Аннотация: Можно ли на папином самакате въехать в первый класс? На этот вопрос отвечает этот лирический рассказик
1
-Я не хочу идти в школу!- в трубке повисло молчание. она либо сама нуждалась в паузе чтобы просто отдышаться, либо выжидала.
-Ну, и что?- услышала она в ответ.
Разве на этот ответ она рассчитывала? Разве для этого она звонит?
-Ты слышишь, что я тебе сказала? Твой сын не хочет идти в школу!.
-Ну и что? В чем проблема?
-Ты что идеот? Извини, но я тебя не понимаю. Твой сын не желает идти в школу, а ты спрашиваешь: "в чем проблема?"
-Ладно, хватит.
В девять часов утра такой интенсив! Так можно и нервы подсадить.
О том, что его сыну уже шесть лет Олег конечно помнил. Но то, что Катька решила отдать его в школу он не знал.
-Я об этом узнаю только сейчас и ты еще что то требуешь.- примирительно сказал ОЛег
-ты разве не знаешь что твоему сыну уже полных шесть лет?
-Слушай Катя давай без наездов. Ты что решила Федьку отдать в школу?
-Я решила? Я его уже устроила в классную школу! А он, засранец, мне сегодня заявляет, что в школу не пойдет!
-А когда ты это решила? я хочу сказать, когда ты это сделала?
-Я еще с весны стала винтилировать эту тему. Ездила, с директрисой договорилась. Английская школа, развивающие программы, начальная школа отдельным корпусом бассейн, летний лагерь на море и еще всякая хрень! Учись- не хочу!
-А Федька?
-Что Федька?
- -С ним ты говорила?
-Конечно и говорила, и мы ездили туда. Все было хорошо. А тут... Завтра первое сентября, а он наотрез- не хочу и все! Упертый баран как и ты!
Олег слушал, а вопросы грибами росли в голове. Что за отдельный корпус? Куда она возила Федю? Где она нарыла эту школу? И, вообще, нафига, Федьке в его шесть лет школа?
-Катя,что ты хочешь от меня?
-Я от тебя уже давно ничего не хочу,-отрубила как и четыре года назад Катя.
Да, вся целая пятилетка совместной жизни вспоминалась как блуждание обоих куда-то и от чего-то. Дивиз жизни той его Катьки звучал так: "есть причина будет и следствие". Это казалось нормальной житейской правдой. Детерменизм не пугал, но напротив вносил в слишком расторможенную житуху тридцатилетнего холостяка что то похожее на структуру, где ожидаемые цели обеспечивались совершенно конкретными поступками.
-Это же так просто,- внушала молодая жена,-есть законы жизни и если придерживаться их, то не будет проблем.
И вот сама их совместная жизнь во-первых, стала большой проблемой, а во-вторых, когда они расставались, то Катька и в этом усмотреть умудрилась все ту же закономерность. Согласно ее взглядам на жизнь, как на жесткий каркас четких закономерностей на который натянут как на скилет мышцы и кожа, человеческие эмоции, чувства и всякая словестная хрень, так вот согласно этим взглядам он был запрограммированным неудачником.
Он был безнадежно отягащенный патологической ленью и необузданными страстями, которые она называла пороками . Как следствия из вышеуказанных склонностей естественно вытекала распущенность, резонерство, безинициативность и что-то там еще... Олег теперь не все эпитеты мог вспомнить.
Необузнаные страсти, названые пороками сводили с ума, кружили голову и вообще ею же обозначались, как Любовь! Как эта, действительно, их любовь превратилась в порок? Как в таком стройном логическом мышлении его Катьки мог произойти чудовищный переворот?
Когда они решили пожениться, то Катька -эта коротконогая курочка с кричащим задом и толстой косой, не требовала от него материальных благ и даже не ставила вопроса о материальных гарантиях жизни. Но она при этом хотела совершенно определенного:
-Я хочу...,- буквально по пунктам с ручкой на тетрадном листочке перечислила катя требования,- чтобы муж ее был... И затем следовали пункты. Пунктов было три.
И Олег, спустя столько лет, не мог не уважать ее хотя бы за ее, пусть железобитонную, но последовательность.
Требования вытекали из анализа, который успел проделать ее неутомимый мозг пока они слонялись по музеям, театрам, всевозможным московским и подмосковным паркам. Такое ухаживание продолжалось всю осень и зиму. А в мае они поженились. Она его не назвала впрямую безолаберным лентяем, но требования были направленные чтобы эти качества искоренить. Все было честно и выглядело логично и поэтому убедительно. Честность ее была в условиях; логика была железной и неумолимой. И поэтому железная поступь этого чертового детерминизма через пять лет в сопли размазала Олега с его любовью.
А чего же хотел он? Да ничего. ОН просто любил маленькую вислозадую девчонку которая когда распускала косу, то превращалась в золотистую елку из под которой торчали кругленькие коленки. И еще сильно волновал Олега ее большой рот. Рот был буквально до ушей даже когда она молчала. Ему, крупному мужчине, нравилось брать в охабку всю ее и нежно мять, как когда-то давно в детстве мял для пельменей тесто. Тут, видимо, проявлялся его неосознаный мужской детерминизм. Если она была для него тестом, то он был готов выслушивать весь ее умненький и скучный бред.
Все пять лет Олег относился к ней как к красивому уютному животному вроде кошки. Да он и звал ее кисой. Поэтому ему было не очень интересны кошачьи рассуждения. Ну, в самом деле, разве можно воспринимать серьезно все что говорит женщина с таким сексуальным ртом и бударажищим задом между которыми как между двумя вожделенными крайностями указующим для рук и губ путем пышно и безобразно струятся волосы? Он любил расчесывать и заплетать эти огненные патлы. А когда она стояла под струями душа, ее волосы становились тяжелыми сплетенными змеями. Тяжесть мокрых волос усиливала всевозможные наклоны тела. И он, видя такое неудержимое стремление вниз, тянул ее туда, где как потом выяснилось ничего кроме разврата и похоти небыло.
Потом родился Федя и она на какое то время стала просто женщиной- без мозгов, безмыслей, без неумолимых законов. Она стала хорошей женой, матерью и просто самкой.
Детеныш, гнездо,корм и еще в этом духе мысле-формы стали ее законами. Она кормила, стирала, варила, гуляла. В доме устоялся запах норы в которой может было невсегда чисто, но всегда тепло. Если бы это полу-звериное существование продолжалось и дальше, то и Олег чувствуя себя самцом, добытчиком вышел бы на охоту. Именно на охоту а не на работу. Работал Олег в туристическом клубе инструктором и в том же клубе при сауне массажировал желающих. Охота же заключалась не в поисках денег. Точнее, здесь был важен дух охотника. А дух это то что есть или нет. Звериное чутье- составляло суть охотника. Это было новое чувство, которое стало формироваться в то гнездовое время. ОН начинал воспринимать жизнь как зверь. Все в нем и вокруг него стало подчиняться гнездовому инстинкту. В гнезде была она и его дитеныш. А он уходил, приходил, работал или совершал любые другие действия или просто думал- все его существо с костями мышцами, всякими жидкостями, мозгами- все было подчинено инстинкту гнезда. Он заряжался этим духом. И возвращаясь домой, возвращался как возвращаются с охоты добытчик голодный и крепко соскучившися.
А потом дикорации в одночасье рухнули.
-Я теряю форму. я теряю квалификацию.я просто устала тебя обслуживать!.- заявила Катька.
Оказывается все это их гнездование называлось "обслуживание первичных низменых инстинктов".
И Федя был определен тут же в ясли. Катя вышла на работу, а Олег превратился из охотника в скучного отца ведущего утром заспанного капризного ребенка в сад.
-И кого же тут можно было обвинить?- Это и многое другое Олегом сотни раз было передумано. Но передумывалось, видимо им, не так как это хотела Катя. Катя хотела лишь, чтобы сделаны были конкретные выводы. И она со своей стороны такие выводы и поступки сделала. а Олег думал про жизнь, как просматривал старое кино. Ведь старое кино пересматриваешь чтобы понять, что все что было это как старое кино. Все узнаваемои не более. взгляд на экран или в свое прошлое это все равно. закрыть шторы или глаза, чтобы заглянуть в себя или в экран. Мягкое кресло и кружка пива гарантируют только качество просмотра уже однажды пережитого.
-Ты должен с ним поговорить.
-Я должен с ним поговорить,- рефреном повторил в себе Олег,- я же Федю видел ... Ну, да, мы встречались на его день рождения 11 августа. Три недели назад. Он оказывается собирался в школу а я ему самакат подарил. Классный, правда, самокат. На резиновых шинах, с задним тормозом, самосветящимися габаритами и пипкой-сигнальчиком на руле. На руле была приделана фара и зачем-то маленькое зеркальце. Зашли они в детский мир и он увидел этот самакат.
Как же он вот таким же пацаном каким был сейчас его Федя, хотел самокат!
Он стоял в большой витрине. Без тормазов, без мягких шин, без фары и без приятных, на ощупь, резиновых ручек на руле. Два красных железных колеса обтянутые твердой резиной. Между колесами узкая металическая платформа и руль. И сколько было желания и зависти когда другие ребята во дворе гоняли на таких самакатах! И потом, когда отец купил ему эту красноколесную машину, сколько было счастья и гордости, что ты всех обогнал и теперь самый первый среди всех дворовых самокатчиков!
-А на самокате он катается?,-брякнул Олег и тут же понял, что попал на мину. И взрыв ждать не заставил.
-Какой самакат? Ты что там пьяный? Ты следишь за разговором? Я тебе про Федю. он в школу идти отказывается. истерики мне тут закатывает форму школьную порвал, туфельки примерять отказывается, бабочку выбросил. Кричит что не буржуин он! Это от тебя поднабрался? Самокат, видете- ли его больше интересует, чем сын! Да я его сейчас же с балкона выкину!
-С балкона до помойки не добросиш.ь- с грустью сказал Олег. Он знал что с Катьки будет! Она психичка. И не только самокат может вышвырнуть. Когда то она из квартиры, как хочет сейчас выбросить самокат, выбросила и его самого.
-Вобщем, так! Подвела итог бестолковому их разговору Катя,- сегодня ты приезжаешь и беседуешь с Федей. Он завтра должен как все дети с радостью пойти в школу. Это твой отцовский долг. И только попробуй уклониться!
-Где Федя?,- спросил Олег.
-Он гуляет с собакой.
-Попроси его позвонить.
-Хорошо. Но ты мне должен дать слово, что сегодня приедешь.
-Приеду.
2
Олег подошел к зеркалу. Перед ним стоял мужик в трусах с маленьким животом-арбузиком и лицом удивленной птицы. Птицеобразность лицу придавали торчащие перьями борода и волосы. В волосах сияла сидена,
- а бороду надо сбрить вообще,- решил Олег. Левое ухо к которому он прижимал телефонную трубку покраснела. Правое ухо при этом оставалось невозмутимо бледным.
-Але? Сын, привет! Чего молчишь и сопишь?- дергая бороду спросил трубку Олег.
-Я не соплю.
-Нет, ты , соплишь.
-Соплишь? Как это?- засмеялся мальчик.
-очень просто когда сопли в носу, то люди соплями разговаривают, а другим кажется что они соплят. Их спрашивают а они соплят вместо того чтобы говорить.
-НО я же говорю
- Так ты соплишь или сопишь?
-Сопю.. или нет. соплю... или нет. сопю,- рассмеялся, запутавшись словами, Федя.
-Ну ты разберись чем ты там занимаешься.
-Ладно.
Таким макаром разговор между отцом и сыном продалжался десять минут. Олег что-то спрашивал, или сам говорил, а в ответ только: ага; угу; да; нет; хорошо; и все в том же духе.
И все эти междометия нанизывались на тяжелое сопение в трубку.
-Ты на самакате катаешься?-.
-Ага.
-Нравиться?
-Ага.
- Уже всех во дворе обогнал?
-Да. вернее нет.
-Так да или нет?
-Не всех.
-Что, неужели у кого-то лучше самокат?
-Такой же есть у Борьки, но я его вчера обогнал.
-А кого не обогнал?
- Павлика. ему восемь лет.
-ОН в какой класс ходит?- Олег стал выруливать разговор все же на школьную тему.
-В третий класс перешел
-Ну вот видешь! Когда ты будешь в третьем классе, то тебе не будет равных во дворе. И потом я тебе к тому времени подарю классный велик.
-Какой?
-Настоящий вездеход! С широкими протекторами...- начал было расписывать Олег. ОН буквально вчера видел такой велик в Спорт-мастере. Конечно,на сегодняшний день для Феди этот велик был слишком велик.
- Все, сын, в свое время!- обрубил дальнейший распрос Олег,-а вот ты почему мне не сказал, что в школу собираешься?
-Когда?
-Когда я приезжал на твой день рождение.Забыл что-ли?
-Нет.
-Ну так почему папе ты не сказал?
-Забыл.
-Что забыл?- тянуть продолжал за язык сына отец.
-Забыл про школу.
-Ну а теперь помнишь?
- помню.
-помнишь что завтра первое сентября? Мама сказала что купила тебе красивую форму, туфельки и...,- Олег забыл что там еще Катька купила,- портфель и бабочку!
- портфеля нет,- а бабочку я выбросил.-.
-Как же без портфеля? А куда учебники и яблоки класть будешь? И бабочку зачем?...- Олег
-Какие яблоки?
-Что?- растерялся Олег.
-Я говорю- какие яблоки?
-А! яблоки на завтрак в школу. На переменах все жуют яблоки. Ты разве этого не знаешь?
-Нет не знаю Мама сказала что там будут кормить.
-Кормить это хорошо! а куда учебники и дневник класть будешь?
-В ранец.
-Ты же сказал, что у тебя нет портфеля?
-Портфеля нет, а ранец есть.
-А разве это не одно и тоже?
-Папа!, ты что разницу между портфелем и ранцем не знаешь?
-А ты знаешь?
-Знаю.
-И в чем же эта разница?
Федя на секунду задумался.
-Разница в том, что ранец за спиной, а портфель несешь в руке, как старый дед!
-А по моему все равно куда класть книжки,-ответил Олег.
НО ему самому было бы предпочтительней носить ранец или рюкзачек, чем ненавистный портфель! Такой черный тяжелый с железными зомками портфель он сам протаскал всю свою школу.
-Значит все в полном комплекте? ты завтра первый раз в первый класс!- почти утвердительно сказал сыну Олег.
-Я не хочу.
Олег молчал и ждал, чтобы сын продолжил мысль. НО Федя сказал и снова засопел. Было слышно что в комнате работает телик.
-Что там по телику?- нарушив сопение сына спросил Олег.
-Мультик.
Ну так ты не закончил мысль. Ты сказал что не хочешь. я не понял, что ты не хочешь?
Олег пытался говорить с интонациями как говорят все взрослые с детьми, когда обсуждается необсуждаемая тема.
-Я в школу не хочу.
-У тебя что завтра какие-нибудь дела?
День первое сентября попадал на субботу и совподал с днем города. Олегаосенило!, Федя завтра не хочет идти в школу, потому что в субботу да еще в день города просто не хочется идти в школу!
-Дела?,-задумался Федя,- ну да, есть одно дело,- замялся ребенок,- но я, вообще в школу не хочу.
-ты что вообще учиться не хочешь?
-Учиться?- задумался еще раз ФЕдя,- учиться может быть и хочу, а в школу не хочу.
-Без школы учиться невозможно.А без учения человек знаешь в кого превращается?
-В кого?
В красную обезъяну! вот в кого!
Кто такие красные обезъяны и вообще существуют ли они- этого Олег не знал. НО это сейчас значения не имело. -Красные обезъяны есть такие звери в которых превращаются необразованные люди, и все тут!
В трубке повисло молчание, а сопение прекратилось.
-Але!- позвал в трубку сына Олег. Ему показалось что Федя просто ладошкой закрыл трубку и смотрит телик.
-Я тут,- ответил Федя.
-Что молчишь?
-Думаю.А эти красные обезъяны... они где живут?
-Да везде!- крикнул в трубку Олег,- их знаешь сколько по Москве ходят? Только хвосты спрятали да уши поджали, А так самые красные обезъяны!
Трубка захихикала.
-Я Блинова из второго дома обезъяной назвал! ОН похож на красную обезъяну!
-Ну, вот видешь! Ты же не хочешь таким же стать?
-Нет, не хочу.
-Значит в школу надо идти.- утвердил Олег.
-Бедного ребенка прижал к стене,- подумал он,- но делать нечего.
-Я приеду к тебе сегодня, хочешь?
-Сюда?,- спросил Федя.
"Сюда" означало домой к ним на автозаводскую.
-Хочешь к вам приеду, а хочешь мы можем встретиться и пойти на стадион "Тарпедо" и там я погляжу как ты на самокате рассекаешь! Хочешь?
-Ага!
-Ну, значит договорились! Я бреюсь и приезжаю.
Олег отключил трубку и снова подойдя к зеркалу дернул себя за бороду, будто хотел как Менхаузен выдернуть себя из сороколетней ямы в которую влипало неумолимо все его тело.
Левое ухо от трубки выглядело красным блином. Правое почему то покраснело тоже.
-Бороду сбрею а седину закрашу,- решил он забираясь в ванну. Но ни того ни другого он не сделал. Приняв душ и одевшись, через час с седыми заплешинами на висках и с клокообразной бородой Олег поехал к сыну..
Федю он увидел еще с той стороны улицы. Перед их домом был маленький сквер. На скомеечке сидел Федя. Рядом гордо стоял, опираясь на блестящую металлическую ножку, самокат.
Олег, пропуская машины рассматривал сына. Федя сидел боком и отца не видел. Как то уж явно диссанировал яркий важный и готовый к подвигам самокат и сутулая согнутая колесиком спинка мальчика.Шеи, казалось, у него небыло и голова была посаженапрямо на плечи. Взгляд был направлен вперед. Федя смотрел таким долгим взглядом, что вряд ли можно было увидеть то куда он смотрит.
-Ты что сидишь как столетний дед!- подходя и хлопая сына по спине, заговорил Олег,-спина колесом, слюни до пупа, сопли пузырями! И это гонщик-самокатчик! Разве такие настоящие гонщики?
Федя сразу же подтянулся и покраснев смотрел на отца.
-Вот как ходят и смотрят на мир настоящие гонщики!- И Олег выпятил грудь, втянул живот и уперев руки в бока, выставил левую ногу чуть вперед.
-Понял?
-Ага!- кивнул Федя.
-А ну, давай повтори!
И Федя,соскочив со скамейки, повторил точь в точь позу отца.
-Ну во,...Другое дело!Так держать!Ясно?
И они веселые двинулись на стадион.
- А мы там сможем кататься?- расспрашивал отца Федя. Ему очень хотелось показать как лихо он уже умел разгоняться, тормозить и делать крутые повороты.
-конечно!- отвечал Олег.
-Мы будем гонятьпрямо на стадионе?- уже в захлеб расспрашивал отца Федя.
-Насчет стадиона не уверен, а вот в парке у зимнего катка... Помнишь, где зимний каток? Там по асфальту можно будет погонять. И там же есть спуск прямо к стадиону. Крутой правда.
-Я уже могу и тормозить и классно рулить!- отвечал Федя.
Всю недолгую дорогу от дома до стадиона они обсуждали варианты и способы катания. Федя рассказывал отцу как он научился разгоняться.Его руки сжимали руль,который в подтверждения слов так круто и резко изгибался, что заднее колесо самоката заносилосьто влево то вправо. Федя оглядывался на эти заносы и ему явно нравилось и самому видеть воображаемые виражи и видеть что видет это отец.
-Знаешь какой сильный у него тормаз?
Олег, слушая сына, невольно сам присматривался к самокату.
-А что если и я попробую?- сказал он.
-НА самокате?,- переспросил Федя.
-Ну да! Я же катался когда то . Знаешь, какой у меня был самокат!
-Какой? -любопытствуя, спросил Федя.
-Вот какой! И Олег вытопорил большой палец, сжимая в кулак всю кисть.
-Ага!- оценил жест сын.
-Смотри!- кричал отцу Федя. Разгоняясь по аллее,он запрыгивал на резиновый коврик металической платформы самоката. Самокат проносился мимо стоящего отца. Через метров десять Федя резко тормозил. При этом он лихо выворачивал руль,так что самокат начинал визжать резиной своих колес. При этом все его самокатное тело изгибалось в неимоверном напряжении. Олегу казалось что вот еще чуть-чуть и сын перелетит через руль. Но визжащий и скрипящий железными суставами самокат послушно поварачивал куда ему было указано отчаяным гонщиком.
Потом они измеряли длину непреывного проката и длину тормозного следа.
А потом сын и отец устроили состязание: кто дальше сможет разогнавшись проехать. -Почти целый круг,- кричал сыну Олег, когда останавливался самокат,- Метров триста будет!
Потом разгонялся Федя. Его разгон был по слабее отцовского. Но за счет лучшей техничности разгона и легкости собственного веса сынобыграл отца.
Потом они отыскали спуск о котором рассказывал Олег. Олег на правах старшего проверил трассу. Он притормаживая аккуратно спустился по зигзагу дорожки. Выкатившись на уклонную прямую, уже непритормаживая, на полной самокатной скорости выскочил он на аллею. Самокат летел мимо двухэтажного здания. Здание осталось позади слева, а справа началась площадка гаривого стадиона. Тут Олег так же как сын притормозив, резко свернул на стадион. Но только самокат съехал с асфальта, всю конструкцию вместе с гонщиком сильно тряхануло. Переднее колесо попав, в колдобину, извернулось и Олег успел лишь выставить вперед руки. Оторвавшись ногами от платформы самаката, он пролетел несколько метров и призимлился на пузо. Белая футболка была безнадежно испачкана, а на пузе образовалась ссадина.
-Пиздец на холодец! Только и смог ругнуться он.
К нему уже бежал Федя. Страх в его глазах сменялся по мере приближения к упавшему отцу, на улыбку. И уже когда Федя остановился перед отцом, сидящем в стадионной пыли, он уже едва сдерживался чтобы откровенно не рассмеяться. Уж больно был смешон вид озадаченного папы.
Самокат лежал рядом. После недолгого обсуждения ситуации было решено больше не испытывать судьбу. Но как там получилось, но на верху у зимнего катка от резкого тормоза занесло и Федю. Результатом его падения была разбитая коленка и оцарапаная ладошка.
-Один один,- прокомментировали падение одновеременно отец и сын.
- а вот ладонями тормозить неследует. Так великие гонщики не поступают.
-А как они поступают?
-Они если и падают и если разбились, то с достоенством молча сходят с дистанции.
Вот такие- усталые грязные и слегка травмированные они вернулись домой.
-Постой,- вспомнил только Тут Олег,- я чего собственно хотел... ты завтра все же в школу иди... Маму не зли... Давай по- мужски договоримся. Хорошо?
-Хорошо.- ответил Федя,- только в школу я поеду на самокате.
-Я не против, но уверен ли ты, что мама разрешит самокат?
-Нет. Не разрешит.- подумав, сказал Федя.
И Олег увидел, как сходит с лица сына весь задор от прошедших гонок. Перед ним его снова скрюченый сын с опущеными плечами, разбитой коленкой и потухшими глазами.
-Я, тогда...
Но Олег не дал сыну сказать, что он тогда в школу вовсе не пойдет.
-Мы поступим иначе. я скажу маме что самокат требует ремонта... Видешь он, вот тут, чуть погнулся... .а завтра я подкачу его к школе. Окей?
Окей! Но только чтобы мама ничего не знала . И отец с сыном хлопнули друг друга как видимо должны хлопать друга по рукам настоящие самокатные гонщики.
Реакция Кати была предсказуема и поэтому Олег не стал задерживаться и поправщавшись у порога и подмигнув сыну, покатил самокат к метро.
"Ярко светит луна
хоронясь за листвою
по дороге степной
едут трое ковбоя"
Черт знает из каких чердаков памяти всплыла, давно казалось, забытая песенка. Когда он десятилетний мальчишка услышал ее в пионерском лагере и услышав во второй раз запомнил. Она ему так понравилась, что он взял старую разбитую шестиструнку и уже через неделю на трех аккордах с вкровь запилинными пальцами, пел уже сам песенку про удалых кавбоев:
"...Трое верных друзей
три ножа три ногана
трое черных коней
три ковбоя усталых..."
С тех пор прошло тридцать лет. Более тех четырех аккордов Олег так и не выучил. Когда закончился гитарно-портвейный периуд его жизни, и гитара и аккорды с наложеными на них десятком песенок были заброшены и благополучно забыты. А вот теперь через тридцать лет эта песенка всплыла и так ясновспомнилась и зазвучала! Олег в испачканой футболке талкал к метро Федькин самокат и пел:
"Тут вдали за рекой
огоньки засверкали
это был кабачок
одноглазого Гари..."
И как тогда, тридцать лет назад так и сейчас он знал полностью всю песню и был одним из тех трех верных друзей-кавбоев:
"Трое слезли с коней
Сапоги подтянули
И в открытую дверь
Трое смело шагнули...
Вечеринку им попытались нарушить какие то мерзавцы. И трое верных друзей их проучили! . Двенадцать мерзавцев осталось лежать на полу.
" Ярко светит луна
хоронясь за листвою
по дороге степной
уезжали кавбои"
Вот такая история и такая песенка.
Входя с самакатом в метро Олег улыбался.
3
Утро первого сентября было холодным и пасмурным. Перед школой толпились кутающиеся в плащи и куртки родители. По периметру школьного двора учителя выстраивали детей. Кто-то снимал на видио, кто-то щелкал фотиком, кто-то подбегал к ребенку и в сотый раз поправлял одежду. Первоклашки с приклеяными к лицам удивлением и оглушеные новизной происходящего выглядели оловяными солдатиками, которых зачем-то кто-то здесь расставил. Вдруг все это невразумительное топтание прервала заигравшая музыка. Музыка рванула из динамиков колонок выставленых перед главным входом так громко, что вороны на соседних деревьях, каркая поднялись и черной тучей зависли над школой.
Слово взяла директор. Потом толстая тетя спела песню про школу и про детство, потом прыщавый одинадцатиклассник на плечах протащил маленькую девочку с синими от холода губами. Девочку раздели перед проносом и она в платице с передничком дрожала, сидя на плечах. ЕЕ худенькая ручка на пол пути видимо или устала трясти колокольчик или замерзла. Девочка перестала звонить. Остановился и носильщик. Между нимип роизошел короткий диалог, после чего носильщик крикнул:
- Она замерзла и не может...
В следующую секунду толстенький мужчина в спортивной форме, видимо физрук, на коротких кривых ножках подбежал и взяв из рук девочки колокольчик, какстриженый пудель затрусил впереди них. Физрук часто перебирая мелкими шашками старался зачем то бежать на ципочках. Быть может, лет сорок назад он десятилетний мальчик, вот так же, подбирался к спящей за шифонером бабушке, чтобы выкрасть из ее кошелька двадцать копеек.
Олег стоял в сторонке и наблюдал за этим охложденным представлением. Тем временем, Представитель из управы бледный моложавый чиновник говорил о школе и о необходимости учиться. Чиновник демонстрируя важность своей персоны и оглядывая всех присутствующих, то и дело поправлял узел своего галстука, будто хотел достать оттуда какую-то штучку и ею обрадовать всех. И действительно, на лице директрисы и всех тут же стоящих педагогов, выражено было это ожидание. А вот на лицах переминающихся зевающих уже родителей - читалась скука и желания поскорее закончить эту бадягу.
эта атмосфера ожидаемых оправданий и оправданой ожидаемости была похожа на половой акт, когда портнеры после усиленного пыхтения и взаимотрения вдруг почувствовав что они кончили и поэтому все кончилось, теперь хотят только отползти каждый в свой угол, чтобы устроившись по-удобнее, уснуть в своем удовольствии.