Люди, в загадочных делах малосведущие, слагают о нем настоящие легенды. Восторженно пересказывают расхожие слухи о том, как Нильс придумывает свои загадки прямо на ходу и даже во сне. Что ж, согласен, случается с ним (правда, все реже ) и такое.
На самом деле, голова у Нильса не такая уж большая и светлая, чтобы рождать по-настоящему стоящие загадки. Всякий раз, когда он в последнее время прилюдно, в голос, заявляет, что придумал нечто новое и необыкновенное, непременно выясняется, что ему всего лишь вспомнилось что-то, ранее им уже слышанное или виденное, но позабытое в свое время за ненадобностью. Однако убеждать его в этом означает лишь тратить впустую время и силы, поскольку все, что только приходит ему в голову, он непременно считает своим.
Голова у Нильса, как уже было сказано, небольшая, так что, в отличие от меня, ему все время приходится записывать пришедшие ему на ум загадки. В противном случае они легко испаряются из его головы. По этой причине он всегда носит с собой небольшой блокнот и заточенный карандаш. Записав в блокнот очередную загадку, он непременно вырывает использованный листок, комкает его в шарик и сопровождает в один из многих карманов своего костюма. За день у него собирается до двадцати-тридцати таких комочков. Придя домой, он нежно разглаживает их пальцами, сортирует, после чего раскладывает по соответствующим коробочкам. Каждой загадочной теме полагается своя особая коробочка.
Пока Нильс не догадался, как правильно сортировать свои листки с загадками, он ощущал себя неполным человеком, оттого и несчастным. Он прекрасно сознавал, что обладает неким глубоким, щедро пожалованным ему сверху, знанием, которое ему, однако, никак не удавалось выстроить в стройную систему. А без системы знание попросту обращалось в набор бессмысленных загадочных изречений. В словесный, по существу, мусор. А вот если бы удалось выстроить все эти его загадки в нужной последовательности, неожиданно могло произойти самое непредвиденное. Нечто даже такое, что содрогнуло бы весь наш несовершенный мир.
Всякой загадке, как известно, положено состоять из двух непременных частей: самой загадки и ее отгадки. Нильс совершенно случайно, но верно пришел к заключению, что его загадки правильнее всего будет сортировать по отгадкам, и это облегчило ему работу с ними. Но в то же самое время и осложнило, потому что, благодаря найденой системе, он вдруг обнаружил, что не все, оказывается, может быть загадано. На одни отгадки существует великое множество загадок, на другие совсем чуть, на третьи вообще ни одной.
Это неожиданное открытие завело Нильса в полнейший тупик. Обнаруженная им, казалось бы, универсальная система сама стала для него большой и неразрешимой загадкой, и чтобы найти на все возникшие сложности ответ, он вынужден был обратиться ко мне. Может потому, что я, по существу, являюсь кладезью всяческих разгадок. Но может и по той причине, что когда-то я подарил Нильсу часть своей немалой коллекции загадок.
Нильс совершенно верно считал, что каждому человеку уже при рождении дано строгое предписание сверху заниматься по жизни чем-то одним. Полностью с ним в этом согласен: нужно выполнять только свою работу, и ничью чужую. Уверен, что будь так, в мире сразу бы наступило равновесие, которое также можно назвать гармонией, совершенством или даже земным раем.
Мне почему-то сразу представляется сапожных дел мастер, который изо дня в день занят любимой работой - починяет чужие сапоги. Он слишком увлечен своим делом, чтобы завидовать соседу-каменщику, который каждый божий день возлагает очередную стену из кирпича, и тоже получает от своего труда наслаждение. А вот если поменять их местами, то гармония между ними и их занятиями сразу же пропадет. Труд станет тяжким, поскольку навязан со стороны, а результат труда плачевным, как и все, созданное из-под палки.
Все эти размышления можно применить к Нильсу-загадочнику.
- Представь только себе,- говорит он, мечтательно поднимая глаза к небу,- сколько мне удалось бы создать новых загадок, не занимайся я всякой никчемной глупостью.
Под глупостью он имеет в виду собственную повседневную службу. Он выворачивает карманы, и из них, точно каштаны, падают-сыплятся бумажные шарики с загадками. Он выворачивает все по очереди карманы, пока у его ног не образуется небольшая горка из загадок.
- Все это я написал по дороге на работу и когда возвращался с нее,- с гордостью замечает Нильс.- Ну а если бы я только и занимался загадками?
Я слушаю его и знаю, что он всего лишь пытается сам себя обмануть. Всем нам хочется иметь побольше свободного времени, при наличии которого, как кажется, можно и горы свернуть. Только Нильс-загадочник в это верит, а я нет.