Накануне была метель, выпало много снега, в который всё укуталось как в большое искристое одеяло. Потом, поддаваясь капризам изменчивой погоды, всё растаяло. И довершил этот невесёлый пейзаж кудесник мороз, заковав в ледяные торосы грешную землю. Последний день рождественских каникул. Завтра утром наспех собравшись, я убегу на работу, по дороге всё время, вспоминая, выключила ли я утюг, а вечером вернусь устав от указаний шефа и поиска творческих решений. Настают унылые будни. Отшумела звоном бокалов и поздравлениями стихия новогодних праздников, и стало грустно. Ещё мерцают огнями новогодние ёлки, но предвкушение чуда уже прошло. Хотя меня впереди ожидает ещё одно знаменательное событие, которое не имеет ничего общего с новогоднее рождественской шумихой - это дата моего появления на свет. Всё - таки странное это чувство - день рождения. Даже если он мне, в общем, то безразличен. Это интересно только в детстве. Тогда весь день ждешь подарков и сюрпризов, а спустя несколько десятков лет дни рождения начинают ущемлять самолюбие.
Я, выглянув в окно, наблюдала как бабулька с бидончиком в руке, балансируя на зеркале изо льда, пыталась добраться до нужного ей подъезда. Потихоньку начал срываться снег, влажно целуя моё окно. Я пыталась вспомнить какое - нибудь яркое событие ушедшего года моей жизни. Их было много, но вспомнился мой прошлый день рождения. Я, наверное, окончательно сошла с ума, пригласив своего бывшего бой-френда с его новой пассией. Сначала всё было комильфо, то есть прилично. Подружки - щебетушки, комплименты и пожелания остаться молодой ещё лет так семьдесят. Потом поездка в близлежащее питейное заведение, ужин, и после уже дома одна, я ревела как дура, над подарками и букетами яростно вырывая лепестки из роз как из ромашек, гадая, любит, или не любит меня, тот, кого сама не любила. С тех пор прошёл год. В жизни, конечно, многое что изменилось, но чувствуется, что треснула какая-то шестерёнка в хрупком механизме моей судьбы. Магическая сфера скуки и одиночества начала меня поглощать. Хотя одиночество - не самое плохое состояние для человека способного мыслить и чувствовать.
Вдоволь налюбовавшись зимним пейзажем, я удобно устроилась в кресле с томиком Булгакова. Мой верный четвероногий друг породы фила бразилейро, которого так и зовут Фил, развалился возле кресла, охраняя наш покой. Занимаемая мною жилплощадь, погрузившись в тишину, вместе со мной поглощала страницу за страницей "Мастера и Маргариту". Во мне пробудились искушения и соблазны, дремлющие в дальних уголках души. Захотелось взлететь ввысь как Маргарита на метле, в поисках новых ощущений. Вот только метлы подходящей нет и погода нелётная. Тихий, уютный вечер был безнадёжно испорчен появлением на моём пороге Инги Либерман, моей одноклассницы в школе и однокурснице по институту в прошлом, и вечным двигателем прогресса в настоящем, с не обещающим ничего хорошего возгласом "Не ждали!". Да уж точно не ждали, что мне и моему вдохновению придётся провести остаток дня в прослушивании очередной драмы из Ингиной жизни. Либерман меня так крепко обняла, что я чуть не задохнулась в её объятиях. Силы у Инги хоть отбавляй. Когда Инга узнала, что я поступила в тот же институт, на тот же факультет что и она, обрадовавшаяся Либерман, распахнув свои объятия, прыгнула на меня, что я рухнула на землю, не удержав равновесие. Хрупкой её не назовешь, но красива она необычайно, и темперамента хоть отбавляй.
Помимо массы достоинств, Инга обладала ещё двумя удивительными качествами - испортить кому-нибудь настроение, и скупой добротой. Например, угостить соседку булочкой, если та уже зачерствела. Или тортиком, который она вообще - то купила себе любимой, но осмотрев критическим взглядом свои округлые формы в зеркале, в очередной раз присела на чудодейственную диету. Но, несмотря на скупость доброта всё - же брала верх. В школьные годы я у Инги частенько списывала контрольные. А когда летом я умудрилась заболеть ангиной, она принесла мне в спичечной коробочке майского жука, чтоб я не скучала. Я назвала его Рекс. Он прожил со мной до выздоровления, потом Инга его забрала в качестве центрального экспоната для своей экспозиции сушёных тараканов, пауков жуков и бабочек.
Но сегодня она превзошла сама себя, придя ко мне в гости, с бутылкой дорогого французского вина. Правда, когда она водрузила вино на стол из чемоданного размера сумки, в пробке покоился уже вкрученный в неё штопор. По истечении несколько минут я поняла, причём здесь штопор. Откупорить бутылку совместными усилиями нам удалось с пятой попытки.
Инга потерпев очередное фиаско на любовных фронтах, решив своё горе залить вином, наткнулась на сопротивление со стороны пробки. Подумав, что одной ей не справиться, она вспомнила о моём существовании. Так, заодно, можно использовать и мои свободные уши.
Ещё со студенческих времён Либерман мечтала иметь свой гарем с полуобнажёнными красавцами, где она, лёжа на подушках в широких шальварах рассматривает своих наложников с взглядом хищницы, решающим, кто из них сегодня подойдет для её утех. Поскольку влюблялась она каждый день, то секс Инга не просто любила, а предпочитала, считая его одним из видов спорта. Праздность в её жизни являла собой естественное состояние. Хотелось мне этого или нет, но пришлось слушать эксцентрическую повесть подавленной грузом разочарований Инги.
С последним своим принцем она повстречалась шесть месяцев. А для эксцентричной Инги это срок не малый. Она уже начала мечтать о звоне бокалов на собственной свадьбе, о медовом месяце, и о предвкушении материнства. Но всё произошло гораздо прозаичней. Под звон бокалов у меня дома она поведала что её "принц" грызёт ногти, чавкает, когда ест, и у него есть маленький пунктик - он дверцы шкафчиков всегда оставляет открытыми. Что бы он ни взял, в каком либо из шкафов, дверцы всегда оставались настежь. По открытым дверцам можно было проследить хронологию событий. Вот он взял кружку, потом по не задвинутому ящику стола понятно, что понадобилась ложечка, приоткрыта дверца в холодильник - делал бутерброд, распахнутые двери платяного шкафа - одевался, и так со всеми предметами, которые имеют дверь. А то, что он абсолютно не подаётся дрессировке, оказалось самым ужасным его недостатком. Вообще это не герой её романа. Хотя встретились они при весьма романтичных обстоятельствах. Помниться мне это было лето....
.....С утра проснувшись, потянувшись, сладко зевнув, Инга выпив свой утренний кофе, задалась вопросом, как провести выходной день, который к тому же выдался на редкость за всё дождливое лето жарким. Заняться любимым занятием - шопингом, или съездить за город на дачу поплескаться в реке. Недолго думая она свой выбор остановила на даче с рекой. Где же мой гамак? Наверное, там, где вес посезонный хлам - в антресолях. Став на стульчик, и потянувшись к дверце антресоли, Инга подумала: "Вот сейчас открою дверцу, а на меня или лыжи упадут, или, что тоже не исключено, прыгнет маленькая серенькая мышка, при виде которой я упаду в обморок". Но не произошло, ни первого, ни второго. Свой взгляд Инга остановила на ящике, который был доверху завален гирляндами и ёлочными игрушками, и они, не смотря на темноту антресоли, светились как маленькие звёздочки. С трудом вытащив из лабиринта хрущёвских кладовок этот ящик, а не гамак Либерман осенила мысль - вместо дачи с речкой нарядить в квартире ёлку. Новый год в середине лета - вот это здорово. Грин Пис может спать спокойно, флору и фауну никто не испортил, ёлка была искусственная. Раз уж ёлка с Новым годом, значит нужно отметить по полной программе - приготовлю ужин и приглашу Его - подумала Инга, представляя в каком восторге, будет её Леонид, и может после этого он, наконец- то решится и сделает свой выбор в пользу Инги. Договорившись о встрече в девять вечера, она захлопотала по хозяйству. Ведь успеть нужно много и ёлку нарядить, и ужин приготовить, себя привести в идеальный порядок. Вообще, всё как в настоящий Новый год. Хотя Лёнчик удивился, что Инга настаивает на встрече именно к девяти вечера, не раньше, но она решила секрета не выдавать. Лучше пусть это будет сюрприз. Я подарю Ему этот праздник! Маленькая стрелка часов медленно подползала к назначенной цифре. И наконец, часы пробили девять раз. В самый последний момент Ингу осенила ещё одна идея, какой же Новый год без снега! Она отомкнула входную дверь, вставила в неё записку с просьбой пройти в комнату, и выглянуть в окно. А сама полезла по чердачной лестнице на крышу дома с пуховой подушкой в руках.
Ингу так заворожила идея создать летом снег, что она на миг забыла, о своей боязни высоты. Увидев с крыши четырнадцати этажного дома подъехавший автомобиль белого цвета, очень похожий на авто Лёнчика, Инга начала вытряхивать из подушки пух, стоя на самом краю. А он, словно маленькие белые мушки, кружил и кружил в воздухе, медленно оседая на деревья, листья, траву. Вы когда - ни будь видели, как падает снег на зелёные листья? Зрелище неописуемой красоты. И каково же было удивление Инги, когда, спустившись к себе в квартиру, она увидела не своего Лёнчика, а совершенно незнакомого мужчину. Он при виде мерцающей огнями ёлки и Инги в пуху с пустой наволочкой в руках, опешил от удивления. Не меньше удивлена была и Инга. Перед ней стоял симпатичный мужчина с большим букетом цветов и бутылкой шампанского. Их молчаливое разглядывание друг друга прервал телефонный звонок. Звонил Лёнчик извиниться, что не сможет приехать. От жены ему сегодня никак не отвертеться. Заговорил и незнакомый гость. После недолгих объяснений выяснилось, что зовут его Олег, и он, по всей видимости, ошибся домом. Ему нужен был 72 дом по улице Свободы, а у Инги 72-а. Но ему уходить не хотелось, а Инге не хотелось, чтобы Олег ушёл. Так они и встретили свой первый Новый год. А под окном стоял его белый автомобиль, слегка припорошенный пухом, то есть снегом. Инга подумала что, наконец, встретила своего принца на белом коне. И начался страстный роман, точка в котором была поставлена Ингой у меня дома после двух бокалов вина.
Предыдущий до "принца" претендент на её руку и сердце, Леонид или Лёнчик собственной персоной, вообще был любителем злобных экзотических блюд типа жареных птенчиков, консервированных лягушачьих лапок, бананов в кляре, нечисти всякой пресмыкающейся, что Ингу в принципе очень забавляло и даже нравилось. Любительница всего неизведанного Либерман открыла для себя много новых полезных блюд. После салата из медуз и морской капусты, которым она меня однажды угостила, и который по её мнению крайне необходим моему истощённому после длительных диет организму, я большую часть своего времени посвятила комнате с лаконичным названием "МЖ". Теперь у меня крайне негативное отношение к морепродуктам. Но в положительном во всех смыслах Лёнчике был один маленький недостаток - он был немножечко женат, и имел двоих детей, поэтому не торопился оставить свой выбор в пользу моей подруги.
Предшественником Леонида был своеобразный Арнольд. Инга нежно звала его Арни. До знакомства с Ингой он жил в общежитии, которое в советские времена было детским садом. Заботливое государство, таким образом, решало жилищную программу. Комнатушка, вмещала в себя раскладушку вместо кровати, стол, два стула, и тумбочку обклеенную обоями. Своими размерами эта комната напоминала больше кладовую или шкаф. Под столом стопочками были сложены журналы, книги в потрёпанных переплётах. Немногочисленные вещи висели на стене на вбитых в неё гвоздиках. Арни изображал из себя аскета - интеллектуала, которому плевать на материальные блага, ибо не хлебом единым сыт человек. Постоянно мечтающий о вещах более возвышенных, чем мещанство Арни, тем не менее, сразу согласился на предложение сменить своё жильё монаха - отшельника на более комфортабельную квартиру Инги. По своей натуре Арни был флегматичный мечтатель, или если выразится без художественных оборотов просто лентяй. Он мечтал, лёжа на диване листая журнал, пока Инга отчаянно пыталась совладать с сорванным краном. Мечтал сидя возле телевизора, пока Инга упорствовала с перестановкой мебели. Мечтает он и сейчас, только уже о том, как они с Ингой хорошо и мирно заживут, когда она его заберёт к себе обратно. Потому что, обнаружив полную бытовую бесполезность милого Арни, Инга поняла, что совместное будущее ей представляется не таким уж радостным, как мечтательно описывал ей Арни в начале их отношений. Она собрала его немногочисленные пожитки, прихватив и самого Арни, и перевезла в общежитие. Вообще где взяла - туда и вернула.
Когда-то ещё в начале девяностых в жизни тогда ещё студентки Либерман был душещипательный роман с одним из представителей сильных мира сего. Долгожданное единение двух жаждущих всего неизведанного душ. Он подарил ей Париж, Венецию и Ниццу, и мог бы подарить, наверное, всю Вселенную. Пока страна корчилась в муках постсоветского периода Сергей, или Серенький, так звала его влюблённая Инга, не размышлял быть или не быть ему миллионером, а стремительно завоёвывал высоты. Он покупал и перепродавал эшелоны с металлом, бензином, акции заводов, футбольные клубы. Он был страстным и щедрым. Но однажды стал рыцарем. Не в смысле - ручки целовать, цветами одаривать, а в смысле - мечом по "куполу", букетом по "фейсу". С этим Инга смириться не могла. Жить, по системе всё включено, итальянские разборки, русское примирение, и как бабы на деревне говорят "не бьет, значит, не любит", не входило в представление Инги о счастливой семейной жизни. На предложение Либерман мирно расстаться, Серенький не согласился, долго ее, доставая своими наездами, угрозами и телефонными звонками. Потом куда - то надолго пропал, как оказалось впоследствии - навсегда. Выяснилось, что он находится где - то под степными холмами с пулей в голове. И Инга снова стала свободной для любви гёрлой.
Так, Инга всхлипывая, сидя в моём кресле, сетовала на то, что видимо Бог, забыл ей создать пару. После бурных излияний Инги мой мозг стал напоминать лицо боксёра после двенадцатого раунда. Либерман, освободив свою душу от тяжести разочарований, уехала домой, а мне, несмотря на поздний час, захотелось немного прогуляться, сделать глоток свежего воздуха, избавиться от давящего голову хмеля. Да и мой верный Фил скуля, уже битый час просился на улицу справить свою нужду. За Ингу я была спокойна. Она из тех людей, которые очередное своё падение воспринимают как старт перед взлётом. Очень редкая порода людей, которые выйдут сухими из воды, и в любой битве будут победителем. Но она, впрочем, как и я всего лишь слабая женщина, хотя и очень сильная. Сильная женщина она так ранима, и так слаба. Ах! Если б это понимала сильная половина человечества. И никакой эмансипации - она нам не нужна. Нам хочется быть слабыми, беззащитными, чтоб нас оберегали, и тогда мы в свою очередь коня на скаку остановим, и слону хобот оторвём.
Под ногами тихонько похрустывал снег, спускающийся с небес огромными хлопьями. Вдыхая свежесть ночи, и любуясь игрою красок неоновых витрин, можно было пройти хоть на край света. И мы с Филом следовали дорогою зимы, куда - то вдаль, вслед за падающим снегом. Мысли стали наплывать одна на другую. Вот ведь занятная штука - жизнь. И счастье в ней ходит украдкой, похрустывая как снег под ногами. То подберётся поближе, то словно чего - то испугавшись, куда - то спрячется. А ведь всё гораздо проще, не счастье нас боится, а мы его. Мы или не впускаем в свою жизнь никого, или придумываем себе идеалы, потом разочаровываемся, что объект, который мы "разидиолизировали" не соответствует действительности. И светлая "грустца", испытываемая нами до поисков своей мечты и счастья оборачивается меланхолической хандрой. А потом мы сетуем - где же оно счастье. Как говорит один мой знакомый - интим не предлагают, когда секса нет.
Человек понимает смысл своей жизни лишь тогда, когда осознаёт что он кому- то нужен.