Я не успел с тобою попрощаться в темнице, слишком быстро все вышло - багровый свет факелов, орочьи морды, дернувшаяся цепь... места для слов уже не осталось. И теперь я просто встречаю в сумраке Чертогов твою тень - венчанную короной спутанных золотых кудрей. И смотрю на тебя - так, словно не было смерти и не было вины.
А твой взгляд подернут пеленою печали. Он уже не принадлежит миру живых. В нем - понимание, которое приходит из-за черты. И искры наших душ гаснут в этом тумане...
--
Финдарато!.. - моя рука вскидывается навстречу торопливым судорожным жестом. Как я боюсь и сейчас - не успеть, опоздать, потерять... там, где нет уже потерь и обретений. Только - беспомощно белеющая в бесконечном сумраке узкая рука.
--
Эдрахил... - он чуть улыбается в ответ, но - только устами, не взглядом. Его взгляд остается таким же запредельным. - Друг мой, - теплеет его отрешенный голос, - теперь я знаю истину...
... и он смолкает - встретив мой больной взгляд-без-упрека. Мы не думали об этом, Финдарато, когда шли за тобою умирать - в сердце Вечной Ночи.
Финдарато, Финдарато... аран, мэллон, я не хотел сделать тебе больно, не уходи...
(Опоздавшее: не уходи, не смей, не умирай!..)
Я усмехаюсь течению своих чувств. Мертвые не чувствуют боли, они помнят о ней, но то другое...
Значит, я еще жив, если способен к боли, если тупая игла, засевшая в сердце - внезапно раскалилась и дернулась в груди. Значит, долго мне еще смотреть в сумеречную пустоту перед глазами и каждой жилкой чувствовать - нет исхода.
--
А вы шли не за истиной, Эдрахил? - несколько прозрачных грустных капель, эхо осанвэ, - Вам достаточно было - просто погибнуть за меня?
--
Наверное... - и я не знаю, сколько правды в моем ответе. Просто от его присутствия сейчас - что неудивительно - веет совсем иным, нежели обычно. И мысли - путаются, не поймать, не собрать.
--
Мэллон, - в осанвэ появляется тень, призрак некогда тихого, но звучного и глубокого голоса, призрак, принесший с собою бесплотный запах и шорох осенней листвы, - мэллон, меня страшит такая любовь...
--
Государь мой, - слова кровавыми сгустками вытолкнулись из горла и утонули в тенях, - какие узы связывают нас - сейчас? ( после всего...)
Слова неожиданно порождают эхо - шелест падающей листвы, шорох разворачиваемой ткани, шуршание тысяч нетопыриных крыл.
--
Прости меня, Эдрахил, - он склоняется ко мне и я понимаю, что Осенью, золотой, солнечной и холодной, пахнут его сияющие волосы, - чужой рок, которого мы коснулись, сделал нас частью судьбы. Мы исполнили Замысел и это ныне - вернее всего прочего. Ты тоже ищешь свободы? - в последнем вопросе отзвук разочарования.
--
Я ищу только двери в осень, Финдарато, - устало бросаю я и, собравшись с духом, смотрю ему прямо в глаза. Финдарато невыносимо медленно опускает веки, дрогнули пушистые длинные ресницы. Ему стало не по себе... мэллон, аран, что ж я делаю... -
--
Финдарато, не тревожь меня больше, мой осенний лорд, - мне не хватает дыхания, успеть бы, пока не иссякла решимость, когда кровь уже не течет из ран, возвращаются слова, - дай мне умереть...
Он больше не вернется... никогда. Я знаю будущее, я читаю его в тенях - он покинет Чертоги, выйдет к свету солнца, обменяется кольцами с той, что любила и ждала его, его раны излечит ветер, когда-нибудь мы встретимся в земле без печали... и я отведу взор.
... потому что я не позволю себе забыть, как он падал на талый снег, медленно, ломко, открыв рот - он не мог не закончить Песнь. Вместо слов пошла кровь... кровь на талом снегу никогда не забывается. Особенно если знаешь, что это продолжается Песнь, просто слова иссякли. Не поэтому ли Крылатая Ночь, простершая к тебе руку, Финдарато, готовая забрать душу, как добычу - на мгновение пошатнулась, запрокинув к серому небу мертвенно белое лицо?
Я отведу взор, потому что в беспечальной земле моя память никому не будет нужна. Но, что бы там обо мне ни говорили - я не предатель... ты не зря верил мне в том. Я помню... а помнишь ли ты, как мы молчали в темнице Саурона невозможно долгие часы, как нам оставался язык взглядов, жестов, мыслей?
... Государь мой, не правда ли - я надеюсь, надеюсь - что свершится чудо, все вернется, все будет, как встарь? Иначе ведь не может быть, государь мой, государь...
Лорд мой, знал бы ты, до чего же трудно верить в безнадежность. Скажи мне, что блеснет - бликом росы на травах ранним утром, блеснет - "Смерти нет..." Я поверю в твои слова, я не могу в них не поверить, ты же когда-то поверил мне.
Это просто предсмертный бред. Это просто мой страх - сильнее меня. Пойми... да, я же не говорил тебе об этом ранее... я не знаю, может, правы многие и клятва Морготу обязывает большим, чем невмешательство в бой. Может быть, я действительно - слуга ему навеки, может быть, после смерти роа Судия оттолкнет мою фэа в объятия того, кто стал ее Властелином, может быть, Тьма не выпустит меня... и навеки покорным ей призраком, я останусь здесь. Могу ли я не цепляться за жизнь - теперь? Я уже совершил свою ошибку, каждый из нас совершит свои, прав Сирион... мог ли я тогда знать, что Судьба сильнее, что Ее Печать на моем челе, что я вернусь во Тьму? Если бы мог - я предпочел бы умереть, тогда мое возвращение в Валимар, в Лориэн, было бы скорым и светлым.
Я не знал... тем тяжелее моя вина. За жизнь, оплаченную предательством, никто не даст и сломанной монеты, брошенной в грязь. И посему я благодарен тебе даже за жалость, Лорд мой Финдарато Инголдо.
Пусть же - бликом росы на травах, солнечным лучом по глади озера, лунным лучом по серебру колец - блеснет, мелькнет, коснется - "Смерти нет..." Ты когда-то так сказал мне, государь - помнишь?
--
Не смотри на меня так, друг мой, Эдрахил. - улыбка твоя, государь, веселый и строгий прищур глаз... - Я не звезда, я ближе. - смеешься, смейся, государь, смейся, от твоего смеха легче. Услышав его, веришь, что - действительно простил.
--
Государь, Финарато... ты, наверное, никогда не поймешь, почему я смотрю так на тебя... - все равно я не смею поднять глаз, разве что, посмотреть украдкой, так смотрят на солнечный лик. - Ты подарил надежду повторно обреченному. Ты смог понять, что жажда жизни может сделать безумным... и я никогда не предам тебя, несмотря ни на что.
--
Ты просто не пойдешь со мною в бой, если что. - твой голос, государь, становится холоднее, серьезнее. - Но разве лишь из боев состоит жизнь? Разве они в ней главное? Ты разделишь со мною другие труды в дни мира. Ты же тоже летописец, Эдрахил.
--
Финдарато... во Тьме острее понимаешь, что такое жизнь. Что такое солнечный свет, что такое звезды по ночам. Что такое ожидание рассвета. Что такое мирный сон... когда твой сон - только череда беспокойных видений и лихорадочных огней. Когда просыпаешься от малейшего скрежета, шороха, с мыслью о том, что это могут быть последние звуки, которые я слышу. Я вспоминал Нарготронд ежеминутно, я вспоминал все, что мог вспомнить, любой отсвет солнца в сплетениях ветвей... и умирал от одной мысли о том, что скоро смерть и я уже не увижу этого. - выговориться... тебе - можно.
--
А мысль о возвращении в Валимар? - ты остановился, взглянул на меня, кажется, пытаясь понять, проникая в душу внимательным взглядом.
И - опустить взор, помолчать, теряя нить мысли.
--
Слишком страшно, Финдарато... ты подумай... - выдох. Самое страшное - позади: момент выбора между стыдом и правдой.
--
Не бойся... - свет Эстели в твоей улыбке, государь, нет истины вернее, чем прикосновение твоей руки, ободряюще положенной мне на плечо. - Не бойся, Эдрахил. Все позади. Я понял тебя. Смерти нет, Эдрахил. Смерти нет...
И первый отблеск рассвета мелькнул в каплях росы.
И что теперь, что, государь...
Финдарато, я никогда и ни в чем не смогу тебя обвинить. Нити рвутся, и это больно. Одна нить уже порвалась, увели... считай, его уже нет. Он никогда не увидит, как водопад неотвратимо низвергается на камни угрюмых скал, искрясь на солнце, никогда не почувствует на лице дыхание странствующего ветра и капли дождя, летние ноты не коснутся его. Он судил меня, друг Халатир, и за меня погиб. За меня тоже. Прощу ли я себе это, государь?
Взаправду... я не верю в то, что одной искупительной жертвы Врагу хватит. Я боюсь того, что он захочет связать всех нас тем же, чем связал меня. Клятвой, клятвой... и что теперь. Всем уходить во тьму, умирая? Или становиться его слугами? Нарготронд, вынужденный либо отвергнуть собственного государя, либо предать всех тех, кто еще не единажды поднимет меч... я был в Ангамандо, я помню эту силу; скорой победы не будет.
Куда этот Смертный повел нас, зачем... на что он надеялся? Безумец, он погибнет сам и погубит тебя. Тогда, когда мог бы жить и жить без нашей крови на руках, просто забыть принцессу Дориата. Безумие, государь, безумие... Тингол не знал, что он обрекает на смерть еще и нас. Впрочем, что Эльвэ за дело до наших бед! Что ему в том, что ты не мог отказать тому, кто принес тебе твое кольцо?
Но как он смог - просить с тебя платы за помощь своего отца? Барахир - не просил, Барахир погибал сам, прощаясь со своей супругой навеки. Он - не пришел, не просил ни приюта, ни подмоги. Сын был просто слабее и наглее отца. Выдумав себе любовь к принцессе Дориата, дочери Эльвэ и Мэлиан, он возомнил, что ею можно все оправдать...
Или он, безумец, не понял, что идет на смерть. Говорят, что любовь сильнее смерти, государь, и я верю в это, хоть и не любил еще. Что ж, значит, такова сила его любви. Сила твоей любви была в том, что ты пошел за ним... я верю тебе и верю в тебя.
И мне очень страшно умирать, но еще страшнее - ждать смерти. Ждать ухода во Тьму. Государь, скажи лишь слово, я тебе поверю. Если прикажешь мне умереть с улыбкой на устах - я умру, улыбаясь, но скажи мне, что смерти нет, скажи... один раз я даже поверил в это. А в отчаянии гораздо легче веришь надежде, даже самой наивной, самой невозможной... скажи мне, что смерти нет, государь...
И я посмел - сейчас - сказать то, что легло на сердце перекрестьем старых мечей. Я хочу умереть, умереть, не забывая и не вспоминая ничего... может быть, в Смертных Землях сейчас наступила осень... и в нее мог бы выйти ты - увенчанный венком золотых листьев клена...