На севере западного побережья Америки находится Сиэтл, город с населением около 700 тысяч, - "столица" штата Вашингтон. Его центр - даунтаун - с районами многоэтажной застройки расположен на перешейке между тихоокеанским заливом Пюджент Саунд и озером Вашингтон. Районы таунхаусов и частных владений раскинулись вокруг него на живописных берегах озера и залива. Престижный район, если не сказать элитный, - это Мерсер айленд, остров на том же озере. Отгороженный от прочих районов водной преградой, но соединенный с центром хайвэем, проходящим по понтонному мосту, он обладает всеми атрибутами городского жилья, но и преимуществами удаленного от городского шума и сутолоки предместья.
Город известен своим прошлым, например, как перевалочная база - отправной пункт искателей удачи в долину Юкона во времена Золотой лихорадки, о чём свидетельствует памятник и мемориальный музей на одной из площадей. В 60-е годы здесь проходила Всемирная выставка, к началу которой была построена знаменитая башня Спейс Нидл со смотровой площадкой и рестораном в виде летающей тарелки на высоте 160 м, а в 90-м - Игры Доброй воли - альтернатива Олимпийским играм.
Сиэтл - большой порт, со всеми атрибутами портового хозяйства: разгрузочными доками и пакгаузами, множеством мелких причалов вдоль набережной, плавучих ресторанов, подводного аквариума и частных плавсредств, готовых покатать туристов по заливу для наблюдения за игрой косаток или доставить в любую точку океанского побережья. Главная достопримечательность фронтира (прибрежного района) - красочный рыбный рынок, называемый Пайк Плейс.
Недалеко от центра города стоял огромный, на десятки тысяч зрителей − крытый стадион Кингдэм (ныне снесённый), где, кроме спортивных соревнований, проводились автородео с апофеозом зрелища - смертельными прыжками автомобиля с трамплина, − иногда заканчивающимися трагически для водителя-камикадзе.
На юго-западном горизонте в хорошую погоду видна снежная шапка горы Рейнир (около 4400 м), - потухший на время вулкан. В восьмидесятом году его сосед, тоже спящий вулкан Сент Хеленс, вдруг "изрыгнул" тонны вулканической смеси, залив подножие горы раскалённой магмой и запорошив в том числе и Сиэтл сантиметровым слоем серого пепла.
Климат в Сиэтле мягкий, морской, зима практически бесснежная, ибо температура опускается самое большее до +7№С, как в Николаеве, что стоит на той же широте. Чтобы покататься на лыжах люди ездят на склоны Рейнир или на горнолыжные курорты к границе с Канадой.
На южном мысе острова Мерсер, в первой, прибрежной линии, на просторном участке стоит дом семейства Хромов. Увы, после распада семьи - дети выросли и разъехались по своим углам, жена ушла сиделкой к своему больному отцу, - глава семьи Джон Хром остался в доме один.
Джон - крупный мужчина с открытым лицом и размашистой походкой, бывший легкоатлет, с виду рубаха-парень, был и на самом деле человеком приветливым, даже простоватым, как, впрочем, и многие коренные американцы. О его спортивных успехах в студенческие годы ежегодник "Выдающиеся люди Америки" за 19.. год, бережно хранимый 84-х летней миссис Хелен, мамой Джона, содержал статью о его рекордах в метании диска, копья и беге с барьерами.
Обычная средняя школа, где он давно работает учителем труда, находится в двадцати километрах к югу от озера Вашингтон в местечке Оберн. Каждым будним утром, в любое время года, выпив стакан сока (Джон за здоровый образ жизни), он спускается по тропе, заросшей ползучим, вконец одичавшим и потому - колючим, виноградом к деревянному причалу, точнее - к мосткам, где у него привязана старая пластиковая лодка с подвесным мотором.
Вычерпав подсланевую воду, Джон заводит мотор и правит к южному же берегу озера. Затем он находит свободное место у общественных мостков, пристёгивает лодку цепочкой, чуть толще той, что носят на груди с распятием, на почтовый замочек и поднимается на дорогу, идущую вдоль берега. На обочине его ждёт старая, но ещё крепкая Тойота с ключом в замке зажигания. Он плюхается на сидение, заводит движок и продолжает путь на юг. Ехать через весь остров на его северную часть, где трасса выходит на материк, и огибать озеро вдоль западного берега к югу - долго и не экономично.
В школе он заранее готовится к уроку: подбирает чертежи, материалы, инструменты. Только после этого завтракает в школьном буфете. Джон не просто учитель труда, он столяр-краснодеревщик, плотник, строитель широкого профиля, архитектор-проектировщик и прочая...
Сразу назвать количество домов, коттеджей и прочих сооружений, построенных им собственноручно в окрестностях Сиэтла, он не сможет. Хорошо, если перечислит дома, построенные для своих: для мамы, для тёщи с тестем, для дочери с зятем, дача для всех своих и сколько-то домов по частным заказам.
Конечно, все знают, что дома в Америке строят из брусочков и фанеры - стоит только выбрать проект из тысячи готовых, если не хватает своей фантазии, - как по первому звонку вам на участок завезут всё необходимое для строительства. Бери готовые детали, лепи каркас (как в детстве складывал дома из кубиков), обшивай фанерой и крась в любимый цвет. Тем не менее, его упорству и сноровке позавидует любой строитель.
Трудно назвать инструмент, которого нет в его домашнем арсенале. В цокольном помещении дома на острове - настоящий цех, оснащение которого не хуже иной фабрики: дисковые ручные пилы, стационарные циркулярки, лобзики ручные, стационарные; ленточная пила, "берущая" по пять заготовок; фрезерные, сверлильные станки; электрические молотки, электрогенератор, компрессор и так далее. Странно, но, видимо, чтобы не заниматься лишними перевозками, в подвале его дачи, что на острове Оркас у границы с Канадой, - точно такой же цех.
Последнее время строительных заказов у Джона нет, но сидеть без дела он не привык. В свободное от основной работы время он отдаётся хобби - созданию мебели малых форм: тумбочек, полочек, столиков, клеток для бутылок. Материалы для своих поделок покупать Джону нет необходимости. Родители школьников снабжают класс всем, чего только пожелаешь. В школьной кладовке - любые породы древесины: дуб, красное дерево, сосна, липа, разные виды фанеры и древесно-стружечных плит. Так что хватает для всего: и для учебного процесса и для отхожего промысла учителя.
Итак, Джон готов к уроку. Сегодня с ребятами 8-го класса он планирует строить очередной игрушечный дом для детского сада. Поделки школьников пользуются спросом у детсадов и домовых комитетов. Некоторые изделия - красочные грибки, песочницы, качели, горки - ждут своих заказчиков на заднем дворе школы.
На первом уроке у него занимаются двенадцать парней. Девочки осваивают премудрости швейного мастерства в соседнем кабинете. Урок начинается с "молитвы" - с "заветов" инструктора по технике безопасности. Понятно, что станки, на которых ребята делают отдельные операции, травмоопасны, поэтому проводят они их вместе с учителем.
Далее урок проходит по плану: все пилят, строгают заготовки и сколачивают изделие, сколько успеют. Таких уроков у Джона бывает два-три в день. Часто он задерживается после работы, чтобы сделать кое-что для себя и в целях экономии электроэнергии дома. Но чаще всего для того, чтобы пообщаться с Руфью - учительницей английского.
Своей участью одиночки Джон, привыкший к семейной жизни, тяготился. Но, как он ни старался возобновить свой статус человека женатого, подходящей кандидатуры для этого не находил. Взять хотя бы Руфь Джениссон. Всем она была хороша: общительна, дружелюбна, подходила по внешним данным и по возрасту, но... была на голову выше его по образованности, интеллекту и абсолютно не спортивна. Как он ни пытался найти к ней подход, надеясь пробудить давно уснувший её интерес к активному образу жизни, она каждый раз отшучивалась. Пробежки по вечерам, равно как и прогулки в лес в выходной день, её совсем не прельщали.
Джон пытался найти подругу и с помощью матчмейкеров. Ему предлагали к рассмотрению разные кандидатуры подруг, проживающих в городе и окрестностях. И всё ему было "не то!". Известно, чем старше человек, тем строже его выбор: малейшее несовпадение предлагаемого с желаемым отвращает мысль о знакомстве. Чаще всего это случалось при оценке внешности кандидатки.
Образцом подходящих форм была фигура его жены. Компактная, ладно сложенная, как у спартанки, без лишних накоплений - она вполне устраивала его. Другое дело - темперамент. С возрастом её скандинавское происхождение проявилось в интимных отношениях с удручающим ускорением. С наступлением менопаузы их соития происходили всё реже и в один печальный момент, с переездом жены к матери, совсем прекратились. Засим последовал развод.
Джон страдал, но как человек праведный стоически переносил воздержание, сублимируя либидо в работе и спортивных нагрузках по вечерам. Причем, надежды на удачу в поисках достойной замены жене он не оставлял и периодически просматривал предлагаемые агентством кандидатуры. Полагая, что светловолосые, нордического типа женщины все холодны, как его жена, он сосредоточил свой выбор на брюнетках... Но, увы, местные - слишком прагматичны и бездушны. Другое дело - европейские женщины, точнее - славянки. Они душевнее и мягче характером, а в стране Советов - так и проще в обращении. Там женщины работящие, неприхотливые и их легче осчастливить, освободив от серых советских буден.
Как раз в этой стране произошел политический разворот почти на 180№, названный Перестройкой. Она открыла границы, "как ворота в Кремле", за что всем понравилась. В том числе, - молодым предприимчивым людям по обе стороны океанов.
Наши люди, загодя осевшие в Штатах, только и ждали случая, чтобы замутить с бывшими своими согражданами джойнт венчэ (совместное рискованное предприятие). Насколько оно было рискованным никто, не знал, но попробовать стоило. Идея создания фирмы по соединению одиноких сердец с разных континентов витала в воздухе. Бывшие советские и действующие новые русские списались, созвонились и встретились на предмет обсуждения деталей.
В одном недорогом кафе на Мясницкой в Москве собрались ум, честь и совесть русского бизнеса и един в трёх лицах - представитель американского. Собрание длилось недолго. Вопрос о первичном капитале был решён к обоюдному удовольствию на паритетных условиях. Кроме того, каждая сторона готовила свои базы данных: русская - "русских" невест и предполагаемых съёмных квартир, американская - женихов. Первое название фирмы было простым и естественным: "Русские невесты для американцев". Рекламные кампании проходили в обеих странах одновременно с учетом предполагаемого спроса.
Десятки претенденток на "заокеанское счастье" в своих анкетах в строке, где требовалось указать уровень знания английского, заполняли стандартно, по-школьному: "пишу и читаю со словарём". Очевидно, считалось, чтобы очаровать суженого, достаточно блеснуть экстерьером, а там и разговоры ни к чему: язык любви всем понятен. Впрочем, на первых порах сторона, принимающая женихов, обязалась обеспечить им не только дешёвое жильё, но и переводчиков, и водителей, готовых возить гостей по Москве на своих "Жигулях" с утра до ночи. Иногородним "невестам" предлагалось жильё на съёмных квартирах за их счёт.
Когда количество "невест" и "женихов" достигло критического размера в соотношении 5:1, можно было устраивать смотрины. Первая группа "любовного" тура, в которой оказался и Джон, прилетела в Москву в начале июня. Город ещё цвёл пышным цветом, и зеленел молодой листвой парков и скверов. Пятнадцать американцев разного возраста, цвета кожи и вероисповедания встретили в аэропорту представители русского отделения, рассадили в машины с переводчиками и развезли по квартирам в разные уголки города.
Мужчины должны были отдохнуть после перелёта, привести себя в порядок, чтобы вечером быть готовыми к первой встрече с претендентками на их сердца и кошельки. Как видно из соотношения сторон, таких встреч за десять дней пребывания гостей в Москве было запланировано около пяти. Всё зависело от "попадания в цель": если двое находили свои "половины" с "первого взгляда", то количество запланированных встреч могло сократиться. Джон выбрал по анкетам и фотографиям трёх брюнеток и, на всякий случай, - двух тёмно-русых девушек.
По плану встречи проходили в одном и том же кооперативном ресторане с хорошей и недорогой кухней. Для знакомящихся накрывалось пятнадцать столов с бутылкой шампанского и лёгкой закуской на каждом.
На первой встрече Джону представили Марину, женщину тридцати с небольшим операционистку банка. Впрочем, специальность и место работы будущей жены его мало интересовали. Его доходов вполне хватало на содержание жены и безбедное существование.
Марина заранее повторяла давно забытые уроки английского, тем не менее, диалог с Джоном "по протоколу" проходил через переводчицу Татьяну, что выглядело весьма нелепо.
- Что вы любите есть на завтрак? - бормотал Джон, нисколько не беспокоясь о внятности речи.
Попросив Джона повторить вопрос "помедленнее", Татьяна его перевела. Марина попыталась сама ответить по-английски со школьным акцентом, мешая английские слова с русскими, помогая себе вводными: "ну, как это по-английски?!", сжимая и разжимая кулачки и чувствуя, что нагревается от волнения.
Татьяна терпеливо ждала, вспомнит ли подопечная нужное слово (перебивать её было некорректно), наконец, подсказывала "забытое" слово, затем повторяла фразу целиком, и всё повторялось сначала. Языковой барьер с первого раза Марине "взять" не удалось.
В конце концов, Марина поняла, что её языковые потуги тормозят сближение "двух миров", и отдала свой английский "голос" Татьяне. Так или иначе, с участием переводчицы и шампанского знакомство состоялось. Марина осталась расстроенной из-за размеров своего словарного запаса, а Джон недоволен вынужденным присутствием человека, лишнего в отношениях двух "сердец". Впрочем, не понравилась ему и сама Марина: начала заносчиво демонстрировать разницу в возрасте, а кончила признанием в равнодушии к активному образу жизни.
На второй день была очередь брюнетки с простым грузинским именем Мзекала, что означало - Солнечная. Мзека давно тяготилась опекой и назиданиями своих родителей, проживавших вместе с ней и её десятилетним сыном в одном доме. К тому же, её муж устал от её сменной работы в качестве медсестры настолько, что однажды исчез в поисках более нормальной среды обитания. Это обстоятельство постоянно усугубляло чувство одиночества и безысходности Мзеки, так что, в конце концов, она решила сбежать "куда подальше".
Чтобы никогда больше не встречаться с "бывшим" и в пику ему, надо было выбрать место проживания именно на противоположной стороне Земли. Считается, что самая ближняя и удобная для проживания "противоположная сторона" находится в Соединенных Штатах.
Каким образом маленькое объявление о поиске невест для американских женихов попало на глаза Мзекале, скрывавшейся от "бывшего" на даче близ Бакуриани, было неясно. Возможно, этому поспособствовала подруга Тереза, что была в курсе её страданий.
Так или иначе, Мзека не преминула воспользоваться таким шансом и послала свою анкету по указанному в объявлении адресу. "Наверняка одинокие американские парни лучше и богаче местных и мечтают найти суженую в стране Советов", - считала она, как и её подруги.
То обстоятельство, что для общения ей нужен был ещё переводчик с грузинского на русский, её не смущало: по-русски она "говорила и читала со словарём". С иссиня черными волосами, высокая, стройная - она походила на героиню национального эпоса Руставели "Витязь в тигровой шкуре", переводом которого зачитывался Джон. Именно знойная горянка должна была разбередить душу и всколыхнуть "застоявшуюся", размеренную жизнь учителя труда.
И чудо случилось: Джона пронзила "молния" именно с первого взгляда. Увидев Мзеку, подходившую к его столу в ресторане, он понял: это - Она! Его прямо-таки обдала волна нетерпения и вожделения. Адреналин в его кровь в этот момент просто прыснул, как из сифона. Он понял, что должен обаять женщину и во что бы то ни стало сблизиться с ней. Его не смущало, что в анкете упоминалось наличие сына у Мзеки. А то, что она курит, казалось ему вполне преодолимым препятствием. Если она поставит целью переехать к нему, то и любую дурную привычку сможет побороть.
Разговор с помощью переводчика трудно назвать диалогом. В нём всегда присутствует незримый барьер, через который без тренировки не перепрыгнешь. Считать переводчика бездушной машиной никак не получается. Наоборот, он становится частью вашей и собеседника сущности. Как тот Фигаро: и вашим, и нашим - поверенным в личных и даже интимных делах.
Джон по простоте душевной был менее подвержен рефлексии, чем Мзека, поэтому рубил правду-матку, как с равным себе приятелем. После общих вопросов о жизненных приоритетах он перешел к главному:
- А сколько раз в неделю мы сможем... - не зная иного аналога слова фак, кроме "трахаться", Татьяна запнулась, но решила обойтись длинным эвфемизмом, - заниматься любовью?
Чтобы занять паузу и переварить смысл русского словосочетания со словом "заниматься", - в голове у Мзеки пронеслись варианты: зарядкой, стиркой, воспитанием сына и так далее, - она достала очередную сигарету и закурила.
- Да хоть каждый день, - наконец, рубанула она с вызовом в тон Джону.
Не ожидая такого счастья, Джон на минуту задумался. К такому повороту событий он не был готов. Действительно: женщина после 30-ти, в самом расцвете сил при хорошем уходе и питании может потребовать от него больше того, на что он способен. С этой точки зрения он над проблемой реализации своего либидо серьезно не задумывался.
В свои 50 с небольшим со здоровым образом жизни, он был готов к любым физическим нагрузкам, но, что касается сексуальных, - не мог судить объективно. До этого он считал, что ещё вполне крепок и может "заниматься любовью" сколько угодно, но не до такой же степени! Эта мысль засела в его сознании, но желание сблизиться с Мезой, как он для своего удобства стал звать Мзекалу, заглушила эти сомнения.
- Хорошо, - бросил Джон, давая понять, что это для него не самое главное. - А когда вы сможете приехать в Соединенные Штаты?
"Ничего себе, - задумалась Мзека. - Старик, а такой шустрый. Думает, что его заштатный Сиэтл - край мечтаний. У нас разница - 20 лет. Выйдет на свою учительскую пенсию и будет экономить каждый цент. Знаем мы этих скупердяев. На первой встрече хоть бизнесмен был. Правда, еврей и, чувствуется, - тоже жмот. Ну, посмотрим, что будет дальше. Впереди ещё три варианта".
Так за ужином проходил этот диалог и ему подобные - за соседними столами. Мужчины и женщины поглядывали на соседей: не найдётся ли вдруг среди них вожделенная мечта, хотя расписание встреч было уже составлено и согласовано со всеми. Но, а вдруг?..
В завершение встречи Джон спросил, как всегда, без обиняков:
- Вы мне нравитесь. Давайте встретимся завтра?
- Завтра? - изумилась Мзека, - я не могу. У меня ещё три встречи.
- Мы можем встретиться днём. Поедем по городу, посмотрим виды.
Мзекала задумалась: "Действительно, весь день дома у телевизора не просидишь. Да и Москву посмотреть хочется".
- Виды? Ладно, давайте поедем, - обратилась она к Тане. - Во сколько встретимся?
- Я могу ехать в 9, - сказал Джон.
- Давайте в 10! Таня, Вы будете готовы поехать с нами в 10? Скажите шофёру, чтобы взял вас, потом меня, потом заедем за Джоном...
Джон был готов согласиться на любые условия, лишь бы провести время с Мзекой.
Утром следующего дня после пробежки, зарядки и душа он чувствовал себя помолодевшим лет на десять. Ему казалось, что обаять Мзеку ему будет не трудно. "Женщина с ребёнком, сидит на мизерной зарплате в какой-то глухой деревне без всяких надежд на лучшую жизнь. Я расскажу, как она будет жить со мной, не зная забот", - такие мысли Джон вынашивал в предвкушении встречи со "знойной грузинкой".
В свою очередь, Мзека не думала менять привычки и спала, что называется, до упора. Едва продрав глаза, она помочила их под краном, на ходу проглотила кофе с тостом и вышла на улицу. Машина ВАЗ 21-06 с переводчицей уже ждала её. Она села на заднее сидение, и они поехали в один из "спальных" районов города.
Джон, не растеряв запала, уже прохаживался возле дома. Он подсел ко Мзеке на заднее сидение и поздоровался, по его мнению, на русском языке: "за-дар-стуй-те!".
Надо сказать, перед поездкой в Москву Джон пытался выучить несколько русских слов и даже фраз. Но, если читать со словарём, он ещё кое-как мог, то проговаривать текст у него не получалось. Причём, если сочетание звуков "мк" в слове М"cDonalds он легко произносил без вставки гласного "а", то "мз" в имени Мзекалы он без вставки гласного произнести никак не мог. Но это, придуманное им прозвище, Меза, раздражало Мзекалу.
Они поехали по лучевой магистрали в сторону центра. Роль гида взяла на себя Татьяна. Водитель и хозяин машины Эдуард подсказывал ей, как удобнее подъехать к тому или иному памятнику и достопримечательности. Отметившись в центре, пройдя по Красной площади, гости с Татьяной вышли к Манежу, где их поджидала машина.
Далее их маршрут пролегал на Ленинские горы, дабы гости окинули взглядом необъятные московские просторы. По дороге Татьяна пыталась кратко описать на двух языках наиболее интересные места, проплывавшие за окнами автомобиля. Джон, как настоящий турист и непосредственный ребёнок, не уставал восклицать: "unbelievable!" (невероятно) и "exiting!" (впечатляюще).
Конечно, Москва покоряла не даунтауном, которого, как в Сиетле, не было, но широтой размаха, обилием домов и пешеходов, снующих между ними. Вернувшись в центр, Татьяна предложила пройтись по бульварам. Начали они с Пушкинской площади.
Сделав несколько снимков на фоне памятника поэту, они двинулись по Тверскому бульвару и свернули на Герцена, в сторону консерватории. Здесь они остановились у изваяния Чайковского, имя которого Джон знал давно, ибо его мать часто заводила ему диск с увертюрой "1812 г.". Затем, они сели в машину, ожидавшую их в Брюсовом переулке.
Джон, вероятно убедившись в полном соответствии Мзеки его идеалу, задал свой сакраментальный вопрос:
- Меза, а хочешь посмотреть Америку?
- Конечно хочу, - не долго думая, как само собой разумеется, ответила она. Посмотреть - ведь не значило оставаться там.
- Окей, - сказал Джон. - Сейчас мы поедем в посольство, и я сделаю тебе приглашение.
В машине воцарилась тишина. Все пытались осмыслить услышанное. Так просто, ни за что, взять и открыть дверь в рай, коим почитались Штаты! Кто не мечтал заглянуть в эту страну - порождение освобожденного духа и предпринимательства? И чтобы так просто! В это никак не верилось. Тем не менее, Эдик, хозяин и водитель машины, завёл движок и поехал на Новинский бульвар.
Когда они встали напротив посольства США, Джон вышел из машины и окрыленный первой победой, ринулся в один из подъездов. Вскоре он вышел с несколькими листами бумаги. Как выяснилось, Мзекала должна была заполнить небольшую анкету. Татьяна, подложив под бланк атлас дорог, сделала это под диктовку и передала Джону. Он исчез в глубине "островка Свободы", а когда вернулся, возвестил:
- Через два часа приглашение будет готово.
- Неплохо было бы перекусить, - осмелела Мзека. - Поедем в какое-нибудь кафе.
Татьяна припомнила, что самое близкое приличное заведение - ресторан гостиницы Украина, где привыкли к иностранным клиентам. Мзека была поражена роскошью интерьеров гостиницы, пышностью ресторанного зала. Их быстро обслужили за неимением наплыва посетителей, и вскоре они вернулись на Новинский бульвар.
Джон также энергично пробрался в недра посольства и через четверть часа вернулся в машину. Без всякого пафоса, буднично, он протянул Мзеке плотный лист бумаги, где в непривычной латинской транскрипции она с трудом прочитала фамилию Надареишвили и имя Мзекала. Внизу бумаги стоял оттиснутый круг, внутри которого, раскинув крылья и повернув голову на запад, сидел орёл, прикрывшись звёздно-полосатым флагом.
Татьяна прочитала текст на бланке, смысл которого означал, что Джон Хром приглашает Мзекалу к себе в гости и соглашается обеспечивать её всем необходимым для нормальной жизни.
- И что с этой бумагой делать? - не обращаясь ни к кому, спросила Мзека.
- Думаю, надо сделать заграничный паспорт и потом получить в посольстве же визу на въезд в США, - пояснила Татьяна.
- О, Джон! Спасибо, большое спасибо, - попробовала выразить восторг Мзека. До последнего момента она не могла взять в толк, что американец всерьез предлагает поехать к нему. Ей казалось, что всё должно было произойти иначе: не скоро.
Во-первых, надо было узнать друг друга получше, привыкнуть к мысли, что придётся все же спать с этим пожилым нелюбимым мужчиной. Во-вторых, подучить английский язык. В-третьих, пристроить сына к родственникам, договориться на работе, найти денег на поездку и доделать много разных дел.
Словом, с этим приглашением у неё появилось много проблем. Вот, если бы это был молодой бизнесмен, да если бы он ей сразу понравился!.. Увы, ей сделали подарок, который и принять трудно, и выбросить жалко. Что же, приходилось играть роль облагодетельствованной Золушки до конца.
Со своей стороны, Джон не выражал нетерпения и гордости за свой широкий жест. Он только пояснил, что, имея приглашение, можно получить визу в США без проблем.
- Хорошо, - проговорила Мзека, - а кто оплачивает поездку?
- Я могу оплатить дорогу обратно, - продиктовал Джон Татьяне.
"Вот так! Этот тоже жмот, - подумала Мзека. - Где я возьму деньги на дорогу туда? Можно, конечно, набрать у родных...". Эти мысли мелькнули в её сознании, но отодвинулись на будущее, на свободное время. Дабы занять образовавшуюся неловкость, Мзека прикурила от своего "бычка" следующую сигарету. При этом пепел от сигарет, застигнутая неожиданными проблемами, стряхивать в пепельницу она не успевала, и он царил везде: на её высокой груди, на юбке, на сидении, на полу салона. Это не нравилось ни хозяину авто, ни переводчице, а Джон, казалось, не обращал на это внимания. Облик Мзеки, её темперамент - очаровали его настолько, что заслоняли подобные мелочи.
Покружив по городу, поглазев на картины в Третьяковке, они расстались, договорившись встретиться завтра. Мзекала, однако, не теряла надежды на более интересный вариант из тех, что оставались, а Джон молился о том, чтобы лучшего варианта у неё не было. Вечером в ресторане, как обычно, состоялось очередное рандеву.
Джон отыскивал глазами Мзеку за соседними столами, но не находил. Возможно, она была свободна в этот вечер, а может быть решила больше ни с кем не встречаться и остановила свой выбор на нём? Эта мысль его согревала и сладостно томила. Его третья соискательница, тоже брюнетка, была яркой еврейкой лет двадцати пяти.
"Зря я включил эту девушку в свой список, - подумал Джон, разглядывая её стати. - Наверняка мамина дочка: готовить не умеет, хозяйством заниматься не будет, в постели не пошевелится. А потом не уследишь, как найдёт себе другого, помоложе. Но, делать нечего: назначил свидание - надо отрабатывать", - и Джон привычно начал задавать свои "ковбойские" вопросы.
Мзека пришла в ресторан позже назначенного времени. Она не привыкла жить по часам и опоздание на полчаса не считала большим грехом. Её визави был стройный опрятный мужчина лет сорока. В анкете Гарри называл себя музыкантом родом из Голландии. Его европейские манеры и речь отличались в лучшую сторону. К тому же он жил на Брайтон Бич, что намного ближе к дому, чем Сиэтл.
В течение вечера Мзека поняла, что, если уж "помирать" в Америке, так лучше "с музыкой", и сделала свой выбор. Тем не менее, сообщать об этом Джону не было смысла, ибо она ему ничего не обещала и никаких надежд не подавала.
Оставшиеся дни "гастролей" американцев проходили в вихре экскурсий, свиданий и общих застолий. Участникам ассамблеи они запомнились, как шумный карнавал. Джон ещё встречал Мзекалу на этих вечеринках, но в обществе других мужчин. Говорить через переводчицу с ней ему было неудобно, и он пытался добиться от неё ответа на свой главный вопрос с помощью двух-трёх русских слов и жестов.
Мзека отвечала ему расплывчато с помощью освоенной ею английской фразы, переводимой, как "я не знаю", что означало: "выбор ещё не сделала, буду думать".
Подошло время отъезда заморских гостей. На прощальном банкете для участников мероприятия был накрыт большой, похожий на свадебный, стол. Мзекала сидела в окружении двух претендентов на её сердце и вынужденно оказывала знаки внимания налево и направо. Организаторы произносили бодрые речи, поздравляя "женихов" и "невест" с новыми знакомствами и, возможно, - счастливыми бракосочетаниями.
На следующий день американцев отвезли в аэропорт с пожеланием возвращаться, если захочется продолжить матримониальные изыскания. Джон возвращался домой в растрёпанных чувствах. С одной стороны, он нашел, что искал, и, казалось, сделал достаточно, чтобы его избранница прониклась к нему некоторым чувством и воспользовалась возможностью вкусить прелести жизни в цивильной обстановке, с другой, - её уклончивые ответы насчёт поездки, отсутствие восторгов по поводу возможности посетить Штаты. Тем не менее, он намеревался продолжить "осаду кавказской крепости" по почте или в телефонных переговорах, если удастся найти знакомого, знающего русский язык.
У Мзеки по поводу поездки к Джону в душе тоже царила сумятица. Ей больше нравился моложавый Гарри. Увы, он не собирался делать ей вызов, а предложил вступить в переписку. Насколько может она затянутся, известно только Богу.
Так, возбуждённые и неудовлетворённые результатами встреч, расстались Мзека и Джон, и не они одни. Ибо, что может случиться за одну-две встречи между двумя людьми, тем более, - между двумя мирами?
Добился ли Джон своей цели - вытащить медсестру Мзекалу Надареишвили из советской Джорджии, находящейся за тысячи вёрст, в отличие от близкого американского штата-тёзки, - не известно. Так же, как неизвестно решение Мзекалы об использовании солидного американского бланка, озаглавленного "Invitation".