Аннотация: У авварских шаманов есть обычай - когда приходит время, они уходят умирать у алтаря своих богов.
Холодны ветра в Морозных горах, воем кричат они в трещинах и между снежными скалами. В этом ветре слышится голос Корта, Отца Гор. Он гневается - небо затянуло сизыми тучами, и крупный снег заносит узкие каменистые тропы под ногами, а ветер швыряет снег в глаза, ослепляя.
Ах, Корт, Отец Гор, не гневайся, не слепи глаза мои старые, ведь не со злым делом иду я в сердце твоих владений, опираясь на посох мой. Не губи меня, вскоре я сам взойду к твоему ледяному престолу, склонившись пред волей твоей.
Ноги мои ступают все выше и выше. Загляну я вниз - и увижу под облаками да скалами долину глубокую, покрытую снегом да зелеными елями. Кажется все крошечным с этой высоты, дух захватывает в моей старой груди. Многое в жизни я повидал, старый шаман своего народа, но никогда еще не призывали меня голоса моих богов на высоту, человеку недоступную.
Сердце мое сжимается в трепете. Да простит меня Хозяйка Небес за страх мой, но страшно мне сейчас, о, как страшно!
Я опираюсь на посох мой дрожащими руками, поднимаюсь еще выше. Теперь я вижу каменные ступени, вырубленные точно руками самих богов. Они ведут меня вверх, и я ступаю по ним, склонив голову. Ветер холодный касается щек моих, и губ, толкает в спину. Кажется мне, что Корт Отец Гор подталкивает меня своими могучими руками, чтобы не побоялся я идти дальше, следуя велению богов. Но я не оглядываюсь назад, чтобы убедиться в мыслях моих - я иду только вперед, и хлопает порванный плащ мой у моих ног.
Вот я вижу странное свечение между двух скал. Я торопливо шагаю дальше, дыхание мое облаками пара кружит над моей седой головой. Вот колонны каменные по правую и левую руку мою, древние, как сам мир, нетронутые однако временем. Я вижу письмена на них, старинные руны и магические слова, и преклоняю колени, прижав руку к сердцу, замершему в священном трепете. Вой ветра утих, точно убаюканный. Снегопад превращается на моих глазах в медленный танец крупных снежинок. Они падают на мои плечи, ладони и волосы, и не тают, лишь светятся белым сиянием, словно озарил их лунный свет.
Я поднимаюсь и снова иду вперед, постукивая посохом по каменным плитам. Удивительно - я вижу зиму, но вот среди камней появляются цветы - белые, точно снег, и красные, как кровь. Я чувствую запах их острый и сладостный, как первая любовь.
Я вижу алтарь впереди. Он окружен цветами, покрытыми свежим снегом. Охватывает меня трепет с головы до ног, и я падаю на колени, чуть не плача. Сердце сжимается от чувства переполняющей его любви и страха. Я ощущаю присутствие своих богов. Они совсем близко, я чувствую их дыхание на своей коже. Я знаю - они стоят за моей спиной.
Дрожащими руками я кладу свой посох на алтарь. Ах, мой верный посох, ты долго служил мне, старому шаману своего племени. Своими собственными руками я выстругивал тебя из ветви дуба, своим ножом вырезал на тебе особые письмена, украшал тебя перьями любимой птицы Хозяйки Небес, белой куропатки, закалял над огнем и заговаривал над водой. С помощью посоха этого, да магии своей, лечил я недуги и болезни людей племени своего, дарил избавление от боли, али быструю сон-смерть. А когда приходила нужда, я защищал свое племя, призывая силу Гаккона Зимодыха, и пламенем да ледяным вихрем уничтожал врагов во имя богов своих.
Пришло время тебе покоится рядом со мной, перед глазами тех, кому я служил свою долгую жизнь.
Я достаю из складок плаща свой амулет из волчьих и медвежьих зубов, укладываю на посох свой, и закрываю глаза. Амулет мой, сделанный еще руками отца моего, заговоренный на силу и ясность ума, впитавший тепло тел предков моих, и моего тела. Переходил ты от отца к сыну поколения длинные, да вот только теперь будешь лежать ты у моих костей, потому что нет у меня сына, и не впитаешь ты ничьего живого тепла более. Станешь ты проводником моим в мире богов моих, сохранишь мой покой в этой древней гробнице под открытым небом, убережешь от жадности людской да глупости. Положу тебя я в нишу особую, на день зимнего солнцестояния направленную, да произнесу я наговор на имя богов своих, чтобы приняли они тебя в дар и не отвернулись от меня в момент, когда жизнь покинет меня, а кровь горячая остынет у сердца моего.
Губы мои шепчут молитвы богам, и отдается эхом мой голос от высоких скал.
Хлопанье крыльев слышу я за спиной, дыхание множества глоток улавливает мой слух. Я осторожно поворачиваюсь, открываю глаза свои старые, окруженные морщинами мудреца.
Вот на ветвь засохшего древа садится гордый орел, пронзая меня взглядом янтарных глаз. Вот ползет под стволом древа большая ящерица, шкурка ее ярко сияет, несмотря на сумрак. Вот рядом с ящерицей садится белый волк и черный медведь, и рыжая лисица, и гордый олень. Смотрят они на меня, окружив кольцом алтарь, смотрят пристально, точно испытывают меня.
Я кланяюсь своим богам, пришедшим встретить меня на пороге моей жизни. Они кивают мне, торжественно и медленно, подходят ближе, согревают своим дыханием. Я ощущаю в их дыхании холод зимы и сладость лета, горечь осени и терпкость весны, и мне хорошо.
Я засыпаю, убаюканный шепотом в скалах и шелестом перьев орла. Вот из рук моих уходит тепло, покидает теплая кровь и ноги. Боль оставляет мои суставы и кости, уплывает прочь. И сердце замедляет свой ход, и глаза закрываются. Мне хочется спать, и я засыпаю, ощущая лишь сладостный покой и глубокую бесконечность впереди.
Я старый шаман своего племени, и я умираю высоко в горах, по обычаям и традициям своего народа. Перед глазами своих богов, которым я верой и правдой служил, жизнь покидает меня, без боли и страданий. Травы и цветы укроют мое бездыханное тело, горные птицы, дети Хозяйки Небес, склюют мое мясо, а ветер запорошит снегом мои белые кости, укроют их от всего мира, и оставят в вечном покое.
Будут пролетать облака да тучи над могилой моей, будет орел летать сюда и вить гнезда в обиталище моих богов. Обращусь я в прах, впитаюсь в землю родную, холодную, неприступную, стану частью ее, частью мира огромного, что взглядом не охватить.
Я старый шаман, слуга и дитя богов своих. Перед лицом Хозяйки Небес, Корта Отца Гор и Гаккона Зимодыха, я нахожу покой. Да простят меня боги - я прожил жизнь свою достойно, и нечего мне бояться, когда боги мои спросят с меня о трудах и деяниях моих.