Быстров Илья Юрьевич. Факел

Факел

Илья Быстров

Все персонажи, места, события, являются плодом воображения автора. Любые совпадения - случайны.

До.

Лето. Жаркий августовский день в Москве, когда от асфальта поднимается волнистое марево, и ноги сами ведут к ближайшему киоску с прохладительными напитками. Офисные клерки идут, сняв пиджак и расслабив тугой узел галстука не шее, с бутылкой минеральной воды в руке. На светло - голубом небе ни облачка, солнце обдает жарой массы людей, идущих по сотням московских улиц.
Она шла, несмотря на пульсирующую боль в голове. Временами казалось, что сейчас она упадет в обморок. Наверно это был бы наилучший выход. Но нет, нельзя. Если сдаться сейчас, она никогда себе не простит. Ведь у нее оставалась дочь. И что тогда будет с ней, догадаться было не сложно.
Женщина шла по улице, асфальт был мягким от жары, ее окружала шумная толпа, она никогда не видела столько людей в одном месте. Люди шли по своим делам, в быстром темпе, не замечая ничего вокруг и не оборачиваясь. Но среди них она была не одна. Был еще человек. Все это время он шел за ней на небольшом расстоянии. Она чувствовала его взгляд. Одно неверное движение, один шаг в сторону и все. Этот человек возьмет в руки телефон. А тогда смысла уже не останется ни в чем. Пока он был. Женщина не просто шла по улице в жаркий летний день, чуть не падая в обморок - она боролась. Боролась за жизнь дочери.
Они проживали в одном из горных сел, на севере Чеченской Республики. Муж ее пропал без вести, во время второй чеченской компании. Село, и в лучшие свои времена не очень большое, после десятилетия войны и нестабильности, опустело совсем. На улочке, где жила ее семья, осталось лишь несколько домов, в которых по прежнему жили люди, в основном немощные старики.
Девочке было всего десять лет. Ее забрали рано утром в начале лета, незнакомые люди. Эльвиру, еще полусонную, впихнули в старый уазик и увезли. Она кричала и звала мать. Та ничем не могла ей помочь.
А через несколько дней пришел человек. И сделал ей предложение, от которого она не могла отказаться. Он предложил ей обменять ее жизнь на жизнь дочери. Она согласилась сразу же.
Теперь она шла по московской улице, на ней было надето платье. Женщина чувствовала себя почти раздетой без косынки на голове, но ее одели именно так, в свободное черное платье, да еще дали большие солнцезащитные очки. Она не смогла бы без них. Ее глаза слишком привлекали внимание. Но главное, что она несла - тяжелый пояс у нее под платьем. Оставалось только соединить два провода - так ей объяснили, "Ты почувствуешь удар током, но тебя это не должно волновать. Во-первых, он будет достаточно слабый, во-вторых, это будет последнее, что ты почувствуешь в своей жизни", - сказал ей инструктор и осклабился. Всю предыдущую ночь ей читали Коран, а с утра вкололи что-то в руку. Сначала ей стало хорошо, она даже подумала, что это просто сон, и скоро она проснется, лежа в своей постели, а в другой комнате спит ее дочь, которую она любит больше всего в этой жизни.
Теперь это чувство ушло, осталась лишь отрешенность от всего происходящего, как будто она находилась где-то глубоко в своей голове и то, что творилось снаружи, ее не очень касалось.
Женщина свернула на другую улицу, более широкую и народа там было больше, все очень спешили. Она хотела влиться в общий поток, не отстать от ритма толпы, но это не получалось. Она шла чуть медленнее основной массы людей, хотя старалась держаться прямо и не выдать своего состояния.
Наконец она увидела то, что искала. Красную букву "М" рядом с пешеходным переходом. Женщина спустилась туда. Яркое палящее солнце сразу исчезло, стало прохладнее. Она приподняла очки, чтобы привыкнуть к искусственному освещению. После уличного света в солнцезащитных очках она почти ничего не видела.
Сунув карточку в устройство турникета в метро, она прошла на станцию. Милиционер стоял рядом с будкой дежурной и внимательно (по крайней мере, ей так казалось) осматривал идущих в метро людей. Он немного задержал на ней взгляд, она прошла турникет и пошла дальше, хотя внутри все сжалось. Если ее поймают сейчас, то вся операция будет сорвана и ее дочь проживет страшную жизнь. Жизнь рабыни.
Спустившись вниз на эскалаторе, она, не останавливаясь, прошла на станцию. Перед ней открылся большой зал в коричнево - белых тонах. У каждой платформы стояли скульптуры разных людей.
Ей было все равно, на какой поезд садиться. Она пошла вправо, так ей показалось ближе. Встав у скульптуры маленькой девочки, женщина стала ждать.
Поезд метро приехал через минуту, она посмотрела, как сначала люди выходили, потом те, кто стоял на платформе вливались в вагон метро. Выходящие разделились на два больших потока, и пошли в разные стороны. Она села только на следующий поезд. В окне она увидела сопровождающего. Он сидел на скамейке. Поезд тронулся. Мужчина кивнул ей, то ли в знак прощания, то ли завершив таким образом свою часть работы, и взялся за сотовый телефон.
"Пусть они выполнят свое обещание", - подумала она, - "ты не можешь быть так жесток, чтобы позволить им забрать мою дочь". Под очками, на глаза ее навернулись слезы. Она просунула руку в специально сделанное отверстие у себя на платье и нащупала провод. Один и затем второй.
Женщина огляделась. Вокруг нее плотной кучей стояли люди. Детей, слава богу, не было. В основном молодые мужчины и женщины в пиджаках и брюках. На сидениях пассажиры читали или просто ехали, закрыв глаза.
"Простите меня", - одними губами вымолвила женщина и соединила провода.
Действительно, удара тока она почти не почувствовала.

Отрывок из книги Владимира Тополя "Терроризм изнутри"
"Пожалуй, самым спорным обстоятельством является своеобразное "предупреждение" о крупном теракте, принятое к практике во многих террористических организациях. Тут мы говорим не об устных высказываниях лидеров организаций, хотя такие высказывания сами по себе ставят террористов в невыгодное положение. Дело в том, что КАЖДЫЙ крупный теракт на территории Российской Федерации предваряется своего рода предупреждением. На этот факт почему-то мало обращают внимание, как в правительстве, так и в прессе.
В Июле 2001 года террорист смертник взорвал себя у американского посольства в Египте. В результате теракта было ранено 3 сотрудника посольства и 8 случайных прохожих. После этого в посольство поступил анонимный звонок, с угрозой. "Возмездие грядет", - сказал неизвестный и повесил трубку. Эта информация всплыла из неофициальных источников только через неделю, после теракта одиннадцатого сентября в США. Впрочем, предметом нашего исследования является современный терроризм у нас в стране, который хотя и связан с международными террористическими сетями, но имеет свои особенности.
В сентябре 2002 года, за полтора месяца до теракта на Дубровке, на центральном рынке в городе Назрань произошел подрыв припаркованого автомобиля. Ответственность за теракт взяла на себя группировка Мосхадова. В результате теракта погибло десять, было ранено 27 человек, в том числе дети.
24 августа 2004 года (за неделю до теракта в Беслане!) на остановке общественного транспорта на Каширском Шоссе произошел взрыв, погибли 4 человека. 31 августа 2004 года женщина-смертница привела в действие взрывное устройство у станции метро "Рижская" (Москва). Погибло 10 человек, еще 50 получили ранения разной степени тяжести и были госпитализированы.
Казалось бы, таким "предупреждением", террористы оказываются в невыгодном положении, ставя под угрозу успех главной операции. Ведь если спецслужбы страны предупреждены таким способом, то у них появляется больше возможностей по предотвращению теракта. Но это лишь на первый, поверхностный взгляд. На практике, террористы добиваются самого главного для них: посеять панику и страх в стране. Причем не только среди гражданского населения, власти, знающие о такой тактике, также склонны к необдуманным решениям, в результате чего могут происходить как локальные, так и глобальные социальные конфликты. Есть версия, что таким образом террористы прощупывают готовность силовых структур, определяясь с дальнейшими действиями.
Ни одна из версий не является основной, возможно, что отчасти верна каждая, точные причины, по которым совершаются "предупреждения" или "малые теракты" гражданскими исследователями пока не установлены.
В следующих главах мы подробнее рассмотрим этот феномен на основе документальных данных..."

12 часов до.

Поезд Москва - Новочепецк двигался сквозь бескрайние просторы полярной тундры, где любое появление человеческой цивилизации оставляет ощущение чужеродности. Тем удивительнее выглядит сам Новочепецк, который вдруг появляется на горизонте среди белых равнин, этакий форпост человечества на крайнем севере. Правда с приближением к городу, это ощущение уходит. Проявляются отдельные черты и видно уже не картину целиком, а множество фрагментов: ближе видны дома, которые оказываются типичными пятиэтажками, где-то проехала вишневая "девятка", из окна на пятом этаже висит кулек с чем-то глубоко замороженным. Это был обычный провинциальный городок, живший за счет природных месторождений газа и других полезных ископаемых, впрочем, как и все северные города России. Город был достаточно велик, для того, чтобы перевести его на вахтовый метод, но достаточно мал, чтобы разговоры об этом периодически велись. Тем не менее, в Новочепецке было все, что полагается иметь настоящему городу, а не "поселку городского типа": пара кинотеатров, театр драмы, Дворец спорта, Дома культуры, несколько торговых центров, ночных клубов, ресторанов. В целом, город делился на две части. Одна часть города строилась в сталинские времена, в основном политзаключенными, тут было много двух-трех этажных домов с высокими потолками и пара административных зданий. Новая же часть состояла из хрущевок и длинных девятиэтажек. На центральной площади, которая разделяла город, располагалась гостиница, кинотеатр и ледовый дворец "Факел".
- Прибываем через 30 минут, сдавайте белье, - громко говорила проводник, проходя по узкому коридору плацкартного вагона. Пассажиры нехотя заворочались на полках, кто поопытнее - уже спешили в туалет, чтобы не пропадать остаток пути в очереди. Некоторые ранние пташки пили чай с бутербродами.
Только один человек сидел на нижней боковушке и просто смотрел в окно. Рядом с мужчиной стояла огромная китайская сумка в красную клетку. Глаза его были уставшие, но напряженные. Можно было подумать, что он сидел так всю ночь, и это было недалеко от истины. На столике лежал сотовый телефон и время от времени мужчина посматривал на него, но напрасно, связь появиться только по приезду в город. Сзади кто-то легонько хлопнул его по плечу.
- Руслан, подъезжаем. - Сказал он тихо. - Я прошел по составу, все на месте. У тебя без происшествий? - Руслан огляделся по сторонам, но кроме храпящего мужика на верхней полке рядом никого не было. Только в соседнем купе шумно возились с нижней полкой.
- Случись что, ты бы узнал, Шамиль, - сказал Руслан с кривой усмешкой. Шамиль внимательно посмотрел на него. Открыл было рот, но тут подошла проводник и активно стала будить подвыпившего мужчину на верхней полке.
- Ладно, мне пора. Жди СМС.
Руслан вновь отвернулся к окну.
- Туалеты закрою через 5 минут, - сказала проводник пассажиру на верхней полке. Тот открыл раскрасневшиеся глаза и промычал что-то невразумительное, но встал с полки и грузно опустился на соседнее место.
- Вот и приехали, еж твою двадцать, - проговорил он. - Родной Новочепецк. Сколько лет тут не был, когда уезжал, то как из клетки выбрался, до того все затрахало. А сейчас жалею, что уехал. Люди тут хорошие, не такие как везде. А вы впервые в городе?
Руслан кивнул, продолжать разговор у него желания не было.
- Вам понравиться, - расплылся в улыбке тот, - холодно, правда, но для сугрева можно принять, - и показал типичный жест.
- Погода измениться скоро, будет жарко, как на юге, - тихо сказал Руслан.
- А? - переспросил сосед. Руслан помотал головой, мол, неважно.
Мужик бросил недовольный взгляд на своего соседа и хмыкнул.

Руслан прошел мимо предлагающих свои услуги таксистов, подошел к зданию вокзала и огляделся. Люди, в группках и поодиночке, шли через здание вокзала в город. В основном среднего возраста, некоторые с внушительным багажом, но большинство налегке. Если внимательно смотреть на толпу, то можно было увидеть, как в ней мелькают китайские сумки в красную клетку. Несли их исключительно мужчины с гладко выбритыми лицами и в одинаковых синих куртках. Шли они не вместе, старались смешаться с другими людьми. Руслан оглянулся в поисках милиции, только один мент стоял рядом с входом на вокзал и курил. Руслан прошел через здание вокзала к автобусам. Он не соврал своему попутчику, в городе он ни разу не был, однако знал его лучше любого горожанина. У него было три карты Новочепецка.
Руслан вошел в оформленный "под древесину" просторный холл гостиницы "Север", протянул поддельный паспорт на имя Руслана Ахмедова, уроженца Северной Осетии, молодой девушке в приемной.
- Нужен одноместный номер, на неделю, - сказал он.
- Есть на третьем этаже и на пятом, какой предпочитаете? - Девушка профессионально улыбнулась.
- Без разницы. Главное побыстрее. - Сказал Руслан.
Девушка, ничуть не смутившись, стала печатать на компьютере. Через две минуты она отдала паспорт и ключ от номера. Не магнитную карточку, а самый обычный ключ, на брелке которого с одной стороны красовалась эмблема города, газовая труба и кран, а с другой номер комнаты большими черными цифрами.
Руслан поднялся на третий этаж, открыл дверь и повалился на кровать. Он плохо перенес поездку, почти не спал в течение двух суток. Мужчина заснул прямо в одежде.

Сергей отрыл глаза с ясной мыслью "опоздал". Она вспыхивала в его еще сонном сознании красным. Из окон проникал серый свет облачного утра. Вставая с постели Сергей потянулся к сотовому, который, среди прочего, служил ему будильником. Шесть часов, сорок пять минут. Будильник настроен на семь. Еще рано. Со вздохом Сергей откинулся на кровать, значит еще можно покемарить. Опаздывать он ненавидел. Тем более, сегодня был важный день.
Он повернулся к стенке и обнял край одеяла. С сентября он жил с девушкой и уже привык просыпаться вместе за эти два месяца. Обычно он прижимался к ней с утра и шептал: "доброе утро, любимая". Но Марины не было. Она уехала вместе с семьей в Тулу, оформлять квартиру, которую ее родители получили недавно. Теперь нужно было прописать там всех членов семьи. Марина сказала, что это займет, по крайней мере неделю. Сергей чуть крепче сжал одеяло, он скучал.
Спустя десять минут он таки заставил себя встать с постели и поплелся на кухню поставить чайник, походя, включив телевизор. Сергей очень любил смотреть утренние новости, попивая кофе в своем кресле. Они давали ему ощущение покоя и уверенности, что все идет своим чередом. Доллар опять упал, Совнефть распродает свои активы, встреча в Кремле с премьером Великобритании, испытание вакуумной бомбы на Новой Земле. Мир за ночь не рухнул, все идет своим чередом, все под контролем. Жизнь Сергея недавно прошла этап студенческой беззаботности и пришла к состоянию хрупкой стабильности. У него была своя однокомнатная квартира в одиннадцатом микрорайоне (спасибо папику), интересная, но низкооплачиваемая работа, девушка, которой он собирался сделать предложение следующей весной.
После получения диплома по специальности "психология" в Москве, Сергей вернулся в родной Новочепецк и устроился на работу, которая по его замыслу должна была стать лишь ступенькой к его карьерной мечте, но неожиданно для него работа спортивного психолога в юношеской хоккейной команде "Факел" оказалась интереснее чем он предполагал. На одном месте он не сидел, постоянно ездил на соревнования, разрабатывал программу психологических тренингов, и дополнительно занимался организацией спортивных мероприятий. Активная творческая работа, что может быть лучше. Единственным недостатком являлась зарплата, которая даже с северным и районным коэффициентом не превышала семи тысяч рублей.
Шагая по улице, Сергей улыбался. Настроение у него было отличное, соседи по общежитию в Москве часто говорили, что он отвратительно оптимистичен по утрам. На улице было тепло по меркам крайнего севера, около десяти градусов ниже нуля, при этом ветра почти не было, а из серого неба падали большие снежинки. Вполне приличная погода для ноября. Дворец спорта "Факел" находился всего в трех остановках от дома, где жил Сергей, но когда была возможность (а сегодня она была), Сергей старался пройти до работы пешком, входя таким образом в ритм нового дня.
- Сергей, здравствуйте! - Поприветствовал его веселый голос. Сергей обернулся и увидел Славу, тринадцатый номер из первой пятерки.
- Привет, Слава. Ты на тренировку?
- Нее, - протянул подросток, - я сейчас в поликлинику. Надо справку забрать.
- Ты болел, что ли? А я думаю, что ты вторую неделю ко мне на занятия не ходишь. Не нравиться думал...
- Ваши занятия нравятся почти как тренировки, - открыто улыбнулся Слава, - не за что бы ни пропустил. Сегодня уже приду. А что интересного будет?
- Обязательно приходи, все сам увидишь.
- Хорошо, ну ладно, до сегодня, - сказал Слава, поворачивая по направлению к улице Королева.
- С выздоровлением, - весело бросил ему вслед Сергей
- Ага, эспээс, - ответил мальчик.
Сергей остановился на секунду в легком недоумении, а потом улыбнулся. Этот интернетовский новояз прилипает в первую очередь к подросткам. Учителя русского языка наверно в ужасе.
Еще не было восьми часов, а небольшой холл при служебном входе уже гудел. Большая очередь, в основном из хоккеистов команды "Факел-98" (с ними Сергей еще не работал) выстроилась в раздевалку. Девочки - фигуристки о чем-то хихикали на скамейке. Вахтерша и завхоз пили чай в каморке при входе.
Поздоровавшись с женщинами на вахте, Сергей прошел холл и направился по коридору, который после ремонта выдержали в кремово-голубой палитре, к своему кабинету. Главная привилегия психолога во всех учебных и спортивных организациях. У него был час, чтобы окончательно подготовить программу занятия с "Факелом-93".
Вместе с новым мэром, с начала двухтысячных, Новочепецк стремительно менялся. Особенно это было заметно после девяностых годов, когда градообразующие предприятия были на грани закрытия, теперь же добыча полезных ископаемых приносила Новочепецку и стране в целом стабильный доход, город развивался, правда только в этом русле. Компания "Севергаз" все больше наращивала добывающие мощности.
С приходом нового мэра появилась возможность сделать жизнь в таком суровом крае веселее. Городская администрация ежегодно устаивала праздники пива (летом), проводы русской зимы (весной), день бегуна (осенью). Это не считая традиционных: День Города, День нефтяника и конечно же, Новый Год. Но, пожалуй, самое масштабное мероприятие проходило в ноябре и называлось "Интернациональная Спартакиада Народов Севера".
Каждый год, с первого по седьмое ноября город наводняла молодежь со всей России (и даже из Литвы, что оправдывало слово "интернациональный" в названии), проходили соревнования по традиционным для России видам спорта. Плавание, мини-футбол, фехтование, борьба, баскетбол, волейбол, бокс. Но особой популярностью у жителей Новочепецка пользовался Его Величество Хоккей, притом, что настоящей взрослой команды у города не было. Честь города защищалась только на юношеских соревнованиях, командой "Факел-93" - самой старшей из команд дворца спорта.
Сегодня, седьмого ноября начинался последний день соревнований, все финалы игрались в этот день, также, вечером намечалась торжественная церемония закрытия. Впрочем, она отличалась официозностью, важной скорее для руководителей спортивных организаций и чиновников местного значения. Главный зрительский интерес был устремлен на сегодняшний хоккейный финал, где решалась судьба победителя по итогам соревнования. Встречались салехардовский "Полет" и новочепецкий "Факел"
Салехардовцы прошли в финал играючи, без проблем разгромив команды Инты, Сыктывкара, Печоры, Ухты, Сосногорска, Челябинска. Они сильно отличались от команд других городов, прежде всего на них была новая, с иголочки, форма, сине-белой расцветки. Ребята были физически более развиты, чем их сверстники, даже поговаривали, что Салехард привез команду не 93-го, а 92-го года, конечно их рост сразу бросался в глаза. Та же команда "Факел-93" состояла из не самых хилых ребят, но даже они на фоне Салехардовцев, что называется, не смотрелись. Но главное, чем выделялся Салехард - жесткой игрой. Рослые ребята просто продавливали оборону соперника, а в нападении не давали форвардам развернуться, использовали силовые приемы. За это салехардовцы частенько освистывались с трибун, симпатии зрителей всегда были на стороне более слабой команды. Новочепецкие ребята шли к финалу не так легко, особенно сложной оказалась игра с Челябинском, позавчера. Только в конце третьего периода гости явно подсели, а "Факел" забил два гола в концовке и счет стал 6-4.
Сегодняшний финал обещал стать настоящим ледовым побоищем. "Полет" намерен был порвать "Факел", а ребята из Новочепецка готовились оказать достойное сопротивление и при поддержке трибун выцепить эту победу.
Вот так тринадцатилетние ребята держали в напряжении весь город.

Руслан вылетел из сна с криком. Несколько секунд просто сидел с широко открытыми глазами, привыкая к новой реальности. Опять приснился тот сон.
Ему было 12 лет, когда началась война. Пришла она в один миг и перевернула его жизнь. Это был обычный осенний день в селе Горное. Руслан шел один по узкой сельской дороге, направляясь из школы домой. Было ветрено, поэтому шум моторов Руслан услышал не сразу. Сзади него по направлению к селу двигалась колона военной техники, в основном танки. Мальчик отступил на обочину, подойдя вплотную к растительности, чтобы при малейшей опасности скрыться в кустах. Но страха он не испытывал, так, на всякий случай. Колона двигалась достаточно быстро, капли дождя сливались в маленькие ручейки на военных машинах, которые рыча, проносились мимо. На одном из танков висела табличка, такую можно увидеть на пассажирских вагонах - "Москва-Грозный". На башне сидел солдат и мрачно смотрел по сторонам, его взгляд зацепился за Руслана и на мгновение стал внимательным, изучающим, затем солдат повернулся в другую сторону, потеряв интерес к пацану, если он вообще был.
Колона проехала, и стало опять тихо. До села было еще около двух километров, и Руслан направился по направлению к дому, порядком испуганный. Его отец не любил русских, а военных терпеть не мог, и, как думал Руслан, немного боялся.
Желания идти в родное село не было совсем, но парень лишь ускорил шаг, и перешел на бег когда услышал звуки пулеметного огня и взрывы.

-Итак, сегодня финал. Ваш финал. О чем вы думаете в первую очередь? - Спросил Сережа у группы хоккеистов. Вся команда сидела в кругу, в специальном помещении с мягкими удобными креслами. Окна были зашторены, и комнату освещала лишь небольшая лампа в углу.
- Ну, смелее, кто о чем думает? - Повторил Сергей. Ребята молчали, смущенно улыбаясь. Паша - основной вратарь команды сидел, прикрыв глаза. Слава поднял руку.
- Как о чем, о победе конечно, - смело заявил он. Сергей кивнул.
-Хорошо, кто еще?
- Я тоже думаю о победе, о том, как мы размажем салехардовцев по льду, - сказал Никита - форвард 2й пятерки. Некоторые засмеялись.
- Размажем по льду, неплохо... хотя может слишком брутально, - улыбнулся Сергей.
- Я тоже думаю, о победе, о медалях. Мы их порвем. - Сказал Вова, остальные одобрительно заулюлюкали.
-Хорошо, вот вам вопрос на миллион долларов, - сказал Сергей, внезапно серьезно.
- На миллион? - Спросил Слава.
- Ну, может не так много, но вопрос, который сделает победу сегодня. Итак, о чем НАДО думать вам, чтобы сегодня победить?
В комнате повисло молчание, ребята переглядывались. Игривое настроение улетучилось.
Сергей встал с кресла и подошел к окну. Крайне важно было, чтобы до ответа дошли сами ребята. Если им выложить все на блюдечки, то эффект будет не такой сильный. Психолог внимательно смотрел на ребят.
- Смелее. О чем нужно думать?
- Игра, - тихо сказал Паша, открыв глаза.
- Еще раз, пожалуйста, я не расслышал.
- Игра, - более уверенно сказал мальчик, - нужно думать об игре, об ЭТОЙ игре. О том, как сыграть и что сделать в нужный момент... и... настроиться на ЭТУ игру, - он посмотрел на психолога так открыто и серьезно, что Сергей еле сдержал улыбку. Улыбка бы все испортила, сейчас его роль была другой
- Молодец. Конечно об игре. - Сказал Сергей, - когда мы думаем о победе, о лаврах, медалях, радости и так далее, мы забываем об игре, о том, что нужно двигаться быстрее всех, думать наперед, видеть партнеров и противников, вести игру. Понимаете?
Ребята согласно закивали.
- Итак, оставьте ваш настрой, мне он нравится, это настрой победителей. Но о победе думать вам запрещаю, ясно? Только об игре, о том, что вы делаете в данный момент. Понятно?
Ребята закивали и как-то ожили. На это и рассчитывал Сергей. Он резко включил лампы дневного освещения.
- Хорошо, молодцы. Слушаем тренера, слушаем себя. Все как всегда. Пока заканчиваем. Перед самой игрой я еще подойду к вам на короткую настройку перед матчем. А сейчас в раздевалку.
После того как команда отправилась в раздевалку Сергей сел на одно из кресел, откинувшись на спинку. Каждое занятие отнимало у него много энергии. Нужно было минут пять, чтобы прийти в себя.
А "Факел" тем временем кипел, на льду проводили последнюю разминку перед игрой салехардовцы, туда-сюда сновала ребятня, подсобные рабочие таскали мешки из "газели". Сергей закрыл "комнату психической подготовки" и пошел на трибуны, посмотреть, как тренируются хоккеисты, а заодно и перекусить.

7 часов до.

Сбор состоялся в 10 утра в номере Шамиля. Когда Руслан вошел, все уже были на месте. В двуместной комнате собралось 24 человека, было сильно накурено, большинство сидело на полу, и на кроватях, на полу также был разложен план здания ледового дворца. Сестры, как понял Руслан, готовились у себя в номере. Еще 3 человека. Не так и много, подумал Руслан.
- Итак, начинаем, - произнес Шамиль. - Если судить по финалу в прошлом году, матч будет охранять взвод ОМОНа, обычно они сидят в двух "батонах", рядом с главным входом. В самом здании будет человек пять, причем все рядом с коробкой. Их задача - контроль людского потока. Оружия у них нет, только резиновые дубинки. Как вы знаете, "Факел" рассчитан на девятьсот пятьдесят мест, но люди, скорее всего будут стоять в проходах, это еще около пятидесяти. Также какое-то количество будет в подсобных помещениях, возможно работники в массажном и свадебных салонах... что там еще, - Шамиль отвлекся, заглядывая в блокнот. - В спортзале быть никого не должно. А, еще вахтер, гардеробщицы и касса. Плюс тренерская, раздевалки, спорт отдел, психолог. В административной ветке никого нет, сегодня воскресенье. Вадим, что с машиной?
- "Газелька" полностью упакована. Ждет на стоянке.
-Так, Алан, Хасбулат, вы поедете с Вадимом, у черного входа вас будут ждать еще Ахмед, Саша и Арсен. Поможете перетащить "бочку".
- Нас на вахте не задержат? - Спросил Ахмед.
- Скажете, что в спа-салон несёте оборудование, ключи от него у Вадима. На вахте знают, что там идет ремонт. За месяц до этого наши братья сняли в ледовом помещение под спа-салон. Главное не озирайтесь по сторонам постоянно. Вопросы?
Все молчали.
- Хорошо. Без пятнадцати пять машина должна быть у входа. Всё. Сейчас за продовольствием. Возьмите продуктов, на неделю для верности. Больше они не продержатся. Выходим по одному, с интервалом в минуту. Да пребудет с нами всевышний.
Руслан курил в своём номере, обдумывая услышанное. Сам план операции у него вопросов не вызывал. Готовилось все далеко не вдруг. Выбор города, места, оптимальные пути доставки оружия и взрывчатки... все это разрабатывалось почти год. Новочепецк находился на северо-западе России, в одном из самых спокойных регионов страны. Милиция, очень суровая на юге и в центральной части, тут находилась в каком-то вакууме. Создавалось ощущение, что работает она лениво. Поэтому доставка оружия в этот регион была хотя и подольше, но менее опасной, чем например в Тулу. Также на руку играл национальный фактор. С начала девяностых в город, в поисках лучшей жизни, стали приезжать граждане бывшего СССР, и теперь Новочепецк представлял из себя весьма разнообразный салат из множества национальностей. Несколько молодых мужчин кавказского типа с мешками и на полу грузовых машинах совсем не выглядели подозрительно. Они вполне могли сойти за рыночных торговцев... если не смотреть им в глаза.
В деталях всё выглядело так. В 17:00 начиналась игра, боевики смешивались с болельщиками на трибунах, двое наблюдателей оставалось в вестибюле, еще двое ждали у служебного входа в машине.
В начале третьего периода, ориентировочно в 18:00 начинался захват,
18:02 - первичное блокирование дверей,
18:03 - обезвреживание \ убийство ментов и охраны,
18:05 - в рубку входят группа боевиков во главе с Шамилем, и объявляет по громкой связи о захвате. Заложники сгоняются часть на хоккейную коробку, часть в спортзал.
18:30 - устанавливается главное взрывное устройство, "бочка" прямо в хоккейной коробке, подготавливается спортзал.
К этому времени все спецслужбы города, а скорее всего и страны, уже знают о случившимся. Тут наступал самый скользкий момент операции: один из возможных вариантов - блицкриг. Спецслужбам будет удобно сделать всё быстро, без лишних свидетелей, репортеров, общественного резонанса, пойти на штурм здания, подавить сопротивление в самом зародыше. Однако, пока не подоспели силы из регионально центра можно быть спокойным, штурма не будет. В Новочепецке просто-напросто нет квалифицированных руководителей операции. Кроме того, против быстрого захвата играл фактор заложников. Жертв неизменно больше при блицкриге, а в заложниках должно находится около тысячи человек, две трети из которых дети. Шамиль делал ставку именно на этот фактор. Местный полковник просто не сможет пойти на такие жертвы. Он лучше подождет, когда съедется большое начальство и ответственность перейдет к ним.
Дальше приедут центральные каналы, вокруг здания будут дежурить сотни людей. Родственники, милиция, спецслужбы, журналисты, общественные деятели, чиновники и вся эта аудитория будет щедро разбавлена зеваками.
Вот тут и начнется самое главное...

2 часа 10 минут до.

Игра начиналась.
На лед вышла разминаться команда Салехарда, встреченная протяжным "у" и свистками. Ребята проводили стандартную разогревку перед стартом. Из динамиков ледового дворца звучала Бринти Спирс, под "Токсик" зажигали девчонки на первых рядах, рядом со скамейкой штрафников. Команды поддержки у "Факела" не было, да вот только эти девочки, почти всегда те же, оказывали на команду противника намного более сильное давление чем любые речевки. Когда на скамейку штрафников попадал парень из команды противника все 2 минуты штрафа его ждала судьба Прометея, только Прометею было полегче, все-таки ворон был один, а тут тебя заклевывали сразу стая молодых, но очень цепких ворон, шутки были самые разные и всегда очень обидные, эти молодые мегеры безошибочно находили слабое место, причем если оштрафованный реагировал резко, это как раз раззадоривало девочек и заставляло их донимать беднягу с утроенной силой. К концу штрафного времени игрок, понурив голову, выходил на лед давая себе зарок больше никогда не попадать на скамейку для плохишей и вообще как можно быстрее уехать из этого гребанного городишки.
Центральную часть трибуны занимали родители ребят из "Факела", многие в форме с номером и фамилией своего отпрыска. На дальних рядах, попивая пивко, сидели мужики и местная шпана, левая и правая трибуна были заняты спортсменами из других видов спорта, малышней не пропускавших ни один матч в этом турнире и случайными зрителями.
Как только открылась дверь и из нее вышел первый игрок "Факела", Саша Кулибин, капитан команды, трибуны взорвались аплодисментами и одобрительными свистками. Зрители приветствовали своих любимчиков. Команда "Факел" начинала разминку. Энергично и уверенно, как будто им сейчас предстояла самая обычная тренировка.
Конечно все места были заняты, вход был бесплатный. Опоздавшие зрители выбирали себе места в проходах и готовились простоять матч. На небольшом синем табло светились многообещающие цифры 0:0, значит всё еще впереди.
На лед вышли судьи, команды выстроились в приветствии, Бритни Спирс утихла и из динамиков заиграла традиционная "Трус не играет в хоккей". Хоккеисты обоих команд отправились на скамейки запасных, первые пятерки команд "Полет" и "Факел" заняли позиции на вбрасывании, вратари стояли в воротах. "Трус" утих, стало тихо и на трибунах.
Игра началась.
Первое вбрасывание выиграли салехардовцы, и сразу пошли в атаку, 14й номер из первой пятерки на скорости вошел в зону "Факела", передал пас центральному нападающему, который сразу пробил. Паша отбил шайбу, которая шла низом и несильно, щитком, но на отскоке первым был правый форвард Салехарда, который щелкнул в правую девятку. На этот раз вратарь "Факела" с трудом поймал шайбу в перчатку. Болельщики зааплодировали.
Опять вбрасывание, на этот раз уже в зоне "Факела". Вбрасывание выиграно и уже Слава, форвард первой пятерки мчится к воротам соперника рядом с правым бортом. Защитник салехардовцев бросился на Славу и попытался провести силовой прием не по правилам, но парень только этого и ждал. Защитник сместился к самому углу, чтобы припечатать форварда "Факела" к борту, а Слава отдал пас прямо на клюшку 29го номера, центрфорварда Андрея и тот аккуратно послал шайбу в "домик" между ног у вратаря.
1:0 по ледовой арене прошла волна шума. Четвертая минута и Новочепецк уже ведет. Хорошее начало.
Руслан сидел на втором ряду у правого входа на ледовую арену. Чуть ниже, в технической зоне, стоял один мент. Оружия у него не было.
Боевик был одет в свободный синий пуховик и в черный "плевок", который должен превратиться в маску по началу операции. Под пуховиком у него был спрятан "макаров" и несколько обойм. На случай массовой паники первоочередной задачей было быстро подавить волнения, другими словами стрелять в самых психически неуравновешенных людей. Для этого и нужны были несколько обойм, патронов запросто могло не хватить. На самых крайних трибунах слева и справа, также сидели боевики, по три человека. Под синими пуховиками у них были Калашниковы. Самая большая группа, во главе с Бесланом сидела на верхней центральной трибуне, рядом с рубкой. Еще несколько одиночек сидело на первых рядах рядом с центральным и левым выходами, три сестры распределились по трибунам. На каждой был пояс шахида. Сестры полгода обучались в одном из афганских лагерей и в случае срыва операции были готовы взорвать себя, не задумываясь ни на секунду.
В ухе у Руслана находился небольшой передатчик, какой можно заметить у охранников важной персоны или у ведущих теле шоу. Рядом со служебным входом дворца стояла "газелька". В ней сидело еще три боевика и Шамиль, который руководил захватом. Группа боевиков соблюдала режим радиомолчания.
Руслан заставлял себя смотреть на хоккейный матч, хотя ему такое зрелище было совсем не интересно. Он смотрел сквозь играющих подростков на скамейку запасных, на тренеров, и мужчин рядом с ними, стараясь, однако аплодировать, когда толпа взрывалась овацией.
Слева от Руслана сидело два пацаненка, лет десяти. Они задорно кричали речевки и постоянно спорили какой игрок "Факела" самый крутой. Рядом с боевиком сидел рыжий мальчишка с пухленьким лицом, весь в веснушках. В ногах у него стояла большая коробка чипсов "Принглз" с луком и литровая кола. Порой, когда веселье переходило границы приличия, ребенок смеясь, брал несколько чипсов из коробки и кидал в приятеля, который в свою очередь, пытался засунуть сухарики из своего пакета рыжему за шиворот.
Во время обучения в одном из лагерей, в Афганистане, Руслан нередко видел местных детей, всегда грязных и голодных. Эти чипсы стоили 3 доллара, таких денег хватает, чтобы прокормить семью в Афганистане в течении пяти дней. А эти дети разбрасывают чипсы по полу. Руслан определенно не жалел о своем решении захватить в заложники всех этих сытых и счастливых людей и показать им, что есть и другая жизнь, которую они видеть не хотят. Но им придется увидеть. И это будет хорошо, это будет правильно.

Вторая половина первого периода проходила спокойнее. Команды освоились, спал предстартовый мандраж. Сергей наблюдал за командой сидя на трибунах, в первом ряду. С тренером команды "Факел93" у Сергея сложились хорошие рабочие отношения. Палыч, так за глаза называли его все, доверял Сергею работу по психической подготовке и редко вмешивался, но перед стартом и во время игры считал психолога лишним звеном. Сережа отчасти был согласен с такой позицией. По ходу игры должен остаться только один наставник, который тонко чувствует происходящее с командой и может вмешаться в любой момент игры. Лишние мнения тут действительно были ни к чему. Тем более на предстартовой встрече Сергей настроил ребят и был спокоен за их психическое состояние. В первый ряд он сел для того, чтобы видеть лица спортсменов, чувствовать их волну. И вот сейчас, Дениса Сидоренко, невысокого левого форварда "Факела" припечатал к борту салехардовский здоровяк публика охнула и неодобрительно засвистела. Денис не сразу встал со льда, подъехали судьи, проводили нарушителя на скамейку штрафников, товарищи по команде помогли подняться и стали отводить парня к скамейке запасных под бодрые аплодисменты болельщиков. С трибун послышались угрозы старших ребят и возмущенные выкрикивания девчонок. Публика негодовала. Но также и наслаждалась. Охочая до крови, драк и прочих зрелищ, публика была очень жестока и, вместе с тем по своему справедлива. Это сочетание Сергей ненавидел, ведь мало кому есть дело до спортсменов. Никому, кроме родителей и тренера не интересно как сейчас себя чувствует Денис, они кричат лишь в предвкушении грубой игры на площадке и массовой драки, а ведь именно так и будет. Всё на потребу публике.
Со второго ряда на Сергея полетело несколько сухарей. Он обернулся.
- Эй, молодежь, - сказал он, - прекращаем. Что вы устроили?
Рыжий парнишка виновато и вместе с тем весело посмотрел на Сергея, патент на такой взгляд есть только у десятилетних пацанят.
- Извините, - сказал он.
Сергей уже начал оборачиваться к ледовой арене, когда его взгляд зацепился за мужчину сидящего рядом с детьми.
В то время как болельщики орали, свистели, переговаривались между собой, этот мужик просто сидел и смотрел по сторонам, иногда оглядывался назад, к верхним трибунам, происходящее на льду, казалось совсем не интересует его. Заметив что на него смотрят, он повернулся в сторону Сергея и просто посмотрел на него немигающим взглядом, не отводя глаза.
Сергей обернулся обратно к арене. "Бог ты мой, какой суровый перец", - иронично подумал он. Однако стало как-то не по себе. Он до сих пор чувствовал на себе его взгляд. Так Сергей и Руслан встретились в первый раз.

10 минут до.

Через тонированное окно газельки он смотрел на служебный вход: десяток припаркованных автомобилей, несколько человек курят у входа, немного, потому что хороший зимний снегопад превратился в метель. От спокойной погоды утром не осталось и следа, теперь ветер бросался, как только ты выходил за дверь, на улицу. Видимость также сильно ухудшилась. "Так даже лучше" - думал Шамиль.
Машина была припаркована напротив служебного входа "Факела", рядом с универмагом "Полярная Звезда". Место удачное во всех отношениях, во-первых оно давало наилучший просмотр всей внутренней стороны дворца, было видно оба подъезда, во вторых автомобиль у торгового центра не вызывал никаких подозрений, и в третьих, от служебного входа группу отделяло всего полтора десятка метров. При удачном стечении обстоятельств (а Шамиль видел, что всё складывалось как нельзя удачно) никто, ни на улице, ни в домах, ни в торговом центре не заметит момента захвата.
Находиться в машине было почти физически тяжело. Три самых преданных боевика, сидели рядом и он ощущал волны страха и возбуждения идущие от них. Очень хотелось координировать действия по рации, знать что происходит у парадного входа, слышать об изменении обстановки внутри здания. Сейчас они были похожи на слепых котят. Да, план операции тщательно разрабатывался, даже проводились учения на одном из заброшенных складов недалеко от Грозного, для операции были выбраны самые лучшие люди, из тех, кому нечего было терять. И все равно, такое положение злило Шамиля. Он привык контролировать ситуацию, но также он умел терпеть. Годы проведенные в горах научили его терпению. А риск сорвать операцию использовав связь был слишком велик. Потому Шамиль терпел. Терпел и злился.
Небольшая кучка людей на крыльце исчезла в здании, и Шамиль понял, что начинался третий период. До захвата оставалось несколько минут. Начинала первая, самая многочисленная группа во главе с Аланом, человеком которому Шамиль доверял больше всего. Эта группа находилась в газельке рядом с центральным входом в "Факел". Он поднял рацию с сидения.
- Первый, доложите готовность, прием. - Последовала пауза, сейчас его слышала все боевики, эфир буквально звенел от напряжения.
- Первый готов, прием - ожила рация.
- Начинайте, первый. У вас минута, - сказал Шамиль, - да поможет нам всевышний, прием.
- Вас понял, начинаем. Конец связи. - Сказал Алан. Шамиль закрепил рацию на поясе.
- Заводи, - сказал он Вадиму. - Еще раз, Саша - идешь в административную часть, выводишь всех прямо по коридору к спортзалу. Арсен и Хасбулат, блокируете окна и двери с этой стороны здания. - Шамиль кивнул в сторону окон выходящих на торговый центр, - все материалы есть в спа салоне. Арсен - ты на вахте. После блокировки входа жду тебя на арене. Всё, поехали.
Зеленая "газель" подъехала вплотную к служебному входу. Шамиль открыл боковую дверь.
- Всё, пошли, пошли - скомандовал он.

- Эй, помогите ребята! - Закричал мужчина, почти подбегая к милицейскому "батону".
- Что там орет этот малый, ничего не слышно, - обратился сидевший рядом с водителем омоновец. - Открой окно.
Водитель подчинился. Он приоткрыл дверь, в машину ворвался холодный ветер. К ним подбегал высокий парень, что-то крича на ходу. Однако из-за ветра было не разобрать что именно.
- Чего тебе? - Спросил Иван, водитель батона.
- Ребята, помогите. Там драка, какого-то парня избивают. Там! За углом. - Он показал за угол "Факела".
- Что за хрень... Сколько дерущихся?
- Что?
- Я спрашиваю, сколько человек дерутся? - Спросил командир взвода, вылезая из машины.
- Я не увидел, трое или четверо пинают какого-то парня. - Ответил Алан.
-Пошли, - махнул командир ребятам. - Володя, сообщи о происшествии, - добавил он. Водитель остался в машине, остальные быстро направились за угол ледового дворца. Володя говорил по рации, когда со стороны пассажирского сидения в окно постучали. Он вопросительно посмотрел на стучавшего. Тот жестом показал, чтобы омоновец открыл дверь. Владимир потянулся к пассажирской двери и приоткрыл ее.
- В чем проблема? - спросил он. Боевик достал из кармана макаров и выстрелил в упор три раза, последний в голову.
- Уже ни в чем, - сообщил он ветру. В этот момент прозвучала короткая очередь, затем еще одна. Из-за угла выбежали Алан и Ахмед. Алан кричал в рацию. Из кремовой газельки неподалеку выбежала главная группа боевиков, уже с масками и автоматами. Время прятаться ушло.
К ним присоединились Алан, Ахмед и Саша, который убил водителя. Все они ворвались в парадный вход ледового дворца "Факел". Мертвый водитель "батона" остался лежать на двух сидениях, его взгляде отражалась зеленая подсветка панели автомобиля. Диспетчер по рации просил повторить информацию о происшествии.

Это была его лучшая игра. Вячеслав Полтавин, для друзей Славян, занимался хоккеем с пяти лет. В десять лет его забрали играть в команду Новочепецка из его родного города. Он ни разу не пожалел об этом. В Усинске не было не то что ледового стадиона, но даже дворовых коробок. Ребята играли там озерце, которое зимой промерзало. В Новочепецке он жил в доме-интернате, с родителями виделся только в Новый Год и летом, потому что на осенних и весенних каникулах команда уезжала на соревнования. Он конечно скучал. И сильно завидовал тем ребятам из города, которые после тренировки шли к себе домой, где их ждал вкусный ужин, игровая приставка, собственная комната. И конечно родители, пусть иногда усталые, пусть постоянно донимают уроками, оценками и работой по дому. Но настоящие, живые родители, не голос по телефону, не смска, не имэйл. Однако в Новочепецке было то, что перевешивало такие радости жизни - ледовая арена, только она стала настоящим домом для Славы, он приходил в "Факел" на утреннею тренировку, до школы, затем на вечернею, после школы. Спортзал и лёд, лёд и спортзал. Мальчик ненавидел школу. В этом возрасте редко кто ее любит, но Слава испытывал к школе настоящую, незамутненную ненависть. Он ощущал как каждая секунда проведенная там, отдаляет его ото льда. Бесконечные часы алгебры, геометрии, русского языка, химии, истории и географии каждый день. Даже во время уроков Слава был на льду. Он мечтал, что все-таки достанет резиновый жгут, который североамериканские хоккеисты закрепляли на ногах и отрабатывали с ним катание. А когда, после нескольких тренировок снимаешь его, наступает ощущение полета по льду. Часто Слава задерживался после вечерней тренировки, когда люминесцентные прожекторы арены выключали, и оставался лишь желтый свет неярких лампочек, бывало, до девяти часов вечера просто катался по льду, отрабатывая ход, торможения, финты с шайбой. Он смотрел на затемненные трибуны и представлял толпу болельщиков которые скандировали его имя, это заставляло Славу кататься с еще большей отдачей. А потом приходил вахтер, поднимался на арену и кричал "Полтавин, заканчивай", заставляя Славу вернутся на землю. Он быстро спускался в раздевалку, наскоро переодевался, и бежал в интернат, пока там не закрыли двери. Выбегая из "Факела" он кричал "До свидания, Никита Михайлович". Никита Михалыч, вахтер, закрывал за ним дверь служебного входа, качая головой. И Слава не знал, что только потому что тренер специально просил позволять ему кататься до девяти, его не выгоняли после тренировок.
И сейчас, в третьем периоде, когда полностью ушел предстартовый мандраж, а противники начали проседать, Слава повторял про себя одну фразу "Я прибавляю в конце матча". Эта мантра, которую дал ему психолог, очень помогала не остыть, не снижать темп игры к концу матча, а наоборот, взвинчивать его. Вдвойне приятно, что твои противники не успевают за тобой. Ты видишь свое превосходство и от этого катаешься еще быстрее, даже твой взгляд, кажется, меняется. Игра предстает целиком, будто дополнительные глаза появляются на затылке.
Вбрасывание выиграл Андрей, и шайба оказалась у защитника "Факела" Саши, который начинал атаку. Слава сместился к центру и ждал передачи, которая последовала почти сразу. Перед ним был защитник, которого Слава обошел на скорости и оказался почти у левого бортика. Он знал две вещи: его партнеры еще не успели доехать так далеко; перед ним оставался еще один защитник. Слава, не снижая скорости попытался обойти его справа. Никита Кумарин, номер семнадцать команды "Полет" не успевал за резким перемещением Славы вправо и из последних сил бросил клюшку к клюшке нападающего, стараясь выбить шайбу. Однако слава был уже далеко и клюшка попала ему в коньки. Он почувствовал, что падает, и на последнем порыве, уже в падении, толкнул шайбу к воротам. Сам же покатился по льду и несильно ударился о борт хоккейной коробки. Болельщики взорвались аплодисментами, однако затем последовал вздох разочарования. Слава, лежа на льду, прикрыл глаза. Вратарь достал шайбу из-под левого щитка и, не дожидаясь свистка судьи, дал пас защитнику. Теперь нужно было идти в оборону. Слава резко поднялся и побежал помогать своим товарищам. Он видел борьбу у левого края, рядом с воротами "Факела" и устремился туда. Вдруг, после возни у бортика, в которой участвовало четыре человека, шайба выскочила и медленно покатилась вдоль левой стороны прямо навстречу к Славе. Он знал, что поймает этот отскок и тогда окажется один на один с вратарем. Но салехардовский защитник, который был примерно на одной с ним линии но гораздо правее, набрал ход и бросился наперерез нападающему. Слава несся почти вплотную к левому бортику прямо навстречу шайбе. Все его внимание было сконцентрировано на ней, постоянным фоном шел крик болельщиков, на который Слава никогда не обращал внимание, но тут услышал какой-то чужой звук. К обычным крикам, дуделкам, речевкам прибавился сухой, но громкий хлопок, потом еще два. В постоянном фоне стадиона послышался женский крик. Очень высокий и громкий. Слава никогда не слышал чтоб на стадионах так кричали. Крик продолжался и, казалось, звучал наперекор толпе, совершенно не в унисон и на другой тональности. Мальчик на мгновение отвлекся и обернулся на крик. Спустя долю секунды он ощутил сильный удар. Защитник на полной скорости, на противоходе врезался в Славу, решив таким образом умерить пыл слишком резвого форварда. Слава начал поворачивать голову туда, откуда пришел удар, и в этот момент ударился о стекло.
В глаза тут же брызнули сотни ярких звезд, послышался свисток судьи, почему-то этот звук был слишком сильный и неприятный. Как в замедленной съемке он стал падать на лед, мальчик пытался поставить руки перед лицом, но они казались слишком медленными и он знал, что не успеет поставить их и прямо решеткой ударился о лед. Свисток судьи не был коротким, он продолжался и продолжался, свисток не говорил, он кричал, на несколько секунды вытеснив весь остальной мир. Слава лежал на льду. К нему подъезжал судья, Слава приоткрыл глаза. Высокий звук свистка резко оборвался, одновременно с этим судья вдруг откинулся назад, и упал на лед. По инерции его тело продолжало катиться к Славе, оставляя за собой красную полосу на льду. Мальчик лежал и видел как медленно подкатывалось тело судьи, он видел остекленевшие удивленные глаза скрытые за визором шлема. Тут мир стал уплывать от Славы в темноту, крики людей доносились далеко, и это не были крики возмущение или поддержки, Слава услышал крики ужаса и боли. "Это от удара", - была последняя мысль ребенка, перед тем как он потерял сознание.
Захват.
Однажды, Сергей пришел домой после отличного вечера, проведенного с одногрупниками. На улице стояла хорошая, еще почти летняя погода. Они весь вечер сидели в скверике на территории Университета, обсуждая последние фильмы, говоря о музыке и попивая пиво прямо из бутылок.
В съемную квартиру около метро "Октябрьское Поле" Сергей пришел, когда стемнело. В двухкомнатной хрущевке их жило трое. Его соседи, ребята старшего курса, еще где-то гуляли. Первым делом Сергей разогрел себе картошку с тушенкой, которая осталась у него со вчерашнего вечера. Бутылка выпитого пива неизменно разжигала его аппетит.
Затем он включил телевизор и впервые испытал это ощущение нереальности происходящего. По центральным каналам с разными вариациями крутилась одна и та же картинка. Горящие "близнецы" в Нью-Йорке. Сергей видел происходящее, видел ясно и четко, да только картинка не укладывалась в голове. Как-то буднично, будто в малобюджетном боевике, самолет врезался во вторую башню, грустно и покинуто выглядело полуразрушенное здание пентагона. Картинка выглядела слишком реально, настолько, что не верилось, что это происходит на самом деле. Сергей сидел перед телевизором начисто забыв про свой ужин. Просто поглощая информацию, но отказываясь признать ее как объективную реальность.
Также было и в момент захвата ледового дворца. "Факел" гудел. Начался третий период, и зрители чувствовали что ребятам "Факела" удастся дожать подсевших салехардовцев, гудки практически не прекращались, Сергей с профессиональной радостью наблюдал за огнем, который горел в глазах почти каждого из его подопечных. Ребята были готовы провести концовку матча отдав все силы. Болельщики чувствовали это, искренне поддерживая команду.
В какой-то момент, сзади, Сергей услышал серию громких хлопков, как будто взорвали пару петард. Может он и не обернулся бы, так как был полностью увлечен матчем. Но тут мальчик сидевший сзади громко сказал:
- Смотри! У чуваков реальный калаш, как в контре, - в голосе его было удивление и интерес. Сергей обернулся.
На самом верхнем ряду центральной трибуны стояло несколько человек. На каждом из них была маска, в руках они держали автоматы. В центре стоял один человек, направив пистолет в воздух. Некоторые, также как Сергей обернулись и недоуменно смотрели на этих людей, которые выглядели так чужеродно и одновременно так реально на этом хоккейном матче. Однако большинство зрителей все еще продолжало скандировать имя команды и дуть в горны.
Следующие несколько минут Сергей перестал адекватно реагировать на происходящее, его глаза видели всю картину и одновременно множество ее фрагментов, мозг аккуратно собирал информацию и откладывал ее в долговременной памяти, тело дышало, сердце билось, но сам Сергей, казалось находился где-то внутри, за пределами сознания. Он как бы смотрел на все из глубины.
Боковым зрением Сергей увидел, что Славу впечатали в бортик, его мозг отложил эту информацию где-то на периферии сознания, так как она не являлась жизненно важной. Секунду спустя над ухом раздался еще один хлопок, и короткий вскрик. Прямо над ним навис еще один боевик, Сергей даже помнил его лицо, но сейчас на нем уже была одета маска. Руслан стоял, опустив пистолет, а в служебной зоне, справа от скамейки штрафников лежал омоновец, по лицу его текла кровь, брызги крови попали и на защитное стекло хоккейной коробки.
Судья, поначалу ехавший к лежащему на льду форварду, смотрел на окровавленное стекло, свисток остался у него в губах и он продолжал свистеть. Потом прервался, для того чтобы набрать в грудь воздуха, и свисток ожил вновь. Может он пытался остановить игру, но скорее просто не отдавал отчета своим действиям. Одновременно с этим, закричала женщина, она сидела чуть выше Сергея и Руслана, и он не видел ее лица.
По трибунам прошел ропот. Немного испуганный но больше любопытствующий. Казалось, полностью осознала происходящее только женщина, которая кричала.
Кто-то из боевиков с верхнего ряда прицелился в ехавшего судью и выстрелил в него. Судья упал, и по инерции покатился дальше, почти к потерявшему сознание игроку, оставляя на льду кровавую полосу. Звук свистка прекратился. Вот тут закричали уже многие. Паника поселилась в глазах у каждого и пыталась выбраться наружу.
Два боевика отделились от группы, и зашли в дверь радиорубки. Несколько секунд спустя над ареной раздался голос.
- ВНИМАНИЕ! ЛЕДОВЫЙ ДВОРЕЦ ЗАХВАЧЕН. ВСЕМ ОСТАВАТЬСЯ НА СВОИХ МЕСТАХ И ЖДАТЬ ДАЛЬНЕЙШИХ УКАЗАНИЙ. МЫ НЕ ХОТИМ КРОВИ, НО КАЖДЫЙ, КТО ОКАЖЕТ СОПРОТИВЛЕНИЕ БУДЕТ УНИЧТОЖЕН.
Этот голос не был слишком громким, но слова четко слышались сквозь уже испуганный ропот и крики людей. Некоторые еще вставали со своих мест, пытались разобраться в происходящем, что-то говорили террористам.
Одна женщина пыталась убедить боевика, что ей срочно нужно идти.
- Вы понимаете, Алеша остался один дома, а ему всего шесть, - говорила она, - я пришла всего на полчасика. поболеть за сына моей подруги, - она жестом показала на пару сидящую рядом и всем видом показывающую что они не знают эту женщину и не понимают о чем идет речь, - вы понимаете, ему всего шесть. Я обещала вернуться, он еще маленький и начнет волноваться если меня долго не будет. Мне просто необходимо идти.
С этими словами она, извиняясь стала пробираться к проходу между трибунами. Боевик в маске стоял напротив, заслоняя ей путь. Его глаза ничего не выражали. Она прошла к самому крайнему креслу и остановилась, глядя ему в глаза, почти вплотную.
- Вы же не сможете остановить женщину. - Сказала она и попыталась мягко отодвинуть его рукой, чтобы пройти. Боевик резко двинул прикладом автомата. Удар пришелся в плечо. Женщина охнула, от боли и удивления и повалилась назад, на сидящих людей. Так и оставшись лежать в проходе, она начала тихо плакать. Сидящий рядом парень, лет семнадцати, потянулся к ней.
- Девушка, сейчас лучше выполнять то, что они говорят. Садитесь на мое место. Не переживайте, все будет хорошо...

Полковник Вадим Доломин шел по коридору, к пульту в приемной. Шел быстро, почти срываясь на бег. По внутренней связи оператор сообщил о звонке с угрозой. Полковник знал, что сегодня дежурит Олег, который не являлся образцовым сотрудников МВД. И сейчас, его голос был каким-то выцветшим, без интонаций.
- Полковник, у меня звонок на линии. Неизвестный сообщил о захвате заложников в "Факеле", он хочет говорить с вами.
- Откуда звонок, проследили?
- Сейчас занимаемся, связались со станцией. Но на шутку не похоже, трубку не положили, и он хочет говорить с вами.
- Иду.
Направляясь к дежурному, Вадим вспоминал последнюю подобную шутку. Недавно, буквально месяц назад на пульт дежурного поступил звонок о заложенной бомбе в школе номер 35. Голос был глухой, видимо говорил через тряпку, хотя даже так было слышно, что говорит подросток. Тем не менее, как и положено в таких случаях, по тревоге были подняты все службы города. Спустя пятнадцать минут здание школы оцепили, учащихся вывели, в здании произвели обыск с помощью служебных собак. Конечно ничего не нашли. И конечно , спустя полчаса, нашли "шутника", учащегося 10го класса этой школы Владимира Суслова. Шутка обошлась дорого и ему и его родителям, которым суд определил штраф чуть больше сорока тысяч рублей. Вадим думал об этой шутке и еще о дюжине подобных, за всю его службу. Но этот случай отличался. "Шутники", обычно учащиеся, говори быстро, запинаясь, так же быстро вешая трубку, наивно полагая, что их звонок не успеют отследить. В данном случае, звонивший напротив, казалось был заинтересован в том, чтобы его слушали как можно больше. И почему выбран такой объект? Кому выгодно прерывать хоккейный матч? Не давали покоя и другие вопросы, где-то глубже, на уровне интуиции.
- Он еще на линии? - Спросил полковник, входя в пультовую дежурного.
- Так точно. - Ответил Олег, затем неуверенно добавил, - несколько минут назад поступило сообщение о драке возле дворца от главной группы... я так и не смог получить от них подтверждение, я хочу сказать, на связь никто не выходит.
Вадим посмотрел на подчиненного.
- Почему раньше не доложили? Кого-нибудь отправили?
- Никак нет, я думал подождать еще немного, а затем попробовать еще раз.
Вадим неодобрительно посмотрел на Олега. Затем отвел взгляд. Ему совсем не хотелось брать ситуацию на себя, происходящее очень напоминало большую беду. Он взял трубку. "Господи, сделай так, чтобы это была глупая шутка какого-нибудь идиота". - Подумал он перед тем как начать переговоры.
Господь его не услышал.

- Меня зовут Шамиль. Просто Шамиль. Я представляю повстанческую группу "Воины ислама". В данный момент мы захватили ледовый дворец "Факел" и полностью контролируем ситуацию. В заложниках находятся порядка девятисот человек. Здание заминировано и будет взорвано при попытке штурма. У нас имеется двести килограмм гексосила, а это значит что при взрыве в радиусе двухсот метров от "Факела" не останется ничего живого. Запомните главное: нам нечего терять и при малейшем сопротивлении с вашей стороны мы взорвем себя и всех заложников. Наше первое требование - к утру завтрашнего дня в здание должна зайти группа из ведущих телевизионных каналов, после встречи с ними будут объявлены наши дальнейшие требования.
- Я не...
- Знаю, что вы не уполномочены. - Прервал Шамиль, - но не сомневаюсь, что вы передадите наши требования. До пяти утра завтрашнего дня мы не выйдем на связь. Ровно в пять я жду звонка по этому телефону. - Шамиль положил трубку.
Полковник взглянул на Олега, который вместе с ним слушал требования. В его глазах застыл страх. До обоих стали доходить масштабы случившегося.
- Поднять по тревоге все службы города, в первую очередь администрацию, ФСБ, пожарных и скорую. Оцепить здание в радиусе двухсот метров. Известить весь состав, включая тех, кто на выходных и в отпусках. Достать план "Факела" через администрацию. Собрание у меня через 30 минут. - Вадим вышел из дежурной и направился к своему кабинету.
Он тяжело опустился на кресло, почти упал. Взял со стола пачку "Явы" и закурил. Руки у него тряслись. Такого состояния у него не было очень давно, если вообще было в его жизни. Зазвонил телефон.
- Полковник, 7я группа ППС сообщила о происшествии, - голос его почти срывался, - обнаружены тела, - он прервался и тихо сказал, - кажется наших ребят.
- Включай тревогу, Олег. - Спокойно сказал полковник. - И отправь скорую.
Здание наполнилось шумом тревоги. Еще ни разу в Новочепецке не поднималась общая тревога в нетринировочной ситуации. Высокий звук отскакивал от голых стен и разносился по длинным коридорам. Через несколько секунд к звуку тревоги примешались голоса людей, каждый пытался выяснить что происходит.
Вадим глубоко вдохнул и стал звонить в вышестоящие ведомства.

10 минут после.

Людей выводили на лед, ряд за рядом, начиная с левой трибуны. Их проводили несколько боевиков через скамейку штрафников на арену. У выхода на лед стоял проверяющий. Захватчики отбирали сотовые телефоны, которые бросали в большие пластиковые пакеты для мусора.
Сергея вывели одним из первых. Проверяющий боевик велел поднять руки, Сергей подчинился.
- Сотовый есть? - Спросил он.
- Нет, - просто ответил Сергей, сотовый он оставил в кабинете. Брать его на арену он смысла не видел.
Боевик бегло ощупал его и легко протолкнул на лед, занявшись следующим заложником. Сергей прошел к дальнему углу коробки, к краю гостевой скамейки запасных и стал наблюдать.
На льду так и остались играющие команды, со скамеек запасных на лед также загнали тренеров и всех игроков, которые медленно катались из стороны в сторону, сняв шлемы и оглядывая все происходящее. При этом старательно объезжая широкую кровавую полосу. Самого тела судьи уже не было. Его отволокли за ноги за пределы коробки и бросили в раздевалке гостей, которая находилась дальше по коридору. Люди, ставшие теперь заложниками, медленно, по одному, заполняли игровую коробку. Хоккеистам все сложней было ездить. Народа на льду уже было как во время субботнего массового катания, хотя освободилась едва ли четверть трибун.
"Даже если нас будет как селедок в бочке, все зрители на арену не влезут физически. Что же сделают с оставшимися? Расстреляют?" - Подумал Сергей. Он обратил внимание на боевиков. Их было около двадцати человек, часть, через равные интервалы распределилась по периметру коробки. Еще несколько человек занимались оставшимися на трибунах людьми. Также трое боевиков, видимо главные, сидело в радиорубке. Кроме того, было еще несколько человек на первом этаже, по прикидкам Сергея, не больше дюжины. Сергей обратил внимание, как четко работали боевики. Ни одна деталь не ускользала от их внимания. Они одинаково обращались со всеми, без презрения, без неприязни. У Сергея мелькнула мысль, что так водят скот на бойню. Беспристрастно, профессионально, жестко, но без жестокости и главное, совершенно без проявления эмоций.
Самое странное для Сергея было то, как ведут себя люди ставшие заложниками. Люди послушно выполняли указания захватчиков, плакали только маленькие дети, и то не все. Да и сам Сергей, не проявляя эмоций, следовал указаниям, а теперь просто стоит и размышляет. Каждый из заложников, словно находился в собственном мирке, даже дети практически не общались друг с другом. Некоторые еще бродили по льду, но в основном люди распределились по бортикам арены, кто-то уже сидел на корточках. Почти у каждого человека был отсутствующий, блуждающий взгляд, как будто он находится в не очень приятном сне и никак не мог проснуться. Люди смотрели друг на друга, поглядывали на боевиков, некоторые уставились себе под ноги на лед, как будто там происходило нечто очень захватывающие.
Дверь, через которую проходили люди, закрылась. Остальная часть заложников, чуть меньше трети, двинулась на выход из арены. Заложники выстроились в длинную цепочку в одного человека и под конвоем боевиков двигались к служебной лестнице ведущей на первый этаж, где располагался спортзал. Дверь закрылась за последним из них, боевик встал на выходе.
А потом принесли ее. Шесть боевиков громко переговариваясь на арабском втащили большой, с человеческий рост металлический цилиндр по лестнице с помощью канатов которые видимо нашлись в спортзале. Бомбу установили снаружи коробки в самом центре арены, трибунами и льдом. Боевик в маске, почему-то серого цвета, стал прилаживать к бомбе проводки которые тянулись к сотовому телефону "сони-эриксон". Заложники, которые находились ближе к бомбе старались отодвинуться подальше. На арене по-прежнему стояла тишина. И тут случилось событие которое вывело большинство людей из транса, в котором они находились. Телефоны.
Сотни телефонов лежащие в черном пластиковом пакете, прямо на скамейке запасных, стали звонить. Сначала включилась сороковая симфония Моцарта, сразу за ней песня "Show me the meaninig of being lonely", затем "Only you", через несколько секунд еще несколько мелодий. Отдельные мелодии и звуки звонков слились в общей какофонии. Большой черный пластиковый пакет пел, кричал и голосил на все лады. Несмотря на то, что мешок с сотовыми находился рядом с бомбой, люди придвинулись к стеклу, пытаясь разобрать в общем потоке звука, звонок своего мобильного. Некоторые узнавали.
Молодой мужчина подошел к стеклу и обратился к боевику, стоявшему ближе всего к коробке.
- Моя мама звонит, - сказал он. - Она сейчас лежит в больнице после приступа, пожалуйста, дайте ответить, я просто скажу что у меня все в порядке. Ей сейчас нельзя волноваться. Это может... ее убить.
Боевик сидел на скамейке, на коленях у него лежал автомат. Он ничего не ответил.
- Поймите, она после сложной операции, ей сейчас нельзя волноваться, - повторил мужчина, - я просто скажу, что у меня все нормально. Больше ничего. - Боевик сидел и даже по его взгляду было не понятно, понимает ли он вообще, что ему говорят.
Большая женщина в меховой шубе придвинулась к стеклу.
- Пусть парень ответит, будь человеком, - обратилась она. Еще несколько человек одобрительно поддержали ее. "Да, правильно, пусть поговорит", - слышалось рядом. Поднялся тихий ропот, люди, те что подальше, спрашивали из-за чего там весь сыр-бор, кто был поближе отвечали. Через минуту вся коробка зашевелилась, кто-то крикнул: "Отпустите нас", но большинство просто переговаривались, возмущались.
- Слушай, ты русский язык понимаешь вообще? - Сорвался парень, - мне нужно ответить, НУЖНО. Понимаешь, МУДАК! - выкрикнул он.
Боевик встал, дернул предохранитель и направил калашников прямо в лицо заложника. Их разделяло только стекло.
- Скажешь еще хоть слово, я тебя пристрелю как собаку. - Сказал он. В притихшем зале его услышали не только те, кто был рядом.
Мужчина открыл рот, потом закрыл его. Женщина рядом тихо сказала:
- Все парень, молчи ради бога.
Молодой мужчина медленно попятился вглубь хоккейной площадки. Боевик поставил автомат на предохранитель и сел на скамейку, как будто ничего не было. Мешок разрывался еще половину ночи, затем общая какофония стала постепенно затихать, снова можно было слышать отдельные мелодии звонков. Только больше никто не просил ответить. Люди слушали и разговаривали, некоторые тихо плакали.

Город, а вслед за ним вся страна и весь мир, узнал о трагедии через час после захвата. Оцепление только успели поставить, как к ледовому дворцу стали стекаться люди. Новость разнеслась быстро, со скоростью молнии, как и бывает в маленьких городках. Несколько заложников из "Факела" успели позвонить своим родным, и рассказать о случившемся. Спустя час за оцеплением стояло уже пара сотен человек, и каждую секунду подходили новые.
Ледовый дворец "Факел" окружали несколько зданий, потенциально входящих в зону поражения. Прежде всего, многоквартирный дом, на первом этаже которого располагался торговый центр. Дом стоял всего в пятидесяти метрах от ледового дворца. Властями было принято решение начать эвакуацию. Жильцов переселили в школу, которая находилась неподалеку.
А два часа спустя, приехали первые репортеры. Группа с местного канала, по прибытию они попытались начать съемку, но милиция быстро пресекла эти попытки, отобрав аппаратуру. На заявление журналиста, о незаконности подобных действий, милиционер предложил прогуляться туда, где не светит солнце, а также пригрозил забрать в обезьянник, если попытки съемки будут продолжены. На частые вопросы из толпы милиция отвечала одинаково: насколько известно, жертв среди гражданских нет. И просили расходится по домам. Впрочем не очень рьяно. Почти у каждого кто пришел к "Факелу" в заложниках находился родственник или близкий друг. Или собственный ребенок. Власти понимали, что эти люди будут стоять здесь пока смогут держаться на ногах. Толпа все росла, и к одиннадцати часам вечера людей у дворца стало никак не меньше чем заложников внутри. Каждый пытался выяснить последние новости, некоторые рассказывали истории звонках "оттуда", эти истории гуляли по толпе, обрастая подробностями, реальными, но чаще мнимыми. Твердо знали одно. Группа террористов (от тридцати до пятидесяти человек, по разным источникам) захватила ледовый дворец и удерживает там около тысячи заложников, из них больше половины несовершеннолетние. О каких-либо требованиях известно не было. Зато было известно, что террористы хорошо вооружены и здание заминировано.
Первая информация на центральных каналах появилась в ночных новостях, только устные сообщения о возможном захвате заложников в городе Новочепецке Республики Коми. Примерно в это же время, все центральные и несколько региональных каналов страны направили в город свои съемочные группы. Даже без подробностей было понятно, что на глазах разворачивается трагедия масштаба Норд-оста и Беслана.
Также, к двенадцати часам, из областного центра по тревоге прибыл отряд "Альфа", региональные силы МЧС и ФСБ.

4 часа 30 минут после

В полдвенадцатого Руслан зашел в буфет, который располагался на первом этаже здания. Тут организовали штаб. Место было хорошее во всех отношениях. Недалеко от спортзала и лестницы ведущей на ледовую арену, рядом находился спа-салон, в котором лежало все оборудование, боеприпасы, и провизия боевиков, но самое главное, буфет располагался в комнате, где совсем не было окон. Шамиль о чем то говорил с Бесланом за стойкой, оба улыбались. На сдвинутых вместе столиках ели четыре боевика, среди них Али, единственный араб в их группе. Он немного понимал чеченский язык, но говорил только на арабском.
- О, Руслан, заходи, - поприветствовал Шамиль, - садись, поешь немного, отдохни.
Руслан присел за столик. Есть совсем не хотелось, но нужно перекусить перед тем как ложиться. Его пост начинался в четыре утра. А завтрашний день обещал быть длинным.
- Ну что, как там дела? - Спросил Шамиль
- Все по плану.
- Завтра к пяти тебя сменят, посидишь со мной на съемках, - сказал Шамиль
- Почему я? - спросил Руслан.
- Почему нет? Вид у тебя вполне серьезный, кроме того, ты ведь всегда хотел прославиться, точно? - Спросил Шамиль, Беслан и остальные боевики рассмеялись.
- Точно, - тихо ответил Руслан.
Его мало заботила предстоящая съемка. В этой ситуации он предпочитал позицию наблюдателя. Кроме того, его интересовал один вопрос. Как долго мы сможем продержаться? Несмотря на оптимизм излучаемый Шамилем и всеми остальными боевиками, Руслан помнил что штурм начинается на третьи сутки, в подобных ситуациях, не позже. Не то чтобы он сильно беспокоился за свою шкуру, по большому счету ему было все равно что с ним случится. Тем не менее был некий интерес, сродни азарту. Как много времени пройдет до того, как переговоры зайдут в тупик? И как именно будут начинать штурм? Ведь риск очень велик. Что ж, время покажет, ждать осталось недолго.
Руслан еще немного посидел, пообщался с другими боевиками, а потом отправился в вестибюль, на первый этаж, где лег спать в гардеробной на спальном мешке. В подобных мешках он спал уже много лет, в лагере боевиков, в горах, в заброшенных селах.

Из всего времени проведенного в заложниках, Сергей лучше всего запомнил первую ночь. К десяти часам вечера люди на ледовой арене постепенно начали отходить от первого шока, возвращаясь в реальный мир. Большинство сидело, спина к спине, подложив под себя пуховик. Было очень холодно. На ледовой арене прохладнее, чем в других помещениях, поэтому на матч всегда приходили в верхней одежде. Но через несколько часов пребывания на льду твои ноги, даже в зимних ботинках отмерзали, и согреть их было негде. Просто сесть нельзя, нужно снять куртку и положить ее на лед, но тогда становилось еще холоднее, свитер не спасал. Поэтому люди разбивались на условные группы по несколько человек и сидели спина к спине, чтобы сохранить хоть какое-нибудь тепло.
Сергей сидел, прислонившись к бортику арены, у домашней скамейке "Факела", рядом с ним сидел тренер и те ребята из команды, родители которых не пришли поболеть за своих отпрысков. Таких было немного: Александр Ягодин и Артем Смирнов из третьей пятерки, основной вратарь Павел Бахов и усинские ребята Саша Кулибин и Слава Полтавин. К ним, время от времени, присоединялись те, кто основное время проводил с родителями, и еще ребята из Салехарда, которым было сложнее, в этом городе они никого не знали.
- Владимир Павлович, зачем нас тут держать? - Спросил Саша. Его всегда веселое добродушное лицо омрачилось маской усталости.
- Это террористы, Саша, - ответил тренер, - сейчас они ведут переговоры о выкупе заложников, то есть нас с вами, возможно, требуют чего-то еще. Я не знаю.
- А сколько они попросят? - Вмешался Слава, - Миллион?
- Я не знаю, Слава, думаю, что никак не меньше. - Он посмотрел на Сергея. "Лишь бы они не попросили очень много", - об этом говорил его взгляд.
- А кто будет платить выкуп? - Вмешался Паша. Вратарская форма очень громоздкая и ему было неудобно сидеть на одном месте, он постоянно ерзал.
- Правительство наверно.
- А если они откажутся платить? - Спросил Артем.
- Не откажутся. Хватит вопросов на сегодня. - Отрезал Палыч. Может более резко, чем следовало. Ребята сразу утихли. Через несколько минут они стали играть в города. Вяло, медленно, но все же лучше чем ничего.
К двенадцати часам Сергей встал с места. Все тело затекло и отказывалось повиноваться, икроножную мышцу свела судорога. Сергей опустился на колено и стал массировать затекшую ногу. Хотелось есть, еще больше хотелось пить.
Сергей снова приподнялся, на этот раз осторожно, попробовал немного поприседать. После этого стал аккуратно протискиваться в центр арены. Там явно что-то затевалось. В центральном круге сидело человек пятнадцать, все молодые парни, на вид до двадцати лет. Говорили они шепотом, но ожесточенно. Сергей, переступая через лежащих и сидевших на льду людей, аккуратно подошел к центру круга.
- ... их не очень много, вы понимаете? - Разглагольствовал парень сидящий в самом центре. На вид ему было лет двадцать пять, волосы коротко стрижены, русого цвета. На нем был ярко красный свитер в черную полоску. Маленькие, глубоко посаженые глаза перескакивали с одного собеседника на другого.
- Оглянитесь по сторонам, - обращался он к своим слушателям, - бандитов немного, нашу коробку охраняет всего шесть человек, не считая шахидок, - он ткнул в сторону женщин закутанных в черные хиджабы. Их осталось двое, и обе дремали на трибунах, прислонившись друг к другу. - Если как-то проникнуть за ограждение, можно быстро пробежать к выходу с арены, а оттуда останется лишь прыгнуть в окна, и мы уже на свободе.
Парень оглядел слушателей. Многие из них согласно кивали и бурчали под нос что-то одобрительное. Большинству из них не было и двадцати лет. Пустые банки из под пива стояли под рукой у каждого. Теперь они служили пепельницей.
- Надо всего лишь подождать, пока эти уроды потеряют бдительность и закемарят.
- Ты несешь бред, - сказал кто-то позади оратора. Все повернулись на голос.
Говоривший, оказался мужчиной лет сорока с вороными волосами на висках, однако, уже пробивалась седина.
- Как ты собираешься пройти за коробку, всю площадь окружают стекла, через них не перелезть, стекол нет только напротив скамеек запасных, но они находятся в противоположном углу, тебе придется оббегать всю коробку, это займет секунд десять, в течении которых ты будешь отличной мишенью, так как деваться тебе будет некуда, там лишь узкий проход.
- Не гони, - прервал парень. - Я не собираюсь бегать вокруг коробки. Посмотри внимательно на те стекла у трибун, они невысокие, и несколько часов назад я осмотрел одно из них. Крепятся они очень херово. Нужно лишь приподнять стекло в пазах и отбросить его в сторону. Это займет не очень много времени, а потом, - он широко улыбнулся, - путь свободен.
- А теперь включи мозги и послушай. Даже..., - парень что-то попытался вставить, но мужчина прервал его жестом, - даже если ты снимешь стекло очень быстро, скажем за десять секунд, и все это время, допустим, хорошо натренированные бойцы ВСЕ будут дрыхнуть на своих постах и ты не получив пулю в спину ворвешься в вестибюль второго этажа, что ты будешь там делать? Выломать витринные стекла не так просто, это тебе не форточка у тебя дома. Кроме того, где гарантия, что в вестибюле никого не окажется?
- Ваня, он прав, - вмешался парень сидевший рядом, видимо его друг.
- Ни хрена он не прав. - Отрезал Ваня, - оказавшись в вестибюле окна можно разбить с помощью столов и кресел, которые стоят там.
- Может и можно, может и нет. Пока ты будешь выяснять это, шансы ускользнуть живым будут таять с каждой секундой. И кстати, кто тебе сказал, что на втором этаже в вестибюле никого нет?
- Логика и интуиция. На втором этаже большие витринные окна, никто из этих ребят не будет подставляться под пули снайперов, они ведь как на ладони там. А я вот хочу послушать тебя, раз уж ты такой умный, что ты предлагаешь делать?
- Прежде всего, не пороть горячку. Своей выходкой ты подставишь под удар не только себя, не только нас. Но и всех людей в этом зале. Пока ты будешь бегать и выламывать, тут начнется стрельба. Если бы дело касалось только тебя, я не был бы против, может даже помог тебе сковырнуть это чертово стекло, но мы тут не одни. Тут много женщин и детей, если начнется стрельба то начнется и штурм здания, без подготовки. А это всегда связано с большим количеством жертв. Вот этого я позволить не могу.
- И что ты предлагаешь, - огрызнулся Иван. На каком-то уровне сознания он понимал, что мужик прав, но признавать этого перед всеми и тем терять лицо, не хотелось. - Просто сидеть тут, и ждать смерти, как скот? Это не по мне.
Мужчина промолчал. На этот вопрос у него не было ответа.
- Вам не сковырнуть стекло. - Вмешался Сергей. Тут же вся группа обернулась к нему. Сергей немного оробел, но продолжил, - Оно выглядит хлипко, но прикручено болтами с двух сторон. Даже если ослабить болты с одной стороны, как вы это сделаете с другой? ведь за коробку нам путь заказан.
- А ты откуда, такой умный? - Поинтересовался друг Ивана.
- Я работаю в "Факеле". Спортивный психолог. Меня зовут Сергей.
Иван фыркнул.
- Психолог. Все ясно.
- Можете поинтересоваться у подсобных рабочих "Факела", они делают эту процедуру, по крайней мере два раза в год, и они должны быть среди нас, на льду я их правда не видел, может их отвели в спортзал.
В группе повисло молчание. Ваня курил и постоянно проводил пальцем по одной из полос на своем свитере.
- Ну ладно, тогда нужно будет придумать план Б. - Наконец сказал Иван. Сергей взглянул на мужчину, который вступил с парнем в спор. Тот выдохнул с облегчением. Через минуту, группа людей в центре уже обсуждала вооружение террористов, Сергей отошел от группы к "своим". Так он называл место, расположенное прямо за бортиком у скамейки хозяев, где остались остатки его команды.
Ребята и тренер уже спали. Хоккеисты сняли свитера и положили их на лед, Палыч спал на своей куртке. Неподалеку, у бортика всей командой лежали ребята из Салехарда. На арене было тихо. Кое-кто еще бодрствовал, шепотом разговаривая друг с другом, всхлипывали маленькие дети, но в основном люди просто спали или пытались уснуть, полулежа на льду, уставившись в потолок.
На матч пришло много детей, некоторые с родителями, но многие без них. Сергей оглядывал арену и не увидел ни одного ребенка в одиночестве. Те взрослые, что остались в заложниках, особенно женщины, собирали детей в небольшие группы, говорили с ними, пытались успокоить когда они разревевшись просились домой. Те, кто пришел семьями, сидели в своих небольших кружках, мама, папа и дети, иногда и дети знакомых, которым не так повезло.
Сергей оглядел пустые трибуны. Коробку по прежнему охраняло шесть боевиков. Они уже сидели, кто на первом ряду трибун, для лучшего обзора, кто на стуле, который был взят из кафе или вестибюля. Никто из них, насколько мог заметить Сергей, не спал. Психолог только сейчас заметил, что он одет только в теплый свитер, и спать ему не на чем. Он уселся между коньков хоккеистов, на краешек чье-то куртки. Зад промок мгновенно. Тем не менее, Сергей положил голову на колено одного из ребят и попытался уснуть.

Сон его был путанный и беспокойный. Ему снилась мама. Она стояла на улице в одном только халате и звала его к себе. А на улице было очень холодно. Он попытался крикнуть маме, чтобы та немедленно шла в дом, иначе простудится. Но из горла вырывались только ничего не значащее мычание. Тогда он побежал к ней, а мать стояла на месте, но с каждой секундой оказывалась все дальше и дальше одна, в темноте и на улице, он пытался бежать быстрее, но как часто бывает во снах бежать не получалось. Фигура матери все отдалялась, пока не превратилась в еле видную точку в темноте. Тут Сергей обнаружил, что сам стоит на улице зимой, абсолютно голый. Было страшно, одиноко и холодно. В последнем отчаянном крике он позвал мать.
Когда Сергей открыл глаза, остатки сна еще не успели стереться из сознания, в глаза бил яркий свет. Спустя секунду Сергей окончательно понял, где он находится.
"Сколько же времени я спал?", - подумал он. Посмотреть было негде. Сотовый он оставил в кабинете, а наручных часов у него не было. Сергей попытался привстать и тут же почувствовал дергающую боль в области головы. Его волосы за это время оказались прямо на льду и примерзли к нему. Чертыхнувшись, Сергей рукой попытался оторвать примершие волосы ото льда и не преуспел в этом. Он дернул еще сильнее и все-таки освободил себя, правда небольшой клок светло-русых волос остался примерзшим ко льду. Только теперь Сергей почувствовал, что вся правая часть тела, на которой он спал полностью онемела, он почти не чувствовал правую руку. С усилием, он перевел свое тело в сидячее положение и стал растирать онемевшую конечность. Она была холодной и мертвой на ощупь. Через минуту он почувствовал легкое покалывание, такое бывает, когда отлежишь руку. Он еще посидел немного, пытаясь внутренним взглядом пройтись по своему телу и оценить его работоспособность. Затем он аккуратно привстал, помня о прошлой судороге в ноге.
Ногу схватило сразу, как только он выпрямил ее. Острая боль пронзила икроножную и бедренную мышцы. С тяжелым стоном он повалился на колени и припав головой ко льду стал считать в обратном направлении от ста до одного. Рядом с ним повернулся во сне какой-то мужик, что-то недовольно пробурчал, а потом снова стал похрапывать. Сергей позавидовал ему.
Спустя несколько минут, Сергей все же встал, аккуратно попробовал согнуть ногу, готовясь к очередной судороге, но вроде обошлось. Пока. Сергей огляделся вновь. В свете ярких прожекторов ледовой арены он смотрел на сотни спящих человеческих тел, настоящая масса, которая ворочалась, стонала, всхлипывала во сне. Когда людей только загнали на лед, все стояли, было тесновато, но в целом было где развернуться, когда большинство людей село, стало совсем тесно. Теперь же, когда большая часть людей лежала, просто не осталось свободного места, через которое проглядывал бы лед. Люди спали абсолютно в разных, неудобных позах, частично друг на друге. Каждый старался прилечь так, чтобы большей частью тела не прикасаться ко льду. В итоге ноги, руки, головы смешались в непривычную жуткую кашу. Сергей вспомнил, что именно так изображали ад некоторые художники. Покров из частей тел, который стлался до самого горизонта.
Сергей поднялся и направился в туалет. Конечно, заложников в настоящий туалет никто водить не собирался. Поэтому люди ходили сразу за бортиком, в дальнем углу гостевой скамейки. Перед тем как покинуть коробку, полагалось спросить ближайшего боевика, и если тот был не в настроении и не пускал тебя, тут уж делай что хочешь, хоть терпи, пока не закончится его смена, хоть делай в штаны. Канализационная вонь, со временем, пропитала почти всю ледовую арену, однако сейчас еще было не так плохо. Особенно сильно воняло только в самой близости у "туалета".
Возвращаясь, Сергей обратил внимание на высоко мужчину стоявшего в дальнем углу коробки. Он смотрел на большую раздвижную дверь для проезда техники. Она вела прямо на улицу. Сергей аккуратно стал пробираться к этому человеку, стараясь никого не потревожить. Однако слышал позади себя вздохи и невнятное бормотание. Мужчина заметил приближение Сергея, но виду не подал. Он почти подошел к своему новому знакомому, когда заметил что людей на этой части арены немного меньше, местами даже мелькал лед. Сергей удивленно оглянулся.
- От двери тянет, - произнес мужчина. Было не понятно говорит ли он с Сергеем или сам с собой.
- Что? - Спросил Сергей.
- От двери тянет, поэтому людей на этой части меньше, пояснил мужчина. Сергей удивленно посмотрел а собеседника. В голове промелькнуло, что этот мужик с точностью определил ход его мысли по движению и мимике, по полу жестам, причем едва взглянув на него. Одной из вещей, которой он учил своих подопечных было безошибочно определять намерения соперника и партнеров, ведь каждый перед движением показывает что он собирается делать, надо лишь уметь это быстро и правильно прочесть. Такая спортивная эмпатия. Этот мужчина владел данной техникой в совершенстве. "Черт возьми, да кто же этот парень" - подумал он.
Психолог с улыбкой покачал головой и протянул руку.
- Сергей Архипов, - представился он.
- Виктор Костылев, можно просто Виктор, - пожал руку мужчина.
- Очень приятно. Насколько может быть в такой ситуации. - Сказал Сергей. Теперь настала очередь Виктора улыбаться.
- Я заметил, что вы в основном сидите с детишками. Вы помощник тренера?
- В некотором роде. Я спортивный психолог. Вы всегда так, замечаете все что видите?
- А, - протянул Виктор, - психологи... инженеры человеческих душ. - Сергей подумал что Виктор не собирается отвечать на вопрос, но ошибся. - Избирательность внимания, вы наверно знаете о таком его свойстве. Я просто натренировал свое внимание, чтобы замечать те детали которые важны мне, лишнее я отсекаю, через некоторое время обучения процесс происходит автоматически.
- Где же учат такой технике? - Поинтересовался Сергей.
- Не все сразу, молодой человек. Будет повод - расскажу. - Улыбнулся Виктор.
- Ну тогда скажите, который час, если это не военная тайна.
- Никакой тайны, - Виктор взглянул на часы, он то ли не почувствовал сарказма то ли решил его не замечать, - без пятнадцати четыре.
- Уфф, я спал всего то часа три, мне показалось что побольше. А вам удалось поспать хоть немного?
- Нет, я не спал пока.
- Чем же занимались?
Мужчина ответил не сразу.
- Думал... думал о той ситуации, в которой мы оказались.
- Есть чем поделится? - не без любопытства поинтересовался Сергей.
- Боюсь, ничего утешительно. - Ответил Виктор, - Была проведена очень сложная операция, с большими рисками. Все террористы настоящие бойцы, знатоки своего дела. Скорее всего ими выдвинуты слишком серьезные требования и сделано это намеренно. Готов спорить на что угодно, что одним из первых требований было пригласить прессу, возможно завтра... вернее сегодня она появится и мы окажемся в новостной ленте всех мировых агентств. Нас хотят уничтожить с наибольшим резонансом в стране и в мире. Группа "альфа" пойдет на штурм максимум через 48 часов, - Виктор прервался, - хотя тут я не уверен, слишком много заложников и слишком много среди них детей. В любом случае штурм будет очень кровавый. Тут не получится пустить газ как в Норд-Осте, помещение проветривается естественным путем. Единственный быстрый путь к заложникам, через эту дверь, но здание заминировано. Насколько я могу судить очень хорошо и очень хорошей взрывчаткой на основе гескогена. При активации бомб, здание серьезно пострадает. Я уже не говорю о людях
- Откуда..., - Начал было Сергей
- Не спрашивай откуда, просто прими на веру. - Прервал Виктор, - далее по заложникам их около тысячи человек, особых вип-персон вроде нет, значит если сумма выкупа будет больше десяти миллионов долларов, то штурм будет по любому.
- Почему так? - Сергей открыл рот, слушая собеседника.
- Это стандартные международные расценки, как бы цинично это не звучало. Государство всегда заявляет, что никакого торга с террористами не будет и никаких уступок тоже. На деле же существует предельный выкуп, или если угодно, предельная цена за каждого человека, в России это десять тысяч долларов за душу. Не так плохо, кстати, В США цена около пятнадцати тысяч, в странах Африки около тысячи, для сравнения. Такая шкала принята везде, во всех спецслужбах мира. В расчет берутся средние цифры "полезности" человека исходя из экономической ситуации в стране, производительности труда, налогового законодательства и прочей муры. Кстати, единственная страна, которая действительно не выкупает заложников - Израиль. Но там своя специфика. Они находятся в состоянии почти перманентной войны.
Только сейчас, спустя девять часов от захвата, до Сергея стал доходить масштаб происшествия и что вполне возможно, жить ему и всем остальным заложникам остались считанные часы. В этом состоянии Сергей ляпнул первое, что пришло в голову (такая привычка не раз выходила ему боком).
- А какие плохие новости? - Спросил он. Глаза Виктора на мгновение расширились а потом он расхохотался. Абсолютно беззвучно, но это был настоящий смех.
- Тебе палец в рот не клади, - заметил мужчина отсмеявшись. - Но на самом деле есть хорошие новости, хотя совсем немного. Первое: мощность бомбы это не только минус. Поскольку командующие операцией понимают, что если рванет, то им лучше оказаться подальше, хотя бы за пару сотен метров от эпицентра. То есть взрывать будут в самом крайнем случае. Пушечное мясо, - Виктор кивнул на боевиков охраняющих арену, - конечно готово расстаться с жизнями, но вот командующий состав никак нет. Они рассчитывают выбраться живыми из заварушки и у них вполне может получится. И второе: боевики очень хорошо подготовлены не только с военной точки зрения. Выпусти любого человека проведшего год, где-нибудь в афганском селе и он не продержится в среднестатистическом городе России и дня, справедливо и обратное. Он будет слишком отличаться, слишком привлекать внимание. Причем не только внешним видом, даже если его вымыть и побрить его поведение настолько будет отличаться, что каждый человек встретивший его просто идущим по улице будет оглядываться. И каждый мент захочет, сам до конца не понимая почему, проверить документы такого человека. Но раз не одному, а целой банде удалось добраться до этого медвежьего угла, значит они очень хорошо социально адаптированы к нашим условиям. Возможно они даже жили какое-то время в этом городе, учились не отличаться от местных жителей.
- И что же в этом хорошего? - Не понимал Сергей.
- А то, молодой человек, что когда ты на время окунаешься в общество с другими ценностями, через некоторое время они, по большей части замещают твои жизненные ценности. так оказавшись во вьетнамском плену на пару месяцев, американские солдаты осторожно стали говорить, что коммунизм это конечно зло, но для вьетнамцев эта форма правления может и подойти. Кроме того, существует мнение, которому лично я доверяю, что если завтра, террористы, религиозные фанатики захватят Америку, не разрушив ее инфраструктуры, то через некоторое время вчерашние террористы будут сидеть в макдональдсах и думать о том, как лучше всего оформить ипотеку. Люди меняются, в зависимости от условий. Это у них в крови. Назовите это инстинкт адаптации, если угодно. Ты понимаешь, о чем я говорю?
Сергей медленно кивнул.
- Стокгольмский синдром.
- Да, только наоборот - сказал Виктор. - Через некоторое время нас перестанут рассматривать как предмет торга, увидят в нас людей, равно как и мы увидим людей за этими масками, которые кстати боевики скоро начнут снимать. Ведь по сути, мы с ними в одной лодке и не важно кто с какой стороны. Вернее скоро будет неважно. По большому счету это единственная наша надежда... не считая веры в Бога.

Первый федеральный канал, который осветил происходящее, был "Рен-ТВ". Специальный корреспондент Ольга Минаева провела первый прямой эфир. В кадре стояла корреспондент, без шапки, хотя метель за ночь не улеглась. В пять часов рассвет даже не начинался. На заднем плане часть ледового дворца, освещенного теперь большими прожекторами с нескольких сторон. В кадре также были видны люди, и их было много в этот ранний час.
- Мы находимся в прямом эфире у здания ледового дворца "Факел" в городе Новочепецке, - сообщила корреспондент, - вчера, приблизительно в семь часов вечера произошел захват заложников на юношеском хоккейном матче между командами города Новочепецка и Салехарда. По официальным данным в заложниках находится порядка тысячи человек, большая часть из них дети. Как нам стало известно, жертв среди гражданских лиц пока нет. Однако, по неофициальным источникам, поступили сообщения об убийстве нескольких сотрудников милиции при захвате здания. Александр?
Картинка перенеслась в телестудию. Ведущий спросил:
- Что известно о личностях террористов? Какие требования они выдвигают? Ольга?
- Да, по неофициальным данным численность боевиков составляет от двадцати до сорока человек. Все хорошо вооружены, здание заминировано. Как стало известно несколько минут назад, были озвучены первые требования террористов. Они потребовали пригласить съемочные группы ведущих каналов. Эта информация, повторюсь пришла несколько минут назад. Больше ничего о требованиях и личностях террористов неизвестно.
Ведущий поблагодарил коллегу, и пообещал зрителям держать их в курсе последних событий. На экране стали прокручиваться архивные хроники крупных терактов за последние годы. В наскоро скроенном репортаже пытались проследить параллели между всеми терактами, выдвигались предположения о возможных личностях террористов, об организаторах этого теракта и возможных действиях властей. Весь следующий день сетка вещания ведущих телеканалов прерывалась выпуском новостей с последними новостями с места захвата. Вся страна следила за развитием ситуации и судьбой заложников.

11 часов после.

Съемка началась в шесть утра. Шамиль был недоволен, но Вадиму, которого Шамиль потребовал оставить главным переговорщиком, удалось убедить боевика подождать. Съемочная группа "Первого" задерживалась из-за плохих погодных условий. Это не было уловкой, не было попыткой затянуть время. Так складывались объективные обстоятельства. Шамилю не нужно было выглядывать в окно, чтобы убедиться в правдивости слов полковника. Из любого помещения, где имелось окно, был слышен шум ветра. Поэтому Шамиль согласился подождать.
Съемку решили организовать в холле дворца, на первом этаже. Телевизионщики вошли прямо в главный вход дворца, боевик на входе бегло сматривал каждого члена съемочной группы и пропускал в вестибюль.
Шамиль сидел на одном из стульев у стойки бара и обдумывал предстоящую речь. Он понимал, что его выступление не пойдет в прямом эфире, что многое вырежут, скорее всего, оставят лишь картинку, а голос уберут. Да и не собирался он ничего говорить такого важного. Главное чтобы его услышали власти. Услышали и поверили ему, а Шамиль умел убеждать.
В первый раз он убил человека, в начале девяностых, еще в первую чеченскую кампанию. Он был тогда еще подростком, но уже помогал одной из банд формирований. В битве за Грозный он приносил боеприпасы боевикам, окопавшимся в одном из жилых домов. Русские шли тогда со всех сторон, но это не был целенаправленный штурм. Они входили в город с разных сторон и по частям. В результате никто не знал где, какое подразделение находится и откуда ждать огня. Некоторые солдаты отбились от своих частей. Одного из таких и застрелил Шамиль. Он обедал на втором этаже полуразрушенной хрущевки, когда его отец, залегший в дверном проеме балкона подозвал его к себе.
- Эй, иди-ка сюда, - сказал он, на чеченском, парень подполз к снайперу. - Посмотри на это.
Шамиль придвинулся к боевику и заглянул в снайперский прицел. Сначала он ничего особенного не увидел. Разрушенный город, пустые улицы. Ни одной живой души.
- Я ничего не вижу, - сказал Шамиль.
- Ты сбил прицел, возьми чуть правее и пониже, - ответил отец. Мальчик последовал указаниям и увидел. Солдат российской армии медленно, постоянно оглядываясь, направлялся к перекрестку, примерно в трехсот метрах от позиции снайпера. Глаза его бегали из стороны в сторону, было видно, что он заблудился. Утром Шамиль слышал отдаленные звуки стрельбы, бои шли где-то на западе. Видимо этот солдат в заварушке отбился от своих, лицо его было измазано грязью, руки держащие автомат заметно тряслись.
- Убей его, - произнес боевик. Он залег рядом и с биноклем наблюдал за солдатом.
- Ч-что, - Шамиль отодвинулся от прицела и посмотрел на отца.
- Убей его, ты же хочешь, - сказал боевик, не отрываясь от бинокля. Шамиль не знал, хотел ли он убить. Солдат выглядел потерянным и сбитым с толку, возможно в состоянии шока. Если он и хотел убить русского, то не такого и не так.
- Я же показывал тебе, как стрелять из винтовки. И ты успешно палил по консервным банкам. Так в чем проблема? - Отец оторвался от бинокля и посмотрел на мальчика.
Шамиль не решился перечить и снова посмотрел в прицел. Палец его лег на спусковой курок. Солдат шел по противоположной стороне улицы, он направлялся в их сторону. Дистанция составляла уже около двухсот метров. В снайперском прицеле солдат занимал уже все пространство. Теперь Шамиль мог рассмотреть его крупным планом. На лице выделялись глаза, затравленно скользящие из стороны в сторону. На вид солдату было не больше семнадцати лет.
Шамиль замер и спустил курок. Идущий солдат повалился на землю и закричал. Кричал он всего несколько секунд, но очень громко. После этого затих.
- Отличный выстрел, ты попал в сердце. - Похвалил отец. Потревоженные криком, в комнате появились несколько бойцов.
- Парень только что замочил русского, - с гордостью произнес боевик, - попал в самое сердце.
Боевики стали наперебой хвалить Шамиля, похлопывая по плечу и говоря "молодец". Парень улыбался, минутой позже он обыскивал труп, забрав трофейный автомат и ища, что можно взять еще. Улыбка не сходила с его лица.
С тех пор вся его жизнь проходила в боях и походах, он был в Афганистане, Саудовской Аравии на лечении после ранения в ногу. А сколько дней он провел в горах Кавказа, тут никто не сосчитает. Вся его жизнь превратилась в вечную борьбу. Он вырос на войне, стал мужчиной, и на войне собирался умереть. Только в последние годы ситуация в Чечне поменялась. Да, в горах еще скрывались небольшие банд формирования, еще были схроны с оружием, но с каждым днем война уходила из этих мест все дальше и дальше. Вчерашние боевики возвращались с гор в родные села, широкий поток вооружения и долларов из за границы превратился в тоненький ручеек. Люди хотели мира. Шамиль презирал таких чеченцев, живущих только за счет подачек из России, пасущих овец. Такие чеченцы не сильно отличались от русских в его понимании. Они были такими же врагами, только сдавшимися, побежденными.
И Шамиль испугался. Что если не будет больше войны, кем он станет тогда? Сейчас он был очень уважаемым человеком. С ним считались самые могущественные тэйпы Чечни, к нему прислушивались международные террористические организации. И он чувствовал себя как юркая рыбка в знакомом мутном пруду. Но времена стремительно менялись.
Эта операция была апофеозом всей его жизни. Очень дорогого стоило убедить саудовских партнеров выделить деньги, еще сложнее оказалось подобрать команду, людей которым Шамиль доверял бы как себе. Однако у него получилось. Ни своим восточным партнерам ни, тем более, своей команде Шамиль не говорил, что он планировал эту операцию как последнюю в своей жизни. По сути, это был громкий акт самоубийства человека, который всю жизнь боролся и предпочитал умереть в бою.
- Шамиль, там готово все, - сказал Беслан, войдя в кафе. - Собрались все.
- Какие каналы? - Полюбопытствовал Шамиль, отойдя от воспоминаний.
- Я в этом не разбираюсь. "Первый", "НТВ", "Россия" есть, еще пару каких-то. Всего 12 человек телевизионщиков. Все проверены.
- Хорошо. Руслан и Али там?
- Да.
- Пошли тогда.
В вестибюле все было готово к съемке. Между двумя небольшими лампами стояло несколько камер направленных на два кресла. У каждого из кресел стояло по боевику, в масках и с автоматами. Через узкую дверь, проходом соединяющую служебную часть от вестибюля, вошли Шамиль с Бесланом. Они сели на кресла.
- Вы готовы начать? - Спросил Шамиль.
- К съемке все готово, - подтвердил кто-то из журналистов.
- Хорошо, начинаем. - Шамиль одной рукой задрал маску на лоб, раскрыв лицо. - Меня зовут Шамиль Илаев...

Было семь часов утра. Сергей недавно спрашивал о времени у Виктора, отставного фсбшника, как решил про себя психолог. Большинство уже проснулось и первое, что обнаружили люди было то, что многие заложники заболели, проспав всю ночь на холодном льду. Кашляли и чихали буквально все. Очень хотелось есть. Но еще больше пить. Сергей облизнул пересохшие губы и вернулся к разговору. Хоккеисты рассказывали тренеру о своих проделках в поезде и общежитиях, в которые их селили, когда команда выезжала на соревнования.
-... той ночью мы одели Илью в костюм, который купили в Питере и вышли в коридор, - рассказывал Слава, улыбаясь, - так вот, Илья встал сзади, а я намазал себе немного кетчупа на горло и закатил глаза, вот так, - мальчик сделал удивленное выражение лица и закатил глаза так, что остались одни белки.
- А Илья взял походный нож...
- Перочинный называется, - ввернул Андрей
- Ага, так вот, он взял нож и встал, как будто только что перерезал горло мне. А Паша фотографировал. Получилось как взаправду. - Тренер добродушно рассмеялся.
- Ну. Фотография даже есть у паши на сотовом. - Поддакнул Артем. При воспоминании о сотовых все сразу притихли. Веселые улыбки ушли с лиц ребят. Их сотовые остались в раздевалке, а родители наверняка звонили им все это время. Повисла недолгая пауза. Ребята, казалось, заново осознавали где они находятся. Воспоминания об их проделках отвлекли их совсем ненадолго.
- Пить хочется, - произнес Саша.
- Всем хочется, не трави душу. Терпи. - сказал тренер, - может, принесут чего попозже.
- Угу, от них дождешься, - пробурчал Слава, бросив взгляд на ближайшего боевика.
- Хотите, расскажу секрет? - Вдруг спросил Артем. - Только не смейтесь.
- Ха-ха, - подначил Андрей.
- Я серьезно, - предупредил Артем. - А то больше никогда не расскажу вам ничего.
- Колись, давай, - усмехнулся Саша.
- Ну ладно. Ночью я встал. Вернее, я не знаю сколько было времени, но наверно была ночь, потому что все еще спали. А может и утро, часа четыре наверно, а может и пять...
- Короче! - Сказал Слава.
- Короче я очень хотел пить, даже стал стучать коньком по льду от досады и вдруг подумал? "А мы же на льду, а лед это и есть вода! Только замороженная". Я поковырял коньком лед, отколупал себе кусочков и стал их есть. Вернее пить... или... не знаю, в общем, я пить не очень хочу теперь.
Палыч и Сергей переглянулись, будто им в голову одновременно пришла блестящая идея, и они не могли понять, как раньше не додумались до нее.
- А ну-ка, сними ботинок, - попросил тренер.
- Зачем? Спросил мальчик.
- Затем, что ты кажется, избавил нас от жажды, - сказал Сергей.
Мальчик снял один ботинок и через минуту Сергей с тренером колотили острым концом по льду, откалывая куски серого от грязи льда. Сергей положил в рот небольшой кусочек. Во рту остался привкус резины и половой тряпки, но главное, что Сергей ощутил тоненькую струйку ледяной воды, текшую из гортани по пищеводу прямо в желудок.
- Фу, тут столько людей ходило, - скривился Паша, - а мы еще плюем на лед. Это нельзя есть, то есть пить.
- Вот и не ешь, - Сказал Слава, отправляя большой осколок льда в рот.
- То есть не пей, - вторил Андрей, заглатывая другой кусок. Он немного скривился, потом закашлялся. - Вот блин, заболел. - Прокомментировал он.
Хоккеисты из команды Салехарда увидев, чем занимаются Новочепецкие ребята, принялись проделывать ту же нехитрую операцию. Поснимали коньки и отколачивали себе лед. Соседи сидевшие рядом смотрели сначала с недоверием, а потом, поняв что происходит хлопали себя по голове и начинали отковыривать лед, складывая свои куртки. Один мужчина, сидевший рядом с хоккеистами вежливо попросил у них конек на время.
Через несколько минут, вся коробка колотила лед коньками обеих команд. Люди переговаривались, несмело шутили, маленькие дети, которым коньков не досталось, стали лизать лед. Люди заметно оживились.
Боевики переглядывались, сначала настороженно, потом недоуменно. Когда они поняли, что никакого бунта не будет и людям просто хочется пить - немного успокоились.

Руслан стоял около Шамиля, держа в руках автомат. Маску он не снимал, как не снимал ее никто кроме Шамиля. Главарь рассказывал об их группировке, целях захвата заложников, умело переплетая правду с ложью. Согласно его словам, у террористов было несколько требований. Прежде всего Российское оккупационное государство должно незамедлительно начать вывод войск с независимой республик Ичкерия. Второе, на счета, которые укажет позже Шамиль, должны быть переведены сто миллионов долларов. Деньги в качестве компенсации направятся на восстановление республики и ее независимому народу. И третье, власть в республике должна перейти временному правительству, состав которого должен определится на независимом референдуме.
Далее от журналистов стали поступать вопросы о численности заложников, об их физическом и моральном состоянии. На все вопросы Шамиль отвечал уклончиво, ограничиваясь общими фразами. В конце импровизированной пресс-конференции журналисты передали просьбу родственников предать своим родным находящимся в заложниках воды и пищи. Шамиль ответил, что эти вопросы будут решаться непосредственно с переговорщиками, а на данный момент от них таких просьб не поступало. Однако, заверил Шамиль, мы готовы идти на уступки, после того как Россия сделает первые шаги. На этом интервью закончилось.
После того как дверь закрылась за последним оператором и снова была забаррикадирована. Шамиль сказал:
- Ну, вот и все. Теперь будем ждать, что скажут они.
Группа боевиков направилась по узкому проходу обратно в кафе. Они беседовали о прошедшей встречи с журналистами. Шамиль уверял, что все прошло гладко и у них не осталось сомнений ни в серьезности наших требований, ни в серьезности наших намерений.
Через десять минут наступала смена Руслана на ледовой арене. Он захватил пирожок с яблоками из кафе, положил его в карман синей куртки и направился на второй этаж. У входа на ледовую арену он встретил Рамзана, который стоял на своем посту, у лестницы.

12 часов 30 минут после

- Как они? - Бросил Руслан, выходя на арену.
- Нормально, лед едят, - осклабился Рамзан.
- Лед? - Переспросил Руслан.
- Ага. Пить хотят, вот и жрут лед.
Руслан направился дальше. Его пост был у скамейки Новочепецка, там он сменил Ахмеда. Вид у того был немного измученный.
- Скучно тут, - пожаловался он, - за восемь часов сдохнуть от скуки можно, чувствуешь себя не лучше чем они. Я пойду отдыхать. - С этими словами Ахмед развернулся и направился к выходу.
- А, чуть не забыл, - он повернулся и подошел к Руслану, шаря в карманах, - вот, держи, брат. Это поможет. - С этими словами он протянул Руслану небольшой пузырек с таблетками.
- Что это?
- Декседрин. пей по половине таблетки каждые три часа. Они помогут тебе не уснуть. Только не больше. Иначе не усидишь на месте, будешь ерзать постоянно и палец на курке зачешется.
Руслан взял таблетки и положил их в карман куртки. Пить он их не собирался. Разве что, в крайнем случае.
- Ладно, я пойду, - сообщил Ахмед и направился к выходу.
Руслан стал на посту и начал наблюдать за заложниками. Сейчас они уже гораздо сильнее походили на людей, с которыми Руслану обычно приходилось иметь дело. Усталые, с осунувшимися лицами. У мужчин на лице заметна была щетина, дети, прежде румяные и довольные сейчас, казалось, сильно похудели, хотя прошло всего двенадцать часов со времени захвата. Женщины потеряли свой лоск, у тех кто использовал косметику, лица были грязные, в подтеках туши, со следами размазанной губной помады и теней. Под глазами залегли темные круги от общей переутомленности. На многих лицах Руслан заметил нездоровый румянец, такие люди все время кашляли, некоторым из них с трудом удавалось держать сидячее положение.
"Надо будет сказать Шамилю, а то скоро тут все перемрут от переохлаждения без всякой взрывчатки", - подумал он.
Большинство людей сейчас объединилось в группы, совсем небольшие, состоящие из одной семьи, и побольше от семи до двадцати человек. Заложники в основном сидели на своих куртках, шубах и пуховиках, те, кого еще не покинули силы, время от времени вставали, разминали затекшие ноги, прохаживались между лежащими и сидящими заложниками, не отходя, однако далеко от "своей" группы.
Ближе к часу дня Руслан сидел на краю хоккейной скамейки и оценивал ситуацию. Даже несмотря на тысячу заложников и сотни килограмм взрывчатки он понимал, что требования выдвинутые Шамилем нереальны. Остальные боевики доверяли Шамилю, и Руслан не заметил, чтобы кто-то из них засомневался в успехе операции. По его мнению тут играло три фактора. Боевики очень сильно доверяли своему лидеру. Шамиль заслужил такое доверие по праву. Даже Руслан надежно чувствовал себя находясь под его командованием, хотя он был скорее одиночкой. Шамиль всегда был в курсе всех дел, никогда его не видели расслабленным. Он всегда держал форму. На все вопросы у него имелся ответ. Своим поведением он вселял веру и оптимизм в голову и сердце своим подчиненным, предпочитал обращаться ко всем "братья" или "сестры". Такой лидер был находкой в любом деле, где требуется слаженная команда. Во-вторых, боевиков долго готовили в лагерях и они свято верили, что делают хорошее дело, и даже умерев, попадут в рай. И наконец вся группировка держалась на наркотиках, которые не только помогают тебе не уснуть, но еще здорово прочищают мозги. Насколько мог заметить Руслан, только он и Шамиль во всей группе не принимали наркотиков. Причем Руслану приходилось скрывать этот факт, поэтому он взял декс без всяких возражений. "Пусть они думают, что я со всеми. Но я сам по себе, только показывать этого не хочу".
- Выпустите меня отсюда! - Заорал вдруг мужчина, который встал на ноги совсем недалеко от Руслана.
Секунду назад все было спокойно, стоял обычный голосовой фон, люди общались, кашляли, двигались. И тут, мужчина, лет пятидесяти подскочил со своего места и стал кричать. Руслан не сразу отреагировал. Окружающая обстановка усыпила его бдительность. Мужчина вскочил и побежал прямо по телам лежащих заложников, крича что он больше так не может. Мальчик на которого он наступил, громко закричал от боли но мужчина даже не обернулся. Он летел прямо к Руслану. Кто-то из людей попытался схватить его за свитер, но мужик отмахнулся и перепрыгнул бортик, оказавшись прямо напротив Руслана. Боевик только успел заметить метущийся дикий взгляд на лице мужчины.
Казалось, что он не заметил боевика, оттолкнул его в сторону и побежал дальше по направлению к выходу. Руслан перевернулся на живот и приставил к плечу автомат, мужчина бежал дергано, но попасть в него с такого расстояния не составляло труда. Раздался одиночный выстрел. Бегущий человек со всего размаху налетел на ряд старых кресел которые стояли недалеко от входа. На коробке некоторые женщины закричали, дети плакали. Руслан поднялся с пола и быстро огляделся. Заложники были напуганы, повставали со своих мест пытаясь увидеть тело, но больше бежать никто не собирался. На выходе Арсен ставил на предохранитель свой автомат.
- Какой резвый, - прокомментировал он.
Руслан подошел к мужчине, в сознание закралась мысль, что мужик сейчас опять внезапно встанет и побежит. Но человек был мертв, с тыльной части головы виднелась большая рана, а под головой разливалось большое кровавое пятно. Послышался шум бегущих ног, спустя несколько секунд на арену ворвались боевики, во главе бежал Шамиль.
- Что тут у вас происходит, черт возьми!
- Сорвался тут один, стал орать и побежал к выходу, сбив Руслана. Я снял его почти в упор. - Сказал Арсен.
Остальные боевики, стоящие по периметру коробки, покинули свои посты и стояли рядом.
- Кто был ближе всего? - Спросил Шамиль.
- Я, - ответил Руслан.
- Как ты допустил, чтобы он перебрался через бортик? У тебя оружие для чего? А если бы он решил двинуть тебя и забрать пушку!
- Шамиль, все произошло очень быстро, - вступился Саша, водитель зеленой газельки, - секунда, и он уже бежал к выходу. Мы не могли прицелится, стекло мешало, да и люди вскочили со льда.
Шамиль с гневом смотрел на Руслана. Затем его лицо смягчилось.
- Ну ладно. Ничего непоправимого не произошло. - Сказал он. - Нам повезло. Но я больше не хочу полагаться на везение. Беслан, разбуди двоих братьев и выставь дополнительные посты.
Сказав это, Шамиль направился к заложникам. Они негодующе роптали, требовали отпустить их и прекратить убийства. Нужно было их успокоить. Он поднял автомат и дал короткую очередь в воздух.
- Да, вы испуганы, - прокричал он заложникам, - вам хочется есть и пить, у вас маленькие дети. Я вам скажу, что терпеть осталось недолго! Переговоры идут и скоро вы все окажетесь в своих домах. - Шамиль прервался, ловя настроение слушателей. От них исходило недоверие смешанное со страхом. Но также и надежа.
Шамиль направил палец на тело мужчины:
- Только кроме него. Он никуда не пойдет. И если у вас хватит ума, то все оставшееся время вы будете сидеть тихо.
Сказав это, Шамиль направился к выходу, за ним последовали те, кто с ним прибежал.
Его сотовый телефон, через который он держал связь с переговорщиками, уже разрывался от звонков на столике кафе. Шамиль взял трубку.
- Что у вас происходит, мы слышали выстрелы.
- Люди устали, полковник, - спокойно сказал Шамиль. - У некоторых начинают сдавать нервы и это ваша вина, что я не получил еще сведений о поступлении денег на счет. Также мне не сообщили о начале вывода войск.
- Это за такое время не делается, - ответил Вадим, - вы понимаете?
- Вот и делайте, только побыстрее. Иначе нервы могут сдать еще у кого-нибудь.
- Жертвы есть? - Спросил Вадим, - вы... убили кого - нибудь?
- Ситуация находится под нашим контролем, полковник. Вам не о чем волноваться. И еще, мы согласны предоставить заложникам еду и воду. Провизия должна стоять у черного входа, через двадцать минут. Пусть ваш человек, один, будет стоять рядом. Мы откроем дверь, и он сможет перетащить все внутрь.
- Хорошо, через сейчас начнем выгружать, - ответил полковник, - будет стоять один человек.
- Все верно. Конец связи.

Принесли воду. Руслан с Рамзаном тащили упаковки по шесть двухлитровых пластиковых бутылок с первого этажа и ставили их в узком проходе рядом со скамейкой запасных. Потом начали раздавать. Люди смотрели на голубоватые пластиковые бутылки с жадностью, почти не веря своему счастью. Наконец-то чистая бутылированная вода, слегка прохладная и чуть сладковатая.
Руслан с напарником брали по две бутылки в руки и передавали их через бортик в коробку. Всего было двадцать три упаковки по шесть бутылок. "Не хватит на всех", - подумал Руслан, - "даже половине не хватит". Но он продолжал выдавать по две бутылки, которые принимающий мальчик в хоккейной форме передавал дальше, бутылки кочевали до самого конца коробки. Распределялась вода стихийно. Никто не делал попыток напиться "про запас" или запрятать бутылку подальше. Да это и проблематично было если учесть ее размер. В основном люди открывали бутылки, делали первый большой глоток и передавали воду дальше, женщинам с маленькими детьми доставалось больше половины оставшейся воды. Руслан вытащил последнюю в упаковке бутылку и, не глядя, протянул ее в чьи-то руки.
- Спасибо, - вдруг услышал Руслан. Боевик тут же поднял глаза. Приняла бутылку молодая девушка с очень худым лицом, на котором выделялись карие глаза. Она сглотнула он волнения, приняв выражение крайнего удивления за маской Руслана за презрение.
- Спасибо вам. - Еще раз сказала она еле слышно и отошла вглубь арены.
Руслан еще некоторое время смотрел, как она отнесла бутылку девчушке, лет девяти и дала напиться, а затем отдала бутылку женщине рядом, которая напоила своих детей.
"Не за что мне говорить спасибо", - подумал Руслан, - "совсем не за что". Возможно впервые за много лет он увидел настоящего человека. Видеть людей он перестал еще в детстве.

Из статьи в журнале "Современная медицина" выпуск 3, 2006 год
Доктор медицинских наук Ображенский В.И.

"... На самом деле, умереть от гипотермии можно и в более комфортных условиях, чем те, в которых находились заложники в "Факеле" в те дни. Отсутствие воды и пищи, особенно горячей пищи, очень осложнило ситуацию. В таких условиях (а по сути, люди оказались в условиях очень близким к пещерным) организм тратит значительную часть энергии на обогрев. Ухудшается кровоснабжение конечностей - кровь идет в первую очередь на согрев внутренних органов. Сильнее всего это проявляется на людях проводящую большую часть жизни на сидячей работе, в помещении, и, конечно, на детях, организм которых еще не окреп настолько, чтобы пережить такие жесткие внешние условия, к которым добавляется фактор сильнейшего психологического стресса.
На фоне переохлаждения может дать обострение любая хроническая болезнь, заложники в Факеле оказались в очень тяжелых условиях, в очередной раз мы вынуждены признать, что резервы организма до конца не изучены..."

День монотонно перетекал в вечер, хотя на ледовой арене всегда стоял люминесцентный полдень, где-то в середине дня еще принесли воды и немного еды. Не все люди ели с жадностью, некоторые отставляли почти нетронутый паек в сторону или прятали его в карманы своих курток. Обычно они с температурой лежали на своей верхней одежде, постоянно кашляя и сплевывая мокроту рядом с собой на лед, затем накрывали ее краем куртки. У многих, кто заболел за это время, находились родственники или знакомые, которые хотя бы своим вниманием помогали больному. Но были заболевшие, которые лежали в одиночестве на своем крапе, такие люди, предоставленные сами себе, тихо стонали, пытались хоть немного что-нибудь съесть и спокойно уснуть.
Было шесть часов вечера. Сергей обсуждал с тренером положение, в котором они оказались, вспоминал разговор с Виктором. Когда увидел ее.
Женщина, на вид около пятидесяти, лежала на спине. Глаза ее были закрыты а рот приоткрыт. Лежала она неподвижно. Сложно сказать что привлекло Сергея в ней. Может неестественная прямота ее позы, может то что женщина спала, когда на арене все в основном бодрствовали. Палыч как раз рассказывал о своем племяннике, который отслужил в Чечне, а Сергей все пристальнее всматривался в лицо лежащей женщины. Рядом, не просто рядом, вплотную к ней сидела молодая семья, переговариваясь о чем то своем, временами, маленький мальчик, видимо сын молодой пары болтая ногами несильно задевал лежащую женщину, а родители этого не замечали. Но вот женщина, женщина должна была заметить, так как толчки порой были ощутимы и тело покачивалось, если только...
- Палыч, погоди минутку, - Сергей даже не осознал, что назвал тренера по кличке, так его называли за глаза многие, но не в лицо.
Сергей собрался к лежащему телу, присел, и тихонько потрогал женщину за плечо.
- Эй, вы спите? - Глупо спросил Сергей. Он сильнее потряс за плечо и окончательно убедился в том, что человек умер.
Обычно в состоянии сна тело человека расслабленно и податливо, когда Сергей стал трясти женщину, ее тело было твердым и окоченевшим. Пролежав на льду, оно основательно замерзло.
Заметив, что заинтересовало Сергея, тренер стал подбираться к нему. Через минуту они оба, зная что женщина мертва, теребили ее за плечи пытаясь разбудить. Обратили внимание и те, кто сидел рядом.
- Вы разговаривали с ней? - Спросил Сергей молодую женщину сидящую рядом.
- Я... да, всю ночь она громко кашляла, жаловалась на боли в спине, я видела, что она заболела, но сейчас заболели многие и я думала... о господи, - женщина прервалась, осознавая, что рядом с ней, возможно уже несколько часов, лежит мертвый человек.
- Как давно, в последний раз?
- Она попросила воды, - вмешался молодой человек, по видимому муж, - пару часов назад, точнее не скажу. Но я сказал что вода закончилась, - при этом мужчина отвел глаза в сторону. Сергей догадался, что немного воды молодая семья решила приберечь для своего ребенка, когда тому захочется пить. В этих обстоятельствах он не мог их винить.
- О господи, - снова прошептала молодая женщина, прикрыв рукой рот.
Сергей с тренером стали подзывать боевиков.
- Эй, тут женщина умерла, - крикнул Палыч ближайшему террористу, - сделайте что-нибудь. Нужна скорая.
Боевик что-то прокричал своему напарнику, стоящему у лестницы, тот стал сообщать о случившимся по рации. Люди, те кто охранял коробку и кто находился внутри, стали беспокоено переговариваться. Спустя минуту, на арену поднялись несколько человек во главе с Шамилем. После короткого обсуждения, они направились к месту событий.
- Освободить путь! - Прокричал Беслан, открыв калитку. Люди находившиеся на его пути повскакивали со своих мест и попытались вжаться в толпу. Тем самым освободилась тоненькая тропинка, по которой боевики прошли к телу, держа автоматы на изготовку.
- Женщина, кажется умерла, не двигается она, - указал Сергей на тело. Шамиль внимательно посмотрел на Сергея, казалось, откладывая его лицо в умственной картотеке, затем взглянул на тело.
- Эй, ты. Вставай, - сказал он, пнув тело мыском военного ботинка. Молодая мать, вскрикнула.
- Так, она готова. - Сказал Шамиль со злостью. И выругался на чеченском.
- Кто ее обнаружил? - Спросил Шамиль.
Сергей неуверенно поднял руку. Ему было страшно.
- Ты и ты, взяли ее и отнесли куда вам покажут, - показал он на Сергея и молодого папашу. Жена ухватила его за локоть, но мужчина отдернул руку и выступил вперед.
Они подняли тело, Сергей держал женщину подмышки, мужчина за ноги и аккуратно, чтобы не поскользнуться, понесли ее к выходу. За ними последовали боевики, покрикивая что-то на своем языке.
- Мама, тетя умерла? - спросил маленький сын. Мать ничего не ответила, только стояла, прикрыв рот рукой и, наблюдая как ее муж тащит тело со льда, гадая, увидит ли она его еще.
Тело отнесли в гостевую раздевалку, где Сергей увидел еще три тела. Милиционера убитого в начале штурма, судьи и сорвавшегося мужчины.
Они положили тело женщины, имени которой никто не знал, рядом с милиционером, после чего их отвели обратно в коробку. Жена молодого человека бросилась к нему вместе с сыном как только он зашел на лед. Она крепко обняла его за шею и стала что-то шептать на ухо.

24 часа после.

Руслан встал вечером. Проснулся он, как бывало часто, от кошмара. Ему опять было одиннадцать лет, и он бежал домой, в родное Горное.
Бежал он быстро, у себя в классе Руслан слыл самым быстрым бегуном, но он знал что опоздает. Потому что звуки выстрелов он слышал уже достаточно долго. Российская часть двигалась по главной улице села, группы солдат поочередно заходили в каждый дом. Правда жителей в Горном, с начала первой чеченской компании осталось немного, большая часть домов пустовала, дожидаясь своих хозяев, которые разъехались. Кто поудачливее, к родственникам в Россию, те кому не очень повезло - по соседним республикам, в лагеря беженцев. Однако были люди, к числу которых принадлежал отец Руслана, которые считали что будут оставаться на своей земле до самого конца. Только они, да старики, которым некуда было ехать, остались в селе в тот осенний день. Руслан вбежал в село сердце выскакивало из груди от долгого бега на высокой скорости. Он побежал к своему дому, который находился прямо посередине главной улицы. Его семья когда-то была богатой, но в последние годы жили они как все. И лишь красивый дом в самом центре села напоминал о былом богатстве его обитателей.
Вбежав на главную улицу, Руслан увидел, что почти вся колонна военных растянулась по ней. Мирных жителей на улице видно не было, все кто остались попрятались по домам. Солдаты вламывались в каждый дом и обыскивали его с подвала до чердака, Руслан только намного позже узнал, что искали в тот день беглый отряд Ислама Мамедова, который в ходе боев с федеральными силами отступал в направлении села Горное. Но, как часто бывает на войне, солдаты брали из домов ценные вещи, попросту грабя мирных жителей.
А еще Руслан знал, что у его отца был автомат. Он хранил его в шкафу у себя в спальне. Мысли проносили намного быстрее его бегущих ног. Он знал, что отец не любит русских и может начать защищать себя, свой дом и семью. "Папочка, пожалуйста, делай что они говорят, они тебя не тронут" - молил он отца и аллаха. Пробежав половину улицы он услышал крики. Кричала его старшая сестра. Затем, к этому голосу добавился отцовский крик. Такого крика от отца, полного горя, негодования, униженности и гнева он не слышал никогда. Он прибавил хода, но не удержал равновесия на скользкой мокрой дороге и со всей скорости упал в лужу. Почти не замечая, что он разбил лоб в кровь, Руслан побежал дальше.
Напротив калитки стоял БМП, солдаты неспешно шли от их дома к машине, весело переговариваясь и шутя на ходу, их лица были красные как от стыда или сильного возбуждения. На мальчика никто не обратил внимания. Руслан вбежал на крыльцо, и быстро вошел в открытую дверь.
Стулья в комнате валялись на полу, стекла серванта, в котором хранилась посуда и фотографии, были разбиты вместе с зеркалами, красивый ковер во всю стену теперь валялся на полу, а на ковре лежала его сестра. Руслан только краем глаза увидел, что одежда на ней разорвана, она пыталась укрыться от всего, от окружающего мира, от позора, который теперь будет преследовать ее всю жизнь. Но Руслан не успел подойти к ней тогда, он лишь мельком увидел свою сестру, потому что из соседней комнаты появился его отец. В руках у него был старый автомат калашникова. Лицо его было разбито, осколки стекла от очков застряли у него рядом с глазами и на носу. Нос был смещен под неестественным углом, из него обильно лилась кровь. Увидев отца, Руслан испугался. Но не того, как выглядел отец. Руслан смотрел на оружие в его руках. Отец пошел прямо на Руслана стоящего в дверях.
- Папочка, пожалуйста. Не надо, - сказал он. Из глаз тут же хлынули слезы. Отец, казалось не видя его направлялся к выходу. Поравнявшись с сыном, он грубо оттолкнул его с дверного проема.
- Не мешай мне сейчас, - спокойно сказал он и вышел на улицу.
Руслан поднялся и побежал за ним. Он схватился за рубашку отца, но тот ударив его локтем, опять пошел в сторону БМП. Солдаты его не видели. Они рассаживались по местам готовясь к отбытию из села.
Мальчик, лежа на земле, ухватился за отцовскую ногу и впился в нее своими худыми руками.
- Папочка, - шептал он, - не ходи, они убьют тебя. Папочка, умоляю, не ходи. Папочка.
Отец остановился и посмотрел на Руслана.
- Сын, ты не понимаешь. Если я не пойду к этим шакалам, я не смогу жить дальше. Пока ты еще мал, но скоро ты все поймешь. Отпусти. - Какая-то новая нотка в тоне отца заставила мальчика подчиниться. Он по прежнему плакал и мотал головой, но его руки ослабили хватку. Отец высвободился и пошел дальше.
Руслан уткнул лицо в холодную мокрую траву, а когда услышал автоматные очереди, закрыл уши руками и начал выть. Лежа мокрый и замерший, на холодной траве он видел перед собой только черноту. И в это ничто он хотел уйти, скрыться целиком от этого мира, в котором больше не осталось света для него.

Руслан встал со своего мешка, на глазах у него стояли слезы. О вытер глаза рукавом и пошел в туалет, который находился неподалеку. Перед входом в туалет стояли кресла, на которых расположилось несколько боевиков. Они курили травку и громко разговаривали, прерываясь на гомерический хохот.
- Что-то паршиво ты выглядишь, брат - сказал кто-то из боевиков. Вот возьми, тебе полегчает. Остальные заржали. Руслан ничего не ответив прошел в туалет где подставил голову под холодную воду. Воду стекала по его коротко стриженной голове унося в сток плохие воспоминания. Через несколько секунд ему стало легче.
Он выпрямился, смахнул капли воды с волос и пошел в кафе. Хотя его смена наступала через несколько часов, спать он больше не мог. В кафе было пусто. Только Саша, единственный славянин в их группе, сидел за одним из столиков, поедая быстросуп из пластиковой чашки.
- Ты уже встал? - Спросил он. Руслан кивнул, направляясь к чайнику.
- Шамиль спит?
- Да, Беслан сейчас главный, - ответил Саша. - Только лучше сейчас с Шамилем не встречаться. Злой как черт.
- Почему? - Спросил Руслан наливая кипяток в белую в цветочек чашку. До приезда в Россию он редко пил кофе из стеклянной посуды.
- Баба одна окочурилась. Вроде оттого что заболела. Многие из них сейчас заболели. Нужны лекарства. Этого в плане не было. Вот Шамиль и бесится. Он связывался с властями, те обещали помочь, но пока от них ничего. Сейчас он спит, сказал что к вечеру проблема будет решена. - Саша прервался, доскребая ложкой остатки супа. - Дурацкая ситуация. Если они начнут помирать как мухи, то долго мы тут не продержимся. Как будто не они у нас в заложниках, а мы у них. Вернее у их здоровья.
Саша прервался, обдумывая только что сказанное им. Шамиль с Бесланом строго следили, чтобы разговоров о судьбе заложников и об исходе операции не велось среди рядовых боевиков. Саша казалось раздумывал, стоит продолжать разговор или нет. Затем решился.
- Как ты думаешь, мы выберемся отсюда живыми?
- На все воля Аллаха, - ответил Руслан уклончиво. Ему не хотелось продолжать этот разговор. Вдруг Саша проверяет его.
- Ты прав. Конечно прав. - Поторопился согласиться Саша, вдруг осознав, что этот разговор может дойти до ушей Шамиля.
Боевики немного посидели в кафе, в полном молчании. Руслан допил свой кофе и вышел из кафе. Идти к шмалящей компании ему не хотелось, поэтому он направился посмотреть что происходит на арене. И он успел вовремя.

Сергей не увидел, из-за чего начался спор. Вроде Слава просился в туалет, а его не пускал боевик может из-за чего то еще, даже скорее всего из-за чего то еще. Сергей был не уверен. Он как раз помогал организовывать своеобразный госпиталь. Заболевших людей устраивали на противоположной от скамейки запасных части коробки, старались положить их так, чтобы к каждому из больных оставался узкий проход. В итоге люди лежали рядками по четыре человека. Всего заболевших, которые с трудом могли подняться, Сергей насчитал около тридцати человек.
Эту сцену он застал уже в разгаре. Обернувшись, Сергей увидел, что Слава кричит оскорбительные слова прямо в лицо боевика, перегнувшись через бортик коробки.
- Ты, хач вонючий. Ты не имеешь права так поступать, понял! - Кричал мальчик.
Боевика долго уговаривать не пришлось. Он за шиворот выволок мальчика за пределы коробки, на свободное пространство около лестницы и стал избивать его. Не все удары были болезненные, Слава так и не снял хоккейную защиту. Видя это, боевик бил ожесточеннее, стараясь попасть в незащищенные места прикладом автомата. Слава продолжал кричать оскорбления, через крики боли.
Сергей, побежал к тому краю коробки, где были "свои".
- Славика бьют, суки, - чуть не плакал Саша, остальные хоккеисты кричали, чтобы боевик отпустил их товарища. Тренер стоял в той части, откуда въезжает машина и бил ладонями по стеклу, прося отпустить ребенка.
Психолог, не задумываясь о том, что он делает, перепрыгнул через бортик и, пригнувшись, пошел к месту избиения. Ему очень повезло, поскольку остальные боевики тут же подошли к месту разборок и его никто не увидел.
- Отпусти, урод. Ненавижу тебя, хач вонючий, - говорил мальчик слабеющим голосом, пытаясь защитится от ударов ногами. А боевик начинал бить еще ожесточеннее.
- Не бей меня, скотина. Я твою маму трахал, - говорил Слава, вряд ли осознавая свои слова.
При этих словах боевик окаменел на мгновение, а затем наставил на лежащего ребенка автомат и снял его с предохранителя. Сергей увидел в его глазах приговор. Нужно было действовать.
- Эй, не стреляй в него, - крикнул он что есть мочи, пытаясь перекричать возмущенные возгласы толпы.
Боевик бросил на него быстрый взгляд и снова перевел внимание на мальчика. Тот лежал ни жив ни мертв. Он также прочел приговор в глазах боевика.
Сергей опустился на колени, поднял руки и в таком положении стал подбираться к мальчику.
- Я безоружен, пожалуйста, не стреляй.
- А ну быстро на лед, - скомандовал боевик, направив ствол на Сергея. Остальные боевики могли конечно оттащить его обратно, но им было интересно, чем же окончится эта сцена. Смена проходила скучно, и такое развлечение портить никому не хотелось. Поэтому они стояли чуть поодаль, поглядывая на толпу заложников и одновременно стараясь уследить за происходящим.
Сергей продолжал медленно подползать к воспитаннику. Боевик переводил ствол автомата с него на мальчика и обратно.
- Иди на лед, тебе сказано, а то пристрелю. Тут наш разговор, его, - он ткнул сапогом Славу, - и мой. Ты тут лишний.
- Боже, да это же пацан, он не соображает что говорит. Неужели ты убьешь ребенка? - Сергей подвинулся вплотную к Славе и сейчас отгораживал его своим телом. В голову ему не пришло, что выстрели боевик, пуля прошла бы сквозь него, Славу и застряла глубоко в резиновом полу.
- Он достаточно взрослый чтобы отвечать за свои слова, слезь с него.
Сергей ничего не ответил. Только смотрел не боевика.
- Слушай, - сказал боевик, - он помянул имя моей матери. За такие слова он заслуживает смерти. Если он еще слишком мал, чтобы отвечать за свои слова, то за него ответишь ты. Согласен?
Сергей молчал. Если бы он знал, что боевик смилостивиться, он молил бы его на коленях, унижался столько, сколько было нужно, но Сергей понял что мольбами можно только ожесточить этого человека. Поэтому Сергей молчал, только губы его слегка шевелились. Он просил бога о помощи.
- Я не слышу ответа, - продолжал боевик. - Или ты или он. Выбирай.
Слава слушал весь разговор не пытаясь вмешиваться.
- Я, - одними губами шепнул Сергей.
- Не слышу! - Взревел боевик.
- Я, - тихо, но четко сказал Сергей. - Я отвечу.
Сергей медленно отодвинулся от мальчика, руки по-прежнему были подняты. Слава смотрел на психолога из единственного здорового глаза, (второй глаз заплыл в гематоме).
- Простите Сергей, - сказал он, - я не нарочно.
"Я знаю Слава, ты ни в чем не виноват". - Хотел ответить психолог, но язык вдруг отказался подчиняться ему. Он закрыл глаза и приготовился встретить смерть. Секунды длились бесконечно долго, осыпаясь в вечность, но выстрела не слышалось. Сергей знал, что дуло направленно на него и сейчас пуля продырявит его голову, унося душу прочь.
"Господи, ну почему так долго", - думал он. Я больше не могу.
Раздался выстрел и Сергей закричал.

Руслан успел в последний момент. Когда боевик уже наставил дуло автомата на Сергея и приготовился стрелять, Руслан подошел и движением руки поднял дуло. Пуля ушла в верхний ряд трибун. В этот момент Сергей закричал.
- Эй, ты что делаешь? - спросил на чеченском боевик.
- Отпусти их. - Сказал Руслан.
- Я не собираюсь их отпускать. Я дал выбор. Они приняли решение. У человека всегда есть выбор, они его сделали.
- Да. Вот только выбор предоставляет Аллах. А ты не Аллах.
Боевик со злостью смотрел на Руслана. Остальные боевики стояли не вмешиваясь. Заложники притихли.
- Брат, не мешай мне, - сказал боевик.
- Ты не будешь сейчас убивать заложников. У нас есть четкие указания, которых мы обязаны придерживаться. Или ты забыл.
- Ничего я не забыл, - ответил боевик. Волня ярости охватившая его стала понемногу откатывать.
- Тогда отпусти их. Мы не должны убивать заложников. Это осложнит нашу ситуацию.
Боевик окончательно опустил дуло и отошел от заложников.
- А вообще, ты прав брат. Все равно скоро они умрут. Все. - Он ухмыльнулся и отошел. Остальные боевики, видя что представление закончилось, заняли свои посты, покрикивая на заложников, чтобы те успокоились и сели.
- Спасибо вам... - начал Сергей. Руслан прервал его жестом.
- Вставайте и идите на лед. Не попадайте на глаза больше ему, второй раз он думать не будет.
Сергей посмотрел на Руслана, на этот раз по новому, поднял мальчика, и вместе они заковыляли на коробку. Слава просил прощения у Сергея и благодарил его.
- Не мне говори спасибо, а ему. - Сергей показал на Руслана. - Он спас нас.
- А почему? - Спросил мальчик, когда они уже заходили в калитку.
- Вот и мне интересно, - задумчиво сказал Сергей.
Как только они вошли, Славу обступила команда, наперебой расспрашивая его, из-за чего боевик так взбесился. Подошел и тренер. Взглядом поблагодарил Сергея и дал легкого подзатыльника Славе.
- Иди в центральный круг и сиди там... до конца, - строго сказал он, - чтобы у бортика я тебя не видел. И подойди к медсестре на всякий случай, пусть осмотрит тебя. - Слава повиновался.
Психолог и тренер остались. Ненадолго повисло неловкое молчание. Палыч хотел сказать как он ценит такой мужественный поступок, но говорить такие вещи другому мужчине было неудобно.
- Что вам сказал этот парень? - Спросил наконец он.
- Сказал держаться подальше от бортика, чтобы не попадаться на глаза.
Тренер задумчиво кивнул, будто эта информация оказалась откровением для него.
- А почему он.., - Палыч замялся, не зная как спросить о причине спасения.
- Сделал это? - Закончил за него Сергей. - Я не знаю, он не объяснял мне, а я не спросил.
- Не знаете, но наверняка догадываетесь, - сказал голос сзади. Сергей с тренером обернулись. Позади них, стоял Виктор. На губах его играла довольная улыбка. Сергей в последние часы совсем забыл про Виктора, хотя с момента их знакомства время от времени следил за ним. Виктор либо стоял на прежнем месте, у массивной двери ведущей на волю, либо садился недалеко от бортика. Тогда Сергей терял его из виду.
- Возможно, - ответил Сергей, глядя на Виктора.
- Молодой человек. Я восхищен вашим мужеством, правда не думал я, что мне удастся сказать вам это, - лицо Виктора вдруг посерьезнело.
Сергей пожал плечами. Он действовал спонтанно, импульсивно и определенно не считал себя героем.
Мужчины еще долго разговаривали, предусмотрительно отойдя подальше от бортика.
В одиннадцать часов принесли лекарства и еще немного воды. Только для больных. Сергей был одним из волонтеров. Он растворял шипучий аспирин в пластиковом стакане и подавал больным вместе с таблеткой красного цвета. Названия он не знал. Затем оставлял немного воды и подходил к следующему больному. С ним работала медсестра "Факела", которая почти все время ходила между рядами и подносила воду, то одному, то другому больному.
- Плохо все, - шепнула она Сергею, - Если в течение суток не отправить их в больницу, у них начнется воспаление легких, возможно у некоторых уже началось. Как думаешь, есть шанс что их отпустят?
- Скорее всего нет, - честно сказал Сергей. - Ты видела, что эти люди делают с нами.
Медсестра вздохнула и снова занялась больными. Сергей отошел в сторону от "лазарета" и сел неподалеку от центрального круга. Насколько он помнил, за целый день им только два раза приносили питьевую воду, которой никогда не хватало чтобы напиться полностью. И один раз принесли сухой паек. Негусто. Но что больше всего волновало психолога, так это поведение боевиков. Прежде строго следящие за залом, всегда подтянутые и хладнокровные, теперь же боевики вели себя более расковано. Пара боевиков сидела на трибуне и о чем то разговаривала. Автоматы они положили на соседние сидения. Их разговор временами прерывался нездоровым смехом. А раньше они стояли каждый на своем посту и не подавали никаких признаков расхлябанности. Остальные также прохаживались вокруг ледовой коробки, временами останавливаясь и переговариваясь друг с другом. Все это говорило о том, что боевики расслабились. Только вот в чем причина, Сергей не знал. Отчасти террористы просто привыкли к обстановке, возможно у них притупилось чувство опасности. С другой стороны, и этого Сергей боялся больше всего, захватчики стали терять надежду на успех операции. Тогда они меньше будут думать о людях которых захватили. А может и больше, причем взглянут они на них с другой стороны.

- Времени уже прошло достаточно, полковник. А по моим данным ни одно из требований выполнено не было. Вы вынуждаете нас идти на крайние меры. Мы этого не хотим, но видимо придется вас намного поторопить.
- Вы не понимаете, это не просто войска не могут просто уйти, вся цепочка увода войск должна быть проработана. Также про деньги. Должно пройти много бюрократических процедур. Мы не можем сразу перечислить на счет требуемую сумму...
- Меня не интересуют ваши отговорки, если к завтрашнему утру мы не получим сведений о первых шагах с вашей стороны, мы начнем убивать заложников, по одному в час. Такой будет цена за ваше промедление. Кроме того, мы отказываемся принимать провизию, в том числе воду и лекарства. Начните переводить деньги к завтрашнему утру и мы, быть может отпустим тяжело больных и маленьких детей. Все в ваших руках.
- Подождите, - начал Вадим. Но террорист уже повесил трубку.
Центральный штаб руководства находился в зоне прямой видимости ледового дворца, на другом конце площади, занимала третий этаж административного здания. Федералы и руководство местных силовых органов сидело в нескольких небольших кабинетах. В них была размещена аппаратура для записи переговоров, на нескольких мониторах была видна панорама ледового дворца с десяти камер, установленных по периметру "Факела". С потолка светили яркие флюорисцентные лампы.
- Террористы объявили о намерении уничтожить заложников, - сказал полковник ФСБ Николай Рокотов. - По правилам, мы обязаны закончить переговоры и быть готовыми штурмовать. - С этими словами он взял рацию со стола.
- Группа альфа, готовность номер один.
- Группа альфа, готовность подтверждаем, - раздался голос из рации.
До штурма оставалось несколько минут.
Вадим вздохнул. Его коллега заметил это и обратился к нему.
- У вас есть возражения полковник?
- Да, - ответил Вадим.
- На чем они основаны?
- Сейчас нельзя идти на штурм.
- Вот как? Почему же?
- Из-за заложников. Их очень много пока. Они ослаблены, там слишком много детей наконец. Даже если террористы не приведут в действие взрывное устройство, жертв будет слишком много.
- Я понимаю вас, полковник. Вы работаете в этом городе, возможно лично знаете некоторых находящихся там людей. И вам это мешает, вы не можете трезво оценивать ситуацию. А она такова, что террористы скоро начнут убивать людей и по одному выкидывать тела из окон. Это все будет снимать пресса, это будут видеть родственники погибших. Вы понимаете, что начнется тогда?
- Они не начнут убивать заложников. - Ответил Вадим.
- Не начнут? - ФСБшник вопросительно поднял бровь, ожидая дальнейших объяснений.
- Нет, они понимают, что как только они начнут уничтожать мирных жителей, у них больше не будет шанса. Спецназ пойдет на штурм. Они это знают. Не все ходы исчерпали себя, если начать выполнять некоторые условия, взамен можно потребовать освободить заложников. Таким образом хотя бы часть гражданских окажется в безопасности. Кроме того, пройдет еще некоторое время, а это нам на руку.
- Вы знаете о государственной политике по отношению к террористам? - Осведомился Николай.
- Да, я, черт возьми, знаю о государственной политике по отношению к террористам, - зло ответил полковник, - никаких переговоров, никаких уступок. Но мы уже не один раз нарушили эти положения. А вот что я знаю точно, что сейчас в заложниках находятся несколько сот наших граждан, большинство из которых дети. Если сейчас ваша "альфа" ворвется в здание, мы получим еще один Беслан. Пока ЕСТЬ возможность освободить часть заложников, надо ей пользоваться. А такая возможность есть.
Полковник Рокотов оценивающее смотрел на Вадима. Его первое впечатление о нем поменялось на первые же сутки захвата. Волею Шамиля, главы террористической группы, было решено оставить Вадима в качестве переговорщика. И до сих пор он удовлетворительно справлялся, даже помощи специалистов ФСБ почти не понадобилось. Полковник грамотно вел переговоры, шел на уступки, только взамен уступок со стороны террористов, встал в позицию "понимающего", что психологически верно. Словом Николай Рокотов был доволен. Однако сейчас, даже с таким союзником, переговоры зашли в тупик... так думал Николай. Но Вадим уверял что еще есть возможности для переговоров. Это было не по инструкции, и одновременно Вадим был прав. Николай бросил взгляд на мониторы. "Факел" был виден с нескольких ракурсов, на серо-голубых экранах. За зоной ограждения стоят сотни, может даже тысячи людей, машины скорой, пожарных, три форда группы "альфа", один у центрального выхода, два у служебного. Николай переводил взгляд с монитора на монитор. Он принимал решение.
Он поднял рацию:
- Группа альфа, отставить готовность.
- Есть отставить готовность, - голос в рации ничем не выдал своего удивления. Однако ФСБшники находившиеся в комнате, удивленно переглянулись.
- Свяжите меня с президентом, затем с главой Чеченской республики. - Обратился он к помощникам.
Вадим опять вздохнул, на этот раз облегченно.

28 часов после.

Этой ночью, последней проведенной в "Факеле", Сергей почти не сомкнул глаз. Больные требовали все больше внимания, благо к нему и медсестре подключились еще две женщины. Анна, как представилась одна, была невысокой, болезненно худой девчушкой, лет семнадцати, вторая напротив была дородной женщиной, лет около пятидесяти. Больных поили последними остатками воды, уже смешанной со льдом. Она была просто таки ледяной и вряд ли способствовала быстрейшему выздоровлению. Но чаще волонтеры просто беседовали с людьми, не давая тем уйти в себя и тихо умереть, как это сделал та женщина имени которой никто не знал. Сергей расспрашивал их о семье, о работе, увлечениях. Искал те ресурсные силы человеческой души, которые бы позволили держаться еще.
Также Сергей поглядывал на окружающих и обстановка ему решительно не нравилась. Особенно происходящее с детьми. Нет, с хоккеистами все было относительно хорошо, они держались за счет друг друга, также не обделены вниманием оказались дети которые пришли с семьями, пусть бледные и голодные, они были окружены лаской и заботой. А вот происходящее с "беспризорными" детьми очень волновало Сергея. Эти дети перестали адекватно вести себя после первых суток. Как правило, они просто свернулись в позе эмбриона, заткнув в рот большой палец. Некоторые из них плакали, но многие просто лежали уставившись в пустоту. И это было страшнее всего. Сергей не был психиатром, но он проходил практику в одной из психбольниц на окраине Москвы и видел там душевнобольных. Они иногда ходили из угла в угол, раскачивались сидя на металлических кроватях, но чаще просто лежали в позе зародыша с пустыми глазами. Сергей подозревал, что многие из этих детей, если и выживут, то уже никогда не будут такими как раньше.
Поздним вечером Сергей подошел к одному из брошенных ребят.
- Эй, паренек, как жизнь? Что-то ты заскучал, - обратился Сергей к лежащему мальчику.
Парень ничего не ответил, просто продолжая сосать большой палец.
- Ты один пришел на матч? - Снова попробовал Сергей. Мальчик долго не отвечал и Сергей уже хотел повторить вопрос, но тут парень, наконец, вытащил палец изо рта.
- Я с другом, - негромко сказал он.
- Ты пришел с другом? - Переспросил Сергей, мальчик кивнул.
- Как зовут твоего друга?
- Сашка, а меня Колька, - сказал мальчик.
- Колька значит. Меня зовут Сергей. Я помощник тренера нашего "Факела". Ты ведь из Новочепецка? - Мальчик опять кивнул.
- Вот и хорошо, - ответил Сергей. - Хочешь посидеть с нашей командой?
- Они не захотят. Они большие ребята. Меня прогонят, - неуверенно сказал Колька, но впервые взгляд его немного ожил. Теперь он смотрел на Сергея.
- Вот еще! Они отличные ребята, примут тебя с радостью.
- Правда? - Мальчик смотрел на него с надеждой.
- Конечно. - Ответил Сергей. - Пошли, только пуховик захвати.
Мальчик осторожно встал, подобрал мокрый ото льда пуховик и поковылял рядом с Сергеем. Его рыжие волосы свалялись и потемнели.
Руслан провожал взглядом эту парочку. Он не сразу узнал того пацана, который кидался чипсами и шумно разговаривал со своим другом. Теперь малец еле напоминал того, кругленького пышущего счастьем и весельем ребенка. Террорист смотрел на него, вспоминая как он думал, что скоро парень узнает что значит жить в нужде. Но радости или даже удовлетворения он не испытывал. Казалось бы, вот сейчас сбылось предсказание Руслана, возможно малец поймет, что к чему в этой жизни, но Руслан ощущал лишь непонятную печаль.
Сергей отвел мальчика к хоккеистам. Почти все уже спали, только Руслан со Славой обсуждали что-то шепотом, но бурно жестикулируя при этом. Как только подошел Сергей, Саша спросил:
- Сергей, назовите столицу Канады.
- Зачем вам? - Удивился Сергей.
- Да мы со Славой играли в города и поспорили. Он говорит, что Монреаль, я говорю, что Оттава. Кто прав?
- Вообще то столица Оттава, - ответил Сергей.
- Я же говорил, - шепнул Саша. Слава потупился.
- Вы лучше смотрите, кого я привел. Его зовут Коля.
- Колька, - поправил мальчик.
- Ну да, Колька. Посидите с ним ребята хорошо?
- Конечно, посидим. - Ответил Саша. - Колька ты в города играть умеешь?
- Умею наверно, - ответил Колька, - только правила напомните.
Хоккеисты стали рассказывать, как играть в города. Они сразу приняли Кольку в компанию, хотя он действительно был младше их. Но Сергей думал, что на подсознательном уровне ребята поняли, что нужно сейчас Кольке и поэтому вели себя так, как будто они с Колькой дружат уже не один год. Сергей ощутил как волна благодарности к этим ребятам, таким тонко чувствующим ситуацию, подкатывает к нему. Он уже не раз в своей жизни убеждался, что дети чаще всего бывают намного мудрее взрослых. Только куда теряется эта мудрость, когда они вырастают?
Сергей вернулся в "лазарет". Женщины, которые помогали больным теперь были заняты тем, что кололи лед. Все больные просили пить. Та что постарше колола лед ближе к больным, хотя он уже заканчивался. Делала она это энергично, низко склонив голову, отчего волосы постоянно падали на ее потный лоб, время от времени женщина рукой откидывала волосы со лба, но они опять непослушно падали вперед, закрывая глаза.
- Я помогу вам, - сказал Сергей, конька нет еще одного?
- Спросите там, дальше, - женщина показала рукой, - только лед уже заканчивается. Желающих то много. Нам очень нужна вода. - Она сделала неопределенный жест рукой в воздухе, будто пытаясь показать насколько это важно. Сергей кивнул и пошел на поиски коньков, которые стали самым ценным, что сейчас имели заложники.
Найти свободный конек долго не получалось. "Неудивительно что коньков не хватает", - подумал Сергей, - "сколько нас на льду? Сотен пять? А коньков сколько? Штук 60-70 не больше. Значит примерно на десятерых человек приходится по одному коньку". Сергей переходил от одного человека к другому, от одной группе людей к другой, спрашивая нет ли свободных коньков чтобы наколоть льда больным. Те кто колол отвечали чтобы зашел попозже. Так Сергей подошел к своему самому первому месту - бортику рядом со скамейкой хозяев.
Тут, наконец, он нашел свободный конек. Немолодой мужчина только окончил колоть лед и стал складывать кусочки льда в пластиковую бутылку. Очень осторожно, как будто это было сокровище.
- Вы позволите конек? - Спросил Сергей.
- Да, берите, я уже закончил. На ночь должно хватить. У меня внук, сейчас он спит, вы понимаете? Ему нужно пить и есть. Правда ели мы в последний раз еще утром.
Сергей кивнул и поблагодарил мужчину. Тот встал и направился в центр коробки, видимо к своему внуку. Сергей подобрал конек и выпрямился. Тут его взгляд встретился с глазами Руслана, который стоял за бортиком, буквально в метре от него. Сергей узнал Руслана сразу, в глазах боевика он также увидел узнавание.
- Нам нужна вода. - Негромко сказал Сергей. - В лазарете сейчас несколько десятков людей им нужна вода и лекарства.
Руслан продолжал смотреть на него, затем ответил:
- Воды, лекарств, еды пока не будет. Самое быстрое - утром.
Сергей молча кивнул.
- И все-таки спасибо вам, вы спасли мне жизнь, - сказал он и направился к лазарету.
- Эй, постой, - негромко окликнул Руслан. Сергей повернулся. Тот протягивал ему двухлитровую едва початую бутыль воды.
- Спасибо, - поблагодарил Сергей еще раз.
Руслан кивнул в ответ. С этим Сергей и пошел к лазарету. В одной руке он нес конек, в другой бутылку с минеральной водой. Он понимал, что этот человек был одним из тех кто держал его и всех остальных в заложниках, но также он чувствовал благодарность к нему. Умом понимая, что благодарить того не за что. Проходя мимо хоккеистов, Сергей остановился.
- Ну, как у вас дела? - Спросил он.
- Санек уже спит, а мы с Колькой играем в города. - Ответил Слава.
- Ну и как, интересно?
- Не а, но делать то все равно нечего, - скривился Слава. Колька захихикал. Видя с каким обожанием смотрел он на Славу, Сергей понял что мальчик нашел себе кумира. Психолог улыбнулся.
- Сергей, можно у вас воды попить? - Спросил Слава.
- Возьми, но только пару глотков, это для больных.
Слава сделал два больших глотка и передал воду Кольке. Тот отпил немного больше.
- Ложитесь, поздно уже. Завтра утром, может принесут еды и попить, - сказал Сергей.
- Сергей, спать на свитерах невозможно, они мокрые все. - Сказал Слава.
- Остальные спят ведь. - Возразил Сергей.
- А я не могу, - упрямился Слава. - Мокро.
- Ну не спи тогда, что я могу сказать. Все. Мне нужно идти к больным. Я приду позже. Надеюсь, что вы все-таки уснете к тому времени.

К двум часам ночи к стоянке в аэропорту "Внуково" подъехал старый Мерседес. На пассажирском сидении сидела Антонина Полянская. В аэропорт ее привез муж.
- Спасибо, дорогой, дальше я сама. - Сказала женщина.
- Тоня, ты будь осторожнее там. Умоляю.
- Захар, все будет хорошо. Скорее всего послезавтра я уже приеду. Вернее даже завтра, - она посмотрела на часы. - Ну все, я пошла.
С этими словами Антонина поцеловала мужа в щеку, захватила небольшую дорожную сумку и вышла из машины. Этот ноябрь в Питере выдался теплым, однако сейчас, в 2 часа ночи лужи покрылись коркой льда, а пронизывающий питерский ветер был холоден и пробирал до костей.
Женщина вошла в здание аэропорта, и прошла по ярко освещенному вестибюлю к кассам. В два ночи перед ней стоял только один мужчина, который брал билет до Новосибирска.
- На фамилию Полянской забронировано место до Новочепецка с пересадкой в Сыктывкаре. - Сообщила она приятной, но сонной женщине за окном кассы.
- Минутку, - отозвалась та и напечатала что-то на клавиатуре. Затем вложила бланк билета в специальный принтер.
Через минуту Антонина прошла контроль и оказалась в большом зале вылетов аэропорта. До отлета оставался почти час. Как раз есть время для чашки крепкого чая. Она прошла в небольшое кафе на втором этаже. За столиком сидел только один мужчина с газетой в руках. Он был так поглощен чтением газеты, что казалось совсем забыл про кофе стоящий перед ним. За стойкой сидело еще двое молодых людей. По виду студенты. Один из них, парень в джинсовой куртке, что-то объяснял другому, жестикулируя рукой, в которой дымилась сигарета. Больше в кафе никого не было.
Антонина заказала чай и села за стойку, рядом с молодыми людьми. Женщина среднего возраста, вот уже три года Антонина Полянская возглавляла правозащитную организацию "Право России". Это была одна из самых многочисленных общественных организаций по защите прав человека в Российской Федерации, зародившаяся еще в самом начале девяностых годов. Самыми громкими делами "Права" была организация мирных демонстраций против войны в Чечне, как в первую кампанию, так и во вторую. Тогда на митинги в двух столицах вышло несколько тысяч человек. И если в Питере демонстрация прошла относительно спокойно, то в Москве она была быстро разогнана силами правопорядка. Хотя власти были уведомлены заранее с соблюдением всех законодательных норм. С тех пор дела у "Права России" пошли значительно хуже, как правило, им запрещали публичные демонстрации, не говоря об административном давлении.
Антонина узнала о событиях в "Факеле" как и все, и программы новостей 7 ноября вечером. Той же ночью на мобильный номер ее телефона позвонили. Ровный мужской голос представился сотрудником ФСБ и убедительно попросил НЕ приезжать в Новочепецк к месту трагедии, пока ее об этом не попросят.
"А с чего вы решили, что я туда собираюсь?" - Спросила Антонина удивленно. Конечно история с заложниками не оставила ее равнодушной, но она не планировала никуда ехать.
"В завтрашнем выпуске новостей вы, возможно, услышите о некоторых требованиях со стороны боевиков. Одним из их требований вызвать переговорщиков, в числе которых они назвали вас. Мы убедительно просим вас не приезжать. Это только осложнит ситуацию. Еще раз повторяю: в вашей помощи мы не нуждаемся".
"Вы не нуждаетесь", - повторила она, - "а заложники, что насчет них? Они нуждаются?"
Голос в телефонной трубке терпеливо вздохнул, как будто объяснял сложную задачу непонятливому ребенку.
"Антонина Евгеньевна, сейчас ваша помощь может только помешать. Предоставьте все нам. Если вы понадобитесь, мы дадим вам знать". - На этом разговор и закончился.
Еще до утренней программы новостей она решила что поедет. Больше всего ее злило что власти опять решили повторить прошлый опыт, когда с террористами практически не разговаривали , а просто шли на штурм, в результате чего погибали люди, заложники. Она знала, что ее опыт общения может реально помочь в этой ситуации, поговорив с боевиками она могла бы освободить, по меньшей мере, десяток человек, а в лучшем случае... кто знает.
Но нет. Власти запланировали быструю тихую и кровавую операцию. Так было уже не раз. Поэтому она решила что поедет в любом случае, на месте достаточно средств массовой информации и власти уже не смогут скрыть факт ее прибытия.
Следующим утром она услышала требования боевиков, среди прочего то, о чем говорил ночью безымянный сотрудник ФСБ подтвердилось. Чуть позже, в одиннадцатичасовом выпуске новостей, по другому каналу, прошла информация о том, что все названные террористами персоны, среди которых были председатель оппозиционной партии "Свободная Россия", журналисты Евгений Пастер и представитель общественной организации Антонина Полянская отказались от участия в переговорном процессе.
Сразу после этого она позвонила Евгению Пастеру, которого знала еще с начала девяностых. Обычно словоотхоливый и добродушный, на этот раз Евгений был немногословен, отвечал односложно. Антонина поняла, что на него надавили и очень хорошо.
И вот она сидит в питерском аэропорту и ждет вылета. Она посмотрела на часы, до отлета оставалось еще почти полчаса. По идее уже должны были объявить посадку. Наверно рейс задерживается. Антонина допила свой чай, встала и направилась к таблице вылетов и прилетов. Бармен за стойкой, который подавал ей чай, проследил за ее уходом. Уже оказавшись за стеклянной дверью кафе, она скользнула по нему взглядом, он продолжал смотреть на нее.
"Узнал, но не может вспомнить, где меня видел", - подумала женщина. Как и со всеми публичными людьми с ней такая ситуация случалась. Она улыбнулась и услышала как по громкой связи объявили посадку на ее рейс. Поправив сумку, она направилась к терминалу.
Антонина сидела на полу в крошечном туалете самолета, и ждала очередной приступ рвоты. На лбу у нее выступили крупные капли холодного пота. Ей казалось, что она умирает.
Женщина плохо почувствовала себя сразу после вылета. Сначала это было просто чувство дискомфорта где-то в животе и она приняла это за начинающийся приступ изжоги, которая временами мучила ее. Антонина достала таблетку "ренни" и принялась методично рассасывать ее во рту. "Ренни" всегда помогал ей, но не на этот раз. С каждой минутой, ей становилось все хуже. Как только погас индикатор "пристегните ремни", она встала и шатаясь пошла в туалет. Она слабела с каждой секундой, ей едва хватило сил добраться до кабинки чтобы закрыть дверь и сразу упасть на колени перед унитазом. Антонина не помнила, чтобы когда-нибудь она чувствовала себя также плохо. Желудок выворачивало наизнанку, сначала в унитаз отправился ее чай с белой пеной, от "ренни", потом в желудке не осталось ничего, ее рвало желчью смешанной с кровью.
Спустя некоторое время в туалет вежливо постучалась стюардесса, не получив ответа она попробовала еще раз, на этот раз настойчивее. Прошел уже час, как женщина отсутствовала в туалете, а это, по ее опыту, ничего хорошего не значило. Стюардесса доложила о ситуации старшей бортпроводнице, та немедленно пошла с ней на месте выяснить что же стряслось. После того, как они несколько минут колотили в закрытую дверь, было решено сообщить о ситуации пилоту.
Федор Дмитриевич, почти полностью седой в свои пятьдесят пять лет, сразу решил ломать дверь, так как никакого ответа из кабинки не было, хотя они колотили так, что это могло разбудить и мертвого. Кроме того, немногочисленные пассажиры летящие этим рейсом, стали интересоваться происходящим, немного нервничая.
Двери в кабинках туалетов в самолетах никогда не были очень прочными, а в случае с ТУ-134, который пилотировал Федор, эти двери являли собой лишь тонкий листок дсп с вагонкой. Еще раз постучав, пилот отошел на шаг и наскочил плечом на дверь, замок треснул, дверь широко распахнулась. Стюардесса сзади пилота легко вскрикнула и подняла руку ко рту.
Сначала они подумали, что женщина мертва. Она лежала, раскинув ноги в джинсах, голова ее находилась в узком пространстве между стенкой туалета и унитазом. Сам унитаз, сиденье, и даже туалетная бумага были в пятнах коричневато красного цвета.
Федор Дмитриевич опустился на колени рядом с пассажиркой и только тогда заметил, что грудь ее едва заметно поднимается и опускается. Женщина жива, но потеряла сознание, а может даже находилась в коме. Ее вынесли и уложили на крайний ряд сидений.
Антонина Полянская пришла в сознание только в больнице города Сыктывкара, спустя почти семь часов после прибытия самолета. К ней подошел врач.
- Как вы себя чувствуете? - Спросил он. Врачу было лет двадцать пять на вид. Молодой и крепкий парень с коротко стриженными волосами. - Мы позвонили вашему мужу, он сказал что вылетает.
- Это бармен, - слабо сказала Антонина, я заметила, что с ним что-то не так, думала, что он узнал меня. Нет, он не узнал, он знал...
- Дайте ей успокоительного внутривенно, - негромко сказал врач медсестре. И уже обращаясь к больной, - вам нужно отдохнуть. Скоро приедет ваш муж.
С этим словами он вышел, медсестра ушла вслед за ним, через пять минут появившись со шприцем в руке.

35 часов после.

Сергей проснулся от чье-то руки, теребящей его за плечо. Хотя назвать сном то состояние в котором он находился было бы преувеличением. Он находился на грани сна и бодрствования, вроде бы спал, но слышал все звуки, которые окружали его.
Потом к руке присоединился и голос.
- Сергей, вставайте, у нас ЧП.
Он не хотел вставать, он попытался скинуть руку, и перевернуться на другой бок, все, что ему сейчас хотелось - зарыться еще глубже в то состояние, в котором он сейчас находился. Найти нору в своем сознании, забраться туда и не выходить.
- Сергей, ну вставайте же, уже шесть утра, - сказал женский голос, и рука вновь принялась тормошить его. Сергей, усилием воли заставил себя покинуть прибежище его сознания и открыл глаза. В них тут же ударил свет от прожекторов, Сергей сощурился и тихо застонал.
Перед ним сидела на корточках одна из волонтеров, молодая. Звали ее Анна. Ее серые глаза, несомненно, красивые в обычной жизни, теперь были воспаленными, в красных прожилках, короткая стрижка совершенно потеряла форму, пряди беспорядочно торчали во все стороны.
- Аня, привет. Что случилось? И где Людмила Александровна? - Спросил Сергей тихо.
- Людмила Александровна спать легла, только недавно, я не стала ее будить, а вы все-таки уже поспали три часа, вот я и решила вас разбудить. Кажется, Татьяна Михайловна скончалась, - на последних словах голос ее дрогнул.
- Я сейчас встану, дайте мне минуту, - ответил Сергей.
Он протер глаза руками, пытаясь пробудиться, затем размял тело и ноги, перед тем как встать, чтобы не было судороги. После нескольких секунд разминки, он встал и огляделся. Все было по-прежнему. Люди сидели, лежали на одежде, временами кололи лед, боевики сидели по периметру коробки, теперь уже по парам, а не по одиночке как с начала захвата. Все они уже ходили без масок. Сергей выискивал глазами того, кто чуть не пристрелил его и Славу вчера, но этого боевика не было, как не было и Руслана. Проснувшись, Сергей понял, что не просто плохо себя чувствует от двухсуточного недосыпа. К общему ослаблению прибавилось ощущения тяжести в легких, каждый выдох сопровождался глубинным хрипом. Еще вчера, временами покашливая, Сергей пытался убедить себя, что просто простыл, но сегодня он думал, что все намного серьезнее. Он еще раз осмотрел лед, его хоккеисты еще спали, рядом с ними лежал в неудобной позе тренер. Его лицо было обращено вверх, на потолок, он кажется, разговаривал во сне, его губы слабо двигались. Сергей подумал, что в этот момент Палыч выглядит очень старым.
Вокруг трупа уже собралось кольцо любопытствующих. Если предыдущую женщину никто не знал, то Татьяну Михайловну знали многие. Вот уже семь лет она была директором 104й школы, в которой учились почти все ребята из "Факела", в отдельном спортивном классе. Конечно, проблем от них было больше чем от обычного класса, но зато в моменты соревнований, когда ученики 104й школы защищали честь города, престиж этой школы поднимался.
Сергей подошел к собравшимся, Анна стояла рядом, плечи опущены, на лице потерянное выражение.
- Что делать, Сергей? - Тихо спросила она.
Сергей не ответил. Он подошел к телу, опустился на колени, пощупал пульс на шее. Но можно было этого и не делать. Женщина была мертва. Он понял это, когда дотронулся до ее кожи, она была также холодна, как лед на котором лежало тело.
- Этим уже сообщили? - Сергей показал в сторону боевиков.
- Я... нет пока, решила сначала разбудить вас, - ответила Анна. - Я ведь училась у нее, она вела химию, - сказала Анна и на глазах ее появились слезы.
Сергей также был знаком с Татьяной Михайловной, он не учился в 104й школе, но несколько раз пересекался с ней по организаторской работе. В свои пятьдесят шесть она производила впечатление очень энергичного, жизнелюбивого человека. Сергей смотрел на Аню, как она плачет, стоя рядом с ним, у тела директрисы и осознавал, что сейчас он не чувствует ничего. "Неужели я стал привыкать к смерти", - подумал он. Эта мысль заставила сжаться что-то внутри.
- Нужно сообщить боевикам, - сказал он. - И еще, мне нужен будет еще один человек, чтобы перенести тело, - он обращался к собравшимся. Мужчины отвели глаза в сторону.
- Так, ладно пока, - сказал Сергей и направился к бортику, он искал глазами Виктора. На него всегда можно было положиться.
Виктора он нашел спящим в дальнем конце коробки, у двери на улицу, по-прежнему это было самое холодное место на арене, зато тут не так воняло. Он легко потрепал его за плечо, как это ранее делала Анна.
- Виктор, вставайте, мне нужна ваша помощь.
Виктор открыл глаза.
- А, Сергей, доброе утро, - сказал он. В который раз Сергей поразился выдержке этого человека. Большинство заложников были подавленны, находились в шоке, а Виктор здоровается так, будто встретил вас в санатории на утренней пробежке.
- Что случилось?
- У нас еще один труп. Директриса умерла сегодня под утро. Нужно сказать этим парням и наверно перенести тело. Тренер спит, я не хочу его будить, а больше мне обратиться не к кому.
- Ты правильно сделал, - сказал Виктор. - Только дай мне минуту, я сейчас подойду.
- Хорошо, я буду в лазарете. - Сказал Сергей.
И вновь, Сергей совершал знакомую процедуру - относил очередное тело со льда в раздевалку, которая превратилась в морг. На этот раз с ним был Виктор. Сопровождали их двое боевиков. После того, как тело положили в раздевалке рядом с остальными, один из боевиков вдруг ткнул Виктора прикладом автомата и сказал:
- Ты, пойдешь со мной, вниз.
Сергей не сказал ни слова, Виктор также промолчал. Время от времени, боевики переводили некоторых заложников со льда арены в спортзал. Бог их знает почему, может освобождали место, расформировывали группы, может просто, создавали видимость деятельности, Сергей не знал. Он бросил последний взгляд на своего товарища. Тот шел под конвоем боевика и не оглядывался.
- Давай, пошевеливайся, - подтолкнул Сергея боевик.
Сергей вернулся на арену один. Больше он никогда не видел Виктора.

- Шамиль, у нас еще один труп, - сказал Саша, входя в кафе.
- Что на этот раз? - Спросил Шамиль.
- Женщина умерла, вроде ночью или утром, похоже, от переохлаждения, - ответил Саша.
- Ее вынесли уже?
- Так точно, положили с остальными.
- Хорошо, возвращайся на пост. - Сказал Шамиль.
Шамиль сидел рядом с Бесланом, рядом с ними, на столе лежал сотовый телефон.
- Что будем делать? - Спросил Беслан.
- Будем ждать. Я не буду принимать провизию и лекарства, пока они не пойдут на уступки.
Беслан кивнул. Он не привык обсуждать приказы. Раз Шамиль решил вести такую линию, значит оставалось выполнять его приказы.
Сотовый на столе зазвонил. Шамиль поднял трубку.
- Шамиль слушает.
- Мы получили партию медикаментов и продовольствия, готовы доставить ко входу в "Факел", - сказал полковник.
- Мы отказываемся принимать что-либо для заложников, пока наши требования не начнут выполняться. - Отрезал Шамиль.
- Включите новости. Правительство чеченской республики сегодня утром подало в отставку, также на указанные вами счета перевели первый транш. Взамен мы требуем выпустить часть заложников, сначала больных и детей. Также мы хотим, чтобы вы впустили группу врачей, для оказания неотложной помощи заболевшим.
Шамиль внимательно выслушал полковника. Жестом показал Беслану, чтобы то включил телевизор. До выпуска новостей оставалось десять минут.
- Продовольствие и медикаменты можете сгружать к главному выходу, мы передадим заложникам. Ответ на остальные требования дам позже.
- Мы идем на уступки и ждем ответных шагов. Для нас главное - сохранить жизнь людей.
- Я вас понимаю, но ответ дам позже, в двенадцать часов. - Шамиль положил трубку. Он смотрел на Беслана, тот улыбался.
- Не спеши радоваться, пока мы не проверим информацию, - сказал Шамиль. - Возможно это неправда.

Полковник Доломин курил в коридоре, обдумывая последнюю информацию. После того, как правительство Чечни ушло в отставку, и террористы получили первые деньги на свой счет, варианты дальнейших переговоров невероятно сузились. Никаких дальнейших уступок делать террористам не планировалось. Сейчас было важно освободить как можно больше заложников. Шамиль допустил врачей в здание, сейчас как раз собиралась экстренная бригада военных медиков. С врачами планировалось вывести как можно больше заложников, затем, ночью начать штурм здания. Вадим не считал, что это правильно, но на этот раз убедить полковника Рокотова ему не удалось. ФСБшник твердо стоял на силовой позиции и был готов начать штурм, чем раньше, тем лучше. Полковник Доломин предлагал отсрочить операцию хотя бы еще на сутки, он верил, что если террористы отпустят заложников с врачами в первый раз, то потом добиться освобождения очередной партии заложников будет легче, возможно к вечеру удалось бы уговорить Шамиля на освобождение еще части заложников.
"Возможно... возможно... если бы... слишком много слов в этом уравнении, которые портят все". - Думал полковник, возвращаясь в штаб.
В штабе управления операцией Николая еще не было. Он спал.
Но не так как спят обычные люди, со времени приезда, он регулярно, два раза в день уходил в соседнюю комнату, ложился на диванчик и лежал полностью не подвижно минут двадцать. Затем вставал и приступал к своим обязанностям так, как будто проспал восемь часов. Он называл это режимом экстремального графика и утверждал, что в таком режиме сна и бодрствования можно продержаться дней пять, потом необходим нормальный сон, иначе наступают психические нарушения.
Вадим просматривал мониторы, стараясь уследить сразу за всеми точками. Наконец он увидел, как через линию ограждения, перешли трое мужчин и направились к главному входу в "Факел". Шли они уверенной походкой, как опытные хирурги на ежедневную операцию, в руках у каждого была увесистая сумка.
Чуть ранее террористы приняли очередную партию продовольствия и лекарств и дали согласие на обследование заложников.
Медики вошли в здание, и дверь за ними закрылась.

Появления врачей никто не ожидал. Заложники были заняты распределением пищи и воды внутри групп, которые доставили недавно, Сергей с помощницами пытался разобраться с лекарствами, что кому и в каких дозах давать. На этот раз лекарств было намного больше чем в первый, и разобраться какой препарат нужен тому или иному больному представлялось задачей не из легких
Врачи вошли под конвоем четырех террористов и через скамейку запасных прошли к лазарету. Выяснив статистические данные, о том, сколько всего лежачих больных, они пошли на осмотр. Медики подходили к каждому больному, спрашивали про самочувствие, слушали дыхание, смотрели горло, щупали пульс и сыпали медицинскими терминами в разговорах между собой. При этом осматривал больных один человек, второй что-то записывал, как предполагал Сергей предварительные диагнозы и рецепты, третий время от времени открывал одну из сумок и доставал таблетку, но чаще шприц, чтобы сделать укол.
После обследования лежачих больных врачи занялись остальными заложниками, уделяя каждом с полминуты. Подошла очередь Сергея.
- Жалобы есть? - Спросил врач.
- Ничего особенного, кашляю, как и все, - ответил Сергей. Врач внимательно посмотрел на него.
- Дайте, я послушаю, - сказал врач и надел стетоскоп. Сергей задрал свитер, и врач послушал его дыхание.
- Давно кашель? - Снова спросил он.
- Со вчерашнего утра, сегодня стал немного сильней, - признался Сергей.
Врач повернулся и тихо сказал что-то коллеге, который раздавал лекарства, из его фразы Сергей расслышал только слово "осложненная". Не очень хорошее слово в данной ситуации, подумал Сергей. Ему дали лекарство, врач пояснил, что его нужно принимать три раза в день по две таблетки. Он еще раз посмотрел на Сергея, покачал головой и перешел к следующему заложнику.
Всего врачи пробыли на арене около четырех часов.

Шамиль следил за последними минутами обследования, сидя на третьем ряду. Он распорядился на время усилить охрану по периметру коробки и теперь ждал окончания работы врачей. Наконец последний заложник был осмотрен и врачи вышли за пределы хоккейной коробки. Четверо боевиков тут же пристроились рядом с ними, по бокам и сзади. Шамиль встал с трибуны и вместе с Аланом пошел на встречу врачам. Главный медик, который обследовал всех, взял листки с записями у ассистента и начал сразу с места в карьер.
- В мои обязанности не входит вступать с вами в переговоры, я лишь должен сообщить информацию о состоянии здоровья заложников, вам и своему руководству. Эти отчеты будут полностью одинаковы, то что я скажу сейчас вам, я слово в слово повторю командованию штаба.
Шамиль кивнул и сделал знак продолжать.
- Среди заложников тридцать семь человек лежачие больные, у большинства ОРЗ в средней и тяжелой форме. У двух человек плеонефрит, в таких условиях болезнь протекает в разы быстрее, возможно к вечеру или завтрашнему утру, больные будут находиться на грани смерти, либо уже умрут. Этим людям срочно необходима квалифицированная медицинская помощь. - Военный медик прервался и посмотрел на Шамиля. Тот лишь кивнул, что принял к сведению информацию. Врач продолжил.
- Еще раз подчеркиваю, что этим людям срочно необходима неотложная медпомощь, иначе они умрут. Далее. Примерно у половины людей также наблюдается ОРЗ, сколько они продержаться в таких условиях, не берусь сказать. Некоторые люди, в основном дети, находятся в состоянии психического шока, различной степени тяжести. Я рекомендую, по меньшей мере, семь человек немедленно отправить на психотерапевтическое обследование. Хочу сказать, что даже здоровые находятся в состоянии физического истощения и могут заболеть в любую минуту, а в условиях гипотермии любая болезнь может привести к летальному исходу за короткое время.
Врач закончил и посмотрел на Шамиля.
- Мы свяжемся с переговорщиками и сообщим о своем решении, в шестнадцать ноль-ноль, примерно через сорок минут. Вас проводят. - С этими словами Шамиль с Аланом ушли с арены, за ними направились врачи, которых под конвоем довели до выхода.

Эти кадры облетели все мировые телеканалы. Первых заложников освободили в начале пятого. Это была единственная группа, освобожденная террористами добровольно. Уже смеркалось, прожекторы освещали "Факел" со всех сторон. Дул сильный ветер со снегом, опять поднималась метель. Дверь главного входа открылась, в нее вошли несколько человек в белых халатах и с носилками в руках, через несколько минут вынесли первого заложника.
Заложников выносили по одному человеку на носилках и сразу садили в карету скорой помощи. Несмотря на оцепление, некоторым людям из толпы удавалось перейти за ограждение. Они подбегали к заложникам, что-то спрашивали у них, но тут же появлялись сотрудники милиции и уводили сопротивляющихся людей обратно за ограждение. Последними выводили детей. Некоторые из них шли сами, остальных несли на руках врачи. Всего было отпущено сорок пять человек, все с ледовой арены. Из спортзала людей даже не осматривали.
За последней выходящей группой заложников дверь в "Факел" закрылась. И вновь, прожекторами освещался ледовый дворец и зона ограждения перед ним, где не было ни одной живой души. Как будто ничего не происходило.

Руслан заступил на пост с шести вечера. Ему предстояло простоять у коробки двенадцать часов. Он не застал момента, когда приходили врачи, в это время он еще спал. Но Руслану сказали, что Шамиль решил освободить несколько десятков человек, в основном он избавился от самых больных, так как с ними только проблем больше, а толку мало. Сейчас Руслан стоял у своего уже привычного места и оглядывал коробку с заложниками. Хотя отсутствовало всего около сорока человек, создавалось ощущение, что было освобождено гораздо больше людей, исчезли рядки из лежачих больных около "бочки". И это было хорошо. Слишком уж удручал вид стонущих и кашляющих людей, не только его, но и остальных боевиков.
Руслан, стараясь не признаваться себе, искал взглядом знакомых ему заложников, старался определить, отпустили их или они еще тут. Прежде всего, он пытался найти того белобрысого парня, который вступился за мальчишку. После того случая Руслан проникся уважением к нему. Далеко не каждый человек готов пожертвовать своей жизнью ради чужого ребенка. Да, это был неимоверно глупый поступок, но вместе с тем и благородный.
Он искал глазами Сергея но не находил его. Руслан заметил, что он обычно сидит в компании молодых спортсменов, он видел несколько хоккеистов сидящих в центральном круге, но Сергея среди них не было.
Зато он нашел девушку. Ту самую, которая поблагодарила его за воду. Сейчас она сидела у того же бортика что и он, только левее, рядом со следующим боевиком. Руслан украдкой разглядывал ее. Даже, несмотря на изможденность, она была красавицей. Она сидела, обхватив колени руками и положив на них голову, смотрела куда-то на трибуны. Руслан никогда не видел таких глаз. Эти глаза поразили его с первой секунды. Большие карие, кристально чистые, настолько, что казались слегка прозрачными.
- ... девчонка
Руслан повернулся к Саше, который подошел к нему. Саша стоял на соседнем посту, рядом с этой девушкой.
- Что говоришь? - переспросил Руслан.
- Спрашиваю, понравилась девчонка? - Саша взглядом указал в сторону девушки. - Я же вижу, как ты на нее пялишься уже несколько минут.
- Никуда я не пялюсь, - Руслан очень старался не показать, что смутился, - задумался о своем. А смотреть нужно куда-то.
- Хм, а мне она понравилась, - ответил Саша. - Как ты думаешь, можно ее... попробовать?
- Не знаю, - ответил Руслан, и зубы его сжались.
- Я вот хочу, ближе к ночи с ней пообщаться где-нибудь в подсобке, что скажешь? Можешь после меня тоже пообщаться с ней.
- Не знаю, - повторил Руслан и отвернулся.
Саша еще раз неопределенно хмыкнул и отошел к своему посту. Руслан стоял как истукан, повернувшись лицом к стене. Он настолько сильно сжал автомат в руках, что костяшки его пальцев побелели. Постепенно ярость стала угасать, и он вновь повернулся лицом к коробке. Он знал, что если Саша попытается взять девушку силой, то он помешает. Только пока он не знал как.

Болезнь наступала, Сергей чувствовал это, с каждым часом становилось все хуже и хуже. Последние часы ближе к вечеру, он лежал у дальнего к трибунам бортика, то погружаясь в болезненную дрему, то выходя из нее. Сознательно Сергей не шел к своей команде, он не хотел, чтобы ребята видели его в таком состоянии, им и так приходилось нелегко. А лежать рядом с ними в роли мученика ему не хотелось. Сергей никогда не просил помощи и не любил зависеть от кого - либо, не собирался он делать это и сейчас. Лучше он просто полежит в стороне, может скоро ему станет лучше... или все закончится. Ему хотелось в туалет, уже давно, но он мог себя заставить и сходить за коробку, хотя он лежал не так далеко от туалета.
"Да, видимо уже завтра я не смогу подняться, и буду ходить под себя, вот ведь потеха будет", - эти невеселые мысли придали ему сил, и он заставил себя подняться на колени. Почки словно превратились в два тяжелых камня у него на пояснице, Сергей охнул, как старый дед и поднялся на ноги.
Он не оглядывался по сторонам ища знакомых и пытаясь оценить обстановку. Вопреки обыкновению, он смотря себе под ноги направился к калитке. Сейчас его главной задачей было дойти до отхожего места, без происшествий отлить и вернуться обратно. Он открыл калитку и вышел за пределы льда. Вообще-то по правилам, он обязан был отпросится в туалет у ближайшего боевика, и только после того как он даст согласие, Сергей имел право покинуть пределы льда. Но прошло уже очень много времени с момента захвата и некоторые правила потеряли свою актуальность, кроме того, Сергею было настолько хреново, что он попросту забыл о том, что нужно спросить террористов перед тем как покинуть пределы коробки. Никто не окликнул его. Он спокойно прошел к "туалету" и опорожнил мочевой пузырь.
Возвращаясь, он буквально наткнулся на Руслана, который все это время сидел на скамейке хозяев и молча наблюдал за Сергеем. Психолог поднял голову и нерешительно сказал:
- Привет. Как жизнь?
Руслан продолжал смотреть на него, будто оценивая возможности продолжения разговора. Затем ответил.
- "Привет" - глупое слово. Никогда его не любил.
Сергей усмехнулся.
- Пожалуй, только что я еще могу сказать человеку, который держит меня на льду и дает полглотка воды в день? - Сказал он. Правду было говорить не страшно в его нынешнем состоянии. Честно говоря, он думал, что жить ему осталось не долго. Тогда чего же можно бояться?
Настала очередь Руслана усмехаться.
- А ты считаешь, вы не заслуживаете того, что вы получили?
- Может быть. Я или он, - Сергей указал на одного из взрослых заложников, - может еще она, но дети нет. Они не заслуживают.
- Твои дети - отпрыски родителей, которым важно только заработать побольше денег и их не волнуют никакие проблемы. Они не хотят слышать о голоде и войне. Их волнует только то, что они видят вокруг. А то, что не хотят видеть, не видят. Закрывают глаза.
- Я знаю только что это дети, их мысли чисты. Они ни на что не закрывают глаза, они видят, то что видят и говорят, то о чем им хочется сказать.
Руслан помолчал, принимая эту информацию.
- И что же ты хочешь? - спросил он после паузы.
- Отпустите их. Оставьте нас. Возможно ты прав, мы заслуживаем того, что получили. Но не трогайте детей, у них вся жизнь впереди, возможно у них будет шанс исправить наши ошибки. Но так как действуете вы - это не метод.
- Это единственный метод, который понимают все, - возразил Руслан.
- Это единственный метод, который видят все, но очень немногие его понимают и почти никто не оправдывает, - сказал Сергей. - Неужели ты не видишь, что единственное чего вы добьетесь, это еще большей ожесточенности, настороженности и ненависти?
- Когда мне было плохо, ты не пришел на помощь, ты сидел в своем городе, в хорошей квартире, вкусно кушал, удобно спал, трахался и ходил по воскресеньям играть в боулинг. И тебе даже не приходило в голову, что у кого-то, в тот самый момент убивали родную мать или брата. Вот теперь это происходит с вами, со всем городом, и со всей страной, которые не хотели увидеть нашу боль. Может теперь, вы прочувствуете это на себе.
- Позволь спросить, тебе нравится война?
- Я живу на войне.
- Но тебе нравиться, как ты живешь? Ты хотел, чтобы так жили твои дети, родственники, друзья?
- Нет, - сказал Руслан после продолжительной паузы.
- Но ты приносишь войну туда, куда приходишь.
Руслан усмехнулся.
- По твоим словам я прямо дьявол.
- Я не считаю тебя дьяволом или злом. Твоя жизнь сложилась так. Я не могу судить тебя. Не имею права. Но мне кажется, что все еще можно исправить. Я в это верю.
Руслан покачал головой.
- Ты ошибаешься. Уже слишком поздно.
- Пока ты жив, не бывает слишком поздно.
- Ты в это тоже веришь? - Спросил Руслан.
- Да, в это я тоже верю. - Ответил Сергей.
Руслан внимательно посмотрел Сергею в глаза.
- Ты плохо выглядишь, - сказал он, резко сменив тему. - Возвращайся на лед. Тебе нужно лечь.
Сергей последовал указаниям Руслана, перекинувшись через бортик, он медленно лег на свое место. Это недолгий разговор заставил Сергея задуматься. И он только сейчас осознал, что впервые с момента захвата он увидел в террористе человека, а не хищника в маске. Хотя он предпочел бы не видеть этого. Привычная картина мира распалась на сотни пазлов и собрать их было сложнее с этим новым знанием.
Он привалился к бортику, закрыл глаза и погрузился в полудрему, на грани сна и бодрствования.

48 часов после.

По прошествии первого дня проведенного в "Факеле", Шамилем было решено делать перерывы в пятнадцать минут каждые четыре часа для тех, кто стоял на посту. И вот, наконец, Руслана сменил Алан.
- Иди, проветрись. В пятнадцать минут десятого жду тебя. - Сказал он.
Руслан немного удивился, что Алан, который был правой рукой Шамиля, вдруг решил сменить на посту рядового боевика. Но может ему самому было невесело постоянно сидеть в кафе без окон и он тоже решил сменить обстановку а заодно и проверить, как дела на арене. Занятый этими мыслями Руслан первым делом спустился на первый этаж в туалет.
После разговора с этим парнем у него в голове все перемешалось. Кроме того, постоянно занимали мысли о его семье. Ну, как можно было надругаться над его сестрой, еще совсем молодой девушкой. И это сделали солдаты, которые должны были защищать нас всех. А вместо этого они сломали жизнь сестре, мне и убили отца. Нет, такие солдаты защищали только тех, кто жил в России, а всех остальных считали за скот, и поступали как со скотом. И вроде бы Шамиль был прав, когда говорил, что эти люди получат то, что заслужили. Сам Руслан думал примерно также. Но разве не начал сомневаться он в правильности своего решения в первые же минуты захвата? Убивать солдат было не сложно. В конце концов, их обучали этому, но вот с обычными, мирными людьми было по другому. Он даже не мог выстрелить в спину спятившему заложнику, которому он позволил еще и сбить его с ног. А на войне он выстрелил бы не задумываясь, в ту же секунду. Вот ведь странно, по сути люди одни и те же что на войне что тут. А видишь их по-разному.
Нет, в сторону лишние мысли. Он приехал в этот далекий город зная, что придется посмотреть в глаза смерти, он имел дело со смертью, она проходила совсем рядом не раз в его жизни, но ни разу он не смотрел ей в глаза. Поэтому не время сейчас оглядываться назад и искать пути спасения. Это удел неверных.

Руслан умылся холодной водой, немного попил, прямо из-под крана, вытянув губы к холодной струе воды и стал подниматься по лестнице на арену.
Тут он услышал крик. Кричала девушка, она просила не трогать ее, в ответ он слышал одобрительные окрики боевиков. Не нужно было иметь много мозгов, чтобы понять что происходит. Саша все-таки решил осуществить задуманное. Руслан быстро преодолел оставшиеся ступеньки и распахнул дверь на ледовую арену. Он догадывался что происходит, но сейчас увидел картину своими собственными глазами.
Два боевика, Саша и Али тащили упирающуюся девушку за руки в ближайшую подсобку. Она кричала, но уже слабее, как бы смирившись с участью, которая ее ждет, сейчас это были крики отчаяния, а не сопротивления. Руслан краем глаза увидел заложников, вскочивших со своих мест, встали и боевики, которые охраняли коробку. Алан стоял на посту Руслана, и на лице его играла довольная ухмылка. "Пусть ребята развлекутся", - говорила она.
Боевики тащили девушку дальше по проходу, когда они сравнялись с Русланом, Саша крикнул ему прямо в лицо:
- Вот ведь сучка, все руки исцарапала. Извини, ты теперь будешь только третьим, - он скалился, смотря на Руслана. Они протащили девушку дальше.
Руслан посмотрел на девушку, ее лицо превратилось в застывшую маску боли и позора, только ее глаза оставались живыми и они видели все, несмотря на слезы, которые катились по щекам. Он вспомнил свою сестру, точно такой же взгляд был у нее, лежащей на смятом ковре их гостиной.
Он заставил себя оторвать взгляд от этих глаз и посмотрел на Алана. Командир обязан был предпринять что - нибудь. Но Алан продолжал улыбаться, теперь еще шире, чем прежде. Девушку уже уволокли, а боевик, отвел взгляд в сторону и все еще лыбился, думая о чем-то своем. В какой-то момент для Руслана эта ухмылка заполнила весь мир. Только бородатое улыбающееся лицо.
Вдруг Руслан отвлекся и увидел, что прямо рядом с ним стоит тот парень, с которым он общался совсем недавно (Руслан так и не спросил его имени). В руках у него был хоккейный конек. Он с силой ударил Алана прямо по зубам, удар шел по касательной и последнее что увидел Руслан, это окровавленная щека командира и его крик.
В этот момент люминисцентные прожекторы на потолке арены погасли.

Сергея разбудил Слава. Хотя сказать, что Сергей спал по настоящему было бы не совсем правильно. Он находился в том пограничном состоянии, в котором находятся больные люди, то и дело всплывая к самой поверхности реальности, слыша звуки и понимая где ты находишься.
- Сергей, вы не спите? - Тихо спросил мальчик. Психолог открыл воспаленные глаза.
- Я принес вам льда немного. Возьмите, - Слава протянул мужчине пригоршню серых осколков. - И еще я захватил конек, если вдруг захочется еще. Это мой конек.
Сергей взял их и несколько небольших сразу отправил в рот. Воспаленную гортань почти свело судорогой от холода который обволакивал ее. Но стало немного легче. По крайней мере, Сергей почувствовал себя бодрее.
- Спасибо, Славик. - Сказал он, - как вы там?
- У нас все нормально, только Андрей заболел, кажется. Постоянно кашляет.
"Скоро придется организовывать новый лазарет", - подумал Сергей, - "только на этот раз я буду одним из больных".
- Как тренер?
- Хорошо, - улыбнулся Слава, - постоянно рассказывает нам смешные истории. И откуда он их столько знает?
Сергей улыбнулся в ответ.
- Да, он много знает, - ответил Сергей. Слава внимательно посмотрел на него.
- Сергей, вы точно в порядке? - спросил он. В голосе слышалась сомнение.
- Приболел немного, но думаю, оклемаюсь. Ладно, беги давай к своим. И спасибо за воду.
- Это лед, - улыбнулся Слава, поднимаясь.
- Ну да, точно, - невесело усмехнулся Сергей.
Мальчик поднялся и стал пробираться к своей команде, отойдя на несколько метров он обернулся и сказал:
- Вы потерпите немного Сергей, скоро все закончится.
Сергей кивнул в знак того, что согласен с этим высказыванием. Он опять остался один.
Психолог закрыл глаза, в одной руке он держал толстый длинный шнурок от конька. Он стал накручивать его на указательный палец и распускать. Накручивать и распускать. Постепенно он погрузился в полусонное состояние, и его рука замерла, обхватив конек за голенище.
Во сне он видел себя едущем на поезде. В плацкартном вагоне было очень много людей, все полки, включая багажные, были заняты. Он лежал на самой верхней. В вагоне не топили, поэтому было очень холодно, а еще хотелось есть. В дорожной сумке у него лежала курица гриль и несколько помидоров. Хлеба не было. Во сне он очень удивился этому обстоятельству, ведь почти всю еду он непременно заедал хлебом. Так как же он мог забыть купить его в этот раз?
С ним в купе ехало двое кавказцев. Поезд направлялся в Москву и он знал, что эти ребята едут на заработки. Пришла пора ему покинуть вагон. Тут один из соседей, попросил его есть.
"Очень хочется кушать, а нам ехать еще целый день", - сказал он.
Сергей молча развернул фольгу и отрезал половину курицы, затем достал два помидора. Свою еду он разделил пополам между ними и собой. Его соседи принялись есть. Поезд прибыл на станцию (почему-то ему нужно было выходить именно в Вологде, хотя никого из знакомых или родственников у него в этом городе не было, он даже не был в нем ни разу) и Сергей поднялся и пошел по узкому проходу к выходу.
" Я отдал им половину своей еды, но их ведь было двое, значит каждому достанется вдвое меньше чем мне. Достаточно ли это честно?", - думал он. А тем временем в поезде, где-то в конце вагона закричала женщина. Он обернулся, но не увидел ничего необычного. Люди сидели, читали книжки, разгадывали сканворды, смотрели в окна.
"Неужели никто не слышит этого крика?" - Подумал он. Он смотрел в коридор, но не видел источника. А девушка кричала громко.
Постепенно ирреальный мир сна стал разрываться на куски, сквозь него проглядывала действительность. Сергей понял, что просыпается от крика женщины на ледовой арене "Факела". Еще не открыв глаза, он повернул голову на шум.
"Черт, почему я взял с собой помидоры, я ведь их не любил никогда", - успел подумать он, перед тем как окончательно проснуться.
Нельзя сказать, что увиденное им было для него откровением. Подсознательно он ждал, что это рано или поздно произойдет. Молодые мужчины, которые были почти всегда ограничены в этой жизни, наконец, они попали туда, где много девушек. Что не позволяло сделать им это раньше? Возможно, в первое время на них еще сохраняло влияние их суперэго. Наш внутренний цензор, который определяет что хорошо и что плохо. Но теперь... теперь оно отошло на задний план и вперед выступило Ид. Ведь каждый чувствовал сейчас, что они находятся на грани, где-то между жизнью и смертью, и боевики и заложники. А это очень опасное место, где человек раскрывается, показывает свою изнанку.
Сергей ждал этого, но он не думал, что все будет настолько... открыто. Боевик, который стоял дальше по бортику слева перекинулся через него и держал молодую девушку, одной рукой за волосы, второй за плечо. Она вырывалась и царапалась. Он наотмашь ударил ее по лицу и ухватился за нее крепче своими мясистыми руками с закатанными до локтей рукавами камуфляжной куртки. К нему подбежал другой боевик, совсем смуглый, и стал помогать вытаскивать девушку за пределы хоккейной коробки.
Сергей оглянулся, и посмотрел на толпу заложников. Он много чего ожидал увидеть, но то, что предстало его глазам, повергло в смятение. Лишь некоторые заложники что-то выкрикивали, просили отпустить девушку, но по большому счету, кроме обеих команд хоккеистов, во весь голос возмущавшихся происходящим, большинство остальных людей делало вид, что ничего особенного не происходит. Они отводили глаза в сторону и пытались разговаривать друг с другом о чем угодно, например, о политической ситуации в Уганде. Лишь только поближе притягивали к себе родных детей.
Боевики вытащили девушку за борт и поволокли ее по коридору второго этажа, подальше от посторонних глаз.
"Неужели тот боевик был прав? И мы заслуживаем всего, что получили. Мы, стыдливо отводящие глаза в сторону и убеждающие себя, что ничего особенного не происходит".
Сергей осмотрел арену еще раз. Нет, никто не выступил вперед, никто не поднимал восстание. Люди, послушные, как овцы, тихо сидели на своих местах и наверно молили бога, чтобы их минула чаша сия. Только его команда, тринадцатилетние пацаны кричали и били руками по стеклу. Тренер пытался их успокоить, усадить на места, но терпел неудачу. От такого поведения его подопечных ему стало очень стыдно. Ведь он сам не лучше других, только сидит и рассуждает какие все уроды. А сам такой же.
"Ну и наплевать", - подумал Сергей вставая со своего места, - "какая разница, когда сдохнуть, мне все равно недолго осталось".
Вставая, он взял конек одной рукой и теперь держал его за ботинок, который казалось, был теплее окружающей среды. Особенно черные кожаные вставки, они просто обжигали руку, а может так просто казалось.
Прямо напротив Сергея стоял боевик, сменивший на посту "его" боевика, так психолог называл Руслана, поскольку не знал его имени. Сейчас он стоял боком к Сергею и мог видеть его боковым зрением, но он полностью был поглощен представшей перед ним сценой и не обратил никакого внимания на Сергея, а может просто не увидел его.
Сергей взялся за ботинок конька обеими руками, размахнулся и въехал мыском ботинка, там где находилась самая острая часть лезвия, прямо в улыбку боевика. Он услышал, как лезвие прошли по зубам, и по касательной глубоко прорезало щеку почти до самого уха, возможно даже порвав ее. Сергей вложил в удар все свои силы и не устоял на месте, по инерции продолжив движение тела и упав на одного из заложников, сидевших рядом.
Возможно, это обстоятельство спасло ему жизнь. Боевик громко завопил от боли и ярости и дал короткую очередь из автомата в ту сторону, где секунду назад находился Сергей. Отдача увела очередь вверх, однако боевик стрелял прямо в заложников, если кто-то стоял в этот момент позади Сергея, то первые пули попали в него. Свет на арене внезапно погас, в первый момент Сергей подумал, что боевик выстрелами повредил какой-то трансформатор или провод.

Мужчина почувствовал движение, это было как волна, силу которой чувствуешь за несколько секунд до того, как она захлестывает тебя с головой, и ты уже не можешь ничего сделать. Этой волной были заложники. После первых выстрелов женщины закричали, но лишь некоторые легли на лед, пытаясь укрыться от пуль, напротив, многие заложники вскочили со своих мест. А когда вырубился свет и все погрузилось в кромешную тьму, люди побежали. Сергей чувствовал, как они, толкая друг друга, выбираются за пределы коробки. Некоторые боевики кричали, пытаясь успокоить толпу, но было поздно. Их крики тонули в движении заложников, стоны и вскрикивания неслись со всех сторон. Совсем рядом с ним раздались выстрелы, может в воздух, может в толпу, Сергей не видел, он так и не смог подняться. Все заложники ринулись в ту сторону, где не было защитных стекол, то есть в направлении скамеек запасных, где у бортика лежал Сергей. В какой-то момент на него навалилась неподъемная масса, состоящая из ног и тел заложников, и тут он осознал, что не может сделать вдох. Он лежал, плотно прижатый ко льду и тяжесть, навалившаяся на него не позволяла легким вобрать воздух. Он задыхался.

В штабе командования операцией по освобождению заложников все было готово к началу штурма. Начать операцию планировали в четыре утра следующего дня. Командующий операцией, Николай Рокотов излучал абсолютное спокойствие и уверенность. Он был убежден, что все возможности по мирному освобождению заложников исчерпаны. Последние часы переговоров не приносили абсолютно никаких результатов. Шамиль вообще отказался вести какие-либо переговоры, до окончания перевода денег на счета. Полковник догадывался, что причиной тому служил приказ боевикам от непосредственных организаторов операции. Они почувствовали слабину, которую дали руководители операции по освобождению и решили потуже затянуть гайки, чтобы вынудить их пойти на еще большие уступки.
Николай знал, что заигрывать с террористами нельзя, но в какой-то момент полковник Доломин настолько убедил его поучаствовать в этой игре, что Николай засомневался. Ну, ничего. Зато теперь был человек, на которого при случае он выпустит всех собак. А найти такого человека в подобной ситуации было настоящей удачей.
В общем, ставки были сделаны, карты открыты, почти все. Теперь оставалось только ждать.
- Ситуация в Сыктывкаре улажена. - Сообщил его помощник. - Сейчас жизни госпожи Полянской ничего не угрожает.
Николай кивнул, самый скользкий момент операции. Николай был твердым сторонником информационно-политической блокады террористов. Обычно все возможности по включению в переговорный процесс общественно-политических лидеров он отвергал, по его опыту это почти никогда не оканчивалось ничем хорошим, а один или два человека выведенных этим сторонним переговорщиком не меняли общей картины. Но получали большой резонанс в прессе, отчего дальнейшая операция только осложнялась.
Анастасия Полянская, была единственной, кто не послушал доводов спецслужб и поехал на встречу с террористами. Остальных, не мытьем так катанием, удалось отговорить. А ее пришлось останавливать. В чай ей подсыпали совсем слабый препарат, который вызывал рвотный рефлекс на протяжении нескольких часов, после чего человек плохо чувствовал себя еще пару дней. Особых последствий для здоровья не было. На самом деле можно было бы дать тот же "Плобексин", но он оставлял следы в организме, что могло в будущем негативно сказаться на имидже спецслужб, этот же препарат отследить было значительно труднее, а все симптомы были абсолютно идентичны пищевому отравлению.
Однако произошла накладка. Очень досадная накладка. А именно повышенная чувствительность к компонентам препарата. В результате чего женщина была на грани комы несколько часов. Но все обошлось. Николай был рад, что в итоге никто не пострадал и операции не помешали.
В помещение вошел полковник Доломин. Николай уже видел формулировку в его деле: "халатное отношение к служебным обязанностям повлекшее за собой смерть двух и более лиц".
Доломин молча сел на одно из кресел перед мониторами и стал наблюдать.
- Когда планируется начать штурм? - Спросил он после непродолжительной паузы.
- В четыре часа утра, - ответил Рокотов.
- Шамиль не выходил на связь?
- Нет.
Полковник кивнул и вновь перевел свое внимание на мониторы, как будто там каждую секунду происходило что-то новое. А там все оставалось по-прежнему, разве что телекамер стало больше, еще утром приехали съемочные группы СиЭнЭн и Евроньюс. Да еще бульдозер.
Штурм планировалось начать сразу с трех сторон, с главного входа, с запасного и с больших ворот ведущих прямо на арену. Бульдозер должен был протаранить массивную дверь, и таким образом группа захвата освободила бы самый короткий путь к заложникам.
Все было готово к штурму. Оставалось только ждать. Эта часть была самая давящая, поэтому Николай решил помедитировать перед началом.
Он встал и направился в смежную комнату, по пути бросив последний взгляд на мониторы.
- Я отойду на несколько минут, буду в соседней комнате. При внештатных состояниях...
Полковник не договорил, что нужно делать при внештатных обстоятельствах, потому что во всем здании погас свет. Комната погрузилась в полумрак. Только мониторы продолжали работать, они были подключены к автономной системе энергоснабжения.
Все командование операцией вскочило со своих мест, полковник бегом вернулся к мониторам и пульту управления.
- Что происходит, бля! - Выкрикнул он. Николай смотрел на мониторы выкатившимися глазами. Все прожекторы освещающие "Факел" погасли. Все. Значит, отключилось и электричество в Ледовом Дворце. Толпа окружавшая "Факел" задвигалась. Он просто не верил своим глазам.
- Скорее всего, временное отключение, - сказал Доломин. - У нас такое бывает, особенно по вечерам.
- Олег, быстро звони на станцию, чтобы электричество было через полминуты.
- Помощник ринулся искать номера диспетчерской.
- Вадим, звони террористам, живее! Скажешь, что мы ничего не выключали, сейчас электричество наладят. Скажешь...
Вадим уже набрал номер и включил громкую связь.
С динамиков вмонтированных в пульт перед мониторами раздался негодующий голос Шамиля:
- Что происходит у вас? Мы сейчас взорвем все к чертям...
- Шамиль, произошло временное отключение электричества, через минуту его включать, мы не предпринимаем никаких действий.
Шамиль говорил что-то на арабском, возможно в рацию. Затем опять в телефон
- У вас были шансы их спасти.
При этой фразе волосы на голове Вадима зашевелились от ужаса. Это был конец. Сейчас несколько сот человек погибнут при взрыве.
- Не делай этого. Сейчас электричество...
Он не договорил, в трубке послышался звук бегущих шагов затем тихий разговор на чеченском, Шамиль видимо опустил трубку. Затем послышались выстрелы и крики. Связь оборвалась.
- Все, - сказал Николай и взял рацию. Это слово не просто объясняло происходящее, оно как нельзя точно отражало положение вещей.
- Группа Альфа, у нас чрезвычайная ситуация, приказываю немедленно начинать штурм здания. Предупреждаю о высокой угрозе взрыва.
- Вас понял, - раздалось из рации.
Весь штаб командования буквально прилип глазами к мониторам. Быстро подъехала бронированная газель к центральному входу, группа альфа вышла и, сломав двери вошли внутрь, то же самое произошло с черного входа, только группа там состояла всего из двух человек. Мониторы не передавали звук, но штаб находился всего в трехстах метрах от дворца и все отчетливо услышали автоматные очереди.

Темнота. Темнота и крики. Ощущение полной беспомощности заполнило Руслана в первые секунды после того, как погас свет. Он крепче схватился за свой автомат и это придало немного уверенности. Потом он, как и Сергей ранее почувствовал приливную волну толпы. Люди задвигались, начиналась паника. Потом кто-то выстрелил. Руслан даже видел яркие вспышки в темноте, но все равно не смог определить кто стрелял и откуда. Теперь мимо него пробегали заложники, пока их было немного, но он слышал, что около скамеек по звукам было самое настоящее столпотворение, а он стоял прямо около единственной лестнице ведущей на первый этаж.
Боевики кричали, приказывали остановиться, но их никто уже не слушал в зародившейся панике. В один момент Руслану захотелось бросить все и побежать, наружу, где хотя бы было немного света. Но у него еще остались незаконченные дела тут и вместо того, чтобы побежать, слиться с толпой и возможно, спастись, он пошел в направлении, куда уволокли девушку.
Руслан шел по темному коридору, который в темноте казался бесконечным, он доверился своему чувству пространства. Боевики уволокли девушку почти к последней комнате в коридоре, Руслан шел медленно, стараясь не замечать тугого комка в которое превратилось его солнечное сплетение, мозг на каком-то глубинном уровне приказывал ногам бежать, все равно куда, главное бежать и как можно быстрее. Из этой почти абсолютной темноты, подальше от безумия. Но Руслан просто шел по коридору, стараясь на слух определить в какой комнате находится девушка.
Он обнаружил их в небольшой комнатке в самом конце, которая и впрямь оказалась подсобкой. Он слышал только звуки. Саша с Али пытались о чем-то говорить. Получалось это у них не очень. Саша почти не знал арабского, а на русском совсем не говорил Али. Такое языковой барьер совсем на мешал им при групповом изнасиловании, но сейчас ситуация изменилась. Руслан услышал как открылась дверь и двое осторожно вышли из нее. Руслан пригнулся и окликнул их.
- Саша, это вы? - Он почувствовал что рядом с ним резко обернулись и выстрелили. Этого он и ждал. Именно поэтому он присел.
- Кто это? - Сказал Саша. Теперь глаза Руслана немного адаптировались к почти полному отсутствию света и он различал сгустки темноты, которыми были его бывшие братья.
Руслан поставил автомат на одиночный режим, снял с предохранителя и выстрелил два раза. По одному на каждого. Первый выстрел точно достиг своей цели и кто-то из боевиков замертво свалился на резиновый пол. Однако второй выстрел либо вообще не попал, либо только легко ранил террориста, тот вскрикнул и отпрыгнул в сторону. Руслан мгновенно переметнулся к противоположной стене коридора и затих. Противники находились не более чем в пяти метрах друг от друга, но в кромешной тьме совсем не видели друг друга и не представляли где кто находится.
Руслан затих на мгновенье, попытавшись унять бешенный стук своего сердца, который как ему казалось, был слышен всем окружающим.
Оставшийся боевик, Руслан предполагал что это Али, почти сразу понял, что ему угрожает опасность и поэтому не издавал никаких звуков. Тут Руслан услышал еще кое что, в комнате из которой вышли боевики до него донесся женский плач. В какой-то момент он стал особенно громким и Руслан тихо стал передвигаться в направлении комнаты.
Он услышал щелчок, левее по коридору, где-то у противоположной стены. Это был звук предохранителя. Не задумываясь, он дважды выстрелил в направлении звука, одна пуля судя по звуку, срикошетила от стены, вторая попала в цель и он услышал задыхающийся хрип боевика. Он быстро прополз в дверь к девушке и захлопнул ее. Прямо за дверью раздались выстрелы, одна пуля прошила тонкую перегородку и вошла в стену прямо над его головой. Затем выстрелы прекратились.
- Девушка, вы тут? - Спросил он после долгой паузы, убеждая себя, что противник мертв. В ответ он слышал всхлипы.
- Сидите тут, прижмитесь к самой дальней стенке и ждите. Никуда не ходите. - Сказал он.
В ответ он слышал только прерывистое дыхание и негромкие всхлипы. Он Открыл дверь и выглянул из коридора. У него оставалось еще одно дело.
- Вы пришли спасти нас? - Неожиданно спросила девушка. Руслан замер в проходе.
- Да, - наконец ответил он. - Никуда не выходите, сидите тут. Помощь скоро придет.
С этими словами он прошмыгнул в темноту.

Шамиль почти бежал по коридору первого этажа. Он направлялся на арену. Во время разговора с властями он пытался вызвать по рации Али, но Али не отвечал. Несмотря на то, что процесс сборки, установки и возможного детонирования "бочки" был целиком в руках Али, Шамиль знал основное устройство бомбы. Ее можно было взорвать только двумя путями: активировать детонатор переделанный из сотового телефона или замкнуть провода, непосредственно в бомбе. Правда в этом случае такого смельчака пришлось бы собирать по кусочкам в радиусе полкилометра. Бомба конечно не обладала такой мощностью, чтобы разрушить здание, это был блеф. Однако мощность ее была достаточной, чтобы причинить максимальный ущерб всему живому на ледовой арене.
"Что же, черт возьми, происходит там у вас?", - эта мысль донимала его. Неужели всеобщая паника захлестнула и его солдат? Нет, он в это не верил. Это были подготовленные, проверенные люди. Но тогда почему не отвечает Али? Потерял рацию? Сбежал? Убит? Шамиль зал, что штурм начнется в пределах минуты и ему необходимо было добраться до бомбы. С Али или без, он намеревался взорвать здание, желательно чтобы при этом погибло как можно больше людей, а если к этому времени в на арене окажутся спецназовцы... Эта мысль грела его. Он думал о смерти почти с нежностью.
Подойдя к лестнице, он услышал звук толпы. В темноте казалось, что наверху открылись ворота в ад. Сотни людей стонали, кричали, двигались, иногда были слышны автоматные очереди. Шамиль остановился у лестницы. Подниматься наверх не хотелось. Он абсолютно не представлял себе обстановку. Но и оставаться на первом этаже нельзя. В спортзале всего один боевик, что сейчас там происходит Шамиль не представлял, в холле первого этажа оставалась достаточно большая группа Беслана. Ситуация на арене, судя по всему, была блика к хаосу. Боевик прислонился к стене, впервые в жизни он не знал, как действовать дальше.
- Шамиль, это Беслан, - голос из рации. - В холле начинается штурм, нас тут десять. Спецназ ломает двери.
- Держитесь как можно дольше, скоро им будет не до вас. - Ответил Шамиль по рации.
До него донеслись звуки пальбы с холла первого этажа. Штурм начался. Тут же он услышал шум разбитого стекла и вспышку света у служебного входа. Светошумовая граната. Это решило его сомнения. Он пошел наверх, держа автомат наизготовку. На лестнице темнота была абсолютной.

Руслан сел рядом с центральным проходом на трибуны и стал ждать. Проходя возле трупов Саши и Али, он взял у последнего сотовый телефон, переделанный в дистанционный детонатор, теперь телефон лежал у него в кармане куртки. Руслан специально занял такую позицию, чуть выше бомбы, чтобы в случае перестрелки его прикрывал ряд сидений. Он знал, что Шамиль, не получив ответа от Али сам пойдет к бомбе, чтобы взорвать ее. Он не просто верил в это. Он знал Шамиля больше семи лет и за это время хорошо изучил своего командира. Проигрывать тот не умел.
Руслан услышал стрельбу с противоположного конца арены. Стреляли на лестнице, ведущей на первый этаж. Люди, которые пробовали прорваться через главные входы терпели неудачу. Входы на арену из холла второго этажа были не только закрыты железными жалюзи, но еще и тщательно забаррикадированы боевиками, после захвата. Люди кинувшись сначала к этим выходами, теперь метались как птицы в клетке. И вот, небольшая часть людей, среди них, скорее всего, были работники "Факела" принялась штурмовать лестницу.
Но оттуда стреляли. Это услышали и заложники и кинулись обратно. С новой силой они начали штурмовать центральные входы. И баррикады не устояли. Под давящей массой людей одно из жалюзей с металлическим скрежетом провалилось в холл второго этажа. Толпа хлынула в образовавшуюся щель. Люди выбегали в холл с большими панорамными окнами, где было практически светло, по сравнению с ареной, куда свет с улицы не поступал вообще. Заложники, толкая друг друга неслись к лестницам ведущим на первый этаж.
На первом этаже шла война. Спецназу еще не удалось закрепиться в "Факеле". Боевики вели прицельный огонь по главному входу, сидя в гардеробе, укрывшись за колоннами и лестницами. Те заложники, что бежали в авангарде, попали под перекрестный огонь спецназа и боевиков. Большинство из них погибло на месте почти сразу.
- Назад! - Кричали спецназовцы сквозь звуки выстрелов.
И люди остановились. Вряд ли основной причиной тому послужили окрики спецназа. В полумраке были видны тела нескольких заложников, лежащих в холле на первом этаже. Там была смерть.
С этого момента заложники перестали представлять собой единую толпу, метущуюся из стороны в сторону, как канарейка в клетке. Толпа рассыпалась, многие остались в холле второго этажа, попытавшись найти там самое безопасное место, спрятавшись за скамейками у окон. Часть людей прошли обратно на арену, пытаясь найти выход там.
После выстрелов на лестнице, Руслан услышал знакомый голос. Шамиль пытаясь перекричать толпу, проводил перекличку, определяя количество боевиков на арене, для организации боеспособной группы.

Когда Шамиль услышал приближающуюся толпу, он приготовился. Единственной возможностью успокоить их это были выстрелы на поражение. Как только он услышал шум распахиваемой двери он начал стрелять. Люди закричали и отхлынули от узкого прохода двери, но не все. Кто-то остался лежать в дверном проеме. Шамиль поднялся выше, наткнулся в темноте на труп заложника, перешагнул через него и вышел на арену. Ему нужно было определить кто из боевиков, особенно командиров остался. Беслан сейчас вел бой на первом этаже, но где же Алан? За двадцать минут до того, как отключили электричество и началась эта неразбериха, Алан пошел на арену, проверить все ли там в порядке. Сейчас он не откликался по рации как и Али.
"Что же с вами случилось", - думал Шамиль. Неужели какой-нибудь спецназовец прорвался до или сразу после того как погас свет? Нет, не может быть, у него не хватило бы времени, чтобы уничтожить столько боевиков без шума. Кроме того, как он узнал, кого именно нужно убирать? А ведь не отвечали как раз те боевики, от которых зависел успех операции.
В его голове вспыхивало красным одно слово: "предательство". Оно всплыло из глубин его сознания и горело как неоновая вывеска. "Но кто? Кто мог пойти на это?" - Шамиль не знал.
Теперь, с этим новым знанием (а Шамиль был практически уверен в том, что подсказывала ему логика и интуиция) он должен быть вдвойне осторожен. Фактически, на втором этаже ледового дворца "Факел" он остался один. А одному сейчас оставаться было нельзя. Бои шли на первом этаже, у главного входа, возможно спецназу удалось занять позиции у служебного. Тогда группа Беслана обречена. Им не выстоять в широком, хорошо простреливаемом сразу с двух сторон холле. Сожалел ли он? Немного. Всегда было грустно терять хорошо подготовленных и преданных людей, однако сейчас его больше волновали другие вопросы. Он знал только что первый этаж продержится достаточно долго для того, чтобы он смог осуществить свой план. И это его устраивало.
Он начал перекличку. Выкрикивая боевиков, которые должны были быть на посту в эту смену, он давал очередь в воздух и затем немного менял местоположения, стараясь укрыться за бортиком арены. Потому что ответом на его призывы могла быть пуля.
Шамилю удалось собрать всего троих. Где находятся остальные боевики он не знал, да это было и не так важно. Зато он нашел Алана, тот стонал в темноте, лежа рядом со скамейкой запасных. Он говорил что-то про заложника, который ранил его. Понимать его было сложно, слова превращались в кашу, когда он пытался сказать их.
Шамиль, со своей группой пошли от скамейки запасных, прямо по льду к бомбе, цепляясь ногами за куртки, и бутылки, а иногда перешагивая через трупы. У одного из боевиков оказалась зажигался с фонариком, теперь путь им освещал слабый синий светодиод. По прежнему оставалось много людей, часть, покалеченные или мертвые лежали на льду, остальные прятались на трибунах или рядом с коробкой, кто-то постоянно перебегал с места на место.
Внезапно, со стороны ворот послышался громкий гул, боевики замерли посреди арены. Через минуту послышался оглушительный скрежет - ворота пытались протаранить. Если это получится, то спецназ окажется прямо на арене.
Шамиль дал последний приказ охранять ворота и оставшиеся боевики заняли позиции рядом с коробкой, откуда лучше всего простреливался этот вход. Шамиль подошел к бомбе. Он подсветил себе зажигалкой. Детонатор остался нетронутым, да это и неудивительно. кто будет ковыряться в бомбе в полной темноте? Только идиот или самоубийца.
В следующий момент произошло сразу несколько событий. Ворота, которые охраняли боевики не выдержали, на скорости, прямо на арену въехал большой грязно-желтый бульдозер, сломав бортик арены, защитное стекло с грохотом упало на лед. Сразу за гусеницами шел спецназ. Боевики открыли огонь по кабине. Но там никого не было, водитель скорее всего лежал на полу кабины хорошо защищенный стальными пластинами. Спецназ открыл ответный огонь. Люди, которые еще не нашли укрытия, теперь легли и закрыли головы руками.
Шамиль побежал к бомбе. Оставались считанные секунды, чтобы привести его план в действие. Когда он был уже рядом с бомбой, и ему оставалось только войти в калитку для штрафников, на арене включился свет. Сначала он перестал видеть, совсем. Он закрыл глаза, смотреть было больно. На ощупь он открыл калитку и подошел к судейскому столику, рядом с которым стояла бомба. Он осторожно открыл глаза и присел к полу, там свет бил не так сильно и было меньше шансов нарваться на пулю. Постепенно глаза привыкли к яркому свету. Шамиль мельком взглянул на ворота. Спецназ уже зашел на арену и сейчас пытался уничтожить единственного сопротивляющегося боевика. Шамиль даже не заметил кого. Времени почти не осталось. Он осмотрел бомбу и не обнаружив никаких повреждений стал оплавлять синий проводок зажигалкой. Красный провод нужно было закоротить с синим. И тогда случится взрыв.

Сергей обнаружил себя лежащим на грязном щербатом льду "Факела", очень сильно болела левая рука, он попытался поднять ее и вскрикнул от боли. Рука была сломана, Сергей не видел ни своей руки, ни вообще ничего вокруг. Он очнулся от громкого шума, как будто здание обрушивалось.
"Неужели бомбу взорвали", - мелькнуло у него, а затем он увидел уличные свет фонарей, пробивавшийся через разкуроченные ворота. Виктор оказался прав, штурмовали именно оттуда, кратчайший путь к заложникам и бомбе. начался бой, Сергей слышал выстрелы доносившиеся рядом с ним, с арены. Бульдозер въехал, сломав бортик арены. Ворота упали на защитные стекла коробки и раздавили их вместе с бортиком. Бой продолжался несколько минут, после чего включился свет.
Сергей, также как и все, кто находился на арене, на миг зажмурился, затем осторожно открыл глаза. Ему предстала ледовая арена во время побоища. Он заметил людей, очень много, более сотни, они лежали между трибунами, некоторые на льду. Сергей увидел несколько мертвецов, лежащих с открытыми остекленевшими глазами. А те, кто выжил не очень отличались от них, они лежали и почти не двигались, кроме одного человека. Сергей узнал главаря боевиков, который стоял за бомбой и что-то зажигал в том месте, где пучок проводов уходил в железную оболочку бомбы. Он хотел взорвать ее и себя и всех кто находился в этот момент на арене. Сергей лежал, глаза его были широко открыты.
"Неужели все это зря. Все то что мы пережили, неужели все закончится сейчас. О господи!", - он не мог шевелится, он не мог криком предупредить спецназовцев об опасности. Голос отказался служить ему. Он обречено наблюдал за судьбой, руками Шамиля приводящего бомбу в действие.
- Шамиль, - громкий голос, в тишине на арене, бои стихли несколько секунд назад. Сергей посмотрел в том направлении откуда шел голос и увидел мужчину в синей куртке, вставшего из среднего ряда сидений. В руках у него был автомат направленный вниз, на того человека, которого он звал по имени.
Шамиль отвлекся и посмотрел на трибуны. В этот же момент Руслан несколько раз выстрелил в него. Шамиля отбросило от бомбы, стекло рядом с ним разбилось на сотни осколков. Он лежал в расширяющейся луже крови, из носа его текли обильные ее потоки. Голова была прострелена в районе лба.
В то время пока Шамиль возился с бомбой спецназу удалось снять последнего сопротивляющегося боевика, и теперь они аккуратно занимали позиции у бортиков арены. Шамиля они не видели, его отгораживала бомба. Иван Черезов, командир группы, увидел боевика вставшего со среднего ряда сидений слишком поздно, тот уже целился куда то вниз, возможно в заложника. Иван поднял автомат, но боевик уже дал несколько одиночных выстрелов куда-то вниз.
Спецназовец снял боевика прямым попаданием в сердце. Руслан рухнул на кресла трибун и закричал. Вторая пулял попала ему в солнечное сплетение, разорвав его и вошла глубоко в спинку сидения за ним. В последние секунды жизни Руслан почувствовал как боль выходит из него, выплескивается наружу, вслед за физической болью его покинула и другая, более жестокая боль. "Я иду к тебе, отец", - эта мысль пронеслась у него в голове, губы его слегка раздвинулись. Он пытался улыбнуться.
Руслан затих. Стало тихо и на арене. Прекратились выстрелы с первого этажа. Только негромкий гул большой толпы откуда-то снаружи вторгался в молчание "Факела".
Из всех людей на арене, только Сергей видел, как один из боевиков спас сотни людей от смерти. Он никому никогда не говорил о том, что видел в последние секунды своего пребывания, а если бы сказал, ему бы не поверили. Эта ситуация была только его реальностью, которой он не мог поделиться. Его крест. И он прошел с ним всю жизнь.

После.

В течении нескольких дней, особенно часто по мировым каналам крутился следующий эпизод: невысокий мальчик, лет тринадцати, в грязном мокром хоккейном свитере выбегает на улицу, проводит по свалявшимся волосам рукой и оглядывает толпу, которую сдерживают силы ОМОНа. Он смотрит на людей, потом поворачивается и смотрит на ворота из которых он выбежал, над бровью видно гематому, почти закрывающую левый глаз. Из ворот начинают выбегать другие заложники. Но пока в свете прожекторов он стоит один, мальчик опять смотрит на толпу и шевелит губами, пытается что-то сказать. Вдруг из толпы, буквально вырвавшись из рук омоновца к нему подбегает женщина, крича на ходу. Мальчик смотрит на нее, но не узнает. Женщина падает рядом с ним на колени и начинает обнимать ребенка, что-то говоря ему на ухо. Ребенок стоит на снегу в одних носках и остатках хоккейной формы. Он не отвечает на объятья матери, он смотрит на ледовый дворец. Камера наплывает и на экране остается только лицо ребенка. Он смотрит на дворец, рука прижата ко рту, из единственного здорового глаза текут слезы.

Из книги Владимира Тополя "Терроризм изнутри"
"... В каждом из описанных выше террористических актов, много белых пятен, узнать которые, суждено лишь очень узкому кругу людей, близких к секретным архивам спецслужб. Пожалуй, самый противоречивый и загадочный остается теракт в "Факеле".
Сначала немного хронологии.
Вечером 7 ноября 2006 года, террористическая группировка во главе с Шамилем Илаевым (см. приложения "Персоны") захватила здание ледового дворца "Факел", в котором проходил финальный матч соревнований по хоккею в рамках Спартакиады. Террористическая банда насчитывала 27 человек, из них три, террористки-смертницы. В самом начале штурма некоторым работникам "Факела" удалось покинуть здание через окна и пожарные выходы. В заложниках оказались 970 человек, из них 304 ребенка, включая несовершеннолетних спортсменов, игравших в тот вечер. Ночью с седьмого на восьмое ноября в городе появляются все самые крупные федеральные СМИ, о трагедии становиться известно во всем мире. Большую часть заложников сгоняют прямо на лед, остальных ведут в спортзал. Как ледовая арена, так и спортзал минируются.
Первое требование боевиков - пригласить прессу, было выполнено на следующий день. Далее, переговорщикам удалось лишь раз добиться уступок со стороны боевиков, когда девятого ноября, за восемь часов до штурма, в здание пустили медиков, с которыми удалось вывести 45 человек. Такое большое количество заложников объясняется экстремальными условиями пребывания, которые мы рассмотрим подробнее в последующих главах. В целом же, проведенные переговоры расцениваются многими независимыми экспертами как непродуктивные.
Восьмого ноября появились первые жертвы среди заложников, в результате переговоров удалось добиться снабжения заложников продовольствием и питьевой водой. Несмотря на почти полное отсутствие новостей, 8 ноября стало самым информационно насыщенным днем трагедии.
В ночь на 9 ноября в Новочепецк выехала известная журналистка и общественный деятель Антонина Полянская. В самолете ей стало плохо, в результате она не долетела до Новочепецка и была госпитализирована в состоянии комы в одну из больниц города Сыктывкара.
16:30 террористы пошли на уступки, позволив группе врачей во главе с Аксеновым Л.А., вывести 45 человек. Некоторых выносили на носилках. До начала штурма заложников больше не освобождали.
В 19:32 произошло веерное отключение электроэнергии, в связи с погодными условиями. Далее почти сразу начался штурм ледового дворца. По утверждениям властей, террористы не оставили выбора, угрожая тут же взорвать здание.
В начале девятого утихли последние звуки боя. К тому времени большинство заложников уже покинуло ледовый дворец. В ходе операции было убито 26 боевиков, последний оставшийся в живых Алан Суманов, был ранен заложником, личность которого остается неизвестной, и скончался в больнице в ночь на десятое ноября, по официальной версии, от потери крови.
Созданная правительственная комиссия изучала обстоятельства теракта два месяца, после чего ознакомило общественность с выводами, из которых следовало, что операция по освобождению была проведена профессионально, серьезных недочетов в ходе операции выявлено не было. В результате расследования, был пересмотрен контроль за грузовыми и пассажирскими железнодорожными перевозками.
Независимая комиссия, работавшая параллельно с правительственной и организованная комитетом, состоящим из бывших заложников и их родственников, опровергала версию о правильном и своевременном начале штурма, обвиняя власти в слишком поспешном, необдуманной операции, которая привела к гибели многих заложников.
Сразу после окончания штурма президент выступил с обращением к народу, в котором указывалось на своевременное и высокопрофессиональное начало операции, и утверждалось, что жертв среди заложников было не избежать.
Комитет, состоящий из независимых экспертов и родственников заложников, подал в суд на президента за ложь. Суд отказался рассматривать дело по существу.

Итак, вопросы о теракте в "Факеле", до сегодняшнего момента остающиеся без ответа:
Вопрос первый. Что стало с террористками-смертницами? Известно, что в группе боевиков было три женщины с "поясами шахидов", готовые взорвать себя при начале штурма здания. Однако во время штурма не прогремело ни одного взрыва. Если судьба двух смертниц относительно ясна, их нашли на первом этаже холла, где происходило основное и самое тяжелое столкновение с боевиками (у гардероба было нечто вроде зоны отдыха). Но третью смертницу нашли повешенной в одном из подсобных помещений ледового дворца. Пояса шахида при ней обнаружено не было. До сих пор неизвестно, являлось ли это самоубийством.
Вопрос второй. Что, на самом деле, произошло в спортзале? Известно, что в момент отключения электричества и начала штурма в спортзале (в котором находилось около 500 заложников) находилось всего два (!!!) боевика. По свидетельствам самих заложников, после отключения электроэнергии "голос из темноты" руководил действиями заложников, благодаря чему удалось избежать паники и давки, которая неминуемо привела бы к жертвам среди заложников. Когда свет включили, боевики, охранявшие заложников, были мертвы. Личность человека, руководившего заложниками, установить не удалось. Известно, что это не мог быть один из спецназовцев, штурмовавших здание, поскольку ба выхода из спортзала были закрыты, их выломали только после включения электричества.
Вопрос третий. Что случилось с Полянской? Известный журналист и лидер общественного объединения, вылетела в Новочепецк в ночь на восьмое ноября. В самолете ей стало плохо, была госпитализирована в транзитном аэропорту в городке Сыктывкар в состоянии комы.
Вопрос четвертый. Что произошло на ледовой арене? Во время штурма "Факела", но ДО начала действий "группы 3" (напомним, что эта группа вошла в здание через ворота ведущие непосредственно на ледовую арену), по свидетельству заложницы К., некий мужчина, уничтожил двоих боевиков, пытавшихся изнасиловать ее, а затем исчез. Перед уходом он сказал: "сидите тихо и никуда не ходите, помощь придет". Согласно неофициальному мнению, это мог быть либо внедренный в организацию сотрудник спецслужб, либо спецназовец высочайшей квалификации, работавший один. В его задачу могло входить уничтожение главарей террористов.
Вопрос пятый. Что случилось с Шамилем Илаевым? Глава группировки был найден мертвым рядом с главным взрывным устройством. Баллистическая экспертиза установила, что пулевые ранения проходили под тупым углом, другими словами, стрелявший находился выше Илаева, на трибунах или на служебных мостиках над ареной. Но группа-3 начинала, проводила и заканчивала бой на одной с Илаевым высоте. Кто убил главу террористической банды, остается неизвестным..."

Сергей стоял на пронизывающем ноябрьском ветру. Снега не было, но ветер был очень холодный, в этот будний день никого на кладбище не было. Сергей стоял у безымянной могилы. На ней был только алюминиевый колышек с датой смерти 9.11.06. Всех боевиков похоронили в дальнем конце кладбища, в безымянных могилах. Эту информацию не афишировали, чтобы избежать случаев вандализма. Сергей знал нескольких людей которые на одном из вечеров памяти, проговорились, где именно лежат трупы боевиков. Сергей слушал очень внимательно. И теперь он тут.
"Я даже не знаю, в какой именно могиле похоронен он" - думал Сергей. Могло быть и так что сейчас он стоял у могилы Шамиля. Но тут уж ничего не поделаешь.
- Я видел все, - сказал Сергей безмолвной могиле. Он продолжал стоять на ветру, одна рука у него была в кармане пуховика. Он то и дело касался предмета лежащего там.
Сергей достал его и покрутил в руках. Это был небольшой серебряный полумесяц. Мужчина положил его в изголовье памятника и накрыл снегом.
- Я не знаю, как принято, - сказал он, сидя на корточках у могилы.
Он не представлял, что он хочет сказать или сделать, он вообще плохо осознавал, зачем он идет сюда, знал только, что должен придти. Порыв ветра чуть не сбил его с ног. Сергей поднялся.
- Прости нас, - сказал он тихо, повернулся и пошел прочь.
До города надо было идти два километра, а уже смеркалось. Сергей шел, пряча лицо от ветра за воротник пуховика и держа руки в карманах. Один, на пустынной белой дороге.

Комментарии: 1, последний от 03/03/2011. © Copyright Быстров Илья Юрьевич (screenager@inbox.ru) Размещен: 15/02/2011, изменен: 15/02/2011. 230k. Статистика. Повесть: Проза		Ваша оценка:
Аннотация: В небольшом городке на севере России совершается крупный теракт. Группа боевиков захватывает в заложники сотни людей, которые пришли в ледовый дворец "Факел", посмотреть финальный матч по хоккею, среди юношеских команд. С первых секунд понятно, перед нами разворачивается трагедия масштаба Беслана и Норд-Оста...

Быстров Илья Юрьевич : другие произведения.

Факел