И прекрасная ты, смотришь из окна на 

проползающую мимо станцию, 

над которой горы теряются 

в летнем мареве, 

и горячий воздух дрожит, расплавленным стеклом растекаясь 

по камням и сухому руслу канала. 

 

И токсичный я, подавился своим ядом и молчу, 

чтобы не спугнуть 

мгновение красоты, 

которое ты, 

и только ты, 

в своём воздушном зелёном платье, 

по которому свет золотистый стекает 

и белая шляпка, и кольцо с солнечной точкой,  

и в руках большие чёрные очки… 

 

«Ты успокоился?» - спросишь одними глазами. 

«Прости» 

 

Это горы за окном вагона, и на склонах домики, 

и канал этот, выложенный плитами бетонными, 

и ржавая тарелка антенны, и петляющая дорога с жёлтой разметкой, 

и внезапное воспоминание 

о твоей коже горячей, 

пахнущей секретом и цветами... 

 

“Ты чего?” 

“Я? Просто здесь... очень жарко...” 

 

И становится стыдно как-то, несмотря на домики и канал, 

несмотря на… 

«Я же говорила тебе, что здесь жарко даже в начале мая. 

И пиджак, 

говорила тебе, 

не надевай» 

 

Я смотрел на ржавую тушу брошенного космического корабля 

на склоне горы, 

что оставил за собой чёрный след 

выжженной земли и сломанных деревьев; 

и подумал, что хорошо, что эта странная война 

вот так, 

и закончилась странно, 

тем, что свои корабли побросали инопланетяне, 

а земляне на том, что осталось от чужого флота 

частью разлетелись кто куда, 

частью для быта приспособили… 

 

«Снова о чем-то думаешь…» - говоришь, глядя своими пронзительными 

глазами… «Сожалеешь о чем-то, может быть?» 

«У тебя глаза цвета грозового неба, ты знала? 

Глаза цвета ярости, 

цвета ненависти и мучительной нелюбви… 

И я иногда думаю, кем ты была в этом монстре, 

что лежит на склоне горы?» 

«Не придумывай» - машешь рукой и отворачиваешься к окну. 

«Главное, никто никого не убивает, 

и тебе не дам умереть, 

не обольщайся, 

ни просто так, ни от старости, 

ни в какую другую войну” 

 

И прекрасная ты, смотришь из окна на 

брошенного космического штурмовика, 

вся команда которого 

рассеялась когда-то среди землян, 

потому что 

устали воевать. И точно, как ты 

смотрят из окон домов, поездов, хижин, самолётов 

на солнечные переливы в воде или листве 

и прислушиваются лишь к шёпоту памяти в тишине. 

 

“Я люблю тебя” - скажешь тихо, не глянув на меня. 

А я смотрю, 

смотрю на тебя, смотрю, смотрю, 

и всё пытаюсь понять, 

ты всё ещё там, в чёрном безжизненном космосе, 

где мерцают над кораблями си-лучи, 

или здесь со мною... 

со мною здесь... 

в мире солнечной тишины?