Я иду по улице... Иду неспешно, гуляю, наслаждаясь. Зря люди говорят, что улицы этого городка серые. Люди просто не умеют смотреть на него моими глазами. Но я-то вижу яркое многоцветье, плывущее по городу. Каждый прохожий окружен сияющим ореолом. Вот идет юная девушка, идет, неся за собой ярко-розовый шлейф первой влюбленности, разбавленный светло-зеленой неуверенностью. А вон там, на противоположной стороне дороги стоит старичок, окруженный серебром и сиренью - спокойствием и задумчивостью. Чувства - цвета, эмоции - оттенки. Мир очень ярок, хотя порой люди этого не замечают. Но приятнее всего смотреть на детей: они источники самых ярких красок, у них и радость и горе в полную силу, без всяких примесей - как в последний раз. Но сегодня на улице детей почти нет. Зато вон там, на углу, стоит влюбленная парочка. Они тоже очень красивы: яркое золото взаимной заботы, украшенное розовыми искорками романтической любви и алыми всполохами страсти. К этим, главенствующим тонам, примешано много других, более редких цветов, и все вместе они создают чудесное сочетание, которым хочется любоваться и любоваться.
Я позволила себе замедлить движение, а потом даже присесть на не слишком чистый асфальт, искоса поглядывая на влюбленных. Хотя они не заметили бы и прямого взгляда, я никогда не забывала о вежливости. А вот про осторожность я забыла.
У красного много оттенков. Есть красный любви, не юной и романтической, а зрелой и осознанной, основанной на взаимном уважении. Это очень красивый цвет. Есть красный страсти, мгновенно вспыхивающей и медленно угасающей. Это тоже красивый цвет. Есть красный радости, внезапной или долгожданной. И это очень красивые цвета.
А есть красный агрессии и похоти. Отвратительно грязный, неприятный взгляду цвет. И три источника этого цвета приближались ко мне. Я невольно напряглась, прикидывая, в какую сторону можно будет улизнуть, но этого не понадобилось. Они прошли мимо меня и пошли дальше по улице, направляясь к паре, которой я только что любовалась.
Я знала, что сейчас последует. Сначала разговор, быстро переходящий в крики, потом расплавленное золото заботы о любимой схлестнется с кровавой грязью желания драки и померкнет, сменившись ослепительной белизной боли и серостью бессилия и отчаяния... Я даже привстала с асфальта и сделала шаг в сторону надвигающейся катастрофы, хотя сложно представить, чем бы я могла помочь, но все разрешилось само собой. Рядом с тремя источниками грязно-красного появился человек. Даже я не заметила откуда он вышел. Да он был и не слишком заметен. Невысокого роста, не слишком внушительного, хотя и довольно крепкого телосложения. Наверно люди нечасто обращали на него внимание. А я... я не могла отвести от него взгляда. Изумрудно-зеленое сияние уверенности в своей правоте, оттененное лазурью уверенности в своих силах и перламутром холодного, слегка высокомерного спокойствия. Он не повышал голоса, не махал кулаками. Он просто остановился рядом и что-то негромко сказал. И яростное красное сияние агрессии сменилось бледно-фиолетовым светом страха за свою жизнь. Конфликт разрешился сам собой. Троица убралась, влюбленная пара отправилась по своим делам, а я пошла вслед за этим человеком. Он шел по направлению к автовокзалу, а я спешила за ним и все никак не могла налюбоваться. Теперь, когда опасная ситуация исчезла, цвета стали не такими яркими, к ним добавилось множество других оттенков, характерных для любого человека, занятого своими делами, но я все равно шла за этим мужчиной, не отводя от него взгляда. Он был очень красив: все цвета яркие, красивые, ни одного темного тона, ни одного грязного пятна. Он дошел до автовокзала и сел на автобус, а я вздохнула. Уезжать за город не хотелось: я давно ушла из дома и успела устать и проголодаться. Да и моя девочка, наверно, уже волнуется. Она постоянно за меня волнуется. Я опять вздохнула, в последний раз взглянула на мужчину и направилась к дому, не оглядываясь по сторонам.
Дверь была заперта. Пришлось громко крикнуть. Через несколько секунд замок щелкнул, дверь распахнулась, и на пороге появилась моя девочка. Ее взгляд сфокусировался на мне, и бледно-лиловый тревоги сменился радужными переливами радости, любви, облегчения и чего-то еще, чему я не знала названия.
- Ты вернулась! - она подхватила меня на руки и крепко прижала к груди. - Как же я за тебя волновалась! Маргошка, ну зачем ты убежала?
Она погладила меня по спине и почесала подставленную шею. При этом радуга накрыла меня с головой, согревая, успокаивая... даруя ощущение чего-то похожего на счастье. Я даже позволила себе негромко замурлыкать, но потом решительно вывернулась из ласковых рук и направилась в сторону кухни.
- Ну конечно! Ты ведь голодная! - моя девочка, опередив меня, проскользнула на кухню и быстро подошла к холодильнику. Два блюдечка как по волшебству наполнились молоком и кусочками колбасы. Я благодарно потерлась о ноги моей девочки, еще пару раз мурлыкнула (чуть громче, чем стоит мурлыкать уважающей себя кошке) и неспешно принялась за еду.
А моя девочка гладила меня по спине, и радужное сияние окутывало все мое тело. И это было невероятно приятно. Даже приятней, чем молоко и колбаса, которыми доверху были полны мои миски. Тем более что колбаса была так себе. Невкусная была колбаса. С добавлением сои.