У финнов есть волшебная в своей красоте легенда. Они верят, что когда человек умирает, душа его становится чайкой и летает высоко-высоко над землей, лишь изредка спускаясь к рекам, к большим городам, чтобы попрощаться со всеми теми, кто был дорог ей в жизни.
Давным-давно - но не так давно, чтобы об этом можно было забыть, - жила на свете девушка. Почти ничем не примечательная - не отличалась она ни красотой, ни мудростью, ни общительностью... Только волосы её казались почти седыми, а в пасмурную погоду виделись серебряными.
Она помогала своему старому деду плести рыбацкие сети и никакой другой судьбы для себя не желала. Они жили вдвоем в небольшом домике на самом берегу северного, холодного моря. Изредка девушка поднималась по узкой горной тропе в крупный поселок, где меняла рыбу на другие продукты, - так и шли года.
И однажды - как в любой уважающей себя сказке - случилось маленькое чудо. Полюбил эту девушку всем сердцем заезжий купец. Пришел к её деду, поклонился в ноги, попросил внучку в жены. Дедушка старый да мудрый был, приглянулся ему молодец, но мудрость что палка - два конца у нее... Знаний много. Слишком много. Вот и сказал дед купцу:
- Счастлив не будешь ты с ней... Взгляни за окно: что видишь?
- Тучи, - послушно повернулся к окну купец. - Над горизонтом светлеет, отец, а чем ближе к берегу, тем страшнее, темней облака...
- Так-то, - проговорил дед. - Не будешь ты счастлив. Смерть уведет, а назад не пустит.
Не поверил купец: кто из людей знает о часе смерти своей, пока живет? Не поверил, и сыграли свадьбу. А мудрый дед молчал да не пил ничего на том пиру. А на следующее утро обернулся самой старой своей сетью, что еще жена плела, прекрасная Эйнен, и уснул в дырявой лодке - только одну её и признавал постелью, в левом углу домика стояла.
Уснул... и не проснулся.
Увёз молодой купец жену в соседний посёлок - большой, шумный, крикливый... А девушка день ото дня всё мрачнее - как те тучи над горизонтом. Думал молодец, что по деду грустит. Уже и пиры устраивал, и прогулки пешие-конные, и с собой в разные города возил - ничего не помогает! Словно меркнет цвет лица жены, темнеет; и у купца перед глазами лишь тучи те над морем - свинцовые, холодные, безрадостные...
Наступил осени конец. Купец и сам не рад уже такой жизни - за жену беспокоишься, ночей не спишь, а она как неживая... Молчать стала много, не возражает почти ни на что...
А однажды - заговорила! Просит!
- Отпусти меня к морю, любовь моя, - тихим таким голосом... просит! Сама! Купец от счастья совсем голову потерял: целый "поезд" снарядил, жену в сани усадил, сам рядом сел да повелел гнать к старому домику её. Может быть, вспомнит прошлое да очнется, станет той же, которой давным-давно отдал молодец сердце своё?..
Молчали всю дорогу. Да и ладно! Вот оно уже, море. Такого цвета, что и не описать... Как глаза валькирии. Как цикорий на лугу. И как руки утопленников... Всё это - море. Гордое, холодное, могучее.
Глянул купец на небо - и обомлел. Словно не было прошедших лет. Словно только миг назад сидел он у окна и видел эти, эти же самые облака! Вот и полоска светлая на горизонте, и чернеют тучи, приближаясь к домику... Домик только заброшен теперь. И девушка - одинокая тонкая фигурка в богатых одеждах да с серебряными (показалось?..) волосами - бредет по снегу к покосившейся полупрогнившей двери.
И почудилось...
- Литхен! Стой!
Не оглянулась. Идет. Почудилось?..
- Литхе-е-ен!
Не останавливается. Бежит купец, бежит по снегу, а в голове всё вертится, крутится проклятущее видение - исчезает жена, на ходу прямо исчезает, вот уже ног не видно, спина в шубке лисьей тает в воздухе, волосы серебряные (серебряные?! почему раньше не видел?!) мелькнули в последний раз, отражая светлую полосу горизонта вдали, и - нету, пропала, растворилась!
- Литхе-е-е-ен!..
Почему тишина вокруг такая? Почему остановил свой бег, купец? Почему не верил словам деда? Почему, почему так бьется сердце? Почему по снегу словно волны? Снег?..
- Литхен?
Море! Утонет, замерзнет, пропадет! Беги к ней, молодец, беги, пока жива, хватай в объятья, не пускай к морскому конунгу, не позволь ему новой невестой хвастаться!
- Стой же, Литхен! Стой, сердце моё! Почто бросаешь - не жить же без тебя!..
- Госпожа! - сразу несколько мужских голосов, топот (по снегу? или это сердце твоё стучит, купец без сердца?), плеск волн, шум, хохот... Что с тобой, купец? Что потерял ты в морской пучине? Мудрого старика, что душу свою морю отдал с юности, да внучку его, что дедом уведена была?
...Но что это? Серебро? Рыба летучая?
Чайка?!..
Стремительно пронеслась над водой белоснежная красавица-птица. Задела крылом гладь морскую, крикнула что-то - вы слышали одновременно тоску и надежду? - и унеслась ввысь.
Побрели мужчины от берега, купец последним идет. Просветлела полоса на горизонте, солнце золотое выглянуло. Обернулся купец: слезы на глазах... Снова мелькнуло серебро. Чудится ли тебе это, молодец, не чудится ли... Подлетела чайка, села рядом на снег. А на крылышках - серебристые перья, словно тонкими ниточками металла блестят.
Плывут себе по небу темные тучи, гонит свои волны гордое северное море... Есть у финнов волшебная легенда, что душа человек станет когда-нибудь чайкой. Сделает она круг над малой родиной своей и поднимется высоко-высоко, где не видать её.
И будет блестеть серебро в лучах предзакатного солнца...