Критический разбор стихотворения Тухватуллиной Нас утешают
Даже не хочется проводить анализ этого рассказа в столбик(с), всё, какой катрен не возьми, полная дурь, рассчитанная на падких на слезу старушек, которые сами в юности пытались писать стихи. Всё у Тухватуллиной неправда: нельзя понимать вещи, они или есть, или нет, понимают (или не понимают) человека, чувства, события, поступки, но никак не вещи. Разве можно сказать: Я понимаю столб? Стол? Стул? В принципе, можно обозвать вещью и человека, и событие, и поступок, но это если человек не владеет в достаточной мере русским языком, или иностранец, говорящий по-русски, но не владеющий тонкостями языка.
Далее Лилия ведёт речь о надежде, которая нас посещает ночью, а мы проснувшись таращим на неё глаза. Во время краткого пробуждения надежда переполняет нас (четче, резче), и мы вновь засыпаем. А может быть речь идёт не о просто проснувшимся человеке, а о тяжело больном? Ибо то, о чём пишет Лилия является бредом больного. Вас часто посещает надежда ночью во время короткого пробуждения? Ваши глаза начинают светиться, чувства зашкаливают? Вот и меня не посещает. А если и посещает, то только чувство досады, что я проснулся, а до рассвета ещё ждать и ждать. Чертыхаешься и стараешься поскорей уснуть.
Далее, Лилия такое начинает такое говорить, что становится смешно: После разговора с Карлсоном становится понятен смысл бытия! А кто не говорил с Карлсоном, тот остаётся в полном неведении о смысле жизни? Дурак дураком?
А дальше идёт полный бред, который и разбирать не надо, всем всё видно: И про пончик с вареньем, и про печали, и про лодку, почему-то бьющуюся на причале, про искры на воде ночью, и про Конфуция, который не подарит нам покой. Что хочу сказать? Кушайте пончики с вареньем и вместо Тухватуллиной почитайте Конфуция.
Отсюда:http://samlib.ru/f/fait_l/c110316.shtml
Нас утешают только вещи,
которые мы понимаем.
Черты надежды четче, резче,
когда в ночи она, немая,
придет и сядет в изголовье,
в вуали уличной подсветки,
и все глядит, глядит с любовью,
и ты опять смежаешь веки.
Нас утешают только речи,
которые хотим услышать.
Слова тогда понятней, резче -
как будто с Карлсоном на крыше
поговоришь, и станет ясен
смысл бытия. Раз мир не прочен,
что толку от унылых басен,
не проще ль съесть с вареньем пончик.
Нас утешают те печали,
которые проходят быстро.
Пусть бьется лодка на причале,
бегут по водной ряби искры,
но скоро небеса займутся
прекрасным палевым рассветом.
Покой подарит не Конфуций,
а тишь, подхваченная ветром.
*************************
Конфуций на крыше
Сидел он тихо за трубою
И сам с собою говорил,
Дружище, Карлсон, что с тобою?
Его окликнув, я спросил.
До этой встречи я не скрою,
Не знал секретов бытия,
Он угостил меня травою
И мир открылся для меня!
С вареньем пончики жевали,
И пиво пили у трубы,
О смысле басен толковали
И о превратностях судьбы.
Он за травой ещё смотался,
Конфуций в нём заговорил,
А я, как Жан Руссо надрался
И с чердака его спустил.
Он вертолёт, он не разбился
И не ушиб ни рук, ни ног
И как ребёнок расшалился,
А я как мог ему помог:
Побили лодки на причале,
Сожгли чужой кабриолет
И в отделении встречали
Прекрасный палевый рассвет.