Подъехал царь Один на своей старенькой машинке к автозаправке и стал в очередь, как все. Ждет, пока стоящая перед ним машинка заправится. Тут въезжает на автозаправку джип-джипяра, всем джипам джип, проходимец-внедорожник здоровущих размеров. Черный. Краской глянцевой сияет, окна тонированы. А кто за рулем сидит... Сидит за рулем в том джипяре "батюшка" разлюбезный. Поп церкви православной нынешней. Под стать джипу толстенный, пузо, что бочка двухсотлитровая, морда что каравай, расхоленая, бородатая, крест золотой на пузе аки кирпич висит, тяжеленный, на цепи золотой, что с палец толщиною будет. И разговаривает поп по мобиле с кем-то... а сам руль крутит... а мобила видно дорогущая, айфон каких-то невероятных возможностей. И подъезжает этот поп супротив правил движения по автозаправке, с иной стороны, да к освободившейся колонке. Из автомобиля выходит. Вальяжно, важно, в развалочку. А сам все по айфону курлычет, с видом превосходства над всеми великого. Тут и вспомнилось царю Одину... Нищета деревенская. Старики да старушки, век свой честно прожившие, но способные только телегу себе купить, тележку, тачку, на которой грабли возить. И что в церковь последние свои копейки несут. Вспомнилось царю Одину и детство в деревнях наших да провинциях. Ребятишки голодные, оборванные; матери бедные, на семи работах работающие, чтобы кусок хлеба в семью добыть; мужчины да мужики наши русские, семь потов проливающие, чтобы семью обеспечить. И сравнил царь Один все это со свинным рылом из черного джипа вылезшим. Вот уж действительно куда черти да сам сатана пробрались - в попов они облачились, попами понаряжались и в церкви сидят. И подумалось царю Одину, чтобы народ его, народ великий, русский, поскорее проснулся и веру истинную принял, православную, правду славящую, царскую веру, царями жить на земле своей, дабы не разъезжали черти на чужих горбах королями мира.