Молния в потолке.

Тимофей Кругин (друзья его звали Тимоха, а многочисленные подружки то Тёма, то Тимочка, то ещё как-нибудь похоже) жил жизнью лёгкой и беспечной. Нет, он не был из "новых русских" или из олигархов. Даже бизнесом никогда не занимался. Но и на заводе у станка не стоял. Трудился в некоей фирме средней руки в должности менеджера отдела продаж. Имел некоторые накопления в банке, а так же какое-то количество акций на фондовой бирже.

Короче говоря, был он из категории так называемого "среднего класса". Хотя, по правде говоря, если брать по европейским меркам, то этот самый "класс" в России ну совсем уж "средний"...

Роста был среднего, фигуру имел подтянутую, глаза серые, русые волосы стрижены в аккуратную прическу. К тому моменту, о котором пойдёт речь в нашем рассказе, он уже давно окончил институт и подбирался к тридцатилетнему возрасту.

По пятницам (в народе уже давно именуемым "тяпницами")Тимофей обзванивал пару-тройку старых друзей и вместе с ними составлял "план мероприятий на выходные".

Обычно всё начиналось с посещения в пятницу вечером какого-нибудь ночного клуба. Посещение затягивалось до утра. И, как правило, заканчивалось в постели очередной смазливой девочки, подхваченной в клубе. Либо тот же самый вариант, но за неимением у девочки свободной квартирки, в постели самого Тимохи.

Благо, жил он один в двухкомнатной квартире, приобретённой по модной нынче ипотеке с выплатой на десять лет. Квартирка эта была неплохо обставлена. Из мебели ничего лишнего, только самое необходимое. За порядком он следил сам. Хотя по утрам, продрав глазки, некоторые из его мимолётных знакомых девиц морщили носик и заявляли, что спальня больше напоминает им пещеру первобытного человека, чем современную квартиру.

Может быть, в каком-то смысле так оно и было. Вероятно, эти ассоциации им навевали две шкуры, украшавшие спальню. Одна из них - большого бурого медведя, лежала на полу, занимая всё его пространство от кровати до двери. Шкуру эту Тимофею подарил его двоюродный дядя, служивший лесником в какой-то сибирской глухомани. Дядя время от времени приезжал по служебным делам в тот город, где жил Тимофей. И в каждый из таких приездов на несколько дней останавливался у своего племянника. И регулярно привозил из тайги какой-нибудь гостинец единственному сыну своего двоюродного брата, безвременно оставившего сей бренный мир несколько лет назад. Вот после одного из таких приездов и появилась в спальне эта роскошная и очень тёплая медвежья шкура.
Вторая шкура, уже белого медведя, висела на стене, прямо над широкой двуспальной кроватью. На самом деле она была из искусственного меха. Но смотрелась, как настоящая. Эту шкуру Тимофей по случаю приобрёл в Москве, когда ездил туда в командировку от фирмы. Стоила она прилично, но у Тимофея деньги были - получил солидную премию за ударные показатели отдела, которым он руководил.

Его и в Москву-то шеф отправил не просто в командировку, а на курсы повышения квалификации. Тоже как бы в награду за хорошо проделанную работу.

Однако продолжим...

После весело и с удовольствием проведённой ночи с пятницы на субботу происходил отсып где-то до полудня. Потом, повалявшись в кровати ещё с полчасика, Тимофей будил подружку, шёл в ванну, принимал душ и, вылезя из-под него, топал на кухню, обернув вокруг пояса банное полотенце.

Если дело происходило в девициной квартирке, то Тимофей, выпив пару чашек кофе, выкуривал сигарету, собирался и, пообещав позвонить на недельке, сваливал домой.

Если же утром он просыпался в своей постели, то всё происходило точно также, с той лишь разницей, что кофе с сигаретой "на дорожку" употребляла и после этого сваливала уже девица.

Оставшись один, Тимоха созванивался с друзьями, договаривался о встрече и в указанное время они дружной толпой уже мчались в машине на чью-нибудь дачу. Или на двух машинах, если находилась пара-тройка свободных и особо проверенных на предмет отсутствия занудства знакомых девушек.

На даче, как это водится, жарились шашлыки или барбекю, резались овощи и зелень, разливались по стаканам горячие и освежающие напитки. На бережку прохладной речки горел костерок, звучала музыка из раскрытых дверей машины, либо из окна дачи. Народ плескался в воде, ел жареное мясо и пил что-нибудь холодное и многоградусное.

Потом, ближе к вечеру, рассаживались тесной группкой вокруг костра. Кто-то из друзей обязательно доставал гитару, прихваченную из города. Звучали песни. Новые - это когда пел только сам исполнитель. И старые, всем хорошо знакомые. И тогда пели все.

А ещё позже парочки, заранее оговоренные и давно сформировавшиеся, потихоньку расползались по свободным комнаткам. И на следующий день народ опять же просыпался ближе к полудню. Собирались на полянке перед дачей, грели на разожжённом костре остатки вчерашнего мяса, допивали уцелевшие напитки и начинали не спеша собираться в обратный путь.

Зимой купание в реке и костерок на берегу заменяли гонки на снегоходах по льду той же реки и сауна или русская баня на даче.

Жениться Тимофей не торопился. Хотя у него и была подружка, с которой он встречался гораздо чаще, чем с остальными своими пассиями.

Ольга была в курсе практически всех его дел и забот. Пару раз даже подсказала адреса хороших урологов, когда у Тимохи возникли проблемы известного характера. По возрасту она была на пару лет младше Тимохи, жила одна. Внешность имела очень милую и привлекательную. Пепельные волосы до плеч, карие миндалевидные глаза, загорелая кожа, упругая грудь третьего размера, стройные ножки, аккуратная фигурка среднего роста.

На правах друга он мог позвонить ей в любое время. И если она не была занята, а стоит отметить, что для него она почти никогда не была занята, Тимофей мог к ней тут же приехать и остаться на ночь уже на правах бой-френда.

За несколько лет она уже почти перешла в разряд друзей. Однако это "почти" было для Тимофея очень важным. Он никак не желал окончательно выводить её на уровень друга. Почему? Потому что с друзьями, как известно, не спят. А Тимоха никак не желал лишать себя столь заманчивого удовольствия. В постели Оленька была невероятно развратна! И при этом ещё прекрасно готовила и умела выслушать очередную Тимохину проблему, как никто другой. А порой и дать дельный совет.

Короче говоря, за время знакомства с Оленькой Тимофей настолько уже привык к ней, что, казалось, просто не представлял, что бы он делал без этой милой, такой домашней и уютной девушки. Поэтому чаще всего на даче у друзей он оказывался именно с ней и ни с кем более. Друзья время от времени подначивали его, интересуясь, когда же они погуляют на свадьбе друга. Но Тимоха только смеялся и отмахивался, уверяя, что жениться и не собирается.

Так он и жил. В будни работал, в выходные - попивал, погуливал на сторону, ездил к друзьям и родственникам. В общем, жизнь его ничем не отличалась от жизни десятков тысяч других таких же, как он, "менеджеров среднего звена" в тысяче других таких же фирм, как и та, в которой он работал.

Но всё чаще Тимофей начинал чувствовать какую-то неудовлетворённость в жизни. Чего-то ему явно не хватало. Как он иногда выражался: "Не пойму, чего хочется... То ли жучка спасти, то ли убить дракона. А может - просто напиться..."

Одно время увлёкся ставшей модной йогой, но продержался пару месяцев. Потом начал почитывать книжки различных религиозных конфессий, даже похаживать в различные храмы и молельные дома. Но и тут его хватило ненадолго. Из всех возможных религий он решил по мере возможности придерживаться одной - христианской. Благо, как говориться, религия предков, он сам крещёный, так что нет смысла ещё на что-то заморачиваться. А по сути, рассудил он, везде говориться об одном и том же. И даже стал периодически почитывать Библию.

Оленька тоже попыталась внести свой вклад в дело восстановления его душевного равновесия. И сделала это со свойственным ей тактом и изяществом. Утащила на две недели в путешествие по Европе, срочно и по дешёвке раздобыв пару каких-то "горящих" путёвок. Это путешествие встряхнуло Тимоху, но ненадолго. Он чувствовал, что надо как-то изменить свою жизнь. Но как? Ответа не находилось. Казалось, ему не хватает некоего внутреннего толчка, могущего что-то поменять. Но кто сделает этот толчок? И сделает ли вообще?

Когда приезжий дядя заставал его в таком настроении, то каждый раз звал с собой в тайгу. "Поживёшь там, на природе, года три, - говорил он, - побегаешь за браконьерами, либо за зверем на охоте, так сразу поймёшь, чего тебе нужно. Застоялся ты тут, в городе..."

И Тимоха уже всерьёз начал подумывать, не рвануть ли ему и в самом деле на дядькин хутор? Как вдруг однажды...

Видать, после очередного загула в ночном клубе Тимофей сильно перебрал. Из небытия выплывал с трудом... Лёжа на спине, приоткрыл глаза и огляделся не поворачивая головы. Видел не чётко, как в тумане.

Небольшая комнатка, слева окно, прикрытое плотными гардинами, справа - дверь в коридор. Рядом с кроватью стоит массивный шкаф в стиле ретро. В углу на подставке - телевизор. Под потолком, почти над кроватью, висит большая люстра на пять плафонов.

Тимофей не заметил, откуда рядом с кроватью появился высокий сухощавый мужчина лет под сорок. Коротко стриженые чёрные волосы, загорелый. Из одежды, только обтягивающие чёрные трусы до середины бёдер.

"А этот-то чего тут делает?" - отстранённо подумал Тимофей. Чего он никак не мог предположить, так это того, что, будучи даже в абсолютном беспамятстве, окажется в одной постели с мужчиной.

Вообще-то, у Тимохи не возникало чувство неприятия или брезгливости по отношению к "голубым". Тимофей считал, что это "их" личное дело до тех пор, пока они не мешают спокойно жить остальным людям. Но и сторонником столь экзотического времяпрепровождения он уж точно никогда не стал бы. Скорее можно было предположить, что либо он попал в групповуху, либо они на пару с этим мужиком сняли любительницу "покувыркаться втроём". Вот только, хоть убей, Тимоха никак не мог припомнить, когда, где и как он познакомился с сим гражданином.

Тем временем мужчина заметив, что Тимофей приоткрыл глаза, подмигнул ему.

- Как ты себя чувствуешь? - голос его был резким и каким-то скрипучим.

- Не фонтан, - просипел Тимоха, - а где остальные?

- Кто? - удивился мужчина.

- Ну... девчонки где? Или кто тут ещё?..

- А никого нет, - игриво улыбнулся тот.

- Что значит - нет? - похолодел Тимоха.

"Блин! Неужели к педику попал? Но как!?"

- Как я сюда попал?

- Не важно, - вновь улыбнулся собеседник, - Ты сам этого захотел.

- Сам!? Не может быть!

- И тем не менее... Ты ведь сам хотел что-то изменить в своей жизни. Беспорядочные встречи с женщинами тебе надоели. Интересов у тебя никаких нет. Вера тебя не прельстила. Я предложил тебе изменить вкусы и пристрастия. Ты согласился. И вот, мы с тобой здесь, вдвоём.

- Господи! Неужели я мог до такого допиться? - потрясённо прошептал Тимоха, - я не хочу этого!

- Поверь мне, Господь тебя за это не осудит. А тебе - понравится!

- Да причём тут это! Я сам этого не хочу!

- Поверь мне, - наклонился к Тимофею собеседник, - ты такого никогда не испытывал.

Очень мягко, краешком губ, он коснулся Тимохиной шеи.

Своим внутренним сознанием Тимофей понимал, что не хочет этого, что никакого удовольствия он от этого не получит, что потом от самого себя противно будет.

Но внешне его тело никак не реагировало на это прикосновение. В том смысле, что не выразило никакого протеста ни единым движением. Казалось, что оно впало в какую-то апатию и живёт отдельной от своего внутреннего сознания жизнью.

"Опоил, что-ли, чем-то?" - вяло подумал Тимоха.

- Очень хорошо, - прошептал, тонко улыбнувшись, совратитель, - подожди меня. Я сейчас приду, - и быстро вышел из комнаты.

На некоторое время Тимофей опять отключился. Когда он вновь открыл глаза, "этот" уже опять стоял рядом с кроватью, слева. На этот раз на нём было одето не то халат, не то накидка с широкими рукавами до локтей из разукрашенной непонятными рисунками шёлковой ткани. На голове его красовалась цилиндрическая шапочка, сшитая из той же ткани, что и халат. Тимохе бросилось в глаза, что общая тональность красок была от коричневой до грязно-жёлтой. И ещё у этого странного гражданина откуда-то вдруг появилась узкая завитая бородка, достигавшая груди.

"Приклеил, наверное... нахрена?.."

Мысли текли вяло, заторможенно. И весь он был какой-то заторможенный. Как будто это не с ним происходит.

- Поверь мне, - страстно и горячо заговорил незнакомец, - ты испытаешь неземное блаженство! Ты переродишься и станешь другим! И призываю в свидетели Господа, что это всё истинная правда. Так приступим же к истинному наслаждению! И да благословит нас Господь! - он вдруг поднял глаза к потолку и, приняв торжественную позу, благоговейно поднёс правую руку ко лбу, явно пытаясь перекреститься.

Произошедшее далее врезалось в память Тимофея на всю жизнь.

Вдруг громыхнул гром, как будто взорвался артиллерийский снаряд (Тимоха служил срочную в артиллерии и с каким звуком взрываются снаряды, прекрасно знал). Комната озарилась яркой вспышкой. Совершенно обалдевший Тимоха увидел, как из потолка, сквозь люстру, в затылок этого ненормального шарахнула яркая голубая молния. Гей без звука рухнул на пол. Запахло перегоревшими проводами. Люстра, качнувшись пару раз, с грохотом обрушилась на пол рядом с неудавшимся совратителем.

Тимофей дёрнулся и, разом проснувшись, открыл глаза. Лёжа на спине, он ошарашенно смотрел на висящую под потолком люстру.

За окном, наполовину задёрнутом шторами, серело раннее летнее утро. Рядом, уткнувшись ему под левую мышку своим аккуратным маленьким носиком, тихо посапывала Оленька. Только спустя несколько минут Тимоха полностью пришёл в себя, осознав, что находится в спальне своей самой лучшей, самой любимой подруги.

"Придурок, - подумал он вдруг про себя, - какого чёрта тебе ещё надо? Вот же, рядом с тобой, классная девчонка! Бери, пока не ушла к другому!"

Оленька завозилась под одеялом, вздохнула и сонно приоткрыла глаза.

- Привет, - тихо прошептала, - ты уже проснулся? Который час?

- Не важно, - прошептал он в ответ, осторожно целуя её в губы. Девушка тут же с готовностью отозвалась.

- Оля, - позвал он, - Оленька...

- А? - сонно отозвалась она.

- Оленька, выходи за меня замуж...

Ольга на секунду замерла, потом резко открыла глаза и очень внимательно взглянула на него. Не отводя взгляд, долго смотрела прямо ему в глаза. Потом, видимо что-то прочитав там, быстро вскинула руки, обхватила за шею и жарко-жарко поцеловала.