Аннотация: Эллиса вынуждена выйти замуж за Алистера, чтобы трон не достался Аноре. Мысли, чувства по поводу грядущих событий.
- А если Алистера женить на Эллисе? - подала голос Каллиан Табрис, подняв голову.
Алистер, съежившийся в своем кресле, поперхнулся вином и отчаянно покраснел. Эллиса выронила кубок, и тот с громким треском разлетелся на сотни мелких осколков. Наступила гробовая тишина.
- А это мысль, - задумчиво протянул Эамон, переводя взгляд серых глаз с Алистера на миледи Кусланд. - Эллиса - хорошей знатной крови, приближенная ко двору, аристократка. Такие браки часто заключались с членами царского дома. Думаю, Эллиса будет лучшей кандидаткой, чем Анора.
- А меня никто не хочет спросить? - вскинулась девушка, взметнув гривой каштановых волос.
- Я согласен, - поддакнул Алистер, обведя всю компанию гневным взглядом. - Вы все таки про нас говорите, но это не значит, что мы вас не слышим!
- Алистер! - устало вздохнул Эамон. - Ты сам сказал, что ни в какую не хочешь жениться на Аноре. Брак с Эллисой только укрепит твое положение короля, вдохнет боевой дух в твою армию - ведь у них будет уже два правителя. Роуэн, моя сестра, ведь вышла за Мэрика.
Алистер долгое время молчал, краска смущения заливала его щеки, и казалось, что еще немного - и бедолага просто сгорит заживо. Эллиса опустила голову так, чтобы волосы скрыли ее лицо, и хранила мрачное молчание.
- Ну...Я согласен, только если... - Алистер прокашлялся и мельком взглянул на Эллису, тут же отвел взгляд. - Только если миледи Кусланд согласна.
Взгляды всех присутствующих обратились к девушке. Она закусила губу и медленно кивнула.
- Если так нужно, то я согласна, - едва слышно проговорила девушка, отчаянно краснея.
- Вот и славно, - улыбнулся Зевран и ткнул Митар в бок. - Гляди, наши голубки покраснели! Как мило.
В зал влетела Эллиса, и лицо Алистера тут же побагровело - он всегда краснел при виде Кусланд, а теперь, когда они были без пяти минут супруги - почти постоянно в ее присутствии. Длинные каштановые волосы девушки разметались по плечам, голубые глаза в обрамлении длинных ресниц горели ледяным огнем, сапоги были в грязи, как и полы малинового плаща - и все же она была прекрасна, как рассвет. Легкий румянец сиял на ее щеках, оттеняя бледную кожу, черты лица дышали благородством и силой, и Митар вдруг подумалось, что из нее и впрямь выйдет прекрасная королева - женщина-воительница, неустрашимая и непобедимая.
Алистер упорно не поднимал на девушку глаз. Он жутко смущался при виде своей будущей королевы, а еще она ему очень нравилась - и уже давно. Но представить ее своей королевой...Сидеть бок о бок и править - этого Алистер не боялся. Но ведь была и другая сторона этого договора - одно ложе. Именно эта мысль повергала бывшего храмовника в краску. Нет, Эллиса была привлекательна в этом плане, даже очень...Именно этот факт заставлял Алистера чувствовать себя неуклюжим увальнем на завалинке.
И все равно, рано или поздно, до этого дойдет.
Тэйрны громко кричали и апплодировали Алистеру и Эллисе, когда они подошли к помосту, и верховная жрица возложила на них царские венцы. Тонкий золотой обруч обхватил виски Эллисы, красиво выделяясь среди темной массы ее кудрей, и неожиданно придал ей несказанной аристократичности. Люди замерли, с восхищением глядя на свою новую королеву.
- Она похожа на покойную королеву Роуэн, - послышались шепотки в зале. И действительно, что-то в чертах ее лица, в разрезе глаз напоминало покойную королеву - та же непокорность, та же сила духа и тела, та же красота дикой розы.
- Да здравствует король Алистер и королева Эллиса! - проскандировали тэйрны хором.
В покоях королевской четы неярко горели десятки свечей. Эллиса стояла у высокого зеркала на трюмо, вглядываясь в свое отражение. Бледное лицо в обрамлении темных кудрей казалось белым пятном в подступавшей темноте, а голубые глаза - двумя пятнышками на этом белом полотне. Грудь высоко вздымалась от учащенного дыхания, пальцы рук предательски дрожали.
Скрипнула дверь, и сердце девушки пропустило несколько ударов. Алистер замер на пороге, вытаращившись на свою королеву. Их взгляды встретились в зеркале.
- Ты в порядке? - заботливо спросил Алистер, сделав несколько шагов вперед.
Узкие, обнаженные плечи девушки приподнялись и опустились.
- Нормально, - дрогнувшим голосом ответила она, не поворачиваясь и глядя на Алистера в зеркале.
Он подошел совсем близко, так близко, что она ощущала тепло его тела на своей коже. В комнате было очень холодно.
Эллиса закрыла глаза. Сегодня она должна стать для него королевой не только в залах власти, но и на ложе.
Должна...
Какое ужасное слово - должна.
Нет, Алистер ей нравился - милый, теплый человек, вполне обаятельный. Но...все происходило так быстро...
Быть может, все будет и не так уж сложно, как ей рисовало воображение?
Словно прочтав ее мысли, Алистер развернул ее лицом к себе и прижался губами к ее губам. Его губы были теплыми и ласкающими, и Эллиса ответила на его поцелуй, закрыв глаза и обвив шею руками, дрожащими пальцами зарываясь в светлые волосы Алистера. Дыхание участилось, стало лихорадочным и быстрым.
Медленно, осторожно руки Алистера скользнули за ее спину, касаясь застежек на платье - многочисленные десятки крошечных пуговок и заколочек. Поцелуй стал более ярким, губы Алистера прижимались к губам Эллисы, теплый язык был настойчивым, а губы - обжигающе горячими.
Назад дороги нет...
Это Эллиса поняла, когда тяжелое тело Алистера навалилось на нее сверху, вжимая в шелковистые меха и белые простыни. Бежать некуда. У нее перехватило дыхание. Она не знает, что делать. Знает только одно: теперь ее очередь выдержать ужасное испытание, то испытание, которое держат с глазу на глаз.
Только один раз Эллису охватила дикая, животная паника - когда колено Алистера раздвинуло ей ноги, а руки сжали ее запястья в своих тисках и закинули руки за голову. Ей стало страшно, холодно, она хотела закричать, вырваться...но это было бы глупо. Теперь она не принадлежит себе.
Она ничего не чувствует. Ничего, кроме того, что ее сердце готово вырваться из груди от ужаса. "Перестань, - хочется крикнуть Эллисе, но она понимает, это бессмысленно и к тому же глупо. А чего она ожидала, когда задавалась вопросом, что значит быть замужней женщиной?
Кто говорил, что королевой быть легко?
Он вошел в нее грубо, словно солдат, овладевающий пленной рабыней. Тихий сдавленный крик, заглушенный пламенным поцелуем вырвался у девушки и замер в холодных стенах королевской опочивальни.
Нужно играть до конца.
Многие девчонки мечтают быть королевой и править с красивым королем. Но не все они понимают, какова цена этих желаний.
И заниматься любовью с человеком, в котором видишь просто друга - лишь доля цены за власть.
"Будьте вы все прокляты, - мрачно думала Эллиса, когда Алистер двигался в ней, удволетворяя свое желание. - Все короли, все политики. Будь проклят Эамон, Логэйн, будьте вы все прокляты!"
В комнату проникал день, серый и холодный. Победный блеск утра куда-то улетучился, со всех сторон Эллису обступали каменные стены, тяжелые, как рука Алистера на ее груди.
Он спал, веки со светлыми ресницами были закрыты. В утренних сумерках Эллиса пыталась разглядеть его лицо - впервые она могла сделать это спокойно, не спеша.
Он ее друг, ее соратник. Эллиса поняла это в первый же момент их знакомства. И если уж непременно нужно выходить замуж, то лучше за того, кто будет другом. А то, что она чувствовала себя так ужасно, когда пришлось окончательно отдать себя во власть мужчины, без чего не бывает супружества, не должно было поколебать ее уверенности в правильности выбора.
Алистер шевельнулся и открыл глаза. Его рука дрогнула - и ее тяжесть стала меньше. Потом он вытянул руки и обнял Эллису за талию.
- Эллиса, любимая, - пробормотал он. - Вот и началась наша совместная жизнь.
Молодая женщина положила голову ему на плечо - мускулы под кожей были расслаблены.
- Да. И пусть Создатель сделает ее счастливой.
Все будет хорошо, сказала Эллиса себе. Должно быть хорошо. Выбор сделан, обратного пути нет.
В холодной спальне они лежали под волчьими шкурами, наброшенными поверх шерстяных одеял. Алистер обнял Эллису своими сильными руками и нашептывал ласковые слова, прижимаясь все крепче. Эллиса по-прежнему не могла преодолеть отвращения к телесной близости и с трудом подавляла желание оттолкнуть его. Упереться двумя ладонями в его широкую грудь и оттолкнуть.
За истекшие шесть дней замужества Эллиса обнаружила, что не выносит прикосновений. Раньше у нее не было возможности узнать об этом, потому что до нее почти не дотрагивались. Даже мать, обняв, тут же отпускала ее, не сжимая. Служанки, когда она принимала ванну в Хайевере, во дворце отца, отводили глаза и, смочив губкуу в душистом масле, бережно проводили по ее спине. Фергюс клал руку ей на плечо, но легко и не дольше, чем на мгновение.
Здесь же все происходило иначе, и Эллиса никак не могла к этому привыкнуть, ее отвращение только нарастало. Конечно, она не смела его показывать и открыла для себя, какой тяжкий труд - притворство, ведь никогда раньше она не притворялась. Эллиса знала, хотя никто ей этого не говорил, что должна скрывать свое отвращение от Алистера во что бы то ни стало, любой ценой. Неужели ей придется притворяться всю жизнь? Одно дело - день, несколько дней - но всю жизнь?
А Алистер все теснее прижимался к ней, его горячее дыхание обжигало ей ухо, но внутри Эллиса оставалась холодна, как ледниковые воды.
Так началась ее новая жизнь - или так она закончилась? Эллиса долго стремилась к свободе и в тот счастливый миг, когда архидемон был повержен, была уверена, что наступило время ее свободы. Но Алистер открыл перед ней дверцу одной клетки только для того, чтобы пересадить в другую. Эллисе все время вспоминалась мышеловка, как мгновенно она захлопывалась. Алистер, который сначала показался Эллисе таким прямым и открытым, обернулся молчаливым и замкнутым и держал свои мысли на замке. Если он и говорил, то о пустяках. Он был любезен, но без теплоты и доверительности. Эллиса мечтала о друге - а получила спутника, надежного и невозмутимого. Друг является твоим спутником, но спутник далеко не всегда является другом, как узнала Эллиса на собственном опыте.
Однако для чадородия не требуется страсти, и способность к деторождению не влекла за собой желания, хотя часто они сопровождают друг друга.
Итак, через три месяца после свадьбы Эллиса понесла.
Слишком молодой для материнства ее не считали: к моменту рождения ребенка ей исполнится двадцать лет. Эллиса и сама не думала, что ей рано рожать. Она воспринимала предстоящее материнство как совершенно естественное. Оно не требует мудрости, довольно любви и сил. По крайней мере, так Эллиса полагала.
После этого дверца ее клетки захлопнулась окончательно. Алистер относился к жене, как к хрупкой птичке, которой опасен любой ветерок. Он запретил ей гулять одной по городу, бегать, ездить на лошади. Ей были необходимы тишина и покой. И только нежность в голосе и улыбка выдавали его радость.
Алистер вел себя, как старая бабка, он суетился и паниковал куда больше повитух, всего опасался и остерегался.
А потом он стал спать отдельно и редко звал Эллису разделить с ним ложе. Он говорил, мол, это плохо для ребенка, и он не хочет причинить ему вреда, поэтому Эллисе нужен полный покой. Молодая королева не понимала, чем он занимается в одиночестве. Вид у него был по большей части сердитый, иногда он задумчиво бродил по залам дворца. Проходя мимо супруги, он грустно улыбался.
Со временем Эллиса располнела, стала неуклюжей и чувствовала все больше телесных неудобств. Росло и ее беспокойство по поводу Алистера. Он выглядел несчастным - а почему, девушка не понимала. Он - король Ферелдена. Скоро у него родится ребенок. Чего, казалось бы, еще желать? А он ходит мрачнее тучи. Вряд ли из-за того, что Эллиса не испытывала страсти в браке. Мужчины не так страдают из-за этого, как женщины.
Стал ли Алистер счастливее, став королем? У него прибавилось дел, поэтому не оставалось времени для грусти. Но и для Эллисы у него не оставалось времени, и порой они держались друг с другом так же официально, как и иностранными послами, которых принимали во дворце. Он редко приходил к Эллисе в спальню и к себе приглашал нечасто. А когда это случалось, то их близости напоминала некрепкое вино: довольно приятное на вкус, но лишенное крепости, которая кружит голову. Выпив его, ты можешь с ясной головой диктовать письмо или недрогнувшей рукой править конем.