Время едва перевалило за семь часов. И от того, что приходится в такую рань ехать на работу, у меня внутри что-то шевелится, активно протестуя. На улице сильный мороз и ветер, залетающий под одежду туда, где раньше и не предполагались какие-либо щели. Холодно, мерзко, хочется спать. А ещё хочется на кого-нибудь рыкнуть в лучшем случае, а в худшем - врезать по морде.
Вхожу в трамвай. Оглядываю пассажиров, коих в трамвае никак не больше десятка. Взгляд остановить не на ком. Кто скучно смотрит в окно, кто пытается дремать, а кто просто бабушка или дедушка.
Пытаюсь придушить растущий в глубине злой ком. Но он растёт и растёт, не оставляя свободного места. Ко мне подходит трамвайный кондуктор и, ни слова не говоря смотрит мне в лицо. Хочу выплеснуть продолжающий набухать злобный пузырь, но понимаю, что на кондукторе этого делать никак не следует.
Молча вынимаю из кармана десятку и протягиваю кондуктору. Та мнёт купюру, просовывая её в миниатюрную сумочку. А потом протягивает мне монетку достоинством в один рубль и порванный почти надвое билет. Пытаюсь посчитать цифры в билете, чтобы убедиться в его принадлежности к счастливым артефактам. Но не тут-то было. Цифры плывут перед глазами и никак не хотят складываться в нудную сумму.
Следующая остановка.
Кондуктор пробегает по салону со словами "Оплачиваем проезд". Туда-сюда. На пути она бросает подозрительный взгляд в мою сторону. И я тут же понимаю, что эта противная баба уже забыла, что я купил у неё билет.
Следующая остановка.
История повторяется. Тётка опять, проходя мимо, окидывает меня очень подозрительным взглядом. Однако не говорит ничего, а усаживается в своё кондукторское место. Холодно. Мерзко. Пытаюсь смотреть через стекло на улицу, но через секунду понимаю, что это крайне скучное мероприятие. Пытаюсь уйти в себя. Но и это у меня совсем не выходит. А злобный шар внутри меня принял, как мне кажется максимальные размеры, и сейчас готов лопнуть даже не от иголки, а просто так, без всякого повода.
Следующая остановка. Она же и предпоследняя.
И тут мне в голову приходит задорная мысль. Я достаю из кармана десятку и держу её перед собой. Кондуктор в это время делает свой обязательный поход туда-сюда со словами "Оплачиваем проезд". Возвращаясь и проходя мимо меня, она замечает десятку в моей руке. Вижу, что в её глазах загорается охотничий блеск. Она подходит ко мне и протягивает руку к моей десятке. Я, естественно, руку отдёргиваю. Она делает удивлённое лицо и пытается поймать мою руку. Мне становится немножко весело. Шар у меня в груди дал трещинку и спустил немного воздуха.
На лице кондуктора удивление сменяется гневом. Поначалу она не знает, что сказать, а затем произносит сакраментальное:
- Вы проезд думаете оплачивать?
Жму плечами.
Она повторяет свой вопрос, одновременно безуспешно пытаясь поймать мою десятку.
- Молодой человек! - это она от возмущения не знает, что сказать и пытается такой фразой меня пристыдить. - Дома будете так себя вести.
Опять согласно киваю головой. А на её лице начали проступать лиловые пятна. Меня же ситуация только забавляет.
- Оплачиваем проезд! - Это кондуктор демонстрирует свой "богатый" русский язык. - Или выходим.
Ого! Это уже что-то новенькое. Может, у неё еще несколько слов в запасе есть? Тем временем, мой пузырь уже сдулся почти наполовину. Как всё-таки полезны подобные шалости.
Некоторые пассажиры начали проявлять любопытство, и сначала несмело, а потом с откровенным любопытством рассматривать нас, ожидая, кто же победит в этой схватке. Спектакль, ей богу. И в этом спектакле я играю одну из главных ролей, нарочито не обращая ровно никакого внимания на зрителей.
Понимаю, что скоро моя остановка и мне выходить, принимаю решение заканчивать этот балаган. Продолжая манипулировать зажатой в руке десяткой, другой рукой выуживаю на волю купленный мною на мои же деньги билет и демонстрирую его кондуктору. Та поначалу ошарашено смотрит на него, потом, видимо, припоминая что-то, успокаивается и выдаёт ещё одну фразу:
- А чего ты тогда достал и машешь тут ею?
Это она имеет в виду меня и мою десятку. В её словах столько неприкрытого хамства, перемешанного с ненужной обидой, столько злости и неуважения ко всему и вся, что мне остаётся сделать следующее.
- Мадам, а если бы я вытащил свой елдак, и начал махать им, что ты бы тогда стала делать?
На лице контролёра лиловые пятна начали расплываться и перемешиваться с синими, зелёными и жёлтыми. Она несколько раз похлопала губами, видимо, пытаясь вспомнить ещё несколько слов. Но у неё это не получалось. И тогда она махнула рукой и пошла в другую часть трамвая. По пути она обернулась и сделала мне рукой знак, означающий, что я просто выжил из ума.
Я согласно кивнул ей головой, готовясь к выходу. И только тут с радостью сообразил, что мой злобный шар растворился как-то без остатка.