Никита Иванович, услышав окончание пения акафиста, облегченно перекрестился. С намерением отдохнуть направился было к свободной скамейке, но придержали за рукав. Никита обернулся и всмотрелся. Кто это еще? По черной рясе опознал монаха. Лицо показалось знакомым, только имя не вспомнилось. Инок, бережно держа его за руку, тихо сказал:
- Брат - прихожанин, пожалуйста, извините, что отрываю вас от молитвы, но мне нужно с вами поговорить. После службы я подожду вас у входа. Хорошо?- Никита согласно кивнул ему головой, и в следующее мгновение монах закрыл за собой входную дверь.
Дождавшись отпуста, прихожанин спешно вышел из храма наружу. Увидел на груди монаха большой наперсный крест и мысли понеслись галопом:
- На нем священнический сан - он иеромонах, а священники люди занятые. Не станут они подходить к прохожему просто так поболтать от нечего делать. Я зачем - то ему понадобился? - и тут иеромонах заявил:
- Вижу Никита, что признал меня.-
По честному бы покаятся прихожанину, что узнал монаха лишь на половину. Здесь, мол, помню, а здесь не помню; сослаться на нетренированную память и прогрессирующий склероз, а он в ответ заюлил: - Да, да, конечно, конечно. -
-Зрю, как постарел ты- с удовлетворением констатировал незнакомец.- грешная жизнь то не молодит. Но не будем отвлекаться на пустяки. Никита, ты вроде местный в этом городе? Значит, сможешь меня сориентировать, где находиться вот этот дом? -
Монах подал ему записку с адресом. Ниже текста записки схема, начерченная от руки. Какие - то черточки с названием улиц и кривоватые прямоугольники под номерами. Один из прямоугольников был помечен крестом. Понятно! Здесь и вставлена искомая квартира адресата.
Самостоятельно, без помощи проводника, найти искомое жилище по этой схеме, священник не смог бы. Нумеровали здания произвольно, как Бог на душу положит и напутали изрядно. Зато Никита, бывший здесь старожилом, ориентировался словно рыба в воде среди серых типовых корпусов унылого спального района.
После небольшой дискуссии они вдвоем с монахом отважно вошли в район пресекающиеся улиц с унылыми маловыразительными домами, стоявшими зачастую без табличек. Стало быстро темнеть, а ночи темные и немногочисленные фонари плохо освещали подъезды.
Попутчик у Никиты оказался сильным ходоком. Сразу с места заскользил тем особым, стремительным, стелющим шагом, которым ходят в рясах священнослужители в хорошей физической форме. Он легко перегнал своего вожатого, а шел так, что проводнику приходилось и вприпрыжку спешить за ним. Подходя к пятиэтажке, монах обернулся и что-то буркнул, заходя в подъезд. Запыхавшийся Никита не разобрал, что, но на всякий случай кивнул своему суровому спутнику. Расшифровывать слова ему было некогда, и так еле поспевал.
Батюшка одним махом взлетел на пятый этаж и остановился перед железной дверью. Постепенно Никита подтянулся к нему, помогая себе руками, по перилам лестницы. Добравшись, отдыхал, с трудом переведя дыхание. Его стремительный спутник в это время уже стучал в дверь. Долго не открывали. Потом видимо удостоверившись через глазок в их благонадежности, приоткрылась дверь на цепочке. В щели показалось женское лицо. На вопрос монаха:
- Колчины здесь живут? - от женщины последовал ответ, что и рядом такие никогда не жили,
-Ты куда это Иван Сусанин меня привел? - грозно спросил у своего проводника монах.
Никита на то раздраженно отвечал. - Если бы я вас вел, то вы и шли бы за мной, а так получается, что я шел за вами. До нужного адреса еще два дома. Там, кстати, третий этаж, а не пятый. С подъездом вы тоже не угадали, он второй.
-Ну, ты брат и Вергилий!- красноречиво поглядев на своего полупроводника, батюшка , прыгая через ступеньку начал сбегать по лестнице. Никите ничего не оставалось, как только следовать за ним. Ну не привык видно батюшка быть ведомым. По характеру видно лидера. Хотя и не всегда это бывает хорошо, вот как в данном случае.
Входную дверь по адресу им открыл немолодой человек. По видимости, хозяин этой квартиры.
- Вы священники и сами сюда добрались?! - удивился хозяин. Никиту он, похоже, посчитал за дьячка. - Нас и почтальоны не находят. Напутали градостроители с номерами.
Затем он почему - то вдруг перешел на шепот:
- Иван Герасимович умер. И как хорошо он умер. Спокойно и тихо. - С надеждой в голосе произнес. - Может еще и не понадобиться соборовать его.-
Никита, по правде говоря, удивился такому заявлению. Он не представлял себе, как это исповедовать и соборовать им мертвого человека. Умершего человека положено только отпевать. Хотел об этом сказать родственнику покойника, но не успел. Ибо тот, услышав за своей спиной какой - то шорох, разочаровано и уже не таясь, во весь свой голос укоризной сказал кому то.
-- Ну, вот. Опять вы дедушка воскресли! Не можете и умереть как все добрые люди.- Он открыл дверь в квартиру пошире. - Проходите, по коридору первая дверь слева. - Вы уж извините его.-
Пришедшие, предварительно сняв обувь, переобулись в тапки, предложенные хозяином. Вслед за убитым горем родственником воскресшего покойника прошли в небольшую комнату. На кровати тяжело дыша, лежал старый человек. Не открывая глаз, человек жалобно попросил.
- Не отпускай меня, внучек. - лихорадочно шептал дед. - Я шестой раз погибаю и проваливаюсь в ад. В преисподней такие нестерпимые терзания, такая смертная тоска. Говорят невозможно передать испытываемое праведниками райское блаженство, но также невозможно передать словами и адские муки. Память у меня так обострилось, всю жизнь вспомнил, все свои грехи! За них там и мучают меня. Сделай что нибудь, мой мальчик. Когда же , наконец, попы придут меня исповедовать?!
С трепетом глядел на старика Никита. Случилось ему на днях читать книгу "За порогом смерти" известного врача-кардиолога, профессора университета в Теннеси Ролингза, который сам лично много раз возвращал к жизни людей, находившихся в состоянии клинической смерти. Ролингз в ней рассказывает, как он начал реанимацию пациента, находившегося в состоянии клинической смерти, - путем массажа пытался заставить работать его сердце. Его пациент, как только к нему на несколько мгновений возвращалось сознание, умолял:
-"Доктор, не останавливайтесь! Не переставайте! Вы не понимаете? Я в аду! Когда Вы перестаете делать массаж, я оказываюсь в аду! Не давайте мне туда возвращаться!" - При этом лицо его выражало панический ужас, он дрожал и обливался потом от страха. Ролингз пишет, что в его практике неоднократно случалось, когда он, реанимируя, иногда даже ломал ребра пациенту. Поэтому пациент, приходя в себя, обычно просил:
-Доктор, прекратите терзать мою грудь! Мне больно! Доктор, прекратите!- Здесь же врач услышал нечто совершенно необычное:
- Не останавливайтесь! Я в аду!-
Когда пациент, наконец, окончательно пришел в себя, то рассказал ему, какие жуткие страдания он там перенес. Больной был готов выдержать здесь, на земле, все что угодно, только бы не вернуться снова туда. Там была преисподняя! И, как пишет Ролингз,- "число случаев знакомства людей с пеклом стремительно увеличивается".
Никита чувствовал, как его стало колотить. Кажется, они здесь встретили похожий случай, с какими сталкивался доктор Ролингз. Он обратился к хозяину:
-Сережа, успокой ты своего деда.-
Серега буркнул.- Да успокоишь его, как же.- Затем громко сказал старику: - Деда, священники пришли. Они уже здесь.-
Немощный старец пожаловался внуку.
- Только дошли? Как долго я их ждал. Кажется мне, что прошла целая вечность. Шесть раз успел умереть и попасть в ад. Какое там жуткое место! Но кто - то меня каждый раз вырывал из него. А я догадываюсь, кто он и по чьей молитве меня выдергивают. - Старец замолчал, собираясь с силами, затем продолжал:
- Давно это было. Шестьдесят лет тому назад в Белоруссии. В июне 1941 года, я молодой сержант госбезопасности, своею рукою расстрелял одного священника - монаха. Был тогда у нас такой приказ; при отступлении выявлять и уничтожать пособников, которые, могут в дальнейшем оказывать содействие оккупантам. Таковыми считались: кулаки, дезертиры, уголовники, политические, и разные служители религии. С уголовниками и кулаками, как то не очень получалось. Ловко маскировались и прятались они гады, а того православного монаха легко было узнать по его рясе и наперсному кресту.
Заставил я его выкопать себе могилу и привел приговор в исполнение на месте. Монах, человек пожилой, надо признаться, отнесся с пониманием существующего политического момента, только помолился перед своею смертью. Затем он перекрестился и сказал, что если зачтется ему грешному перед Богом расстрел, как смерть мученика, будет молиться за меня. И благословил меня, словно порчу наложил. Прожил я жизнь долгую, да без радости. Часто вспоминался тот белорусский монах. Знал ведь, что был человек невиновен, а казнил. За это мучится мне в аду вечность. -
Вдруг дед, уже на две трети скорее мертвец, чем живой, раскрыл свои блеклые глаза. Никита ощутил холод, когда его мертвенный взор скользнул по нему.
Спутник Никиты кашлянул, напоминая о себе, и сказал:
- Сережа мне надо принять исповедь у вашего родственника. -
- Голос, я узнал этот голос! - вскрикнул дед. А надо сказать, речь монаха для местных была непривычной, похожей на говор президента Белоруссии Лукашенко. Белорусов их "г" выдает, и "ч" твердое. Дед, продолжая всматриваться своими стылыми глазами в священника, перешел на трагический шепот:
- Отче, я узнал вас. Хотя вы сейчас выглядите моложе, чем были в ту нашу встречу. Но я читал о том, что в раю все молодые. Там никто не выглядит старше тридцати трех лет, возраста Иисуса Христа. Значит вы в раю! Счастливец. Вы можете спасти меня? Вы исповедуете меня, Отче?! Но я же не крещенный. Меня окрестить еще нужно батюшка?! Крестите меня! Прошу вас.-
- Хорошо, хорошо Иван Герасимович. Сейчас и окрестим вас. - иеромонах обратился уже к Сергею.
- Пожалуйста, принесите в комнату тазик с водой. - Когда внук беспокойного покойника принес воды в пластмассовой емкости, священник довольно кивнул ему головой.
- А теперь я попрошу вас Сережа и Никита оставить меня наедине с ним. Не обижайтесь - тайна исповеди. -
Хозяин с Никитой вмести вышли из комнаты, закрыв за собой дверь. Сережа предложил своему гостю пройти на кухню. Там он предложил ему на выбор кофе или чай. Никита согласился на чай. Он и без кофе был возбужден.
Успели выпить они с хозяином по одной чашечке, и по второй, а за дверью спальни все слышались голоса. Только когда Никита допивал уже силу третью свою чашечку чая, дверь, наконец, раскрылась, выпуская иеромонаха.
-Почил с миром раб Божий Иван! - объявил он. - Земля ему пухом!
Затем, когда они уже выбрались на центральную улицу, иеромонах сказал Никите. - Никогда я не слышал более глубокой и искренней исповеди, чем от этого человека. - Помолчав, он добавил:
- Вот пора и нам расставаться. Прощай брат,- сказал монах, поклонившись Никите - Спаси Господи тебя за помощь. Прости, если что не так.
-Благословите меня батюшка. -
-Бог благословит. Счастливой тебе дороги добрый человек.- Перекрестив Никиту, иеромонах исчез в молочном тумане, уже покрывшем улицу.
Никита шел домой, весь охваченный эмоциями, не замечая дороги и думал.
Чем закончатся наши жизни? Нам не дано этого знать. Возрождением ли яркой звезды в царстве небесном, или губительной черной дырой преисподней? Ад влечет нас, грешных, своей гравитационной силой, вследствие первородного греха, от самого рождения до неизбежного конца. Все убыстряет к концу нашей жизни свою скорость, искажает, деформирует и уродует старостью истинно наши молодые и прекрасные тела и души. Непреодолимой силой смерть не выпускает из своего плена никакое излучение, никакие частицы. Не пробиться к живым людям стонам и плачу ушедших, и лишь самые горячие и искренние молитвы о них могут облегчить посмертные муки. Дано право нам живым молиться Богу, и просить Его об усопших.
Весь смысл жизни заключается в спасение от погибели. Пока они вдвоем с хозяином в кухне ночью чаи гоняли, иеромонах рядом спасал душу, считай мертвеца. Вытащил ее прямо из ада и даровал человеку жизнь вечную в райских садах. Провел несчастного грешника по узкому мосту. А как мне спастись?! Стоит ли только надеяться на страшный суд, или самому устроить свою вечную жизнь?! Постараться жить по заповедям Божьим. Хотя бы попробовать.
И тут, надо же тебе! Никита, в наплыве благочестивых мысль,не заметил человека. Споткнулся с ранним бомжом, собиравшим бутылки.
-Осторожней нельзя - возмутился бродяга.
-Извините. Вы так внезапно появились.
- Мне до одного места твои извинения. Закурить лучше дай. Все уши без курева опухли.
-Извини. Я не курю.
- Снова извини! Вот люди! Шестого прохожего с вечера спрашиваю и все некурящие. Ну ладно, ладно.- погрозил некурящим людям всего мира бродяга. Дальше Никита шел домой, переживая теперь еще и этот нелепый эпизод с бомжем. И тут память у него, наконец, сработала. Он вспомнил, почему ему было знакомо лицо монаха.
Новомученик из Белоруссии! Его лик Никита видел в церкви среди изображений святых мучеников, напротив того места, где обычно стоял.
- Первым делом завтра, - решил он, - надо разузнать у иконописца, как звали этого святого на иконе. -