Борис Борисович Ольшанин по профессии - сырьевщик, пятнадцать лет от звонка до звонка проработал в туковом цехе кемеровского азотно-тукового завода. В девяносто третьем, попав под сокращение, Борис Борисович на два года ушел в запой; от неминуемой гибели Ольшанина спасла его сожительница- Джульетта Вячеславовна- уборщица главного подразделения благотворительного фонда " Добро ". Туда она его и пристроила - социальным работником девятой категории. А что, работа несложная - разносить синтетический хавчик и кой- какие шмотки всяческим отстойным элементам, как то: калеки, олигофрены, вонючие старушки, дауны, спившиеся поэты. Борису Борисовичу достался сложный в социальном плане район - ЮЖНЫЙ. Денег платили мало, и поэтому Ольшанин подрабатывал на комбинате жестких игрушек холдинга " Хичкокин, Линчев&Ко ", здесь он по ночам вшивал плексигласовые топоры в спины мертвым плюшевым мышам.
Борис Борисович не планировал стать великим человеком, не планировал совершить открытие, но он его все-таки совершил:
- В тот день,- рассказывает Б.Б.,- я спускался по второй цветочной к вино - водочному Интернет - клубу, что с торца кинотеатра " Большевик ". У меня было хорошее настроение, потому что свет предзакатного солнца очень тонко подчеркивал сложную архитектонику растресканного кирпича, из которого сложены все эти причудливые многоквартирки по второй цветочной. Зеленая черепица тоже была хороша, и я практически не смотрел под ноги...Вдруг чувствую -БАЦ- что-то уперлось мне в левый ботинок. Посмотрел вниз, а это буксует маленький игрушечный грузовичок...
Ольшанин поднял машинку - обычная жесть, пластмассовые колеса без всякого привода. Покрутив грузовичок, который, упрямо жужжа, вхолостую наматывал обороты, Ольшанин обнаружил (на том месте, где должна была бы быть дверь в кабину) выбитые изнутри буквы " ЗИЛ ". " Не иначе, как завод имени Лавкрафта ",- подумал Борис Борисович, отпустив грузовик на волю. Тот фыркнул своей маленькой выхлопной трубой и скрылся за поворотом.
- Я уже практически дошел до клуба,- продолжает свой рассказ Б.Б.,- как вспомнил про калоприемники со склада " врачей без границ "; мне нужно было отнести парочку для одной гнусной семейки, которая живет на чердаке сорок третьего дома по Ульяны Громовой. Там у них, вот уже как полгода, умирал осел. Вы бы знали, как он вонял!!! Этот старый пердун, видимо финский иммигрант И-аа дожился до рака желудка, дотянул до четвертой стадии, представляете, и опомнился только когда пошли метастазы в хвост.... За ним ухаживал молчаливый зэк по кличке Пух, от медовухи у него вечно висели мешки под глазами. Еще с ними жил странный обрюзглый тип по фамилии Карлсон (тоже, видимо, скандинав,- понаехали, блин, отморозки третьего мира). Так вот, у него на спине болтался ржавый пропеллер. Этот Карлсон собирал бутылки на улице и время от времени забивал свою измусоленную трубку второсортной разбодяженной анашой, которую толкают латиносы с Веры Волошиной. Единственная нормальная баба в этом клоповнике была толстая еврейка, вдова Золушкович - она сушила их матрацы на длинной чердачной террасе, да выгребала кучи окурков, которые эти гады плевали прямо на пол...
Иногда, правда, им еще помогала деньжатами престаревшая шалава Пенелопа, что работала под крышей мамаши Мэри Поппинс. Я вообще не любил этот квартал, где свирепствовала банда озлобленных муми-троллей; в прошлом месяце они не за что ни про что опустили двух безобидных дружков - геев - Пятачкова и Чебурашкина...
Я вышел, наконец- то из этого зассанного подъезда и вдохнул своими здоровыми легкими чистый воздух. И тут ко мне привязался старый бомж Мерлин:
- Ты видел грузовичок, ты видел грузовичок,- мямлил он. Я съездил ему по печени, чтоб отстал, но тот увязался за мной и все повторял своим мерзким дрожащим голосом:
- Ты видел грузовичок, ты видел грузовичок, ты видел грузовичок...
Он мне надоел, я остановился и спросил в лоб:
- Ладно, что ты знаешь про грузовики?
- О-о-о, их тысячи. И все они перевозят маленькие загадочные грузы, очень- очень секретные.
- Говори.
- Угостишь меня " Примой "?
- Ладно, бери пачку, почти целая.
- Может по пивку?
- Идет
Мы взяли по стакану " Жигулевского ", нашли более- менее чистую лавочку в сквере, и забулдыга Мерлин рассказал мне то, что теперь уже знает каждый студент - психокинетик:
- Ты слышал, наверное, про Хичкокина и Линчева? Ах да, ты же подрабатываешь у них на комбинате жестких игрушек. Так вот, недавно они приобрели контрольный пакет акций заброшенного рудника в районе Салаира; а там, оказывается, остался необнаруженным пласт - богатейшее за Уралом месторождение Ужаса.
- Да ну?
- Точно тебе говорю, думаешь зазря они отгрохали под Плотниково Лавкрафтовый завод?
- Как ты сказал?
- Ну, завод имени Лавкрафта - ЗИЛ.
- Говори!
- Так вот, салаирский рудник содержал практически все сорта Ужаса. Не поверишь, там был даже коксующийся Кошмар. Корпорация быстро взялась за дело, они построили обогатительный завод, а еще ЗИЛ, который стал собирать грузовички всевозможных типов.... Послушай, они никогда не ходят порожняком, как выглядел твой?
- Серый, с бардовыми рессорами.
- Про этот не знаю. Белые перевозят панический Ужас перед великим Ничто, черные - клаустрофобию, горчичные с зеленой кабиной - страх кастрации...
*
Мы спросили у Бориса Борисовича, чувствует ли он после встречи с машинкой появление какого либо из страхов. Он вздохнул и ответил
- Знаете, я уже давным-давно ничего не чувствую. Совсем - совсем ничего.
" Как это страшно ", - подумали мы и отпустили Бориса Борисовича восвояси.