Эпиграф: It's my best friend. Always happy. No questions.

Сегодняшний день должен был стать первым в старой жизни Хью - жизни, которая снова вернулась. Боже, пять, пять долгих лет без работы! Пять лет ремень затянут на последнюю дырку, пять лет запрета брать в руки любое оружие, пять лет нищенства... И они закончились. За это время Хью успел почти состариться, минуло сорок тебе - уже закат. С другой стороны, мало кто из Лиги доживал до столь преклонных лет. Но уж лучше оказаться нанизанным на стрелу или меч, чем скитаться, притворяясь то монахом, то прокаженным ради подаяния.

Однако сегодня всё изменится. Да, изменится, - с этой мыслью Хью встал с кровати и начал уже почти забытый утренний ритуал. Побрился и полностью состриг волосы - нужно всегда быть готовым к маскировке, а на заросшее лицо рыжую бороду не наклеишь; ему, высокому и немного нескладному, приходилось нагибаться, чтобы видеть в зеркале своё лицо, а не шею. Тщательно проверил состояние ногтей - под ними должно быть достаточно места, чтобы спрятать яд. Осмотрел рабочий костюм - все кармашки для ножей, дротиков, капсул и прочего были целы, легко застегивались и расстегивались. Последним штрихом стал черный шейный платок из шелка, хранимый с тех пор, как его подарил дядя, безвременно покинувший этот мир по собственной глупости. Дядя не запер за собой дверь, за что и поплатился - уж очень не вовремя в комнату вошел слуга с канделябром. В то время Хью было уже двенадцать, в его послужном списке значилось трое клиентов, но потерю единственного родственника он всё равно переживал, словно ребенок.

Всё было в порядке. Теперь - самое время подкрепиться. Сегодня можно позволить себе королевский завтрак: кроме обычного хлеба, будут голубиные яйца, найденные на крыше, и кусок свиной грудинки. Ах, до чего же хорошо осознавать, что всё худшее уже позади! Даже дырявое плечо перестало ныть, а это совсем уж замечательный признак.

- Ну, малышка, просыпайся, тебе тоже пора поесть, - Хью подошел к столу, где среди пыльной пустоты стояла небольшая стеклянная колба. Её когда-то удалось выменять у одного алхимика - где ж еще такую достанешь? Оба - и наш герой, и алхимик - были очень довольны сделкой: одному достался стеклянный пузырь, другому сохранили жизнь. Любой был бы рад.

Плеснула вода - плававшая в колбе оранжево-белая полосатая рыбка пару раз высунула мордочку, намекая, что действительно не прочь перекусить. Хью щедро насыпал крошек - пусть тоже попирует.

- Давай, лопай, Матильда, тебе сегодня предстоит попутешествовать. Мы отправляемся на работу. Наконец-то я тебе покажу всё, что обещал - и ножи, и арбалет, и мой кинжал, - приговаривал он. - Помнишь, я тебе рассказывал про свой арбалет? Он и правда совсем плоский и незаметный. Но арбалет - чепуха, это для молодежи зеленой. Вот нож или стилет - для истинных мастеров. Только мастер может сделать всю работу чисто, при этом подойдя к клиенту на вытянутую руку. Понимаешь?

Рыбка-клоун снова высунулась из воды - она явно понимала, о чем разговор, но очень переживала, что не может вслух разделить радость Хью.

Сборы были недолгими. Всю одежду и еду - в сумку и на плечо, колбу с Матильдой - в специально связанную сеточку со шнурком на шею. Три шага до двери, которую сегодня он закроет в последний раз и больше уже не вернется сюда. Хью из Чилуэлла по прозвищу Француз возвращался и на работу, и домой одновременно.

Путь был неблизок, но приятен. По дороге его подвез болтливый дровосек, часа два пришлось слушать про то, что жена у него дура, что рыбка у Хью славная, что нынче упали цены на дрова - да какая разница, в такой день любые бредни приятно послушать. Ну а когда пришлось продолжить путь пешком, ноги уже понесли так, словно не умели уставать. До чего приятно чувствовать, как тело вспоминает былые навыки, как мускулы наливаются и словно ждут приказа показать всё, на что способны. Никогда еще не был так счастлив!

За два часа до заката Хью добрался до цели. Здание Лиги, окруженное живой изгородью, за которой прятался каменный забор в два человеческих роста, осталось таким же, каким он его покинул пять лет назад. И дверной молоток у ворот был тот же самый. Впрочем, этот вход - не для посвященных. Сюда пускай стучатся те, кто приходит по глупым делам.

Двумя кварталами далее Француз зашел в скобяную лавку. Пройдя мимо скучающего седого хозяина, который лишь на миг покосился на посетителя, Хью нашел в дальней комнате старый шкаф с посудой. Руки помнили, что надо делать: левая нашарила и потянула рычаг, спрятанный за грудой тарелок, правая надавила на стенку - и шкаф натужно, но мягко ушел в сторону, открывая проход. Это и были ворота для членов Лиги Плаща.

Туннель был хорошо освещен. По пути Хью проверил тайники - и там тоже всё осталось по-прежнему: на равных промежутках в стенах спрятано различное оружие, факелы и прочие нужные вещи на случай, если кому-то придется принять там бой или оказаться в еще какой-то сложной ситуации. Шагалось по туннелю легко, можно даже закрыть глаза и, раскинув руки, скользить кончиками пальцев по стенам. Впрочем, стоило поторопиться. Не следует заставлять себя долго ждать - старик из скобяной лавки хлеб свой ел не зря и уже давно должен был, прикрыв проход шкафом, подергать шнурок, который вел к колокольчику в здании Лиги. А значит, у двери в конце прохода стоят коллеги, готовые к встрече.

Так оно и оказалось. Коридор закончился хорошо знакомой дверью, которая, открываясь, жутко скрипела, если не знать, где и что нажать. Оттянув средним пальцем потайной рычажок в ручке, Француз вошел в дом и сразу остановился. Таков порядок: вошел - не шелохнись, пока стражи тебя не опознают и не расспросят. Всё проходило в полном соответствии правилам, навстречу ему шагнули трое. Двое по краям держали его на прицеле арбалетов, стоящий же в середине казался безоружным, но руки держал сложенными на груди - и никто не знал, что окажется в этих руках в случае драки. Где-то должен быть и четвертый, но его дело - наблюдать и в случае нападения поднять тревогу. Серая одежда на них - форма для тех, кому выпало в этот день охранять.

- Назовись, - потребовал стражник.
- Я Хью Томас из Чилуэлла, по прозвищу Француз. Я вернулся, отбыв наказание.
Встречающий достал из кармана маленькую учетную книгу. С минуту он листал ее, затем, найдя страницу, посвященную Хью, потребовал:
- Предъяви клеймо и шрамы.
Пришлось снимать рубашку. Когда сверка шрамов и прочих примет закончилась, вызвали прислугу.
- Хью Француз, тебя проводят до твоей старой комнаты. Оставайся в ней, пока за тобой не придут. Сегодня вечером тебе сообщат всё, что тебе нужно знать, - человек в сером принялся проверять одежду Хью на предмет скрытого оружия. - Что это за стекло у тебя на груди? Там рыба?
- Это... талисман.
- Некоторые талисманы дорого обходятся, - в усмешке прищурился стражник.

Значит, все знают и помнят. А чего ты ожидал, Хью?

- Некоторые суют свой длинный нос туда, где его могут отрезать.
- Благодарю, Француз, что заботишься о моем носе, хотя насчет его длины я бы на твоем месте не стал распространяться.

Недобро взглянув на стража, Хью промолчал - свою кличку он заработал именно благодаря форме и размерам этой части лица. По дороге до комнаты не думалось ни о чем, кроме событий пятилетней давности, память о которых, как оказалось, жива в Лиге. Впрочем, глупо было рассчитывать, что все забудут - не так уж часто здесь работают в паре, и еще реже случается, чтобы один из напарников погиб по вине другого.

В комнате всё оказалось нетронутым. Здесь даже не прибирали - перед уходом Француз сам накрыл старыми простынями всю мебель, и сейчас на них лежал толстый слой пыли. Тем лучше - найдется, чем заняться в ожидании новостей. По его просьбе слуга принес всё необходимое для уборки, а также по кувшину воды и пива, и Хью принялся за дело. Приведение комнаты в надлежащий вид заняло около часа, солнце как раз нырнуло за горизонт, когда в дверь вошли.

- Здравствуй, Француз, - гость был невысок и крепко сбит. Шеи у него почти не было.
- Здоровья и тебе, Буль, - Хью пожал ему руку. - Совет решил послать тебя?
- Я сам вызвался. Хотел поскорее взглянуть, не усох ли твой нос за годы, - осклабился старый знакомый. - Мы с Туксом и Вилли Червяком как раз вчера спорили об этом.

Так шутить дозволялось немногим. Среди работников Лиги не бывало друзей, но некоторые сближались - совсем чуть-чуть. Буль мог себе позволить подобный юмор, потому что однажды очень вовремя одолжил Французу свой дротик. Это дорогого стоило.

- Как видишь, чем больше я худею, тем сильнее мой нос торчит, - поддержал шутку Хью. - Впрочем, у тебя шея тоже не отросла, как я посмотрю.
- Да, мне всё так же трудно оглядываться, но зато удобно прятаться, - Буль устроился на стуле. - Совет вызывает тебя к двум пополудни. Там будут все, кто тебя спровадил.
- Они все живы? До сих пор?
- Я знаю, Хью, Лига выглядит прежней, но кое-что всё же изменилось. Старики больше не берут заказов.
- Никто не любит умирать, Буль. Что ж, придется говорить с ними.
- Ты не дослушал. С тех пор, как тебя отправили в... гм, отпуск, они приняли кое-какие новые правила. Тебе не отдадут твоё добро просто так. Тебе придется заслужить право на свое оружие и работу.

Так всегда в этом мире, подумал Хью. Стоит тебе решить, что всё наконец-то кончилось и можно возвращаться домой, как откуда-то вылетает арбалетный болт и дырявит тебя.

- Бертран, Гилберт Лопата и Портер будут меня испытывать? Будут решать, могу ли я вернуться к оружию и работе?
- Они будут только решать. Испытывать тебя будет Гильермо.

Вот тебе, Француз. Ты хотел вернуться сюда и надеялся, что все здесь забыли, кто ты и из чего слеплен? Глупый, глупый...

Худшей кандидатуры, чем Гильермо, нельзя было придумать - потому что если у Хью и имелся настоящий недруг, то только этот испанец. Видимых причин этой вражды никогда не существовало, просто оба сразу почувствовали, что им тесно под одним небом. Они долго просто посматривали друг на друга, пока однажды за общим столом Хью не рассмеялся громче других над анекдотом про испанский флот, а Гильермо сразу же высказал теорию происхождения формы носа у французов.

Эту новость можно было только постараться пережить - так, как учили. Боль от раны, часы сидения в неудобной позе, любые трудности - нужно представить, что так и надо, что так было всегда, придумать, что давно к этому привык, создать себе память. Но было мерзко.

- Я, наверное, пойду, Хью.
- Да, Буль. Спасибо.
- И еще, старик... Я смотрю, ты обзавелся новым талисманом? - в ответ Француз лишь отвёл взгляд в сторону.
- Не брал бы ты его с собой завтра. Все уже в курсе, конечно, но если не будешь мозолить совету глаза своим дружком, может, про него и не вспомнят.
- Это не дружок.
- Ну да, это просто талисман, я понял.
- Да нет, не в том дело. Это подружка. Девочка, не мальчик.
- О. Ясно, - Буль сумел даже бровью не повести.
- Слушай, я не дурачок. Просто мне нужен кто-то... ну, с кем я могу говорить. Кто будет слушать, понимаешь?
- Не думаю, Француз. Мне не требуются немые друзья, поэтому понять тебя сложно. Но дурачком я тебя никогда не считал. Твои странности - твоё дело.
Хью кивнул:
- До завтра, Буль.

Еще некоторое время Француз просто сидел. Нужно было сейчас выбросить из головы совершенно все мысли о завтрашнем дне, отвлечься, отключиться от мира. Всё равно не догадаться, что придумает проклятый испанец, нужно просто быть готовым ко всему.

Запалив от факела в коридоре лучинку, Хью зажег пару свечек. Самое время сейчас поужинать, в сумке оставался хлеб и грудинка, на столе ожидал кувшин пива. Ну а о завтраке не приходилось беспокоиться, наверняка с утра что-нибудь принесут. В стоящей на столе колбе плеснуло - маленькая полосатая клоунесса заметила, что хозяин достает еду, и напомнила о себе.

- Да, Матильда, конечно, сейчас будем ужинать. Наш первый ужин дома. Видишь эту комнату? Тут я провёл почти всю свою жизнь, - рассказывал Француз. - Вон та стенка вся в дырках - я в нее метал ножи, когда еще учился. Вообще-то выглядит не очень, но ты же не станешь меня ругать, правда? - всплеск плавника. - Спасибо, я знал, что не станешь. Кушай спокойно, я еще насыплю, не бойся. Вот так, умница, Матильда, хорошая девочка. Здорово прогулялись сегодня, правда? Понравилось кататься с дровосеком? Он чудной, но какая разница, если подвёз. Не слишком плескало на ямах? Я очень старался держать тебя так, чтобы не трясло и Матильде было удобно. Да, малышка? Знаешь, это хорошо, что ты не отвечаешь, иначе я бы не говорил всего этого. Спасибо, Матильда, что не разговариваешь, как эти все...

Оба сытые, человек и рыбка смотрели друг на друга - Хью склонился к столу, устроив подбородок на руках, а Матильда, слегка пошевеливая плавниками, зависла чуть боком к нему. Мысли постепенно отступили, кругом стояла тишина, в которой было слышно иногда потрескивание свечей. Дремота пришла вместе с ночью - первой за пять лет без единого намека на душащие сны. Приоткрыв правый глаз, Француз взглянул на подругу - кажется, заснула. Он потушил свечи и потихоньку забрался в кровать. Сегодня ему ничего не приснилось.

Так хорошо высыпаться уже давно не доводилось. Хью проснулся от стука, но это было не в груди, как иногда случалось при пробуждении в последнее время, - стучали в дверь. Он быстро встал, впустил слугу с завтраком на деревянном подносе: свежий хлеб (настоящий уостел, а не чертов трит), жаркое из козлятины, кусок твердого сыра, молоко - прекрасное меню для первого утра дома. Ел с аппетитом, Матильда тоже не отставала, иногда поглядывая по сторонам.

- Что, вкусно, полосатая? Вот так оно здесь. Погоди, разберемся с сегодняшним делом, тогда съездим к морю, я тебе воду поменяю. И еще найду тебе колбу побольше, будешь жить тут, чтобы не трястись у меня на шее. Да, малыш? - рыбка благодарно вильнула хвостом, воду и правда давно нужно было поменять.

Хью как раз закончил приводить себя в порядок и надел рабочую одежду с пустыми карманами, когда в дверь снова постучали, и двое в сером вошли, не дожидаясь ответа.

- Хью Томас по прозвищу Француз, Совет ожидает тебя.
- Да, знаю. Идемте, - он подхватил колбу и перебросил через локоть плащ.

Охрана, сопровождавшая его, заняла место у двери. В зале за небольшим столом его ожидали четверо, и все они рассматривали Хью. Трое из них когда-то приняли решение наказать его, и винить их за это было никак нельзя. Он оплошал и был осужден справедливо - всё по правилам. Но вот присутствие Гильермо среди них - это уже нечестно.

- Здравствуй, Француз, - первым подал голос Бертран. - Как отдохнул?
- Удачно, благодарю. От такого отдыха, правда, кони дохнут, но я пока жив, как видишь.
- Давайте, господа, лучше начнем с официальной части, - вмешался Гилберт Лопата. - Потом, если останется время, мы все с удовольствием выслушаем историю последних лет жизни Француза, но сейчас приступим к делу. Прошу, Портер.

Самый старый из них взял в руки бумаги.

- Представший перед нами опознан как Хью Томас из Чилуэлла, по прозванию Француз. Личность его сверили и засвидетельствовали. Хью Томас совершил преступление против правил Лиги Плаща, за что был осужден Советом пять лет и один день назад. Наказан был изгнанием на пять лет с запретом прикасаться к любому оружию из Явного списка Лиги. Его личное оружие временно конфисковано и должно быть возвращено по истечении срока наказания. Всё ли верно я сказал, Хью Томас?
- Всё верно, сэр.
- Нарушил ли ты хотя бы единожды запрет?
- Нет, сэр. За пять лет я ни разу не прикоснулся ни к одному из предметов, означенных как оружие в Явном списке Лиги. Я не трогал ни ножа, ни вилки, не брал в руки палок длиннее трёх дюймов, не шил иголкой - я выполнил всё, что требовалось.
- Хью Томас, помнишь ли ты, за что был осужден?
- Помню, сэр.
- Расскажи Совету о своем преступлении.
- Я совершил ошибку, из-за которой погиб мой напарник.
- Нам нужны подробности, Хью, - послышался баритон, еще ни разу не звучавший сегодня.

Чертов испанец. Когда-нибудь небо разорвёт его на куски, и только Правила Лиги удерживали Хью от того, чтобы самому сделать это.

- Досточтимые сэры! Прежде чем я отвечу, можете ли вы подтвердить право этого человека участвовать в Совете на равных?
- Подтверждаем, Хью Томас, - кивнув, ответил Гилберт, - мы понимаем твоё негодование, но ты допустил тогда непростительный промах. Поэтому сразу после того, как ты нас покинул, Совет Лиги принял новое правило - всякий временно изгнанный должен по возвращении быть испытан, чтобы доказать своё раскаяние и заслужить право снова работать с нами и носить оружие. И испытание должно соответствовать тяжести содеянного. Поэтому сюда, в Совет, призван Гильермо Каменщик, твой единственный живой недоброжелатель. Что он приготовил для тебя, мы не знаем, но он в своем праве. А Совету остается лишь надеяться, что испытание это пойдет тебе во благо, - Гилберт взглядом передал слово испанцу.

- Так что же ты сделал, Хью Француз? - повторил свой вопрос Гильермо.
- не бросил друга. Из-за этого погиб Артур Крам, мой напарник в том деле.
- Излагай, Хью, мы бы хотели, чтобы ты вспомнил всё в деталях.
- Мы с Крамом пошли вместе. Там... В общем, из-за слуг. У клиента были очень хорошо обученные слуги, из наемников. Мне нужен был Артур, чтобы удерживать коридор, пока я говорил с клиентом - по контракту требовалось сначала получить кое-какие бумаги, а потом уже успокоить его. Вошли через окно второго этажа, а выходить планировали через дом, чтобы не нарваться. То, что поднимут тревогу, было точно известно - клиента приходилось будить, а сигнальный шнур у него всегда под подушкой. План был правильный. Большинство слуг как раз и собралось под окнами, они не ждали, что мы пойдем через дом - самое глупое, что можно было придумать, на это мы и ставили. Артур всё хорошо сделал, я выбил бумаги у клиента и стилетом отправил его. Открыл дверь, чтобы посмотреть, можно ли выходить. Артур там хорошо засел, он шел с большим запасом стрел и двумя арбалетами, так что держался легко.
- Насколько мы можем понять, сейчас и будет самый интересный момент, Француз?

Хью поджал губы.

- Я оставил дверь открытой и пошел обратно к окну. Артур позвал меня, я уже от окна побежал обратно к нему в коридор. Полагаю, что Крам опустил щиток и повернулся в комнату, когда звал. По плану я должен был пробыть в спальне не более трех минут, а потом поддержать его из своего арбалета, однако кто-то из слуг поймал момент и метнул топорик, когда Крам был не прикрыт. На нем нашлись и другие раны, но не смертельные. Мне пришлось уходить через крышу - это был запасной вариант. Там же я получил стрелу в плечо.
- Зачем же ты вернулся к окну?
- Я оставил на подоконнике свой цветок.
- Ты ходил к клиенту с цветами? Букет роз? - с невинным видом отпустил издёвку Гильермо.
- Нет. Это было просто домашнее растение.
- Зачем ты его оставил на подоконнике, мы, пожалуй, догадываемся. Даже тебе было понятно, что с цветочным горшком в руках ты бы выглядел полным идиотом. Но зачем же ты вернулся за ним?
- Я оставил цветок за окном, чтобы он не пострадал во время работы. И он был моим единственным другом. Я не мог его бросить там, ему и так недолго оставалось, такие живут лишь год.
- Ты дружил с цветком? Приглашал его на именины? Ходил с ним в паб и поливал пивом?
- Каменщик, ты в своем праве сейчас, я знаю. Но не забывай, что этот день кончится. Не стоит шутить о том, в чем не разбираешься.
- Возможно, возможно, - Гильермо обернулся к остальным. - Что ж, уважаемый Совет, мы услышали исповедь Француза и убедились, что он хорошо помнит прошлое. Теперь, полагаю, стоит обратиться к делам настоящего. Хью Томас, по решению Совета я должен испытать тебя, чтобы ты мог доказать свое право на оружие и членство в Лиге.
- Мне уже рассказали об этом, Гильермо, нет нужды повторяться.
- Здесь стоит твой сундук, - испанец указал под стол. - Всё в нем осталось нетронутым, твоим оружием никто не пользовался, как и гласят правила. И сегодня ты либо заберёшь его к себе в комнату, либо покинешь этот дом навсегда без сундука и той одежды, что на тебе.

Как было бы хорошо сейчас закрыть глаза и перестать дышать. Как было бы легко. Даже легче, чем успокоить кого-то другого.

- Ты готов, Хью Томас?
- Нет, конечно. Но это не важно.
- Прежде чем мы начнем, я бы попросил тебя объяснить мне и Совету, что это висит у тебя на шее.

О боги. Боги, дайте мне пройти испытание, и завтра я принесу вам в жертву одного испанца.

- Это Матильда. Моя подруга.
- Я почему-то так и думал, Хью, - прищурился допросчик. - Интересно, зачем тебе друзья? То цветок, то какая-то рыбина...
- Матильда не 'какая-то'! Это рыба-клоун!
- Хью, это может быть какая угодно рыба, но клоун здесь - ты! Издеваться над нами решил, да? Ты угробил напарника ради зеленого кустика в горшке, а теперь пришел с новым 'другом'!
- Это не друг!

На секунду Гильермо замолчал, затем снова заговорил, но уже тихо:

- Ты же сказал только что, что это твой друг.
- Я сказал 'подруга'.

Испанец даже не моргал, рассматривая Хью так, словно забыл все слова приготовленные для него слова. Гилберт, Бертран и Портер молчали.

- Сэры, если мне будет позволено сказать, то я хочу заверить вас, что не буду больше никогда работать в паре. Я так решил.
- Не стоит сейчас об этом, Хью. Правильно ли я тебя понял - это твоя подруга по имени Матильда?
- Да, Гильермо, ты всё правильно расслышал.
- Что ж, Хью Томас, подытожим. Ты преступил правила и понес наказание. Ты должен быть испытан. Твоим испытанием станет выполнение заказа. Заказчик - я. Клиент - рыба-клоун по кличке Матильда. Сроку тебе на это - один час.

Никогда еще тишина не бывала такой отвратительно пустой. Француз постарался минуту не дышать. Всё было совершенно ясно: он знал, что без оружия и работы будет пустым местом, и дело даже не в Лиге - можно было уехать и работать где-то еще, купить новые железки. Но это оружие должно быть при нем, оно уже заслужено однажды, выдано ему после учёбы... Непостижимо. Нет, это всё принадлежит Хью по праву. Его оружие, его плащ, его дело. Так что всё было ясно, и выбора не оставалось.

- Сэры, одобряете ли вы предложенное мне испытание?
- Мы понимаем, Хью, что это сурово, однако одобряем и считаем справедливым, - ответил Гилберт Лопата.
- Могу ли я удалиться в свою комнату до истечения срока?
- Желаешь уединиться? Можешь выйти, куда тебе заблагорассудится. Через час ты либо вернёшься и подтвердишь свои права, либо уйдешь через главные ворота.

Хью быстрым шагом вышел из зала. Вернувшись в комнату, он развязал шнурок и поставил колбу на стол.

- Прости, Матильда, я должен... сделать кое-что. Побудь пока здесь, я скоро вернусь.

Еще через минуту он постучал в дверь Буля. Тот сразу же открыл:

- Так и думал, что ты сразу придешь ко мне. Входи, рассказывай.
- Слушай, мы ведь давно знакомы, правда? Мы выручали друг друга?
- Француз, если я чем-то могу тебе помочь...
- Да. Ты очень поможешь, если простишь меня, - резкий удар оставил Буля без сознания.

Хью быстро обыскал одежду и комнату. Нашлись короткие многозарядные арбалеты с петлями для ношения на плече, шог стрел к ним, широкий пояс, набитый метательными ножами, дротиками и дисками, хороший крис почти в локоть длиной, стилеты, короткий однолезвийный меч без гарды. Обнаружился также и щиток на грудь, одевавшийся под одежду. Всё это Француз быстро собрал, привязал шог с арбалетными болтами к ремню и бедру, крис и меч засунул сзади за пояс. Запахнул плащ. Всё, можно идти.

В зале были только трое и охрана, Гильермо куда-то вышел. Медлить нельзя: здесь все при оружии и умеют с ним обращаться. Стражники осели там же, где и стояли - каждый получил стилет в ухо.

- Сэры, я не согласен с испытанием, - громко и ровно сказал Француз, и два метательных диска одновременно взрезали шеи Гилберта и Портера. Бертран успел схватить колокольчик со стола и кинуться на пол. Звон тревоги вдохнул жизнь в зал.

- Бертран, простите. Я не желаю вам зла.

Еще один стилет, на этот раз просто в череп, сквозь кость. Хью взглянул на свой сундук - нет, заперт. Сейчас нет времени возиться с замком, в коридоре уже слышен топот. Нужно выходить - здесь можно только отстреливаться, но потом оставшиеся ввалятся и сомнут. Француз вылетел в коридор и сразу же нырнул в нишу окна. Аккуратно высунулся - к нему бежали люди и в сером, и в черном. Пошла работа.

Он метнул сразу по три ножа с каждой руки - двое упали. Некогда было оглядываться и рассматривать, что происходит за спиной, нужно двигаться, двигаться, двигаться. Снова в нишу, еще два веера ножей за спину, не глядя - кого-то хорошо зацепило, слышны стоны. Пропустить несколько летящих стрел - он слышал щелчки, когда спускали тетиву. Теперь за угол, несколько дисков вслепую, просто чтобы получить пару лишних секунд. Плащ - долой, сейчас только мешает. На плечах висели ременные петли с подвешенными арбалетами, настал черед стрел. Француз подождал, пока из-за угла выглянут, и сразу же разрядил оба самострела. Один из двух болтов цели достиг - точно в глаз. Снова бегом! Распахнулась одна из боковых дверей, оттуда высунулся слуга - и сразу стал живым щитом Хью. Ему удалось сделать десятка два шагов, прикрываясь несчастным, пока тот окончательно не рухнул.

- Каменщик Гильермо! - заорал Француз. - Выходи, я ищу тебя!

Постепенно преследователей становилось меньше. Свистели стрелы, ножи, сталь резала воздух то над головой, то сбоку, но Хью не оставался в долгу. По меньшей мере двадцать работников Лиги он оставил лежать в коридорах. Уже больше трети. Не так уж много и осталось, тем более далеко не все сейчас тут, в доме. Значит, даже если попытаются обходить по коридорам, чтобы зайти в спину, это будет человек семь-восемь.

- Гильермо, я хочу пройти испытание! - отстреливаясь, он продвигался всё дальше и дальше.

За следующим поворотом ему уже шли навстречу. Каменщик был среди них.

- Француз, остановись!

Быстро в арку двери, дать еще по нескольку выстрелов в обе стороны. Выглянул - ни одного живого преследователя сзади больше не было. Значит, туда и отступим. Снова по коридору, пятясь задом и быстро стреляя по очереди из обоих арбалетов. В него тоже летели стрелы, одна глухо стукнула в нагрудник, но всё же не пробила его. И опять за угол, где никого, кроме трупов - и зарядить арбалеты последними шестью болтами. Метательное оружие кончилось, даже стилетов больше нет - значит, пора показать, что умеешь убивать вблизи.

Последние выстрелы не прошли даром - прозвучало несколько криков.

- Хью! - послышался крик испанца, - ты звал меня? Тебе больше не в кого стрелять здесь, выходи!

Самое время, подумал Француз, отбросив ненужные теперь арбалеты, и достал мечи.

- Я иду, Гильермо.

Хью вышел из-за угла. Слов не требовалось, обсуждать им было нечего. Испанец ждал его - в одной руке широкий меч, в другой кинжал с длинной рукоятью. Значит, будем на равных.

Бои хороших мастеров всегда скоротечны. Время в драке может тянуться долго, но для стороннего наблюдателя - лишь секунды. Француз и Гильермо сошлись, руки обоих замельтешили так, что воздух словно пел. Сталь звенела и трещала, высекая искры, сверкнуло несколько бликов - и они отступили друг от друга. У Хью текла кровь из подрезанного уха и глубокой царапины на руке. Испанец с растерянной улыбкой рассматривал тёмное пятно, появляющееся на левой штанине.

- Ты что, Хью, хотел мне отрезать ногу? - недоуменно спросил Гильермо.
- Нет, Каменщик. Я хотел убить тебя. Мне это удалось.
- Но я жив, - усмехнулся Каменщик.
- Это ненадолго. Я пустил тебе кровь в очень, очень важном месте. У тебя есть несколько мгновений, потом ты умрешь.

Испанец, всё еще сохраняя улыбку и глядя на Хью, начал понемногу оседать по стенке. Француз стоял там же, куда отошел, и наблюдал.

- Я хочу сказать тебе кое-что, Гильермо. Наша непонятная вражда тут ни при чем. И твои сегодняшние издёвки тоже не настолько взволновали меня. Ты умираешь, чтобы моя рыбка жила. Ради нее. Привет тебе от Матильды.

Гильермо Каменщик перестал дышать. Хью развернулся и зашагал прочь.

***

Спустя час из главных ворот дома Лиги Плаща вышел человек. Он был высок, шагал широко, немного переваливаясь в стороны; в правой руке у него был сундук, на вид увесистый,  на шее висела колба с полосатой оранжево-белой рыбкой. Проходящий навстречу ему трубочист заметил пламя в окнах здания, а потом расслышал, как человек бормотал себе под нос что-то вроде 'я же обещал, теперь к морю'.

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"