Первач

1.

 

Зовут меня Семен Корнеевич Первачев. Или, как
называют меня за глаза мои подчиненные - «Первач». Ничего двусмысленного и
обидного в этом прозвище нет. К самогону оно отношения не имеет. Все от фамилии
и моего предназначения в этой жизни. Я - начальник «Спецснаба». За этим
безликим названием кроется могущественная фирма, называемая  УСС -Управление специального снабжения.

 Раньше я был
простым счетоводом, но страсть к точным числам, превосходная память и выпуклый
интеллект позволили мне без особых проблем пройти ступеньки счетовода, старшего
счетовода, начальника счетного сектора и дойти до руководителя организации. 

Моей карьере способствовала и привитая с детства
любовь к животным. Я никогда не отрывал жукам лапы, не вешал котов и не ел
голубей. А без этого качества на моей работе нельзя.

Жена, благодаря умело продуманной мною легенде,
считала меня «полуумным ветеринаром»  и
«жаболовом». Не придя в перманентных спорах о соотношении личных и
государственных интересов к консенсусу со мной и не заслужившая тем моего
доверия, эта потомственная крестьянка в конце концов уехала в свой хутор «к
маменьке, от тебя, душегуба».

 Вторую жену
я решил не заводить. И секреты государства будут целее и кошелек толще. Да и
иметь а под боком агента органов я не желал. Я считал, что самый ценный агент -
это тот, кто не знает,  что таковым
является. То есть болтун. В данном случае болтушка.

 

2.

 

Сегодня у меня плохой день. Накануне «главный хозяин» недвусмысленно
дал понять  мне, что государство больше
не нуждается  в моих услугах. Замену мне
уже подыскали, и завтра я буду передавать дела. Своего последователя я еще в
глаза не видел, но решил по телефону договориться встретиться сегодня в одном
давно «прибитом» мною кафе, чтобы познакомиться. 

Проснувшись в шесть утра от очередной части бесконечного кошмара (на
этот раз мой первый зам Окунев с нарисованными от уха до уха кошачьими усами
пытался меня задушить раскрытым пополам сшивом ежемесячных отчетов,
приговаривая:  «Корнеич, пойми, пол -
центнера до плана не хватает, а ты как раз...»), я подошел к телефону.

Ожидая соединения, услышал привычный щелк.
Пишут  -  удовлетворенно усмехнулся я. Хер с ними,  кто бы они ни были. К намекам и иносказаниям
прибегать не буду,  пусть придут на
место встречи. Покажу их сменщику, 
поучу его,  зеленого, уму -
разуму. «Даю настройку - раз, два»,  -
продекламировал я в трубку. «Это реклама?», 
- заржала трубка. «А почему именно на стройке и так мало? Ну и дурак ты,
Корнеич, он еще на унитазе. Мы по герконовому датчику видим, а с его женой
говорить не советуем. Кидай трубку, а то сейчас познакомишься. Она уже в
шлепанцы влезает. А впрочем,  стой -
Коля, дай справку - вы уже знакомы. Только ты не помнишь. В детском саду №7
Новошахтинска в мае 1960 года из журнала «Коммунист» самолетики вместе делали.
Это мы тебе говорим, не таясь, потому - что ты нам, как должность сдашь, больше
на пса не нужен».

 Швырнув
трубку, я подошел к окну. Ярчайшая вспышка отбросила меня назад. Лазер -
смекнул я.  «Ну и козлы, б...», -  пробормотал я. Тут же зазвонил телефон.
«Корнеич, не бранись в эфире, у нас стенограмму девочки печатают, не заставляй
их краснеть. И не включай свою косилку «Харькив» - у нас модуляция частотная,
слыхал, - не поможет. Он тебе сам позвонит, мы через твоего многоликого хрыча
Пашу организуем. А за лазер - мазер не обижайся. В микрометрах ошиблись,
колесико кто - то сбил. Нищета - технику на коленях держим.

Обалдев от такой наглости, и решив все - таки утаить
координаты и время «стрелки», я взял фонарик, ручку, бумагу, залез в чугунную
ванную и накрывшись плащом, написал записку: «Андрей  Петрович, давайте встретимся сегодня там, где вам скажет
нарочный. Оденьтесь поскромнее, неброско. Возьмите что-нибудь переодеться. Я
вас узнаю по любому журналу в руке. Первачев». Выйдя на улицу, нашел возле
круглосуточного киоска более - менее внятную личность, одетую в линялые джинсы
и бывший когда - то ярко - желтым замызганный пиджак. Пятна и жирные потеки,
если смотреть издали, рождали благородный узор.

 Пятьдесят
рублей ушли на почтовые расходы. Если гонец дойдет, до встречи осталось пять
часов. Придя домой, пожалуй,  дочитаю
книгу. А там посмотрим, кто кого.

До 3 часов ночи я с упоением читал книжку какого-то белорусского
издательства под сладко - щекочущим названием «Своя разведка». Особенно мне
понравились рекомендации по грамотному выбору времени суток, когда наиболее
эффективны пытки.

 

 

3.

 

В тяжелые послевоенные годы страна остро нуждалась в
дешевом собачьем и кошачьем мехе, мыле и предметах галантереи. Да и мясо,
будьте покойны, не пропадало. УСС занималось отловом на улицах города бродячих
(и вообще любых) собак и кошек. Каждая пойманная животина либо душилась на
месте, либо в спецфургоне доставлялась в подвалы УСС для последующего удушения.


 Прошли годы... УСС, к середине
восьмидесятых производившее жалкие гребешки, палочки для чесания спины с
кошачьей лапой на одном конце и шершавой костяной ручкой на другом, мыло
«Друг», хирело на глазах.  

 И вот УСС обрело второе
дыхание. Начало перестройки не изменило специфики и тактики, но потоки дешевого
мяса и меха просто сменили адресата. 

Случилась буквально через год очередная чисто российская беда  - сожрали стратегические запасы
продовольствия. Тушенку вообще подчистую. Да и армия перешла на одну
сублимированную картошку и чай из верблюжьей колючки. Что коммунисты, что
демокрасты, всегда понимали, что с армией шутить нельзя. Еще кредитов брать на
западе стало уже страшно, а гуманитарный хлеб в консервных банках из запасов
НАТО приводил народ в ярость.

 Поэтому, только скорейшее выполнение
сверхсекретного постановления совета безопасности «О неотложных мерах по
восстановлению стратегических запасов и коренному улучшению снабжения армии и
флота» могло успокоить человека с ружьем и спокойно смотреть в лицо сытому Западу.

Курировать производственный процесс, контроль за кадрами поручили
органам. Каким именно, не знал даже я. Но догадывался, что за мной неусыпно
следит всевидящее око государства. Я не обижался, даже дулся от гордости.
Понимал, что будет, прознай народ, что ему заготовлено на лихую годину. А
вооруженная сила? А Запад? Понятно, что такая деятельность не вызовет восторга
у разных (особенно заграничных) обществ защиты животных, и прочих зеленых и
вегетарианцев. Да и просто у слабонервных. 

Постоянное ощущение,  даже  в сортире, 
что я нахожусь на сцене, а в зале полно зрителей, половина из них
невидима, причем самая саркастическая и глумливая,  жило во мне и во сне и наяву. Соответственно я строил работу с
подчиненными,  изучая их вдоль и
поперек, чем внес солидную прибавку в великое искусство, называемое «работа с
кадрами».

УСС работает в глубоком подполье, занимая приземистое здание
«спецмедветлечебница»,  с широким
внутренним двором, зарешеченными окнами и свирепым вахтером на проходной. Даже
не в свирепости его ценность для организации. Дело в высокой информативности
выражений его лица. Костя Райкин отдыхает. Случайно забредшие тетки с разной
болезной кошачьей сволочью на руках , встретившись взглядом с дядей Пашей,
просто завали задний ход. Несмотря на скромную должность,  Паша очень представительно одевался и
выглядел. Полковник милиции в отставке, он оброс за время службы массой
полезных связей, что иногда помогало и мне, особенно при спасении из милицейских
обезьянников своих подчиненных. Паша был минимум двойным агентом. Он однозначно
стучал в неведомые мне органы, снабжал информацией и меня. Его же напарник
сообщал, что Паша тайком учит английский и копит компромат на всех. Но пока
пользы от Паши было больше, чем вреда, я его терпел. Незаменим он для создания
атмосферы беседы. Когда нужно было поговорить с прибывшим командировочным,
«случайно зашедший» Павел Сергеевич уже угощался у меня чаем.
Проинструктированный Паша, почти ничего говоря, а лишь манипулируя мышцами
лица, положением рук и ног, вводил гостя в любое состояние - от эйфории до
близкого к коматозному,  с одним
желанием - купить билет на ближайший поезд.

Жертва отказывалась даже от «просмотра нескольких
толковых,  на наш взгляд, учебных
фильмов», посещения музея шкур, цеха предварительной разделки.

Люди думают,  что мы
тренируемся на кошках,  отрабатываем
технологии трансплантации. Некоторых только удивляют часто снующие через ворота
грузовики и железнодорожная ветка, 
проведенная от проходящей рядом магистрали.

Нет-нет  да истошный кошачий
вопль вырывался наружу, заглушая даже гудки проходящих электричек. Страшнее
волчьего воя были эти вопли. Пенсионеры - грибники зябко ежились в вагонах
проезжая мимо УСС. 

 

4.

 

Зазвонил телефон. Сняв
трубку, услышал знакомый жеребячий голос: «Корнеич, что это было? У нас минут
десять датчики казали, что тело в ванной, а воды нет. Тут наш шутник говорит -
тело Корнеич расчленяет. Позвонили коллегам - ты неделю никого не
приводил».   «Не вашего ума дело», -
сказал я и бросил трубку. Пока не раздалось очередного звонка, взял диктофон,
горсть батареек для него, темные очки, блокнот с ручкой, казенный радиотелефон
пол - кило весом, пепельницу. Пиджак стал весить как бронежилет. Вышел на
улицу. Во дворе в разных местах три пары молодых людей, начали просить друг у
друга прикурить.

Сегодняшнее серенькое утро стало еще гнуснее, когда я обнаружил, что
моя машина на отрез отказывалась заводиться. Это знак - подумал я. Значит,
судьба ограждает меня от неминуемого ДТП. Или у зрителей моего театра одного
актера сегодня нет бензина. А вообще, я слыхал,  могут запросто колесо проколоть, если достанешь их активной
ездой.

 В машинных потрохах я полный
баран. Хрен с ними, поеду на общественном транспорте. Почему-то я даже
обрадовался. И вот я в душном автобусе. Моя остановка «Улица Горького» уже
следующая (решил выйти раньше - провериться), народу поубавилось и я,
подпрыгивая вместе с автобусом на ухабах, двигаюсь к передней двери. Машинально
нащупал правой рукой в левом нагрудном кармане паспорт, вывернутый фотографией
наружу и завернутый в целлофан. В левой руке - три потных рубля.

Автобус остановился, передняя дверь, шипя, распахнулась. Отдав
водителю деньги, я не вышел сразу, а предусмотрительно сдал назад. Почти все
пассажиры вышли и водило начал с удивлением на меня поглядывать. Гляди-гляди, я
далеко не прост! Сзади с повизгиванием открылась вторая дверь. Заползли две
старухи злобного вида, похожие друг на друга и на Маргарет Олбрайт. Видать, до
рынка      две остановки доползти не
могут - подсказал мой аналитический мозг. Вот он, нужный момент! В три прыжка я
достигаю задней двери и прыгаю на тротуар. Раздается бильярдный стук, на миг
меркнет мое сознание. В последний момент задняя дверь понадобилась не только
мне. Я оказываюсь поверх  лежащего на
спине оторопевшего субъекта,  чье худющее
лицо не мигая  смотрит на меня. Труп -
подумал я. «Труп»  шевельнулся, боднул
меня костями таза, и прошипел: «Слышь, шприц, пшел отсюда!». «Извините», -
сказал я, и с трудом поднявшись, быстро обсчитал ситуацию. Последним
запрыгивал, собака. Ясное дело - пасет 
кого-то.  Но уж больно колоритен,
на ФСБ-шника не похож.

Моя
жертва повернулась на бок и из его клетчатого пиджака посыпалась какая-то труха
и пакетики. Наркотики! - зашелестела толпа. К нам уже шагал лощеный гаишник с
перекрестка. Привычным движением я извлек пакет с паспортом и протянул
блюстителю. «Корнеич! - опять ты! Как твои скальпели? Как вообще медицина?», -
расплылся розовощекий сержант. 

- острые, острые, посмотри, что за гусь. 

Милиционер занялся наркоманом, а я, гордый собой, зашагал вниз по
Буденновскому. Мне виделись заметки в «Вечерке»: «Схватка в пыли» «Одним
ударом», «Лаки страйк по - ростовски». 

 ...многие ростовчане ошибочно
полагают, что об их безопасности заботятся только милиционеры и бандиты.
Вчерашняя схватка простого ветеринара с матерым наркодилером потрясла горожан.
...подоспевшей милиции осталось лишь надеть наручники.

 С меня даже не слетели мои
супер - очки, только погнулись почему-то посередине и со стороны, наверное,
стали походить на очки пловца, так как стекла плотнее прижались к глазам. Эти
польские очки по-своему уникальны. Лет пять назад я их купил на толкучке из-за
полезного дефекта,  заключающегося в
том, что зеркальный слой на стеклах почему-то находился изнутри, а не снаружи.
Конечно, это не зеркала заднего вида, но какое-то шевеление сзади иногда можно
было заметить не оборачиваясь.

И вот  я плыву по
Буденновскому. Непринужденно - снисходительное лицо. Будто бы интересуясь,
останавливаюсь у витрин. Может, «хвоста» и нет, но береженного бог бережет.
ФСБ-шник - наркоман? А мент настоящий? Нет, пожалуй похожу по ЦУМу. Там точно
оторвусь.

Изучив ЦУМ вдоль и поперек, насчитав по крайней мере восемь
подозрительных рож, и поняв, что вдвоем нам сегодня не уединиться, почти бегом
проныриваю подземный переход и непринужденно посвистывая, возникаю в дверях
кафе. Машинально нащупал правой рукой в левом нагрудном кармане паспорт. Так и
есть! - свободен только один столик. Это не ФСБ! Это еще беднее! У этих только
один «жучек», вот и насажали  людей,
оставив мне только оборудованный стол. Не на того напали! То-то пьют все одну
минералку и пепси, хоть бы выделили им денег на бутерброды, что ли. 

Это кафе я присмотрел давно. Перекресток Садовой-Буденновского. Место
было симпатичным, рядом фонтан. Публика собиралась культурная. Но главное -
стены кафе были прозрачные, что обеспечивало обзор окрестностей вокруг. Кроме
того, на столиках красовались 
маленькие, пузатые цветочные вазочки. Причем их поверхность была
зеркальная. Короче окна, отражения в вазочке и мои очки не оставляли шансов
моим вездесущим врагам. Поухмылявшись, оглядев затылки старательно прячущих
лица и глаза шпионов, я, фыркая от смеха, вышел пружинисто прошагал к фонтану. 

Вскоре показался и мой сегодняшний собеседник, одетый точно так, как я
его проинструктировал. Черно-серые штаны, клетчатая сиротская рубаха. В руках
хозяйственный пакет с чем-то мягким и свернутый в трубочку журнал
«Космополитен» обнаженной желтой грудью наружу. Нервно перекладывая его из
одной руки в другую, он озирался по сторонам. С его обликом совсем не
гармонировала золотозубая не то улыбка не то принужденный оскал. «Ну и
попугай», - подумал я. Я помахал ему и он подошел. 

-        
Семен Корнеевич, - представился я. 

-        
 Андрей Петрович, очень
приятно.

-      Давай
на ты, Андрюша, не возражаешь?

-      Конечно,
Сеня.

-      Пойдем
отсюда, а то здесь зрителей как в театре. Ты, Андрюша улыбайся, когда на тебя
объектив  смотрит,  просто так не надо.

-        
Уходя, я удовлетворенно отметил, что в моем любимом кафе
столики стали освобождаться один за другим. Я даже успел заговорщицки
улыбнуться барменше, на лице которой читалось явное облегчение. 

 

Мы спустились по Буденновскому к набережной и остановились в одном из
многочисленных заведений у реки. Заказав кило мяса и по 300 коньяка, мы наконец
расположились.  На миг я задумался.    Сдавленные крики, шипение и писк  из нашего подвала чудились мне везде - будь
я в шашлычной или филармонии. Шипящие куски мяса на шампурах  казались мне нашего производства, аппетитный
запах жареной свинины превращался моим мозгом в тяжелый дух моих казематов. Ба!
А ведь наверняка кто-то из наших мясо убиенных зверушек или домой носит или
нечестным шашлычникам задвигает! Дам команду вставить в полиграфный вопросник
«Вы к мясу равнодушны?».

 Едва я придал своему лицу
максимально доброжелательное и честное выражение, как в моем кармане пиджака
запищало. Андрей вопросительно замер.

-      Ерунда,
это в моем диктофоне пленка кончилась.

-      А
на хрена он тебе, начал злиться Андрей.

-      Не
для тебя, не бойся, сейчас все расскажу.

- Этот дурацкий прибор мне отдал просто так знакомый ФСБ-шник. У них
какой-то пень умудрился закупить японские диктофоны, которые дают сигнал, когда
кассета заканчивается. Я же додумался засовывать спичку в гнездо, куда наушник
подключается. От этого агрегат немеет. Выпала, собака. Память у меня хорошая,
но органы тоже не по пояс деревянные. Еду я себе, еду, заметил подозрительную
машину - продиктовал номер в диктофон. Дома забиваю в компьютер. Про базы
данных слыхал? Потом сортируешь - все ясно.

Коньяк принесли сразу. Выпили, не дожидаясь мяса. Андрей, поймав
взгляд бармена, жестами заказал два пива для заполнения пока еще неловких пауз.
Закурили. Как из под земли возник квадратный человек в новом фартуке и поставил
на стол пепельницу. 

Я осклабился.

-      забери,
сынок,  я сегодня пою без усилителей. 

Положив в карман фартука 
остолбеневшего гарсона пепельницу, с победным видом водрузил на стол
свою. «Меня не сильно волнуют органы», - медленно и внушительно молвил я, с
удовольствием глядя на открывшего рот Андрея, - «но мое самолюбие не
позволяет,  чтобы над нами уссыкался
весь какой - нибудь соседний кабак, где найдется скучающий пидор с приемником».

-      Ну,
чем мы занимаемся,  ты знаешь. Нашли,
скрутили, задушили, разделали, рассортировали, упаковали, погрузили, отправили,
доложили. Проблема, что есть люди, для которых понять, что есть
госинтерес, уму непостижимо. А он в текущий момент есть в том,  чтобы ни одна сука не унюхала,  куда идут наши ящики. Для меня, как мне
разъясняли там - я показал в небо пальцем - 

...и тут меня перекосило - под настольным зонтиком в наглую скотчем был
прилеплен маленький брезентовый мешочек с проводком - хвостиком. Совсем
рассобачились,  суки. Рыбы вам скажут
больше - размахнувшись,  закинул мешочек
в Дон. 

- Я и забыл, что мурло в фартуке зонт поправлял.

Мне иногда   кажется,  что меня пасет какое - то общество защиты
животных. Был в Шахтах, не поверите, практически в униформе ходили. 

- Ну, ты уже сам, вижу, понял, что у нас конспирация важнее плана. Да
и всего важнее. Может, я циничен, но для меня, 
главного   носителя  госинтереса, это важнее людей. Когда кого из
моих кошколовов находят в подъезде с пробитой головой, главное для меня  - дело замять, а не помочь ментам злодея
сыскать. 

Структура УСС проста. Счетоводы, ловцы, техники, кадры, финики, цеха
обработки. Хорошо что мне повезло главным замом, жаль ,  вместе со мной его ушли.  Он имел ряд преимуществ: был назначен свыше
(что немного снижало мою ответственность в случае чего), имел некий багаж
авторитета, пришедший с ним же, не имел здоровья. Но главное - ему было все до
фонаря. Последние годы перед пенсией он посвятил чтению газет в своем рабочем
кабинете.  

   Все крутится. Не знаю,  чем я Москву не устроил. Так вот,
производство в моем понимании второстепенно. Система отчетности такова, что в
ней секут только я и отдельные продвинутые из счетного сектора. Может,
просчитать отчет могут и некоторые другие, но объяснить,  например, 
почему интенсивность применения сачка вдруг упала по сравнению с прошлым
годом,  они не в состоянии. А я знаю.
Зверушек просто научились ловить руками. Но это строго запрещено инструкцией. И
что писать в отчете? А кроме сачков, 
есть еще крюки захваты, петли, ...разве что гильотины нет.  Кто мне даст новые инструменты,  если я в отчете докажу, что половина из них
на пса не нужны. Анализом использования этих ржавых крючьев ты можешь достать
любого. Этим я выжил аж двух неугодных. 


Чтобы закончить со скучной производственной темой,  не забывай, принцип отчетности прост - души
столько, сколько в АППГ. 

-      это,
что, конкуренты?

-        это аналогичный период прошлого года. Для
упрощения отчетности и разрешения возможных спорных вопросов факты поимки и
удушения записываются на видео камеру. 

Иное дело - работа с коллективом. Архиважно упреждать брожение умов.
Для чего надо прежде организовать сбор информации о каждом. Это есть комплекс
организационно - технических мероприятий. Их не перечесть. Мелочей здесь нет. У
меня один дядя Паша осенью листов 100 информации дает.

А за счет чего? Осенью я запрещаю курить в туалете и закрываю один из
подъездов, который идет на внутренний двор. Погода мерзкая, и все курцы тянутся
к другому подъезду, а там стоит столик и сидит дядя Паша на вертушке. Время перекуров
специально не определяю, поэтому там толкутся не толпы, а меленькие группы. И
Паше легче работать и разговоры доверительные. Но ты не думай, не один Паша
такой молодец. Я тебе даже фамилии называть не буду, они сами придут - такая у
нас традиция еще с 50-ых годов. Есть у меня и полиграф, но он такое кажет, что этот
бред я ни кому не показываю. Сотрудников пугаю.

Самые опасные - это счетоводы. Слишком умные, а дураков туда не
возьмешь - все на компьютерах. Боюсь я за них. Сдадут базу куда-нибудь в Грин
Пис - всем конец. Тут еще есть один щекотливый момент - много мы в последнее
время хозяйских котов и собак душим. Ты наверняка заметил,  что объявлений о пропаже собак стало больше.

 Вроде у кого-то из
администрации дога почикали. Поэтому я этих счетоводов, как говорит Лукашенко
«перетрахиваю». Они уже не знают, кто какие обязанности будет завтра выполнять.


Принесли мясо. Мы были уже изрядно навеселе. Я боялся утратить бдительность.
Однако заметил, что мурло в фартуке исчезло. Обслуживала явно настоящая
официантка. Столики вокруг были пустыми. Лишь бармен не отходил от телефона. 

-      А
знаешь, о чем сейчас думают наши друзья?, - злорадно сказал я. 

-      О
чем? 

-      Где
взять деньги, чтобы оплатить ужин компании, которая должна нас развлечь. Кабак
то дорогой.

-      Да,
кому сейчас легко. Вон, у тебя за спиной - явно жертва дефолта. Этот пиджак
баксов 200 стоил. 

Я обернулся и у меня выпала сигарета изо рта.      

На парапете, спиной к нам и свесив ноги, сидел рыбак в знакомом мне
желтом пятнистом пиджаке и с удочкой. А к нам направлялась старушка злобного
вида с авоськой пустых бутылок.

-      к
тебе в этом пиджаке гонец приходил?

-       да мне дядя Паша позвонил и все объяснил.

-      а
ну  уйди, карга - а то и тебя лбом
зашибу!!! - заорал я, поймав отражение глаза старушки в стакане с
коньяком.  - пошли, Андрей, к воде,
развеемся, поглядим на продукт дефолта пристально.

-      да
он свалил, когда ты на бабушку осерчал.

-      ну
все равно пойдем.

Мы, пошатываясь, каждый по своей причине, подошли к парапету. На нем
лежала удочка без лески. Заглянув в пучину, мы икнули одновременно. На
полуметровой глубине на дне виднелся медноголовый водолаз. К правой «щеке» его
изолентой была прикреплена видеокамера в целлофановом пакете.

-      самсунг
- д - диджитал. Х - хорошо там, где мы есть, - выговорил Андрей. 

-       вот теперь улыбайся, видишь - лампочка красная
мерцает!

Ноги у меня подкосились, я потерял сознание.

-      ...очнулся
я на носилках. Меня куда - то несли и неяркое донское небо покачивалось в такт шагам
носильщиков. Не хотелось ни шевелиться, ни говорить. Я прислушался. 

-       - тяжелый, боров... 

-       - а мяса - то на копейку... 

-       - глаза открыл, вроде... 

 - уколи морфин... 

... послышалось ржавое бренчанье. Это били колокола на недавно
построенной часовне у базарной площади. Из-за ошибок в проектировании не то
самой часовни, не то колоколов, звук, производимый этим сооружением был далек
от малинового. Ну и саунд - подумал я, как моя доля. И тут же внутренний голос
сказал мне: « 16 ударов». Где-то посередине между животом и грудью
почувствовалось легкое щекотанье, предвещавшее скорое рождение очередной идеи.
Вот он, вопрос для завтрашнего совещания. Воображение зашевелилось и в мозгу
начали прокручиваться эпизоды очередной планерки: 

-      ну
хорошо, а сколько ударов бьют колокола на базарной площади?

-      Наверное,
сколько положено по службе!

-      Вы
не поняли, я сказал сколько?

-      Достаточное
количество раз чтобы... 

-      Вы
опять не поняли. Сколько?

-      Не
знаю.

-      Вот
видите. Вы не знаете. А кто знает?

Обожаю тишину, повисающую в такие моменты в моем кабинете.

-      недалекие
вы все. Вы наверное думаете, что поведение собак и кошек никак не зависит от количества,
громкости и тона ударов? Вы ошибаетесь. Объясняю. Можете считать, что провожу с
вами  занятия.

-      Так
вот, мозг кота, в отличие от вашего, работает без выходных, отгулов, и
отпусков. Вы помните свое детство? Синицына, помните? 

-       - пятнадцать 

-      чего
пятнадцать? 

-       - процентов пятнадцать детства помню 

-       - ха - ха, а что именно? 

-       - родилась я в бедной крестьянской семье
девятой по счету... 

-        - и, естественно, об образовании не могло
быть речи?, бросьте, это из кино. Вы неискренни. Сядьте. Помните песенку «кто
же теперь колокольчик кошке повесит на шею? « Так вот, мыши пугливы. Это с
одной стороны. С другой - коты обожают мышей.    Иногда, если кот гордый и ничей, они составляют основу его рациона.
Анализ вышесказанного показывает, что коты ненавидят колокола по крайней мере
из двух соображений- они распугивают их добычу и ассоциативно - через детские
воспоминания хозяев - могут вбить им в голову мысль украсить шею любимца
колокольчиком. Так какого кота легче ловить- спокойного или раздосадованного? То
- то. Если кто из вас еще не утратил способность мыслить, и знает, что собаки
ненавидят котов, может догадаться, что и песики перезвон не жалуют.... 

...Корнеич, пойми, пол - центнера до плана не
хватает, а ты как раз...

 

 Цапков С. В.     среда, 18 июля
2001 г.