Чарская Ника : другие произведения.

Глава 1. Хенли

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Лето. Остров. Любовь.... Четверо подростков и их враждующие семьи оказались на одном модном курорте, втянутые в безумный водоворот событий. Хенли мечтает сбежать и стать ди-джеем. Адам хочет добиться сложной девушки и жить по собственным правилам. Всем плевать, чего хочет Бен, но желает, чтобы его заметили. А Кара хочет всего и сразу!
  Хенли Джексон твитнула:
  "Знаете, все счастливые семьи похожи друг на друга,
  Все несчастливые − несчастливы по-своему.
  Думаю, если три счастливые семьи собрать вместе,
  Очень скоро они станут одной очень несчастливой"
  
  Семейный ужин Джексонов грозил превратиться в катастрофу. Вот что получается, когда за одним столом собирается большое ненормальное испанское семейство твоей жены. Хенли было почти жалко папу. Хотя нет, вовсе не было. Но все по порядку.
  Хенли в очередной раз сдула упавшую на лоб прядь своих длинных огненно-рыжих волос, кончики которых она выкрасила в белый цвет, и наклонилась ближе к экрану ноутбука. Ее чуть вздернутый носик сморщился от недовольства - песня, которая лилась из огромных наушников, ее не устраивала. Категорически. Она поставила ее на повтор и добавила басов. Уже лучше. Добавила барабаны и наложила сверху ранее записанные слова. Совсем другое дело.
  ‒ Хенли! - мамин голос, раздраженный и близкий к злому, перебил даже музыку в наушниках.
  Девушка недовольно повела плечом, но не сдвинулась с места. Она провела пальцем по сенсорной панели ноутбука, пытаясь понять, чего не хватает этой песне, чтобы стать ИДЕАЛЬНОЙ.
  ‒ Хенли Мерседес Джексон! Немедленно спускайся!
  О, когда тебя называют полным именем, это уже серьезно. Особенно, если это имя - самый позорный ужас, который только можно представить. Ну, кому понравится, когда его называют в честь тачки? Хенли закатила глаза и, поставив проигрыватель на паузу, сняла наушники. А ведь мама прекрасно знает, как сильно ее бесит ее второе имя. Невыносимая женщина.
  Девушка шагнула к зеркальной двери своего огромного гардеробного шкафа и оглядела себя. Если маме покажется, что она выглядит неподобающе для семейного ужина, они рискуют снова опоздать, ведь Ева Джексон будет рыться в шмотках дочери, ища приличное платье, и долго орать на нее. Но как бы Хенли не старалась, маме все равно не понравится ее одежда, и они опоздают в любом случае.
  Сегодня она собрала волосы на макушке, оставив пряди спускаться на спину. Ей нравились ее волосы - длинные и волнистые, они не требовали большой мороки. Она могла сделать завивку, и она держалась несколько дней, либо выпрямить их и они стали бы завиваться только, если влажность воздуха поднимется. Хенли даже приняла во внимание просьбу (или приказ?) матери не подводить глаза подводкой слишком густо. Никаких Смоки Айз, шипастых браслетов, умопомрачительных армейских сапог, рваных футболок и кожаных курток. Короче говоря, никакой настоящей Хенли Джексон. Поэтому она выбрала самый скромный из своих нарядов - свободную белую рубашку, заправленную в шорты с завышенной талией и замшевые клоги. Девушка решила сразить маму наповал и из косметики нанесла лишь легкий слой туши на ресницы и мазнула блеском по губам.
  ‒ Хенли, черт тебя подери! Не заставляй меня подниматься!
  Боже, она серьезно думает, что ее можно проигнорировать? Даже их соседи двумя этажами ниже, наверняка, слышали ее и теперь гадают, что за мерзкое создание эта Хенли и почему она так изводит свою мать?
  Девушка нарочно громко хлопнула дверью, когда выходила в коридор. Ее старший средний брат Бен как раз поднимался по лестнице. В своей идеально выглаженной голубой рубашке и черных брюках он выглядел, как молодая версия отца. Бен унаследовал папины темные волосы, а еще единственный из четырех детей Евы и Дэвиса Джексон ‒ его голубые глаза. А Хенли ужасно подфартило расти уменьшенной копией матери, что дало ей право возложить на дочь большие надежды и расстраиваться каждый раз, когда она их не оправдывала.
  Бен расстрелял ее взглядом и привалился к стене, когда Хенли прошла мимо него. Он, как обычно, чем-то недоволен. Наверное, тем, что мать, потеряв терпение, отправила его проверить сестру и, в случае чего, вытащить ее из комнаты за волосы.
  ‒ Если бы ты собиралась еще медленнее, мама устроила бы тебе Страну Чудес.
  Хенли даже не обернулась на его слова. Бена проще игнорировать, даже когда ты понятия малейшего не имеешь, о чем он, черт возьми, говорит. Все потому, что он жуть какой умный, и его Ай Кью выше любого в их школе, даже если брать в расчет учителей.
  В гостиной развернулось основное действие: мама метается по гостиной в поисках чего-то (совести, мудрости, материнской любви?), а папа всеми своими неудачными актерскими попытками делает вид, что помогает, держа на руках Венди, пятилетнюю сестренку Хенли.
  Имея троих почти что взрослых детей: Хенли вот уже исполнилось шестнадцать, Бен был на год старше нее, а самый старший, Дилан, недавно отпраздновал двадцать один год, было странно заводить еще одного ребенка. Хенли задумывалась над этим вопросом, пока не подслушала родительский разговор, из которого выплыло, что Венди - незапланированный ребенок. Что ж, по крайней мере, развод им не грозит. И Хенли была не из тех капризных девчонок, считающих, что мир вертится вокруг них, и орущих о том, что они ненавидят свою семью. Хенли любила своих родственников где-то в глубине души, ведь они были безумно раздражающими все время. И она любила Венди - в мире не найдется более светлого и милого ребенка, в этом она была уверена.
  Ее младшая сестренка была в том прелестном возрасте, когда еще веришь в волшебство и ждешь письмо из Хогвартса. Веру девочки не останавливало даже то, что они живут в Нью-Йорке, самом не волшебном городе мира, в пентхаусе на самой верхушке небоскреба, куда шотландской сове будет крайне сложно проникнуть.
  Венди захлопала огромными карими глазами и улыбнулась щербатой улыбкой, когда увидела Хенли.
  ‒ О, неужели! Не прошло и года! ‒ едко бросила Ева в сторону дочери, продолжая переворачивать гостиную вверх дном. ‒ Теперь помоги найти туфлю сестры.
  Хенли сложила руки на груди и усмехнулась. О нет, мамочка, только не после такого тона. Бен спустился с лестницы и сразу же бросился помогать маме. Девушка закатила глаза. Подлиза.
  Она увидела розовую лаковую туфельку Венди под журнальным столиком и удивилась, как мама ее не заметила. Она посмотрела на отца и заметила, что он смотрит туда же. Дэвис перевел взгляд на дочь и незаметно покачал головой. Хенли сузила глаза и шагнула к нему.
  ‒ Не вмешивайся, ‒ шепнул он, опасливо косясь на жену.
  Брови девушки сделали немыслимый прыжок вверх.
  ‒ Она взбесится, если мы опоздаем, ‒ тихо напомнила отцу Хенли.
  Эта семейка ненормальная, но девушке было приятно осознавать, что кто-то еще, кроме нее, наслаждается ситуацией.
  ‒ А если не опоздаем, взбешусь я, ‒ просто ответил Дэвис, и Хенли поняла, что он имеет в виду.
  Они раздражали друг друга сами по себе, но они были семьей и им положено любить друг друга, поэтому они научились справляться с этим. Но когда вся большая и дружная семья с маминой стороны собиралась вместе, это каждый раз могло привести к началу Третьей Мировой Войны. Родители Евы были коренными испанцами, и их взрывной характер передался каждому из их отпрысков. Хорошо хоть у папы нет кучи братьев и сестер, у которых имелась своя куча детей, и которые норовят проводить с тобой все праздники. Хенли бы этого не пережила.
  Она представила, как они снова опоздают, и как мама будет злиться и пытаться скрыть это, когда бабушка и все тетушки по очереди будут упрекать ее за это. И она промолчала, просто достав из кармана мобильный и залипнув в нем на остальные десять минут, что мама и брат искали туфлю.
  ‒ Просто невероятно! - воскликнула Ева, и Хенли перевела на нее взгляд, улыбаясь шутке, которую написал ей друг.
  Ее улыбка угасла, встретившись с маминым грозным взглядом. Она выглядела так, словно хотела от души выругаться. По крайней мере, она нашла туфельку. Аллилуйя.
  ‒ Я трачу уйму времени, чтобы найти эту дурацкую туфлю, ‒ причитала она, пока надевала уже упомянутую туфлю на ногу Венди, ‒ а эти двое стоят и ничего не делают. Еще и лыбятся!
  ‒ Я не лыбился, ‒ тут же вставил папа, и Хенли прожгла его взглядом.
  Ева приложила руку ко лбу и прикрыла глаза, принимая страдальческий вид. Хенли даже захотелось посочувствовать ей, настолько она была хороша в этом. Наконец, она оглядела их всех и тяжело вздохнула:
  ‒ Просто пойдемте.
  Итак, они все же покинули дом. Водитель отвез их в дом бабушки и дедушки Палассио, который мог бы находиться и дальше, а не в получасе езды. Они не попали в пробку, но все равно опоздали. На четыре минуты. И бабушка тут же сообщила им об этом, как только открыла дверь:
  ‒ О, вот и вы, мои дорогие! Как я рада вас видеть! Мы уже накрыли на стол и все очень голодны, ведь вы прибыли на четыре минуты позже положенного.
  Бабуля была у них не в меру пунктуальная.
  Мамина улыбка превратилась в оскал, а Хенли и Бен обменялись красноречивыми взглядами за спинами родителей.
  ‒ Это всего лишь четыре минуты, мама, ‒ едва скрывая раздражение, сказала Ева, обнимая бабушку Хенли, ‒ никто ведь не умер.
  ‒ Ты бы не шутила так, если бы вспомнила о своем дяде Рико.
  ‒ Я понятия не имею, кто такой дядя Рико.
  ‒ Вот именно!
  Они вошли в дом, и Хенли услышала, как папа пробормотал что-то вроде "Четыре часа". Джексоны, ведомые бабушкой, прошли прямиком в столовую, где за большим дубовым столом собралась большое и дружное семейство Палассио. Три сына-испанца и единственная дочь со своими американскими семьями. Боже, помоги им. Дядя Рамон, наверное, любимейший из дядюшек Хенли, разгорячено спорил о вчерашнем баскетбольном матче со скучным дядей Эдуардо. Жена дяди Рамона Салли недовольно посматривала в их сторону, ведь ей приходилось разговаривать с женой дяди Эдуардо ‒ Анной, которая к слову была еще скучнее своего мужа, если такое возможно. Если смотреть на нее очень долго можно уснуть, честно. А Салли была ничего, у нее своя адвокатская контора и она уже лет десять не проигрывала ни одного дела.
  Дядя Антонио под шумок придвинул к себе поближе бутылку вина, думая, что его жена, тетя Джейн, не заметит. Но ей, похоже, уже было плевать - вряд ли этот бокал в ее руке был первым. Что ж, они жили душа в душу. Их дочери Мария, Долорес и Камилла выглядели одинаково скучающими и их глаза одинаково жадно загорелись, когда Джексоны вошли в столовую. Они прошлись взглядом по каждой детали в облике Хенли, из-за чего девушка почувствовала себя голой. Сыновья дяди Эдуардо Мигель и Алехандро только что вернулись из коридора, и по сладковатому запаху, тянущемуся за ними, Хенли поняла, что они курили дурь. А когда заметила их покрасневшие глаза, только убедилась в своей правоте. И, наконец, дети Рамона и Салли, Кармен, ровесница и одноклассница Бена, и Артуро, четырнадцатилетний пацан, которому осенью предстояло перейти в старшую школу. Хенли не любила своих кузенов и кузин, а особенно Кармен, но Артуро ей нравился, он был прикольным. И конечно, во главе всего этого сидели Рут и Карлос Палассио, эксцентричные бабушка и дедушка Хенли.
  Хенли могла бы дословно пересказать все четыре часа семейного ада, но ей бы не хотелось этого делать. Все было кошмарно и чем дальше, тем вернее вечер превращался в катастрофу. Началось все с того, что соблюдая бабушкину традицию - каждая семья должна принести собственноручно приготовленное блюдо - женщины поставили на стол свои творения. Каждая из них ревностно следила за тем, как быстро уплетают ее блюдо, сколько осталось еды у соперниц, и, разумеется, соблюдают ли ее домашние запрет о том, чтобы не есть чужую еду. Хенли, как и всем остальным, было ужасно сложно следовать этому запрету потому, что стол ломился от еды. За что она любила вечера у бабушки так это за то, что готовила она исключительно испанскую кухню. Здесь был и хамон, и эмпанада, и картофельная тортилья, и кабралес с голубой плесенью (Что? Это самый известный испанский сыр!). Ей с кузенами даже разрешили выпить немного хереса. Она не могла дождаться, когда подадут сладкое ‒ печеные яблоки с начинкой из орехов и сухофруктов, ломтики апельсина в ликере, каштаны в сахарной глазури и безе с кокосом. Объедение! А ей лишь разрешалось давиться маминым цыпленком под соусом чилиндрон и тоскливо поедать стол глазами.
  Тетушки бросились подмечать друг в друге новые морщины, сыпать колкими шпильками и ехидными комплиментами. Дядюшки пытались уделать друг друга успехом в бизнесе. Отец Хенли и дядя Рамон основали и управляли медиа-империей "Джексон и Палассио" и стали до неприличия богатыми, а дядя Эдуардо и дядя Антонио входили в управление семейным бизнесом Палассио - сетью ресторанов по всему городу. А Карлос и Рут занимались любимым делом - смущали внуков допросами. После нескольких опрокинутых рюмок разговоры стали громче, а споры горячее. Через пару часов все уже открыто ругались.
  Хенли и ее кузены игнорировали друг друга и под шумок уплетали вкусняшки. Они предпочитали игнорировать друг друга, пока взрослые не перемещались в гостиную, а им не предлагали "поиграть" наверху. Тогда начиналось настоящее веселье - Мигель и Алехандро доставали дурь и кто-то, вроде Камиллы или Долорес, предлагал поиграть в тупую игру, вроде "Правды или Действия".
  Но сегодня они даже не успели встать из-за стола, пока он еще стоял на месте, потому что стало еще хуже, когда объявился Дилан. Старший брат Хенли не показывался три года, растрачивая деньги своего трастового фонда на то, что бороздил залив на своей яхте, учился серфингу и участвовал в гонках. Затем он бросился в буддизм, потом собирался стать пилотом, а недавно переехал в Голливуд строить карьеру актера. Они с отцом здорово разругались, когда выяснилось, что брат не намерен учиться в Лиге Плюща и идти по стопам отца. Дилан просто собрал вещи и ушел развлекаться и искать себя. Папа мог заморозить его счет, но почему-то не сделал этого. Хенли подумала, это потому что он не хотел видеть сына, ‒ пусть тратит деньги и не возвращается домой. Вот как сильно он разочаровал Дэвиса.
  Старший брат явился сюда в кожаной куртке с мотоциклетным шлемом под мышкой, дурацкой улыбкой от уха до уха и растрепанной медной шевелюрой. Он выглядел так, будто просто вышел в туалет, а не отсутствовал три года. Хенли смотрела на него во все глаза, и ее донимал лишь один вопрос: почему ему достались темно-рыжие волосы, а не как ей ‒ огненного цвета? Слишком яркие, слишком неуместные.... Но Дилан всегда получал, что хотел! Даже волосы.
  Папа подавился вином, когда увидел блудного сына, и мама начала стучать ему по спине, думая, что он задохнется. Добилась она того, что Дэвис выплюнул вино в лицо Анне, которая выглядела так, словно уснула с открытыми глазами. Она даже не слишком удивилась плевку вином, просто как-то безнадежно вздохнула. Эдуардо что-то гневно (как ему, наверное, казалось) заворчал, и тут решил вмешаться вспыльчивый Антонио. Он что-то заорал о том, что Дэвис не уважает его семью и вскочил, желая набить ему морду, как он сам и выразился. Рамон тоже вскочил и стал защищать лучшего друга, при этом сдерживая его, ведь он тоже был не прочь набить морду Антонио. Хенли следила за всем театром и, пользуясь тем, что мама была отвлечена, крича на тетю Джейн, налила себе еще хереса. Бен начал бузеть на нее из-за этого и она с чувством отдавила ему ногу. Когда до драки оставалось уже нечего, дедушка вдруг вскочил и схватился за стол. Он толкнул его вперед, и стол перевернулся, посуда попадала, с грохотом разбиваясь, а еда измазала ковер. Все сразу заткнулись.
  После они все же переместились в гостиную, чтобы бабушка и дедушка, полыхая гневными взглядами и размахивая руками, могли выдать им зрелищную лекцию на испанском. Но было забавно смотреть, как мама стыдливо опустила голову и старалась не пересекаться с бабушкой взглядом. А потом их всех выставили за дверь.
  У испанцев, даже тех, которые наполовину, скучных вечеров не бывает.
  В машине Дилан уселся между ней и Беном, и засыпал их своими историями о том, чем он занимался эти три года. Не то, чтобы они его спрашивали. Хотя мама была рада его возвращению - она же МАМА. И папа улыбался - наверное, решил, что сын образумился. А Хенли только злобно на него смотрела, думая о том, почему он всегда получает то, что хочет?! Когда она объявила о том, чего желает, родители сначала смеялись, а когда поняли, что она не шутит, просто наорали на нее снова и все ей запретили. Наверное, ей стоило родиться первой.
  Но вот, наблюдайте, возвращение любимого ребенка. Хенли обменялась с Беном взглядом, понятным лишь им двоих, средним детям.
  Когда Дилан, наконец, выдохся, они подъехали к дому. И тогда он торжественно объявил:
  ‒ И на этой ноте я приглашаю вас всех на Гавайи!
  Хенли даже не нужно было смотреть на Бена, чтобы увидеть тот же ужас, написанный и на ее лице. Потому что лица родителей вдруг озарились воодушевленными улыбками, и Хенли отчетливо поняла, что обещанное родителями им с Беном лето, проведенное как им заблагорассудиться, только что перестало иметь значение. Она не поедет в тур с группой своего друга. У нее не будет захватывающих каникул в сотнях километров от ее семьи. Нет. Все планы накрылись медным тазом из-за внезапного порыва Дилана собрать их всех на Гавайях. А когда-то она действительно скучала по старшему брату...
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"