведей.
   - Я очень люблю икру, - простонал Кетч, - но обожраться ее никак не удается. Поэтому:
  
   - Нельзя ли мне остаться на СП кем-то мечущим игру?
   - Не ври, не ври, никто не ест своих детей, будешь Мишкой, поймаешь Машку, наладите контрабанду вплоть до Чикаго, как настоящие мафиози. Ты понял, герой? Я сделаю из тебя вора!
   - Тогда, может быть, лучше будем вместе банки здесь грабить?
   - Поздно, ты выбрал Майера, хотя он только жрец пирамиды Майя, и будет замурован до Конца Света в своей Пирамиде.
   Наконец Кетч понял, что Фью появился здесь посредством вертолета Пита.
   - Прошу прощенья, э-э, где май френд Пит?
  
   - Он меня предал, рассказал по пьянке на пересадке, что раньше летал с Майером, и дышалось ему тяжело, но со мной во сто крат хуже.
   Нет, я его не съел, как вы намекаете, а отпустил к этому Майеру - пусть летит с ним на Северный Полюс. Только не долетит: Пульсатор с Сириуса дезинтегрирует их самолет еще раньше, во время первой, но уже перед началом второй мировой, когда Кетч полетит бомбить Рейхстаг, чтобы в самом начале войны показать конечную ее точку.
   - Чё-то не то, - сказал Кетч. - Сириус - звезда Майера, сигнал оттуда не принесет ему вреда.
   - Да?
   - Да.
   - Отлично, значит, это будет другое место.
   - Я знаю какое. Это даже не Альфа Центавра, это будет именно Северный Полюс.
   - Так мы полетим сейчас устанавливать Рейхстаг - прошу прощенья - Ретро-слейтер на Северный Полюс?
   - Нет, он уже там.
   - Но как?!
  
   Мирон, наконец, прочитал телеграмму с описанием задания и решил, что относится она не к нему, ибо это был приказ запустить торпеду. А именно:
   - Послать агента с заведомо провальным заданием.
   А с другой стороны здесь больше нет никого. Не посылать же простого деревенщину только пять лет назад первый раз взявшего в не совсем трудовые лапы винтовку.
   Тем не менее, один явился, которого Мирон даже почему-то помнил, но, как человека За, или Против - установить можно было только с помощью пыток, а так - для этого задания:
   - Пусть его там и разоблачают!
   - Окей.
   - Окей?
   - Да, сэр.
   - Ну, окей, дак тогда естественно, ты и будешь торпедой.
   - Куда меня в случае чего?
  
   - Так какая тебе разница, мил человек, ибо так и так: пойдешь на мыло.
   - Всё равно интересно, какое оно будет: просто так, банное, или с душком французского парфюма.
   - Парфюма, значит? Понятненько, значит ты белый, и я лучше тя шлепну, и сам сварю это мыло для нужд моих архаровцев.
   - Да?
   - Да.
   - Тогда тебе самому придется двигаться в направлении задания, и кончишь - я тебе точно говорю - в немецком концлагере, где после внутривенной карболки сожгут тебя, как чучело новогоднего хэллоуина.
   - Ладно тогда, иди сам, вот тебе предписание.
  
   И пошел Бутлеров в сторону самолета Пита, который уже захватил маленький Фью, ибо намедни получил полный разгром своего бронепоезда. Он думал, что нарвался ночью на этого вот пресловутого Мирона с его бабочками Владимира Набокова, которых сей поэт не успел закрепить в своей табакерке мужскими булавками, так как имена их были еще нужны жизни, а именно это были Роз Люкс и Клэр Цет. Они его и связали, но сдать с руки на руки было некому. Поэтому и сдали просто часовому у ворот степной тюрьмы, которой был оставлен командовать Мирон.
   Бутлеров помнил только одно:
   - Как Кали и Щепка были его обоюдоострыми лапами, как они могли превратиться в змей Клэр и Роз?
   Скорее всего, проползли по Листу Мёбиуса, как сказал бы капитан Буров, но к счастью, его здесь не было, ибо и надежды понять тогда не дождаться.
   Бутлерову было легко врать, так как он почти ничего хорошего и не помнил, а плохое и так забывается, в том смысле, что чем дальше, тем как сон непонятней.
  
   Мирон попытался решил уравнение четвертой степени, ибо за пятую вообще боялся браться, но ничего хорошего не вышло:
   - Так и осталось колебание:
   - То он встретил Бутлерова, и дал ему задание идти агентом, явка которого немцам уже известна, и только ждут - не дождутся, когда припрется, когда уже находится внутри пространства Худи и Отто, которые обладали этой способностью по отношение к нему - толи, наоборот:
   - Заранее встретил Бутлерова и отправил туда, где Макар телят не только не пас, но и вообще:
   - Построили ли хоть само пространство к его приходу?
   Во втором случае получалось, что немцы - Худи и Отто - не знают о прибытия секретного агента. В первом же, очевидно, им ясно априори это кино.
  
   Мирон понимал, что эти гуси всё равно попрут его на самолет, ибо ничего хорошего здесь больше не было, и только угадать надо, как собрать свои силы, чтобы разметать всех противником по лесу, ибо ясно, бой начнется:
   - В самолете.
   Удивительного в этом ничего, если не считать претендентами на победу и медведей, больше любящих посидеть на пеньке в лестном шорохе.
   Тем более, было совершенно не ясно, куда делся Врангель.
   - Что?
   - Я говорю, может быть, лучше как-то взорвать самолет, и перевести сражение в партер?
  
   - Чё он сказал? - спросил Худи.
   Отто ЭС резюмировал:
   - Хочет ехать на поезде в купейном вагоне.
   - К сожалению, нет такого поезда, который бежит быстрее самолета, а во-вторых, они даже не плывут на Северный Полюс.
  
   И как это ни смешно, Врангель остался на земле и более того, комендантом крепости.
   К нему привели двух придурков, и он только махнул рукой:
   - Расстрелять.
   Их увели, но он подумал:
   - Это не я сказал, а само кресло коменданта.
   Действительно, Тро пригласил одного электрика, Эдисона, из Америки, и он ввел либеральные поправки в устав расстрельно - сторожевой службы:
   - Не надо тренировать ум - мозги коменданта недельными расстрелами контингента в количестве ста человеко - голов за раз:
  
   - Просто, садится в кресло коменданта, пару минут переменного электричества, и всё тоже самое, что происходит с мозгами будущего начальника крепости за неделю массовых расстрелов.
   И вот Врангель только что понял правду нового общества:
   - Не человек сам себе делает кресло из берлинского дуба или из карельской березы, а кресло делает из него Ино с полноценными замашками на уничтожение всех, кто уже попал к нему в лапы.
   Он побежал за расстрельным списком, но не мог отдать команды:
   - Расстрел отменяется, - и соответственно благородного ответа:
   - Ми против.
   Тогда он крикнул, предположительно Питу и Майеру, которые не попали на самолет Кетча и Фью со всеми остальными аборигенами:
   - Бегите! - а получилось:
  
   - Летите-е-е.
   - Это что, насмешка перед расстрелом? - спросил Пит.
   - Можно подумать, - ответил Майер, - но лучше нельзя.
   - Но здесь больше нет самолетов, а наш развалился - не поднимется.
   - Надо просто бежать, - сказал Майер, - ты сам говорил, что в детстве у тебя получалось взлететь таким путем.
   - В детство идти еще дальше, чем долететь до Северного Полюса.
   Они побежали опять в ту сторону, где был небольшой забор и куда уже ходил Майер, но ничего не нашел, хотя прямо с Сириуса ему пришла информации:
   - Самолет там будет!
  
   Ближе, ближе, уже совсем близко забор, а самолета все нет. Но на удивление караульному взводу из спортивного интереса наблюдавшему эту беготню к забору, за которым начиналось минное поле - он появился, пройдя на бреющем прямо над головами Майера и Пита.
   Охрана не стала стрелять. Не потому, что обрадовалась, увидев самолет, а всегда имела в виду инструкцию - предписание:
   - Лучше хуже, чем лучше.
   Они были уверены, что на втором заходе самолет разобьётся, так как это не самолет, а планер, которому:
   - Два раза повторять - бесполезно. - Ибо никакого питания его мозг не получает в принципе.
   - Не дотянет, - сказал с сожалением Пит.
   - Возможно, у него есть ракетная установка, - предположил Майер, - если он так уверенно катит бочку над нашими головами.
  
   - Нет, он сам раньше сгорит от невыносимого пламени, чем успеет скрыться. Можно рассчитывать только на воздушные потоки, - добавил Пит.
   - Они есть?
   - Не знаю.
   Самолет - планер, точнее, приблизился, и они сели в него почти как в только что тронувшийся трамвай. Охрана с разинутыми ртами хотела сделать тоже самое, но их было слишком много.
   Планер ушел в верх по встречному потому, как будто всю жизнь только и учился этому галсу.
   Ребята начали гадать, кто этот смелый летчик, спасший их от расстрела, и пришли к неумолимому выводу:
  
   - Говард Хьюз - больше некому.
   - Никогда не думал всерьез, что Америка нам поможет, - сказал Май.
   - Ваша Германия, - сказал Пит, - вон впереди с Фью-Черсом катит.
   - Да?
   - Да, более того, они придумали кардинальный способ завоевания России: вообще не нападать на нее, а увезти с собой.
   - Как, как?
   - Да, сэр, хотят украсть.
   - Так бывает?
   - В связи с открытием Эйнштейна - Малевича, сэр, только так и бывает.
  
   Сзади кто-то обиженно тявкнул.
   - Ху а ю?
   - Это дог.
   Да, сзади сидел Врангель с избитой оглоедами собакой на руках.
   - За что?
   - Не стала есть отравленное человеческое мясо, - пошутил Врангель. - А впрочем, конечно, нет, она съела двух кур, которые должны были быть приготовлены для начальника лагеря, для меня, значит.
   - Целиком?
   - Нет, только потрепала. А я вот нечаянно надавил ему на окровавленную голову.
  
   - Мы куда летим, на Северный Полюс? - спросил Пит сидящего впереди Говарда.
   - Почти.
   - Мне это непонятно, что значит почти?
   - Мы летим бомбить Берлин.
   - Почему?
   - Что значит, почему? Изменился пространственно-временной континуум за время нашего полета, и курс, установленный на СП - это курс военного Берлина.
  
   - Не понимаю, что мы будем там делать.
   - Напишем на стене Рейхстага свои имена.
   - Первыми? - спросил Майер.
   Пит обернулся. И подумал.
   - В чем дело? - спросил Говард Хьюз.
   - Что-то не то, он окаменел, и изъясняется только или из прошлого, или чисто эмоционально: вообще Ветхим Заветом.
   - Это подтверждает мои предположения, что курс изменился.
   - Куда мы летим? - спросил Врангель, и собака Пират на его коленях радостно завиляла хвостом, потом лизнула мертвое лицо полководца. И замерла, как изваяние.
   - Что там? - спросил Говард. - Нет повести печальнее на свете, чем роман о Ромео и Джульетте?
  
   - Кажется, вы правы сэр, все умирают.
   - Я не смогу повернуть планер в другую сторону.
   - Так и не надо, сэр, летим и летим - это уже неплохо.
   - Мы летим не на Северный Полюс и не на Берлин уже.
   - Вы определили куда?
   - Пока нет.
   - У вас есть сигары какие-нибудь?
   - Каких-нибудь нет, есть одна в гидрогенизаторе, доходит до кондиции влажности.
   - Спасибо, можно я начну ее первым?
   - Окей, - Говард Хьюз передал назад сигару.
   - Ты ее не прикурил? У меня, к сожалению, нечем ее зажечь.
   - У меня тоже.
   - Нужно слазить назад, там, через одно сиденье, у Врангеля - Доктора Зорге - капитана Бурова должна быть зажигалка, несмотря на то, что он бросил курить.
  
   - Если свалишься вниз, у меня не будет возможности сделать маневр, чтобы тебя опять поймать на лету.
   - Спасибо за предложение, сэр, я если что прикурю от разрывов.
   И спел кстати:
   - Помню тебя перед боем
   В дыме разрывов гранат
   Платье твое голубое
   Голос улыбочку, взгляд.
  
   - На моем радаре высветились координаты города, который мы летим бомбить.
   - И это Москва?
   - Как ты угадал?
   - Скорее всего, я это знал с самого начала. Только бомб у нас нет.
   - Да, - ответил Говард, - наша задача сбить другой самолет, который летит бомбить Большую Дачу.
   - Как это может быть, если на том самолете Фью-Черс и Мирон?
   - Мирон не смог выйти из-под влияния Худи и Отто ЭС, для этого нужны Кали и Щепка с их Портретом Ван Гога Подсолнухи, а они так и неизвестно пока где.
   - Может, вообще уехали в Ялту на свою горную дачу, чтобы заняться, так сказать, миром.
   - Всех, кто там занялся миром - расстреляли на берегу ночью.
   - Тогда, будем надеяться, что они туда не попали.
  
   Бутлеров, попавший на большой самолет, вступил в бой с превосходящими силами противника, как-то группировкой Худи - Мирон - Отто ЭС и Фью-Черс, объединивший с собой летчика этого самолета Кетча. И это несмотря на то, что Кетч периодически орал, как будто его режут:
   - Я не Байрон - я другой, - в том смысле, что не ваш Пит, и не хочу умереть по его подставе.
   Фью-Черс изумлялся:
   - Я ничего такого не делал.
   - Вы сбили его самолет, возвращавшийся из кругосветки через Северный Полюс.
   - Если это было на самом деле - значит, он хотел беспересадочно разбомбить и мой подвальный дворец на минус толи одиннадцатом, толи тринадцатом этаже, где живет древний инопланетный разум с моей планеты.
   Я был вынужден спасать свою репутацию.
  
   - Тот вариант уже дэз-интегрирован, сэр, теперь они атакуют нас в воздухе либо над Рейхстагом, либо над этой вашей дачей с подземным существом, вдохновляющим вас на всё новые и новые свершения.
   - От чего это зависит? - спросил Фью.
   - Какие ворота нам откроет Орион и его собака Сириус - туда и попадем. Я-то лично больше всего хочу на Северный Полюс, но вы не можете обойтись без войны, сэр. И честно, нас собьют - это я точно тебе говорю, как поется в песне про летчиков.
   - Что это за песня?
   - В звездное небо подолгу смотрю.
   - А дальше?
   - Дальше? Честно, вспоминать даже не хочется, ничего не сбылось. И более того, не могло даже сбыться.
  
   Уже перед самой целью очнулся полковник Бутлеров и вступил один в бой сразу с обеими группировками Худи - Мирон - Отто С и Фью-Черс - летчик Кетч.
   - Ты спутал, батя, я-то здесь при чем? - взмолился Кетч.
   - Нужно повернуть самолет в другую сторону, - ответил Бутлеров.
   - Куда?
   - Туда, куда летели, на Северный Полюс.
   - Это невозможно. Мы не управляем самолетом, все приказы ему идут или с Сириуса, или с Альфы Центавра.
   - И ничего нельзя сделать?
   - Так можно, конечно.
   - Тогда, делай, пожалуйста.
   - Я за штурвалом.
  
   - Я один с ними не справлюсь, - ответил Бутлеров.
   - Сходи в багажной отделение, там в замороженном состоянии - как продукты долгого питания на Северном Полюсе - лежат Кали и Щепка, авось от вашей любви, полковник, они отудобеют и, чтобы размять кости вступят в этом дело, как свежие силы вашей армии. Небось в Ялте шастали они к вам по ночам.
   - Джентльмен никогда не позволит себе таких вольностей, он сам всегда не спеша поднимается в гору, как лошадка, везущая хворосту воз, хотя и своих надежд и желаний.
  
   Дамы, действительно, скоро ожили, и началась драка не на жизнь, а на смерь, Фью даже два раза падал за борт, но воздушная подушка этого нового лайнера, изобретенного Хьюзом, спасала его, и вбрасывала назад, как циркового шалуна - скомороха, не тонущего, в огне не горящего, не падающего за борт самолета, мчащегося со скоростью, конечно, еще не световой, но тоже очень и очень неоднозначной, - ибо:
  
   - Пока жив хозяин тайги, - слуга его тоже не потерпит бедствия.
   Хотя бывает и наоборот.
   Тем не менее, дамам - с помощью Портрета Ван Гога Подсолнухи - удалось вырвать Мирона из цепких лап Худи и Отто С, но, как оказалось только на свою голову.
   - Мы не думали, что будет хуже, - сказала Кали.
   - Почему? - спросил полковник, - вы заранее обо всем не подумали?
   - Так, полковник, после оживления из состояния замороженных бараньих туш, - ответила Щепка, - одна логическая составляющая у нас всегда не работает.
   - Что это значит?
   - Мы можем с легкостью мысли пытаться вдеть нитку в иголку, забыв, что одну из этих необходимых составляющих забыли купить.
   - Ты уж сам нам только подавай мясо, а уж мы его прокрутим на шпикачики будь любезен.
  
   К счастью Худи и Отто без Мирона сразу ослабели, что можно подумать, Хер-мания никогда бы не начала войну против своего же Евро-союза, если бы с ней не были некоторые, так сказать, уже штатские из бывших русских.
   Пришла радиограмма из Дальнего Космоса, заставившая всех согласиться хотя бы на усиленный полдник:
   - Бат - Батька Майно взял Москау, пленил розетку СН, её прихвостней и еще кое-кого по мелочи.
   Некоторые вздохнули, но не совсем понятно: с облегчением, или только пока с надеждой:
  
   - Так - хотя и редко - но бывает.
   Немного разморившийся Фью спросил даже, живы ли его подпольные врали - враги под подпольными же кликухали:
   - Трольчик и Харчик?
   - Скорее всего, давно съели, - ответил присмиревший немного Мирон.
   - Нет, здесь, в шифрограмме многоточие.
   - Что?
   - Я грю, многоточие, когда не всё еще перебито, и многое надо опять переделать.
   ------------------------
  
   p.s. - Батька Майно полез в колодец - как рассказывают - на Большой Даче, чтобы проверить, была ли на самом деле О-мё-ба на его дне, да так и не появился больше обратно.
   Считается, сказал он на прощанье:
   - Лучше во Франции буду сапожником, как Врангель, но здесь оставаться я больше не могу.
   - Почему, мил человек?
   - Жаба душит.
   - Наверное, - решили наконец, - увидел на дне много золота и драгоценных камней, что решил:
   - Через чур, - так жить нельзя.
   ---------------------
  
   Вирусолог Ивановский, который был приставлен обеспечивать полное жизнеобеспечение Ама, пытался сломать голову:
   - Кто ты, кто ты всё-таки:
   - Вирус, или и постепенно тоже против превосходства людей над другими предметами обихода?
   --------------------
  
   Где Распутин?
   Пропал.
   -------------------
  
   Кетч всё хотел спросить в разрывах между исследовательскими перепалками:
   - Никто не знает, почему я не вижу Небо в Алмазах? - но так и не решился. - Ибо не видел его не только просто так, но и в мечте.
   -----------------------
  
   10.04.17
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   .
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  

94

  
  
  
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"