Эльф, живший у МакЛоя в жестяной коробке из-под чая, звался Ши. Это был голубой огонёк, от роду где-то полтысячи лет. Больше одиннадцати лет назад рядовой сапёрной роты Кронхемпского пехотного Её Величества полка Эйн МакЛой прошёл от болот Андарая до Лаккамских гор, в походах приобрёл малярию, ранение, малую серебряную медаль и эту "чудесную нежить, лишённую Божьей благодати, но не исполненную зла", как называли такие огоньки священники.
Вернувшись с королевской службы, недолго сидел МакЛой под закопчёнными балками пивных среди весёлых друзей буйной своей молодости. Как-то в понедельник начистил он пуговицы мундира, сел в поезд, приехал в Столицу, вошёл в Имперский Банк и перед раскрывшими рот клерками и сбежавшимся людом раскрыл коробочку с живым огоньком.
Хоть и живут эльфы среди людей уже не одно столетие, а всё же до сих пор воочию увидав эльфа, изумляются все, от подметальщика до герцога.
Прямо тут же - и даже на не очень кабальных условиях - бывший рядовой Королевской пехоты получил запрашиваемую сумму. И правда, почему бы не дать изрядную ссуду под настоящего "корабельного эльфа"? Понятно, если не огонёк, никто не дал бы Эйну и медного пенни.
И вот уже почти десять лет на своём, купленном на ссуду, воздушном шаре "Слонёнок", перевозил Эйн грузы и людей над бескрайними морями, обжигался зноем пустынь, замерзал в высоких широтах - сам себе хозяин и сам себе капитан. И уже больше года, как всего лишь три с половиной стоимости корабля - долг и проценты - возвратил он благодетельным имперским банкирам.
Нынче, вернувшись из рейса в Эль-Каррай, вторую неделю сидел Эйн дома. За окном лил дождь, в камине играл огонь, Эйн сидел в кресле, раскладывая на столике диковинную картину из кусочков резного картона, а эльф Ши мерцал в жестяной своей коробке, то и дело отвлекая его мысленными обращениями.
"Эйн, я придумал ещё одну мудрость. Как все мои мысли, она проста и изящна. Я передал её в Круг, и многие сородичи уже объявили, что за сорок тысяч лет не было создано ничего подобного".
- Ши, старина, давай в другой раз? Ты же знаешь, я человек неучёный, и мудрость не по моей части.
"Неважно. "Следи за полётом сухого листа; разгадка всей жизни ясна и чиста". Как тебе?"
- Отлично.
"Эйн, Эйн! Я явил великое откровение, а ты говоришь "отлично", будто тебе сигару подарили. Только вникни в глубину мысли!"
- Ши, я вникаю изо всех сил.
Тут, сквозь шум дождя неожиданно раздался стук в дверь.
"Похоже, явился заказчик".
- В такую погоду? Вряд ли.
Эйн неохотно отложил картину и отправился открывать.
В дверь сразу же ворвался холодный мокрый ветер. В проёме стоял, ссутулившись, высокий худой джентльмен в тёмном прорезиненном плаще. Пряча под плащом, сжимал он в руках аккуратный деревянный ящик, похожий на небольшой чемодан.
- Мистер МакЛой?
- Так точно, сэр. Прошу вас.
Высокий худой джентльмен шагнул через порог, скинул капюшон, бережно поставил на сухое место свой ящик, и Эйн поторопился захлопнуть за ним дверь.
- Садитесь к камину, сэр. Вам необходимо просохнуть и согреться.
Высокий джентльмен не сдвинулся с места. Выглядел он странно: мокрые редкие светлые волосы и белесые брови, но притом густая курчавая чёрная борода; худое лицо, из рукавов высовываются тонкие худые запястья, зато под жилетом выпирает округлый живот.
- Мистер МакЛой, позвольте кое-что уточнить. Это вы давали объявление в "Вестнике Блейсборо" о перевозках на воздушном шаре с "корабельным эльфом"?
Большие тёмно-карие глаза незнакомца оглядывали Эйна с напряжённым вниманием.
- Всё верно, сэр. Я даю такое объявление каждую субботу, и уже далеко не первый год.
С прорезиненного плаща под незнакомцем успела набежать изрядная лужа, но он и не думал сдвигаться с места.
- Прекрасно! Итак, если вы не первый год летаете на воздушном шаре с дивным "огоньком", вам, безусловно, должно быть известно, к какому именно клану эльфов он принадлежит. Яростное алое пламя Горджей, зелёный огонёк Оуилаи, жёлтоватые отблески Лейторна и Тепиза, или... или чистое голубое полыхание Флисса?
"Знаток! Покажи ему мой огонь, Эйн".
- Сэр, мой друг относится к клану Флисс. Если это для вас столь важно, взгляните, прошу вас.
Странный джентльмен спешно шагнул к столу, куда указал ему Эйн, и склонился к коробочке, не приближаясь, впрочем, на опасное расстояние.
Несколько секунд он внимательно всматривался в прозрачное голубое мерцание, затем выпрямился, порывисто огляделся, заметил стул и уселся на него, отчего со складок плаща тут же набежала новая лужа.
Какое-то время незнакомец молчал.
Эйну приходилось видеть самых разных клиентов, среди них нередки были и люди со странностями. Он терпеливо ждал.
Внезапно посетитель спохватился, вскочил на ноги и церемонно поклонился.
- Позвольте представиться. Меня зовут Фенестриус. Я намерен арендовать ваш воздушный шар для выполнения одной чрезвычайно важной миссии.
Эйн кивнул.
- Может, вы сядете, сэр?
- Конечно.
Вновь усевшись, посетитель вынул из глубокого кармана сложенную вчетверо карту и развернул её на столе.
Карта была знакома.
- Остров Феймор?
- Верно, Феймор. Вы знаток, сэр! Скажите мне, - чудный посетитель огляделся, словно в доме мог прятаться соглядатай, - во сколько обойдется рейс туда и обратно?
Эйн покачал головой.
- Всё будет зависеть от груза, сэр.
- О, груз невелик. Туда - налегке, а оттуда нужно привести лишь небольшой деревянный ящик, весом не более чем в три или четыре пуда.
Подрядиться на такой рейс можно было бы фунтов за двенадцать, или, если повезёт, за пятнадцать, но Эйн не первый год ходил в рейсы. Следовало поторговаться.
- Двадцать фунтов, сэр.
И тут посетитель сделал вот что. Он вновь встал на ноги, и вперил в Эйна свой недоверчивый, тревожный и горящий взгляд.
- Сто! Сто фунтов заплачу я вам, мистер МакЛой, если вы и ваш эльф согласитесь мне помочь.
"Всего доброго", - едва не произнёс Эйн, но странный заказчик вцепился в его руку словно клещами.
- Вы удивлены? Вы чувствуете подвох? Да, мистер МакЛой, подвох и в самом деле есть. Скажу правду, ради такого путешествия я мог бы нанять и обычный воздушный или морской корабль, без эльфа, за полцены. Мне не важны скорость и грузоподъёмность. Эльф, эльф из клана Флисс, умеющий договариваться с...
Тут посетитель замолчал, огляделся, наклонился к самому уху Эйна, и горячо зашептал:
- Речь идёт о кладе. О, я знаю, о чём вы подумали, нет, нет! Никаких пиратов! Никаких обломков кораблекрушений, или старинных карт, оставленных в наследство дедушкой-боцманом. Вы бывалый человек, дорогой мистер МакЛой, и вам наверняка не раз встречались авантюристы, люди, порою бессовестные, а порою попросту безмозглые, люди, падкие до старых карт и шифрованных записей. Рукопись в бутылке, ха, ха! Записка старого флибустьера, случайно найденная в церкви! Я не сомневаюсь, вам знакомы подобные байки для легковерных, я понимаю ваш деловой скептицизм! В наше прогрессивное время, время винтовых воздушных шаров, движимых силой пара, в наше время, когда седой океан робеет пред стальною мощью гигантских пароходов, в это время во всём требуется твёрдая опора на знание. На знание, дорогой сэр, а не на занятные рассказы, да обрывки пергамента. И у меня такая опора есть. Дело в том, что я учёный, дорогой мой друг, я - учёный и искатель. Глубокая древность, вот, что увлекает меня и зовёт. Садитесь, прошу вас. Садитесь, и я поведаю вам вкратце, в чём всё дело.
Такого напора от странного незнакомца МакЛой никак не ожидал. Клад? Он сел на табурет, и промокший под дождём гость уселся рядом, не сводя с него пристального взгляда.
- Как ни странно это прозвучит для ваших ушей, ушей бывалого путешественника и опытного воздухоплавателя, дорогой мистер МакЛой, свои открытия - великолепные открытия! - я делаю в тиши библиотек. Да, дорогой сэр, в их одинокой сумрачной тиши... - тут он обвёл руками вокруг себя, словно показывая воочию эту самую сумрачную тишь. Всё-таки, это был довольно странный человек, - ... под старинными кирпичными сводами музеев, в пыльных запасниках архивов, где только пауки по стенам, да мыши под полом, вот где обнаруживаю я подлинные сокровища, которые, должен я нескромно заметить, прославили моё имя среди мировых учёных.
Тут незнакомец сделал паузу, видимо для того, чтобы "дорогой мистер МакЛой" как можно лучше сумел прочувствовать важность момента.
- Очень хорошо, сэр, - вежливо сказал Эйн.
- Но наиболее значимым является последнее из открытий, сделанное мною в архивах. Да! Я нашёл клад. Но не думайте, прошу вас, что клад, это всегда лишь груда сверкающих самоцветов, да старинных монет, хотя и такие клады нет, нет, да и преподносит искателям какой-нибудь затонувший на отмели галеон. Но для учёного истинный клад - знания.
- Безусловно, сэр.
- И что же вы думаете? В архиве... м-м... не буду говорить, это не столь уж важно, скажем так, в архиве одного графства на востоке страны я выявил данные о кладе, состоящем из бесценных старинных книг. Знаете ли вы, сколько стоит рукописная книга, времён нашествия морских пиратов с Севера?
О том, что стоимость одной-единственной древней рукописной книги может достигать многие сотни, если даже не тысячи фунтов, Эйн, конечно же, знал, и теперь согласно кивнул.
- На острове Феймор имеется сокровищница, о которой полным-полно старинных легенд. Какого только вранья не насочиняли досужие малограмотные люди об этом месте! Многие пуды золота! Ожерелья из драгоценных камней! Статуя древнего бога, отлитая из чистого серебра! О небо, каких только глупостей не наслышался я об этом месте. Не удивительно, что местные жители (сплошь бесстыжая и наглая деревенщина, уверяю вас) все до единого уверены: под древним каменным курганом хранятся небывалые сокровища.
Тут Фенестриус вновь доверительно наклонился к Эйну.
- Они бы давным-давно разграбили курган, эти жадные неграмотные мещане, давно разворошили бы его, как хорь - курятник.
Эйн вновь промолчал, хотя с этим-то был вполне согласен. Ему приходилось останавливаться на этом острове в нескольких рейсах, и местные жители отнюдь не приводили его в восторг.
- Они бы так и сделали, если бы не страх. - Тут Фенестриус приблизился совсем вплотную к уху Эйна и перешёл на жаркий шёпот. - Они боятся, мистер МакЛой, боятся до дрожи в коленках. Ведь этот курган охраняет... на вершине его сидит...
Он сглотнул, и совсем уже тихо закончил:
- ...баньши.
- Баньши?
Что такое баньши, Эйн знал, и сейчас по спине его пробежал лёгкий неприятный холодок.
"Эйн, человек этот несуразный и недобрый. Но уж в одном-то он точно прав. Если надо всего лишь справиться с баньши - соглашайся. Клану Флисс подвластны они".
Эйн взглянул на лёгкое голубоватое сияние, моргнувшее из-под крышки старой жестянки. Эльфы никогда не обманывают, это известно. Оказывается, старина Ши может справляться с... с этой жуткой нежитью? Вот как. Эйн перевёл дух.
- Вы говорите - старинные книги?
Фенестриус энергично кивнул, так что острый подбородок едва не ткнулся в грудь, при этом он ухитрился ни на единое мгновение не свести с Эйна свой встревоженный пылающий взор.
- И вы готовы заплатить мне за эту работу целых сто фунтов?
- Сто! И, чтобы вы не сомневались...
Тут посетитель вынул кожаный бумажник с неведомым тиснёным гербом и достал две банкноты по десять фунтов.
- Это аванс. Выслушайте, выслушайте меня, дорогой мистер МакЛой! Ваша задача будет прилететь на остров, остановиться в гостинице, по карте добраться пешком до указанного места. Баньши, древнее ужасное чудище, исчадие зла, представляет смертельную опасность для всех, ступивших в его роковой круг. Для всех, кроме владельца эльфа-огонька из клана Флисс. Для вас, дорогой мой мистер МакЛой, задача сводится лишь к тому, чтобы доставить эльфа на место. После исчезновения баньши вам останется только откопать ящик с бесценными книгами, сообщить мне об этом приятном событии, вернуться на свой воздушный корабль и - о, радость! - лететь за остальными деньгами. Сто фунтов! Сто фунтов чистоганом, дорогой друг!
- Позвольте, сэр...
- Фенестриус.
- Мистер Фенестриус. Если я правильно понял, лично вы со мной не летите?
- Увы. Меня задерживают срочные неотложные дела.
Это было совершенно неубедительно.
- Я догадываюсь, в чём причина вашего смущения, - сказал Фенестриус, вглядываясь в лицо МакЛоя. - Вы, естественно, не привыкли доверять незнакомцам. Отсюда, вполне логично, вы убеждены, что незнакомцы не могут доверять вам. В самом деле, я не лечу с вами. Даже тот факт, что я навёл о вас справки и безоговорочно вам доверяю, не похож на обычное поведение обычного бизнесмена.
Тут Фенестриус вздохнул.
- Что могу я сказать? Должен заметить, все деньги, какие я уже потратил, все деньги, какие я буду тратить впредь, достались мне нелёгким упорным трудом. Я не хочу вас разжалобить, я не хочу вызвать у вас сострадание, я не хочу вас обмануть. Если вы откажете мне, я вновь шагну за порог, под проливной дождь, уйду вновь искать, вновь надеяться, вновь копить одну медную монету за другой. Я уйду недоедать, донашивать старьё, ждать ещё один подходящий редкий случай. Увы, я не бизнесмен, мистер МакЛой, я учёный. Хотите, я покажу вам, на что именно потратил я основную сумму своих многолетних сбережений? Готов спорить, что вы не угадаете. Взгляните-ка сюда, мистер МакЛой, взгляните-ка сюда!
Горделиво улыбаясь, Фенестриус поднял с пола и аккуратно поставил на стол свой загадочный ящик. Он был размерами примерно фут на полтора фута и высотою не менее восьми дюймов, укреплён латунными уголками и заперт плотными защелками.
- Одну минуту, я отомкну замок. Прошу. Вот прибор, поистине чудо технического прогресса!
В ящике оказалась эбонитовая чёрная коробка, отчасти напоминающая телефонический аппарат. В Блейсборо подобных аппаратов было уже немало, и Эйну приходилось ими пользоваться. Медные провода, бегущие по уличным столбам, связывали их не только между собой, но, пожалуй, и со всем миром.
- Представьте, что, пройдя через мембранную трубку и ряд электрико-механических взаимодействий - вам, без сомнения, знакомы эти понятия, - речь человека преобразуется в пучок невидимых возмущений эфира, тут же с невероятной скоростью и безо всяких проводов испускающихся на необыкновенно далёкое расстояние. В известном месте точно такой же прибор принимает сей пучок, преобразуя его обратно в человеческую речь. Можно ли представить себе нечто подобное? Можно ли не восхититься блестящей победой науки? Я вижу, вы восхищены. Я понимаю вас, друг мой. Взгляните на рычажок, он включает и выключает прибор, о чём последний немедленно сигнализирует нам крохотной зелёной лампочкой. А вот электролитическая баттарея, коия снабжает прибор должной энергией...
Пусть Фенестриус и был личностью весьма странной, однако же работе с потрясающей технической диковинкой он обучил Эйна очень умело и быстро. Необыкновенный прибор, будучи, конечно, исключительно сложным по своей конструкции, оказался на удивление прост в обращении.
- Как вы понимаете, сэр на подобные аппараты мне пришлось изрядно потратиться, однако чудесные их возможности исчерпывающим образом искупают самые значительные издержки. Я предполагал связываться с вами с помощью этого необычного аппарата, брат-близнец которого находится у меня. Я предполагал, что наша с вами экспедиция откроет новую страницу в научных изысканиях, я рассчитывал на ваш острый ум, на ваш опыт, на ваше здоровое желание честно заработать хорошие деньги. Мои научные знания, ваша практическая сметка, и диковинные умения этого замечательного эльфа вместе могли бы сотворить чудеса.
В руке посетителя по-прежнему трепетали две самые что ни на есть подлинные банкноты по десять фунтов. В случае неудачи этот аванс перекрывает все расходы с лихвой и значительной прибылью.
"В конце концов, - подумал Эйн, - кто я? Капитан воздушного корабля или лавочник? Мне ли избегать загадок и приключений?"
Он кивнул, принял две сиреневые бумажки, и они с Фенестриусом пожали руки.
Это липкое рукопожатие Эйн вспоминал потом не раз.
* * *
Паровая машина, больше похожая на аккуратную печку, уютно потрескивала в машинном отсеке, в щели топки били медные сполохи. На полке у самой топки, закреплённая хомутами, стояла жестяная коробка из-под чая "Рахмин" с облезшей расцарапанной картинкой, под крышкой её беззаботно мерцал голубой огонёк.
Каким образом эльфы, огоньки, прятавшиеся в коробках возле паровых машин, заставляли огромные пароходы проплывать тысячи миль на одном лишь мешке угля? Локомотиву, запряжённому в две дюжины тяжёлых вагонов, хватало пары лопат, чтобы с весёлым свистом, окутывая белым паром фонари, столбы, мосты и полосатые шлагбаумы, мчаться неукротимым махом через целую страну, если рядом с топкой стояла жестяная коробочка с эльфом. Эйн и сам не знал, как его друг Ши поднимает в небо и несёт над бесконечной океанской синевой их огромный воздушный шар, в самом деле похожий на серого слона, при том, что кусок антрацита, затрачиваемый на всё путешествие, можно спрятать в кулаке.
Сейчас "Слонёнок" бодро делал тридцать узлов против ветра в два с половиной узла, проносясь в прозрачном сияющем небе на высоте три с половиной тысячи футов.
До четырнадцати лет, покуда не умерли от страшной Чёрной Сыпи родители, Эйн успел поучиться в школе, и из физики кое-что знал. В армии он был сапёром, и ему приходилось сталкиваться с разной техникой. Под свинцовым огнём бхагирских повстанцев наводил он понтонный мост через полноводную Нагуату, через Пропасть Демонов в Накшаре тянул мост подвесной. Через жуткие болота Бьял-Фо укладывал он узкоколейку. Законы техники были неизменны везде.
"Есть такая вещь, называется ка-пэ-дэ. И если ты человек из плоти и крови, ты эту ка-пэ-дэ не обманешь, хоть лоб себе разбей. Но если ты чёртов маленький эльф, только не тот недоросль в зелёном колпаке, с крылышками и флейтой, как рисуют в детских книжках, а настоящий эльф, маленький огонёк, найденный в заветном месте и заручившийся нерушимым договором, то можешь делать с этой ка-пэ-дэ всё, что тебе заблагорассудится", - говорили старые сапёры.
Как такое получалось у эльфов? Вот загадка!
Подобных тайн было множество. Как и где зародились эти дивные существа? Как находят они человека, с которым остаются порою до самой его смерти? Куда исчезают потом? Этого тоже никто не знал.
А чем же притягательны для эльфов люди?
Нет, нет, вовсе не бессмертной своей душой. Сама Церковь, ревниво и пристально следившая за отношениями с огоньками, даже в былые суровые времена не находила и тени дьявольщины и бесовства.
Эйн, сдружившийся с эльфом из клана Флисс, считал, что люди для эльфов являются такой же непостижимой загадкой, как сами эльфы для людей.
Откуда и зачем появились в мире люди, эти непонятные существа, испытывающие за свою короткую жизнь и холод, и зной, и болезни, и разные муки? Откуда у них, у слабых и недолговечных возникает вдруг высокая самоотверженность, заставляющая саму Природу склонив голову отступать пред их неукротимым духом?
Именно эта загадочность и тянула эльфов к людям. Огонькам нравилось говорить с людьми, слушать людей, видеть в самой близи людскую их жизнь. Жизнь столь нелепую и столь неповторимую, жизнь, столь жалкую и столь великолепную.
Путешествие заканчивалось. Остров Феймор, давний знакомый, прорезался на горизонте узкой зелёной полоской.
- Эй, старина! Подлетаем!
* * *
Пыльная дорога, поднимавшаяся в скалу, упёрлась в сколоченные из досок грубые ворота, перемотанные заржавевшей колючей проволокой. От детей, как накануне охотно пояснили Эйну местные, хотя дети боятся баньши ничуть не меньше взрослых. Ну, и от коров и коз, конечно. А вот если на голую скалу забежит бродячая собака, что ж... Ведь и баньши нужно порой чем-нибудь перекусить, а, дружище?
Двумя ударами сапёрного тесака Эйн сбил деревянный засов, отодвинул калитку, прокатил тачку, нагруженную вещами, и закрыл калитку за собой, замотав для надежности проволокой.
Взглянул назад.
Маленький портовый город виднелся уже далеко внизу. Где-то там, невидимый, покачивался на ветру верный "Слонёнок", пришвартованный с вечера в воздушном порту. После ночёвки и завтрака в гостинице "Роза и Виселица" Эйн выкатил во двор приготовленную с вечера тачку, сверился с картой и направился по дороге к одинокой скале, возвышавшейся над морем в нескольких милях к северо-востоку от города.
Теперь до цели оставалось шагов двести, один поворот за скалистый откос, и...
Если честно, Эйну было страшно.
Как выглядят баньши, как убивают они всё живое, Эйн знал.
Нет у чудища ни клыков, ни когтей, ни даже тела, вообще нет чёткого облика. Зыбкое дрожание воздуха над грудой камней и всё. Но упаси бог во тьме или по незнанию хоть на десяток шагов приблизиться к зловещему мареву, хоть на дюйм ступить за незримую границу смертельного круга.
Вскоре Эйн стоял на неровной каменистой площадке в трёх десятках ярдов от еле заметной ряби, колыхавшейся над серыми глыбами небольшого кургана, и сердце его тревожно колотилось.
"Не бойся. Я справлюсь с ним. Поставь коробку наземь и отходи".
Эйн с недоверием глянул на жестяную коробку, из-под крышки поблёскивал голубой свет.
- Ты уверен, дружище? Он огромен.
Баньши и вправду казался огромным. Зыбкое, легко покачивающееся на безветрии марево не имело чётких границ; сперва оно было невелико, но, почуяв рядом живую плоть, неуловимо разрослось.
"Эйн. Ты слушал ваши старые сказки. Многое в них правда, в круг баньши не должен ступать смертный, участь его будет страшна. Когда-то я являл тебе смерть животного, но гибель людей наполнена ещё более жестокими страданиями".
Тут огонёк в коробке дрогнул, и отблески замелькали ярче.
"Но почему баньши таков? Приписывая ему лишь безграничное зло, ваши сказки ошибаются. Всё так и не так. Поставь коробку и отходи. Со мной не будет ничего плохого. Поверь".
Что ж, как ни крути, Ши виднее. Не сводя глаз с груды валунов, где продолжал трепетать сгустившийся воздух, Эйн наклонился, поставил наземь жестянку с эльфом и осторожно отошёл назад, чувствуя, как хрустят под подошвами камни.
"Отойди подальше, а лучше скройся за поворотом. Не стоит смотреть, как общаются нелюди".
Эйн отошёл на несколько десятков шагов за край скалы, прижался к стене.
Как-то давно, после долгих и настырных просьб, Ши неохотно явил ему одну картину.
Лесная коза, поскользнувшись на каменистом гребне, сползает в мелкую ложбину. На дне ложбины едва заметная дымка над камнями тут же разрастается в сгусток быстро темнеющего воздуха. Посреди лесного безветрия просыпается чёрный смерч.
Поток подхватывает несчастную козу, вздымается до вершин старых елей, видны пролетающие торчащие копытца, во все стороны разносится красное водянистое крошево. Проходят мгновения, кровавый смерч внезапно опадает. На засыпанном старой хвоей дне ложбины остается пятно мелкой кровянистой взвеси.
А рядом, посреди камней, словно горячий воздух над костром, вновь легко подрагивает зыбкая дымка.
Ши не стал тогда являть ему, что же происходит с человеком, обмолвился только, что это ещё страшнее. С тех пор Эйн больше никогда не просил эльфа явить ему что-нибудь "жуткое".
Он поёжился. Сколько ещё ждать? Что делать, если маленький огонёк ошибся, и жуткое чёрное марево погубит его, как море в прилив захлёстывает мелкий ручей?
Он вслушался, но не происходило ничего. Никакого шума.
"Эйн. Всё закончилось. Баньши освободил вход в могильник, и теперь дорога туда безопасна для смертных. Вход, но не выход, так он мне сказал".
- Ши, ты жив? Ты уцелел? Молодчина!
Эйн так обрадовался, что сразу и не заметил, как Ши назвал сокровищницу.
Он оторвался от скалы, закинул на плечо походный мешок, ухватил рукоятки тачки и спешно покатил её вверх. Эльф управился со своей долей, спасибо ему, но теперь уже эльф не помощник. Что ж, время не ждёт, за работу, дружище, за работу!
Куда ни глянь, бесконечно синело вокруг море, только позади кургана, со стороны, обращённой вглубь острова, сперва отлого, а затем всё круче и круче шла голая скала. Похожая на зазубренный колун, скала эта тяжёлым опасным своим краем нависала над узкой тропой, что вела сюда с побережья.
Быстро освободив тачку от вещей, Эйн достал кирку, заступ и лом, оглядел курган, широкую груду тяжёлых камней. Интересно, сколько кубических ярдов навалено здесь?
Ладно, сколько бы ни было, вот этой паре рук придётся с ними тесно познакомиться.
Насвистывая "Жаннетта, ротный обещал в субботу увольненье", принялся Эйн за работу. Камни были и крупные, и мелкие. По счастью, сильно тяжелых, больше ста фунтов, которые приходилось катать, оказалось немного. Привычка к порядку не позволяла раскидывать материал куда попало; вскоре аккуратная гряда камней напротив тропы стала напоминать фундамент небольшой стены.
К полудню слабая тень от скалы исчезла; таская на солнце каменья, Эйн взмок, как тюлень в прибое. Курган заметно понизился, кое-где под камнями стала уже виднеться старая кладка ровных плит, пригнанных одна к другой и скреплённых рассыхающимся раствором, всё, как описывал Фенестриус, заметно разговорившийся после заключения сделки. Эйн сел передохнуть, вволю попил воды из большой плетёной баклаги. Любопытно, куда делся баньши? Надо будет расспросить эльфа. Набежали облака, ветер с моря - отлично, будет прохладнее и свежее. Интересно, что за книги хранятся в древнем кургане? Неужели и впрямь бесценные древние рукописи, из тех, за которые на аукционах отваливают целые состояния? Невероятно. Странный человек этот Фенестриус! Деньги пообещал серьёзные, и задаток тоже дал неплохой, но разве можно так доверять незнакомцам? А вдруг я окажусь жулик? Перепрячу находку, а ему доложу, мол, ничего не нашёл. Ну, Фенестриус, кто ж так делает?
А может, странный этот джентльмен не так и прост, может, сейчас поглядывают за мною одна-две пары глаз? Хотя зачем ему это? Мог бы запросто послать кого-нибудь со мной. Впрочем, ладно, пора за работу, покуда светло.
Он встал и огляделся. Сделано, считай, полдела, можно управиться дотемна.
Крохотные тени понемногу росли, "фундамент стены" постепенно становился и длиннее, и шире, и выше. Над плитами - их оказалось четыре - расчистилось пространство, достаточное, чтобы сверху не сыпались камни. Передохнув, Эйн несколькими сильными ударами кирки расколотил плиты, по одной откинул в стороны.
В углублении под плитами лежал кусок просмоленной старой парусины. Эйн откинул её, серым облаком взвилась густая пыль. Под парусиной оказалась ровная неглубокая яма, где-то шесть на три фута, глубиной тоже не больше ярда.
В яме, наполовину засыпанный сухой каменной крошкой, лежал завёрнутый в саван труп.
И никаких тебе древних книг.
Сокровище далёкого острова, будь оно проклято!
Хорошо ещё, что взял аванс.
Растерянно оглядевшись, Эйн чертыхнулся, медленно спустился в могилу, сразу погрузившись ботинками в сухое пыльное крошево, боязливо тронул мертвеца. Вдруг книги свёрнуты и спрятаны под саваном?
Нет, не похоже.
Саван истлел, труп в нём ссохся, сквозь пыльные лохмотья виднелась желтая пергаментная кожа. Эйн чуть наклонился и тут увидел на коже чёрные точки сыпи.
В горле сразу же пересохло. Дело оказывается не то, что плохо, дело гораздо хуже. Это не просто труп!
Эйн выбрался из могилы и тревожно огляделся.
Пока ещё достаточно светло. Что делать - сжечь мертвеца, хранящего смертельную заразу, или сперва сообщить своему работодателю о его жестокой ошибке?
Вцепившиеся корнями в крутой каменистый склон тонкие тугие деревца Эйн нарубил несколькими ударами, разложил на площадке, пусть подсохнут немного, пока солнце. Расстегнул ремни, размотал поочередно прорезиненный плащ и плед, бережно достал ящик с коробкой, раскрыл, подсоединил баттарею, и включил рычажок. Всё, как учил Фенестриус.
Включенный ящик моргнул зелёным огоньком, в стеклянных окошках забегали вдоль цифр чёрные стрелки, и из решётчатого кольца раздалось шипение.
Если связи не окажется - беда.
Однако через самое небольшое время среди шипения вдруг раздался голос, и голос этот был знакомый:
- Алло. Вас слушает Фенестриус, говорите.
- Алло! Фенестриус? - обрадовано вскричал Эйн, - это я, Эйн! Эйн, с острова!
- О! Рад слышать вас, Эйн. Как на острове с погодой? Дожди?
Слышно было прекрасно, и у Эйна чуть отлегло от сердца: связь, по крайней мере, работает хорошо.
- Фенестриус, произошла большая ошибка. Место, указанное на карте, никакой не клад. Это захоронение. Это могила, Фенестриус!
- Эйн, этого не может быть.
- Как это, не может быть? Фенестриус, здесь лежит высохший труп!
- Нет клада? Вместо старинных бесценных книг - труп? Эйн, друг мой, вы наверняка ошиблись. Да, это совершенно очевидно. Вы что-то напутали.
- Чёрт меня побери, Фенестриус! - вскипел Эйн, оглянувшись на могилу, - что значит - напутал? Как можно ошибиться, когда вместо связки книжек перед тобой лежит труп в саване? Фенестриус, вы должны поверить...
- Я верю, я верю вам, дорогой сэр. Труп, говорите вы? Что ж! Подумаешь, труп. Отправляйтесь-ка вы, старина, в гостиницу, выпейте стаканчик-другой и отдохните. Вы переутомились, нет ни малейших сомнений. Долгое путешествие, доблестное сражение с баньши, фундаментальные земляные работы на свежем воздухе утомляют и расслабляют, это общеизвестно.
- Фенестриус, Фенестриус! - вскричал Эйн, - беда не в том, что не оказалось клада! Беда не в том, что здесь труп. Самое страшное, что на коже трупа рассыпаны чёрные точки. Вы же знаете, что это такое!
- Чёрные точки? В первый раз слышу. А что это?
- Фенестриус, да вы что! Любому ребёнку известно, это же Чёрная Сыпь! Та самая Чёрная Сыпь, от которой вымирали целые города!
Какое-то время решётчатое латунное кольцо на аппарате молчало. Затем внутри вздрогнула тонкая чёрная мембрана, и беззаботный голос Фенестриуса объявил:
- В порту есть отличный фельдшер. Покажите ему труп, и дело с концом. Уверен, после осмотра медика все ваши тревоги сдует свежим - ха, ха! - зюйд-вестом, или как вы, воздухоплаватели, называете подобные вещи? И вот еще что, Эйн...
Тут раздался щелчок, словно что-то отключили, и связь моментально прекратилась. Фенестриус предупреждал, что с "возмущениями эфира" такое возможно.
Тьфу ты, ну надо же!
Взволнованный Эйн походил взад-вперёд по площадке.
Быть может, Фенестриус так убедил себя в существовании клада, что теперь просто отказывается верить фактам.
А может, считает, что Эйн водит его за нос.
Как бы то ни было, стряслась беда, и надо что-то делать.
До родного Блейсборо эпидемия Чёрной Сыпи дотянулась, когда Эйну было четырнадцать лет. Заболела вся семья, мать умерла через пять дней, отец через семь.
Эйн тогда перенёс заразу, и выжил, и теперь лично ему смерть от Чёрной Сыпи уже не грозила, так в голос уверяли доктора. Они же объясняли, что после того, как во всём мире поневоле дружно взялись за Чёрную Сыпь, её в считанные годы удалось полностью извести. В лечении помогла чудодейственная сыворотка; от новых эпидемий сберегли жестокие меры. Захоронения умерших от Чёрной Сыпи, от джунглей и до полярных льдов упорно разыскивались властями и медиками всего мира. Найденные захоронения сжигались, ибо было доказано, что засохшие трупы десятилетиями хранят смертельную заразу.
Около двух десятков лет не было ни единой новой вспышки.
И вот теперь старина Эйн, задрав хвост трубой, отправляется в поход за древними рукописями и вместо них находит труп с хорошо известными ему чёрными точками на жёлтой коже. Замечательно, джентльмены, не так ли?
Но, чёрт побери, как это получилось, что про точки на коже и Чёрную Сыпь (о которых, к слову сказать, прекрасно знают даже раскрашенные как черти татуировкой свирепые бхагирские туземцы) не знает такой образованный, обеспеченный и культурный человек, как его чудаковатый работодатель Фенестриус? Ладно, пускай Фенестриус - странный человек. Но ведь он же неглуп, он же вовсю использует новинки технического прогресса, о которых даже не всякая газета слыхала. Однако услыхав про известную каждому смертельную заразу, удивлённо спрашивает "а что это?"
Тут что-то не так.
Эйн перевернул нарубленные дрова, пусть ещё посохнут. Труп невелик, дюжины поленьев должно хватить. А вообще, тут надо всё заливать керосином и безжалостно жечь.
Надо срочно сообщить властям о находке. Ему самому, конечно, придётся выждать в изоляции приличный карантин, так рассказывали и в школе, и в полку, так обучают всех воздухоплавателей и моряков. Власти, конечно, сожгут и одежду, и все его вещи, ну, так это ещё не самое страшное.
Зато стоит ему лишь вернуться в гостиницу, как беззаботно посоветовал чудаковатый Фенестриус, мгновенно рассыплется по всему городу невидимая зараза.
Феймор невелик, но расположен в удобном месте. Пресной водой, углём и провизией заправляются здесь многие корабли, морские и воздушные. В гавани нынче стоят на якоре дюжины две пароходов и фрегатов. Каждый день уходят в море два-три корабля, и два-три новых в свою очередь встают на рейд или подходят к украшенной флагами пристани. В воздушном порту помимо его "Слонёнка" пришвартовано, наверное, с добрую дюжину разных шаров.
Спустись нынче Эйн в гостиницу, да просто высуни он нос в городок, неизвестно, в каких далёких портах заполыхает чёрным своим невидимым пламенем беспощадная смерть.
И уже с тех портов, скрытая, она распространится по всему обитаемому миру.
Чудесная сыворотка, конечно, будет спасать жизни, но сыворотке придётся догонять эпидемию, лечить следствия, а не причину. Сколько людей погибнет, даже невозможно себе представить.
Но что же думает Фенестриус?
Ладно, бог с ним, с непутёвым чудаком.
Эйн взглянул на небо. Похоже, собирается дождь. Что ж, неплохо. Надо бы расстелить плащ и брезент для сбора дождевой воды, неизвестно ещё, когда и как доберутся сюда власти. Надо насобирать ещё дров и сохранить их сухими, чтобы обогреться после дождя.
Но прежде всего Эйн обложил труп поленьями, вылил сверху кварту керосина, что не забыл захватить для лампы, достал зажигалку и поджёг.
Пламя вспыхнуло, и Эйн на минуту встревожился, вдруг дров и керосина не хватит, останется полуобгоревший костяк. Но труп, по-видимому, успел хорошо высохнуть, пламя разыгралось, заходило волнами, а когда медленно осело, оказалось, что от страшного трупа не осталось ни единой косточки.
Вот и отлично, кое-что сделано. Интересно, кто-нибудь из местных обратил внимание на костёр на вершине Запретной Горы?
А ведь вполне могли бы.
* * *
Местные появились к вечеру. Быть может, слабый костерок, разожжённый из собранного по склонам хвороста, дал им знать.
Весь день Эйн постоянно приглядывался и прислушивался, наконец, стала видна кучка людей, человек пятнадцать, медленно поднимающаяся по тропе, стали слышны голоса.
Эйн вышел на насколько шагов, и, увидав первых, замахал рукой.
Толпа остановилась.
Все до единого были с ружьями, и лица у всех были настороженны и злы.
Эйн раскрыл было рот, и тут вперёд выступил рослый красномордый мужчина в чёрной старомодной шляпе, с нарезным короткоствольным "цайдауэром-05" в ручище.
- Послушай, парень! - крикнул красномордый прежде, чем Эйн успел хоть слово произнести. - Мы пришли по-хорошему. Мы всё знаем про тебя. Мы не заримся на чужое, но и своего мы тоже упускать не намерены. Слушай. Мы знаем, что это ты уговорил баньши убраться отсюда подальше. Мы знаем, что это ты, размахивая кайлом, как мулат под прицелом, самолично раскопал клад. Ей-богу, славная работа, верно я говорю, джентльмены? Все мы здесь честные ребята, и все мы готовы честно выделить твою долю. Взгляни, все парни согласно кивают. Ты заберешь десятую часть, хлопнешь с нами по стаканчику и спокойно отправишься домой, богатый, как раджа. Но если ты вдруг решил, что всё золото принадлежит тебе одному...
- Послушайте! Здесь нет ни крупинки золота! Я не вру. Здесь лежал труп. У него...
Недовольный гул голосов оборвал Эйна.
- Ни крупинки золота?!
- Что? Под задницей баньши хранились чьи-то кости? Да он держит нас за малых детей!
- Эй, умник! Решил нас одурачить?
- Скажи "спасибо", что труп только один!...
- О чём мы спорим с этим прохвостом? Застрелить его да сбросить со скалы, а золото поделить!
- Верно! Верно!
- Хватит! Заткнитесь! - красномордый поднял руку. - Говорить буду я! Эй, парень! Ты слышал, как ребята расстроились из-за твоей жадности? Не обижайся, их можно понять. Много лет мы тут жили бок о бок с сокровищем, и вдруг какой-то приезжий в два счёта забирает всё себе. Конечно, ребята немного взволновались. Но я на твоей стороне! Я уверен, что ты здравый и умный человек, считающийся с обществом. Прекращай дурить и пусти нас к золоту.
- Эй! Дайте же сказать! Здесь Чёрная Сыпь! Слышите? Чёрная Сыпь! Срочно сообщите об этом властям!
Толпа притихла, и даже красномордый вожак, как показалось Эйну, заметно растерялся.
Понятно, известие о смертельной заразе кого угодно заставит призадуматься.
- Эй! - крикнул красномордый спустя минуту, - эй, парень! А ты не врёшь?
- Не вру.
Снова тишина.
-Ты можешь показать нам труп? - раздался уже другой голос.
- Не могу. Я его сжёг.
Вновь тягостное молчание.
Затем до Эйна начали доноситься приглушенные голоса. Обескураженные местные явно спорили.
Вот чёрт, нечем им больше заняться!
Прошло несколько минут, и вновь вперёд выступил красномордый.
- Слушай, ты, чёртов чужак! Мы выставляем здесь пост. Мы запрещаем тебе выходить. Если ты и впрямь разворошил могильник с чёрной смертью, тебя самого, по-хорошему, надо спалить прямо на могиле, вместе со всем твоим барахлом. Только сунься, и мы пристрелим тебя, как бешеного пса. Верно я говорю, ребята? Но если ты врёшь, если ты решил обвести нас вокруг пальца и улизнуть ночью со всем золотом, что ж! Сам видишь, скала высокая и обрывистая, кругом море, а единственная тропа - под нашим обстрелом. Только попытайся удрать, сукин ты сын!
Внизу раздался хохот.
Это была не та встреча с местными, которую Эйн ждал.
* * *
Всё-таки он удачно уложил камни в подобие стенки, аккурат напротив тропы. У этой стеночки, высотой около двух футов, и придётся спать.
Фенестриус не ответил ни на один вызов и сам ни разу больше не проявился.
После обескураживающей встречи с местными прошла ночь. Эйн провёл её в страшной тревоге. Спалось ему плохо, он то и дело просыпался. То ему казалось, что беззвучной рябью обволакивает его баньши, то мертвец с жёлтой пергаментной кожей, усыпанной чёрными точками, поднимаясь, движется к нему, то злая толпа с ружьями и револьверами приближается к нему, чтобы подвесить за ноги, словно беглого чёрного раба.
- Эй, наверху!
Эйн вздрогнул, и открыл глаза. Вот те на - солнце! Он, оказывается, проспал всё утро и даже не заметил.
Он приподнялся с пледа, расстеленного у самой каменной стенки, и внизу, на тропе за откосом, к своей радости увидел человека в форме. Полисмен!
Эйн встал в рост, и человек в синей форме и чёрной широкополой шляпе, настороженно глядя и не пытаясь приблизиться, поднял руку с белым платком.
- Эй, ты там!
- Сэр! - обрадовано отозвался Эйн, - вы констебль?
- "Констебль"! - повторил полицейский, глядя с откровенной неприязнью, - ты что, видишь пробковый шлем? Чёрта с два ты найдешь здесь констебля. Я шериф, а это совсем другое дело. И я здесь не один. Все эти ребята, - тут полицейский обернулся, указывая вниз за откос, - не какие-нибудь босяки, собравшиеся выпить на природе. Это серьёзные люди, помощники шерифа, и все до единого вооружены отличными ружьями, так что предлагаю тебе сдаться по-хорошему. Мы всё знаем про тебя. Тебя зовут МакЛой, ты беглый каторжник, ограбивший банк и застреливший в спину двух жандармов, тебя давно разыскивают, за тебя назначена награда. И мы, чёрт возьми, её получим! Для нас нет большой разницы, за тебя ли заплатят нам или за твой поганый труп. Но лично для тебя кое-какая разница всё же есть, а, Мак?
Что за ерунду он несёт? Бандит? Жандармы?
- Кто вам всё это сказал?
- С чего ты взял, что мы будем тебе докладывать? Не твоё дело!
- Сэр, я никакой не бандит!
- Вот как? Нам пришло сообщение от полковника карабинеров сеньора Фораминелли. И ты полагаешь, что мы поверим тебе, а не беспроводному аппарату?
Беспроводному аппарату?
- Послушайте, сэр, вы же полицейский. Я вам всё скажу как есть. Я не преступник. Меня и в самом деле зовут МакЛой, только я никакой не каторжник. Я владелец и капитан воздушного шара...