Сияющий круг на каменных плитах, стылый воздух, пахнущий умерщвленной плотью и гнилью. Мантия висит на выпирающих костях, и в глазницах - давно уже не глаза, а синее пламя.
На кончиках сгнивших пальцев - темное сияние - Черный Гариус впадает в транс, прислушивается к голосу из Портала - к эху далекой битвы, к холодному смеху Короля Теней, к звону распадающегося на куски клинка Гит.
Тьма покалывает пальцы - то, что от них осталось, ведь на костях Гариуса больше нет плоти, есть только синий огонь и ссохшиеся нити мышц и сухожилий. Кажется, что Гариус растворяется, медленно поглощается непроглядной Тьмой, которая затягивает Топи Мертвецов тяжелым духом смерти.
Пропускать Силу сквозь ладони, поднимать из безымянных могил давно усопших - Гариус готовит армию к прибытию Короля Теней, черпает безграничную силу своего господина - но при этом теряет себя.
От прежнего Хозяина Пятой Башни и так осталось слишком мало.
Скоро не останется ничего, кроме горящих синих глазниц и глубокого провала безгубого рта.
Четыре. Три. Два. Один.
Четыре.
Растаяли снежные сугробы под натиском весеннего солнца, одуряюще пахнет влажной землей и ландышами ветер.
На перекрестке у Мулсантира прощается Пожирательница с Каэлин - дрожит в воздухе тихая грусть.
Смотрит прямо и немного печально белокрылая жрица, касается прохладной ладонью тонкой руки Проклятой, слегка сжимает длинные пальцы. Они ничего не говорят и не обещают друг другу - к чему слова, когда есть прикосновения?
Каэлин уходит, не оборачиваясь, на белых перьях пляшут солнечные блики, и только по напряженной спине и плечам видно, как нелегко далось Голубке это прощание.
В добрый путь, Каэлин. Мы не увидимся больше.
Три.
Портал мягко светится в черно-белой комнате без полутонов, и красное одеяние Сафии кажется здесь лишенным красок.
Сафия прижимает Пожирательницу к себе, неловко обнимает и касается пальцами волос - тяжело прощаться и оставлять за спиной прошлое, но у каждой из них теперь - своя дорога, и кто знает, куда она заведет.
Сафию ждет Академия, которую нужно восстановить, ждут ученики и преподаватели, ждет знойный Тэй и горячий пустынный ветер.
Пожирательницу ждет долгая дорога домой сквозь растаявшие степи и пыльные тропы, сияющий Невервинтер и старые друзья.
Но жизнь еще не раз сведет их вместе - Сафия верит в это. Поэтому она не говорит "прощай".
А только - "до новых встреч.
Доброй жизни тебе, Сафия.
Два.
В "Вуали" - темная сцена и танцующая пыль, поеденный молью занавес и огарки свечей.
Ганн ухмыляется, откидывает со лба прядь светлых волос, касается плеча Проклятой мозолистой рукой.
- Побуду какое-то время здесь. Не могу уйти, не сыграв пьесу про себя самого. Может, и тебя упомяну, - хитро улыбается шаман. - А может, и нет.
Он смеется хрипло, но глаза смотрят серьезно и настороженно.
- Ты береги себя, - бросает он Пожирательнице на прощание.
Она улыбается и покидает "Вуаль" с ее тайнами и кривляющимися масками.
До свидания, Ганн. С тобой мы встретимся, если будут благосклонны боги. А быть может - и нет.
Один.
В оттаявших реках - буйная черная вода и белая пена, окутана насыпь кургана пробившейся зеленью.
Там, где все начиналось, все и заканчивается. В этих курганах проснулся Окку, потревоженный Голодом - сюда же он возвращается бок о бок с Проклятой, чтобы вновь заснуть - но уже не проснуться.
Перебирают пальцы разноцветную шерсть на шее старика-медведя, наполняются слезами глаза - но Окку не дает пролиться слезе, касается носом теплой щеки, смотрит на бледное женское лицо и дрожащие губы.
- Пусть земля будет крепка под твоими ногами, малыш, - благословляет ее Окку. - Ступай с миром.
Спокойных снов тебе, славный король-медведь. Ты заслужил покой.