Отблески огня слабо освещали палубу, на которой устроился Крилисс. Он лежал на толстом свертке холстины и смотрел в вечернее небо. На берегу, у костра тихо переговаривались довольные рыбаки. Сегодня, так же как и вчера, им не пришлось грести вёслами - уже два дня лодки Тригса шли под парусами. Устойчивый попутный ветер позволил не только освободить гребцов, но и заметно сократил по времени путь до Эрти-у-Реки, и это не смотря на то, что рыбаки каждый вечер приставали к берегу и проводили ночь у костра. Ветер был платой за проезд, которую предложила девушка-пассажирка Урра, и Тригс принял плату.
Крилисс вспоминал два прошедших дня с большим удовольствием, единственное что удручало капитана - в своём рюкзаке он не нашел заветной тетради в кожаном конверте, в которую привык записывать все что с ним происходит. Сначала он подумал, что забыл её дома и посетовал на собственную рассеянность, но потом вспомнил - тетрадь он дал Олурну накануне той ночи, когда его напарник погиб. Капитан жалел, что у него нечем заменить потерянный дневник - ведь столько с ним произошло со времени, когда он сделал последнюю запись. Наблюдательный Тригс, обладающий к тому же удивительной памятью и догадливостью, полез куда-то вглубь лодки и принёс Крилиссу свёрток.
- Вот, держи. Хотел тебе еще в тот раз подарить, да как-то не пришлось.
Капитан, развернув кусок парусины, обнаружил кожаный футляр, напоминавший по форме плоскую рыбацкую флягу, в нем лежали скрепленные как тетрадь листы плотной бумаги и два грифеля.
- Я ведь помню, - продолжил Тригс, - Ты ведь каждый вечер всё записывал. А тут гляжу, сидишь и только руками елозишь. Ну, думаю, либо потерял, либо забыл свою-то книжицу.
Крилисс благодарно пожал старику руку и сел на палубу. Нужно было столько вспомнить и столько записать. Он потратил целый день, записывая всё, что случилось с ним после гибели Олурна. А на то, что капитан не мог вспомнить, он оставил пустое место. Почему-то Крилисс был уверен - придёт время, и он всё вспомнит.
Записал он и то, как оговаривали оборотни-кошки со старым Тригсом плату за свой проезд - ею стали три старые монеты странной формы, сделанные из камня. За время разговора и дерны, и Тригс вели себя предельно вежливо, разговаривая таким чопорным и замысловатым стилем, что, в конце концов, не выдержали все, кто за эти разговором наблюдал - гребцы, капитан, трое бритых триллов, девушка - все начали смеяться. Громкий смех наблюдателей заставил и самих собеседников прервать свою дипломатическую беседу. Позже выяснилось - оба парня не прочь поболтать о том и сем, не смотря на любопытство, обладают тактом и не лезут туда, куда не нужно. Они прекрасно плавали, чем завоевали расположение рыбаков. Еще больше те поразились умению кошек ловить рыбу голыми руками прямо во время купания. Короче, уже к вечеру дерны перестали быть чужаками, которых боялись и сторонились.
А вот с девушкой Тригс разговаривать один на один отказался. Он потребовал, чтобы при этом разговоре были и капитан Крилисс, и Тори, один из трёх триллов, плывших на его лодке.
- Понимаешь, я ведь знаю, кто она, - сказал Тригс капитану. - Я знаю, что могут люди её клана - они могут управлять ветром! А ветер для рыбака что-то вроде божества. Ты же знаешь - перед любым плаванием мы отдаем дар воде и ветру. А они могут управлять тем, перед чем я преклоняюсь!
Тригс был прав - худенькая стройная девушка, назвавшая тихим голосом своё имя - Урра, принадлежала к клану грогги, племени который славился тем, что его люди умели говорить с ветром и управлять им.
Капитан, глядя в ночное небо, вспоминал своё первое путешествие с Тригсом. Именно тогда они впервые столкнулись с кланом грогги. Было это за семь сезонов до последнего плавания Крилисса, тогда капитан искал лодку и рыбака, способного проплыть по Реке до Великих болот. Капитану указали на Тригса. Сначала он не поверил - глава семьи рыбаков персона значительная, чтобы служить перевозчиком для путешествующего незнамо куда. Но, познакомившись со старым рыбаком, он понял - любопытство и жажда новых знаний не только его личный недостаток, Тригс обладает им в полной мере. В тот сезон они прошли по Реке до Великих болот, углубились в сами болота и плыли до тех пор, пока лодка не увязла в густой траве. Оставив лодку днищем кверху на странном камне, капитан и Тригс "шуршали по болотной траве", как назвал это Тригс, еще полсезона. Тогда они многое увидели - редких зверей, удивительные растения и, наконец, мёртвый город, жители которого были убиты морозом. Их тела, сохранившие позы живых людей, сидели, лежали и даже стояли в домах и улицах города. Ужас и смерть не коснулись лиц жителей мертвого города - они были убиты мгновенно, даже не почувствовав этого! Крилисс помнил, как они бежали от города, долго, тяжело дыша, испытывая колотьё в боку от усталости, но не имя сил остановиться. Именно в конце их бега они встретились с грогги. Еще учась в капитанской школе Торговой гильдии, Крилисс читал всё, что было известно о кланах иных: о дёрнах, эрли, элди, элках. В школе было немало книг об этих кланах. Но вот о двух народах - клане Великих и грогги было известно мало. Только в одной старой летопись говорилось, что грогги отличаются от всех двумя чертами - числом пальцев на руках и голосом. И когда к ним, упавшим от бессилья, подошли мужчины, имеющие на руках по четыре пальца на руках, Крилисс сразу понял кто они.
Грогги жили в пещерах, вырытых в большом холме. Сколько человек насчитывал клан, как устроены их жилища, каковы обычаи и традиции - узнать в тот раз так и не удалось. Грогги быстро, не спрашивая желания незваных гостей, привели их в чувство, пополнили запас провизии, чуть ли не пинками "проводили" до лодки и отправили восвояси. Как отличаются голоса грогги от голосов других людей ни капитан, ни Тригс тогда так и не узнали, поскольку разговаривать с ними грог не соизволили.
И вот теперь им представлялась возможность узнать о таинственном племени побольше.
- Ты будешь жить на палубе. Мы поставили там палатку. - Тригс говорил вежливо и тихо, что уже являлось для него большой трудностью - привыкший перекрикивать шум путины, подавать команду на пять лодок сразу, рыбак с трудом говорил тихо. - Что ты можешь предложить в оплату за проезд?
- Ветер. Попутный ветер до самого Эрти. - девушка тоже отвечала едва слышным голосом
- Что ты ешь? Что ты пьёшь? Нет ли у твоего клана запрета на какую-либо еду? - быстро спросил капитан.
- Запретов нет, - спокойно ответила Урра. - Если тебя устраивает плата, я заплачу сейчас.
Тригс кивнул. Девушка вышла на нос лодки, странно запрокинула голову назад, почти касаясь затылком спины, и запела. Голос её зазвучал сначала негромко, слов песни не понимал никто. Потом голос стал набирать силу, становился всё громче и громче. Он уносился вверх, и, казалось, кого-то звал. Это пение давалось девушке легко, кроме неудобной позы ничто не говорило о каком-либо напряжении. Невозмутимое лицо, спокойное дыхание и голос, громкий, слышный наверно далеко отсюда - эта картина и сейчас стояла перед глазами Крилисса. Потом Урра замолчала, она выпрямилась и застыла, ожидая ответа. Через минуту по воде прокатилась рябь, прибрежные кусты прошелестели листьями и согнулись. Прямо перед носом лодки, на воде закрутился едва видный вихрь. Он крутился легко, подпрыгивая на воде, как детская игрушка-юла, вовлекая в своё движение капельки воды. Девушка обратилась со словами прямо к этому вихрю.
- Помоги мне. Помоги людям. Мне нужен ветер, но не сильный, - голос Урры вибрировал в унисон кружению вихря. - Помоги мне, брат мой,
Вдруг вихрь опал, заставив воду разбежаться кругами. А потом из воды поднялся смерчик побольше. Всем, кто наблюдал эту картину, показалось, что в круговерти воздуха проглядывает человеческое лицо. Вихрь улыбнулся и убежал по реке вверх. Девушка, повернувшись к капитану, сказала:
- Моя плата внесена. Ставьте парус.
Крилиссу показалось, что Урра побледнела, видимо действо, несмотря на кажущуюся легкость, было для неё тяжким испытанием.
Капитан вспоминал все это, прислушиваясь к голосам у костра. Там рассказывались обычные рыбацкие байки - про большую рыбу, про невиданный улов и рыбацкое везение.
- А вот рассказал бы нам капитан, про свои путешествия, - прозвучал голос одного из триллов. - Знаем, наслышаны - человек ты бывалый, много повидал, много где побывал. Будь другом, уважь компанию.
Его просьбу, к удивлению Крилисса, поддержал и один из дернов.
- Мы в клане знаем имя капитана Крилисса, - вежливо сказал оборотень. - Наши земли граничат с волками. Они недавно уходили куда-то, а когда вернулись - рассказали про людей много чего странного. Вот и твоё имя называли.
- Клан волков? - подскочил капитан, одним прыжком оказываясь рядом с костром. - Клан, в котором вожак волчица Даната? Она вернулась домой?
- Да, - оборотень мягким движением отодвинулся от костра, готовый в одно мгновенье отпрыгнуть подальше от возбужденного человека. Крилисс взял себя в руки и спокойным голосом спросил:
- А когда вернулась Даната?
- Вернулись в клан не все, кто уходил с ней. И в клан пришли с ней другие, - эти слова произнес другой дерн. - Когда я говорю другие, я имею в виду не волков.
- С Данатой пришли люди, но не дерны. - Крилисс говорил сам с собой, не обращая внимания на удивленные взгляды людей. - Мне надо вернуться, мне надо к волкам.
- Нет,- громко прозвучал голос Урры. - Данаты нет в клане. Она и её спутники ушли.
- Куда? - быстро спросил капитан. - Ты знаешь?
- И ты знаешь, - ответила девушка. Потом она перевела взгляд на кошек. - И они знают. Мы все слышали Зов. Мой клан был далеко и поэтому мы не успели придти на первый Зов. Но нас позвали снова. И вот мы идем на него - я, дерны, ты, старый рыбак. А ты разве не понял? Мы все идем в Эрти-у-Реки, все, кто нужен и все, кому нужно.
Глава 7
Под ногами Синя всё время что-то хлюпало, шуршало и потрескивало. Он никак не мог добиться легкого и беззвучного шага, хоть немного похожего на шаги Данаты или Странного. Те двигались той же тропинкой, что и мальчик, но при этом умудрялись идти неслышно, и не задевали ни веток кустов, ни даже паутины, поблёскивавшей между деревьями. Это обстоятельство еще больше портило и без того плохое настроение мальчика. От бессильных стараний правильно ставить ногу при ходьбе, правильно дышать, точно прыгать через ямы, заполненные водой, Синь очень устал. Поэтому тихая команда волчицы: "Привал", обрадовала его. Он устало опустился на поваленное дерево, и стал снимать мешок, уже порядком оттянувший ему плечи.
- Почему ты сердишься? - спросил его Странный, внимательно разглядывая мальчика. - Ты весь день молчишь. Вчера я устал отвечать на твои вопросы, а сегодня от твоего молчания. Что случилось?
Синь промолчал. Он понимал, что ведет себя неправильно, по-детски, но сделать с собой ничего не мог. То, что так испортило ему настроение, произошло сегодня утром. После ночевки в пещерке у подножья старой скалы, они вышли в путь с рассветом. И пройдя уже до середины растрескавшейся от ветра и времени горы, они нашли олениху. Животное попало передней ногой в трещину, и, пытаясь выбраться, сломало и застрявшую ногу и, по всей видимости, спину. Она была жива, когда Синь подошел к ней и стал пытаться вытянуть животное из скального капкана.
- Отойди, - волчица резким движением отодвинула мальчика, и, подойдя к оленю поближе, резким и точным движением перерезала той горло. Тело животного дернулось и обмякло, глаза, смотревшие на Синя с болью и надеждой потухли.
- Зачем! - закричал он на Данату, - Зачем ты это сделала? Это жестоко!
Удивленная его вспышкой, волчица, пожала плечами и двинулась дальше по скале. Мальчик постоял над мертвым оленем, изо всех сил сдерживая слезы.
- Догоняй! - мимо невозмутимо прошел Странный. Он обогнул Синя и, не оглядываясь, ровным шагом, стал догонять мать. Волки шли споро и для того чтобы их догнать Синю понадобилось чуть ли не бежать. Он так и не понял, что именно так рассердило и расстроило его - равнодушная жестокость Данаты или спокойное приятие её поступка Странным. Весь день Синь вспоминал глаза раненого оленя, ту надежду, что светилась в его глазах при их появлении и резкий и спокойный взмах ножа Данаты эту надежду погасивший. Впервые за всё время общения с волками Синь увидел такую жестокость. И зачем? Ведь еды у них хватало, да и не стала Даната разделывать олениху на еду. Ведь можно было бы помочь!
- Нет. Помочь так, как хотел ты, было уже нельзя, - слова Странного прозвучали неожиданно для мальчика. Он поднял глаза и увидел, что молодой дерн смотрит на него в упор и чуть виновато улыбается. - У оленя была сломана спина. Лечить её было поздно. Ты думаешь - это жестоко, но ответь - вытащить её и оставить беспомощно умирать, там, на скале - правильно?
- Но я смог бы её вылечить, - едва сдерживая слёзы прошептал Синь.
- Да, это ты смог бы, - вмешалась в разговор Даната. - Но это потребовало бы много времени, полсезона, не меньше. И то я сомневаюсь в успехе. Ведь целительство не самая сильная твоя способность. А если бы ты не справился? Мы потеряли бы время без гарантии успеха. Иногда милосерднее убить. Разве ты этого не понимаешь?
Синь молчал. Он понимал правоту слов Данаты и Странного, но не мог смириться с этим. За все время, что он пробыл в клане волков, больше всего его поражала эта постоянная правота Данаты. Волчица была права всегда и во всём. Как это ей удавалось - находить нужные слова, совершать нужные поступки и делать всё это вовремя? Недаром именно её семнадцать сезонов тому назад выбрали вожаком стаи. Синь узнал - до Данаты в клане лишь однажды, сто с лишним сезонов назад, вожаком была волчица. Он видел, как относятся к ней все люди клана - с уважением смешанным со страхом и это очень удивляло мальчика. Он пристал с вопросами к Старому - старейшине клана. Худой, изможденный старик долго молчал, разглядывая мальчика, и ответил тогда, когда Синь уже не ждал.
- Мы, волки - это даже не весь клан, мы только одна из семей в клане дернов. Как появились на свет люди, способные перекидываться в разных зверей, каким богам это было нужно - не знаю. Но вот однажды мы появились - клан дернов, клан людей-зверей. В клане несколько семей. Изначально их было больше, но многие - люди-птицы, люди-змеи и другие, - исчезли. Кто вымер сам, кого уничтожили люди, некоторые погибли во время клановых войн и во время Великой Зимы. Сейчас клан насчитывает только несколько семей - мы, волки, кошки, медведи, в городах сохранилась семья собак. Говорят, в море остались люди-рыбы, только их давно никто не видел. Оставшиеся в живых дерны собрались десять сезонов назад и решили - клановых войн больше не будет. Нам нечего делить. Даже места охоты. - Старый помолчал. - Тогда кошки правильно сказали - мест для охоты много больше, чем охотников, и если мы хотим выжить - нужно жить в мире со всеми. А с теми, кто не хочет жить в мире с нами, можно просто не встречаться. Так делают кошки.
Старик опять замолчал. Синь, ожидая продолжения, рассматривал старого дерна. Перед ним на камне сидел вроде обычный человек - тёмные волосы, крепко тронутые сединой, худое морщинистое лицо, обычные руки с твердыми ладонями. И в тоже время совсем иной - мальчик помнил, как быстро на его глазах старый дерн превратился в волка. Пожалуй, старейшина был единственным из всех, кому превращение давалось без мучительной боли и происходило очень быстро.
- Когда во время охоты прежний вожак провалился в болото, Даната была совсем молодой. Именно ей тогда удалось не только самой выбраться из топи, но и спасти почти всех охотников. И меня тоже. - Старый опять помолчал. - Мы валялись возле этого проклятого болота, замерзшие, вымокшие, без сил - она заставила нас подняться. А потом гнала к норам как дичь. Тех, кто отставал - кусала, тех, кто падал - волокла на себе, перекидываясь человеком. Она забегала вперед, разводила огонь, возвращалась и гнала нас... Когда мы приползли к норам, выяснилось - за последний день пути Даната четыре раза перекидывалась в человека и обратно. Мы были без сил, худые, больные, но - живые.
А Даната - умирала. Она лежала на пороге своей норы и была половиной. На последнее превращение у неё не хватило сил, и мы смотрели на полуволка-получеловека. А как это было больно! Но Даната даже не кричала, у неё просто уже не было сил. Те, кто оставались в норах, и мы, молча, смотрели - так умирали только в страшных сказках. Что можно сделать и можно ли что-то сделать не знал никто. И тут рядом с норами опустился Дракон. Он быстро уполз за клановый холм и потом появился в человеческом облике. Он взял Данату на руки и унес в нору. И вот там-то девочка закричала. Потом Дракон вышел и прогнал всех, сказал - идите, мол, лечитесь, толку от вас мало. Через день Даната вышла из норы, такая же, как и была раньше - молодая, сильная, спокойная. Только вот глаза... Ты не смотрел ей в глаза? В её глазах нет боли, там хуже - память о боли. Боль пройдет, а вот память...
В тот раз Старый больше ничего не рассказал. Сам Синь с интересом узнавал, как живут дерны, наблюдая, задавая вопросы, встревая, иногда, туда, куда его не просили. Дернов объединяла с родным кланом Синя традиция клановых и личных имен. В клане все знали только одно личное имя - Данаты, вожаков всегда звали только по личному имени, все остальные пользовались прозвищами, иногда очень точными, а иногда не совсем понятными для постороннего. Чаще всего прозвища давались по внешности дерна, не важно, какой ипостаси, человеческой или волчьей. Так за время пребывания в стае Синь познакомился с двумя Рыжими, парой Хромых, двумя девушками которых называли Болтушка Чел и Болтушка Вэл. Но были в клане несколько дернов, которых называли Странные, одним прозвищем всех семерых. Впервые Синь столкнулся с одним из Странных когда пришел к Старому с очередной порцией вопросов. Старый разговаривал с молодым человеком, причем разговор этот показался мальчику удивительным - Старому что-то в полголоса, но очень сердито выговаривал молодой дерн. При этом старик стоял, а молодой человек сидел! Увидев мальчика, сидевший юноша быстро встал и, не прощаясь, пошел прочь. Отойдя на десяток шагов, он обернулся и сказал:
- Ты слышал моё мнение, и не говори потом, что ты этого не знал!
Старый рассеяно ответил на приветствие мальчика, и не сразу согласился продолжить рассказ об избрании Данаты, но спустя некоторое время согласился.
- Мы собрались тогда у клановых камней, вся стая. Пришли все - мужчины, женщины, старики, дети. Знахарь клана сказал нам, что вожак и несколько самых сильных мужчин умерли. Нужно было выбрать нового вожака. Обычно это происходит в поединке претендентов - несколько волков, желающих стать вожаком, проходят испытания. Показывают силу, ловкость, умение читать следы, ну и другое разное. Но в этот раз всё было иначе. Когда старейшины вызвали в круг желающих стать вожаком, никто не вышел. У всех стоящих пред пустым камнем вожака в голове звучало одно имя - Даната. Кто-то повторял и повторял это имя у каждого из нас прямо в голове. И тогда старейшина вызвал в круг дерна, носящего это имя, ведь личных имен друг друга мы не знаем. И когда она вышла в круг, мы поняли - это правильно! Она достойна быть вожаком больше, чем кто-либо из нас.
- Скажи, а кто такие Странные? - мальчику очень хотелось это узнать. - Вот когда я пришел, ты говорил с одним из них. Вернее он говорил с тобой и без должного почтения, а ведь ты старше.
- Странные - это дети дернов, зачатые в ипостаси волков. Никто не угадает, кем родится такой ребенок - человеком или зверем. Мы умеем превращаться, и делаем это по необходимости - для охоты, защиты. А ребенок, зачатый нами в волчьей ипостаси, может родиться и обычным дерном, и только зверем. И даже если он родился вроде нормальным дерном, Странный будет отличаться от нас. Они умеют слышать голоса других дернов - наших соседей кошек, далеких медведей. Они умеют видеть то, что произойдет, некоторые видят то, что уже случилось очень-очень давно. Они быстрее растут и раньше взрослеют, и почти всегда рано или поздно уходят из клана.
- А тот, кто приходил к тебе сегодня, почему он так говорил с тобой?
- Сын Данаты. - Старый помрачнел и задумался. Казалось, он вспоминает молодого человека с болью. Потом он повторил. - Сын Данаты - Странный Дан. Целитель, но не знахарь. Когда он лечит, то не пользуется травами и отварами, он лечит руками. Но он очень сильный целитель, способный справится со многим болезнями. А еще он видит будущее.
Старый замолчал и больше не проронил ни слова, не смотря на все попытки мальчика разговорить его. И тогда Синь пошел к единственному, по его мнению, человеку способному ответить на все его вопросы о Странных - он пошел к Данате. И пока он шел, то все время думал: вот он, Синь, Безымянный мальчик из клана рыбаков-эрли, для своего клана он тоже был Странным. Ведь ему тоже становилось известным будущее, пусть близкое, то, которое случится вот-вот. И он тоже мог слышать других людей, их голоса и голоса их мыслей. Не всегда то, что он слышал, мальчик мог понять, но он мог это слышать. А его сестра, Зол? Как она могла так хорошо лечить людей? Ведь девочка, так же как и Странный Дан, не пользовалась ни мазями, ни отварами из трав и корешков, она просто клала на больное место руку - и боль уходила.
- Мы есть везде, в каждом клане, у каждого народа есть свои странные, - голос прозвучал тихо. Синь оглянулся и увидел Странного Дана, идущего по тропинке рядом с ним. - Ты так громко думаешь, что не надо быть странным, что бы услышать тебя, - пошутил он, посмотрев на лицо мальчика.
- Ты сам можешь ответить на свои вопросы, если подумаешь, как следует, - продолжил волк, - Задумайся и вспомни - как ты попал в клан волков? Как ты здесь очутился? Что было с тобой до этого? Когда ты вспомнишь - ты поймешь если не все, то очень многое.
Сказав эту загадочную фразу, волк шагнул в сторону и исчез.