Наземный мир слишком богат красками и звуками. От солнечного света слезятся и болят глаза, привыкшие к непроглядному мраку подземелий. Ветер кусает щеки, и никакая одежда не кажется теплой, когда на поверхности - зима.
Крепость-на-Перекрестке похожа на огромный пряник, снежные сугробы - до колен, закованные в латы стражники с трудом передвигаются по дорогам. Каэлруна мерзнет, прячет руки в пуховые перчатки, глубже надевает капюшон, торопится и оскальзывается у входа в лавку.
Лавку, которую уже несколько недель делит с Дикином.
Внутри пахнет вином и поленьями, теплом очага и горячей едой. Маленький Дикин зажигает лампы, раскладывает на полках книги.
- Твоя нанести снег, - недовольно пищит он, тыча когтистым пальцем в облепленные снегом сапоги дроу. - Теперь здесь быть лужа. Дикину опять мыть пол, Дикин уже устал.
Каэлруна лишь усмехается и лениво наблюдает, как Дикин раздраженно вытирает следы тряпкой, что-то бурча себе под нос.
Бесполезное занятие. Все равно покупатели опять натопчут.
Ночь в Крепости спокойна и безмятежна, тихо переговариваются строители и часовые. Дикин провожает позднего покупателя, поправляя на голове ночной колпак и то и дело поддергивая смешную пижамку. Ежится, переступая босыми ступнями и закрывает дверь.
Каэлруна провожает его задумчивым взглядом и улыбается. Допивает остывающий душистый чай и одну за другой гасит лампы.
Завтра - посетители, шумные и многословные, запахи, снег и солнечные лучи. Завтра из крепости снова придет ехидный Сэнд и начнет докучать вопросами о жизни дроу. Завтра, натоптав снег на любимый ковер Дикина, придет рыцарь-капитан - раскрасневшаяся от мороза и откровенно довольная.
Наземный мир - суетливый, изменчивый и шумный - и, засыпая, эльфийка думает о том, что этот мир, пожалуй, куда лучше, чем тот, что она оставила под землей.
Касавир
Невервинтер - большой и суетливый город - никогда не стоит на месте. Что-то приходит, что-то уходит, и в тоже время - все остается по-прежнему. Все так же скрипят канатами корабли, свежо пахнет морем и яблоками. Все так же ярко горят фонари и ложатся под ноги опавшие листья.
Весь город - живой и дышащий, по-своему добрый и близкий, как старый друг.
Город встречает Касавира запахами карамели и мяты, соленым ветром гладит по лицу, играет с волосами, в которые уже закралась седина. Вздыхают под ногами мостовые, детским смехом радуется приходу того, кто давно ушел.
"С возвращением!", - шепчут пенные волны.
"С возвращением!", - слепят в глаза солнечные лучи.
"С возвращением!", - водят хоровод осенние листья.
Касавир идет по широкой улице в свете заходящего солнца, через знакомые переулки и площади, мимо храмов и торговых магазинов.
Идет назад, к своей жизни, к своему новому дому.
К новым друзьям. И к новым дорогам.
Кистрел
Плетет огромный сияющий паук плотную нить, деловито перебирает мохнатыми лапками. Струится над полом темное полотно, легкое и мерцающее.
Плетет Кистрел колдовской плащ, укроющий плечи Хозяйке, чтобы защитил от беды, укрыл от вражеского взора.
Легко течет полотно в ловких лапках Кистрела, наполняется силой ткань.
Плащ в подарок за жизнь - дешевая плата, но паук не знает, как еще поблагодарить Хозяйку за стол и кров. Благодарит, как умеет, моргает блестящими глазами, вытягивает последнюю нить.