Быков Алексей Владимирович. Хозяйка Тихой долины

~~~ Хозяйка Тихой долины ~~~

Все следующие обновления будут только "на моей страничке на Lit-Era"

Глава 1

Ты тихо встанешь у окна,

Пустельга хохотнула смертельным пророчеством, и конь возмущённо всхрапнул - нервно заржал в ночи, а эхо передразнило, исковеркало, разрыдалось, жалобно завыло в узкой горной долине и заставило усталого всадника склониться в седле. Похлопать верного друга по чёрному боку. Шепнуть:

-Давай, Рэм. Я тоже с копыт валюсь. Почти добрались. - От покрытого инеем лица рыцаря в стылый воздух вертлявыми призраками улизнули тонкие клубы пара. Конь в ответ заржал, возмущенно ударил копытом о камень, а Севериан скользнул взглядом по теряющейся в свете звёзд заброшенной каменистой тропе. Поднял глаза к чёрному силуэту донжона старой крепости на далёком уступе и посулил, - Ещё дюжину фарлонгов, приятель. Овёс. Чистая вода. Стойло... Ведьма... Как думаешь, Рэм? От неё живыми можно уйти?

Конь фыркнул в ответ. Устало побрёл вдоль обрыва, а рыцарь съёжился - холод собачий. Тихая долина - проклятое место. У самых снежных шапок. Даже волки сюда не заходят, что уж говорить о тайном посланнике короля.

Пытаясь согреться, Севериан погрузился в воспоминания прошлого лета. Тогда хорошо было: понятно, тепло, правильно. Перед внутренним взором сквозь ночную тьму проступило широкое поле, солнышко памятью тела припекло сквозь доспех, и рядом перешёптываются боевые друзья. Бабки боевых скакунов в высоких волнах травы. Предвкушение в жарком ветре. Севериан плотней укутался в плащ от ледяных порывов с горы. Вспомнил ласку летней долины. Нежный шёпот листвы. Настырное завывание надоедливого шмеля. Лавину степных всадников у горизонта и растекающийся по жилам боевой азарт заиграл как тогда. Долина цветов тем утром тревожно вздрогнула от воя горна - прыснула в синеву воробьями из пушистых кустов и конный строй колыхнулся. Откликнулся на зов горна. Стремена впились в подмётки сапог: как в учебке - податься вперёд. Перчатка дёргает удила и напряжённый Рэм срывается в галоп по росе. Разве в мире хоть что-нибудь сравнится с шёпотом лезвия о поясное кольцо? Тёплый ветер в лицо. Галоп отдаёт ударами в бёдра. Барабаном выбивает торопливый ритм сердце. Взмах меча. Звон железа. Вопли врагов. Голова конунга под мечом. Это ли не победа? А вечером... Вечером веселящее пиво, нежная селянка-красавица на сеновале. Веселье. Смех. Не это ли счастье? Мир. Улыбки. Тепло...

Зачем королю эта ведьма?

Ледяной порыв с сонной горы пробрался под плащ и Севериан начал постукивать зубами от холода. Под ледяными шапками гор... Без сна третью ночь... Один. В гости к ведьме. В проклятой Тихой долине. Почему королевский жребий выпал ему? Тогда не спросил. Да и как? Волю короля не обсуждают, её доносят. Если придётся - мечём.

Копыта верного Рэма застучали по доскам моста, и Севериан очнулся от грёз: неужели добрался? Спохватился: мост опущен. Почему? Почему опущен, ночь на дворе. Крепостные ворота скрипнули в темноте - распахнулись, и решётка разверзающейся пастью поползла вверх. Пробрала нутро надрывным скрипом: будто демоны бездны когтями заиграли на трясущихся в страхе цепях. А Рэм оживился. Почуял жильё. Овёс. Много овса. Боевой конь три дня глотал пыль и щипал чахлую травку в снегу Тихой долины. Дёрнул ухом. Всхрапнул и усталым аллюром втащил рыцаря в тесный двор старой горной крепости. Эхо копыт о брусчатку раскатилось во тьму, и... демоны их раздери! Тьма шевельнулась!..

Здесь есть живые?

Ведьма?

Легенды не врут?

Севериан решил, что видит в тусклом свете звёзд силуэт стражника и устало сморщился по привычке: если есть стража, почему не жгут факела? Почему не окликнули? Мастер стражи-то где?.. Темнотища, будто глаза дёгтем залили...

Конь тревожно заржал. Закрутился во тьме, и Севериан схватился за рукоятку меча. Крикнул:

-Мир вам! Гонец его величества! - Вцепился в поводья. Потянул, пытаясь обуздать Рэма, но верный конь взвился на дыбы, саданул копытами стылый воздух, и протяжное ржание слилось с лязгом опускающейся воротной решётки.

И никого вокруг.

Тишина.

...Тьма...

Паникующий конь.

Севериан осадил Рэма. Рявкнул смутному силуэту:

-Гонец от его величества!

Силуэт стражника растворился во мрак. Как? Куда? Неужели бессонные ночи играют с воображением? Севериан протёр ледяной перчаткой слезящиеся от ветра глаза - нет стража. Нет... Привиделось?..

Верный Рэм всхрапнул. Высек искру из брусчатки и угомонился.

Севериан спрыгнул с коня. Пошарил взглядом в тусклом свете звёзд - что есть они, что нет. Не разобрать ничего... Ведьма из них что, весь свет выжала?.. - насколько хватает глаз, двор пуст. Пуст! Бесы их раздери, пуст! Как так? Кто же так охраняет, благородные господа?

Что-то не чисто, решил Севериан. Пусть и долина проклята и вход в неё один, и ведьма живёт, но шайкам разбойников наплевать - страха они не ведают. Рыцарь вслушался в ночь - ничего. Только пустельга зло расхохоталась с чахлых дубов у ворот, да тусклые звёзды укутались чёрной пеленой облаков. Кругом тьма. Но когда это тьма могла напугать мастера королевской стражи? Пусть и усталого. Пусть одинокого. Пусть третью ночь без сна.

Севериан отвязал притороченный к седельным сумкам факел, нашарил огненный камень, и старая крепость вслушалась в тихие удары кресала. Ветер попытался задуть робкий язычок пламени, постарался не дать заняться продрогшей смоле факела жизнью, но отступился. Уж больно настойчив оказался насилу держащийся рыцарь: удар, искры, удар и клочок продрогшей тряпицы, а за ней и смола укутались в неровное пламя. Согрелись. Пыхнули копотью. Подарили измождённому дорогой лицу мастера королевской стражи струйку долгожданного тепла, выхватили из тьмы его курчавые чёрные волосы и Севериан осмотрелся в дрожащем пятне света факела: пусто... Пусто!.. Двор пуст. Только морды пары коней в стойлах открытых конюшен у каменных стен. Сено. Поилка. За спиной входы в дозорные башни.

И никого.

Проклятье! Три дня пути, похоже, впустую.

Севериан выругался сквозь зубы, огляделся: продрогшая крепость сиротливо жмётся к скале, подвывает ветру пустыми бойницами башен, наводит ужас на вытянувшуюся в ночи вдоль хребта узкую горную долину...

Пустельга-пророчица зло хохотнула.

Тьма скрипнула ржавыми петлями.

...и рыцарь скорее догадался, чем услышал протяжный пробирающий до дрожи в ночи свистящий шёпот:

-С-сюда-а, гос-споди-и-ин-н.

Кто? Где? Ведьма? Севериан обернулся.

На противоположном краю двора окованная железом дверь донжона протяжно скрипнула петлями.

Отворилась.

Ветер засвистел:

-Прош-ш-у-у.

И по спине рыцаря побежал холодок. Впрочем, может, и не страх это вовсе? Откуда взяться страху у мастера стражи? Может, ветер забрался под потревоженный резкими движениями хозяина плащ... А шёпот... Третью ночь без сна, мало ли что прислышится?

Севериан двинулся к башне.

За спиной кто-то нежно зашептал коню, повёл его в стойло. Значит, конюхи есть? Есть живые? В крепости ещё теплится жизнь?.. Севериан обернулся, но верный Рэм покинул желтый круг света факела.

-Прош-ш-у-у, - шепчет ветер из-за плеча. Трётся редкими снежинками о покрасневшую щёку. Торопит.

Странно всё это... Где ведьма?..

Убирать меч рыцарь не стал - от шёпота кровь стынет в жилах: не она зовёт? Не ведьма? Точно живой шепчет? Не мертвяк? Сказки-то про повелительницу Тихой долины одна другой краше. Непослушных деток няньки пугают. Только кто ж её видел, ту ведьму?

Севериан пошёл к приоткрытой двери донжона: факел в правой, меч в левой. Зовут они. Мало ли, какие сюрпризы внутри, а левша неудобный противник. Фехтовальщики левшей ненавидят. Мастер королевской стражи пересёк дворик крепости и пригнулся под низкий косяк. Вошёл в донжон и факел выхватил из темноты дёргающуюся жёлтым светом деревянную лестницу - как всегда: втянут её через люк наверх и засевших не выкуришь. Хотя, нет, было дело, степняков из захваченной башни, именно что, и выкуривали. А этой ночью кого выкуривать-то? Где все? Где ведьма? Может за четверть века издохла? Тайную волю короля кому доносить?

Старая крепость будто мысли подслушала: за лестницей зашелестел песок, и каменная плита захрустела о пол.

Севериан вгляделся в попахивающий прелым сеном мрак: в полу поднялся, шуршит, ползёт плоский камень. Сам... И что? Вот туда?

Тайный ход? Там логово ведьмы?

Севериан обошёл лестницу. Всмотрелся в уходящую вниз спираль ступеней в квадратном проходе в полу, а ветер торопит. Савано теребит тёплый плащ. Шелестит:

-...рош-ш-у-у...

И шёпот пробрал до холодных мурашек. Рыцарь крикнул:

-Эй! Живые есть?!

-...ош-ш-у-у, - шелестит тьма, и холод зло защекотал кожу.

-Сиятельная госпожа?!

-...ш-у-у-у-у.

-Есть кто живой?!

И только эхо сонной пустельги хохочет в ответ. Чтоб ей до хвоста промёрзнуть! Тайный ход же кто-то открыл?!

Только бы волю короля успеть передать, - решил Севериан, - А там, будь, что будет, - и решительно шагнул в зёв неизвестности.

Винтовая лестница вертящейся скрывающейся в тенях кокеткой повела вниз. Подразнила шагами, зашептала шарканьем о потёртые ступеньки в дёргающемся свету факела. Обвила тёплыми струйками воздуха. И запах. Подозрительный запах: в столице в крепостных подвалах царствуют ароматы плесени, сырости, в конце концов, пролитого из бочонка вина, мышиное дерьмо россыпью. А тут чисто. В этой старой проклятой крепости вместо запаха мокрых крысиных шкур ароматы трав. Вместо перебродившего кислого вина благоухает дивный букет отвара лесных ягод. Вместо сырой прохлады вверх струится тепло. И даже пьяный ключник не ключник... Демоны!.. Севериан вышел с винтовой лестницы в широкую жарко натопленную залу, и готовый жалить клинок сам собой опустился... Верно говорят - ведьма...

Одно дело в столице: старый Модест, подвальный ключник и охранитель веселящего душу пойла в такое время обнимает знатное брюшко под одной из огромных бочек, храпит на весь подвал так, что у мышей в сене хвосты трясутся от страха, а тут... Тут другое. Уютные деревянные кресла с расшитыми с любовью подушками. Стрельчатое окно заботливо отгораживает тепло от тьмы полированной пластиной горного хрусталя. Резной столик с кубками. Потрескивает камин. И рядом с его пламенем на шкурах... чудо...

Севериан протёр слипающиеся глаза и тяжело сглотнул, сунул факел в кольцо на стене. Подошёл к прекраснейшему творенью природы в нежно опаловом платье посапывающей на шкурах подле камина. Засмотрелся на запутавшиеся в седой волчьей шкуре ковра медные локоны девицы. Залюбовался улыбкой. Сколько ей? Семнадцать? Девятнадцать? А ведь младшая сестра вот также любит подложить ладошку под щёчку, также тихо посапывает курносым носиком... Севериан устало опустился на колено и склонился над спящей. Не она ли приходит в виденьях? Не её ли он видел в той селянке на сеновале? Хотя, от селянки пахло сеном и парным молоком, а незнакомка источает редчайший аромат горной розы. Севериан зубами стащил ледяную перчатку с ладони и осторожно, непослушными продрогшими пальцами, сдвинул медный локон с чистой бархатной кожи видения - тёплая... Живая... Живая у проклятой ведьмы, это же надо, - даже от сердца отлегло, а девица забормотала во сне, в вырезе платья между ключиц сверкнул сапфир, и благородный рыцарь застыл: может видение всё же? Трое суток в дороге. Без сна... Точно, виденье... Ведьма западню приготовила. Нельзя же найти сокровенное вот так. У ведьмы. У камина. На волчьих шкурах. Рыцарь никому не рассказывал о незнакомке во снах. Нет. Не-е-ет. Это игра... Игра ведьмы. Зачем ей?.. Севериан придвинул меч ближе, а мечта ожила. Сонно вышептала:

-В былые времена благородные рыцари будили скромных девиц поцелуем... - Сомкнутые ресницы девицы дрогнули. Непослушные ото сна пальцы сдвинули медные локоны, а уголки её губ дрогнули в смущённой улыбке. Девица мурлыкнула, - А вы, продрогший доблестный воин?.. Не собрались ли меня часом прирезать?.. - Незнакомка сонно хихикнула, а Севериан посмурнел: что со спящими селянками делали степные всадники, предпочёл не вспоминать, только меч сжал сильней. Да и незачем это знать юной девице. Тем временем, незнакомка села на шкурах. В шорохе подола подобрала под себя туфельки. Сладко потянулась и плещущие сонным весельем опаловые глаза скользнули по пыльному, пристукивающему зубами гостю. Незнакомка улыбнулась сквозь разбегающиеся остатки сна. Хихикнула:

-Думала, вы доберётесь к закату, - и рассмеялась. Всмотрелась в уставшее, изумлённое лицо мастера королевской стражи. Спросила, - достанет ли сил у благородного рыцаря помочь девице обрести под стопами надёжное основание, не то тётушка застанет нас в несколько неловко романтическом положении...

Витиеватое выражение зацепилось за сонный мозг. Застряло. И мастер стражи сморгнул. Терзающийся бессонными ночами разум лениво погнался за хихикнувшей мыслью. Поймал. Вцепился извилинами. Переварил. И Севериан покраснел.

-...Чт-о-о-о? - хихикнула незнакомка.

...Арбалетным болтом из тетивы рыцарь сорвался на ноги, и только с третьей попытки сумел вогнать меч в поясное кольцо... Незнакомка опустила кончики пальцев в его ледяную мозолистую ладонь и невесомым призраком вспорхнула со шкур. Севериан решил, что пора представиться:

-Я...

-Севериан Вольмир Озёрный, - как ни в чём не бывало, зажурчала незнакомка. Поплыла по дощатому полу к столику. Поразила осведомлённостью, - третий сын владетельного барона Вольмира Кратониса Озёрного. Рыцарь личной стражи его величества.

-Мы знакомы? - удивился Севериан, придвинулся к жару камина, а незнакомка журчит, будто вопроса и не расслышала вовсе:

-Тётушка сказала, что одной вашей чести, преданности королю и отваги хватило бы на всю личную стражу его величества...

-И?

Девица залилась краской смущения. Хихикнула. Выпалила:

-При всех ваших достоинствах, Севериан Озёрный, вы меня даже не поцеловали. Как, скажите на милость, после этого девице верить сказаниям? - Очаровательное создание обернулось от стола опаловым водоворотом и, мило улыбаясь, уставилось на рыцаря.

А ведь она серьёзно, растерялся Севериан. Не поверил собственным ушам. Сказать, что рыцарь потерял дар речи, или, что челюсть, продавив меховой подбой плаща, затерялась на пыльной кольчуге - значит не добраться до сути. Даже продрогшие уши Севериана вспыхнули от смущения и негодования. Неслыханная вольность! Рыцарь озадаченно крякнул. Спросил:

-Могу ли я узнать ваше имя?

-Можете.

Незнакомка ожила. Подхватила со стола медный кувшин с низкой треноги с угольками и налила парящий отвар в серебряный кубок.

Севериан недоумённо помялся. Спросил:

-Так дозволено ли мне узнать...

Девица оборвала вопрос смеющимся взглядом. Одарила нежной улыбкой. На щеках заиграли весёлые ямочки, и боги... только духи могут предстать вот так, совершенными: выныривая обнажёнными плечами из опаловых струй тонких тканей, в медных, сверкающих в свете свечей длинных волнах волос вдоль тонкого стана, с божественной улыбкой протягивая пышущий горячими ароматами кубок... У ласкающего жаром камина. Хихикая:

-Кажется, я уже ответила: да... Прошу.

Вот, как это понимать? На какой вопрос ответила незнакомка? На что согласилась? Вложила ли смысл в протянутый кубок? Сердце сонного рыцаря забилось быстрей. Севериан принял кубок и невольно соприкоснулся грубыми от меча и ледяного ветра пальцами с нежными, тёплыми после сна пальцами незнакомки. Виденье хихикнуло. Поддело:

-Скажите, все благородные рыцари его величества такие стеснительные?

Стеснительные? Боги, она, вообще, знает, что такое этикет? Что значит кубок, принятый от девицы наедине? Демоны бездны, кто же она? Севериан потёр слипающиеся глаза и решился:

-Так как же ваше имя?

-Мирослава.

Вот так просто?

Девица рассмеялась, закружилась по зале, раскинув руки так широко, будто весь мир обняла. Её счастливый смех колокольчиками зазвенел во всех уголках, оживил каменные стены, наполнил счастьем жарко натопленную залу - кажется, даже тени в хоровод пустились, а сквозь переливы смеха раскатилось её, - тётушка зовёт меня Мира. Здесь все зовут меня Мира. Все.

Все? Кто все? Севериан огляделся в свете факелов - зал пуст... Три дня без сна. Это видение, решил Севериан. Тряхнул головой в попытках избавиться от наваждения, ведь совершенство не может быть настоящим. Где-то притаилась ведьма... Гед-то... Ускользающие в сон мысли застряли в оттаявших пальцах: в продрогших до костей ладонях поселилось тепло. Кубок.

Стоит ли пить из кубка?

Девица в водовороте юного счастья - страшная ведьма она?

Что значит: ждала к ужину?.. Съёсть решила?.. Ведьму никто не предупреждал. Да и как? Сам-то насилу добрался. Севериан недоверчиво покосился на греющий ладонь серебряным боком кубок, на пустой вертел в пышущем жаром камине и рука сама легла на оголовок меча. Что здесь не чисто? Отвлечь задумала? Отравить?

Мира взглянула в сощурившиеся серые глаза гостя и расхохоталась:

-Зачем же травить посланника короля? Не уж-то я такая коварная? Бо-оги-боги... живым вы вкуснее, благородный рыцарь Севериан Озёрный.

Севериан поморщился, - она что, мысли читает? Пальцы в перчатке стиснули ледяную рукоятку меча, а смеющаяся юная ведьма порхнула навстречу, величайшим даром приняла кубок в тёплые тонкие пальцы и пригубила отвар. Что ж она делает?! Из рук мужчины наедине кубок?! Мира стрельнула из-под медной чёлки сияющим опаловым взглядом и на приятном овальном лице снова поселились смешливые ямочки... И взгляд... Севериан решил, что такого тёплого и искреннего взгляда он ещё не встречал. В одни глаза смотришь - как в стену. Ни мысли, ни ответа, ни шевеления чувств. Будто и человека перед тобой нет. О другие уколешься, хоть под ними и льстивая улыбка слуги. Третьи как омут несравненной Адалии, затягивают. Опустошают. А эти - согрели. Обняли душевным теплом. Севериан привык смотреть людям в глаза. Глаза не лгут, как язык. И эти, опаловые, ему рады. Кубок поманил теплом и Севериан с удовольствием глотнул горячий отвар.

Из-за спины донеслось:

-Здравствуйте, благородный Севериан.

Посланник короля обернулся и обругал себя: как же можно было так обмануться. Сердце заторопилось: вот она, ведьма. В чёрном. И облик выбрала соответственно случая: хозяйка Тихой долины. Чуть ниже короля. Его же глаза - серые, спокойные, словно омут. Уверенные. Поразило сходство с покойной младшей сестрой суверена. С её портретом. Такая же белокурая, та же фамильная красота, которую король на старости обернул в знатный слой сала. Только принцессы нет. Больше двадцати лет как нет. А ведьма... Зачем приняла её облик? У неё совсем ничего святого? Почему жива ещё, если добрые селяне правду рассказывают о покойной принцессе? Почему её не подняли на вилы? Севериан похолодел от накатившей злости, но остался собой. Он посланник. Сейчас он не имеет права на собственные суждения. Тёплый кубок перекочевал в левую руку, и кулак правой прижался к ледяным медным пластинам на кольчуге. К сердцу.

-Мир вам, госпожа. Я полномочен донести королевскую волю.

-Что ж, благородный рыцарь, - ведьма прошла мимо и бросила за спину, - полномочны, значит донесёте. Как его высочество?

Высочество? При чём тут принц? Севериан обернулся вслед за хозяйкой крепости, а та, как ни в чём не бывало, опустилась в кресло подле стола. Показала на соседнее. Но пристало ли посланнику короля принимать приглашение? Севериан смутился: волю короля гонцы доносят не мешкая, а не в приличия играют. Не рассиживают.

По зале раскатилось тихо, властно и ласково ведьмино:

-Рыцарь, вы три дня без сна. С ног валитесь. Если рухнете здесь. В кольчуге. В поножах. При оружии. Вы видите здесь кого-нибудь, кто потащит вас на кровать? - В голосе хозяйки замка Севериану почудилась пресыщенная властью усталость. А эхо зала продолжает гладить загривок, - Присядьте. Я дозволяю.

Дозволяет она. Ноги сами собой понесли рыцаря в кресло. Усталость устроила поудобней на расшитых подушках. Дозволяет она. А ведь сел. Против ли воли? Севериан растерялся - в боях ни разу, а здесь... В сонных мыслях всплыло короткое "Веста". Вестариана. Веста. Сестра короля и ведьма сплелись в один образ. Но, ни король, ни уж тем более покойная Вестариана никогда не допустили бы такого: деви?ца и женщина, одни принимают ночью мужчину. Недозволительно. Постыдно. Севериан тряхнул головой и, устраиваясь на расшитых подушках кресла, нехотя собрался с мыслями:

-Госпожа, я должен передать...

-Вы же знаете моё имя, - перебила хозяйка и настойчиво хлопнула в ладоши... Нет-нет, Севериан поправился, не в ладоши. Ладонь о ладонь - это смерды. А она - так аплодирует король, пальцы хлопнули о пальцы. Откуда у неё эта манера? И... "Веста"... Откуда этот дивный запах печёных яблок? "Веста". Севериан оторвался от созерцания ладоней хозяйки, решил: всё-таки кисти намекают на возраст даже у ведьм. А мир вокруг стола пошёл рябью: тени закружились вокруг, наполнили скатерть блюдами с дичью, мясом, фруктами, и ведьма грустно улыбнулась, - Вы знаете моё имя. Вспомните.

Рыцарь опомнился:

-Так звали сиятельную сестру короля. - Выговорить укороченное имя не повернулся язык. Как можно? - И я должен передать... Я должен... - Дразнящие запахи сыра, мяса, жар камина в недрах скалы под крепостью, кружащее голову хихиканье за спиной, аромат горной розы - Севериан потерялся. Вздрогнул от шёпота у самого уха:

-Мы с тётушкой себя не простим, если посланник короля заснёт голодным. Это же не прилично. Не вкусно.

-Выслушайте меня, наконец! - рыкнул рыцарь.

Ведьма устало улыбнулась:

-Что ж... Говорите.

-Вас призывает король.

-О чём он, тётушка?

-Вы, верно, бредине, благородный Севериан. Меня?

Севериан рыкнул:

-Три дня и две ночи назад. Тайно, бесы вас раздери. Я продирался через ущелье, через проклятую долину. Думаете, мне смешно? Я прибыл передать весть: король призывает хозяйку Тихой долины.

-А если я не хочу-у?

-Велел передать...

-Что же?

-Издыхает.

-Кто, тётушка?

Ведьма вздрогнула, словно её тени плетью хлестнули. Красиво очерченные губы сжались и... Севериан не поверил своим глазам: уголки губ ведьмы мелко затряслись. Будто короткое слово всколыхнуло бурю в этой спокойной, горделивой особе. Рыцарь даже пожалел о сказанном. Почто королю припёрло передавать именно слово в слово? Ведьма не ведьма - на светлых ресницах хозяйки сверкнула слеза, а Севериан ненавидит быть причиной женским слезам. Что у них там... издыхает?..

Веста поднялась и отошла к тёмному окну, не обращая внимания на удивлённое щебетание Миры. Отвернулась в ночь. А из-за спины зазвенело:

-Вы... Вы... Вы чудо-о-овище! Я никогда не видела, чтобы тётушка плакала. Да я.да.да за это... я вас... - девичий кулачёк отчаянно саданул укрытое тёплым плащом плечо. Звякнула кольчуга. И так захотелось спать. Просто убийственно.

Погружение в смертельную дрёму остановило короткое:

-Не надо, Мира. Рыцарь ни в чем не виноват.

-Как же это не... - Мира уставилась на тётушку и на юном лице заиграли переливы ярости и сочувствия, - так ты же... но я же... ну... правда что ли?.. Погорячилась, да?

Севериан грустно хмыкнул сквозь желанные объятья смертельного сна. Странный получается разговор, когда одна ведёт речь мысленно, а другая... Что другая?.. Идеал? Ведьма? Погибель королевства? Пригретая бродяжка? Кто она?

Мира хихикнула и нежные объятья смерти рассеялись. Сон отступил. Нежно, словно извиняясь, погладил уставшую душу мужчины и растворился в пламенных язычках факелов. Мира опустилась в кресло напротив. Примирительно улыбнулась:

-Простите, доблестный рыцарь. Каюсь. Погорячилась.

Севериан благосклонно кивнул - подумаешь, кулачком по плечу, а девица воспитанно сцапала с пышущего ароматами стола бокал и с заговорщицким видом заправского дворцового интригана повела голым плечиком. Зарделась в смущении. Мурлыкнула:

-Тётушка дозволила разделить с вами трапезу. Я достаточно хороша, чтобы быть украшением на нашем скромном пиру?

И стоит ли удивляться манерам? Севериан сгрёб в кулак кубок, покосился к окну и оторопел: ведьма исчезла. Ни шагов, ни эха, ни скрипа половиц.

-Тётушка сказала: отправимся в путь, как только вы выспитесь.

Поверх блюда с пышущим паром мясом Севериан взглянул на навалившуюся на подлокотник локтем деви?цу. Решил: всё-таки, они ведьмы. Что-то у них там издыхает? Выдернул из поясных ножен кинжал и с наслаждением вонзил лезвие в ближайший истекающий соком кусок печёного мяса.

Текст сокращён. ----------------*************----------------

Книгитеперь: "на моей страничке на Lit-Era"

-----------------------------------------------

Я категорически против размещения своих текстов на посторонних ресурсах без моего прямого разрешения!

Быков Алексей Владимирович : другие произведения.

Хозяйка Тихой долины