Чеплыгин Владимир Николаевич : другие произведения.

Босс_4

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    продолжение

Босс - 4 (продолжение)

Если утеряно умение фантазировать

  
   Вы никогда не носили калош? Вы не спали на сеновале? Как бедна ваша жизнь событиями!
  
   Классик
   Мы знаем очень небольшое количество людей, которые ранним утром с радостью и большой охотой продвигаются из места постоянной дислокации, из домашних, так сказать, условий, на свою службу или, образно говоря, на рабочее место. И не последнюю роль в отвратительном настроении любого, кто тащится утром на данного место, шаркая ногами, запинаясь и спотыкаясь, высказывая нелестные нецензурные выражения, играют собственная фантазия и природа.
   Смотрите, как нас в самых важных случаях жизни подводит фантазия и недостаток воображения. Просыпается утром, предположим, олигарх или другой какой, отечественный бандит. Даже, допустим, просыпается он в личной постели. Что за сим следует? Как полагается у них, у олигархов, немедленно полное обслуживание на дому, то бишь в коттедже, или в особняке типа горного замка разжиревшего феодала. Кофе в постель, массаж, ванна с джакузи, душ Шарко, подогретая махровая простыня после водных процедур, глоток охлаждённого шампанского из погребов Шампани, горячие тосты, смазанные приличным слоем вологодского маслица, с осетровой, обязательно зернистой икрой, свежевыжатый фруктовый сок - про такие мелкие, элементарные удобства распространяться мы не станем, вам и так в целом известно, чего вытворяют с олигархом после пробуждения. Только не выдумывайте, будто, открыв глаза, он хватается за сводки курса акций или рыдает над падением валют. Если наш олигарх над чем-то зарыдает, то страна от этого моментально, за пару секунд по московскому времени, грохнется в обморок, и долго будет валяться с дефолтом.
   Подвергнувшись маникюрам, педикюрам, благотворным лучам солярия, и другим прелестям своей олигархической жизни, бандит, то есть, безусловно, олигарх, немедленно отправляется на Гаваи, что-то такое у него про них нафантазировалось.
   Гаваи - это путешествие в рай земли. Это - самолёты, отели, виллы, швейцары, обнажённые красотки, чаевые. Экзотика Гавайских островов самая приятная в мире. Вы только по телеку на Гаваи глянете и бессонница вам на пару лет обеспечена. Чарующие водопады и зелёные каньоны, серфинг на пляже Вайкики, несомненно, гольф. О, этот гольф игра олигархов! Гаваи это - акваланги, драйверы и толстушки - американочки, гавайцев почти не видно, да и олигархам они ни к чему. Гаваи - это танец хулу с песней меле, поке из копчёной рыбы, каку из барракуды, махи-махи из дорады, мано из акулы, гавайский ром, закуска пупу. Мы в чём-то можем ошибаться, называя вам самые-самые прелести, но наш олигарх никогда не ошибается. Ежели он чего решил - выпьет обязательно!
   Или мчится олигарх на Сейшелы, в кокосовый рай, фантазия подсказала, воображение душу растравило. Сейшелы - это золотой пляж, изумрудный Индийский океан, самое популярное сейшельское кушанье - "пвасон ек дири", рыба с рисом, крепкий "бака" - перебродивший сок сахарного тростника, а также настойка лимонной мяты "дите зитронель".  Отдыхает олигарх, а у него так и крутятся в голове мечтания о сбыточном...Думаем, вы догадываетесь, почему олигархи, не нам чета, мечтают о сбыточном? В правильном направлении мыслите - несбыточного, извините, у олигархов не случается...
   Олигарх знает, о чём мечтать: собственный Боинг, белоснежные яхты, ослепительное солнце, эйр-кондишен для неосторожных, фуршеты, файф-о-клоки, ланчи, бранчи и другая жратва от пуза...Мнения о..., заявления на ..., спичи, тосты, пожелания...Ужин при свечах, вздохи о тяготах олигархьей жизни - "на плечах, знаете, весь мир! Как жаль убогих и неуспешных...Да, иногда подаю на благотворительность..."
   К ночи у олигарха подступает печаль, раздумья и жалость к себе... "Нам олигархам завидуют, а ведь мы тоже люди! Заработать миллиардные состояния...Мы пахари...Нас не любят, но мы добрые и отзывчивые...И давненько в Израиле не был...Давненько, давненько...Уже три дня! А тянет ...Историческая Родина..."
   А Мексика? Только вступи на благословенную землю, созданную для отдыха олигархов! Какой необузданный курортный рай, какое знатное империалистическое курортное логово олигархов всех мастей и стран. Сан-Кристобаль, Оахака, Плайя дель Кармен, Канкуна... Звучит, как симфония Прокофьева, величаво, тожественно и чарующе! Глаза не продрав как следует от сна, олигарх уже прётся сюда! Ох, уж эти мексиканские забавы! Смуглые прелестницы без ничего из одежды, только в банданах, пресловутая текила, тортилья, мексиканский салат, прерии, пончо, сомбреро, кукольные марьячи...
   Даже у нас, подготовленного к собственной тупости человека, уже голова идёт кругом, а что тогда творится в душе у рядовой банщицы из муниципальной бани номер 23 посёлки Нижние Опарыши Верхнекудрявого района? Как её угнетает недостаток фантазии и низкий полёт воображения! Банщица никогда не отведает тортильи! Она ни за что не узнает вкус фахитас! Веская причина для краха личной жизни, не считая отключение горячей воды в бане.
   Только с олигархической фантазией всё доступно. Золотистый песок пляжей Калифорнии, мексиканская бандитская мафия, ещё раз текила, но уже с солью...А наркотические ручейки, которые в Мексике становятся полноводными реками и текут через многокилометровую стену на границе, в столицу цивилизованного мира - Фашистгтон. Где в таком случае должен быть олигарх со своими обузданными фантазиями? Заметьте, как мечты у олигархов все сбыточные, то и фантазии обузданные.
   Или везут его, указанного олигарха, предположим, на Канары. Вы-то, как мечтатели низкого пошиба, только раскачиваетесь утречком, дебильно соображая, перекурить или прежде ползти умываться, а олигарх, раз - и он уже собственной персоной на Тенерифе. Обстановка обалденная, круглый год - "нежный союз поздней весны и раннего лета". Чувствуете - нежный! Понимаете - весны и лета! Не допетрили? Нос заложило? Недотёпа!
   А тут на каждом щагу - волшебство! Закройте глаза и представьте себе! Не получается? Эх, вы, птица без полёта. Олигарх-то всё может! Ему и глаза зажмуривать не надо, он обо всём реально соображает! Потому он сладко нежится на солнышке здесь, а кругом...Канарские сосны, обнажённые красотки, ром, пальмовый мёд - гуарапо, янтарная мальвазия, так сказать, в бокале, полезная Сангрия с кусочками нежнейших фруктов, грусть об исторической родине...Это только для олигарха по имени Мойша, а не для вас сирых, убогих и затюрканных.
   Или, ещё проще, прилёт на Багамы - там вообще закачаешься! Острова - из самых дорогих мест отдыха на земном шарике. Ночь в гостинице, как месячная аренда квартиры в Москве. Вы не арендовали квартиры в Москве? Убогий вы наш! Тогда - это ваша годовая зарплата, "фантазёр вы неуёмный"!
   Нас-то на Багамы - не ногой, но разве для олигарха есть что-то недоступное? Мы сами задали глупый вопрос, сами и ответим - для отечественного олигарха нет в мире ничего недоступного. Вот он и гуляет по Багамам, а вы что подумали? И наслаждается красотами и чудесами Багам! Знаменитый пляж Кейбл-Бич на Нью-Провиденсе, белоснежные берега, тропический бриз, пальмы, призывные ритмы местных барабанов, гавайские рубащки, роскошные мулатки вперемешку с метисками, обжигающее солнце, кокосы, коктейли и моллюски во фритюре, курица-гриль неограниченно. Курица-гриль, это по-нашему, по-человечески, но не нам, вот гадство...Не для нашего, прошу прощения, здорового аппетита.
   Короче, не станем уточнять детально географическую точку, куда отправляется утром олигарх, она зависит всего лишь от его фантазии. Есть у олигарха воображение - доберётся до Канар! Есть у него фантазия, будет и на Мадагаскаре, чтоб мы так жили!
   А мы, ограниченные и недалёкие люди? Мы тоже просыпаемся утром, куда денешься, черт его побери. Воображение на нуле, присутствует некий шум в башке, но признавать его за фантазии нелепо, шум в нашей репе, даже если мы её и почешем, на Гаваи не притащит. Шум - этот не от воображения, наш шум в башке происходит от похмелья, так как водка, теперь, естественно, частнособственнического происхождения, а, значит, безусловно, палёная, вот и гудит башка.
   Темный, малограмотный и затурканный теперь мы народишко. Попытались было воспарить разумом, приоткрыть для себя солнышко, людьми себя почувствовать с желаниями и мечтами...Всё в прошлом, всё в прошлом...Об коммунизмах размечтались! О справедливости задумались! Ан, нет, баре тут как тут, и рявкают - в стойло скотина, не сметь воображать себе... Люди оно, подумаешь! У вас не так случилось? И на вас баре найдутся, новые хозяева вашей жизни....А вы, быдло, не сметь там... Подлый люд, о несусветном размечались, рожи неумытые...
   Потому плескаем утречком водичкой в помятую мордуленцию, находим в пепельнице пару окурков, слава богу, на три затяжки хватит, давимся на кухне теплым пойлом из-под крана, хоть бы когда, паскуда, похолодней текла. Внимательно и подробно осматриваем пустой внутри холодильник, и куда из него всё питательное девается? Эту загадку, как основное занятие, нам предстоит разгадывать весь рабочий день... И отправляемся на работу, зевать, морщиться, кобениться, лаяться, огрызаться, канючить, вкалывать, копать, стучать, колотить, грести, мести, строчить, ковать, долбить...Пара мечт мелькнёт на предмет бутылки пива или соточки охлаждённой водочки, но мечты у нас, плоские, не возвышенные и, как правило, несбыточные...И так каждое утро...Убого, тоскливо, к чёрту, нет никакой у нас фантазии. Даже место своего пребывания на день придумать не получается.
   Согласитесь, выбрать с утра работу кондуктора в разбитом, вонючем и дребезжащем автобусе, с дневным заработком, которого хватит всего на кило паршивого, заветренного мяса, может только человек с ограниченной фантазией. То ли дело, проснулся и - на Гаваи...А то продрал зенки и - в вонючий автобус на двенадцать часов. Учитесь фантазировать! Ну, имейте же воображение!
   У нас тоже слабовато с фантазией, исчезли несбыточные мечты...Только неумолкающая мелодия в ушах...Ноет сердце, оно не поёт...оно - ноет и болит...
  
   Биографии наши в полдюжины строк
Социологи втиснут, сейчас они в моде.
Только разве подвластен науке восток?
Мы уходим с востока, уходим, уходим, уходим....
  
   ...Одно моё Я сказало другому, что, мол, ссоримся, цапаемся? Итак суровая жизнь, побережём друг друга, что ли? Давай с тобой, как закадычные друзья? Без галстуков, без церемоний, без чмоков- чмоков.. Но - простому. Не обидишься? Мы же ещё живем... Но вокруг друзья и знакомые уходят в мир иной, как во время отчаянной фронтовой атаки. А-то ведь, все бы мы могли жить и жить. В той, нормальной жизни, тогда такого не случалось...
   Увлекательно сегодня погадать, сколько в стране останется народу лет через двадцать. Отстрел и отмор - завораживают, но за добычу во время приватизации новые евророссияне, не возразишь, должны же хоть как-то рассчитаться, ведь многие тогда добровольно согласились с идеей - за всё надо платить. Если отстрел дороговат для кое-кого, то, извините, в стране пока цены и на всё остальное не общемировые. Бывают моменты, когда экономия неуместна! Таким макаром у нас ведь, что получится? Однажды проснёмся, а страны-то и той, что оставалась, опять нет. Чего-то из территории осталась, столица вроде бы, границы, название...Образа жизни нет. Желание жить по-русски исчезло. Вот, оказывается, где собака зарыта...
   Если сегодняшнюю катавасию считать жизнью, то непонятно зачем всё нужно было - совершать перестройку, разваливать Советский Союз, расстреливать Верховный Совет, его защищать, терпеть Ельцина с его загогулинами, таскать чубайсовские коробки из-под ксероксов с долларами, закрывать все (!!!) отечественные заводы и фабрики, уничтожать колхозы, бомбить собственный город Грозный, воевать на своей территории, устраивать дефолт... По сравнению с этой катастрофой, проще было сразу всем взять и повеситься.
   Ты, вот скажем, читатель, гордец и бунтарь, ел их, забугорные биг-маки и хот-доги? Фаст-фуды пробовал? И не повесился? Ах, тебя, после этого твёрдо пообещали скоро пристрелить? Тогда всё оправданно. Терпи демосратию дальше.
   ...На нищенстве - Малолеткин, но одет, как-то франтовато. Пиджак, галстук, белая рубашка. Так не нищенствуют, под галстук - никто копейки не подаст.
   - Опоздал я седни! У дочки в детсаду вдруг карантин объявили. По свинке. Погнал увозить её к бабке, а это полчаса на трамвае! Не успел переодеться. Щас побегу, тама вчера нового тряпья Стенокардии от знакомого со свалки привезли. Не видел ещё?
   Малолеткин появился в образе абсолютной нищеты и голода. Внешность такого нищего бомжа в лохмотьях была впечатляюща: что-то застарелое времён первой оккупации Сибири славными воинами великого Колчака. Хотя славную колчаковскую оккупацию уже никто не помнил, так как Колчаку даже памятник взгромоздили, в знак примирения сторон. А ушлые омские бизисьмены - кровососы, по праву колчаковской столицы, кинулись водку "Колчак" впаривать обалдевшему электорату. Но наш народ не всегда на обман клюёт, живоглоты проклятые! "Выпью "Колчака" и чувствую себя в колчаковской контрразведке! - общее мнение активно пьющего населения. И весь народ, как один человек напрочь отверг колчаковский алкоголь! Фиг вам, бизисьмены!
   Не только мы любовались живописными отрепьями Малолеткина. За нашей спиной, зашаркав обувью, возник кто-то, извергающий волны вонючего перегара. Мы обернулись, к месту событий подтянулся соседский дворник, пассивный русофоб Теодор Миляга. Он, опёрся на метлу, вытянул из уголка губ окурок папиросы и долго, пристально и изучающее, разглядывал его.
   - Уже и папиросы....Ну, гады...Делать не умеют...- просипел он.- Гибнет русская нация...
   Как всегда, из левого штиблета он вынул голую ногу и почесал ей о другую. Почёсывание почему-то вызвало у него ещё более обвинительный прокурорский тон и он угрожающе выдавил:
   - У, скотиняки... Кажись русские ... и роблять не хочут дворницкую службу... Абзац...всем народам...
   - Сказано запальчиво...Для серьёзных выводов фактов недостаточно, - возразили мы. - Изучение обнародовал портвешок, а не философ...
   Миляга исподлобья глянул нас и, выдохнув: "Эх, ма...кутерьма!", резко мотнул головой, будто протестуя против наших слов. С головы пассивного русофоба свалилась старая замасленная солдатская шапка, из меха русского зверька "цигейки". Миляга осмотрел упавший предмет одежды, вынул голую ногу из штиблета и пнул шапку...
   Вообще-то, замелькавшие на родных улицах после подлого нападения демократии на человеческих людей, эти многочисленные бомжи и нищие, всегда одеты слегка не модно, но одинаково грязновато и потрёпано. Это публика, прежде всего, с потерянными политическими взглядами, но приодетая, однако заметьте, всё-таки добротно, хотя и на грани безобразия. На некоторых кое-что из моды довоенного мосшвейпрома, многие щеголяют в синих и черных драных, зимних женских рейтузах, южных панамках и засаленных кепи, эдакие обломки людей, выкинутых за борт жизни за ненадобностью. Люди, бесспорно, не первой свежести.
   Некое юркое жульё на помоечных хлебах. За их убожество и бессмысленность нам сказать практически нечего. Они никакие и их нет, они уже не существуют. Бесспорно - бомж такой же гражданин страны, только своими правами он не пользуется, ему, нам думается, предъявлять их некогда и не кому - пьянка и бродяжничество отвлекают. Прежде, как известно, многие из них бесстыдно предавались дебоширству, поэтому душегрейки на них смотрятся бывало, потерто и неприметненько, а вся одежда у всех выглядит неотмываемо запачканной. В массе - мерзость изрядная и вонь. Они не отбросы общества, не ходячие источники заразных болезней, микробов, вирусов и эпидемий. Они - естествоиспытатели.
   Проглядывает у бомжей и нищих, иногда, пара-тройка роскошных лапсердаков, постройки ряда прошлых веков, замшевые бурочки, ранее белого цвета и в девичестве урождённые монголки, пошитые на улан-баторской кожгалантерейной фабрике имени 20-летия Искренней Дружбы Монголшуудан с Советским Союзом. Мелькают и приличные, ещё по нынешним временам, свитерочки с тремя или пятью дырками, почему-то на животе. Впрочем, ужасающие лохмотья встречаются довольно редко, с советских времён население запаслось нарядами, которые сейчас периодически выбрасываются на помойку, ставшую примерочной для потерянного народа потерянной страны...
   Так и хочется приветствовать основной контингент свалок и помок: "Здорово неизвестный народ неизвестной России!" Так и хочется просветить вонюче- неразумных. Ведь за океаном, в Штатах для бомжевания употребляют, как отмечено в их прессе, чёрных, бывших, так называемых, негров, белые, в массе своей, пока не бомжуют, в нашей же демократической стране за неимением достаточного количества чернухи используют вас, исключительно русские бомжи, карпухи и синявки.
   Так и тянет встать в ораторскую позу и обратиться к бывшим согражданам:
   - Жильцы обваливающихся колодцев, полуразрушенных теплотрасс и поклонники питья тройного одеколона, аборигены мусорных свалок и завсегдатаи помоек! Фанаты настойки боярышника! Прирост в ваших рядах наибольший в отечественной промышленности. Всё больше и больше ценного ресурса государство выделяет на эти цели. Задействованы уже и крупные силы подрастающего поколения. Ура мужественному Гаранту Конституции Б.Н.Ельцину, который смело идё1т на такие эксперименты!
   Приверженцы дизентерии и описторхов, законные обладатели туберкулёза и чесотки! Яркие представители новых веяний ароматов и парфюмерии! Достойное племя новой России! Стойкие борцы с банно-прачечными излишествами! Апологеты грязи! Вас становится всё больше и больше! Слава Всенародно избранному Президент, у не жалеющему своих сил на ваше численное приумножение! Вами заслуженно гордиться отечественная медицина, и вам отданы лучшие морги Державы. Но, как мы догадываемся, вы не знакомы с современным Президентским Указом о трудоустройстве бродяг, бичей, бомжей и попрошаек. С ним вообще мало кто знаком!
   Развелось вас в подвалах, в теплотрассах, на свалках и на помойках, видимо-невидимо, но вы все ещё проявляете инертность, гражданское равнодушие и апатию, нежелание вникать в глубинную суть реформ и лично участвовать в преобразованиях. С искренним сожалением и сочувствием...Примите и пр., пр.
   Но, как ни досадно, не востребован оказывается наш полемический задор - не слышат наши умные речи ни которые на дне, ни которые на облаках кайфа. Не слышат и не хотят слышать. Вы же знаете, алчность забивает все остальные чувства... Дождутся они от нас по первое число! Мораль, нынче, чтоб вы знали, у каждого своя!
  

Наш мелкий Н-ск

  
   Города, как и памятники, нам нужны. По-своему они нас объединяют, в какой ни какой, а всё-таки единый народ.
  
   Классик
   Два слова не для протокола, а истины ради. По поводу, кто в Сибири столица. Колчаковский Омск, как орут тамошние бизисьмены- водкоколчаковцы, или все-таки наш населённый пункт самогонно пропитый Н-ск?
   Вообще, изначально, наш населённый пункт при великом Транссибе возник как раскольничий скит. Из Змеиногорска, что на Алтае и из "монетного" Сузуна бежали от притеснений за веру старообрядцы, староверы - раскольники и кержаки. Последователи протопопа Аввакума, они и в Сибирь-то пробрались из Рассеи из-за веры, многих раскольников Церкви там, в основной Рассее, пожгли без сумлений. Где по царскому Указу, где никоновскому наущению. Боролся Никон-патриарх за чистоту веры, а она лишь огнем и достигается! Вот и прятались староверы, где возможно. А дух противоречия раскольников с тех пор и привился поначалу в скиту, затем в деревеньке, а уж после с царского позволения в одной из станций Транссиба. Кержак запомнил одно - кто бы к власти не приходил, народ едино - недоволен. Раскольничья закваска.
   Царь Пётр, как бы руку к поселению приложил, и случилось то, как бы в 1701 году. Раскольники, пожив в нехоженой тайге, ушли с левого берега, когда заскрипели и потащились сюда телеги в заселенцами-никонианцами с Рассеи. Тут, на левом берегу Оби, на месте кержацкого скита, возникла деревенька Кривощёково.
   А кержаки далеко не ушли, а поселились на правом берегу Оби, возле устья речки Каменки, впадавшей в обские воны. Своё селеньице назвали Новой деревней. Ещё и про чугунку разговоров нигде не слышали, а кержаки уже домишки тут рубили. Но и тут кержаков-раскольников быстренько достали: чугунку тянут, мост строят, потеснись - империализм идёт, не до споров о вере...Вроде от посёлка строителей их отделял глубочайший и широченный Михайловский лог, не сильно лезли с нравоучениями официальные попы-то, но лог засыпать для Царя-батюшки и попов ненасытных - дело пустяшное. Веру предков сохранить - трудней!
   Староверы вновь снялись с насиженного места и ушли в тайгу, на север, ближе к деревеньке Мочище. И по сю пору их с тысячу семей там проживает, не смогли за века добить их фарисеи никонианские, а советская власть в глубинные церковные разборки и не лезла. Храм старообрядческий действует, молитвы, церковные службы, крестины, как полагается по истинной русской вере... Обычаи отцов и дедов староверы помнят, и передают по наследству. Но, к сожалению, не за ними будущее...Мир и не заметит этой капельки староверов, захлестнёт её ненароком, затопчет...И не останется той русской, изначальной православной, нестяжательской веры... Не нам решать, плохо это или хорошо...Так - будет!
   По "жалованной грамоте" городам Екатерины Второй, которую типа того, признали современники Великой, поселение вроде получало городской статус при наличии утвержденного генерального плана, документа, закрепляющего право граждан на землю и недвижимость. Но не стало поселение от того городом. Как русская половица намекала: "Хоть горшком назови, толь ко в печку не ставь!"
   Генеральный план поселка был утвержден Александром Вторым -- освободителем в 1860 году, о чем показывают бумаги, найденные государственных хранилищах. Так что, ещё при крепостном праве города и не было, как бы ни велела прозывать его там Великая Катька. а чего дальше случилось, скажем позже. Жили, рожали, ютились, бедствовали, но в поселении!
   Может кому-то, когда-то и мечталось пожить в городе... Но мы-то даже сейчас, убегая от безжалостного катка кровососов-фанатов Мамоны, ещё цепляемся за жизнь в своём населённом пунктике, нам некуда из него бежать, могилы предков русские не бросают...А город возможно был...Но очень короткое время. И не сеголняшнее...
   Название убежища, нашего населённого пункта скрывать нет нужды, оно широко известно - это Н-ск. С тех пор как в конце девятнадцатого века через реку Обь, недалеко от устья небольшой речушки Каменки был построен железнодорожный мост и пошла легенда, будто у моста вырос именно город.
   Это заблуждение. Сборище казарм и бараков строителей моста и "чугунки" на Восток, после Новой деревни староверов, среди сосенок на берегу, возле рыбачьей хижины рыбака Гусева прозвали Гусевка. Потом уже по императорскому Указу оно оказалось безуездным поселением Александровским.
   По смене императора, вследствие безвременной кончины данного Александра, а именно Третьего, поселение стали именовать Новониколаевским при станции железной дороги Обь, теперь уже по имени нового "хозяина земли русской", императора Николая Второго. Когда премьер Рассеи граф Витте с Дальнего Востока проезжал через Сибирь, через, собственно, посёлочек, зажравшиеся богатеи местные и ражие купчишки-толстопузики, просили его передать государю просьбу о праве назвать новый поселок в честь императора. Наворовавшая деньжонок купеческо-кулаческая шатия-братия Николаем Вторым восторгалась и слала ему на тезоименитство пачки благодарственных телеграмм.
     Впоследствии популярность как-то быстро испарилась, и Николашку народ обозвал Обмановым. Посёлок Обмановским прозвать не посмели, а присвоили всё-таки благозвучное императору, купцам-живоглотам, богатеям - живодерам, и кулакам - кровососам - посёлок Новониколаевский.
   Советская власть в свою очередь отвергла ненавистного ей императора Николашку, которого прозвали уже Кровавым и окрестила посёлок на советский манер - Н-ском. Но городом по научным понятиям, мы считаем, он так и не стал, ни тогда, ни после, да и стать не мог... Так - остановка по требованию на Великом Транссибе...
   Н-ск проезжают, как убогий полустанок на пути к станции назначения, интерес он вызывает только у недоразвитых крестьян да освободившихся из заключения арестантов, колодников, каторжников и зэков советского образца.
   Сегодня с большим интересом сюда устраивают налёты на электорат кандидаты на разные посты. Сколько вешается лапши на уши электорату демагогами-демократами! Обещания никогда не выполняются, а зачем пипл схавал и избрал, кого приказали, и пущай хавает дальше до отрыжки.
   По мнению местных клерков, современный населённый пункт Н-ск требуется считать городом со всеми вытекающими из этого прелестями. Название город просто ласкает слух властей крупного и среднего пошиба. Наиболее оголтелые из чинуш договаривались до сногсшибательного - не только город, но и столица всей Сибири. Доводов в пользу столицы выдвигалось два: первый - где стоит войско там и столица, а второй не менее убедительный - "вам чо жалко, чтоб мы были столица?" Доводы, по нашему мнению убедительные. Войско в населённом пункте Н-ск не только квартировало, но и было заметно бросалось в глаза. В уродливом доме, в самом центре посёлка, на гарнизонной гауптвахте содержалось десятка три солдатика, попавшихся на недопустимой пьянке в общественных местах. А в подвале старого кинотеатра отпускал ужины и водку на разлив ресторан для офицерского состава. Из горячего господам офицерам подавали мясо по-гасконски, из закусок - салат "Столичный" и селёдку по-царски с горбушкой ржаного, а также солёные огурцы "Гвардейские". Вышестоящим полковникам официанты приносили бутерброды с малосолёной горбушей по-генеральски, маринованные опята и казачий мясной крупеник. Отметим, что прапорщики требовали подачи под портвешок экзотического блюда - перепелинные яйца, запечённые в духовке под солёную черноморскую кильку. Мы из интереса пробовали, но оказалось ранг не наш, и нам не особо понравилось, кильки маловато.
   Уважение к погонам в военторговском общепите безусловно выдвигало населённый пункт Н-ск в основные кандидаты на звание города, однако водка в ресторане по-сельмаговски подавалась в гранёных стаканах. Стаканы на ресторанном столе тянули на придорожную чайную небольшого рабочего посёлка. Хотя военторговских деятелей мы понимаем, лишнего расхода кому хочется, а господа офицеры обожали после первого тоста - "За офицеров!" бахать фужеры об пол. Естественно, не только вековая традиция, но осколки... А кто платить будет, господа офицеры на оплату шли не охотно. Гранёный же стакан разбить труднее.
   Так что, давить властям приходилось на второй довод. Нам лично, звания города для Н-ска было бы не жалко, просто пить водку из гранёных стаканов мы не очень любим. Вернее, мы в гранёных свою норму давно перевыполнили. Хочется городского сервиса и рюмок... Тогда и поговорим за город!
   Называть Н-ск городом - совсем не означает, что он действительно город, со всеми его признаками и отличиями. Самолюбование властей не доводит до хорошего, и табор вонючих, кривых и грязных домишек никогда городом не станет, как вы их не назовите. Возможно, он некоторое время и пытался стать городом, твёрдо отрицать шаги к городскому образу не посмеем, но, тут же оговоримся, если и было такое, то лишь при Советской власти, а уж налетевшая демократия спихнула Н-ск с правильного пути развития в клоаку грязи и ненасытного воровства. В таких условиях, говорим мы, городам не станешь.
   Ах, Н-ск, населённый пункт грёз, или простите, вернее - грязи...Кому как нравится. Не город, а именно населённый пункт среди дикой и пустынной, к тому же на глазах пустеющей и ещё, Сибирской равнины, с выражением "звериной серьёзности", без лёгкости очаровательности и яркости. Настолько серый, кстати, поселок, с серыми буднями, с серыми жизнями, где всё похоже на запылённый, серый холст неудачной, скучной живописи. Бедный, замызганный, донельзя замусоренный посёлочек, в который уже никогда не придёт солнце и радость. Как вздохнул классик: "посёлок дрянный и пыльный".
   Какой уж тут двадцать первый век. Людей-то не видно - одни испуганные и безликие тени. Скисшиеся от безнадежности лица, унылые взгляды, сгорбленные фигуры, тусклое небо, растерянное солнце, равнодушные облака, понурые деревья, захандрившая трава, всё сплошь покрытое пылью.
   И речка-то здесь тусклая и грязноватая, и пугающая своим металлическим отблеском. На всём печальный налёт времени, неуёмная грусть, неизбывная тоска...И теперь ещё какие-то враждебно-кричащие громадного вида рекламы в иностранных буквах. Они не предлагают или зовут, тем более приглашают, а, угрожая, издеваются.
   Так и кажется, что дома и проулки этого перевалочного пункта по обслуживанию поездов Транссиба построены для убийств, а не для жилья. В унылых серых коробках проще убить, чем радостно жить. Такие рабочие поселки любит снимать на кино великий режиссёр наших дней - Алексей Герман. После его фильмов непременно хочется повеситься или утопиться, настолько они жизнерадостны. Режиссёр Герман толк в искусстве знает не понаслышке.
   Мы бы рады показать вам радостный, весёлый и деловито-спешащий Н-ск. Но, увы, лакировщик из нас неудачный, почти некудышный. Всё, что мы видим в новом демократическом, населённом пункте под тем старым названием Н-ск - мокрые и безнадёжно грязные улицы, замусоренные до нельзя, тротуары в окурках, остатках импортной жвачки, кругом брошенные жестяные банки из-под пива, пластиковые пакеты, которые гоняет ветер, между столбами он увешен аляповатыми, кричащими что-то на иностранном вывесками, базар, с рядами нищих, просящих милостыню, привычные их ночлежки под открытым небом, люки да колодцы теплотрасс, а главное. Тусклые лица людей, которые давно разучились радоваться. Бездомность и безнадёжность, нищета и убогость...
   Людей среди, так называемых успешных, тех, кто успел урвать лакомый кусок при разделе бывшей общенародной собственности, мы не видим, с хамскими рожами и вороватыми мордами, они для нас - нелюди.
   Когда из населённого пункта уходит бодрая деловитость, он хиреет и становится убогим. Н-ск уже ощутил свою бесцельность и, сначала едва ощутимая лень с каждым днём давит и давит, и в конце концов задавит его как энергичный и деловой посёлок. Воровство, лакейство и торгашеское живодёрство, укоренившиеся сегодня в нём, будущего не имеют.
   Город! Ага! Безликое скопище домов и чадящих автомобилей. Большинство улиц, где не хочется задерживаться - унылые фабричные корпуса, невзрачные домишки типового образца и конвейерной штамповки, разбитый асфальт, запылённые витрины магазинов, провинциальное однообразие. Изношенные, щербатые асфальтовые нагромождения вместо улиц, потасканные, зашорканные тротуары, мусорно-заплёванные, залитые серой грязью автомобильчики, пожухлые автобусы, дребезжащие, разваливающиеся трамвайчики.
   Да и, посёлок-то больше предстаёт как безобразное, жалкое и отвратительно беспорядочное нагромождение невнятных домов с неописуемой грязью во дворах, с поражающим зловонием, с неустроенностью и запущенностью, сплошная неприметная рухлядь. Убогие блочные коробки, загаженные подъезды, обшарпанные присутственные места. Дома-то предстают какие-то неопрятные и неухоженные, на разной стадии разорения, дряхлости, загрязнённости и ветхости. Подворотни, правда, стали ароматнее - то воняли сортиром, а сейчас пахнут взрывчаткой.
   У каждого города есть, прежде всего, своё прошлое. Его можно осуждать, но никак нельзя стирать, говаривал классик. У посёлка Н-ск теперь прошлого нет, царское - грязно и убого, советское - обгажено и затоптано,. К тому же сегодня он стал бандитским притоном и гусской вотчиной, а для этих существ, бандитов - живоглотов и гусских - живодёров, кроме злата, не существует ничего, а главное - и прошлого.
   Н-ск - носитель традиций? И каких, простите? Хранитель исторической памяти? Да в нём улицы раз по пять переименовывали, с приходом каждого нового правителя давая улице иные названия.
   Какую память он хранит? Как стреляли русских на его улицах чехи и полячишки остервенелые? Как расстреливали и рубали босых, голодных работяг и пахарей колчаковцы? Как купчишки да золотопромышленники по публичным домам куролесили? Как потом по подвалам чекистским их всех и постреляли? Не знаю, может и поделом живодёров отстреливали... Кто нынче о прочно забытом, вспомнит?
   Он - сосредоточие культуры? Обалдеть! Провинциальные нравы, деревенские обычаи. Когда в подворотнях постоянно мочой тянет, это, мы вас умоляем, не культура. Возможно, он ещё вырастет в город, даже со столичным флёром, но позднее и если дадут вырасти.
   Сейчас Н-ск если и какая столица, то пока не городская и слишком крохотная, и неприметная, почти неощущаемая ни кем. В ней имеем в наличии хаотично разбросанную желдорстанцию, безжизненную в целом и ненатуральную, грязновато-удушливую, если быть до конца честным. Уровень мышления здесь как был сто лет назад примитивным, так и остался. Ничего не изменилось - посёлок убогих и забытых Новониколаевский, его тёмные и запуганные людишки и вонючие сортиры.
   Н-ск, как место обитания до безобразия сер и удручающе провинциален, а как место для проживания - вонюче индустриален, а что вы хотите, промышленность в нем решила резко возрождаться - дымят пять котельных и четыре пекарни, они и не дают дышать полной своей грудью. Центральная часть у него - административно противна и скучна, в сероватых, невзрачных коробках домишек имеется большая скученность руководящих голов, что отвращает, потому что головы сплошь бестолковые, а также нагловато-вороватые. А в километре от центра - сортиры с выгребными ямами, вонь, помойки и свалки.
   Н-ск, посёлок, населённый пункт... От того, что мы порой тоскуем вдалеке от него по всем его лужам, ямам, помойкам, свалкам, грязи, смраду и чаду - он не изменится и лучше не станет. У кого какая планида!
   Мы, пожалуй, согласимся с весьма многочисленными утверждениями, что жить в населённом пункте с очередным названием - Н-ск, практически невозможно.
   Если вы полгода выжили в такой дебильной населённой точке, как Н-ск, то смело можете отправляться в любую горячую точку мира с ежедневными бомбёжками с демократических штатовских бомбардировщиков или мелкими междусобойными войнушками подлинных демократов с мнимыми.
   Кстати, Н-ск - забитый провинциальный и слегка заторможенный населённый пункт, не ровня ещё, конечно, по грабительским прелестям и по количеству деятелей вполне конкретной экономической сферы - досточтимому бандитскому Петербургу гг. Путина и Медведева, или славной вотчине г. Ельцина и уралмашевской ОПГ - Екатеринбургу. Сфера породила деятелей, она их быстро и ныне похоронила. Не достигли пока уголовных вершин сибиряки-недотёпы в бандитстве и убийствах, потому и президентов не доверяют им в сибирских трущобах воспитывать.
   Но и в Н-ске жизнь всесторонне готовит к демократическому образу жизни и рыночным отношениям всех, кто сумел выжить в этой известнейшей горячей точке российского процветания. Эх, многим быстро о нашей той, прежней советской жизни память отшибло. Враз... Раз так - получите страну бандитского Петербурга, где будто и не было веков русской культуры.
   Да-а-а, в любом солидном городе, как справедливо отмечал классик, есть известная всему городу и приличная пивная, откуда не стыдно и уползти нам карачках. А в Н-ске? Какую забегаловку или тошниловку вы назовёте приличной и где бы можно в компании приличных людей досыта насосаться пивком? Третье тысячелетие на дворе, а этот населённый пункт так и не создал себе знаменитой пивнушки, да и такого не предвидится. И это - город?
   ...Теперь непосредственно об истории. Н-ска. Сбоку от бывшего лога того ёщё, старого Н-ска, пролегла улица Кабинетная, а пересекла её Переселенческая. На стыке Кабинетной и Переселенческой (а большевики позже переименовали её в улицу 1905 года, в память того дня, когда произошло при содействии попа Гапона неприятное для императора Николая Второго "Кровавое воскресенье" ), слева была городская пересыльная тюрьма, а справа мужской монастырь имени Михайло Кутузова, того самого бородинского героя, с Воскресенской церковью. Между ними - небольшая рощица. Её народ звал Туруханской, по имени конечного населённого пункта, куда гоняли каторжных из европейской России через Сибирь. Удобной оказалась рощица, потому что гулящих девок сюда для насущной надобности водили и арестанты, и монахи. Потребности и у мирян, и отшельников едины...
   Девок было завались, потому на Кабинетной обосновалось множество "весёлых домиков" с гулящими девками, тут же была самая большая и главная церковь посёлка, Вознесенский собор. Два в одном, как говорится - сходил со своими надобностями по непотребным девкам и тут же в церквушку, замолил грехи.
   Городской голова повелел рощицу сничтожить, чем-нибудь застроить участок. Березы спилили, растащили на дрова, но застраиваться не спешили. Деревца вновь подросли, и беднота начала тут пикники устраивать, а вот богатеи не любили под водочку разглядывать тюремные стены и кислые монашеские рожи. Тогда голова отдал рощу монахам, и она стала зваться Кутузовской.
   Во время первой мировой войны рощу стали звать по имени церкви - Воскресенская. То есть, вы понимаете, место тут не простое, а испокон веков, загадочное...Кстати, рощу и по сей день знающие называют Туруханской, народ знает, что на Руси святой от сумы да от тюрьмы не зарекайся...Захочут власти и попылишь в места не столь отдалённые, независимо, виноват или нет. Обычаи у нас такие вековые, древние...
   Кроме того, на Руси святой ни одно название не вечно, их мы меняем со сменой царя - властителя. До августа 1936 года район у вокзала звали - Вокзальная часть города. С августа городской комитет рабочих, крестьянских и красноармейских депутатов нарёк его Кагановическим районом (в честь наркома путей сообщения СССР - Лазаря Кагановича), а в 1957 году ему дали имя - Железнодорожный район.
   На Кабинетную улицу, заметим, норовил пролезть со своей лавчонкой купчина - неорганизованный частник. По ней на рысаках, преимущественно частного извоза, для куража курсировали состоятельные, но полупьяные граждане посёлка - основной и модный трактир был здесь. Голытьба, которая выглядела потрезвей по причине недостаточности доходов, и коей было намного больше, пёрла по ней по колено в грязи. Идиллии и особого взаимопонимания среди подлого люду и элиты как бы и не было.
   Кандальники - арестанты, государевы преступники выходили на Переселенческую улицу, брел, подгоняемые стражей, по пыльным улицам Новой Деревни в сторону реки, грузиться на баржи. В то время Новой деревней называли Даниловку, ту часть города, что раскинулась от церкви святого Даниила на привокзальной площади до улицы Кабинетной.
   От самого центра посёлка её отделяло сильно заболоченное озеро, по краям превращенное в место свалки и прозванное "Срединаземное море".
   Короче, представляете, что место было вконец таинственное и мистическое.
   В старорежимные года, при Советской власти, когда название улицы Кабинетная заменили на улица Советская, кое - что изменилось - бордели и гулящие исчезли, позже туда же канули рысаки, частный извоз и сам неорганизованный частник, состоятельные граждане, голытьба, грехи, полупьяные и трезвые граждане. Грязь, в которой порой пропадали и достаточно трезвые, несколько уменьшилась, но пока ещё окончательно не исчезла, хотя жизнь, по мнению властей, стала веселей.
   В окрестных домах открыли много всяческих государственных контор, появился музей местных достижений по части полётов в немыслимые дали, в глубине дворов поставили свежий дом, где сначала организовали тюрьму, это с учетом роста антисоветского элемента, а затем, когда враждебного элемента несколько поубавили, переделали её в психушку - психов появилось больше, и они отчасти начали мешать пути в свётлое будущее.
   Во времена благословенного застоя улицу взяли, да и проасфальтировали, что, к сожалению, на пользу ей не пошло, передвигаться по ней автомобильным транспортом всё равно было затруднительно в смысле наличия кочек, ям и прямых разломов.
   Озеро - море засыпали и поставили на нём самый большой магазин города, то есть ЦУМ. Центральный Универсальный Магазин.
   Из приличного, уже при мне, на улице создали библиотеку для вдумчивого юношества области и забегаловку для журналистов. На втором этаже молодежь изучала нетленные тексты, а на первом пишущая братия потворствовала своим низменным прихотям, бесконтрольно употребляла алкоголь вперемежку с интеллектуальными беседами.
   После подлого налёта демократии и оккупации всего здравомыслящего, либералы потребовали переименовать улицу, вернуться, грубо говоря, к исконному названию, а посему промеж себя вели долгие и не слабые споры, но ни старого имени не вспомнили,, куда им недоумкам до таких высот знаний, ни чего иного не придумали, не считать же за серьёзные предложения повесить на домах таблички "улица Царская" или проспект "Божий путь". Божьей дороги с такими колдобинами и ямами быть не должно, сие святотатство вызовет непоправимый конфуз от Всевышнего, а богомольцы, безусловно, станут плеваться... Поклонники же царя ещё не слишком густы среди нищего населения, что терпеть нищих просителей милостыни в центре города на царской улице.
   Пока население даже в условиях конченной демократии проживает на Советской, и я в тот день двигался именно по ней, без всякой, честно говоря, заранее обдуманной цели, просто дома из угла в угол надоело слоняться...Нестерпимо хотелось есть. Оказалось, что и при демократии наш путь к счастью не слишком строго обозначен, жизнь по-прежнему, не переставая, бьёт ключом, но сейчас она вдобавок начала колотить нас и предметами роскоши - хлебом, мясом, курами, маслом, яйцами и молоком. То есть, хорошо видно, что за ростом благосостояния мало кто поспевает.
   Для меня почему-то одной из примет демократии стал постоянный голод, только потом - пьяный Ельцин, самодовольный Чубайс, жирный Гайдарка. У некоторых перечисление было несколько иным, но голод присутствовал обязательно.
   Ни о какой валюте я, естественно, и не помышлял, так как доллар для меня в те гнусные времена, был чем-то в принципе, нереальным, а деревянный, ельцинского образца, даже в мелких номиналах давным-давно общаться со мной перестал и более того, общаться наотрез отказывался. Но голодал я для себя лично, более продвинутые по части грабежей понимать меня отказывались напрочь, мол, когда общенародное достояние прёт буром и дуриком в руки, только лохи, именуемые порядочными и честными, вот умора - имеются ведь ещё такие идиоты, могут не поживиться, всё остальные, продвинутые хапают, аж за ушами трещит...А если кто и голодает, то это его личные непонятные проблемы. Поэтому многим, живущим в сытости и довольстве, если угодно, в обстановке социального и финансового благополучия, трудно понять страдания масс. А я вот, собственно, из большей части этой терзаемой массы.
  

Конторские будни

   Ах, как мы навыдумывали наш
   народ! Убожества и дури в нём
   нисколько не убавилось.

   Виктор Астафьев, назначенный Б.Ельциным, классиком
   российской литературы, который, я так считаю, был, как обычно, пьяным
   Не забывая о брошенной кадровичками мне в спину команде - "Медсправку - к завтрему! По месту жительства! Что не дурак!", я потащился в медучреждение "по месту жительства". Противное местечко. Давненько я в бешенном кипении страстей не вращался! Толпы озлобленных и остервенелых рыл у окошечка регистратуры, из которого несётся звериный рык регистраторши в несвежем, помятом халате: "Да сдохните, вы все, подлюки!" Видимо, заметив мою растерянность, возле меня возник неяркий гражданин с вкрадчивыми жестами. "Бюллетень", - проговорил он негромко. "Не понял?" - отозвался я. "Спрашиваю по-человечески, вам бюллетень требуется? Цены разумные. Косарь, и всего делов. Листочек нарисуем без проблем!" - всё так же тихо пояснил он. "Я таких недугов в себе не замечаю, чтоб сразу бюллетенить! - туманно ответил я. "Болезни и не нужны. Если хочешь иметь листок о нетрудоспособности... - продолжал пропихивать товар гражданин. "О моей нетрудоспособности всем и всё известно давно! Интересуюсь медсправкой о том, что я не дурак!" - гордо отпарировал я. "Не мой профиль. Данная ерунду дают бесплатно, - произнёс гражданин и растворился среди бушующего моря занемогших на боевом посту и на пенсионном диване. "Где дают?" - пытался догнать его я, но меня швыряло как щепку по волнам. Пришлось силой прорваться среди разъярённого хаоса в лабиринты российской медицинской бесплатности - хочешь не хочешь, а требовалась получить медсправку о том, что я не совсем дурак или совсем не дурак. Но всё равно, оказаться возле кабинетов врачей с сотенными очередями, не зная куда сунуться, удача небольшая. Вспомнилась народная мудрость, для службы армии она учит, если не знаешь, как поступить - сделай шаг вперед из строя и всё прояснится. В человеческой жизни народная мудрость предлагает в запутанной обстановке обращаться к старушкам, они разъяснят, всё что пожелаешь. Поэтому с вопросом: "Как получить медсправку?", я ткнулся к ближайшей старушенции, сидевшей у какого-то медкабинета. Бабуся тут же выдала: "И чего тебе требуется отобразить в бумаге?" Чувствую, что попал на серьёзного знатока. Даю допинформацию: "Мне требуется справка о том, что я не совсем дурак или совсем не дурак!" Бабуся любезно сообщает: "Да тебе любой фершал такую справку намалюет! Ищи фершала!" Лихо? Секундное дело и вы в курсе событий! Советую на будущее, обращаетесь, если что, старушкам известно всё! Промчался по коридорам, возле одного из медкабинетов очередь пациентов почему-то отсутствовала. Открыл дверь и просунул в щель голову. За столом в одиночестве усатый гражданин в белом халате аппетитно кушал творожок. Большой ложкой. А творог, мне показалось, обильно полит сметанкой.
   Вежливо интересуюсь, а не смог ли бы я получить медицинскую справку для себя лично. Мне, мол, сказали, что такую справку "любой фершал намалюет". Вы, тактично вопрошаю, случаем не фершал? Усатый неторопливо откладывает ложку, вытирает салфеткой губы и усы, и степенно задаёт вопрос, на какой предмет мне понадобилась медсправка. Мгновенно приникаю в кабинет полностью и коротко докладываю: "Устраиваюсь на работу. Там с меня потребовали справку о том, что я не совсем дурак или совсем не дурак!" Усатый удовлетворённо кивает, берёт ложку и съедает ещё пару горочек творожка. Затем вновь откладывает ложку, вытирает губы и усы салфеткой и начинает что-то соображать, глядя на меня. После непродолжительных мыслительных упражнений усатого, мне ставится диагноз: "Если вы устраиваетесь на работу, то, безусловно, вы - не дурак. Кал и моча на анализ не нужны. Вот если бы вы не устраивались на работу, потребовались бы анализы!"
   Усатый долго и со вкусом объясняет мне, какие бы необходимо было бы сдать анализы, если бы я оставался безработным. Он перечисляет кабинеты, куда мне нужно было бы в таком случае обратиться, размеры баночек для сдачи кала и мочи, указывает на руку, из которой у меня брали бы кровь на анализ. Мне доступно объясняется, сто все операции безболезненны и безопасны, а справки выдаются и заверяются ещё и бесплатно. Я с достоинством и молча усваиваю информацию.
   Высказавшись, усатый берётся за ложку и съедает три горочки творожка. Я терпеливо жду. Далее следуют привычные действия, откладывается ложка, берётся салфетка и вытираются усы и губы. Вздохнув, усатый завершает свою вполне обоснованную речь: "Обратив внимание на ваш внешний вид, я делаю вывод о наличии у вас правильного душевного здоровья. На основании своего диагноза я готов выдать медицинский документ, свидетельствующий о вашем здоровом облике". Мне готовится и отдаётся справка на бланке поликлиники, печать ставить в регистратуре.
   Ободрённый доступностью медицинской помощи, решаю поинтересоваться у "фершала" по поводу своего кашля. Быстро выясняется, что дальше справки врачебная бесплатность уже не распространялась. Даже кашель в кабинете у медика оценивается в стоимость приличной поллитры. За сухой и неприятный кашель берут, как за бутылку коньяка. Ограничился медсправкой, шиковать кашлем не стал. Всё-таки врачебное подтверждение отсутствия дурости и ранней олигофрении успокаивало и давало надежды. А кашель...Когда не покашлять, как не во времена демосратов!
   ...У входа в контору орудует метлой лорд - дворник Тони Дибаланс. Здороваюсь. Увидев меня, лорд ловко делает метлой "На караул!" и приветствует меня с неизменно вежливым "сэр!" Возле скамейки величественно высится старый знакомый, пёс Тутанхамон, который внимательно наблюдает за встречей высоких договаривающихся сторон. К базарчику на углу семенит сучка с хвостиком крендельком, но это, всегда важное для нормального кобелька событие, не отвлекает Тутанхамона от наших международных переговоров и он не отрывает от нас взгляда.
   - Что с псиной? - спрашиваю я. - Заинтересованный взгляд, большая озабоченность?
   - Тутанхамон - дворняга воспитанная, сэр. Лет пять-шесть, говорят, прибился к конторе, сэр. Проживает в будке возле Марфутиного склада. Отменный сторож, но собака, сэр, загадочная. Прислушивается к разговорам и делает выводы, сэр!
   - Выводы? О чём же?
   - О каждом человеке, сэр. На кого почему-то лает, сэр, на кого-то рычит, а с кем-то, сэр, виляет хвостом. Гарну людыну различает, сэр!
   Я приветственно помахал собаке рукой, а Тутанхамон, видимо, поняв, что говорили о нём, поднялся и сосредоточенно завилял хвостом. Он как бы говорил мне: "Знакомство состоялось, впереди дружба и сахарная косточка от тебя!"
   ...Вход в контору, вахта, Нефёдыч...Из граммофона в вахтёрской каптёрке звучит что-то заунывное. Если в своё дежурство вахтёр-ленинец Иваныч развлекал конторских служащих, которые притащились на службу энергичными маршами и советской песенной политикой, то безыдейный Нефёдычу нагонял тоску глубокой стариной. Кстати, определяя возраст, Нефёдычу навскидку давали шестьдесят, а подумав и все семьдесят. Иваныч, большевик - сталинец, выглядел лучше, но старше.
   Если говорить о песне, то сейчас, по моему, явно исполнялась народная слезливая: "На Муромской дорожке, стояли три сосны, прощался со мной миленький, до будущей весны...".
   Я прослушал жалостливую песню до последнего слова и спросил:
   - Какого года раритет, Нефёдыч?
   - Про раритет не скажу, не ведаю...- не сразу отозвался вахтер, тоже заслушавшись нищенок. - Ещё деду дарили...Рассказывал дед ...получил в том, в одна тыща девятьсот двенадцатом...На Рождество...Написано на пластинке - поёт хор нищенок Сретенского монастыря.
   - Знаток ты древности, Нефёдыч! Завидую! Слово же "раритет" означает - дорогая редкая вещь...Учись, старина! - выдал я и сокрушенно сказал:
   - А мне предъявлять в развёрнутом виде в левой руке опять нечего... Пропуска не мае...Никакой бумаженции относительно моей личности мне не выдали...
   - Запомнил про левую руку? - добродушно сказал Нефёдыч. - Монака! Раритет! Ну и память! Чего говорить, человек грамотный, а грамота - великое дело! Проходи, проходи... Ты вохру за псов лютых не считай. Образование у нас хоть и никудышное, но соображаем, кто есть кто... в этой жизни!
   Я виновато, но с горечью сказал:
   - Псы они, Нефёдыч, всегда остаются псами...Даже на цепи...Поверь мне...
   - Иди уж...Пёс на цепи... - всё также весело отозвался охранник. - Сам себя посадил на цепь-то? Чтоб злее быть? Чего на возложение опоздал? Кинокомедию опять упустил?
   Да, я не успел к главной утренней церемонии Босса, о которой много рассказывали А если честно, но и спешил. Настроение было не то, не люблю, когда опошляют святое...
   Всё дело в том, что Босс с некоторых пор начинал свой день в конторе с возложения цветов к портретам трёх ельцинских соколов, трёх граждан освобождённой от всего России, которым господин Ельцин, некоторым образом Всенародно избранный, присвоил звания Героев своей отдемокраченной страны. За что и зачем этим троим даны высочайшие в стране звания, для многих осталось загадкой и кромешной тайной, но Босс в целям пущего патриотизма и почитания Всенародно избранного стал выказывать почёт и уважение и возлагать цветы к портретам ельцинских героев. Считать кого-то героем, личное дело и право каждого вменяемого человека. Главное, чтобы пошлость и самодурство не вызывали горьких и недоумённых усмешек.
   Портреты, изготовленные по заказу конторы, были срисованы разноцветными красками маляром Ремстройбыткоммунуправления N 963 треста Облсельхоззаготовок Бокорезовым Зю.Зю. с экрана телевизора, так как натуральные и просветлённые образы ельцинских соколов кроме как в телеке, нигде найти не удалось. Соколы с картин смотрели несколько беспомощно, хотя в оплату за работу Зю.Зю. Репейникову завхозиха Пудовна по распоряжению Босса отпустила по накладной шесть литров неразведённого спирта. Ельцинских Героев повесили на стене в тупичке возле склада канцпринадлежностей и рабприспособлений, прибив к стене гвоздями - двухсотпятидесятками. Тупичок был выбран не зря, обломков с потолка падало относительно меньше, а посему возлагать цветы к картинам имелась возможность, не особо опасаясь за здоровье, но, понятное дело, и не расслабляясь. "А кому сейчас легко?" - спросил профлидер конторы, в первый же день укладывая цветочки у подножия Героев и получив по загривку солидным каменюкой. Каким образом пятикилограммовый, хорошо отшлифованный, гранитный обломок оказался среди штукатурки, никто пояснить не мог, а профлидер полгода тусовался на больничном, бросив на произвол судьбы законные интересы и права трудящихся конторы. Босс с тех пор с цветами у портретов появлялся лишь под бронированным зонтом.
   Мне рассказывали о торжественном открытии памятного места ельцинских героев, после сооружения его здесь в тупичке. В тупичок залез сам Босс, начканц и кто-то из местного районных сановников. Остальную толпу конторских согнали в коридоре, так что видеть никто ничего не видел, а все только слушали шипящий репродуктор. Вещал Босс со слезой в голосе. То ли из-за неурядиц с техникой, то ли из-за необычной взволнованности Босса, но из динамика несло нечто невообразимое, предположительно, лающий голос Босса:
   - Мы...Вы...Ага! Все...Как один...Будем...помнить...Я как отец... Всем... Восторг... Ой... Ай...Дети мои...Все...Я поведу вас...Вам будет указано... На вечные времена... Ого-го-го...Дорога... Путь...Шоссе...Ура!
   До толпы не сразу дошло, когда требуется создать бурные овации и одобрительно зашуметь. Слова у Босса закончились, а вот аплодисментов, от благодарных и чтящих память государственных служащих и прочих конторских трудяг, не последовало. Торжественность момента создала начальница отдела кадров Лилианна Адольфовна Дудукова (ударение на первом слоге), которая внушительно скомандовала:
   - Послышались бурные аплодисменты!
   Кое-кто замешкался, тогда Дундукова рявкнула:
   - Кому говорю!
   И всё-таки выполнила команду об овациях и захлопала только "демократическая обчественность", сгрудившаяся в первых рядах, а яркие представители "возмущенной обчественности" привстали на цыпочки, пытаясь поверх спин хлопающих "демосратов", разглядеть происходящее в тупичке. "Негодующая обчественность", которая кучковалась в дальнем конце коридора, всего лишь создала звук пчелиного роя и аплодисментов не изобразила. "Подавляющее большинство", опасливо хмурилось, и, естественно, покуривало в курилке, прислушиваясь к обмену мнениями "неравнодушного меньшинства".
   - Босса, как бы больше, чем предполагалось, в объёме... - сказал Конюхов. - И лает. Или за него трудится диктофон? И временно заело воспроизведение? Если нет, то какая блестящая речь под фанеру!
   - Как говорится, новинка для оратора.,.- согласился с ним Трофим. - До Босса только звёзды эстрады горланили свои, как говорится, синглы под фанеру.
   - Ноу-хау, если хотите, - поддержал Егор. - И кто ему такой хренатени туда загнал? Если вдуматься...Гав-гав - слабенько зовёт чтить память героев. Ой-ей-ей - совсем не доказывает, чего они сгероистили. А когда Босс завыл - " У-у-у...", вообще - собачий вой на Луну. Короче, фанера из Босса пса сотворила. Совсем не Киркорушка!
   Сам новый ритуал, не смотря на угрозы время от времени возникающего непроизвольного камнепада, Босс соблюдал исключительно пафосно. Прибыв в контору , он забирался в тупичок, "демократическая обчественность" набивалась вокруг и стояла тиха. Уложив пластмассовые цветы, Босс долго и скорбно молчал. Затем вдруг Босс разражался рыданиями, достав из кармана потёртую и затасканную бумажонку с текстом. "Вы, блин, - рыдал по бумажке Босс, - открыли нам, блин, блин, в завтра. Вы, блин, не пожалели, блин, своей жизни! Вы, блин, скажу своими словами...Позвали нас, блин..." Дойдя до этого места, Босс не мог больше говорить и заливался слезами, правильно оценивая путь, куда нас всех, к едрене фене, позвали... "Демократическая обчественность" молча смахивала непрошенную слезу.
   ...Далеко от нас с Нефёдычем, в коридоре появилась небольшая толпа явно возбужденных людей. Можно было разглядеть, как двое вели под руки кого-то шатающегося с заплетающимися ногами. Доносились непонятные обрывки энергичной песни, которую группа выкрикивала с каким-то остервенением. Нефёдыч взглянул на приближающийся коллектив и с завистью сказал:
   - Им хорошо. С верной ноты трудовой день начали. А моя с утра на меня за вчерашнее строжилась...Выговаривала, мол, седой уже, а качусь по наклонной...Это зато, перебрал я вчера...Она так думает. Выпивают многие...Такая планида у человека. Случайно выпивают и не случайно...С кем не случается. Жизнь не гладкая дорога....Вот. Выпивают, значит, люди и пьянеют...Кто как. Всякое происходит после выпивки...По себе знаю. Ну и зачем всяко лыко в строку...Обижает.
   - Нехорошо, - согласился я. Нефёдыч вздохнул. Троица неспешно, но как-то зигзагами, приближалась к проходной. Так в бою атакуют, не давая прицелиться снайперам...Откуда в конторе снайперы? За троицей неуверенно шагая, пробиралось ещё человек пять. Вначале их было не видно, а тут они вынырнули из-за поворота и, шаркая подошвами, потянулись за первыми тремя. Наблюдая за процессией, я продолжил:
   - Выпивка, Нефёдыч, выпивке рознь. Как ты в домашних условиях оскоромился, так это и не выпивка вовсе, а нормальная семейная жизнь. Не в подворотне жизнь с забудлыгами прожигаешь...Чего строжиться на сугубо мужское занятие...Я понятен?
   - Тебе бы, Николаич, с нашими жёнами лекцию провести. Вразумить их про нормальные мужские занятия. Цены бы такой лекции не было!
   - А что? И выдвину мысль перед руководством...- с азартом подхватил я. - Дадут команду, соберут конторских супружниц...По списку...Под роспись, чтоб ни одна не увильнула...А тут и я, лектор из общества по распространению со свежими мыслями про выпивку...Впечатлит кого хочешь...Слух обо мне пойдёт по всей Руси великой...Чего это парни по коридору выкомаривают?
   Причина атакующего стиля выяснилась быстро - у всех продвигавшихся по коридору заплетались ного в связи с крайним алкогольным опьянением. Причем двое из лидеров с трудом волокли третьего, который периодически норовил улечься на пол.
   - Опять Вильгельм Абдурахманович первым выпал из стаи, - пояснил Нефёдыч. - Его несут. Сейчас домой отдыхать отправят. Из руководства он. Заместитель Босса по планированию убытков и недостач по фамилии Ругайло-Нагибайман.
   - Чего-то краем уха я о нём слышал...Сам ещё не видел...Что значит - "выпал из стаи"? Сняли с работы? И он огорчился до невменяемости? - спросил я.
   - Не видел ты его! Чего его разглядывать? Сняли с должности! Не просыхает - и весь вид... Как ты его нынешней супружнице лекцию станешь докладать? И сегодня с утреца, вишь, отчаянно наклюкался. Народ-то в его подшефных отделах поторопился праздник отметить..поторопился... Вот погнали савраску, даже Босса не дождались. Он тока прибыл, а они наклюкавши... Нналивают в этих отделах по серьёзному... Абдурахманыч и не выдержал руководящего объёма. Укатали начальничка, он и выпал из "стаи", не долетел, то есть. Так у нас в конторе называют тех, кто в "отруб" ушёл.
   - А дату-то какую справляют? Я что-то подзапустил календарь.
   - Абдурахмановские ястребы намедни кругами вились - скоро, мол, и на нашей улице праздник. Этот как его, дай Бог памяти, День счётно-решающего работника. Туда-сюда они елозили через проходную, то одно привезли, то это принесли, моя ж смена была ...У нас коли праздник, грех не наклюкаться...Да и не в праздник, тоже...
   Наклюканный коллектив подходил ближе и слова песни слышались отчётливо. Хриплые, пропитые голоса орали русскую народную песню: "Хепибердзенем тую! Хепибердзнем тую!" Несомый на руках толстячок с приличным животиком пытался правой рукой дирижировать, но только перекатывался из стороны в сторону на подставленных плечах услужливых подчинённых.
   - Абдурахманыч, работник ответственный...А ты - сняли! Если его выгонять, то конторе труба! - пояснил мне Нефёдыч. - В Москву он гоняет чуть ли не каждую неделю...Цифру согласовываю, говорит. В большом авторитете он у тамошних чинов, без ящика коньяка не летит в столицу. Подарку, говорит, и конь радуется...
   - Я слышал, кони не пьют. Или, может, им только курить запрещено?
   - Ты московских лошаков не знаешь...Жрут не только коньяк. В совсем убогие времена самогон флягами туда таскали... Так и его, за милую душу...Так контора и выжила, а то бы на хрен... закрыли...
   В проходной толстячка подтащили к стальной латунной вертушке, отделанной кое-где затейливыми латунными накладками, но группой лиц с ним на руках втиснутся в металлические хитросплетении ни коим образом не смогли. Поднять драгоценное тело над вертушкой тоже не получилось, праздничная убойная доза обессилила ранее надёжных на службе и в быту государственных гражданских служащих.
   Кстати, как нам рассказывали, самобытную и в народном стиле вертушку на проходной создал записной и многолетний конторский рационализатор Евстрат Саввич Перекуров. Творческий полёт конструкторской мысли позволил народному умельцу сварганить на входе в контору надёжный, но в тоже время хитроумный механизм впуска вовнутрь и выпуска обратно служащих, и, в тоже время, достойно защищающий контору от проникновения нежелательных и враждебных конторе элементов. Вертушка, как и положено на режимных объектах государственной важности, могла выдержать прямое попадание ядерной бомбы и способна была остановить атаку мощнейшего танка армии НАТО - штатовского "Абрахамсона".
   За рацпредложение при изготовлении стального агрегата впуска-выпуска Евстрату выплатили шесть рублей тридцать две копейки и от профкома ему обломилась премия в виде бесплатной подписки на журнал "Вокруг света".
   Именно подписка на дефицитный журнал вызвала неуёмную зависть среди других изобретателей конторы. Иван Чувырло, токарь, обладатель одиннадцати рацпредложений, поданных непосредственно только в текущем календарном году, открыто скандалил в профкоме: "Я завалил мехцех рацухамии, а мне выделили лишь подписку на газету "Пионер Туркмении". А она-то на туркменском языке, ни почитать, ни селёдку завернуть". Вездесущий Простушкин, тогдашнй непременный член культурно - массовой комиссии профкома, успокаивал разошедшегося Чувырло: "Ваня, чувачок! Гадёныш, ты мой родненький, Мне кинули подписку на журнал "Вестник свиноводства, чтобы я внутренне рос и образовался". Атас! Могу сказать спасибо профкому! Расту на собой. Столько полезного почерпнул! Могу дать почитать кое-какие номерки? Тебе полезно!"
   С годами конструкция несколько обветшала и стала порой капризничать, то есть самовольничать при выполнении операций выпуска и выпуска. Имелся ряд пострадавших, особенно среди женского поголовья госслужащих, Агрегат норовил неожиданно порвать колготки, или внезапно сорвать с проходящей гражданки платье. "А чего вы хотите? _ грубил вызванный чинить своё детище Евстрат Саввич, - Свободу дали всем. Дали? Механизм ею и пользуется. Я не бездумную машину создал, а думающий аппарат, который и шагнул в двадцать первый век и принял напавшую на нас свободу, как следует".
   Мы с Нефёдычем с явным интересом следили за операцией переноса начальствующего организма через возникшее препятствие, на котором, естественно, и возникла проблема. Втроем преодолеть заграждение не представлялось возможным. Созданное охранно-сторожевым гением сооружение вынуждало страждущих проникать через установленный барьер исключительно в единственном числе. Движение по вертушке широкими массами в количестве больше одного пропускным режимом не допускалось.
   - Запускайте одного, - развел руками Нефёдыч. - Только осторожно, чтоб не застрял...
   - Хотелось бы надеяться, они добьются успеха, - с надеждой в голосе высказался я. - Не впервой пронос-то обездвиженных тел?
   - В другие разы они потрезвей были-то. Ни разу не уронили. Да и сейчас...
   Не надо было говорить под руку...
   Подчинённые, держа на весу руководящее лицо, потолкались у барьера, затем Абдурахманыча втолкнули в вертушку и крутанули на выход, по часовой стрелке. Туловище, казалось, довольно свободно пошло по кругу, но тут в рамке у Абдурахманыча неожиданно подкосилась нога и он до пояса опустился на уровень вертушки. Тут и раздался дикий вопль. Верещал Абдурахманыч. Толпа ринулась к нему, спасать...Вопль не прекращался, ответственный работник, авторитетный в столице вашей Родины, заместитель по планированию убытков и недостач руководителя крупной конторы Вильгельм Абдурахманович Ругайло-Нагибайман визжал, как недорезанный поросёнок...И было от чего. Я даже зажмурил глаза от сочувствия, и опасался их открывать. У меня истощённая невзгодами психика, ослабевающий обмен веществ, мне противопоказаны жуткие зрелища. А терзающий меня кошмар случился наяву, буквально в моём присутствии. Пластиной вертушки к металлическом поручню было накрепко зажато, как бы поделикатнее высказаться, мужское достоинство начальствующего тела, Абдурахманыч засел прочно и весьма больно.
   Скажу по совести, спасательные работы пошли в страшнейшем аврале, взбудораженные подчинённые заметались, Откуда-то примчались мужички с гаечными ключами, двоих я видел с ломами, они принялись выламывать проклятый пропускной механизм из бетонного пола. Кто выкручивал гайки бил молотом по болтам...Один настойчивый умелец пилил латунную пластину в непосредственной близости к застрявшему органу... Я вновь в ужасе зажмурился, даже моё отощавшее воображение мигом нарисовало картину непоправимой катастрофы - неверное движении ножовки по металлу и полотно отрезает... Ну, вы догадываетесь, что...
   Над суетой стоял непрекращающийся вой Абдурахманыча...
   - У него семеро детей... - с надрывом сказал Нефёдыч. - От десяти жён... Дети разных народов. Коллекционер... И такое получилось...А если тяжёлые последствия?
   - Десять - семерых? Кошмарная арифметика! Одного втроём рожали? - с ужасом в голосе спросил я.
   - Кто их видел, - отмахнулся Нефёдыч. - Ребятни, наверное, по разным адресам больше наклепал. Один туда, один сюда... Производитель неуёмный. Как и Босс.
   Я немного отошёл от ужасных видений, да и спасённого Абдурахманыча понесли в примчавшуюся карету скорой помощи, потому хоть и дрогнувшим голосом, но сказал успокаивающе:
   - Останется, я думаю, производителем. Мне одно выдающееся медицинское светило говорило, что изобрётен искусственный аппарат... Пришивается на место пострадавшего органа...Пострадавшие мужики и отчаявшиеся вдруг бабёнки не нарадуются! Действует надёжно!
   Сказал и в душе, чес слово, перекрестился. Одно дело - успокаивать, такое я умею по чище многих, а другое, пережить ужасный ужас...Какой там аппарат, с нашей-то, демократической медициной, палец толком, если сильно загноится, вылечить не могут...
   - Ну, если аппарат восстановят...- перевёл дух Нефёдыч, и, глянув на меня, рассмеялся. - Тебе бы с моим напарником Иванычем пообщаться... Он смельчаков и весельчаков любит!
   Вестибюль опять был пустынен и тих. Толпа рассеялась по кабинетам обсуждать событие и гадать, оторвалось у начальство что-то важное или ОНО осталось в целости.
   Суровая школа жизни... В таком причудливом мире жить нам ещё не приходилось, безусловно, мы слышали о нём, где-то читали, но столкнуться живьём пришлось впервые. До того у нас всё было не так, но в чужой монастырь....Куда денешься!
   Уходил я по коридору под шаляпинское раскатистое. Нефёдыч поставил очередной раритет, гремел бас Шаляпина: "Жило двенадцать разбойников, жил атаман Кудеяр. много разбойники пролили...крови честных христиан". 
  

Конторская легенда о медведе

И шутки бывают разными, и шутят их разные люди. Но как ни старайся, смешнее жизни всё равно юмора не придумаешь.

Классик, апрель 2011 г.

  
   На входе дворник, опять рядом с так и оставшимся для меня неизвестным монументом, Тони Дибаланс, вдали с кем переругивается вахтёр Нефёдыч. Чтоб не мешать вахтёру заниматься любимым делом, вправлять мозги недотёпам, не умеющим соблюдать служебные инструкции, я спросил у Тони Дибаланса, указав на монумент:
   - Это, видимо, бюст на Родине героя?
   - У нас в конторе ещё нет героя, сэр. Служит у нас, конечно, военный Панас, но он слабоват, говорят все, для всеобщего героя, сэр.
   - Так, военный Панас слабоват. Встречался с таковым! Что поделаешь, не рассчитал паренёк потолка героичности! - огорчился я и указал на монумент:
   - А это что мы наблюдаем?
   - Воздвигли памятник комару, сэр. Приказом номер сто четыре бис по конторе назначено его считать символом природы, сэр. Прасковья Филимоновна вытирает на монументе пыль, сэр. Каждую среду, сэр. Таковы факты, сэр.
   - Что ж, бюст как бюст. Факты таковы. Ежу понятно...Ккакой ещё бюст на тему природы может украшать природоохранное учреждение? Не экскаватор же громоздить на постамент. Комар очень похож. Сразу понятно, во всём признался, кровопийца, и раскаялся. Застыл в мраморе. Достойно!
   - Босс по-другому, сэр, пояснил водружение монумента, сэр. Зачем мы должны любить данное насекоменькое, сэр? Так спросил Босс у всех, сэр. Такой комар нас никогда не укусит, сказал Босс. Пусть служит символом. То есть не губи зазря природу. И так далее, сэр.
   - Босс, это кто? Рассуждает в норме.
   - Босс, глава конторы, сэр. Очень важная персона, сэр. Триста фунтов, сэр.
   - В валюте?
   - Примерный вес, сэр.
   - Ладно, пускай остаются. И Босс и комар. Я не против.
   - Комар, не всем нравится. Мелковат для символа, говорят. Хотят убрать, сэр. А медведя поставить, сэр. Он у нас выставлен у приёмной Босса, сэр. Оскален...
   - Что ж...Каждая личность требует своего масштаба в камне...
   Я обошёл вокруг постамента с комаром:
   - Мне думается, создатель монумента несколько промахнулся. Не комар тут вовсе, а эдакий клоп такого размера, таракан отчасти маленький. Он, в общем, смотрю, довольно несчастный, но почему его надо сносить - за что? Что он плохого сделал? Почему-то люди очень критично относятся к тому, что было построено до них.
   - Конечно, сэр, комар - не моего ума дело... Но я нашёл случай отсоветовать руководству замену...Указать на неприемлемость медведя на входе...
   - Даже так? Чем же перед вами провинился русский мишка? Какой довод вы шарахнули?
   - Сэр, вы же знаете, раньше в русских ресторанах по всему миру стояла фигура медведя...Сэр, к чему нашей конторе такие намёки...
   - Действительно, не кабак же контора... Кабак не контора...И что же руководство?
   - Насколько мне известно, сэр...Медведя Босс не любит. Снести комара с постамента не даст...
   ...Заходишь утром в приёмную Хамоватого с одним вопросом:
   - Меня с собаками не разыскивали? Может. Какие указания по мне?
   Следует ответ Айседоры.:
   - Мы о вас помним! Поступит распоряжение или подъедет из командировки Артур Клавдиевич, вас вызовут.
   А так в конторе, конечно, скучать не давали. То Простушкин, что-нибудь из прошлого конторы наплетёт, то ещё кто вспомнит занимательное. Столько баек и легенд. Одна из них - о том медведе, которого не любит Босс.
   Вы уже поняли из наших размышлений о природе, какая она разнообразная., если разобраться. Тут всё не слава, если хотите, Богу. Напротив, слава Богу, в ней всё было! Естественно, в природе в условий сибирской низменности обязательно необходим медведь. Ну как в Сибири без медведя?
   У нас он предстанет в несколько своеобразном виде, то есть, в виде медвежьего чучела в натуральную величину, которое взгромоздили во весь его громадный рост в аккурат напротив дверей в приемную Босса.
   Когда многие в конторе помнили, как медведь очутился в конторе, то чучело неизменно вызывало улыбку. После забавная история, как и все истории мира, стала забываться, то по замыслу новых архитекторов и дизайнеров чучело представили символом единения конторского персонала с охраняемой природой.
   Другое дело, что конторская интеллектуальная ватага, неизменно надсмехающаяся на всем святым для Босса и его шайки-лейки, высказала другую версию о медвежьем чучеле перед приемной.
   "Нам, сказал Конюхов, в конторе и одного чучела достаточно. Пусть это будет медведь. Стоит себе и стоит, относительно молчалив, к конторским девушкам равнодушен, ни к кому не лезет, никого не трогает, не ворует, не пьёт, всегда на службе. Спросишь его о чём-нибудь и видишь у него в глазах понимание. Идеальное начальство. Зачем в конторе другое чучело под кличкой Босс?"
   Мы, лично, сочувствуем медведю. Как бы он не попал в контору, печально вот так стоять на входе и изображать символ. Мы, например, не хотели бы стоять в просторной, скажем, берлоге, олицетворяя набитого соломой неудачливого охотника. А медведь стоит. Вот выдержка. Его за лапу всякие перепуганные дёргают, а он терпит. На него таращится Ельцин в рыжих плетёнках "Прощай молодость" и с безумно громадным бокалом коньячищи в руке. Ничего себе компания для честного и непьющего медведя. Как нас перемешивает судьба!
   А сама легенда о медведе оказалась до удивления проста и незатейлива. Глупость и угодничество, пьянка до умопомрачения и попытки выкрутиться из дурацкого положения в ней сплелись неразрывно, так же как и добавилась занятная детективная струнка. А, собственно, сейчас не один литературный опус, а народная легенда и есть первейшее классическое произведение, не обходится без убийства, криминальных разборок, стриптиза, секса и торжества олигарха.
   Прежде чем превратиться в чучело, а затем и в символ, медведь проживал в одном из достаточно отдалённых сибирских таёжных лесов, в некотором роде, подвластных природоохранной конторе. Тогда указанный хозяин тайги медвежьего рода молчаливостью не страдал, был резв и нередко проявлял живость характера. Это сейчас он в конторе, по прошествии лет, видимо, от старости, подрастерял живость и всё больше простаивает. Замкнулся в себе и, мы так предполагаем, размышляет о чём-то вечном.
   Как-то на проверку внедрения заботы конторы о природе в тайгу выехал сам Трескачёв Пётр Сидорович, глава конторы в ту пору, то есть, что ни на есть первейший и главнейший защитник родной природы на местном уровне. В простонародье Трескачёву была дана кличка "Опаньки", так как любил он оснастить свою бытовую речь этим русским народным словом. В официальных речах "Опаньки" тем более не сходило с языка Трескачёва. Выглядела речь примерно так: "Опаньки, дорогие товарищи! Все как один к победам коммунизма! И там уже начнутся опаньки!" Или ещё: "Недоработки в водных вопросах, опаньки, воду не красят. Я понятен или кому-то требуются дополнительные опаньки?"
   Костяк комиссии составлял небезызвестный Гаврило Викторович Вопилкин, начальник отдела всеобщего, строгого и жесткого природного контроля. И сопровождал и обихаживал непосредственное начальство Денис, конторский человек на подхвате и для особых поручений.
   У данного Дениса по кличке "Амебов, который через "ё", были свои некоторые слабости. Им откровенно помыкали начальствующие элементы, однако испуг, которым его наградила повсеместно рухнувшая на страну демократия США и голодные времена чудных гадаровско-чубайсовских реформ, сделали из него безропотного холуя. Постоянный страх в глазах и навечно теперь вбитое "чего изволите?" делали из него какое-то забитое существо времен русского крепостного права: то ли продадут истязателю, то ли истязать станут самостоятельно, по месту службы. Что, кстати, постоянно с ним и происходило. Правда, время от времени, если выпадала возможность, он с удовольствием и редким сладострастием измывался над ещё более испуганными человечкам, впавшими в состояние окончательно забитого быдла.
   Пётр Сидорович Трескачёв посещал леса, водоёмы и прочие природные катаклизмы не часто, но зато, если куда-то прибывал, то устраивал проверки строжайшим образом и с пристрастием. Как вы понимаете - "вплоть до..."
   Страшное дело, при его виде в ужасе хватались за голову и те, кто присутствовал при беспощадных налётах, и те, кто попадал "под раздачу", Но все выкручивались, как могли, жить всем хочется.
   Про ужасы диких налётов Трескачёва - Опаньки на мирные сибирские деревни, сёла и посёлки, если позволите, попозже, а в эту проверочную комиссию обошлось почти без резких натуральных кошмаров. Особенностью стало лишь то, что на том таёжном участке, куда прибыла проверочная комиссия, и обитал данный медведь, о котором мы хотим рассказать.
   Выезды начальства, безусловно, были строго секретными и скрытными, но доброхоты из конторы задолго до чрезвычайного события предупреждали низовых природных охранителей о приезде высокой комиссии. Понятно "информация для размышления" передавалась доброхотами не безвозмездно, но такие подробности интересуют лишь правоохранительные органы - сколько, кто и как. Мы следственные эксперименты ставить не станем и нам нет смысла сегодня проводить очные ставки. Вы же догадываетесь, если мы копнём поглубже и тщательней пройдемся по пашне, пересажать придётся полстраны, а это неудобно. Вообще тогда эти субчики засядут на народной шее и ножки свесят, корми их и пои на государственный кошт. Ещё и охраняй от киллеров.
   По поводу встреч руководства нижестоящими подчинёнными давно и тщательно был разработан подробнейший ритуал, где было предусмотрено всё вплоть до размеров рюмок под коньячок и стаканов для водки. В каждом таёжном углу и на берегах каждой речки и водоёмчика низовые природоохранители отменно изучили привычки и пристрастия высокопоставленных проверяющих, так что все проверки проходили без ненужных казусов и непредвиденных неожиданностей. Шуму получалось много, но в живых оставались почти все.
   В дальней таёжной глубинке, куда обрушилась на этот раз проверка, народ был замшелый, грубоватый, но, как и другие работники на земле, начальством пуганный, а посему всегда готовый достойно принять любое руководство, так сказать, от греха подальше.
   Комиссию встретили, как и принято в общении со своенравным начальством тепло, восторженно и с построением наличного состав таёжных тружеников, а также штатного конского поголовья и собачей составляющей охраны.
   Личный состав, обветренный и навеки отсамогоненный, пожирал глазами руководство, конское поголовье отважно било копытом, показывая неуёмную энергию, а собачья составляющая радостно повизгивала и была готова на дальнейшие свершения.
   В соответствии с добрыми традициями любой проверки, на уютной таёжной лужайке для высокопоставленной комиссии был накрыт стол размерами соответствовавший важности комиссии. На сегодня важность трескачёвской комиссии тянула на стол в пятнадцать метров длины, рассчитанный на сорок посадочных мест, четыре метровых мангала для шашлыков, одного павшего для шашлыков сохатого, одной штуки конского поголовья для отрезвляющего бульона, семи крупный тушек лесной и водоплавающей птицы, пудового кабанчика, пяти пудов осетрины, нельмы и стерлядочки на закусочные блюда и семи пудов менее благородной рыбёшки, используемой для лёгкой ушицы.
   Более точные оценки важности и значимости проверяющих комиссий от государственной гражданской службы в натурально-продовольственном и денежном выражении вы сможете найти в протоколах правоохранительных органов и приговорах судов.
   Вначале проверочный действий комиссии с приветственным и благодарственным словом выступил местный таёжный голова Поликарп Терентьевич:
   - Спасибо вам, Пётр Сидорович, товарищ Трескачёв, и вам Гаврило Викторович, товарищ Вопилкин! И вам, Амебов Денис! Спасибо еще раз за то, что вы сегодня в полном составе опять с нами. Мы убеждаемся в том, что когда вы с нами, нам работается и дышится намного лучше во всех отношениях! Прошу скромненько закусить и начать проверку.
   Присутствующие за столом выразили восторг, организовали бурный аплодисменты и разлили по рюмкам горячительные напитки.
   - Ну что ж, Поликарп Терентьевич, с доброго слова ты начал. А вот водка у тебя откуда? Что за коньячишко? Непалёные? - строго спросило главное проверяющее лицо, Пётр Сидорович, товарищ Трескачёв.
   - Да побойтесь бога, Пётр Сидорович, у нас же не первая проверка! Не дети мы, знаем, кого и как встретить. Угощайтесь на здоровье, сто лет вам жизни! И мы с вами за компанию, если позволите, малёхо, с устаточку...
   - Это верно! - осмотрев сидевших за столом таёжников, похвалило проверяемых руководящее лицо. - Мы, как есть демократы...Мы за столом и ты не робей...И правильные настроения у населения мы, демократы, всеми силами уважаем! Даже так, гадство...
   - И мы, Пётр Сидорыч, с благодарностью заботу вашу принимаем...- почтительно заверил руководство Поликарп Терентьич. - От души стол накрывали...От хлебосольного сердца...И показать руководству...Петр Сидорыч, разрешите доложить, мы ружьишки в руках держать не разучились...Собственными руками добыто, сами и приготовили...У нас в столовой райпотреба такие умелицы - стряпухи...Что сготовчт - язык проглотишь....
   - Знаем мы вас! - погрозило пальцем руководство и с удовольствием рассмеялось. Руководящий смех радостно поддержали собравшиеся. Особенно бурно и захватывающе смеялось начальство из райисполкома, восседавшее за столом напротив Трескачёва. Важным лицам из районных властей требовалось на собственные нужды с тысячу кубов бруса, а за такие объёмы, что надо вырвать у Трескачёва, заржёшь гомерическим хохотом.
   - Бульон из конины само собой, нам ваши вкусы доподлинно известны. Татарский "махан", если слышали....- продолжил, отсмеявшись, таёжный глава. - Битки из лосятины в бруснично-клюквенном соусе предложу, Пётр Сидорыч.. Как вы и любите, Пётр Сидорыч...
   - Кушайте на здоровье! - хором гаркнул стол. - Будем только рады.
   Все встали и наградили комиссию продолжительными аплодисментами и умиленными улыбками на радостно-счастливых лицах.
   - Тронут, тронут, - несколько всхлипнуло растрогавшееся начальство и жестом указало всем садиться. - Поможем в меру сил...Никого не обидим...Радушные вы люди...
   Поликарп Терентьич продолжил уже в самом уважительном тоне:
   На гарнир осмелились предложить вам печёную картошечку. Врачи хором твердят о чертовской полезности для руководящего организма...
   - Всё полезно, что в рот полезло... - выдал Трескачёв. - Русская народная мудрость, понимаете?
   За столом опять возник смех. Громче всех теперь гоготали над шуткой конторского руководства райтоповцы, имевшие потребности в льготных дровах. Тут приходилось ублажать Трескачёва не стесняясь, торгашам требовалось пять тысяч кубов швырка.
   - Укажу, Пётр Сидорыч, поставлены миски слева, это утки и гусёк... - Поликарп Терентьич пододвинул одну из громадных мисок к руководству и попросил:
   - Отведайте, Пётр Сидорыч, гусь небольшой, кило в ём эдак под семь, не больше, но приготовлен искусно, обмазан глиной и запечён в костровой золе...Вы, Пётр Сидорыч, у михайловских гуся давеча хвалили, отведайте и у нас..Утки вяленые, на ветру и на солнце...Истекают прямо жирком, тают во рту...Даже в Кирзинском лесхозе таких не было, вы ж тогда интересовались, а где же утка, озёрный житель...Разве у них в Кирзах озёра?
   - У них не озёра...У нас озёра...У них и лес не тот ...У нас тот лес... - загалдели за столом.
   - И конечно, Пётр Сидорыч, ваше любимое... Кабаняка, дикий, целиком на вертеле, дорогой товарищ Трескачёв. Черёмуховые полешки жар дают. Думаем потрафить вам, наш любимый, Пётр Сидорыч! Мяско молодоё, сочное...Не откажитесь...
   - На здоровье! На здоровье! - стал скандировать хором весь стол. - На здоровье!
   Все вновь вскочили и яростно захлопали заскорузлыми и мозолистыми ладонями, изображая невиданной силы бурные овации.
   Пётр Сидорович огляделся по сторонам, ласковым взглядом хозяина поздравил природу и лесные массивы со своим приездом. Невидимое в ветках птичье население свистело, щелкало, глокотало, агукало и курлыкало, создавая правильный звуковой фон простой русской природы. Сосново-кедровое великолепие, слегка разбавленное белизной берёзок и чернотой непролазных буреломов, привело начальствующее лицо в сугубую сентиментальность, что потребовало приятных к месту воспоминаний.
   - Такое на привалах бывало...Не грех вспомнить! - задушевно начал Трескачёв, опять призвав всех усаживаться.
   Он взглянул налево, чуть вдали голубела извилистая речка...Егеря тянули сеть. В конце опушки приветливо дымился костерок с казаном на рогатине...Глаза затуманились непрошенной слезинкой - руководство тоже человек.
   - Как вспомнишь...- дрогнувшим голосом сказал Трескачёв - Как мы на природе принимали комиссии! Москвичей я помню...Вот, когда проверял нас Федос Эльпидифорович с комиссией...Всесоюзный ранг! Замом тогда он трудился...Обширного мужества человек и несгибаемый при том! Тридцать два года в министерстве, на разных постах, а хватка, как у трактора ДТ...Ему бы подковы гнуть, как он пил! Я валился без сил, точно подкошенный...Вопилкин рыдал! Гаврило Викторыч, рыдал?
   - Что ребёнчишка малый...Заливался! - подскочил Вопилкин. - Но скидку ты мне дай Пётр Сидорыч, на молодость лет...Можа счас я бы на равных со столичными штучками стаканами погутарил.
   - И не заикайся про опыт свой, Гаврила Викторыч! У него опыт против Федоса! - разразился смехом Трескачёв. Отсмеявшись, он посуровел и вновь кинулся в воспоминания:
   - Ты, понятно, Гаврила Викторыч, человек достойный, проверенный, но... В том-то и закавыка - "Но!".Федос - скала, незыблемая и неустрашимая! Государственный человек! Счас таких не производят!
   - Верно подмечено, Пётр Сидорович, - тут же вставил реплику местный " тоже человек" Поликарп Терентьич. - Не дождёшься от московских выдержки...Гляжу по телевизору, не та порода пошла...Слабаки, простеньким самогоном сшибёшь, как воробьёв мелкой дробью...
   - Не та Москва! Не та ... - протянул Трескачёв. - А жалко. Перед Москвой ране во фрунт хотелось вытянуться! А ныне её на хер норовят послать! Дожили!
   Руководство помрачнело, горько нахмурилось и выразило неудовольствие:
   - И к тебе, Поликарп, неожиданный вопрос...Почему за столом используется нештатная тара? Давно принято решение...Не помнишь? Во время проверок - только гранёные стаканы. Мы с тобой на службе, а не в балагане! А у тебя? Непорядок...И это вызывает...Сам понимаешь...
   Поликарп Терентьевич грозно глянул на нижестоящих, те слегка дёрнулись и мгновенно со стола исчезли рюмки, которые молниеносно заменили стаканами...
   - Шутим, Пётр Сидорович! Шутим...Ха-ха-ха.. - начал заикаться мелкий "тоже человек" Поликарп. - Сами видите...Ха-ха-ха...
   - Шутите? - всё ещё с неудовольствие спросил Трескачёв.
   - Как не пошутить в присутствии обожаемого и любимого руководителя...Вождя, так сказать... - дрогнувшим голосом проговорил таёжный глава и незаметно вытер пот со лба - неужели промашка выйдет боком?
   - Верный тон берёшь, Поликарп Терентьевич, - одобрил Трескачёв. - Умение вовремя пошутить - много значит! Проверка, а ты спокоен, шутишь по-хорошему... Похвально... Как руководитель, мудреешь у меня на глазах.
   - Хочется и выучку показать. Слаженность коллектива, так сказать!- перевёл дух таёжный глава.
   - Да и правильно! - согласился Трескачёв. - И про водку тобой сказано уважительно...И разлито по стаканчикам правильно... Безразличие к водке я равняю к опасному преступлению. Сажать таких гадов - неуважителей, следует не задумываясь! Итак, вздрогнули за проверку!
   Пётр Сидорович, как и все вожди конторского разлива, был человечище лютой скорости соображения. Не успело булькнуть в стаканах, а он уже выпил. Ему сразу наполнили стакан снова, он глянул на него, выпил и произнёс:
   - Проверка будет строгая и дотошная. Все нас знают. Комаров и тех пересчитаем. Пьём и наливай по третьей.
   Таёжники уважительно помычали, а, выпив, крякнули. Поликарп Терентьич почтительно согласился:
   - Ваша строгость известна. А комаров представим в лучшем виде. Считайте их на здоровье. Нам скрывать нечего.
   - Может, позже прогуляетесь по грибочки? - предложил кто-то из самых лесных нижестоящих. - Вы же до грибков, Пётр Сидорович, дерзкий охотник. Слава далёко летит!
   - Про грибы лучше не заикайтесь, - отмахнулся Трескачёв. - Не те времена. Кстати, не сидите просто так, наливайте ещё.
   - Выпить, выпить, - засуетился Поликарп Терентьич. - Комиссия есть комиссия. Проверка так проверка.
   Занюхав вяленой уточкой, похрустев огурчиком после внушительного стаканяки, Трескачёв продолжил грибные поучения:
   - И с грибом теперь нужна бдительность. Вы же с ножичком пойдете, да еще и не один, а это, батенька, голимым экстремизмом попахивает. Попахивает, попахивает, не морщитесь...А там и терроризм влезет.
   Нижестоящие довольно заулыбались:
   - Мы как заранее сдогадались, Пётр Сидорович...Ну, его к чёрту, этот, экстремизм...И с ножиками нельзя при руководстве...Что мы непонятливые, что ли...Мы и без экстремизма пробежали по леску мимоходом и грибочки вот они, жарёха замечательная. И маринованные вообще на удивление удались, никогда такого вкуса не было...А всё ваш приезд... Попробуйте под водочку, Пётр Сидорович.
   - Под водочку грибочки, вы правильно сдогадались... - похвалил подчинённых Трескачёв.
   - Лесом ходите, товарищи, друзья... лесом...Проверено... - авторитетно заявил Вопилкин. - Мы не раз убеждались во всех краях. А грибы есть пища полезная. По себе знаю.
   Солнце разошлось уже не на шутку, начиная обжигать всех, которые не скрылись под навесом яростно и немилосердно. Амебов обливался потом и постоянно стирал его кипами салфеток. Он то вскакивал, как ужаленный, то пробегал по траве, то вновь усаживался как приклеенный...
   - Чего-то седни не заметил у тебя Денис ответственного отношения к окружающей среде, - укорил Амебова Трескачёв. - Ты что, в ней природу не различаете?
   - Жарко для меня, Пётр Сидорович, - пожаловался Амебов, - вот и маюсь.
   - Эх, молодость непоседливая, - вздохнул Трескачёв. - Бери пример с Гаврилы Викторыча. Водочкой спасается и всё в норме.
   - Меня никакая жара, Петр Сидорыч, не возьмёт, - отозвался Вопилкин. - Проспиртован до полной изоляции от окружающего мира. Навсегда.
   - А как мне посоветуете, Гаврило Викторыч, на травку присесть, что ли? - поинтересовался Амебов. - Всё-таки прохладней. Вы как, Гаврило Викторыч?
   - На травку, безусловно. Там прохладнее, - авторитетно заверил Вопилкин и закатился смехом:
   - И клещ поджидает. Энцефалитный. Укусил тебя клещ - и ты дураком навсегда останешься. Если ещё до того не был.
   - Я спец по воде. Вы знаете это, Гаврило Викторович, - высказался Амебов. - Как рыба в воде, это моё. А клещ...Неужели такой зловредный?
   - Да не беспокойтесь о клеще, - успокоил его Поликарп Терентьич.- Наш таёжный клещ без всяких примесей, не опасный, даже если и куснет. И потом, на всякий случай, вчера тут два разика дезоторатором прошлись. Гаврило Викторыч пошутил, как всегда!
   - Ха-ха! -грянул Вопилкин. - Молодёжь, молодёжь. Знаток природы с высшим образованием. Насекоменького испугался. Клещ, я тебе скажу, от запаха самогона гибнет на лету.
   - У меня Гаврила Викторыч, образование водное. Потому и интересуюсь другими сторонами природы. Клещ ещё и летает?
   - Конечно, нет, тетеря. От самогона никто не летает. Все пикируют. По себе знаю, - подвёл итого Вопилкин.
   - А вы, Гаврило Викторович, неужели к стрельбе стали равнодушны? - влез ещё один из мельчайших таёжников. - И на охоту не пожелаете? Страсти своей измените?
   - Опаньки! Головой думать не хотите? - грозно спросил Трескачёв. Он попытался встать, но точка возврата для него была уже пройдена. До завтра он самостоятельно выбраться уже не смог бы - положенная доза с гравитационным ударом на ноги была принята. Тогда Петр Сидорыч погрозил пальцем:
   - Какая охота? Нам только стрельбы по живым существам не хватает! В мире - бардак, в стране - не поймёшь что. Говорят, на нас наехала демократия...Какая, к чему, зачем, на кого? Как наехала? Но водка кругом...Водка, указываю я вам! Водка вся палёная до невозможности. Никаких условий жить. А вы ещё, стрельбу устроить. К чему придём?
   - По бутылкам слегка популять можно, - благодушно сказал Вопилкин. - Они хотя и дорогие нам вещи, но существа явно не совсем живые. Стрельнём! И мало кого из живых подстрелим, и глаз поупражняется.
   - Ну уж, по бутылкам, давай, - разрешил Трескачёв. - Бабахай, охотник.
   Мельчайшие повскакали и потащили за собой Вопилкина:
   - На опушку, на опушку, Гаврило Викторыч...Бутылочки стоят... Егеря с карабинами.. Мы как заранее сдогадались... Всё предусмотрено. Стреляйте на здоровье.
   На опушке забухали карабины. Амебов неуверенно встал из-за стола:
   - Может я тоже, Пётр Сидорович... С вашего разрешения...Если в ближайшее время в моих услугах нет потребности...Покажу себя стрелком?
   - Ой, ой... молодёжь...Какие стрельбы? - забеспокоились нижестоящие. - У молодых другие интересы... Мы как заранее сдогадались... Сейчас только сообщено, подъезжает к нам сюда Настасья Петровна...Тридцать лет, самые знании для общения... Исключительное доильное приспособление...Эдакий Дуся-агрегат на сто киловатт...Есть женщины, вы не поверите, в русских селениях!
   - Да, да, - подхватил другой, не менее нижестоящий. - Для вас, Денис, просто Настя...Она прямо в нетерпении. Давно-давно, прямо так и сказала...Ох, уж эта Настя...Загорелась страсть как, так с нами поделилась...Хочу, говорит, познакомится с Амебовым. Непосредственно, говорит она нам, хочу видеть Дениса! А сколько мне с ним, мол, обговорить надо... Такой был её ответ! Вы уж, Амебов Денис не разочаровывайте Настю. Она у нас на должности доярки по лосинному поголовью...
   - Ну, что вы... Такие беспокойства...- застеснялся Амебов. - Я бы и сам на лосинную ферму...Процесс доения...Мне же занимательно... И расширяет кругозор. Так и скажем сейчас Настасье Петровне...Разрешите отбыть на ферму, Пётр Сидорович? В целях, овладения...
   - Опаньки, остаётся сказать мне. Вот она, наша смена! - удовлетворённо сказал Трескачёв. - Мы в её годы... И на лосинных фермах, и на сеновале... Процесс доения такой познавательный...Действуй специалист, чего препятствовать овладению...
   Трескачёв выпил и ударился в исторические воспоминания:
   - Вот вы говорите, доильный агрегат...Доярки, мол... А я вам скажу, ими надо овладевать... Как у меня по молодости получалось... Орел был! Однажды меня включили в комиссию, что проверяла доильный фермы пустыне Кара-Кум. В давешние, советские времена...Три часа лёту и кумысу от пуза. Хотя принимали в спиртном отношении несколько скованно, сами они там по причине жары пьют редко, но уж если... Не остановишь...Сейчас смотрю по телевизору, стеснение у местных аборигенов ушло в прошлое. Освоились азиаты... Независимость толкает к самостоятельности. Америкосы с ними церемонничать не станут... Такому научат, нам и в голову не приходило. Растительность кара-кумская на месте оказалась слабая, присутствовала, как полагается, крепкая жара, но ферма была. Верблюд, он животное повыше лося...Ей богу, а уж повыше коровы, уж точно...Что я доярок КРС не знаю... Напроверялся доярок и у нас, в тайге... И звали доярку верблюдов...Гизель? Гузель? Память, память...А как доила, помню...Так доила, так доила...Дух перехватывало...И силёнки на исходе, а не оторвёшься...Столько лет прошло, а вспоминается...Тогда у них, у доярок чудненькие переднички были...Поднимет и начинает доение...Сейчас такое не носят... Они, видимо, обнищали...Или америкосы научили...Без ничего доят...
   Пока мельчайшие обеспечивали Вопилкину стрельбу по бутылкам, а Амебову Денису знакомство с лосиной фермой и дояркой Настей, сам таёжный глава Поликарп Терентьич принялся занимать Трескачёва умными разговорами, показывая, что и в далёкой таёжной глубинке держат руку на пульсе мировой политики:
   - Как-то цены на нефть вызывают во мне настороженность, Пётр Сидорович. Беспокойно всё это. Не к добру!
   - Опаньки! Лучше бы ты следил за ценой на картошку. Сподручнее. Ты, чай, нефтью не приторговываешь, - отрезал Трескачёв.
   Терентьич осёкся, испуганный неожиданным начальственным, вроде бы намёком на распаханные им под картошку чётыре гектара в самом центре заповедника. Выручать Терентьича кинулся главный лесничий:
   - Да, дорогой Пётр Сидорович, нельзя не согласиться...Мировой рынок - не подарок. Что нефть, что картошка... Не знаю, как нефть, а вот цены на бананы выросли почти вдвое. Это к чему, как вы считаете уважаемый Пётр Сидорович?
   - К тому, скажу я тебе, что пора на березовую кору переходить - не в африке живем!
   - А ведь и верно, - воспрял духом Терентьич . - Как мы заранее не сдогадались...Даёте команду заготавливать берёзовую кору?
   Лесничий твёрдо гнул свою линию:
   - Заметьте, Петр Сидорович, и в Гандурасе неспокойно, и Зимбабве что-то подозрительно притихла... Не напоминает ничего, Пётр Сидорович? Не тревожит?
   Трескачёв не успел вникнуть в проблемы международной политики, как в разговор влез местный юрист, человечек невероятно образованный и жутко активно-занудливый. Чувство собственной значимости, совершенно неоценённое в лесных условиях, просто подкинуло его со скамейки:
   - По Конституции мы имеем право на всякие законные действия... Статья в конституции за номером...
   Его давно подмывало показать свою грамотность и юридическую проницательность, но не подворачивался случай. Он всё время аж подпрыгивал на скамейке, как ему жаждалось высказать свою учёность. И вот он решился!
   - Опаньки! - встрепенулся Трескачёв. - Приехали за орехами! Почему среди нас слышится откровенный мат? Кто это брякнул слово конституция? И про какие права вы тут материтесь?
   - Я вот... как юрист...Собственно... Если уж так, - забормотал юрист, обеспокоенный недовольством высокого чина, увидев к тому же угрожающий кулак Терентьича, скрытно показанный из-за графина.- Образование у меня, так сказать, юридическое ...У меня философский склад ума! А уж Конституция для меня - святое...
   - Ду-ду-ду...Ба-ба-ба...Что за ахинея? Президент, наш уважаемый Ельцин послал Конституцию на хер, - назидательно сказал Трескачёв. - Улавливаешь, мудило? Значит, она для нас, благородных господ херовая штучка. Нет, кажется, он послал её в жопу. Ты что умнее Всенародно избранного? Я тебя пошлю в тоже место...Будет он тут кочевряжиться...Конституция...На хер и в жопу, усёк, чувырло?
   - Что вы, что вы... - забормотал образованный юрист. - Как скомандуете ...
   - Ты по научной части не пробовал двигаться, чмо огородное? - грозно рявкнул Трескачёв. - А то стал бы себе профессором, рукой бы размахивал перед неучами, пальчиком грозил. А ты в тайге...
   - Нет, но...- окончательно стал затихать образованный юрист. - Ведь мы всегда... Как один. Как прикажет партия...
   Он встал, налил в стакан водки и, высоко подняв его, срывающимся голосом, но громко выкрикнул:
   - Спасибо партии родной...
   Терентьич схватился за голову и тихо застонал...
   - Опаньки! - сочно рявкнул он и заорал:
   - Обормот! Других матерных слов у меня на тебя не находится. Ты о чём, недобиток? А какая у вас, позвольте поинтересоваться, сегодня партия родная? Название не припомнишь?
   Он выпил, но вспомнив ещё что-то, видимо, нехорошее, просто взвился:
   - У вас, грамотный ты наш, лицо активиста либерально-демократической партии. Активист - онанист...
   Внезапная ярость охватила Трескачёва в секунды:
   - Терпение наше взялся испытывать, жириновец несчастный? Снимите с себя это лицо немедленно, такое носить нельзя! Олигофрен! Смесь откровенного дебилизма и нескрываемой наглости. Не пугай детей и слабобеременных женщин.
   - Но я же отвлекаюсь по партийным делам только в нерабочее время... - заканючил юрист, начав беспокоится. - И сам Владимир Вольфович говорил...
   Начальственным гневом вскипел Трескачёв и перебил юриста:
   - Опаньки! Не понял? Кто тут опять вокруг нас хрюкнул? Всё тот же полудурок? Какой у него чудесный бред! Поликарп Терентьич! И у вас в тайге идиоты в наличии? Выскочки! Их хватает везде, но тут, среди зверей, они зачем? Ты ещё не чувствовал себя побитым псом, знаток законов? Помогу и быстро устрою. Гнать надо таких дебилов, с ихней родной партией до китайской границы.
   Юрист-жириновец гнаться до китайской границы явно не захотел. Позеленев от испуга, он махом исчез в направлении лесной опушки, где стрелки завершили свои упражнения, кокнув последнюю из бутылок.
   Вопилкин подошёл к столу и поинтересовался:
   - Чего, Пётр Сидорыч, развоевался? Какой комар тебя допёк?
   - Юрист здешний! Жириновец! - раздражённо рявкнул Трескачёв.- Конституцию вспомнил! Права у них будто бы! Я те покажу права и партию родную...
   - И чего он юрист? - переспросил Вопилкин и добавил:
   - Как в этой песне... Живёшь в Сибири - вставай на лыжи! Прелестно! Торчишь в деревне, не хер в политику лезть. Займись разведением укропа! Прав я, Петр Сидорович?
   - Точно! Или укропом, или погоним до китайской границы! Понял Терентьич? Какой философский склад ума. Философов нам только и не хватало...Навоз таскать некомуЈ а он философствует... На укроп знатока бросай!
   О крутом нраве и жесткой руке Трескачёва в подведомственных ему заведениях много бродили устрашающие легенды: дескать, того упрямца он сгноил, другого усадил на веки вечные, а третий и вовсе не стал доводить до крайних мер - взял и сам повесился... Одну из легенд очень кратко и нам довелось услышать от всезнающего Гошки. Дело случилось в дальнем, северном Гусинобродском лесхозе. Расположен он на краю цивилизации, в краю тёмном, глухом, забитом. Добираться туда от железной дороги целые сутки или на попутном, могучем лесовозе, или на мощном, гусеничном вездеходе практически без всяких удобств. Долгое время, лет пять или семь, гусинобродцы жили вольготно, ни тебе руководящего контроля, ни тебе молниеносных налётов проверяющих комиссий. Понятное дело, ослабла вожжа - и народишко разбаловался и распустился, строго говоря, в дисциплинарном плане.
   А тут на тебе, невероятное, Трескачёв даёт команду: "Едем моментально в Гусинобродский лесхоз! Не гоже, господа, оставлять коллективы, даже в глухом краю без заботы и внимания! Демократия на дворе! .Она сплошь - огромадное внимание к правам человека. Проверим работёнку, сверим показатели с действительностью и, как обычно, окажем всестороннюю помощь!" Чего ему сбрындилось в глухомань лезть, так никто и не узнал, но начальство есть начальство. Как говорится, если оно чего решило, выпьет обязательно!
   Никто и не думал, что у гусинобродцев получится крутой облом в смысле дальнейших перспектив. Ведь и успели предупредить их знающие люди о проверке, и подсказали, что и как выстраивать, поминутно расписали действия по приёму высокого руководящего лица, а вот, поди ж ты, арапы таёжные, напрочь сорвали всё мероприятие. Тамошний лесхозовский глава Платон Евграфыч Титькин не прочувствовал ответственности и спустя рукава отнёсся к визиту самого (!!!) Трескачёва. И столы поставил не там, и райкомовских вожаков не тех пригласил, исполкомовские из района вообще приехали какие-то мелкие пешки, Трескачёву и поздороваться толком не с кем было.
   Хор из районного Дома культуры дребедень всякую орал, репертуар-то, лапти деревенские, заранее не согласовали, Трескачёв морщился, и вся комиссия при этом так неудобно себя чувствовала. Кругом бабы деревенские и ни капли интеллигентности. Торжественный обед для комиссии провалили за здорово живёшь...Шашлык как на грех, вышел неудачным, почти на выброс, леспромхозовские дворняги и те отказались жрать такой шашлык. Его готовила заполошная мармозетка - кухарка из лесхозовской столовки, потому что армянин Ашот Саргсян, спец по шашлыкам из райцентровского ресторана, был в отпуске, отозвать его из отпуска не сподобились, ума ни у кого не хватило. Водка подавалась тёплой, грибочки мелковаты, коньяк поставили дешёвенький.
   Трескачёв еле сдерживался от недоумения, Вопилкин толком надраться не сумел, какой уж тут контроль и оказание практической помощи.
   Про ужин для комиссии до сих пор рассказывают в конторе вообще дикие ужасы. Другая шаньсоньетка - повариха с колхозного полевого стана в лучших традициях деревенской тошниловки припёрла на стол самогону в ведёрном чайнике и подала самому(!) Трескачёву пересолёную уху...Они одурели от безделья или забыли обычаи встреч руководства? Это же откровенный плевок в лицо власти! И никто, заметьте, не бухнулся на колени перед вождём....Самоубийцы...Карать до посинения, только карать....Кого же тогда карать, если не задрипанных лесовиков-недоумков?
   Сам коллектив оказался не коллективом, а таёжным сбродом, не смог удержаться на высоте положения: пить спиртное на проверке почти никто из лесхозовских не стал. Таёжныё люд восседал за столом угрюмый и не проявлял задушевности, а некоторые даже вызывающе шмыгали носом. Районное начальство - все сплошные неадекваты, никто ничего не просит, не умоляет Трескачёва выдать одну-другую тысчонку кубов по льготной цене...
   Демонстративно так повели себя, сидят истукан истуканом, кобенятся, самогон только стопочками цедят, слова доброго в адрес руководства не услышишь, никакой благодарности за заботу и внимание.
   А ихний главный ветеринар, что кобыл и меринов леспромхозовских пользует, сплошным умником оказался. Встал себе и нагло заявляет: "Комиссия проверяющих, по-моему, что эпидемия на конюшне! Все конские морды ржут, а один уколы ставит! За то и выпьем!"
   Стал бы Трескачёв за эпидемии пить! Оборзели в тайге, наглецы, иначе не скажешь...Полный бардак из природоохранной деятельности и лесотехнической работы допустили, что видно невооружённым взглядом.
   У руководства конторы настроение, как есть, пиковое, морда от неудовольствия зверская...Короче вся проверка - псу под хвост... Так сказать, всем леспромхозовским гамузом допустили вопиющую невнимательность к своим прямым служебным обязанностям. Раз допустили, так и получайте оргвыводы!
   Да, Трескачёв только пальцем пошевелил, слегка цыкнул и такая кутерьма закрутилась...Вождю леспромхозовскому Титькину на суде припаяли семь лет за безалаберность и разгильдяйство. Такой статьи в Кодексе, как ни крутись, ясное дело, не найдёшь - за недружественный прием проверяющего начальства, но и деревья счёт имеют: вынырнуло ненароком, Титькин самовольно отгрузил азиатам десять вагонов соснового бруса, состав кругляка у него неизвестно куда ушёл, дровами торговали направо и налево без всяких разрешений...То, другое, пятое, десятое - по совокупности и набралось на семь лет...Казалось бы мелочь, плёвое дело, а ты не мелочись...И умей руководство встретить подобающим образом...
   Стряпуху той, пересолёной ухой позже видели на подхвате в турецких борделях Антальи, а горе - шашлычница пару лет торговала свининой в дудаевской Ичкерии... Лесников, что кобенились за столом, всех разогнали напрочь! Трое в большой панике оказались в Канаде, только там уцелели - родня у них канадская каким-то боком оказалась, вот и спаслись. Четверо полгода прятались и только после, тайком устроились на местный кирзавод грузчиками, Бога благодарят за счастливое избавление...А ихний главный ветеринар, умник, через год зацепился хоть за какую-то работёнку по специальности, во Владивостоке взяли в зоопарк дворником. То есть, суров бывал Трескачёв в минуты гнева!
   После четвёртой бутылки водки Пётр Сидорович забыл о невзгодах и понес откровенную чушь, но это по нашему мнению. С его же точки зрения, руководящая пламенная речь должна быть выслушана всеми, почтительно и с вниманием.
   Пётр Сидорович озаботился о природе. Любимой и дорогой. Начал он животрепещущего вопроса:
   - Болота у вас имеются...видимо. Я прав? Или не прав? Если комара вижу, а он проживает на болоте, то... А как с лягушкой? Что с жабой? Имеются...видимо?
   - Лягушка в норме, Пётр Сидорович, следим. Для жабы не сезон. Комар присутствует. Осмотрите места гнездования?
   - Ощущаешь, Терентьич, прогресс? Ещё пяток лет назад ты бы на лягушку и внимания не обратил. Не принял бы близко к сердцу...нет не принял бы её заботы и проблемы. А сейчас она на слуху. А комар... Опаньки! Я бы не хотел так углублять в проверочные мероприятия. Там болота. Комар там не в неволе. Оттуда жалоб нет.
   - Как же, как же... От комара действительно жалоб не поступало. О лягушке, естественно, заботимся. Стратегический продукт, её китаец покупает. Отслеживаем и ареалы обитания, и численность для добычи... Можем подготовить развёрнутую справку.
   - Ты на китайца всё не вали. Француз лягушкой тоже питается. Мысль в другом...
   Давайте предположим, что вы уважаемый читатель, не считаете себя оратором. Это в быту, а на людях речуги двигаются в массы простенько и обычным приёмом. Прежде чем, решиться на что-то "судьбоносное", испейте водички и подождите, пока влага не достигнет вашего мочевого пузыря. Другими словами, пусть не совсем в научной, но в житейской формулировке, дождитесь, чтоб "моча в голову ударила". Или примите на грудь солидную дозу спиртосодержащей жидкости. Тогда и вы будете закатывать такие речи! Закачаешься.
   Во время речи Трескачёва таёжное начальство встало и, покачиваясь, с удовлетворением воспринимало мудрости и откровения подвыпившего руководства. Даже несгибаемый ни каким алкоголем Вопилкин, стоял, держась руками за стол.
   Трескачёв начал покровительственным тоном:
   - Я для чего тебе, Терентьич, напомнил о лягушке? Лягушка - наш шаг вперед. Помнишь этот... Тота... Тото...Толиризм...про...кля...тый...
   - Тоталитаризм проклятый? Мысль, верно уловил, Петр Сидорович?
   - Раз выговариваешь слово, значит, помнишь....ужасные времена. Трясли нас, руководителе...Ох как трясли эти ....партийцы...тота...лита...ристы. Прав я или не прав? Угрожали! А что ты, кричит он на меня...На меня! Что ты, сделал для блага людей? А ну-ка, всё лучшее - детям! Орёт, завтра будет лучше, чем вчера! Чуть что - на партком, отчитайся. Сволочи! Я спрошу напрямик, что тебе сделали люди? Чтоб пахать для их блага? А чего дети успели натворить? Чтобы отдать им всё лучшее? Сщас прямо! А лягушечка была в загоне...Беззащитная. Про жабу забывали! Они вообще бесприютные. Ни какой свободы и простора фантазии. Только при демократии вдоволь вздохнули... Ещё бы с водкой определиться. Гонят, суки, палёнку. Плюют на демократию. Эх, этих бы гадов, да через партконтроль. Показали бы им палёнку!
   На краю полянки, ближе к речке, на костерке в большом чугунном казане разваривалась солидная конская, сахарная косточка. Время от времени из котла черпался ароматный и наваристый бульон, и в глубоких мисках подавался на стол для употребления членами проверочной комиссии. Бульон из конины Трескачёв считал целебным и с удовольствием принимал его в любых количествах. "И отец мой, крестьянин, пусть даже колхозный, постоянно пивал конский бульончик, - назидательно указывал Петр Сидорович в пище-лечебных разговорах. - И дед жаловал, и прадед был пристрастен. Исключительную силу навар имеет для соответствующего организма. Для водки, после огурца, первейшая закуска!"
   Казан доливался ключевой водой и продолжал поставлять первейшую закуску на стол с размеренностью выпуска известного автоконвейера японского завода "Тойота". Сегодня в казане кипела часть недавно списанного лесхозовского мерина по кличке "Лапоть". Так как вышестоящие власти пока не определились с разрешением на исключение мерина из списков имущества лесхоза, то сахарная косточка кипела с нарушением действующих инструкций и бульон на её основе, естественно, употреблялся с превышением должностных полномочий как комиссии, так низовых тружеников.
   - Кого ты там...сегодня... варишь? Кто в казане?- спросил Трескачёв. - Мясной кто? Списал уже? А кода намере...мере...ваешси? Нначнёшь списание? Продумал?
   - Мерин по кличке "Лапоть",Петр Сидорыч, - проинформировал Терентьич. - Разленился он в последнее время, постарел, не исключено, да и коллективу мяска требовалось к праздничку подбросить. А со списанием мы завязали. Себе дороже. Списание имущества нынче - подрастрельная статья...По себе убедились...А мерина этого по акту волки сожрали еще в феврале.
  
   Контроль и учёт важны и при капитализме
  
   верблюд это лошадь, если так решила комиссия
  
   старая мудрость
  
  
   Некоторые считают, будто при введении в строй капитализма можно воровать и хапать несусветными количествам, и где захочешь. Да, можно, сообщаем им мы. Но не всем! Лапа чиновников, которая легла на всё бывшую общенародную собственность вам не позволить воровать и хапать без ейного позволенгия. А шестерёнки "позволения" долги и скрипучи, кроме того, крайне дороги для обычного человека и совершенно несправедливы.
   Некоторые торопливые критики называют возникшую в стране демократию - раем для воров, расхитителей и прихватизаторов. Мы не относимся к основным хулителям и обличителям дерьмократии, а посему мы громко и отчётливо скажем, что со многими выкриками доморощённых критиканов не согласны.
   Наша позиция ясна и неизменна - да, демократия, которую ввели у нас, по существу и есть исключительный рай для жуликов, откровеного ворья, наглых грабителей, и прихватизаторов! Но... Серьёзное "НО"! Переход ранее общенародной собственности в частные загребущие и всегда грязные лапы оформляется в соответствии с инструкциями, распоряжениями и приказами вышестоящих властей. Так что, кинется возмущенная общественность судить какого-нибудь олигарха за воровство...Куда там, картонные папочки с делами аккуратно в рядочек стоят, документики пошиты, подписи на лицо, печатями всё подтверждено.
   Мы совершенно не намекаем на откровенное воровство руководства местного лесхоза во главе с Поликарпом Терентьичем. Мы отвергаем мысли об их жульничестве. Мы никогда не считали их наглыми грабителям и дикими прихватизаторами. А недоработки и нестыковки имеются везде. Главное, чтобы в поступках лесных правоохранителей не просматривалось злого умысла. Не злой, пускай будет, за него даже в нашей стране много не дают и долго не сидят...
   Из всего нами выложенного вам, мы можем привести и наш вывод: в стране построен внушительный механизм, которые зорко бережёт государственную копейку и не менее внимательно следит за каждой государственной вещичкой. Страна создала подробнейшие инструкции, не позволяющие умыкнуть даром что-либо из госказны и определяющие направление мыслей клерков при обороте госимущества. Мы горды строгостью государства и его верных слуг. Такой надёжный государственный механизм и встал на защиту имущества лесхоза.
   В предыдущую поездку Петр Сидорыч тоже проверял охрану природы в здешних лесах. Тогда комиссия трудилась под бульончик из сахарных косточек от внесённой в основные фонды имущества лесхоза, кобылы по кличке "Ласточка". Кобылячье мяско благополучно и с аппетитом съели, бульончик применили по правильному назначению, после чего в лесхозе и началось священнодействие по списанию имущества в лице кобылы. Вся загвоздка была в том, что кобылы и кони, применяемые в живом виде для работ в лесу, проходили по документам хозяйства как основные фонды и могли выбывать из состава имущества только после длительной и на редкость извилистой процедуры
   Кстати, вам сообщим на будущее, и естественно, под большим секретом, такой бульон - ценнейшее блюдо для поддержания здоровья охотников - любителей, профессиональных выпивох и знатоков вкусной кухни. В приготовлении удобен и незатейлив: ставите на огонь казан с конскими сахарными косточка, не стесняетесь сыпать укропчику и острого чёрного перчика, и более полезного напитка вам не сыскать. Мы исключаем водку...
   Что до сохранности конского поголовья в казённых учреждениях в эпоху демократии, то отметим серьёзный на сегодня подход. Демократия - демократией, о ней нелицеприятный разговор впереди, но и при ней, за сохранностью, надо отдать должное, государственного имущества на разных этажах власти следит такое количество чиновников, мама дорогая! то есть, мы хотели сказать - мама, не горюй, сколько имеется желающих обналичить данную собственность в личную пользу.
   Лесхоз, исключая "Ласточку" из имущества, и пошёл, как полагается в инструкциях, по всем этажам властных структур. Все материалы, по прохождению бумаг о "Ласточке" сохранились в отделе Егорки, он и отдал нам всю подшивку, а по ней мы и правдиво поведаем о кульбитах списания Имущества.
   Сперва из лесхоза было направлено письмо в местное отделение госимущества, так как кобыла "Ласточка", несомненно, являлась хотя и истинным имуществом государства, но ещё местным. В письме указывалось:
   "1. В связи выработкой рабочих лет, установленных для конского поголовья и снижения эффективности применения на лесных работах кобылы по кличке "Ласточка", просим согласовать списание данной кобылы (одна шт., возр. 18 лет, произв. Сов. Союз, остаточная стоимость по ведомости - 1684 руб. 73 коп. (по ценам тек. года), справка о снижении трудоспособности прилагается, инв. N 533) из списков основных фондов имущества лесхоза.
   2. Кроме того, просим согласовать списание из основных фондов лесхоза саней (деревянные, цельногнутые, двухполозные, двухоглобельные - одна шт., остат. стоимость - 925 руб. 45 коп., инв. N 914). При перевозке в зимнее время (9 марта) по льду бутовых материалов (камень) для ремонта дороги Охотничья заимка - Рыбный утёс сани получили утопление в проруби северной части озера Крупные Пескари.
   3. Просим согласовать так же исключение из списков основных фондов мотоцикла марки "Мерседес-Бенц" (выпуска 1939 г., трехколёсный, произв. Фашистская Германия, 6 л.с., инв. N 23) по причине полной проржавленности.
   4. Дополнительно просим согласовать списание граблей (деревянные, восьмиколышковые, произ. Авт. Респ. Горный Алтай - 12 шт., инв. N 943 - 954) и лопат (деревянно-фанерные, снегоуборочные, произ. Авт. Респ. Тува (Тыва) - 9 шт., инв. N 1178 - 1186) в связи с полным износом амортизации (грабли - 75% от ТТД, лопаты - 69% от ТТД).
   5. Просим согласовать и списание мётел (берёзовый голик, подметально-уборочные, одноручковые, произв. СССР, разм. 22 см, 7 шт., инв. N 2003 - 2009) и веников (ГОСТ 27941 - 1913, банно-парные, простовязанные, произв. СССР, 34 шт., в т.ч. 17 - берёзовых (инв. N 3011 - 3027), 9 - крапивно-сосновых (инв. N 3441- 3449) и 8 - еловых инв. N 3591 - 3598) по причине попадания в негодное состояние из-за использования".
   В одно прошение лесхоз загнал всё, по мнению лесников, ненужное и вышедшее из употребления имущество, и готовился убрать перечисленное из своих балансовых списков. Логично, согласитесь, чистить, так чистить.
   Письмо составлял главбух Отсырёнкин, гражданин взволнованный и надолго напуганный, причем два раза. До нынешнего финансового поста Отстырёнкин служил инструктором в местном райкоме партии. Когда партийные московские боссы пошли на ликвидацию партии, то низовой шушере досталось больнее всех. Новоявленные демократы гоняли эту шпану по району, как ошалелых зайцев. На работу партработников никто не брал, знакомые сторонились, пару лет пришлось торчать дома, таскать навоз, ходить за поросятами, но перебиваться с хлеба на квас. После схлынувшей волны разоблачений, всеми правдами и неправдами, Отсырёнкова взял на работу в лесхоз Поликарп Терентьевич. Отсырёнков чуток отошел, испуг остался только в глазах, но как молитву он теперь, надо не надо, нудил со слезой в голосе: "Не трогали бы меня руками...Я сидеть не хочу...Мне бы только докантоваться до пенсии...Неужели не дотяну, господи, боже мой?" Общение атеиста со Всевышним давала, кажется, неплохой результатик, но... Свалилась новая напасть - финансовая проверка из конторы. Во главе банды налётчиков прибыл некто Ватрушков Кий Парамонович, начальник отдела грандиозного прогнозирования, мы ещё обрисуем данную одиозную фигуру, грязным пятном усевшуюся на яркое поле конторы.
   Самого Поликарпа Терентьевича на месте не было, отдыхал на южных берегах. Отсырёнков по малоопытности растерялся, а главный лесничий в финансах не петрил и перед проверяющими заробел. А на проверке только дай слабину, и выкажи нерасторопность... Замордуют актами и протоколами.
   Ватрушков лютовал. Откуда-то выявились лишние вилы, неучтённые грабли, неоприходованные совки, веники...Сумма была насчитана приличная. "Будем передавать материалы в прокуратуру! - грозно сказали контролёры. - А это, плохо ли хорошо - тюремный срок..." Главбух свалился с приступом "чего-то в правом боку" и, лёжа дома на кровати, тихонько подвывал, пенсия уплывала как не сбывшаяся мечта. Как сказал поэт о твердокаменных партийцах: "Гвозди бы делать из этих людей, не было б крепче в мире гвоздей!" Видимо, поэт имел ввиду, другое сырьё, нежели Отсырёнков.
   Отсырёнкову ещё повезло, не даром общался со Всевышним. В тот день вернулся из отпуска Поликарп Терентьевич и опытной рукой тормознул бумаги. После пятой бутылочки коньячка, на солидном банкете на проверенной лесхозовской лужайке комиссия и выдала пресловутые акты Поликарпу Терентьевичу. Выпивая полный гранёный стакан французского коньяка "Наполеон", польского изготовления, председатель комиссии Ватрушков строго вымолвил: "Исправляйте положение! Отдаю две команды! Разрешаю отправить грузовик с брусом на мою дачу! И позволяю вам встать в строй честных тружеников! Но чтоб больше ни-ни! Метла - она тоже учёта требует!" После чего отрубился на четыре дня, каковые проспал в лесхозовской хомутарке.
   "Чудилы, - сказал своим работничкам директор после отъезда проверяющих, - любая проверка начинается с застолья. Вы, твою мать, как дети, вот, мол, нате, пожалуйста, смотрите документы! Не проверяющим разглядывать наши служебные бумаги. Так - быстренько и непременно в тюрягу загремишь! А ты так устрой, чтоб на донышко стакана глядели, вот высший пилотаж при проверке! А заканчивается проверка - грузовиком леса на дачу! Расти надо над собой! Не при коммунистах уже живём! Демократия, чёрт бы её побрал!"
   Пуля в тот раз пролетела мимо, но страх у главбуха Отсырёнкова усугубился. Составляя нынешнее прошение, он от греха подальше, включил всё, до последней метёлочки...
   Сам глава лесхоза Поликарп Терентьевич возник против включения в список метёлок, веников и грабель. "Я распоряжусь, тебе тысячу веников навяжут! И метёлок сообразят!" - сказал он. Но Отсырёнков встал на колени: "Не губи, Тереньтьич! Один раз было, не стану рисковать! Тебе, может и условно накинут, а мне за коммунякское прошлое не отсидеть и в десять лет! Ты эту демократическую шваль знаешь!"
   Ровно через месяц в лесхоз на письмо поступил ответ:
   "Верхне-Забубёновское отделение по управлению госимуществом согласовывает списание кобылы "Ласточка" (одна шт., возр. 18 лет, произв. Сов.Союз, остаточная стоимость - 1684 руб 73 коп., (в ценах тек. года) из списков основных фондов имущества лесхоза. Согласовываем списание мотоцикла марки "Мерседес-Бенц" (выпуска 1939 г., трехколесный, производство - Фашистская Германия, 6 л.с.). Дополнительно согласовываем списание граблей (12 шт.) и лопат (9 шт.) в связи с полным износом амортизации. Согласовываем списание мётел (12 шт.) и веников (34 шт.)
   Сообщаем так же, сани (деревянные, цельногнутые, двухполозные, двухоглобельные - одна шт. остат. стоимость - 925 руб. 45 коп.) списанию из основных фондов имущества в настоящее время не подлежат. Сани деревянные, в связи с чем, в воде плавучие, утопнуть окончательно и сгнить в воде северной части озера Крупные Пескари не имели возможности (СНИП 23976.4356.1987). Лесхозу в летний период надлежит организовать работы по подъёму из воды указанных саней. Сани подлежат доставанию из озера и введению их в рабочий строй в зимний плановый период".
   Пока история начиналась удачно, не считая прокола с санями. Сани, дело прошлое, не утопли, а их протаранил на хоздворе трактором Толян Прямоухов, в серьёзной степени поддатия. От саней уцелели одни оглобли, но указывать в официальном письме причину списания саней - пьяная выходка тракториста, было нелепо. Гаишников на дорожно - транспортное происшествие не вызывали и акта не составляли. Дисциплинарное наказание Толян, естественно, понёс, главный лесничий съездил ему по шее, но раз вышестоящие не позволяют списать сани, то Толяну было приказано поставить сани в строй, а берёт их он, где хочет.
   Далее события развивались так. Теперь новое письмо с просьбой утвердить согласованное списание ушло по областным инстанциям. Как полагается, ровно через тридцать дней разродился и областной эшелон. В ответе областных властей разрешалось списать всё просимое лесхозом, за исключением грабель и лопат. Про них в ответе говорилось:
   "По заключению руководителя регионального Центра изучения использования деревянных грабель академика РАН РФ Ф.Т. Накатанного, грабли модели Г - 4179/д возможно использовать до амортизации 92, 79% от тактико-технических данных (ТТД). К списанию предлагались грабли с амортизацией 75% от ТТД, поэтому списание до выработки указанной Центром амортизации не допустимо.
   По заключению НИИ лопатостроения СО РАН РФ деревянно-фанерные лопаты, выпуска 1976 года, модели "Снегооткидочная 6-с" употребляемые для отгребания, откидывания и зачистки снежных массивов, допускаются к использованию: при отбрасывании снега на расстояние 193 см при амортизации ТТД - 79, 64%, при откидывании снега на расстояние 202 см при амортизации ТТД - 70, 68%. Списание указанных вами лопат, будет разрешено только при выработке научно установленной амортизации".
   Лесхозу пришлось плюнуть и на списание мётел и лопат, и готовить прошение о списании имущества к непосредственному начальству, в контору к Трескачёву. Те же установленные тридцать дней - и пришёл ответ. В письме за подписью Петра Сидоровича разрешалось списание приведенного в тексте имущества, за исключением мотоцикла. Про мототехнику говорилось:
   "Согласно заключению регионального Института сохранения недавней исторической памяти имени академика Ю.Ю. Шляпе, мотоцикл марки "Мерседес-Бенц" (выпуска 1939 г., трехколёсный, произв. Фашистская Германия, 6 л.с.) является объектом культурно-исторического наследия и охраняется законом. Объект подлежит реконструкции и восстановлению в первоначальном виде. Отреставрированный объект должен быть выставлен для обозрения широкими массами и несовершеннолетними школьниками. Об исполнении реставрации и выставления для обозрения доложить в контору".
   После облома с мотоциклом в лесхозе уже не плевались, а тихо и смачно матюгнулись. Причём хором. После согласований органами госимущества и разрешения от конторы, требовался окончательный приказ Министерства по делам природных богатств РФ о списании представленного имущества лесхоза. Туда и ушло прошение лесхоза с перечислением оставшегося после чистки промежуточными эшелонами имущества.
   Ровно через месяц прибыла выписка из приказа Министерства природбогатств N 19711 пункт 538 за подписью самого министра Ж.Ж. Трутня:
   "Разрешить списать из основных фондов имущества лесхоза N 44 (Западная Сибирь, между 56 и 54 градусами северной широты) кобылу по кличке "Ласточка" (одна шт., возр. 18 лет, остаточная стоимость - 1684 руб. 73 коп.) в связи выработкой ею рабочих лет, установленных для конского поголовья и снижения, вследствие этого, эффективности применения её на лесных работах".
   В сопроводительном письме отмечалось:
   "Министерство отклоняет представленные на списание мётлы (берёзовый голик, подметально-уборочные, одноручковые, разм. 22 см, 7 шт.) и веники (ГОСТ 27941 - 1913, банно-парные, простовязанные, 34 шт., в т.ч. 17 - берёзовых, 9 - крапивно-сосновых и 8 - еловых). Указанная вами причина списания - попадание в негодное состояние из-за использования, не достаточно обоснованна. В соответствии с заключением московского "Института совершенствования банно-прачечного хозяйства в переходный период" - метла обыкновенная, из берёзового голика размером 22 см, пригодна к употреблению до 12 тысяч учтённых фактов метения мусора. По тому же заключению Института СБПХвПП - веник обыкновенный, банно-парной, применяется для создания лечебно - помывочного эффекта в парной бане до 9 -17 учтённых фактов использования. Для списания из основных фондов лесхоза N 44 (Западная Сибирь, между 56 и 54 градусами северной широты) - мётел и веников необходимо представить выписку из Журнала учета фактов применения метёл для метения мусора в лесхозе и выписку из Журнала применения веников для осуществления парения в банях лесхоза (по каждому орудию производства отдельно, для чего учёт вести по инвентарным номерам).
   Согласитесь, забота Министерства о мётлах и вениках внушала...И ведь лично Министр вникал в состояние веников и использование мётел! Подпись была на уровне - Министр по делам природных богатств РФ Ж.Ж.Трутень. Вот так всегда - Москва всё знает лучше всех и делает лучше всех!
  

Продолжение легенды о медведе

  
   Кадры решают всё!
  
   И.В. Сталин
  
   ...Стрельба и шум в лесу подняли из малинника медведя. Он, убегая, перешёл через речку и помчался к лужайке, чтобы скрыться за дальними пригорками. Но на лужайке вокруг большого, уставленного едой стола сидели люди. Медведь остановился и настороженно высунулся из-за сосны.
   Пётр Сидорович, после бурного ораторства и неумеренных возлияний, уже лежавший в шезлонге в приятной истоме, приоткрыл глаза и рассеянным взором глянул на появившуюся из-за сосны морду. Увлёкшись новым субъектом, Пётр Сидорыч его окликнул:
   - Товарищ! Эй, товарищ! Вы местный? Присоединяйтесь...На вашем участке мы на проверку придем попозже.
   Медведь пугливо исчез из виду и затаился в буреломе, даже не решаясь кинуться прочь.
   - Гляди-ка, Горрило... Тьфу ты, Гаврило Викторыч ...Неплохие у них тут специалисты. Профессионалы, куда нашим до них! Вон там, за сосоной... Почтительный работник...Скромный! Наши-то, жлобы конторские, уже с ногами бы за стол попёрли, званы - не званы. А этот тактичный, выдержанный...Пригласил я его, а он скромничает.
   Мы не соврём, если станем утверждать - натуральные, естественные медведи в Сибири встречаются несколько чаще, чем в пределах Садового кольца в Москве. Хотя, как отмечал классик, некто дорогой Никита Сергеевич: "У вас в Сибири такая территория - порой два медведя месяцами встретится не могут!". Ясно дело, классик был высокопоставленное лицо, он говорил образно, тем более он шутил для нижестоящих, а мы вовсе и не шутим, порой с медведями шутки плохи.
   Некоторые нетерпеливые иронически хмыкнут, хорошо, мол, есть у вас там медведи, согласны, они имеются в большом количестве, но чтоб такие умные! Подобных медведей в природе не бывает. Господи, эти знатоки видели медведя или в зоопарке в клетке, или в мультфильмах! Приезжайте к нам в Сибирь и вас познакомят с разными по характеру медведями, вам это будет не лишним. Быть русским и не встречать в тайге обычного медведя - грустно, а не понимать, что медведи в случае опасности ведут себя умно и разнообразно, довольно нелепо.
   Причем, к примеру, я бы мог сравнить повадки того же Амёбова Дениса перед его встречей с лосиной дояркой Настей с поведением молодого петушка, подпрыгивающего от нетерпения перед стайкой курочек, но вы этого сравнения не поймёте. Вы когда в последний раз видели живого петушка в курятнике? Большинство наблюдает его или тушкой в охлаждённом виде на полке супермаркета или в старом докапиталистическом кино. Так откуда вам знать, как он забавно ершится и подпрыгивает? Назови я Амебова нагловатым дистрибьютором, и то понятнее было бы для молодых. Новая жизнь - новые слова и понятия. Представьте себе современного мужчину в кальсонах с тесёмочными завязками. Преданье старины глубокой. Анахренизм, если можно так выразиться, и полное выпадение сознания. Половина страны, как есть стариканы - пердуны, улыбнётся при забытом навеки слове "кальсоны", а другая мучительно начнёт недоумевать: "В чём вы сказали, одет мужчина?".
   В общем, вы и слова "мымра" скоро не поймёте, и радости наши советские вам будут чужды.
   Забываются не только слова или сам настоящий русский язык, уходит и идиллическая сельская жизнь, сами сёла и деревни забываются. Вернее, исчезают они с лица огромной и запутавшейся страны. И скоро, крикнув где-нибудь на огромной Сибирской равнине по-русски, вы уже не дождётесь ни ответного русского крика, ни ответного эха по-русски.
   ... Медведю бы, как полагается хозяину тайги, вздыбиться, зареветь звериным, страшным рыком...Щас прямо.! Медведь, он теперь далеко не дурак, он новыми временами обучен, он слышал, что в стране толпятся и пострашней его звери - прихватизатор Чубайсятина, "истинный марксист" Бурбулис, "патриот" Ельцин. Затих наш медведик, съёжился за сосной.
   Необычным поведение медведя вам покажется из-за того, что вы не учитываете эпохи, в которой зверь родился и вырос. А это, извините за выражение, времена демократии и прихватизации. Медведь насмотрелся на новые людские повадки, и хорошо их освоил. Это мы, люди лоханулись до немогу, поверив в какую-то честность главного прихватизатора Чубайсятины, в государственные интересы наивного недоумка Гайдаришки, в добросовестность еврейского экономиста Ясина, в разумность еврейских дипломатов Козырева и Бовина.
   Медведь прихватизацию ощутил на своей шкуре нагляднее. Его сородичей, чего давно не бывало, начали, не раздумывая и без промедления, не считая, и не сверяясь с красной книгой, бить влет, с вертолётов, с Боингов, Аэрбасов, Тушек и АНов, пулемётами с БэТээРов и лазерами с ряда космических станций. Не жалея и не считая. И конкретные пацаны, и министры, и полпреды, и просто бандиты-демократы...Данный медведь, мы так предполагаем, потому и выжил, что научился спасаться от прихватизаторов. Мы ему должны позавидовать, нам-то спастись не удалось...Хотя и медведю пришлось не сладко, но об этом позже.
   ...Таёжное начальство, казалось бы, проспиртованные напрочь мужики, стремясь не отставать и шагать в ногу с ассами водкопития, всё-таки не выдержало ни темпа, ни масштабов работы вышестоящего руководства и ушло в "аут": кто, ослабев от принятого, прилёг за пенёчком, некоторые устелили собой лужайку, а ихний глава Поликарп Терентьич под кустиком замурлыкал негромко, но славно. Он тянул что-то своё, лирическое, как бы, песню.
   Пётр Сидорович уставился на певца и сказал:
   - Слушаю-слушаю...Что-то знакомое... Акынская песня. Мотив напойте поотчётливей...Ла...Ла-ла-ла. Вертится быстрей земля...
   Сам певец, Поликарп Терентьич, тоже попытался добавить звука, но явно переусердствовал и, обессилено свалившись, тут же захрапел.
   Медведь, повторим, спасаться от прихватизации вроде бы научился, но обстановка на поляне поразила и видавшего виды таёжного царя зверей. Там у реки били в несколько огнедыщаших стволов, там разлетались брызги стеклянных осколков, тут за столами орали, под кустами кто-то выл по-звериному. По высокой траве отползало что-то непонятное и потому пугающее. Справа за поляной возле гудящей машины, девка доила лосиху, а возле тёрся какой-то мужик, норовя просунуть девице руку за пазуху...Трава возле небольшого ручейка слева была усеяна человеческими телами с резким неприятным запахом... Медведь запаниковал... Он снова осторожно выглянул с другой стороны сосны. Пётр Сидорович, разомлевший на солнышке и изрядно захмелевший
   увидев нечто шевелящееся за сосной, улыбнулся. Вождь, хотя и был с полным стаканом в руке, но высказался миролюбиво:
   - Опять вы, товарищ? Вам бы в кино сниматься. Какая занятная морда! Савелий Крамаров! Который...покойнички с косами вдоль дроги...Помнишь, Горилло Викторыч?
   На шорох за спиной обернулся и Вопилкин:
   - Крамарова, кто ж не помнит! Он памятник, кто ж его посадит! Так на душу запало! А на это смуглявого... Не обращайте внимания, Петр Сидорыч. Это не местный. По виду ясно издалека - солнечный Урюкостан. Я их за версту чую. Понаехали тут.
   - Опаньки! Кто тут у нас понаехал? - оживился Трескачёв.- Эй, товарищи! Смелее! Подходите, понаехавший, к нашему шалашу, будем знакомиться...Ваша скромность нам по душе...
   Он не торопясь выкушал водку из стакана, поставил его и вкусно закусил сырой стерлядочкой из салата по-корейски под названием "Рыба ХЕ". Только после этого продолжил философствовать:
   - И откуда такие к нам понаехали? И что плохого, если понаехали? Я сам тут... понаехали...В своё время... Моё коренное образование - Одесский метеорологический техникум...По распределению прибыл за туманом и за запахом тайги...По велению сердца и, так сказать, Советского правительства... Тьфу-ты, опять я о несуразном...Правительство из речи вычёркиваем...Какая разница, кто ты и откуда? Не будем тыкать, сволочь ты такая, происхождением. Но вы не правы, Горрило...Опаньки! Гаврило Виктрыч. Мы, как продвинутое руководство, готовы встать в ногу с прогрессом. Толерантность в моде! Не отставайте и вы, хрен моржовый...Это я вас... вам...Горилло...Опаньки, Гаврило Виктрыч, не обидно? Забудем о распрях, речь о будущем! Давайте пригласим молодого специалиста... на работу в контору Заберём наверх! Дадим шанс! У нас есть вакансии для перспективных, растущих кадров. Не замыкаться же нам на цвете кожи... и кто... и откуда понаехали...
   Пётр Сидорович привстал с шезлонга и строго спросил:
   - Товарищ, вы растетё?
   - Он уже перерос местные условия, - ответил Вопилкин за "товарища". - Я отсюда вижу. У меня зрение.
   - Как ты его назвал, Гаврилла Виктрыч? Урюкостан? А может, если он чёренький, то он - грузин? Очень похож... - любопытствовал Трескачёв.- Или наоборот, всё-таки считаешь - дружественный нам азиат? Как его по фамилии? Таджик? А что, нация работящая, смирная...
   - Не, - возразил Вопилкин. - Грузинцем он не может быть. Они уже в НАТО вступили. Сдуру. И никто нормальный в грузинцы не пойдёт. Я их знаю. Они водку не пьют. Только чачу. Гадость несусветная. От неё они и чернеют. Он точно таджик. Они в дворниках удобны...Полезно их дворниками применять... метут быстро и чисто....
   - Погоди, Гаврилла Викторыч... - остановил его Трескачёв. Вождь опять вгляделся в замершее у сосны и переспросил: - Это кто наступил на, как её, на Нату? Я не понял, таджик, что ли? Этот растущий специалист? Непорядок! Будем исправлять! А дворник нам в конторе не нужен, у нас есть дворник...
   - Не нужен, так не нужен, - охотно согласился Вопилкин. - Перевоспитаем в защитники природы...У меня получится...
   - Эй, товарищ таджик, вы зачем наступили на эту Нату? Наши работники так не поступают...Это нескромно! Всё-таки Ната есть Ната...Пойдёте к нам защитником природы? Вас воспитают...- всё пытался дозваться незнакомца Трескачёв...
   - Скромняга он! - похвалил понаехавшего Вопилкин. - Точь-в-точь я в молодости...Вы. Пётр Сидорыч, правильно подметили...
   - Я всегда прав! - грустно сказал Трескачёв и мотнул головой: - Эй, кто-нибудь! Пригласите понаехавшего к столу!
   В ответ на призыв руководства отозваться было некому, - нижесидящие превратились в нижележащих, крайне неживописно притулившись к сосенкам и похрапывая.
   - Жестковат я...Порой...- задумчиво сделал вывод Трескачёв. - Доброты мне душевной не хватает! Не много ли требую...Тяжела, ох тяжела ты моя сильная рука...Я самокритичен? А, Горилло Вктрч?
   Он оглядел поляну, также задумчиво выпил и повторил Вопилкину:
   - Не слишком ли много требуем, Гаврило Виктрыч, с подчинённых? На износ ведь заставляем...Ты посмотри...
   Трескачёв ткнул рукой в сторону замечательной картины "Проверяемые на привале" , что вживую красовалась на поляне.
   - Не, Петр Сидорыч, вожжи отпускать не след...- отозвался Вопилкин. - Слабак нынче, блин, пошёл подчинённый...А правило есть... не умеешь проверяться - не лезь под проверку и контроль...
   - Вот и я размышляю...- печально сказал Трескачёв и уронил голову на грудь, - Куда подевались стойкие...Бывало неделю проверяешь, а все на ногах...И ещё как проверяешь...А они...Свежи и бодры...
   Трескачёв замолчал, серьёзно задумавшись. Пока он думал, Вопилкин два раза успел принять "на грудь". Наконец Трескачёв выговорил:
   - Или водку тогда всё-таки качественную выпускали? Вишь, ты, и у коммуняк в загашнике имелось кое-что неплохое...
   - Стойкость к невзгодам была...- подтвердил Вопилкин. - К тяготам! По себе помню. Счас расслабились, блин, распустились...Не готовы к тяготам!
   - Да, - вздохнул Трескачёв. - Нет железной воли партии... А ведь и жаль...Вот и и растущему специалисту никто не скомандует...А ему расти и расти...
   ... Утром, отбывая из тайги и стоя, у гостевого домика, Петр Сидорыч выдал Поликарпу Терентьичу последнее руководящее наставление:
   - Вы меня знаете. Я ничего не забываю. Вчера мы беседовали с одним вашим молодым специалистом. Его участок рядом с той, проверяемой нами лужайкой. Соображаете?
   Поликарп Терентьич после вчерашнего соображал недостаточно внятно, но всё-таки на всякий случай согласно кивнул.
   - Я убедился лично, растущий кадр. Перспективный, - продолжил Трескачёв, подходя к автомобилю. - Да, смуглый. Да, цвет кожи коричневатый, темноватый. И что имеем? Возможно, не славянское происхождение. Но мы...Мы - многонациональная страна. Надо показывать это и составом трудовых коллективов. Видите?
   Терентьич оглянулся, потом посмотрел направо, затем налево. Никого.
   - Пока...не вижу!
   Из машины высунулся Вопилкин.
   - А-а-а... Теперь различаю... Вопилкин! Многонациональный кадр!
   - Опаньки! Не туда смотрите!- строго произнёс Трескачёв.
   Вопилкин тоже отмахнулся, он был уже на приличной "кочерыжке":
   - Не на меня смотреть! У нас в наличии Петр Сидорыч! Правильно, правильно, Петр Сидорыч. Гениальное решение. Берём в контору молодых! Ветераны только за!
   - Чувствуете, Поликарп Терентьич? Грамотные и опытные специалисты хотят видеть рядом молодёжь. Пестовать её. Воспитывать её. Натаскивать её. Вникаете?
   Поликарп Терентьич мог вникнуть только в одно - быстрей опохмелиться, он завистливо смотрел и видел теперь только опохмелившегося Вопилкина, но мужественно промычал:
   - Естссстно...
   - Направляйте товарища к нам. Быстро и по-деловому. Мы ждём! Пусть он станет символом нашего нового, демократического отношения к кадрам. Поставим его на то место, где он нам нужнее всего!
   После отъезда комиссии весь штат таёжного коллектива Поликарпом Терентьичем был допрошен с пристрастием, то есть кулак держали перед каждым сизым носом.
   - Опохмелиться, гады, не позволю! Сам не буду и вам не дам! Алкаши! Пока не вспомните! - кричал в запале Поликарп.
   Все умоляюще стояли на коленях и божились - никто с Трескачёвым ни о чём научном не беседовал. Пить, пили, но чтоб о науке...Не дай бог!
   Самым молодым специалистом из всех таёжников оказался юрист, если, конечно, возраст сорок восемь лет можно считать юным. Но смуглого, коричневатого цвета кожи у юриста никогда не было. Исчезая с глаз рассерженного руководства, он вообще был зелёный, утверждали очевидцы. И решение Трескачёва - "гнать до китайской границы" как-то не подходило к перспективному растущему кадру для вышестоящей конторы. Кроме того, юрист уже прислал начальству телеграмму из Южно- Курильска с просьбой уволить по собственному желанию. Он там нашёл службу по профессии - устроился резчиком рыбы на рыбзавод. Южно-Курильск, и это проверили по атласу, тяготел больше к Японии, что несколько превышало место у китайской границы, определённое для юриста конторским вождём.
   Казалось, поиски зашли в тупик и запахло скандалом и оргвыводами вплоть до...Но тут кто-то из егерей вдруг вспомнил, что видел неподалёку от лужайки медведя. Международно продвинутый лесничий высказал невероятную догадку:
   - Может Сидоровичу с пьяных глаз этот медведь и привиделся молодым специалистом?
   - Ага, - возразил Поликарп, - а я вдруг привиделся руководству марсианином. Допились!
   - Ты погоди ерепенится, Поликарп Терентьич. А иначе, что? Дашь телекс Сидоровичу, дескать, просим прощения, но молодого специалиста потеряли? Выгнали? Направить не хотим? Найти не можем? Ты проще заранее заявление об увольнении отправляй и мотай в Южно-Курильск.
   Поликарп Терентьич застонал:
   - Вот это проверочка. Так плюхнутся мордой в грязь! Молодой специалист... Медведь.. Я что, идиот? И вы все, белочку поймали?
   - Погоди впадать в трагедию! Идиоты... белочка...Не такие мы уж и пьяные были! По крайней мере, выпили, как всегда, - остановил его лесничий.
   - Ну и чего ты-то предлагаешь? - замычал отчаявшийся Поликарп.
   - Делаем так, - распалился международный стратег-лесничий. - Исходим из чего? Мы - дурные таёжные валенки. Тупые до непроходимости. Берём медведя. Берём, берём...Делаем чучело. Отправляем. А там пусть Сидорыч решает. Мы - то справились.
   - Мы - сумасшедшие. Мы - не протрезвели? Мы с пьяных глаз спутали молодого специалиста нерусских кровей с медведем? Знаешь, куда Сидорыч нас пошлёт? Подальше Южно- Курильска, - закричал Поликарп Терентьич.
   - Там дальше океан. Мы смотрели по карте!
   - Он не посмотрит! Загонит и дальше! Вот только я туда и не хочу! - выдохнуло начальство, - Мне и тут не скучно. А он послать сможет...
   - Слушай, Поликарп Терентьич, а у нас письменного приказа ведь нет, кого прислать. Прислали и прислали. Мы указание выполнили? Выполнили.
   - Да пошёл ты со своим выполнением...- мотал головой Поликарп.- Кем руковожу? Кто руководит нами?
   - Погоди, вдумайся, не обобщай...Нагонишь страхов! В мире итак тревожно, Страны настороже, - взялся в который раз обрисовывать международную обстановку знаток-лесничий. - В стране кутерьма. Правительство разгоняют, в депутатов стреляют...Не ровён час и Сидорыча под зад коленкой, как старого, несоответствующего кадра.. Кто будет с медведем каким-то разбираться? Нам самое время прикинуться таёжными валенками. Пошлём и сопроводиловку: "Согласно вашему устному указанию направляем запрашиваемый вами экземпляр. Приложение: одна штука". Может, на почте напутали... Какая у нас почта? Баба Дуся в вязанном платочке, напутать могла? А уж они в конторе пускай голову ломают, чего с этой полученной штукой делать.
   - А-а-а, - махнул рукой Поликарп. - Отправляй хоть весь лес сразу...Дай бог, авось пронесёт
   И надо же - пронесло... И Трескачёва сняли...И дефолт жахнул...И таджики дворницкие должности позанимали...Растущих кадрах нуждаться перестали. Так перед входом в приёмную появился медведь. Сбылись пророческие слова Трескачёва о молодом специалисте: "Пусть он станет символом нашего нового, демократического отношения к кадрам. Поставим на то место, где он нам нужнее всего!"
  

Конторская легенда о сооружении сортира

  
   Когда страна один большой, вонючий, очковый сортир, сантехника на хрен не нужна. К чему унитазы, гадить позволяется повсеместно...
  
   Классик
  
  
  
   Другой легендой стала история о создании во дворе конторы сортира, который как говаривал классик, был "обозначен на местности буквами "М" и "ЖО". Саму увлекательную легенду нам поведал самый пронырливый и всезнающий Простушкин.
   Как-то он попытался в тысячный раз начать любимую байку о своей поездке с супругой к её тётке в Великие Луки. Мы в ужасе схватились за свою голову, хотя Великие Луки сидели у нас в печёнках. У нас сделалось внезапное сердцебиение, заскакало артериальное давление, и ноги у нас в ногах свело мелкой судорогой....
   После мы отпустили руки от своей головы, ощупали место на личном теле, где у обычных людей располагается печёнка. Проделанные операции позволили нам почувствовать некоторую слабость во всех органах.
   От волнения за собственное здоровье у нас зачесались руки и мы, отключив в голове мыслительный процесс, в состоянии аффекта, вдарили Гошку по его голове, тем самым запретив ему упоминание на ближайшие двадцать лет Великих Лук, непосредственно тётки и самой поездки...С обязательной пролонгацией договора.
   Если Простушкина не остановить физическими способами, то он чесать язык сможет без остановки дня три-четыре, данные проверялись авторитетной конторской комиссией. И это у него на трезвую голову, в подпитии же Гошку остановить можно только массовым расстрелом.
   Простушкин совершенно не обиделся на "прилёт птиц", а увлёк нас сногсшибательным анекдотом о закрытии служебно-общественных туалетов в конторе. Байку про сортиры мы ещё не слышали, а посему, скрепя сердце, разрешили Гошке продолжать травить несусветное.
   Кстати, представляете, сколько человеческих органов страдают от болтовни, которая обрушивается на нас снаружи!? И только от одного Простушкина!
   То, что по малой и большой нужде приходится носиться во двор конторы, мы заметили с первых минут посещения конторы. Затем состоялось знакомство с прапором Помаркиным, жильцом мужской секции конторского туалета...Других помещений удобных для отправления естественных нужд коллектива в конторе мы не обнаружили, что повергло нас в недоумение. Появлялись домыслы, фантазии, а тут все в Гошкином рассказе и выяснилось. Понятно, водопроводчик вершин словесности не достигнет, ему некогда отвлекаться от ремонта унитазов и прочих сантехнических удобств. Так что гошкины рассказы, приправленные излишним беканьем и меканьем - его проблема, а нас философия Достоевского в пересказе водопроводчика вряд ли устроит.
   Достоевским мы себя пока не числим, но на приемлемый русский язык гошкины философические упражнения мы обещаем для вас переводить и дальше. Видите ли, к сожалению, автотракторный техникум, имевшийся у Гошки за плечами в виде образования, не смог расширить гошкин словарный запас для внятного и понятного повествования. Как и прапор Помаркин, чей армейско-деревенский диалект вам уже дублировали на язык, более-менее приближенный к русскому, Простушкин изяществом стиля не отличался. Чем он отличался, так это полным неизяществом стиля.
   Горько воскликнем, заламывая руки: "Мало на Руси великой осталось не только знатоков отменного русского языка! Русских уже почти не осталось!" А про язык, средне - кухонного общения, скажем - экания и бэкания на язык тянут трудом.
   Про словесные муки бывшего прапорщика Помаркина мы упоминали. Простушкин был постарше прапора, другое измерение, и молодежных выкрутасов почти не понимал, но у него был свой, неповторимый "расколбас".
   Через слово у Простушкина мелькали, к месту и не к месту, междометия, предлоги и суффиксы, а также и неизменное - "бляха-муха", "едрёна вошь", "ёшкин кот", "стоп Андроп", "сами понимаете", "хрен с ним", "видал я его в гробу", "плевать я хотел", "полный абзац", "охренели". "имел он всех ввиду"...И ещё масса непонятного и трудно переводимого на человеческий русский язык. К тому же рассказывал Простушкин тягуче. занудливо и неинтересно, что абсолютно всем его слушателям хотелось врезать ему по кумполу и пригрозить: "Ну, ты, обормот или говори нормально, или пошел к такой-то фене!" Кое-что привлекательного в рассказах Гошки нам удалось уловить, хотя и понять с большим трудом, некоторые случаи из конторской истории, рассказанные им, показались нам забавными и достойными быть изложенными читателю, чтобы доступнее была наша служба в конторе.
   В использовании русского языка в быту, а тем паче в анекдотно-развлекательной сфере, мы не считаем себя ярким продолжателем Александра Сергеевича, который, бесспорно, "наше всё", не совсем по плечу нам и великий и могучий Льва Николаевича, только мечтаем мы о богатстве языка Николая Васильевича, который, естественно, Гоголь. Да что там греха таить, даже язык Михаила Зощенко нам почти не по зубам. Некоторым образом мы пытаемся соответствовать Михаилу Афанасьевичу Булгакову, но где там...Слабо!
   Но при всей нашей излишней скромности, вы, наверное , смогли заметили, что понять нас несложно, некоторая витиеватость в употреблении русских слов проглядывается, намеки на остроумие - тут как тут. Поэтому мы постоянно берём на себя смелость русским доступным языком излагать то, что пытаются поведать миру, все прочие рассказчики, не совсем владеющие орфографией, грамматикой, ударениями, словообразованиями и составлением слов в предложениях, принятыми на кириллице. Простушкин не стал исключением, его рассказ мы попытаемся довести до вас языком, довольно близким к русскому, понятным для большинства населения.
   В своё время в данной стране, осколке великой государства, как многим уже известно, как-то с утра началась демократия, но вместе с тем, как отмечено на самом высоком уровне, заметно ослабла профессиональная ориентация молодежи. Новые, неслыханные ранее профессии и должности надолго захватили мечты в неокрепших организмах подрастающего поколения и некоторых морально неустойчивых работников более пожилого вида. Девушки перестали влюбляться в военных, красивых, здоровенных, обратив взоры на рэкетиров, бандитов и сутенёров. Мужской пол надолго увлёкся митингами и хоровыми криками "Так жить нельзя!".
   . Бывалый спец, готовый приступить к сантехническим обязанностям, ссылался на недостаточную материальную заинтересованность в интересном и нужном людям труде. Другие потенциальные же работники вантуза и водоотведения выбирать по душе профессию сантехника в условиях обострённой демократии не желали.
   Поганцы и непатриоты страны, пафосно заявим мы! С рассветом над страной демократии штатовского образца все наловчились требовать должности боссов, бизнесменов и олигархов, а где взять дворников, сантехников и добросовестных посудомоек. Не из Польши же завозить! Впрочем, пробовали и там договориться, оказалось, поздновато спохватились, всех польской национальности работяг сантехнической направленности уже увезли в ряд пострадавших от канализационных засоров европейских государств.
   Вот сам Босс - прежде сантехник, многие вспоминают - с удовольствием чистил унитазы. Но назначенный Боссом вместо себя, какой-то прохиндей по фамилии Ксенофобов ушёл в демократы первой волны, то есть вынужденно прекратил заниматься любимым и столь нужным трудом - чисткой унитазов. В демократы второй волны убежал второй знаток вантуза, по фамилии Кацап. В те времена получились какие-то недоразумения со страной и требовались специалисты в демократии третьей волны...Следующий кандидат вообще был оригинален и сразу отправился вместо сортира в либералы...
   Недостаток внимания к проблеме водоотведения через унитазы, привёл к тому, эти сантехнические приборы, а вместе сними вся система канализации, даже в конторе, важном государственном учреждении в стратегическом смысле, постепенно чем-то таким позабивались и решили напрочь оставить своё канализационное дело. Туалеты в конторе было временно закрыты.
   Тыловой заместитель Босса Аароныч несколько пренебрежительно отнёсся к специфическим вековым чаяниям широких масс. На совещании руководства он открыто выступил с обширной речью:
   - На нынешний финансовый год средств на восстановления мест общественного пользования не отпущено...Решение проблемы не в нашей плоскости... Место общественного пользования в помещении конторы, прошу прощения, туалет прикрыли? Какая беда? Мне за всеобщую непонятливость просто неудобно. Что в России не осталось места, где с удовольствием можно справить нужду? Пусть госслужащий, у которого появилась вышеназванная нужда, на пустыре за конторой гадит. В соответствии с законом о госслужбе, подписанном, кстати, самим Президентом...Вам это о чём-то говорит? В законе сам Президент указал, что поступая на госслужбу, гражданин добровольно берёт на себя ряд ограничений. Из этого неумолимо вытекает - раз гражданин берёт, то пусть себе и несёт... Бурьяну вдоволь - уселся и вытворяй желаемое...Расход туалетной бумаге сведён к нулю - лопухи на что? Кто-то выскажет претензии, будто для отправления различных нужд существуют препятствия в виде неогороженности пространства. К тому же, отдельные нытики ссылаются, будто некоторая неорганизованность быстро сократит незагаженную территорию. Мы ответим прямо и с верой в будущее, у этой страны ещё достаточно пространств, до конца загадить их не успеют.
   Говоря об обширности страны для дальнейшего загаживания, Аароныч деликатно намекал, дескать, попередохнут олухи, нежели успеют просторы загадить. Всё верно по полочкам разложил сметливый Аароныч, однако жизнь всегда вмешивается в благие намерения.
   Аароныч, являлся сам по себе довольно видным евреем, но, как оказалось, и среди видных евреев - не все образец дальновидности.
   Аароныч не просчитал ситуацию с выборами президента. Кто ж перед выборами Всенародно избранного разрешит быдло так откровенно дразнить? Тем более в жизненно важном и насущном вопросе!
   Обстановка с затруднениями в отправлении электоратом естественных надобностей мгновенно была взята под контроль. Из определённых властных кругов, куда просочилась весть о заминке в конторе с приёмом результатов больших и малых нужд, была дана отмашка: "Обеспечить, учитывая важность переживаемого момента!"
   Босс, получив нахлобучку "за недопонимание и недопустимость широких волнений электората", не стал придуриваться и распорядился "не дразнить гусей" перед походом к избирательным урнам. Электорату указание было преподнесено под заманчивым соусом - руководство заметило беды народные и снизошло. Автобус для поездки государственных служащих в сортир появился перед выборами 1996 года.
   Первое время, для удовлетворения желающих воспользоваться уборной, от дверей конторы служебный автобус двигался маршрутом до ближайшего уличного общественного туалета. Причем, расписание отправления автобуса, (каждый час, с перерывом на обед с 12.15 до 12.45), госслужащих отчасти устраивало, и нарекания на задержки высказывались не так часто. Если же у кого-либо случались непредвиденные, срочные надобности, то страждущего непосредственное начальство отпускало домой, для справления соответствующей нужды в туалете по месту прописки.
   Неурядицы начались после приватизации городских общественных туалетов. Дошли наконец-то и сортиров руки! Как раз в данное время, в соответствии с переходом на рыночные отношения, все уборные города, торчавшие на балансе городского имущества, по решению городских властей были отданы в частные, более инициативные руки, и там был наведён порядок - посещение стало платным.
   Конечно, рубили интересы населения в сортирных услугах не наотмашь и не бездумно. Власть крепкие раздумья, безусловно, посетили и весьма серьезные раздумья: как там беспомощные и неимущие?
   Мы, естественно, не власть и нас в неё никогда не допустят по причине вольности в мозговом аппарате. Но и мы по привычке бы схватились за голову - как там беспомощные и неимущие? Подержавшись, мы бы, как всегда, отпустили свою голову и сказали своё "Ф": " Беспомощных устроит только медицинская "утка", а неимущие, в связи с недостаточностью кормления, сортирами пользуются не более раза в неделю и толчеи у входов создавать не смогут!"
   Но мы, повторяю, не власть, и думать нам никто не позволит! Власть же по-своему сделала вывод, для вышеуказанных слоёв электората кое-какие льготы сохранились, но немного - финансы у власти не резиновые, чтобы палить их на для бездельников и лоботрясов.
   Городской бюджет с трудом, но поднапрягся, и на сорок два процента дотировал справление малой нужды инвалидами по зрению.
   Поднатужившись бюджет поддержал и олигофренов от рождения. Данный и наиважнейший слой избирателей, по предъявлении нотариально заверенной справки, мог рассчитывать на дотацию в размере 17 процентов в разных нуждах
   Не забыты бюджетом оказались и некоторые слои трудящихся - лесорубам Крайнего Севера большая нужда обходилась на 9 процентов дешевле, чем дровосекам Заполярья, которые тоже не совсем были забыты - туалетная бумага Дважды Героям выдавалась беспошлинно, дутти фри, если кто понимает.
   Из конторских инвалидами по зрению признали только Лукьяна Мимопроходила, разнорабочего из гаража, но связи с тем, что левый глаз у него имел потерю лишь на 23 процента, льгота на малую нужду у Лукьяна составила семнадцать копеек. Лукьян печально возмущался: "Полноценное посещение сортира мне обходится рублей в двести, а тут...Лишний раз не забежишь".
   Олигофреном от рождения врачебная комиссия признала Хамоватого ещё в раннем детстве, и не ошиблась даже, однако принадлежность зама по науке к руководящему составу конторы сэкономила городскому бюджету ориентировочно семьдесят один рубль двадцать две копейки в ценах восемьдесят седьмого года.
   Не получив указанные льготы, некоторые ретивые конторские подпевалы красно-коричневых, вообще наотрез отказались от платного туалета и поставили вопрос ребром. И тут опять во всём блеске проявил себя руководящий состав.
   Несмотря на постигшую широкие массы катастрофу с большой и малой нуждами, начальствующий состав конторы продолжал учитывать интересы электората, и не бросил на произвол судьбы желающих членов коллектива справить нужду, по малому и, даже по-большому.
   Заботу принялись осуществлять масштабно, привлекая к тому же добровольных спонсоров конторы со стороны. Спонсоры привезли полмашины обрезной доски - двадцать пятки, три топора, ведро гвоздей, рулон толи и тридцать два кило пирожков с ливером для рабочих-строителей.
   Пронюхав про масштабное перспективное строительство, кинулись, как всегда, погреть руки на бедах России-матушки, зарубежные доброхоты. Но иностранным спонсорам, решением Босса, несколько ограничили участие, в связи с вероятностью утечки секретов и опасения на подрыв государственной безопасности.
   По собственноручному проекту-чертежу Босса-сантехника, для возведения сортира во дворе конторы выкопали достаточно большую яму и сколотили помещение очкового типа, на двадцать два посадочных места, с раздельными входами для мужской и женской очередей. Стройка шла круглосуточно, энергично, и за два месяца сортир возвели и торжественно пустили в эксплуатацию. На митинг приезжал даже городской мэр, который в свой речи призвал всех доверять городским властям и заверил, что город и дальше, в не меньших объемах, будет финансировать строительство сортиров. Есть в планах мэрии и задумка - дать согласие на открытие на городских землях конкурентно способного комбината по выпуску собачьих будок мощность на сорок пять собачьих жилищ в сутки. В перспективе, к 2034 году, комбинат смог бы освоить и массовый выпуск сортиров очковой модели. И они, считают в мэрии, также будут востребованы. "Демократия нас доведёт!" - заверил мэр.
   На имеющиеся недостатки в комфортности посещений сортира, вводимого в строй сегодня, с самого верха было заявлено: "Никто не закрывает глаза отдельные неудобства уличного нужника. Будем трудиться!"
   Не откажемся подтвердить - сооружение во дворе пользовалось спросом. В отдельные дни очередь занимали с утра. Некоторые служащие приводили с собой собственных детей и, указывая на монумент, отмечали: "Смотри, Вовик, и запомни!"
   Особый наплыв желающих просматривался в полдень. К концу рабочего дня из посетителей замечены были только подвыпившие служащие, которые позволяли себе вольности и выражались явно нецензурно. Из-за обилия вокруг сортира недопустимой нецензурщины, приказом Босса посещение заведения детям до шестнадцати лет запретили с 15 ноль-ноль до двадцати часов пятнадцати минут.
   Но выборы канули в лету, Всенародно избранному Центральная избирательная комиссия разрешила продолжать в том же режиме трудиться "над документами". На электорат, естественно, "положили"...В ближайшие лет пять он мог гадить, где вздумается и как умеет...
   Неудобства сортира просматривались невооружённым взглядом, как то - холод зимой при посещении, непрекращающаяся обеспеченность дурно пахнущими ароматами, а это означало, при всём своём сантехническом образовании и Босс, и прочее руководство конторы не удосужились познакомить сортир с канализацией. Нужник установили непосредственно на яму, в которой и собирались нечистоты.
   Из прочих недоработок выделим: не все особы слабого пола из служащих конторы, то есть, дуры - бабы, научились правильно пользоваться примитивным устройством типа сортир. Многие не в силах удержать равновесие над "очком" в процессе совершения ряда естественных потребностей и норовят упасть в различные разливы не совсем нормально пахнущих жидкостей.
   Кое у кого такая нетренированность вызывает некоторые разочарования и, в следствии соприкосновений, загрязнение верхней, средней и нижней одежды. На одном из митингов по поводу очередного отъезда главбухши в банк Босс клятвенно и открыто заверил вверенный коллектив: эти маленькие неприятности скоро будут изжиты. Босс заявил, что через месяц специально нанятые инструктора начнут обучение правилам пользования очковым фекалоприёмником данной модели. Курс обучения при шестиразовых занятиях в неделю займёт у одного служащего шесть месяцев. И после мы сможем по-доброму отметить новый грандиозный праздник Международный день безбоязненного посещения сортира. По случаю освобождения будут даны уроки танцев!
   Мы хотя и нелюбители в критических случаях потанцевать перед сортиром, не без гордости укажем и на применение в конторском сортире некоторых достижений цивилизации: на дверцах кабинок прибиты щеколды, поэтому любой желающий имеет возможность уединиться в отдельно выбранном помещении. Учтены и санитарные нормы - на стенах кабинок вколочены достаточного размера гвоздики, на которых возможно цеплять обрывки газет в качестве туалетной бумаги.
   И последний писк моды: по дороге к сортиру установили рекламные щиты, слева - бодрый призыв осваивать новую технику: "Господа! Учитесь садиться на унитаз! Они скоро будут с нами!", реклама справа внушала веру в будущее - "Превратим наш сортир в ватерклозет! Даёшь дабл-ю-си по всей демократической России!"
   Над самим же сортиром укрепили надпись "Туалет корпоративный", чуть ниже разместили не менее впечатляющую рекламу: "Море удовольствия. Окунись в мир прекрасного". Боссовский зам Аароныч, автор идеи рекламы, божился, что рекламный слоган он придумал, поверьте, безусловно, не сам, а "так в Европах принято!"
   Катаклизмы с сортирными делами отчасти задели и саму руководящую головку, но начальство не общее быдло, об нём заботиться требуется по-взрослому. Если кто не догадывается о гранях заботы о вождях, то намекнём, Боссу персонально в комнате отдыха при кабинете установили импортный биотуалет выпуска фирмы с далёкого и слабо недоразвитого острова Шри Ланка. Иногда услугами иностранной новинкой пользовался и начканц Заливайко.
   Мотаться за промышленными новинками по далёким островам неудовлетворённого потребителя заставлял отечественный Сортиропром. Науськанный российским учёными мужами - сортирорологами, Сортиропром настороженно смотрел на биотуалетные выкрутасы, и настырно колотил обычные деревянные "скворечники". Справедливости ради отметим, "скворечники", хотя и выпускались массовыми партиями конвейерной сборки, производились не уныло-казарменного вида, их модельная линейка поражала обширностью вариантов: в наличии имелись одно, двух и многоочковые сортиры. Для модников и модниц предлагались крутые дизайнерские изыски: сотриры с "петушком" на крыше, с ручной резьбой на дверях, с встроенной внутри деревянного домика вертушкой для крепления туалетной бумаги.
   Для начальства конторы Марфута Пудовна приобрела импортный биотуалет на четыре посадочных места. На дверях роскошных устройств общего пользования установили кодовые замки, а каждое важное лицо прикрепили за определённым номером биомашины и выдали именной код замка.. Расписаны были и рекомендуемые часы посещения.
   Хамоватый осмотрел зарубежную новинку и, как любой учёный муж, подойдя к механизму с научной точки зрения, усмотрел в ней апокалипсис для мировой цивилизации с концом света в придачу. Научная совесть эпохи - Хамоватый, срочно уселась за предупреждающее, но по смыслу весьма гневное, письмо в ООН под зловещим названием - "Вредоносное влияние биотуалетов на озоновый слой планеты Земля". На тридцати страницах текста про биотуалеты Хамоватый смог раскусить скрытый вред этих ужасающих биомонстров, способных погубить на земном шаре остатки человеческого разума и его носителей. Срок жизни человечества в условиях биотуалетов, определялся Хамоватым в жалкие сто миллионов лет, а дальше ему рисовалась - труба.
   Как спасение, Хамоватый, уже известный в ряду отечественных сортирорологов, указывал более приемлемые, традиционные модели сортиров, прежде всего, общеупотребительные русско - народные, такие как - "сходить до ветру", "сходить в кустики", "пристроиться в лопухах", "встать за берёзу", "за углом, пожалуйста", "сядь под ёлочку".
   Сам же Хамоватый, как записной либеральный консерватор, и продолжатель российского патриотического движения "За сермяжность!", для отправления естественных потребностей ограничился старорежимным горшком, который ему пристроили в отдельную загородочку, в левом углу кабинета. Ответственным за чистоту хамоватовского "ночного горшка" был назначен Амёбов, служащий с репутацией деловитого, и сам по себе, физически крепкий для переноски тяжестей.
  
   Почему именно БОСС?
  
   Есть люди, которые отдыхают на природе, но встречаются и те, на которых природа отдыхает
  
   Народная мудрость
  
   Главного нашего конторского начальника с незапамятных времён никто не именовал по имени отчеству, ни разу мне его ни разу не называли его по фамилии, за ним прочно, и говорят, как-то сразу закрепилось прозвище Босс. К нашему удивлению, и в конторских бумагах, документах, вроде бы официальных и где-то грозных, тоже красовалось - Босс, и это вместо фамилии, имени и отчества, как положено у клерков, заматерелых чинодралов, и как прописано во всяческих служебных нормативах и инструкциях.
   Босс так Босс. Во-первых, очень модно и в струю, в свете перехода на английский акцент всего нашего великого и могучего. Во-вторых, объявив руководство Боссом, мудрые деятели конторы не стали забегать вперед и именовать его Мандарином. Понятно было, Босс до мандаринства не дотянет, а вот его преемник, в свете очередного и несомненного перехода великого и могучего на китайский акцент, и получит выское звание - Мандарин.
   Сам Босс -то по виду - толстое такое существо и совершенно незамысловатое. Думается, повадками потомственного свинопаса. Крики: "Куды прёшь!", "Разлеглись, черти полосатые!", "Я и не такое видывал!", "А ну вас в задницу!", как раз из репертуара свинопасов. Он из бывших сантехников, и этим всё сказано, вспомните сантехника из своего родного ЖЭКа. Нам, например, до Босса ещё есть и есть, нам до Босса пить и пить! А вам до нас - умнеть и умнеть. Вы же понимаете, набираться ума труднее, чем обжираться и запиваться.
   Мы встречали многих людей с задатками Босса, все начинали путь наверх задорно, с огоньком, а завершали - угрюмыми алкоголиками. Нам ближе алкоголик радостный, рубаха- парень, понятно, деликатный и предупредительный... Хамство в душе - не причина вытирать об нас грязные калоши, хотя в калошах давно никто по-хорошему ходить не умеет. А жаль, если по-крупному.
   Хотелось сказать и о начальственном взгляде Босса, но сказать, увы, нечего. Во-первых, признаем, взгляд у него, не замутнённый тоталитарным прошлым, и, во-вторых, как нам представляется, взгляд вообще ничем не был замутнён. Кроме, алкоголя, безусловно. Взгляда, как такового и не было вовсе, а откуда ему появиться, потому что ничего похвального нельзя было сказать о глазах Босса. Они были всегда залиты, и чтобы вам было понятнее, как и чего, сошлюсь на русский народный упрёк - ишь, залил шары, прохиндей...Таковыми постоянно были глаза Босса. И хотя многие завидовали такому взгляду Босса, у истинного начальства взгляд иной, мы на себе такие взгляды много раз испытывали...
   Если вам необходим внешний облик Босса, то назовём кое-что из любимой боссовской одежды. Это, прежде всего, штаны. Босс любил красоваться в штанах командного фасона, брюки его интересовали мало, а вот штаны... Во-первых, швейное изделие обозначенное - "боссовские штаны", не должно было, ни в коем "разе" гладиться утюгом, во-вторых, расцветка их непременно имела грязно - непонятный цвет. В-третьих, несомненно, пятна, жирные и сальные, крупно посаженные по всей штанине.
   Исконно пролетарское видение модной одежды, но вместе с теми, мужественный стиль неутомимого работяги, упертого в заботы о Родине. Прежде думай о Родине, так сказать, а потом о себе...Штаны "из прынципа" - всё на пуговицах, в сложных жизненных случаях молнии так подводят, аж за голову хватаешься...
   Другие особенности образа Босса также бросались в глаза: не только донельзя потасканные штаны, потрёпанный пиджачишко, но и откормленное брюшко, упитанный и откляченный зад.
   Кстати, зарубите себе на носу, тощих начальников не бывает в природе в принципе. Как только самая тощая жердь усаживается в начальствующее кресло - через месяц это уже необъятная туша. Мы с народом так и говорим: "Эдак раздобрел у вольного корытушка!" Бывают, конечно, исключения, однако все они лишь медицинская клиника, где требуется хирургическое вмешательство нас с народом приглашают в последнюю очередь. Сами знаете, высшей народной формой хирургии является восстание.
   И ещё, раз уж вы заинтересовались внешностью Босса, то укажем и на фигуру. Из физических принадлежностей Босса характеризовал, прежде всего, рот. Боссовское отверстие в нижней части лица хотелось назвать пасть или хайло, то есть приспособление для глотания или произведения крика.
   Из остального, что через него туда проникало, можно назвать бесплатный воздух и коррупционный алкоголь, а оттуда - мат и слюновыделение в виде плевков. Цвет лица Босса был не какой-нибудь прокисший или кроваво-алого пожара, а именно нужного начальственного оттенка - нагло-пропитого.
   Такая внешность имелась у нашего Босса. Не густо вероятно, огорчитесь вы, но что имеем, то имеем. Совершенно согласны, убогость не красит руководителя такого уровня, но они таковы, современные вожди эпохи демократии, если вам удалось узнать и разглядеть их вблизи. Да, это мы про штаны и лапсердачок,... Указывая на изношенность, Босс всегда уточнял: "Мы, которые из рабочего класса, выделяться из массы не хотим!" Попробуйте возразить...
   Узнав Босса накоротке, вы бы тоже поймёте, в поле вашего зрения попал человек не совсем обычный, опасаюсь даже того, что его необычность резанёт вам глаза до искр и некоторого ослепления, тут ничего не поделаешь, сверкать и блистать - удел звёзд и огнедышащих вулканов. Искры часто случаются и от мокрых поленьев в костерке, - разное и искрит по-разному, если звёздные искры восхищают, зарево вулканов поражает, то искры костра прожигают штаны. Чем искрил Босс вы, надеюсь поймете...
   С какой стати именно понятие Босс народ прикрепил к своему руководству, а не какое-либо другое название, пафосное и возвеличивающее данное начальство над толпой, разобраться было сложно. С одной стороны, когда служишь под началом босса, стоит ли удивляться, что он - Босс. Тут одно из двух, или он - Босс, или шантрапа. Выбирайте нужное.
   С другой стороны, проблема уходила в глубь веков, а лезть туда за её корнями не хотелось. Вы представляете, какая кровавая несуразица и неразбериха царят там, в исторической глубине веков? Полная жестокость во всех отношениях и сплошное ежедневное кровопролитие. А тут ещё и мы: "Здрасте, мы вот по поводу исторических параллелей..." Так пошлют, своё имя отчество позабудешь, мы вам, как очевидцы говорим.
   Кое-что сравнить, безусловно, можно, почему мелкий конторский начальник в общении среди клерков стал Боссом, а не скажем, Хозяином. Вот, некий в прошлом император Николай внук некоего Палкина, он же в народе Николашка Кровавый, что, видимо, среди того народа было совершенно справедливо, в анкете для царского отдела кадров записал о себе "Хозяин земли русской". То ли он так свою профессию называл, то ли это специальность его была, сейчас установить достаточно не просто, но вот подданные ихние хозяином его не определяли, даже царём упоминали редко, всё больше Кровавый и Кровавый.
   Народ чует лучше, кому какую кличку дать, и нас с народом не свернёшь с нашего правильного мнения. Мы и народ всегда едины. И если кто-то кое-где порой пытается себя позиционировать, как стало модно говорить, вышедшим из народа, мы, мол, вышли из народа, то мы настаиваем, мы всегда с народом, и ежели мы и вышли из нашего любимого народа, то всё едино мы и есть тот самый народ, и никак иначе. Которые, другие, норовят представлять народ помимо нас, те напрасно ерепенятся, никакой они и не народ, у них даже так на морде наглой и написано - не тот народ.
   И если мы когда просим народец приглядеть за чемоданчиком, пока мы ненадолго отлучимся по малой нужде, то это не из недоверия к народу, а исключительно из уважения. Не хотим мы разочаровывать заинтересованные в нашей нищей собственности лица скудостью своего чемоданчика.
   Сопрет, а такое сплошь и рядом случается в наших отечественных палестинах, какая-нибудь личность наш убогий сидорок, и ну в нём копаться в поисках ценностей, а какие драгоценности могут быть у нас, у нашего дорого народа, - пара ношенных подштанников, три печатки одноразовой китайско-узкоглазой лапши на крайний перекус в дороге, полотенце, которое мы прихватили в гостинице в далёком сибирском р.п. Маслянино, когда были там в командировке, полбутылки водки для поднятия плохого настроения, те полбутылки, что недопитые забраны нами в чайной, где мы сидели по дороге в родное село Буготак...
   Держать такую убогость в багаже нам, естественно, стыдно, и абсолютно неудобно перед личностью, которая мечтает поживиться чем-то стоящим их наших припасов. Вы же понимаете, с народом надо общаться на его языке.
   Конторское предание утверждает, что кличка Босс появилась у начальника в эпоху, когда всю страну короткими перебежками погнали от социализма к капитализму, уточняя маршрут по мудрым советам заокеанских доброхотов. Нас посылали так далеко, что хотелось закрыть глаза и плыть, куда вывезет. Кто нас мог посылать по известному адресу? Только тупой и дуболомный Босс, с загребущими руками и ненасытным брюхом...
   Он таким и оказался - непередаваемая тупость и малограмотность, и взгляд шальной и глаза затравленные...И у них, там за рубежами нашей родной страны, как впоследствии выяснилось, других боссов и не бывает, а теперь такие особи стали появляться и в наших Палестинах.
   Так в конторе и возник собственный, отечественной выделки Босс. Напомню ещё, вы же, небось, слышали, как в народе у тех или иных существ появляются кликухи. Был великий князь Владимир, а народ с какого-то рожна прозвал его - Красно Солнышко, мы бы так ласково поостереглись обобщать правителей, у нас ведь больше принято - за ушко, до на солнышко... Был царь Иван, стал Грозный, это, по-моему, ближе русскому властителю... Был и товарищ Сталин, для кого-то получился Великий Сталин, кто-то посчитал его Большим Учёным, а кому-то и он сатрап- тоталитарист и почему-то изверг для евреев. Выбор, как полагаю, большой и неограниченный.
   Откуда эти прозвища население для вождей бёрет - науке сие неизвестно, а вот только все знают, что и в деревнях самой дурной и брехливой собачонке народ метко клички присобачивает.
   В своё время такие псины именовались Колчаками, в честь известного...как бы толерантнее вас приобщить к истории, исследователя и вешателя. Про него еще и фильм сняли с названием по другой его кликухе - "Адмирал". Этот самый вешатель и узурпатор, никогда адмиралом по военно-морскому званию и не был, не присваивал его главный начальствующий данному Колчаку звания - адмирал. Наивысшего, чего вешатель выпросил у Николая Кровавого, было звание вице-адмирала, а это по сравнению с адмиралом слишком большая разница. И не народ такую кличку Колчаку налепил, так сам себя данный Колчак стал именовать, а это для нас, знатоков юриспруденции, не факт и плевать мы хотели на самозваных адмиралов. Короче, по делу шлепнули господина вице-адмирала на берегу Ангары...И поделом - не перечь озлобленному и оголодавшему народу!
   А если вернуться к кличкам самых противных собак и откормленных деревенских хряков, то теперь в сельской местности кабыздохов кличут - Борьками, давая им такое имя в память о пропоице царе Бориске Сорокоградусном. Мы с народом знаем, кому и как уважение высказать..
   В конторе же своим "Кабыздохом" стал Босс.
   Сюжетов как таковых в мировой литературе не густо - жадность, смерть, любовь, война, труд...Мне по душе пришлась почти нетоптаная тропа - безделье. Вы заблуждаетесь, если считаете, что бездельничать легко. О, настоящий бездельник почти герой, а вот начальствующий бездельник Геракл и Шваценегер в одном лице... Для моих сочинительств встретил самый натуральный деятель - неистощимый бездельник от руководящего кресла Босс, естественно, в него мы вцепились всеми руками, держим и не выпустим.
   А ещё мы принялись о нём вам рассказывать, потому что нам нужна путеводная звезда по мраке сегодняшнего гнусного мира. И тут никого ярче Босса мы не могли найти, потому что в него вместилась вся таблица знаменитого Дмитрия Ивановича Менделеева событий эпохи дерьмократии.
   Потом, конечно, нам нужен был очень известный человек, которого бы мы сами очень хорошо знали лично. Знали бы все его плюсы и минусы, вкусы и пристрастия, заморочки и прибамбасы, представлял себе его судьбу и догадывались о его будущем. Но больше "боссовщины" нигде не будет.
   В этом деле мы закрываемся на лет на десять и уходим на мировую арену. Там мы присмотрели себе кое-какие занятия, не резон отвлекаться от привлекательного. Как многие нынешние неожиданно возникшие учёные, пророки и предсказатели - и у нас в кармане открытие мирового масштаба, с которым мы по совокупности данных можем спокойно встать в один ряд непосредственно с Ньютоном. Он открыл теорию всемирного тяготения, а мы кое-какое правило, по рельсам которого все живое на земле движется. Готовьтесь, скоро мы и о нём поведаем вам.
   А ещё одно, почему мы называем своего главного персонажа Босс, так его звали абсолютно все в конторе, возможно, вкладывая разные чувства в это слово, а мы не хочтим им восторгаться и навеличивать взбалмошного, вороватого и вздорного клерка русскими отчествами. Если взять вдруг и назвать его уважительными русскими - Сан Саныч или Петр Петрович, мы сами себя уважать перестанем...
   Для нас есть наособицу категория - нерукопожатные. Босс и Хамоватый из числа. Да и Боссиху нам не с руки именовать Дарья, к примеру, Прокофьевна, она нам не то, что не милая, а даже пусть живёт себе и мучается, мы не возражаем, но с отчеством ей воздержимся. Имя и отчество у людей надо заслужить...Иначе ты будешь - или дурочка с переулочка, или Федор - идиот.
   Укажем и на недавнее нововведение. После появления возле Босса начканца Заливайко с его героической медалью на впалой груди, в награждённые полез и Босс. По совету начканца, они с Боссом пошли к истокам, к малолетству и детству Босса. В канцелярии было составлено и отправлено обширное письмо на малую Родину героя, в город Большие Ломти, где до переезда в Сибирь проживал в семейной обстановке юный, тогда еще, небосс.
   В письме говорилось о заслугах нынешнего Босса на ниве защиты природы, перечислялись цифры, мечты и свершения. За сухой цифрой в полный рост вставала исполинская фигура неумолимого борца, творца и отца всех, что ни на есть, природоохранителей.
   Трогательно рисовались памятные моменты проживания юного небосса в любимых Больших Локтях. Вот он грохнулся с крыши и порвал штаны, вот он, с другими хулиганами залез в чужой сад за яблоками, и расквасил себе нос, вот он разбил мячом стекло в школьном окне.
   В письме делался единственный вывод - Босс за свои заслуги в различных делах непременно обязан стать Почётным гражданином славного города Большие Ломти, а иначе он примет предложение мэр Лужкова и войдёт в состав Почётных граждан столицы всей Родины, естественно, Москвы. Для Ломтей увод Почетгражданина в другое место явится ударом, жестоким разочарованием и непоправимой утратой.
   В ответ на письмо от властей Больших Ломтей немедленно пришла экстренная телеграмма: "поздравляем победой тчк подробности заказной бандеролью". Месяца через полтора-два через почту прибыла наложенным платежом и заказная бандероль от местного самоуправления города. Оценена бандероль была в сумму, на которую можно было бы купить парочку племенных импортных коров.
   Приобретать коров Босс и тем более контора, не собирались, а посему бухгалтерии указано раскошелиться на указанную сумму, а завхозихе Марфуте Пудовне была дана категорическая команда выкупить дорогостоящую бандероль за государственные деньги.
   В бандероли лежала бумага о включении Босса в список почетных граждан города. Босс, судя по документу с печатью, стал четыре тысячи девятьсот тридцать вторым Почётным гражданином города Большие Ломти. В приложенном письме местные власти просили направлять к ним всех ещё желающих стать Почётными гражданами города Большие Ломти и уверяли, что как и Боссу, так всем прочим будет сделана солидная скидка при включении в список. В отдельной коробочке лежала блестящая медаль, которой, как указано, награждался Босс. Медаль оказалась юбилейной и выпущенной в честь 123-летия основания цыганского табора, на развалинах которого и возник славный город Большие Ломти.
   С тех пор грамотка о Почётном гражданстве красовалась в золотистой рамочке в кабинете Босса, а медаль он неизменно носил на лацкане пиджака. В разговоре Босс полюбил добавлять: "Мне, как и все награждённые медалями...Орденоносцев, нас немного..."
   Завершая биографический рассказ о Боссе, вдруг мы заметили, будто у вас сложилось, чёрт знает как, неправильное мнение о Боссе. Вы, почему убедили себя, что он убог, малограмотен, туп и примитивен. Вдобавок, вы считаете его бездельником, профаном, завзятым алкоголиком, неисправимым бабником, дураком, конченым развратником и заядлым распутником.
   Уф-ф-ф, едва смогли перечислить все боссовские грехи, которые мы заметили в ваших обвинительных глазах...Дорогие наши судьи, нельзя же так плевать в живого человека, руководителя высшего звена, которому сама Москва доверила, хрен знает зачем, такое народное достоянное, как природа в отдельно взятом уголке страны!
   Мы совершенно не согласны со всеобщим повальным наплевательским отношением и к Боссу, и вообще к выпавшему на нас руководству. Босс вам не какое-то бескрылое существо, без мыслей, мечты и других заглядываний в будущее. Есть у него давняя, затаённая мечта, одна, будьте уверены, но пламенная страсть.
   Прослышал однажды Босс про далёкую, но туристически близкую нам теплолюбивую страну Таиланд. Отдыхали бы там себе на радость наши успешные соотечественники, которые могут позволить себе обвес, обсчёт, обман на российском рынке, а после независимо шуршать долларовыми купюрами, организуя собственный отдых под лозунгом: "Всё включено!" и Бог с ней, этой таиландой.
   Но, оказалось, тамошние, предприимчивые дельцы, естественно, как указано, таиладцы по натуре, взяли себе и устроили особенный ресторан. Вот шельмы низкорослые, вперёд наших подсуетились!
   Всё в ресторане организовано на сантехнический манер, аж завидки берут. Вместо стульев для сидения они притащили клиентам, мол, дорогой гость, усаживайся поудобнее на привычном месте и чувствуй себя вольготно.
   Вино капает у них в стаканы из сливных бачков.
   Желающим гостям разрешено менять прокладки в кранах, для чего вдоль стен организована галерея протекающих и неисправных приборов для подачи воды в раковины. Сбоку лежат все наборы разводных ключей, прокладки на любой вкус и стоят уже наполненные гранёные стаканы с дешёвой бормотухой. Откуда они, подлецы, про бормотуху, любимый напиток сантехника, вызнали?
   Вместо салфеток подаётся туалетная бумага, при каждом столике имеются персональные вантузы. По заявкам золотоискателей из солнечного Магадана устраиваются потопы с потолка и затопления по пояс мутными и противно пахнущими стоками. Кроме того, официанты матерятся, будто матёрые слесаря сантехники, и позволяют себе, когда хотят, посылать пьющую клиентуру к такой-то и такой--то матери! Раздолье! Рай, если кто понимает широкую и чувствительную душу сантехника.
   - Выстрадал я мечту, - Тихоныч, - признался Босс начканцу Заливайко. - Как узнал про этот грёбанный Таиланд, так и страдаю до нельзя! Сварганить бы и нам такой ресторан... И нет для меня ничего милей и дороже...Понимаешь мою растревоженную душу сантехника?
  

История о бравом брандмейстере

  
   А вдруг война, а я уставший?
  
   Классик
   История о папаше Босса, в общем-то и в целом общеизвестна. Но чтобы и вам получше узнать Босса, ещё раз поведаем о его собственных, исторических воспоминаниях. Мы уже с удовлетворением отмечали, Босс любил при каждом удобном моменте, а тем паче на торжественных мероприятиях в конторе по случаю тезоименитств и государственных табельных дней, учить коллектив уму-разуму, нацеливая его на беззаветное и преданное служение общественному долгу. Причем воспитание было кондовой пропагандой с появлением слезы умиления - каждый раз он с пафосом и со слезой в голосе рассказывал об одном и том же происшествии, которое видел в детстве и, несмотря ни на что, смог запомнить.
   Жил маленьким ребятёнком Босс на простой убогой городской окраине возле крохотной грязной речушки в бараке, что строили во время войны для эвакуированных. И вокруг стояли десятки таких засыпных бараков - много народу эвакуировали от немецкого нападения. Известные это тогда были богом забытые районы нашего населённого пункта - Нахаловка, Шанхай, Кулацкий посёлок. Нормальным людям там жить было нельзя, но ведь ютились же тысячи семей. По берегу речки, где стояли бараки, торчали обычные, с громадными выгребными ямами, многоочковые сортиры, для отправления естественных надобностей жильцами. Речушка была хоть и крохотная, но вся из замусоренного ила и глубокинькая, а по сему перебирались через неё с берега на берег, как полагается у русских, по шатким и хлипким мосточкам, с которых то и дело некоторые граждане сваливались в речную грязь, особенно старенькие бабуси и, естественно, население на подпитии.
   Из пафосного повествования Босса было понятно, что в их бараке проживал с большой семьёй пожарник одного городского пожарного депо, человек серьёзно пьющий, а поэтому всегда, как любой пожарник, ответственный перед своим служебным долгом. Имя и фамилию пожарника за давностью лет Босс, якобы, подзабыл, но всегда он был перед его глазами, как живой, и поэтому история звучала красочно и с надрывом. С одной стороны, ясное дело, никакого иного поучительного происшествия, кроме унитазно-клозетного, сантехник в душе и по жизни поведать не мог, а с другой - герой есть герой.
   Что за героический подвиг совершил отважный для тогдашнего пацана-Босса человек? Как-то однажды барачные мужики, выпивая, бились в домино на топчане тут же перед барачишком. И вдруг загорелся барак на другом берегу, что вы хотите - тридцать печурок в комнатках барака длиной в пятнадцать метров, какая-то из них и пыхнула угольком. Бараки, похоже, горели частенько, такая вот было в тяжёлые послевоенные годы неорганизованная стихия. Соответственно после появления пожара вокруг возникла всеобщая беготня, недоумение, крики и попытки спасти убогинькое добро из горящего здания.. Мужики потрезвей, через мостки кинулись к горящему бараку, но, забежав на мостик гурьбой, махом досточки попереломали и булькнулись в речную грязь с невозможностью скоренько выбраться на сухой бережок.
   "Сосед-пожарник", видя затор на основной транспортной магистрали, рубанул напрямки, через речку, мимо сортиров. Под могучим напором подвыпившего огнеборца опрокинулся один из сортиров, и пожарник со всего маха ухнул в выгребную яму. Пьяный в дым, никуда больше он, естественно, и попасть не мог. В зловонную жижу он влетел по пояс, но не растерялся и мужественно закричал мужикам: "Обо мне сейчас не заботьтесь - выстою. Тушите пожар - он важнее, огонь не должен нас победить. Заходи мужики слева - спасайте детей и женщин".
   Огонь заливали часов пять, потому что огонь перекинулся и на соседний барак, а за сложностью прибрежного рельефа пожарные бочки подъехать к очагу возгорания не могли, и всё это время пожарный из ямы руководил операцией. Он то кричал: "Заходи слева!", то вопил: "Отсекай! Отсекай!". После пожара, ещё столько же доставали пожарника из ямы. Воды на отмывку от нечистот профессионального борца с огнем истратили не меньше, чем на тушение пожара. Отмыть его, естественно, отмыли, но вонь въелась окончательно и её победить не удалось до конца жизни, и где бы ни появлялся брандмейстер, все испуганно разбегались от вонизмы, хотя те послевоенные времена были не самые приятные по ароматности.
   К благоуханью постепенно привыкли, а память о героизме осталась жива. Все почитали его героем, и на маленького Босса такая верность служебному долгу произвела неизгладимое впечатление на долгие годы. Только мы за короткое время слышали это предание о верности долгу героического пожарника раз двадцать, во время торжественного поздравления в каждый праздник, а Босс всё повторял её и повторял. Вероятно, ничего другого у него в памяти не задержалось, а, может, и застрять не могло. Завершая всякий раз повествование, Босс проникновенно всхлипывал и призывал: "Давайте и мы, как этот неизвестный и скромный герой будем руководить ответственно всяким необходимым делом! Все как один! И жить все как один героически!". Из зовущей на подвиги речи Босса было как-то трудно понять, в чём брать пример преданности своему делу - прыгать в сортирную яму и оттуда, по уши в дерьме, руководить или вести вверенный народ за собой, упившись в прах?
   Но в главном - эпопея о брандмейстере потрясла и нас. Смысл этой истории под строжайшим секретом раскрыла нам конторская уборщица Прасковья Филимоновна, которая, мы уже говорили, сама по себе долголетний ветеран и очевидец всех событий в конторе и в округе - приблизительно в районе шестнадцати километров, поэтому лучше неё никто не моет у нас полы и не выговаривает нам за сиволапость и отсутствие активной жизненной позиции в приобретении денежных средств.
   Секретная тайна заключалась в том, что героическим брандмейстером был не больше не меньше - а папаша нашего Босса. Его единственный героический поступок - неповторимый пьяный в прыжок в сортирную яму так потряс юного отпрыска, что он всегда ставил в пример храбрость и мужество некоего "безвестного" пожарника. Гордиться чем-то другим отцовским ему не приходилось. По ограниченности воображения и, умственных способностей в частности, пацанёнок Босс не мог для хвастливых ребяческих рассказов придумать себе отца - героя лётчика или танкиста. Босс народился в том победном 1945 году, и это единственное, что преподнёс Родине его папанечка. Повоевать на фронте за Победу боссову папе не удалось, ещё до войны он, исключительно по пьянке, отморозил пальцы ног, потеряв которые, папаша стал недоступен для Действующей армии, и когда другие отцы дрались на фронте, благополучно попивал и дальше в далёком сибирском тылу. Делиться рассказами со сверстниками в ту эпоху героизма, похоронок и слёз о таком отце Боссу-сопляку было, понятно стыдно. Но свой герой у человека всегда должен быть, лучше бы, конечно, что бы им был отец... Но что делать, не всем достаются отцы, у многих он - просто родитель.
   Но и профессию сантехническую Босс выбрал себе, оказывается, именно из-за того подвига. Окунувшись в выгребную яму пожарник, так и не избавился от особого специфического благоухания. А Босса, чтобы доказать - не страшен нам никакой вонизм, и пошёл чистить нужники. Происхождение от сохи или от вантуза тогдашними властями ценилось, а работу у нас в стране никто никогда не спрашивал, и Босс-сантехник дотащился до командования нашей вшивой конторой. Боссу было всё едино, что гальюны чистить, что на работу плевать, тем более которую не понимаешь. В жизни требуются трудяги, а жируют сказочники, обожающие себя при громадном жаловании.
   Мы видали и ротозеев, кому звезды на небушке самостоятельно светят наиболее старательно. Обычные люди, кашу любят, не то что мы - недоумки-трудяги. На Руси благосостояние человека никогда не определялось его трудом или заслугами перед Отечеством. Уметь жить у нас - изловчиться и нагло хапнуть. Тот, кто так умеет жить, сможет хапать во все времена, при любом правителе, а если ещё и дозволят отприватизироваться... Учись хапать - остальное прозябание.
   Зажил было Босс в собственное удовольствие, ан нет. Советская власть, тут надо отдать ей должное, быстро Босса раскусила, не всем боссовская простодырость в отношениях с трудовой деятельностью была по вкусу, и Босса за безделье сняли с порученной высокой должности.
   Мы думаем, поздновато Советская власть спохватилась, Босса было уже не остановить, и поднатаскался в руководящих банях при различном другом, более подготовленном начальстве, и работать не хотелось, и не моглось, а желалось сидеть, сложа руки, в руководстве. Хотя Босс и не нуждался в употреблении личного мозга на мыслительные дела, но потеря Кресла ему не слишком понравилась. Босс начал судиться о восстановлении в прежней должности.
   Неизвестно, как бы оценил запросы Босса самый гуманный в мире, но тут отменили Советскую власть, а Босса, как жертву, пострадавшую в борьбе с проклятыми тоталитаристами, опять поставили возглавлять контору. Тут Босс и развернулся - он плевал и на работу, и на гальюны, которые его опять хотела заставить чистить Советская власть. Как победитель Советской власти Босс прозвенел и на международном уровне. Из разных стран планеты замечательному руководителю нашей природо-защитительной конторы почему-то стали поступать приветствия и различные иностранные предложения о совместной охране русской природы. Босс важно и с королевским достоинством откликался на импортное восхищение и, в ответ на поздравления, высылал в разные концы планеты приглашения, вместе заботится о нашей заброшенной окружающей среде.
   При такой деловитости начальства про зарплату в конторе, да впрочем, и по всей стране, пришлось забыть и переходить на сплошной подножный корм. Сидор Забугорных, например, ведущий специалист из отдела по защите вечных водотоков конторы впал в полуголодное отчаяние и в отсутствие зарплаты и за неимением в собственности садового участка перевёл питание личной семьи на дикоросы - грибы, ягоды, корешки и орешки. Тоже выход, чтобы не помереть с голоду семье мужика, кандидата наук с двумя высшими образованиями, скажете вы, наученные опытом жизни в обновлённой, демократической России. Выход-то выход, но такого прожорливого напора, мы прикидываем, дикая природа не выдержит поди - многочисленная семья Забугорных на круг съедала трехлитровую банку грибов, ведро картошки с тёщиного огорода, и соседского поросёнка. Подсвинки каждый день поступали из разных адресов, многие соседи, знаете ли, теперь содержат этих вкусных и питательных зверьков, надо только уметь приглашать к себе мясной деликатес погостить, как говорится, ненадолго, что в совершенстве научился делать младший Забугорных, Сенька. Но про Забугорных, это так, к слову пришлось...
   Другие наши конторские ученые были менее удачливы в самоснабжении и, судя по тощим физиономиям и потухшему интересу к судьбам родной страны, подножный корм особых надежд на наше выживание не давал. Похоже, было, что в будущем отечественная природа намеревалась обходиться без нас, хилых туземных защитников, а в основном надеялась на заморского, заботливого дядюшку. Когда мы по душам беседовали за рюмкой самогона с одним русско-советским классиком, то он мне сказал: "Не надо нам вплотную заботиться о природе. Она сама о себе позаботится. Если ей необходимо - она уничтожит и помеху - нас!".

Конторское времяпровождение

   ...Возвратимся к ним...и посмотрим, что у них делается.
   А ничего.
   А.С. Пушкин. "Метель"
   Заинтересованные коллеги меня быстро просветили: денег в конторе почти не платили, ни жалования, ни премий за выполнение особо важных заданий руководства почти никто и в глаза не видел, но в то же время, как и было обещано, бухгалтера гарантированно чего-то там начисляли, что грело душу и вселяло надежду на будущую безбедную жизнь, в случае неожиданное выплаты всего и сразу.
   Ещё обстояло крайне неплохо - ругали нас в конторе всего ничего - разок-другой в неделю, если кто соображает в жизни - лафа и внеземное наслаждение. Визжала и крыла нас руганью та бабёнка, пытавшая меня при поступлении на службу - кадровичка, Изольда Саидбековна, но кое-кто в конторе звал её Фёкла, другие почему-то Ефросинья, а третьи вообще - Параша. Такой разброс в общественном мнении в бы определил её главным достоинством - предельно подлая говнючка. Такая, знаете, обычная гадюка из среднеядовитых, хотя муж обычный алкаш. Потому и речи не могло идти о каком-то отчестве, и тем более фамилии. А больше всего обзывали проще простого - кадровичка. Пусть и вашей памяти она так и останется, некто кадровичка. С одной стороны режимно-секретная должность, о чём давайте особо громко не распространяться, а с другой - маленькая, невысокого ростика тётенька, с остреньким носиком и неизменным фингалом под левым глазом.
   И орала-то она не со зла, а от приступов домашней неизбежности - обычная русская любовная история - муж у неё не только систематически крепенько злоупотреблял различным спиртным, но и по-старомодному поколачивал её под покровом семейной жизни. В родных стенах она мужу-то возражений вслух не высказывала, только такие подлянки заворачивала, что любого нормального алкаша потянет врезать ей по мордасам в отместку. То борщ пересолит, то котлеты, как сапожная подошва, то пироги подогорят, то в стюдень чеснока забудет, то водку тёплую на стол выставит. Кто ж такое нормальный вытерпит?
   После домашнего допинга и продолжительных разборок она наводила порядок в подведомственном ей коллективе. Но тратила собственные незначительные силёнки неумело и без выдумки, внезапно вылетала из своего закутка в коридор и орала: "А-а-а... Вот, вы у меня...А-а-а.... Дождётесь, бездельники... А - а - а.... Оформлю в личное дело...А - а-а..." - без матюгов и солидных обоснований, для нас - это не крик, а ласковое щебетанье. Не кадровичка, то есть, а полный тормоз, к тому же поломатый. Мы в ответ на легковесные угрозы - выпадали в осадок от неудержимого хохота, так она беспомощно угрожала нам, тёртым воробьям, которых не раз и солидные дядьки, кадровики по жизни, менты бывшие и чекисты в отставке, пытались подвести под статью. Иногда она, правда, поднималась до высот настоящей трагедии, это когда после выяснения отношений с мужем у неё возникал обидный и не просто синий, а багрово-синюшный фонарь под глазом, тогда она вела себя вызывающе.
   Попыталась она как-то по причине своего озлобления семейными проблемами на меня наехать, попался неожиданно под руку ей в коридоре, лопух. Я припомнил свой мандраж во время того памятного для меня перекрёстного допроса кадровички и стриптизёрши, и выдал ей маленький концерт по заявкам радиослушателей.
   Пришлось высказать ей, хоть и ласково, но личную, нелицеприятную правду. Вы, говорю, наверное, в прошлом продавщица пива или торговка овощами. Вид у вас больно умный. И вся вы с устойчивыми манерами труженика прилавка. А фамилия - явно не из русских. Голос - не то торговки чёрствыми плюшками, не то - подавальщицы подтаявшего мороженого - такой же змеиный. Голос у вас визгливый и крик - противный, и слова - убогие. И сама вы, выходит, баба базарная. Обалдела кадровичка, почти неделю ходила по конторе остолбеневшая - так интеллигентно с ней никто не разговаривал. Муж её бил сразу под глаз, без дальних церемоний и рассусоливаний, ав тут её так интеллигентно обхамили.... А вам, дорогие мои собеседники, так скажу, для пользы своему нервному здоровью, смотрите на женщин с восторгом, иначе они стервы и мерзавки.
   Вот Мишка Бугай, рабочий опытных мехмастерских конторы, пробовал увольняться переводом в одну левую фирмочку, где хоть временами кое-чего платили из зарплаты, и попал он как раз на невыносимый для кадровички день. В душевном запале, после семейного расколбаса, она ему в трудовую книжку и записала - "Уволен на хрен, к чертовой бабушке". Для фирмачей наши трудовые книжки по-фигу, хоть цветными карандашами разрисуй, на деньги живоглотов любые записи в трудовике не влияют, а вот Мишка обиженно жаловался в курилке. Он мужик мордоворотистый, его редко кто по матушке рискует послать, а тут в официальном документе взяли и обматерили. Мы-то с удовольствием над Мишкиной хреновиной похохотали, поэтому он помчался к Простушкину, закупил у него первача и вместе с ним и самогоном прибежал мужикам ставить отходную. После четвёртой пол-литры Мишка развеселился, на всю контору грохотал: "Особенный я - из всех конторских лишь меня на хрен уволили! Вы такого не удостоитесь!".
   Про Мишку мы слышали давно. Его слава в нашей пивнушке, в доме номер пять, на первом этаже, заслужена и нам о нём неоднократно рассказывали. А тут, как мы Мишку встретили в конторе и сразу заподозрили - гадство, ведь это тот Мишка из нашей пивнувшки. Мы там однажды в махалово ввязались, в драку на майские праздники, в знаменитое Намаево побоище на пиве. Мы уже хвалились участием в этом всемирно знаменательном событии.
   При Мишке тоже махалово состоялось, в пивнушке оно дело обычное, но мишкино дело закончилось судебными выводами. Нам-то от ментов за наше махалово благодарность вышла, те два финансово крепких хмыря, что в драку кинулись, висели уже пару лет в российском розыске, их даже в Европах пытались гонять через Интерпол, а мы их тёпленькими уложили на пол, нате вам, их наши бравые менты, и вяжите супостатов. Мишка напротив, никакой помощи никому не оказал, а дров солидно наломал, четыре бочки с пивом, напрочь, лично расколошматил, Силён, бродяга, ранешние советские пивные бочки трактору не поддавались, а Мишка, смотри-ка на свою голову и рекорд ещё закатил. Восемь сотен литров жигулёвского в убытке, не считая скамеек, столов и синяка под глазом у буфетчицы Ленки. А портрет дорогого Леонида Ильича, в горячке сорванный со стены и затоптанный?
   На суде, как только про дорогого Леонида Ильича преподнесли, судья за голову схватился, а народные заседатели, не мешкая и объявили: "советской малине" у нас в районе - не бывать! Получи Миша три года колонии общего режима за хулиганку! Политику шить не рискнули.
   Махалово-то Мишка начал вроде как из-за пустяка, а когда "подмогли" товарищи, Толик и Матвей, то наскрёб на свой зад серьёзное приключение. Если кто помнит, в советских пивнушках на стенах, кроме грозного приказа "Не курить и не сорить!", висели ещё две поучающие таблички. На одной предупреждающее - "Ждите отстоя пива!" и другая пугающая - "Приносить с собой и распивать спиртные напитки - запрещено!" Понятно, никто на таблички всерьёз и не смотрел. Отстоятся пиву не давала ушлая буфетчица Ленка. Она била пенной струёй в кружки и покрикивала: "Забирай поскорее! Очередь ждёт!" Мужики особо не возникали по поводу пены, хотя кто не знал, что ещё в прошлом годе Ленка с хахалем отгрохали в Логовушке двухэтажную домину семь на семь из бруса, а её сменщица Наташка своему мужику в именины задарила мотоцикл с коляской "Днепр". С пены они и задарили, и отгрохали.
   Но если Ленка, в свою очередь, на счёт - "приносить и распивать" не особо кочевряжилась, то Наташка, стерва, зыркала по залу и затевала скандалы, вызывая на помощь заведующего пивнушкой Ефтифеева. Семён Геннадьевич, заслышав угрожающие выкрики визгливой Наташки, поднимал трубку телефона, неторопливо крутил номер и вызывал участкового лейтенанта милиции Колотилова Николая Васильевича. Участковый - вещь не просто серьёзная, участковый - это протокол и товарищеский суд трудового коллектива по месту работы.
   В Ленкину смену мужики на троих брали в продмаге, дом номер семь, поллитровую "андроповку", лакировали её парой кружечек "жигуля" - и все были счастливы и довольны. В пивнушке сотка "московской" в два раза дороже из-за наценки, а кто ж лишнее на водку палит? В Наташкину смену - приходилось разлив производить по-детски, под столом, никому не хочется лишний раз на разборки нарываться.
   В тот раз Мишка с мужиками ещё до пивнушки немножко "врезали" на детской площадке во дворе дома. Премия "за освоение новой техники" свалилась нежданно-негаданно, хотя начцеха что-то бухтел давно, мол, подтянемся чуток и премируют. Не обманул, выходит! На круг премиальные денежки радовали объёмом, половину супруге отстегнуть и то много. Душа сабантуя требовала на лихие деньги, вот и поторопились, выйдя из продмага. К тому же Федор Супрунов, мишкин напарник, торопился на именины тёщи, а опоздания на такие "кремлёвские ёлки", карались вплоть до расстрела.
   В общем, когда в пивнушке расселись, Толик за пивом кинулся, а Мишка, чуток датый, не вник в атмосферу, что наташкина смена и выставил пару "андроповок" непосредственно на стол. Вдогонку Толику ещё крикнул: "Толян, стаканы не забудь!" Наташка два на два умножать давно умела, и поллитры разглядела, и про стаканы - не глухая, хотя очередишка перед стойкой тянулась рыл в десять. Наташка, надо помнить, тот ёщё Штирлиц в фартуке. Впрочем, стерву понять можно, конец месяца, с планом напряги, таким макаром и мимо своей премии за выполнение плана пролетишь наряду со всей пивнушкой. Жаба жадности, она многим покою не даёт.
   Ефтифееву Наташка кричать не стала, устроила форменный дебош прямо из-за пивной стойки. Она высказала всё, что думает о жлобах, которые не дают трудовому коллективу пивного бара трудится на процветание своей Родины, то есть выполнять государственный финансовый план. Такую Наташка политграмотную речугу задвинула, что твой депутат районного Совета перед голосованием на предмет "Догнать и перегнать!" Мишку персонально она охарактеризовала, как жмота, который норовит на халяву нажраться и удавится за копейку. За Толиком она вспомнила долг перед ней в семьдесят шесть копеек, не оплаченный с прошлой пятницы, когда Толян пропился в ноль, и она в кредит, под запись, отпустила ему пару "жигуля". Что-то неприятное она кричала и за Матвея Тупикина, а он весьма не любит нападки на свой светлый образ...
   Парни хватанули по стаканяке водяры и поднялись на разборки с обидчицей...
   ...Причина увольнения вывела нервного Мишку из себя капитально. Бугай разгорячился, и требовал от нас через суд оскорбительное клеймо оспорить, но это он по пьянке отпускает свои напряжённые нервы и ведёт себя вызывающе, а в обычной жизни, он теперь как заяц пугливый и шарахается даже от портрета Босса, что на стене возле входа в контору по распоряжению заместителя по общим ответам приколотили. Мишка оттянул на зоне пру лет за хулиганку и теперь, как "лицо ранее судимое", хоть в душе и наглей первостепенный, но с властями старается не пересекаться, и второй судимости боится как огня на свиноферме.
   Нас портреты, возможно и не пугают, но поувольнять нас к чертовой матери может любая сволочь, и пойдёшь туда, не пикнув. Бунтуют достойные, а нас в быдло нынче опустили. Быдло - не ерепенится.
   И Мишку успокоил даже не сам Босс, Сан Саныч Простушкин. И по делу успокоил. Он Мишке и говорит:
   - Миша, ты об чём? Выпили, и сникни... Ну и чо, если уволен на хрен? Кокнули тебя, чо ли? Работенку, не боись, мы тебе состряпаем! У моей супружницы, она на складах трудится, в фирме грузчики требуются...Я для фирмы не последний человек, у меня там по десять литров самогона за день уходит...Допинг, если по-научному! Слово могу замолвить...Супружница с начальством переговорит, и к завтрему выходи под погрузку...Усёк?
   - Чтобы я, специалист со средне - специальным образованием.... - взревел по-звериному Мишка. - Чтобы я - в грузчики? Приплыли, Василий, наша пристань...
   - Средне-специальное!! Поразил, как же, как же... - загоготал Простушки, и ткнул кулаком Бугая в тощее плечо. - Миша, мешки у них грузят и с законченной Академией Генштаба! А Высшую партшколу не хочешь? А Высшая школа профдвижения имени товарища Шверника? У меня супруга Надежда Павловна на складе по совместительству кадры ведёт...Порасказывала! Семь орденов у мужика, а простым экспедитором китайскую гадость по лавчонкам развозит! Без балдежа говорю...Тягают и не пикнут! Погоди, раз уж зашёл разговор, я банку притаранил ...Наливай, мужики, бутылка в сумке...
   В сумке, кроме литровки самогона, оказался, и приличный шмат сала и здоровенная краюха деревенского хлеба, а то закусывали, как последние лохи, огурцом и капустой... Простушкин чокнулся со всем и продолжил обучение Бугая:
   - Мишаня, не тебе говорить...Как объясняет Конюхов, если у руля демократы штатовские, за каким такой стране генщтабисты? Бабаруков, фамилия такая...Граматюга! Умище неподъёмный! Я лично убеждался! Академию имени Ленина, не хочешь? Трудится! Институт военных переводчиков, не хухры? Геннадич оттуда, часто общаемся, когда за супружницей приезжаю. Девять языков, эфиопский свободно в придачу... И ещё... Я только назову, ты ахнешь...Конструктор прикладных роботов из Академгородка, того самого, сибирского! А мешки лопатит, что твой Поддубный... Кино видел "Летели - свистели"? Титанов, выдающийся актер, Олег! И где? Спец по погрузке шифера...Жизнь, заставит...Думай, Миша до завтра, поможем устроиться...
   - Вот это по-мужски, Сан Саныч ...Хоть ты и побывал в Великих Луках, у тётки жены, но ты остался человеком...- изумлённо сказали мы.
   Если вас не устраивает наша похвала Простушкину, простите нас. В даже в среднем подпитии нормальный прицел у нас быстро сбивается и мы любим людей как братьев...Женщин, кстати, даже под шафэ, мы любим как женщин.. Прицелы разные, с женским полом применим только прицел "ночного видения". Вы, естественно, понимаете о чём мы...
   ...Впрочем, чего бы ни творила бы контора, на её финансах и жаловании служащих творчество никак не отражалось - ни того, ни другого не было. Собирались мы на трудовую деятельность в какие-то обшарпанные, убогие кабинеты, рассаживались за скрипучие, разбитые столы, выпуска первых лет царствования последнего российского царя. И сидели, размышляя, чем бы заняться в течение предстоящего дня. Возможно природы в стране много, потому что нас, как природно-охранную контору, раз в полгода передавали из одного ведомства в другое, зарплаты нам это, ясно дело, не добавляло, а суматохи и всяких неудобств создавало выше крыши.
   Реорганизовали нас раз в месяц - меняли должности, перегоняли из кабинета в кабинет, делали новые отделы, сокращали старые, лепили на двери другие вывески с изменёнными названиями - сумбур и кутерьма образовывались солидные, но рядовому клерку от них была одна головная боль. Однажды, в очередной раз нашу богадельню приписали к какому-то, так же от нас далёкому и слабо понятному нам московскому ведомству. Чем-то таким причудливым оно занималось: вроде бы или разрешало воду применять в повседневной жизни, или наоборот запрещало частным гражданам и мелким юридическим лицам подходить к водным объектам. В российской охранно-защитной работе давно никто ничего не понимает, и не платит ни охранно-защитникам, ни природе. И до нас такие тонкости кругооборота с природой толком не довели, хотя мы как бы должны были на местах проводить в жизнь московские требования для простых нормальных людей. Мы-то сами особенно не интересовались предстоящей важной работой. Смысл-то, какой? Только ознакомишься, чего от тебя хотят, бац - и опять поставят новую задачу. Ничего хорошего мы впереди не видели, хоть что с нашей конторой не делай.
   Но тут случилась крайняя неожиданность, тогда и прокатился по конторе, как девятый вал у Айвазовского, конкретный слух - высший наш вновь обретённый московский руководитель решил посетить наш город и побывать в нашей конторе. Божился Простушкин, он, якобы видел, как фельдъегерь при официальном портфеле с наганом на боку выдал под полную расписку Заливайко с грозной надписью "Правительственная". Начканц расписался, начал читать и сразу и схватился за левую часть собственной груди, где у людей по идее должно находиться сердце. Секретарша Галочка немедля достала пузырёк с корвалолом и шарахнула в стакан половину. И начканц, который окромя спиртного ничего жидкого в рот не берёт, выпил препарат полностью!
   Знаете, Простушкину во всём верить, с ума свихнёшься от новостей, он процентов девяносто не то чтобы врёт, а изобретательно выдумывает. Но Галочка открылась чуть позже Стенокардии Абрамовне: "Все пропало! Мы все погибли!" Значит, точно, Сан Саныч не свистел...С гибелью у нас не шутят!
   Как правило, москвичи, порой приезжают к нам в Сибирь, чтобы на месте убедиться, всё ли в порядке с их московскими сибирскими богатствами и будут ли по-прежнему эти самые ихние сибирские богатства поступать в их жадный и ненасытный карман. Для нас московская шишка был почти небожитель, мы его иначе, чем Министр и не называли. Лестно, знаете, мнить себя клерком при министерстве, даже и с грошовым окладом содержания минус премия. Хорошие времена нынче: дебила могу без проблем назвать дебилом. Но ничего от этого не изменится, ничего. Дебил останется дебилом. При власти. И не чихнет на мелкую мошку - меня, хоть я завопи. Я эту власть с пелёнок знаю, работать на благо людей они не будут и под дулом пистолета.
   Кое-кто из наших конторских озабоченных лиц забегал с дурными предчувствиями по коридорам в преддверие визита, завхоз быстро расщедрилась и на чьи-то спонсорские деньги закупила новые кофейные чашки и коньячные рюмки. Естественно, во время тёплой и долгожданной встречи в любых российских краях и весях столичную высокопоставленную штучку необходимо угощать на высочайшем уровне, а у нас же Министра должно принимать согласно законов сибирского гостеприимства.
   Московского чина вообще издревле требовалось уважить, угадать угощение, капризен, волк ненасытный, но мало ли кто что любит - водка всем нравится всегда. Но почему-то наши тётки сдуру решили, что московские чинуши попивают кофе только из крохотной посуды, а из спиртного обожают коньячишко, так ведь и никто из громкоговорящих чинов конторы бабскую дурость не опроверг. Идиоты, будто они не знают, что московские обжиралы за чужой, наш государственный счет водку хлещут стаканами, а кофе - вёдрами. Ещё мимоходом роняют веско и негромко: "Вы мне бутылочек десять уложите в портфельчик, удивлю, знаете ли, необычным коньячишкой столичных коллег. И кофе, так и быть, забросьте туда несколько пачечек. Долгими московскими вечерами в своём служебном кабинете буду о вас вспоминать, угощаясь глоточком вашего подарка". А если кто знает их поближе - московские чины способны лишь надменно поучать всех и всюду и напиваться до положения риз в подведомственных областях и иногородних конторах всем, чего нальют. Вне служебного кабинета - бесполезны и вредны для процветания любой территорий страны. В своём кабинете - опасны для всего живого.
  

Новый день - такой же тягостный

  
   Люди не суетитесь, суета нас погубит.
   В.М. Шукшин
  
  
   Дни для меня нынче также остались злы и ненавистны, а ведь не так давно, в той прошлой жизни, были белые и пушистые, желанные. Порой замирало сердце от страха, не верьте тем, кто никогда ничего не боится, казалось, и жизни-то тебе остались минуты, даже не минуты, а микроскопические секунды, когда каждая пуля летела только в тебя, и не представлялось, что выживешь в артналёте...Но хотелось жить, твоя жизнь была достойной, тебе за неё не было стыдно...
   Но вот приходит мудрость, но уходит порыв, моей душе, необузданной и лихой, тесно в этом теле, поэтому меня и распирает. Я не завожусь, а это изнутри брызжет, тело моё намного меньше моего "я".
   Наверное, и я многое о себе выдумываю... Не вспоминаю и рассказываю, а по простецки зачем-то лгу. Теперь я и сам в это поверил, да, я о себе лгу...
   Выдумки у меня даже о себе, и не слишком правдоподобные, наверное, не было такого со мной, о чём я пытаюсь поведать вам...И не будет. Я, вероятно, жил в другой жизни, и другой жизнью...Я был в другой Вселенной, иной, чем в которой жили вы...А теперь, Бог знает, что навыдумывал и про себя, и про страну.
   Вот только, отчего у меня теперь потухшие глаза...И нестерпимая боль в сердце. В выдуманной жизни такого не должно быть. И неистребимой горечи, и отчаяния, и страха, с которыми каждый вечер засыпаешь и просыпаешься утром, тоже не должно быть... Вы знаете, зачем просыпаетесь? Я - уже нет. Не так страшно, что ты забыт и умер для всех, и никому не нужен, жутко - что уже и для себя ты какой-то лишний... Пугает не забытость и ненужность, а твоё равнодушие к этому...
   Но так всегда тянет всё-таки проснуться, встать и оставаться среди людей, быть с ними на равных, быть им полезным...Пусть даже просто вступить с ними в диалог...Хотя бы вот так...Услышьте и послушайте меня...
   Все люди как люди, а я давно и безнадёжно умный, поэтому, разглагольствовать могу долго и упорно, но кое-кого мои словопрения слегка утомляют. Так что, чуток оставим лирические отступления на дальнейшее и вцепимся в основное действие крепко и неудержимо. Лирические отступления приводят нас в сентиментальное состояние или зовут на патриотические подвиги во славу. Нам с вами пока не до подвигов, слёзы умиления тоже не прельщают нас, нам подавай битву за демократию. Нас распирает от желания кидать в массы лозунги, один другого призывнее, все как на подбор новомодные: "Даёшь повсеместный рынок! Да здравствует дефолт! Слава инфляции! Привет труженикам - рэкитёрского и киллерского труда!" Надеюсь, я быстро вогнал вас в тему? Тогда поехали по нашей колее...
   Честное слово, демократия напала на страну весьма преждевременно, то есть, просто ужас как не во время. Увы, всё плохое и гадкое приходит слишком рано. Для меня нападение демократии стало сродни нашествию марсиан или засилью тараканов - средства борьбы с такой нечистью не подберёшь.
   Вроде бы, один шаг и мне показалось, я попал в какой-то виртуальный мир. Впрочем, и до того моя жизнь после нападения демократии стала представляться нереальной, удушающее-несносной, и, чего я никогда раньше бы не смог себе представить - паскудной. Наяву такого не происходит.
   Когда началась свистопляска с перестройкой, с ускорениями, внедрением в жизнь ленинских норм - я понимал происходящее слабо, но каким-то нутром почуял, здесь что-то не так, пляски судорожных кривляк до добра не доводят и ничего хорошего не только лично мне, да и, пожалуй, всей стране не светит.
   Обвал на нас демократии штатовского образца, а потом и налёт шоковой терапии - вызвали серьёзные предчувствия, я уже натужно ахал, но в плохое ещё не верил, стараясь внимательно наблюдать, что же случится дальше. А дальше пошло такое, что я в отчаянии просто заорал: " Что же вы делаете, подлюки! Ведь в стране живут люди! И многие из них даже честные и порядочные, разве можно их так? Зачем вы с нами слишком уж по-свински..." И кто, скажите, меня услышал, вернее - кто меня хотел слышать?
   ...В кабинете, как обычно завтракали Марфута с моими соседками. Аромат свеже поджаренных оладышков отнимал разум.
   - За стол, за стол...- призывно закричала Марфута. - Запаздываете...Без мы и так скоро подчистую...Да, девчонки?
   Стол одобрительно заурчал набитыми ртами.
   - Ты тогда, дружище Владимир, разжалобил нас историей про монаха...Неделю слёзы навёртываются, - обратилась ко мне Марфута после того как я принялся за оладышки..- Это надо же... Много выпивают...А кто считал...Если каждого за вино сжигать, то чего станет?
   - Поучительная история, с одной стороны, - отметила Алла Митрофановна. - Но сжигать пьющих насмерть нечестно. И кого, нас? Столько прожито...Столько понято... Верно, дорогие мои подруги? Мы же не шашлык, чтоб нас поджаривали, когда расслабишься. Правильно говорю?
   Над столом пронеслось единодушное согласие.
   - Жарить, другое дело, - со знанием дела высказалась Этуаль Пахомовна с другого края стола.
   Все грохнули ещё громче. Понимающе улыбнулся и я, доставая очередной оладышек :
   - К присутствующим это, наверное, не относится? А и ещё...чего празднуем? Какая опять имеется великомученица?
   - Счас доложит Иринушка, - заверила меня Марфута Пудовна.
   - А жарить, к нам ещё как относится! Чо мы не бабы? - не успокаивалась Этуаль Пахомовна .
   - Вишь, какие боевые они у нас...Рисковые...- указала мне завхозиха. И она помолчав, изучая меня вдруг предложила:
   - Можа, мы все гуртом... По граммулечке...За ведьму? Как она там, Иринушка?
   Я сделал невинное лицо и проглотил оладышек. Неплохо, повод выпить находят и шустрые бабёнки, то в честь святых, т о в честь мучениц...Докатились до ведьм...
   - Ведьма Бефстрогана.. - напористо отрапортовала плотная Ирина. - Отец Гермоген про неё рассказывал.
   От неожиданности я подавился и закашлялся, уж очень ведьма со звонким именем Бефстрогана умиляла, хотя с Простоквашей, Бурдомагой я смирился.
   Марфута Пудовна за компанию со мной тоже кашлянула, оглядела свою женскую команду и продолжила:
   - Чтоб нас не сожгли.. Вы жуйте, жуйте, дружище Владимир. Давайте по спине постучу, чтоб прокашляться. А что если мы все, так сказать, для крайщего аппетиту... Будемо считать, в честь Дня ведьмы Бефстроганы и по поводу вашего вступления в коллектив...Возьмем и выпьем?
   Тут затупил я и широко раскрытыми глазами стал смотреть на завхозиху...Меня затерзали смутные, но радостные сомнения: "Неужели, предложит грамм по-сто?" Я осторожно произнёс:
   - А день ведьмы Бефстроганы сколько празднуют? Недели три - четыре?
   Марфута неопределённо закатила глаза, остальные впали в полную задумчивость. Пожала ядрёными плечами и знаток святости Иринушка. Бюст у неё отменный, я его заметил ещё прошлый раз. Не бюст, а монументальная скульптура! С таким бюстом никакая религиозность не страшна!
   Не найдя чего сказать про Бефстрогану, завхозиха также витиевато продолжала обосновывать очевидное для всех:
   - С Бефстроганой не всё так просто, дружище Владимир. Но и отметить не лишне каждый разочек...Я значится, не отрицаю... Всем понятно, пьянству - жестокий бой. Зелёный змий не пройдёт!
   Тут завхозиха искоса оценивающе глянула на меня и уговаривающее добавила:
   - А чо, врежем поди по сто фронтовых? Чего-нибудь горячительного? На донышке...
   Все мгновенно заинтересованно уставились на меня. Ха, подумалось мне, они меня ещё и уговаривают! Наивняшки...Да жгите меня, ежели что, на любом костре...Но мы вас, девочки, помурыжим...Я проглотил очередной оладий, и с невинным видом простодушно спросил:
   - Вот интересуюсь кулинарией ...А вот какое блюдо в конторе любят больше всего?
   От неожиданности Марфута Пудовна замотала головой, пытаясь сообразить, где бузина, а где в Киеве дядька, и чего я такое придумал со своей кулинарией.
   - Контора тебе не ресторан какой... - растерянно сказа завхозиха. - Тут не кухня или столовка...
   - Салат вот, что я вам скажу! - резанула правду матку Этуаль Пахомовна. - Довольны? Столичный...Он же - оливье. У меня громадный опыт...
   - Обидно даже.,. - плаксиво завздыхала завхозиха. - Служишь, служишь...Народу всю себя... отдаёшь...Водка, конечно, самое любимое...
   Я встал, развёл руками и важно произнёс:
   - Заслуги и я умею ценить, уважаемая Марфута Пудовна! В чужой монастырь, ежу, естественно, понятно...Со своим уставом не лезут...Вековой обычай, безусловно...Любовь всей конторы, как выяснилось опросом...Но, заметьте, ставить-то в таком случае по обычаю полагается мне... Всё вы угощаете...Угощаете... А я?
   - С первого жалования... С первой зарплаты...- хором гаркнули мои сотрапезницы. - Тогда не отвертитесь...
   - Ну, разве что тогда...Так выпьем же с утречка! - грянул я.
   - Накатим ! - подхватила завхозиха.
   - Как говорится выпил с утра свои восемьсот грамм и целый день свободен! - высказался я и скромно усмехнулся. - Отказаться нет сил...Не смею...Всё так грандиозно...По человечески...Заботливо...Остались ещё добрые женщины на Руси святой! - растроганно задышал я.
   Мне даже захотелось пустить по щеке скупую мужскую слезу, но слёзы, я слышал, теперь не в моде, пришлось сдержаться.
   На столе молниеносно появились рюмки, в них из громадной четверти, появившейся из-под стола, было розлито что-то самогонно - пахучее...
   - Ну, за Бефстрогану! Так, кажется? - провозгласил я тост.
   - За ведьму! - поддержал меня женский хор...
   - И что там случилось с ведьмой ...Бефстрогана она, что ли? - спросил я, когда все выпили и закусили.
   Иринушка, пионерка-лекторша опять затараторила про данную ведьмачку. Известно о ведьме Бефстрогане уже почти четыреста лет. Она старше русского Деда Мороза л на два века. А из иринушкиной скороговорки стало понятно, что в некоторых странах в этот день справляют традиционный праздник ведьмы Бефстроганы. Праздник связан с древним Богоявлением, а имя Бефстрогана - это искаженное Эпифания. Согласно легенде, до некоей Бефстроганы дошёл слух о рождении Иисуса. Она бросилась посмотреть на него, но смотрины закончились - Вифлеемская звезда уже закатилась. Пришлось переквалифицироваться в ведьму и любить всех детей. Летает Бефстрогана, как и полагается ведьме, на метле. Носит она черный остроконечный колпак или черный платок. Бефстрогана горбата, и на носу у нее бородавка. Именно это страхолюдина, очень похожее на русскую Бабу Ягу, приносит детям подарки ночью. Ложась спать, дети зовут ведьму, приглашают, стараясь умаслить: "Бефстроганы., добрая колдунья, прилетай, когда все люди спят. В разбитых ботинках, в колпаке, - да здравствует, да здравствует Бефстрогана!" Когда темнеет и весь дом засыпает, Бефстрогана прилетает и кладет в носки, специально положенные для этой цели, сладости, орехи, мандарины.
   - По второйЈпо второй! - прервала Иринушку Марфута Пудовна. - Мы не соловьи и нас не кормят баснями...
   Я стал обслуживать своих соседок, а Этуаль Пахомовна принялась разливать на своём краю стола.
   - Я только одну рюмочку. Только одну, только одну, - запричитала Алла Митрофановна. - Прошлый раз когда отмечали святую Храпоидолицу... Помните.? Марфута Пудовна уговорила меня на три рюмочки!
   - И что случилось? Муж фингал поставил? - Марфута лихо опрокинула стограммовую стопку водочки и, хрустя маринованным огурчиком, разглядывала Аллу Митрофановну.
   - Как бы не так! Вылетаю я значит из автобуса на своей остановке...- оживилась Алла Митрофановна, вспоминая что-то приятное. - Лёгкость и несёт меня куда-то, как воздушный шарик...Прелестно, хоть не приземляйся!
   - Грохнулась на землю? - изумилась завхозиха. - Да ты сдурела, мать. С трёх рюмок-то!
   - Совершенно и не свалилась я! - с гордостью сообщила Алла Митрофановна. - Один молодой человек поддержал меня и после под руку проводил до дому. Живёт в соседнем с нами доме! Я долго его благодарила!
   - Хоть трахнулись с ним или всё впустую? - заинтересованно спросила специалистка в области секса Этуаль Пахомовна. - У меня есть опыт...
   Спело-ядрёная Иринушка покраснела, но заинтересованно уставилась на Этуаль, ожидая разглашения опыта. Напрасно, Этуаль Пахомовна опять не раскрыла подробностей своего опыта гуляния с молодыми людьми под ручку до собственного дома.
   - Этуаль? - вновь укоризненно на неё зашипела Марфута. - Ты опять за своё?
   - А чего, дружище Владимир, изучил нас насквозь...- грохнула Этуаль Пахомовна. Он, что первоклассник? Ты Аллочка, опять впустую прогулялась?
   - Ну, что вы, в самом деле...- отмахнулась Алла Митрофановна и загадочно сказала:
   - У меня же внуки!
   И уже деловито стала информировать:
   - Внук Денис, высокий мальчик...И есть в кого, сын наш под два метра, и мы с Грустём моим не карлики. Смотрю на Деню...Не иначе будущий спортсмен! Ксюша - внучка, очень рассудительная девочка. Наверное, киноактрисой станет! Как Наталья Белохвостикова...Наташа мне с Аленом Делоном нравится...В фильме про Сталина... Помните? Очень представительный мужчина! Прелесть! Ну, просто обаяшка! Так бы всего зацеловала...
   - Высокохудожественная кинолента! - авторитетно заявила Гликерия Пожилых, разглядывая кусочек оладышка на своей вилке.
   - Затрагивает ...За душу... сказала Матрёна. - Как "Рабыня Изаура". И Сталин серьёзный мужчина...Вдумчивый...
   - А по мне, лучше и не пить! - почему-то вразрез невпопад с общим мнением пошла Гликерия Пожилых. Она прожевала подцепленный и тщательно проанализированный кусочек оладья и теперь изучала докторскую колбасу на своей вилке. Колбаса чем-то не приглянулась ветерану полей, она шумно вздохнула, но отравила её в рот. Начав жевать Гликерия сказала:
   - Но за компанию...Выпью! Идёт оно всё к чёрту!
   - Лишний шум в камере! - объявила Марфута. - Не спорьте! Кинокритики! О мужиках вам сподручнее трещать...
   - Козлы они все! - перебила её Этуаль Пахомовна. - У меня есть опыт...
   Я встал, оглядел всех, прожевал оладышек и попросил разрешения высказать свою точку зрения на водкопитие:
   - Я не про козлов...И не про Алена...Так сказать, Делона. Тем более не буду затрагивать генералиссимуса. Он человек точно вдумчивый, и о нём в другой раз. Я бы рассказал ещё не одну страшную историю, как прошлый раз про жареного монаха, но не хочу портить вам аппетит. Скажу проще... От предков нам досталась вековая русская традиция - рюмка водки перед воскресным пирогом...Когда вы обедаете без водки, дорогие дамы...Считайте, вы потерянный для цивилизации человек! Не больше и не меньше! Можно сделать вывод... Вы сдались перед напором неполноценных сухарей и задавак! Да-да! Тех, кто отрицает наш национальный напиток! Вы забыли обычаи предков! А раз так, то мир никогда больше не примет вас в свои дружелюбные объятия. У вас козырей нет...Выпьем же за наш прекрасный и загадочный мир, за предков, за козырей и за нас, дорогих и любимых!
   - Правильно! - выдохнули все. - В нашем полку прибыло! Такой поэт! Поискать ещё! Пьём за мир!
   - А колбаску жареную не попробуете? Докторская... На закусочку...- извиняющимся тоном предложила моя соседка слева, Матрёна Кружкина. - Почему опасаюсь, что не приглянётся? Пережарили...Суховата...Трудно жуётся...И я за талию свою опасаюсь...Я такая ворон7а...
   - Угу-угу, - смог выговорить я, не имея сил отвлечься от оладьев, в одной руке держа рюмку, а в другой вилку с очередными тремя оладышками сразу. Прожевав я сообщил Матрёне:
   - Пока есть что беречь, следует беречь из всех сил. Особенно талию. Берегите! Могу помочь. Знаю массу нужных диет!
   - Да вы что? - воскликнула Матрёна, но зажав рот, придвинулась ко мне и зашептала:
   - Только вы мне исключительно....остальным - ни-ни. Мне без талии, сами понимаете! И ничего не помогает! А им-то ...так, баловаться...Старушки!
   Она придвинула ко мне блюдо с аппетитными колбасками, и довольная улыбнулась. Но, оказалось, и тишайший шёпот услышали...
   - А ещё остался салат "Оливье", особый с мидиями. Не брезгуете часом? - повернулась ко мне Этуаль Пахомовна. - Не доедите, случаем? На завтра его оставлять нельзя. Даже в холодильнике. И что вы на счёт диеты? Надеюсь услышать...
   Погребая к себе миску с салатом, я спросил:
   - Я где-то слышал...так краем уха... для "оливье" опытные хозяйки делают майонез сами...Желток...маслице...горчичка...
   Я вывалил полмиски к себе на тарелку, хапнул солидную ложку салата в рот, и тут мне достоинством ответила Этуаль Пахомовна:
   - Я и делаю майонез сама...Много лет!
   - У-у-у...заурчал я. - То-то я смотрю...Вкуснотища! Я ещё добавлю, вы не против?
   - Ешьте, ешьте... - благосклонно сказала польщенная Этуаль.- Приятно, когда мужчина, хоть в чём-то разбирается!
   - У вас есть опыт? Не так ли? - скромно спросил я и подтянул ещё и громадный бутерброд, настоятельно просившийся в рот.
   - Нравится? Моя работа...- скромно сказала Алла Митрофановна.- Люблю выдумывать новые сочетания.
   Бутерброд оказался откровенно неплох, но почему-то больше похож на сэндвич. Впрочем, я их слабо различаю, главное, чтоб он был большим.
   - Заметно, люди, знающие толк в кулинарии, в конторе есть, - высказался я, - хотя, может быть, они просто не всегда бывают на месте.
   - Маринованные огурчики. Вот...Дотянетесь? - потянулась с той стороны стола религиозная лекторша, пионерка-отличница, комсомолка Иринушка. Вы и, как совсем уважаете, или только для закуски? Попробуйте...Со своего огорода...
   - Я всё-всё совсем уважаю, - с чувством сказал я.
   День святой Бефстроганы. Всё сразу... Господи, бывает же такое...Знайте, дорогие мои друзья и соседи по планете - счастье не падает на вас в одиночку, оно приходит стаями...
   - Большое спасибо, добрые женщины! - с чувством сказал я, обращаясь к сотрапезницам. - Сыт, пьян и нос в табаке...Великое русское счастье...Жалостливые люди, оказывается, иногда встречаются и в наших краях. Бессребреники, святые и великомученики.. Вы из них, я точно знаю...Как в сказке говорится: "Ты сделал добро мне, и я тебе ещё пригожусь!" Поверьте, я человек благодарный...Диеты подберу всем!
  
   Босс везёт москвичам гумпомощь
  
   Человек разумный далеко не всегда является разумным человеком, слишком часто он - вместилище неуправляемых эмоций или попросту тупой болван.
  
   Аркадий и Борис Стругацкие, сов. писатели, фантасты, 1988г.
  
   С Москвой у Босса имелись давние счёты. Незвлюбил Босс Москву сразу и навсегда. Со временем нелюбовь переросла в стойкое наплевательство ко всему, что бы не делала Москва. Конечно, любить или не любить столичных граждан, а тем более чинуш, дело личное. Но в презрении Босса к московским "штучкам" лежало некоторое происшествие, о котором Босс никогда не забывал.
   Мы саами к Москве относимся невероятным подозрение, но наше недоверие лежит где-то в государственном плане, а что до Босса, то выскажем некоторое соображение. Нам представляется, восточная поговорка "Если на осла надеть тигровую шкуру, то храбрее он не станет" не совсем точна. Поскольку давно известно, как меняется направление мыслей человека, если ему дают персональный служебный кабинет, а главную часть его организма усаживают в персональной кресло...Босс ещё давным-давно, на заре демократии был перепуган и обижен Москвой почти до конца жизни.
   Как-то он готовился поехать в служебную командировку в столицу, к тамошнему своему вышестоящему начальству для получения лимитов финансирования своей конторы. По-русски это звучит так - выпросить деньги для работы конторы. Чтобы столичные чинодралы расщедрились на приличную сумму бюджетных денег, пояснили знатоки, то настоятельно необходимо привезти "в подарок" москвичам "барашка в бумажке", говоря старинными русскими образами. Традиция многовековая, добрая и незыблемая. Без подношений никаких серьёзных финансов не получишь и, естественно, окончательно и надолго обездолишь. Узнав про ритуал, Босс никоим образом и не пытался от него отмахнуться, а сразу озаботился нуждами своего вышестоящего начальства.
   В ту пору на страну наступала неумолимая демократия, кое-где из еды доедали последнее заготовленное большевиками, даже у жировавших ранее москвичей появились неудобства, а чего бы покушать. Интерес вышестоящих и вышесидящих стала вызывать и плебейская гречка, то есть гречневая крупа, которую с удовольствием употребляли в пищу рабочий класс и колхозное крестьянство, ныне царство им небесное. Кое-какие запасы крупы, как всегда оставались в богатой Сибири, поэтому, что везти в загребущие руки столичных доброхотов, ещё было. Прикинув аппетит и количество чиновников в руководящей конторе, Босс подготовил мешок гречки - насущные потребности и число желающих питаться гречкой в итоге потянули не менее чем на такой вес, то есть без такого объёма крупы в московских коридорах и делать было нечего.
   Мешок, оказалось, весил больше, чем на три пуда, если быть по-русски точным, а так как сейчас полстраны уже русского не понимают, то скажу по-международному - этот куль был в полцентнера, и он вымотал Босса в дальнейшем путешествии. Сначала Босс таскался с ним по аэропорту, потом рейс в Москву, по обыкновению, отменили перед самой регистрацией билетов и посадкой в самолёт, и так как возвращаться домой не было смысла, а водителя на служебной машине он отпустил, то, охраняя мешок, ему пришлось слегка прикорнуть на гречке где-то в уголочке зала ожидания. Спецзакутки под названием "депутатские залы", которые раньше имелись в аэропортах для высоких чинов Родины, были уже отменены по причине повсеместной победы демократии, а новые под заманчивым наименованием "ВИП-обслуживание", ещё не появились в связи с глубочайшим бардаком в стране победившей демократии. Поэтому всякий важный проезжающий должен был ютиться со своими мешками среди немытых харь и противных морд лиц невысокого полёта.
   Неудобство возникло, когда Боссу потребовалось посетить ватерклозет по естественной нужде. Просить покараулить мешок было некого - в зале ожидали рейса три замшелые старушки, которые с ненавистью глядели на Босса, как на заядлого мешочника времен далёкой Гражданской войны. Закинув мешок на плечо, и подхватив портфель с бумагами и запасными носками, Босс потащился в туалет. Посещение санитарного заведения оказалось платным, как и все удобства сейчас в демократической России, что отчасти опечалило Босса, который привык справлять нужду исключительно на бесплатной основе, и денег выкладывать не хотел. Вдобавок контролерша мужского отделения наотрез отказалась допускать Босса до унитаза с мешком в руках. "Почем я знаю, чего ты протаскиваешь в наш туалет в мешке - кричала эта хамка, - может, там какой безбилетник спрятался и желает на дармовщинку облегчиться у нас в заведении. Я такого напрочь разрешить не могу, так это подрыв моего благосостояния. А возможно, ты уже по залу насобирал в мешок всяких непотребностей со всех нуждающихся и пытаешься бесплатно воспользоваться нашей канализацией, что вообще беспросветная наглость и конченное безобразие". Решив не связываться с невоспитанным женским персоналом, ну и сэкономить средства на посещении, а гавкаться с туалетной теткой возможности не было - уже крепенько подпирало и позывы из соответствующих органов шли нешуточные, Босс, сгибаясь под тяжестью мешка, побежал воспользоваться старым дедовским способом - "до ветру" или, проще говоря, "кустиками" за пределами здания аэропорта. Отыскав подходящее местечко, где праздношатающихся было не так много, Босс приладил невдалеке, под одинокой берёзой мешок и вещички и приступил к облегчению организма. Если какому-нибудь гражданину на улице или в другом общественном месте, например, в собственном подъезде, хулиганы бьют, я извиняюсь за грубые подробности, физиономию или чистят от материальных ценностей принадлежащие ему карманы, ни одного приличного мента в ближайшей округе вы никогда не найдёте, но если вы каким-то образом решите сходить по своим надобностям под кустик, то правоохранительные органы в большом количестве обязательно появятся немедленно и внезапно. Процесс "сходить до ветру" вроде бы состоялся достаточно удачно, и умиротворённый Босс собирался вернуться к месту хранения личного добра, как неожиданно рядом с ним оказались два бравых стража правопорядка. Опешивший Босс даже и не вспомнил о своих вещах, оставленных под исконно русской берёзой, на которой специально для слабо знакомых с местной флорой висела соответствующая табличка с надписью крупными буквами: "Дерево Берёза", Добавим, рядом с "деревом Берёза" тянулась сосенка, с табличкой "Дерево Сосна". Кто и зачем придумал оповещать пассажиров в аэропорту о названиях деревьев, для нас осталось загадкой, но мы всецело за различные способы просвещения нашего населения, даже если древесные насаждения служат у некоторой части электората для совершения малых и больших естественных нужд, в связи с нехваткой сортирочно-посадочных мест на пути следования из пункта А в пункт Б.
   Под строгим конвоем Боссу пришлось пройти в аэропортовскую милицию, где он выслушал заслуженный нагоняй за осквернение родной природы и за оскорбление общественной нравственности голыми частями тела. За нарушения Боссу был выписан штраф и выдана для оплаты квитанция. Выпущенный из ментовки заплатить по квитанции деньги, Босс сперва помчался к подписанной берёзе, где оставил вещи. Надпись на дереве, как полагается, болталась на месте, а вот, к некоторому его разочарованию, личное имущество уже отсутствовало. Вдалеке, правда, виднелись два ладненьких мужичонки, которые споро удалялись с мешком и с пузатым портфелем. Мешок и портфельчик были явно боссовские, он как-то за этот время уже привык к ним, и отличал даже на самом дальнем расстоянии то любых других, не родных. Не побоюсь предположить, что Босс несомненно, догадался назвать для себя умыкание мешка кражей. Воровство вещичек на транспорте вечная беда для любого пассажира, а сейчас она не только обострилась, но и стала бедой - умыкают всё подряд и даже в присутствии владельца, что крайне огорчает. Преступность всегда вызывает отчаянное негодование и законную досаду. Поэтому, обиженно заорав обычное для нынешней, обновлённой России: " Помогите, грабят!", Босс кинулся вдогонку за убегавшим мешком. Помощь, как и повсюду в стране, не торопилась к Боссу, так как грабят уже везде и нешуточно, не поспеешь, понятно, всем помогать, потому, видимо, никто за такое дело и не берётся. Я имею ввиду помощь, а не грабёж - грабят нас всех часто, умело и с большим вкусом. Пробежать Боссу пришлось серьёзную дистанцию, потому что, как я говорил выше, после крика "Помогите!" представители правоохранительных органов мгновенно исчезали, а здесь, в аэропорту их после крика никто не видел с недельку. Но страна у нас пока ещё, слава Богу, не осталась без отважных героев. Босса бросился спасать некий интеллигентный, на первый взгляд, гражданин с громадным рюкзаком. Он откуда-то неожиданно вынырнул и почему-то легко, несмотря на свой огромнейший тюк за спиной, побежал рядом с Боссом, интересуясь: "Кого гоним? Или сами озабочены сохранением своего здоровья? Бегом от инфаркта?" " Какой инфаркт! Мешок с гречкой свистнули! - прокричал на бегу Босс, - Спёрли не спросясь! Утащили собаки! Обидно - вёз в подарок!" "Довели страну! Грабят всех подряд! С утра и до вечера! Кому верить, кому верить! Но вы не волнуйтесь, догоню - отберу!" - успокоил Босса новоявленный защитник и энергично кинулся в погоню. Босс увидел впереди, что спаситель сумел настичь мужичков, которые, не сопротивляясь, бросили ворованное, и кинулись врассыпную. Издавая громогласное пыхтение, Босс прибыл на место происшествия и увидел, что мешок внешне цел, присутствовал и его пузатенький портфельчик. Обрадованный Босс принялся благодарно пожимать руки избавителю, тот в ответ бросился обниматься. Минут десять боевые друзья, победители не разжимали объятий, и похлопывали друг друга по спине, Босс, радостно оглядывая спасённую крупу, слегка прослезился. "Чем обязан за то, что выручили? - растроганно спросил он у спасителя, - я бы сам, говорю как на духу, не догнал бы стервецов, а потерять мешок было бы несподручно - подарок есть подарок. Готов отблагодарить в меру возможностей..." Теперь захлюпал носом неожиданный помощник. Долго отнекивался, скромничал, застенчиво мотал головой... В конце концов Босс предложил принять по стаканчику чего-нибудь горячительного, так и быть, он ставит... В знак искренней благодарности. Мы думаем, что вы справедливо оцените героический поступок Босса, рискнувшего раскошелиться на пол-литру, потому что и сам для себя давно уже не приобретал спиртного, а употреблял оное исключительно за чужой, чаще за казённый счет.
   ...Распивая третью поллитровочку, друзья уже надолго зауважали друг друга, скажем, практически навсегда, а сам Босс в подарок лучшему другу порывался исполнить любимую русскую народную песню - "А три кусочека колбаски, передо мной лежали на столе ..." За что он обожал эту старинную песню и откуда её знал, Босс давно забыл, но пел всегда в радостные для себя минуты, и теперь уж очень хотелось ему порадовать дорогой сердцу песней нового друга. После четвёртого пузырька Босс, окончательно решившись, запел. Он тщательно выводил куплет за куплетом, подскакивая и подпрыгивая, кричал припев, а, закончив песню, он любовно начинал её снова и снова. Пел он её и, прощаясь со спасителем, горланил, проходя регистрацию на полет, мычал, засыпая, на борту самолёта. Мешок с крупой, под радостную песню, не казался тяжёлым, и Босс таскал его играючи, перекидывая с плеча на плечо. В самолёте мешок он далеко от себя не отпускал, а даже положил его себе под ноги - обстановка в стране оказалась суровей, чем предполагалось, и не дай Бог уволокут гречку прямо в полете - возросшая преступность готова на всё, Босс уже в этом убедился.
   - Что в мешке-то везёте? - поинтересовался сосед по ряду в самолёте.
   - Да вот, крупы гречневой прихватил. Подарок для нужных людей, в Москве их хватает.
   - И не говорите, - отозвался сосед, - чего-чего, а нужников в столице навалом. И всех интересуют подарки из провинции.
   - Только потяжелел что-то мешочек вот - пожаловался Босс, - приключения с ним были, отчего-то и в весе прибавил.
   - Ну с гречкой всегда так, - отозвался сосед.- Вы-то сами кто по профессии?
   - Сантехник мы... грамотёшке, и по душе. Вантуз, вы не поверите, увижу, сердце поёт. Кому-то скрипка мила, кому-то отбойный молоток, у для меня вантуз - просто музыка.
   - Хлебная деятельность. В смысле финансов, всегда что-то где-то капает, то из крана, то в карман. И при деле, и при своих...
   - Никогда на деньгу не жаловался, профессия добычливая, всегда с людьми, всегда с народом.
   - Ну вот, вантуз и унитаз - одно, а крупе нечто другое. Ощущаете недостаток знаний? В других областях человеческого разума?
   - Бывает, - покладисто согласился Босс.- Тут признаюсь честно, кое-чего недостаёт.
   - Так я вам, как многолетний специалист по торговым делам про крупу могу поведать, в торговле, если доводилось слышать, случается не только усушка или утруска...Крупяные изделия очень охотно влагу набирают. Та же гречка, вы назвали. Было у вас десять кило гречки по брутто, случились атмосферные явления, осадки например, в виде дождя, и на весах та же крупа даёт уже не десять, а все пятнадцать кило. Улавливаете направление мысли?
   - Логично, - хмыкнул Босс. - Было у меня в мешке пятьдесят, осадки - и уже семьдесят. А при продаже как же? Оплата покупателем за пятьдесят или с влагой?
   - Тут без всякого обмана, вес показывают весы, так что деньги в кассу, согласно прейскуранта.
   - Неплохой навар, - ухмыльнулся Босс, - нам с вантузом столько не наработать.
   - Попрошу не обобщать и не намекать! - сосед сделал обиженное лицо. - Вечные нападки на торговлю. Вот и просвещай людей на свою голову.
   В столице Родины мешок опять огорчил Босса - за провоз груза таксист заломил двойную цену, но выхода не было, после неумеренных возлияний с давешним спасителем организм Босса отказывался даже приподнимать трехпудовый вес, так что, доставлять гречку в Москву из аэропорта на электричке для экономии средств, как обычно делал Босс в командировках, не было сил.
   В столичной вышестоящей конторе, куда Босс притащил мешок, ему объявили, что подаркам несомненно рады, весь руководящий и обслуживающий чиновничий аппарат убыл на совещание в подмосковный городишко, там же и Боссу нужно присутствовать, там и отдаст свои подарки. Натаскавшись с мешком по Москве, отыскивая нужный рейс автобуса, Босс готов был в отчаянии выкинуть пресловутый мешок, но только природная скупость не позволила ему избавиться от надоевшего груза. Кроме того, как только Босс вспоминал сколько ему предстояло добиться от московских клерков в пользу своей конторы, и, конечно, себя лично, а ведь к московскому чинуше подползти за чем-либо без "знака особой благодарности" было немыслимое дело, он судорожно цеплялся за мешковину, как за самую драгоценную вещь в своей биографии.
   Когда иссякали последние силы, и жизнь становилась угрюмой и неласковой, случайно подвернулась автобусная остановка, на табличке которой Босс узрел требуемый номер автобуса. Напомню, дело было ещё на закате социалистических производственных и бытовых отношений, в дорыночную эпоху и посему работа транспорта, как и всей советской экономика была крайне плановой. Против номера нужного Боссу автобуса значилось "отправляется по расписанию" и добавлялось "интервал 15 минут". Столь небольшой разрыв в движении транспорта устраивал Босса и он с облегчением вздохнул - судьба опять улыбалась ему. План планом, установленный директивными документами интервал интервалом, а автобуса не случилось часа три. Вначале Босс стойко стоял, держа мешок на плече. Потом мешок был притиснут к левой ноге, затем он давил правую. Некоторое время Босс сидел на мешке в сторонке от толпы, положив мешок на травку газона, даже отдыхал на нём лёжа. Планового по расписанию автобуса не было.
   Внезапно толпа всколыхнулась. Привыкший ко всяким стихийным бедствиям, как-то - продажа сметаны в продуктовом магазине или отоварка талонов на водку в ларьке, Боссе правильно воспринял круговорот на останове. Действительно, подъезжал тот самый долгожданный номер. Как и всё при Советской власти - события, достижения, свершения и мечты, посадка в автобус была достойна создания трёхтомной эпопеи. Моих писательских сил на разработку эпопеи явно не достанет, поэтому сообщу кратко - Босс сумел влезть в переполненный московский автобус, который повёз его в подмосковный городишко, больше того Босс сумел протащить с собой мешок.
   Дорога в пригород оказалась щебеночным грейдером, если кто понимает значение этого слова. Для слабосведущих поясняем, это такое направление движения для транспорта, устроенное из щебня, ям, канав и приличных по размерам лыв и луж. Вы с сомнением глянете на меня, мол, ты о чём писатель ты наш злополучный, пишешь, что в Подмосковье до сих пор для проезда автотранспорта применяются щебёночные грейдеры, это ли не отрыв от реальности, это ли не пресловутая ненаучная фантастика и очернение грязью светлой демократической действительности. Согласен, на выкрик: "Сам дурак!", ответ подобрать сложно. А по поводу грейдера - в Подмосковье водятся не только лещи, но и плохие дороги.
   Так что, от такой дороги в итоге автобус трясло, качало и подбрасывало, окна прочно были залиты грязью. Отдельно взятый пассажир неудобств дороги почти не ощущал, кидало всю массу, находящуюся внутри, целиком. Единица пассажира в этой слепленной из тел куче представляла нечто бесформенное и бестелесное, если кто в ближайшее время бывал в космическом полёте, тот представляет это состояние и связанное с ним удовольствие. Радость окружающих от поездки нарушал в первую очередь мешок Босса. Пристроить мешок на пол не было никакой возможности - всё половое пространство было занято ногами пассажиров, а, кроме того, в некоторых местах на полу салона, вроде бы даже лежали несколько счастливчиков - спальное место, а оплата-то как стоячее. Мешок потому по-прежнему давил плечо Босса. При этом мешок от толчков регулярно срывался с плеча и давил кого-нибудь из пассажиров. Многие из них были явно недовольны и поочерёдно грубили Боссу напропалую на откровенно русском языке. Наконец мешок грохнулся с плеча Босса на сухонькую старушенцию, качавшуюся рядом с ним в такт прыжков автобуса по грейдеру. Старушенция ойкнула, скользнула на пол, и улеглась, придавленная мешком. Криков и возражений из-под мешка не последовало, поэтому Босс и не стал поднимать его, появилась возможность хоть капельку отдохнуть от груза. О дальнейшей судьбе престарелого элемента, попавшего под боссовский мешок гречки, нам ничего не известно, на конечной остановке Босса вынесло из автобуса так стремительно, что он успел только схватить мешки и был таков. Хотелось бы надеяться, что старушка уцелела, хотя вряд ли, следом за мешком на неё, как потом и на всех нас, налетела такая крутая демократия...Уцелевших, то есть нормально сохранившихся, я насчитал крайне мало.
   В подмосковном городишке, куда прибыл Босс, и где боссовская начальствующая контора проводила совещание, не будем его называть и позорить при всех - он же не виноват в своей убогости, такси отсутствовало как понятие, частник на легковушках тревожно проскакивал мимо одинокого Босса с мешком. Километра два Босс героически пер мешок на плече, потом тащил на спине, умаявшись, поволок волоком по земле. Погода совершенно не способствовала физическим упражнениям с мешком - заморосил мелкий дождик, стали появляться лужи, мешок начал пачкаться грязью, пришлось опять громоздить его на плечо. Босс, как он впоследствии рассказывал принялся поскуливать...
   Если в ваших глазах опять появилось недоверие, то я предлагаю даже не потаскать полдня пятидесятикилограммовый мешочек с гречкой, а просто поднять его на плечо и сделать пару шагов...Убедились в моей правдивости?
   Когда Босс был на последнем издыхании, внезапно все-таки пришла помощь. И в Подмосковье, оказывается, свет не без добрых людей. Если кто мне не верит и считает последним отчаянным вруном и лжецом, который зря клевещет на подмосковных доброхотов, клянусь, чем могу и чему поверите, что возле Босса погибающего под тяжестью мешка остановился затрапезный грузовичок. Из кабины ему закричал какой-то замшелый старичок-водитель: "Пару сотен с тебя, мужичок, и довезу, куда нужно в городе!" Как бы не вымотался Босс, денег, как всегда, было жалко - но скрепя сердце, он согласился. Старичок помог закинуть мешок в кузов, Босс уселся в кабину, и машинёшка заскрипела по подмосковному асфальту. Вроде бы Босс на всяких транспортных механизмах передвигался по отечественным автодорогам, но в такой переплёт попал будто бы впервые. Грузовичок резво зашлёпал по грязным лужам и ветровое стекло залило грязной жижей, из-за чего дорога впереди стала не видна. "А у меня дворники не работают, - радостно закричал водила, - Чо хочешь делай не хотят стёкла чистить, падлы!" Он высунулся из окна и стал на ходу протирать стекло перед собой. Босс зажмурился и отдался на волю провидения... Изредка он ещё слышал какие-то крики водилы: "А, сволочь, протирать не успеваю...Но ты, мужик, не боись, я и с закрытыми глазами по по нашим улицам тебя провезу..." Боссу было на всё уже наплевать, и на мешок, и на гречку, и на московских клерков...
   Когда прибыли на место и мешок выкинули из кузова, он оказался напрочь испачкан в вонючем и липком машинном масле. Стараясь не испачкаться, Босс поволок мешок в помещение, где должен был проходить симпозиум, но мешок предательски несмываемо перепачкал брюки, туфли и часть пиджака...
   ...Один из вышестоящих чиновников радушно объяснил перепачканному в масле и чумазому Боссу: "Вот проведём совещание, вернёмся в Москву, там и преподнесёте ваши сувениры. Вы же памятные сувениры нам привезли, на память о деятельности вашего подразделения, нашей сибирской конторы?". Услышав весть о том, что злосчастную гречку придется обратно из подмосковного городишки доставлять в столицу, Босс откровенно завыл и, видимо, сдался окончательно. Он подволок мешок к вахтёру и обреченно сказал: "Забирай, так и быть, дедуля продукт питания. Дарю тебе мешок гречки - утомил он меня за длинную дорогу из Сибири, а оказался здесь почти никому не нужен!". Дед-вахтёр с подозрением оглядел грязный куль, но промолчал.
   В перерыве совещания вахтёр разыскал Босса в буфете. "Ну, мил человек, посмеялся ты надо мной. Не солидно так поступать со мной пожилым человеком. Ты обещал мешок гречки, а там вместо гречки насыпана обычная щебенка, которая в пищу никаким образом не годится. Дашь другой мешок или оставишь меня огорченным?". Бос подавился бутербродом с ливерной колбасой и ошарашено стал соображать, откуда в пресловутом мешке оказалась щебенка. Понятно, вахтёру гречки не обломилось, но и пропажа крупы из мешка осталась загадкой.
   Всё выяснилось при возвращении Босса в родной аэропорт. Здесь его ждали, и, как оказалось, с нетерпением. Не успел он сойти с самолета, как его окружила милиция: " У нас две новости для вас - хорошая и плохая. С какой начнём? С плохой? Логично. Вы два дня назад оскорбили общественную нравственность, обнажением частей тела в сквере у аэропорта?" Босс немедленно вынужден был согласиться, что именно он обнажал и оскорблял. "Так почему же не оплатили штраф? - последовал вопрос. И опять Босс заверил, что мгновенно исправит свою оплошность и загладит вину перед оскорблённым обществом. "А теперь хорошая новость. Преступники, обворовавшие вас задержаны. Трое задержанных уже сознались, что, похитив у вас мешок с крупой, подменили гречку на щебенку... Когда заберёте мешок?"
   Гречку Босс оставил в аэропорту для фонда помощи славным милицейским органам, а сам уехал домой в растрепанных чувствах - в одном из жуликов он узнал своего недавнего спасителя, с которым распивал благодарственнее поллитровки и которому пел любимую задушевную песню. Вот и пой кому-нибудь своё, святое.
  

Отношения конторы и Москвы

  
   ...В истории конторы уже случались неприятные до "немогу" истории - Москва пыталась заставить конторских работать. Вопросов, собственно, когда присутствуешь на госслужбе и нет, иногда покопошиться, потрясти бумажками для разнообразия, посуетиться по коридорам, никто, скажем прямо, не против, в разумных пределах. Ведь ежели пить горячительное ежедневно, или там дуреть за играми у компьютера, свихнёшься ведь, да и скучно станет от бессмысленности вяло текущей жизни ...
   Про наше личное отношение к работе и службе вообще выразимся так - иногда нас работа была нужна, чтобы кормиться, это когда она кормила вкусно, то мы были ей довольны. Чаще работа доставляла удовольствие, но почему тогда кормила хуже.
   Творческие мучения сегодня не для нас, они прошли ещё в детстве, а чуть позже и вовсе оборвались.
   Ни в работе, ни в жизни у нас теперь не бывает надрыва - везём свою поклажу и везём, как старый строевой конь, списанный с действительной службы. У нас нет желания быть рабочей лошадкой. Орловский скакун, кавалерийский конь, боевой жеребец - по-русски и нам они ближе. На должность ломовой лошади мы тоже не нанимались. И битюг - не наша стезя, Кстати, до верблюда нас - муштровать и муштровать, ослик из нас, естественно, - плохой, как скакуны мы - бесполезны, мы не будем скакать и на задних лапках, с этим и без нас имеется справиться.
   Махнули бы на нас рукой, пользы для всех случилось несравненно больше. На подпевках и подтанцовках, слава тебе Господи, не приходилось бывать. Есть рысаки, что под любым седлом скачут, а мы и пристяжным не были, и хомуты по дороге не меняем.
   А вот на службе побрыкаться не моги - тут же так ухайдакают, мама дорогая не узнает Да она и не служба, а тягомотина: ни полета, ни мысли, ни доблести, ни риска. Скучно до зевоты, до сведения скул.
   Маленькую бы доблесть проявить, но за такое жалование? Вы слышали про нынешнее жалование государёва служащего? Даже не смешно, а противно. Это когда служивых отучили служить, а заставили прислуживать... Не наше это.
   Мы ни за что не примемся работать за копейки, ненавидим власть, которая платит нам клопиное жалованиеЈ выдаёт грошовую и стыдную пенсию. Это плата за наш позор, что мы не воровали, как лавочники-спекулянты, и не грабили, как новоявленные толстосумы. Но мы пойдём на такой позор.
   Назвать работой то, что вытворяют сейчас кругом, язык повернётся у сильно обиженного Богом хлопца. В профиль мы на него не похожи. И ещё просим вас, не путайте работу с проституцией. Для нас нет вопроса: интересно - неинтересно, мы просто трёмся в этом бардаке. И потом, всё-таки, это, наверное, не бардак, а неизвестный нам порядок. Чем наш, русский бардак отличается от ихнего бедлама? Только выпивкой.
   Теперь, когда у нас возникает желание пойти на работу, нам становится стыдно перед родными и близкими. Служить, работать и трудиться - разные способы жизни. А вот теперь мы с каждым днём работать любим всё меньше и меньше, и, учитывая национальное происхождение, мы вообще должны ненавидеть трудовую деятельность, как таковую и полёживать исключительно на печи. Но так исторически сложилось, что именно менас на печь не отпускают и не дают использовать печь по прямому назначению - лежать на ней. Мы же далеки от политики, на печи нам есть и умным чем заняться. Мы бы советовали многим, если идешь на работу или на службу с утра, захватывать с собой и голову - неизвестно как закончится день.
   Кто такая теперь Москва, никому объяснять не требуется. Для каждого она, конечно, свой сосуд мерзости, но верховенствует, направляет и указует. Сегодня для нас Москва - сборище хапуг, мошенников, жуликов, отвязанных бандитов и грязных политиков. Но как рабы на галерах сидим под кнутом и не вякаем.
   Больше того, когда из московских чинуш задумок лезет бессчетно, то мы вытягиваемся во фрунт, а затем кидаемся исполнять придуманное в московских, властных коридорах. К примеру, случилось так, что один из высокопоставленных чинуш, то ли из Министров, то ли из президентской камарильи, то ли вообще бери выше и выше, вдруг как-то озаботился некими браконьерами. Откуда-то и отчего-то верховного властителя осенила неожиданная тревога за судьбу живности отечественной природы. Данному руководящему индивиду привиделось, будто злонамеренные гады-браконьеры на корню истребляют несчастных зверушек, птичек вкусных, съедобных рыб и даже неядовитых земноводных, да в таких жутко и в необъятных размерах, что нашим ближайшим потомкам от природы останутся рожки да ножки. Огорченный верховный чин развил бешеную деятельность и решил через самые верха страны, поручить кому-нибудь проследить судьбу живности и подсчёт браконьерствующих типчиков.
   После где-то там, чуть ниже "трона короля" опять внезапно вспомнили, что природу то ли охраняют, то ли защищают подчинённые Министерству по делам богатств всей природы всякие шарашки, типа нашей конторы, разбросанные по телу необъятной родины-матушки, там и сям. Москвичи тут же и решили - пусть они, эти конторы и возглавят, что было решено властью, а также подсчитают, запишут и доложат. Так мы и оказались во главе, да ещё и при таком противном и непредсказуемом деле.
   Сейчас мы ничего полезного для державы не совершаем - уже и не знаем, чего полезно для неё, а чего нет. То экономика должна быть экономной, то экономика - захвата и отката. А где же мы, нормальные люди - и не волк, и не сволочь? Нам тычут - разве вы люди теперь? Вы - один из товаров на огромном рынке товаров и услуг, со слабенькими тактико-техническими данными. Как у работника, у тебя теперь низкие технические характеристики и крохотная сфера применения. Вещи, предоставленные сами себе, обычно развиваются от плохого к худшему. Вот гений, он - не предсказуем. Он бессознательно чертит на бумаге кляксу, а получается боевой вертолёт. Из кляксы почему-то щетка для мытья посуды не выходит. Гений с трудом соображает, как из армейского танка сделать кофеварку. Конструирует он, например, водопроводный кран, а потом долго пытается сообразить, как к этой шестидюймовке присобачить задвижку для воды.
   С нашими высокомудрёными размышлениями в конторе, нам показалось, не все были согласны. Некоторые откровенно любые телодвижения, а тем более мозговые усилия на служебном поприще отрицали яростно и напрочь. Флаг им в руки, но когда в бой влезла Москва, мы хотели бы посмотреть на супротивника московских пожеланий и запросов. Хочешь не хочешь, а дури и приплясывай под московскую дудку. Вы же знаете, как Москва испокон веков нами руководит, ведёт нас, сирых и убогих, в дали заманчивые, и шевельнуться самовольно не моги. А все её указы коротки, одинаковы и незатейливы: "Сыскав оного неслуха, бить кнутом и денег с него взять!". Древняя русская присказка: "Москва у России под горой, всё в неё катится!". Москва - посёлочек не из шутливых, цепяляют, оглянуться некогда. Предки наши издревле знали своего заступника, и, мы думаем, подальше обходили его стороной. Столица для нас выглядит сволочной и загребущей, как ей и полагается по преданьям старины глубокой. Воровство, казнокрадство и мздоимство - к таким московским выкрутасам все подготовлены задолго до встречи с ней вживую.
   Хотя, насколько мы понимаем большую политику, для московских зверей география и какой-либо познавательный интерес заканчивается на кольцевой дороге, и что лежит восточнее - столичному обывателю неведомо, но по ихнему глубокомысленному разумению, именно оттуда все без исключения прочие подданные обязаны доставлять на Москву, если не дань или ясак, то деньги уж во всяком случае, много и часто.
   Мы кладовая ихних московских богатств. И больше мы, похоже, уже не требуемся хозяйчикам: сторожа из нас ненадёжные, а как работяги на добыче ихнего - дороговаты, есть - пить просим. Хозяйчик уже подсчитал - черномазых выгоднее на охрану своих богатств поставить, а желтых и узкоглазых - богатства для хозяевов черпать. Но если бы мы увидели хоть намёк на стремление московских властителей к собиранию и сохранению русских земель и народа русского, то простили им вороватость, и стяжательство, и алчность. А то они решили защищать природу! Щас прямо, мы так и поверили...
   Конторские нравы
  
   ...вот у нас в институте много лет работал лаборант - Абрам Соломонович Агитпункт. Состарился у пробирок - стал во многих отношениях замечательным стариком- евреем. А, казалось бы, ничего примечательного - только ФИО, но ведь он-то мог бутылку спирта охомячить в одиночку за один присест. Случай, а?
  
   Классик
  
   Теперь займёмся конторой с другого бока, перейдём, если угодно к людям и людишкам, простолюдинам и иным, уже изображающим из себя кое-что значительное, так сказать, торчащую в болоте кочку. Куда от них денешься, высятся себе, хотя и глядеть на них и не хочется, нет смысла, тот же нуль, только в профиль.
   Жила себе контора без криков - "Даёшь!", не напрягаясь в порыве чуждого теперь трудового энтузиазма. Утром на работу приходили, кому и когда вздумается, обедали и чаи гоняли целыми сутками. Кому самостоятельно захотелось по двести на нос, или триста на рыло - да будьте любезны, лишь бы бабки на кармане были. Вы же понимаете без бабок - грустно по части водкопития. Бабы конторские по пятому кругу кофточки намеряли или до одури знакомым косточки перемывали. Шофера, до чего дошло, как сопливые пацаны, на компьютерах в игрушки до тошноты наигрывались. Ты восемь часов, не отрываясь, у монитора поторчи... Свихнёшься, не иначе.
   Казённые автомобили они, кстати, практически своими личными считали. Приезжали к конторе по собственному, только им понятному, разумению. Святое дело, 13 ноль-ноль - домой на обед, в пятницу - на дачу, а среди недельки, пару разочков - к родным в деревню, в Купинский район, ближний свет, триста пятьдесят километров по прямой. И бензин - чтобы казённый для личных поездок, иначе и терпеть невозможно тяготы труда в это безобразной шарашке. Вот какая невыносимая у шоферов была служба. Поездку по каким-то служебным надобностям считали личным несмываемым оскорблением и трату казённого бензина на служебные поездки - прямым и наглым воровством из их личного кармана. Перед поездкой долго расспрашивали: куда, зачем, надолго ли, как проехать, сколько ждать, - да чтоб недолго и недалеко, а то ведь мне жену с работы забирать, не могу задерживаться.
   Тяжело было смотреть на водителя нашего "Камаза-длинномера" Пантюху Охламонова. Вам, бесспорно, интересно, а зачем в мелкой природо-охранной конторе такой автомобиль, пригодный для доставки крупногабаритных и нестандартных грузов? И всём в конторе интересно, вы не исключение. В контре никаких грузов отродясь вообще не было, длинномет был получен по распоряжению вышщесидящих властей конторы а Москве. Босс увидев полученный автомобиль, долго чесал затылок и задумчиво, чего с ним бывало очень редко, сказал: "Мне бодаться с Москвой по поводу длинномера не сподручно. Приписали эту громадину к нам, так пусть у нас и существует. Для чего? Там разберёмся, а прогресс, дорогие мои требует, чтобы мы обрастали техникой". Кружок конторских клерков, допущенных в высший эшелон, рассматривая грузовик, насуплено молчал, в домашнем хозяйстве такую дуру использовать было весьма обременительно - ни навоз на дачку, ни досточек на строительство не доставишь, габариты не позволят.
   Стоящий рядом с Боссом зам по крайне научной работе Хамоватый, решил выразить общее обеспокоенное мнение руководства и замычал что-то мудрое, а в переводе на обыкновенный мычание означало: "Это обезьяны обрастают, нам, человеческим людям не допустима ненужная оволошенность". Руководящий состав загалдел: "Мы не обезьяне, не обезьяне, лишняя техника, она давит на баланс..."
   Босс снисходительно оглядел своих помощников по царству и наставительно поделился с подчинёнными мудростью: "Подарили мне тут как-то очередное достижение науки и техники, эдакий набор - настольный охладитель для пивных бутылок. Ну вначале прикидываю, не подарок, а откровенная клевета на нашу русскую жизнь: когда это у нас бутылки успевали нагреваться за время застолий? А применил в жизни и вижу, удобная и технически грамотное приспособление, весьма облегчает процесс охлаждения пива, которое всегда холодное под рукой. Любим холодное пивко-то?"
   - Любим, любим...Холодненькое пиво - наше всё... - отозвался руководящий состав.
   - Тогда нам и Камаз пригодится. Поручим обдумать его применение заму по науке, с его-то умом да не приспособить к нашим нуждам что-либо... Придумаете, вот за это мы с вас, наука и спросим... - многозначительно подвёл итог Босс.
   Когда все разошлись, у длинномера долго стоял научный зам и размышлял: " А как грузовик марки "Камаз" с длинномерным прицепом может охлаждать пиво..." Загадка надолго захватила сверх подготовленный ум Хамоватого... Он и потом частенько выходил к грузовику, подолгу всматривался в него, пытаясь разгадать ещё одну важную загадку природы..
   Пантюха утром аккуратно отъезжал из гаража на своем длинном "динозавре", ставил длинномер позади конторы и шёл к вахтёру Иванычу пить чай. Похрустывая бубликом Пантюха, принимался обстоятельно доказывать Иванычу, что и с его редкой фамилией Охламонов прожить можно. "Я тебе Иваныч так скажу, можа, кого и угнетает его наименование в виде фамилии, а мне, и я не скрываю, моё название по жизни нравится. А жена моя? Вначале дичилась и прыскала, а теперь во вкус вошла. Только и слышишь - мой Охламонов то, мой Охламонов это...".
   Иваныч терпеливо выслушивал разглагольствования Пантюхи, а на седьмой пантюхиной кружке чая, когда Пантюха выдыхался в своих философствованиях, неизменно вставлял своё: "А вот я тебе расскажу историю, которая была в одна тысяча сорок шестом году, не соврать - в сентябре". Далее шла очередная, нескончаемая история о каком-нибудь знакомом Иваныча, который или не туда приехал, или не то выпил, а то и вовсе и не то и не там брякнул. Ежедневно десятки знакомцев Иваныча тонули, угорали от запоя, верили Сталину как себе, попадались "в интересном положении" где-то в укромном уголке с чужими тётями, терпеть не могли Горбачёва, лупцевали по чём зря жён, издевались над Ельциным...
   Их объединяло одно - в конце концов, после своих злоключений, они прибегали непосредственно, естественно, к Иванычу и просили помощи. "А я ему так и сказал, - завершал Иваныч свою поучительную жизненную историю, - иди, говорю, и обещай... И не поверишь Пантюха, всё как рукой сняло...Не было случая, чтоб я кого не выручил!" Где-то в середине рассказа к ним подсаживался на чаёк дворник, английский лорд Тони Дибаланс, который по своему британскому обычаю чай пил только с молоком. Прихлёбывая из кружки чаишко Тони внимательно слушал Иванычевы бывальшины, а так как его знакомство с русским языком было весьма ограниченным, то, мне кажется, он из рассказанного почти ничего не понимал, но всё же воспитанно сидел рядом и даже улыбался, когда Пантюха, восхищенный необыкновенным поворотом судьбы в жизни героя, трескал ручищем по столу и восклицал: "Да чего же он думал себе, лох нечёсаный! Так и принесли ему всё, блин..."
   Перед обедом Пантюха шёл к завхозихе, Марфуте Пудовне, своему самому непосредственному диспетчеру и хмуро ставил её в известность: "У меня чего-то там с тормозами, глянуть надо по серьёзному. Я тут сейчас одной ветеранше столик завезу, просила забросить, сама-то, понятно, слабосильная, а я ж все-таки на грузовике, и после обеда примусь за тормоза, а то, непорядок получается". Завхозиха отставляла в сторону чашку с кофе, тяжело вздыхала и говорила с упрёком: "Вот, у него с тормозами чего-то...А чего раньше смотрел? Сколь раз тебе было сказано-повторено - не упуская времени...Ой, гляди Охламонов, случиться чего на трассе - не отсидишься...Такое могут припаять..."
   У выхода Пантюху уже поджидали наши конторские со своими заказами, кому на дачу доски отвезти, кому за навозом сгонять, кто кирпичи приготовил для вывоза...Ватрушков обязательно пёр из конторы на погрузку очередной стол...
   Для вас всеобщая приватизация в диковинку? Задам тогда вопрос на засыпку: "Мобильник свой вы, где подзаряжаете?" У себя в офисе? За чужой счёт? А ведь сущие копейки зарядка... Но продолжайте заряжать или за казённый счёт, или за счёт буржуина. Не облезет! Сволочь грабительская!
  
   Как выжили после подлого нападения демократии
  
  
   Мы вас просим, дорогой читатель, не кричите на всех углах - ужас и кошмар. Вы, видимо, не жили в демократической России, вы не приступали к строительству нового капитализма, не ютились в колодце теплотрассы, когда вас выкинули из собственной квартиры новоявленные хозяева-бандюганы, вы не рылись в мороз на помойке, собирая заплесневелые куски сухарей, чтобы хоть как-то прокормиться, потому что не было работы, стояли заводы, фабрики, а если где-то что и работало, то зарплату не платили никому. Вы не делили у себя в семье для своих ребятишек последний кусок хлеба... Вы не видели настоящих ужасов! Вас не лечили в больницах на необъятных просторах Родины, где про бесплатную медицину слухи стали уже ослабевать, а лечение за плату - от него сразу ставилось тошно: тебя лупцуют санитарки, путают лекарства медсестры, доводя препаратами до судорог, пьяные врачи ставят чудовищные, неверные диагнозы. Вы не знали жизни, вы не увидели её, а пищите - кошмар, ужас. А там, дальше, я вам говорю совершенно точно, у вас отберут все права, кроме одного - право бесследно сгинуть навеки.
   Вы не умеете выживать там, где жить совершенно невозможно...Вы не сможете уцелеть, когда нормальный человек просто бессильно и безропотно опускает руки...Мы - как-то выжили, хотя не все, конечно...
   Опыт государевой службы мы приобрели, когда в тот раз и нам наконец-то, хотя и нежданно-негаданно подвалила занимательная и приятная работа. Было это после того, как мы до того наголодались, что готовы были стоять хоть атлантом и держать небо на каменных плечах. Голод же свалился, и не только на нас, а на всех до единого буквально в стране, когда напала демократия. Видимо, демократия, которую, как заразу, янки из США тащат по всему миру, как-то связана с голодом, который наступает в тех местах, куда она приперлась. То ли она возникает от голода, то ли голод захватывает всех после налёта демократии.
   Только поголодали слегка, и пришлось как-то пристраиваться и размышлять, зачем люди живут и ходят на службу, если зарплату в принципе не выдают и выдавать не собираются. Работаешь, работаешь, а потом возникают некоторые неудобства - денег-то за работу не платят.
   Возможно, так и положено при капитализме, мы там до нападения демократии никогда не были, но быстро стало понятно одно - ежели денег не дают, то и питание несколько затруднено и другие жизненные перспективы слабо просматриваются. Всякий гражданин, кому за его работу зарплату не выдают от трёх месяцев до одного года, может, конечно, почувствовать себя настоящим россиянином, более года без зарплаты - избирателем, который голосует за демократов, но стойкое ощущение голода и своей абсолютной ненужности для чего бы то ни было и для кого бы то ни было, давит все остальные человеческие чувства.
   Возьмём себя в руки или, махнув на всё рукой, затихнем в крепко сжимающем нас безжалостном хозяйском кулаке? При этом ведь мы знаем, что надеяться на снисхождение хозяйской загребущей лапы бессмысленно - дай чуток слабину и задавит, не поперхнётся. Живоглот без удушающей хватки не выживет. Но как благопристойно не замечать обобранных, ограбленных и вымирающих. Россия полезла в капитализм и получила вдобавок к своим вековым, обычным, все его вековые беды, проблемы и ужасы, отличный шаг до безумия государства мы сделали, раньше боролись за электрификацию всей страны, а теперь... Сколько людей потеряли чувство реального.
   Вы редко бредите или это обычное ваше состояние? Какой восхитительный у вас бред! Вы образцовый больной! От папы с мамой досталось или вновь приобретённое? Шоковые реформы Гайдарчика рубанули по голове всех. А вам не только врубили по башке, но ещё кое-какие духовные ценности пришлось познать? Неужели быстро срослось? Всего полгода в больнице? Вам особенно больно? У вас самая невыносимая боль? Вы преувеличиваете, и клевещите на себя.
   Мы ещё не видим заплаток у вас на рубашке и ботинки не дырявые, собак на улицах для еды не ловите, не все ещё граждане превращены в чернь и бомжи, не все помойки и свалки поделены для пропитания, не все подвалы заселены, остались пока свободные места в колодцах теплотрасс и на чердаках. Только-только началось массовое освоение новых обширных кладбищ, на которых в массовом порядке будут хоронить русских, лет десять полагаем, нам отпущено на маленькие радости. Триумф рынка и демократии ещё впереди, но человеческого общества в России нет и строить его никто не собирается, буржуям уже не воспитать человека свободного, он им и не нужен - оглядитесь вокруг, требуются рабы и быдло, а быдло, как исстари известно подлежит дрессировке, что сейчас успешно и применяется. Не платят зарплаты и пенсии - почему? Так ведь голод - первый прием дрессировки. И на чем, кстати, воспитывать, тех же отпрысков буржуев - хапай без оглядки и без зазрения совести? Среди людей уничтожили устоявший образ и рамки нормального человека, сгубили прежний путь его развития. Существовавшие нормы морали и нормы человеческого поведения кое-кому стали казаться неубедительными, а дальше уже не будет убеждённости в их правомочности. Формы поведения людей становятся непонятными и необъяснимыми, с сумбуром в голове по правильной дороге не шагают, таким место в грязных закоулках.
  

Эпопея красавицы и былой активистки

   Жизнь, оказывается, не то поле деятельности, на котором оттачиваются и совершенствуются принципы общественной морали.
   Мудрость, которую необходимо постигнуть всем...
  
   Раз увидев привлекательную женщину, опять и опять вспоминаешь её. Стенокардия Абрамовна Воеводина, что так поразила меня в первый мой конторский день своим обаянием и обворожительностью, отличалась кроме того, ликвидной красотой. Это не просто шанс для женщины в стать в первые ряды успешных и удачливых. Вы же понимаете, ликвидность для прибыльности - вот идея наших дней.
   Такая, знаете ли, весьма роскошная женщина, крупно-фигуристых габаритов, она смотрелась внушительно и, в женском применении, аппетитно. "Ой, - как говаривал классик: "Глядя на вас, ухожу в пике!"
   К выигрышным элементам её фигуры мы бы отнесли соблазнительную попочку, но вы же не позволите мне исключить и остальные вкусные для взора и руки детали. У молоденьких девиц попки уже страдают бесформенностью и вожделения не вызывают, а напрасно. Упругая попочка о многом говорит, и на многое зовёт... В цивилизованных странах Европы и Африки среди девиц модно обнажать диафрагму, а как вы иначе назовёте то место, что они открывают, и пупок. Не всякая импортная дама может похвастаться безупречностью и нормальным видом этого участка тела. Меня, как знатока, больше привлекают, естественно, отечественные территории.
   Мы уже говорили, своими очертаниями Стенокардия Абрамовна напоминала любимый правозащитниками, удалённой от нас древности, континент - черную Африку. Уже давно вместо защиты обездоленных в тамошних дебрях устраивают исключительно сафари, охоту, то есть на исчезающую живность, и исключительно для российских умельцев пострелять по крупным бегающим мишеням, но сравнить впечатляющую габаритами гражданочку с пылающим когда-то материком заманчиво.
   В профиль она была похожа на тётку с картины "Обнажённая маха" популярного художника по фамилии Гойя из ныне дружественного нам государства Испания, что расположено на Пиренейском полуострове Европы. На картине видна дамочка похожих, сомнительных внешних достоинств, такое теперь не носят, и неустановленной репутации, что для женщины так же важно. И хотя она была, мне не раз говорили, женщиной богомольной и богобоязненной, но отзывчивой на потребности желающих. Без церемоний, то есть, была женщина.
   Если посмотреть на неё социальным взглядом: дорогая простота вопреки зарплате, а тем более её отсутствию. Золотые колье, норковое манто, шелковые вечерние платья...Это в наше-то голодное времечко! С одной стороны, когда вокруг нищета, одеть норковую шубку для женщины не только стыдно, но и оскорбительно. Вы же слышали, что ходить в дорогой шубе требуется умение, дама в чужой шубе - это не шикарная дама. Но вот Стенокардия Абрамовна могла себе позволить и не такое себе небывалое в наши лихие времена...Вы уже в недоумение? Или судя по хитринке в глазах, догадываетесь?
   Изредка она помещала в брачном разделе городской вечерней газеты: "Вдова. Всеми правдами и неправдами сохранила интерес к хорошей жизни. Одинокая в чувствах женщина с фигурой. Ищу спортивного мужчину нужного возраста. Для создания надежной и зажиточной семьи. Женщина с глазами добротной немецкой куклы Марты, но общительная. Требуется прочный муж. Приспособленцев прошу, не беспокоится". Иногда претендент появлялся на пороге конторы, но голодные глаза, пришибленная походка и дырявые башмаки напрочь вычёркивали его из списка допущенных...
   Должность у неё в нашей конторе была связана с какими-то препятствиями на водно-природных объектах, то ли строительством, то ли со сносом, а может и с защитой. Как там по нормальному, не знала она и сама, но совсем на то и не обижалась. Вам-то, я думаю, не важно, чем не занималась на службе гражданка Прытких, а уж ей и тем более. Её начальник Герефорд Багирыч Крупинде о своих подчиненных совершенно не заботился и давно уже не наделял их абсолютно ни какими, служебными обязанностями. У них в отделе Глаша Выпендрикова, специалист-лаборант по зелёным насаждениям живой природы, с утра до обеда вязала на спицах шерстяные носки, а после обеда приступала к вязанию свитеров больших размеров крупной вязки. И ведь заметьте, зелёные насаждения от того не переставали расти в самой, что ни на есть живой природе и, как полагается натуральным природным объектам, радовать наш глаз.
   Старший специалист-эксперт первого разряда по пересчету копытных и зверей, имеющих не менее четырёх лап Азамат Иванович Геморроев, без перерыва на обед тщательно штудировал толстенные фолианты про исторические победы своего народа - племени степных гочкисов из приазовско-балтийских степей. Фолианты ему присылали, кажется, из Латвии, которая неизменно была солидарна с гочкисами и во всёх злобах обвиняла кровожадную Российскую империю. Из грамотности у Геморроева за плечами была восьмилетка, после чего родители многодетной семьи - он был шестым из четырнадцати детей, сдали его на полное гособеспечение в сантехническое профтехучилище. Из обучения по специальности Азамату нравилось мести мусор и мыть полы. Он всегда первым вызывался помочь завхозу погрузить в грузовик грязное белье из общежития, разгрузить мешки с картошкой в столовой. Из училища он вышел пытливым пареньком и подготовленным борцом за права своего племени гочкисов, обрывки истории о котором поведала ему столетняя прабабка по матери.
   Племя исчезло или растворилось в указанных степях три, а то и четыре тысячи лет назад, но отдельные представители время от времени возникали в разных краях и городах России, и требовали территориальной целостности своего государства - Гочкисского каганата, в столице которого на рубеже веков располагалось до семнадцати юрт... Отдельные факты исторических несправедливостей в адрес его племени он подробно записывал в зелёный блокнот с обложкой из бараньей кожи, неизменно повторяя при этом своё, исконно народное: "Вай-вай, как я заблуждался... Ну, они у меня ещё получат!"
   Сам начальник Крупинде своё время и заботы отдавал интеллектуальным играм - шахматам и шашкам. В шашках его привлекала, прежде всего, старинная русская народная игра "в Чапаева", в ней он показывал незаурядные успехи. Я не слышал ни про одного человека в существующем мире, кто бы мог обыграть Герефорда в этой игре. В шахматы Крупинде садился играть, лишь прилично поддав спиртосодержащих жидкостей. Тогда он подолгу разглядывал фигуры на доске и удовлетворённо заявлял: "А мы пойдём другим путём!". Сказав это, видимо, всё-таки нечто крамольное, он оглядывался по сторонам и добавлял: "И даже, если классик был не прав!" Ещё раз оглянувшись он добавил: "Эх, Владимир Ильич, Владимир Ильич!"
   Что и говорить, на фоне того, что жалование в конторе, как и по всей необъятной демократической России не выплачивали лет пять-восемь, Стенокардия Абрамовна, как женщина разумная и деловая, и вместе с тем, и более десяти лет разведённая от законного брака, приспособилась обеспечивать себя иными финансами на собственное проживание, которые добывала оплачиваемыми занятиями в свободные от службы часы.
   Вы же понимаете, женщина ни перед чем ни остановится, если её довольно долго кормить всякой нелепой капустой и не давать совершать покупки. Она тогда не просто страшна , это бронепоезд, выходящий с запасных путей на театр военных действий или атакующие по европейской равнине русские танки. Я сам лично не видел такой прелести, но, выжившие после атаки очевидцы говорят, потрясающее зрелище и оставляет рубец на мозговых извилинах на всю оставшуюся жизнь.
   Для заработков Стенокардия тактически грамотно использовала удобное месторасположение своего жилища, а проживала она вблизи Главного железнодорожного вокзала города, кроме того, буквально напротив её многоэтажки располагался отдел милиции местного Привокзального района. Мне Стенокардия с первого взгляда показалась женщиной ошеломляюще быстрых мыслительных способностей. Чаще бывает, что женщина лишена всяких следов разума, а тут поди ж ты, такое чудо.
   Как женщине применять удачное совмещение вокзала и милиции, вы поймёте, узнав о фирме, которую придумала практичный мыслитель Стенокардия Абрамовна. При этом, кстати, не подумайте, что она, крайне законопослушная гражданка, вставала на преступный путь нарушения закона, наоборот, закон неизменно был на защите чести и достоинства.
   В идиотские времена демреформ, когда жить стало совсем худо, Стенокардии Абрамовне пришлось применять свои неплохие способности организатора и пропагандиста. Хочешь, не хочешь, а чтобы выжить, потребовались дополнительные приработки. По всему выходило, они должны были стать основной статьёй дохода в её бюджете, не считать же доходами какое-то убогое жалование, которое к тому же не платят уже несколько лет.
   Как законопослушная госслужащая Стенокардия Абрамовна обратилась к конторской кадровичке за советом: а дозволено ли ей будет совмещать госслужбу с ещё какой службой народу. Приблизительно в области обслуживания железнодорожного сообщения страны... Кадровичка сурово и официально заявила Стенокардия: "Которые женщины не имеют мужской поддержки в виде своего мужа..." Тут кадровичка оглядела себя в зеркальце, потрогала разбитую и опухшую губу, рассмотрела синяк под глазом, очевидно, самые яркие следы мужниной поддержки и добавила: "Тем гражданкам женского пола, которые имеют возможность заниматься работой по совместительству, письменное разрешение представителя нанимателя не требуется... Хотя бы и на объектах железнодорожного транспорта. Там, насколько нас информируют компетентные органы, тётки и похуже вас пользуются спросом у мужских пассажиров".
   Определение - "хуже вас", отчасти немного задело Стенокардия Абрамовна, но как бывший передовик производства, ударник социалистического труда, победитель социалистического соревнования 1972 года, с вручением алого вымпела молодого гвардейца пятилетки и почётного нагрудного знака "За того парня", она резонно считала, что и в любом нелёгком труде с её опытом и знаниями сумеет добиться достойных результатов. Кадровичка, ещё немного подумав, размышляющее сказала: " Я только пока не определилась, в какую графу анкеты заносить вашу деятельность по совместительству: то ли оформлять её, как сведения, компрометирующие гражданского служащего, то ли - "успехи и свершения". Придётся консультироваться в вышестоящих инстанциях...А вы...Я думаю, можете приступать к работе в вечерние часы, в свободные от основой службы...Заявления на имя руководства, представляется мне, в соответствие с КЗОТом, писать пока преждевременно, осмотритесь, попробуйте, возможно, возникнут проблемы... Зачем сразу на уровень руководства выносить ваши недоработки...К начальству идут с серьёзными предложениями... Хотя бы и по обслуживанию мужского населения платными, интимными услугами..."
   Совместительство Стенокардия Абрамовна выглядело так. С самого начала дело было поставлено на продуманную деловую основу. Вы же знаете, что в любом деле важно, прежде всего, сколотить заинтересованный коллектив. Незабвенный Ильич говаривал как-то: "Дайте мне организацию революционеров - и я переверну Россию"
   Стенокардия вертеть Россией не хотела, Россию и без неё закрутили так, что у всех кругом шла голова. А вот создание крепкого рабочего коллектива Стенокардия бросила все силы. Он ковался из соседок по дому, бедствующих и от того готовых на все тяжкие. Она обошла предполагаемый контингент и в двух словах изложила соседкам схему деятельности и тезисы организации, которые многими тут же были с восторгом приняты. В доме Стенокардию Абрамовну все знали любезной и обходительной женщиной, которая плохого не посоветует.
   Согласитесь, на фоне бандитского беспредела в стране, Уралмашевской группировки, Красноярского Быкова, Солдата Солоника, Бандитского Петербурга, шаек солнцевских, люберецких, медведковских, тамбовских, рэкитиров, убийц и отморозков, Стенокардия Абрамовна не звала к кровавым ужасам, плохого она и не предложила.
   Для занятий обслуживанием проезжих подготовили квартиру - одинокая бабуся из однокомнатной на пятом этаже была отправлена на жительство к родственникам Стенокардии Абрамовны в деревню. Из квартиры провели два "тревожных звонка", один к Стенокардии на третий этаж, а другой - на шестой, к стенокардиевой приятельнице Галине Петровне, здесь за звонком должен был следить галкин сын Жека. Галина Петровна уже шестой год прятала Жека от армии. Как только ему пошел восемнадцатый год, и надо было вставать на призывной учёт в военкомате, мама твердо сказала: "В операцию "Из российской армии - с омерзением, я играть не стану!". Жеку выписали из квартиры, и для военных он исчез, спрятавшись и от учёта, и от призыва.
   Жека, всеми силами и всеми способами кося от армии, болтался, собственно, без дела, а посему, в качестве грубой охранной силы, был весьма кстати. Вы же знаете, что в любом деле важно, прежде всего создать сплочённый коллектив. Незабвенный Ильич говаривал как-то: "Дайте мне организацию революционеров - и я переверну Россию"
   Схема обслуживания была очень проста. Вечером, хотя и не в совсем уж поздние часы, очередная поставщица услуг обходила вокзальные помещения, где коротали время пассажиры в ожидании отправления по расписанию своих поездов.
   Среди томящихся граждан мужского пола обязательно находилась один или два представителя новых независимых южных стран ближнего зарубежья, которые заработав нелёгким, и, прежде всего, неквалифицированным трудом, некоторые суммы в гостеприимной России, стремились теперь увезти их на свою историческую Родину. Горячим, но скучающим мужчинам предлагался незатейливый отдых на квартире, которая "в двух шагах от вокзала", ведь "до поезда ещё уйма времени". Приглашение роскошной женщины в самом соку к отдыху на квартире неизменно пользовалось спросом у смуглых мужчин, названных во всём мире гастрабайтерами, то есть оторванных от дома необходимостью заработков и заскучавших в непрерывном трудовом процессе без женского догляда и ласки.
   Если вы скептически хмыкнете - ну, вот опять про то, что уже всем надоело - и он опять о продажных женщинах... Ан нет, я не смакую дешёвую клубничку, мы с вами речь ведём о труде, которым в эпоху развёрнутой демократии выживают женщины, если им перестают платить зарплату по основному месту работы.
   Если вы ужаснётесь падением нравов и скажете презрительное "Фи!", то и мы скажем не менее выразительно - "Фи!". Но кое-то остановит наш обличительный пафос и укажет на злобный оскал капитализма. Не забывайте, Всенародно избранным Ельциным с пятнадцати ноль-ноль у нас установлен капитализм со всеми вытекающими последствиями. А этот зверь толкал людей и на более страшные и отвратительные преступления. Торговля женским телом не самое поганое среди них. Голод и отчаяние сводили с ума очень стойкие и сильные натуры.
   Причем, узнав о борьбе за своё существование государственной служащей Прытких, вы, а мы, безусловно, надеемся, с некоторым удовольствием и, несомненно, с чувством глубокого гражданского удовлетворения, отметите её ненавязчивый и малоопасный для жизни способ заработка. Вы, вероятно, не раз слышали из прессы, как некие юные особы, взращенные коварными и пошлыми рыночными отношениями, пытаются добывать средства, прибегая к использованию своих природных женских прелестей. Они могут подцепить на улице озабоченного интимными проблемами клиента, привести на подготовленную квартиру и в процессе знакомства подсыпать ему в напиток какой-нибудь лекарственной дряни. После этого у отрубившегося мужика выгребаются из кошелька денежки, забираются часы и золотые кольца и печатки, после чего нахалки бесследно исчезают... В другом случае, клиенту позволяют возбудиться и раздеться, якобы, для страстных постельных утех, а затем в квартиру врывается парочка жестоких громил и отбирает у ошеломлённого страдальца ценности и денежные купюры, как крупного, так и мелкого достоинства.
   Стенокардия Абрамовна, убеждаем вас, не могла пойти по такому пути ненужного насилия и унижения мужского достоинства. Воспитанная Советской властью в духе нежного гуманизма и обширного человеколюбия, она организовала работу тоньше и профессиональнее. При этом, кстати, не отвергая и принцип капиталистического общества - за свои деньги ты обязательно получишь товар. Какой товар и как ты его получишь, капитализм не уточняет, но аксиома деньги - товар, там, у них в джунглях зверского рынка, действует, как сообщают относительно независимые очевидцы, достаточно чётко.
   ...В разговоре о совместном проведении досуга поставщица называла довольно приемлемые суммы оплаты, то есть ненавязчиво объясняла, во что обойдётся довольно простенькое, без излишеств времяпрепровождение. Цены всегда оказывались привлекательными и доступными для ограниченных в расходах на собственные, а не семейные нужды, южан. Смуглые мужчины закупали по пути некоторое количество продовольствия для организации культурной программы, и ограниченный объём слабоалкогольных напитков, дозволенных религиозными убеждениями и отправлялись с новой подругой отдыхать. Занятия взрослых людей во время отдыха я по разным причинам опускаю, отметив лишь, что всегда присутствовала интимная составляющая, и насладиться сексуальными услугами хозяйки квартиры могли или один, или оба клиента.
   Утром, получив с отдыхающих оговорённую плату, "хозяйка квартиры" тут же устраивала скандал на повышенных тонах, предварительно дав два "тревожных звонка". Хозяйка громко и отчётливо для имеющейся за дверью квартиры общественности сообщала о том, что ночью, применив недюжинную силу, два данных гражданина изнасиловали её как женщину, нанеся непоправимый ущерб её женской чести и достоинству, а заодно и, естественно, её слабому здоровью.
   Клиентам предлагалось к уплаченному скромному гонорару добавить оплату за нанёсённый ущерб и чести, и достоинству и здоровью хозяйки. Оплата, конечно, выглядела внушительной, но не чрезмерно, зачем окончательно запугивать и так пуганных гастрабайтеров. Убежать клиентам от потерпевшей и возмущенной хозяйки, естественно, не было возможности, на пороге квартиры маячили три-четыре не менее возмущенные соседки-свидетельницы, а также мрачный качок Сашка.
   Если оплата следовала на месте, то клиентов с миром отпускали. Если кто-то упрямился и отказывался платить, то южан, крепко хватали за шиворот и под присмотром свидетельниц и охранника Жеки, хозяина бугристых бицепсов, волокли в отдел милиции, что располагался напротив дома.
   В милицейской дежурной части потерпевшая официально объявляла о насилии, которому подверглась со стороны этих наглых приезжих и требовала наказать их в соответствии с существующими российскими законами. Соседки - свидетельницы согласно кивали головами и готовы были письменно подтвердить указанный факт.
   Южане и граждане разной азиатской наружности, которым за месяцы пребывания на гостеприимной российской земле, уже не однажды удавалось познакомиться с деятельностью местных органов внутренних дел, быстро осознавали весь ужас своего положения... А представив предстоящую горечь свей судьбы на ближайшее будущее и увидев бланк листа допроса в качестве обвиняемого, южане от безысходности начинали соглашаться на денежные компенсации со своей стороны в возмещение ущерба и здоровью, и женскому достоинству пострадавшей...
   Дежурный по райотделу, наблюдая за торгами, периодически громко призывал: "Гражданочка, подойдите к дежурной части для правильного оформления заявления о насилии в отношении вас ... Статья уголовного кодекса..., наказание - до пятнадцати лет строгого лишения свободы..." Цифра пятнадцать, которая в исполнении служивого достигала трагических высот, подстёгивала южных людей и они, в отчаянии скрипя зубами, повышали ставки возмещения своего гнусного насилия. Наконец, в присутствии бдительных соседок потерпевшая получала с гуляк выторгованные отступные, смиренно сообщала дежурному, что, исходя из присущего ей принципа гуманизма, идёт на мировую с насильниками и считает инцидент исчерпанным. Заявление об изнасиловании забиралось, а южане, распотрошённые бедолаги, уматывали на вокзал "во все лопатки".
   Надеемся , вы догадываетесь, что средств, полученных предприимчивой Стенокардией Абрамовной были достаточны и для преподнесения подарков смышленым соседкам и кое-каких материальных благодарностей личному составу дежурной части отдела милиции. Меховые и золотые расточительства нашей коллеги по службе Родине, безусловно, доказывают, что направление бизнеса ею было выбрано стратегически правильно, соответствующие благоприятные условия использованы на все сто процентов, а фирма процветала...
  

И кому сказать спасибо за наш сытый, заслуженный отдых?

  
  
   Русских беженцев (русских в Париже после Гражданской) распирала сложность собственной личности. Иной из беженцев помирился бы даже с имущественными потерями, но никак ни с тем, что из жизни может быть вышвырнуто его "я". Если нет меня, то что же есть? Если я страдаю - значит нужно изменить окружающее, чтобы я не страдал. Я - русский, я люблю мою Россию, то есть люблю себя в окружении вещей и людей, каким я был в России. Если этого нет или этого не вернут, то такая Россия мне не нужна.
  
   Алексей Толстой, русск. сов. писатель, "Эмигранты", 1931 год.
  
   Да, согласимся кое с кем, Стенокардия Абрамовна не блещет обожествлением морали. Кто-то из высокоморальных и воспитанных в советском духе граждан осудит нашу сослуживицу за неприглядные действия в отношении несчастных гостей, волею судьбы заброшенных в российские палестины. Я скажу вам так, пусть каждый спросит себя - а просыпался ли я на лавочке в парке, когда в кармане ни гроша, сам голодный уже третий день и ничего путного впереди не предвидится... Когда страна и жизнь улетели на помойку, то жить на ней хочется не всем...
   - Владимир Николаевич, - как-то объясняла нам Стенокардия, - у меня два высших образования... Чтобы их получить, я корпела пять лет в пединституте, а затем горбатилась на природоохранном факультете. Неужели напрасно? Не утверждаю, что освоила все те науки, что мне записали в дипломы, но кое-что в голове появилось и относительно педагогики, и природы. Сейчас прикидываю, возможно, изучала совсем не то, что голове настоятельно необходимо. Не забывайте также, за моими плечами ещё и вечерние курсы марксизма-ленинизма. Два года, пять раз в неделю, по вечерам, я высиживала такие чудные лекции о скорой победе коммунизма...Подружки гуляли в парках с друзьями, целовались от души, крутили хвостами...Я сидела над конспектами текстов некоего секретаря ЦК Суслова... А два года в учёбы в партшколе? Вы не учились в партийной школе? Вы не сдавали экзамена по организационным основам демократического централизма? Владимир Николаевич, дорогой, вас можно считать уцелевшим от обледенения динозавром...
   Мы никогда не видели эту гордую и независимую женщину плачущей, но тут она всхлипнула, а в умных и проницательных глазах заискрились слезинки... Удивительно красивая женщина, в жизни она лучше, чем была бы на каком - нибудь художественном портрете. Портреты льстят или искажают, а от телесной красавицы не оторвёшься...А глаза? Такие глаза не должны плакать....Чтобы как-то утешить её, я преподнёс маленький комплимент:
   - Ну что вы уж так, Стенокардия Абрамовна! У вас столько энергии... Оно и понятно, дама, завершившая учёбу на курсах марксизма - ленинизма не может не быть проворной... А вы ещё и жизнерадостная красавица...Головокружительная прелесть что такое! Прорвёмся мы с вами без особых потерь! Куда захотите!
   - Прирождённый лицемер и демагог! Закулисный махинатор... - теперь уже с улыбкой всхлипнула бывшая партийная активистка. - Мы же, Володечка, не из-за печки вылезли в этой жизни. Я лично не из села Огурцово с гусём подмышкой наперевес, приплелась в город на заработки... Камень от булыжника я лично отличаю... Когда началась вся эта звериная свистопляска, в те тёмные и сволочные годы, когда случилась перестройка-перестрелка-перекличка, сначала была растерянность и оторопь - кругом голодные, бездомные, опустившиеся, потерявшие родных и близких в каких-то непонятных войнах, в невесть, как возникших горячих точках. Любое слово бесцветно и маловыразительно, чтобы описать всю гнусность упавшего на нас горя...Как всё нелепо...
   Мы с горечью добавили:
   - Многим пришлось не сладко. Но чтоб так...Мерзлая картошка, слава богу, миновала наш стол, хотя гадостей съели немало. Имеется за что не любить демократию, чёрт бы её побрал! Многое в жизни нелепо, да и сама жизнь без цели и без мысли - нелепа...
   - А что было тогда делать, Владимир? Как жить? - продолжала волноваться Стенокардия Абрамовна. - Пойти в челночницы? Я бы не потянула, локтями надо уметь расталкиваться...Про совесть забыть...Не битюг же я, сумки трёхпудовые с китайским дерьмом таскать...Носки вязать из собачьей шерсти, не моё...Я же организатор и пропагандист! Что сумела, то и создала...А сколько рабочих мест? Теперь рыкать меня...что занятие недостойное?
   - Что есть зло? Что есть добро? - философски сказал я. - Что есть мораль, когда умираешь от голода?
   - И говорили же нам... Твердили! - вздохнула Стьенокардия Абрамовна. - Красота, как и тело, у них, там, за бугром... продаются и оптом, и на вынос, и распивочно...Не верили многие, как же...там при демократии народ, якобы цивилизован и верит в бога...Не могли вдолбить в тупые головы, как бывает противно, когда всё становится товаром...А любовь - обычным предметом торговли..
   - Что нам говорит классика... Мы - тени невозвратной жизни... - вздохнул я. Какая чудовищная нелепость...Мы - тени!
   - Расскажу вам один случай...- всхлипнув, начала Стенокардия Абрамовна. - Зашёл ко мне как-то однокурсник по партшколе. Одарённый был парень, Сергей Семёнов... В райкоме работал завотделом...Промышленности, кажется...Был в резерве на Первого, когда горбачёвский консенсус начался, избрали...Но не успел поработать. Реформы жлобские его так по голове шарахнули...Гнобили его уроды демократствующие за недемократизм мировоззрения. Покатился... Теперь он бомжует на Гусинской свалке. Пришёл в контору к нам, Иваныч, его признал...Как же, бывший секретарь райкома партии...Чаем его напоил...Меня позвали...Прямо сердце оборвалось...Сидит у Иваныча, обтрёпанный, потасканный, в глазах тоска жуткая, и ужас. Сильный мужик, твёрдыня, а вот... Сложное помоечное благоуханье...Просит на поллитру коньяка, хочу, говорит хоть раз за пятнадцать лет по-человечески... Еле-еле выговаривает, стыдится ещё... Хочу, говорит, свой день рождения отпраздновать. С чистой душой выдала просимую сумму, поздравляю, конечно, говорю, не знаю только, чего пожелать. Он рукой машет, чего желать, грязи и та, под завязку... Я добавляю с горечью, что сама давно махнула рукой на праздники, и на свои и на чужие... Сердце и без того ноет, а в внутри горит дикая ненависть к окружающему...Он усмехнулся и говорит: "Ну и что мать, о такой старости мечтала? И кому сказать спасибо за наш сытый и заслуженный отдых?"
   - Только на помойке сегодня развивают независимые суждения! - гордо констатировали истину мы.
   - У нас, Владимир Николаевич, что случилось? - распалилась Стенокардия. - Война, оккупация? Мама мне про войну рассказывала...Ей довелось, хоть и девчонкой...Но в войне можно добиться победы, вселенское же горе ничем не победишь...
   - Отдых удался, Стенокардия Абрамовна, - принялись успокаивать красавицу мы - Сказано же - так жить нельзя...Но ведь мучаемся...
   - Из-за этих дерьмократов, прости господи... всхлипнув опять, сказала Стенокардия. - Потом несчастья стало так много, что вся жизнь и вся страна оказалась одним большим несчастьем, и стало понятно - наконец-то страшная беда под названием демократия вернула нам, казалось бы, навсегда утерянное - нищету и унижение перед толстосумами.
   - Увы, дорогая Стенокардия Абрамовна! - сокрушенно перебили её мы, пытаясь отвлечь от слишком пасмурных мыслей. - Нам только слегка показали звериный оскал капитализма, а уже стало жутко до оцепенения. Этот звериный оскал пахнул таким крепким элитным перегаром, явно не водочным...И запашок крови пошёл... Не исчезли былые зверства капитализма, никуда они не исчезли, но толстосумы предпочитают о них стыдливо молчать.
   - Какая, извините меня, Владимир Николаевич...какая такая польза мне лично, из всей этой пакости под игривым названием шоковая терапия? Кроме ненависти к егоргайдарками, ржавым толикам и живодёрам-лавочникам почти никакой! Неужели кому-то не видно, что они - монстры и мутанты? Меня-то призывают их уважать, как успешных бизнесменов, но я считаю, они не уроженцы нового времени, а его уроды...Что мы можем сделать для тех других, котрые инее понимают, что таворится вокруг...Они потеряли и дорогу в пути, и себя на этой трассе? В своих-то делах я сама-то, порою дважды два не удаётся умножить.
   - Страна и обычная жизнь у всех отключились хотя и одновременно, - поддержали её размышления мы, - но по-разному. Кто - то ещё попытался заскочить на последнюю ступеньку, вроде бы, уходящего состава, но поезд-то шёл в пропасть. Поэтому и спасатели в чужом горе мы неважные, сами обожженные до кровоточин, и советчики не надёжные, даже если и пытаемся подсказать выход из тупика. И осталось у нас из всех соломинок - лишь сочувствие. Понимаем мы ожоги других, сочувствуем, но и своё простреленное сердце ноет...
   - И мелкие радости не перерастают в одну большую и спокойную жизнь...- печально вздохнула Стенокардия.
   - До прошлой недели я не встречался с этими пресловутыми олигархами вживую, - завершали разговор мы. - Не скажу, что впадал в печать и дикое огорчение. Тут тебе раз - стою на тротуаре, просто глазею по сторонам, и вижу олигархическое существо в окружении десятка шкафов телохранителей. Беспокоится, видимо, за свою драгоценную жизнь. Выходит он из развлекательного центра, ночного и дорогущего - у меня, чтобы туда только на шажок зайти, годового жалования не хватит... А это существо идёт оттуда и зубочисткой в зубах своих ковыряется...Чегой-то, представляется мне, скушало...Обожравшйся, вальяжный и самодовольный хозяин жизни... Не просто стало жутко, за жизнь собственную меня немедленно страх охватил, не хотелось бы так, походя, её лишаться...Шкафы тупо смотрят на тебя - что застрелить, что голову оторвать, им без разницы...Стоять рядом жутко...Совсем не человек он...
   Сами понимаете, непоправимым бывает только смерть...Но жить в ощущении ужаса, кошмара и жуткого тупика невыносимо...Понятно, через какой слом пришлось прорываться Стенокардии Абрамовне, но ведь и многих других грязь завалила по шею... Кое - кто, как и она, всё-таки как-то вернулись к людям, определили своё место среди оставшихся нормальными...
   Мимо нас шествовала мои недавние знакомцы, пресловутая, интеллектуальная ватага конторы - Конюхов, Трофим Громадин и Егорка Гулькин.
   - Красавица и чудовище, знаменитая картина Репина, - мимоходом отметил молодой саврас Гулькин, застрельщик и задира среди тройки.
   - Если с порога в зубы, - мгновенно отреагировали мы, - то, поверьте, Стенокардия Абрамовна, это значит, на пороге банда! Тонко подмечено, не мной, к сожалению, но тоже умно.
   - Мы - бандиты? - встрял Трофим. - Да побойся, Николаич, как говорится, Бога.
   - Ну, надо же! Вот они, как живые, бандюганы. Я их хорошо узнал, - стойко стояли мы на своём. - Видите, Стенокардия Абрамовна, их наглые, оскаленные рожи, но мы их сегодня не боимся, у нас интеллектуальное превосходство...
   - Мы мирные бандиты, красивых женщин и прославленных комиков не тревожим, - усмехнулся Конюхов. - Разве что Егорка...Да и тот понимает, кто наше национальное достояние.
   Мы с достоинством выпрямились:
   - Нас, которых любят люди земного шара, не так много. Это я и где-то, безусловно, Стенокардия Абрамовна. Но мы - золотой запас страны. Богатство Родины. Достояние народа. Не растрате напрасно.
   - Наш нижайший поклон и, как говорится, респект и уважуха, - поклонился Трофим.
   - А Егорке я скажу так, - мы перешли на поучающий тон. - Мне помнится, Илья Ефимович, который Репин, был гениален в двух своих художественных полотнах. Первая - "Бурлаки на Волге, а главное - "Не ждали". Чудовище - не его кисти...Ваши физиономии именно в репинских красках бурлаков я и запомнил...
   - Мы герои-бурлаки... Егор надуй щёки...Здравствуйте Стенокардия Абрамовна, - улыбнулся Конюхов, кланяясь Стенокардии и пожимая мне руку. - Наше почтение путеводной капиталистической звезде Прытких эС А. ... И рады видеть также рядом с красавицей народного комика конторы...Как бизнес, Стенокардия Абрамовна, естественно, процветает?
   - Не отвечайте нахалам, Стенокардия Абрамовна, - остановили её мы. - И скажу почему. Обычно, если весёлая шутка начинается с глагола, то она обобщает частности, если с упоминания женщины - обобщает мелочи. Не позволяйте считать себя мелочью...
   - А ты, товарищ, разве не видишь... При таком конторском жаловании и такие наряды, Вполне товарно упакованы, Стенокардия Абрамовна. Пример для молодёжи, - влез Егорка. - Это не мелочь. И мы за это вас и уважаем. Норковая шубка в чехле спрятана от моли?
   - Как говорится, красота на фоне богатства - зависть для нищих и боьных. - поддержал его Трофим.
   - Увы, ребятушки... Женщина единственный подарок, который упаковывает сам себя...- поучительно сказала Станокардия Абрамовна. - Но, запомните, юноша, не одежда красит даму, а женщина собой украшает наряд...Вы ещё до этого дорастёте и оцените самую главную мудрость человечества...
   - Я прошу прощения, уважаемая Стенокардия Абрамовна, - учтиво поддержали красавицу мы, - чуточку отвлекусь, но, вы правы, подоспело время всё-таки учить молодёжь. Я обращаюсь к вам, наш юный друг Егор, будущий политик мирового уровня, и к вам, повзрослевший Трофим, брат десантника. Оцениваете, среди каких талантищей мы с вами, Стенокардия Абрамовна?
   - Можно я тоже рядом постою с редкостными талантами и золотым запасом страны? - осведомился Конюхов.- Не стесню ярких представителей двадцать первого века?
   - Оставайтесь с нами, дружище, и услышите мой гениальный совет. Мой добрый совет взрослого и сведущего человека: не будьте в молодости ребята совершенными молчунами, не стесняйтесь и приводить в своей речи афоризмы, скажем, дедушки Крылова или ещё какие значимые в русском языке крылатые слова. Если, конечно, образованность и начитанность позволят тебе что-нибудь путное и подходящее моменту припомнить. Если же ничего дельного на ум не придёт, не огорчайтесь сильно, мы взрослые и умные, не затаим обиды - нынешняя молодёжь не только не слышала о художнике Илье Ефимовиче Репине, о дедушке Крылове, она и "Му-му" считает всего лишь сортом конфет. Согласны, Стенокардия Абрамовна?
   Егор вытер от набежавших сентиментальных слезинок глаза, а Трофим гордо расправил и без того не хилые плечи.
   - Как мне их жаль...- согласилась прелестная дама. - Учить и учить...Лекции, нотации...Но офицерским ремнём, моё мнение, - доходчивей...
   - И это мы слышим из уст первой богини и умницы конторы? - возмутился Конюхов. - Молодёжь - наше будущее. Учить их? Ремнём? Поздно! Только - в тюрьму. В кандалы...На каторгу, в Сибирь...На чёрствый хлеб... Завидное у нас появится будущее!
   - Про тюремные застенки, Борис Михайлович, не возражаю, - строго сказал я. - Не берусь пока утвердительно сказать относительно расстрела, но мысли по поводу имеются...Но вот что мне не по вкусу - это взгляд молодёжи на красоту. Моё чувство прекрасного начинается со справедливости. Я теперь взываю к вашему юмору. К совести обращаться поздно. Она у вас пропала.
   - Абсолютно верно, - тут же подхватил Конюхов. - Людям надо доверять как можно меньше. Притворяются многие, вроде добренькие, а вдруг, как ляпнут из-за спины, взвоешь.
   - Вот вам, дорогая Стенокардия, три гражданина, - высказался я. - Граждане непосредственно независимой России, и какие смотрите граждане... Порода! Элита! Гордость! А какая в глазах наглость...Вы считаете иначе?
   Стенокардия, не обращая внимания на "бурлаков", со мной немедленно согласилась:
   - Владимир, я считаю, бурлаки - от слова переть буром...Я права? Оценим их так - наглецы на большой дороге ...Или вы, Владимир, скажите об этих бурлаках что-то приятное?
   - Может, чуть позже... Не на голодный желудок. Голодные мучения не позволяют мне правильно оценить достоинства тех, кто прёт буром...
   - Ну нет, я слышала, мужики выступают, когда от голода урчит в желудке...И комплименты им делают, именно пока они голодные, сытый мужик - банальный ручной кот
   - Меня похвалить в любом состоянии - милости прошу, но хлебом выдать мне комплимент надёжнее... Кого-то другого хвалить, с голодухи у меня не выходит...Разве что, если хочу кого-нибудь сожрать...Видно, голод у меня какой-то неправильный.
   Стенокардия вдруг загадочно заулыбалась:
   - Хотите, скажу откровенно? О чувствах?
   - Все во внимании... Оголяйтесь, обожаемая...Душевно обнажитесь... - сказал проникновенно Конюхов. - Обдайте знаниями неокрепшую юность...Егор вникай!
   - Я и так всё знаю, - загадочно улыбнулся Егор. - Напичкан сведениями.
   - Не дерзи умным в присутствии прекрасной дамы. Он знает! А кто сегодня полдня крутился в кабинете у Зиночки? Готовили выступление в телепередачу Заволокина "Играй, гормон"?
   - Не ссорьтесь... - успокоила спорщиков Стенокардия. - Всего даже я не знаю... Хотя обучалась в партшколе.
   - Это выше ремеслухи или равно по подготовке?- вякнул Егорка.
   - Это дуракам по башке, - ответил Конюхов.
   Мы заразительно, как мне показалось, рассмеялись...Но какая-то гражданочка, крайне низкого ростика, но уже сволочного вида, проходя мимо нас, лишь ехидно оскалилась, её наш смех не заразил, заболевшая она, видимо, была уже до того.
   Против женщин такого типа всегда бунтует моё пищеварение. Заметив противную особу, желудок выставляет требование продовольственного доппайка. Приходится обжираться. Ни диеты, ни разумного питания...Лишний вес...Ты себя не бережёшь...А сегодня, как обжираться в условиях недофинансирования? Катастрофа! Страхолюдины - не иначе заговор закулисья против нас, настоящих мужчин.
   - Смеётесь? - с недоумением произнесла гражданочка. - А ПерелётовЈ например, взял да и умер. Вчера, поздно вечером. Собственнолично. И ещё вдобавок у себя дома, на мягком диване. Вчера взял и преставился! Что ему в голову взбрело? Я, например, не понимаю, Пел бы себе и пел. А тут на тебе! Оглоед.
   - Перелётов? Это кто? - склонился к гражданочке Конюхов. - Не ваш дядя ли по материнской линии из Нахаловки? Сильно болел алкоголизмом?
   - Ой-ой-ой ... - передразнила его похоронная вестница. - Образованными себя считают. Умные какие...А суперзвезду эстрады не знали. Это же Перелётов, певец! Он же поёт: "Не жарь меня родная банька, я в милых снегах задержусь..."
   - Что вы говорите? Где это он так пел? Не мудрено, что и скончался. Нормальным певцам нельзя так петь, - неосторожно отмахнулась Стенокардия.
   - Грымза конченная... И ещё собрала вокруг придурков... - прошипела сволочная гражданочка, вероятно, всё-таки гражданская служащая конторы, обычные прохожие шипят себе в тряпочку, а не нарываются на неприятности. И ответный залп не замедлил состояться.
   - Ах, милочка, Агриппинушка, вам какое дело до происходящего среди нас? - ласково сказал Конюхов. - Не говорите, что нам делать, и мы не скажем, куда вам от нас идти, к чёртовой бабушке!
   - Вездесущая вы гражданочка, Агриппина Парамоновна! - следом выстрелил быстрый Егорка. - Всё недугами страдаете, зашли когда хотя бы к нам...Врачам стало известно одно чудодейственное средство... Мановением ока излечивает. Почти всё, говорят. Клистир ежедневный, называется...А вот как вас назвать?
   Конюхов уточнил:
   - Тактичнее назвать её - лярва. Молодёжь не слышала такого понятия. Тогда назовём по-старинному, мегера шимаханская...Она поймёт!
   - Как неплохо звучит! Клистир, как говорится, для мегеры подойдёт, - добавил Трофим. - Для вас ничего не жалко... Лично могу каждый час ставить... Лишь бы вас, как говорится, спасло...
   - От бешенной дамочки не спрячешься...- заволновался Егор и обернулся к кабинетам, где были открыты двери. - Осторожней, граждане. Если укусит Агриппина, сразу в травмопункт и уколы от бешенства. И немедленно вызывайте бригаду по отстрелу бешенных животных...
   - Я кисло отношусь к воинственным выкрикам мелких шавок из подворотни,- сказал я, - но тут я скажу...Шавки! Внимание! Осторожно! Вы можете попасть под обстрел смертоносного летучего патруля Родины. Он героический и непотопляемый. Опора страны. Ужас для слабоумных ...
   Ватага - банда засмеялась, а больная гражданочка, она же государственная гражданская служащая, а это одно и тоже, на большой скорости скрылась в извилинах коридора.
   - Давайте лучше выпьем, плохо ли хорошо, а выпьем самогонки, а то сразу драться лезете, - начал успокаивать всех Конюхов. - Не трогайте Агриппину рукам, итак в конторе дышать нечем.
   Стенокардия добрыми печальными глазами посмотрела на всех и сказала:
   - Хотите, я буду с вами откровенна? Наплюйте на всё. И жизнь наладится. Без всякой самогонки. По себе знаю...Если её считать то, в чём мы все вместе оказались, жизнью.
  
   Некто Агриппина Парамоновна
  
  
   ...Если вы помните, Стенокардия Абрамовна старалась остаться нормальной и в этой паскудной грязи, в которую нас загнали, то остаться нормальной не удалось уже упоминавшейся Агриппине Парамоновне по фамилии Заворот - Кишкина (в девичестве Копейкина).
   Про Агриппину в конторе рассказывали чрезвычайно душещипательную историю. Муж и она вначале жили в радости. Он, как полагается у молодожёнов, был умён, а она, как обычно, необыкновенно обаятельна. Когда при мне назвали Агриппину, пусть и в молодости, обаятельной, я сильно вздрогнул. Нынешняя сволочная тётка не вязалась с образом обаяшки, более того, вид ехидной ведьмачки вообще исключал в её жизни любую молодость, юность и детство. Ведьмой, по моему мнению она была всегда.
   Но, как передавали всезнающие наши конторские информагентства, её мужа особенно восхищало, что она постоянно молчала. В этом для него она была невероятно привлекательна, а то, что с трудом соображала - не хайте напрасно женские достоинства. К счастью, она была женщиной малообразованной и ничего вредного ни придумать, ни натворить, не напортачить не могла. Он любил женщин, много и вкусно, она обожала мужчин, обильно и умело.
   Но вот однажды женщины становятся крикливы и занудливы. В это - верю, и для этого не надо уничтожать Советский Союз, назначать на одной шестой суши капитализм и срочно вводить дерьмократию. Есть порода женщин, она самостоятельно от молчаливости и обаятельности переходит в неприкрытую стервозность. И тогда от них остается только шум в голове, ехидность в разговоре и сволочной характер.
   А жили-то они, с мужем, утверждают, неплохо, он её совершенно не бил, даже по пьяной лавочке, отдавл зарплату, правда то, что он ей отдавал стыдно называть зарплатой, но ведь и не утаивал. Условия для жизни имелись среднестатистические - у него койко-место в общежитии строителей, она в комнате на подселении в малосемейке с родителями и двумя сестрами. А где ещё жить, приехав из деревни Средние Гадёныши в потасканном тулупчике с поросёнком в мешке за плечами? Остаётся жить в радости.
   На радостях она забеременела двойней, но жилплощади у них не добавилось, так что они остались счастливы, говорят. Наверное, беременность не считается инвалидностью. Уже. Жизненный путь женщины определён свыше: Бог, любовь, семья, работа. Что-то теряя, она сохраняет себя ещё в другом. Мужчина живёт только в жизни...
   Так что, необычайно умный муж, понятно почему оказался в сожительстве и на полном обеспечении у некоей, хотя и потасканной, но не совсем пожилой бизнесвумен от спекуляции китайским ширпотребом, а Агриппине пришлось довольствоваться возней с подрастающей двойней и чудачествами с молодым мужским контингентом конторы. Про полное бизнесвуменное обеспечение бывшего мужа я упомянул не зря, положенные детям алименты, он, как каждый уважающий себя мужик, безусловно, выплачивал. Родившейся двойне первого числа каждого месяца неизменно приносились две шоколадки, граммов, мне говорили знающие, по пятьдесят.
   Восхищаюсь я, если откровенно, такими настойчивыми и порядочными мужчинами...
   Но материнство, а за ним и одиночное воспитание двойняшек не подействовали благотворно на качества Агриппины, занудливость, ехидство и сволочизм просто поперли из неё. Из Агриппины получилось существо одинокое, а посему бескрылое и не романтическое, без запросов, то есть, и вонючее. Из неё получилась уверенная во всём до глупости женщина, чего другого о ней не скажешь
   На карьеристку - сволочь, как стервозины из кадров, она не тянула, но многим нервы портила основательно и нагло. Невыносимое счастье для неё доставляло информировать население конторы о скорбных происшествиях и похоронах, особенно о потерях среди развлекательного цеха страны. Эдакий радостный вестник нашей конторы. С утра она мчалась по кабинетам и торжествующе объявляла:
   - Уже слышали? Грыжановский-то чего учудил? Ночью, не приходя в сознание, скончался! На 53 году жизни. Во всеуслышание два раза сказали по радио эФэМ. Допелся, звезда шоу-бизнеса!
   Всякие раз находился некто непонятливый, кто пытался выяснить истоки бед, что последуют после смерти Грыжановского:
   - А чего это мы, всем хором, скорбим по Грыжановскому? Всемирный трёхдневный траур объявлен? Мировое светило угасло?
   Агриппна Парамоновна хваталась за голову и трагически напускалась на недоумка:
   - Как же мы теперь? Небось, когда вы, незабвенный наш, отойдете туда-то и туда-то, даже городское радио и не вякнет. А этот слишком уж зазвездился. Вот и получил. Не знать Грыжановского! Звезда шоу-бизнеса! Автор сорока трёх песен! Тексты гениальные, мы с подругой только вчера пели: "Не ломайте ветви ивы, пускай себе растут и дальше..." И тут его не стало. Опустела без тебя Земля...Знакомы такие строки?
   Вопрошающий скорбно сникал, он явно не был подготовлен к такому откровенному забвению со стороны городского радио к своей предполагаемой кончине
   Гении и суперстары всей российской эстрады, их жёны и братья, племянники, любовники и брошенные любовницы не смели уходить в мир иной, пока об этом не узнавала Агриппина Парамоновна и не объявляла по конторе об их кончине.
   - Вы не представляете, - с очередной вестью появлялась на порогах Агриппина, - что выкинул Брыканов. Опять и он умер. С одной стороны, давно пора, а с другой, как-то банально, без скандала...Даже умереть толком уже не умеют!
   - Второй раз? Он что композитор? Невероятно.
   - Угу! Знаток нот! Это вы загнётесь раз и навсегда. И никто об этом не узнает. Вы со своей убогой смертью никому не нужны! Брыканов брат певицы Крутобёдровой от её второго приемного отца. Она намедни развелась с певцом Оглоблиным. Он от переживаний и погиб.
   - Оглоблин?
   - Какой Оглоблин! Он с горя уехал в Италию и купил там виллу. Как Обмахалов на Майами! Умер его брат, по радио "Все русские вести" заявлено, смерть наступила в полночь. А это чем говорит?
   - Что он умер.
   - Не смешите меня, недотёпы. Опустела эстрада. Не Тютькина же слушать всем миром...Жидковат!
   Почему с уходом не сумевшего "толком умереть" Брыканова, брата Крутобёдровой, стало пусто на эстраде, понять нам было не дано, но спрашивать поостереглись. Так же как никто не задался вопросом, где Крутобёдрова подхватила приёмного отца. И почему нельзя слушать Тютькина, у нас не возник вопрос. А, кстати, кто такой Тютькин? Он уже суперзвезда или ещё подождать? Спорить с Агриппиной побаивались, опасаясь нарваться на резкий тычок в свой адрес, но голова от закулисья шоу-бизнеса шла кругом.
   Стоило кому-нибудь засомневаться в чём-нибудь, как тут же ему прилетало от скорбной, но всезнающей вестницы.
   - На похоронах Пипкина, а настоящая его фамилия Мойша Контрабас, в синагоге присутствовал сам Филипп Киркоров, - объявляла Агриппина.
   - Киркоров, я слышал, же болгарин...- возражал некто. - Вспоминается, я боюсь ошибиться, но болгары - православные...Чего его в синагогу занесло?
   - Ага...Он слышал! Вы чудотворец... Папа Бедрос армянин, мама - еврейка, Филипп Бедросович - болгарин? Вы сами случаем не эскимос, если папа у вас бывший зэк-рецидивист?
   От похоронных историй спрятаться было невозможно. Агриппина проносилась по коридорам смерчем и, выдавала скорбные новости в таком резвом темпе и таким задорным голосом, что многие в конторе стали опасаться, что звёзд и звёздочек российской эстрады не хватит на похороны в ближайшие пару лет.
   Знаменитости от шоу - бизнеса у неё просто выкаблучивались на смертном одре, кто как хотел. Лавр Истериков, певец, - гикнулся, Сахаридзе, металлик, - отошёл в мир иной, Бринчман, "который с контрабасом известен" - околел от пьянства, Федот Коловратый, энергичные композиции, - скапустился раньше срока, Эраст Финтитюрин, любовный лирик, - откинул, но не копыта, а сандалии. Гагик Истопян, тот, что напевал "цветы на лугу, как маки опали в саду..." - преставился, Чижикпыжиков, с его знаменитыми "выйду погулять не один, зараза..." - сдох назло всем, Ухмылинский, народные романсы, - отправился к праотцам...Пустякин - дал дуба, певица Крикухина, ещё не померла, но "уже все видят"... Тот самый Чесночавичус - запойный алкоголик, но не спасся в авто аварии, почти насмерть зажат в своём "Мерседесе"...Об нём по радио много передавали...Был, как говорят, в усмерть нетрезв! ...
   Изобретательная публика, судя по словам Агриппины, эти эстрадники, певцы и клоуны... Навскидку, на отечественной сцене крутились тысячи звёзд, первоклассных и не очень, знаменитых и почти неведомых никому, но и несчитанное количество их по разным причинам отходили в мир иной, всякими мыслимыми и немыслимыми способами. Скорбные вести потрясали буквально каждого конторского госслужащего. Многих наших старичков трясло при первом же появлении Агриппины даже возле дверей конторы...
   Наш кабинет Агриппина обходила далеко стороной. По первости как-то она ещё пыталась просвещать и нас о гробовых новостях, влетела в кабинет с каким-то новым устным некрологом, но увидев меня, замерла, не решаясь обнародовать очередную печальную весть.
   Без сомнения, вид Агриппины слабонервным внушал уважение, как подлинный лик вестницы скорби. Волосы - кричаще жуткого, медного цвета. Растрепанные и пугающие...К чему бы это? Или шоу-бизнес, как всякая ядовитая тварь, сдвинул и её разум с катушек? В прошлой нашей нормальной жизни была эстрада, по радио ненавязчиво и ободряюще звучала лёгкая музыка, но когда недавно к нам завезли хищника по имени "шоу-бизнес", хорошего он никому не принёс. Вот вам и типичный пример, Агриппина, гробоинформатор... Дикая охапка волос на голове, мутный, близорукий взгляд, из одежды - какие-то джинсовые обноски, а-ля североамериканский ковбой из засранных прерий...Даже возрасте мы бы определили, как туманно- непривлекательный...
   Придётся разобраться со скорбной вестницей конторы. Ну, кто станет терзать недотёпу- спросило мое запуганное "Я". Пусть у нас будет беседа, сказало моё отважное "Я", а не мой нудный и нравоучительный монолог, выплеснутый на дамочку. Давайте, наш друг, выясним кто был прав, а кто и не очень, - добавило оно. Кстати, при вашей зашуганности и смирении, вас-то уже официально признали человеком или неопределённость сохраняется? Мы вам советуем - требуйте заверенный документ, а то, мало ли что, в наше тревожное время. Без справки сейчас скорее поверят, что вы - верблюд, нежели что вы - существо, имеющее человеческое достоинство. Печать на бумажном листочке - лучшее подтверждение человеческих качеств. Кстати, заметим, по поводу виднейших демократов, всяких там Ельцинов, Гайдарок и Чубайсятин с их коммандос, да и прочих либерастов, как их принято называть, данные об их человечности не встречались нигде и никогда. Выходит - кровожадное зверьё из пугающих джунглей.
   А вот мы, сообща, старше многих на целую жизнь, мы умнее многих на поколение, и преимущество наше, в отличие от большинства, в постоянных размышлениях. В России, если честно, испокон веков мыслило не более одного процента народа, остальные никогда не могли внятно изложить своих убеждений, толком и не понимали, где и зачем живут. Биомасса ужастиков. Так что, пускай мы даже из разных жизней, из разных стран, разного уровня понимания, но по кое-каким вопросам, мне думается, столкуемся. Когда мы едины, мы на вид простоватый, простонародный, но в душе умница и сложный интеллигент. Ворох серьёзных мыслей в голове дал бы нам право на окончательную интеллигентность, если бы её вдруг не отменили, то есть она уже устарела по приходу демократии и как черта характера вышла из моды - оглянитесь вокруг, не видите, что ли очевидного, даже у трамвайной публики исчез вековой убийственный довод: "А ещё шляпу надел, интеллигент несчастный!". Понятное дело, своим в доску, рубахой-парнем, как бывало, мы тоже уже не станем, и никто не потянет нынче роли рубахи-парняги. Отмирают такие образы за ненадобностью, теперь нужно учиться стрельбе от бедра и веером.
   Не скроем, мы теперь, конечно, сердито-насмешливы, при случае блестяще остроумны и очаровательно шутливы, нам иначе нельзя, дикий ужас в душе надо чем-то заглушить.
   Шутим сквозь слёзы. И всё зависит от того, кто нас слушает и понимает. Сами же мы в разговоре прислушиваемся не к вашим звукам, а скорее к отзвукам. То, что многие сейчас пытаются говорить - это не разговор двух взрослых и умных людей, а монотонный бубнёж двоечника, косноязычно и шепеляво, в таких случаях мы посылаем всех к первоисточнику. Из него мы и узнали, будто вправе ожидать, что в стране безбрежной свободы и нас будут считать человеком. Изначально и без сомнений. Оказались неправы. Оказывается, как нас быстренько просветили, в новые времена являться человеком не право, а привилегия...Вы заметили? И вас не поразило? Зашуганное "Я" запросило пощады от высокоумных рассуждений и мы обратились к вестнице.
   Увидев скорбящую известницу, мы прошли к двери, открыли её и сообщили в коридор излишне громко, чтоб было слышно во всех ближайших кабинетах:
   - Заходите, заходите, гражданочка...Я сейчас усядусь на одно своё мягкое место и приступлю к крепкой беседе с вами.
   Когда, дорогой читатель, нет толкового занятия по душе под рукой, приходится развлекаться, чем бог пошлёт. И в воспитательных целях тоже, знаете ли! У нас, в ходу пара - тройка приемчиков психо - терапевтического характера для вразумления неразумных. Применяем в исключительных случаях, но всегда действует благотворно, люди меняются на глазах...
   Агриппина, ничего не подозревая, добровольно полезла в капкан, протиснулась сквозь полуоткрытую дверь и остановилась у ближайшего стола. Только она собралась порадовать нас новостью о какой-то ещё состоявшейся звёздной трагедии, как мы начали своё выступление. Мы уже упоминали, в женщине нас больше всего привлекает слабость и доверчивость. Базарные бабы не в нашем вкусе. Занудливые тетки нас доводят вообще до безумия. Вы же знаете, что о психике женщин создано много научных и литературных трудов. Вывод в них один - всё в мозгах у них крайне примитивно. О психозе женщин и сочинять чего-то научного нет смысла, назовите её разок - другой дурой - и психоз обеспечен.
   Садиться при скорбной гостье, мы, понятно не стали, а устроились так, чтобы лишь отрезать Агриппине путь к отступлению и бегству из нашего кабинета. Мы сказали:
   - Мы люди великодушные, но зубастые. У зубастых терпению быстро приходит конец...
   Агриппина, что-то предчувствуя, несколько насторожилась и прижалась к стенке. Ага, она ещё не знала, как я жесток! Мы продолжили прокурорским тоном:
   - Давным-давно, кажется, в прошлую пятницу, мне почудились глюки...Назовём их так! Они означали, что по состоянию на позавчера меня не уважали четырежды...
   Наши тётки, соседки по кабинету, приготовились к новейшему, понравившемуся им шоу, уже не раз слышанному от нас при беседах с разными недотёпами конторы.
   - Знаете ли, гражданочка...Иметь кандибобер на голове, не значит, будто хамство вам дозволено от пуза... Вчера во время беседы со Стенокардией Абрамовной и другими достойными людьми, список пополнился пятой жертвой. И все знают её. Я не терплю, когда меня откровенно не уважают. Это кому-нибудь понятно?
   Мы остановились, как бездушный судья перед вынесением совершенно смертного приговора, внушительно помолчали и, наконец, сурово произнесли:
   - Не первая и не последняя гадость в мой адрес. К сожалению...Но за неё необходимо ответить по всей строгости закона. То ли приказать вас расстрелять? Есть желание?
   Агриппина замерла, как осуждённый перед виселицей, хотя натуральных повешенных она не могла видеть даже в кино, потому что российские режиссеры пок ещё не позволяют себе подробно показывать казнь через повешенье, а североамериканские в кино казнят, как у них обычно принято - на электрическом стуле. Зрелище эффектное, но отчасти не для слабонервных. А чего вы хотите, Голливуд снимает кино для ковбоев и америкосов. Вот наши киношники научились другому! Стрелять во всех видах, кромсать, пускать кровь, резать головы, пытать утюгом - будьте любезны за милую душу, но откровенно вешать на экране не рискуют.
   Мы потёрли руки в предвкушении агриппининской экзекуции:
   - Расстрел покуда откладываю, приходится подробно высказаться. Я обоснованно предполагаю, что вы в детстве были маленькая вруша и мелкая интриганка! Это было давно. Вы тогда ещё были в детской присыпке. Забыли, наверное, то благословенное время? Пора становится большой, гражданочка! Но вы теперь - всего лишь наглая дамочка, как полупьяная торгашка в захудалом базарном ларьке... То есть, мы имеем на редкость противную гражданку. Спасать вас поздно. Доходят слухи о болезнях. Болеет она... Как же... И болезни - то её вызывают подозрение, а где это она их подцепила?
   Заметно было, различные группы конторской "обчественности" тщательно прислушивается к нашему разговору, а, судя по шепотку за некоторыми дверьми, и пытается делать выводы. Кстати, заметьте, оскорбить её у нас желания не возникло. Убить - да. И сильно убить. Навсегда укокошить, хотя мы человек наполовину мирный.
   - Хамить мы умеем? - ещё громче сказали мы. - Но хочу заметить, кое-кто с моим хамством ещё не сталкивался. Есть желание, подходите. Хамить, гражданочка, тоже надо учиться...Как в вузе..Лет пять, да ещё производственный стаж...Доморощенные когда хамят - толь ко смешат... Не понятно лично мне было, когда вы уважаемых людей обозвали мегерой, стервой и придурками. Уточните, плохой вы человек, при всех, и вслух, что вы имели ввиду, чтобы я грубо обиделся...
   Выскочить в коридор Агриппине не удалось бы, даже через драку, выход, как обломок скалы загораживали мы. Хоты намерение выскочить читалось на её лице. Она втёрлась в стену, поёрзала и замерла, несколько озадаченная крутым наездом.
   - Что вы сучите ножонками, как мадам Грицацуева в поисках Остапа, - немедленно одёрнули гражданочку мы. - Вам не знакомы названные персонажи?
   Наш вопрос вызвал оживление среди соседок. Пытка Агриппины им начинала нравиться.
   Мы продолжили обвинения:
   - Раз вам многое неведомо в жизни, то свойственная мне правдивость позволяет высказываться громко и нелицеприятно. Вначале, перед вынесении ем приговора небольшая мораль сей басни...Я на днях решил просмотреть концерт одной современной поп-звезды, Думал сподобиться по случаю приезда в наш населённый пункт светила эстрады и лёгкой музыки, как говаривали наши предки, расширить, если хотите знать, кругозор собственного бытия и насладиться чувственными удовольствиями.
   "Возмущенная обчественность" взволнованно затихла, ожидая от меня объявления фамилии знаменитости. С не меньшим любопытством "обчественность" ожидала какой-нибудь пикантно - интимной подробности из таинственной жизни поп-звезды. Мы, безусловно, не совсем оправдали ожидания и, вместо обсуждения третьей женитьбы поп-звезды, ушли в поднебесные рассуждения о современной песенной эстетике:
   - Так вот, милые дамы и вы, гражданка Агриппина Парамоновна! Знатоки нынешнего песенного творчества уверяли меня в совершенной талантливости данного экземпляра. А как же - собственная десяти комнатная квартира на Майями, свадьба на дочери олигарха, правда, средней руки, во французском Лувре, личная пяти гектарная усадьба на подмосковной Рублёвке с трёхэтажным дворцом, килограммовый золотой крест в просвете расстёгнутой рубахи, коллекция старинных русских икон по стенам..
   Милые дамы, мои соседки за столами и "возмущенная обчественность" всё-таки ахнули, Агриппина презрительно хмыкнула на наши откровения, ей, видимо, были доступны более страшные известия о таланте звезды.
   - Итак, продолжаю...- терпеливо вёли мы своё повествование. - Надо сказать, что морально к просмотру шоу товарища Игрунова я, человек чуткий и ранимый, как оказалось, совершенно не готов - способность связывать слова в предложения вернулась ко мне только после второй песни, а слезы восхищенного ужаса не переставали течь по щекам еще с полчаса. Так что товарищ, который попа-мега-звезда по кличке Стас Игрунов - молодец, а поводов для грусти нет . К черту эту бесхребетную интеллигентность. А тем, кто вместо "Чо?!" все еще говорит "Что?" остается только одно - на концерты Стаса Игрунова не попадать. И ежели товарищ Стас гикнется, откинет копыта, даст дуба...Жаль человека, но так оскорблять наши эстетические завоевания...Поделом ему...Однако, танцевать на гробах и строить на них свои злобствания, как-то не по мне...Я ясно провёл в жизнь свою выстраданную мысль?
   Мы гордо оглядели публику и завершили речь:
   - Мы все, заявляю я, прежде всего, заботимся о коллегах! Нам дорого их самочувствие, нам не безразлично их здоровье! Мы естественно, выступаем против похоронных упрёков в адрес ослабевших в чём-либо госслужащих. Подозрительное неверие в их силах не красит никого.
   Мы скромно помолчали и добавили:
   - Аплодисментов не слышу...Страна уже не ценит своих мудрых мыслителей!
   Соседки с удовольствием захлопали, пытка Агриппины им нравилась всё больше...Мы поклонились благодарным зрителмям. Агриппина затравленно уставилась на нас, но пока молча. Мы принялись дальше пространно рассуждать:
   - Мне тоже стоило бы пойти в сочинители некрологов... Как там у вас делается? Не говорят "горький пьяница", а вежливо упоминают - "покойный был человеком веселого нрава". И все скорбят по неплохому человеку. Никогда не скажут "кобелина проклятый", наоборот припомнят - "был романтик и дети его любили".
   Грозно зыркнув глазами на виновницу нашего пятого неуважения, мы обратились соседкам по кабинету:
   - Вот вы дорогие мои соседущки... Вы кто? Из не побоюсь этого слова "возмущённая обчествености" или из "подавляющего большинства"? Разлёт огромный! Проявите свою гражданскую позицию! И вас достали похоронные угрозы! Кто из вас скажет мне, а не было ли у данной гражданочки каких заразных болезней? Кроме глупости и сволочной натуры,
   Неведомое нам существо за монитором завозилось и кашлянуло один раз. Нам показалось, оно кашлянуло одобрительно.
   - Сколько ее помню, она, конечно, не аферистка, - сварливо сказала сельский ветеран Гликерия Пожилых, - но всегда весила пудов десять, и она не пролезет ни в одни двери.
   Гликерия руками показала ширину неаферистки Агриппины. Мы оценивающим взглядом уставились в Агриппину и стали вести собственный подсчёт. Безусловно, фигура у Агриппины не привлекала идеальностью, некоторые переборы с весом виднелись невооружённым взглядом. Соседки притихли.
   - Нет, - подвели итог размышлений и расчётов мы, - вес обвиняемой на десять пудов не потянет. На круг, скорее пудов пять с некоторым гаком.
   Нас прервала Гликерия, она торопливо сказала:
   - Но я же примерно, на глаз...- и добавила огорчённо, - а выглядит на все десять, правда, девочки?
   - И я на весы не ставил! - оборвали мы презрительные выпады. - Но и я справедлив, если имеется пять, так я и говорю - пять. Зачем обижать женщину, если она уже обижена? И расчёт относительно дверей не точен!
   - Почему это? - возразила Гликерия.
   - Ширина дверей в конторе известна? - шагая по перед дверью и указывая на неё, сказали мы. - Ещё как известна! А подозреваемая перед вами. Прикиньте...
   Соседки тупо уставились на Агриппину, та опасливо поёжилась.
   - А вы утверждаете - не пролезет! - констатировали мы и язвительно поинтересовались:
   - А боком? Что, боком не проскользнёт? То-то и оно! Тщательнее старайтесь, если хотите облить грязью соперницу! Я выше мелких, женских склок. Речь идёт о принципах!
   Мы опять прошлись перед охраняемой дверью туда-сюда и посоветовали Агриппине:
   - Следить за собой надо, девушка. Лишний вес - штука весомая! И ещё, я осмотрел...Какая безнравственная внешность... Что это на вас такого термоядерного цвета? Уже начинаем бомбить Штаты?
   - Ой! - воскликнула Алла Митрофановна.- Из всех неудобств меня больше всего не устраивает война. Пусть Агриппина носит черте что, она ничего в одежде не понимает. Но Владимир Николаевич, прошу вас, не давайте бомбить ничего лишнего.
   - Я сам, Алла Митрофановна не большой сторонник бомбёжек, - сказали мы успокаивающе. - Оставим Штаты в покое, но пугаться термоядерного пугала в конторских коридорах не всякий захочет. Ладно, гражданочка, надевайте хоть саван, я не вмешиваюсь. А сейчас, садитесь пока, кресло позади. Перед вынесением приговора встанете.
   Соседки печально вздохнули и тайком ещё раз оглядели себя, сравнивая с неаферисткой Агриппиной. Сила была на их стороне. Агриппина примостилась на краешек кресла, но судя по бегающим глазам, попыток удрать не оставила.
   Затем мы обратились к Гликерии Пожилых:
   - Вы точно, знаете, что она не аферистка? А кто у нас аферистка? Говорите конкретно, не стесняйтесь. Здесь не дети!
   Гликерия пожала плечами:
   - Была тут одна... Давно уволилась...Гидра! У меня на аферистов глаз намётанный!
   - О чём-то поговаривали... Но так, дальние слухи, - неуверенно начала Матрёна Кружкина из-за левого стола.. - А на счёт заразы, кто его знает...
   - Клевещут, - отпарировала Агриппина. - На счёт заразы и бацилл, брешут. Чтоб вам всем сдохнуть...
   - А разве что Криворотов...- припомнила Алла Митрофановна, и, встав из-за стола у окна, она подошла к Агриппине. Осмотрев женщину, сделала вывод:
   - Нечто болезненное проглядывает. Вот и Криворотов из планового отдела. Он и подхватил нечто несуразное. А иначе он не попал бы в больницу. Хорошо помню, помер тогда кто-то из плясунов. Агриппина раззвонила по конторе. Василий Григорьевич, специалист, кстати, дотошный, за цифру всё душу вытрясет. Он и стал допытываться у Агриппины, какой репертуар у преставившегося, как плясал, где его танцы показывали... Она подробности, как сейчас помню, долго Василию Григорьевичу растолковывала. И Криворотов уже третий месяц на больничном. Причины туманные, как и диагноз. Только ему прежде, конечно, во дворе дома по пьянке по голове кирпичом врезали...Но зараза не исключена.
   - Может, с кем-то неудачно переспала? Баба не замужняя...Но мужики - козлы! - предположила Этуаль Пахомовна. - У меня есть опыт...
   В чём заключался её опыт, Этуаль Пахомовна не уточнила.
   - Опыт в чём, дорогая Этуаль Пахомовна? - напрямик уточнили мы.
   - Если бы не мой опыт в жизненных коллизиях с мужчинами, я бы молчала как рыба, - туманно высказалась Этуаль.
   - А вы бы молчали, как какой вид рыбы? Как селедка или из лососей? - простодушно спросила Алла Митрофановна. - Меня, ихтиолога, интересует эта проблематика.
   - Отставить лососевые в бабских сплетнях! - скомандовали мы. - Речь о заразе.
   - Вот оно как! - спохватилась Кружкина. - А мы-то разини! А я-то, ворона!
   - Конечно, зараза не исключена! - согласились мы. - Вплоть до эпидемии!
   - Так серьёзно? - забеспокоилась Алла Митрофановна. - А у меня-то двое внуков. Сын с квартирой думал решать. Что с ними...Что с ними...Будет-то? Не хотелось бы о плохом...
   - И у меня трое!- ахнула Гликерия. - У дочки, и двое у сына. Вожусь по очереди...Нежели пострадают? У-у-у, аферистка! Так бы и убила!
   - Аферистку отставить!- скомандовали мы. - Убийства на потом! Есть более срочные дела.
   Агриппина стала подпрыгивать в кресле, глядя на разбушевавшихся женщин. Мы опять начали всех успокаивать. Чтобы сбить приступ упадничества, пессимизма и неверия в собственные силы, мы бросали рубленные фразы:
   - Засучим рукава! Всем миром! Приложим силы! Всей общественностью! Будем просить руководство проверить. Нам лишние болезни ни к чему. Матрёна, слухи проверить! Вас тоже привлекут, Этуаль Пахомовна! Ваш опыт, если не сказать большего! О квартире, Алла Митрофановна, хлопочите, лишние метры не помешают! Ветеран родной деревни, Гликерия Селиверстовна! Внуки ваше будущее!
   "Возмущённая обчественность" в лице наших соседок массово ещё сильнее забурлила.
   Теперь Агриппина притихла и сидела, не шевелилась, пригвождённая выпадами "возмущенной обчественности".
   - Кстати, об убийствах. Зайдём издалека. Как говаривал поэт, есть женщины в русских селеньях... Он добавлял в стихах, кажется, так, женщины, на которых без бутылки русский не взглянет. Вы, как я рассмотрел, она и есть в наличии. Грубо? Так не пугайте нас напрасно. Пластический хирург вам в помощь. Я расскажу вам одну историю...Встретился я как-то с некое дамочкой. Она была, кажется, из Тамбова...Нет, вру. Из Иркутска, если мне не изменяет память...Так вот...Да, память изменяет, она была из Пензы, там все такие...Мне сначала показалось, простая сельская баба, сварливая и вредная...Но вот, вдруг, из положения сидя, она пыталась провести хук слева...Вы понимаете, что такое хук слева или показать? Понимаете... Хорошо. Пришлось слегка врезать справа... Успокоилась...Обычно мы женщин не бьём, но тут она оказалась не женщиной...
   Соседки посмотрели на нас ошеломлённо, но с недоумением. "Возмущенная обчественность" ещё не была готова к расправам.
   - Это фантазийная шутка...Сказка! - предупредили мы волнения "возмущенной обчественности". - Но...Сказка ложь, как вы знаете...Но... В ней намёк...Кое-кому!
   "Возмущенная обчественность" с укором уставилась на Агриппину. Намёк всем стал понятен.
   Мы собирались продолжить обстрел притихшей вестницы скорби, но она, бочком-бочком, стала продвигать к выходу. Мы быстренько ещё раз выстрелили в Агриппину:
   - Меня посетила догадка! В ваших рассуждениях мне открывается ужасающая истина. Вам нравится пугать людей? Вы наслаждаетесь их бедами?
   Агриппина, взвизгнув, рванулась и пронеслась мимо нас в коридор, и, тяжело топоча, кинулась со всех ног рысью...
   - Прошу меня простить, но гражданка, кажется, обмочилась...- с некоторым сожалением сказали мы. - От переживаний это часто случается. Пугать не хотел. Вы свидетели. Но до сортира не добежит...
   Возмущённая "обчественность" с удовольствием загоготала.
   - Недобрые вы люди, - с укоризной сказали мы. - Ужасы, безусловно, не в моём стиле. А ведь меня боятся, словно я - Кашпировский...А это так и есть...Готовьтесь...Сейчас вы все обмочи...
   Кабинет затих, затаив дыхание...Мы громко хмыкнули, а затем неожиданно рявкнули:
   - Ага...Сейчас даю установку...
   Дамочки вскочили и кинулись на выход. Видимо, после нашей мысленно- кашпировской установки, им также немедленно понадобилось посетить места общего пользования для облегчения естественных надобностей.
   - Шоу не состоялось в виду внезапного исчезновения жертвы, - подвёли итогия. - Зрители также разбежались...Разрешается облегчённо вздохнуть.
   Больше в кабинете у нас Агриппина не появлялась. Представители возмущенной "обчественности" не удержались от последующего злорадного хихиканья и довольного потирания рук.
   Но поток похоронных сведений по конторе от этого, к сожалению, не уменьшился. Вдруг неожиданно брался основательно умирать, довольно известный где-то эстрадный Пуделль З.Д. Где и в чём известен, большинству конторских было неведомо, но смертельный фортель совершил он, по словам Агриппины, скоропостижно и рано утром. Весть о его кончине приходила в контору именно через Парамоновну, обнаружившую её на шансонном радио. Она долго и подробно разбирала его песенное творчество, приводила "страшно талантливую" строчку из последней песни. И укорив всех за незнание творческих вершин российского искусства, грозила, будто на похороны вон того безумного идиота, никто в конторе не отзовётся даже рублём. Агриппина тыкала пальцем произвольно, но в указанной ею стороне обязательно оказывался больной-сердечник, на обморок которого незамедлительно мчалась скорая.
   - Ага! - злорадно торжествовала Агриппина. - Один звезданулся от своей звёздной болезни...А этот-то, малахольный корвалольщик несчастный куда лезет?
   Но теперь перед тем, как торжествовать Агриппина пугливо оглядывалась по сторонам, долго изучали дальние дали коридора, прислушивалась у шуму в кабинетах, и только заметив чистый горизонт, решалась выпалить свои скорбно-звёздные вести.
   В следующий раз требовались рыдания в связи с безвременным уходом гениального Припрыжкина Макара Патрикеевича. Бывшего солиста и исполнителя. Скорбь должна была терзать наши души, так как Макар Патрикеевич неудачно врезался на своём серебристом "Майбахе" в три столба и один рекламный щит.
   - Ушла надежда российской эстрады, - проинформировала контору Агриппина. - Не стало любимца. Эгоист. Он раньше думал только о себе. Вот и получил!
   - Хорошо пел? - неосторожно попался Саломатий Змиевич, спец из самопроточного отдела.- Похоронят, петь перестанет..
   Как неосторожно встрял Саломатий не в своё дело. Он почти полгода провалялся в больнице с гипсом на ноге, зимой лихо грохнулся на ледяном тротуаре, отпустил руку с пульса конторских сплетен и не знал о новом хобби Агриппины.
   - Кто пел? - зашипела на него возмущенная дамочка. - Это тебя скоро закопают, если ещё раз кости переломаешь, хмырь неграмотный! Припрыжкин - знаменитый продюсер. Таких звёзд в люди вывел... Зубодробилка с песней "Пошли все на фиг!", "Канатный перепляс лимитед", которые поют "Мы все ушлые и крутые"... И такого человека не знать! Ослы и мерины! Такой человек ушел! Радоваться надо - похороны-то в прямом эфире показывать будут.
   Со своей стороны, мы бы, во-первых, разрешили восходящим звёздам самостоятельно определять высоту взлёта. Хотят, пусть сверкают в разных точках звёздного небосклона, известные или не очень. Захотели и ушли с небосклона в доярки колхоза " Путь капитализма". Во-вторых, не стали бы делать из граждан, которые поют или сочиняют песенки каких-то там заоблачных идолов и неоправданных кумиров. Песня нам только помогает строить и жить. Жизнь - она совершенно другое, и требует совсем не песенок. В третьих, если кого и сподобил Всевышний призвать, то без особой помпы быстренько уедет на гастроли в райские кущи. Не отрицаем, души эстрадников и любителей синкопов могли воспарить в лучший из миров из самых радужных побуждений. Отпел свои песенки здесь, пой гадости и в райских кущах, буде кому слушать.
   А устраивать вселенские трагедии...Нас всех ждёт встреча со Всевышним. С толком или без толку мы к нему уйдём. А он и решит, кто чего заслужил...
   Но это наши досужие рассуждизмы и не более того. Со временем мы поняли точно: не известив Агриппину, в стране никто из шоу-бизнеса не может покинуть этот мир. Ни скоропостижно, ни после длительной, тяжелой болезни. Пока конторскому люду Агриппиной Парамоновной не сообщено о случившемся факте, уход как бы не засчитывался, и скорбеть не допускалось. Она же и определяла, кто гикнулся, кто только откинул сандалии, а кто и с толком ушёл в мир иной.
   Причем, вести о смерти и звёздных небожителей и каких-то непонятных для обычного человека продюсерах так откровенно радовали Агриппину, что она, рассказывая об очередном печальном событии, вся светилась затаенной радостью: ей плохо в этом мире, но находятся и ещё более несчастные. Как не порадоваться...
  
   А ведь прав был старичок Маркс!
  
   Хотелось быть головотяпом. В самом прямом смысле -
   тяп и готово...
   Из тайных, но правильных желаний
  
   Но по-честному сказать, среди конторского населения приходилось иногда не то что скучать, а уж совсем тосковать по нормальному человеческому общению. Любое намерение поделиться своими взглядами на окружающую действительность или посудачить о чём-то, что состоит не из простеньких рассказиков - "как я сегодня на завтрак варила картошку" или "почему у меня второй день давит под ложечкой", вызывало остолбенение и угрюмую настороженность непонимания. Потом-то мы сообразили, что требовать от конторской массы напряжённых мозговых усилий нелепо. Почти все из наших служащих ещё в юном возрасте, окончив школу, добровольно выбрали учёбу пусть и вузе или техникуме, но по говорящей сама за себя профессии - "организация, строительство и эксплуатация выгребных ям для удаления экскрементов". В переводе на нормальный, что вам понятнее было, научиться работать "золотарём" или по-современному - ассенизатором, иначе говоря - сантехником.
   Мы предполагаем, человек с правильной психикой добровольно и пританцовывая от радости в ассенизаторы не полезет. Но может и не добровольно поперлись золотарствовать, а нужда заставила или родители в отчаянии пристроили, что тоже не совсем хорошенький поворот в биографических хитросплетениях. Даже у нас в конторе "золотари" - сантехники друг дружке то и дело повторяли: "Если ты дурак природный, то тебе дорога в водный", откровенно намекая, что обычные люди, даже со средними способностями ума, в водных институтах и на сантехников не обучаются, а учёба в них - доля особенной категории граждан. А уж после получения профессии - весь горизонт мышления сворачивается до прочистки канализации и устройства выгребных ям. Несомненно, и говённым делом кто-то должен заниматься, но тогда не ждите от говённого работника полета фантазии и возвышенных желаний, и неограниченных возможностей. Согласитесь, что бы то ни было с Марксом и марксизмом в свете иронических воззрений последнего времени, а всё-таки - бытие по-прежнему определяет сознание, биографию, жизнь и мечты. Таская дерьмо, сидя в конторе на клопином окладе с мышиной вознёй с никому ненужными бумажками, так и будешь иметь невзрачные мысли, убогие мечты и лютую ненависть к яркому и дерзкому. Если для тебя самое грандиозное событие за десятилетия прожитой жизни - покупка и доставка на собственный дачный участок самосвала навоза, то чей-то рассказ об отдыхе в Сочи или в турецкой Анталии - несмываемое оскорбление тебе в зачуханности и нищете.
   Конторский отдел "Правильного протекания водных ресурсов среди обычных лесных массивов" возглавлял весьма принципиальный, но чаще злобный к людям и желчный к женской половине Андромед Затирыч Вонючейшвили. Мы уже упоминали его в нашем рассказе. Как-то именно он оставался для нас загадкой: где такой гражданин воспитался и как вырос переполненным злостью ко всему советскому. Не в Африке ведь среди дикий и необузданных львов тёрся, ходил в нормальную советскую школу, учился в советском вузе, жил обычной жизнью в Советском Союзе, и на тебе, ни здравствуй, ни прощай.
   Мы расспрашивали у всех, не грузин ли данный Затирыч, как это представляется, судя по фамилии, то нам такого наговорили. Его национальную принадлежность относили и к чукчам, его представляли и греком, называли и выходцем из прибалтийских племён, даже сразу всех, намекали на еврейские корни, указывали на примесь негритянской, ссылались, что "они точно знают, что он абсолютно из китайцев", а вот в грузинском происхождении Андромеду отказывали напрочь.
   Крайне озадаченные, и совсем заинтересовавшись загадкой, мы как-то случаем подсмотрели в его личном деле, где собственной рукой Вонючейшвили было отмечена национальность "поляк". Прикидываете? А вот с фамилией случилась запутаннейшая история в криминальных тонах, такое экзотическое наименование будто бы присвоили ему в детском доме, куда его сдали власти, то ли раскулачив его родителей, то ли наоборот, папаня был серьезным медвежатником, как все искренние и подлинные поляки, если они не сантехники, а мама считалась мошенницей на доверии, что и привело данную пару на пару на тюремные нары на достаточно продолжительный срок.
   Нам эту историю рассказали под страшным секретом, шёпотом, с глазу на глаз и во время солидной пьянки. Намекали, что грузинское звучание фамилии неспроста, Андромед, возможно, внебрачный сын или Сталина, или Берии, тех самых, ну, вы про них слышали, которые тираны и сатрапы, тоталитаристы одним нехорошим словом.
   А может быть грузинского душку подпустил ему директор детдома батоно Загибава, ярый грузин до мозга костей в пятом колене, который и весь мир сделал бы грузинами, дали бы только время...Чуете, как история с географией вползли в нашу никчёмную контору? Эта уж история с большевиками, тиранами, поляками, грузинами, внебрачными детьми, папой-жуликом мирового масштаба и мамой, обязательно пострадавшей в период культа, они крутятся в каждой достойной внимания конторе. Не мне вам рассказывать, почитайте демократическую прессу - эти ужасы про Сталина, который ел малюток на завтрак живьём и про Берию, что питался на ужин исключительно блондинками, отчего у него порой разыгрывалась изжога...
   Так вот, Андромед Затирыч в память о дорогих папе с мамой, пострадавших и в том, и в другом варианте от большевиков всю жизнь, говорят, вёл борьбу с коммуняками. Многие годы боролся в душе: если и вступал в комсомол, с камнем за пазухой, и потом постоянно издевался мысленно над этими врагами, комсомолятами. В понедельник издевался, во вторник уже надсмехался, в среду он плевал них, в пятницу был готов жёчь их калёным железом, что он вытворял над ними в остальные дни недели, мы умолчим, среди читателей мы видим, есть дети и слабонервные, их следует иногда беречь от прозы жизни.
   Андромед Затирыч же, когда работал на ихних субботниках, или выступал на собраниях, призывая к добросовестному труду на благо, так просто расстреливал их про себя из пулемётов, а они корчились и корчились в страшных мучениях. А ,вступив в ихнюю партию, что он только не сотворил с каждым, кто имел партбилет, некоторых сжигал на постоянном и неугасимом костре... Для нас в эти гнусные годы демократии главным разочаровывающим моментом ельцинского безумия была пляска на гробах и костях. Бесноватый Ельцын добивал своих бывших соратников - коммуняк, против чего мы всегда выступали и будем выступать.
   Андромед в те времена, как и все новые русские толстосумы уже открыто возненавидел коммуняк, потому что... Таких претензий к пресловутым большевикам он насчитал достаточное количество и стал ненавидеть совершенно дико. Особенно - красный цвет. Даже перестал употреблять в пищу арбуз, клубнику и малину, чтобы в доме не было красного цвета. Дыню есть - тоже перестал. Потому что сорт назывался "колхозница". Уж если ненавидеть, так до упора! Партбилет он даже не сжёг, как другие ставшие демократами...Он устроил своему партбилету казнь - он его съел. Даже запивая не водой, а кока-колой... Утверждают, будто при этом наказании для пресловутой книжицы Вонючейшвили чуть не подавился. Еле-еле незадачливого палача откачали. Но с тех пор у него отказала речь...Напрочь и навсегда, как поставили диагноз врачи...
  
   Мои думы о протестах в наше трудное время
  
   Высшая форма протеста населения в России в эпоху демократии -
   это его деградация.
   Небольшой классик из научных сфер, 2008 г.
  
   Своими намёками о протестах золотозубый взволновал нас... Согласитесь, у обывателя всегда была возможность выразить свое отношение к властям: или аплодисментами, или гнилыми помидорами... Пойди сегодня купи помидорок на наше пособие по безработице, выходит, и в этой части прав нас прижучили, а хлопать в ладоши, восторгаясь нынешней властью - идиотов не так много. Некоторые люди всё-таки думают, что в действиях власти есть смысл, а в поступках толстосумов - логика, и начинают рассуждать об оправданности такой жизни. Нас это пугает. Всегда существовало разделение: вот мы, вот они, и даже если власть погана, но мы уцелеем. Но я вам скажу прямо, сейчас подлое время и мы не выживем уж точно. Да, жутковато становится.
   Руки у вас неплохие, пальцы гибкие. Естественно, гитарой балуетесь? Авторская песня, возьмёмся за руки друзья, поедем за туманом, критика - так жить нельзя, мы требуем перемен... Или уже ближе блатной шансон о лесоповале, как сейчас полагается? Не определились? Или смотря по обстановочке? Обстановка в стране не хуже и не лучше, она страшная и поганая. В разные времена могли возникнуть хотя бы Пугачёв, Разин, Болотников, декабристы, Ленин, большевики, те же Булгаков, Платонов, Зощенко, Высоцкий, Астафьев, Распутин, Цой, Гребенщиков с их протестами против чего-либо. Сейчас появиться они не могут, кто-то куплен напрочь, кто-то отравился блеском наживы, а многие и не понимают, против чего протестовать и что такое протест вообще.
   Протестовать надо изощрённо и себе в удовольствиё, а у нас нет полёта фантазии настоящего протестующегося. Сонное царство - не добудишься нас окаянных... Народ у нас, как известно, безмолвствует, не смотря ни на что. Но молчание в России никогда не знак согласия, это - протест и фига в кармане. В связи с такой глубокой мыслью, у нас возник ещё вопрос: "Вы состоите на воинском учёте или как большинство современной российской молодёжи, влюбленной в идеалы демократии США, стремительно косите от армии? Нам бы очень не хотелось терять веру в молодёжь и некоторое будущее страны...Можем допустить малограмотность, скудоумие, глупость, но любовь к Родине для нас более чем свята...Она вся наша жизнь...
   С властью толстосумов-кровососов нельзя договориться, доводы и уговоры она в упор не видит, страна вражеского нам режима плевала на нас с верхней полки, а ведь условия диктовать власти должен народ, высший носитель власти. Пока народ в стране - население, носителем власти он не станет, население ещё не народ, а толпа, которую власть и в упор не видит. Для того, чтобы быть народом - надо встать плечом к плечу, сжать кулаки и внятно и твёрдо сказать: "Нет!". Если встанешь и промолчишь, то стоять плечом к плечу - это шеренга для расстрела. Бывает и такое. Когда берёшься бороться с сильными мира сего, готовься, что тебя не будет, позволь себе ещё одну глупость, но помни, мычим всегда сквозь зубы мы себе, ты в таком случае боевой потерей не считаешься, смертник идёт по графе казённого имущества - среди портянок и швабр.
   Знаете ли, с одной стороны пинать Ельцина за его алкогольные загогулины, что стрелять в солёную селедку в бочке для улова. Такие пинки оскорбляют даже пинающего, пинать настолько легко, что оно граничит с жестокостью. Аж на душе противно и тошно. Если б он сам не напросился. Его проигрыш стал проигрышем страны, народа, общества, цивилизации. Досадно, что он не соображал ничего в своём слоновьем топтании в крупном посудном универмаге. Все язвительные перья для его уничижения были заточены до острия ножа и чего? На себя гляньте, острословы. Жили-жили, добра наживали, а ума, выходит не нажили. Многие. Очень многие. Поверить в нелепую приманку янки - пиндосов? И пьяные кривляния шута Бориски? Ну не идиоты ли? Добровольно улететь в средневековье! Это же надо истошно вопить: "Так жить нельзя!" А в дерьме, без надежд на улучшении, прозябать можно? А превратиться в безгласное быдло, на которое успешные, те, кто успел хапнуть и грабануть, презрительно плюют, удобно? А вымирать всем народом позволительно? А ненавидеть самих себя - не противно? Даже если вы опомнились и заканючили: "Прости боже, мы всё поняли и осознали, вину признаём, больше не будем!"- в дерьмо вы вляпались надолго, как бы не навсегда. Всё делать по справедливости - толстосумы не допустят, а начинать новый передел во имя...Населения стране уже не хватит для стрелялок все во всех.
   При этом, не рано ли паникуем? Когда и кому было дело до судьбы России? Некоторым вся эта катавасия была на руку, лишь бы жар загрести, остальные же ещё толком досыта не наелись, причём тут Россия... Вы же не будете отрицать, в стране не катастрофа, не трагедия и не распродажа ценностей - просто ликвидация всего и вся, как таковая, со всеми вытекающими последствиями: инвентаризация пропавшего имущества и человеческого контингента, списание по акту использованных вещей и душ, ведение графы "безвозвратные потери".
   Что сможешь сделать, когда честные и порядочные люди стране не нужны? В стране не только материальное бедствие, у нас духовная катастрофа. Россия теряет людей, не бережет и не сохраняет свои таланты - это тупик в развитии. Один из новоявленных вождей от демократии нас долго умолял поверить, что процесс пошел...Шут с ним, застрельщиком перестройки, пусть процесс, мы не сомневаемся, пошел. Но куда и с какой скоростью? И дойдет ли? Про нынешнюю жизнь мы не готовы... Но всё так мощно, энергично. Лапошат - не успеваешь ахать, и убивают настойчиво и деловито. Вот, черти забавные. До вас ещё не добрались? Милый вы наш, на произвол судьбы никого в стране не бросят, не сомневайтесь, всех добьют вовремя и надёжно. В демократическом плутовстве, если и найдётся что-то неплохое, так это то, что обман каждый раз новый, то МММ предложат, то дефолт подсунут, то инвесторов в строительстве наколют, то просто так, забавы ради зарежут.
   Ты читал что-нибудь из серьёзной мировой литературы, Библию, например? Про Библию мы упомянули пока мимоходом, о ней подробно мы поговорим попозже, и не то, чтобы тебе обязательно нужно было это делать, зачитываться библейскими текстами, но в целом чтение настоящих, общепризнанных шедевров мировой классики развивает мышление и многие после этого начинают на полном серьёзе задать себе умные вопросы. Ведь зная сегодняшний день в стране под названием "Россия", нельзя не задаться такими вопросами...
   Что дал стране новый строй, так называемая демократия? Открыла неизвестного кого-то ранее, кто на мирном поприще служения государству применил на благо всем свои большие дарования? Она и прежних-то растеряла. Или взрастила кого-то, кто открыл своим соотечественникам новые горизонты и новую прелесть жизни и поднял их престиж в других странах? Где изобретённые новые самолёты? Космические корабли? Подводные лодки? Где былая тишина и безопасность на улицах? А почему вдруг возник миллион бездомных и беспризорных детей? Создали общество равных возможностей - одни ничего могут, а другие могут всё? За что, простите, уважать нынешних хозяев жизни - толстосумов, денежные мешки и глубокие карманы? Да, они захватили власть в стране, поставили во главе её свою марионетку - президента, отдали распоряжение налогами министрам-капиталистам. Они и украсть-то смогли только нефть да газ. А нефть, извините, наш общий богоданный пирог для всех. Входит присвоили общее? Ну, и что? Смогли устроить мало-мальски сносную жизнь нам, своим рабам?
   Не забыли про насмерть ограбленных и вконец обиженных стариков, которые и построили эту страну и создали в ней всё, что хапнули нувориши? Что, после демократических дети в стране стали рождаться, и она перестала вымирать? Шиш! Себе наворовали и награбили, а быдло и голытьбу пинают как лохов, пентюхов и недостойных тварей. Легенды теперь гласят - демократ сделает всех счастливыми. Проверили счастливчики? Или получили фигу сразу? Так и хочется спросить новых правителей и властителей - вы утверждаете, что знаете все грехи, прегрешения, ошибки и зло большевиков, вы разоблачаете их, проклинаете, клянёте... Так почему же вы творите ещё большие гнусности, пакости, зло, беду, трагедию и катастрофу? Людей убивают без суда и следствия и некого винить в этом. Что изменилось в стране? По-прежнему наверху жесткий и коварный подлец, Иначе, кстати, в этих кровавых джунглях не возвыситься над остальными, и отношения стали звериными и бесчеловечными, ни намёка на подобие справедливости, уважения и дружелюбия.
   Ожидать доброго царя, имея бесправный народ в рабской позе - слишком большой оптимизм. И кто такой добрый царь? В мире неуязвимых монстров, таких как мафия и бюрократия, где простой, рядовой человек беспомощен везде и во всём, нужно совсем обезуметь, чтобы вы брать в лидеры "одного из нас". Мироеды презирают тех, кто не сумел так лихо, как они воровать, грабить, хапать, обманывать и присваивать чужое. Из скромных застенчивых любителей они быстро пробились в ранг официальных живодёров. Известно правило - кто оратор, пишет плохо, кто либерал - тянется к казённому имуществу, кто демократ - к пистолету. Надеяться, при властвовании в стране бандитских денег к власти придут благородные, дальновидные и просвещённые люди - блеф и иллюзии, у власти обязательно окажутся бандиты.
   Страна не развалена, не разворована, или ограблена. Любую катастрофу или трагедию можно пережить... Страна же - обесчещена, унижена и больна. Она безнадёжно дезорганизована и вызывающе неконкурентноспособна. В ней нет сердца, в ней невозможно быть человеком честным, смертельно опасно быть русским. Над порядочными людьми глумятся. Свободный образ жизни в стране - ни прав, ни обязанностей, ни чести, ни надежды, ни будущего. Вполне может быть кто-нибудь и выживет и увидит новую страну. Увы, и жизнь, и народ для той страны заведут другие. Жизнь, как ни крути, разового употребления - гранату не взрывают дважды.
  
   Виолетта Михайловна готовится к поездке в банк
  
   Страшусь и дары приносящих данайцев
   Вергилий, 'Энеида'
  
   Мы на вас только глянули и сразу поняли - причастность к крупным финансовым потокам вы ощущаете. Нас заинтересованность в вас аж затрясла - мы не можем не обожать рулевых на серьёзных денежных реках, бывает, они ближних щедро осыпают брызгами. А тут и мы, тут как тут. Так озолотят...Мечтаем, конечно, что совершенно напрасно...Не пришибли бы, не жиру...
   Давай со злости хоть кого-нибудь возьмём за шкирку. Кого? А кого...позволят. Ценность человека стали определять лишь деньги, при том, что ценность личности в отсутствии служения чему-то неличному исчезает. Да, ценность человека теперь определяют потоки денег в его карман, и только. Сегодня жизнь и смерть любого зависят от платежеспособности заказчика, и цена человеческой жизни или ничто, или ноль, разница в две-три пули, но ведь, согласитесь, в конце-то концов не всё же в жизни играют деньги.
   Деньги не могут занять всё пространство жизни. Жизнь - не только товарообмен, кроме рынка купли-продажи в жизни существует много других взаимоотношений. Это нынешние демократы, поклонники зверских штатовцев, всё свели к купле-продаже. Тупоголовые и недоразвитые недоумки. Найти логику в мире денег найти невозможно, цель-то одна - деньги.
   Фамилия Зверев вам чего-то говорит? Киваете, значит, покованы и энциклопедичны. Только мы речь-то ведём не про губастого, волосатого паренька Зверева, мы намекаем о другом.. Мы вспомнили известного советского министра финансов по фамилии Зверев. Не одно десятилетие он наши финансы упорядочивал. Бывало, он говаривал: "Любое дело имеет финансовую сторону. Если человек не смыслит в финансах, он вообще недостаточно знает жизнь".
   Людской мир, мы о нём давно сделали единственно верный вывод, держится на деньгах. И все другие идеалы, как бы вы их не боготворили, идут против способов добывания денег: бабки - адская наживка для незакалённых. Растирание морали и нотаций по стеклу реальной жизни - уже ничего изменить не может. Хочешь быть самостоятельным - воруй, идёшь в политики - изначально ты сволочь. Иного, как бы не дано. Иное пытались большевики с подлинными христианами привить человечеству, ан нет - Мамона оказался сильнее.
   Нашу конторскую главбухшу мы как-то не воспринимали за рулевого финансовых потоков. Мы не представляли, что в ней было статного или загадочного. За ней просто были наши невыплаченные зарплаты, наше нищенское жалование. В обычное время главбух или рядовая серенькая крыска, или разжиревший высокомерный котяра, кто как себя поставит. Но ничего яркого, впечатляющего - сальдо с бульдой. Вот к кассирам мы относимся с уважением - пятого и двадцатого выдача заветных купюр, а вот главбух, в чем его важность?
   Получение жалования, несомненно, что-то из денежного обращения...Формула при этом, нам представляется, несколько, иная, чем та, которую открыл старина Маркс: деньги-товар-деньги. Жалование мы бы обозначили в ином разрезе: деньги - товар- выживаешь...Некоторые, иногда после выдачи не только выживают, но и получают удовольствие, но о такой статистической погрешности при расчёте общей массы выживающих от получки к получке, как олигархи, мы пока всерьёз говорить не станем.
   И вдруг в денежном обращении, почему-то именно в нашем присутствии возникли неполадки...Более не скажем ничего, просто нас лично давно вывели из такого обращения....Мы ему не пригодились...
   Мы так прикидываем, в сложившихся жизненных обстоятельствах выдавать работникам положенное им жалование - просто нелепо...Если можешь брать суверенитету сколько унесёшь, как провозгласил Всенародноизбранный Президент Ельцин, то, согласитесь, жалование здесь лишнее...Не мариновать же его, или квасить в бочках... Тебе что, суверенитету мало? Хапуга, ему ещё и жалование подава! Бери ещё суверенитету и проваливай! И хотя к нам ещё не тянется костлявая рука голода, кое-какие варианты просматриваются, поучаствовать в денежном обращении - ой как желательно...
   Финансы изначально вызывают у нас благоговейный трепет, всякий раз, когда мы ставим роспись напротив своей фамилии в ведомости на получение зарплаты, у нас возникает чувство какой-то нереальности происходящего, будто вот сейчас кассир остановит нас и скажет: "Бухгалтерия подсчитала неверно и вам ошибочно начислена сумма. Идите себе - получать вам нечего, только распишитесь за удержаннрое".
   Согласитесь, когда мы получаем денежку, якобы за работу, то кто-то свыше, неизвестный, всёвидящий и всёпонимающий, позволяет бухгалтерам оплачивать и наше разглядывание неба за окном, и скучающее ожидание заваривания чая, который мы будем долго пить, смакуя, слушание бесконечного рассказа сослуживицы за соседним столом, которая в тысячный раз повторяет, как растёт её внук, и выходы в курилку, то есть всё, что составляет основную часть нашего нахождения на службе.
   Рядовые бухгалтера для нас тоже не менее фантастические персонажи, они доподлинно знают, сколько и за что нас платить, причём суммы мы всегда получаем отчего-то разные, и мы так никогда, наверное, не сможем понять, сколько бы нам не объясняли, от чего они зависят.
   Мы давно уже не обращаем внимания на несуразность получаемых в качестве жалования сумм, на их ежемесячную неодинаковость и бросили задавать вопросы бухгалтерам, почему и как. Сколько выдадут - столько и получаем,..
   Мы для себя решили, пытаться понять процесс начисления жалования - равнозначно постижению тайн Вселенной. Понять откуда взялась Земля для нас равно попытке осмыслить размер суммы, которую нам выплатили за работу в прошлом месяце, то и другое недоступно для нашего рядового понимания. Видимо, в своё время где-то была допущена ошибка в нашем образовании и на всю жизнь мы остались не подготовленными к понимаю системы нашей оплаты как работника. В общем, начисляют и вроде бы достаточно, мы смирились с неизбежным, потому что неоднократные протесты в прошлом, приводили лишь к нашему осмеянию и ненужным упрекам в нашей финансовой тупости.
   Голубчик, вы не обидитесь, если мы вас и дальше начнём поучать? Наш вам искренний совет - не лезь в государственные шестерёнки: жутко, шумно, непонятно, тайно. И что касается, приказов к исполнению, и что касается суммы к получению. Исполняй и получай, а задумываться лучше о своей ничтожности против гигантского механизма. Власть и должна быть запутанной, враждебной и пугающей. Живи себе от неё подальше - власть грозная стихия, в её водовороте гибнут все: знатоки, дилетанты и враги, вечна лишь недосягаемая, непостижимая и смертоносная власть.
   Как нет смысла в попытках разобраться в действии государственной машины, так же бессмысленно пытаться понять процесс оплаты нашего труда, всегда платят меньше, чем мы рассчитывали и гораздо-гораздо меньше, чем мы хотим. Исходя из своего грандиозного опыта, умоляем вас, не лезьте в шестерёнки государственной машины, потому что она бывает только адской, а посему уничтожает всех прикоснувшихся к ней. Вам такого хочется?
   Вы судились когда-нибудь? Вас доставляли в отделение милиции? Если нет, то вы не знаете страну, в которой живёте, да и себя не поняли. Хотите прозреть - ввяжитесь в судебную тяжбу или попадите в милицию. Игры с государством - самые увлекательные из игр, которые веками придумывало человечество, результата нет - один процесс и не в вашу пользу.
   Не дай вам Бог когда-нибудь попасть в шестерёнки, к примеру, нынешнего отечественного судопроизводства, осенённого идеалами демократии янки. Более продажного, сильно хамского и бесчеловечного присутствия власти мы лично не встречали.
   Мы ещё не бывали пока в том аду, что создан где-то в преисподней для грешных душ, но уже можем догадываться, что ожидает поступающих в геенны огненные - нам доводилось судиться в отечественных, полных демократии судебных инстанциях, а значит, мы уже побывали в аду этого света.
   Справедливостью, законом, правосудием и выяснением истины тут и не пахло. Дикая продажность и презрение к рядовому человеку, который по наивность верит, что существует в государстве закон. В этой стране, полезшей на скользкий и неразумный путь дерьмократии, его нет и не будет. И не существует закона, и он не торжествует - его заменило право сильного и всепроникающее бабло.
   Судя по неизгладимому синяку под глазом, вы уже соприкасались с различными прелестями существующей в стране демократии? Опыт есть, пусть и небольшой? Ну и как вам? На дальнейшее? Будете ожидать фингала под другой глаз? Разумно. За этим не заржавеет.
   Нынешние госвласти и с нами начинают разговор таким стальным тоном, что мы мгновенно ощущаем себя не гражданином принадлежащей им страны, а наглым проходимцем, который по непонятной пока причине не находится в тюремной камере или на помойке, а крутится возле их священного офиса. Мы же видим , как по их представлению, наш путь в бомжи не далёк...
   ...Мы опять ушли в старческую болтовню, которая возможно, вам претит. Но, голуба наша, будьте снисходительны, старость с болтливостью вскоре ожидают и вас, а мы при всей своей болтливости ещё по-прежнему интересны.
   ...Так вот о наших конторских бухгалтерах, что вызывают наше благоговение, как фигуры неземного существования...Вы, например, не представить себе не можете, как главбух, скажем, вашего кефирного заведения готовится к поездке в банк, чтобы произвести некие финансовые операции, или, скажем переговоры. Вероятно, вам это было не интересно, и вы не никогда приглядывались к массе весьма любопытных и поражающих новизной и необычностью для несведущих в финансах лиц деталей, а многое, само собой разумеется, довольно плотно скрыто о ваших глаз.
   Наша конторская главбухша Виолетта Михайловна из своего официального визита в местные банковские подразделения тайны не делала, напротив, вся конторская общественность, включая собачонку нашего дворника по кличке Тутанхамон и кошку Миногу, обитавшую в складах завхозихи, с упоением наблюдала за подготовкой к поездке.
   Банк, который нас обслуживал, располагался через три дома на той же улице, что и контора, по прямой ровно 112 метров 46 сантиметров, но подготовка к выезду главбуха туда обставлялась, как событие, не имеющее себе равных в современной мировой истории, и которое, без сомнения, затмит и знаменитый переход Суворова через Альпы, и пресловутые походы Александра Македонского, и злополучное Бостонское чаепитие.
   Подготовка и поездка в банк главбуха были устоявшейся церемонией, равно как посещение колоний царствующими особами монархического двора британского престола...
   Начинался ритуал появлением Виолетты Генриэттовны в дверях своего кабинета. Мы никогда не видели, как английская королева появляется перед подданными своей богоданной Британии, мы, несомненно, догадываемся, что означает королевский выход, но живьём и в натуре не довелось лицезреть.
   Не единожды мы рвались на Британские острова только для впечатлений от королевского величия и царственных проходов Его Величества...Но вы же понимаете, кто \мы и где Британские острова. За всю жизнь так и не подфартило с англичанами, нам-то и у нас в родной стране дальше пригородного посёлочка Мочище, не доводилось забираться, оплачивая проезд из своего жалкого жалования. А в Мочище, уверяем вас, никакого королевского величия, отродясь, не было. Даже когда мы познакомились с английским лордом в нашей пивнушке, мы все пытали его, что да как с Его королевским Величеством на предмет надменности и высокопородистости при явлении народу...
   Лорд всячески пытался втемяшить в нас завораживающую сторону видения богопомазанного монарха... Но, что не дано, то не дано, мы так и не ощутили трепета перед царственной особой.
   Лицезрев первый выход из служебного кабинета Виолетты Генриэттовны, мы в полной мере прочувствовал,и как бьёт по мозгам царственность величия английской королевы. При прохождении Виолетты по коридору особым монархическим церемониальным шагом, захотелось пасть перед ней на колени, запеть британское "Боже храни королеву" или что-то вроде старорусского "Боже царя храни!"...Тянуло зарыдать тяжёлыми, очистительными слезами и покаяться как на духу...Не ожидали мы в себе проявления такого ярого монархизма и фанатичных верноподданных чувств...
   В отношении царствования мы вам скажем так - главное не королевой быть, а иметь право считаться королевой у подданных, иметь право казнить и миловать по-царски.
   Появившись на пороге своего кабинета, главбух роняла, будто куда-то в пустоту, вроде бы неизвестно кому, так сказать без адреса: "Пригласите ко мне Марфуту Пудовну!"
   ...Когда в безлюдном коридоре появилось главбухшино "Пригласите ко мне Марфуту Пудовну!", то за закрытыми дверями из кабинета в кабинет тут же понеслась весть: "Девятипудовку к Виолетте, Пудовну к главбуху, Генриэтта Марфуту требует... Она едет в банк..."
   - Я схожу, предупрежу госпожу Непрухину, - обычно говорил дворник Тони Дисбаланс, который коротал время за чаем в комнатушке рядом вахтёрами. Он вставал и шел в кабинет к Марфуте. Заходя туда, он долго стоял молча, ожидая, как крайне воспитанный человек, пока Марфута не закончит свои телефонные переговоры с домочадцами.
   Когда Марфута замечала в своём кабинете дворника Тони Дибаланса, то для неё это был сигнал, что её вызывает главбухша. Пудовна немедленно прекращала телефонный инструктаж родных и близких и отправлялась к Виолетте Михайловне.
   Завидев появившуюся завхозих, у Виолетта Михайловна, отрывала себя от важнейших государственно-финансовых бумаг, со значением роняла: "Я убедительно прошу Вас, Марфута Пудовна, отдайте распоряжение водителю легкового автомобиля Курицыну! Я отправляюсь в банк...Пусть подаёт автомобиль к подъезду!"
   Через открытую дверь кабинета было видно, что при этом в профиль Виолетта Михайловна была весьма похожа на надменную и неприступную королеву небольшого, но недоразвитого островного государства во время официального визита в госдепартамент США.
   В комнате для водительского состава конторы к появлению Марфуты уже было известно, что её вызывала Виолетта, которая, как обычно, собирается поехать в банк, потому Курицын, водитель персональной машины Виолетты Михайловны, существо сколь по-шоферски алчное, столь и трусоватое, уже стоял у дверей, всей фигурой изображая готовность приступить к свершению трудовых подвигов.
   В углу, у окна распевал русскую народную водитель нашей замши по вводно-служебным вопросам Бурбоновой Е. Ю. Роман Пустотелов. При Марфуте был исполнен только один куплет: "А моей Марфуты нету тута, а моя Марфута упала с парашюта..." Увидев перед собой наяву завхозиху Роман осёкся и подскочил со стула, постепенно алея как стоп-сигнал "Тойоты". Марфута, услышав неуважительное в свой адрес, долго и строго вглядывалась в него и только потом подытожила: "Противоречивое ты существо, Роман. Слышал такое слово, как премия? Так вот ты и премия вступили в противоречие...Не видать тебе её...А любая премия карману не лишняя!" Роман полгода назад вместе с женой убежал из родной деревни в город на прожитьё и к городским манерам по своей деревенской простодырости пока не привык, а потому постоянно нарывался на финансовые ограничения. В дальнейшем ему ещё предстояло заучить, что по городским обычаям вякать супротив дающего тебе финансы начальства - не самое удачное дело.
   В водительскую комнатушку Марфута заходила не торопясь, сделав возмущенное выражение лица и укоризненно заявив: "Так, сегодня и мне заметно, что в данном помещении бардак. Фу... Накурено, как в колхозной хомутарке...Непорядок..Я в другой раз к вам не зайду...Травитесь сами! Кто мне ответит?"
   Для шоферов Марфута была непосредственной начальницей, утверждала их путевки с суточным пробегом, подписывала докладные на выдачу премий, но перечить ей, при всей огромной наглости водил, никто из них и не насмеливался совсем из-за другого... В свое время Марфута Пудовна в звании старшего сержанта служила надзирателем в одной из отдалённых северных колоний-поселений и получила впечатляющий опыт укрощения любого строптивого подчинённого. Ох, и поучительное случилось в те годы времечко. Знаменитый Гулаг всех воспитывал так, что знания оставались вбитыми накрепко, на всю жизнь, а по манерам поведения лагерных воспитанников было заметно за полтора километра, и это на местности, а городе их можно было разглядеть и услышать через стену. Вот была школа жизни, так школа, в академиях так не обучали... И при том, на знания жалоб от закончивших срок не было, хотя по сей день, то одно в Гулаге вызывает злобу, то другое не слишком нравится, но на знания, полученные в местах не столь отдалённых, сколько я ни узнавал, никто не жаловался... К слову сказать, после налёта демократии на нашу страну, Марфута надзирательскую карьеры резко прекратила и ушла на вольные хлеба. "Я служила в исправительно-трудовой системе, - сказала Марфута при расставании со службой, - которая тикала, как хорошо смазанные часики. Быть на побегушках в санатории бандитов не собираюсь." Я не слишком разбираюсь в тех местах, куда Макар телят не гонял, но мнение профессионала с тридцатилетней выслугой о состоянии дел за колючей проволокой лично для меня значит многое.
   Дрессировочные умения Марфуты, отточенные в тамошних условиях, заставляли конторских шоферюг, которые не боялись ни Босса, ни тем более чёрта, стоять перед ней по стойке "смирно" даже без всякого намёка на строгость с её стороны. Достаточно было Марфуте сказать "Так..", а шоферской состав уже вытягивался на вытяжку и торопливо тушил цыгарки. Закончив своё резюме, захозиха выжидающе замолчала, а водилы тотчас с робостью первоклассников извиняющее загалдели: "Да, мы легонько... По одной, Марфута Пудовна... Больше не будем...Только в курилке...Вот увидите..." Для шоферов Марфута была непосредственной начальницей, которая утверждала их путевки с суточным пробегом, подписывала докладные на премирование водителей, потому и перечить ей, при всей огромной наглости водил, никто из них и не насмеливался.
   Свою материальную заинтересованность в конторской службе Марфута проверила на сообразительности водил. В самом начале своей эффективной служебной деятельности, знакомясь с подчинёнными ей шоферами, Марфута сообщила, как бы, между прочим:
   - Именины у меня, если кто интересуется, 26 апреля...И когда мне хочется получать подарки...Плавающая дата, так сказать...Все уловили или я напрасно сотрясала воздух?
   - Как же, как же, Марфута Пудовна, - отзывчиво заголосили водители. - Что мы дети малые, два и два не умножим?
   Не требуется уточнять, что подарки Марфута получала ко всем "плавающим" датам. Водительский состав, как и повсюду, оказался догадливым.
  
   Наконец, главбух Виолетта Михайловна едет в банк
  
   На работе сейчас зарплату не дают. Или Почётную грамоту, или "Позвольте, я вас обниму!"
   Изв. росс. сатирик, ноябрь 2008г
  
   ...Марфута тыкнула пальцем в Курицына и поинтересовалась: "Машина-то хоть у тя, унылый, прибрана? Чай, ты Виолетту повёзёшь, не куль муки!"
   - Отдраен аппарат до блеска, товарищ Непрухина! - мгновенно выпаливал Курицын. - Автомобиль готов к доставке ответственного лица, уважаемой Виолетты Михайловны в финансовое учреждение!
   Для посадки в автомобиль Виолетта выходила из кабинета, окружённая своими сотрудницами. Бухгалтерша Кляксина несла за ней пачку бумаг и по дороге рассказывала начальнице, что и где завизировать. Главбухша снисходительно кивала, и время от времени небрежно роняла: "Этого будет пролонгировано...Такая постановка не корректна...Вы преувеличиваете..." Слева шла кассир Хряпкина и объясняла Виолетте, какие чеки сдать для получения наличных, а какие для оплаты расходов. Виолетта успевала и здесь вставлять свое королевское: "Эти расходы будут отягощать наш бюджет... С такой постановкой банк не согласиться...Я должна получить консультацию..."
   На вахте процессию встречал вставанием вахтер Иваныч. Он, открыв ВИПовские ворота, снимал фуражку и говорил Виолетте: "Удачной поездки, Михайловна...Будьте тверды, весь наш коллектив ... сердцем с вами и вас поддержит в вашем нелёгком занятии!" В чем проявлять твёрдость Иваныч не уточнял, не пояснялось и в чем мыслится поддержка коллектива...
   По причине всяческих торжественно-массовых мероприятий и выдвижения судьбоносных лозунгов, нас, как правило, посещают высоко философские мысли. Что ещё можем позволить себе мы, люди образованные и внятно мыслящие, в ответ на события, направленные на единение людского сообщества?
   На ум нам приходят, скажем, обезьяны. Не каждый, конечно, день только обезьяны. Порой это бывают микроскопические амёбы или мелкие рыбы вуалехвостки, ситуация в наших мозгах столь непредсказуема...Всё зависит от нашего паршивого настроения и и впечатлений от погодных условий. Когда природа в гармонии, то бишь, регулярно выплачивается зарплата, тогда и нас, спокойных и умиротворённых, тянет философски принять кружечку холодного пива. А почему нет? Ничто в человеческих условиях и для нас не чуждо.
   Если же погода куролесит и на экране телека появляется Всенародно избранный гарант Конституции, то настроение у нас хуже социально допустимого и вспоминаются обезьяны, предки наши волосатые.
   Практически мы не сомневаемся, все вместе мы произошли от обезьяны. Представьте, неужели Всевышнему создателю не легче было с часок покорпеть над произведением безмозглой обезьяны, нежели возиться с капризными и много о себе понимающими нами? Вопрос для нас в обезьяниной теме в другом: "А была ли счастлива обезьяна, имея таких придурковатых предков?"
   И взятку норовим незаконно урвать, и на пальму не горазды забраться, и бананы употребляем реже, чем спиртное, и лупят нас чем ни попадя, и мурыжат в своё удовольствие, кто как хочет... Тупиковая ветвь развития, что поделаешь... Попробуй-ка ударь обезьяну, она вам такой скандал закатит, мама дорогая! В общем, рыдайте потомки безмозглой обезьяны!
   ...У конторского подъезда уже стояла черная "Волга" любимого виолетиного цвета - чёрного, и у открытой автомобильной дверцы шофёр Курицын. Он приветствовал глабуха поклоном и учтиво произносил: "Многочисленно рад видеть вас в добром здравии, уважаемая Виолетта Михайловна!" На что главбухша милостиво кивала головой и останавливалась на тротуаре окончательно выслушать своих подчинённых. Они наперебой пытались объяснять Виолетте ещё какие-то тонкости, Хряпкина пару раз бегала обратно в бухгалтерию, приносила пачки бумаг, часть из них уносила обратно Кляксина, возвращаясь с толстенными огромными папками...Суматоха стояла неимоверная и шумная...
   Конторский люд с жадностью наблюдал за картиной отъезда, сгрудившись у окон. От кучки к кучке летало: "А не знаете, деньги-то она привезёт? Может быть, хотя бы сегодня и жалование выдадут?"...Услышав волнующие слава "деньги" и "жалование", все сразу замолкали и напряженно переглядывались. Обязательно кто-то выдыхал безнадёжное: "О чём вы говорите? Какие деньги!". Сзади толпы заядлый пессимист тотчас же добавлял: "Как же - жалование! Не подавитесь, получаюче?" Следовал общий выдох...Но всё равно каждый раз жила надежда на чудо...Уже пятнадцать лет...
   Мы вам коротенько объясним причину возникшего напряжения. В нынешней демократической России основным и главным занятием населения стала добыча денег. Прежде, в коммунякском Советском Союзе жили, видимо, идиоты. Они добывали знания, нефть, газ, уголь, руду и элекричество...Теперь же сложилось нормальное население - по уши в дерьме, запуганное и нищее, в воспитании которого достигнуты важные успехи. Ему впарили, что любая истина - иллюзии и только бабки - настоящая истина. Мы думаем, что у него ещё появится время понять ошибочность всеобщей ценности бабла...Но сегодня вдумчивость не актуальна.
   Бояться ничего не надо. Читать литературу население прекратило, народные песни и пляски для него стали недоступны, а потому и чуждыми. Массовые мероприятия, как-то: встреча героев - челюскинцев, грандиозное перекрытие Енисея плотиной, торжественное празднование полета Гагарина в космос, чествование матерей- героинь исчезли в связи с отсутствием событий. Праздники нужны народу, а население хочет просто почавкать, то есть пожрать. Народу интересна его страна, её жизнь, её события, свершения, победы. Население - растительное быдло, него осталось единственное значимое и большое событие - добыча куска хлеба, так сказать, урывания всеми способами денег для покупки еды и коё какой одежонки. Потому и проводы главбухши на раздобудки за деньгами в банк превратились ритуал, в обычай, традиционно митинговый. Начальство, естественно, призывало терпеть, ждать наступления истинной демократии и подлинного рынка, которые всё расставят на свои места, а население гадало, будут ли деньги или обломится, как всегда. Раньше так провожали защитников на фронт, учёных на арктическую зимовку и чиновников от власти на банкет по поводу независимости.
   Кроме нас, заинтересованных конторских лиц, за суматохой внимательно следили сидевшие справа от крыльца пёс Тутанхамон и кошка Минога. Пёс сидел молча, насупленный и загадочно-величественный, как египетская пирамида, а кошка изображала непонятое никем существо, то и дело умывалась, нализывая лапки...Первое время, вначале освоения нового обычая, пёс пробовал с лаем бросаться за отъезжавшим автомобилем, увозившим главбухшу банковские структуры, но такое фамильярное поведение, видимо, в чём-то задевало Виолетту Михайловну, снижало значимость визита в банковские недра, потому её указанием через дворника Тони Дибаланса Тутанхамону в облаивании автомашины было отказано. Перед процедурой королевского отбытия Тутанхамон метлой загонялся в сарай и сидел в тёмном углу, одинокий и безрадостный. Три отсидки в сарае сделали из пса дисциплинированного слушателя. Когда авто уезжало, Тутанхамон ломая свою собачью сущность, оставался на месте, а не мчался, сломя голову и задрав хвост, за машиной, и вместо лая слышалось тихое завывание, а после - не менее негромкое поскуливание. Такие приемлемые возгласы Виолеттой и зверям не запрещались.
   Минога долгое время манкировала проводами, осуществляя сон на мягком инвентаре склада у Марфуты Пудовны. Кошачье игнорирование было также замечено главбухшей, и Мафута строго настрого приказала Миноге бывать на торжественных отъездах столь значительного официального лица в банк. Приказ был усилен угрозой отказа в сметане, кою кошка сызмальства обожала. После того Минога неизменно появлялась на всех проводах Виолетты при отъезде в банк. Вы спросите, а как, мол, животные осознали важность примерного поведения на данных мероприятиях? Поясню наглядно, ежели Тутанхамону во время его заливистого и бесшабашного лая пригрозить палкой, разок-другой, то он, несомненно, поймет, что нетактичный лай в случае с уважаемым лицом, главбухом Виолетой Михайловной - не уместен! И скажи после такого, что зверики дураки! Они не такие дураки, как кое-кому хочется...
  
   Босс митингует
  
  
   После служебно-бухгалтерской суматохи на крыльце торжественно появляется самолично Босс. Он надул щёки от важности и себя, великого вождя современности, и момента исторического. Он пожимает главбухше руку и начинает приветственную речь. Вокруг зависала звенящая тишина. Все затихали, так как всегда выступление в исполнении Босса было еле слышно, даже если он и пытался кричать. Властный, начальствующий бас у Босса отсутствовал, а имелся всего на всего лишь слабенький тенорок с подхихикиванием. Таким голосом привычнее материться, орать зэковские песни, нежели толкать течи для непросвещённых масс. Постоянный полупьяный бред Босса привел к полному истреблению здравого смысла в его ораторском даровании, но конторские регулярно ждали чуда, а вдруг...Но "кина" всякий раз не случалось, хотя Босс обычно начинал с крика:
   - Дорогая Виолетта...
   Тишина на крыльце и вокруг. Мы же, подлый конторский люд и прочее низшее электоральное быдло, не допущенное до основной сцены, замерли у окон в конторе, в предвкушении спектакля. Быдло у окон напоминало пассажиров битком набитого рейсового автобуса в час пик. По счастью обычных автобусных криков: "А ещё шляпу надел, интеллигент хренов!", "Куда прёшь, скотина!", "На следущей я не вылазю!" - слышно не было. По ногам топтались, но осторожно, и если шугали друг друга в бок локтями, то вежливо и не злобно, хотя и больно.
   Внезапно взревел приглашаемый на конторские митинги военный оркестр местных внутренних войск. Оркестр заиграл что-то армейское, но крайне ободряющее. Больше сего ободряли трубы и большой барабан, в который со всего маху бил могучий барабанщик при широченных усах. Почему-то после каждого мощного удара в барабан усач отстукивал ногами чечётку, а слушатели втягивали головы в плечи.
   - Не плачь, девчонка, - радостно уведомил всех военный Панас. - Песня такая, строевая...Чо я девчонку не узнаю? Два года орал её в строю! Потом комбат скомандовал: "Отставить девчонку! Затрахали бедную! Сменить песенное меню!" Мы перешли на другую...Через две зимы, через две весны, отслужу как надо и вернусь!
   По своему обыкновению в армейских мемуарах Панас был многословен и словоохотлив. Начавшего рассказывать о каком-либо эпизоде своей армейской биографии Панаса, остановить могли только парочка десантных дивизий спецназа НАТО и то в полной боевой численности военного времен. Каждое событие его героической биографии вырастало в судьбоносные мировые сражения, даже чистка картошки после отбоя для завтрашнего солдатского борща становилась равной Сталинградской битве. .
   Егорка Гулькин не вытерпел и, перебив Панаса, негромко, для всех толпящихся у окон объявил:
   - Прошу благоговейной тишины! После увертюры продолжение выступления главнокомандующего всей конторой какого-то Босса. А это уже звание! Какой-то явно выше полковника!
   - Я бы не сказал, что Босс искусный оратор, - тут же высказался Трофим. - Босс вообще, как говорится, не оратор.
   - Он не бережёт свой дар оратора...- поделился своими впечатлениями и Конюхов. - Эта речь принесёт ему славу. Его место на трибуне, рядом с Ельциным. И чтобы его прикрывали бронежилетом, как бесстрашного Ельцина. Мы не можем терять бесценные дарования впустую.
   - Не скажи, Борис Михайлович, - возразил я. - Бери выше...
   - Неужто ты Босса прямо, как говорится, до Всевышнего подымаешь? - ахнул Трофим.
   - Отчасти, отчасти, - пришлось пояснить мне. - Россия сейчас - феодальная страна крепостников. Едет кортеж властителя - и все шапки долой, хозяин продвигается мимо. Появился на трибуне Босс - на колени сукины дети, быдло, подлый люд...
   Босс держал многозначительную паузу. Оркестр громыхал "Девчонкой". У дальних окон две юные лаборантки пустились в пляс.
   - А смотри, как наш Босс осунулся, недосып налицо, - посочувствовал Конюхов.
   - Не злорадствуй, видно же, что человек, как говорится, пашет, - сказал Трофим.
   - На ком? - вклинился неутомимый Егорка. - На ком пашет? На нас?
   - Место действия прежнее...- пояснил я. - Девицы нетрудного поведения не доводят до добра даже Босса.
   - Амиго, ты прав... - подтвердил Конюхов. - То, что он не спит по ночам, не говорит о том, что он работает... Завистники...
   - ...Михайловна, - прерывал молчание Босс, и, осмотрев подведомственный бухгалтерский состав, несколько добавлял звук, изменял темп лозунгов и снижал некоторый пафос. Оркестр смолк.
   - Наша главный бухгалтер! - завершал фразу Босс и опять умолкал. Он напыжился и стоял, как конный монумент великому полководцу в зачуханной деревеньке на родине героя. Выглядел просто здорово - вылитый бюст героя, только излишне жирный.
   Шло долгое молчание Босса...Всеобщая тишина...Продолжительное молчание Босса...Все бухгалтерские стоят, не двигаясь, и смотрят на Босса. Оркестр скоренько сыграл туш.
   - Я слегка отвлекусь от грандиозности задач стоящих перед нашим финансовым гением, - внезапно продолжал Босс. - Мы все вместе умеем.... Ценить наше, не побоюсь заявить, национальное богатство - девичьи прелести и, понятное дело, ни за что не бросим его просто так...Верно я говорю?
   Тут Босс клал руку на обнажённое плечика одной из драгоценностей боссовского алмазного фонда, от чего владелица природного чуда с удовольствием застеснялась и на радость всем стала пунцовой. Босс по-отечески улыбался, несмотря на его душу сантехника, тонкие чувства были ему не чужды:
   - Так и хочется всех обнять и поцеловать! У меня стоит...
   Все насторожились, стараясь угадать, то стоит у Босса или другое. Босс разрешил сомнения:
   У меня стоит вопрос, а смогу ли я? Решительно заявляем - мы сможем всё!
   Босс изволил хихикнуть. Егорка иронически хмыкнул:
   - Понятно, сокровища России негоже далеко запрятывать. Даже если - не стоит... Нам они необходимы под рукой. Кое-какие, прежде всего, под рукой Босса.
   Рука Босса заскользила было и дальше по сокровищам Родины, но потом Босс, оценив некоторую неуместность порывов страсти на глазах широких масс, решал остановиться в поисках немыслимых богатств...
   Остальной состав бухгалтерии, не поглаженный Боссом по обнажённой части тела, завистливо покрылся смешками. Мы, которые толпились у окон конторы, тоже, естественно, считали: для поднятия фантазии и лёгкого настроения в конторе хороши девицы с привлекательными природными данными в интересных местах. Но гладить обнажённые плечики, указанные девицы, нам, к сожалению, почему-то не позволяли так часто.
   Сделав опять внушительную паузу для приступа благожелательного смеха, Босс продолжал:
   - Уважаемая....
   Молчание. На глазах у Босса наворачиваются слезинки. Кассир бухгалтерии, особа нервная и быстрая, на неприкрытом одеждой плечике которой покоилась боссовская рука, Джульжета Оттеловна Хряпкина громко шепчет: "Правильно...Ой, как правильно...Как всё от души! Ой, как душевно!"
   - ...Наша главный бухгалтер! - завершив фразу на самой высокой ноте, Босс начал аплодировать. Оркестр взорвался искромётным маршем.
   Аплодисменты подхватила вся бухгалтерия в полном составе, хлопали в ладоши в такт музыке и, по одному выходившие на крыльцо, руководящие начальники конторы. Аплодисменты переходили в продолжительное "Ура!". Первым кричал "Ура!" начальник канцелярии, они с Боссом с утра, при осмотре поступившей почты, уже врезали по соточке - другой, самой ароматной спиртосодержащей жидкости, и если на Боссе такие незначительные дозы были не ощутимы, то начканц, напротив, был, как всегда, радостно возбуждён и лез целоваться, он наклюкался, видать, ещё до девяти ноль-ноль. Да и правильно, чего долгую волынку тянуть со спиртным на службе, если имеется возможность врезать...
   - Мы должны сказать, - прервал аплодисменты Босс. Музыка мгновенно стихла. Выкрикнув начало, Босс опять замолк надолго, подыскивая те самые единственные слова, которые идут от сердца. Найдя их, он завершил фразу:
   - ...в добрый путь, славная Виолетта...
   Босс опять долго и многозначительно помолчал и вдруг выкрикнул:
   -...Михайловна!"
   Оркестр неожиданно выдал "Подмосковные вечера" Слушатели расслабились. Лаборантки у дальнего окна тоненькими голосочками подтягивали слова знаменитой песни. Выходило жалостливо и хотелось подать девчушкам милостыню христа ради... Егорка крякнул и сказал:
   - Нет, Босс совсем не бережет себя, пора бы и отдохнуть... Вы, Владимир Николаеич, меня на знание искусства нацеливали. Верный путь, указал мне старший товарищ, сказал я тогда себе! Науку вашу принял к сведению. Сегодня вижу здесь две выдающиеся художественные картины кисти двадцать первого века - "Бред вопиющего на крыльце" и "Богомольцы христарадничают у барина". Автор известен...Картины вызывают слёзы... Угарно!
   - Мы восхищены твоими творческими успехами, наш юный друг, - похвалил я. - Еще немного и вы обгоните нас стариков...
   Конюхов добавил:
   - Да-да, Егор впечатляет... Сказано задорно и свежо. Думать Егор ещё научится. А Боссу отдыхать лучше где-нибудь на нарах...
   - Матёрый, как говорится... человечище...- поддержал Трофим. - Такому меньше десятки и давать-то, как говорится, грех..
   - Ему нет места в нормальной стране. Разве, что в Магадане... отыщется уголок...
Как мне кажется... - засмеялся Егор.
   - Сейчас Босс объявит, что он гений, - завершил Конюхов, - а все остальные, прочие - мелкие озлобленные люди, в голове у которых одни гадости...
   - Его стремление быть вождём, опережает умение соображать, - сказал я.
   Постояв и по-отечески всматриваясь в окружающих, Босс решал усилить воспитательный момент своей речи.
   - Там! - воскликнул Босс. Он пошарил у себя сбоку, обнаружил что-то висящее на длинной веревочке и взял в руки какой-то предмет виде указки. Кто - кто, а я сразу догадался, что и зачем.
   - Чо это у него в руке? - спросили за спиной у нас. - Дубинка? Ментовский демократизатор? Нас погонять?
   Я обернулся и пояснил:
   - Эта штука называется стек. Кавалерийская погонялка лошадей. Великие полководцы древности без стека в бой не пускались. Им они указывали на самое важное. Разве Босс не полководец? Грешно ему отставать.
   - Ето точно. Отставить его не можно, - подтвердили сзади. - Полководец...Отставной козы барабанщик. Со стеком!
   - Там! Наше будущее! - опять повторил Босс и ткнул рукой со стеком куда-то ввысь. Народ напрягся и уставился в указанные Боссом дали. В будущем, куда указывал Босс, летала стайка воробьёв.
   - Не жирное будущее! - крякнули сзади. - Не развернёшься, попав туда.
   - Гражданские служащие нашей славной конторы! Господа! - задушевно обозначал своё доброе отношение к нижестоящим Босс. Он смахнул слезинку, выкатившуюся из левого глаза, и пафосно закричал:
   - Да, там будущее. И поэтому, господа, кроме вас, я обращаюсь и к друзьям! Коллеги мои! И даже скажу больше... Сотрапезники!
   Босс осёкся, видимо, как-то ощутив, что сказанул что-то не так. Поэтому он спохватился и поправился:
   - Нет, сегодня не сотрапезники, вы соратники! Да-да, мои боевые соратники! Мы с коллегами одна семья! Большая, дружная! Есть у нас не взятые вершины! Мы одна крепкая семья, коллеги, и выбираться на вершину будем вместе.
   Босс крупно раздухарился и, казалось, сейчас он грянет, как обычное для себя проявление чувств, какую-нибудь залихватскую песню. Боссу подошла бы русская народная: " Ах, вы сени, мои сени..." С различными припевами, пляской вприсядку и чечёткой каблуками...Но оркестр внезапно разразился "Гимном демократической молодёжи" Тянуло объединиться и встать на защиту...
   Гулькин опять не выдержал:
   - Из задницы на вершину не вылезешь...С одной стороны, вони много, а с другой - дерьмо засасывает навечно...
   Босс же, не обращая внимания на недружественные выпады, несколько успокоился и напряженно уставился вдаль, и опять на что-то стал указывать рукой со стэком. Все напряглись и ещё раз взглянули в направлении, выбранном конторским лидером. Что в дали хотел увидеть Босс осталось неопознанным, возможно, вождь искал ответы на вечные вопросы бытия, но такие глупости никогда и не могли прийти в голову руководству. Возможно, он пытался увидеть вершины собственных достижений. Но невзятых Боссом и коллегами - сотрапезниками вершин видно не было.
   Более того, напротив конторы, через дорогу, там, куда указал Босс, красовалось обшарпанное здание городской бани N 5, по современным понятиям - муниципальное учреждение под названием "Задорный банщик", у входа в которую стояла плотная очередь старичков и старушек с берёзовыми вениками и сиротскими узелками с бельишком. Баня обычная, типовая, ныне на тридцать два помывочных места. При пресловутых тоталитаристах в банные залы входило до ста помывочных лиц обоего пола, но отмечалась некоторая скученность и сервис был не на уровне - применение вихотки при традиционном русском способе мытья - "потереть спинку", не допускалось. К тому же очередь в парную занимали с вечера, рисуя на ладошке номер очередника, и требовали от занявшего очередь, отмечаться, в соответствии с указанным номером, каждый час, что вызывало у любителей парка нехорошие настроения в адрес властей. С приходом демократии внедрился сервис, но возросли цены на подмывку без веника и сократилось количество помывочного объёма населения.
   Из новомодного - красовалась ранее недопустимая реклама. На вывеске бани виднелся некий, якобы завлекающий клиентов, портрет какой-то морды, можно предположить, этого самого "задорного банщика", обозначенного в названии бани, но он выглядел усатым алкоголиком с багровыми щеками, в полосатой тюремной майке и почему-то с кружкой пенистого напитка в руке.
   Сегодня по календарю числился понедельник, а в этот день, с 9 часов 19 минут утра до 12 часов 11 минут по местному времени, городские власти разрешали льготную помывку в указанной бане:
   - рядовым пенсионерам со скидкой до 21 процента на одно помывочное лицо;
   - узники фашизма могли мыться и стирать принесённое нижнее бельишко с уценкой стоимости разового билета в 13, 5 процентов,
   - пострадавшим от различных напастей, в неожиданно закипевших точках бывшей страны кидалась льгота 7,03 процента на каждое показанное лицо;
   - заезжавшим в Чернобыль, и приравненным к ним гражданам, видавшим Ельцина и не сошедшим от этого с ума, скидывали по 4,2 процента на каждую беду, но лишь по предъявлении подтверждающего, официально заверенного документа;
   - инвалидам первой и второй волны демократизации полагалось льготы в 1,87 процента.
   Конторский непримиримый сталинец, вахтёр Иваныч как-то однажды делился мнением о данной льготной помывке: "Ежели чем занимается нынешняя демократическая власть, иначе как издевательством не назовёшь. Ихняя помывка, в гробу я её видал. Но деваться некуда, в домах они горячую воду уже года четыре как отключили по причине полной негодности труб и отсутствия денег на замену. Приходишь и обязан стать в очередь, так как перед получением шайки и льготного парочка, помывающийся сперва должен получит гумпомощь от заморской фирмы "Худолей", на которую та расщедрилась для "рюски пожилы мужики енд бабёшка". Так в ихней листовке указано, что налеплена на стене. Гумпощь первопомывочнику суют из окошечка такую - кусок мыла граммов в тридцать и открытку "Поздравляем с Хеллуином". Без предъявления охраннику на банном входе полученной гумпомощи и открытки про Хеллуин, чтоб он подавился, тебе билет не продают и на помывку не пропускают. Второходникам на льготную воду требуется в окошечко предъявлять эту саму открытку, тогда мыла отпускают уже граммов по пятьдесят и выдают значок с иностранной надписью. Значок выбрасывать нельзя, а то в очередной раз гумпомощь не отдадут и баня обломится. Позор, а не баня! Три часа стоишь в очереди, а мыться разрешают бегом, минут десять".
   Было слышно, как кто-то гортанно покрикивал из окошечка с надписью "Гумпомощь". А старички в очереди продвигались медленно, мелкими, семенящими и неуверенными шашками. В руках у них не было ни сумок, ни чемоданчиков, ни авосек с бельишком, только старорежимные котомки у старичков и небольшие узелки у старушек. Хвост за заморской гумпомощью вился издалека, все угрюмо молчали, уставившись в спину стоящего впереди. Получивший маленький пакетик с гумпомощью, отходил от окошечка и вливался в следующую очередь, теперь крутившуюся к кассе бани. В этой череде сгорбленных и опустивших головы старичков было что-то трогательное, но жалкое и обидное.
   Старички стояли тихо, только тяжко вздыхая...Все они, стоящие в очереди, как я предполагаю, хотели одного только помыться горячей водой, и хотя очередь со стороны выглядела суровой и одной семьей считать себя, видимо, не хотела.
   Намёк Босса остался непонятым, то ли он грозил загнать нас в нищенскую очередь, если мы не полезем на невзятые вершины, то ли призывал нас помыться по льготному режиму. В то же время, среди конторских обнаружились критики единосемейственности. У соседнего окна послышалось: "Семья-то большая, да папочка протрезветь всё никак не удосужится!" Это явно гундел Гулькин, а ответил ему также вполголоса Конюхов: "Нас с тобой в эту семейку и не зовут. Сказано же, ты служащий, а не коллега или сотрапезник!" Добавил своё мнение и Трофим:
   - Глядишь на Босса, и как говориться, хочется...Просто до зуда хочется, чтоб снайперы, как говорится, уже работали просто без выходных, в прицеле-то такая вертикаль.
   Боссу угрюмая очередь старичья напротив конторы почему-то не особо понравилась и он, видимо, так и не решив, что с нами, подлецами, делать, указание рукой на неё прекратил, зато целиться руководящем перстом стал куда-то ввысь. В небесном пространстве, мы ясно видели, кружились голуби. К чему призывал Босс, тыкая в голубей, тоже осталось непонятно. Собственно вы, что, всегда распознаёте указания своего начальства? Пусть остаются загадкой для всех. Но в данный момент голубь, пикируя вниз, нагадил на голову начканца. Заливайко откровенно и громко высказал своё отношение к голубиным проискам, оно, естественно, оказалось совершенно крепким матом, и неприемлемым для повторения здесь мной.
   Босс же заторопился и скороговоркой запричитал:
   - Вы все, господа, уже видите, Виолетта Михайловна отбывает сегодня посещать...
   Оркестр прекратил исполнение гимна. Босс задумался, видимо, стараясь выразиться по-мудрёней и, как бы грамотнее, чего у него не всегда получалось, лишь по большой пьянке. На удивление грамотность сегодня проскочила:
   - ...Виолетта Михайловна по моему указанию посещает очень... важное место... нашей служебной деятельности... Так сказать, она посещает банковские структуры...Финансовый вопрос важен своей остротой...Для каждого из нас. Недоброхоты сочиняют не мало гнусных домыслов и клеветнических сплетен... В ответ, господа, я могу продемонстрировать вам свои руки, не запятнанные подачками коммунистических извергов... Сталинских сатрапов... Наши руки не обагрены тоталитарным прошлым... Наши поступки не запятнаны чудовищными замыслами...И сейчас они чисты, наши руки, они трудятся на благо людей... На благо нашей конторы...
   При упоминание сталинских сатрапов у соседнего окна оживилась легендарная конторская троица, Егорка, Конюхов и Тимофей. Я тоже достойно оценил сказанное великим вождём:
   - Зажигательная речь Босса "тронула всех". Этих тронутых оттеснили к окну, где им легче прийти в себя. По-армейски командую: "Товарищи "тронутые" оправиться!"
   Первым отозвался лёгкий на подъём Егорка:
   - Как вы, мужики, думаете, Босс вменяемый?
   Живо отреагировал Конюхов:
   - Откуда тебе пришли такие светлые мысли, камрад? Речь Босса величественна и призывающа. В душе тайный трепет, поверь мне, камрад. Своя аудитория у Босса есть, значит, имеет полное право хрюкать... Чем, в принципе и занимается.
   Помолчал, разглядывая Босса на митинговом крыльце, и добавил:
   - При этом оратор страшно далёк от нашего народа во всех отношениях...Даже в запятых! Но если оратор - Босс, то я умолкаю...
   Я вздохнул:
   - Не знаю, как вы, а я после этих слов сразу же почувствовал себя несчастным придурком, не заслуживающим боссовского великодушия... Как всегда простому народу в виде кости, даже не мозговой, сахарной косточки, а заветренного худосочного ребра, брошены советы заниматься физкультурой, водить хороводы и вечно жить по зимнему времени.
   - Ладно, пусть хрюкает, - сказал Трофим, - он этим столько лет, как говорится, занимается. Только должны ли мы это хрюканье слышать? Он не в отдельном же хлеву, как говорится, хрюкает. Он вещает, аж на весь мир...
   - Кроме хрюканья у Босса выходит и карканье...- высказался ещё Конюхов. - Разносторонний мальчуган, полиглот, не иначе... Чего-то он накаркает...
  

Поклонник Босса - Амёбов

  
  
   И прав Конюхов оказался, Босс накаркал себе защитника. Неожиданно в разговор вмешался Амебов, которого все с незапамятных времен звали исключительно Амебов, который чрез "ё".
   Амёбов стоял рядом с нами и умиленно произнёс:
   - Умница Босс. Какой умница...Просто восхищаюсь! Таких бы России побольше...
   Оркестр наигрывал что-то жизнерадостное и зовущее ввысь. Думается, звучала мелодия известной песни "Заправлены в планшеты космические карты"...
   - Побольше, побольше...Как говорится именно таких...- заключил Трофим. - И пипец тогда России, как говорится, окончательный. На веки вечные.
   - Слыхал, Амёбов, что такое пипец окончательный? - подхватил отповедь боссовскому поклоннику Егорка. - Чудило, слушай. Как говорится музыку!
   Амёбов скривился и со свойственным всем лицам, приближенным к особо важным особам, то есть лизоблюдам, жаром по-блюдолизски кинулся защищать Босса.
   - Эх, вы...Звучат немыслимо грандиозные мысли! Звучит пеня о космических далях! Величина! Глубина! А какое знание истории у Босса! Понимание демократии! Когда Босс ставит задачи, дух захватывает! Хочется слушать и слушать...Надо Босса тысячу раз поблагодарить, что возглавляет контору! Все его любят, ценят и уважают. Весь народ! А вы? Пипец, конец, трындец...Пророки!
   У всех немедленно сложилось впечатление, будто Амёбов сравнил Босса с сияющим солнышком и назвал "гением от Бога и природы. И чмкнул в зад. Достойный поступок для носителя ночного горшка за Хамоватым. Впечатляющий. Но поступок с целованием не понравился даже Простушкину. Он обернулся и гаркнул на Амёбова:
   - Ну, ты, "который через ё", ассенизатор! Амёба, простейшая...Ты кто такой, что за весь народ базар ведешь? А наладят тебя за хамство кулаком по окаянной шее?
   Конюхов хмыкнул и напал на Амёбова:
   - Про прилёт по шеям, Сан Саныч, после. Вначале Денису Олеговичу ситуацию требуется подробно объяснить. Они тебя, "который через ё", куда привели, эти грандиозные замыслы? В рай? Молочные реки, кисельные берега? Ты ещё закричи: Босс - благодетель, Босс - истинный защитник природы, Босс - патриот страны... Ни страна, ни природа почему-то не слыхали о таком великом деятеле... Не обижай Босса, он всего лишь мелкий хапуга и малограмотный дебил... Величие в убогости...
   Я тут же поинтересовался:
   - Вы с русской литературой, Амёбов на "ты"? Вспомните...Благородному дону Рэба... Вы, ваще ст-во, с какой планеты - если такую ню гоните?
   - Зудит сапоги облизать, Денис? - усмехнулся Конюхов. - А чуть выше тянет облизывать на закуску, там вони больше? Ваше преждевременное усердие попахивает...Вы произнесли тираду? Вам знакомо такое слово? Или прозвучал наивный бред холопа?
   - Всё сказано мной от души, от моего сердца, - гордо провозгласил Амебов. - Да, нам тяжело, но мы прорвёмся к вершинам, указанным Боссом...Он - сила. Он - пример для нас...Он среди тех, кто поведёт нас к свершениям...А вы на меня - холоп...Не мельчите! Я соратник!
   Первым засмеялся Егор. За ним тут же и мы. Егор первым и влепил Амёбову:
   - Лизнул так лизнул! Опять чмокнул смачно! Браво! Давай на бис Таких как ты, Амёбов, Босс, как собаковод, держит у левой ноги, для выполнения команды ФАС! Соратник!
   - Ёлки - палки! Нет нормальных слов. Я - шалею, мужики...- вздохнул Конюхов. - Чушь, даже если она звучит из уст руководства, таковой не перестает быть. Если у человека не хватает ума, чтобы трезвым взглядом посмотреть вокруг... Жутко...Бездельники в глазах обалдевшего обывателя становятся силой и реальной элитой. Имён знаменитых академиков и выдающихся генералов страна не знает, инженер считается несчастьем в семье...Идиотизм - зашкаливает! Это - великая держава? Слова "колхозник" и "слесарь" стали презрительными кличками...Дети мечтают вырасти проститутками и бандитами...Мы в какой безнадёге живём?
   - Уловил, амёба лабораторная, суть лекции? - спросил Егор. - Дошла до тебя хоть одна буква?
   - Каково быть любимцем госслужбы? - сказал я, как бы размышляя. - Тебе это зачем, Денис? Лицемерие - твоя постоянная маска или ты ещё бываешь и подлецом? Люди должны быть, по возможности, умными.
   - Что вы такое говорите? - взвился Амёбов. - Кого вы учите? Меня, давнего поклонника и ученика Босса! Ещё раз повторю, я - верный и испытанный соратник!
   Амёбов просто дышал злобой и ненавистью. Мы стояли пока смирно, только всего лишь зловеще улыбались.
   Егор возмутился:
   - Ишь, в какой авторитет амёба микроскопная попала, в репе-то у него зашкаливает. Своих узнавать перестал, загордился, однако...Он теперь соратник. А мы - кто?
   - Кто, я? Как в репе зашкаливает? Кого узнавать? - закрутился Амёбов.
   Трофим обернулся к нему:
   - Мне показалось, выглядишь отлично. А синяк под глазом и разбитая губа...Мужчина должен быть, как говорится, мужественным.
   - У кого разбитая губа? У меня синяк под глазом? - вскипел Амёбов.
   - Будет. Всё ещё будет, - мгновенно среагировал Конюхов. - Не переживай! Ты посмотри, какая цаца! Придворная особа. Сейчас начнёт изображать из себя... Дай бог, чтоб ты говорил искренне. Разбитый нос был бы оправдан.
   - То есть, по харе съездить не грех...- заметил Егор.
   - Я совершенно вас не понимаю... Денис, "который через ё"! - учительским тоном проговорил Конюхов. - Как можно приставать в нетрезвом виде... Буквально в госучреждении, к добропорядочным гражданам. К гражданке женского пола, ещё допускаю, но и здесь нетрезвость должна иметь какой-то финиш.
   - Кто я, пьяный? Я пристаю? Вот уж неправда! - возмутился защитник. - А вам стыдно не знать, что Босс - вождь большого напора и громкого слова...
   - Это верно...- согласился Конюхов. - Слова хренового и занудливого...А напор у него только для унитаза.
   - Так оскорблять нашего вождя... - вроде как возмутился Амёбов. - И кто? Недоумки, дураки, придурки...Даже больше - идиоты, посмешище для людей!
   - Слушай, плохой человек, тебе самому не противно, как говорится, это дерьмо произносить? - придвигаясь к Амёбову, спросил Трофим.
   - Мы не станем говорить, он - сукин сын. Нам не до грубостей! - пришлось сказать своё слово и мне. - Пускай он для всех - сукин сын, но мы вежливо скажем: "Ну, ты, паскуда конченная!" и будем правы.
   - Привет, красавчик! - обнял Амёбова Егорка. - Тебя уже выпустили из психушки на амбулаторку? Доктор повсюду тебя ищет. Я его видел в конторе, меня тоже домой на праздники выпускали. Позвони ему, скажи, что вернешься сам, он грозился в ментовку сообщить.
   - О чём вы, Егор? Какая амбулаторка? Какой праздник? Не знаю я никакого доктора! - отбивался Амёбов.
   - Не пугай Егор, - остановил приятеля Конюхов. - Небольшое умственное расстройство при нынешней медицине уже не страшно. Пяток уколов и фиксация в лежачем положении года на полтора. Я встречал отвязанных после уколов, вполне нормальные уроды.
   - И стоит ли указывать на такую мелочь, как душевное равновесие... Оно тебе, Денис, зачем? - опять вмешался я. - Что вам, неистовым труженикам клавы и мышки не отдыхается? Вопрос конкретный...
   - Опять, как говорится, напомню, а по шеям? - вмешался Трофим.
   - Вы мне совсем голову задурили, какой отдых? - жалобно сказала жертва бомбёжки нашей интеллектуальной банды.
   - Весенняя распутица вспенила вам разум, - успокоил его Конюхов. - Вас, Денис, знаю точно, посетила паранойя и осталась в гостях навечно. Кому-то это нравится...
   - И белая горячка, видимо, тоже твой конек? Она у амёб бывает? - не давал ослабеть артобстрелу Егорка. - А, понятно, вы - сантехник. Белое - ваша страсть? Унитаз тоже белый!
   - Господи! Люди! - кинулся Амёбов к стоящим у окон конторским. - Эти четверо бандитов доведут меня до сумасшествия. Вы свидетели...
   - Гражданин, который на всю контору кричит истошно, - сказал я. - Обращаясь непосредственно к вам...Расскажу вам абсолютно безвозмездно...Есть мнение, вы ещё станете на путь исправления, тогда и кое-какие знания вам будут не лишни.. исправитесь...Так вот, жизнь подчиняется, прежде всего, незыблемым законам физики - бутерброд падает маслом вниз, мечты кружатся, ненависть взрывает. Знакомы с научными достижениями? Вы какого закона физики придерживаетесь?
   Отдадим должное "обчественности" - она отреагировала на крик души Амебова вполне миленько, хотя он подходил к состоянию невмяемости и впадал в полную прострацию... "Возмущенная обчественность" словами Стенокардии Абрамовны, стоявшей недалеко от нас, заметила Амёбову, "что иногда дураков не приходится делать, ибо есть люди талантливые от рождения".
   - Видите Денис, как о тебе пекутся умные люди...И что радует больше всего: люди вокруг - чуткие, хорошие и добрые, - поклонился я Стенокардии за помощь в битве. - И дубасят не сильно... "Обчественность", одним словом...
   - Ты че, амёба, с дуба руxнул? Я фигею, как говорится, в этом зоопарке! - покрутил пальцем у виска Трофим, поддержавший Стенокардию Абрамовну. - "Возмущённая", как говорится, "обчественность" не желает отвлекаться на тебя. Проходит массовое прослушивание, как говорится, выступления Босса.
   - А вы... А вы... Вы только мешаете прикоснуться к высокой мудрости руководства, - жалобно прогнусавил Амёбов.
   - Гражданин, поберегите, как говорится, температуру своего тела, термометры взрываются от вашей агрессии, - остановил Амеёова Трофим. -
   - Скорая помощь уже выехала! Ожидайте. Простейших насекомых наша медицина тоже лечит... - вслед за Трофимом сообщил Амебову Егорка.
   - Теперь я знаю, кто такая сивая кобыла - это ты, амёба, - захохотал Простушкин. - Наш умненький Буратино, и что такое твой бред - вот эти многа букаф и словов ни о чём...
   Мы имеем право рассказать вам о своих впечатлениях. Безусловно, вам, людям грамотным, известно: повышение температуры у одного больного общую температуру в холерном бараке испортить не сможет. Вы, наверное, знаете, лечить надо холеру, а не сбивать температуру. Как уже говорилось, бывало в конторе обвальное бедствие, а ведь не было повального сумасшествия! И если контора стала холерным бараком, то кроме всеобщего карантина других мер не придумано. Но это к слову, решать не нам...
   - Ну, вы извините...- задохнулся от возмущения Амебов, - Что температура...Чего скорая...Кто сивая кобыла?
   - Ваши пошлые извинения нас не успокоят. На колени, несчастный! - грозно цыкнул на него Конюхов.
   Амёбов понял, что если он сейчас не исчезнет, то дальше ему вообще несдобровать и он попятился от нас вглубь коридора, а затем и вовсе собрался бежать. Я его придержал за рукав:
   - На вашем месте, господин Денис, я бы вел более активный образ жизни. Прыгал вниз бы с парашютом, гонял бы где-нибудь далеко-далеко на мотоцикле, качал персональные мускулы в фитнес-подваде, пил на лавочке в сквере бутылочное пиво, смеялся в общественных местах и позволял себе покупать ненужные мелочи. Не замыкайтесь на миросозерцании, это затягивает и усложняет жизнь...Думать вам вредно и не чем...
   Амёбов резко вырвался и помчался по коридору... Егор крикнул в след:
   - Иди потусуйся, уколотый, попей пивка...Короче, расти дальше, как привык... амёба, растеньице, лопух... Если въезжаешь..
   - Бобик сдох! - развёл руками Трофим.
   - Эта амёба - дебил и перепуганный жополиз, - сказал Егорка.- Другое дело Босс...Я бы хотел хоть разочек его спросить: Господин Босс, спросил бы я в упор, по-взросломуЈ вы головой своей думаете, ну хоть немного!? Или просто бежите, куда глаза глядят?
   - А что, незаметно, что Босс - зомби? Глянь ему в иллюминаторы, они еще более пустые, чем межзвёздное пространство, - ответил Конюхов. - А ты прямо, как малыш неразумный орёшь: Гони Босса ко мне, я с ним поговорю! Представляешь, как он тебе скажет: Ау, Егорушка, здравствуйте, я - Босс! Куда бежать? Могу за пивком. Оценишь или остолбенеешь?
   Я успокоил спорщиков:
   - Ой, как вы правы, как правы...Кто бы мог представить...Вы Босса с пылью-то совсем не ровняйте. За пивом он вам побежит! Немного и он задумавается. Но совсем немного. Босс, скажем, размышляет, чего одеть сегодня из рабоче-крестьянского: телогрейку, как всегда, или разнообразить наряд ватной фуфайкой сантехника. Или, к примеру: Что съесть на ужин? Чего выпить? Какую натянуть рубаху завтра? Какие сапоги надеть? Почистить ли их. Это все, на что он способен. Спросите его что-нибудь серьезное: зачем нужна нам всем эта говённая демократия... Тут все его думы и заканчиваются...Ему она, как мать родна...
   Трофим поддержал наши умные рассуждизмы:
   - Чего, как говориться, тут добавишь. Сделал он всех по самое, как говорится, "небалуй". Мудак - он. Обоими лапами - за!
   Тут я добавил:
   - Я иногда так и хочу сказать: Золотой ты человек, Босс, все о народе думаешь! Уж девять вечера, а ты всё о России- матушке думаешь. Но не верится что-то, в такие его думы.
   Егорка пнул Босса ещё раз:
   - Крупный оратор Босс продолжит делиться изгибами своего мышления, но угнаться за его неожиданными поворотами всем будет сложно...Просто не Босс, а Человечище.
   Завершил разгром Босса Конюхов:
   - Я бы обозначил по иному... Шакал же не мучается мыслью о том, отчего он не человек. Не мучается и всё тут. Вот и Босс не мучается...
  

Босс продолжает митинг

  
  
   Босс во главе митинга долго крутил руками, показывая всем их чистоту и незапятнанность тоталитаризмом. Какая-то проходящая собачонка заинтересовалась боссовским упражнениями и, присев сбоку от митингового крыльца, умиленно уставилась на нашего начальника. Пёс Тутанхамон, дремавший с другой стороны крыльца, открыв один глаз, осмотрел пришелицу, но возражать против её присутствия на митинге не стал и продолжил привычную митинговую дремоту. Собачонку никто не прогонял, пускай, дескать, тоже вместе с нами хлебнёт руководящей мудрости.
   Морда у Босса опять засуровела от важности. Босс предался легкой паранойе и заодно бросил тень на обоснованность демократии. Завершив демонстрацию невинности рук, Босс опять взорвался пафосом:
   - Господа! Чем я хотел бы поразить вас на этот раз? Но об этом позже... Сейчас выскажусь кратко, и горячо призову вас - любите научное знание...
   Босс оглядел подведомственных служащих, пытаясь понять, любят они научное знание или нет. Острой заинтересованности в науке в собравшейся толпе не просматривалось, служащие жаждали жалования. Тогда Боссу пришлось открыть тайную истину:
   - В образе Виолетты Генриэттовны мы знаем.....Без удивления видим в её лице надёжного моего финансового помощника. Трудно мне нести ...трудно тращить все тяжести руководства. Но...Но, дорогие соратники...Но без направляющего лидера, скажу я, без лидера, такого как я, всё невозможно. Вы все как дети мои... Внучата...Племянники...Ах, вы несмышлёныши! Я знаю, куда вас повести... Населению нужны мы, лидеры и вожди. Я поведу вас! Все как один за мной! Я укажу путь! Я возглавлю движение! Дисциплина должна быть у каждого в душе, в крови, в сердце...
   Оркестром играется что-то из жизни вождей и лидеров. Босс пытается припомнить ещё ряд органов, где должна укорениться дисциплина, но впопыхах, кроме задницы и органа на три буквы ему, похоже, ничего не вспомнилось. В пришедших на ум органах дисциплина госслужащих Боссу представилась недостаточной. Для освежения памяти Босс замолчал и перевёл дух. Всё равно в мыслях, мелькала задница, как наиважнейший орган.
   Егорка Гулькин высунулся у меня из-за плеча и спросил:
   - А в печёнках она не сидит?
   Босс не ответил, но перестал перебирать органы, где должна была угнездиться дисциплина, и перешёл на ещё более важные моменты госслужбы:
   - Не могу не сказать спасибо! Президент поставил меня во главе... И я будь добр за доверие... Спасибо нашему любимому и нашему дорогому президенту нашей страны. Да-да, нашему обожаемому Президенту, который доверил мне выбирать путь нашей конторы. Ура Президенту!
   Оркестром исполняется любимая президентская "Уральская рябинушка". Босс оглядывает ряды конторских перед собой. Байка о президенте явно удалась, даже собачонка у крыльца, приподнялась и радостно гавкнула. Несколько голосов пропищали "Ура!" Удовлетворённый Босс как бы шутливо погрозил псине пальцем, и продолжал:
   - И сегодня не скрою, в лице Виолетты Генриэттовны буду обнимать каждого из вас, как верного сына и надёжного дочь... Я не знаю усталости! На своем посту! И вы за мной... Нас ждут тернистые дороги демократии! Мы отбросим сомнения... Мы проявим несгибаемую волю...
   - Отец родненький...Любя, заставит сделать пять приседаний, взъерошит мальчуганам волосы...Пример и образец заботы, - не преминул отозваться Егорка.
   - Сведения Босса всегда отличались, как говорится, точностью, - подтвердил Трофим. - Одно слово - сантехник. Прокладка в кране или течёт, пропуская, или не течёт, не пропуская...Тогда она, как говорится, не прокладка.
   Босс, опять замолчал, цепко осмотрел собравшихся и неожиданно взорвался криком. Оркестр повторил туш. От Босса пошла какая-то автоматная очередь нечленораздельных и невразумительных лозунгов, что-то похожее - сплотимся как один, выстоим наперекор, начнём добросовестно трудиться, добьёмся оглушающих успехов. Также невнятно и неуверенно прозвучало "Ура!", которое присутствующая толпа всё-таки подхватила. Начканцелярии Заливайко начал ронять слёзы и, всхлипывая, выдал ожидаемое: "Качать любимого руководителя!"
   Егорка опять влез:
   - Вот он, Заливайко, продвинутый чел. А то всякие огрызки обувь Боссу лижут, что кроме брезгливости ничего не вызывает. Заливайко лижет с достоинством, порода, ничего не скажешь...
   - Преданность начканца восхищает, - согласился Конюхов. - Он из породы "позвольте вас лизнуть поглубже"...Так подтявкивает Боссу, что аж из трусов выпрыгивает!
   - Уметь лизнуть руководящий ботинок, как говорится, по самое "немогу", - огласил приговор Трофим, - высочайшее искусством, во многом утерянное. Но, к счастью, возрождается помаленьку.
   - Сделаю вывод, - подвёл итог я. - Все сошлись в одном...Как говорил уважаемый мной старшина Барабулька - "любое дерьмо всегда оканчивается на "о"!
   Вопрос качания, как всегда отпал сам собой, полтора боссовских центнера никто не решался запускать в воздух, опасаясь не удержать их после полёта. Зазвучала "Прощание славянки. Слабонервные и некоторые занемогшие от превышения алкогольных порций принялись вытирать слёзы и махать платочками.
   В порыве братских чувств Босс кинулся крепко обнимать Виолетту...Затем она по-дружески обнимает Босса, потом они сердечно ещё раз обнимаются. Среди провожающих начинаются повсеместные обнимания, перерастающие в прощальные поцелуи. Начканцелярии, отобнимав и отцеловав всю бухгалтерию, приступает к обниманию прохожих и посетителей конторы. Зам. по науке Хамоватый долго и со вкусом целуется с младшим бухгалтером Джульжеттой, при этом зачем-то проверяя рукой её мягкие габариты ниже спины...
   Наобнимавшаяся и всячески обцелованная главбухша усаживается в автомобиль, дверцу которого почтительно придерживает начканц. Вся бухгалтерия рассаживается в другие четыре автомобиля. Гуднув, кортеж медленно трогается и двигается по улице. Босс и руководящий состав машут ручками. Утираются слёзы, среди прохожих слышны сдавленные рыдания.
   Конторский люд в коридоре, сгрудившись у окон, скучно и тоскливо наблюдет за картинками отъезда.
   - Вчера поцелуев было побольше! И обнимались как-то с большим задором...
   - А денег все одно был шиш...Целуйся не целуйся, жалования не получишь...Овсянка, сэр... То бишь, демократия!
   ...Через пятьсот метров от входа в контору, у дверей банка, конторские авто останавливаются и бухгалтерская процессия во главе с Виолеттой, не торопясь, вылезая из авто, втягивается в помещение...
   Мы с удовольствием в такие минуты наблюдали за Боссом, он просто наслаждался своей речью и собой оратором. Что делать, и чепуху произносить с умным видом тоже надо уметь, не каждому сантехнику под силу такое. Выдумывать небылицы ещё туда сюда, но умная чепуха - дело неподъёмное для средних и нижних умов. А про лозунги, мы вам так скажем, если призываете народ или электорат к победоносными свершениям, постарайтесь не срываться на визгливый и угрожающий крик, некоторые могут вас не так понять и ринутся за достижениям не туда.
   Мы знавали немало подобных историй, они всегда заканчивались мордобоем, поэтому ораторствуя, сегодня следует быть осторожным, не старые тут вам времена, запросто физиономию начистят, случись что-то не по вкусу слушателям, уж слишком возбуждено население на призывы к благополучной делёжке. Обделённых, всякий раз оказывается неимоверное число, так что население из рук вон плохо подготовлено к толерантности...
   Крик, чтобы ни говорили, не всегда имеет воспитательное значение, юношество в качестве воспитательной меры его вообще не воспринимает, что, безусловно, зря.
  
   Жить впроголодь весьма неудобно
  
   Ограбление века. В России ограблено почти сто сорок миллионов человек. Прибывшие на место происшествия криминалисты установили, грабитель будет жить долго и счастливо.
   Из криминальной хроники. Понедельник, 1993г.
  
  
  
   Стоим ожидаем счастливых итогов посещения главбухшей банковского учреждения. Скажу честно, у многих в душе билось затаённое - а вдруг именно сегодня? Скапустился, предположим, Гарант Конституции и всё вернулось на круги своя...А главное- стали платить жалование! Дворник -лорд Тони Дибаланс оказался рядом, спрашива, вроде, как вообще жизнь:
   - Как увидимся Тони и всё с тобой о политике? Давайте о любимом. Как у вас тут зарплата?
   - А у вас, сэр? - спросила он.
   - Откуда я знаю! - пришлось развести руками мне - Жизнь, зарплата, работа! Года три, или даже пять, мне о них ничего не было слышно. Игнорируют меня...
   - И у нас, в конторе, как это, правильно сказать, тоже гнорируют, сэр. Только побольше...Лет десять...Вы же видите...В банк напрасные поездки, сэр.
   - Простите, что я настырно об интимном...- я стеснительно улыбнулся. - А вам удаётся что-либо отправлять домашним, на родину?
   - Я удовлетворён, сэр...Семья не бедствует, сэр. Семейные дела, сэр, в полном порядке. Финансовые вопросы, сэр, решены.
   - Замечательно! - с восторгом воскликнул я. - Англия превыше всего! Так кажется?
   - Вы правы, сэр. Боже, храни королеву!
   - Климат, люди, политические казусы...Всё устраивает? Вы здесь не ущемлены в правах, можно надеяться?
   - Сэр, лучшего и желать не приходиться. Только бывает грусть о туманном Альбионе, сэр...
   - Ваша успокоенность впечатляет! - заверил я лорда. - Счастье - оно, знаете ли, прежде всего, счастье!
   Возвращение из банковского учреждения Виолетты Михаловны с её многочисленной свитой было не менее грандиозным зрелищем. По коридорам конторы с топотом проносился начканцелярии, истошно вопя: "Едут! Господа! Они едут! Встречаем! Господа, встречаем!"
   Следом за гонцом по кабинетам шествует Тони Дибаланс, к счастью для конторы, прирождённый английский лорд, и величественно, хорошо поставленным голосом, объявляет всем желающим: "Господа государственные служащие! Дано оповещение о прибытии наших посланцев из банка. Бухгалтерскую делегацию по-прежнему возглавляет уважаемая Виолетта Михайловна. Состоялось руководящее мнение о тёплой встрече возвращающихся бухгалтеров. Господам служащим собраться у парадного подъезда!" Так лихо Тони произносит свой текст, заслушаешься: голос набатного звучания, чистый, не устаю с восхищением повторять, Левитан нашей конторы, даром, что лорд из ненашей страны. Видите, как я толерантен? Не страдаю шовинистическим угаром и раздаю похвалы гражданину обособленной от нас национальности. И заметьте, и не стыжусь своей слабости!
   Я переходил за ним из кабинета в кабинет и вновь, и вновь наслаждался его левитановской дикцией, от которой аж мурашки по спине, до чего торжественно и ошеломляюще. Я бы так не смог, тут талант требуется от Бога, а у меня чего нет, того нет, никакого таланта, даже средних способностей ни к чему не проглядывает, редкая бездарность, как на духу говорю...Но, с другой стороны, что - убивать меня за бездарность? Давайте я буду жить, долго, счастливо и сыто? Мне кажется, никто не был бы против...
   Элита конторы опять высыпала на парадное крыльцо, нижним чинам для наблюдения за торжественной церемонией, как обычно, достались окна.
   С Боссом могло быть и хуже, если бы он принялся мыслить. Представьте - сантехник-мыслитель. Ошеломляет, когда вдумаешься, хотя профессии все важны, и без сантехников мы никуда. И понятно, под спецовкой ассенизатора бьется горячее сердце, а по извилинам струятся философские домыслы. Даже под кепкой золотаря пульсирует могучий ум гиганта. Вам доводилось сталкиваться? Когда у вас на кухонном водопроводном кране меняли прокладку? И как вам философский перегар? Перешибает все мыслимые пределы и заглушает ряд мыслительных процессов? Тут я с вами, естественно, соглашусь.
   Митинг по случаю прибытия главбухши из банковских структур пышным и торжественным не назовёшь. Ни громких заявлений, ни жарко-служебных поцелуев...По всей видимости в стране с получением наличных финансов всё по-прежнему.
   Мы тоскливо постояли у окна... Как обычно, предвкушение оказалось слаще неполученной конфеты. На крыльце Виолетта развела руками и прильнула к могучей груди Босса. Менее значимые деятели её делегации прильнули к грудям менее значимого руководства.
   А нам и прильнуть не к кому...Да, собственно всплакнуть на грудях не так и тянет. Была тайная мечта, а вдруг... Увы, очередной облом. Если государство отказывается платить жалование своим слугам, то олигархи своих рабов - быдло вообще в асфальт закатают...
   - Что вы говорите, Эсмеральда Тихоновна? - отвлекся Конюхов на возглас какой-то стоящей у окна гражданочки, - У вас ужас какой тоскливый крик...Это не крик? Это радостное восхищение? Именно вас "Босс трогает от души"? Вы женским составом отдела решили отдаться Боссу от души, в ответ на его призывы к терпению? Прогрессивно. И вам ничего взамен не надо? Он вас не услышит...Экие вы наивные! Бог мой, Эсмеральда Тихоновна, у дамочек конторы очередь отдаться Боссу от души, расписана на два года вперёд. Видимо, кое у кого души помягче, и безденежье достало сильнее, а кого-то Босс так трогает, что не отвяжешься...
   - Чувствуете разницу между вами, как говорится, очередницами? - высунулся Трофим. - Вы свежевыловленная селедка, а Босс вас солит! Пряный посол, как говорится. А бывает и семужный посол, он подороже...Что Босс выберет, не догадываетесь?
   Я придвинулся к ним и, поняв в чём дело, отстранил рукой Конюхова повернулся к толпе и для всех, указав на Эсмеральду, двинул речь:
   - Друзья, коллеги! Смотрите и запоминайте... Простая русская женщина. Гражданка свободной Руси. Госслужащая...Увидела она Босса - и обмерла. Услышала - и молвила. И говорила так, будто она уехала в сексуальное возбуждение. Голимый секс, твердит - отдадимся и всё тут. Даже всем отделом отдадимся. Только, якобы по очереди. Цирк? Но становилось неловко. Час-то не поздний., не к ночи будет сказано...Служебное время идёт, а тут завихрение случилось мозгов. Я подамся в православные защитники нравственности и начну истово и возмущенно креститься: "Свят, свят, свят!" Я вам заявлю: "А вдруг за плечами этой простуженной... Да-да, несколько гриппозной...По виду всем ясно...Но гордой русской женщины встала могучая тень вождя! Образ, так сказать, собственника, возможно и олигарха, чем чёрт не шутит, недоверчивого, угрюмого, и согласитесь, уверенного в себе. И тогда зачем нам жалование? Достаточно, что мы с вами рухнули с дуба...А он - глыба...Креститься всем....Понятное дело, сплёвывая через левое плечо.
   Толпа прослушала, раскрыв рот. Высказавшись, я поклонился. Толпа закрыла рот и печально разошлась по кабинетам...
   - Лихая речь! - похвалил Конюхов. - Трогательная. Заботишься о людях, Владимир Николаевич. Только никто ничего не понял...Сразу было так и задумано? Тогда, правильно мозги прочищаешь!
   - Подожди, Борис Михайлович, отдышусь, - отмахнулся я. -Мозги, когда они набекрень, не прочистишь...Спасти можно лишь того, кто хочет спастись...
   - Интересно, - в задумчивости сказал Трофим. - Секс, как говорится, сексом. Кто хочет, тот, как говорится, пусть и отдаётся. Жалование причём? А деньгопровод они не хотят проложить из банка до конторской кассы? Маленький, но, как говорится, напряжённый...Экономия громадная. Да и жалование, как говорится, получать хочется...
   - Трофим, амиго, что за бесполезные мысли? - остановил его Конюхов. - До важнейших адресов страны деньгопроводы налажены. До Семьи... До Абрамовича, до БАБа...До других евреев - олигархов...Проекты идеалистов и заблужденцев не в стиле нынешних хозяев страны.
   - И к месту выдающаяся речь Босса, не забыл митинг при отъезде? - горько с казал я - Как всегда простому народу в виде кости, даже не мозговой, сахарной косточки, а заветренного худосочного ребра, брошены советы заниматься физкультурой, водить хороводы и вечно жить по зимнему времени. Жалование, зарплата, достойная жизнь исключены из милостыни, которую бросают быдлу...
   - Короче, пациент, который есть быдло, пошел, как говорится, на поправку, - поддержал меня Трофим. - что очень не нравится анестезиологам, которые пятнадцать лет вгоняли его в кому.
   - Нас не желают даже приглашать разделить всеобщее ликование,- философски сказал я. - А ведь видя, как баре ликуют и бесятся, мы бы тоже сплясали что-нибудь забойное.
   - Видишь ли... - задумчиво сказал вдруг Конюхов. - Мы любого можем послать куда подальше. И кому от этого польза? Подонок проглотит и пойдёт, сволочь ехидно заулыбается и утрётся. Но тебе твои хиханьки не забудут. У каждого есть незащищенная спина - в неё-то и шарахнут, сбивая с ног. Потом ещё и потопчутся на лежащем. Попробуй выживи...
   - Сказано точно, - сказал я. - Без ухмылок, вымученной иронии, биений себя пяткой в грудь и перехода на личности. Правильно говоришь, зачастую теперь встречаешь кого-то и чувствуешь, к тебе подходит некто с крепким сермяжным душком подлости и чего-то хамского...Респект тебе, Борис Михайлович, за правду.
   - Какой респект, когда тошно, - сморщился Конюхов.
   Я остановил его:
   - Но при этом, Михалыч, - не трави душу. Так не хотелось бы, подвести тебя в чем-нибудь, скажем, в героизме? И будь спок, как ты говоришь, "товарисч". Мы, камрад, станем отважны! Пока. А насчет подонков, помни амиго, - мы их всех знаем. Как говорит известная китайская мудрость: "Он, будучи лишён совести, совсем не был лишен подлости". Да, жить противно, но не вешаться же. Я лично, майн фройнд, кино люблю досматривать до конца. Чего и всем советую.
   Митинг по случаю прибытия главбухши из банковских структур пышным торжественным не назовёшь. Ни громких заявлений, ни жарко-служебных поцелуев...По всей видимости с получением наличных финансов по-прежнему, как сказано, облом...Жалко...
   Я был согласен на любую работу, меня грела мысль о гарантиях начисления жалования. Но я, как неокрепший ребёнок, втайне надеялся, возможно, как и многие другие, на чудо. Пусть небольшое, пуская пустяшное, но в денежных купюрках.
   Организму время от времени полезен приём пищи, руки советуют мыть с мылом, щёки брить бритвой...Гурманы призывают безумствовать, покупая хлеб бородинский и чайную колбасу, намекая на её второй сорт, а, значит, на особую пикантность при поглощении. Я не претендую ни на пикантность, ни на прочие гурмэ, лишь количество съеденного - моя сегодняшняя страсть. Но аксиомы старичка Маркса никто и не удосужился, и, главное, не сумел опровергнуть: деньги, и, извините, товар...
   Полуголодное существование снова и снова заставляют прокручивать один и тот же вопрос: Почему? Я никогда бы не поверил в своё предназначение стать безгласным и бессловесным быдлом, так ведь заставили.
   ...Клянусь всем дорогим для меня, я, оказывается, не представлял себе нищеты и нищих. Нарисованная в стародавних книгах нищета, показанная в театре и кино - раньше она вызывала некоторые сомнения картинностью и неправдоподобностью. Про те давние годы нищенства и жизни впроголодь простого люду у меня всё время возникало одно - почему они голодают? Отчего ходят в обносках? Зачем живут в лачугах? Почему униженно и подобострастно гнутся перед наглецами и хамами, карманы которых набиты деньгами?
   Шли бы работать - и порядок... В остальном современном мире я и прежде предполагал наличие нищеты, но не воспринимал её натурально, она тоже казалась какой-то киношной и условной, мол, живут так из вредности, ещё немного похиппую и буду жить нормально.
   Я всерьёз о нищете и не думал, так как размышлять о ней было нечего, она нам, в Советском Союзе не грозила. Тогда, казалось, не грозила. Теперь я хорошо знаю, что такое настоящая нищета и ужасный голод, что такое истинная демократия... И ведь что знаменательно, за все годы своей предыдущей жизни не испытывал нужды в тесном знакомстве с прелестями такой демократии. Теперь основательно понял - демократия без нищих, что праздничный стол без тамады.
   - Мужики, а вы-то чем кормитесь? - спросил я, вероятно, дрогнувшим голосом на перекуре в курилке. - Главбухша с шайкой скаталась в банк. Судя по всему, даже деревянных ей не шибко отвалили...Завтра она скатается с тем же успехом. Послезавтра. Вы-то уже проходили этот курс напрасных усилий и желаний...
   - Если государство разрешило не платить жалование даже своим, как говорится, государевым слугам, - вздохнул Трофим, - то положение, чего скрывать, хуже губернаторского...
   - Приближённые Босса пока обласканы. Именно они - "демократическая обчественность". Виолетта кое-что из банка всё же таскает, - ухмыльнулся Егорка. - Какие-то крохи и нам, подлому люду, перепадают. Случайно. По недосмотру.
   - На бартере Босс неплохо ручки греет, - негромко сказал Конюхов. - На разрешениях, на госэкологогической экспертизе. Контора даёт разные разрешения. Дом в водоохранной зоне поставить, коттедж, виллу. По Водному кодексу нельзя такого делать, но если уважаемый человек просит, то почему не пойти на встречу? Или дерьмо в речку сливать без очистки? Ай-яй-яй! Плохо! Нельзя! Но можно ведь и глаза на сброс отравы закрыть. Твоя река, что ли?
   - Ему кладут на лапищу. Он отстёгивает, как говорится, нужникам, - пояснил Трофим.
   - Нужники - это нужные людишки в конторе, кто документы готовит... - пояснил Конюхов. - Сортиры - про них тоже сказать можно, употребив правильно слово нужник. Но, сам понимаешь, никому ни голодать, ни на улицу не хочется. Делают...
   - И не боится? Столько народу знает, - спросил я и осёкся. - Виноват. Брякнул не то. С голодухи. Не подумал.
   - Тяжела жизнь простого российского кровососа, - горько улыбнулся Конюхов. - Давайте вместе почтим его сладкое коррупционное прошлое минутой молчания...Брал, берёт и будет брать. Теперь ему бояться нечего! И время его, и власть его!
   - Позитивнее относитесь к жизни, - сказал Егорка. - Так призывает нас правительство.
   - Стул и позитив у меня регулярный, маленькие только...- с сожалением сказал я. - Но я пока не хочу впасть в печаль и бурное финансовое отчаяние. - Когда в продовольственный в магазин люди ходят как в музей, вот тебе и фокусы!
   - Какой музей, Николаич! - не согласился Трофим. - Бери выше, как говорится, не продмаг, а алмазный фонд России. Восхвалим прожиточный минимум, который россиянам полагается от власти. Уржаться, как говорится, и не сесть, одни труселя на год, пара носков на три месяца, и вдумайтесь, одно яйцо на пару дней.
   - То-то, Трофимушка, тебя разнесло, как борова... - засмеялся Егор.
   - Ты не прав, Егор, - в свою очередь улыбнулся Конюхов. - Не думай, что костлявая рука голода обвивает только тебя. Она коварно достаёт всех, но каждого - по разному. Кто худеет, а кто и наоборот - на диете.
   - Короче, как говорится...- подвёл итог Трофим, - Куём денежку помаленьку...Я с пацанами в подвале ЖЭКа зал для качков соорудил. Народ ходит, небольшая денежка капает, как говорится, и я выживаю...Егор на дискотеках диджеем крутится...Ну, а Борис Михайлович...Ему сам, как говорится, бог велел...В аграрном универе лекции студентам читает...Вам, Николаич, тоже...Хоть в бизнес иди...
   Пришлось и мне выложить свои "козыри", объяснить мужикам, кто кому Вася...Как-то по жизни получалось, что я ничего ни у кого не просил, не считать же попрошайничеством - "Прошу предоставить мне очередной отпуск...". Заявление к вышесидящему начальству - просто форма обращения канцелярская, а не мольба о вспомоществовании на нищету, ритуал, а не действительно шаманство с целью обогащения. Ну, я ничего не просил, да и собственно ничего и не давали по-крупному. Абсолютно всё приходилось вырывать, даже заработанное. Возможно, так устроена жизнь. И ведь не из скромности не просил. Я точно всегда знаю - мне никогда ничего не дадут, попроси я или не проси. У кое-кого есть догадки, что впереди нас ждёт сладкая жизнь, только догадаться бы, кто входит в число "нас". Жизнь устроена несправедливо: в пустыне Кара-Кум тянет на мороженое и хочется пить, а в Сибири, наоборот, снятся деньги, каждую ночь, причём. Наяву же их немного, так же, как и в пустыне. Будущее не может быть общим. И страдания не бывают для всех едиными... Каждый страдает по-своему. У одного - не хватает монет на пиво. У другого - много пива влил в себя. Будут ли они друзьями? Деньги не дают жить так, как хочет человек: одному мало, чтоб остаться собой, другому - много, чтоб не измениться.
   Я не раз всерьёз задумывался об организованном управлении своими денежными потоками. Поверите: пропить полтинник не так уж и страшно. Деньги, конечно счет любят, но на пятьсот рублей, в любой валюте, сорить деньгами трудно. Тратить деньги естественный для любогол человека процесс и глупо в нём не разбираться. Получать деньги за работу - процесс в России противоестественный и также нелепо в нём разбираться. Мы были очень романтичные люди, и только деньги спускают нас на землю - они когда появляются, и мы сразу окунаемся в жестокий романтизм. Но меня деньги вроде бы не любят, не прилипают никак, отскакивают. Каждый из нас безнадежно и окончательно взрослый человек, забывший слово "романтика".
   У меня же на лицо и давным-давно готов свой бизнес-план и проект личного развития под названием: "Гражданин Ч., чтоб ты жил зажиточно". Никакие выборы в условиях демократии не внесут реальных коррективов ни в план, ни в проект. Голосование - хобби, а не забота о своём будущем. В перспективе, безусловно, сам лично я намереваюсь заняться более серьёзным и осмысленным делом - предпринимательством. Примером для меня в предпринимательстве служит один олигарх, хотя и не из крупных. Он фабрикант - хозяин коробкостроительного завода по изготовлению упаковки для тортов и пряников. Фамилию упоминать не просите, меня и так частенько стали упрекать в скрытой рекламе, но подобной хватки и изворотливости я мало у кого встречал, Он за год из авиазавода, что выпускал фронтовые бомбардировщики, создал свою фирму по поклейке картонных коробок. Представляете, с нуля бизнес начал, что там тот авиазавод, его демократы разогнали! Тоже верно, кому на фиг требуются фронтовые бомбардировщики? Чудесник, я таким искренне завидовал раньше. Сейчас и я, видимо, займусь чем-нибудь в производстве, и для себя решил, начать лучше с несложного, предположим, шить носовые платки для вытирания слез и убирания сопливости у носа. Но швейная машинка для меня, начинающего бизнесмена, пока дороговата, налоги властей и рэкет бандитов замучают к тому же. По случаю дешевле прикупить атомную бомбу в какой-нибудь независимой узкоглазой азиатской республике, бывшей союзной. Предложения есть, купить можно, но пока не буду взрывать. Наверное. Про атом столько негативного пишут. Бизнес при наличии атомной бомбы гораздо успешнее, мне кажется, да и другие советуют. Различные технические приспособления и природные влияния способствуют проявлению нервозности у людей. В общем, как говаривал уважаемый мною старшина Барабулька: "Я тебя научу Родину любить! Обдрищешься!"
  
  
  
  
  

Мы любим русско-семейную кухню

  
  
   В пятницу, девятого, встретили, как полагается, Иваныча. Он на отметины в аккурат подоспел, из законного отпуска вернулся. В свой отпуск разные местности навещал, таежные дали посетил. У него в Красноярском, почитай, полкрая родни и выбрался он с ними поздоровкаться. Обнять по-родственному и повспоминать милые душе детско- юношеские годы.
   Как удалось главбухшу Виолетту уломать на предоплату кое-каких денег отпускных Иванычу - отдельный, нелицеприятный рассказ, он состоится позже, но вояж в родные палестины нашего верного сталинца Иваныча на полученные финансы состоялся.
   Непреодолимые трудности имелись и в ходе путешествия, и все-таки возвратился Иваныч наполненный до отказа впечатлениями и нежными братскими чувствами к родной деревенской жизни. С пару десятков годов он не появлялся на родных завалинках и, судя по финансовым настроениям в державе, теперь не скоро обретет возможность снова лицезреть отеческие места.
   По случаю возвращения Иваныч накрыл, как водится поляну наиболее сочувствующим лицам, выставил деревенские продукты питания и знаменитую таежную настойку, рецепт которой, если надо, будет срочно утерян, чтобы не отдавать задарма высокие отечественные технологии иностранным инвесторам.
   Мы, как народ откровенный, должны честно признаться, что гордимся своими пристрастиями к гастрономическим удовольствиям. Мы благоговеем перед вкусной и здоровой пищей и отвергаем прозаические названия "завтрак", "обед" и "ужин". "закусон", "перекус"... Для нас не бывает банального насыщения организма продовольствием, любой наш поход к обеденному столу - пиршество, праздник души и организма в целом.
   Для нас горько сознавать, что застолья с чудесными, восхитительными и аппетитными блюдами во многом уже в далёком прошлом. По понятным причинам нам пришлось ограничиваться убогим варевом из сплошной капусты, нищенским супчиком на заветренной, голой косточке, сиротской кашкой-затирухой из дроблёнки.
   Но мы-то себя помним отменным хлебосолом, утончённым гурманом и глубоким знатоком наивкуснейших блюд. Какое блаженство даже вспоминать всё то, что "во вкусном прошлом!" Мы делились с вами впечатлениями от разных кухонь: казахской, китайской, монгольской, тувинской, чукотской...Мы не квасной патриот, чтобы тыкать кому-то на неприемлемость и однообразие, каждый жуёт, как может и что может. Но нам в тоже время не резон бросаться родными квасами - у русских много чего, чтобы вкусно поесть!
   Память вытаскивает на свет божий такое...От видений перехватывает горло, захватывает дух, слюны полный рот... Только от обширного меню нашей, родной, домашней кухни у нас сразу начинает сосать под ложечной... Представьте себе уютный, хлебосольный русский дом. Кухня, столовая. Обычный русский праздник. Никаких там "как упоительны в России вечера" или какой-то там "хруст французской булки". Все просто, достойно и по-русски. Из-под крышек кастрюль, сотейников и сковородок источаются ароматы способные разжечь аппетит и у самого сытого едока, а что тогда говорить о голодном?
   На печке и в духовке домашней кухонки всё шипит и шкворчит, румянится и запекается, а на праздничном семейном обеденном столе вам непременно бросается в глаза чудесная картина - обилие лакомств, некое такое последнее слово кулинарных изысков.
   Домашний стол - место выдержанное и испытанное, ненужных чудес и конфузов тут не бывает, и быть не может. Пиршество дома - вам не ресторанные прибамбасы, семейный стол сервирован всегда ненавязчиво без пафоса и уютно без пошлости. Это вам не чопорный, официальный обед, а роскошное торжество домашнего образца. Пируй и радуйся жизни.
   Симфония Чайковского с чуть слышным наигрышем Агапкина. Играет огнями хрусталь фужеров и бокалов. Хрустят салфетки, умиротворяющее мерцает фарфор тарелок и тарелочек, матово сияет фаянс кружек, солидно смотрятся вилки, ножи, ложки и ложечки. Витает еле уловимое ощущение неторопливости, размеренности и дружеской доброты.
   Гляньте, сколько вкусных и полезных предметов устроено на столе, каждое блюдо здесь на своём месте и запоминается до мелочей, скатерть-самобранка радует душу и глаз. Стол ломится, как говаривали наши добрые и хлебосольные предки... Сплошная закуска под ласковым понятием - "для тех, кого любят".
   От разнообразия блюд начинает по-хорошему кружиться голова, всё источает такой запах, что потихоньку сходишь с ума от нетерпения и изнемогаешь от ожидания наслаждения. Вы только нарисуйте себе в воображении сладостную картинку - сейчас хлопнешь рюмашку, тяжёлую, массивную, запотевшую, граммов эдак на пятьдесят, хрустнешь зелёным лучком, по-простецки, или куснешь малосольный, божественный огурчик, вопьёшься зубами в сочный, ароматный, тающий во рту кусок мясца...Запечённая телятинка или ветчинка от правильного поросёночка.
   Воздух пропитан сладкими и терпкими ароматами. Тягучий запах свежеиспечённого хлеба. Аромат свежесваренного кофе. Резко пахнущая чесночная закуска. Вы их чувствуете, различаете? Вы ими наслаждаетесь?
   Волшебные ароматы требуют немедленно отставить все земные заботы и проблемы на потом, на завтра, навсегда, и окунуться только в поедание сего дивного чуда...
   Тарелки посередине стола смеются розовым мяском, на них возлежат изыски местного приготовления типа колбас и окороков, тончайше нарезанные. Окорок в меру сочен, ярко натурален. Нежная, розовеющая ветчина...Бледно-розовые кусочки свиной шейки, припудренные коричневатыми специями. Насыщенно-алые ломтики грудинки с белоснежной каёмочкой жира. Розово-коричневые пласты вяленой пастромы и извивы мраморных прожилок карбонада...Сало, украшенное трилистником лавра и пятнышками разноцветного перца, мечта любого щирого хохла. Сало, знаете ли, сорта "гарный шматок" или "вам от нашей щедрой души". Красновато-бурая корочка запеченного в духовке солидного оковалка мяса - это и есть прелестная буженина.
   Теснятся глиняные чашки с жирными жареными колбасами...Поджаренные колбаски, великолепно зарумяненные, с потрескавшейся шкуркой, так притягивают взор, и от одного их вида просто слюнки текут...У жареных колбас незаменимый, не отрицайте, питательный ресурс - сочность и яркий вкус.
   Пряные волны от деликатесов, в пору давать им названия - "жизнь удалась". И ведь они только ещё закуска среди прочего... А домашние соления в виде солёных маслят и маринованных огурчиков? Невинные малосольные огурчики, хрусткие и ярко-зелёные, с крепким ароматом укропчика, смородинового листа и чесночка, кое-где мелькают дубовые листочки, для хрускости, зеленцы, взглянешь на которые, и рот уже полон слюны, глаза влажные от удовольствия. Огуречный рассольчик по-доброму отливает зеленцой, обещая завтрашнее спасенье. Остро пахнущая редька, перемешанная с кусочками варёной говядинки.
   Мисочки с крутобокими, без единой морщинки, малиновыми и оранжевыми помидорками в терпком рассоле... Помидорки и капусточка в качестве первейшей закуси смело проглядывают между других, с горкой наполненных салатников... Квашенная, шинкованная капусточка, подсвечена крупными полосками морковки и семенами укропчика, вся в малинового цвета ягодках клюквы. В вазочке - брусничка, в которой ещё блестят кусочки льда. Сбоку материзовались рыжики, пусть тускло-оранжевые, несколько мутноватые, но с нежным морковным цветом внутри грибной плоти, малосольные и вкусные до обжорства...Неподалёку, поставленные для знатоков хрустящие чёрные груздочки со смородиновым листом, лаврушкой, чесноком и гвоздичкой... Волнушки и беляночки, ровненькие, аккуратненькие, как на подбор, эти с ароматным укропчиком, а как хороши...
   Чуть ближе, жареные лисички с молодой картошечкой под сметанкой, окропленные свежим укропчиком...Такая, представляете себе, горячая закуска "Домушка лисичек-сестричик". Опяточки...Конечно, что за стол без опяток! Маринованных, "копеечных" размером ,или жареных, до пугающего своей неотразимостью грибного аромата.
   А румяная картошечка, запечённая целиком, только что из духовки, густо обсыпанная укропом и кинзой - она, естественно, во главе стола. На подносе - добрая шапка, ну просто огромная шапка полезнейшей зелени - укропчик, петрушка, сельдерей, базилик, кинза... Для других любителей на расписном блюде - разварные горячие картофелины, политые прованским маслом, ведь соления и рыбные деликатесы без картофеля теряются и не дают уже того привлекательного и божественного вкусового разнотыка...
   Хлеб разный - белейший и черный, бородинский, ржаной, свежей выпечки, духовитый, ноздреватый, ломти не маленькие, косонарезанные по-русски, солидно весомые и на глаз, и на вкус...
   Поражает великолепием рыбный пирог...Коричневато-благородная пропечёная корочка, волнистые защипы по бокам, а внутри....Головокружение от наслаждения!
   А вот и уха с дымком, жёлто-золотистого цвета, с дурманящим ароматом...Уха царская, тройная, на окуньках, судочке и стерлядочке! Уха изначально наполнена глубочайшим внутренним достоинством и поэзий. Вам не хотелось о такой ухе слагать вирши? Эпопеи? Экий вы тяжеловес! Материалист, а ведь еда, она требует романтизма...
   Посредине, среди изобилия, царствует величественный осётр. Бледно-розоватый. Прелестная белорыбица. Капризная форель, естественно, беломясая. Нельма - светло-матовая, а кижуч вообще - сама розовость. И все хороши и нежны на вкус. Ведь как получается, вот на разделочной доске внушительные пласты ярко-алой тихоокеанской чавычи, ловкая нарезка острейшим ножом - и уже масляными дольками-пластинками она теснится на блюде... Вальяжный карп в золотисто-коричневой майонезной запечённой корочке...Разбойница щука... Теперь не такая уж разбойная, а нагульная, фаршированная чесночком, шафраном, крабовым мясом...Нежное филе сёмги из благородных лососей под соусом из облепихи с картофелем фри. Откормленный, серебристый, с золотистым отливом сверкающи, запечённый в печке сазан...Тарелочки красуются рыбными припасами, рыба весьма тщательно сервирована - плотная копчужка скумбрии, балычок зубатки с полупрозрачным мясом, тёмно-золотистая ставрида горячего копчения, жирные брюшки сёмги, белоснежный палтус, внушительная кумжа, радужная речная форель... Чищеные кусочки селедочки в селедочнице, сочные нежные ломтики, отливающие белоснежным глянцем, истекающие жирком и обсыпанные кольцами остро пахнущего красноватого репчатого лучка. Селедочку пряного посола никогда не спутаешь с селедкой специального посола...А под водочку чудесней закуски природа за тысячелетия так и не придумала. За уши не оттянешь...
   Вам не говорили, как аппетитна скумбрия в натуральном тузлуке? Вам без разницы - кета семужного посола или тузлучный лосось? Вы не слышали про обскую селёдочку? Вы её не отличите от астраханского залома? Вам никогда не встречался байкальский омуль с душком? Вы не пробовали налимьей печёнки? Вы не знаете, что такое камчатский краб? Вы не ели котлет из сома? Вы не употребляете североморскую камбалу, жареную на сливочном масле? Вы не сможете по вкусу угадать, где икра осетра зернистая, где паюсная, а какая - ястычная? Вы забыли вкус черноморской килечки? Вас не волнует балтийская маринованная салака? Дальневосточная мойва и невская корюшка вас не впечатляют? Вы не в восторге от калининградских шпрот? Вы потеряли лучшие годы жизни! Вы напрасно растратили себя. Ваша судьба оказалось бедной на события. Нам искренне вас жаль!
   Икорка, обязательно икорка, красная - переливчатая, почти янтарная, с прозрачным блеском. Лососевая, зернистая. Напомню классика: "Смородинная прозрачность красной икры, Скрежещущая свежесть зелени..." Ах, как верно он усмотрел! А вот чёрная - матовая и с глянцем. В вазочке, неподалёку - сломанная пирамидка из кубиков желтеющего сливочного масла... Надеюсь, вы хоть в принципе осведомлены, как делается бутерброд с икоркой?
   Аромат, какой аромат! Ох, уж этот неистовый букет кислых русских щей... Наваристые такие щи, с присущим им особым аппетитным духом, заправленные янтарной сметаночкой. Наши "шти" - язык проглотишь! Наше жаркое - пальчики - оближешь! Вспомните и о супе с клёцками, новизны в нём, возможно и не много, но как сытёхонек... Клецки там могут быть любые, и из теста, и ливерные, и сборные, не отказывайтесь, не обедняйте себя...Ежели вдруг случится летняя окрошечка, услада русского вкуса, то тоже не манкируйте сметанкой, она приправа для всех любителей откушать разлюбезная. как уместны всегда на столе необыкновенно мудрёная окрошечка и простецкая ботвинья, обе хороши забеленные сметанкой. Её странный на первый взгляд вкус, вдруг становится восхитительным...
   Золотистый от жирка бульон. Селянка по-домашнему, сытная, жирная, острая... Украшение стола - русский борщ, пунцовый от свежайшей свёколки, даже благородно-малиновый с багрянцой, а бывает и малиново-бордовый с переливчатыми золотистыми аппетитными блёстками, густой, ложка стоит в миске, овощи порезаны с чувством и умело, кусочки мяса попадаются в каждой ложке, сладко-кисловатый. Сытно, очаровательно и по-доброму. Борщ хочется есть и есть, благо порции домашние всегда внушительны, при чем, вкушая его всегда огорчаешься, порции обычно кажутся маловаты и опасаешься, что не сможешь насытится таким вкусным блюдом. Для нас если в русском доме нет борща, и дом - не дом, и семья - не семья, а так - люди потерянные для общества и цивилизации. Восторги борщу можно петь всю жизнь, а вот та же солянка хотя и идёт без восторгов, но тоже, шельма, вкусна и притягательна... А селянка? Если солянка недостаточно пронзительна, то она почти не солянка в моих глазах. Селянка - это одно, солянка, безусловно, хороша другим. Вы же знаете, что в подлинной соляночке, картофелю не место, не украсит он её, она и без него отменна, и, к тому же, нужной кислинкой. Огненный гороховый суп, он доводит до сладких спазм во рту - глядя на него, вы прямо-таки ощущаете этот сытный, и с непередаваемым ароматиком копченостей, вкус.
   Вторые блюда. Это в меню они вторые. А глянешь - и жить захочется во-первых. А вторых, жить хочется и хочется...В-третьих, от нашей кухни только и хочется жить- поживать, да добра наживать!
   Отдельно на столе - блюда из представителей домашней фауны и дикого животного мира в красивых изысках съедобной флоры. Хрен ядрёный, в сотейничке, рядом с тугим, аппетитным холодцом. Горчичка, резкая, домашняя, по-русски, на капустном рассоле, на зависть знатокам. Поросёнок, янтарный запеченный поросёнок, на большом, старинном блюде, фирменное приготовление, услада гурманов холодной закуски. Нестерпимое благоуханье острых пряных закусок...
   Ну и котлеты, несомненно, котлеты, пышные, подрумяненные, искрящиеся жирком, панировка на них деликатной толщины и, конечно, не мешает основному вкусу мяска. Биточки, жаркое, беф-стоганов...Лёгкий яичный цвет подливок, по румяной корочкой прячется что-то шкворчащее, непременно превосходные куски жаркого, в густо-коричневом соусе, а сама подливка разнообразна и прихотлива... Не забыты и колечки ароматно зажаренного лука... Вот и голубцы, ах, эти прелестные голубцы, и капустный лист упруг, и рису в фарше в меру, и мясо слегка жирновато, какое и требуется...Свининка истекающая сальцем...А вот просто телятинка - мягчайшая, разварная, щи с ней - в меру ароматные и кислые, дурманящие уже только своим ароматом, а если их ещё и отпробовать.
   Пельмени! Особая русская песня. Марш, известный всем, как знаменитый - "Прощание славянки". Перехватывает горло и выдавливает слезу! Как учил нас уважаемый нами старшина Барабулька: "Рота смирно! Равнение на пельмени! Ура, бойцы!"
   О пельменях слагают оды, оратории, баллады, кантаты, и просто легенды и мифы. Как их только не называют - русские, уральские, сибирские...Не надо их никак называть, они - пельмени. Наше все! Русских не бывает без пельменей, так же как пельмени не существуют без русских! Как говаривали предки, попробовать и себя забудешь, душу дьяволу продашь, не к столу будет сказано! Все остальное - не пельмени, а детские шалости и подделка настоящих ценностей, фальшивка, то есть!
   Про фрукты не сказали? Не обедняйте себя отсутствием фруктов. Вы посмотрит, как алая, розовая, малиновая, нежно-зелёная, с сахарно-белыми крупинками мякоть фруктов сияет и манит. Как восхитительны неведомые ароматы желтого, бордового, сиреневого фиолетового цвета плодов в вазе или на громадном подносе. Вазы отягощены фруктами... Пузатятся яблоки и груши... Громоздятся кувшины с морсами и квасами...Буквально ощущаешь будоражащий вкус пенистого кваса. Квасы у нас удаются и вкусом, и цветом они - и наслаждение, и загляденье. Стаканы улыбаются чем-то винным...Стопочки для водки играют гранями, фужеры искрятся, рюмки сверкают... А рюмочки-то благородного размера на изысканных знатоков...И смотрите-смотрите - запотевшая бутылочка с жидкостью русской национальной святыни! Не станем провозглашать название, оно всемирно известно давным-давно, скромно скажем - божественный напиток всех времён и народов, континентов и островов.
   В сторонке, в сторонке, скромненько - просто каша, русская каша, основная пища наша. Гречневая, пшенная, перловая, ячневая...да уж не заставляйте перечислять, вы ж и без того всё хорошо знаете...К примеру, гурьевская каша, особый соловьиный напев. Русских соловьев! Их заслушаешься очарованный, но соловья баснями не кормят, для того и гурьевская каша. А тут ещё и блины, ох уж эти русские блинцы, запах их непередаваем, а вкус божественный и небывалый по силе слюноотделения помимо твоей воли...С маслицем, со сметанкой, с икрой, с припёком! Напомнить про оладушки? Не стоит? Вы и итак их обожаете?
   Пахнет сладкими пряностями... Гляньте на шикарный торт, всем десертам - десерт, он чуть вдалеке, не на основном поле пира, а ждет своего часа на чайном столике, привлекая взор воздушностью крема и разноцветьем украшений... Теплое, пикантное благоухание - попахивает карамелью и ванилью. Добавьте забытое - умиротворяющее пение самовара...Всё томит предчувствием наслаждения... При таком столе объявить: "Кушать подано!" - проходная роль начинающего актёришки, в приглашение трапезничать за русским хлебосольным столом требуется талант вложить и сыграть гигантскую бурю страстей. Рискните сказать: "Приглашаю к столу!", не сомневайтесь, фразочка на первый взгляд вроде бы простая, но уметь сказать её - выдающаяся роль уровня исполнения Гамлета, а слова, будто из знаменитого монолога: "Любите ли вы театр, как люблю его я".
   Нам думается, вы разволновались, так же как мы, представив волшебство русского обеденного стола. Кухня и еда делают и нас воздушным поэтом, сравнимым с Александр Сергеечем, создателем эпопей, не хуже Льва Николаевича, знатоком потаённых струн души, наравне Фёдор Михайловичем...Что есть у нас, того не отнимешь!
   Нам скучно читать литературу, где сочинитель куце и небрежно отмечает: "он позавтракал", "она пообедала", "они поели". Мелко, не романтично и не цепляет. Мы желаем подробно знать, что подавалось на завтрак, как готовилось, был ли аппетит, полезна ли была пища? Чем отличался ужин сегодня, удались ли кислые щи на обед? Не мелка ли была килька пряного посола, упругим и золотистым смотрелся холодец, стояла ли ложка в борще?
   Еда, которой отдаёт почтение персонаж, ещё больше его характеризует, нежели его политические взгляды или жизненные размышления. Для нас, человек не будет героем, если питается бутербродами с варёной колбасой. Мы никогда не влюбимся в девушку, которая обедает в Макдональдсе. Мы не станем дружить с человеком, не умеющим отличить антрекот от эскалопа, котлету от бифштекса, а пшеничный хлеб от ржаного. Нам чужды люди, отвергающие перловую кашу, не готовящие квас, обходящиеся без квашеной капусты.
   Поэтому блюда любой пирушки мы всегда расписываем подробно, аккуратно и со вкусом...

Рассказ вахтёра Иваныча на поляне, им накрытой

  
   Мы все хорошо выучили, как осуществляется переход от
   капитализма к социализму, но нас никто не учил переходу от
   социализма к капитализму...
  
   Лех Валенса. Поляк. Бывший рабочий судоверфи
   в Гданьске. Бывший президент поляков.
   Для меня личность не весьма достойная.
  
   За накрытым столом, я как бы на новенького, засомневался:
   - А не торопимся, ли мы, господа хорошие? До заката солнечного светила ещё уйма часов. Не нарушаем чего, в госслужбе, ненароком?
   Как наиболее ярый приверженец дисциплины и одновременно последовательный поклонник "зелёного змия", успокоил меня Трофим:
   - Господа, как говорится, в Париже, их шлёпнули...
   - Погоди, Трофим, - остановил его Иваныч. - Мне как хозяину и первое слово...Затем шутковать станем. Я хочу...Николаичу, прежде всего, моя большущая спасибо! Говорил и буду говорить! Выбил, ты Николаич, удачно финансы и я такую душевную поездку совершил! Уж и не чаял, как окажусь в родных стенах...За тебя и первую выпьем!
   Все с радостью пригубили и усугубили...Закусили сальцем и Конюхов с улыбкой сказал:
   - Выстрел тогда у Николаича был снайперский. Дело, понятно давнее, но памятное! Браво! Стреляя, герой учёл всё: дальность, ветер, влажность! Что нам подсказывает классик? "Снайпер бьёт издалека, но всегда наверняка!"
   - Снайпер только начинает...Главное в бою, Борис Михайлович, - засмеялся я, - прикрыть танкоопасные направления, И жахнуть ядерной бомбой! Как говаривал уважаемый мной старшина Барабулька молодым бойцам " Запомните воины на память, ядерная бомба всегда падает в эпицентр взрыва". Ядерных мегатонн для взрыва я выбрал верно...Только и всего!
   Все посмеялись и выпили ещё по одной.
   - Это господа не торопятся, их как говорится, шлёпнули в Париже...- вернулся к начатому Трофим. - Новые гусские господа тоже не торопятся...Их шлёпнут попозже... У нас же, понятно, рабочее, как говорится, время, но Босс, я знаю точно, уже в дымину. Мы что, хуже? Мы берём пример с отважного руководителя! Наливай и не стесняйся, мы на госслужбе или где?
   - Выбор всё-таки стоит остро, - не утерпел Конюхов. - Послушаем горестную эпопею Иваныча о... Или ещё примем на грудь? По мне лучше, как принято в конторе, совместить приятное с горестным...Чего и вам желаю!
   - Я бы начал свою речь, издалека... - встал я. - Во-первых, выразил всем благодарность за явное проявление заботы о друзьях и беззаветной дружбы. От всех вас и всей конторы более чем дружелюбно. Меня научили ценить дружеские взгляды. Оказалось, они мне нравятся. И кто вообще против дружелюбия? Против него никто выступать не станет. Давайте я начну вас благодарить...
   Я поклонился и сел.
   - Давай!- согласился Трофим. - Но, ты, Владимир Николаевич, резину тянешь. Между первой и второй промежуток не большой!
   - Что мне на колени перед вами плюхаться? Я оратор. Наливай по третьей, я всё скажу устно.
   - Ишь ты, наливай...Погоди, вначале было слово, - веско высказался Конюхов.- И судя по настроению НиколаичаЈ длинное слово!
   - Мы тут ведь не на пьянку собрались, а поговорить...
   - Одно другому не помеха, - высказался торопливый Егорка.
   - Верно, наш юный друг! - похвалил я молодое поколение и добавил рассудительно:
   - Запомните мудрость предков, Егор: не оставляй пьянку на завтра, а секс на старость...
   - Ого! Мощно и круто... - закатился Егор.
   - И то же? Я настаиваю, господа! Или ладно, если вам привычнее, товарищи! Во-вторых, товарищи, хватит уже этого лицемерия, экивоков и упражнений в изящной словесности. Полумеры вроде стопки водки на 25 грамм не близки русскому человеку. В стране нужна политическая воля... В чём она выражается? Разрешить человеку выбор, двести или сколько он захочет...
   - Я, как настоящий учёный,- заговорил молчавший до сих пор Исидор Игнатьевич, - готов подтвердить данные объёмы алкоголя как оптимальные...Хотя сам почти не пью.
   - И это верно, Исидор Игнатьевич...Выбор есть всегда, что ведёт нас к всеобщему единению! Приведёт, Иваныч?
   - Сколько захочешь, куда захочешь и приведёт! - одобрил вариант политической воли Иваныч.
   - Вот, господа. Это заявил настоящий коммунист! - сказал я, - Дорогой Иваныч, не обижайся, но сегодня выбор не главное. Мы не торопим с рассказом о таёжных страстях-мордастях...Испокон веков, вначале гостинцы из деревни вкушают, а потом о её горестях балакают ... Когда на сердце уже горячо-горячо.
   - Вот это по-нашему, как говорится, по-коммунистически, - поддержал Трофим. - Иваныч, как говорится, не против. Разливаем!
   Напиток, достижение отечественного разума, душевно лёг на сердце цельным стаканом и потребовал пояснений в виде обмена мнениями. Первым опять взял слово я, указывая на стакан:
   - Какая случайная удача. Легко таёжная самогоночка прошла в организм. Не повторить ли нам быстро, вдогонку, следующую соточку, чтоб удача не казалась случайной?
   Заявление встретило бурное одобрение действием, очередные сто ушло туда же и также восхитительно.
   - Вникайте во вкус сала, - озаботился Иваныч, - Оно что ни на есть деревенское. Буквально ни миллиметра без чесночка... Приобщайтесь к грибочкам, в тайге их пока прорва. Отдадим должное и копчёным уточкам...Не так жирны, но вкус отменный...
   - Хорошая кухня, - поддержал я Иваныча, - единственное удовольствие у человекам, который прожил долгую жизнь...
   - Единственное, как настоящий учёный добавлю... - прокашлялся Исидор Игнатьевич. - Тут к закуске выставлена копчёная уточка...Готов проинформировать.. Недавно я готовил отзыв на диссертацию "Накопление канцерогенных веществ в копчёных изделиях пищевой промышленности". И что любопытно? Исследования проведённые соискателем указывают на то, что в копчёностях канцерогенных веществ на порядок больше, чем в дыме табака у курильщика!
   - Чем хорошо пьянствовать с настоящими учёными, - подметил я, - так это тем...Они всегда найду, чем испугать друзей.
   Мы обещали подробно рассказывать читателю, кто и что вкушал за накрытым обеденным столом, как только он появляется на наших страницах. Если кто-то думает, мы, собираясь за стол отпраздновать приезд Иваныча, просто пошинькали на старой газетёнке сальца, уточку, то, другое - ошибается. У нас всегда продумана любая мелочь, как в лучших ресторанных заведениях Гамбурга и Марселя. Не записные пропоицы собрались, не запойные алкоголики отмечают возвращение друга, знатоки русской кухни
   Изготовлен суп. Где? Во владениях Исидора Игнатьевича сохранились ещё лаборатории, а почему лаборатории не превратиться в кухни? Мы доверили стряпню неплохой стряпухе, сельскому ветерану Гликерию Пожилых, не отравленнуюмодой на фаст-фудовские гадости, и которая ещё помнила кое-что из блюд русской кухни.
   Вначале создан суп. Он прекрасен на вид и на вкус из-за черешкового сельдерея (чувствуете подход гурмана?) картофеля, лучка, кабачков, петрушечки и морковки. В конце приготовления вводится шпинат и укроп, и таёжный супец для вас готов. Свежий и пряный аромат маняще разливается по всей конторе... Впрочем, обед не только у нас, из кабинета отдела экспертизы, как обычно, доносится вонь подтухшей рыбы, которую с остервенением жарят тамошние тётки. А у нас, вот сюрпризом стал суп. Обычно таёжные грибы в супе почему-то исключают мясо, однако тут во время поедания симпатичной наваристой жижи состоялась приятная встреча с кусочками копчёной лосятинки. Видимо, в качестве доказательства некоего всемирного равновесия (где-то прибыло, где-то убыло) примерно столько же мяса, но уже копчёной телятинки, было и в горячем. Говядина по-строгановски притаилась в большой луже золотисто-коричневого подлива у подножия скромных размеров волнообразного холмика белейшего картофельного пюре. Никаких противоречий во вкусе или качестве еды ни у кого не возникло, да и величина порций соответствовала аппетиту обладателей мощных затылков, что восседали за столом. Как вам наш скромненький, живописный набросочек натюрморта с лосятиной?
   - Как говорится,меню обширно и привлекает! Здесь и супчик, и телятинка по-строгановски... - сказал Трофим и выступил с дельным предложением:
   - Выпьём, закусим уточкой, малосольным огурчиком и, кто желает, перекурит... И поговорить, как говорится, у нас найдётся о чём за политику. Спастись от политики нам не удастся, как говорится, наверняка! Так, Исидор Игнатьевич?
   - Абсолютно верно, но случаи спасения встречались, - отозвался настоящий учёный.
   - Значит, как говорится, нас не запугаешь! Рад, что общение, как говорится, проходит не впустую, - с чувством сказал Трофим Громадин, зажмурив глаза от удовольствия в связи с поглощенным отечественным напитком. - Тьфу-ты, опечатка в тексте! Проходит, как говорится, не на сухую, хотел я сказать. Привлекает и разнообразит впечатления, как говорится, о деревне...
   - Велик учёный мир! Или шпроты, или сигарета! - не утерпел Егорка. - Уж не знаешь, от чего раньше...
   - Говоришь, Иван Иваныч, держится еще родная деревня. Судя по напиткам и сальцу, и вредной уточке - высказался Конюхов, крякнув от серьёзных градусов выпитого. - А вот как, Иваныч, там насчет событий жизненных, не оскудела? Происшествий проистекают как обычно?
   - Я вам, мужики, отвечу прямо, - откашлялся Иваныч для длительного повествования, - не удалось пока преобразованиям вырвать с корнем простую человеческую жизнь. Хотя элементы замешательства проглядывается, особенно хреново в смысле работы. Лес мужики хотят валить, но надобности не видно. А что еще делают в российской деревне? Там еду для вас выращивают и солдат для России рожают! А пьют у нас везде и всегда.
   Иваныч не спеша закурил, печально задумался, а Фома Неверующий - Егор Гулькин хмыкнул.
   - Поди ж ты, и туда эпидемия добралась. Вот, паскудство, с этой демократией...А места-то, говорят, богатейшие, лесистые...
   - Местность удивительная, громаднейшая, - подтвердил Иваныч.
   Мы и раньше восхищались просторами и неохватностью родной Сибири. Иваныч подтвердил, что и сама сибирская тайга - на три Италии и девять с половиной Португалий. Знатоки уверяют - на десяток Сальвадоров, чего спорить, укто знает, то знает. Родич Иваныча Борис Феофаныч Клиндухов божился, мол, ему заподлинно известно, берут португальский размер для таежных измерений. Но он вьюнош ещё молодой, божиться понятное дело, не насобачился, особой веры ему нет А с португальским размером вот чего произощло... При застое, ктоторый якобы тогда существовал, к ним в сельмаг портвейн португальский завозили. Бабам напиток приглянулся, португальцев добрым словом поминают, почему не потрафить хорошим людям - нам, мол, расстояний не жалко.
   А так, как дети...Что твои чукчи, что вижу, о том и пою! Хряпнули португальского, и давай замерять всё на португальский манер.
   Верка, это тамошняя продавщица в сельмаге, та вцепилась в ямайский ром, он у неё присутствовал как-то в продаже. Завезли к ноябрьским праздникам. Запал он ей в душу - в качестве масштаба предлагает Ямайку. Но это смешно, согласитесь, крохотный островок и наша тайга. Замордуешься цифры складывать, но звучит, не скрою, заманчиво: восемьдесят девять Ямаек.
   В давние иванычевы годы, когда довелось проживать в незначительном возрасте в самой деревне, начальство напирало то на Францию, то на Германию, но население обиделось. Масштаб мелковат - две Франции. И путаница присутствует, если по Демократической республике считать - всего девять получается ГэДэЭРов. А по ненавистной - около четырёх, не складно выходит. Они тогда ещё и наша, и ненавистная вместе не жили. Это они позже нагло себя совместно противопоставили Сибири. И не так,мол, велика, всего три Германии. Черти!
   Секретарь райкома Фридберг на постоянном жительстве нынче в той же Германии, задолго шельма собирался предать идеалы. Райисполкомовский голова Клевретик Моисей Шаевич на ПМЖ на доисторической Родине, во французской какой-то Ницце дом достраивает и вычисления прежние, пускай засунут себе знамо куда. Ищь ты, хапуга затаённый, тайгу Франциями измерять, поклонник галлов нашёлся.
   Леспромхоз-то, где поселковый трудились быстро загнулся, но отъезжающих еще не винили. Мужики подозревали сначала Горбачева, потом материли Борьку, но Иваныч считает неоправданно. Прикиньте сами, где Кремль, а где лесные вырубки. Вожди и не догадывались, что какие-то лесорубы кедрач пилят, пусть даже и для заморской торговли. Деятель высокого полета о планетарном значении реформ мозговать приставлен, а не о бревнах в экспортном варианте.
   - Леспромхоз? Промысловое что ли хозяйство? - спросил молодой Егорка.
   - Ты не путай леспромхоз и кустпромхоз. При Советах было промышленное хозяйство, это сейчас промышленности как не бывало...Осталось только кустарное и промысловое.
   Иваныч отвлекся, разливая очередной гостинец по стакашкам, а военный ветеран Панас меланхолично проговорил:
   - Как говаривал классик: "Мы живем, не зная собственной страны". Угадал, предсказатель, поворот событий.
   Иваныч, после того как пригубили, продолжил тему упадка. Кранты подвел тамошнему леспромхозу, все к соглашению пришли единодушно, Федька Прощелыгин, завклубом, пробу уркагану ставить не куда. От лесопилки шла узкоколейка до цивилизованных мест, откуда сваленную в леспромхозе древесину грузили на баржу и везли нуждающимся народам.
   Почем барыш был, какой навар имелся, такие глупости у лесовиков не в ходу были. План перевыполнялся, на зарплату не жаловались, знамя переходящее в Красном уголке прочно обосновалось, а к праздникам всегда руководящую телеграмму на собрании зачитывали: "Приветствуем и поздравляем... Надеемся и благодарим!". Душевная оценка с самых верхов прямо говорила - работы, ребята, для вас хватит.
   Но Федька-уркаган совершенный облом произвел - он тепловозик с узкоколейки для себя приватизировал. Пока мужики на делянках были, этот крутохват по городским кабинетам прополз, ваучером, не к ночи будет сказано, тряс и напирал на частную инициативу, которая позволит привести к невиданным итогам.
   Когда разобрались что почем - у Федьки уже турфирма и он для иностранцев круизы по узкоколейке делает: виды тайги, конный прогулки, охотничья кухня, лес в снегу. Возражений, конечно, немного, но он, гнилушка, до леспромхоза маршрута не прокладывал. Сама-то дорога - километров триста, составчик до полпути довезёт и обратно. Туристу впечатлений за глаза, а лес-то возить не на чем стало.
   Чего там лес - из деревни к очагам власти не выберешься. Пропиликай-ка на лошади триста вёрст, с каждым комаром поздороваешься. Находились смельчаки, но толком никто ничего вразумительного не сделал. Которые с руководящим составом все-таки пообщались, потом чертовщину какую-то несусветную травили: кой-чего нецелесообразно, прибыль не соответствует и какие-то инвестиции недостаточны. В общем, смысл был такой - начинайте, мол, демократический процесс.
   Директор леспромхоза, мужчина уже почти в нетрудоспособном состоянии, поначалу запил от непонимания ситуации, а потом подался к охотникам, оставшегося в тайге зверя добывать. Иногда за пельменями заходит в деревню, но начальствующие настроения отбросил.
   Работяги сперва на делянках еще покрутились, но за отсутствием плана и переходящих знамен суетиться прекратили. Про зарплату тоже ничего слышно не стало. Главбух Валерий Инокентьич тогда выяснил, что, мол, в стране бушует инфляция и терапия какая-то, причем, шоковая а потому зарплаты напрочь не предвидится.
   Короче, на кой ляд лес валить, и так не вывезенного море, он в аккурат на дрова и пригодился. То, что с выдачей зарплаты неурядица дело хреновое, но вроде, и в других местностях денег почти не осталось.
   Не сказать, что в деревне жизнь прекратилась. Коровенки пока имеются - молочко потребляем, с ружьишком в тайгу - мясо завсегда, а также грибов и ягод не меряно, рыбы в речке - не переловить. Отдельные неудобства, несомненно, происходили, но житие на бренной земле испокон веков для всех неорганизованностью отличалась. Притерпелись, самое главное - самогонка-то не переводится.
   В условиях некоторой замкнутости проживания все и приключилось. С утра, в декабре, за деревней, в Сухом логу, штуковина с неба внезапно и брякнулась. Нет, сперва, дед Силантий парашют громадный в небе углядел, а после на тайгу приспособление и скатапультировалось.
   Мужики лошаденок позапрягали и до лога потрусили, необычный факт разведать, что грохнулось и по какой причине. Некоторые шпионаж в событии враз углядели, Корней Афиногенов так и выразился: "Происки империализма не исчезли, вот вам факт наяву, как тамошние поджигатели хотят всё у нас подорвать". Что намеривались империалисты подорвать в деревне, он не уточнил, наверное, пока не определился. Но про империалистов Корнею известно почти всё. В молодые годы он служил в морфлоте и ходил на крейсере почти до самого этого проклятого империализма. Просто до этих подлых гадов ему было рукой подать и Корней враз всю их сущность и понял.
   Первым-то разглядеть упавшую штуковину кинулся Костян-пилорамщик, он-то точно поживиться хотел. У него страсть какая-то ко всяким гайкам и железякам. Он и тут непременно кой-чего открутить для хозяйства намеревался. Ну и остальные за ним, чтобы, значит, не в накладе, да заодно осведомиться - нет ли какой угрозы для населенного пункта.
   Подъезжают мужики и слышат, как из этого кругляша крики доносятся, там внутри кто-то помощи просит. Не громкие такие вопли, а слышно, как некто неопознанный, говорит по-русски, мол, просим прибывших нам на подмогу, гайки снаружи отвернуть и вынуть нас оттудова наружу. Мы, уточняет голос, космонавты, но наши, свои, русские. Потому и кричим изнутри по-русски: "Из космоса мы вернулись, но посадка случилась непредвиденная".
   У Кольки-пилорамщика с собой всякие шурушки были, на случай, ежели что разбирать потребуется, среди прочего и ключи гаечные нашлись, он Колька-то - край какой запасливый.
   Начали умельцы во главе с Колькой гайки вертеть, дверцу открывать...
   Сосед седовласовского родича, Петро, растерялся и шепчет: "А если, те которые внутри, ну, космонавты эти, начнут спрашивать, где ближайший космодром? Как добраться? Мы-то толком и не ознакомлены с расположением! Надо бы какое начальствие пригласить для торжественной встрече и последующих разъяснгений . Не порядок героев космонавтов насую встречать."
   Родич этот, парень грамотный, недаром ПТУ имеет за плечами, его успокаивает: "Они уже свое отлетали, им не стартовая площадка требуется, а правительству необходимо скорее доложить о выполнении. Они, опять же они космонавтские работники прежде про Звезды героев поинтересоваться станут, не объявляли случаем по радио, что им уже всё присвоили. К примеру, дадут ли Звёзды вот за такую посадку... Может за приземление в тайге у них только на ордена подвиг потянет? Обидно же ребятам будет, все же старались. А начальство где теперь раздобудешь, отначальствовались они теперя, разве что Игоря Виталича позвать". Пака болты крутили, Петро сгонял за Виталичем и четверть самогону прихватил, раз праздник, так праздник.
   Сняли дверцу с болтов, а внутри видно в креслах двое лежат, в космических костюмах, но видно действительно русские - матерятся по грамотном.у
   Главный инженер леспромхоза Игорь Витальевич, он за всё начальство теперь деревне, к космонавтам подошел, поздравил их и по ручке здоровается, мы рады, заявляет, что именно нам выпала удача оказать посильную помощь славной советской космонавтике. Еще больше мы счастливы, что космические отечественные деяния не прекратились и полеты к неизведанному все же идут. Мы, сокрушается Игорь Витальевич, к сожалению, не в курсе планов космического направления, так как связь даже с райцентром утеряна, а радио принимаем по Спидоле электриковой только из Малайзии, на другое ее, по причине окончания срока эксплуатации, больше не настроишь.
   Вполне возможно, малайзийские корреспонденты информировали слушателей о полете, но репортаж, видимо, шел на местном диалекте, а у нас в деревне с иностранным языком знакома лишь школьная учительница, Софья Андреевна Валенкова. Она обучает исключительно начальные классы, потому сама лично способна понимать немецкий язык исключительно только со словарем, но радиостанции Малайзии, насколько мы поняли, немецкий в своих передачах не практикуют.
   Понимая важность момента, добавляет главный инженер, мы постараемся отправить пешего нарочного в соседний леспромхоз, на телеге он не проедет по причине обильных снегопадов. У них, в соседнем леспромхозе, проживает радиолюбитель, пока он ещё окончательно не спился, потому есть надежда, что он по своей рации и поставит в известность районные власти о соответствующем событии. Завтра к вечеру направленный нами посланец, надо думать, будет на месте, и депеша уйдет куда следует. Наши власти в районе, получив радиограмму, могут даже и правительство в самой Москве предупредить, для этого им и надо всего курьера отправить на станцию, там плёвое расстояние - всего полтораста километра, четыре часа и курьер передаст машинисту скорого, что на лицо в тайге необычные новости и Москве надлежит чего-нибудь предпринять. Так что, дорогие гости, обнадёжил их Игорь Витальевич, не проявляйте особого беспокойства, связь у нас надёжная и отлаженная, а вы пока отдыхайте от совершения своих незабываемых подвигов во славу нашей любимой Родины.
   Такую приветственную речь Игорь Витальевич задвинул, что пришлось зааплодировать и восхититься - не каждый день космических гостей принимаем.
   Космонавты, в свою очередь, выразили большое спасибо, но сказали, что, конечно, если их космический корабль искать и начнут, то, вероятнее всего, в другом районе. Они горячо заверили родных сельчан, что достижения в отечественной космонавтике по-прежнему, безусловно, наблюдаются, но несколько не совсем выдающиеся, а происходит такое, ни для кого не секрет, вследствие некоторого ослабления внимания со стороны отдельных ведомств и недофинансирования отрасли, потому ряд важных научных программ приходиться сокращать. Так, в частности, у них в спускаемом аппарате не было возможности приладить управляющий компьютер, а так как отсутствовали денежные средства на покупку радиостанции, пришлось переходить на азбуку Морзе, которую молодёжь, оставшаяся на Земле не учила, из-за чего были моменты недопонимания друг друга. Запас продуктов питания тоже был крайне минимальный, а сантехнические устройства вообще не устанавливались. Поэтому им, данному экипажу, по прибытии очень хотелось бы немедленно и как можно быстрее посетить наши, местные, сантехнические удобства и по малому и по большому. Более того, в результате резкой смены обстановки, они уже сейчас же кой чего совершили бы здесь же, под кустиками.
   Мы народ понятливый, сказал родственник, стратегию и тактику чувствуем вразумительно, бабы среди нас не присутствуют и пока мы лошадей развернем по снегу, космические герои, несомненно, могут произвести желаемые действия тут же. Место неплохое - им понравится.
   Незабываемая встреча с космическими героями, я вам скажу, прошла на недосягаемо высшем уровне. Каждый школьный карапуз знает, что после космического полета люди должны снова привыкать к земным радостям, а не барахтаться в невесомости, как они привыкли там, в космических далях. И нашим деревенским жителям пришлось оказывать неожиданным гостям всевозможные услуги по привыканию к жизни на Земле-матушке. Сколько космонавты прокувыркались в неестественном образе жизни, поначалу сказать трудно, но нам носить их пришлось на руках. Даже под кустиками оправиться они не сумели приспособиться, помощь потребовалась. Петро вот только несколько огорчился, самогон полка в дело не пошёл. Космонавты так прямо и сказали: Вы уж нам отдышаться дайте, своё мы ещё отопьём!" раз космические гости ни капельки не пригубили, то и всем остальным мужикам облом случился, а это несколько испортило торжественность момента.
   Привезли отважных героев космоса в деревню, приняли со всем гостеприимством и хлебосольным радушием. Бабы скафандры принялись стирать, а самих героев мы посадили на лучшие места за столом. Тут уж всё наличное население расстаралось, закусок немыслимое количество нанесли - ешь-пей, дорогой космический друг. У деда Порфирия даже четверть смирновской водки ещё того, царского разлива, для праздничного стола нашлась. Эту четверть дед, тогда Порфишка Крохалёв, в девятсот пятнадцатом прикупил в лавке купца Гаврухина в Красноярске, когда возвращался по ранению в деревню с империалистической войны.
   Сколь фактов произошло с тех пор, которые требовали "обмыва" по причине возникшей радости или обрушившегося горя, но Порфирий стойко берёг её от соблазна "приговорить", поначалу ждал какого-то неимоверного события, а его всё не возникало, казалось, что впереди случится что-нибудь ещё гораздо значительнее, потребующее такого драгоценного напитка, потом вообще стало жалко покушаться на хранившуюся водку, что куплена при царе-батюшке. Она у него при горбачёвской свистопляске, то есть при борьбе с алкоголическими проявлениями народа, уцелела лишь потому, что хранил бутыль дед на чердаке, где у него с гражданской спрятан и пулемёт "Максим". Менты когда налетали в леспромхоз с проверками и занимались поисками самогона, то норовили по баням шукать или в погреб нырять, на чердак и не совались А уж дальше дед стал хранить водочку себе на поминки, другого такого выдающегося мероприятия не придумаешь. А вот тут выставил четверть на всеобщий стол в честь небывалого праздника и в целях поддержания отечественных победителей небесных высей... Пулёмет, кстати, пока с чердака ещё не доставал, хитрющий дед Корохалёв.
   Все деревенские и леспромхозовские рады были нежданному счастью, кои веки пообщаешься с натуральными героями космоса, стопоря с ними врежешь, ведь раньше про них только в книгах, газетах читали или по радио слышали, а здесь они рядышком, рукой дотронуться можно... Выходит не совсем погасла жизнь в стране, как многие стали думать, ещё и в космос за каким-то чёртом отправляются...Одна незадача, сидят космонавты какие-то вялые, и хотя, по глазам видно, оголодавшие, но почему-то кусок в рот им не лезет, рюмашку водочки или настоящего самогончика они выпить буквально не в состоянии.
   Что да как, все у них интересуются, очень уж взволнованы слабостью героев, спрашивают, может, они чем-то недовольны: не те салаты или рыбка копченая не по вкусу, котлеты, возможно, по другой, космической рецептуре делать было необходимо?
   Нет, отвечают, космонавты стол изумительный, яства - слюнки текут, но недоразумение естественное: за дни полета они привыкли все из тюбиков потреблять и теперь могут питаться только при наличии плавания по кораблю, а в обстановке избы плавания не получается.
   Вот она, какая каверза непредвиденная! Что делать, как помочь нашим космическим друзьям? Где эту треклятую невесомость раздобыть. У нас и на тысячу километров в округе невесомость никоем образом не наблюдается, даже в райцентре, представляется нам, ничего подобного не предвидится. Тюбики при желании отыскать ещё можно, учительница Софья Андреевна их использует, но там, в её тюбиках, зубная паста находится, которая, как сказала учительша, к питанию малоупотребительна.
   Бабы все практически огорчились до слез, а мужики, кто посообразительнее и потрезвее, задумались, как бы бедолагам выход из тупика подсказать. Самогонку в тюбик загнать - нет проблем, сейчас и соорудим. Ту же мальца к Софье Андреевне погнали за надлежащей посудой, чтобы притащил какой ни какой тюбик, самогоночка и в такую ёмкость у наших Кулибиных поместится. С закуской сложнее. Кусок медвежатины под сметанным соусом в тюбик навряд ли поместится. Если и всунешь, то выдавить наружу будет сложновато, что мы не видели, как зубная паста лезет при надавливании. Еще год назад в сельмаге этой самой пасты завались было.
   Сейчас сельпо закрыли, но память-то осталась.
   Колька-пилорамщик, Кулибин наш записной, идею предложил: что ни подвернется - на мясорубке вертим и в пластмассовые емкости загоняем. Потом дави - питайся, как тебе, дорогой космонавт, привычно.
   Все забегали и без промедления организовали настоящую космическую кухню. Кто рыжики крутит, другой буханки на фарш пластает, третий из огурцов паштеты давит - смекалка у всякого нашлась. Мы, русские, ко всему приспособимся, тут людей героических спасать, нас и упрашивать не следует.
   Десятка три им сосудов приготовили, соси - не хочу. Подносим с уважением, питайтесь родные, с самой орбиты ни емши, ни пимши, да и в космосе у вас не слишком обжираловка была.
   Оп! Опять закавыка, не получается процесс насыщения. Организм, говорят, настроенный на плавание в межзвездной дали, питательные элементы в себя не втягивает. То есть, в рот попадает, а в желудок не идет, бастует. Гадство, пищевод.
   Нам все эти физиологические подробности абсолютно чужды, тебя бы в космос на полгода запулить, я бы посмотрел на твой горький смех. Горе же горькое, когда у тебя поллитра в упаковке приспособленной, а дюбнуть, вернее, всосать, за здоровье окружающих, не выходит по независящим от тебя персонально причине.
   Родич Иваныча по отцу Петро, наставительно собравшейся пацанве и указует: "Вот, сопляки, наблюдайте. Кто еще в космонавты мечтает податься? Или жизнь невообразимую себе приобретете, или загодя тело тренируйте на нечеловеческие перегрузки! Поняли, как Звезды героев добываются? Увидели настоящих, мужественных людей? Гордитесь на будущее нашими смельчаками!"
   Казалось, уже не спасем наших звездных гостей, загибнут от голода при обильных угощениях. Но Колька опять вывернулся. Давайте, говорит, веревки к потолку нацепляем. Подвесим парней на данных канатах и такая искусственная невесомость у них образуется. Глядишь и поклюют чего-нибудь вкусненького в подвешенном, привычном для них положении.
   Господи, да кулибины поселковые в считанные минуты образовали подвесной аттракцион и космонавтов надежно качающимся образом закрепили. Разом повеселели космические голубчики, только тюбики успевай подавать. Посасывают за милую душу, с желающими чокаются и тосты благодарственные произносят. Бабы на кухне замаялись емкости наполнять, герои всего попробовать решили: от брусники до лосятины, а аппетит у них, все видят, волчий. Натерпелись на верхотуре космической от недофинансирования. А кому космические проекты спасать, как не народу из глубинки.
   Акимыч за гармошкой сбегал, мы и песню совместно затянули про землю в иллюминаторе. Потом про пыльные тропинки исполнили и за яблони на Марсе выпили. Не думайте, что если деревня в тайге, то у нас и репертуар убогий. Бабка Фекла а капелла на бис про запас в четырнадцать минут резво протараторила. Слова она, конечно, кой какие и призабыла, но лично кричала, что заправлены в планшеты космические карты. Молодец, бабулек, гостям шибко понравилось, они и в такт песне отменно раскачивались на всю избу.
   Поделились герои космоса и своими бедами.
   Волнуют их, оказывается, фальшивки. Хитрованы наловчились подделывать ракеты и космические корабли. Вроде бы, глядишь, то же самое, как бы космическая ракета, скажем "Протон" - приглядишься, понятно, ученым взглядом - подделка.
   Наши-то, слава богу, ненастоящую худо-бедно различать могут, а остальные, менее приспособленные, попадают впросак. Индийцы, к примеру, или китайцы. Прикупят себе парочку таких изделий для отправки в космос, а они - подпольно сварганенные чем и где попадя. Конечно, взлетать в межпланетные дали этот суррогат может, но на орбите ведет себя крайне непоследовательно.
   Наши мужики таки ахнули: индийцев, несомненно, жалко. Очень далекие от нас люди, но йогов воспитывают здорово. Бедняги, выложат несчитанные богатства за образец передовой научной мысли, а он тебе кульбиты на ответственной работе норовит преподнести.
   Китайцев, все наши согласились, менее жалко, рыльце-то у самих в пушку. Зинка-продавщица, когда еще в райцентр моталась, прикупила себе китайский купальник, понятно, чтоб нашим модницам на зависть. Ну и полезла на Шайтанке купаться при прочих загорающих. Вещица при соприкосновении с водой и растворилась... Гомерический хохот сплошной у населения создался, потом полетели ненужные насмешки, но после, в дальнейшем, китайскую продукцию стали обходить - фальшивят узкоглазенькие. Так что им палёными ракетами наш достойный ответ - не бедокурьте.
   Но тема с извращениями космической техники мало кого взволновала. Про водку бодяжную все, даже младенцы, краем уха уже слышали. Сами-то в посёлке такой гадостью не балуются, против самогонки любая водка несуразность, но в райцентре мужики на неправедные напитки попадали.
   Теперь, вишь, новая напасть - гонят паленку в заоблачные выси. Все с вопросами к героям - что да как, хотелось бы поподробнее.
   Они и объясняют: долго искали назначенные службы виновников. И, что вы думаете, нашли. В деревне под Саратовом мужички ушлые приноровились в бывшей свиноферме данные механизмы клепать. Колхоз-то тамошний, как и все, развалили, свиней повырезали, трактора пропили. Для прокорма и давай шабашить на космос. Иной день - ракету "Протон" склепают, а иногда и корабль космический выходит.
   И толкают свои доморощенные железяки всяким неподозревающим странам.
   Космонавты честно признались, что парочку фальшивок и на Байконур уже втиснули. Уже было хотели их в космос гнать, но спохватились. У одной люк нестандартный, нужно в диаметре метровый, а замерили - пятьдесят сантиметров. Туфта: ну взлетит ракета в космические дали, ну, в космос из неё выползешь, а вернуться, как ты в нее залезешь на орбите - люк-то маловат.
   Чудом избежали катастрофы.
   Удивили нас своими бедами смельчаки - ничему нынче доверять нельзя. Все с линейкой метровой проверяй. Иначе и водку паленую подсунут, и корабль космический.
   Ну и времена образовались на нашу бедную голову. А с другой стороны буром не попрешь - бизнес. Витька-электрик в райцентре для своего ведьмофона какую-то кассету приобрел, на этикетке "Красная шапочка и Серый волк". И надпись - "Приключения" Детишек хотел мультиками побаловать, включил купленную кинофильму, ребятишек усадил, соседские примчались.... Галька евонная Витюню аж ухватом огрела, когда на телевизор глянула. Никакой шапочки не видно, а мужики и бабы голышом непотребства при дневном свете вытворяют. Один кричит: "Я Серый волк" и эту самую Шапочку, во все щели что есть духу давай понужать.
   Космонавты прямо-таки восторгались нашей смекалкой, потому именно к нашим умельцам с просьбой вышли. Там, в космосе, летает станция "Мир", много полезного на ней произвели.
   Нынче, все тоже проклятое недофинансирование заставляет со станцией расстаться. Начальство космическое решило машину где-нибудь в океане утопить, от греха подальше. Раз денег нет, а боязнь катаклизмов имеется, то хочешь-не хочешь, а от объекта избавляйся. Умные специалисты, вроде бы, с таким намерением не согласны, но путного для спасения ничего придумать не могут.
   Космонавты и давай на упрашивать, не могли бы здешние умельцы чего-нибудь стоящее предложить, чтобы жила наша, родная, отечественная станция.
   Не скрою, говорил родич, мы бы и "Мир" спасли, но Колька-пилорамщик чуток перебрал и супружница его спать увела, а Игорь Витальевич тут на лавке прикорнул. Определили спасение станции оставить на завтра, после опохмелки.
   И как всегда бывает у русских, утром после опохмелки, опоздали...Помните незабвенное, революционное: "Вчера было рано, седни - уже поздно. В аккурат, в полночь требовалось начинать!" Пока опохмелились, пока то, да сё, из соседнего посёлка верховой с громогласным известием: "Станцию "Мир" затопили в положенном секторе Тихого океана".
   Вот тебе бабущка и Юрьев день! Смотри, что падлюки, вытворяют, даже с простым народом не посоветовались! Разве мы допустили бы, чтоб народное достояние, не спросясь у гегемона, топили, как кутёнка! Впрочем...Спрашивали народ как-то: "Вы за Советский Союз?". Вроде бы, народ в единогласном порыве высказался! И кто нас, простой народ, послушал?
  

Мой удачливый по жизни сосед

   Сильно потасканная фигура, потрепанный взгляд, поношенный кашель - изжёванная судьба оставляет от человека не только обломки, руины и пыль...
  
   Наблюдение
  
   Мы уже указывали на то, что в самый темный угол нашего кабинета за служебный стол был загнан некто мужского, должно быть, пола. Причем, неопознанное Существо почему-то старалось занимать в пространстве как можно меньше, то ли пугалось чего-то, то ли пряталось от кого-то.
   Почему мы так осторожны, определяя пол Существа, объясню. Когда вы вдруг обнаруживаете где-то какую-нибудь незнакомую человеческую особь, не торопитесь громко объявлять его пол, мол, "привет, девушка-красавица" или "ой, какой - мужичок с ноготок". С вашей торопливостью можете попасть впросак.
   В свете безбрежной демократической свободы любое существо вольно нынче не только само определять, но и устанавливать свой пол, и никто ему совершенно не указчик, даже всемогущий отдел кадров, который, кстати, в некоторых фирмах уже и не всемогущий, и не отдел кадров, а офис по персоналу. Тьфу, даже становится излишне противно, от такого забвения вековых традиций русского чинопочитания и зоркого догляда за поведением неразумных работников. И эти недоумки кадровой работы хотят, чтобы страна добилась чего-то приличного!
   Если вы по-прежнему кого-то хотите считать существом женского или мужского пола, требуйте веских и документальных доказательств, вплоть до... Даже некоторые особенности фигуры совсем не документ! Вы понимаете, о чём я? А в противном случае будьте уклончивы и терпимы.
   Кстати, про соседа мужики нам уже намекали. Мол, именно он или, возможно, она, ходят всякие версии, трудно склониться к какой-нибудь одной, не имея веских доказательств, стряпает вся научные мудрости для зама Хамоватого, а раз так, то видать башковитый и подкованный субъект. После туманных разговоров и намёков о моём соседе, мне стало интересно, с таким субъектом познакомиться.
   При всём напшем старании, несколько дней мы не смогли уловить появление данного Существа, которое разместилось в нашем тёмном углу. На службе, в кабинете, когда бы мы не пришли, голова уже мелькала за монитором. Поймать момент выхода того из-за монитора. чтобы лицезреть фигуру целиком, нам тоже не удалось. Мы высиживали допоздна, слипались глаза, голод сосал под ложечкой, а Существо из-за глыбы монитора не поднималось, первым не выдерживали мы и отправлялись домой, оставаясь в неизвестности относительно принадлежности объекта к человеческой природе. Вызывало недоумение, что Существо за весь служебный день не вставало из-за стола и не посещало мест для отправления естественных человеческих надобностей. В положенные часы обеда, оно чем-то хрустело там, в своём уголке, изредка оттуда слышалось почавкивание, причмокивание, прихлёбывание...И всё.
   Какой-то гражданин мутного вида, будто бы начальник того, прятавшегося субъекта, время от времени заходил в наш кабинет, проходил, даже не здороваясь с нами к столу этого неведомого нам, и отдавал какие-то бумаги, вместе с тем, что-то негромко, но начальственно приказывал, объяснял, указывал, но слышимость была просто отвратительная, так, обрывки фраз, слова из словаря среднего клерка, типа "исходящий-входящий", "оформить в лучшем виде", "безотносительно", "не уполномочен", "входит в компетенцию", "срок - пару дней"... Для серьёзных выводов информации было прямо-таки недостаточно. Спросить у тех же соратниц по борьбе, что гнездились в нашем кабинете, или у мужиков в курилке, кто такое это существо, ну, скажем, мужского или женского пола, было бы неосторожно с нашей стороны - могли высмеять и тогда под грустной и обидной строкой войдёшь в списки достопримечательностей конторы...Кстати, соседки по кабинету, которых мы смогли довольно чётко определить как особ чисто женского пола, на данное существо, обитающее с нами в одном помещении, почему-то никакого внимания совершенно не обращали.
   Как-то проходя через турник, мы полезли с вопросом о Существе за монитором к Иванычу. Вахтёр - ветеран, неисправимый сталинец заохал, завздыхал, но с пятого на десятое кое-что о Существе рассказал. Несомненно, данное существо являлось в далёком прошлом нормальным человеком. До конторы имел службу в областном природоохранном ведомстве. По слухам и отдельным разговорам, числился на хорошем счёту, в нём начальство видело образованного специалиста по природным делам. Но, как ни печально, он оказался из тех мужиков, что как магнит притягивающих неприятности и беды. И неплохой с виду мужичонка, бывал у нас в конторе, сталкивались по службе...Совестливый, вежливый, порядочный...А знающий, куда там, многим среди наших...Но не характерный, уступчивый. И вот, что ни случись, другому бы всё и с рук сошло, выкрутился бы любыми путями, а с этим чего не случится, идёт к руководству виниться, просить прощения, твердит: "Исправлю ошибку, виноват!". Итак, с этой перестройкой все на стойку как гончие встали, в воздухе свобода, рыночные соблазны витают, кто посмышлёней, уже долю себе присматривает. Какая работа, какая служба, какой общественный интерес? Не урвёшь во время, поезд уйдёт! А этот пашет как проклятый, и ноль внимания в частному интересу...Вот одурелый... Порядки-то другие! В моде лизнуть шефа, польстить нагло и не стесняясь, подставить и заложить коллегу. Прихватизировать кинулись, без чести, без совести, по-волчьему, свирепо и убийственно. А он в стороне, воспитание и совесть не позволяют грабить и разбойничать. Как его топтали! Все кому не лень! Гнобили , не дай бог! Вся жизнь как бы пошла насмарку... Запугали и зашугали человека...Гордый бы повесился, а это гнётся и извиняется, а пашет-то за почти за всё ихнее управление. Так уродом объявили, смеялись издевались, мол, не от мира сего...Кто не сломается? Краем уха доходило, жена с ребятишками с ним помыкалась, покрутилась...Кому понравится впроголодь жить? Уехала к родителям, на Алтай что ли...Он сам, иногда смотришь, как с ума сошедший, а специалист-то грамотный, из-за чего Босс его в контору и принял. Не особо из жалости, у нас тоже работать теперь мало кто уметь и хочет. Слоняются, трутни, а ежели какой вопрос сложный всё - тупик! Он и выручает, как может...
   Всё в этой в демократической России найдено наощупь, и сама эта Федерация возникла методом тыка...Что за держава, что за порядки в ней? Как жить, с кем мириться, к кому приспосабливаться? К этим успешным, что ли?
   Ведь мы ничего не обсуждали заранее. Мыслительный процесс заглушали вопли: "Долой! Партия дай порулить! Отменить шестую статью! Свободы! Демократии!" Это просто лозунги, куцые и непродуманные, дурацкие, кто понимает.. А кто задумывался и пробовал объяснить, какое государство нас ждёт при новом раскладе? Какие цели оно ставит перед собой? Каким станет новое общество? Люди обязаны были задуматься, а не тыкать - хочу так же сыто-пьяно, как в Америке? Почему всмс показалось, что простые люди, если речь идет об их жизни, глупее каких-то наглецов - хапуг? Референдум за сохранение? Плевать - голосовали оболваненные, одурманенные тоталитаристами! И, что получили? Сучье общество и волчье государство. Наружу высыпал какой-то дикий зоопарк. Хапнул вольготно, стал олигархом и уже поучаешь общество? С какого рожна? Да, изловчился, растолкал всех, перетянул на себя бадейку со жратвой и теперь ты самый умный? Зоопарк удивительный чем? - отсутствием тормозов столь полным, что непонятно, как теперь им остановиться и не свернуть себе башку. Ну, прикинь, понятно, у мента тормозов нет. Хотя и тут следовало бы спросить: а почему, как случилось? Разве был гуманнее мент Совдепии? Мы не думаем, что он был гуманней, мы помню, как эти пареньки вначале били, а затем задумывались кого и зачем. Но им некоторые извращения просто в голову бы не пришли. Или клерк, вроде бы коллега по службе, так откуда всплыла у многих, помешавшихся на деньгах ненависть коллегам, лизоблюдство к начальству. У рядового, мелкого чинушки! У дверей руководящих кабинетов началась драка не на жизнь а насмерть за доступ к "царёву телу" Доступ означал возможность с царского позволения урвать жирный кус собственност\и, ранее общенародной... Поэтому за место под солнцем стали не просто бить, а загодя калечить, чтоб не возникал соперник на пути.
   Совершенно не было обычая у русских бить в спину исподтишка, бить лежачего, бить просто так, от собственной мерзости... Это откуда? Это что-то новенькое, модное. А сегодня вот накопился целый ряд других приспособительных реакций, и, по-нашему, они склеиваются снизу и сверху. А сказать "фу, недостойно человека" или "нельзя" - некому. Нет всеобщего авторитета. Ельцин? Не смешите...Пьешь и пургу гонишь, ну и бог с тобой, продолжай дальше, убогий, а вот слушать тебя не о чем. Нет ни у кого права сказать всем: мужики, так делать нельзя. Властители дум измельчали, а то и вовсе выродились. Кругом изобилие человеческого мусора.
   Нынче побуждения на битьё стали шире. Шире - сама эта гестаповская методология обращения с людьми. Били и в прошлом с удовольствием, наотмашь. Но тогда все мы били друг друга с удовольствием, менты и не менты. Это был стиль. Однако у бьющего не было идеи тебя уничтожить. Что ты никто и надо вколотить тебя, падаль, в мусорный бак, - что это в его власти... Ну, не было еще такой власти, и не могло быть! После измазали грязью Сталина, но потом прозрели внезапно... Демократия - это ширма, но вот другого зверя выпустили, жадность живоглотов, а клетки от него нет.
   Нам стало интересно узнать поближе существо. Незаурядного специалиста и сломленного человека...Помочь не помочь...Но всё таки! Как там, у горлопана-главаря...Плохо человеку, когда он один, один не воин, каждый дюжий тебе господин, и слабые, если двое...
   Через недельку миы не выдержали и пошёли в атаку, обратившись к тому Существу за монитором, к этому неизвестному, с головой при настоящей мужской прическе, лысине, с некотором своим незначительным вопросом:
   - Извините дорогой коллега! Не сильно отвлеку, если поинтересуюсь, а не скажите мне, который час?
   Кабинетные соседки, услышав наш вопрос, забросили свои дела и делишки, и уставились на меня, краем глаза они косили на монитор того, спрятавшегося. Неужели и они его никогда не видели...Мистика.
   Неизвестный мгновенно затих, слышен был только скрип стула и вроде бы стук пальцев по столу...Сбоку от монитора появились глаза этого Существа. Нет, сперва видно стало всё, естественно, лицо таинственного незнакомца, но оно не впечатляло, лицо было как бы размыто, а выделялись глаза, огромные, немигающие и испуганные, во взгляде которых, казалось, не было ничего кроме ужаса. Глаза не разглядывали меня, а пронзительно о чём-то умоляли...Да и выражение лица, я присмотрелся, было настолько горестным, что казалось, в мире не осталось ничего кроме сплошного горя и кошмара. Мне представилось, что после общения с обладателем данного лица, останется только повеситься или самостоятельно удавиться, все другие способы продолжения жизни должны быть отвергнуты, как недостойные тех страданий, что захлестнули всю нашу планету.
   Сбоку из-под стола показались ноги в каких-то невообразимых сандалетах- тапочках. Это всё нас поразило - мы никогда не думали, что госслужащий может носить пошлую старорежимную бородёнку и тапочки прошлого столетия образца "прощай молодость". В годы нашего крайнего детства под такой маркой носили боты граждане старческого образа мыслей.
   Незнакомец кротко, но дрожащим и прерывающимся, как бывает после постигшего человека незабываемого ужаса, голосом прошептал:
   - Это вы меня спрашиваете? Это вы мне задаёте вопрос? Вам интересно моё мнение? Вы ждёте от меня ответа?
   - Безусловно Вас. Мне весьма интересно, следите ли вы за течением времени, то есть знаете ли, который сейчас час. И не смогли бы проинформировать меня о своих наблюдениях?
   - Значит, вы хотите знать, на каком временном отрезке, действующего в нашем настоящем календаря, находится человеческое сообщество?
   - Примерно где-то так. Сколько сейчас времени на ваших часах? Вам не трудно назвать мне цифры?
   Лицо исчезло за монитором и оттуда послышалась некая возня...Потом опять послышалось негромкое бормотание:
   - Я поражен... Вы ошеломили меня...Но я не знаю, сколько сейчас времени...Я не слежу за ним... Мне уже безразлично который час, день сейчас, или утро за окном, а может и ночь...
   - Странно, - удивились мы, - так и жизнь пройдёт, не заметите, ведь только счастливые часов не наблюдают...Вы, наверное, и есть самый счастливый?
   Существо вновь появилось, оглядело нас и вновь неожиданно опять исчезло за монитором...Потом вынырнуло с таким убитым лицом, что захотелось приказать оркестру играть что-то окончательно похоронное, а оно вдруг заозиралось и заоглядывалось...
   - А вы не боитесь? - упавшим голосом сказало существо.
   - Чего боюсь?
   - А всего...Что они вдруг захотят, и выгонят вас отсюда... Со службы выгонят, и вы останетесь без заработка? Что квартиру отберут...Обворуют... Ограбят... На улице зарежут...Не боитесь, вообще? На людей смотреть? Ходить среди них? Они же теперь злобные и кровожадные волки...Раньше они такими не были... Жить среди подонков не боитесь?...
   Жить всегда, говорят, отчасти страшновато, но делать нечего...Родили и живу... Не мне решать...А я лично, люблю досматривать фильмы до конца...
   - Нет-нет. Я не о жизни...И я биологически как бы живу...Но вы видите сколько бесчувственных людей вокруг, подлых, и готовых на любые гнусности, ради того, чтобы вырвать у тебя кусок хлеба...
   - Я не думаю, что все люди звери, а равнодушие и бесчувственность...Так проще выживать и уклоняться от плевков и подлости, которые, увы, теперь, в рыночной буржуйской грязи, подстерегают со всех сторон...
   - Я вам скажу...Вы тоже видите...Я до демократии был человеком...Хорошим. И знался с хорошими людьми. Честными, порядочными, отзывчивыми...Куда они пропали...Они исчезли, их не видно и не слышно...Сейчас вокруг одни волки, подлые и наглые...
   - Мне тоже бывает больно...Тоже терзаюсь, но ненавидеть весь свет...Встречаются ещё и люди...
   - Может и так...Наверное...а вы по сути первый, кто за много лет обратил на меня некоторое внимание... Скажем, безвредное... Не ограбить, не унизить, не оскорбить, не обобрать, не прогнать, а просто по человечески со мной поговорить... Поинтересоваться моим мнением...Для остальных я давно почти не существую, я...для них - не человек...Меня нет, я куда-то ушёл...Я навсегда теперь отсутствую ...И никому до этого нет дела! Это страшно!
   Нам пришлось недоумённо хмыкнуть.
   В ответ Существо вздохнуло, оно было всё - безропотная покорность, и печально-грустным голосом заговорило...
   - Согласитесь, - сказало существо, - довольно обычный и нехитрый сюжет - смешной и нелепый старик одиноко и бесцельно влачит в чужой стране остаток дней...Больной, забытый, слабеющий, в великой бедности и заброшенности...И, если бы он по своей воле выбрал эту чужую страну, эту чужую для него жизнь...Сегодня, как и всех иных, у него выбора не было - из его страны сделали позорище и его заставили в нём угасать...Мне думается, этот старик я и есть... Душит отчаяние...О, вы же знаете, сколько в мире было изгнанников! И жили они, жили даже тогда, когда общество уже десятилетиями о них позабыло. Представьте жуткую историю: он жил-жил и вдруг стал никому не нужен. А потом ещё и умер во второй раз. Оказывается, мы часто умираем от невозможности проснуться, от забытости, от чужой злобы, зависти и ненависти людской. И в юности меня страшило одиночество, пугало вдруг то, что все меня позабыли, и я навеки останусь один-одинёшенек. Сейчас мне пришлось привыкать к забвению, к тому, что для многих я будто умер... Был, жил, был уважаем, необходим, заметен, любим... И внезапно.. Как жутко и страшно призвали всех: "Бери от жизни всё!". И они ...берут... Ценой нашей жизни. Но не кричите им - ужас и кошмар....
   - Ну что вы, - попытались на секунду прервать его мы. - Конечно, ужаса хватает...
   Он меня даже и не услышал, он слышал только свои старания и мучения:
   - Вот вы пищите - кошмар, ужас. А там, дальше, вы ещё и не понимаете толком, что у вас отберут все права, кроме одного - право бесследно сгинуть навеки. Вы же не жили в той демократической России, где побывал я... Вы не строили новый капитализм, вы не ютились в колодце теплотрассы, вы не рылись в мороз на помойке, собирая заплесневелые куски сухарей, вы не делили в семье на ребятишек последний кусок хлеба, вы не видели настоящих ужасов. Вас не лечили в больницах на необъятных просторах Родины, где про бесплатную медицину даже слухи стали уже ослабевать, а лечение за плату - от него ставится тошно: тебя лупцуют санитарки, путают лекарства медсестры, доводя препаратами до судорог, пьяные врачи ставят чудовищные, неверные диагнозы. Вы не видели в глазах близких отчаяние, а в криках начальства- только ненависть и презрение...Тогда... Вы не знали жизни, вы не увидели её...
   Существо исчезло за монитором, и чем-то там забулькало... Наши соседки, слушая монолог того, что прятался за монитором, сидели с печальными, но равнодушно-убитыми лицами...Мы вновь попытались вмешаться:
   - Разве можно строить свою жизнь, свои решения, как жить...С учетом Бога или без, или например, с партбилетом или без...Строить на таких непрочных основаниях, как людская мысль? Это однозначно глупо. Ведь за все придется ответить. Основание для каждого, мне думается, одно - вера каждого.
   Существо вновь не услышало нас, и, появившись сбоку так же трагически зашептало:
   - Партбилет? У них были партбилеты... Куда же они делись, те, кто объявлял себя верными коммунистами- ленинцами? Не они ли горячо призывали меня строить коммунизм? Значит, маскировались, пока было выгодно? Кривили душой, чтобы урвать кусок пожирнее? Кричали - "Ура", а про себя плевали в след? Или с испуга предали? Для предателей есть только один путь... Ведь это не я кричал: "Так жить нельзя!" Это орали бывшие теоретики марксизма-ленинизма, члены Политбюро... У меня с разумом что-то случилось? Всю жизнь до запятой разбирать, труды Ленина, Маркса, Сталина...Учить других, требовать досконального знания... Выносить выговоры, объявлять приговоры, исключать из партии за ненужное вольнодумство...За некоторые колебания и шатания...В партию под пистолетом никого не загоняли! А для этого, забравшегося в поезд, который мчался в намеченной цели, пока лез на высокое хлебное место, было выгодно петь в общем хоре, слыть активистом- застрельщиком...А после предать всё, чем клялся?
   Мы осторожно попытался вклиниться:
   - Ваши мысли во многом схожи и с моими.. Я где-то..
   Но Существо никого не слышало...Оно жило своими видениями, своим проклятиями и своей болью:
   - Вы же видите, мы все - маленькие, боязливые человечки. И я крохотный человечек, потерянный и забытый. Мое утро начинается с утренней молитвы. Глаза открыл, немного ожил - и слава тебе, Господи! Но тяжело утром просыпаться лишь для себя, рождаться вновь и вновь, уже ненужным никому. Порой становится не продохнуть от бессилия, горечи и безысходности, отчаяния тупика... Всё прежнее в жизни оказалось ненужным и напрасным... и неугомонность, и томление духа, и постоянный поиск пути к истине...
   Существо закрыло руками лицо и, глубоко вдыхая воздух, пыталось чуточку успокоиться и не разрыдаться.
   - Просыпаясь, я грущу. Эта грусть о себе, - хрипловато и с надрывом, почти шёпотом продолжило оно. - Грусть о своей, той прошедшей, искрящейся, наполненной смыслом, целью, людьми и желаниями жизни. Слезинки вытираю...Ничего другого не остаётся... Сейчас у меня вдруг выявился грубый недостаток: я не понимаю и не хочу понять, зачем сегодняшняя жизнь...Зачем она? Вот вы верите в оправданность сегодняшней жизни? У меня осталось ещё оно маленькое достоинство...Я хочу думать, что осталось... Я уже знаю, что та, хорошая для меня жизнь уже закончилась, а удушающей волной навалилась другая, пугающая, жестокая и убийственная. Господи! Чем дальше, тем глубже проникаешься своей потерянностью и ничтожеством, не жизнь у меня теперь, а состояние полной абсурдности происходящего.
   Существо, а никак иначе назвать его мы пока не могли, доходило до едва слышимого шёпота, торопилось выговориться, выплеснуть из себя какую-то страшную неподъёмную боль...
   - Раньше я и не верил, что задумаюсь над этим - неужели и у меня случится: тоскливые будни, безрадостные вечера, унылые утренние часы? У нас, стариков теперь не жизнь, а проклятие, мир превратился для нас в грязную тюрьму, и живы мы лишь для мучительных тревог и обессиливающего отчаяния, как те кандальные каторжники в каменоломнях и на лесоповале.... Мы старики не из сварливых: живём безропотно, но, конечно, безысходно... Насмешка над собой, горькая и противная... И мы, старики, теперь люди лица не общим выражением... А как бы хотелось... Приходится же равнодушно и горько смотреть вдаль, сквозь мелкие желания, страстишки, суета сует из-за жалкого куска хлеба...И слабости у нас остались слабостями, а не стали пороками. Стариком чувствуешь себя не по возрасту, а по жизни...
   Нам почудилось, что из глаз существа скатились две крохотные и жалобные, как показалось, слезинки..
   - Теперь, сказал я себе, крутым ершом в своём пруду ты уже не станешь...Не станешь, как не стремись... Пескаришкой хотя бы, и как-то сбоку, в тихом и забытом уголочке... прижиться и привыкнуть можно...Поверьте, можно...А убежав от непонятной суеты, я хочу в общем пространстве жизни оставить и себе уголок своей жизни. Каждый строит свой дом, мечтая о своих интересах, я ушел в свою степь, мне тут вольготно, меня, возможно, здесь не достанут. Если бы я как и в детстве любил играть в прятки, то от них, от этих демократов-реформаторов, я бы спрятался так прочно и надёжно, что никто и никогда не нашел бы, но, увы, я разучился играть в прятки.
   Одну слезинку он осторожно вытер сухонькой ладошкой, а вторую не заметил...
   - Я имел как-то неосторожность быть умным... Даже не так, умный не стал бы показывать, что он умный...Я попытался спорить, что-то изменить, во что-то вмешаться, заблуждаясь, будто моего умишки хватить противостоять людской жадности, глупости и подлости. Непозволительное занятие - торчать умным среди погани, как бельмо на глазу у начальства. Не пробуйте никогда...Не сомневайтесь на вас управу найдут так скоро, вы и опомнится не успеете, накажут, у вас аж дух захватит, дыхание перехватит... И припоминать станут ежеминутно, тыкать мордой - умник нашелся, тоже мне.
   Существо горько, даже как-то обречённо вздохнуло:
   - Отвлекусь немного...
   Оно внезапно и резко оглянулось, позади него была стена, но оно отчего-то испуганно охнуло. Мы присмотрелся, стена и стена...
   - Вы не догадываетесь, - он перехватил наш взгляд, - какая неистребимая подлость кругом, которая нас топит. Много лет я твердо помнил тот самый, вы, наверное знаете, завет предков: тяжко стало, невмоготу, трудно, ослаб - ползи к людям, пропасть окончательно не дадут. Долго не доводилось попадать в беду, других, бывало - вытягивал из ям и водоворотов. Я видел, что сам неловок в жизни, но кое-как успевал увильнуть от неправедных каменюк. Ускользал-ускользал, а всё-таки сносить начала глухая шуга, быстро в жизни стало как-то всё мучительно, мутно-мутно вокруг, сыро и неприлично, неприкаянно, не жизнь, а эдакое братство на помойке... Тупик, безденежье, безнадега, а как хотелось быть ухарем! Да что ухарём, просто, выжить, не утонуть... И, конечно, затянула тьма и не уберегся - однажды ухнула глыба и придавила меня, так сломала, что пополз, чуть живой, к тем людям, о которых говорилось в завете предков... Приполз - и тут же меня добили, причём не задумываясь. С каким удовольствием топтали мой организм и безжалостно били туловище. Закрывал душу и спасал сердце... Возможно, не удалось. Шакалы...
   Слезинки по щёкам поползли вновь...
   - Запомните, и советы предков стареют. Стареют, стареют, не спорьте, я вот проверил на себе...На будущее учтите - не тушуйтесь напрасно - вас итак затушуют доброжелатели, и даже завистников у вас не будет. Влияние грязного слова и грязного дела на жизнь человека пока не определены, но они делают жизнь невыносимой. И если бы только жизнь...Если бы нынешняя жизнь оказалась обычной несправедливостью судьбы... я бы вытерпел удар. Господи, дай силы...Но здесь-то оказалось.. для этой жизни не требуются моя честность, порядочность и сострадание, ум и образование...Это пустое! Тут нужно только быть подлым зверем. В подлостях мы, воспитанные надёжно, не сильны....
   Кто-то из соседок по кабинету скрипнул стулом, и Существо мгновенно исчезло за монитором и затаилось.
   - Безусловно, вы не просто испуганы...- негромко произнесли мы. - Страх давит не только на судьбу, он коверкает всю жизнь... Не сочтите меня за банального моралиста...
   Существо опять появилось и, будто всё также не услышав нас, продолжало:
   - Я оказался не в теме, не в процессе, не в жизни, а сумел выжить только в своём крохотном мирке, где у меня осталась пусть небольшая, но возможность уцелеть человеком. Я, может быть, и боюсь своей одиночной камеры, где каждый второй гость - вор... Он уносит кусочек моей души... Но другого места для жизни мне не оставили. Я закрылся в своём мире, который не связан ни чем - ни с мировым сообществом, ни с теперешней страной, ни с вашим здравым смыслом. У меня я знаю, своя жизнь, свои дороги, свои тропы и тропинки, свои маршруты в никуда. До всего остального мне нет никакого дела - ваш мир остался без света в конце тоннеля. Господи, боже мой, да я никогда не был таким скрытным, закрытым и замкнутым человеком. Но уж больно много вдруг оказалось вокруг подлости и предательства, зависти и злости, я скрылся от всех тревог, давно их побаиваюсь, не на пользу они мне, что и говорить, не закаляют они меня и уже не придают мужества. Сторонюсь всего пугающего и неприятного, сердце итак переполнено болью и страданиями. Горько. Неуютно. Постыло. И обрыдло. Мрачно до неприглядности. Но я пока в своем уме, хотя жизнь сейчас неоднозначна и нелегка так, что у многих психика не выдерживает.
   Как это понять... Учёные называют это приглашением к смерти... Человек живёт, пока ощущает смысл и ценность жизни, и начинает умирать, когда смысл и ценность жизни утрачивает.
   Страшно, не только от жизни, уже и от мыслей...Умирание проявляется как в медленных, так и в быстрых вариантах саморазрушения, и человека подталкивают, приглашая перестать жить.
   Как тяжело понимать, знать... Но быть бессильным и беспомощным...Человек ведь ценен уже как личность, не за то, что получил в школе на уроке пятёрку, а за то, что молодец...Человек - уникален!
   Я же не был пришлым в своей стране, не гостил проездом, ненароком. Это была моя страна, моя любимая Родина...Урожай, неурожай, беда, неурядицы, горести, радости - и для меня были важны и интересны, как для всех... И сердце билось вместе с миллионами сердец, а сейчас - да сдохните вы все, да сгорите вы все огнем....Господи, боже мой, мне не холодно, не жарко, да погибнет всё и вся...
   Получилось-то, твердили мне одно, а сами стремились к другому... Тогда и я решил раз и навсегда для себя - больше у меня никому веры нет, и не будет. Сейчас по жизни я иду, как по минному полю, ловчусь, изворачиваюсь, выкручиваюсь, только бы не участвовать в том, что претит моим принципам...
   Существо вытерло слезинки, которые скатываясь по впалым щекам, повисли на жиденькой бородёнке и всхлипнуло не просто жалобно или печально, а с горестным, по-бабьи подвыванием. Мы молчали, пытаясь сообразить, какие важные и доходчивые слова произнести нам. Существо еле слышно, по - щенячьи обиженно, заскулило и, задыхаясь, прерывающимся голоском сказало:
   - Мы, сломленные и растоптанные, почти ничего не требуем от жизни. Плывём по мелководью, куда тащит слабеющее и мутное течение...Обгладываем сухие корочки...Убогий бесплодный скот, бессловесный, покорный и готовый ко всему.
   Он сникло и спряталось в своём уголочке...
   Мы горячо зашептали в ответ, стараясь, чтобы наши пафосные слова дошли до него, как-то поддержали. Они нужны были и нам самим, потому что после тягостного вечера и для нас наступит бессонная ночь видений, отчаяния и боли, Возможно, мы говорили несвязанно, путано, но слова рвались из души...
   - Мне пришлось, вроде как перебить вас...Но поверьте, я выслушать согласен всё, что тне поведаете... - мягко, и казалось, доходчиво, сказали мы. - Бывает выльешь душу и становится спокойно, умиротворённо...Многое нам не изменить...Может скажу высоким штилем, но во все времена, ступив на дорогу жизни, человек попадает в жернова времени... Они его уродуют и не дают стать таким, каким он хотел бы. О многих только и слышишь - в мясорубке жизни он не смог остаться самим собой! А каким он был до помола, и каким должен быть? Размелют всех, но одних на крупчатку, а других на отруби. Мир - всегда хаос, страшная мясорубка, в которой так нетрудно потерять человеческое лицо...Господи, если бы вы видели низость забвения, то никогда не согласились жить в этом мире. Я понял, я отчётливо понял, в жизни не бывает победителей - одни мертвецы. Жизнь нам, увы, ничем не обязана...Я сам иногда впадаю в такое отчаяние... Хотя чего иногда, кошмары давят меня каждую ночь... Все страшнее и трагичнее...
   ...Отвёли душу? Навряд ли, слёзы словами не сушат. Сердце билось, будто мы вкарабкались на неподъёмную вершину. Мы помолчали, успокаиваясь и надёясь на какой-нибудь ответ Существа, но... Каким Существо предстало перед нами? Привыкшее оправдываться лицо. Всякий раз безропотно проглоченные упрёки. Глаза то и дело закрывающиеся от страха. Дрожащие пальцы, почёсывание, причмокивание. Человек, к несчастью, развалился и собрать его уже не удалось бы ни кому...
   Существо больше не появилось из-за своего монитора... С нами оно больше никогда не общалось... Может быть, оно уже не смогло поверить, что один человек способен понять другого, его страдания и муки, и что пока ещё бывает, хотя всё реже и реже, когда люди живут нормально, не травят более слабых, не унижают их, не предают...Он разуверился в человеческой совести и порядочности...Он всё-таки ушёл от людей...А я? Сможем ли выдержать мы? Тревожно...
   Соседки по кабинету, сидя за столами, равнодушно спали, хотя нам и почудилось в их учащенном дыхании, что-то беспокойное...Но что?
  
   Природа наша сама знает, чего ей делать
  
   "Для разума нет границ познания - он всемогущ. Но один предел он должен иметь и знать: предел своего вмешательства в природу. И всегда помнить: он сам - дитя природы. И не царь, не Бог - а ее дитя малое. Природа - это жизнь наша, самая ее суть. Ее тайн хватит на все человечество, чтобы разгадывать на протяжении тысячелетий, вплоть до Иерихонских труб".
  
   Анатолий Петрович Юрков, глав.ред.
   "Российской газеты". авг. 2008 г.
  
   Дочитав до этой страницы, вы можете возмутиться, что это автор опять принялся надсмехаться над банальщиной - над бездельниками в казённых конторах и клерками-взяточниками. Автор вновь расплакался над горькой судьбинушкой...
   Вы читали такое не раз и по данному поводу мы все уже не один раз отсмеялись. Сколько можно, утомляет! А мы вам возразим - придётся нам ещё разок похихикать, а то ведь наплачемся и отплачемся, клерк - существо противное и уморительное. И такого чиновничьего налёта на неокрепшие души населения, как нынешний, по-нашему давно не видывали...Читайте и отдыхайте душой и телом...
   Полностью врубиться в поставленные перед конторой задачи и понять их, нам не удавалось долгое время. Наша контора то ли защищала природу, то ли охраняла природную окружающую среду, то ли сдавала природу в аренду, кому ни попадя, то ли сама имела этот самый природный ресурс по полной программе и во всех позах. Похоже, знать, чего вытворяла контора с пресловутой природой, никому было не ведомо - ни служащим конторы, ни возглавляющему её Боссу.
   Для понимания деятельности конторы, мы размышляли так...Учёные уже несколько веков уверяют нас, будто жизнь на Земле завелась от сырости. Убеждает пока только настойчивость учёных в проникновение в сырость как таковую, в другом виде ценность сырости для возникновения жизни несколько сомнительна.
   Вот ведь как живем! Имеем философию убогую и непоэтичную, и миримся с ней в таком деле, как волшебное появление человека разумного, а ещё волшебнее - человека торгующего. Он вообще недоступен пониманию обычного, среднего ума.
   Но подождите, возьмите и строго спросите себя, а у нас есть, собственно, в целом, свидетельства о наличии разумной жизни на Земле? Или все ваши учёные рассуждения, господа научные работники - так, пустые догадки? Откопали пару древних костей и с десяток кило мамонтового мяса и умствуете себе.
   Что вы скажите, если мы кинем в массы лозунг: "Сделаем хотя бы Россию обитаемой территорией для людей!" Убеждает в полезности? Тогда чувствуйте себя у мв нашей книге вполне уместным.
   Другой наш призыв не менее заборист: "К Европам, к Европам, а не то отстанем, отпадём, увянем, оскотинимся. У них же - сплошная, давняя и вековая цивилизованность!"
   Мы лично больше чем уверены, территория земного шара посреди всякой природы все-таки обитаема людьми, их меньше, чем зверей и птиц, а также червей, но они кое-где встречаются. Мы знавали очевидцев. И у нас в стране, по нашим подсчётам, нормальные здравомыслящие люди ещё сохранились, их видели, их встречали, с ними говорили, но где они сейчас - мало кто знает.
   Вы, естественно спросите, а, кстати, где сама страна? Вот те раз! Мы же сами не только тучки на небе разглядываем - мы вынуждены жить в этой стране, и нам, поверьте, весьма жутко, от того, что мы вижу вокруг.
   В юности мы, кажется, хотели стать гуманистами, другом людей и птиц, защитниками природы, но.. Для новой реальной жизни такая ерунда не потребовалась, а за свой гуманизм отдуваться пришлось дальше "по полной"...
   Наши мечты и судьба никогда не совпадают, она их только разрушает. Не владеем своей жизнью мы, она - лишь итог стечения обстоятельств, и не от нас зависит защищать природу, или просто жить в согласии с ней...
   Если крепко задуматься, то, несомненно, придёшь к выводу: хомо сапменс - существо алчное злобное, бескультурное, противное, расточитель и непозволительный транжира. Природе на планете Земля он как вид не нужен, поскольку в отличие от всего сущего он вредит ей, губит её, насколько это в его силах. Мы-то сами за долгие годы жизни хорошо узнали, как человек заботится о природе, как он старается и чем оно заканчивается для бедной природы. Когда видишь, что человек делает с природой, становится жутко и тоскливо, даже слово "экология" после этого звучит похабно.Бросив взгляд на тысячелетнее творчество деляги и проныры, человека, придёшь в нелписуемый ужас и недоумение. Так обезобразить уютные пейзажи, разворотить горы и живописные долины, взгромоздить уродливые дома-башни, на пастбищах для тучных млекопитающих. Да что там, луга, плесы и другие красоты лесных массивов. Удосужиться штамповать из мяса колбасу, которую отказываются употреблять в пищу наши друзья кошки...Лишь "венец природы" способен допетрить до такого финала.
   Природа не мастерская с верстаками и наковальнями. Хорошо бы ещё знать и соблюдать её законы. У природы нет условного наказания - только смертный приговор для ослушника. Природа может развиваться и без нас, думающих приматов.
   Когда природе что-то требуется, она сама создаёт необходимое. Выращивает леса, позволяет расти пустыням, наполняет моря рыбой для пропитания, а по небесам пускает облака для душевной гармонии. Потребуется природе, скажем, автомобиль "Форд", она бы его, естественно, вырастила, а не гробила недра, откапывая руду, качая нефть и круша горы для автобанов.
   В природе у попугаев отсутствуют больницы и врачи-урологи, но многие попугаи запросто живут по сто лет. Дуб не нуждается в стоматологе, вместе с тем среди ныне растущих дубов имеются ровесник Бородинской битве. Среди человеческих особей несмотря на наличие способных зубодёров и прочих медикоспасителей, ветераны бородинских событий перевелись. Вот вам и возможности природы. Будь думающий примат значительной частью природы, она бы научила его вести себя разумно, культурно и не расточительно. Человек для природы как отбившееся от рук дитя, неразумное и бестолковое. Он куролесит, куражится, капризничает и бесчинствует. И никто ему не указ. А зря! Хорошая выволочка никогда и никому не вредила.
   А вот что мы без природы? Поймите, говорим мы, всеобщий труд всего государства надо вкладывать в народ - пороть, морды бить... На колени - сивобородые! А природа сама схоронится, её ломать излишне.
   Как научить общению с окружающей средой? Она враждебна, агрессивна и жестока, природа уже давно не окружающая среда. Вокруг нас волки, жабы, хамелеоны, ехидны... А были - ласточки, берёзки... Куда всё пропало? Один думающий основоположник говорил нам: "Не надо бояться, что человек уничтожит природу. Мы часть этой природы и она сама о себе позаботится. Если ей необходимо - она уничтожит и помеху - нас".
   Укажем вам на пчёл. Когда мы сами наблюдаем за пчёлами, то в порыве дикой сентиментальности прощаем человечеству его слабости. Те помойки, которые люди оставляют после себя, заставляют нас любить пчёлиный труд.
   Проживание, официально заявим мы вам, в естественных условиях нашего цивилизованного мира тоже весьма сомнительная вещь. Климата, как нам известно, без капризов уже нигде не бывает. Погода, опять же, постоянно вмешивается и осложняет проживание населения катаклизмами, то в Сахаре наводнение, то янки стреляют в Ираке, то сдуру бомбят Югославию, то из Ливии организуют неплохой полигон для упражнений в меткости, то снег выпадет вокруг Елисейского дворца в жарком французском июле. При всем этом бушует ещё и экология, загрязнённая, испорченная и неблагоприятная.
   Вы, понятно, недоумеваете и окончательно сбиты с толку. Волосы уже встают дыбом или сохраняете капельку спокойствия? Тогда добавьте Солнце с его причудами, Луну с нехорошими влияниями, еврейские бомбёжки сектора Газа, магнитные переполохи, ужасающую толерантность Швеции и Норвегии к свои арабским гостям, внезапные и непонятные учёным прыжки атмосферного давления, цунами, взрыв атомной Фукусимы, бури, торнадо, жуткие, чуть ли не ежедневные перестрелки в американских городах, метели, позёмку, зной, события на Кавказе и вы получите такую гадость, в которой не то что жить, о ней задумываться страшно...
   Начали мы размышлять о работе конторы, забрались в неведомые и непонятные выси, но обобщая, ужасаясь и проклиная, до сути явлений не добрались. Контора оставалась для нас Террой инкогнита, если говорить на экологически - географическом диалекте.
   Отчаявшись полагаться на собственные мыслительно-познавательные усилия, мы обратились к знатокам экологии, природоохранительной деятельности и бесперебойного осуществления конторой своих государственных забот. Мы поставили крутой и нелицеприятный вопрос: "И что в конторе мы имеем в остатке?"
   Ответ, который был дан нам, вызвал кое - какую настороженность, но сомнений в своей продуманности не вызывал. Нам было объяснено:
   - Задачу контора выполняет сверхблагородную. Как не защитить первозданную природу страны от неразумных и вредных поползновений ещё оставшегося кое-где на территории страны населения? Уж что-что, а природа должна остаться в целости и экологической сохранности!
   Для чего? - возникает у вас законный вопрос. Отвечаю: для того, чтобы такой нетронутой и богатейшей достаться китайцам и другим азиатам, что идут на смену исчезающим русским. Тем вымирающим дуракам, идиотам и болванам, что поверили заокеанским дерьмократам, вопившим о неких правых человека и призывавшим к безбрежной свободе.
   Свободы стало - хоть отбавляй: тут и свобода от здравого смысла, и от нормальной, невредной и неядовитой жратвы, от работы, от заработной платы, от детей в семьях, от разумной жизни, от культуры, от образования...
   Хотя появился ранее неизвестный секс. Нам говорят, серьёзное достижение. Чего и для чего? Природе секс непонятен и не нужен. Природа требует продолжения рода. Права человека тоже на лицо - у оставшихся олигофренов из русских идиотов будет право работать на китайских автозаправках мойщиками лобовых стёкол и вывозить дерьмо за суровыми и строгими воинами Аллаха. Но большее, бездарные идиоты рассчитывать не должны.
   У вас ещё вопросы?
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  

1

  
  
  
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"