Аннотация: Нереальный восторг от возможности вновь оказаться в молодом теле. Сопоставим ли он с тем, уже нереальным будущим, в котором осталась семья? Что если у тебя появился шанс исправить ошибки прошлого?
Шёл 2034 год. Обычный, сумрачный, пасмурный, наполненный мелкими событиями, бесцельными днями, сутолокой, рутинной работой и обыденными домашними делами год. Давно ничего не хотелось. Желания остались где-то в начале 2000-х. Где-то там под покрытой мхом могильной плитой покоились неуемные фантазии, тщеславные надежды. Там же притаились и прикопались ненаписанные картины, неизданные книги, непонятые отношения, невыстраданные чувства, невыполненные ожидания, неизведанные страны... Всё там, уже ненужное, неинтересное, неосуществимое.
Женщина потянулась, отгоняя меланхолию, присела на кровати, опуская больные ноги на пол. Осторожно ощупала его ступнями, безэмоционально определяясь как лучше ставить босые ноги, чтобы с наименьшей болью добраться до кухни и поставить чайник. Добралась.
Где-то за стенкой продолжал спать муж. В спальне дочь шелестела шторами, впуская солнечный свет в свой склеп. Надо что-то испечь.
В выходной день она старалась баловать домочадцев пирогами или оладьями, вспоминая, что пока всё еще мать, что охраняет плиту. Очага в квартире, разумеется, не было, а плита давно работала неисправно - снизу пироги горели, а сверху оставались сырыми. Поменять ее возможность была, но не было желания, как и для всего остального. Нагнулась за сковородой и громко выдохнула сквозь сухие спекшиеся губы - поясница всегда напоминает о себе в выходные. Казалось бы, надо радоваться, что она дает возможность отработать сорок часов на государство, домовладельцев и рабодержателей, но радости не было. Жизнь давно превратилась в нечто муторное и безынициативное.
- Чего не спишь, гремишь с утра? - В дверях кухни стоял муж, недовольно глядя на супругу.
Недовольство его было не следствием раннего пробуждения из-за шума, а следствием внутренних сетований на совесть, которая всё еще теплилась в отношении жены не смотря на двадцать пять лет обрыдшего брака.
Казалось неправильным продолжать спать, когда супруга суетится, старательно делая вид, что ее не мучают больные ноги и спина. Хотя так хотелось полежать еще часок, бездумно нажимая кнопки телефона и листая ленту в Yоutube. Делать что-то в квартире не было желания, как и выходить из нее. Когда-то давно были мечты. Было желание делать что-то удивительное, продвигать фермерский бизнес, выращивать животинку, кормить ее, искать сбыт. Дом у озера, звенящий воздух, темные ночи у черной глади воды, невысокие холмы и ужин у костра. Не срослось, не сжилось. Мечты похоронены где-то в озерной черноте, а жизнь прошла своим чередом. Скучным и бесцельным.
Немного радовала мысль, что есть дети. Они всё еще росли. Учились, занимались спортом, любили, желали. У них пока были мечты. Не все из них родители осуществляли, не каждая цель получала одобрение в семье, но их души жили и метались в поисках чего-то великого или даже прекрасного.
Жена развернулась, виновато, но с потаенным чувством довольства, посмотрела на свою половинку. Когда-то его глаза, большие тёплые губы, профиль, руки приводили ее в трепет. Порой она замирала, любуясь им, своим обычным, простым, но таким родным и близким человеком. Знала и понимала каждую его мимику, разделяла эмоции, читала как в неизданном черновике всё, что он хотел бы сказать или даже подумать. А потом пришла буря, были тайфуны и землетрясения. И был суперклей, который склеил по живому разрушенную целостность. И всё вернулось, да не так. Шрам от вонючего клея теперь жил с ними, тоже в чём-то родной и близкий.
Она вновь взяла за ручку сковороду, ставя на плиту. Муж вышел с кухни, отправившись в ванную. Она повернула ручку газовой конфорки, рассматривая спички в руке. А так хотелось, чтобы желания и эмоции всегда были с ней. Чтобы радовали пустяки. Чтобы приводили в восторг пейзажи. Чтобы хотелось, постоянно хотелось продолжения. Хотелось отмотать время хотя бы лет на 15 назад. Первая поездка с подросшим мелким на море. Распирающее ожидание, вкус пахлавы на языке, ночные прогулки с мужем среди виноградников на заброшку, купание в волнах, заплыв за скалы... Жаль, что в один день обиделась из-за какой-то мелочи и испортила путешествие в пещеры. Если бы не тот случай, отпуск получился бы идеальным.
В голове помутилось. В глазах потемнело.
Мигнуло.
Я моргнула, держась за голову. Солнце немилосердно слепило, вызывая слёзы. Поспешно отвернулась, опуская руку в карман, автоматически пытаясь нащупать платочек. Последние годы он стал неотъемлемой частью моего гардероба. Но платочка не было. Недовольно распахнула глаза и увидела рядом сына, совсем еще маленького и беззащитного. Он тоже смаргивал слезы, но не от солнца. Мы сидели на заднем сидении джипа, догоняя горы на горизонте. Это был тот самый день в отпуске, когда я разозлилась на мужа, и влезла в воспитательный процесс. В который раз. Сын получил за что-то обидный подзатыльник от отца, и я при детях начала ругаться, что он портит всем отдых.
Возможно ли такое? Я вновь здесь. Зачем? Мысли иррационально плыли поперек течения, а я невольно отмечала, что моя спина не болит. Совсем не тревожит. И ноги, они не гудят, как паровозная труба, не просят снисхождения, а рвутся в долгий заход покорять высоты. Что это? Сон? На автомате я прижала сына к груди, целуя в лоб и глаза, снимая слёзы. Не помню, может он заслужил наказание, может нет, но я не могу прервать этот чудесный день глупыми ссорами. Я очутилась в прошлом! Может на миг, может на час, а может на весь день, и я вновь счастлива! Сколько красок вокруг, сколько любви в воздухе. Муж уже не хмурится, весело и с любовью смотрит мне в глаза, поглаживая плечо. Сын улыбается, отвлекшийся на рассказ гида. Дочь привычно отстранена, но всегда рада ласке, и я с радостью дарю ее, не цепляясь за вечную саможалость. Какая я была вселюбящая, широкая на доброту, готовая ценить, поглощать и отдавать. Я была такой? Что изменило меня? Боль? Пустота? Трещина?
Мигнуло, и я уставилась на спички у себя в руках. Что это было?
- Привет. Что на завтрак? - Большой вихрь. Как вырос мой сын.
- Доброе утро, - я улыбнулась и чмокнула его в щеку. Будто мазнула.
Тот опешил и отзеркалил мою улыбку.
- Оладья испеку, - сочла должным ответить.
Из ванной вышел муж, приземлился на стул, подперев челюсть рукой.
- У нас сегодня особый день?
- А как же, - с охотой поддержала я, - выходной.
- Ты какая-то другая, счастливая что ли.
Я застыла с половником теста на сковородой. Когда меня дома в последний раз видели улыбающейся? Когда я целовала детей? Когда я успела сменить ожидание и желание на обыденность и отсутствие инициативы? Десять лет назад? Пять?
Мигнуло.
Я лежала в больнице. Мне пытались лечить спину. Я чувствовала, что медикаменты не приносят никакого облегчения и злилась. На недостаток денег, на неприятие и непонимание семьи. Хотя они как раз всё понимали. Сейчас я видела это, видела это своими старыми глазами словно в новом теле. Разве же это боль? Вот через десять лет ты, несчастная тетка, сравнишь и вспомнишь эти прекрасные годы. Я встала с постели и подошла к окну. Мне хорошо запомнился этот день. Когда семья навестила меня, я выставила их за желание меня поддержать. Казалось, они неправильно поддерживают меня. Не так ведут себя люди, провожая мать и жену на операцию. К чему этот оптимизм и вера в лучшее? Ничего хорошего уже не будет! Жизнь - это боль, моя вечная боль, моё клеймо, моё тату, мой крест.
Сердце защемило. Я смотрела в окно и видела их. Они шли словно чужие. Молчаливые, разделенные. Разделенные моей болью, моим уснувшим материнством, моей не пробудившейся мудростью. Слезы полились из глаз. Ни одна казнь не способна исправить то, как я перманентно рушила веру в их душах, истребляла любовь к себе и радость к жизни. Поспешно схватила телефон, набирая номер мужа. Дочь могла и не ответить, а муж... муж всегда понимал и принимал.
- Я выйду к вам. Подождите, пожалуйста, на лавочке.
Собрав споро вещи, побросала их в сумку. На хожу скинула тапки, кинула к другим вещам. Схватила из шкафа пальто и сапоги, бегом спускаясь с лестницы. Не помогла мне тогда операция. Операции не чинят, а слова способны многое починить, а поступки могут и исправить, если болезнь не сильно запущенная.
Семья терпеливо ждала. Я радостно улыбнулась, обнимая всех разом, шепча извинения.
- Не нужна мне операция.
- Конечно, не нужна, на море съездим. Я отпуск попрошу, тебе на солнышке всегда лучше становилось, - внезапно принял решение муж.
Мигнуло.
Муж подошел и обнял меня сзади, забирая половник из рук.
- Посиди пока, моя очередь печь.
Спина действительно уже нещадно болело, а ведь еще только утро. А ведь когда-то были времена, когда у меня совсем-совсем ничего не болело. Когда же это было? В юности? До родов, наверное.
Мигнуло.
Я сидела на лавочке в парке родного городка. Вокруг сидели мои школьные друзья. Парни дурачились, бегая друг за дружкой. Никто не смотрел на меня, не удивлялся, что среди них забыла морщинистая тетка, и я разгибая зажатые испуганной судорогой пальцы, полезла в сумочку за карманным зеркальцем. Поднесла к лицу. Меня перекосило. Оттуда смотрела девочка с гладкой кожей, на которой кое-где проступали юношеские прыщики. Невозможно! Невозможно прекрасна и юна. Я опустила глаза. Какая я худенькая! Да я же тогда профессионально спортом занималась. Любого из этих пацанов на коротких дистанциях обогнать могла. А как я прыгала! Я же баскетболистка. Поспешно встала, осматриваясь. На ногах красовались туфли. Всегда оставалась женственной вне тренировок. Королева двора. Аккуратно сняла туфли, взяла их в руки и молча пошла домой.
- Ты куда? - Раздалось сзади.
А я шла и думала. Вот эти туфли сломали мои ноги. Мои красивые длинные стройные ноги. Посмотрела на обувь в руках и бросила её в урну.
Можно всё изменить. Я не брошу спорт в вузе. Я изберу другую профессию, которая не испортит офисным бытом мою спину. Я верну свои мечты, поеду покорять чужие страны. Шла и счастливо улыбалась всему миру, распахивала объятия осеннему солнцу и с наслаждением ступала босыми ногами по шуршащим листьям, не обращая внимания на взгляды и не комфортную температуру.
А потом я исправляла глобальные ошибки своей жизни. Я стала прекрасным археологом, а в свободное время выращивала удивительные давно позабытые растения с востока. Все реже я вспоминала прошлую жизнь, но неизменно радовалась тому, что боли нет. И интерес, он не угасал!
Но я изменилась. С головой окунувшись в науку и исследования, я не оставила времени на личные отношения. К чему они, когда впереди мировое признание, позади выступления и восхищение коллег? На сценах и съездах я преображалась, распрямляла плечи, становилась увереннее. В обычной жизни я была другой. Выкинув те туфельки, я выбросила из жизни и мечты о парнях, и желание выйти замуж. Я сосредоточилась на карьере, путешествиях и успехе.
Мне было уже за тридцать, и я почти забыла того мужчину, который в прошлой жизни был мне мужем. Иногда, глубокими ночами, мне снились мои дети и он, и тогда я просыпалась в слезах, будто обманутая кем-то. Доставала свои записи и трудилась до рассвета, отгоняя сожаления от не прожитой жизни.
А порой мне хотелось его увидеть, показать, что теперь я могла бы быть для него идеальной женой. Такой, как он хотел. Я могла заниматься с ним фермерством, бросить работу, переехать из города к пруду. Но хотела ли я этого в своей новой жизни?
Взяв в руки большой ящик с очень интересными экземплярами растений, выращенных по записям древних шумеров, я улыбалась, плетясь под тяжестью к ресепшн большого помпезного отеля. Завтра я презентую новую работу западным коллегам.
Мимо в стильном длинном пальто прошел импозантный мужчина. Было в нем что-то знакомое. Я присмотрелось, и меня будто ударило разрядом. Мой муж. Это был мой муж, но другой, будто не родной. С длинными волосами, незнакомой улыбкой, жестким прищуром глаз. В руках он держал цветы. Не останавливаясь бросил мимолетный взгляд на меня и прошел к лифту. Дверь закрылась.
Мигнуло.
Чужой мужчина с лицом моего мужа вышел из лифта с красивой длинноногой девушкой на высоких каблуках. "Потом же ноги будут болеть и поясница", - машинально подумала. Они даже не взглянули меня, весело болтая и направляясь к выходу из гостиницы. А я стояла и купалась в воспоминаниях, обжигавших как град обнаженную кожу. Ведь когда-то и наши отношения начинались так же, с короткого путешествия в другой город для знакомства. Для встречи, которая связала нас в единое целое. А дальше была долгая жизнь, в которой была дружба, любовь, поддержка, была боль и была новая жизнь.
Ценный ящик с пробирками упал к ногам. Я трясущимися руками поправила пиджак и забрала выбившуюся прядку из пучка волос, собранного в хвост. Опустилась на колени, собирая осколки и старательно смаргивая слезы. Моргнула снова. Моргнула еще раз, но волшебства больше не было.