Чахай Виктория : другие произведения.

Возвращение К Себе

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:

ВОЗВРАЩЕНИЕ К СЕБЕ

Часть первая.

Выжить.

Я- честная стерва

  
   Однажды я решила стать стервой.
   А стала честной стервой.
   Что, наверное, лучше, чем стервой не быть вообще.
   Хотя иногда хуже, чем быть просто стервой...
  
   За стеной спорят соседи- молодая семейная пара, видимо, слишком темпераментная, потому что их вечерние дискуссии, как правило, ведутся более чем на повышенных тонах. Телевизор, как всегда, динамичной картинкой выполняет свою функцию "заднего фона" для пустой и одинокой, хотя и уютной маленькой квартирки, которую я сняла полгода назад. На кухне мягко побулькивает мясо в маринаде, приготовленное по всем законам китайской кухни. Что удивительно: до начала своей самостоятельной жизни я совершенно не умела готовить, а теперь превратилась в абсолютизированную гурманку с замашками шеф-повара, которая далеко не каждому кафе или ресторану позволит покуситься на свои вкусовые пристрастия предлагаемой стряпней.
  
   Все бумаги сделаны, письма отправлены, переговоры о новой работе проведены. Кажется, уже с понедельника придется начинать новую жизнь. Мою жизнь, в которой я заготовила определенные роли другим представителям общества...
  
   А ведь, казалось бы, еще совсем недавно все было настолько по-другому, что я была как будто и не я...
  
   Ах да, забыла представиться. Честную стерву зовут Вика. Виктория.
  
  

Честная стерва и мужчины

  
   Москва- очень своеобразный город. Здесь нужно уметь выживать, а выживать сподручнее в одиночестве. В метро так много оголодавших по мужчинам взглядов женщин и ищущих женщин взглядов мужчин...
  
   Мужчины, которые приближаются ко мне, - какие они? Разные. Умные. Открытые.
   Я, которая приближаюсь к мужчине, - какая я? Разная. В зависимости от того, что это за мужчина.
  
   Я играю всегда и иду напролом к своей цели. Которой добиваюсь.
   Вот в этом и есть моя стервозность.
   Мужчина, если он сам не игрок, всегда натурален.
   И в этом мое перед мужчинами преимущество.
  
   Я выбираю игру в зависимости от того, что мне от данного мужчины надо. Когда я получаю то, что хотела, он перестает быть мне интересным с точки зрения объекта игры, он становится носителем полученных результатов- например, отношений.
  
   При этом я очень уважительно отношусь к партнеру, которого включаю в свою игру, зачастую совершенно искренне что-то переживаю, если в ходе игры затрагиваются человеческий ценности, и никогда не использую ударов ниже пояса. Мне нравится красиво сделанная игра.
  
   Поэтому я- честная стерва.
  
   Мне становится очень интересно, когда я не могу довести свою игру до конца. Это означает, что передо мной либо игрок (и здесь возникает спортивный азарт), либо человек значительно более широкий и емкий, чем я предполагала в начале. Такой мужчина завораживает.
  
   Игрока я чую сразу, при первой же встрече. Узнаю родную душу с первого взгляда.
   А потом могу играть годами, ставя на кон работу, связи, семью, деньги, статус, ну, и, конечно себя.
  
   Вот, собственно, из-за одного такого игрока я и появилась в Москве, оставив все в маленьком, хотя и известном, провинциальном городишке. Нужен был факт leaving.
  
   Как однажды сказал Ницше, "чтобы Вам меня найти, Вам надо меня потерять". Поскольку мой Игрок категорически отказывался находить меня, когда я была рядом, я решила предоставить ему возможность пережить потерю меня. Разумеется, я не позволила ему повеситься. Это не в моих правилах. Чуть-чуть надежды я ему оставила. Он думает, что на этом все закончилось? О нет, с этого все только началось...
  
   Я - честная стерва. И ценность чужого маленького ребенка для меня непререкаема. Зато я знаю, что ценность ребенка уменьшается по мере его взросления в связи с привыканием к этому явлению.
   Игроку было тяжело выбрать сейчас, но со временем ему станет гораздо тяжелее, оттого что он не выбрал. Ведь его брак развалился еще три года назад, и даже ребенок не способен собрать воедино его осколки...
   Значит, сейчас небольшой антракт. На несколько лет. Чтобы накопить ресурсы для новой игры.
  
   Потому что ничто не подгоняет так сильно, как чувство незаконченности.
   Все-таки лучше жалеть о ошибке, чем жалеть о том, что жалеть не о чем.
   И ничто не причиняет боль так, как потеря любимой по своей вине.
  
   Я же знаю, что переиграю в конце концов и этого Игрока.
   Когда придет время, я разыграю третий- и последний - акт в этой красивой истории.
   Пока еще я не придумала, как он будет выглядеть, но я уверена в том, что я получу то, чего так хотела.
   Сколько времени пройдет, прежде чем станет ПОРА?
   Пока не знаю. Но точно знаю, что однажды это ПОРА настанет.
   А пока можно потренироваться в играх на более мелких игроках. В смысле, мужчинах.
  

Стефан Цвейг

   Метро гулко отсчитывало минуты станциями. Ехать предстояло примерно час, и как обычно я прибегла к чтению- излюбленному способу ухода от усталых напряженных человеческих лиц, так же как и я измерявших свою жизнь временем проезда в метро. Точнее, измерявших отсутствие жизни в этот момент.
   Как правило, для метро в сумочке вместе с пачкой документов всегда присутствовала парочка журналов- экономика, бизнес, политика, культура, досуг... Все то, что необходимо бегло, наискось, просматривать каждый день, для того чтобы быть частью ЭТОГО МИРА.
   На самом деле читать серьезные вещи, требующие погружения, я так в метро и не научилась. Может быть, потому что срабатывал механизм самозащиты, не позволявший полностью отключаться от мира в малознакомом обществе случайных попутчиков. Это наверное подобно восприятию сапера, занимавшегося разминированием минных полей: каждый шаг сначала пружинисто проверяет землю, и у же потом переносит тело, а глаза, даже будучи занятыми изучением чего-то, периферийным зрением подмечают малейшие детали, не укладывающиеся в стандартную картинку...
   Вот так же и стерва никогда не позволяет себе уйти в себя, если рядом есть кто-то или что-то, являющееся потенциальным источником удовольствия или опасности. Она не слушает пустые разговоры, но если рядом кто-то начинает обсуждать что-то серьезное, она тут же это улавливает и начинает прислушиваться. Она не обращает внимание на людей из толпы, но стоит появиться человеку, чем-либо выделяющемуся, - и она тут же фокусирует свой изучающий взгляд на нем- такое чувство, что она может видеть даже затылком...
   На этот раз в сумочке возлежал томик стилизованных легенд Стефана Цвейга в мягком легком переплете. Еще несколько лет назад я впервые перечитала "Письма незнакомки", показавшиеся тогда чем-то исключительным и на тот момент непонятным, хотя и близким... Спустя несколько лет, пережив чувства, по своей глубине самоотдачи и накалу стоявшие за пределами человеческого понимания, я вернулась к этому творению, уже совсем по-другому слыша автора за беглыми строками. Сейчас я была уже достаточно мощной, для того чтобы видеть не только заданный образ героини и ситуацию, но и человека, создавшего эту изящную психологическую новеллу, его понимание и способ жизни. И это показалось настолько интересным, что в списке перечитываемых вечерами книг все чаще стали встречаться и творения этого австрийца.
   И это были действительно мудрые творения.
   Открыв книгу на заложенной странице, я погрузилась в чтение очередной новеллы, но ее смысловая нагрузка оказалась настолько сильной, что я потеряла чувство опасности и вопреки своим правилам полностью ушла в чтение.
   "Глаза извечного брата"- это была именно эта легенда. Легенда о человеке, который однажды почувствовал боль ответственности и с тех пор избегал ее. Менял свою жизнь каждый раз, когда обнаруживал, что вновь избранный способ жизни не освобождал его от вины за последствия своих действий, поскольку И ДЕЙСТВИЕ, И БЕЗДЕЙСТВИЕ ЕСТЬ ДЕЯНИЕ.
   Наша жизнь- деятельность. Сам факт существования- это уже деятельность. Мы влияем на мировой порядок даже одним лишь своим дыханием. Любое наше слово, действие, и даже мысль влекут за собой последствия. Надо уметь видеть их. Но стоит ли бояться боли, сопровождающей это видение, подобно герою легенды? Такова жизнь, когда скорбь идет рядом с радостью. И нельзя сделать хорошее, не сделав плохого. Точно так же как нельзя причинить зло и при этом не совершить добро.
  
   Когда ты не знаешь, куда ты идешь, ты начинаешь концентрироваться на том, почему ты идешь.
  
   Когда же цель известна, тебе известен и ответ на второй вопрос: ты идешь, потому что ты хочешь чего-то достичь, потому что ты сам строишь этот мир, порой разрушая его, но и созидая.
  
   Стерва всегда знает, чего хочет. Она понимает возможные последствия своих деяний и умеет их взвешивать и оценивать их ценность. Она также способна просчитать последствия деяний других людей и намерения совершить те или иные деяния. Вот почему стерва может управлять миром вокруг себя.
  
   И она знает больше чем кто бы то ни был, что добро и зло идут рука об руку.
  
   Счастье всегда имеет привкус горечи... хотя горе никогда не имеет привкуса счастья...
  

29 Марта

  
   Это была просто суббота. Такая же, как и все предыдущие на протяжении нескольких последних месяцев: несколько деловых встреч, на которые не хватило времени на протяжении рабочей недели, беглая покупка продуктов, звонки друзьям, уже запланировавшим что-то и оттого отказывающихся составить компанию в смелой исследовательской вылазке, и в конечном итоге теплая ванна с философской книжкой и предстоящий одинокий вечер перед телевизором...
  
   Но это была не простая суббота.
  
   Снег, покрывший во время неожиданного похолодания в начале недели землю, вдруг исчез, обнажив грязно-серый асфальт. Лица людей, мелькавших в толпе, жадно впитывали солнечные лучи и вероятно оттого казались открытыми, отчего чувство одиночества становилось все острее и нестерпимее. Весна оттолкнула холод, смело посмотрев в лицо летнего солнца.
  
   Я прятала это чувство, отторгая его, в течение всего дня: стерва не может позволить себе расслабиться ни на секунду. Но когда махровый халат мягко окутал отмокшее от рабочего напряжения тело, а шерстяной плед обволакивающе прикрыл своим уютным теплом уставшие ноги, чувство желания человеческого тепла и осознания невозможности воплощения этого желания вытеснили все прочие.
  
   Следовало чем-то порадовать себя, поскольку с каждой секундой становилось все печальнее. Но поддаться своему настроению означало бы сдаться временным трудностям. Решительно откинув плед, привстав, достала маленькую шпаргалку- табличку соответствия эфирных масел и человеческих недугов, хранившуюся в аккуратной шкатулке вместе со множеством маленьких ароматных флакончиков. Я немного разбиралась в ароматерапии, и, хотя использование эфирных масел было противопоказано когда-то врачами, тем не менее часто прибегала к этому великолепному средству, чтобы поднять себе настроение. Так... Депрессия...Жасмин, Нероли и Апельсин... Одиночество? Пожалуй, лучше Розмарин, Чабрец и Иланг... И, пожалуй, страхи - тогда еще Лимон, Грейп и Сандал. Одновременно с маленькими капсулами, извлеченными из шкатулки согласно избранному списку, на столе появились несколько греющих свечей в изящных стеклянных подставках. Несколько капель масел, шероховатый огонь зажигалки, - и вот уже свечи горят, источая исключительный аромат.
  
   Запасы спиртного были исчерпаны пару недель назад, но в бюро хранилась привезенная год назад из Массандры бутылка коллекционного вина- мускат 1976 года. Когда-то в шутку я сказала знакомым, что эта бутылка будет храниться либо до тех пор, пока ее стоимость не превысит несколько тысяч долларов, или пока я не сойду с ума настолько, чтобы выйти замуж. С сомнением оглядев мутноватую темного стекла залитую печатью бутыль, я решила, что деньги смогу и так заработать; замуж, судя по всему, мне еще долго не выйти, а когда таковое событие произойдет, то уж я постараюсь достать любимое вино еще раз, и решительно вскрыла бутылку.
  
   Погасив свет, уютно устроилась на диване, расставив на придиванном столике фотографию любимого мужчины. Рядом привычно мерцал экран ноутбука, с которого с любопытством на все происходящее взирали юноша и девушка с виртуальной открытки, неожиданно пришедшей 14 февраля...
  
   Хрустальный бокал с благодарностью принял марочное вино, впитав его аромат и неповторимый цитрусово-розовый букет. Вино действительно стоило тех денег, которые пришлось за него выложить, с удовлетворением отметила я, вдохнув удивительно легкий солнечный благородный насыщенный аромат.
  
   Подняв бокал и посмотрев в глаза мужчине на фотографиях, мысленно сказала себе "Пусть каждая капля этого вина даст мне новые силы, жизнерадостность и привлечет удачу. Сегодня заканчивается длительная зима, и вместе с ней мой тяжелый период. Я не позволю себе больше быть одной и я никогда ни о чем не буду жалеть. Теперь все будет по-другому. Ты, мужчина моей жизни, - человек, которого я любила несколько лет и с которым так и не смогла быть вместе,- ты имеешь право занимать особое место в моей жизни, но ты не вправе требовать от меня быть несчастной. Я сражаюсь с этим миром и я выживаю каждую секунду, но я не обречена на одиночество. Завтра все будет по-другому".
  
  
  
  

Честная стерва и одиночество

  
   Одиночество- это все же очень вредная вещь.
  
   Да, это удобно- не думать о ком-то еще, когда ты здорова, полна сил и пробиваешься вперед, царапаясь и кусая всех, кто вздумает встать на твоем пути. Ты сильная, это факт, и ты способна "прорасти, даже если тебя завалят бетонными плитами, засыплют все это щебенкой и сверху зальют бетонным раствором"...
   Но ведь ты не все 365 дней в год, 24 часа в сутки сильная. Ты иногда болеешь, иногда что-то эмоционально переживаешь, иногда даже (что редкость, но все же) подвергаешься депрессии.
   Кто подумает о тебе, когда ты слабая? Ты сама? А если будешь не в состоянии?
   Может быть, лучше все же иметь партнера в жизни, о котором, быть может, придется думать, когда отвлекаться не хочется, но и который подумает о тебе, когда ты будешь нуждаться в нем...
  

Сама по себе

   Утро выдалось пасмурным. Телефон упорно включал сигнал будильника, настроенный с вечера, поскольку сил не было даже на то, чтобы просто протянуть руку и отключить его.
   Суббота, как всегда, была наполнена запланированными делами, поэтому после недолгих сомнений я все-таки вытащила себя из кровати и быстро собралась. В последнее время нездоровилось: весенний период цветения вызвал аллергию, и судорожный кашель периодически разрывал легкие, а нехватка воздуха делала слабой и рассредоточенной.
  
   Метро встретило ощущением отчужденности и быстротечности. Люди куда-то торопились, при этом каждый был внутри себя и сам по себе. Я обдумывала вчерашнюю встречу с давним знакомым, отстранясь от окружения, но мысли путались, а задним фоном неожиданно в сознание стали вмешиваться звуки. Звуки метро, так беспардонно прервавшие рассуждения, стали складываться в три доминирующих ряда: шум движения толпы, доброжелательно- отстраненный голос диспетчера, начитывавшего по радио информацию о том, что в следующие выходные будет перекрыто движение на одной из станций метрополитена в связи с проводимыми строительными работами, и чуждые этому подземному миру профессионально четкие нежные звуки флейты, доносившиеся из перехода. Щемящий своей беззащитностью вальс постепенно вытеснил все остальные звуки, заставив прислушаться к себе напоминанием о чем-то, чего у меня уже давно не было...
  

Феминизм

   Допустим, есть какая-то проблема, которую надо решить. Что касается взаимоотношений с мужчинами, порой очень простая. Ну например: встретились вечером после работы. Куда пойдем? Женщина честно стоит и смотрит на мужчину - что он скажет? У самой в голове несколько вариантов, но ведь ему не нравится, когда женщина принимает решение. Уже становится холодно, хочется скорее уже куда-то в тепло, а решений есть только два: либо мужчина ее куда-то ведет, или она его берет в охапку- и "Следуйте за мной. Рядом, я сказала, РЯДОМ!". Мужчина молчит- приходится брать инициативу в свои руки. А что делать? Ну скорости у нее большие- жизни, соображения, действий. Как сказала Маргарет Тетчер, "женщина становится самостоятельной, когда мужчина перестает о ней заботиться". И ни хорошо, ни плохо. Потому что в ситуации, когда женщина может рассчитывать только на себя, она часто начинает чувствовать себя рыбой в воде. Сильная. Но и в ситуации, когда кто-то окружает ее заботой, ей комфортно. Ребенок. Вот такой сильный ребенок. Капризный, своевольный. Но очень напористый и очень самостоятельный, когда рядом нет сильного мужчины. Может и фейсом об тейбл, и тамагавками, и ядом оппонентов вывести, как тараканов. Язык у нее колючий и агрессивности достаточно, если есть раздражители. Но когда она находит своего любимого и единственного, сразу такая мягкая, теплая, пушистая становится:)))Ласковая... Доверчивая... :)

Япония

   Что, собственно, мне было известно о Японии? По всей видимости , не более того, что могло быть известно новоявленной жительнице Москвы.
  
   Японская кухня, одна из любимых, доставляла не раз огромное удовольствие нежным вкусом свежей рыбы и удивительно мягких десертов.
  
   Образцы средневековых японских костюмов, книг, домашней утвари и неповторимой живописи, радовавшие глаз в Музее Востока.
  
   Фильмы японских режиссеров, отличающиеся особой внутренней полуприкрытой изысканностью.
  
   Тиражированные питерской фабрикой и ставшие привычным дешевым сувениром образцы нэцке.
  
   Февральская бобовая церемония изгнания бесов.
  
   Традиция привозить сувениры - миякэ родственникам и друзьям из далекого путешествия, отличающаяся от европейской традиции привозить памятные сувениры для себя.
  
   Верность Хатико, увековеченная статуей на железнодорожном вокзале.
  
   Огромное количество вариаций признаний в любви, от suki desu до aishite masu.
  
   Ну и, пожалуй, переводы хойку.
  
   И еще то, я очень хотела туда однажды съездить.
  
   Эта страна, возможно, именно в силу своей замкнутости и небольшого меня. Возможно, именно поэтому в моих руках оказался томик Мураками. Книга, написанная автором, ставшим популярным в мире, рассказывая о своей стране, служит своеобразным навигатором в области мировоззрения чужой нации: признание получает тот, кто пишет о понятном для большинства, о том, что составляет суть бытия в том или ином обществе, причем терминами, понятными для других. Поняв автора и зная что-то извне о тех событиях, которые он описывает, можно составить первоначальное представление и о том, как думают и действуют люди, о которых он пишет и для которых.
  
   Харуки имеет свой особый стиль, это правда. В его основе лежит интерпретация. Это стиль человека, чувственность и сознание которого едины. Первое воспринимает. Второе анализирует и выражает. Он просто описывает воспринимаемый самим собой, а не кем-то другим, мир, но не внутри него, как это было бы характерно для "дневникового стиля", а извне. С позиции человека. Который задался целью описать жизнь вокруг себя, но просто наблюдателем быть не умеет, он умеет быть реинтерпретатором. По отношению к самому себе, к своим ощущениям.
  
   У меня было серьезное сомнение, что его успех обусловлен информационной ценностью книг. Ничего интересного из них, за исключением разве что того, что Троцкий публиковался в Японии, на красной площади с точки зрения японских шестидесятников "стоит памятник четырем оленям", а в 68-69 годах на островах буйствовала межвузовская война, оттуда не почерпнешь.
  
   Скорее этот успех обусловлен понятностью способа восприятия окружающей действительности и ее описания. Это близкая западному мышлению модель, обремененная восточной погруженностью в себя. Поэтому она так интересна...
  

Честная стерва в Москве

  
   Когда-то давно я написала "я не так хорошо знаю Москву, чтобы испытывать к ней какие-либо чувства".
  
   Многое с тех пор изменилось.
   Теперь я знаю Москву.
   Знает ли Москва меня?
  
   Не уверена. Зато она меня чувствует, ведь я этакой пиявочкой ежедневно втыкаюсь в ее внутренние сосуды. Из любопытства и постоянного стремления движения вперед.
  
   И я чувствую этот город. Мы с ним одной крови. Обе молодые, стервозные и несколько агрессивные.
  
   Я знаю ее маленькие тихие улочки и кварталы новостроек спальных районов, роскошные дворцы и храмы и скромные домишки...
  
   Больше всего я, разумеется, знаю ее офисы и центры развлечений (к коим я отношу наравне и театры с музеями, и ночные клубы и кинотеатры). А что еще должна хорошо знать в Москве стерва?
  
   Такая уж у нее стервозная жизнь.
   Работа и постоянный поиск новых впечатлений.
   И, конечно, мужчины.
   Мужчины для работы и для развлечений.
  

Москва и старость

  
   Быстро выскочила из остановившегося поезда. Времени оставалось совсем немного. Пять минут на переход, пятнадцать минут по радиальной ветке, десять минут до офиса. Ровнехонько 30 минут, как и рассчитывала, только нигде нельзя потерять ни минутки.
  
   "Так, где здесь переход?"- подумала я, прищуренными глазами пытаясь рассмотреть указатели (и в очередной раз отметила, как же все-таки неприятно, когда буквы на обычных стендах расплываются и не позволяют с ходу прочитать нужную информацию... неприятная вещь эта мерзкая близорукость, хотя и совсем небольшая, но постоянно создающая дискомфортные ощущения в общественных местах). Впрочем, я знала, что когда женщина вот так немного обескуражено щурится, чтобы что-то разглядеть, то из-за внешней беззащитности вызывает скорее нежные чувства у представителей мужской половины человечества, и порой пользовалась этим обстоятельством.
  
   Не останавливаясь ни на секунду, пересекла зал, на ходу выискивая указатель, и, сориентировавшись, плавно нырнула в движение эскалатора.
  
   Сзади, ступенькой ниже, встали двое мужчин преклонного возраста, как бегло отметила я про себя, импозантных и интеллигентно выглядящих. Вообще-то первоначальный интерес, заставивший бегло скользнуть по лицам соседей, был скорее обусловлен неприятными чувствами, возникшими по причине производимого шума (господа оживленно обсуждали что-то) и слишком кратким расстоянием между мной и этими двумя пассажирами (я очень не любила, когда в метро и на эскалаторах кто-то вставал слишком близко ко мне).
   Однако, прислушавшись к спору, я быстро забыла о первоначальном неприятии, которое сменилось интересом и легкой иронией с примесью здорового цинизма, с которыми я уже оценивала высказывания спорщиков.
  
   -Нет, ну ты сам подумай, - а зачем здесь, в Москве, вообще нужны старики? Им нечего здесь делать. Это совершенно несовместимые явления- Москва и старость...Здесь общество другое.
   -Да ладно, ну чего же, человек зря жизнь прожил?
   - Эх... Вот пока мы здесь разговариваем, меня уже три человека, пока бежали по эскалатору, плечом задели. Спешат куда-то, и ведь суббота, а они просто уже привыкли так жить: крутиться, всегда бежать, куда-то успевать... А я вот уже так не могу, например, мне чего-нибудь поспокойнее надо, поразмереннее...
  
   ...Дорожка эскалатора плавно заструилась под стальную пластину, и я, не дослушав заинтересовавший чужой разговор, метнулась к переходу на соседнюю станцию, отчаянно лавируя между так же куда-то спешащими, не смотря на то, что сегодня выходной день, людьми. Закадровой строкой пробежала мысль "а ведь я обычно тоже бегу по эскалатору не только вниз, но и вверх...но не потому что привыкла, а потому что всегда спешу куда-то успеть и что-то сделать...а может, я как раз спешу, потому что привыкла к такому ритму?...Надо ли МНЕ на самом деле сделать то, что я сделать спешу, и встретиться с человеком, с которым собираюсь встретиться? ... А старички пожалуй интересные"
  
   ...И все-таки Москва действительно молода и агрессивна. И при этом очень цельна. Волчица.
  

Жить

   Несколько месяцев напряженного ожидания, поисков, запрета на право испытывать страх перед будущим, сформированного на уровне инстинкта самосохранения. Упертость, уверенность непрекращающегося движения - выжить!
  
   Аутотренировка: я - стерва, я- ничего не боюсь, я - выживу!
  
   Друзья, за которых цепляешься, как за последнюю ниточку, связывающую тебя с реальностью.
  
   Полный разрыв с прошлым. И с родными.
  
   Никакой поддержки и помощи. Финансовые проблемы, заставлявшие считать каждую копейку, ограничивать свой рацион питания, и в последние два месяца- продавать технику.
  
   Вот она- цена свободы. Цена шага к своей мечте. Многие ли в состоянии справиться с этим?

Часть вторая.

Новая жизнь.

Первая встреча.

  
   Я вошла в кабинет. Меня встретил испытывающим взглядом высокий суховатый человек. Поздоровались за руку. Он предложил мне расположиться в любом кресле за большим столом, где мне было бы удобно, и со стороны наблюдал, как я прошла к стоящему наискось от входа месту. (Как оказалось много позже, он выявил некую зависимость между тем, где располагается человек, и тем, в каком психологическом состоянии он находится, и теперь проводил эксперименты со своими посетителями).
  -- Чай, кофе?
  -- Кофе, пожалуйста.
   Юрий Григорьевич попросил секретаршу принести кофе, расслабленно сел в кресло напротив.
  -- Итак, расскажите о себе- то, что считаете нужным.
  -- Полагаю, Вас интересует мой опыт работы. Основные моменты изложены в CV (я указала на лежащее перед ним резюме). Около двух последних лет я работала коммерческим директором в инвестиционной компании "Дзертис". Финансовые инвестиции. В сферу моих обязанностей входило сопровождение проектов, начиная с фазы проведения переговоров и заканчивая фазой выполнения условий контракта. Последние полгода деятельность компании была приостановлена в связи с иском одного из акционеров, я занималась финансовым аудитом деятельности смежных компаний и арбитражами. (Для меня этот период был связан с неприятными воспоминаниями, я слегка поморщилась, однако в глазах внимательно слушающего меня человека я заметила какую-то тень понимания и сочувствия- это задело и изначально расположило к нему). Имеет смысл отметить обучение управлению переговорными процессами в Гарварде и конфликтологии на нескольких известных российских курсах.
  -- А по образованию ты кто? (Он с ходу перешел на ты- меня это несколько раздражало впоследствии: это было односторонне фамильярно, поскольку я могла обращаться к нему только на "Вы")
  -- Экономическая кибернетика. Смесь экономиста и программиста. (Юрий Григорьевич удовлетворенно хмыкнул- позднее выяснилось, что он сам заканчивал прикладную математику МГУ с уклоном в экономику и какое-то время работал в информационном центре РАН ). Диплом с отличием.
  -- Ок. Ну, давай я теперь коротко расскажу, что у меня за проекты. Один из наиболее крупных, на который мы сейчас бросаем все ресурсы, необходимо по срокам закончить к 15 Июля. Я планирую у себя организацию работы примерно таким образом (он начал говорить, одновременно рисуя на листе бумаги квадратики, означавшие функциональные задачи, соединяя их иерархическими связями; за каждым квадратиком предполагался отдельный человек). Тебя я вижу здесь или здесь (он указал на две задачки). Что скажешь?
  -- Мне интересен проект, и я полагаю, что я смогу быть наиболее полезной Вам, если займусь взаимодействием с внешними организациями, учитывая опыт переговорной практики.
   Юрий Григорьевич еще раз удовлетворенно кивнул- похоже, он сам предполагал такое решение, и ему явно понравилось мое искреннее желание быть ему полезной.
   Со следующего же дня я начала работать с ним.
  

Юра.

  
   Первые впечатления, отзывы людей, с которыми мы работали, позволили сформировать представление о моем новом начальнике. Это был некрасивый, но с определенным шармом сухопарый мужчина с интеллигентной сединой и несоразмерно большими, создающими иллюзию приятной доброты губами. В присутствии подчиненных он вел себя вальяжно, самоуверенно, ему нравилась роль вожака стаи, властного и самодостаточного. Однако вся его вальяжность и снобизм слетали, едва он оказывался перед высокопоставленным лицом; он мгновенно превращался в закомплексованного подростка, с агрессией и страхом отстаивавшем свою точку зрения. Тем не менее, стоит отдать ему должное, он был хорошим организатором и умным человеком; его авторитет содержательного лидера был неопровержим, однако он отнюдь не был социальным лидером: ему недоставало для этого эмоциональной лабильности и силы духа.
   Юре доставляло удовольствие флиртовать с молодыми девушками, работавшими на него; получая их внимание, он самоутверждался таким образом, удовлетворяя собственный комплекс неполноценности. Когда его упрекали в чрезмерно близких отношениях, он оправдывался тем, что привык поддерживать со своими подчиненными личные отношения, кому-то он при этом симпатизирует, и всегда поступает, не имея ничего плохого за душой. Периодически, не имея ничего плохого за душой, он увлекался то одной женщиной, то другой; иногда слабее, иногда сильнее, иногда окунался в поток страсти. Мечтал, иногда оказывал знаки внимания. Иногда заводил мелкую интрижку, если попадалась девушка поверхностная, интересовавшаяся лишь сексом, но не глубокими отношениями; при этом тщательно скрывал это и открещивался от любых предъявляемых фактов. Его жена, немножко инфантильная полноватая дама лет сорока, уже несколько лет была домохозяйкой; накручивала себе в голове картины измен, дожидаясь мужа, и часто устраивала ему "разбор полетов", благодаря чему он успешно научился врать, скрывая следы интрижек. Юра тяжело переживал семейные ссоры, однако недавно выстроенный дом, теплая постель с удобной женой, чистые выглаженные рубашки каждое утро и четыре года назад заведенный поздний ребенок держали его крепко. Изменить же жене всерьез, заведя длительный роман на стороне, он не решался- ему не хватало смелости, и не столько смелости нарушить брачные узы, но- смелости окунуться в поток серьезных чувств. По большому счету он был довольно трусливым человеком. Его сознание увлекалось всем ярким, необычным, легким- тем, чего недоставало ему в личной жизни; однако это же сознание не позволяло ему уходить в возникавшие отношения дальше этой легкой призрачной поверхности. В его постели на один-два раза оказывались те женщины, которые были не слишком-то разборчивы в связях, если речь шла о статусных мужчинах.
  

Старая любовь

  
   За два месяца работы я обрела новых друзей- молодых, красивых, спонтанных... Запал и эмоциональность оказались заразительными.
   В какой-то момент я набралась сил и набрала номер человека, из-за которого когда-то уехала из родного города. Сказала, что хотела встретиться и поговорить. Он согласился.
  
   Встреча состоялась в маленьком уютном кафе Нижнего Новгорода. Когда я вошла, он уже сидел и ждал меня. Его любимая тенниска, светлые брюки. Острые глаза, которые несколько лет назад пронзительно схлестнулись с моими. Почему-то он обратился ко мне на "вы", хотя раньше мы общались на "ты".
  -- Вика, Вы будете пива или что-то еще?
  -- Да, Миллер.
   Мы помолчали. Вздохнув воздуха, я начала.
  -- Я позвонила, потому что хотела переговорить с тобой.
  -- О чем? Я очень удивился, когда услышал твой голос в трубке спустя почти год. Мне рассказывали, что у тебя все хорошо, ты отлично устроилась в Москве...
  -- Я хотела поговорить о прошлом. Это правда, у меня сейчас все хорошо. Классная работа. И я встретила там людей, которые живут по-другому, общаются по другому... У меня возникло ощущение, что я хочу наконец рассказать... Я очень любила тебя. Пять лет назад. Весь мир тогда развернулся вокруг общения с тобой. А потом все это вдруг оборвалось...
  -- Почему? Что именно тогда произошло?
  -- Все резко прекратилось... Я потеряла надежду, и мой мир разрушился... Я несколько месяцев тогда выживала. Я очень любила тебя все это время. Ни с кем другим не могла быть... Поэтому и уехала. ..
  -- Зачем ты сейчас все это рассказываешь? Что ты хочешь?
  -- Я просто хотела все это тебе наконец рассказать. Сделать то, чего я не могла сделать несколько лет. Отпустить. Нельзя все это держать в себе.
  -- А сейчас? Ты все еще любишь?
  -- Нет. Уже нет. Слишком много было боли.
  
   Вздохнув, он ответил:
  
  -- Далеко не каждый человек умеет так любить. И наверное не каждый человек достоин того, чтобы его любили.
  
   Он отвез меня на вокзал- до отхода поезда оставалось полчаса. На прощание сказал: "Вика, у тебя есть все, чтобы быть счастливой."
  

Служебные отношения

  
   Странно, но я начала доверять Юре. Хотя это еще не означает, что я начала ему доверяться. Все-таки довериться можно только тому, кто готов взять ответственность за твою открытость, а я пока не чувствую такой готовности с его стороны.
   Да, он классный, он сильный, не уверена, что сильнее меня, но зато опытнее, и потому у него есть право давать мне советы и в даже в принципе иногда решать что-то за меня. Мне нравится в нем его внутренняя глубина и сдержанность, причем на самом деле у него прекрасное чувство юмора, и он может быть легким и забавным.
   Иногда я ловила себя на мысли, что хотела бы с ним более близкий отношений. Однако всматриваясь в его лицо, находила в нем что-то отталкивающее, некрасивое. (Он не был красив, скорее уродлив, хотя обладал определенным шармом). Мне было известно о его склонности к интрижкам, и это отталкивало еще больше. К тому же мне нужно все, а всего он мне никогда не смог бы дать все по той простой причине, что у него есть семья, в которой все хорошо. И я решила, что лучшее решение- придать статус этим отношениям, как дочь-отец.
   Разговоры с ним все больше приобретали дружелюбно- семейный характер. Когда я пришла в очередной раз, он сидел, положив ноги на соседнее кресло, такой уютный и домашний. У него был включен телевизор. Он сказал, что ему нужно еще немного времени, чтобы дочитать бумаги, но если я хочу поговорить о чем-то, он отложит их. Я ответила, что надо обсуждать то, что в бумагах, и пошла писать аналитическую записку. Потом было часа три общения- живого, естественного. Мы улыбались друг другу. В его глазах пару раз я прочитала восторженное удивление. И он поглощал каждый мой жест, принимая его сердцем и иногда чуть улыбаясь- он узнавал меня. Он погладил себя по волосам, потом прикоснулся к шее, провел рукой по своей груди и обхватил плечо. Потом он закинул ногу на ногу на стол, положил одну руку на стол- этакий барин
  
  -- ... Но ведь люди же настолько привыкли перекладывать ответственность на Вас, что даже не напрягаются, едва натолкнувшись на разногласия!
  -- Смешной ты человек. У тебя уникальная способность все раскладывать по полочкам, классифицировать, как-то называть... В тебе погиб великий Ботаник. "Вот цветочек, вот пестик, тычинка. Вот пчелка. О!- пчелка оказалась полосатой... а божья коровка- с рогами..."
  -- Вы еще и издеваетесь! - взревела я.
  -- Я не понимает, почему ты мне об этом рассказываешь. Это наверное классно и здорово, то что ты все это видишь, но что же- ты думаешь, что я этого не вижу?
   Юра откинулся назад, закрыл глаза руками. Картинка маслом. Как же ему хочется, чтобы я им восхищалась. Самец. Встал, подошел к компьютеру (он все время прячется за компьютер, когда о чем-то важном хочет сказать), и заявил трагическим тоном, что "как же иногда хочется всех послать". Я спросила, что же ему мешает всех послать. На что он ответил этаким апостольским вещанием "Воспитание мешает, Вика. Надо свое дело хорошо делать". Я ему сказала "это стереотип", на что Юра сначала ничего вообще вымолвить не смог, а потом нашелся и заявил, что я его обидела, а он этого делать не советует.
  -- Чур, ногами не пинать!
  -- Локтями не толкаться
  -- Ну ладно
  -- Ну вот и хорошо.
   Он четко бил на жалость и сопереживание. Чует гаденыш мое слабое место. Ведь, ей-богу, встала бы, подошла и, обняв, сказала, что никому не дам в обиду и вообще спасать буду. Если бы не понимала, что он на самом деле за фрукт...
  
  

Не отец

   Слова исчезают, когда я должна произнести- должна, потому что представляется единственно возможный шанс воплотить мечты в реальность.
  
   Иногда мне кажется, что мне проще сделать шаг из самолета на высоте тысячи метров с парашютом за спиной, преодолевая страх высоты, чем сделать один шаг на расстоянии двух метров, для того чтобы преодолеть страх попытаться- и не стать счастливой. Потому что опыт подсказывает, что это гораздо больнее, чем и не пытаться.
  
   Невозможность воплощения желания- это смерть. Ощущение этой невозможности сродни страху смерти: в нем есть нечто затаенно притягательное, словно ожидание очищения через боль, и в то же время в нем присутствует чувство наличия впереди непреодолимой преграды, об которую заведомо разобьешься, двигаясь на привычной скорости. И больно не столько потому что разобьешься, сколько из-за невозможности что-то изменить, что-то сделать - от тебя уже ничего не зависит, и начинаешь чувствовать себя узником тюремных стен, взведенных внешними ограничениями. Внешними ли?
   Больше всего я боюсь несвободы. Но где возникает свобода- внутри меня или вне?
  
   Перехватывает дыхание- подавляю слезы.
  
   Год назад я ощущала могущество своего разума и проницательности и не останавливалась, когда начиналась рискованная игра и на кон ставилось все. Полгода назад я чувствовала себя волчицей, загнанной за красные флажки и поставленной перед выбором: либо выкрутиться и не попасть под выстрел, либо погибнуть. Четыре месяца назад я почувствовала себя уже истерзанным донельзя и одиноким, но все-таки выжившим зверем.
  
   И обнаружила, что процесс выживания еще только начинается. Что абсолютно все в своей жизни нужно начинать с белого листа. И впереди- сутки тяжелой работы и тонны кризисов к проживанию.
  
   И тогда в моей жизни появился человек, который был способен дать ответы на вопросы, на которые вряд ли кто другой ответил. Кто-то, кому я наконец попробовала поверить. Это для меня много значило. В какой-то момент я поняла, что увидела в этом человеке отца- такого, какого мне хотелось иметь когда-то в детстве.
   Со своим отцом я не разговаривала к тому моменту уже год, впрочем, меня это не сильно расстраивало.
  
   Спустя какое-то время я начала понимать, что каким бы не был этот человек, но он не мой отец. Этот человек- мужчина, интересный и привлекательный. И даже еще молодой, хотя и пытается принять вид старого больного человека...
   И мне показалось, что этот человек просто очень устал, что он не умеет отказываться от того, что взваливают на него окружающие- из страха ли вдруг не оказаться нужным или из желания ли доказать, что он самый лучший- и в результате оказывается погребенным под кипой дел, порой не доставляющих ему ни малейшего удовольствия. Что этот человек живет, чтобы работать, а не наоборот, и потому уже не чувствует вкуса жизни. Что он, кстати, безобразно много курит и пьет кофе в количествах, способных свалить с ног лошадиный табун.
   И мне почему-то захотелось сделать так, чтобы этот человек начал чаще улыбаться. Мне так нравится, когда он улыбается...
  
   И в какой-то момент я обнаружила, что моя любовь к вымышленному отцу переросла в любовь к мужчине. И мне ничего другого не остается, кроме как повиниться и отдаться на его милость.
  

Проект

  
   Понедельник. Одиннадцать вечера. Все выходные работала. Перед глазами юридическое заключение, на которое нужно написать отзыв. Впереди ночь.
   Вторник. Вчера в пять утра доехала домой, чтобы, поспав два часа и приняв холодный душ, вернуться назад. Сегодня три совещания.
   Среда. Счастье- целых шесть часов сна. Пишу концепцию по своему проекту. Вечером Юра хотел доехать до офиса, чтобы обсудить ее.
   Четверг. Вчера до двух ночи обсуждали концепцию. С утра уже отредактировала. Отдаю людям, в субботу большое совещание- мозговой штурм.
   Пятница. Опять бегом. Случайно посмотрела в зеркало- бледная, осунувшаяся, больше похожа на привидение, чем на двадцатипятилетнюю девушку...
  
   Я беру на себя функцию лидера, и с этим соглашаются все остальные; тяну непрерывный процесс разработки документов, которые теперь уже на 90% написаны моей рукой; ко мне прислушиваются, меня уважают.
  
   Но когда глубоко в ночи я приезжаю в пустую квартиру и понимаю, что мне даже некому позвонить, чтобы поговорить по душам, все это становится мне не нужным...
  
   На секунду приостановилась- и вылетела из мчащегося поезда. Недавно меня стригли на дому у подруги. Комфортная квартира, большая семья. Я почувствовала себя сиротой, дикаркой, выброшенной на улицу ставшей дикой кошкой. Мне захотелось уюта и человеческого тепла. Захотелось быть кому-то нужной, чтобы меня любили, нуждались во мне, оберегали меня. Остро, до боли, до слез почувствовала свое одиночество. На моем лице написано "Мне одиноко, плохо, холодно, возьмите меня к себе".
  
   Последняя ниточка, позволяющая дышать- отношения с ним. Я нуждалась в том, чтобы рядом со мной был кто-то более старший умудренный опытом, у кого можно спросить совета. Я начала искать любую возможность поговорить с ним. Задавать вопросы, на которые знаю ответы (или знаю, как их получить). Все чаще у меня возникало ощущение, что ему на самом деле абсолютно безразлично, что со мной происходит, и он просто выжимает меня по полной, а когда придет конец проекту или я сорвусь- просто выбросит, как тряпку...
  

Изоляция

   Через неделю после завершенного проекта у меня возникло ощущение пустоты. Чего-то не хватало- стремительного движения, драйва, взаимодействия с людьми и- главное- с ним.
   -Я хочу заняться новым проектом.
   - Этот проект еще не закончен. Потом, у меня уже есть люди, которые занимаются другими проектами. Делай что хочешь.
   Неделя, вторая, третья. Действительно, оставалось еще много работы, но она была уже обыденной, неинтересной, и самое неприятное- становилось все более отчетливо понятно, что ему эта тема более неинтересна, на первый план вышли иные проблемы, и все более накапливалось чувство собственной невостребованности.
   Лишь тонкая тетрадь, исполнявшая роль дневника, принимала внутренние слезы:
   "Меня преследует ощущение, что он совершенно не ценит меня. Я пыталась совершать подвиги, беря на себя ответственность за проект- он этого не замечал. Я пыталась выводить на него часть проблем и пытаться демонстрировать, как я справляюсь с ними- не оценил. В конце концов я даже попыталась на какое-то время удалиться от дел, чтобы проблемы начали сыпаться на него, и потом подхватить падающую задачу, надеясь, что хоть так я смогу заставить его оценить то, что делаю для него, - безрезультатно. Не знаю, что еще мне сделать, у меня опускаются руки.
   Должно быть, он считает меня недостойной человеческого отношения. Он похож на ростовщика, считающего каждую копейку человеческого тепла, отданного другим людям. Единственное, что я в состоянии ему предложить- способность пахать. У меня нет "крутых" родителей, я не отношусь к бомонду, я успела потерять все, что у меня было, и просто пытаюсь выжить и заново построить свою жизнь. Но разве все это нужно ему? В последнее время я все чаще напоминаю себе Геракла, совершающего подвиги один за другим- зачем? Вслед за ним меня перестали ценить и те, с кем он работает. Это похоже на изоляцию..."
  

Танец

   Новогодняя вечеринка, организованная корпорацией, проходила бурно. Еще не закончили выступать приглашенные артисты, столы были заполнены едой, но народ уже сновал между столиками, объединяясь в пары, тройки, небольшие компании. - Привет! С Новым годом!- Солнце, дай я тебя поцелую!- Смотри, смотри, ты видел, Наталья опять с Киченовым! - Но ведь она же его любовница, ты разве не знала? Только это по секрету! - Саша! Хочу выпить с тобой на бруденшафт! - Одну секундочку, Алексей, постой-ка!
   Вместе с двумя подругами в компании молодых людей из соседнего отдела пока из-за столика я наблюдала за этим зрелищем. Настроение девушек было весьма мажорным, хотелось "зажигать", но пока генерируемая энергия сжималась внутри, заставляя глаза сиять и постепенно подводя их к состоянию куража. Парой минутой раньше вдвоем с подругой я прошла мимо столика Юры в тот момент, когда его жена в очередной раз устраивала ему взбучку за то, что он слишком пялился на молодых девушек. "Ты когда девушек целуешь в щеку, ты испытываешь в этот момент какие-нибудь чувства? Нет, ты скажи, когда ты сейчас Лену поцеловал, ты что чувствовал?" Легкое движение - и воздушный розовый палантин, скользнув по спинке с плечей к кистям рук, одним своим концом плавно прошелся как раз по лицу оторопевшего мужчины, послушно выслушивавшего излияния благоверной. Подавив смех, невозмутимо мы прошествовали дальше, даже не обернувшись на очередной истерический визг белобрысой матроны.
   Объявили вальс. Изобразив каприз маленькой девочки, замахала кулачками: "Хочу танцевать вальс! Вальс хочу! Мне бы хотя бы одного мужчину, который умеет танцевать вальс!". Сидевшая рядом Стефа посмеялась надо мной: "Ну-ну, дорогая, продал бы колбаски, да никто не берет", однако тут же обратилась к своему спутнику: "Коля, ты же умеешь танцевать вальс? Станцуйте!".
   Через минуту мы уже стояли на танцполе- пока единственные, и кавалер галантно протягивал руку, одновременно становясь в позу. На секунду мне показалось, что зал замер- но нет, это не зал, это я сама. Вот она я - стою в паре с партнером в центре зала, и оттого немного страшно, но уже несущественно, потому что сейчас я наконец сделаю то, чего уже давно хотела- станцую на праздничном вечере свой любимый вальс. Поза. Глаза в глаза. Такт- и... Первый шаг, поворот, вперед, здорово! После нескольких стремительных кругов я закинула голову, прогнувшись назад. Глаза были широко открыты, но зрение словно рассеялось. Плечи раскрылись, казалось, ноги сами находили нужную точку и отталкивались от пола именно в тот момент, когда партнер начинал новый поворот- казалось, я сама стала танцем, настолько гармонично естественно возникало каждое малейшее движение. Вскользь промелькнула мысль "только бы не сбиться, это такое потрясающее состояние!"- и тут же очнувшиеся от отсутствия контроля плечи вернули голову назад; плавный перекат справа налево - и голова пружинисто замерла в классической стойке, а на губах появилась дежурная "американская" улыбка. Уже не одна наша пара вальсировала на небольшой площадке, и приходилось следить за окружением, чтобы не столкнуться с другими танцующими. Наконец последний круг прервался вместе с завершающим аккордом музыкального сопровождения, и в этот момент, повернувшись к залу, я увидела, что среди столиков, посреди зала, не обращая ни на кого внимания, стоит Юра- и неотрывно, словно загипнотизированный, смотрит на меня...
  
   После Нового года я пришла к нему, чтобы поговорить. Несколько рабочих вопросов- и прямой выстрел.
   - Скажите, что бы вы сделали, если бы вы сидели как-нибудь вечером один в кабинете, и под вашей дверью кто-то заговорил о том, что я плохо о вас отзывалась?
   - Ну я уже привык к тому, что друг о друге говорят люди... Если они делали это не специально - тогда это скорее повод задуматься, а если специально- тогда это оскорбление...
   -Так вот, на будущее: мой кабинет расположен таким образом, что хочешь или не хочешь, но оттуда слышно все, о чем говорят в предбаннике перед лифтом. (действительно, пару недель назад я услышала, как его приятели что-то обсуждали, и в том числе прозвучало, что он хотел заплатить тому, кто отвлечет мое внимание от него- возможно, это была шутка, но не слишком приятная).
   Я села рядом, разговор в общем был какой-то достаточно миролюбивый, хотя и затрагивал весьма эмоциональные вещи... Юра расслабился, и вдруг неожиданно хитро прищурился :
   - Ну, что еще у тебя есть?
   - Много чего- обиженно буркнула я.
   - Ну давай сюда. (Он дурачась склонил голову, словно подставляя ее). Ну хочешь, - побей. Лишь бы тебе полехше стало.
   В этот момент меня обдало такой нежностью к нему, что захотелось сначала побить его кулаками по плечам, а потом расцеловать...
   - Я так не могу.
   Встала у окна.
   - Мне нужно сейчас вытащить себя из депрессии. Я хочу взять отпуск. Отпустите меня.
   - Хорошо.
  
   Спустя пару дней я вдвоем с подругой попала на семинар по контактной танцевальной импровизации. Самозарождающиеся движения вызвали к жизни самые разные образы. Вот маленькая девочка, растерянно бродящая по помещению в поисках места, где есть тепло. Вот она это тепло находит на плече партнера. Вот неожиданный бунт, восстание. А вот движение вовне, но с оглядкой: есть ли рядом поддержка, если я начну падать, подхватит ли меня партнер... Хрупкий слабый нежный образ, нуждающийся в защите, даже во время восстания.
   Парная импровизация. Ты- трава, я -вода. Мы рядом, и мы не можем друг без друга. Переплетение рук, дыхания, симметрия и независимость движений в их свободе.
   Что-то внутри начало просыпаться и захотело быть самой собой. Женщина.
  

Рождение

   "Легкое беспокойство. Что случилось? Ощущение, как будто пару раз кто-то ужалил- неужели я стала такой чувствительной к другим людям? И что же теперь,- избегать общения?
   Я чувствую себя совсем маленькой девочкой, и мне саму себя ужасно жалко, трогательно и хочется защитить. То, что внутри, - такое хрупкое, беззащитное, обнимает себя руками, просит обогреть и приласкать, и при этом ужасно боится, что кто-то сейчас ударит или обидит... Странное состояние- покоя, безмятежности, уверенности в своих силах и надежды. Хочется его удержать, но с другой стороны- а стоит ли? Внутри начинает разворачиваться новое движение- разворачивание вовне, осторожная проба окружающего мира.
   Но сейчас я хочу закрепить чувство своего права быть беззащитной и хрупкой. Мне нужно, чтобы меня обняли и пожалели. Прижали к груди. И я это получу. При этом я понимаю, что, как тогда в танце, едва лишь получив заботу и тепло, я развернусь и улечу, оставшись частью себя с тем человеком, который дал мне это тепло.
   Я люблю свободу и не выношу любое принуждение, оно вызывает бунт или- при невозможности его выражения- длительное состояние депрессии. Для меня важно делать то, что хочу я сама, а не то, что от меня требуют. При этом я нуждаюсь в том, чтобы рядом всегда был кто-то, в ком я могла бы быть уверена. Кто-то, кто подхватит, когда я упаду, утешит, прижав к груди, если я ударюсь и поставлю себе шишку на голове.
   Кажется, мир вокруг меня начал меняться. Словно цветы зимой распускаются. Ты прикасаешься к кому-то- и человек расцветает, пусть и на секунду. Ты светишься изнутри, когда идешь,- и любишь. Мир, свою жизнь, себя. И Его.
   Несколько дней назад я ехала в метро, и напротив меня сидели двое людей. Они обсуждали какие-то деловые проблемы, каждый из них был закрыт. Я просто им улыбнулась. Потому что мне было хорошо. Лица этих людей изменились, они стали светиться, словно прикоснулись к чему-то доброму. Это такое ощущение понимания истины, которая не требует озвучивания, она просто в воздухе, и ей можно дышать как воздухом, если не бояться.
   Через несколько минут это состояние прошло- видимо, каждый из них о чем-то начал думать. Девушка держала руки напряженно- мне показалось, она начала движение, но не закончила его. Молодой человек отвернулся, и мне показалось, что в его глазах мелькнуло разочарование в жизни. А мне стало грустно за них.
   Видимо, некоторые люди боятся быть собой, потому что им кажется, что для этого им нужно чье-то разрешение, а другие- потому что когда-то им сделали очень больно.
   На протяжении нескольких дней я наблюдала за тем, как можно одним прикосновением изменить мир. Мы что-то даем- и мир отзывается тем же, только вдвойне. Здорово, когда есть что дать. Я начала любить этот мир. А он начал любить меня. В этом должно быть и есть смысл жизни..."
  

Несостоявшееся объяснение

   Он приехал на эти переговоры очень странный. Опухшие светящиеся глаза, мальчишечья угловатость движений. Переговоры превратились в мирную беседу. "Я весь день настраивался сегодня на то, чтобы поговорить". У меня возникло ощущение, что он настраивался на разговор со мной. Двое партнеров тоже заметили эту перемену, произошедшую с ним. Один из них в какой-то момент с восхищением посмотрел на меня "Ну, ты даешь!"- и поставил на стол передо мной вазочку с конфетами. Так, понятно. Маленькая девочка приручила чудовище.
   Когда тема обсуждения была исчерпана, я незаметно выскользнула из кабинета. Секунду колебалась: вернуться и дождаться, когда он соберется уходить и предоставить ему возможность предложить поговорить- или убежать? Потянувшись за курткой, открыла шкаф. Его куртка висела поверх моей. Прикоснулась- и что-то изменилось. Волна нежности, томления, немного шутливого желания- но это казалось были его чувства, с которыми он повесил свою куртку не на свободную вешалку, а именно сюда. Словно не его куртка облекла ткань вещи, принадлежащей мне, а его руки обхватили мои плечи, укутали, огородили от внешнего окружения.
   Тогда я уехала. Но ненадолго. Спустя два дня я пришла к нему. Села напротив. Затихла, опустив глаза.
   - Не молчи. Не могу терять время понапрасну. Я готов отложить все дела, если есть ради чего. Если хочешь вместе помолчать- давай встретимся, когда будет много времени.
   - Я... У меня ощущение, что вы давите на меня
   - Должно быть, на тебя никогда никто не давил! (В глазах- острая боль)
   -Давили (в памяти мелькнули ощущения из далекого детства). Человеку нужно пространство. Ну ведь можно же просто стоять рядом и смотреть, как человек двигается, чтобы подставить руки, если он начнет падать?!
   Он встал, вернулся к своему столу, сел перед компьютером, обхватив голову руками. Как же трудно- найти дорогу друг к другу, когда слишком много эмоций вызывает каждый у другого, и этот путь скорее напоминает узкий единственно возможный проход через минное поле, чем широкую проселочную дорогу...
   -Хорошо. Я пока поработаю. Когда захочешь поговорить, я прервусь.
   Странная ситуация. Ответственность за взаимное движение переложена на мои плечи. Любимый, вообще-то страшно. Перед глазами- блокнотный лист. Я схватилась за ручку, как за спасательный круг.
   "Что, если просто сидеть и наблюдать за тем, как он работает? Кстати- он замер, увидев, что я что-то пишу. А что он сам набирает на ПК? Такое чувство, что тоже пишет о своих ощущениях- и в этом мы похожи. Что делать? Встать и уйти? Не могу. Я хотела прийти к нему. Но я не ожидала такого... "пчелки оказались полосатыми". Хорошо, если ты не хочешь уходить и не можешь говорить- это твое право. А если ему это надоест и он прогонит меня? Нет- судя по его лицу, он предпочел бы, чтобы я осталась. Я не чувствую, чего он хочет от меня. Он закрыт, даже забит. А-а-а! Хочу забраться в угол, уйти с этой освещенной сцены, и оттуда наблюдать за нами обоими. Так. Меня пока не гонят- и это уже хорошо. Вылитая обожженная дикая кошка...Что делать? Он ждет, когда я что-то скажу. А может, вырвать этот лист из блокнота и отдать ему? Чувствую спиной, как он наблюдает за мной. Пытается догадаться, о чем я пишу. Не покажу. Ты давишь. Это мое. Ты же не позволяешь мне произнести это. Я много что чувствую к тебе, но тебе не заглянуть в эти чувства, пока я сама не пущу тебя.
   Стоп. "Ненавижу терять время". Сколько в его постукивании по клавишам агрессивности! Такое ощущение, что он злится- на меня или на себя? Милый, ну не злись, вот она я, рядом, но я же черт побери женщина, я не могу быть первой!...."
   Наконец он взорвался.
   - Если тебе нечего сказать, тогда уходи. У меня много работы.
   - Я вам мешаю?
   - Да.
   -Хорошо, тогда на сегодня достаточно.

Италия.

  
   Мы прилетели в Римини ближе к полудню. Отвыкшие за время зимней полутемноты от яркого солнечного света глаза недоуменно цеплялись за свежую зелень весенней травы. Солнце. Свобода. Впереди- несколько дней туристической кочевки по непревзойденной Италии, обещавшие по словам менеджера компании, отправлявшей меня в тур, "удивительный подъем и возникновение желания все изменить в своей жизни".
   Через пару часов мы были уже в гостинице- маленьком частном отеле с крохотными комнатами и не отапливаемой ванной, в которой было постоянно холодно, из-за чего утренний душ превращался в средневековую пытку. Хозяйка, ухоженная светловолосая женщина, объяснила, что сейчас в отеле сломалась система кондиционирования, поэтому немножко холодно, но когда мы остановимся здесь на обратном пути, она уже все починит.
   Нашим гидом оказался здоровый улыбчивый молодой человек по имени Володя. Много позже, прожив с ним бок о бок в течение недели, мы привыкли к нему и привязались, он производил впечатление очень милого человека, к тому же ответственного: на второй день нашего путешествия он повредил ногу, однако не прервал тур, и проводил экскурсии, ковыляя и превозмогая боль.
   Из-за задержки рейса вечерняя экскурсия по Римини была перенесена на последний день (вместе с поездкой в Сан-Марино), однако мне совсем не хотелось терять времени, и, вооружившись в гостинице картой города, я решительно направилась сначала к побережью, а потом в исторический центр. Центральные площади были выложены стершимся булыжником; узенькие улочки окружали башни и тяжеловесные домики. По дороге мне пытался предложить свою помощь какой-то местный мачо; к сожалению, он не знал английский, и лишь в ответ на изложенную мной с помощью скудных познаний обще употребляемых фраз и карты просьбу указать, как дойти до Сан-Джулиано указал, в каком направлении мне двигаться, и даже какое-то время провожал. Я много читала о отзывчивости и радушии итальянцев, и совершенно спокойно восприняла его помощь, однако внутренний страж заставил на всякий случай покрепче взяться за сумку и вежливыми улыбками поскорее отвязаться от очаровательного ухажера- так, на всякий случай... Я дошла до какого-то католического собора, из любопытства зашла внутрь; в тот момент начиналась воскресная служба, маленькие дети в нарядных платьицах сновали среди скамей, местный хор распевал что-то оптимистичное и радостное; было светло и уютно...Выйдя оттуда, я решила дойти до старого замка, по карте располагавшемся где-то недалеко... Действительность ли отличалась от карты, либо я пошла куда-то не туда, - но в конце концов я заблудилась. То есть какие-то развалины я увидела, но это скорее была триумфальная арка, чем замок. В конце концов в десять часов вечера в темноте я оказалась одна посреди какого-то сквера, недалеко от подростковой компании, отнюдь не вызывавшей у меня доверия, зная лишь, что мне нужен десятый автобус, чтобы доехать до гостиницы, и смутно вспоминая несколько итальянских слов и фраз, вычитанных мной во время авиаперелета в русско-итальянском разговорнике. "Скузи. Ку де ву де пермете де аутобас де чез?". Какой-то пожилой мужчина начал объяснять, как мне пройти, я лишь уловила название улицы, направление и что идти надо "долго". Продолжив путь в указанном направлении, я выбралась к торговому центру города, что в общем не облегчило мне задачу, поскольку я понятия не имела, где моя гостиница и где остановка 10 автобуса, но зато уже стало не страшно в окружении большого количества праздно гуляющих людей. Наконец мне повезло, попался англоговорящий полицейский, который подробно, ориентируясь по карте, объяснил как мне пройти. Ближе к половине двенадцатого ночи я добралась до постели в своем номере, ругая себя за безрассудность, и в то же время в глубине души гордясь своим авантюризмом. Так закончился первый день в Италии.
   Рано утром следующего дня нас подняли на ноги: предстояла длительная дорога, к 11 мы должны были уже быть в Венеции. Три часа в автобусе, сопровождающиеся наблюдением за попутчиками, рассказами гида, наделенного недюжинным чувством юмора, прослушиванием итальянских песен. Запомнились растянутые вдоль дороги площади, заполненные мраморными и гипсовыми скульптурами- тогда еще в Москве не вошли в моду садовые изыски, и магазин- мастерская под открытым небом казался для нас чем-то экзотическим. Проезжая по насыпи вдоль прибоя, уже вблизи венецианских островов, я с удивлением заметила, как в прибрежной тине торчит одинокий остов стула и какая-то рама. Это было странно и необычно.
   Наконец Венеция. Поездка на катере по гранд - каналу, бесконечные дворцы, спускавшиеся прямо к воде... Полчаса в стеклодувной мастерской, закончившиеся приобретением ослепительного ожерелья и браслета фабрики Мурано... Площадь Сан-Марко, обожравшиеся голуби, отказывавшиеся садиться на руку, если в нее не была насыпана горсть кукурузы (несколько зернышек они не удостаивали вниманием), дощатые высокие скамьи, оказавшиеся на самом деле мостиками, использовавшимися горожанами во время весеннего затопления площади... Дворец дожей с его шедеврами живописи и настенными росписями... Колокольня с современным лифтом, с высоты которой открывается вид на черепичные охристо-красные крыши города... Катание на гондолах, сопровождающийся бойкой песней гондольеров, выезд на гранд-канал эскадрой выстроенных по три в ряд гондол. Этот день напоминал какую-то средневековую сказку, полную мистики и тайных грез о Нем.
   Следующие два дня (добрая половина которых была отдана дороге) были отданы Флоренции. Галерея Уффици, Дворец Питти, собор Дуомо, прогулка по городу... Церквушка, где Петрарка встретил свою возлюбленную и полюбил ее с первого взгляда - полутемное помещение, нежная музыка.
   Мы остановились в сельском отеле, выстроенном на основе старой водяной мельницы, недалеко от Флоренции. Вечером я пошла прогуляться- в соседнем отеле была дискотека, однако развлечения не интересовали меня. Я тосковала о человеке, которого любила. Набрала его номер.
   -Здравствуйте!
   -Здравствуй (его голос был ласковым, даже нежным).
   -Как Ваши дела?
   - Ничего.
   - Привет из Флоренции.
  -- Спасибо. Хорошее место.
  -- Вы здесь были?
  -- Нет, но те, кто были, говорят, что хорошее.
  -- Да, это правда... Ладно. Хорошо, что у Вас все хорошо. До свидания.
   На следующий день по дороге в Рим мы заехали в Ассизи. Франсисканский монастырь, поддерживаемый в неплохом состоянии, хотя и подвергшийся разрушениям, был основной достопримечательностью этого города. Мне показалось, это одно из самых тихих мест на земле. Когда я стояла во дворе монастырского собора, я слышала дыхание проходивших мимо людей. Эта тишина была истинной, глубокой, затрагивающей самые чувствительные струны души. Ее не хотелось тревожить, скорее хотелось к ней приобщиться. Я подумала, что сюда нужно приезжать на два-три дня, чтобы отдохнуть и набраться сил. Или чтобы побыть вдвоем с любимым- здесь молчание, которое было мне так любо, обращалось в откровенность более сильную, чем самые изысканные слова...
   Еще большей откровенностью обладает само человеческое дыхание, наполняющее молчание, хотя люди настолько привыкают к тому, что дышат, что услышать дыхание для них- все одно что различить отдельные компоненты сложного аромата для человека, не обладающего природной чувствительностью к запахам...Люди никогда не ценят то, что имеют как само собой разумеющееся. Мне же, после нескольких лет астмы выработавшей в себе эту чувствительность к собственному и других людей дыханию, оно рассказывало много больше, чем я сама порой того хотела... Сама себе я часто напоминала героиню андерсеновской сказки про русалочку: лишенная способности говорить с человеком, вызывавшим сильные эмоции, с постоянно испытываемой болью, я была способна лишь жить тенью рядом с любимым человеком, ожидая его внимания, делать все, чтобы ему было хорошо- через работу ли, через что-то иное, - и наблюдать за тем, как любимый выстраивает свое счастье с другой, более смелой и коммуникабельной девушкой...
   В церковной лавке я приобрела сувенир для Юры, как мне казалось, хранивший в себе частичку этой тишины, - маленькую фреску- копию изображения Франсиска Ассизского в центральном соборе монастыря.
   Наконец, побывав в Сиене и Пизе, мы приехали в Рим. Гостиница "Архимед" располагалась в центре, недалеко от вокзальной площади; нас предупредили, что здесь даже из закрытых номеров, бывает, загадочным образом исчезают вещи, посоветовали держать все в запертых на ключ чемоданах. Через полчаса мы уже направились на пешеходную экскурсию по городу. Колизей, Форум. Римские жирные коты в огромных количествах обитавшие в этих местах. Фонтан Треви; где-то уже в глубине сумерек- светящаяся испанская лестница и фонтан-лодочка... Легенды, истории, местные шутки, которыми гид (моложавая итальянка годам к пятидесяти) обильно снабжала нас.
   Рим заворжил. На следующий день я осталась здесь, вместо того чтобы поехать в Неаполь, справедливо рассудив, что Помпеи и Неаполь я смогу посетить чуть позже, а вот на Рим не жаль потратить высвобождавшиеся пол- дня. С утра я поехала в галерею Боргезе; налюбовавшись неотразимым Бернини, пешком прошла по центральным улицам. Пыталась найти церковь Сан Джованни и Паоло (одни из самых старых икон), однако слегка заблудилась и вышла к церкви Сан Клементе, где в этот момент проходила служба с участием Папы. На площади перед церковью была раскинута большая белая палатка- похоже, незадолго до службы проходил официальный прием; значительное количество горожан собрались в самом соборе, оборудованном видеокамерами и значительным количеством телевизоров, транслировавших изображение для прихожан, находившихся в отдаленных его уголках. Церемония была грандиозной и безумно красивой.
   Побыв там какое-то время, я заторопилась: темнело, пора было возвращаться в гостиницу, тем более что на вечер было запланировано посещение местного театра. Один час на сборы- и вот мы уже направляемся к зданию старого театра, где во время торжественного ужина дают представление итальянские тенора.
   Следующий, предпоследний, день был посвящен Ватикану и вечернему переезду обратно в Римини. Затем Сан-Марино с его ликерами и дешевыми сувенирами - и вот уже аэропорт, обмен телефонами с Володей (группа преподнесла полюбившемуся гиду небольшой презент на память) на всякий случай и искреннее нежелание расставаться с вызвавшем симпатию молодым человеком; посадка на самолет... Москва...

Домой

   Итак, я уже дома. Чемоданы распакованы, сувениры аккуратно разложены в коробке. С одной стороны, слегка грустно, с другой- ощущение, что начинается что-то очень хорошее.
  
   Я точно знаю, чего не хочу.
  
   Не хочу, чтобы мужчина врывался ко мне и цветами ли, подарками, ласками стремительно укладывал в кровать, не позволяя мне успеть понять, действительно ли я хочу этого мужчину. Я получаю при этом удовольствие от секса, но совершенно перестаю при этом ценить мужчину. И себя.
  
   Я не хочу желая мужчину досаждать ему звонками, просьбами о встречах и длинными разговорами с многозначительными паузами. Потому что при этом я сама себя унижаю неверием в то, что ко мне можно что-то испытывать, и вытекающим из этого стремлением проверить вновь и вновь, каким голосом, с какой интонацией человек будет разговаривать со мной. А мужчину унижаю тем, что не верю ему и стараюсь контролировать каждый его шаг. Отныне каждый раз, если только у меня будет возникать такое желание, я буду останавливать все и уходить куда-то, где я смогу восстановить свою самооценку.
  
   Не хочу, чтобы мужчина в свою очередь досаждал мне бесконечными вопросами- где, с кем, когда, почему. Он превращается в зануду, а я начинаю чувствовать себя заточенной в клетке. Я ненавижу, когда на меня давят. У меня возникает желание устроить бунт, а если это невозможно, то я впадаю в депрессию.
  
   Я не хочу, чтобы мужчина слишком долго ждал и в тот момент, когда я прихожу к нему, признаваясь взглядом и жестами, что я уже готова к близости и хочу его до невозможности, ничего не делал, даже сгорая от страсти. Потому что если я чувствую себя женщиной, - я принимаю мужчину. Если же мужчина не приходит и я вынуждена прийти к нему, я начинаю чувствовать себя неуютно, потому что это несвойственно женственности- брать.
  
   Да, я хочу, чтобы мужчина был терпелив и внимателен. Чтобы он умел дать понять, что я ему нужна и дорога. Чтобы он был способен уловить нюансы моего настроения и быть другом, братом, отцом, когда мне это нужно. И в тот момент, когда я зажгусь, он мог бы доставить мне удовольствие. Я хочу, чтобы он знал, чего я хочу, не спрашивая об этом. И тем более не ожидая, когда я сама об этом скажу.
  
   Неужели я так много хочу?
  
   Хочу сказку. Горят свечи, поет Стинг. Саднит грудь. Дело близится к полуночи. Он не приехал ко мне перед отъездом. Приедет ли сейчас? Что еще нужно сделать? Я же призналась ему. И я звонила ему из Италии.
  
   Я хотела, чтобы раздался звонок в дверь, и в ответ на вопрос "кто там?" я услышала его - родной- голос. Я бы впустила его и просто обняла.
  

Yamoto

  
   Этот город похож на огромный муравейник. Каждый из муравьев чем-то занят, спешит, чего-то боится. Знает, что ему нужно. Или думает, что знает. Каждый похож один на другого. Люди ходят в похожие офисы, решают похожие профессиональные задачи, отдыхают в одних и тех же местах...
   Больше всего я боюсь потерять в этом городе саму себя.
   Кошка, которая гуляет сама по себе. Не хочу жить внутри стаи, следуя за вожаком. Мне нравится делать то, что я хочу, и я ненавижу делать то, чего не хочу, но вынуждена под чьим-то давлением. Может ли кошка жить в человеческой стае?
   Да. Это похоже на Yamoto. Единообразный экспрессивный ритм, порождаемый множеством людей - частичек одного целого действа. Каждый привносит что-то, усиливающее заданную лидером общую тему, и вдруг- в разрез с общей тональностью- соло японской дудочки. Она играет свою собственную тему- одновременно нежную и сильную. Но эта тема не вступает в противоречие с остальными, она не играет в пику им, но тонко переплетается, иногда помогая, иногда что-то заимствуя, - и при этом остается самой собой.
   Вот также и я- просто играю свою тему, взаимодействуя с другими людьми. Я ни на кого не нападаю первая; если я играю тему агрессии- она всегда носит оборонительный характер, и она продолжается лишь до момента восстановления границы моего пространства, в которое кто-то вторгся без моего на то согласия. Я преступаю порог чужого пространства, для того чтобы что-то дать. И я освобождаю путь на свою территорию тому, кто пришел дать мне что-то, что в данный момент мне необходимо.
   Тяжело жить вне стаи, но и это- условие свободы. Как только человек оказывается внутри стаи, он теряет способность не только сотворить что-то новое, но и принять что-то, отличное от норм, принятых стаей, к которым он привык. Далеко не каждый человек способен жить в состоянии неопределенности, постоянных перемен, отсутствия иной опоры, кроме себя самого- это трудно, больно, это путь, наполненный ошибками, обидами, потерями, - но одновременно и победами, радостью и удовлетворением от ощущения истинности своего пути. И это ощущение того стоит.
  

Трансвааль.

  
   Той весной я сбрасывала эмоции, придумывая вместе с Олей все новые развлечения. Мы выбирались вечерами после работы в кино, играли в боулинг и биллиард, ездили в Битцу на конные выезды (мне так и не удалось поладить с доставшейся мне лошадью- она категорически отказывалась подчиняться мне, окриком ли, лаской я пыталась добиться от нее послушания). На этот раз мы решили провести выходной день в Трансваале. С утра хотелось спать, и когда Оля позвонила мне пол-десятого утра с предложением через час встретиться у дверей аквапарка, одна мысль о необходимости прямо сейчас выбираться из теплой постели в этот промозглый холод показалась мне невыносимой. Ольга же возмущенно сообщила мне все, что она думает по поводу моей сонной болезни, напомнила, что ее друг устраивает ей сегодня романтический вечер в "Марио", поэтому допоздна она быть не может; в конце концов мы договорились, что в аквапарке сможем побыть часика четыре и встречаемся в полдень (что поделаешь: личная жизнь подруги- это святое).
   Спустя пару часов, пройдя регистрацию и оплатив страховой полис (я до сих пор храню эту бумажку), мы уже валялись в шезлонгах основного бассейна. Накатавшись вдоволь с водных горок, расслабившись в руках массажиста после турецкой бани и прогревшись до последней косточки в сауне, в состоянии полуэйфории мы неторопливо беседовали- о том, о чем могут беседовать обычные женщины.
  -- Массаж был замечательный. Кстати, у меня подруга недавно делала стоунотерапию- говорит, ужасно понравилось.
  -- Угу. Хочу пройти где-нибудь курс СПА, похудеть и привести в чувства кожу. Меня Стефа стегает постоянно, говорит, что я превращаюсь в замухрышку, как только с головой ухожу в работу, и что на меня в такой одежде, с таким макияжем и смурной прической не то что Юра,- вообще любой мужик даже не посмотрит...
  -- Опять ты про Юру... Ну забудь ты его, ты молодая красивая женщина, зачем тебе нужен женатый мужик с тремя детьми? Хватит уже, давай я лучше тебя познакомлю с братом моего Артура!
  
   Невдалеке плескались в детском бассейне дети- небольшая стайка возраста от карапузов лет 2-3 до взрослых уже детишек лет 8. Взрослые - несколько пар, в том числе уже бальзаковского возраста, и молодежная компания (лет около 20-33)- развлекались в джакузи, имитировавшей горный грот- наиболее привлекательная водная процедура, от которой меня было не оторвать; кто-то стоял в очереди для спуска по водным горкам; кто-то плескался в имитированном прибое с высокой волной, запускавшейся раз в десять-пятнадцать минут...
   Пол пятого мы выбрались из бассейна и решили еще немножечко посидеть в баре. Заказав Би-52 и фреш, мы сели прямо у барной стойки. Сил не было совсем, было состояние абсолютной расслабленности и покоя. Пять минут обернулись почти часом, пока Оля не встрепенулась : "Уже половина шестого! Давай быстрее, меня Артур в семь на ужин хотел отвезти, а мне еще домой нужно переодеться! Цигель-цигель, ай-лю-лю!". Мы быстро собрались и уехали из Трансвааля. Спустя час я была уже дома, еще ни о чем не догадываясь.
   Зазвонил телефон. Мамин встревоженный голос "Я тебе звонила весь день, а ты где была?"- " Я сегодня с Олей выбралась в аквапарк, недавно приехала домой."- "Где ты была?"- переспросила она. - "В Трансваале- это аквапарк недалеко от меня". Молчание. Потом мама спросила "а ты смотрела новости?"- "Нет, конечно, я же говорю- недавно приехала. А что случилось?"- "Включи телевизор. Потом перезвонишь".
   Я недоуменно включила первый канал. "Очередной срочный выпуск новостей. Наша съемочная бригада непосредственно около места трагедии. Ориентировочно около шесть часов внезапно обрушилась крыша знаменитого аквапарка "Трансвааль", находящегося на юге Москвы, после чего произошло частичное разрушение основного здания. По предварительным оценкам, в аквапарке в этот момент находилось не менее двухсот человек. Все оперативные бригады скорой помощи направлены к аквапарку для эвакуации людей, успевших спастись, и извлекаемых из-под обломков здания. Бригады МЧС уже приступили к поиску погибших и раненых. Отрабатываются несколько версий причин происшедшего, в том числе террористический акт, однако официальной версией является строительные строительные недоработки и конструктивные особенности самого здания".
   Объектив видеокамеры выхватывал то дрожащих от холода полуголых людей, выводимых под руки из здания по направлению к машинам скорой помощи, то острые края стеклянно- каменных глыб, накрывших зону бассейна, то интервьюируемых первых лиц... На секунду мелькнул бассейн джакузи, на белом покрытии которого расплылись красные пятна крови....
   Это не укладывалось в голове. Люди, которые еще час назад плавали рядом со мной в бассейне, сейчас мертвы или покалечены. Почему же я здесь, почему мне так повезло? Мне стало страшно. Рука потянулась к телефону. Но я звонила не маме. Я звонила Ему.
  -- Вы видели новости?
  -- Нет. Что случилось?
  -- Трансвааль обрушился.
  -- Что?
  -- Это аквапарк. Взрыв. Около двухсот раненых и погибших.
  -- О господи!
  -- Это не господи, это другое. Я была там и уехала оттуда за полчаса до того, как все произошло.
  -- ... Хорошо, что все хорошо закончилось...
  -- Да...
  
   Я не знала, как объяснить ему, что мне одновременно страшно, что я могла оказаться там, если бы Оле не нужно было на свидание, и в то же время стыдно, что мне повезло, что наверное родилась в рубашке, а вот тем людям так не повезло... Мне нужны была его защита и сопереживание в тот момент.
  

Маккой

   Я искала его в каждом штрихе окружающего мира, пыталась разгадать, словно непонятную загадку. Однажды утром в этих поисках я очутилась в "Маккое". Это было то самое кафе, где год назад мы вместе завтракали. Незадолго до этого утра он обмолвился, что любит завтракать в этом кафе.
   Я села за тот самый столик, где мы сидели тогда. Что-то подсказало, что это и его любимый столик - там словно присутствовала его частица. Оглядела ресторан- ищущими ответа на свои вопросы глазами. Стиль весьма эклектичен, он сочетал в себе какую-то солдатскую простоту, элементы ковбойской романтики в стиле вестерна и немножечко военной истории. При всем этом там было очень чисто и опрятно. Тогда я подумала, что, должно быть, ему это место нравится, потому что отчасти похоже на него. Он в сущности очень прост. Возможно, не привык к роскоши и достатку, воспитываясь в строгости в детстве. В нем есть оттенки шестидесятых с их мрачной атмосферой громоздких зданий, тяжелые тайны которых мирились с детской наивностью. И немного военного аскетизма, присущего человеку, которому приходилось переживать трудные времена - но борясь, а не проживая. Немножечко ковбойской романтики- это скорее из детской игры в героев- возможно, ему в детстве нравились эти забавные фильмы?
   Отчего он никогда не выбирается в театры, кино, музеи? Возможно, у него нет времени на чтение литературы, которая доставляет удовольствие, а не несет в себе некий объем информации, необходимый для работы. Его жена такая же простая, и оттого она ему неинтересна- в ней нет жизни, она просто существует в его тени, не привнося в нее радости. Не случайно он так отреагировал на самозабвенно танцующую вальс девушку. Должно быть, как любого человека, изо дня в день проживающего обыденную суровую серую жизнь, его манит все необычное, яркое, блестящее, феерическое. Ему нравятся красивые вещи. И красивые люди. Так же как и мне...
   Но солдат, завороженный красотой приезжей в ковбойский городок певицы, разочаруется, если поймет, что не сможет восхищаться ею каждый день, потому что жизнь даже в течение нескольких часов меняет человека, играя с его блеском...
   Покорить сердце такого человека можно, только если быть необычной, многогранной каждый раз встречаясь с ним. Если жить бурей эмоций и погружать в них него. Готовность бороться и не сдаваться перед трудностями в сочетании с эмоциональностью и изяществом- кажется, это то, что вызывает его уважение, но то ли это, что действительно вызывает его чувства?
   Но какая на самом деле я? И есть ли что-либо общее между нами? Я люблю красоту и лаконичность, но не настолько грубую. Скорее мне близка изысканность и утонченность японской культуры и эстетизм итальянского модерна. Мое воображение проделало забавную вещь: я попыталась представить себе, как бы выглядело это кафе, которое так похоже на него, если бы я решила внести себя элементы дизайна, воплощающие мое "я".
   Барная стойка поменяла бы свой медно- бочковый абстракционизм на элегантность светлого дерева. На арках должно быть появились бы фрески, написанные поверх штукатурки. Рядом с пепельницей "мальборо" на столике, покрытом отутюженными льняными салфетками- глиняная крынка с живыми полевыми цветами. В углу соседнего стола- плюшевый медведь, словно случайно забытый здесь ребенком.
   В общем, это написанное в воображении помещение начинало приобретать привкус походного уюта и наметки тепла. И все же что-то было не то, чего-то не хватало. Тогда я задала себе вопрос: если я не могу достигнуть чувства комфорта, приложив все усилия воображения, - то может быть это означает, что это- не мое?
   Я представила себе, как он приходит сюда утром. Заказывает омлет. С грибами и сыром. Или с помидорами. Странно, но я не чувствовала при этом, что могла бы разделить с ним пищу.

Сон

  
   Медленная музыка. Я приехала на тренинг, чтобы спрятаться и хоть немного поспать.
   Спустя какое-то время в сердце исчезло ощущение этой бесконечной дыры, появилось ощущение тепла.
  
   Он рядом, склонился надо мной, окутал своей нежностью. Какой восхитительный сон!
  
   Там, в реальности, было другое.
  
   - Я считаю, что ты не можешь вести проект самостоятельно, и поскольку это означает, что мне пришлось бы тогда курировать этот проект, а я этого не могу, поэтому теперь ты будешь подчиняться моему заместителю. - Вы знаете, что я хороший проектный менеджер, - почему? - Здесь у многих полетели карьеры, ты не единственная. - Почему на самом деле? - Мне некомфортно с тобой общаться. Наши отношения не удерживаются в рамках рабочих.
  
   Вот так со мной расправились не только в личных отношениях, но и по работе.
  
   Ты зовешь - и тут же расстреливаешь.
   За что, любимый?
  

Хойку

  
   Мы сидели напротив друг друга через рабочий стол. Взяв подготовленную справку, он углубился в ее прочтение, отвлекшись на несколько минут. Это короткое время я наслаждалась тем, что могла смотреть на него, наблюдать за тем, как двигаются зрачки его глаз, скользя по строчкам; как тени сомнения, раздумья, подтверждения прочтенному проскальзывают по его лицу; как тянется он за пепельницей, недовольно и вальяжно; как перекидывает ногу за ногу, зажимаясь в нутре кресла. Каждая мелочь была такой родной, значимой, естественной. Он закурил; забыв про пепельницу, держал сигарету в руке около лица, в то время как ее прогоревший почти до середины пепел начал слегка надламываться, и остро почувствовала, как его тяжесть вот-вот готова обрушиться на его белую рубашку и, возможно, обжечь его тело. Превратилась в его оберег, хранителя. "Пепел стряхните"- тихо, почти шепотом, словно боясь лишний раз потревожить хрупкое равновесия, попросила я. Тень улыбки слегка изогнула кончики его губ, после того как он посмотрел на сигарету и перевел взгляд на меня.
   Как же сложно принять решение. С одной стороны, человек, смотревший вчера на меня глазами из моих ночных кошмаров, в тот момент когда я от ужаса не могла ничего сказать, и лишь мотала головой словно глухонемая: "нет, нет, нет",- не достоин любви. С другой стороны, если только он пережил этот ужас в тот момент вместе со мной, неужели теперь он не пойдет навстречу и не поможет мне, когда я так нуждаюсь в нем? Я пойму его, я прощу его. Потому что люблю его. По-своему.
   Ощущение тонкого соприкосновения не покидало меня.
  
   Серебро в волосах.
   Юность стремится к тебе.
   Мне не сказать,
   Как болезнен пепел,
   Не стряхнутый с сигареты.
  
   Думала- придешь.
   Часто смотрю в окно.
   Полуночный свет.
   Разделю с луной песню,
   Которую слагала для тебя.
  

Байкал

  
   За неделю до майских праздников Оля предложила съездить вместе к ней на родину, в Иркутск. За эту весну мы так тесно сошлись с ней, что стали практически как сестры. Я завидовала и училась ее самоуверенности и тому, как ловко она обращалась с мужчинами. Она училась у меня рассудительности и терпению.
  
   Мы остановились на квартире Олиных родителей. В свободной комнате был только один диван, и мы улеглись вместе. Сон на новом месте был тревожным; я словно что-то преодолевала, с кем-то боролась, чему-то сопротивлялась- смутному, расплывчатому... И вдруг возникло ощущение его физического присутствия рядом со мной. Как будто вместо Оли рядом лежал он, но приподнялся, опершись на локоть, и улыбаясь, с нежностью смотрел на меня. В один миг одновременно пронеслось это чувство близости, осознание того, что я только что спала- и сейчас просыпаюсь, и осознание того, что рядом был не он, не смотря на всю реалистичность увиденного образа. Я вскочила с кровати одним прыжком, едва не закричав, но испытанный страх был не столько страхом перед сближением с ним, сколько страхом перед необъяснимостью ситуации, когда в лице мирно спящей рядом подруги мне на какое-то мгновение почудился любимый.
  
   На следующее утро мы отправились на Байкал и в горы. День начался мелким дождиком, что поначалу испортило настроение. Машина шла легко, в тесноте возникла атмосфера взаимного тепла и легкого куража. Людмила Ивановна, мама Оли, задавала тон всей компании. Эта стройная крепкая женщина напоминала "энерджайзер", настолько темпераментной и, казалось, совершенно не подверженной усталости была ее манера общаться, засыпая окружающих шутками и остротами. Она относилась к тому разряду женщин, которые всегда оказываются в центре внимания, привлекая людей остроумием и искринкой в глазах. Я наблюдала за тем, как две соскучившиеся друг по другу сестренки подтрунивали друг над другом, и это напоминало мне сцены собственного детства. Как давно уже я не испытывала этого чувства семейственности, родственной близости людей. Захотелось домой, к сестренке и маме. И только фигура отца отпугивала и сглаживала желание позвонить тотчас же домой.
   Наконец мы подъехали к Байкалу. Извилистая дорога, мелькнув мимо стройки и раскинувшегося вдоль железнодорожных путей поселка, выскочила на открытое место- и словно задохнулась сизой тяжестью взломавшей лед воды, отражавшейся в крепко сбитых предвещавших снегопад облаках.
   Указывая на утес, возвышавшийся посередине залива, Игорь Степанович рассказал местную легенду о том, как Енисей, разгневавшись на свою дочь Ангару, сбежавшую с возлюбленным Енисеем, швырнул вслед беглецам кусок скалы, так и оставшийся напоминанием об отцовском гневе. Легенда начиналась очень жизненно "Была у Енисея дочь Ангара. Он ее так любил, так любил, подарками баловал..."
   Не доехав до озера, мы остановились около мини-зоопарка под открытым небом; в открытых загонах прохаживались косули и олени; забившись в угол клетки, спала потасканного вида лисица, пара медвежат, тетерев... Чуть дальше в закрытом помещении пара маленьких тюленят во время представления лениво ловили кольца и обрызгивали водой зрителей, обступивших маленький бассейн, под короткие свистки дрессировщика.
   Я жадно ловила новые впечатления, устремляясь к тем местам, где местная природа приоткрывала что-то новое и необычное. Оля же на этот раз была вялой и больше льнула к сестренке и маме. Надышавшись Байкалом, мы отправились в горячим источникам в Аршан. Проезжая мимо бурятских деревушек, я вспомнила, как один из моих знакомых, недавно побывавший в этих краях, пересказывал местную легенду о сотворении мира- долгую и тягучую, словно гулкий отзвук удара о шаманский барабан. Недавно отстроенный действующий Дацан усилил философско - мистическое настроение.
   Где-то уже перед Аршаном мы остановились в придорожном кафе, чтобы перекусить бурятскими мантами. За соседним столиком разместилась компания местных шоферов. Один из них, юркий небольшого роста человечек, спросил у нас, исправилась ли уже погода в Иркутске (за три дня до этого в течение двух суток непрерывно шел снег, благодаря чему кстати и мне пришлось провести 8 часов в аэропорту из-за задержки рейса по погодным условиям). Людмила Ивановна пошутила : смотрите, девчонки, какие женихи!. Общительные "женихи" между тем продолжили трапезу; один из них, подняв стакан, наполненный чем-то вроде местного самопала, произнес тост, закончившийся комплиментом в адрес его напарника: "Колян, я тебя так уважаю, ну просто как Кобзона!". Прозвучало это как проявление высшей степени уважения. Оказывается, этот персонаж ныне очень популярен среди бурятов.
   Горячие источники, расположенные вне зоны санатория, оказались чем-то вроде грязной большой лужи, обнесенной высоким дощатым забором, с пузырящейся водой, уровень которой поддерживался благодаря подкачиваемой ржавой насосной установкой струе воды. Вода была теплая, но вид этой купальни не вызывал желания рискнуть и залезть в воду. Я отмахалась тем, что сама еще не окрепла после болезни, а вне воды очень холодно; меня поддержали сестры и Игорь Степанович. Людмила Ивановна же решительно залезла в источник, утверждая, что эта вода очень полезна для здоровья и что мы просто избалованные цивилизацией мерзлячки. Не знаю, чего я в этот момент испытывала больше- восхищения рискованностью этой женщины или недоумения тем, что в эту лужу можно погрузиться.
   Наконец, под занавес мне предложили дойти до водопадов.
  -- А это далеко?
  -- Пара километров,- ответил Игорь Степанович, придирчиво осматривая мои сапоги.- Плохо, что на каблуках: там горная тропа, обувь не самая подходящая. Хотя вон Людмила и на шпильках как-то ходила. Ну что, - пойдешь?
  -- Да!
   Собственно, я приняла вызов, причем имея смутное представление о том, что именно меня ждет. Сопровождать меня вызвался только Игорь Степанович. Впервые в жизни мне пришлось идти по горной тропе. Когда мы проходили мимо развалин старосоветского санаторного парка, у меня уже не оставалось сомнений в не цивилизованности предстоящего пути. Спустя пару сотен шагов тропинка совсем сузилась и проходила теперь по краешку обрыва высотой метров пять-шесть, свисавшему над руслом горной речки. В какой-то момент мы уткнулись в скалу, преграждавшую дорогу. Обойти ее можно было лишь с одной стороны, по узенькой, не более 40 сантиметров шириной, тропинке, выдолбленной в мягкой породе. Огораживающие опасное место деревянные самодельные столбики, вбитые по краю тропы, покосились и как-то не вызывали доверия своим видом. Для полного счастья тропинка огибала скалу под тупым углом, а из-за недавно прошедших осадков под ногами хлюпала грязь, не позволяя зафиксировать ногу. Это было первое место, где я, напугавшись, остановилась, вцепившись руками в ветви деревьев, и заявила, что дальше не пойду. Игорь Степанович осторожно спустился по тропе до нижнего пика ее поворота и протянул мне руку: не бойся. Мелкими приставными шагами, боясь не сохранить равновесия и не смотря вниз, где где-то далеко поплескивала речушка, я прошла это место. Дальше тропа опять стала широкой, только подъем был чуть более крутой, из-за чего я стала задыхаться, но теперь уже даже отсутствие ингалятора с собой не могло остановить меня в стремлении скорее добраться до цели. Наконец, мы дошли до водопада. Несколько сдвинувшихся друг к другу каменных глыб образовали что-то вроде монолита, с вершины к подножию которого текла вода. Чтобы подойти поближе, пришлось перейти по мостику, представлявшему из себя два брошенных рядышком бревна, на противоположную сторону ущелья. Это было второе место на пути, вызвавшее желание остановиться, однако цель была уже рядом, и после недолгих колебаний и прошла и это испытание. И не зря: открывшийся снизу вид был изумителен. Уже много позже, обдумывая, что заставило меня преодолеть животный страх перед опасностью, я поняла, что скорее сам факт преодоления. Мне нравится делать что-то, что щекочет нервы, особенно если рядом есть страховка и если я переоценю свои силы, то есть шанс, что кто-то успеет помочь...
  

Путь самурая

   "Ты пытаешься решить рабочие вопросы со мной при том, что у тебя уже есть новый начальник. Никогда еще прыжки через голову непосредственного начальника ни к чему хорошему не приводили. Иди и договаривайся с ним".
  
   Классика- "путь самурая".
  
   Воин должен всегда поддерживать боевой дух. Помни о смерти и каждую секунду будь готов к встрече с врагом.
  
   Стоит стремиться налаживать сердечные отношения с теми, с кем приходится сотрудничать в текущий момент. В общении нельзя ставить во главу угла свое "ЭГО", при возникновении разногласий не стоит допускать конфликтов и ссор. Не стоит бояться спрашивать совета, нельзя также себя слишком важным для этого. Но никогда не следует смешивать дружбу и обязанности. Не следует также быть слишком услужливым.
  
   Человеческое достоинство не зависит от уровня дохода. Недопустимо:
  -- Унижение другого человека
  -- Обращение с другим человеком, как с машиной
  -- Нарушение данного слова по отношению к кому-то вовне
  -- Необоснованная критика руководства (поскольку свидетельствует о готовности в любой момент переметнуться на сторону врага
  
   Человек всегда ведет себя одинаково- и на службе, и в обществе. Почтительность и верность по отношению к родственникам соответствуют верности организации.
  
   При встрече со способными и опытными людьми всегда нужно учиться у них по всем делам, по которым нуждаешься в совете. Следует постоянно повышать образованность и осваивать новые полномочия, с тем чтобы сам мог натыкаться на противоречия. Познание собственных ошибок увеличивает смирение, уменьшает самомнение и высокомерие, приводит к готовности смотреть смерти в глаза.
  
   Следует всегда оставаться в делах немножко в стороне, чтобы не слишком втягиваться в решение простых вопросов, так, что потом не выпутаешься без риска для карьеры. Если взять на себя обязательства, которые не сможешь выполнить, - прослывешь беспринципным человеком, поэтому если за что-то взял на себя ответственность,- доделывай. Не стоит распыляться на множество мелких проектов- возникает перегрузка. Не стоит браться за крупные и важные проекты, не соответствующие зоне влияния: потом энергия будет уменьшаться, и будет сложно поддерживать свою энергию на том же уровне. Следует добиваться успеха на более мелких задачах, постепенно увеличивая зону влияния, и пользоваться при этом поддержкой наставников и тех, кто располагает большими возможностями. Тогда можно будет предпринимать более значительные проекты, поскольку больше будет тех, кто понимает и поддерживает.
   Иногда лучше уйти и присоединиться к другому лагерю, чем оставаться сломленным там, где ты не понят или твои идеи не поддержаны.
  

Одностороннее движение

  
   У меня в тот момент постоянно возникало чувство вины из-за предположения, что я должно быть делаю что-то неверное, преступное, если не получаю никакой ответной реакции, хотя бы какого-то подтверждения того, что мой посыл принят. Я переживала, что возможно чрезмерно давлю на человека или напротив сообщаю ему не то, что должна была бы, чего он хочет?
  
   Но если человек не говорит, чего он хочет на самом деле, - я могу делать с ним то, что сама считаю нужным. Если бы сказал- я бы сделала то, что ему хочется, если только это не разрушительно для меня.
   Возможно, он не отвечал на СМС, потому что ему нечего было ответить. Но это не означает, что он не реагирует на них.
   Бессмысленно разговаривать о том, что делать и как общаться. Нужно просто делать.
  
   Двигаться. По полосе одностороннего движения.
  
   Он двигается где-то даже не в другом направлении, - в другом пространстве. Он не взял меня с собой в это пространство.
   Серебрякова по крайней мере имеет возможность вместе с ним что-то делать. Туда она едет за счет его ресурса, прицепившись к нему, словно трутень. Удобный способ движения по жизни. Однажды она возможно переведет на себя те чувства, которые он испытывал ко мне. И я ничего не могу сделать: он далеко. И я не рядом.
  
   Теперь все зависит от того, смогу ли я собственным самостоятельным движением вырваться поверх плоскости его движения и получить возможность общаться с ним на другом уровне и на других основаниях.
  -- Сегодня Вам нужно переговорить с Минским о проведении встречи, иначе мы срываем сроки.
  -- Я знаю.
  -- И еще Вы обещали вернуть детальную оценку моих профессиональных качеств.
  -- И что, это требовало того, чтобы так срочно звонить?
  
   У меня возникло ощущения, что я начала убегать в себя. Молчание.
  
  -- Ну не могу я, у меня времени мало. Я сейчас буду вынужден прекратить разговор, и тебе опять будет казаться, что я поступаю с тобой грубо.
  
   Пересилила себя. Наружу.
  -- Ну, извините за беспокойство.
  -- Ну прекрати! (Уже нотки тепла в голосе). Мы обязательно встретимся. Я правда не понимаю, что ты хочешь от меня услышать, но мы обязательно встретимся.
  

День рождения любимого

  
   В свой день рождения он оказался в больнице.
   Когда я узнала об этом, бросилась разыскивать, где он; звонила в страховую компанию, в службу скорой помощи, регистратуры больниц, обслуживающих страховку... Информации о нем нигде не было. Спустя полгода я узнала, что человек, попав в больницу, подписывает соглашение о порядке допуска к персональной информации, где вправе ограничить наличие сведений о нем в справочной службе больничного учреждения, а также перечень лиц, которым разрешается допуск к нему и получение информации о состоянии здоровья. Несомненно, он воспользовался этим правом, поэтому я не могла нигде найти его.
   Позвонила. "Что с Вами? Как Ваше здоровье? Когда Вы выйдете?".- "Ничего, спасибо. Пока не знаю".- "С днем рождения! Я переживала, что с Вами что-то серьезное...Выздоравливайте поскорее!"- "Спасибо". - "Да, я еще хотела спросить кое-что... У меня в квартире наверху очень шумные соседи. Позавчера там всю ночь до пяти утра небольшая компания обсуждала много проблем, как по работе, так и не только... Мне показалось, я слышала Ваш голос. Вы были там?"- "Нет...".
   В действительности же эта компания, состоявшая (судя по голосам) из четырех человек, затрагивала вопросы, слишком глубоко касающиеся деятельности фирмы, в которой я работала, чтобы предположить их непричастность к ней. А когда двое вышли на балкон, чтобы покурить, между ними состоялся диалог (голос одного из этих людей я узнала мгновенно):
   - Она спит: свет погашен...
  -- Как это произошло?
  -- На новогоднем вечере - она вальс танцевала...
  -- То есть она раскрывается, когда танцует... У нее есть кто-то? Она сама живет или ее спонсируют?
  -- Нет, никого. Она сама себя обеспечивает. Еще похоже и семью кормит. Добытчица.
  -- Иди к ней. Потом жалеть будешь.
  -- Нет, сейчас не пойду. Утром.
   Никто тогда так и не пришел, хотя я была абсолютно уверена, что это был он; а сейчас он солгал, что и вовсе не был там. Я удивилась, но подумала, что возможно он склонен скрывать свои глубинные переживания...
   День рождения праздновали, когда он вышел из больницы. Я боялась поздравлять его в окружении коллег, опасаясь, что не смогу скрыть те чувства, что испытываю к нему. Подарок я оставила для него в кабинете в момент его отсутствия, сославшись на необходимость срочно уехать на совещание до конца дня. Я так хотела увидеть его радость, разделить ее с ним, но не могла- он стал таким далеким за то время, что провел в больнице...
  

Горы

  
   В Августе друзья соблазнили меня поездкой в горы в Краснодарском крае- там планировался полевой тренинг, ориентированный на развитие силы личности. После того, как на вопрос "что брать с собой" мне было рекомендовано ограничиться минимум вещей, но запастись палаткой и туристическим ковриком, идея окунуться в романтику настоящего "черного" туризма захватила меня полностью. Отпуск на десять дней. Авиаперелет - и вот я на месте.
   Несколько часов тряски в фургоне старого потрепанного грузовика по горным дорогам со скоростью продвижения по отдельным участкам 6 км в час оказались цветочками по сравнению с тем, что предстояло впереди.
   Добрались на место. Пологий берег горной реки, недалеко старый разрушенный поселок; лишь три семьи живут до сих пор, в том числе пожилой врач с женой и тремя детишками. Электричество не проведено, зато есть своя маленькая дизельная станция. Живут тем, что выращивают на полях.
   Разбили палатки. По причине абсолютного дилетантизма поставила палатку под деревом на небольшой естественном возвышении- от ливня, обрушившегося на нас в первый же день и длившегося почти двое суток, меня это все одно не спасло - вещи плавали в палатке, зато муравьи и всевозможные букашки облепили все что было можно... Через три дня я передвинула палатку подальше от деревьев- стало чуть легче.
   Не смотря на дождь, тренинг решили проводить не отходя от расписания. Из полиэтилена соорудили что-то наподобие навеса, под которым - кто на надувных матрацах, кто на туристических ковриках- расселись испытуемые.
   Дождь, солнце, день, ночь... Природа живет сама по себе, и я не в силах ее изменить. Могу принимать их и не зависеть от них. Так же и человек- смеется, плачет, сейчас рядом, завтра далеко... Научившись принимать все в другом, я смогла бы ужиться с любым человеком.
   Воодушевляющие занудливые перемежающими крупицы нужной информации самовлюбленными излияниями "Профессора" лекции- философия, буддизм, психологические теории личности- читались практически каждый день.
   По утрам, после раннего подъема - Цигун. Удобства во дворе. Мылись прямо в горной реке- холодновато, неудобно, ноги изранишь в кровь о камни, пока войдешь- выйдешь из воды... Готовили ребята- ассистенты, не то чтобы плохо, но всегда мало; помню непрекращающееся чувство голода и появляющиеся периодически мечты побыстрее попасть в Москву, и сразу- в японский ресторан...
   Всевозможные практики, заимствованные частично из буддизма, частично- из современных психопрактик. Сессия холотропного дыхания. На четвертый день мы добрались до главного испытания- депривацией. Предстояло провести сутки в полном одиночестве на небольшом участке (не более двадцати квадратных метров) в горном лесу, за пределы которого нельзя было выходить, - без еды ( с собой дозволено было взять лишь кусочек черного хлеба) и питья (благо рядом находилась горная река и несколько ключей- пить пришлось воду из-под ног), лишь несколько спичек, чтобы разжечь костер. С собой я взяла Его фотографию и мобильный телефон с теми СМС, что я ему посылала- сам телефон был бесполезен, поскольку мобильная связь здесь не действовала.
   Для начала мы еще выяснили, что депривация может быть произведена для особо страждущих путем закапывания в землю (для дыхания оставлялась трубочка, выходящая на поверхность), но таковых в нашей компании не оказалось. Как-то не хотелось сознательно повторять подвиги героини "Килл Билл -2" Сопроводили всевозможными рассказами про переживания ранее испытуемых. Наконец, мы направились в лес.
   Выбрав место для ночлега на склоне речного берега (все-таки у воды спокойнее) у корней раскидистого дерева, первым делом я решила заняться его благоустройством. Натаскав булыжников из русла плескавшейся у ног реки, соорудила будущий очаг. Натаскала хвороста, палок, останки разбитых весенним половодьем деревьев- это были мои дрова. Сначала показалось, что перестаралась, однако под утро я уже жалела о том, что не собрала кучу дров чуточку побольше. Очистила от камней место на возвышенности между корнями дерева, разложила туристический коврик и спальный мешок.
   Несколько часов до темноты полагалось посвятить практике столпничества (неподвижно в течение длительного времени стоять на одной ноге, читая молитву), размышлениям и молитвам. Практика никакого особого религиозного экстаза не вызвала- должно быть, плохой из меня столпник. Гораздо больший отклик вызвали размышления над молитвой Франсиска Ассизского.
   "Господи, сделай руки мои орудием мира и труда.
   И туда, где ненависть, дай мне принести любовь.
   И туда, где обида, дай мне принести прощение.
   И туда, где рознь, дай мне принести единство.
   И туда, где заблуждение, дай мне принести истину.
   И туда, где сомнения, дай мне принести веру.
   И туда, где отчаяние, дай мне принести надежду.
   И туда, где мрак, дай мне принести свет.
   И туда, где грусть, дай мне принести радость.
   Помоги мне, господи, не столько быть утешенным, сколько утешать;
   Не столько хотеть быть понятым, сколько понимать;
   Не столько хотеть быть любимым, сколько любить;
   Ибо кто дает, тот получает.
   Кто забывает себя ,- тот вновь себя обретает.
   Кто прощает- тому прощается.
   Кто умирает- тот возвращается к жизни вечной.
   Помоги мне, господи, сделай руки мои орудием мира."
  
   Меня охватило совершенно искреннее раскаяние, я начала вспоминать свои грехи, потом просить прощения у тех, кого я обидела или кому причинила боль... Слезы катились по щекам, но это было свидетельство какой-то восторженной экзальтации. В тот момент я любила всех, всем желала добра и счастья. Более всего- Ему. "Любимый, только бы у тебя все было хорошо, только бы ты был здоров, будь счастлив!"
   Как это бывает на юге, темнота наступила быстро. Едва начало смеркаться, я бросилась разводить костер. Несколько часов назад мне объясняли, как легко все делается, однако какого-то черта сухой хворост, едва принявшись, начинал гаснуть, а несколько листов бумаги, которые я предусмотрительно взяла на растопку, подошли к концу. Через полчаса безуспешных попыток разжечь пламя я ясно осознала, что если я не сделаю этого, то мне придется на всю ночь остаться лицом к лицу с надвигающейся темнотой. Темнотой, которую я не выносила в детстве, и сейчас весь детский ужас, казалось, поднялся в полном объеме наружу. Я не просто заплакала, - зарыдала, даже заорала от страха. Помочь было некому- остальные участники эксперимента были разбросаны по всему лесу на удаленном расстоянии друг от друга. Я могла рассчитывать только на себя. Сипло дыша сквозь сдерживаемые рыдания и сжав зубы, я вновь принялась разжигать пламя. Я ненавидела его и любила в тот момент больше всего на свете. Удивительно, но с первого раза хворост занялся, пламя начало оживать, и я на радостях тут же бросилась его аккуратно подкармливать, словно в тяжелых муках доставшееся дитя.
   Глухая темнота, отпугиваемая моим кострищем, перемежалась гулкими ухами сов, воем волка и едва слышимым лаем поселковых собак. Я не позволяла себе бояться, просто проводила время, поддерживая костер. Ближе к середине ночи уже ужасно хотелось спать, однако одна мысль о том, что если я усну, костер потухнет, и я окажусь спящей наедине с темнотой, а в случае чего не смогу вновь разжечь его, заставляла бодрствовать. Утешала себя тем, что как только начнет светать, лягу и просплю пару часов, однако после четырех, в самой глухой тишине, меня сморило прямо перед ослабевающим пламенем, дожиравшем последнее заготовленное бревно...
   На следующее утро я чувствовала себя так, словно мне пришлось пережить смерть нескольких близких- таким стрессовым оказалось это испытание.
   Вечером было запланировано еще одна сильная практика- хождение по углям. Вчерашнее пламя , так долго покорявшееся мне, должно было быть теперь попрано ногами. Горящие угли засыпали в выкопанный в земле ров-дорожку длиной метра два и шириной 30-40 см. Вперед. Когда я шла по раскаленным углям, я вся была в глубоком дыхании и миллиметрах кожи ноги, едва соприкасавшихся с дорожкой. Огня нельзя бояться. Идя по нему, нужно дать ему понять, что сильнее его. Боли не было, только легкое пощипывание и ощущение ногами жара. Ощущение власти самой себя над своими страхами и болью. Слегка "поджарившись" (все-таки ожог остается), я все же прошла по огненной тропе повторно.
   По сравнению с глубинными переживаниями, порожденными практиками, мое маленькое приключение во время вылазки в горы на следующий день было довольно ординарным. С несколькими ребятами в сопровождении пары местных жителей- туристов, пешком излазивших все местные горы, мы отправились на Графские скалы. Пройдя по полувысохшему руслу реки, преодолев несколько пластистых порожков по колено в воде, пройдя по тропе по краешку скалы (похожей на ту, что когда-то пришлось проходить в Аршане), мы добрались до подножья скал. Далее нужно было карабкаться по почти отвесной горе, поверхность которой была покрыта землей. Как обычно в горах, я была в неудачной обуви- босоножках на каблуках, которые, размокнув после ходьбы в воде, болтались и скользили на ноге. Тем не менее, я резво полезла наверх. Где-то на высоте пяти метров угол наклона скалы стал очень острым, а корней деревьев, за которые можно было цепляться, становилось все меньше... Это был самый сложный участок, метра три подъема, потом предстояло продираться между деревьями и кустарниками вдоль гранитной глыбы, остававшейся слева. И на этом сложном участке ноги заскользили, и в результате я повисла на двух корнях, в которые вцепилась руками. Когда ногами удалось зацепиться за выступающий камешек и корень дерева, я поняла, что меня парализовало страхом, и я не могу двигаться- ни вверх, ни вниз, где уже как-то далеко маячили каменные плиты. Стоявшим внизу двум ребятам, не пошедшим наверх, я почти прошептала "Не могу спуститься. Помогите." Один из них поднялся по боковому склону, более пологому, встав чуть ниже, сказал "Двигайся вправо. Мне до тебя не дотянуться, выше я здесь не поднимусь. Доползи до березы, а там я дам руку". Передвижение по корням деревьев, рука, в которую я вцепилась, спуск вниз. Удушье. Я смотрела на это подъем с ненавистью и страхом: впервые в жизни я испугалась физической опасности экстрима. Оказывается, мне присущ страх высоты...Но я не умела сдаваться. Едва отдышавшись, я ринулась вверх тем же путем, предусмотрительно сняв босоножки. Босые ноги более чувствительно реагировали на устойчивость опоры, а пальцы крепче цеплялись за корни деревьев. Я преодолела этот подъем (а вместе с ним- и страх) и вскарабкалась наверх. Со скал открывался прекрасный вид...
   Возвращение из недельного аутизма к цивилизации произошло по дороге в аэропорт: едва мы пересекли зону роуминга МТС, как мой телефон начал разрываться от СМС и телефонных звонков. Первой позвонила как всегда мама, и как всегда с вопросом "Где ты была? Почему не позвонила? Ты знаешь, что позавчера над Кавказом упал самолет? Ты же не сказала, когда именно ты летишь, - мы перепугались, твоя сестра начала звонить в авиакомпанию, чтобы проверить, не было ли тебя в списках пассажиров..." Я долго объясняла, что неделю находилась вне зоны роуминга сети, и поэтому до меня нельзя было дозвониться, и что я говорила и сестре, и маме, что улетаю 14, и совершенно не понимаю, с чего они взяли, что я могла быть на этом самолете...
   Потом (в воскресенье после недельного отпуска) мне звонил коллега из-за какого-то взрывающегося проекта на работе ("Боже, бедные люди- в выходные работают",- вяло думала я, выслушивая его, хотя сама еще недавно торчала на работе до утра)... Прежняя жизнь заявляла свои права на меня. Отпуск заканчивался.
  
  

Прыжок с парашютом

  
   День выдался солнечным- бабье лето в самом разгаре. В семь утра мы с друзьями направились в сторону аэропорта. Погода была безветренной, ни одного облачка на небе, все предвещало близость полета... Мытарства начались с розыска врача, которая должны была провести осмотр и допустить к полету. Дама появилась на месте, опоздав на сорок минут. Наконец, получив долгожданные справки, мы направились в аудиторию учебного корпуса, где к тому моменту уже собралось десятка два экстремалов, подобных нам... Появился лектор- маленький суетливый человек с несколько раздражавшей манерой повторять несколько раз произнесенную фразу, напоминавшей самолюбование своим сомнительным ораторским искусством, и к тому же проникнутый какой-то странной неприязнью к представительницам прекрасного пола. Каждые несколько минут он останавливал инструктаж, чтобы сказать что-нибудь типа "для женщин повторяю еще раз: если не раскроется основной парашют, дергать надо за кольцо запасника вот таким движением, запомните, а то женщины очень плохо соображают, а потом всегда на высоте чего-то делают не так. У меня такое ощущение, что умственные способности у женщин отказывают во время прыжка, а потом начинается истерика... Я бы их просто не допускал до прыжков. Рекомендую самим отказаться, пока не поздно, тем дамам, что сюда случайно попали...". В какой-то момент это начало раздражать, в конце концов, когда он в очередной раз отвлекся на подобное лирическое отступление, я (кроме меня в аудитории присутствовало еще около пяти девушек) встала на защиту девичьей чести: встав и вперившись в него глазами (как потом мне сказали, было ощущение, что еще немного- и я размажу его по стенке), отчетливо, но вежливо заявила "пожалуйста, я очень дорожу своим временем, не могли бы Вы не отвлекаться на несущественные детали и излагать суть вопроса по существу?". Понятия не имею, что на этого хама произвело большее впечатление- стервозность, официозность или неожиданность, но больше он в своем инструктаже к теме ограниченных женских способностей не обращался.
   К тому моменту, когда инструктаж закончился, поднялся ветер. "Будет ли сегодня подъем?"- спросила я у пилота маленького тяжелопузого самолета, поднимавшего парашютистов в небо. - "Не знаю. Ветер поднялся. Будем ждать, когда стихнет". Новичков не допускали к полету при порывистом ветре, поскольку не прогнозируемость силы и направления порывов ветра могла повлечь за собой сложности при приземлении, и мы в течение четырех часов уныло бродили по полю, с завистью смотря на "профи", на большой скорости приземлявшихся прямо перед нашим носом на "Крыле"- для них такой ветер был в радость. Наконец, дали отмашку: ветер стих, можно лететь! Гуськом, слегка покачиваясь под тяжестью парашюта, оттягивавшего плечи назад, мы поднялись на борт самолета. Было немного страшно, но отступать не хотелось совершенно; максимум сосредоточенности и внимания подавляли эмоции. 800 м. Дверца открыта, инструктор показывает пальцами: "ты первый"- карабин на трос- "пошел!"- "ты следующий"... Наступила и моя очередь. Встав на расстоянии одного шага от раскрытой двери, я не всматривалась в туманистое пространство перед глазами- было некогда: абсолютно технично, как учили внизу на земле, сделала шаг назад, потом толчок, разбег, прыжок вперед. Гул самолета мгновенно ушел куда-то в сторону. Несколько секунд свободного падения. Семь... восемь.. девять... Одовременно в голове промелькнуло что-то, что можно было бы перевести на русский язык примерно так: "Черт, почему нет толчка от раскрытия парашюта? Он до сих пор не раскрылся? Что-то случилось?" Подняв голову, я придирчиво смотрела за тем, как раскручиваются чуть перехлестнувшиеся стропы. Наконец, купол раскрылся, меня чуть дернуло, скорость падения упала. Удобно устроившись, я сразу же принялась регулировать натяжением строп направление и угол движения, чтобы осмотреться вокруг и спланировать прямо на летное поле (слишком живы в памяти еще были рассказы о том, как незадачливые парашютисты, которых уносило на лесополосу, висли на деревьях, да еще и ломали себе руки-ноги). Наконец, убедившись, что ветром меня направляет теперь именно туда, куда надо, а в случае чего я в состоянии управиться со своим парашютом, я перестала контролировать ситуацию и отдалась чувству полета. Медленно увеличивались в размерах деревья, казавшиеся поначалу совсем маленькими, речка, вскоре я разглядела маленький мостик, соединявший два берега ... Свежо, светло, свободно. Хотелось петь. Или хотя бы закричать. Что я в общем успешно и сделала, проорав что-то вроде "Черт побери, как здорово! Фантастика! Классно! Зд-ооо-рооо-воооооо!".
   Вот уже земля совсем близко. Ноги вперед. Приземление. Вот это удар! Не сразу сдувшийся парашют протащил несколько метров по земле назад, пока мне не удалось стропами стянуть его и встать наконец на ноги. Ну вот и все.
  

Часть третья.

Превращение.

Столкновения

   Несколько месяцев пролетели как один. Меня кидало от надежды к отчаянию. Каждый вечер, приходя домой, я выходила на балкон и всматривалась в темноту, тщетно лелея надежду однажды вновь увидеть его фигуру во дворе. Я не могла ни с кем встречаться и отмахивалась от нечастых ухаживаний, словно боялась изменить - хотя разве можно изменить человеку, с которым ничего не было?
   Столько раз я обращалась к нему мысленно легко и свободно, но наше общение в реальности всегда отличалось от того, как я себе это представляла. У меня возникало ощущение давления и раздражения от невозможности ни принять, ни избавиться от этого давления. Я нервничала и переживала сильные негативные эмоции.
   Правда, что я зачастую в ситуации неопределенности и недостаточности известных мне фактов начинаю сама достраивать ситуацию до логически завершенного образа, и обычно всегда в сторону худшую для меня. А потом начинаю усиленно защищаться от того, что сама придумала, но только- в реальности.
   Однажды во время одного из тренингов мне приснился очень образный сон. Ночь, небольшой домик, я в нем - и мне страшно, что-то происходит, кто-то кровью рисует знаки на стекле окна, воет собака, кто-то стучится в дверь... Ведьма. Я защищаюсь- и убиваю ее. А утром в дом приходят люди. Мертвая женщина. Обычная женщина. Но ведь были знаки? Мне показывают окно, двор, дом: это не знаки, это самые обычные вещи. И вот он- момент осознания того, что я внутри своего страха исказила реальность, которую воспринимала, и в результате совершила преступление...
   За неделю до моего дня рождения состоялся очередной разговор с ним.
   Он сказал, что мне нужно перестать видеть в окружающих людях своих врагов, которые постоянно пытаются делать мне что-то назло, и что я сама себя загоняю в угол, а потом мечусь, не находя выхода. Нельзя работать и жить с таким раздрайвом в душе. Нельзя ненавидеть тех, кто когда-то помог мне. И мне либо нужно уходить, либо принять жить такой какая она есть- и идти выстраивать отношения с людьми. Нельзя так зависать на ситуации прошлого. И когда же наконец я перестану смотреть на других людей - и начну смотреть на себя?
   "Давай введем два правила",- сказал он.-"Не говорить о прошлом и о других людях". Помолчав, добавил: "Мы можем говорить обо мне. Мне теперь уже все равно".
   Вечером в дневнике появилась запись "Ты видел- я звонила тебе. Сочтешь ли нужным перезвонить? Услышать тебя, спросить о чем-то, услышать твой голос. Мне и этого довольно.
   Я знаю, мне на что надеяться. Кто я в твоих глазах? Похоже, не самая замечательная женщина на свете... Но я становлюсь стервой, когда мне страшно. И страшно, когда окружающий мир агрессивен или нейтрален (а, значит, потенциально опасен). Я не буду больше бояться. И не позволю себе сдаться, потому что чувство, которое возникает, когда опускаешь руки, похоже на маленькую смерть...
   Господи, дай мне сил исправить все то, что я уже натворила! И дай мне силы любить, не взирая ни на что, преодолевая препятствия. Позволь мне научиться делать счастливыми тех, кого люблю.
   Пойму. Прощу. Буду ждать. Дыши. Живи."
  

Другая женщина.

  
   С этой девушкой он общался длительное время, она бывала у него в гостях, была близко знакома с его женой, чувствуя себя практически членом семьи. Какое-то время она довольствовалась такой ролью, прицеливаясь к нему, как бы поудобнее затащить его в кровать. В какой-то момент Юра, переставший мечтать о предыдущей девушке, с которой так и не сложились близкие отношения, обратил свое внимание на нее.
   Вечером в четверг он приехал к ее дому, позвонил:
   -Ты дома?
   -Я ушла в кино.
  -- Ну ладно.
   Стоял под дверью и ждал, когда она вернется, не дождавшись, развернулся и уехал.
   Утром позвонил ей на рабочее место. "Хотел тебя поцеловать".
   Они договорились пообедать вместе в ресторане. Он пришел чуть раньше, засуетился, попросил найти бармена "столик, чтобы можно было поговорить", не дождавшись, выскочил из зала и побежал к лифту, чтобы встретить ее.
   Для него эта молодая женщина была чем-то вроде престижной примочки типа розового "Бентли", знаком принадлежности к социальному кругу преуспевающих людей, в который он недавно выкарабкался. Дочь богатых родителей, она ни в чем не нуждалась, в юном возрасте получила в свое распоряжение квартиру в центре Москвы, машину, дачу, деньги, которые она безрассудно тратила на развлечения, одежду и предметы роскоши. Ей нравилось общаться с высокопоставленными людьми, тусоваться с ними, - тем самым она удовлетворяла свое самолюбие и расправлялась с комплексами, порождаемыми упреками окружающих в том, что она имеет все от родителей, гордиться ей в общем нечем и сама ничего она из себя не представляет. Эта девушка скакала из одной постели в другую, меняя ухажеров раз в два-три месяца; за полтора года работы в компании она успела побывать любовницей нескольких руководителей второго звена, потом заполучила члена Совета Федерации, и в конце концов решила добраться до топ- менеджеров. За глаза ее называли "секс-торнадо" и пророчили скорое попадание в койку Председателя, если она будет продолжать двигаться такими темпами.
   Когда ее отца судили за мошенничество, в серии защитных PR-статей была включена реклама ее личных качеств (но отнюдь не интеллекта или успехов на профессиональном поприще- их просто не было, да и к тому же это не входило в ее систему ценностей) "длинноногая рыжеволосая красавица испугалась, от чего у нее округлились глаза". Не перетруждая себя на работе и проводя большую часть времени обсуждая досужие сплетни где- нибудь в кафе, она постоянно сталкивалась с жалобами коллег ее руководителю на постоянные сбои в работе подразделения, которое было ей доверено, однако умело пользовалась личным обаянием, чтобы избавиться от нареканий. Чаще всего она отмахивалась от назойливых коллег тем, что "делала срочную бумагу для Юрия Григорьевича". Для нее покровительство Юры было чем-то вроде "защиты" от обвинений в профессиональной несостоятельности и откровенной лени, поэтому она так цеплялась за этого мужчину: ослабей хоть на секунду его расположение, - и ей нечем было бы больше прикрываться.

День рождения

  
   Вот мне и 27. Возраст, когда плечи отягощает накопленное в прошлом- то, что свершилось, тянет назад, а то, что было начато, но не доведено до конца, по инерции тянет тебя вперед- но ты уже не знаешь, действительно ли ты хочешь туда, куда тебя несет. "Это самый подходящий возраст, чтобы доделать все то, что еще не успела сделать. Выйти замуж, родить ребенка, защитить диссертацию... Это не уже 27, это еще 27!"- Спасибо, дорогая, ты меня очень утешила, ты никогда не отличалась тактом!
   Визиты коллег по работе, скорее напоминающие набеги татаро-монгольской орды: маленькая толпа врывается в комнату, посредине которой сиротливо жмется сервированный стол, разливает шампанское или вермут, торжественно поздравляет (в лице наиболее уверенного своего представителя), вручает подарок. Полчасика непринужденного полуразговора - полумолчания - толпа рассасывается, остаются только наиболее близкие. Следующий набег.
   Он пришел самым последним, когда я уже не надеялась его увидеть и смирилась с тем, что он в очередной раз проигнорировал мои желания. "А ты уже все пропустил. Больше ничего нет. И есть уже нечего...". "Ничего, я много чего в своей жизни пропустил" - "Какая прелесть!" (в подарок мне преподнесли изящную ручку).- "Поздравляю. Тебе теперь нужно, чтобы твоя душа успокоилась..."
   Отлично. Я почти почувствовала себя лежащей в гробу на постаменте в ореоле алых роз и с успокоившейся душой. Спасибо, дорогой. Ты сегодня очень удачно продолжил традицию очень неудачных тостов...
   Вечером я возвращалась домой пешком, не торопясь проходя мимо заманчивых огоньков вечерней Москвы. С удивлением, прислушавшись к себе, обнаружила чувство сопричастности этому материальному миру. С его светящимися витринами, уютными кафе. Это какое-то буржуазное ощущение достатка и размеренности. Понимание того, что нет больше необходимости считать каждую копейку и ограничивать себя даже в мелочах, все это в прошлом. Понимание того, что я начинаю пускать корни здесь, в этом тяжелом агрессивном городе, и становлюсь частью его. Ассимиляция в разгаре...
   Но еще больше грело ощущение того, что всего этого я добилась сама. Пройдя через трудности и переживания. Бросив все, я уехала туда, где мечтала жить в детстве, и это мой выбор, моя свобода, моя жизнь. Самостоятельная независимая ни от кого жизнь. Рискнув, я не проиграла...
  

Осознание первое

  
   На следующий день после полуторачасовой работы с психоаналитиком я расхохоталась. От всей души.
   Такое количество сил я трачу на то, чтобы сделать сильным мужчину, привлекшим мое внимание! Я играю, что-то придумываю,- и все это для того, чтобы он почувствовал себя сильным. А я могла бы быть рядом с ним слабой... Зачем? Право этого человека- быть таким, какой он есть, слабым, сильным- все относительно, всегда найдется женщина, которая будет слабее его. Я не хочу тратить свое время на его перевоспитание. Я просто хочу оставаться самой собой - и при этом чувствовать, что рядом со мной более сильный, опытный, мудрый человек. Я хочу, чтобы мой мужчина были сильнее меня просто потому что он естественно сильнее, а не потому что я имитирую слабость из страха потерять его или испытать давление на себя.
  

Другой мужчина

   За минувшую неделю он приезжал дважды. Стоял у подъезда. Я не пускала его- он желал спокойной ночи и уезжал. Чтобы приехать снова.
  
   На день рождения он устроил мне настоящий праздник. Повез в ресторан, всучил огромный букет и какую-то технику в подарок. Мы были вместе весь день. Вернувшись домой, смотрели кино, тесно прижавшись друг к другу. Просто тепло обнимал. "Будет только то, что ты захочешь"...
  
   Мы решили поехать вместе на выходные в подмосковный пансионат. Побыть вместе. Мне нелегко далось это решение, даже собственноручно выбрав место, я продолжала сомневаться. Ведь мне хотелось быть с Юрой. Сомнения исчезли, только когда я случайно узнала, что мужчина моей мечты летит в командировку в Стокгольм и берет с собой любовницу.
  
   Дальше было одиннадцать раз по одиннадцать минут в течение трех дней. На одиннадцатый раз я получила первый в своей жизни оргазм, при этом заорала так, что испугалась, не прибегут ли соседи меня спасать... Я долго шла к этому состоянию; поначалу я пускала его со страхом, испытывая боль и неудовлетворенность. В какой-то момент я почувствовала, что если перестать сопротивляться, внутренне согласившись с правом мужчины овладеть мной, открыться ему навстречу, отдаться, принять его, - возникают приятные ощущения, в то время как боль исчезает. Следующим шагом было преодоление страха перед неизвестным состоянием исступления, сопровождаемым ощущением потери контроля над собой и над ситуацией: я отбивалась от этого в буквальном смысле слова, посадив пару синяков несчастному влюбленному мужчине. В следующий раз, когда я дошла до этого состояния вновь, он не отпустил меня в момент агрессии.. Я сказала себе: "Да! Хочу!". Дальше была потеря контроля и ощущение выброса энергии. А потом- очищение. Катарсис.
  
   Это были самые лучшие три дня в моей жизни. Я получила столько любви, сколько у меня не было за всю предыдущую жизнь. Каждую секунду мы были вместе- смотрели кино, играли в шахматы, ходили в ресторан, плавали в бассейне, катались на велосипедах, но самое главное- говорили, говорили, говорили... И любили друг друга. Его близость была настолько естественной, что совершенно исчезли смущение и комплексы. Все эти три дня меня сопровождало удивительное чувство наполненности каждого момента, спокойствия, мудрости, чувство другого человека, позволявшее быть ненавязчивой и тактичной- и в то же самое время реализовывать все свои желания. Рядом с ним мне не надо было притворяться кем-то, я была самой собой. В этих отношениях произошло то, чего не случалось раньше- слияние хорошего секса и доверительного общения в одном мужчине. Оставалось неохваченным только душевное стремление. Моя душа продолжала любить другого человека, но с ним не было ни секса, ни общения...

Осознание второе.

   Пять минут до начала переговоров. Юра должен приехать! Он обещал.
  
   В течение двух предыдущих недель я уверенно набирала обороты, проводя совещания, встречи, консультации. Этот вопрос можно было и не решать, тем более что он превышал мои полномочия, но тогда он спустя пару несколько месяцев вылился бы на него отлифтом, и я не могла этого допустить, вне зависимости от того, буду ли я спустя эти несколько месяцев все еще работать там или уйду.
   Внутри меня постоянно жило подстегивающее стремление попасть в Его окружение вновь, получить признание и возможность общаться с Ним чаще. Точка взлета - переговоры с Его участием. Я была готова к их проведению. Даже состав участников я стремилась сформировать таким образом, чтобы отыграть подготовку решения, которое должен был озвучить Он- ему всегда так нравилось.
  
   Его заместитель уже здесь. Странно- он задерживается. Что-то случилось? Набираю его номер. "Когда Вы подъедете?"- "Я не приеду". Комок в горле. - "Хорошо". Гудки. Кажется, это я повесила трубку. Зачем теперь все это доводить до конца? Обида. Слезы стремятся навернуться на глаза, но позволить сейчас проявиться эмоциям- означает проиграть. Я проведу эти переговоры.
   Наполовину выигранные (и тем самым не позволившие пошатнуться моей репутации, даже несмотря на недоброжелательные нападки) переговоры оказались все же наполовину проигранными. Большая часть всех моих сил ушла на то, чтобы не сдаться. Психологически не сдаться. И единственной причиной тому было то, что он не приехал.
   Когда все закончилось, я заплакала. Не обращая внимания на то, что вокруг меня люди- хотя уже и не те, кто был на переговорах, и Он тоже уже здесь, и эта слабость была в десять раз хуже для репутации, чем проиграть переговоры вчистую,- я не могла сдержаться. Все чувства сконцентрировались в одной доминирующей эмоции- ненависти. Я смотрела на Него, высоко подняв голову, сжимая зубы, чтобы не разрыдаться, глазами, смутно различавшими черты Его лица из-за регулярно набегавших слез - и ненавидела.
   Вслед полетела смс. "Это не просто подло- это низко: пообещать провести переговоры- и не приехать, даже не предупредив о том, что изменил свое решение".
   Спустя пару часов он перезвонил. В тот момент я сидела с подругой, которая отпаивала меня кофе и пыталась убедить в том, что я слишком тяжело переживаю элементарную ситуацию. Он добил окончательно. "Это уже переходит все границы. Еще раз- и я буду принимать административные меры. Все понятно?".
   Та же подруга вечером отпаивала меня у себя дома (поскольку я умудрилась в таком состоянии где-то потерять ключи от собственной квартиры) текиллой вперемешку с ликером и водкой, а я, чувствуя себя полутрупом, старалась не позволять себе осознавать, что со мной происходит, потому что это было слишком страшно.
   Проспавшись, я схватила телефонную трубку и набрала его номер. "Почему вы не приехали?"- "Не хочу отвечать. Это уже не важно. Раньше было важно, а теперь уже нет". - "Был такой старый фильм, кажется канадский, "Фигуристка". Там девушка попала в сборную страны, и тренер по каким-то личным мотивам перед самым началом соревнований сказал ей, что она никто и ничего не может. И она грохнулась несколько раз подряд, была дисквалифицирована, ушла из сборной. Потом вернулась к себе, но продолжила тренироваться- уже с другим тренером. И выиграла следующий чемпионат. Наверное, в жизни каждого человека должен быть тренер, у которого можно было бы учиться чему-то и самой расти, будучи поддерживаемой им. Я думала, вы - такой тренер, и с вами можно работать, принося пользу, и при этом расти. А оказалось- вы первый тренер". "Но все было не так!" - "Да вы хоть знаете, что это было, когда я позвонила- и услышала, что вы не приедете? Это то же самое, что сказать перед началом соревнований, что ты никто и ничего не можешь!" - "Я не приехал, потому что утром дописывал бумагу, над которой просидел всю ночь!"
  
   Что-то в его голосе мне подсказывало, что это была лишь частичная правда. Он не приехал, потому что мои проблемы не были для него более важными, чем его сон. А я слишком сильно хотела, чтобы это было иначе...
  
   Эта ситуация заставила меня присмотреться к себе, своим чувствам. Меня слишком сильно тянуло к нему, даже отказавшись от Него осознанно, бессознательно я продолжала стремится к нему, используя все сферы деятельности лишь в целях достижения возможности быть с Ним.
  

Верность

  
   За время нашего с Игорем общения он стал очень понятным человеком, ничто в нем не могло испугать, и я доверяла ему многие вещи, о которых ранее мало с кем разговаривала...
   В тот день он, как обычно, заехал за мной на работу.
  -- Куда поедем?
  -- Не знаю. Хочу где-нибудь спокойно поговорить.
   Подумав, он направился к японскому ресторанчику в самом центре города. Это был скорее клуб, чем ресторан; по полутемному помещению, освещенному красными китайскими фонариками, сновали призывно одетые барышни, исполнявшие обязанности официанток. Мы сели в дальнем углу, где менее всего было посеителей.
   Он начал первым:
  -- Я чувствую, что что-то не так. Ты можешь объяснить, в чем дело?
  -- Да... Я не знала, как объяснить тебе все, и поэтому не брала трубку. Помнишь, я рассказывала о том, какие отношения у меня были с Юрой, и ты сказал, что я слишком погружена в это чувство, чтобы просто от него отмахнуться? Так вот, после того, как он не приехал на совещание, я много переживала и думала... Я поняла, что по-прежнему очень люблю его. Я не могу справиться с этим. Больше всего я хочу быть с ним...
  -- Ясно... Тогда будет лучше всего, если ты попытаешься с ним поговорить. И наверное нам с тобой стоит расстаться, ну представь сама: если он что-то чувствует к тебе тоже, у вас есть шанс, но каким будет его отношение, пока он знает, что ты с кем-то встречаешься? Единственно- я очень дорожу отношениями с тобой. У меня не так много близких людей в жизни, чтобы разбрасываться ими. Я боюсь потерять в тебе друга. И я хотел бы, чтобы ты воспринимала меня именно так. Я буду рядом и помогу тебе, если смогу.
  -- Игорь, спасибо тебе. Прости, но я ничего не могу поделать с собой: я очень привязалась к этому человеку. Это не означает, что кто-то из вас хуже или лучше... Вы разные, и по человеческим качествам возможно ему далеко до тебя, он гораздо более черствый человек, но я люблю его, так получилось. Тебя я тоже очень люблю, но по-другому...
  
   Мы еще о чем-то говорили- о работе, друзьях, жизни... Он отвез меня домой, и на прощанье я по-сестрински поцеловала его в щеку.
   Вечером послала СМС Юре " Я ушла от мужчины, который оберегал меня, потому что поняла, что люблю Вас. Я не хочу говорить об этом, пока Вы сами не захотите. Надеюсь, обещанный разговор о работе все же состоится..."
  
  

Ревность

  
   Я ревновала его ужасно.
   В первый раз, когда я услышала, как мирно беседующие за соседним столиком дамы из Его близкого окружения обсуждают интимные отношения одной из них с Юрой, я отреагировала остро. Поначалу пыталась сосредоточиться на работе, потом позвонила подруге.
  -- Стефа, мне хреново. Состояние примерно такое же, как тогда после совещания, когда ты меня отпаивала текиллой, только сейчас еще есть взрывающиеся задачи на работе, и это заставляет брать себя за шиворот и идти дальше. Хорошо, что сегодня не выходной...
  -- Что случилось?
  -- Я сегодня случайно услышала, как Серебрякова рассказывала о своих личных отношениях с Юрой. Похоже, она теперь его любовница.
  -- Нашла, о чем переживать. Катька уже прошлась ураганом по постелям кучи руководителей компании. В прошлом году она уже таскалась с Аршиным, потом со Спициным, потом залезла к Захаровскому, а к Юрию она давно примеривается, это давно известно... Погоди, она скоро и до председателя доберется.
  -- Но это невозможно! Он не мог...
  -- Еще как мог. Ты лучше расскажи, как там дела у Нины с Зарубиным.
  -- А разве у них что-то есть?
  -- Дорогая, проснись! Уже давно!
  -- Нет, ну пару месяцев назад Нина плакалась у меня на плече по поводу каких-то романтических ожиданий, но там все на уровне платонических отношений...
  -- Ничего себе платонические отношения! То-то она ночевать не пришла на прошлом семинаре, я с ней в одном номере жила!
  -- Но я не видела ничего... Стефа, какая же я лохушка! Просто провинциальная лохушка, со своими наивными представлениями о любви до гроба, готовностью жертвовать ради любимого человека... Я когда начала встречаться с Игорем, вся измучилась: как же так, ведь я же люблю другого- значит буду изменять, разве это возможно?
  -- Кому изменять?
  -- Юре
  -- А разве у тебя с ним что-то было? Ты с ним спала?
  -- Нет... Что-то возникало между нами, но полгода назад, и так и не сложилось
  -- Разве можно изменять человеку, с которым даже не спала?
  -- Но я люблю его! Стефа, какой удар по моей системе ценностей: оказывается, чувства никому не нужны, здесь просто все со всеми спят!
   На следующий день вечером я ужинала с Игорем в ресторане, а он терпеливо играл роль жилетки для слез. За те два часа, которые мы там сидели, я настолько часто вспоминала Серебрякову, что в конце концов он взмолился "Вика, еще раз ты назовешь эту фамилию, - и у меня будет нервный срыв! Я тебя тоже очень люблю!" За соседним столиком села компания; приглядевшись, я заметила в ней одного из Юриных знакомых. Во время очередной встречи с Ним опять спросила, не удержавшись:
  -- У меня постоянно ощущение внутреннего конфликта. Есть что-то, что я понимаю интуитивно, есть невербальные проявления, есть то, о чем говорят люди... Все это складывается в некую картинку, которая противоречит тому, о чем Вы говорите.
  -- Я никогда не вру.
  -- Ну да, конечно, Вы же недавно соврали, что у Вас с Серебряковой ничего не было
  -- Ты уже в третий раз спрашиваешь. У меня с ней ничего нет.
  -- Вы еще скажите, что Вы с ней не спали!
  -- Я никогда не имел отношения, о которых ты говоришь, ни с одной другой женщиной, кроме своей жены. Я никогда не изменял жене ни в первом, ни во втором браке (очаровательно, особенно если учесть, что его первая жена бросила его, когда он изменил ей с ее же лучшей подругой). Для меня есть только одна единственная женщина на свете, самая лучшая, и эта женщина- моя жена.
   В какой -то момент меня уже тошнить начало от той лжи, которую он на меня выливал. Как это не удивительно, но единственный человек, который вызывал у меня в тот момент жалость и сострадание, - это его жена. Если она тоже его любит, то каково ей? Ей ведь не избавиться от общения с ним на пару недель, чтобы пережить очередной болевой шок, - они живут вместе...
   Тот разговор закончился тем, что я, выложив деньги на стол (из принципа не могла позволить заплатить за себя этому человеку) и взявшись уже за сумку, я неожиданно для себя- словно в ответ на немой вопрос, повисший в воздухе, - выпалила, поочередно загибая пальцы, словно подводя счеты "Вы уверены, что я люблю себя в процессе; что я привязана к образу, а не конкретному человеку; Вам все равно, что происходит со мной, а я не хочу объяснять, насколько все на самом деле серьезно".
   Семинар был назначен на субботу. Юра должен был подъехать к 10, чтобы открыть его, однако он опаздывал, и никто не знал, где он. В 12 он вошел в аудиторию вместе со своей пассией, проскользнувшей ядовитой ящерицей в щель между дверным проемом и его телом. Юра прошел в президиум и сел с расслабленно- мечтательным видом, как будто только что успешно занимался сексом.
  

Чайный дом

  
   Выходной день начался лениво и неторопливо. Закончив с домашними делами, я наскоро оделась и поехала в галерею Нащокина. Второй месяц там экспонировалась выставка Валентина Серова, привлекавшая внимание, но до сих пор не бывшая посещенной по причине отсутствия времени.
   К сожалению, выставка не оправдала ожидания. Несколько рабочих набросков натурщиц, карандашные зарисовки людей и животных, эскизы и пара портретов. Да, разумеется, в них присутствовала рука мастера, но на десятки рабочих посредственных зарисовок приходится лишь одна подлинно великолепная картина, сконцентрировавшая талант и энергию художника; здесь же был счет только на картины из тех десятков... Единственная зрелая работа- портрет Лили Дервиз.
   Распечатанные личные письма Серова к его жене, воспоминания матери... Я не любила эту современную манеру выставлять напоказ личную переписку - да, это привлекало внимание, многое позволяло понять про личность человека, но чем-то напоминало подглядывание в замочную скважину. Тем не менее, одно письмо заставило остановиться и задуматься. Там были воспоминания матери Серова. Она характеризовала его как человека, стремившегося всю жизнь к семейному теплу и не переносившего женщин, природа которых "носила давящий характер". Вне зависимости от эпохи и десятилетия, к которому они относились, он мог испытывать уважение к проявившим себя сильным женщинам, но сторонился и избегал их.
   Рядом были немножко экзальтированные письма Валентина к его будущей жене, одно из Венеции, где он писал, что верно ни одну другую женщину не смог бы так любить, как ее, потому что "ты моя и только мне принадлежишь", а другое- из Петербурга с обещанием приехать в Одессу и поселиться вместе, ускоряя одновременно бракосочетание...
   С портрета Ольги смотрела худенькая миловидная женщина. Низкий лоб, открытые немножко выпученные глаза. Обычная женщина. Не из тех, кто давит. Из тех, кто "поддерживает гармонию семейного очага"- хотя бог его знает, что вкладывается в это понятие?
   И в какой-то миг мне стало не по себе. Я ясно осознала, что сама как раз отношусь к числу сильных женщин, завоевывающих окружающий мир наряду с мужчинами. Наверное, давящих (Ведь если не будешь наступать, не сможешь не только ли сдвинуться с места, но и остаться там, где есть. Наступление уже давно превратилось в лучший способ обороны от агрессии окружающего мира). И это означало, что как минимум один тип мужчин, к которому принадлежал художник, должно быть испытывает к ней неприязнь и стремление избежать. Оставалось лишь осознать, что это был за тип мужчин и близок ли к этому типу Юра.
  
   Мне захотелось чего-то спокойного и уравновешенного. Вспомнилась книга о Чайном пути, чайная церемония в "Железном Феликсе". В записной книжке, запутавшейся в ремешке мобильного телефона, нашелся записанный тогда на скорую руку адрес Чайного дома на Курской. Спустя час яуже входила в ароматное уютное помещение клуба.
   Мастер, довольно гармонично выглядевший в китайской куртке, бесшумно провел в кабинет. Обширная комната на втором этаже дворовой части старинного особняка. Высокие потолки, подвешенные на бамбуковых карнизах занавесы китайской парчи, старинный китайский шкафчик и деревянная мебель. По- советски окрашенные желтоватой масляной краской стены немного выбивались из обстановки, невольно мелькнула мысль "неужели нет средств оклеить стены обоями, еще лучше обтянуть тканью?"- впрочем, она пролетела с большой скоростью и более не возвращалась.
   Несколько минут Мастер осуществлял приготовления к чайной церемонии.
   - Простите... Чайную церемонию лучше заказывать заранее, чтобы не ожидать, как сейчас: требуется время на ее подготовку.
   - Я знаю, но у меня не было возможности заказать. Я просто была рядом и решила зайти. А для чего это? (указав на стоявший в углу низенький угловой столик, поверхность которого была уставлена разнообразными фигурками, свечами, курительницами, и посередине наподобие жертвенной чаши одиноко стояла маленькая пиалка с чаем).
   -Это алтарь.
   -Подношение каким-то китайским богам либо поклонение чаю либо это просто эстетический изыск?
   - Все вместе (кажется, молодой человек слегка про себя улыбнулся).
   Предметы, расставленные на столе, были мне уже хорошо знакомы. Я и сама уже умела заваривать чай пинь-ча, но еще не видела вживую церемонию гуаньфу-ча. Вода, кипятившаяся в стеклянном чайнике на спиртовке, начала нагреваться, и теплые слои воды начали неравномерными волнами подниматься кверху.
   -Где вы берете воду для чая?
   -Привозим из родника.
   - Она какая-то тяжелая. Смотрите, как поднимается теплая вода: тяжелая и густая.
   - И чистая.
   Потянулись тоненькие лучики мелких пузырьков со дна к поверхности воды. Редко возникающие пузырьки покрупнее. Нарастающий шум на мгновение притих, прежде чем обратиться в открытый рокот, и в этот момент чайник был снят с открытого огня. Прогретые чайные сосуды ожидали, пока я вдыхала аромат избранного улуна. Немного сладковатый, сухой, сдержанный. Наконец, мастер разлил вторую заварку в высокий сосуд и, ловко перевернув его, передал мне.
   -Я правильно понимаю, высокая чаша для знакомства с ароматом, а пиалка- для чая?
   Мастер утвердительно кивнул, вдыхая аромат чай. Я решила последовать его примеру и взялась за вэнсянбей, однако чашечка оказалась очень горячей, настолько, что обожгла пальцы.
   -Если очень горячо, можно держать вот так. - Мастер протянул руку, демонстрируя зажатую кончиками двух пальцев пиалку.
   - Хорошо. Да, так удобнее. Какой легкий вкус... Это ведь черный чай?
   -Это те гуаньинь, специально обработанный чай. Для его изготовления используется чай, произрастающий высоко в горах.
   -Это чувствуется. Чаи ведь различаются обработкой? А красные чаи- это чуть менее ферментированный чай, чем черный?
   - Красный чай- дедушка черных чаев, которые мы пьем.
   -В последнее время очень популярны чаи с шиповником или гибискусом, имеющие красноватый оттенок, и их принято называть красными.
   - Это "нечайные" чаи, я не люблю их заваривать. Многие гости спрашивают, почему мы не завариваем каркаде или какой-либо фруктовый чай... Это не настоящие чаи. Китайцы сами очень не любят такие производные продукты. Травяные настои стали популярными в Европе, и их тоже стали называть чаем. Это скорее маркетинговый ход. Например, когда в Европу привезли мате, его тоже называли чаем.
   Неторопливость, естественность возникающих вопросов, завораживающий магизм церемонии создавали неповторимую атмосферу внимания и сконцентрированности на общении. Я почувствовала, что мастер стал участником церемонии не менее чем я сама и раскрылся. Это позволило чувствовать себя вправе расспрашивать подробнее о особенностях церемонии, не опасаясь быть назойливой. Возникло ощущение познания чего-то нового- знания, но не только самого знания, но и знания о особенностях восприятия другого человека.
   За неторопливым разговором медленно, чашка за чашкой, раскрывался и вкус чая. После четвертой заварки чай стал крепким и знойным, и в то же время чистым, похожим на жаркий полдень на летнем горном пастбище.
   -Особенность этого, тысячного, те гуаньиня в том, что он раскрывается полностью довольно поздно, уже после четвертой или пятой заварки. А обычные улуны должны раскрыться уже после второй.
   -А что символизирует чайная пара?
   -Небо и земля. Сначала чай наливается в сосуд, символизирующий небо. Это состояние, которого... как бы сказать коротко... не должно быть. Когда мы переворачиваем пиалки, мы словно совершаем маленькое действие сотворения мира, все становится на свои места: земля внизу, небо вверху, между ними- их плод- чай. Сначала духовное, потом земное. Сначала помыслы, желания, потом- действия. Сначала мы вдыхаем аромат чая, потом осязаем его вкус.
   Когда мастер повествовал о символизме маленького штриха чайной церемонии, у меня возникло ощущение свернутости огромного количества самых различных процессов в этом замкнутом церемониальном пространстве. Каждая вещь была на своем месте, внешне все было просто и понятно, но это место было предопределено некоторой философской концепцией, нашедшей свое отражение в символах обычного бытового действа.
   Мастер, словно уловив мысли гостьи, продолжил:
   -Эта церемония действительно очень символична. Она родилась в Китае, потом попала в Тайвань, причем там прижилась настолько, что тут же была объявлена местной и обросла множеством всевозможных окружающих смыслов и легенд. Вообще, за церемонией стоит много внешнего, что необходимо знать мастеру церемонии, но этого совершенно незаметно во время церемонии. Кроме того, допускается определенная свобода, в зависимости от состояния человека и от того, что он хочет. Например, вот я наливаю чай в чашу справедливости- могу просто ровно, вот так, а могу три раза поднять и опустить чайник- это называется кивком журавля. И тот, и другой способ наделены определенными смыслами, но с точки зрения эстетизма церемонии сейчас я делаю это так. Я несколько лет занимаюсь чайным искусством. Есть очень интересные моменты. Вот, например, традиция оставшуюся заварку использовать для обогрева чайника. Принцип "ничего не выкидывать, что можно использовать по иному назначению", сказывается и на жизни. Я стал более ценить то, что у меня есть- вещи, время, людей. Это не скупость, это бережливость. Я, например, очень осторожно теперь подхожу к своему времени и не могу тратить его неизвестно на что, я ценю его, ценю общение с людьми, которые важны для меня.
  
   В этот момент я подумала, что, должно быть, традиция наливать чай в чашу справедливости, прежде чем разливать ее в пиалки, тоже должна чему-то учить- принципу равностности?
  
   Так в течение двух часов продолжалась беседа вокруг темы чайного пути, пока вода не закончилась, а мастер не обратил внимание на часы: "Пора заканчивать. Уже семь часов. Спасибо".
  

Разговор.

  
   Он планировался уже давно. Более месяца назад была названа конкретная дата; я так нуждалась в общении с Ним, что зачеркивала прошедшие дни на календаре, считая, сколько еще осталось ждать.
   Я часто представляла себе, как будет проходить этот разговор, как он сидит напротив- живой, реальный, с ним можно шутить, общаться, наслаждаться тем, что есть здесь и сейчас. Сначала я испытывала страх, сопровождавшийся спазмами, не позволявшими говорить; потом возникло чувство ожидания радости. "В таком состоянии можно в ответ на фразу "между нами ничего не может быть" ответить "я так сильно люблю тебя, что мне уже все равно...У каждого свои недостатки"- так я описала свое состояние психоаналитику накануне назначенной даты.
   Я хотела получить шанс стать ближе к нему. Работать вместе над каким-либо проектом, который для него важен- я готова была делать это дополнительно, без каких-либо требований карьерного роста или вознаграждений. Единственное, что было важно- видеть его. Говорить с ним. Быть полезной ему. Через работу отдавать то, что я не могла отдать ему в другом месте. И, возможно, однажды вызвать у него взаимные чувства и получить возможность отдавать это там, где это следовало отдавать...
  
   За день до назначенной встречи я выяснила, что он и не собирался встречаться со мной в этот день. Нет, он не отказался от разговора совсем, но и не сказал, когда он теперь состоится.
  
   Прислушаться к себе. Живот, ближе к солнечному сплетению. Ощущение чего-то протягивающего. Мышцы поджаты. При этом ощущение какой-то слабости этого спазма, за ним стоит страх за свою жизнь и ощущение угрозы, но- неопределенной угрозы, а не четко проявленной- тогда совсем другие ощущения. Корсет спины напряжен, особенно поясничный отдел и шея. Плечи сжаты, если усилить это движение- как будто я сама на себя давлю плечами, на свою грудную клетку, закрываю ее, сжимаю, окружаю мощным корсетом. Первый пережим- на уровне солнечного сплетения - вполне осознанный контроль своих эмоций, чувств. Второй пережим- горло- это скорее блокировка страха, даже отчаяния не удержать того, что сжимается в груди, и тем самым повлечь еще более серьезные последствия. Посмотреть со стороны. Человек, готовый действовать самым жестоким образом, чтобы выжить. Выжить нужно, потому что я нахожусь в состоянии неопределенности, и по умолчанию полагаю худшее- таков мой жизненный опыт. Я послала свое предложение внешнему миру- точнее, тому, кто олицетворяет вершителя этого внешнего мира- но он никак не отреагировал, из чего я делаю вывод, что мной не просто недовольны, - ко мне испытывают должно быть негативные эмоции и, следовательно, в любой момент это может вылиться на меня в виде ли преследования, в виде ли негативной реакции по время возникающего в силу естественного развития хода событий контакта, в виде ли отказа вообще вступать со мной в какие-либо контакты- и, следовательно, отвержение. Постоянное чувство неопределенности наряду с желанием что-то изменить, вырваться из нее. Ощущение давления, зависимости от человека, по какому-то стечению обстоятельств имеющему право что-то разрешить или запретить, похвалить или унизить, и за этим человеком всегда угроза, при малейших признаках проявления которой возникает напряжение, сжатие, готовность драться и царапаться, если не хватает сил на реальных людей - агрессия переносится на материальные предметы. Привет из детства. Good morning, папа.
  
   Наконец, встреча состоялась. Выходной. В назначенный час я приехала в офис, но Его не было. В ожидании я поставила компакт-диск с медитативной музыкой. Прошел час. Его по-прежнему не было. Он не позвонил, не отправил СМС. Я чувствовала, что он где-то рядом, и встреча состоится, но неопределенность вытащила на поверхность старые страхи. Уже чувствуя наворачивающиеся на глаза слезы, я послала сообщение "Я жду уже более часа. Или для тебя это настолько незначимо, что можно не приехать на встречу, даже когда человек уже ждет? По крайней мере, скажи, имеет ли смысл продолжать ждать?"
   Я плакала, когда послышались его шаги. Почти одновременно прозвучал сигнал приема сообщения "Я у шефа. Скоро выйду".
   - Я готов говорить, если ты еще можешь.
   - Да, конечно.
   Пауза. Хочу ли я чай или кофе?- Да, если можно, чай. Еще пауза: он достал чайник, чай. Приготовился заваривать...Иди, выбери себе, что ты будешь пить. Он изменился. Раньше он, предлагая что-то, вел себя гостеприимно, сам готовил, угощал; это немного меня поначалу смущало, но в то же время располагало и обескураживало. Сейчас это было похоже на раздражение "С какой стати я буду заваривать для тебя чай? Кто ты такая? Иди сама за собой ухаживай, это слишком низко для меня".Чайник здесь. И я приняла эти правила игры. Чувствуя себя падчерицей, поставила чайник, аккуратно насыпала заварку. Несколько минут, пока чайник закипал ,- чтобы тихонько перевести дух и убрать последние следы слез. Какой-то журнал с зазывной рекламой новогоднего отдыха. Я была рада этой возможности немного отложить начало разговора с ним, пока я хлопотала на кухне, а он разговаривал по телефону. Мне надо было собраться с духом перед прыжком в пропасть.
  
   - Итак, правильно ли я понимаю, что ты разделяешь личное и профессиональное?
   - Да.
   - Хорошо. Давай разберемся с личным. Я глубоко уверен, что ты любишь не меня. Ты любишь себя в процессе.
   Ощущение укола в солнечное сплетение. Отвернулась, ушла в себя.
   - Странная интерпретация происходящего. Но она очень удобна вам. Она облегчает вам жизнь.
   -Да! Облегчает! А почему я должен усложнять себе жизнь?
   Несколько медленных шагов до окна. Год назад я точно также подходила к окну, когда мы разговаривали с ним перед моим отъездом. Только тогда он был другим. И я тоже. В голове, словно в ответ на неозвученные вопросы, прозвучали мои ответы "Мне ничего от тебя не нужно. Все произойдет, только если ты захочешь сам". Сказать ему это? Не стоило. Нужно было что-то другое. Мои сомнения прервал его голос, правда почему-то на этот раз прозвучавший уже не так уверенно.
   - У меня нет времени, чтобы молчать! Или мы говорим, или прекращаем! И я не хочу получать больше СМС, которые меня выбивают из колеи!
   - Хорошо. Давайте разберемся с этой ситуацией. Когда мы в последний раз говорили? (По его лицу промелькнула тень смущенной улыбки- кажется, он тоже вспомнил тот разговор, но у меня не было желания так глубоко улетать по лабиринтам памяти). Месяц назад. Вы сказали - тяжелый период. И назначили конкретную дату. С тех пор прошло еще две недели. Я знаю огромное количество людей, которые в такой ситуации просто швырнули бы в голову что-нибудь тяжелое- и ушли, хлопнув дверью...
   - Ну и уходи!
   - Я не могу так. Я предпочитаю обо всем спокойно договариваться.
   - Ну хорошо. Ты знаешь, какое огромное количество встреч я отложил? И какое количество людей, гораздо более достойных, чем ты, ждут, когда я смогу поговорить с ними!
   -Но у вас нашлось время на разговоры с людьми, не имеющие отношение к делу.
   - И с кем же? Приведи пример, если уж ты выставляешь обвинение.
   - Задавая вопрос, вы уже знаете ответ.
   - Нет, ты уж потрудись завершить обвинение!
   - Вы разговаривали с Серебряковой.
   Боже, как я не выносила эту тощую с ногами от ушей избалованную дочку богатых родителей, со слащавой улыбкой наговаривавшей сплетни про людей. Моя репутация во многом была попорчена пакостями, рассказанными этой сладкоголосой сиреной.
   - А ты знаешь, чем она занимается?
   - Кажется, хочет заняться новым проектом?
   - Нет. Только позавчера было закончено дело с подписанием необходимых документов, в котором она принимала участие.
   - Я могла бы сделать это лучше ее.
   - Ты даже не знаешь, о чем идет речь, и делаешь такие утверждения?
   - Будучи по сути своей проектным менеджером, я в состоянии взяться за любую задачу и быстро организовать работу.
   - Возможно, но проектным менеджером там был я, а у нее была другая задача. Возможно, ты справилась бы с этим лучше меня, но сейчас я принимаю решение, кто работает на моих проектах.
   - У вас есть с ней личные отношения?
   -Нет.
   -Были?
   -Нет. Хотя я должен был после этого вопроса выставить тебя за дверь.
   -Но хотели?
   -Нет. Удивлена? (Последняя фраза прозвучала как победный возглас).
   -Разве вы заметили на моем лице следы удивления?
   - Посмотри в зеркало.
   -Здесь нет зеркал. Зеркало напротив (взметнувшаяся кисть руки указала на него).
  
   Возникла небольшая пауза, на его лице я заметила легкий след удивления, но оно не переросло в понимание того, что я уже другая...
  
   - Ты вызываешь у меня раздражение. Раньше меня волновало происходящее, а сейчас уже нет. Только раздражение. У меня нет желания общаться с тобой, у меня много людей, с которыми мне эмоционально гораздо более приятно общаться. Я не видел своих друзей несколько лет, а трачу время на тебя.
   -Что мне сделать, чтобы у вас возникло такое желание? (На моих глазах навернулись слезы, побежали по лицу, но я продолжала говорить, а он также продолжал слушать и отвечать, и я не заметила ни тени сопереживания своей боли)
   -Не знаю.
   -Но я хочу хотя бы работать с вами! У меня сейчас есть три варианта: либо продолжить проект, понимая, что я работаю на то, чтобы уйти- позже или раньше; либо продолжить проект, понимая, что он когда-нибудь станет необходимым вам, либо заняться иным проектом, который был бы актуален для вас сейчас.
   - Третьего варианта точно нет. У меня нет расширения поляны, и я не хочу работать с тобой напрямую.
   Все, у меня нет больше времени, мне через десять минут нужно быть на Маяковской.
   -Но мы не оговорили еще самого главного!
   - Я предупреждал, что у меня мало времени. Все.
  
   Надежда умерла с этой его фразой окончательно. Но, что удивительно, вместо нее не осталось ни ненависти, ни разочарования. Ничего. Просто стремление приструнить этого разбушевавшегося высокомерного выскочку, чьи выходки я покорно терпела уже более года, потому что однажды разглядела в нем что-то очень беззащитное, почти детское, смешное, куражное - то, из-за чего щемило сердце и хотелось быть с ним рядом и любить его, прощая жесткость и даже жестокость, проявлявшиеся гораздо чаще.
   В тот момент что-то произошло. Я встала с подлокотника кресла, на котором присела во время разговора, и подошла к столу за своими бумагами. Мне показалось, что воздух перестал давить на мои легкие, дышать стало неожиданно легко. Я словно заполнила собой окружающее пространство, стала им, или оно- мной. Он превратился в тень, серую энергетически истощенную тень. Уверенность и чувство собственного достоинства прозвучали в каждом слове.
   - Хорошо. С работой все понятно. И если бы мне было позволено сказать что-то о личном, то наверное это свелось бы примерно к следующей фразе: "А шел бы ты, дорогой, на три буквы!"
  
   Он остановился, даже не одев до конца куртку. Пока проходила мимо него, молчал.

Сны

  
   Все оказалось действительно серьезно, эмоциональные переживания наложились на недолеченную инфекцию и реакцию на резкое похолодание, в результате я загремела с сильным обострением астмы. Недели две стойко держалась на ногах, перенося сильные приступы кашля и удушья и высокую температуру, пока меня не упекли в пульмонологический центр на стационарное лечение.
   Пролежав несколько часов под капельницей, я позвонила ему. В тот момент я нуждалась в нем. Мне важно было почувствовать, что он хоть немного теплоты чувствует ко мне. Я не требовала, не могла требовать, чтобы он любил меня, беспокоился за меня, переживал. Но я не ожидала той реакции, которая у него возникла.
   -Да? (мягко)
   -Как Ваши дела? (я спросила что-то нейтральное, не могла сразу раскрыться)
  -- У меня дела просто великолепно! (взрыв раздражения)
  -- Я позвонила, потому что хотела услышать Вас
  -- Не нужно звонить по такому поводу, не надо, дальше будет еще хуже (для меня так и осталось загадкой, боялся ли он за себя или за меня)
  -- Хорошо. Я хотела услышать Вас, чтобы понять, что я буду чувствовать в этот момент. Мне было вчера плохо, меня отправили в больницу. Я просто пытаюсь найти какой-то путь, чтобы жить дальше.
   Какое-то время он молчал, словно пытаясь осознать, что я ему сказала. Я прервала молчание- должно быть, напрасно...
   -Вы любите ее?
   -Чего?
   -Вы любите эту девушку?
  -- Ты уже четыре раза спрашивала! У меня с ней ничего нет!
  -- Но Вы приехали на семинар вместе
  -- Мы не приехали вместе, я опоздал, так ОКАЗАЛОСЬ, что пока я стоял и пил кофе, подъехала Серебрякова, и мы действительно вошли в зал вместе!
  -- Не верю. Не бывает таких совпадений.
  -- Ты всегда что-то себе в голове накручиваешь так, как тебе это удобно! Ну, то есть не удобно...
   Он вконец запутался, на секунду смущенно замолчал. Потом неожиданно опять взорвался:
  -- И не звони мне больше!
   Повесил трубку.
  
   Комната двадцати квадратных метров площади. Несколько низких ламп, две кровати с железными белыми больничными тумбочками, стол, телевизор.
   Навалившийся тяжелым покрывалом сон прерывался медсестрами и врачами или телефонными звонками друзей, родственников, сослуживцев. На удалении многое становится очевидным, а многое ранее очевидное покрывается легкой патиной бытия.
   Мне часто в эти дни снилась смерть. В моих цветных "полнометражных" снах, наполненных звуками, запахами, красками, движением, разные люди- знакомые и неизвестные- умирали. При этом я не испытывала эмоций в отношении каждой отдельной смерти; устойчивым был эмоциональный фон страха и скрытой угрозы. Просыпаясь на короткий промежуток времени в пике сна, я задыхалась с мыслью о том, что то что мне приснилось должно быть важно, это надо запомнить и обдумать утром... Однако едва лишь мой мозг хоть на секунду включал рациональность, пытавшуюся облачить увиденное в словесную форму, чтобы запомнить это в виде связного описания, как краски становились блеклыми, запахи улетучивались, звуки обращались безмолвием, а потрясшие впечатления тихонько ускользали от меня, оставляя в памяти лишь воспоминание о том, что они были...
   Часто снилось, что я нахожусь дома, откуда я приехала, в кругу родных, и все живы; время подходит- я должна ехать в Москву, в пустую квартиру, чтобы стать частью ее жизни, подобно тому как только что была частью жизни провинциального городка; все это сопровождалось чувством тоски и неприкаянности...
   Я порвала с той частью своей жизни, где была избалованной девочкой из приличной семьи, из самолюбия и стремления к самоутверждению выкладывавшуюся на работе, учебе, стремясь вырасти и стать абсолютно самостоятельной... Новая жизнь, которую я начала выстраивать с нуля в чуждой, иногда враждебной среде, без поддержки кого бы то ни было, была еще только в стадии становления и я не могла оттолкнуться от нее... Иногда я испытывала острую потребность восстановить картинку детства, переписав ее так, чтобы удалить все самые неприятные и омерзительные вещи, которые происходили со мной, и тогда я нуждалась в отце- таком, какого у меня никогда не было- любящем, балующим любимую дочь, заботливом и нежном. Мне хотелось спрятаться на чьей-то груди, забраться на руки, чтобы не выносить больше эту боль. В какой-то момент я видела отца и в Юре. К счастью для меня, по мере восстановления сил все реже я попадала в состояние острой детской чувствительности и все реже нуждалась в отеческой поддержке, в конце концов это и вовсе прекратилось. Медленно я обрастала поверх вызванных хирургическим вмешательством открытых ран корочками эмоциональной устойчивости, предприимчивости, здорового цинизма. Но, видимо, пока еще не обросла до конца, коли меня выпихивали из чувства реальности ординарные житейские ситуации.
   Однако мне удавалось проходить через самые тяжелые ситуации благодаря оптимизму и чувству ответственности за себя "Никогда нельзя сдаваться. Если сдашься, будет в несколько раз хуже, чем самая сильная боль, которую придется испытать сейчас"... Спустя два дня после попадания в больницу, когда мне звонили справиться о моем здоровье, я уже бодро отвечала "не дождетесь".
  

Источник силы

  
   Моя жизнь уже давно стала частью жизни мегаполиса. Стремительно протекающие его процессы постоянно предъявляли претензии: живее! Это как в сказке Льюиса Кэррола: чтобы остаться на месте, надо бежать из всех сил. Приходилось каждое мгновение одновременно что-то делать и следить за происходящим вокруг, чтобы вовремя успеть сориентироваться, не прозевать, где-то выиграть, добиться успеха. Сил на такой способ жизни уходило огромное количество, но черпать новые взамен израсходованных поначалу было просто негде. Пару раз я практически доходила до грани срыва; к счастью для меня, организм в условиях непрерывного стресса мобилизовался, и здоровье редко беспокоило меня... до тех пор, пока все накопленное не взрывалось в острой форме... Тогда я всерьез задумывалась о том, где же моя сила.
   Близкие ранее люди в моем представлении оказывались отстраненными, чужыми. Мои увлечения- искусство, кино, театр, литература- уже давно превратились во времяпровождение, в какой-то момент я потеряла эстетическое чутье, позволявшее черпать сил из ощущения сопричастности гармонии во время созерцания предметов искусства.
   Мне не хватало воздуха. Вспоминая, как много в детстве я ездила с родителями и сестрой на машине по родным краям, я испытывала ностальгическое чувство по нескончаемо мелькавшим за боковым окном пейзажам- лес, поле, болото, опять лес, мелькнувшая проседь Волги, пруды, пушистый подлесок... То унылые, то полные свежести; то мрачные, то знойно-расслабленные, - моя душа реагировала на воспоминания об этих местах, звуча в унисон с ними. Я вспоминала, как многие вещи легко проживались и обдумывались в дороге, поскольку чувствительность обостряется, принимая все поступающее извне и изнутри, а меняющиеся виды навевают размышления о преходящем характере всего существующего... "Ничто- ни слишком хорошее, ни слишком плохое- не может длиться слишком долго..."
   Мне нужно было домой, к моей земле. И мне нужна была дорога, сменяющая впечатления одно за другим. Там был источник моей силы...
  
  

Новый год

   За два дня до Нового года я остро осознала, что готова на все, лишь бы только не встречать новый год дома тет-а-тет с телевизором и бокалом "Мондоро" в одной руке и мобильным- в другой.
   Поиски событий на 31 Декабря, выполненные услужливым Апортом, выдали список клубов и ресторанов. Программы мероприятий и обещания феерического веселья казались сиамскими близнецами. Наконец, на глаза попалось объявление одного ночного клуба, выбивавшееся из этого ряда.
   "Новогоднее HOME-PARTY в гостеприимной квартире!
   Устав от масштабных клубных рейвов, показной напыщенности, гламура и прочей мишуры, которой любят отгораживать от внешнего мира, особенно в праздничные дни, промоутеры московских клубов, наша арт- команда решила устроить самую настоящую home-party, собрав под одной крышей друзей клуба! По ТВ Путин передает новогодние поздравления, Гурченко поет про пять минут... на диване спит кошка, под боком- подушка, на коленях- плед, ноги обуты в меховые тапочки...В углу комнаты- елка, под ней- подарки. За праздничным столом- старые соседи и друзья... Не забудьте домашние тапочки!"
   Что-то щелкнуло: мое. Хочу туда. И вот уже входной билет в руке, 31 декабря, последние поздравления коллегам на работе, два часа на дрессинг и мейк-ап- и я в клубе. Полчаса до начала программы, возникшие по причине раннего прибытия, позволили освоиться с местом, где мне предстояло провести ближайшую ночь, и понаблюдать за его обитателями.
   Девушка- барменша в воздушной юбке-пачке, белой кружевной кофточке а-ля французская крестьянка и с парой косичек. Хитроватый открытый взгляд. Самостоятельность и уверенность движений. Красавчик DJ, с наглой походкой и лицом конкискадора. Маленькая еще, на вид нет и 18, официантка в джинсах и топе, замершая при его появлении, намеренно отвернувшаяся, чтобы пощебетать с подругой, пока еще нет посетителей, и потом смотревшая вслед ему с разочарованием и обидой: опять не заметил... Фейс - контролер, услужливый, но преисполненный собственного достоинства, довольно приятной внешности, но слишком наблюдательным и острым взглядом для обычного сотрудника клуба. Пара молодых ребят и девчонка в супер-мини и высоких белых сапогах- гости, добравшиеся даже раньше меня. Одна из официанток в пижаме и пушистых тапочках, остальные ограничились одними тапками.
   Наконец, появились мои соседи по столику. Девушка лет 24 с двумя спутниками- один постарше, серьезный молодой человек, другой - почти еще подросток, мне даже показалось- младший брат. Маша оказалась очень общительной и зажигательной девушкой, задавшей тон всему нашему стихийно возникшему сообществу. Официант приносила очередную бутылку шампанского, водки или порцию текиллы-бум, Маша набирала один за другим телефоны своих родственников и друзей и изливала на них признания в том, какие они замечательные и как она их любит, в промежутках между звонками мы по очереди говорили тосты и пытались знакомиться, щелкала вспышка фотоаппарата, едва успевавшая за перемещениями Маши от одного спутника к другому. Эта девушка фонтанировала драйвом, ей невозможно было противостоять и не любоваться ею. После наступления нового года она вместе с одним из молодых людей пошла поздравлять людей, сидевших за столиками, с новым годом. Я наблюдала на ними первые пару минут, чувствуя, что я завидую этой девушке - мне всегда было тяжело с ходу вступить в обычное, неформальное общение с малознакомыми людьми, тем более навязывая им свое настроение...И вдруг, неожиданно для себя, я встала и присоединилась к ним. Сделала то, чего никогда раньше не делала- подошла, широко улыбнулась... "С новым годом!" ... И мне ответили встречными улыбками, кто-то меня обнял, еще одна девушка поцеловала... Перезвон бокалов, визг, смех... Это оказалось очень легко, но после пары столиков я потеряла интерес и вернулась на место. В разгаре веселья, ближе к трем ночи, эта милая компания разделилась. Ребята ушли на танцпол, где познакомились с девушками- завсегдатаями клуба, Маша на какое-то время исчезла, потом я увидела ее печальную, с опустошенными глазами и телефоном в руке, наворачивающимися слезами на глазах. Эмоциональный заряд закончился, и зрители исчезли... Мне хотелось подбодрить ее, я испытывала жалость, но ее перехватил только что закончивший свою программу второй ди-джей, окликнувший ее, сделав вид, что только ее заметил... Через две минуты они уже удалялись в обнимку.
  
   Тем не менее, несколько часов, проведенных в клубе, вызвали множество самых разных эмоций, иногда противоречивых, но в целом скорее теплых и радостных.
  
   За несколько минут до Нового года я послала Юре СМС: "Я хочу поздравить Вас (тебя?) с Новым годом. Не думайте, что я не помню, как Вы помогли мне, когда я пришла работать в фирму. Я помню и благодарна. Но за минувший год Вы причинили много зла и боли. Случайно, специально или под чьим-то давлением- не имеет значения. Бог Вам судья. Я пожелаю на Новый год, чтобы все зло осталось в прошлом (и тот Вы, который неотрывно с этим злом связан). Будьте счастливы".
  
   Прощай, любимый. Больше я от тебя не завишу.
  

Начало

  
   Накануне в я приехала от родных, и с утра в понедельник пребывала в прекрасном настроении. Несясь на очередную встречу по коридору, столкнулась с Сашей- очень милым интеллигентным молодым человеком, работавшем в соседнем отделе. Он остановил меня на секунду:
   -Привет! Как дела?
  -- Просто великолепно!- расплылась я в улыбке.
  -- Ты очень хорошо сегодня выглядишь!
  -- Только сегодня? Вообще я всегда так выгляжу, только ты не замечаешь.
  -- Нет, не только, но сегодня особенно. Тебе очень идет голубой цвет.
  -- Я знаю.
  
  

Моя жизнь.

  
   Теперь окна моего дома смотрят ровно на Восток. Каждое утро, даже в самую пасмурную погоду, хотя бы один прямой луч солнца настойчиво пробивается к лицу, чтобы разбудить меня. Я открываю глаза, смотрю на солнце - и улыбаюсь.
  
   Громовой дух врывается в мои окна, чтобы пробуждать, волновать и нарушать равновесие. Он вносит новое в привычный ход событий и выводит на свет то, что до сих пор было в тени. Он будет дремлющую энергию и дает силу для решения трудных задач.
  
   Новый день УЖЕ начался.
  
  

Обвинение

  
   "В Вас нет ничего красивого. По крайней мере, в той части Вас, которую Вы до сих пор мне демонстрировали. Вы уродливы, насколько может быть уродлив человек, отдавивший пальцы, схватившие во время падения в пропасть доску горного мостика, потому что вид пытающегося выжить человека вызывает раздражение.
   Мне неприятно, когда в человеке нет красоты. Гармонии. Честности. Искренности. Доверия. Надежности и безусловной готовности помочь в трудную минуту. Ответственности за себя. Я хочу, чтобы в моей жизни были такие люди. Способные признать Личность в другом. Я не могу не дорожить и не беречь таких людей, точно также как я иногда нуждаюсь в том, чтобы мной дорожили.
   В Вас же я вижу лишь самодовольство, высокомерие и нетерпимость ко всем, кто отказывается соблюдать нормы Вашей стаи.
   Вы совершили преступление, оттолкнув нуждавшегося в тот момент в Вашей помощи человека. Вы совершили преступление, не признав право другого любить человеческие останки в Вас.
   Пожизненный приговор вынесен: Вас нет в моем мире и никогда не будет. Вы живете на северном полюсе и иногда любезно появляетесь, чтобы решить рабочие вопросы. Прощайте."
  
  

Конец

  
   Придя после длившихся для большинства людей (кому не хотелось выходить пятого) две недели новогодних праздников на работу, я сразу же столкнулась в коридоре с его помощницей. Она была бледной, растерянной и заплаканной. Нехорошее предчувствие зашевелилось где-то за грудиной.
   - Дина, что-то случилось?
   -Ты разве не знаешь?
   Я отрицательно мотнула головой.
  -- Юрий Григорьевич погиб.
   Что-то оборвалось.
   -Как?
   - Авиакатастрофа. Он отдыхал в Финляндии с семьей, его вызвали из отпуска досрочно пятого числа, пришлось заказывать билеты на первый попавшийся рейс маленькой частной компании... Погодные условия... Самолет упал где-то над горами. Никого не нашли.
   - А семья?
   - Он один полетел, семья осталась до конца тура...
  
   Я не плакала. Ни разу, проходя мимо траурной ленты на фотографии, выставленной в вестибюле. Вечерами сидела допоздна на работе, всматриваясь в любимые черты лица на фото. Рядом в вазе стоял букет, подаренный Сашей...
   Когда останки погибших были найдены и привезены для погребения, я вместо траурного венка заказала для Него нежный букет из кремовых роз. "Да упокоится твоя душа там, где один человек может услышать дыхание другого на расстоянии двадцати шагов..."
  
  
  
  
  
  
  
  
  
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список
Сайт - "Художники" .. || .. Доска об'явлений "Книги"