Ее глаза - глаза глубокие, потаенной болью подернутые, ярость в глубине зрачков полыхает, ярость - и Голод.
Боится Пожирательница собственных глаз, избегает отражений - не хочет видеть в своем лице чудовище, боится встретить свой взгляд и увидеть Пустоту, бездну с окровавленными краями, которую ничем не заполнить.
Я училась управлять своим голодом. Не позволяла ему завладеть собой. Это было нелегко. Это чувство... казалось, что ты живешь только ради одного - ради утоления своего бездонного желания пожирать духов дикой северной страны.
Но я чувствовала незримую поддержку своих новых друзей. Безмолвное одобрение старого короля-медведя, с которым я, несмотря на желание Сущности сожрать его, быстро подружилась. Жалость и сострадание крылатой жрицы Илматера, которая отвлекала меня от мыслей о своем проклятии рассказами о Акачи Предателе. Мягкое, ненавязчивое участие Красной Волшебницы. Доброе подтрунивание шамана духов.
Все это не давало мне забыть что я в первую очередь - человек, а уже потом - Пожирательница духов. Это придавало мне сил и почти безумной надежды на то, что я смогу. Справлюсь. Не сдамся.
Однажды Касавир сказал мне, что иногда все, что у нас остается - это надежда и вера в лучшее, несмотря на всю окружающую нас тьму. Тогда я лишь усмехнулась его словам, но сейчас... сейчас я понимаю.
Ее глаза - глаза потемневшие, звериные, чужие и безумные.
Не подходят к Пожирательнице волшебница, сноходец и полунебесная - боятся.
Лишь старый король-медведь не отводит взгляда, лижет холодные руки шершавым языком.
- Помни, кто ты есть, малыш.
Пожирательница вздрагивает, съеживается, снова обретает себя - оседает на снегу, прижимается лицом к груди Окку.
- Если я не справлюсь - ты знаешь, что делать.
Окку кивает тяжелой головой. Вокруг них - снежная пустошь, свинцовое небо над головой.
Хорошее место, чтобы заснуть вечным сном.
Но еще не время.
Время шло, Голод усиливался, а я слабела. Я понимала, что не могу. Я не могу, не могу жить, не поглощая духов, я бросаюсь в этот омут. Я хочу еще и еще.
Я лишаюсь из-за Голода всего - даже воспоминаний. Кем я была раньше? Я не помню...
Я потеряю воспоминания, надежду, друзей, и, что самое важное - потеряю себя. Но я не могу остановиться. Я не могу. Не могу. Я больше не контролирую себя, я не в состоянии собою управлять. Во мне сидит Голод. Он убьет меня.
Я не могу ничего сделать.
Голод - внутри, терзает и грызет, словно разъяренный зверь. И никто не сможет избавить от этих прикосновений. Никто не спасет, не укроет. И обратиться тоже не к кому.
Никто не поверит, никто не поймет.
Если мы падем...
Свет ламп на корешках книг, желтоватые хрустящие страницы, полки от пола до потолка.
Библиотека, любовно собранная морщинистыми руками Алданона - если мы падем, она станет никому не нужна.
За окном - белый мир. Снег сыпет с белых туч, ветер подхватывает снежинки, кружит их в воздухе, опускает на белую спящую крепость. Ветер в щелях свистит-завывает, это похоже на плач.
Я устала от зимы Невервинтера, мне хочется треска цикад и обжигающе-знойного ветра.
Но если мы падем - лето никогда не наступит.
Если мы падем - не будет ничего. Не будет улыбки в любимых глазах, не будет теплого ветра, не будет песен Гробнара на привалах долгими, тягучими вечерами.
Если - завтра - мы падем.