Аннотация: Эксперимент, эпизод 8. "Зачем явился ты на свет, ты помнил не всегда".
--
Тебе письмо. От девочки.
Мама смотрела серьёзно.
--
Но давай условимся: сначала закончить школу, поступить в институт, а потом уже девочки.
И улыбнулась:
--
Хоть хорошая, умная?
Я взял конверт. Её имя мне было почти не знакомо. А вспомнить, как выглядит -- даже не смог.
--
Да что ты, мам, в Артеке плохих не бывает.
С конвертом я заперся в комнате. Долго смотрел на него: неужели я, страшный тихоня, понравился девочке? Да понравился так, что она, а не я присылает мне письма! А впрочем, уже Новый Год, а я так ни разу ей не написал. Другая б обиделась, а она...
Из конверта я вынул бумажку. Странная надпись красивым девчоночьим почерком: "До следующего лета!". И -- всё. "До следующего лета!", - снова проговорил я, и... Откуда я знал эту фразу?!
В "магнитке-размагнитке", лаборатории с белыми стенами, нас было много. По одному нас водили за ширму, где было "зубнюцкое" кресло, давали снотворное, где-то минуту над креслом гудела антенна, и спящих детей уносили.
Для нас и для них это было рутиной. Мы знали, что там происходит. Они это знали. И мы, и они понимали, что за пределы Эксперимента подобные знания выйти не могут.
Поэтому мы преспокойно болтали о планах на лето. Мы знали всех "наших" по имени, отчеству, кто где живёт, посещает какие "кружки"...
Алексей Александрович, доктор (его звали так же, как нашего доктора) вышел, махнул нам рукой:
--
Заходите, кто смелый!
--
До следующего лета! - привычно сказал на прощание Пашка.
Привычная фраза. Вот уже много Заходов мы говорим её. Как ритуал, талисман, как слова-обереги.
Щелчок пистолета-инъектора, трое врачей подтверждают: "заснул", и гудит, заливаясь, антенна...
Надежда - "ядро конденсации": так из тумана рождаются плотные капли. Я вспомнил её. И её, и ещё пятерых. Эти люди всплывали из памяти -- редко, нечётко, но всё же всплывали. Сегодня, читая газеты, я понял... я просто узнал эти фразы. Такая манера писать, говорить -- уникальна!
А имя внизу, под заметкой, ни с кем не "вязалось". Дождавшись ухода декана, я вставил в деканский компьютер "Си-Ди" с телефонными книгами, купленный мною на "Пушке", узнал телефон журналиста. С десятого, с сотого раза ему дозвонился: знакомые нотки, слегка раздражённые, несколько едкие, точные, острые. Он это, он!!!
Заказное -- Надежде. Прислать эту фразу, взрывающий мозг талисман из забытого детства, решается только "ядро". Она тысячу раз всё проверит, и точно к моменту, когда "размагниченный" может, прочтя, не свихнуться -- конверт.
Сегодня видел Алексея Александровича. Так сказать, "старшего". Боже, а я теперь старше него: мы каким его помним? Лет двадцать, красивые волосы... Он ещё статный, но -- статный седой Айболит. Да и я дослужился до права бывать в этой клинике -- в нашей, "закрытой", как раньше сказали б - "цековской".
У доктора цепкая, точная память: Алексей Александрович узнал меня (хотя видел лишь мельком, давно, и его самого "размагнитили"), пусть и на уровне "я Вас, батенька, определённо встречал...". Похоже, он может стать "ядром конденсации" - для своих, для Наблюдателей...
С этим вопросом я позвонил Наде.
--
Возможно, - сказала она, - И... ты знаешь, мы помним ребят-"Современничков". Может, их стоит найти?
--
Не ищи, - сказал я.
Удивился. А в ночь настоящее детство накрыло -- во сне я увидел, я вспомнил...
Я был последним. Даже "До следующего лета!" я крикнул просто "для мебели", в пустоту, как ритуал. Алексей Александрович сделал инъекцию, как вдруг...
--
Лёша, скорей! Владимиру Николаевичу плохо!
Под ручки ввели... мне показался он дедом. Поджарый, на вид он был мастером с Техтерритории. В правой руке он сжимал сигаретную пачку. Меня посадили на стульчик, его -- на то самое кресло. Накапали валерьянки.
--
Я бросил эту пачку там... - говорил перепуганный дед.
--
Не беспокойтесь Вы так, - утешал Алексей Александрович.
--
Вы не поняли: я бросил её много лет назад, перед первым "большим" приездом. Сейчас мы пошли за ребятами... там нет никого! Никого и ничего, что появилось во время...
В пропадающей реальности кто-то не дал мне упасть.
Не знаю, как мы победили кризис. Не денежный. Кризис мысли, технической мысли, грозивший самой цивилизации. Если бы не промышленные термоядерные блоки, не разработки нового, быстрого и экономичного, транспорта, не сверхоптимизация Сети, позволившая проверить самые заумные теории...
Я был измотан, но дело, которое я контролировал, точно пошло на поправку. Я выкроил время, чтобы зайти в нашу клинику. В регистратуре поставили компьютер, и обе старушки, всю жизнь переставлявшие с места на место бумажные книжки, стояли пред ним, как перед шляпою фокусника.
--
Что, не работает? - осведомился я, - Позвольте предложить вам посильную помощь...
Я сел за компьютер, но прежде чем тронул "мыша", на экране открылось окошко: "База -- Земле. Хорошо, что вы были готовы принять эти технологии. В каждой из них специально оставлена возможность додумать её и усовершенствовать. Были рады помочь родной планете."
Едва я всё это прочёл, окошко закрылось, и комп заработал как надо.
--
Что там было? - спросили бабульки.
--
Ничего страшного, - ответил я, - Инопланетяне.
Когда я вошёл к Алексею Александровичу, доктор вдруг тихо сказал: