Буриме с полевым телефоном. Армейская байка

     

        Это было не сражение и даже не бой, но битва кипела не на шутку и кипела она на бумажных полях Восточной Европы. Это были командно-штабные учения. В битве сошлись два генерала, им намекнули, что победитель первым получит следующую звезду на зигзаг и генералы суетились не по детски, напрягнув при этом все связи.

        Военные учения всегда носят некоторые элементы бардака, а Командно-штабные учения, носят элементы бардака, говоря современным языком виртуального, но охотно переходящего в реал.

        Итак что же такое КШУ... Генералы, в кои веки играют не живыми солдатами, а только стрелочками на карте. Приказы передаются вниз, по радио, по проводной связи и курьерами и каждый низовой штаб, получив ЦУ, ставит в свою очередь стрелочки на своих картах и вся битва идет затрагивая только штабных офицеров и часть обслуги.

        Генерал Красных подкинул главному Наблюдателю вводную по которой, в разгар начала учений, над полем битвы произведен высотный атомный взрыв, выведший из строя радиосвязь, хитрый генерал имел на территории вверенных ему войск, отличный резервный пункт проводной связи (на базе бывшего немецкого комплекса) и за счет этого надеялся всех обскакать, но у генерала Синих был кореш, который по совместительству был большим начальником в одной веселой Конторе, и как раз сейчас несколько подчиненных ему офицеров, после краткого Академического курса, ожидали направления на практику и практику им придумали, ни где иначе, как в окрестностях штаба Красных. Приказ гласил о временном прикомандировании оных к штабу Синих, с целью выполнения учебного практического задания по проникновения в охраняемый периметр условного противника. Наш генерал объяснил нам задачу и дал всю нужную информацию, амуницию и документы. Мы должны были заменить собой, расчет Резервного пункта связи и дезорганизовать его работу и что характерно, желательно с элементами издевки. Сами понимаете, что при такой поддержке и обеспечении, да еще на своей территории, для нас это были семечки.

        Утром, в час объявления "атомной" вводной, у ворот штаба Красных стоял строгий капитан с повязкой наблюдателя и чуть в сторонке маялось четверо явных "пиджаков" и один старшина -"кусок*" (ну не могли же мы бросить Тарасюка одного).

        И когда к воротам подрулила буханка КАВЗ-663, капитан властным взмахом руки остановил зеленый экипаж и брезгливо стал наблюдать за неуклюже вылезающим на волю, старлеем-связистом, в котором "пиджак" был бы виден даже ночью под танком (кто есть он, нам было сообщено заранее). Капитан представил старлею его новых людей, лениво рыкнул на робкие попытки непоняток, пресек такую же робкую попытку связаться с командованием и все по быстрому загрузились в автобус и поехали в пункт назначения, а через минуту на этом же месте стоял абсолютно такой же автобус, только за рулем был Птица в форме сверхсрочника, а связиста изображал Таракан, и когда из ворот зевая и матерясь выползли настоящие связисты, их по быстрому загрузили в автобус и увезли на растерзания двум лекторам Главпура, (от которых в штабе уже не знали куда деться), где и оставили. После чего Птица и Таракан вернули автобус на место и растворились на просторах ГСВГ.

        Учитывая что у старлея-связиста были нужные документы, наш автобус абсолютно беспрепятственно проехал к Узлу связи. Он находился посредине одичавшего парка, парк был на территории полигона и охранялся оный только снаружи. Парный пост у бункера был счастлив тем, что в нем больше не нуждаются и испарился, получив достаточно невнятную команду, а связисты-мы занялись обживанием нового рабочего места. Сопровождающий нас местный технарь, хорошо знал свое дело и именно он отвечал за работоспособность узла. Тут стоял кондовый , действительно немецкий телефонный пульт, причем не старого типа 'сунь-вынь', а более современного, типа "щелк-щелк", тут был даже выход в город и как объяснил связист односторонний, имелся так же и городской телефонный справочник. Везде висели и лежали инструкции написанные по словам пиджака-старлея*, языком понятным даже для полных дебилов, сам он дослуживал последние месяцы и ему было все по фигу.

        Включив систему и проведя экспресс-занятие, он с радостью выслушал заявление наблюдателя, что по бункеру нанесен химический удар и товарищ старший лейтенант условно убит и может идти отдыхать в одно из бытовых помещений бункера, а помещений этих было богато. Бункер был построен на славу и судя по находкам Тарасюка, который притащил из какой то дальней каптерки, ящик пустых магазинов от Штурмгевера* и каску в камуфляжном чехле, это была когда то одна из структур Ваффен СС.

        А мы тем временем приступили к работе, так как стали раздаваться первые звонки. Ну что ж товарищи Синие, дезорганизацию заказывали? Её у нас есть! И мы ее начали...

        Итак когда абонент говорил, мол Береза, говорит Пятый, дайте мне Дуб, то Пятого соединяли с Осиной и так далее. Одного занудного Вереска, который без конца требовал Ансамбль, мы подключали к городскому номеру местной филармонии, где на телефоне сидела гнетикен фрау, знающая целый ряд неформальных русских идиоматических выражений, и когда бедный Вереск, на третий раз плюнул на кодовые обозначения и попросил майора Нетребайло, арийская старушка пояснила советскому товарищу, что если он еще раз ей позвонит, то даже камасутра покраснеет от того, что она сделает с херром Вереском.

        Там кстати у связистов висела стенная газета, так Аким дорисовал ей заголовок "За Связь без Брака". Ну а когда наступил финальный час "Ч", мы стали поочередно отключать абонентов, но перед этим, как было приказано, ввели элемент издевки, на вопрос по телефону, мы решили устроить буриме и телефонист отвечал в рифму, а после этого отключал абонента. А диалоги пошли знатные...

        "Я Пятый , дайте мне Дуб" - "А Дуб уехал в Клуб"

        " Я Седьмой, дайте мне Зеленый дол" - "Он лег спать, заболел и ушел"

        ' Я Третий, дайте мне Елку' - 'А Елка легла на полку'

        " Я Ольха, дайте мне - Резеду" - тут даже стесняюсь воспроизводить ответ

        Короче, когда ржать уже было больно животам, мы прекратили дежурство и не беспокоя закемарившего связиста, эвакуировались на своем автобусе, который честно вернули через час к комендатуре ВАИ.

        А еще через несколько часов мы были в Ростоке, что бы принять к сопровождению очередной мирный груз, плывущий за моря, на благо Мировой Революции"

        Р.С.

        Много лет спустя, мне довелось встретит того самого старлея-связиста. И он с благодарностью вспоминал нашу встречу, ибо после нашего отбытия, примчались два разъярённых полковника, долго на него орали, но обвинить так ни в чем и не смогли, потому что по правилам учений, приказ Наблюдателя обязателен к исполнению. Хотя политотдел потом придрался к не по Советски неприличному названию стенгазеты. Связиста в результате выпихнули со службы на два месяца раньше, чем он был безмерно доволен. Хотя сейчас, будучи совладельцем одного из Центральных Операторов Мобильной связи, вспоминает времена службы с ностальгией.

        * Кусок (воен.) - сверхсрочник

       * Пиджак - офицер служивший после гражданского ВУЗа

        * Штурмгевер МР-44 - StG 44 (Sturmgewehr 44) - Германская штурмовая винтовка 1944 года

        

      Джек Лондон, как Теоретик Марксизма и племянник Энгельса.  

     Армейская байка

      

        Однажды у нас получился незапланированный отдых на территории одной кадрированной воинской части. А там, как раз, шла какая-то окружная реорганизация, и всем было не до нас, тем более, что статус у нас был насквозь самостоятельный и были мы типа научно-технической группой, которая, проездом из Московского военного НИИ в солнечный Томск, ждала оказии. И тут на нашу беду в эти пенаты занесло стройбатовскую учебку, занесло-то ее как рабочую силу, но ведь солдата надо занимать и в свободное от работы время. И местный Замполит, радостно обнаружив на своей территории группу молодых офицеров, решил задействовать нас в благородном деле воспитания будущих младших командиров стройбата. На свою беду тутошний Фурманов наткнулся на Акима, который пришел в инициативный восторг только при мысли о чтении лекций молодым комсомольцам, представился нашим комсоргом, но, загрустив безмерно от предложения немедленно и лично приступить, посетовал на неготовность его образовательного уровня, и по секрету доложил товарищу подполковнику, что у нас в группе есть умнейший и образованнейший человек, который хоть и из гражданских специалистов, но доктор секретных наук, член партбюро и даже учится на заочном в ЗВПШПРИ. А когда заробевший замполит спросил, что, мол, это за заведение такое - ЗВПШРИ, Аким удивленно пояснил что это вообще-то "Заочная высшая партийная школа при ЦК КПСС" и соболезнующее добавил, что, мол, странно для политработника такого ранга не знать этой аббревиатуры. Заробевший Фурманов уже постеснялся переспрашивать, что такое аббревиатура, и только скромно уточнил, где же можно найти высоко-ученого товарища, для мобилизации оного на лекционный фронт. Надо ли уточнять, что на данную роль Аким выделил не кого-нибудь, а уже знакомого многим по предыдущим рассказам Тарасюка?

        Старшина был в комбинезоне гражданского служащего, и когда не сидел в читальном зале, то везде таскал с собой книжки и прекрасно подходил для данной подставы.

        К слову, с книгами Тарасюк таскался после втыка Командира. А втык был вот за что...

        Местный, дохнущий от тоски, Особист, воспрянувший от оживления общей жизни и прибавления потенциальных объектов разработки на вверенной ему территории, застал Тарасюка и местного складского куска в процессе обмена часов "Ориент" на пять аккумуляторов. Старшину спасло то, что в разгар выездной сессии полевого трибунала, там как всегда вовремя проявился Барон и, показав Особисту одну из своих корочек, объяснил, что это была просто проверка и, забрав Тарасюка и злополучные часы, удалился. Потом он подвел комбинатора к пожарному щиту, приказал снять с него багры, лопаты и прочий инвентарь, а потом объяснил, как и через какие места будет прибивать Тарасюка к этому щиту ржавыми гвоздями. А когда Тарасюк проникся, Командир послал старшину в библиотеку и сказал, что теперь до отъезда его место будет в читальном зале, ибо в книгах и есть такая хозяйственная и экономическая мудрость, которая некоторым шебутным старшинам и не снилась. И для примера приказал прочитать сборники Джека Лондона - "Страшные Соломоновы Острова" и "Сказки Южных Морей". И пригрозил, что будет принимать зачеты на знание материала. На свое счастье, первый же рассказ, прочитанный испытуемым, был "Буйный характер Алозия Пенкберна". Старшина сразу почувствовал родственную душу и несколько раз перечитал его, смакуя изящную операцию по пересчету пенсов, соверенов и крон на табак в стиле а-ля Киплинг. Плюс сам добавил новацию в данный процесс, мол, раз дикари так ценят пенсы, то может за пенсы у них можно купить что-нибудь нужное и ценное. И окончательно уверился в том, что Джек Лондон - величайший экономист всех времен и народов. Барон умилился и порекомендовал Тарасюку рассказы О*Генри об Энди Таккере и Джеффе Питерсе, но к этому мы еще вернемся...

        А лекционная афера развивалась пока следующим путем. Тарасюк, обалдевший от вежливого заискивания подполковника, бросился за помощью к друзьям, и, естественно, первый кто попался ему по дороге, был Аким. Выслушав сбивчивые причитания перепуганного старшины, Аким Тарасюка утешил, обогрел и успокоил. И пообещал, что напишет ему лекцию на высочайшем научно-политическом уровне, мол, Тарасюку останется только ее прочитать. Тарасюк с ужасом пояснил Акиму, что ему, как ученому человеку, нужно прочитать стройбатовцам лекцию на тему: "О различиях в Социалистические и Капиталистические экономики в военное время на примерах из работ теоретиков Марксизма-Ленинизма". Старшина был неглупым мужиком, а в хозяйственной сметке ему вообще не было равных, однако высокие науки его всегда пугали. Аким сказал, что накатать такую лекцию ему раз плюнуть, пусть, мол, старшина не беспокоится. Ободренный лектор, робко спросил...

        - Товаришу старший лейтенанте, а з Джека Лондона можна чого-небудь вставити, якщо він, звичайно, є теоретиком?" -

        Аким радостно подтвердил причастность автора Белого клыка к теоретикам и даже произвел его в личные племянники Фридриха Энгельса. Короче, в назначенный час, Тарасюк в штатском костюме и даже с галстуком (кто не видел, тот не оценит по-настоящему), гордо вступил в полковой красный уголок, совмещенный с кинозалом на 200 мест. Там его ждал цвет "сантехников", собранный из всего соцветия Советских Среднеазиатских республик в некую строевую икебану. Будущие сержанты смирно сидели на лавках под надзором благостно поддатого летёхи. Народ сидел, действительно, смирно, так как за хорошее поведение на лекции им обещали показать кино. На любые звуки кроме как "Так точно, все понятно", "Никак нет, вопросов не имеется" и бурных аплодисментов в конце лекции, была только одна санкция... Запрет на просмотр фильма для всех. Так что, слушатель попался Тарасюку благодарный.

        Когда Аким радостно, давясь от смеха, доложил, что лекция вот-вот начнется, и что читает ее Тарасюк, а конспект молодому лектору Тарасюку писал он лично, все ринулись в красный уголок. Барон по дороге разъяснял вслух, что будет с Акимом, если на лекции будет хоть кто-то из местных политработников и командования. Но Акиму повезло - из чужих офицеров был только дремлющий лейтенант-стройбатовец. Мы расселись на заднем ряду и стали внимать, а внимать было чему...

        Самый малый список Акимовских перлов в изложении Тарасюка, довел бы до инфаркта в полном составе, любую на выбор кафедру Истории партии. А, впрочем, судите сами: "Как говорил Джузеппе Гарибальди, Экономика - это война", "Как говорил Семен Михайлович Буденный, Кавалерия без погромов - экономия побоку", "Как сказала Клара Цеткин, Буржуазная собака, сидящая на сене, без силоса не останется", "Как сказал Кибальчич, без мозолистой руки пролетариата ракету на Луну не запустишь ", и т.д. и т.п. Мы поддерживали Тарасюка аплодисментами и старались не смеяться, но финальная фраза вызвала у нас такой хохот, что лейтенант стройбатовцев проснулся. А фраза звучала так: "Как говорил любимый племянник Фридриха Энгельса Джек Лондон, Экспроприатора и экспроприировать не грех, особенно, если он этого не заметит".

        Провокационный выкрик Акима: "Да здравствует товарищ Джек Лондон и пророк его Тарасюк", потонул в облегченных аплодисментов слушателей, так ничего и не понявших из этой лекции.

        После лекции Командир роздал всем сестрам по серьгам, наш старшина потом долго обходил Акима, как змею, ну, а в следующем месяце Тарасюк применил свои новые литературные знания, почерпнутые из приключений Энди Таккера и Джеффа Питерса, следующим образом...

        Всем известно, что снабженцы и складские, это люди гораздо более важные в своих неписаных должностях, чем маршалы и министры. Ведь не зря говорится: "Кто что охраняет, тот то и имеет". В последних числах апреля мы приехали получать технику и оборудование, но нам объяснили, что мы тут не одни, и бумажки у других людей тоже не менее серьезные, так что, после праздников подойдет и ваша очередь. Тарасюк развил бурную деятельность, естественно, нашел земляка и вернулся со следующим докладом:

     - Отже, товаришу капитан, у начальника есть сад, і він хоче, що б він був яблуневим, а садженців никак знайти не може.

      - И что мы можем сделать в данной ситуации? - задал вопрос Барон. Тарасюк по обыкновению замялся и спросил:

        - Товаришу командире, а ми на цей склад еще придемо коли-небудь? –

      - Гарантирую на 90%, что нет ".

      - Коли так, товаришу капітане, то потрібно всього-нічого: транспорт, две лопати, брезент, вірьовки, пара надійних людей, и увольнительная на несколько часов".

     - Где же ты возьмешь столько саженцев элитных яблонь? –

     - Та в лесу, там цих садженців..., - скромно ответил старшина Тарасюк.

        На следующий день мы уезжали с полным комплектом необходимой материальной части. А в уже в купе, Тарасюк гордо цитировал подвинувший его на данный подвиг монолог Джеффа Питерса из бессмертного творения О*Генри "Благородный жулик":

       «...На одном перекрестке дорог я свернул не туда, куда нужно, и по ошибке попал в городишко Пивайн. Мне не следовало отправляться туда, так как прошедшей весной я уже осаждал этот город и нанес ему большие повреждения. Я продал тамошним жителям на шестьсот долларов молодых фруктовых деревьев - грушевых, сливовых, вишневых, персиковых. С тех пор жители города не переставали глядеть на дорогу, поджидая, не пройду ли я по этой дороге опять. А я, не подозревая ни о чем, еду по главной улице, доезжаю до аптекарского магазина "Хрустальный дворец" и только тогда замечаю, что мы оба попали в засаду - я и мой сивый конек Билл. Жители Пивайна схватили Билла под уздцы и завели со мной разговор, имеющий ближайшее отношение к теме о фруктовых деревьях. Двое-трое из представителей города просунули мне сквозь проймы жилета постромки, и повели меня по своим фруктовым садам. Вся беда была в том, что их деревья не хотели соответствовать тем надписям, которые были начертаны на привязанных к ним дощечках. Большинство из них оказались грушей-дичком и терновником, но были и липы, и небольшие дубки. Единственное дерево, которое сулило привести хоть какой-нибудь плод, был молоденький виргинский тополек, на котором выросло хорошее осиное гнездо и половина старого лифчика...»

     Геттисбергская тачанка, все четыре колеса. Академическая байка

     

       У нас в Академии, был один "вечный" капитан при хозчасти, по фамилии Морошкин. Он был известен следующими отличиями...

        Во первых, будучи юным солдатиком, он участвовал в конвоировании через Москву колонны немецких пленных в 1944.

        Во вторых, каждый день выпивал три стакана водки (в пятницу четыре) и при этом был ни в одном глазу и даже запаха не было. О его секретном составе, по отбиванию запаха перегара под ноль, в Академии ходили легенды, но список лиц имеющих доступ к оному эликсиру был строго засекречен. По косвенным уликам был изобличен майор из гаража. Во время парада, будучи в оцеплении он назюзюкался до беспамятства. В кармане его шинели были обнаружены пустые бутылки из под водки и коньяка, но перегаром от него не пахло. В санчасти поставили диагноз - солнечный удар (парад был 7 ноября) и все спустили на тормозах. А капитан, надо сказать пил отнюдь не казенку, а исключительно деревенский самогон, причем двойной перегонки, тройной очистки и настоянный вдобавок на смородиновых почках, эту амброзию он гордо называл "Моя ягодка".

        В третьих... Это пойло доставляли ему из подшефного колхоза, а так как заодно оттуда же, от сдружившегося с капитаном председателя, шел для узкого круга начальства поток закусона, типа - соленых мелких хрустящих огурчиков (в процесс изготовления которых входило опускание бочонка в зимнюю прорубь); капустки квашеной с клюковкой и антоновкой, а так же провесные окорока, сало земляной засолки, лещи, ранняя клубника и.т.д. и.т.п. И естественно ему многое сходило с рук, то есть капитан был в шоколаде и начальство благосклонно закрывало глаза на еще одно его хобби - изготовление оловянных солдатиков и исторических миниатюр.

        В четвертых, у капитана была мастерская в подвале и даже небольшой выставочный зал, и он там проводил все свое свободное время. А его личную выставку показывали даже почетным гостям Академии. Бывали конечно накладки, как например с миниатюрой "Разгром пулемётным полком Анархистов - кавалерийского корпуса ген. Барбовича". Капитан честно сваял атаку махновских тачанок на конницу белых, этот случай действительно был в истории и махновские пулеметчики сделали из беляков салат с озерными грибами, сделав неизбежным взятие Крыма. (Нет, не зря все-таки Махно дали в свое время орден Боевого Красного Знамени из первого десятка номеров.) Но политотдел пришел в ужас и капитану с помощью добровольцев, пришлось всю ночь перекрашивать махновцев в буденовцев. Но главная хохма была, при встрече делегации генералитета ННА ГДР. Их привели в казематы капитана вечером в пятницу, уже после употребления им четвертого стакана "ягодки". Кто помнит, форма у ГДРовцев была один к одному как у Вермахта, так что когда немцев ввели в выставочный зал военных миниатюр, капитан сначала прибалдел, а потом решив что опять привели пленных немцев, решил показать фашистам, кто они есть на самом деле. Гордо подвел компанию немецких генералов к звезде своей коллекции и картинно сдернул покрывало. Перед глазами земляков Фельдмаршала Кейтеля, открылась закопченная громада Рейхстага. На ступенях и у колонн ликовали победители, а вокруг среди подбитых "Тигров", в живописных позах густо лежали фигурки в мышиных мундирах, фельдграу всех видов и черных кителях СС.

        Тишину нарушил хрюкнувший Аким, привлеченный в качестве переводчика. Он увидел среди красных флагов победы над разбитым куполом, маленький флажок ГДР. Когда через пол часа разъяренный замполит привел в подвал заместителя начальника Академии, ни капитана ни флажка уже не было. Одного увели спать, другого спрятали в карман. А теперь перейдем к главному событию этого повествования...

        У капитана Морошкина был друг, подполковник с Военно-исторической кафедры по фамилии Калибров. Они сошлись на любви к Военной истории и пониманием того, что в своих чинах они застряли до пенсии. Сыграла тут роль конечно и "ягодка", под хорошую закуску естественно. Подполковник очень любил возиться в тактических ящиках с песком, где с помощью капитана декорировал сражения из нашего героического прошлого, а по ночам их переигрывал. Иногда они играли с Морошкиным друг против друга и капитан все время проигрывал. Зла за это на приятеля он не держал, но неприятный осадок оставался постоянно. Подполковник Калибров кстати, весьма не любил Кутузова. Он считал, что Бородинское сражение можно было выиграть и ни в коем случае, нельзя было оставлять Москву. И хотя как истинный представитель Советской Исторической Науки он свято верил в то, что история не может иметь сослагательных наклонений, Бородинскую битву подполковник переигрывал неоднократно, причем в чине фельдмаршала, ну и Наполеону там естественно каждый раз доставалась.

        У Капитана тоже был свой исторический бзик. Он очень двойственно относился к Южанам времен Гражданской войны в США. То есть с одной стороны Конфедераты, это рабовладельцы и враги прогрессивного человечества, ну а с другой стороны они защищали свою землю, свои дома и вообще воевали против США - ныне потенциального противника, значит солдаты генерала Ли почти союзники. А уж после того, как в результате экскурсии в подвал-музей делегации африканских борцов за свободу, с ряда стендов пропало несколько фигурок, для Морошкина все стало ясно окончательно. По этому поводу капитан потихоньку стал готовить для миниатюры посвященной Геттисбергскому сражению, армию генерала Ли и естественно армию генерала Джорджа Мида тоже. А подполковник Калибров, снизойдя к просьбе старого приятеля, подкрепленной литром "ягодки" и банкой "копеечных" опят, назначил на вечер последней субботы месяца их персональную Битву при Геттисберге. Помогать капитану, естественно взялись мы с Акимом. Во первых нам было забавно и интересно, а ввиду того, что по ряду причин мы жили в общежитии Академии и не имели выхода в город, свободного времени у нас было предостаточно. Ну и во вторых мы искали любую возможность поддеть педанта подполковника, достававшего нас на занятиях своим догматизмом (тем более что моя хохма с флагом ГДР на Рейхстаге ударила мимо). Подполковник Калибров кстати, был вдобавок официальным куратором подвала-музея, по военно-исторической части.

        Итак мы с головой погрузились в процесс. Готовя перенос плашек с подразделениями конфедератов и их визави в тактический ящик, мы бурно обсуждали нюансы решающей битвы Севера и Юга, и Аким бросив взгляд на стенд с боем бывших махновских тачанок с белой конницей, сказал с сожалением в голосе...

        "- Вот бы под Семетри Ридж сотню тачанок, и кранты тогда генералу Ханту."-

        Капитан Морошкин вскинулся было, но как то сразу привял обратно...

        " - Так пулеметов еще не было- " уныло сказал он и тут в разговор вступил я.

        " - Во первых картечница Гатлинга была запатентована в ноябре 1862, во вторых бельгийский фабрикант Монтиньи создал митральезу в 1851 году, так что при инициативном человеке и должном финансировании, сделать сотню другую митральез к июлю 1863 года вполне реально. - "

        " - А на что их устанавливать - " с надеждой спросил капитан Морошкин и получил вальяжный ответ от Акима.

        " - Так товарищ капитан, была такая веселая тележка под легкомысленным названием "вагонет", подрессоренная, восьмиместная и уж на Юге ее прообразы наверняка применялись, ставим туда митральезу и зольдатен фойер .

        Две колонны по сто тачанок, это 200 стволов по 13 мм., они дадут 200 выстрелов в минуту, то есть сорок тысяч пулек по проклятым аболиционистам каждые шестьдесят секунд - "

        " - Так у Ханта там на хребте двести орудий, они раздолбают повозки из далека - " борясь с надеждой произнес Морошкин, но тут снова вступил я

        " - А кто сказал, что к позициям противника надо подойти спереди ? " - и насладившись восхищенными взглядами коллег, добавил...

        " - И вспомните товарищи офицеры, как Махно взял Екатеринослав. Сотни телег с капустой приехавшие на рынок, оказались тачанками. Так кто нам мешает накрыть вагонеты парусиной и притвориться обозными фургонами. А что бы было еще незаметнее, рядом с ездовыми посадим кафров. Ведь были среди черных рабов сторонники Юга? - "

        Немая сцена как в Ревизоре, моментально сменилась бурным обсуждением будущей операции. Задачи было две, техническая и оперативная. Техническая касалась изготовления вагонетов и производства моделей митральез, ну а оперативная составляющая часть плана, имеющая ввиду реальное применение тачанок в сражении и в первую очередь приближение к тылам генералов Ханта и Ховарда, была уже в основном решена благодаря моему стратегическому гению. Пришлось конечно поломать голову над тем, как внедрить в войска подполковника (он командовал Северянами) левые обозы конфедератов, но решение нашлось простое и гениальное.

        Ну а с техникой все сложилось более менее. У капитана были завалы заготовок для гужевого транспорта, а митральезы сделали из заготовок для пулеметов. На маскировочную парусину для фургонов, капитан не пожалел новую казенную простыню и в расчетное время айне и цвайне колонне имени Гера Гатлинга, были готовы к бою.

        И вот наступил канун 1 июля 1863 года, вернее последней субботы этого месяца. Поле битвы было готово. Аким ассистировал капитану, а я (в качестве засланного казачка) товарищу подполковнику. Я согласно указаниям командующего, переставлял группы фигурок и ненавязчиво подтягивал две колонны обозных фургонов соответственно к Семетри Ридж и тылам Ховарда. И вот когда конфедераты генерала Пикетта пошли в свою смертельную атаку и подполковник Калибров уже готовился отдать приказ своей артиллерии смести мятежников, как капитан скомандовал срывающимся голосом

        - " - Митральезы вперед -"

        Аким гордо перешел на мою сторону стола, отодвинул меня в сторону величавым жестом и стал быстро снимать белые верха у фургонов. В тылу Северян хищно ощетинились десятки смертоносных стволов и артиллерия Ханта и подразделения Ховарда, были выведены из строя. Войска Южан перешли в атаку по всему фронту и генерал Ли победил.

        На подполковника Калиброва было жалко смотреть. Уже час он метался кругом ящика с песком, ставшего полем его позора, но любые его атаки разбивались о железные аргументы противников. В конце концов, подполковник должен был согласиться, что и технически и оперативно, присутствие на поле боя данных подразделений, в данное время и с данным вооружением исторически и технологически возможно. Забыл сказать, что по нашему настоянию, капитан предложил подполковнику сыграть этот бой на ящик коньяка. Мы обещали при этом, что если капитан проиграет, то оный ящик поставим мы. В общем наши победили ихних...

        Подполковник Калибров конечно не забыл, кто коварно внедрил фальшивый обоз на поле битвы и с нетерпением графа Дракулы, ждущего молоденькую девственницу ждал экзаменов, но меня на них он не увидел, впрочем как и Акима тоже. Мы к тому времени находились уже далеко от Москвы и наши тамошние экзаменаторы, находились от нас по другую сторону мушки.

       

       М. РУДЕРМАН, 1936 год - лейтенант Акимов, 1974 год

        Ты лети с дороги, птица,Зверь, с дороги уходи!

       Видишь, облако клубится, Кони мчатся впереди!

       И с налета, с поворота, По цепи врагов густой

       Застрочит из митральезы Лузианец молодой.

       Припев:

       Эх, тачанка-алабамка, Наша гордость и краса,

       Арканзаская тачанка, Все четыре колеса!

        Эх, за жаркой Чаттанунгой Мчался степью золотой

       Загорелый, запыленный Митральезчик молодой.

       И неслась неудержимо С гривой рыжего коня

       Грива ветра, грива дыма, Грива бури и огня.

       Припев:

       Эх, тачанка-лузианка, Наша гордость и краса,

       Каролинская тачанка, Все четыре колеса!

        По земле грохочут танки, Вертолеты петли вьют,

       Джефферсоновской тачанке Оду летчики поют.

       И врагу поныне снится Дождь свинцовый и густой,

       Боевая колесница, Митральезчик молодой.

       Припев:

       Эх, тачанка-джоржианка, Наша гордость и краса, Тенессийская тачанка, Все четыре колеса !

      Копченый угорь, как аргумент сохранения государственной тайны.

      Армейская байка.

        

        Копченый угорь, как аргумент сохранения государственной тайны

        Дела службы занесли нас на большую базу, на берегу Балтийского моря. Сейчас там независимое государство и база брошена, разорена и разворована, но тогда это был мощнейший военно-морской (и не только) комплекс. Мы, по обыкновению, должны были получить некий литерный груз и сопроводить его по назначению. Груз мы получили, но не весь и, по сему, были вынуждены ждать довоза и последующей оказии.

        Мы временно расположились на территории законсервированных в незапамятные времена периферийных реммастерских железнодорожных войск. Там была небольшая добротная казарма, стены которой были густо увешаны плакатами по изучению штатного вооружения, пакгаузы, каменная стена по периметру и даже каменный сортир на 12 персон, аж с тремя дверями. Это все построили зольдатен Вильгельма в конце Империалистической войны, потом тут были Eesti sУjavДgi, потом РККА, потом снова зольдатен, но уже фюрера, а потом снова наши, к коим и мы также относились.

        Накануне нам выдали солдатское ХБ с 'партизанскими' офицерскими погонами и эмблемами ЖД войск, и даже несколько СКСов*. Мы косили под 'партизан'* из МИИТа, а для разборок с местными нам придали капитана-особиста и его верного мотоцикла с сержантом. Из техники на территории были БТМ*, агитационный автобус и здоровенный псина по кличке Чипок*. Предыдущие караульные хотели забрать его с собой, но Чипок сразу выбрал себе в новые хозяева Арканю и не отходил от него. Что и говорить, но пара получилась колоритная. Надо напомнить, что Арканя и по лицу, и по размерам был копией Шрека, и плюс имел привычку передвигаться то ли быстрым шагом, то ли медленным бегом. При этом, кстати, что бы у него не было в руке - чи кувалда, чи РПД*, это ему при ходьбе совершенно не мешало, так что несущийся по двору Арканя в сопровождении Чипка (этакой помеси дога, мастино и еще тройки пород), - это было еще то зрелище.

        Делать было особенно нечего, но был приказ имитировать деятельность, и Таракан с Арканей решили повозиться с БТМкой, Птица с Борькой стали ковыряться в агитмашине, Тарасюк, на свою беду, пошел лазать по пакгаузам, ибо старшина чутьем хозяйственника чувствовал - тут заброшенные склады. Короче, он нашел две сотни непонятных емкостей литров по восемь, покрашенных в красный цвет и имеющих форму немецкой армейской фляги. Были они в ящиках с орлом Вермахта и без какой-либо дополнительной информации. Блин, где мы только не натыкались на амуницию вермахта, и в Африке, и на Ближнем востоке, ну, а тут это было вообще закономерно.

        Как выяснилось позднее, во время экстренного потрошения Тарасюка Бароном, в соседнем рыболовецком колхозе служил завхозом экс-кусок*, земляк Тарасюка, женатый на местной. Короче, колхозникам приглянулись красные фляги для использования оных в качестве поплавков на сетях, за что Тарасюк поставил нас на доп-довольствие, состоящее из натуральных колхозных продуктов, включающих в ассортимент бекон, копченых угрей, соления, семидесятиградусный картофельный 'Пускаар*' и прочие вкусности. С одной стороны, дело было благое, но с другой стороны, прямого приказа-то на это не было, а инициатива в армии всегда наказуема, пусть даже и полезная. Тем более присутствовали и элементы нарушения режима секретности... Так что, Барон дал Тарасюку три наряда, в которые входила покраска ворот и приведение фасада сортира в надлежащий вид, когда же старшина поинтересовался в каком смысле надлежащий, командир многозначительно ответил, чтобы было не хуже, чем у немцев.

        Тут случилась очередная рутинная неприятность, скисла проводная связь, а рацию нам так и не доставили. Командир, оставив старшим капитана Тараканова, взял Уазик и уехал в штаб ругаться. А Тарасюк истово взялся за выполнение нарядов. Он покрасил ворота в строгий зеленый цвет, нарисовал на створках по красной звезде в желтой окантовке, но перед сортиром впал в задумчивость. Данное удобство было каменным и оштукатуренным, то есть - на стены тут просилась явная побелка, но вот с дверями Тарасюк задумался, ибо их было три штуки (хотя все они вели в одно и то же помещение). А тут, как всегда, к старшине подкатил с предложениями помощи вездесущий Аким. Он напомнил Андрею, что командир приказал сделать так же, как у немцев, а у немцев были именно трехдверные туалеты. Двери у них были ярко-красные, и на каждой двери была специальная немецкая туалетная надпись, которую, к счастью старшины, Аким помнил наизусть и с радостью напишет её на бумажке и даже набьёт контуры специального сортирно-готического шрифта. Так что, когда усталый, но честный старшина отправился отдыхать, на дверях сияли надписи: FЭr die Herren, FЭr die Damen, FЭr die Offiziere (для Господ, для Дам, для Офицеров). А Аким, довольный, как удав, взял СКС и пошел на пост у ворот, ибо в связи с особой литерой груза, караульная службы была на нас, и как раз была его очередь.

        Офицер с СКСом было, конечно, не совсем комильфо, но для 'партизана' сойдет, а вот Стечкин выглядел бы слишком вызывающе для заштатного объекта. В это время Таракан с Арканей запустили-таки БТМку и стали выбирать ей во дворе более пристойное, на их взгляд место, а Птица с Борькой, в виду невозможности завести агитавтобус (завести машину, где нет движка, - катахреза даже для Левши), запустили радиокунг. Там были выносные колокольчики и мощный приемник. В Западной Европе был радиомаяк на КВ, который круглые сутки чистым и мощным сигналом гнал в эфир Битловскую Can't Buy Me Love, БТМка, рыча, кружила по двору, из колокольчиков орали Пол и Джон. То есть, именно эту картину увидел экипаж УАЗика, подъехавшего к зеленым воротам с красными звездами.

        Экипаж был хоть и однополый, но разношерстный. Водила-сержант с непроницаемым восточным лицом, очкатенький, 'пиджак' в чине старлея, явный мажор в капитанской форме из полковничьего сукна и подполковник, с лицом типичного проверяющего.

        Те из вас, уважаемые читатели, кто имел счастье (или несчастье) смотреть УС-2, наверняка помнят, как немецкие танки наступали под огромными фашистскими штандартами, мол, ахтунг, тут фашисты наступают, типа не перепутайте с румынами. Так вот, над проверяющим подполом, реяла аж целая виртуальная хоругвь с надписью - 'Хочу быть полковником'.

        Аким, который, как уже было сказано выше, стоял на воротах в партизанской форме железнодорожного старлея, сделал СКСом на караул и попросил разрешения товарища подполковника вызвать начальника караула, на что получил благосклонный кивок. А старший по команде капитан Тараканов быстренько поставил БТМ вплотную к пакгаузу, где хранился секретный груз и приглушил движок. Ящики, доверенные нам, несли такую литеру, что посторонним не то, что дотронуться до них, а хотя бы спросить что внутри, было чревато нашим огнем на поражение.

        А Аким занялся дипломатическим гостеприимством... Рассказывая подполу, что тут при немцах была секретная пыточная Гестапо, он пару раз назвал проверяющего товарищем генералом. А когда подпол смущенно его поправил, то Аким сделал понимающее лицо и сказал, понизив голос, что для проверки таких важных объектов, никого кроме генерала из Москвы не пришлют, а что такое секретность - он понимает, но в Москве сделали большую ошибку, послав сюда именно данного товарища... И выдержав поистине садистскую паузу, продолжил, что, мол, какую форму вы не оденьте товарищ начальник, генерала всё равно сразу видно. Как сказал потом Таракан: 'Если бы Аким был женщиной, то подполковник на нем бы женился, и немедленно'.

        Птица в это время поймал волну с пионерскими песнями, а приданный особист послал своего сержанта на мотоцикле в штаб с докладом о ситуации. Ну а Акима, который всю жизнь питал искреннюю 'любовь' к проверяющим, как говориться понесло... Он жаловался генералу-подполковнику, на тяжелую жизнь 'партизан', загнанных в дальний ремцех, и даже сообщил по секрету, что к ним ссылают сюда лиц с расстроенной психикой, которые запросто могут покалечить, и показал глазами на Арканю, который будучи в комбинезоне и с кувалдой, мирно выбивал из гусениц БТМки пальцы, дабы, на всякий случай, окончательно лишить её хода. Так что, когда коварный Аким из-за спины проверяющего дал Аркане знак подойти, то бедный подполковник увидел бегущего в его сторону страшного гиганта с кувалдой в руке и сопровождаемого, в добавок, собакой Баскервиллей. Нет, столичный проверяющий не бросился бежать, он просто оцепенел и покорно ждал своей судьбы, но его лучший друг лейтенант Акимов, закрыл своим телом старшего по званию и, заболтав страшного Арканю, услал его назад к трудовому процессу. Последней точкой был расписной трехдверный сортир. Гости долго не решались туда войти (причем 'пиджак' все время, явно, давился от смеха), но Аким объяснил, что это все осталось от нехороших оккупантов, и направил 'пиджака' и капитана в мужскую дверцу, а подпола, что характерно, в офицерскую. Когда испытуемые обнаружили внутри отсутствие каких-либо перегородок, то ржали уже в три голоса. Ну, а потом высокую проверяющую сторону пригласили пообедать, чем Тарасюк послал, а Тарасюк, произведенный на сегодня в лейтенанты Остапенко (чтобы не нарушать видимую субординацию) и названый именинником (дабы был предлог к спиртному на столе), превзошел сам себя. У старшины была какая-то секретная связь с рибальським колгоспом, ибо помимо бекона и прочих продуктов из обменного фонда, на столе появились настоящие деликатесы типа вяленых, но тушеных снетков со свининой под непонятным местным названием 'Хаутатуд кала' и даже Сааремааских копченых угрей, причем, уже в порционном виде. Особист, прикинувшийся простоватым зампотехом, ненавязчиво подливал гостям семидесятиградусный картофельный Пускаар из деревянного бочонка с медным краном, и все было на мази.

        Наши ребята потребляли яблочный сок, делая вид, что это самогон. В разгар пиршества проверяющий поинтересовался, а почему не видно начальника транспортного батальона майора Кунцева, после чего особист зашелся в хохоте. Оказалось, что майор Кунцев командовал батальоном, находившемся в 8 километрах отсюда. Ориентир, который искала комиссия, был обозначен как зеленые ворота с красными звездами, но была еще одна тонкость... на перекрестке надо было повернуть налево, но в армии лево и право иногда одно и то же. Вот так эта комиссия к нам и попала.

        Когда приехал Барон, гостей уже грузили в УАЗик, благо шофёр был не пьющим татарином из Казани. Так что, все разрешилось мирно и без нарушения Гостайны.

        А Аким не удержался и применил к отъезжающим гостям свое несколько извращенное чувство юмора. Никак не могущий расстаться со своим новым другом и надоевший Акиму хуже горькой редьки подполковник, в десятый раз восхитился копченым угрем и на свою беду спросил, а что это была за рыба. Как раз в этот момент к машине подбежал Чипок, таща в зубах здоровенного ужа (собачка была еще та). Аким показал на охотничий трофей верного пса Аркани, и обыденным тоном доложил, что как раз из этой дичи и было состряпано данной блюдо. Спазмы скрутили всех, кроме задрыхшего в машине 'пиджака', правда, в отличие от гостей, у гостеприимных хозяев спазмы были от смеха.

        Так что, последующий начальственный втык получил только Аким. А за раскрашенный туалет старшина Тарасюк, известный так же как лейтенант Остапенко, как ни странно, был обласкан и поощрен. То есть, Барону эти художества настолько понравилось, что Аким пожалел о том, что не успел примазаться к авторству.

        А на следующий день мы чудесным образом превратившиеся из военных железнодорожников в торговых моряков, уходили на сухогрузе в известный, но не поименованный квадрат Мирового океана, и там мы опять встретили одного из героев этого рассказа. Но это уже будет совсем другая история, про удава Каа и его верного Маугли.

        ПРИМЕЧАНИЯ

        Пиджак - армейское прозвище офицеров, проходящих службу после гражданского ВУЗа.

        Партизаны - армейское прозвище солдат и офицеров запаса, призванных на переподготовку.

        Кусок - армейское прозвище сверхсрочников (ныне прапорщиков).

        

        Чипок - на армейском жаргоне - офицерское кафе на территории воинской части (иногда буфет).

        Пускаар (Puskar) - эстонский картофельный самогон.

        БТМ - машина быстроходная траншейная БТМ-3.

        

        СКС - самозарядный карабин Симонова (СКС-45) образца 1945 г.

        

        РПД - ручной пулемёт Дегтярева.

        

      Курсистки и поручик Ржевский. Курсантская байка.

     

        Как-то раз, одному курсантскому взводу, свезло быть приглашённым на бал в гуманитарный Вуз, где большинство студентов, были студентками. Ребята конечно стали бить копытом, пришивать к сапогам свежие подворотнички и дышать на пуговицы. Если серьезно, то сапоги были определенным предметом гордости у курсантов, ибо хромочи в Советской армии носили только офицеры, курсанты и богатые сверхсрочники. Да и форма у курсантов тогда на мой взгляд была красивее нынешней: Синие галифе, зеленый мундир, черно-золотые погоны с красной выпушкой, да еще хромочи. Супер !

        Но настроение несколько испортило командование, в лице ротного и замполита. Замполит объяснил курсантом, что они идут в цитадель культуры, что этот институт, по уровню морального облика почти консерватория, а может и больше, так что бы никаких грубых слов в общении не допускать.

        А ротный потом добавил свой блестящий спич: "Вашу Мать, товарищи курсанты, чтобы никаких матов. Ведь эти Мать их, несчастные консерваторки или как их там курсистки их Мать, наверняка жизни еще совсем не знают и даже слово жопа, наверное, еще не слышали. Взвод естественно заржал, капитан погрозил нам кулаком, но лицо у него было довольное (шутка то удалась).

        По дороге на бал, настроение в кузове "ЗИЛка" поднялось, тем более шутки и анекдоты были в тему. Начиная от поручика Ржевского умершего от стыда в шкафу в женской общаге, до романтически-физиологической версии главного интеллектуала взвода Борьки, что мол эти девушки настолько оторваны от прозы жизни, что питаются цветами, а в туалет ходят радугой. И Борька важно заявил, что дабы прослыть абсолютно воспитанными людьми, на вопрос, как мы ходим на двор, надо отвечать - "В сапогах".

        А потом был и сам Бал, достаточно скучноватое действо с лимонадом в буфете, и попытками заставить присутствующих танцевать вальс, но девушек было много и от мужчин в военной форме, они отнюдь не шарахались. И когда Борька, робея, спросил красавицу с красивым и холодным лицом, скромно курившую на лестнице, а не нарушит ли мол он правила хорошего тона, если пригласит Прекрасную незнакомку, с любой ее подругой, к своему местному другу, у которого дома есть море шампанского и штабеля шоколадных наборов, то красавица напрочь убила его ответом: "Да говно вопрос".

        Борька не веря своим ушам переспросил: "Это значит да ?"

       "Это значит поехали" - ответила курсистка !

        Потом, уже во время застолья выяснилось, что девчонок, ихняя классная дамен-фюрерин, так же просила, не опозорить стены родного Вуза перед такими культурными курсантами, как мы. Нет, шалавами она их не называла, но фраза "...вы не должны быть похожи на девиц с заниженной планкой моральной ответственности...", звучала похлеще чем шалавы.

       P.S.

       Застольные анекдоты, прозвучавшие в этот вечер, конечно не убили бы поручика Ржевского, но в краску бы его вогнали.

      Ленин, паровоз и волки. Комсомольская байка.

     

        Тут показали намедни по ТВ чудесный фильм - "Комедия строгого режима", (Помните, там к столетию Ильича, самодеятельность поставила на Зоне спектакль про Ленина) и вспомнились мне старые недобрые времена насильственной пустой идеологии. Нет, я люблю СССР, и присягал ему, но пустая идеология, в которую никто не верил и которая в результате погубила Империю, раздражает до сих пор. И вспомнился мне случай, так же связанный с Днем варенья Старика Крупского, происшедший, где-то в семидесятых...

       Мы были в командировке в одном крупном промышленном центре, где по обыкновению получали секретную технику и по обыкновению же поставщики опаздывали с отгрузкой. Так что куковали мы на территории местной железнодорожной части, ибо груз должны были отправить от них.

       Железнодорожные войска, кстати, всегда вызывали у меня определенный интерес и глубокое уважение. Ведь железнодорожная логистика, это основа основ стратегии и дважды, советский железнодорожный наркомат имени Лазаря Кагановича, проворачивали глобальные операции, даже и не снившиеся их зарубежным коллегам.

       Это, во-первых эвакуация промышленности из Западных областей в 1941 году, а во вторых быстрая и что характерно секретная переброска войск на Дальний Восток, соответственно в 1945 году. (25 тысяч орудий и миномётов, шесть тысяч танков и самоходок, полтора миллиона штыков, плюс миллион тон сопутствующих грузов, и все это прикиньте за два месяца). Кстати в мое время, во всех Округах стояли в резерве паровозы и даже бронепоезда.

       Ну так вот, наше сидение в желдорбате затянулось и подошли дни празднования, так сказать тезоименитства "Самого человечного из людей". И вот иду я, никого не трогаю, как ко мне подбегает местный замполит с не совсем обычной просьбой...

       Капитана срочно вызывали в Политуправление, а на сегодня было назначено батальонное комсомольское собрание. Проводить его будет комсорг, но желательно присутствие пары офицеров, ибо батальон был больше ремонтным, чем более элитные подразделения, то есть лишний пригляд не помешает. Замполит был классным мужиком, плюс к тому заядлым преферансистом, а хорошо играют в преферанс только хорошие люди, ибо как говорил один военный психолог (генерал медицинской службы) - "Преферанс это не игра, а скорее образ мышления".

       Короче я согласился, ибо делать всё равно было нечего, а что бы не было скучно, я взял с собой эту гадюку Акима. Но скучно увы не было...

       Помимо рутинной повестки дня, типа "Приняли-Постановили" и "Все как один", были еще подарки ко дню варенья Ильича, причем подарки творческие, и на нашу беду, талантов было целых три... Два поэта и один художник ! Богата всё-таки на таланты Русская земля.

       Самым сложным в данной ситуации было то, что Советским офицером, хохотать до слез во время комсомольского собрания посвященного Дню Рождения Вождя Мирового пролетариата Владимира Ильича Ленина, было не хорошо, и даже недопустимо. Но где взять силы, тем более что Аким без устали меня смешил.

       Если первый комсомольский поэт был типичным графоманом-занудой, и выдал стандартный набор банальностей из Остапа Бендера, (помните конечно - "Торжественный комплект.

       Незаменимое пособие для сочинения юбилейных статей, табельных фельетонов, а также парадных стихотворений, од и тропарей". Ну типа: 1. Пылать, 2. Взметаться, 3. Выявлять, 4. Рдеть, 5. Взвиваться, 6. Вершиться и.т.д.) Так сказать бедненько, но чистенько и для стенгазеты сгодиться...

       Но художник уже насторожил. Его творение, прямо как в Сотби, было скрыто от зрителей почти новой простыней, и когда простыня упала, нашему взору предстала Дворцовая площадь кишевшая революционными личностями, а посередине , прямо на брусчатке стоял крейсер "Аврора" в натуральную величину (ну почти), а с крейсера, Ильич вдохновенно читал народу речь.

       Поверху картины шел кумачовый банер с надписью "Аврора - бронепоезд революции !"

       Мы с Акимом естественно закашлялись от смеха, а этот человек, считающийся моим боевым другом, прошептал мне на ухо, что картину бы лучше назвали, - "Взятие Бастилии Парижскими коммунарами". Из-за чего мой кашель еще продлился. Но это были еще цветочки, ибо арбузы были еще впереди. На сцену вышел второй поэт...

       Стихи по содержательности, на порядок превосходили одноименную поэму Маяковского. И хотя детство Вождя поэт опустил, а начал прямо с революционной деятельности, букв было, ну очень много. Ну а стиль и слог, некая смесь Тредияковского и поэтов с французских студенческих баррикад, 1968 года, и плюс к этому мощное Волжское оканье поэта, убивали на прочь. И перл, следовал за перлом, и перлом же погонял...

       Вот кое что сохранившееся в памяти:

       "...Ильич укрылся прямо в Польше

       Его никто не мог найти..."

       "... Не зря Ильич из за границы

       Пускал рабочую Искру..."

       А потом началась погоня !!! Причем погоня не простая, как выяснилось за товарищем Ульяновым охотились не только жандармы с охранкой, но и волки !

       "...Сквозь снег по льду на паровозе

       Он всю Финляндию прошел.

       За паровозом гнались волки

       Но от жандармов он ушел ..."

       "...Устали кони у жандармов

       И был спасен родной Ильич

       Он в Питер прибыл ровно в полночь

       И к Революции дал кличь ..."

       В процессе этих строф, эта сволочь Аким, причитающим громким шёпотом, простонал на весь зал:

       - "Лишь бы не догнали"- , а я был вынужден симулировать приступ кашля, насморка и пляски святого Витта.

       А у солдат были лица школьников, которым первый раз в жизни читают "Приключения голубой стрелы" Джани Родари, помните конечно сказку про то, как игрушки на игрушечном же поезде, прорывались под елку к бедному мальчику. Слушали этот стихотворный боевик, буквально открыв рот.

       Ну наконец действо закончилось и у нас с Акимом, от так долго сдерживаемого смеха, было ощущение общей контузии, все тело было как отсиженная нога, плюс местами мышечно болело. И Аким не удержался от небольшой мести, хотя и сам нес на себе часть вины.

       Пожав руку комсоргу, уточнив фамилию поэта и поблагодарив за прекрасно организованное праздничное собрание, он повернулся к комсомольцам и отдал команду:

       "Батальон встать. Покинуть помещение" и когда народ почти организованно вышел из клуба, Аким тронул за плечо, выходящего последним поэта, и не громко сказал ему, сделав значительное лицо:

       -"А ты Иванов останься. За тобой сейчас приедут" -

       -"Кто !?" - изумился новый Державин Революции

       -"Кто надо. Они уж разъяснят, какие стихи писать можно, а какие нет" - зловеще добавил Аким.

       Когда ближе к вечеру, к нам примчался замполит, мы испугались, что шутка с бедным поэтом зашла слишком далеко, и он либо сбежал из части, либо до сих пор сидит в клубе ожидая кары. Но все обошлось. Оказалось, что замполит вернулся в часть минут через пятнадцать после окончания собрания и сразу направился в клуб, где обнаружил абсолютно сломленного поэта. Что доставило капитану огромное удовольствие, ибо поэт был плодовитым вплоть до ежедневности творческого процесса и все свои стихи обязательно приносил замполиту (второй экземпляр комсоргу). А тут раз и источник явно на долго иссяк. Вот так , циничные и злые мы, сбили на взлете красного фламинго революционной поэзии.

     Ломброзо и Камасутра. Академическая байка.

     

        В любом учебном заведении, будь это школа, гимназия, академия, институт или университет, обязательно стоят чьи-либо бюсты... И во все времена ходят легенды о случайных (и не очень) падениях данных бюстов. А вы сами прекрасно понимаете, уважаемые читатели, что в зависимости от того, чей это бюст, в какое время он существует, и как он упал, за его низвержение виновным грозит наказание от пяти розог по мягкому месту до исключения из гимназии, вплоть до Особого совещания. И в числе крайних, как правило, оказываются хозяйственники, не предусмотревшие, не уберегшие и вообще манкирующие своими обязанностями в подрывных целях.

        Вот и в одной солидной Академии (не гражданской, естественно), где нашей группе было приказано пройти переподготовку, такой бюст имел место быть. А закреплен он был на пьедестале весьма остроумно... Сквозь пьедестал была пропущена металлическая труба, нижним концом вмурованная в пол, а на ее верхнюю часть и был нанизан бюст мужа Надежды Константиновны Ульяновой-Крупской. Мы одобрили это решение, ибо места большого скопления Советских офицеров, как правило, весьма чреваты для бюстов. (Сам был свидетелем, как в Новогоднюю ночь в вестибюле госпиталя группа ранбольных офицеров втуне с младшим медперсоналом, хороводя в два часа пополуночи возле новогодней ёлки, сбили бюст "сами-понимаете-кого", находящийся в 11 метрах от центра хоровода). Но к академическому бюсту мы еще вернемся, по системе Станиславского он еще спрыгнет со стены и выстрелит, а пока поговорим о занятиях... Помимо дисциплин нужных и интересных, был, естественно, и зевотный балласт, но, увы, такие уж были времена. Наша группа пала, вдобавок, жертвой закулисных интриг между кафедрами. У нас был в учебном плане факультатив по всевозможным буржуазным лжетеориям и лжеученым, а вот место под это найти было сложно, и тогда ведущий данный факультатив преподаватель нашел компромисс. В Академии была огромная Ленинская комната размерами на две полных учебных группы, а нас было всего семь единиц (Тарасюку повезло, он не был офицером и избежал этой переподготовки). Так что, высокие договаривающиеся стороны пришли к следующему соглашению...

        Наша группа проводит там факультативы, но перед каждым факультативом мы должны были в течении пары выслушивать политинформацию, ведь ее чтецам тоже надо ставить галочки и зарабатывать лекционные часы. Тоска была страшная, и мы придумывали все, что только могли, чтобы развлечься. На первом же занятии я обратил внимание, что на всех столах лежали номера партийной прессы. От скуки я стал читать заголовки, и мне пришла в голову хулиганская, но новаторская мысль. Ведь если представить, что на фото в газете "Правда" вовсе не ударники труда, станки и комбайны, а сценки из Камасутры, то названия статей и подписи играют совсем по-другому. Рядом со мной сидел Аким, так что через считанные минуты на всех столах шелестели листы газеты называемо некогда "Пролетарская Правда", и слышался сдерживаемый смех.

     

      Лектора сначала обрадовал интерес, который у нас вызвала наследница легендарного "Пути правды", но потом он что-то заподозрил. На следующей лекции наши столы были девственно чисты, а в другом конце Ленинской комнаты (благо ее размеры это позволяли), щупленький ефрейтор из обслуги истово что-то конспектировал из красных томиков, искоса на нас поглядывая. Все было ясно: штатный стукачёк политотдела, но нам он был по-барабану, чай, не на вражеской территории. Хотя галочку мы поставили.

        Но вот без газеты "Правда" стало скучновато, и тут мой глаз упал на прошнурованный конспект в черном коленкоре. Кто имел отношение к военной службе, тот согласится, что военный бюрократизм даст в некоторых случаях фору десяти гражданским. Темы, изучаемые нами на факультативе, а вернее - авторы этих тем, относились к запрещенным к свободному прочтению на территории СССР и, хотя их можно было свободно почитать во многих библиотеках, но на военной территории они были ДСП. И дабы не смущать неокрепшие умы, прошнурованные конспекты с пронумерованными страницами, сдавались после занятий в помещение за обитой железом дверью. Процесс сдачи и получения данных черных тетрадок лежал на мне, как на старшем группы. Но я получал их не прямо перед занятиями, а чуть раньше, то есть перед политинформацией. Это, конечно, было нарушением, но не бегать же потом через всю академию. В этот день факультатив был по буржуазному лже-криминалисту доктору Чезаре Ломброзо, именно ему были посвящены строки конспекта, которые я узрел, открыв тетрадь. Пробежав несколько строк, я поднял глаза и увидел лицо лектора. Я быстро прикинул неправильность формы черепа, относительно раздвоенности лобной кости. Аким заметив, чем я занимаюсь, быстро открыл свой конспект на том же месте и тоже стал изучать нашего бедного лектора, на предмет тяги к различным преступным деяниям. Выяснилось, что он склонен к сексуальным преступлениям и карманным кражам, но не убийца, хотя явный насильник и, безусловно, тот самый особый тип человека, которого доктор Чезаре называл "прирожденный преступник". Весь народ, осознав и просчитав новое развлечение, зашелестел страницами. А мне уже надоел лектор, и я стал искать новую точку приложения данной буржуазной лже-теории. Аким, ровно как и другие ребята, не подходили, ибо мы друг друга уже проломброозили (как выразился Аким), и тут я увидел давно уже приглядевшийся стандартный плакат на стене, портреты членов Политбюро ЦК КПСС... Да... Вспоминая позднее тогдашние выводы об их морали по Ломброзо, я понял, почему распался Советский Союз. Ушей в профиль, к сожалению, не было видно, но нам хватило мочек, и мы сразу разделили боевой отряд Партии на две группы - потенциальных убийц и подделывателей документов. Ну, а потом пошли компиляции по поводу надбровных дуг, ассиметрий в строении черепов и соосности расположения глаз на лице. Наилюбимейшими персонажами оказались товарищи Пельше, Капитонов и Сизов.

     

        Остальные тоже были, в принципе, ничего. По крайней мере, на выделенные доктором Ломброзо типы групп преступников, как-то: душегуб, вор, насильник и жулик нашлись по несколько кандидатов. Но Аким, как всегда превзошел всех, он пустил по рядам газету с фотой, где целовались в засос, наш дорогой Леонид Ильич и вождь ГДР Хоннекер. Короче, веселье пошло полным ходом, но я заметил, как ефрейтор, занимающийся политграмотой, ускользнул в дверь, и легкая дымка тревоги легла на отблески веселья, и как выяснилось не зря.

        В конце политинформации, в Ленинскую комнату важно и целеустремленно одновременно зашел полковник из политотдела и, величаво оглядев зал, подошел к Таракану и потребовал показать конспект. Не успел капитан Тараканов его послать, как я уже был рядом. К подобным личностям у Таракана была стойкая идиосинкразия, могущая перейти в мордобой. Я объяснил товарищу полковнику, что данные документы выданы мне, как старшему, под расписку, и предъявить их простой член группы может только строго ограниченному количеству должностных лиц, в число которых товарищ полковник не входит. Весьма возмущенный полит-чин впал в истерику, стал кричать о своих полномочиях и грозить всевозможными карами. И тут я, как бы случайно, проговорился, что я сам, как старший группы, могу ему, как старшему по званию, показать свой конспект, но исключительно из своих рук. Нет, на самом деле я выражался еще косноязычнее и запутаннее, но просто повторить это второй раз было невозможно. Просто мне нужно было любым методом отвести политработника от греха и от Таракана подальше.

        Полковник схавал приманку за обе щеки, и потребовал предъявить мой конспект, что я с радостью сделал. Я раскрыл черную тетрадь, и полковник впился в строки жадным взглядом, и тут розы его на лице, превратились в пепел, а охотничий азарт, сменился неким отупением. Часть конспекта, показанная мною полковнику, имела отношение к Шопенгауэру, и глазам стража социалистической нравственности предстала фраза, которая и более стойкого человека могла ввести в ступор:

        "...Когда люди вступают в тесное общение между собой, то их поведение напоминает дикобразов, пытающихся согреться в холодную зимнюю ночь. Им холодно, они прижимаются друг к другу, но чем сильнее они это делают, тем больнее они колют друг друга своими длинными иглами. Вынужденные из-за боли уколов разойтись, они вновь сближаются из-за холода, и так - все ночи напролет..."

        Тут в зал вошел наш преподаватель и, увидев полковника, вопросительно на него посмотрел. Полковник встряхнул головой, чтобы избавиться от буржуазно-философского дурмана, и, широко улыбаясь, направился к выходу. Проходя мимо преподавателя, он успокаивающе похлопал его по плечу, и сказал, как ему думалось негромко, что, мол, был сигнал о том, что тут ходит по рукам тетрадка с анекдотами про членов Политбюро, но к этой группе это отношения не имеет, в чем он самолично убедился.

        А нам стало ясно, что причиной сего инцидента был стукачек-ефрейтор, а таких хохмочек мы не спускали никому. Предложений о мере наказаний было много: от утопления в сортире, до выпускания пьяным и голым на утренний развод. Но решили поступить и проще, и коварнее. Как-то, будучи в наряде, ефрейтор рассекал по академии со штыком от АКМа на ремне. Внезапно ему стало плохо. Проходившие мимо "добрые самаритяне" посадили уставшего ефрейтора на деревянную банкетку у стены, где он окончательно в себя и пришел, держа в руке штык на изготовку, а вот ножен от оного и след простыл. Получил он в этот день конечно по самое не хочу. Хотя гораздо меньше, чем получил бы он, пропади штык. А ножны мы спрятали по системе Станиславского. То есть спрятали их, подвесив на веревочке в той самой трубе под бюстом, о котором я говорил в начале истории...

        Р.С. Нет, мы конечно не звери. На другой день испытуемый узнал, где спрятаны ножны его оружия. Этой же ночью, он таки уронил несчастный бюст, но нашел свои ножны раньше срока данного ему старшиной.

        А Ломброзо так официально нигде и не признали. Наверное, опять интриги.

         Как я первый раз прыгал с парашютом. Курсантская байка.

     

       Когда я поехал поступать в Военное училище, я постарался привезти с собой как можно больше полезных бумажек. В числе прочих был юношеский разряд по стрельбе и справка о трех парашютных прыжках. Честно говоря, я прыгал с парашютом именно три раза, но, увы, не с самолета, а с вышки.

       Начальник отделения ДОСААФ, узнав, что я поступаю в ВУ, пришел в состояние благорастворения и выписал мне справку о том, что я прыгал не с вышки, а с самолета, мол, так будет круче, и добавит плюсов перед приемной комиссией. И я по молодости согласился.  Поступил я успешно и без всяких справок, хотя конкурс у нас был 28 человек на место. Тогда Армия была Армией, и быть Офицером считалось честью. Потянулись (вернее - помчались) дни насыщенной учебы, но в Советском, а тем более в Армейском делопроизводстве, ни одна бумажка никогда не пропадала, особенно из личного дела. И вот высокое руководство решило прогнать нашу роту через парашютные прыжки, и ротный перед строем сказал следующее:

        "Товарищи Курсанты! Те, кто вощще не прыгал, начнут с вышки, те, кто прыгал с вышки, прыгнут с неё еще разок, ну, а те, кто прыгал с самолета, полный вперед в небо..."

       После получения парашютов выяснилось, что из пятерых владельцев справок, живого самолета не видел никто (полеты на еропланах ГВФ* не считаются), и это были кранты...  Деваться было, в общем, некуда, признание в неадекватности справок могло закончится отчислением, а прыгать - просто страшно.

        И вот "великолепная пятерка" парашютистов поднялась по трапу в "Трясовозку"*, а та-а-а-ам мы узрели парочку симпатичных девчонок с такими же парашютами как у нас. И тут одномоментно пятеро испуганных мальчишек превратились в великих парашютистов, имеющих по сто прыжков, включая сто пятьдесят ночных и двести боевых.

        Когда наступил момент прыжка, я, неся на челе снисходительную улыбку профессионала, гордо шагнул в бездну, хотя внутренне вопил: "НЕТ! НЕ ХОЧУ!". Те несколько часов (настолько растянулись для меня секунды), пока не сработал "Тещин язык" *, я лихорадочно искал кольцо запасного парашюта, но, Слава Творцу, не нашел.

         А потом мы выяснили, что инструктор все прекрасно понял про наш "профессионализм", и девушек посадил в самолет для психологического эффекта. Они, кстати, все были мастерами спорта.    Остальные девять прыжков мы сделали поплевывая, и опыт этот нам потом кстати пригодился, но это будет уже совсем другая история про Маугли и бандерлогов.

        ГВФ* - Гражданский Воздушный Флот СССР

        "Трясовозка"*- прозвище самолета АН-2

        "Тещин язык" *- выкидная пружина парашюта

     Первое апреля у танкистов. Армейская байка

     

       Генералу очень не хотелось ехать в этот полк по двум причинам. Во-первых, там, уже несколько месяцев, был командиром племянник очень большого чина из министерства и хотя, как ни странно, офицером он был неплохим, но обладал несколько гипертрофированным чувством юмора, причем поговаривали, что объектам его шуток могли иногда быть даже старшие по званию (тем более, что дядя всегда прикроет). Ну и во-вторых сегодня было Первое апреля, и была явная опасность, что эдакий шутник, как подполковник Балакин, вряд ли может пропустить такой случай, тем более генерал был накануне пенсии и любые шутки и случайности, были ему просто не нужны. Но проверка была плановой и скрепя сердцем, генерал разместился в салоне своей "Волги", и дал команду начать движение.

        Ворота части были гостеприимно распахнуты и свежевыкрашены (как уже было сказано выше, проверка была плановой). Но встречающая делегация была на редкость не представительна для встречи генерала, всего то начальник штаба и замполит, причем явно нервничающие. У генерала похолодело в груди. Ну точно какой-то большой прикол приготовил подполковник, по поводу Первого апреля. Генерал вспомнил букет сплетен о приколах подполковника, и настроение, и так не самое лучшее, понизилось еще больше, но разозлившись сам на себя, он буркнул встречающим, что хочет наконец увидеть знаменитый "автобан" и именно с него обозреть часть.

      Автобаном называли трассу, которую новоиспеченный комполка, оборудовал вдоль внутренней линии забора окружавшего расположение. Эта дорога использовалась и для спортивных тренировок, и для патрулирования, и для обкатки техники и как супер-рокада. Ну и все наряды, вместо катания квадратного и ношения круглого, заменялись постоянными работами по ремонту дорожного полотна, всё же полезнее, чем рыть траншею отсюда до обеда, а потом её закапывать. У расположения этой части была еще одна особенность, рельеф был где то трехуровневый и часть зданий, построенных еще при императоре Франце-Иосифе Первом, вензель которого (FJI - Franz-Josef  I) Гашек расшифровывал как :   "Fur Judische Interesse" . Так вот, ввиду сложности рельефа, некоторые здания с одной стороны выглядев одноэтажными, с другой стороны были аж в два этажа. Учитывая австрийское качества стройки, помещения свободно применялись и как танковые боксы, но генерал не знал, что если в такой бокс въехать так сказать в уставные ворота прямо со двора, то с другой стороны, данный бокс будет уже на втором этаже. Молодой механик-водитель, загоняя в бокс родную "пятьдесятпятку", слишком сильно газанул, и так как за задней стенкой, пол бокса был на этаж выше от земли, танк просто нырнул вниз и так и затих, воткнувшись в землю этак градусов под шестьдесят. Австрийская кладка, не выдержала уральской брони.

       Так что генерал, выехав из-за поворота, увидел танк, вертикально прислоненный к стене дома. Генерал был всё-таки танкистом, и карьеру танковую делал по всем ступеням, от комвзвода до комдива и силы воли ему было не занимать. С удовольствием поизучав, несколько до-о-о-о-о-олгих секунд бледные лица начштаба и замполита, гмыкнув и сделав еще одну длинную паузу, генерал произнес: "Ну тут все в порядке, поехали теперь в штаб, покажите теперь отчетность, да и командира части я чего то не вижу".   То есть генерал сделал вид, что не заметил очередного дебильного прикола блатного подполковника.

        В штабе ему прямо за накрытой поляной показали "отчетность", комполка радостный что ЧП прошло мимо глаз начальства, вывалил на стол присланные тетушкой Московские деликатесы из министерского пайка, и все расстались в принципе довольные друг другом.

        Генерал спокойно вышел на пенсию, подполковник стал полковником, а танк почти не пострадал, то есть через два дня он уже вполне бодро рассекал по полигону.

        А косорукого водилу, до конца службы перевели в обслугу на самую грязную работу, типа покраски гусениц и вычерпывания трансмиссии ведром.

        Р.С.  А одна из шуток подполковника Балакина выглядела следующим образом... Он заставил заезжего корреспондента, заводить танк, путем  верчения заводной ручки от старого грузовика, вставленной в бойницу курсового пулемета. Ох уж эти танкисты

      Пляжный Преферанс Под Шум Вертолетов. Офицерская байка.

     

        Мы коротали время на одной подмосковной Военной базе. Груз был оформлен и упакован, но была задержка с транспортом. А так как было лето, хорошая погода, а на территории военного городка был приличный водоем, то мы использовали вынужденные выходные по полной программе. Если офицеров не меньше трех и не больше четырех, и им нечем заняться, то в дело идут алкоголь и преферанс. Преферанс - это ведь вообще песня, тем более, что как говорил Барон, это не столько игра, сколько образ мышления. Ну, а алкоголь, малыми дозами, полезен в любых количествах, но.... Нас было пятеро. Увы! Четверо игроков были при деле, но пятый лишний, ожидая очереди, всем жутко мешал. Он лез с советами, разливал водку так часто, что это сбивало сдачу, и еще вдобавок ко всему, был не доволен тем, что после его вылета, мы расписали не тридцатку, а сотню. Надо добавить, что пятым оказался лейтенант Лебедев, а личностью он был своеобразной и даже несколько шебутной. Как-то в курсантские времена, он, будучи задержанным альгвазилами по подозрению в избиении группы хулиганов, радостно заявил на очной ставке: " Вот видите, они же меня не узнали. " А потом благополучно скрылся от приехавшего за ним комендантского патруля на их же машине. Короче, надо было что-то делать. Заговор созрел в пять минут, и секретная операция по локализации объекта Лебедь началась немедленно. Короче, был кинут клич окунуться, и пять офицеров с не здешним загаром (вельми привлекавшим окрестных пейзанок из военных семей и обслуги), оглашая окрестные веси молодецкими криками, посыпались в воду. На берег вылезло уже только четверо. Нет, мы не утопили нашего друга, но лишили его весьма важной части туалета, кроме которой на нем ничего вовсе и не было. Короче, мы умыкнули с него плавки прямо в воде. Юра хоть и был пьяным офицером, но в глубине души был человеком воспитанным и, учитывая большое количество лиц женского пола на берегу, лейтенант стоически оставался в воде. Но мы же не звери какие, и поэтому после каждой сдачи к одинокому страдальцу отправлялся "слепенький" с картонной тарелкой, на которой стоял картонный же стаканчик водки и скромная закуска. Причем, гонец приближался ровно на столько, чтобы еле-еле коснуться краешком тарелки до кончиков пальцев Робинзона Лебедева (именно в этой транскрипции мы теперь поднимали за него тосты), ибо Юрка был сейчас опаснее, чем голодный тигр в клетке. И тут интермедия получила неожиданное продолжение. У соседей начались полеты, и в воздухе заревели турбины ТВ3-117, над нами один за другим поперли "Крокодилы" с полными подвесками. Мы и так были ребята не плохие, а на данный момент и, совсем хорошие... Короче, мы вскочили на ноги и стали орать ура, размахивая руками. К нам присоединилась пляжная детвора, и вдруг я заметил, что окружающие женщины дружно начали смеяться, причем смотрели они не на нас, а в сторону озера и, что характерно, некоторые смотрели как-то искоса, а та-а-а-м... Лейтенант Лебедев, в припадке искреннего патриотизма и гордости за родные ВВС, размахивая руками, кричал ура, периодически выпрыгивая из хладных вод гораздо ниже пояса, хотя и не ниже колена, а кругом него, как спутники вокруг Нептуна, плавали бумажные тарелочки и стаканчики. А вертолеты все летели и летели...

        Когда мы отсмеялись и утерли слезы, к герою была направлена делегация по примирению и возвращению плавок, водка так же присутствовала. Когда обмундированный лейтенант вышел на берег, окружающий народ встретил его аплодисментами. А две скучающие гарнизонные дамы пригласили героя научить их играть в преф. Вернулся лейтенант только утром. Но Робинзоном Юрка был после этого, ну, очень долго.

      Почти по Гашеку. Курсантская байка.

     

        У курсанта одного Московского военного училища, была в Ленинграде любимая девушка, в смысле он ее любил, а она его еще нет. Она была как-то с подругами в Москве, и они познакомились в театре, вернее перед ним. Когда к курсанту и двум его друзьям не пришли приглашенные в театр девушки, тут вдруг удачно подвернулись три путешественницы, робея спрашивающие лишний билетик (у Таганки). Ребята учились на старшем курсе и могли получить увольнительную на все грядущие праздники, с вечера субботы, до утра понедельника. Они решили махнуть в Питер, но так как в карауле в пятницу были свои, они естественно взял билеты на пятничную Стрелу, на 23-59.

       Наш герой очень волновался тем, как его встретит предмет воздыхания, а друзья посоветовали ему привезти какой-нибудь оригинальный подарок. Когда ребята вышли из КПЗ (знаменитый пивной зал на Киевской), то курсанты увидели милого серенького молодого кошака, который дружелюбно к ним подошел и потерся об брюки (курсанты были в штатском). И вопрос с подарком был моментально решен. Надо ли говорить, что в поезде ребята еще добавили, а "подарок" ехал на столе среди закусок, что его безмерно радовало. И вот под утро, внезапно оказалось, что подарок пропал. Ребята вспомнили, все чему их обучали на спец-факультете и начали расследование и через два вагона, в купе у проводницы был обнаружен серый котэ, который к ней неизвестно откуда забрел и который был радостно взят на руки и обмыт с проводницей шампанским, у ней же купленным.

       Ну а в Питере, произошел радостный финал этой истории. Подружки, встретившие друзей на вокзале, были в восторге от пушистого подарка, а друзья на радостях не обратили внимания, что кот за поездку несколько подрос в размерах и пушистости. Мама пассии главного героя, пришла в восторг от вкуса и связей потенциального зятя, ибо только человек со вкусом и связями, подарить девушке кота редчайшей и дорогущей британской породы. Ребята, абсолютно не разбирающиеся в кошках, восприняли это как должное. И только самый наблюдательный из друзей, по возвращении заметил возле Московского вокзала на столбе объявление

     - "Пропал кот, серой масти, британец, нашедшему гарантируется вознаграждение". –

      Но он мудро промолчал, так как ранее, при свете дня узнал этого кота. Он принадлежал племяннице начальника их Училища, вернее ее мамаше. Эта дама оказывается ехала в их поезде, именно в том вагоне где серый котэ обнаружился у проводницы.

      Преферанс, как самоучитель классической оперы.

      Офицерская байка.

     

        Как то мы попали в ситуацию героев Ремарка (помните они охраняли продуктовый склад). В нашем случае склад был трофейным, но охраняли мы не его, а некую хрень, за которой должны были приехать специально обученные люди. Мы наглухо задраили кессоны жуткой толщины, наладили перископ и еще кое что и приступили к несению службы... Короче, нас было четверо, мы находились в изолированном комплексе помещений с хорошей вентиляцией (то есть курить было можно). Потреблять 'ее родимую', по ряду причин было нельзя, но жратвы было полно какой хошь (правда в основном в сухпаях и консервах), включая хороший кофий, сигареты так же присутствовали лучших сортов и имелась в наличии колода карт. Зависли мы тут минимум на месяц, один человек должен был постоянно находиться в карауле у перископа, так что слово преферанс возникло само собой. За вист шел условный патрон от Калаша, караульный автоматически становился "слепеньким" и игра пошла. Мы конечно знали друг друга как облупленных, а учитывая что постулат - "Преферанс, это не игра а образ мышления", был нами полностью принят и поддержан, то мы естественно не сдерживали идей по поводу оживления игры. Изначально было элементарное буриме... То есть все СЛОВА говорились в стихах, естественно по очереди, но взаимосвязано, ну типа... - Скажу я раз, нахмурив брови"- - Отвечу скромно бубной я - - Ну вас жлобов. Ведь надо отдохнуть порой - - А я семь пик сыграю без одной - Потом перешли на песни типа народных хитов и киношлягеров Вот пример торговли до "трех" на мотив старой солдатской песни "До свиданья города и хаты"... - Бубну, бубну, я играю бубну, Бубну. Бубну. Играю я - И хор в процессе вскрывания прикупа подхватывает: - Бубну, бубну. Он играет бубну... Не выходит не ***** - Или дурачество типа под Шар голубой: - Вертятся крутятся вновь распассы Опять Таракан проиграет трусы - Ну и так далее... А потом все плавно переползло на оперу... Это было что то, до сих пор жалею что тогда не было магнитофона. Особенно шикарно звучал жизнеутверждающий хор, по поводу коллективчика на четыре взятки схваченного Акимом на мизере. Хор звучал на мотив песни Варлаама из Бориса Годунова. Привести полностью цитату не могу. Так как приличного там была только фраза: "А у Акимушки в мизере дырочка, а вот туда мы ..."

     

      В последствии, эту идею подхватили другие наши друзья и самое интересное, много лет спустя, один приехавший из Израиля актер, с восторгом рассказал про 'оперную' версию преферанса, увиденную им в Хайфе.

     

     Применение сыров в артиллерии. Военно-морская байка.

     

      Тут как-то на даче, обнаружилась запечатанная четвертинка Голландского сыра, закатившаяся под лестницу. Судя по всему, она туда попала под прошлый Новый год. И что интересно не испортилась, но вот подсохла и потвердела. (на ура ушла на блюдо под название тертый сыр с чесноком и майонезом). И тут я вспомнил одну морскую байку...

        Во второй половине XIX века, в Латинской Америке образовалась помимо Бразильской империи, еще куча независимых государств, и как водится, они сразу же сцепились по поводу не справедливых границ, причем как вы догадываетесь, понятия справедливости были у воюющих сторон диаметрально противоположные. 13 декабря 1864 года началась так называемая Парагвайская война, в которой бурное участие приняли помимо Парагвая, армии Бразилии, Аргентины и Уругвая, объединенные в союз. И длилась эта война шесть лет, до 1 марта 1870 года.

        Оружие на полях сражений этой войны скрестили почти 400 000 солдат, а погибло тогда военных и гражданских, тоже почти 400 000.

        Тогда же состоялось крупнейшее на тот момент сражение колесных пароходов, битва при Риачуэлоу, состоявшегося 11 июня 1865 года. И то ли во время этого сражения, то ли в другом бою и произошел этот случай.

        На уругвайском колесном бронированном корвете закончились ядра, его бразильский визави, гражданский пароход, переделанный в монитор, стал выходить на прямую наводку, чего ранее опасался, и бразильцы предложили капитану корвета сдаться или умереть. Но уругвайский капитан нашел выход из казалось безвыходного положения. Он вспомнил, что в трюмах корвета, стоит несколько бочек голландского сыра, захваченного у контрабандистов больше года назад. Сыр уже через неделю всем приелся и так и прижился в уголке трюма и практически закаменел. По счастливой случайности головки сыра подходили по калибру к орудиям корвета. И капитан приказал: "Сырами огонь!". Бразильский пароход был просто деревянным и сырные ядра вполне успешно стали разносить в щепу его борта, и бразильцы были вынуждены ретироваться.

        Вот такая морская байка.

     Русское раздолбайство, против немецкого порядка. Армейская байка.

     

      Всё-таки мистически-фэетезийным флером, веет от именований номеров артиллерийского расчета:

     Наводчик Замковый Заряжающий Установщик Снарядный Картузный Гильзовый

     Это боевой расчет знаменитой Советской 122-мм гаубицы образца 1938 года М-30. Она продолжает стрелять на всех материках уже 80 лет, и думаю справит даже свое столетие. Их клепали до 1955 года и произвели почти 20 000 штук. В было расчете восемь человек (включая командира), но в боевых условиях артиллеристы работали даже втроем. Орудие получилось очень удачным, тем более, что к нему подходил весь ассортимент боеприпасов 122 мм, включая старые гранаты Первой мировой, как русского, так и Антантовского производства. В ГСВГ, в шестидесятых - семидесятых годах, бродила легенда про эпизод с этой гаубицей. Рассказал мне эту историю один камрад-артиллерист из ГСВГ... Во время совместных показательных артиллерийских учений ННА ГДР и ГСВГ, случился этот казус... Сначала выехал немецкий расчет, четко красиво, строго по Уставу, пушку отцепили, установили, зарядили и по команде 'очередь-три снаряда', одним снарядом накрыли мишень, а два легли в сравнительной близости. Во временные нормативы уложились пунктуально по немецки, ровно в две минуты 42 секунды. Настала наша очередь. Вылетает на позицию тягач, закладывает вираж, чуть не опрокинув орудие. Бестолково мечется расчет, причем разнося станины этой трехтонной дуры, артиллеристы умудрились получить легкие травмы, облака мата застилают солнце. Три выстрела и... Все три снаряда попали точно в цель, и уложились в 55 секунд, т.е. в три раза лучше, чем у наших друзей из ННА. Русские артиллеристы, если надо, умеют и запрягать, и ездить как надо! Именно поэтому мы и победили Гитлера и всех других победим, ибо наш бардак на порядок круче любого ихнего порядка.

     

     Штраф за айне хунд, для Советского офицера. Армейская байка

       

        Увидел тут на улице даму с вреднючей визгливой шавкой и вспомнил историю, которая уже лет тридцать ходит среди офицеров служивших в ГСВГ Еще раз повторяю, что эта история не моя, автор не я и последний раз я её слышал на банкете по поводу годовщины нашего Свердловского танкового в этом году.

     Итак... 1983-й год. Дрезден, восточная Германия.

     День Х. То есть в военном гарнизоне ГСВГ выдали зарплату. Дабы не нарушать славные традиции, группа старших офицеров в составе пяти человек единогласно принимает решение: отметить это дело рюмкой чая за дружеской беседой. Когда "на штанге" у каждого было грамм по семьсот, решили направляться в сторону дома.

     На автобусной остановке - не многолюдно, лишь несколько немцев. Наши останавливаются в сторонке и, почти не покачиваясь (годы тренировок!), ожидают автобус, продолжая беседовать не на повышенных тонах. Через пару минут на сцене нарисовывается о-о-очень среднего возраста немка с каким-то бобиком на поводке. Шавка небольшая, породистая, но из категории "мозгов чуть меньше, чем у валенка". Что ей не понравилось в русских - одному собачьему богу известно. Может, наша форма, может, ботинки у кого-то не тем кремом начищены. В общем, это противное созданье набирает побольше воздуха в легкие и начинает непрерывно истошно гавкать на подполковника.

     Мужик, явно не любящий, когда его перебивают, не раздумывая, выдает шавке хорошего пенделя. Теперь истошным криком заходится немка. Поскольку уровень немецкого у наших - на уровне "данке-битте", никто ничего из ее тирады не просек. Зато все прекрасно понял полицейский, проходивший неподалеку. Услышав, что это - далеко не благодарность доблестным советским офицерам за непосредственное участие в сложном деле дрессуры, решает вмешаться.

     Остановив землячку на полуслове, обратился по-немецки к нашим. Кто-то все-таки, окончательно исчерпав запас немецкого, выдал: нихт ферштейн! Полицейский достает из нагрудного кармана книжку с бланками штрафов, что-то заполняет и знаками показывает подполковнику: 20 марок. Тот, пожав плечами, спокойно достает наличку из кармана. Как назло, только купюры по 50. Полицейский, пошарив по карманам, опять же знаками объясняет: сдачи нет. Все офицеры начинают рыться по карманам, но подполковник выдает:

     - Ребята, все пучком, ща улажу.

     Успокаивающий жест в сторону полицейского, говорящий: сдачи не надо! Потом разворачивается и...от всей души еще раз даёт шавке хорошего пендаля. Та, визжа в унисон с хозяйкой, на поводке описывает идеальную окружность и приземляется в аккурат на исходную позицию.

     Полицейский с диким гоготом складывается пополам, немцы на остановке цепенеют, на лицах офицеров эмоций не больше, чем у индейцев... Хозяйка подхватывает шавку подмышку и уносится, обгоняя автомобили. Через пару минут полицейский немного приходит в себя, и, икая и всхлипывая... прячет в нагрудный карман квитанции.

     Подходит автобус, наши невозмутимо загружаются. На остановке остаются абсолютно все оцепеневшие немцы в ожидании следующего автобуса. С места действия, не торопясь, удаляется полицейский, размазывая слезы по лицу.

     А полицейский то, явно истинный ариец

     С Крана в бой... Академическая байка.

     

       Учебный процесс, особенно когда учатся взрослые военные, чреват множествами гитик. Так же было и в истории, которую я хочу представить вашему вниманию...

        Учебное задание было простое...На примере реального боестолкновения американцев и Вьетконга, где наши вьетнамские друзья увы проиграли, надо было разработать операцию, с обратным знаком, типа, что бы наши победили.

        В реале там произошло следующее... На Тропе Хошимина* был автомобильный мост, через него должна была пройти с Севера на Юг, мощная автоколонна с боеприпасами, для обеспечения важной операции. ЦРУ пронюхало об этом, и слили инфу Пентогону. Погода была нелетная (для самолетов) и американцы вышли из положения, послав отряд на вертолетах. Это были вертолеты огневой поддержки Белл AH-1 "Cobra"* и соответственно знаменитые Белл UH-1 "Ирокез"* (те самые, которые "Хьюи" Huey), с десантом. Пока "Кобры" громили оборону моста, "Хьюи" высадили десант, который добил охрану и взорвал мост. Подошедшая автоколонна естественно встала, и по ней "ковром" отбомбились "Б-52"*, которым низкая облачность была до фени. И вот это мы должны были переиграть. Мы, это одна из троек, на которые была разбита учебная группа.

       

     Мы засели в Ленинской комнате, как самом удобном, тихом и комфортном месте (ибо кто в здравом уме туда припрется вне политических мероприятия) и предались аналитике.

        Совершенно ясно, что нужны были более или менее мощные средства ПВО, но как их доставить в эту глушь?

        И тут мой взгляд упал на журналы, живописно разложенные на журнальном столике. На обложке верхнего из них, под простым названием "Вьетнам сегодня", гордо парил вертолет Ми-10*, несущий на транспортной платформе автобус "Львiв"*. Я показал ребятам обложку и мы хором заорали "Эврика!". В дверь бдительно заглянул майор из Политотдела, но увидев молодых офицеров, увлеченно обсуждающих статью из политически правильного журнала, отечески улыбнулся и поинтересовался, интересный ли, мол журнал, на что Борька ответил, что мол конечно же интересный, вы же нам сами на лекции советовали товарищ майор, больше читать прессу социалистических стран. Майор удалился счастливым, сочиняя в голове абзац в отчете, о своей грамотной политработе, но нам было уже не до него.

        Итак, что мы имеем ? А имеем мы чудо-вертолет Ми-10, который несет на наружной подвеске 8 тонн, во внутренних отсеках еще три тонны. Радиус действия 250 км. Шилку* конечно не поднимет, а вот "Шишарик"* с ЗПУ-2 -14,5* или даже с ЗУ-2-23*, без проблем. Да и "Бардак". (БРДМ-2) * потянет.

      

     Итак берем карту, и находим город в Северном Вьетнаме или Лаосе, с серьезным аэродромом (то что в таком городе и военная база серьезная есть, это аксиома). Или хотя бы с железнодорожной станцией, вертолету ведь аэродром не нужен. Горючку привезет в бочках на внешней платформе, дозаправится по прилете, а технику и солдат доставят по железке. Т-а-а-а-а-к... Нашли ! Назовем его город "N" !

        Прикинем транспортно-технический состав:

       Восемь вертолетов понесут следующее обеспечение операции: два БРДМ-2, шесть "Шишариков", два ЗУ-2-23, четыре ЗПУ-2 -14,5 (Или просто шесть Владимирских спарок). Плюс, экипажи, расчеты, рота поддержки, боеприпасы, ну и дюжина ПЗРК Стрела-2*, с сотней ракет, ракеты то по 10 кг потянут, не больше, а по вертолетам ими, милое дело. По весу и объему все вроде влезает.

        Так что БРДМчики по обе стороны моста в капонирах, (со съездом к реке, если захотят по плавать) "Шишарики" с зенитками, также рассредоточить и окопать, подготовив рокады.

        Ну и пехтуре окопаться, для защиты зенитчиков и "Стрелков". И пущай летят. Все таки "Владимиров", Это "Владимиров".

        Раздолбает он к этой самой империалистической маме, все эти хваленые "Беллы" ибо как говорил один корейский товарищ - "Тяжелый пулемет созданный по личному указанию товарища Сталина, не может быть плохим.

       

        Мы даже плакаты с техникой с Кафедры выпросили, и гордо доложили Высокому собранию, свои наработки. Но...

        Увы, глава экзаменаторов был родом из ВДВ и посчитал наши идеи, покушением на святое.

        Мол, Ми10 в десантировании никогда не применялся, следовательно это нарушение Устава. Так что кругом, шагом марш. Но зачет нам поставили, как было написано в экзаменационном листе " За грамотную организацию обороны".

        ПРИМЕЧАНИЯ

       Белл AH-1 "Cobra" (Кобра) - американский ударный вертолёт. Принят на вооружение в 1967 году, летает до сих пор.

       

       Белл UH-1 "Ирокез", он же "Хьюи" (Huey) - самый известный в Мире американский многоцелевой вертолёт, символ Вьетнамской войны

       

       Б-52 "Стратофортресс" ( Boeing B-52 Stratofortress, он же "Стратосферная крепость") - американский тяжёлый стратегический бомбардировщик, состоит на вооружении ВВС США с 1955 года. Во Вьетнаме получил известность своими массированными "ковровыми бомбежками", то есть покрывал землю буквально ковром бомб. Каждый Б-52 мог нести до 30 тонн бомб. Вьетнамские летчики и зенитчики, сбили тридцать этих монстров.

       

       Вертолет Ми-10. Военно транспортный вертолёт (летающий кран), принят на вооружение в 1963 году. Имеет гражданскую модификацию Ми-10 К.

       Экипаж: 3 человека

       Грузоподъёмность: 12 000 кг

       груз на подвеске: 8000 кг. , внутри фюзеляжа: 3000 кг

       Длина: 41,89 м

       Максимальная скорость: 235 км/ч Практическая дальность: 250 км

       Перегоночная дальность: 695 км

       

       БРДМ-2 (Бронированная Разведывательно-Дозорная Машина-2). Прозвище в войсках "Бардак". Вооружение 1 х 14,5-мм КПВТ

       1 х 7,62-мм ПКТ. Скорость по шоссе, 100 км/ч,

       по пересечённой местности, на плаву 8 - 10 км/ч

       Запас хода по шоссе, 750 км.

       

        Газ 66, он же "Шишарик", он же "Шишига". Советский армейский грузовик - вездеход. Производился в шестидесятые - девяностые годы.

       

        

       ПЗРК "Стрела-2" (Прозванный американцам SA-7 Grail (Грааль), принят на вооружение ВС СССР в 1967 году.

       ЗСУ-23-4 она же "ШИЛКА". Советская Зенитная самоходная установка. Вооружение состоит из четырехствольной автоматической зенитной пушки АЗП-23-4 с жидкостным охлаждением и радиоприборного комплекса. Вес - 20,5 тонн.

       

       ЗПУ-2 - Советская спаренная зенитная пулемётная установка калибром 14,5 м.м. на базе пулемета Владимирова

       ЗУ-23-2 - Советская 23-мм спаренная зенитная установка, в составе двух авиационных пушек

       

       Тропа Хо Ши Мина ( The Ho Chi Minh trail, вьетн. Đường Trường Sơn) - по американской терминалогии - совокупности всех сухопутных и водных транспортных путей снабжения Вьетконга. В Северном Вьетнаме её называли "тропой Чыонгшон" ( Đường Trường Sơn), по названию горного хребта Чыонгшон, пересекающего западную границу Вьетнамов, с севера на юг. Строительство дороги начал "Батальон Б", который состоял из военных инженеров и добровольцев. Они строили дорогу при помощи лопат, мотыг и мачете. Эта транспортная сеть, общей протяжённостью свыше 20 тыс. км., проходила по территории Лаоса, Камбоджи и Южного Вьетнама. По ней, все время войны во Вьетнаме, из Демократической Республикой Вьетнам, нескончаемым потоком, шло снабжение партизан в Южном Вьетнаме.

       

       К концу войны в 1975 году, эта транспортная система, начинавшаяся с сети тропинок для носильщиков, представляла собой в своей главной части, стратегическую дорогу в 8 метров шириной, с параллельным нефтепроводом и военной системой связи.

     Смотрите кто пришел. Офицерская байка.

     Предисловие:

      Случилось как-то группе товарищей (и не побоюсь этого слова - друзей) проходить некий учебный процесс в одном большом, но не совсем столичном городе. Учеба должна была затянуться месяца на три, ибо героические Советские инженеры и конструкторы создали новый самоходный агрегат, который еще лучше и быстрее, чем иные колхозные комбайны, мог доехать до Ламанша сквозь боевые порядки всевозможных супостатов, и нам надо было срочно оный агрегат изучить.

     

      В данном городе, помимо заведения, где мы грызли броню науки, была еще пара ВУЗов попроще, где среди студенчества была огромная недостача сильного пола и, что характерно, переизбыток пола прекрасного.

     Посетив пару танцевально-культурных мероприятий, которые в те патриархальные времена заменяли Клубы, мы обросли полезными знакомствами и наладились нашей тесной компанией ходить в гости к своим новым знакомым, у которых было множество поводов для праздников: от дней рождений до успешной сдачи зачетов, и просто выходных.

     В последствии, узнав про эти вечеринки, в наш тесный круг стали стремиться влиться другие наши коллеги, и мы их допускали, но через определенный фильтр, а вернее, даже два фильтра...

     Во-первых, неофит должен был обязательно прийти со своей девушкой, дабы показать уровень коммуникабельности, а, во-вторых, мы устраивали ему проверку на наличие чувства юмора, хотя, с высоты прожитых лет, я посчитал бы её несколько грубоватой.

       Так в чем же заключалась хохма....

      Когда новенький появлялся на вечеринке со своей дамой, их радостно встречала вся мужская составляющая, но все знаки внимания доставались пришедшей девушке. Все наперебой щелкали каблуками, восхищались её красотой, угощали шампанским, а когда все это достигало апофеоза....

     Народ удивленно оборачивался к кавалеру, мол, а ты тут что делаешь комнатный мачо, жали ему руку, хлопали по плечу, благодарили за то, что он привел в нашу компанию такую очаровательную девушку и указывали на дверь.

     Интереснее всего было наблюдать не за его реакцией, но за реакцией его дамы. Сначала удивление и смущение, потом нарастающая радость и, самое интересное, что в течение минуты, после попытки выдворить её кавалера (больше минуты мы не выдерживали и начинали ржать), практически кроме легкого смущения, смешанного с любопытствующей радостью у нашей гостьи, ничего больше не наблюдалось.

     К чести наших коллег, подвергающихся розыгрышу, все принимали его достойно и с чувством юмора, впрочем, без чувства юмора служить в Армии невозможно.

     Надо заметить, что наши уже прошедшие испытание дамы принимали бурное участие в этих розыгрышах, а одна даже привела на поругание ботаника, который достал её своими ухаживаниями. Но из мужской солидарности мы его оставили на вечеринке и даже научили пить водку (много). Юноша даже пытался петь с нами армейские песни и поклялся, что переведется из своего вуза в военное училище.

       Как-то много лет спустя, один из наших соучеников рассказал, что в одной жаркой стране, вспомнив наши розыгрыши, попытался применить оный по поводу одного местного союзника. Но там шутка не удалась, ибо дама, завидев, что её френдбоя пытаются выдворить с мероприятия, достала пистолет...

     

     Если кто-нибудь скажет мне когда-нибудь, что понимает женщин, ни за что не поверю!

      Сумрачная Тевтонская Статистика. Военная байка. 

       

         Эту историю мне рассказал немецкий офицер, в те времена, когда Германия была нашим союзником... Не пугайтесь, та Германия называлась Германской Демократической Республикой и ее армия, была самой боеспособной в Варшавском договоре, после нашей естественно и называлась она - Национа́льная наро́дная а́рмия ГДР (Nationale Volksarmee, NVA), и их офицеры были классными ребятами и надежными союзниками, а зольдатен отличались высокой выучкой и дисциплиной. А вот форма у них была a la Вермахт, что иногда резало глаз.

       Дело было на банкете, после некоего совместного мероприятия Союзных Армий. Когда за столом разгорелся разговор об артиллерии, геноссе Франц похвастался, что все мужчины в его семье были артиллеристами, дед правда, всю войну прослужил в Голландии на трофейной береговой батарее, но прадед воевал на Западном фронте в расчете двадцатипяти-сантиметрового Миненферфера*. И вот какая произошла история на фронте, в те времена, которые Эрих Мария Ремарк, описывал фразой - "На Западном фронте без перемен".

        Во время позиционной войны, самым сложным, было организовать на нейтралке наблюдательный пункт. Германцы, которые как известно, выдумали обезьяну и колбасу, были большими доками до разных придумок на эту тему. Например зольдатен кайзера, заприметив на нейтралке дохлую лошадь, прокопали к ней ход, и ночью подменили на железную копию, внутри которой, вольготно расположились наблюдатели или даже как то, в такой же ситуации подменили тело погибщего солдата на стальную куклу - практически наблюдательный танк. Но тут была несколько иная ситуация. Ни лошадей, ни крупных камней на нейтралке не наблюдалось, зато была огромная воронка от французского "чемодана" мортиры "Филло"*. Воронка была несколько ближе к позициям Антанты, нежели к германским и поэтому, закрепившихся там было немцев, выбили и усилив в ближайших окопах траншейную артиллерию и пулеметные точки, британцы создали в свою очередь, в этой удобной для наблюдения воронке вполне комфортный НП. Тем более, что они были уверены, что по статистике один снаряд, два раза в одну и ту же воронку не попадает.

        И вот, во время смены, когда на НП в воронке собрались сразу и старая и новая смены Томми, туда попал тяжелый снаряд. Через какое то время ситуация повторилось, в пересменок, немецкий снаряд точно попавший в воронку, снова уничтожил две смены. Солдаты наотрез отказались идти в эту роковую воронку еще раз, но командир полка высмеял их, авторитетно заявив, что по статистике, еще одно попадание в эту воронку невозможно и лично возглавил новую смену, вместе с которой и был накрыт очередным внестатистическим снарядом. На этом попытки устроить там НП закончились.

        А ларчик открывался просто... в расчете бомбомета, служил приват-доцент ушедший на фронт добровольцем, прямо с математического факультета. Он изучал в свое время баллистические расчеты и правильно навести орудие, дабы попасть три раза подряд, в одно и тоже место, для него было как для старого унтера разобрать и собрать винтовку Маузера. Доцент получил гефрейтора, железный крест и недельный отпуск.

        Когда он сидя в ресторане, окруженный восхищенными университетскими коллегами, в ответ на вопросы, за что у него крест, рассказал эту историю, один из коллег возмущенно воскликнул:

       -"Но ведь действительно по статистике и теории чисел, это практически невозможно !"- на что доцент-гефрейтор, снисходительно усмехнувшись ответил:

       -" Статистика бывает только у вас, у штатских, а мы солдаты "

        Когда он вернулся на фронт, ни его расчета, ни даже его роты больше не было. Взбешённые французы, подтянули несколько тяжелых батарей и смешали этот участок с землей.

         ПРИМЕЧАНИЯ

       

       *Миненверфер - 25 cm schwerer Minenwerfer, сокращённо 25 cm sMW ("25-сантиметровый тяжёлый миномёт") - немецкая мортира-миномёт времён Первой Мировой, мог стрелять минами массой 50 или 97 кг на 1000 метров.

       

       *Тяжелая французская 370-мм гаубица/мортира концерна "Филло", весила 10 тонн. Снаряды ее весили 489 кг. Дальность стрельбы составляла 8100 м, после Первой Мировой , все эти монстры, были складированы на секретной базе хранения... Секретной для всех кроме штаба Люфтваффе. В 1940 году, эскадра Юнкерсов накрыла этот склад и вбомбила в ноль.

     Стрельба на звук. Армейская байка

     

       Рассказывали мне случай имевший место быть в жаркой стране, на стоянке неких иррегуляров. Подразделение дрыхло на поляне в полном составе, и тут на поляну вышел их новый командир и решил проучить разгильдяев, и разбудить их выстрелом в воздух. Вынул из кобуры пистолет, передернул затвор, но выстрелить не успел. На его беду, среди местных было трое прикрепленных спецов из одной известной, но не поименованной Конторы... В него вмазали на вскидку из трех стволов. Народ был опытный и знал, что даже в бане не все свои. И будучи в своем ближнем тылу и в мсте дислокации союзников, хоть пост и не выставили, но спали в пол глаза и на звук затвора, ответили огнем на автомате. Что интересно, этот идиот остался жив, хотя три месяца в госпитале и провалялся. Мораль. Не будите спящую собаку (а "Мышку" тем более).

     Топор, иволга и психология. Академическая байка.

     

      Как то раз на нашу группу, бывшую на переподготовке при одной хитрой Академии, напустили психолога с тестами. Подобные собеседования мы, по роду деятельности, к тому времени уже проходили не раз и даже не три раза, и мало того, не так давно, на спец-факультативе, мы прослушали курс по психологическому тестированию и тесты там были, посложнее чем Люшер и Кэттелл. Наш тогдашний лектор, веселый старичок после-пенсионного возраста, говорил нам, что дабы сбить с толку вражеского психолога, над подкинуть ему намеки на сексуальные нюансы своего характера и злыдень сразу забудет про установки своего командования и начнет вас колоть на предмет клубнички. Старичок вдобавок рассказал нам анекдот, про испытуемого, у которого любая геометрическая фигура, ассоциируются с сексом. Финальная фраза анекдота - "А чего вы мне такие сексуальные картинки показываете", вызвала бурный хохот (тогда этот анекдот был еще свежим). В связи с данными нюансами, мы не могли упустить возможности слегка развлечься и решили считать психолога "вражеским". Тем более, что психолог попался сравнительно молодой и очень гордящийся своей профессией, кстати, как правило вызывающей у неокрепших умов робость (но не у нас). Так что тестирование обещало быть интересным...

       Первым делом нас рассадили за отдельными столами каждого и раздали первый тест, это был опросник Кэттелла, но весьма сокращенный, вместо 187 пунктов, там было 62. То есть реальных выводов по оценке индивидуально-психологических особенностей наших личностей, по данной обкорнанной версии, сделать было нельзя, но жреца Бихевиоризма судя по всему это не волновало, он видимо в своей работе проповедовал принцип, главное не победа, а участие, ну и рабочее время экономится.

       Ну а после заполнения опросника, нас стали вызывать по одному и первым на прокрустово ложе имени Люшера, попался Аким. Посмотрев на зеленый и желтый квадраты, Аким заявил, что видит муравья вожделеющего слониху. Борька сказал, что предложенные ему цветовые комбинации, наводят его на мысли о женской бане. Птица, честно признался, что боится красного цвета, так как он напоминает ему о медведице в брачный период... и.т.д. Причем Андрей, Таракан и Арканя, изображали нормальных испытуемых, то есть без отклонений.

       Последним, к порядком дезорганизованному коллеге Фрейда подсел я, проведя на него впечатление стандартного испытуемого и почти совсем успокоив. Спросил на последок, какой он как специалист даст диагноз, человеку, который привык ходить все время с топором и испытывающем по утрам, любовное влечение к поющим птицам (слова секс и эротика, тогда в СССР не было). Психолог, который почти успокоился, менторским тоном объяснил мне, что описанный индивид, явно имеет склонность к физическому насилию и возможно даже является латентным зоофилом (причем понятие термина зоофил он мне объяснил, а про латентный нет).

       Я безмерно загрустил и сказал, что ну никогда не ожидал от Эдуарда Хиля таких дурных наклонностей. И в ответ на изумленный взгляд оппонента, выдал, что вопрос мой произрастал из популярной песни Хиля: "Эге гей, Привыкли руки к топорам, Только сердце непослушно докторам, Если иволга поёт по вечерам".

       Но теперь мне все ясно и спасибо товарищ, что все разъяснили. А когда через неделю, наш генерал устроил нам допрос по поводу этого тестирования, мы честно ответили, что доктор нам понравился, только он немного странный. Всем сказал, что любит медведей и песни Эдуарда Хиля. Одно слово, психология.

     КУКЛА СУОК, КАК СИМВОЛ ТЕОРИИ ЗАГОВОРА.

     Академическая байка.

        

        В учебном плане одной из кафедр нашей Академии, присутствовала довольно таки интересная, известная но не поименованная спец-дисциплина. Но читал ее увы, абсолютно казенный своей сути препод - подполковник Масов. Он умудрялся интереснейшую информацию подавать настолько пресным языком, что местные мухи впадали в спячку уже в начале лекции, не смотря на солнечные весенние деньки. Ну а несчастные "академики" теряя нервные клетки, переводили казенные периоды в конспекты, пытаясь предать им хоть немного читабельно-усвояемый вид. Небольшой отдушиной были обсуждения материалов в конце лекции, правда пару раз туда забредал майор - политотделец и пытался устраивать политинформации, но мы с Акимом быстро его отвадили.

        Товарищ майор вельми любил блеснуть знанием первоисточников и на этом же его и подловили. Аким своими туповато-хитроумными вопросами, подвел товарища майора к теме "Политики компромиссов" в работах Ленина. Майор радостно зачирикал о работе "Детская болезнь "левизны" в коммунизме" , а я преданно добавил, что Владимир Ильич и в жизни использовал разработанную им же теорию... Политработник заинтересованно спросил, а что же я такого имел ввиду... На что я истово выпучив глаза доложил, что 19 ЯНВАРЯ 1919 года около 17 часов В. И. Ленин с сестрой Марией Ильиничной в сопровождении шофера С. Гиля и сотрудника личной охраны И. Чабанова выехал в лесную школу на детский праздник, но их машину остановил известный бандит Янька Кошельков, и не смотря на наличие личного оружия, Владимир Ильич отдал бандиту:

        1. Револьвер марки браунинг - 1 штука

        2. Бумажник с деньгами и документами 1 штука.

        3. Автомобиль марки Рено - 1 штука.

        ... Но как только машина уехала, сразу же организовал погоню. Шипящим и срывающимся голосом заикающейся змеи, побагровевший майор спросил раздуваясь челом и сверкая очами - откуда мол вы товарищ старший лейтенант, взяли этот бред? В ответ на что, я безмерно загрустив вытащил из портфеля томик под названием "Записки коменданта Московского кремля." Павла Малькова. Эффект был потрясающим. Книжка кстати довольно забавная, если уметь читать между строк. Морячку Малькову, помогал ее писать близкий родственник Луначарского, а Наркомпрос был в контрах с Бонч-Бруевичем, который был тогда управляющим делами Совнаркома. И в книжке Малькова, периодически идут весьма тонкие намеки, что Бонч стучал на всех Ильичу, ну типа прихожу докладывать Предсовнаркома об очередном ЧП, а там уже сидит Бонч. Забавная надо заметить, была у товарища Малькова работа, за что потом и пострадал лет эдак на 17.

        Но вот наступил момент, когда товарищ Масов перешел в своих лекциях к "Теории заговора" и тут у нашего подполковника проявился следующий бзик... Он искренне считал что в тридцатых годах ХХ века, в нашей стране был буквально клубок заговоров и особенно среди интеллигенции. Отдельно доставалось от бдительного преподавателя, "инженерам человеческих душ" - Советским писателям, мол все зло от них и клевета от них. И тонким флером проходила мысль, что НКВД зря не сажало и в буквальном смысле слова, не всех кого надо посадило. Тут я не выдержал и (естественно испросив разрешения) высказался на тему, что интеллигентские кухонные посиделки заговором не являются, а в любой даже детской книжке можно найти и притянуть за уши махровую антисоветчину, которая на самом деле оной не является. Вот хотя бы Тараканище... Ведь Корнея Чуковского чуть не загнобили, за то что в Тараканище кто то увидел образ Иосифа Виссарионовича. И тут я попал. Подполковник уязвленный в своих самых святых чувствах потребовал, что бы я доказал свой постулат. А подколодная и пригретая на моей широкой груди змея по имени Аким, выдала предмет для литературно-поэтического анализа, это были не больше, не меньше - "Три толстяка" Юрии Олеши. Потом конечно Аким говорил что эту книгу он выбрал специально, что бы мне помочь и ни сколько не сомневался что именно там я найду кучу нужного материала, но все равно - зуб на него я нарисовал.

        Итак, аудитория замерла в предвкушении представления, ибо народ знал что выиграю ли я, или пусть даже проиграю в диспуте, но интересно будет по любому. Как известно из классиков, чувство ужаса и любые другие эмоциональные всплески, обостряют умственные способности и у меня они обострились...

        Нет, честно говоря идея выданная мною на гора, потрясла своей бредовостью даже меня, но как говориться - слов из песни не выкинешь. А выдал я следующее...

        - " Это элементарно товарищи. Что мы видим в данной сказке. Революция, которая удалась со второго раза, явный намек на 1917 год. Один из главных положительных героев книги - Народный вожак и трибун Тибул, был вождем в революционных боях, но после победы революции удалился в эмиграцию, явный намек на товарища Лейбу Бронштейна. То есть налицо, прославление роли Троцкого в Великой Октябрьской Революции. В те времена, это явное "Особое совещание" для всех включая наборщиков в типографии и продавцов в книжных магазинах. Хорошо никто из ГУГБ не обратил внимание на дебильные доносы, а ведь могли и обратить. А теперь до кучи могу разобрать и сюжет сказки Буратино, как диверсию Итальянских фашистов против морали пионеров и октябрят, хотите ?" -

        - "ДА!!!" - мощным хором грянули слушатели

        - "Нет!!!" - панически выкрикнул подполковник Масов

        А Акиму я страшно отомстил. Я распустил слух, что он именно потому выбрал "Трех толстяков", потому что с детства был влюблен в куклу Суок. Отгадайте теперь, какое прозвище он получил после этого?

        Прошли годы. Не стало Советского Союза, а за одно и нашей Конторы и этой Академии. И тут в одном печатном издании мне попалась аналитическая статья на тему репрессий тридцатых годов, где данные перегибы оправдывались ситуацией и массой врагов Советской власти, во всех слоях общества. И как пример скрытой антисоветской пропаганды была приведена сказка Юрия Олеши. Фамилия автора статьи была Масов...

        Оказалось сын. Да-а-а, яблочко от вишенки далеко не укатилось...

        Приложение:

        На фото слева на право:

        1 - А.В. Луначарский, 2 - Бандит Янька Кошельков, 3 - Корней Чуковский, 4 - Мария Ильинична и Владимир Ильич, 5 - Юрий Олеша, 6 - Лейба Троцкий-Бронштейн, 7 - В.Д. Бонч-Бруевич, 8 - П.Д. Мальков

     

     В Эту Ночь Решили Самураи Пограничная байка

     

        Третий, и последний раз, Зеленые фуражки шерстили нашу машину уже у ворот Отряда. Подтянутые ребята, во главе с подошедшим позднее лейтенантом с повязкой дежурного, проверили наши документы и внимательно осмотрели машину и груз. Надо вам сказать, что погранцы вообще очень не простые ребята. Пока я с ними не пообщался, я об этом как-то не задумывался, но потом я смог узнавать их буквально по глазам, то есть - взгляд у них особый, этакая серьезная внимательность пулеметчика, ждущего атаку противника. И не мудрено. Безусловно, любой пограничник находится на передовой даже в мирное время, ведь за спиной - вся Страна, а впереди - граница, которая в любой момент может стать фронтом и, как я понял еще позднее, ощущение это остается у настоящего пограничника на всю жизнь. Но хватит лирики, а лучше расскажу о том, при каких обстоятельствах я с погранцами познакомился, а было это так...

        Нам нужно было сопроводить объект из одного приграничного городка, причем, объект мог опоздать, плюс особо светиться в этом городке нам было ни к чему, и поэтому мы приехали туда в официальном качестве, вместе с бригадой из одного "Почтового ящика". Бригада была прислана сюда для установки кое-какого хитрого оборудования в местном погранотряде. Барон был майором-военпредом, а остальные ребята - технарями разных уровней, причем, Аким выбрал имидж гражданского специалиста-раздолбая, ходил в мятом комбинезоне без знаков различия и, судя по его довольной роже, быть раздолбаем штатским на территории воинской части ему чрезвычайно нравилось. Роль свою он играл самозабвенно, в первый же день подошел к местному главному комсомольцу, попросил у него закурить, а потом пригласил размяться спиртяшкой.

        Старший лейтенант Акимов был вообще натурой творческой и артистичной. Когда мы зависли в одной молодой республике (республика так и почила в бозе, будучи юной), Аким сказался композитором, и на мотив песни "Кимирсен - наш любимый вождь", накатал вместе с Арканей Гвардейский гимн на немецком и французском. Так что, Аким с Арканей весьма в своем творчестве преуспели. В КНДР к делу пролетарской пропаганды относились очень серьезно, в частности - некоторые Корейские красные композиторы учились в ГДР, и армейские песни у них получались поэтому некой смесью ГДРовской эстрады и раннего Элвиса. Когда лихие гвардейцы Ибибио, сверкая мундирами и топая босыми ногами (ботинки выдавались только на парад и развод караула), маршировали мимо нас с корейско-немецкой песней на устах, мы буквально рыдали, и только Тарасюк, мечтательно жмурясь, назвал эту писню гарной, на что Аким подозрительно-победно сказал, ставшую крылатой, фразу: "А ведь вы кореец, Тарасюк", - на что получил мгновенный ответ: - "Я не кореец, я - старшина!" -

        Впоследствии, при заполнении деклараций в графе национальность, данное звание в качестве оной стало не менее популярным, чем слово Да в графе Sex.

        Короче, мы делали вид, что помогаем монтировать шкафы с аппаратурой, а сами ждали нужной нам оказии. Мы находились на так называемой дальней хозтерритории, и начальство там бывало редко, а когда бывало, то подвергалось моральной агрессии со стороны Акима, который будучи штатским рабочим в аморальном поведении себя не ограничивал. Особенно Акиму нравилось гнобить одного проверяющего в чине капитана. Он уже неделю шастал по всем территориям отряда (на границу его, естественно, никто не пустил) и проверял морально-политический уровень бойцов. Капитан Поздняков не только был арбузом*, но, к всеобщему презрению, еще и боялся собак, так что, не зря все местные за глаза звали его Чмо. Напротив части была чебуречная, и связистки любили бегать туда за чебуреками. Одну из них остановил Поздняков и стал неуклюже знакомиться. Девушка оказалось в затруднительном положении... И послать старшего по званию нельзя, и надоел уже в первую же минуту, но на помощь пришел Аким. Он вальяжно поприветствовал девушку, и, выяснив, что она купила 10 чебуреков, послал ее купить еще два. В ответ на недоуменный взгляд он объяснил, что для сборки кошки требуется минимум двенадцать данных изделий, девушка, хохоча, убежала, а Аким покровительственно сказал капитану: - Вот такой конструктор, приятель, - купи двадцать чебуреков и собери кошку.

        А когда капитан удивленно заметил, что в первой версии нужно было двенадцать, Аким покровительственно добавил: - Ну, ведь первые восемь ты схаваешь.

        В общем, в ожидании каждый развлекался, как мог, тем более, что оказия опаздывала уже на три дня, и Барон потихоньку начинал внутренне беситься. А тут еще так сложилось, что капитан Чмо стал испытывать к нам жгучий интерес, особенно после того, когда засек Акима, Таракана и Арканю играющих в Драйв-покер на спички и сыпящих английскими терминами. Он быстренько доложил местному командованию о подозрительных технарях, но, естественно, был вежливо послан и по живости характера решил провести расследование сам, и его квадратная морда появлялась в самых неожиданных местах и в самое неожиданное время. Даже дипломатичный и спокойный Тарасюк ворчал: - Що він увесь час бродить, як ворона по смітнику?

        К этому времени данный вечный Шуруп** с квадратной мордой и маленьких очечках достал в Отряде всех. После того, как он подкрался к молодому, стоявшему на посту, и до заикания его напугал (солдатик получил за это три наряда с неофициальной формулировкой - "За то, что своевременно не открыл огонь"), капитана Позднякова ненавязчиво вытеснили из Отряда на периферийные территории, где он тоже преуспел и добрался, наконец, до нас. Это его и погубило. Последней каплей было его предложение Барону занять вверенных ему сотрудников не буржуазными картами, а здоровыми советскими шахматами. А Барон шахматы настолько терпеть не мог, что даже Аким опасался его прикалывать на эту тему. Виной тому был один случай из курсантской жизни. Вечером, в субботу, Барон и Аким сидели в Ленинской комнате и играли в шахматы. Сама игра была им до фени, они ждали Борьку, для того чтобы вместе с ним отправиться в общежитие консерватории, дабы поднять тамошним курсисткам военно-политический уровень, и Ленкомната была наиболее удобным местом, куда в это время вряд ли кто-нибудь заглянет, но это только так казалось... Внезапно в комнату вошли наши Генерал и замполит. Генерал радостно провозгласил : "А ты говорил, что нет талантов! Вот они и поедут на чемпионат!".

        Как выяснилось позже, от нас надо было послать кого-то на чемпионат Округа по шахматам, и, мало того, что послали нас, нам с Акимом еще сказали, что, ежели, займем призовое место, то нам сделают МС, а если нет, то сгноят без города всю роту. Такая вот круговая порука, блин. Мы, естественно, выиграли, но неприятный осадок остался. Так вот, после всего этого, Арбуз имел неосторожность предложить Барону сыграть в шахматы...

        Надо сказать, что многоплановый розыгрыш капитана Позднякова шел уже давно. Ему периодически подсовывали информацию, что на сопредельной территории со времен войны существует анклав, где до сих пор держит оборону одна из дивизий Квантунской армии. Но это жуткий секрет, и об этом запрещено даже думать, а не то, что разговаривать. Погранцы радостно участвовали в мистификации и лишь завидя Позднякова, начинали разговор о том, что опять японцы похитили место, но резко замолкали, когда капитан к ним подходил. Несчастное Чмо пару раз рыпалось к начальству, где, естественно, никто не понимал, о чем идет речь, и Арбуз понял, что тут творятся темные дела, и это надо будет, естественно, отразить в отчете. А тут подоспела оказия, и в свете этого, сующее везде свой поганый нос Чмо, нам было тут не нужно, и его надо было срочно нейтрализовать. В общем, операция "Арбуз" вступила в активную фазу. Тарасюк получил приказ изыскать бутылку дешевого портвейна, арбуз, веревку и мешок. Изъять в мирном городе в мирное время человека и немножко его нейтрализовать было для нас не вопрос, так что прогулка капитана Позднякова по вечерним пенатам окончилась для него мешком на голове и кляпом во рту. Часа два его возили по городу, периодически вытаскивая из машины и волоча десяток другой метров по земле, раза три перекидывали через забор, полчаса держали в ванной и, включив воду на полный напор и запустив фен, изображали форсирование Амура.

        Предпоследним актом трагикомедии был допрос красного партизана в ***Кемпейтай. Не снимая с головы мешка, пленному Позднякову объяснили, что он находится на телитолии контлолилуемой Импелатолской алмией и, если он не ответит на все вопросы, то его скормят собакам, а потом сделают харакири. Аким и Таракан в те минуты, когда им не надо было изображать японцев, изображали рвущихся с поводков собак. Барон успокаивал их, говоря: "Нэ натто такк ллаятть, соппакки. Сккоррро путет мнокко ням-нямм", - после чего собаки начали хрюкать, и к ним присоединился сам Барон, который понял, что от смеха он вместо японского акцента заговорил с эстонским. А Таракан периодически между рычаниями, спрашивал:"Это ти уклал мой Намбу ?"

        В результате допроса выяснилось, что Чмо абсолютно не изучал матчасть. Он ответил, что в магазине Калаша - десять патронов, так же выяснилось, что он абсолютно не был не знаком с реалиями приграничной зоны, ибо не знал количество собак, охраняющих городскую баню, а также, то, что данный капитан не аккуратно посещал политинформацию, так как точно не знал, как зовут Генерального секретаря ЦК КПСС - одна из версий звучала, что секретаря зовут Владимир Ильич. Ну, а в ответ на требование произнести здравицу Императору Ямато, он и вовсе крикнул нечто похожее на хайль.

       Но все хорошее, к сожалению, кончается, и подошло время уезжать. На прощанье бедному капитану положили на колени бомбу и строго на строго наказали не шевелиться, если он, конечно, хочет жить, и угостили напоследок стаканом другим портвейна со снотворным...

        Ранним утром часовой сообщил дежурному офицеру, что на внешней границе охраняемой территории кто-то сидит у дерева и не шевелится. Дежурный наряд обнаружил мирно дремлющего человека с мешком на голове, а когда мешок сняли, оказалось, что это был капитан Поздняков. Первые его, пахнущие дешевым перегаром, слова были: " Товарищи японцы, где тут можно пописать? "

        На коленях у него лежал арбуз....

        А мы в это время были уже в воздухе, нас ждал Палдиск. Большая все-таки у нас была тогда страна. И весь полет Тарасюк возмущался: " Такий гарний кавун витратили на якого-то бродячого дурня ".

        После демобилизации и Перестройки капитана Позднякова занесло аж в Нью-Йорк. Там он работал у тестя в японском ресторанчике. Жалеет страшно.

        ПРИМЕЧАНИЯ.

        *Арбуз - офицер, пришедший в Погранвойска из армии, то есть -снаружи зеленый, а внутри-то красный.

       **Шуруп - военнослужащий, не пограничник.

        ***Кемпейтай - военная полиция и разведка японской Императорской Армии времен второй Мировой войны. Кемпей-Тай - название это происходит от двух иероглифов - "Солдат" и "Закон", которые солдаты этих подразделений носили на нарукавных повязках. Первое подразделение Кемпей-Тай было создано высочайшим указом Императора Мэйдзи в 1881 году.

        

     Владимир Чекмарев Москва 2012 - 2018