Аннотация: Когда пИсать будешь, на пИсю не наступи...
Сразу предупреждаю: все далее сказанное к историческим фактам имеет весьма слабое отношение. Все нижеследующее повествование - это около историческая повесть, сказ с уменьшительно-пренебрежительным суффиксом 'ка' - сказка, не более, но не детская. Упаси господь! Не подпускайте детей к ней, а иже с ними ревностных хранителей 'исторической правды' и всяческого культа! В силу излишней их впечатлительности могут получить хороший удар по психике.
И так...
Всегда мечтал быть историком-летописцем! Потому, что историки творят историю. А вы думали кто? Конечно те, что доносят до потомков те или иные исторические факты и события, рассказывают о выдающихся людях своего времени, или, роясь в пыльных архивах, вдруг ясно увидят "дела давно минувших дней".
Вот, к примеру, приглядитесь сквозь века: стал княжить новый князь. Первым делом он позаботится, о чем бы вы думали? Конечно, о летописце! Сожжет все книги о своем предшественнике, уничтожит всю память о делах пращуров, а после борзое перо личного историка выведет для потомков такие княжеские подвиги, выдумает да опишет такие достижения, что всяк потомок восхвалит предка своего, памятников в честь него понатыкавши! А, поди - проверь, было что, аль придумал сам летописец в угоду спонсору-князю своему? Если, конечно, следующий правитель оплошает и не поступит точно так же! Причем, уничтоживший "исторические" книги о делах предков, может спать абсолютно спокойно, ибо доля правды в них настолько ничтожна, что и горевать не о чем!
Впрочем, я отвлекся.
Личность Ильи Муромца, которую я пожелал живописать, никакому русскому человеку представлять не надо. Эпос народный уже и так вознес сей образ до высот недосягаемых, и даже сильным мира сего - неподвластных. Однако, ежели до совершения подвигов своих, Илья Муромец еще как-то очерчен молвой, пусть и скупыми мазками, а время основных свершений его описано и воспето огромным количеством народу и достаточно подробно, то вот дальнейшее его бытие, похоже, не интересовало ни одного исследователя. Считаю это крайне не справедливым! И пояснять не буду почему, всяк и так согласится со мной.
Итак, просидел Илья на печи первые тридцать лет своей жизни и еще три года. А почему? В эпосе намекается, что хвороба с ним какая-то случилась, что-то с опорно-двигательным аппаратом. Лечили его скрипун-травой, парили в баньке, мяли да переворачивали - и слез с печи богатырь, и айда крошить нечисть, спасать землю Русскую от всяческой напасти! И татарве досталось, и своему же, доморощенному Соловью Разбойничку, да и еще бог весть кому. Пропитался богатырь, видимо, волшебным жаром русской печки да силою российских трав.
Но это так - краткое содержание предыдущих серий...
А вот дальше-то что было? Ну, обозрела молодецкая троица поле бранное, пожелала воронью пиршества обильного, и пошел каждый из богатырей своею дороженькой.
Подался Добрыня Никитич в земли Новгородские к ремеслу родичей своих прибыльному - торговать, да добра наживать. Силушка его богатырская в торговом деле ой как нужна! Это и защита каравану, и немалый довод в сделке при определении цены, и пошлин, да и от рэкета защита, поборам всяким отпор. Не с того ли богатыря и стал господином Господин Великий Новгород?
Родитель Алеши Поповича, полагаю, был духовного звания. Скорее всего сей отрок стопы направил в один из монастырей Рязанских. Монахи в те времена в большой грамоте состояли, из их рядов и выходили княжеские борзописцы - когда под страхом власти, когда - умиления для, прославляя князя после щедрого подношения монастырю. Как знать, не Алешиными ли трудами Русская земля слухами и наполнилась о богатырях своих триединых?
А вот путь Ильи лежал в Муромские леса, что абсолютно не проходимы для случайного путника. Вздумай кто прямиком преодолевать эти места, непременно сгинул бы в чаще или утоп в болотах. Кикиморами да лешими населял страх окрестные чащобы. Страшно, аж жуть!
Только кого бояться Илье Муромцу? Не родилась еще на свете силушка, способная побороть сего богатыря! А с мозгами всегда было туго на Руси, покуда сила была... Пер, как истый танк, Илья, но все же не напрямик, а старым Муромским шляхом, исхоженным и изъезженным, кривым и вихлястым, хитро обходящим топи да чащобы - на это ума богатырского хватило. Разный люд встречался ему. Кто шапку заломает - просто так, на всякий случай, завидя такую гору мускулов, а кто и ноги в руки - от греха подальше!
Все бы ничего, да вот изголодался Илья. Случился день летний, погожий да солнечный, но как-то не уютно в брюхе у богатыря, как камни ворочаются! Сосет его изнутри словно зверь какой, силы лишает. Ну да поправимо, вон деревенька на пригорке показалась....
"Здравствуй, добрый человек!" - обратился Илья к хозяину ближней избы. "Я есмь богатырь землицы Русской. Имя мне - Илья, родом из деревни ... , что в двух верстах от славного города Мурома. После трудов ратных домой возвращаюсь. Поиздержался с провизией чуток, вот беда-то! Так будь добр, веди сюда бычка годовалого, что вон пасется на пригорочке - жарить-парить его будем, да самогоночку бы с ведерочко, да гусей-лебедей с дюжину б..."
Не проникся мужичонка моментом как-то! Возражать, было, попробовал - вот дурья башка! Не захотел разор своему хозяйству учинять. Так хотя бы увещеванием каким бесполезным занялся, аль с соседями сообща скинулся - и решил бы задачку, сберег бы живот свой, а так.... Пировал Илья без него, в одиночестве. А жену того мужичонки он и не тронул! Почти. Раза три. Хоть и сокрушалась она по своему неразумному мужу, а все же не могла не оценить разницы меж ним и богатырем. Богатырь - он во всем богатырь! Да и женщина ласкова оказалась. Говорят, дал бог ей тройню, положенный срок спустя....Ну да бог мудр, воздает каждому по делам своим!
Впрочем, полуязыческие времена тогда были. О Боге в деревнях и не помышлял никто. А так бы, зная христианские заповеди, вроде "подставь другую щеку, коль съездили по этой", разве пошли бы мужички с рогатинками да деревянными вилами мстить за соседа? Да ни в жисть! А тут поперлись в невежестве своем. Пожалел их Илья, порубал на скорую руку, мук не допустил. Да и дворы пожог, вместе с женами да скотом. Нормально, время такое веселое было.
Отдохнул богатырь денек в бывшем том селе, да двинул дальше поутру. Наполнена до краев тыквенная фляга зеленым вином, приторочен к седлу целый окорок.... Едет, песни горланит. А молва впереди него бежит!
Услыхал местный воевода кто чрез их края путь держит, призадумался. Да и история села придорожного, где богатырь отдыхал, крепкие думы навеяла. Силой тут не возьмешь, ясно ведь! Как-то иначе действовать надо, чтоб возможную беду отвратить да богатырский транзит скорей завершить. Хорошо, что в родственницах у воеводы ведьма знатная числится - вот к ней и побег страж тамошний. Может, что насоветует?
Думала-гадала ведьма, травки жгла да лягушачью лапу запаривала - ничего не получается! Куда не кинь - всюду клин! Не побороть богатыря колдовской силою. Вот разве что хитростью...
А меж тем разморило в седле Илюшу, спасу нет! То ли виной тому жаркий полдень, то ли сытое брюхо, то ли ополовиненная тыквенная фляга. Коня богатырского стреножил, на травку отпустил, а сам улегся под вековой дубок.
Проснулся только наутро. Обнял дубок зарядки утренней для, да выдернул с землицы с корнем, посмеиваясь. А после, устыдившись, воткнул обратно. Только тогда и заметил воеводу с дружиной, что почтительно притихли в теньке, засмущавшись.
Подходит к Илье воевода, тряся седой бородой, в пояс кланяется, полное уважение спасителю земли Русской выказывает. А после ведет в свой шатер, сажает за стол. "Не откажи!" - просит. Не отказал Илья. Когда к нему с почтением да лаской, никогда ни в чем не откажет, все съест да выпьет!
Пирует Илья, неспешные беседы с воеводой ведет. "Нет ли войны какой, - спрашивает воеводу, - аль другой какой напасти?". Да нет, все тихо, мирно. Утаил воевода от богатыря, что даже разбойнички на сто верст вокруг попрятались, а враг - так и вовсе: от границ отпрял, за городским своим частоколом сховался - только бы Илье на глаза не попасться. И так как-то, между прочим, поворачивает воевода беседу в другое русло. Мол, живет тут неподалеку в соседней волости близ города Кукуева Девка-Краса-Море-Глаза, что краше на свете и быть не может! Уж така пригожа, что и не опишешь! Но и не преступна. Всем женихам - от ворот поворот, никого своей красоте равным признать не хочет! Уж кто только не сватался! Дорожку к ее терему и заморские принцы топтали, и княжеского роду, и подлого званья люди - никому ея не укротить. Строптива девка - спасу нет! А и то сказать, кто раз ей в глаза глянет - вмиг рассудка лишается, о ней одной и бредит. Змей ручной о трех головах ту девку стережет, никому обидеть ее не дозволяет. Влюбленными в нее женихами питается, когда те, потерявши всякую надежду Красой обладать, добровольно быть съеденными просятся.
И так уж сладко да гладко воевода расписывал, что Илюшу и впрямь раззадорило! А что, думает сам себе, схожу, погляжу, что там за Краса Ненаглядная?
Нашел Илья тот терем. Вытер ноги о змея треглавого, да завладел Девкой-Красой. Та и не пикнула - от счастья дыхание сперло, видимо.
Была ли свадьба, нет ли - мне не ведомо. Может и так - гражданским браком все сладилось, а может, и нет. Врать не буду, не знаю. Только прижился Илья в том тереме, в Муром возвращаться и думать забыл!
День живет, неделю, вот уже и месяц на исходе.... Спит да ест, да сладкими утехами балуется, расслабляется после трудов ратных.
А вот у князя Кукуевского голова начинает болеть от несвойственной ей, голове княжеской, деятельности - от дум. Посылает он теперь своего воеводу разузнать, что да как. И вот Кукуевский воевода не мешкая доклад князю чинит: мол, все правда - живет у Девки-Красы чудо-богатырь. Здоров, как стадо быков! Силищи немереной воин будет! Ясно дело, ни пахать, ни сеять - не умеет, но, коль осерчает, всем мало не покажется! Посему срочно питать да ублажать его надобно, да на свою сторону привлекать.
Мудр был Кукуевский воевода! Как в воду глядел. Только Девка-Краса свои небесные глазки затуманила по случаю истощения всех запасов, только косо стала поглядывать на мирно сопящего средь бела дня на печи Илюшу.... Ну, вы понимаете? Ежели баба мужика доставать начнет, да с подвывертом, душу переворачивая - каких дел в сердцах тот натворить может! Добро бы бабу свою удавил - и дело с концом, так ведь зло начнет вымещать на весь мир, хоть он ни в чем и не повинен! Вот, когда зуб у вас ноет, что вы делаете? На стенку лезете? А если кто под руку попадет? То-то...
Ну да, я и говорю: только случилось первое дуновение зарождающегося урагана, даже не дуновение, а так - легкий намек, а во дворе уже послышался скрип телег да людской гомон.
Вышел Илюша на крыльцо спросонья, зыркнул зло, а тут как тут воевода Кукуевский! Не гоже, говорит, спасителю земли Русской в такой дыре прозябать! Как услышал, говорит, мой князь про такое дело, велел сразу всех вельмож выпороть за то, что не встрели как должно, а тебя, чудо богатырь, повелел жаловать обозом с провиантом, да артелью плотницкой. Ты уж дозволь, сокол ясный! Они, вестимо, пошумят малость, но возведут тебе хоромы не хуже княжеских! А чтоб не тревожили они твой покой, князь просит тебя быть на это время его гостем и отбыть в город Кукуев пред его ясные очи.
В общем, почитай цельное лето провел Илья на княжеском пиру! Дивился князь его силе, в сотый раз гостям просил рассказывать про подвиги свои богатырские, ублажал и восхвалял всячески... У другого, так голова б кругом пошла! А Илья... воспринимал все как должное, и вполне заслуженное. А и то правда.
Вернулся Илья к Красе своей ненаглядной под осень. Та ходит по двору важная, руки в боки уперла, покрикивает. Вместо терема и впрямь княжеский дворец высится, а кругом всяческих построек понаделано - целый город! Даже будка для змея резная поставлена!
Впрочем, что касаемо змея, князь Кукуевский повелел определить его в дружину свою в качестве воздушной разведки, положив оклад ему по одному барану в день. В таком случае, можно полагать, что Илья у князя был нечто вроде атомной бомбы! Мол, применю, не применю - не знаю, но могу...
И потекла жизнь как в сказке... Служба княжеская вовсе не обременительна, всегда сыт, вечно пьян. Охота да забавы. Правда, изредка пошлет князь с каким нито пустячком сбегать в тридевятое царство, но это редко, даже не каждый год.
А обычное дело - побьется князь об заклад с каким-нито заморским корольком, что мол одолеет Илья любого его богатыря. Ну соберутся, недельку попьянствуют, а потом турнир устраивают. Сколько народу на тех турнирчиках перепортилось - теперь и не счесть!И не жалко же этим басурманам!
А тут как-то один богатырь сам явился. Шастает по граничным Кукуевским селам, безобразничает да похваляется, что, мол, никто с ним сладить не сможет. Ну съездил Илья в те пограничные степи. Три дня погонял того богатыря, время тянул? - нельзя же вот так сразу, одним махом. Пусть все выглядит пристойно. Потом наплел , конечно, что битва была страшная! А воображение княжих летописцев родило по этому поводу очередную былину.
В общем, что-дальше-что-дальше? Рутина сплошная. И рассказывать нечего.
Вот уже и три года Илья дома не был! Домом стали княжьи палаты. Князь Илью называет 'братом', девок подсылает... 'Мол, - говорит, - заведу на Руси богатырское племя. Все будут у меня как ты! Да сотней таких молодцов можно всю хваленую Священную Римскую империю с ног на голову поставить!'
Против девок Илья, конечно, ничего не имеет, да и княжья блажь насчет рода-племени ничего, кроме приятности, не сулит.... Но вот на кой сдалась ему эта Римская империя? Дикари! Едят руками, не моются вечно, от того и эпидемии всякие по городам свирепствуют. От баб ихних воняет так, что те поливаться духами придумали, чтоб смрад свой заглушить. Изобретательницы, яви их душу! В баньку, да веничком отхлестать интересные места - вот что им надо! Живут в дикости, как будто и не тринадцатый век во дворе стоит.
(продолжение когда-нибудь будет, обещаю. А надо?)